Нетленный вздох в ночь дьявольского часа разнёсся по палате и скрылся где-то в углу, оседая нетронутой дресвой. Измученный, усталый, чертовски грузный и совсем, казалось, истощённый и далёкий, точно не от мира сего. А потом — завывание. Загнанный зверёк, не причинивший вред людскому существу, пусть и только он так думает — плевать, — гоним судьбой жестокой и монстром, что кроется в тени того угла, куда не попадает свет из маленького окошка под самым потолком. Тэхён завывает вновь и вновь и, со всей силы прикусив кисть, ждёт, когда тот миг ужаснейших ведений пройдёт, как проходил каждый божий день в этом адском пекле: под нетленный вздох и, вторивший ему самому, отчуждённый вой за стеной.
«Отпустите, отпустите. Я нормальный…» — но никто не верит этим словам заключённого в белую ночную рубашку бездомного сумасшедшего, коего подобрали на улице дней с пять назад. Действительно сумасшедшего, не такого, как Тэхён, ведь он нормальный. Нормальный — неоспоримо, но всякий раз, когда он раздирал свои руки и ноги до крови, санитары убеждались в обратном, вместе с тем увеличивая дозу вкалываемых препаратов; и их не смущал тот факт, что Ким Тэхён был нормальным. До той ночи. До того дьявольского, убивающего внутри него всё светлое, времени суток, которое теперь не давало покоя: ни когда он бодрствует, ни когда спит. Особенно, когда спит, потому что эти глаза, злой рок и дьявол вновь и вновь приходит навестить своего подопечного, превращая нормального в безумца с испуганным взглядом. А после приходит желание умереть…
Испуганно рвёт кожу, окрашивая зубы в красный цвет. Мажет кровавыми пальцами по стене и скатывается на корточки, упираясь лбом о холодный бетон — ни больно, ни холодно; и только страх кутает в своих огненных объятьях, превращая весь мир вокруг в настоящую преисподнюю, где сгорает в агонии душа ребёнка, которая и не виновна вовсе. Никогда не была и не будет, потому что это не он убил, не его вина, не он сумасшедший… — Тэхён знает. Даже когда в очередной раз истекает кровью, Тэхён знает, что он не сумасшедший, коими считали здесь всех: врачи ли, пациенты — в этом месте сумасшествие не имеет особую форму. Оно проявляется даже в нормальности.
Но Ким Тэхён нормальный даже в тот момент, когда своей собственной кровью вновь и вновь рисует пугающие красные глаза дьявола, приходившего из снов. И спать после такого уже и не хочется вовсе, пусть и наутро всё превращается в пустой звон где-то на задворках сознания, потому что дьявол приходит только во тьме.
«ФИО: Ким Тэхен;
Дата рождения: 21.01.1996
Когнитивные/перцептивные симптомы: нарушение логических взаимосвязей мыслей, отклонение от общепринятых норм поведения.
Жалобы: инсомния, нарушения приема пищи, личностные расстройства, существование двух различимых личностей, провалы в памяти, резкая перемена в настроении, мания преследования.
Диагноз: диссоциативное расстройство личности, паранойя.
Процесс лечения:
1.1. Психотерапия: клинический гипноз, когнитивная терапия…».
Тэхён не помнит, когда это началось, точнее — когда закончился путь нормальности и наступила пустота. Он не горит желанием вспомнить, но с каждым часом в душе его всё менялось, переворачивалось и утопало, призывая утопиться и его самого. Чтобы освободиться. Потому что сковавшие его душу кандалы ужасали. Душа металась между смертью и жизнью, но вновь и вновь проигрывала в нелёгкой войне, оставляя напуганного юношу умирать разумом и частичкой глубоких эмоций.
В тот день Ким Тэхён мог умереть…
— Сюда, скорее, доктор Хёк! — кричала медсестра, заметив кровь из-под двери палаты Тэхёна.
Врывается тут же, задевая дверью дрогнувшую ногу пациента, и вновь кричит, но от лишь ужаса, накатившего при брошенном взгляде на ребёнка: весь в крови, с безучастным взглядом, не моргая, Тэхён смотрел в окно с улыбкой и, кажется, лёгкостью, что наполняла его тело. Капля за каплей на пол с его искусанных рук стекала кровь, и словно ноги раздирал он себе ногтями — настолько грубые порезы были на оголённых щиколотках. Рваные раны и смирение — Тэхён не хотел жить, а дьявол, что в этот раз пробрался в мир при свете солнца, глотал где-то в углу рядом с Тэхёном воздух, на радостях давясь стекающей по подбородку кровью подопечного, что минуту назад испивал из разодранного плеча, около шеи.
«Ты должен умереть. Должен, должен, должен!»
— Хочу умереть, хочу… я должен, — шепчет Тэхён охрипшим от полуночных криков голосом, дрожащей рукой потянувшись к шее.
Тонкими пальцами Ким с силой нажимает на тонкую бледную кожу, в новом месте, ещё не израненном, медленно проводит обгрызенными, острыми ногтями и повторяет свои действия вновь и вновь, делая вместо красной шершавой полосы кровавую дорожку — такую же, как на плече. Хочет умереть, хочет избавиться от мучений, не думая о последствиях его желаний, потому что он так велит: дьявол смотрит. Дьявол ждёт. Дьявол тянет свои лапы к нему, готовый вот-вот забрать пустое, безжизненное тело себе любимому. И Тэхён слишком слаб, чтобы остановиться, выкрикивая, когда яркий свет буднего солнца перекрывает беспокойный врач.
— Приди в себя! — Получает по чешущимся рукам и щеке, вздрагивая и озираясь по сторонам: дьявол ушёл… — Пожалуйста, ради меня, Тэхён-а, не умирай.
И Тэхёну совестно: совсем ещё ребёнок, улыбается виновато и тянется израненными руками к шее лечащего врача, чтобы обнять, прижаться к груди единственной семьи и утонуть в не смертельной, но чувственной доброте и понимании. Доктор Хёк ведь его понимает, да?.. Понимает, что он не сумасшедший и никогда им не был? Понимает, что Тэхёну просто страшно, что дьявольский взгляд, пришедший из снов, реален. Что дьявол рядом: мучает его, издевается.
Он понимает, да.
Всё хорошо.
Ким Тэхён не был и никогда не будет сумасшедшим, потому что эти зловещие глаза реальны…