Не скажу, что явление это стало проявляться с годами. Нет, просто изначально я какой-то приторно - нежный. В детстве я участвовал в художественной самодеятельности, читал стихи. Помню, вышел раз на сцену с “Песней о буревестнике” А.Горького. И так меня взволновало это действо надвигающейся бури, что горло перехватило, сердце сжалось, слезы непроизвольно потекли из глаз, и что кричал гордый буревестник, касаясь крылом морской волны, я так и не смог рассказать. Позорно ушел со сцены, А зрители - мои ровесники подумали, что я просто забыл текст и из-за этого разревелся.
А как мне жалко Мальчиша-Кибальчиша! И раньше было жалко, а теперь, в наше капиталистическое время еще жальче. Стал недавно перечитывать “Военную тайну” А.Гайдара своему девятилетнему внуку, и чувствую, читать не могу. Слезы опять наворачиваются, горло перехватывает... Вот послушайте сами. “ -И погиб Мальчиш-Кибальчиш...-Схоронили его на зеленом бугре у Синей Реки. И поставили над могилой большой красный флаг.
Плывут пароходы - Привет Мальчишу!
Пролетают летчики - Привет Мальчишу!
Пробегут паровозы - Привет Мальчишу!
А пройдут пионеры - салют Мальчишу!”
Ну как тут не расчувствоваться!
А голоса! Запоет Эдит Пиаф “Жизнь в розовом свете” - реву. Услышу голос Г.Виноградова - слезы. Пищаев, Козловский, Лемешев... Чарующая магия сентиментальных звуков!
Достоевского читать не могу! Мне всех жалко... А сегодняшних пенсионеров и бомжей...
Ведь понимаю, что больной, но вряд ли такую болезнь в мои-то годы вылечишь...
Не голубых кровей,
не езжу я в карете,
Но к сердцу тянет боль
вскочивший вдруг чирьяк,
Когда сладчайший звук
чумазого Лоретти
Вонзается в меня
как в яблоко червяк.
Я столько пролил слез -
на десять вдов хватило б...
Всю душу мне разбил
переизбыток чувств...
Но волю сжав в кулак,
собрав остаток силы,
Сказал себе я: “Стоп!”
и побежал к врачу.
Зашел я в кабинет.
Пушистый, словно верба
Смешливый и седой
ну, точно - Пьер Решар,
Наш участковый врач
для укрепленья нервов
Мне прописал Шарко,
массаж и банный жар.
Теперь я десять дней
дрожу под колким душем-
Мне б струи стрелами
Амура представлять!
У дУша нет души,
но мне ласкает душу
Его желанье сечь
и злость в тебя вселять.
Теперь все десять дней
в душистой бане русской
Как недруга себя
я веником хлещу,
Чтоб нежность прочь изгнать,
боль - превратить в моллюска,
А сердцу твердь предать
как кости иль хрящу.
И те же десять дней
знакомый банщик - лекарь
Мне спину и живот
щипал и поры драл...
И мне хоть было жаль
себя как человека,
Вот так уж прям взахлеб
я больше не рыдал!
Ну, доктор, молодец!
И, правда ведь - свершилось!
Я стал совсем другой-
воинственный и злой:
Плевать мне, что в стране
туберкулез и вшивость,
Не трогает меня
бомжей тоскливый вой!
И с парой коньяка
за то, что стал другим я,
За то, что спас меня,
за то, что вышиб дурь,
За то, что ведь без слез
пою почти весь гимн я,
Я к доктору домой
ужели не приду ль?!
Коньяк мы усидим
(не думал, что добрать нам),
Мы перейдем на ты,
забыв, как было до,
Отбросив пиджаки,
обнимемся как братья
И песню заведем
про Родину и дом.
Как за сердце берет...
А за душу тем паче...
Но докторский платок
взаймы не попрошу,
От тех душевных слов
теперь я не заплачу,
Я доктора всердцах
За ухо
Укушу!