Майский дождь

МАЙСКИЙ ДОЖДЬ

– Алина, вы еще остаетесь? – Галина Михайловна протягивала ключ от комнаты.
– Да, я еще не окончила отчет, задержусь немного, завтра надо отправлять его, – Алина взяла ключ и положила перед собой, – Спасибо, Галина Михайловна, я закрою дверь и опечатаю ее.
Галина Михайловна улыбнулась:
– Такова участь всех одиноких, простите, свободных женщин. А вот меня ждет мой выводок. И, замечу, опоздание опаснее, нежели на службу. Представляю, что случилось бы, не появись я вовремя дома. Порою я вам завидую, Алиночка. Ну, побегу кормить семью. До завтра! – Суетливая Галина Михайловна, прихватив две сумки с провизией, быстро скрылась за дверью.
Алина еще минуту смотрела в пространство, оставленное так поспешно Галиной Михайловной, потом, вздохнув, вернулась к отчету. Экономические дебри увлекли ее, и время потекло незаметно. Когда все расчеты были проверены, и не одни раз, Алина вернулась в реальный мир, посмотрела на часы, которые показывали половину восьмого, взглянула за окно, где последние лучи солнца еще весело играли в весенней листве высоких тополей, собираясь уступить место томительным сумеркам, теплым и загадочным. «Теперь можно и домой», подумала она и стала убирать папки с бумагами. Вспомнила, что сегодня будет по телевизору интересный фильм и начала спешно собираться. «И что это она мне завидует?» вспомнила Алина реплику Галины Михайловны. «Просто я неплохо ношу маску благополучной женщины, которая довольна своей судьбой. О, если бы кто знал, какие мучительные времена порой одолевают меня! Как тяжело носить в себе эту невыплаканную боль и слабую надежду, так часто теряющуюся и вновь появляющуюся вот уже несколько долгих, долгих лет ожидания»…

… Они знали друг друга давно. Еще в школе Алина Стрешнева, особенно в старших классах, сводила с ума мальчишек своей красотой. Но учеба была для нее главнее всего другого. И дома родители твердили ей, что образование – главное в ее жизни.
– Учись, дочка! Это главное. Стань грамотным экономистом, это сейчас престижно, – часто повторял отец, классный слесарь с знаменитого завода «Звезда». Высшее образование дочери было его мечтой. И она верила отцу.
Алексей жил на соседней улице. Он ходил в отличниках, особенно по математике и часто помогал Алине. Их дружба носила детский характер, и это устраивало Алину. Конечно, она знала, что нравится Леше, но так сложилось, что главным в их взаимоотношениях была эта помощь. Гордость и максимализм юности не позволял Алексею переступать эту невидимую черту в их взаимоотношениях. Он ждал, что Алина первая нарушит этот условный барьер, и дождался, однако значительно позже, когда Алина уже заканчивала экономический университет. Он же, еще продолжал учебу в «Бауманке» на серьезном закрытом факультете. Многолетняя дружба и взаимная привязанность, разумеется, переросли в любовь. И первой это почувствовала Алина.
– Скажи, я тебе нравлюсь? – обратилась она как-то в одни из вечеров, когда они сидели в ее комнате за книгами.
– Очень! По-моему я давно влюблен в тебя, Алинка, – смеясь, ответил Леша и заглянул ей в глаза. А в глазах Алины блеснул лукавый огонек.
– Поцелуй меня… – Алексей робко поцеловал Алину в губы.
– Не так, по-настоящему, – тихо простонала она и замерла. Поцелуй был долог, до потери ее дыхания, но сердце трепетало от случившегося.
– И я тебя люблю! – так же тихо промолвила Алина и снова потянулась к губам Леши.
Все в ее жизни переменилось! Сколько необычной радости принесли эти дни. Родители были довольны ее выбором, так как знали Лешу давно.
– Хорош твой выбор, дочка, – радовался отец. – Серьезный парень и любит тебя. Дай Бог вам счастья! – и он быстро уходил к себе, смахивал набежавшую слезу умиления…

Уже одев плащ, Алина взглянула в окно. Солнце скрылось, потемнело, пошел мелкий дождь. «Первый майский дождь», подумала она. Быстро закрыла и опечатала дверь и спустилась к выходу. Отдав ключ на вахту, постояла на крыльце и, подняв воротник плаща, решительно шагнула под дождь. Весенний дождь, как ни странно, поднял настроение Алине. Что-то радостное было в атмосфере, и эта необычная радость наполнила ее душу. Она забыла обо всем и ускорила шаги. Уже подходя к дому, заметила красивую иномарку у своего подъезда. «К кому такие гости?» подумала она и прошла к лифту. Лифт опустился, двери открылись, Алина вошла в лифт и привычно потянулась к кнопке шестого этажа. В это время она услышала веселый голос:
– Можно подняться с вами? – улыбающийся молодой мужчина в блестящем костюме, придерживая дверь, ждал ее ответа. «А красив как!» почему-то сразу подумала Алина.
– Попробуйте, – нерешительно ответила она незнакомцу, который тотчас вошел в лифт.
– Вам какой? – спросил он.
– Шестой, – обречено ответила Алина и посмотрела ему в глаза.
– Мне выше. Пожалуйста, – улыбнулся он и нажал кнопку шестого этажа. Лифт пошел.
– А вы смелая. Не боитесь ехать в лифте с незнакомым мужчиной. Молодец! Видимо, я произвел на вас благоприятное впечатление? И вы правы! – лифт остановился, двери открылись, и Алина вышла на площадку, направившись к своей двери.
– Всего вам хорошего! – пронеслось за Алиной, и лифт пошел дальше. Когда Алина обернулась, он уже ушел.
«Да, какие гости ходят в квартиры верхних этажей», подумала Алина, открывая дверь. Что-то необычное было сегодня в атмосфере этого весеннего вечера.

Фильм начинался через двадцать минут. Приняв душ и быстро поужинав припасами из холодильника, Алина устроилась на тахте и включила телевизор. Обычное ее занятие в вечера будней, да и не только будней. Последние известия уже заканчивались. Сюжет, появившийся внезапно и повествовавший о налаживании мирной жизни в Чечне, всколыхнул в алининой душе многое. Оно пронеслось вновь, оставляя свой след, который так часто возникал, как резко появляются черты образов на проявляющейся фотографии…
… Алексей, после окончания учебы и получения офицерского звания, добровольно пошел на службу в Чечню. Начиналась вторая чеченская война. И сколько ни просила Алина, вся семья, Леша настоял на своем.
– Пойми! Я должен быть там. Там мои товарищи. И я окажусь трусом, если не поеду вместе с ними. Все будет хорошо! – он целовал Алину в заплаканные глаза. – Я вернусь, обещаю тебе! Разлука была тяжелой. И каждое письмо Алина читала, как дорогой подарок и радовалась ему. «Боже, как я его люблю. Помоги ему! Спаси и убереги!» часто шептала она и жила его письмами. «Ах, Леша, Леша! Что же ты натворил? Что ты сделал с нашей любовью», подумала она…
Очнулась от дум, когда кончались титры фильма, американского фильма о жизни молодых людей. И полностью окунулась в эту непростую историю, сделанную профессионально, жестко, всепоглощающую мелодраму человеческих отношений. Все, все – и искания героини, и отношение к ней любимого ею человека, и их разрыв, бездушный и ничем внешне не оправданный, переживала остро, понятно, с захватывающей щемящей болью. И так же радовалась новому герою, полюбившему эту прелестную и доверчивую девочку, женщину, способную понять его чувства, но! Но все еще пребывающую в плену своей любви к другому.

«Как чиста ее душа», думала Алина. «Как несправедливы обстоятельства, подвергающие ее в уныние и печаль. И как горда она и порывиста. Боже! Как мне это знакомо». Ей, не знавшей любви вот уже почти пять лет, так остро захотелось снова испытать это священное чувство. «И почему все так получилось?» Спрашивает себя Алина и сама уже в плену прошлого, которое не отпускает ее…
… Страшная весть пришла неожиданно, почти сразу после полученного очередного письма от Алексея: пропал без вести! Служба ищет и тотчас сообщит. Алина не могла ничего делать. Горькая правда жизни подкосила ее. Куда только не обращалась она! Но безразличие действительности не давало ей ответа. Только надежду, надежду, что Леша жив. «Он жив, жив», чувствовало сердце Алины, и она продолжала эту изнурительную борьбу с неизвестностью. Прошел год, за ним другой, но все было напрасно. И ее поездки в Ростов в лабораторию, где ее уже знали, и каждый раз извинительно просили подождать следующих результатов, и в союзе «Солдатских матерей», куда она часто обращалась вместе с родителями Алексея – все, все не приносило никаких результатов. Но она ждала, веря в чудо…
– Дочка! Такова наша судьба! – говорил ей Эдуард Ильич, отец Леши, совершенно отчаявшийся в этой неравной борьбе с неизвестностью.
– Ты уж пожалей себя. Вижу, что любишь и ждешь, но вот… – он умолкал, и в глазах его Алина снова видела щемящую тоску. Постепенно ожидание стало основным смыслом в жизни Алины. Она продолжала работать по инерции, порой отрешенно, и ждала. Время шло, безжалостно стирая в памяти мелкие, второстепенные моменты ее прошлой жизни с Алексеем и она, порою, с ужасом понимала, что остается только печаль и боль, и неопределенность ее жизни. «Что делать? Что?», все чаще и чаще этот вопрос становился главным. Но ответа не находила…

«Боже, Боже!», думала Алина. «Дай этой девочке счастье. Помоги ее возлюбленному. Помоги найти ее, покинувшую его так неожиданно и так необдуманно». И она радовалась этому случаю и решительности парня кинувшегося на поиски любимой в неизвестность. Слезы непроизвольно размыли черты телевизионной картинки, но Алина невидящим взглядом продолжала смотреть и смотреть. Финальные аккорды музыкальной заставки, как бальзам, лечили душу и проникали в сердце, такое чуткое и настрадавшееся своей болью, уже не придуманной и давно поселившейся в нем. Легкая истома усталости покорила ее, и чуткий сон овладел ею. Телевизор продолжал вещать, но Алина спала. Рваный сон промелькнул счастливым воспоминанием об Алексее, который ищет, и не находит ее и она сама уже в недоумении от этого. «Я здесь!», беззвучно кричит она, но только слабые стуки в дверь, да шум ветра в листве деревьев за окном – вот и все. Затем стуки в дверь становятся все громче и яснее и … Алина вдруг просыпается. Темно, телевизор продолжает работать, но картинки давно нет. Она выключает аппарат, включает ночник и идет в ванную комнату. Но что это? Кто-то стучится в дверь. «Странно», думает Алина. Слабые стуки продолжаются. «А звонок молчит», думает Алина. Она включает свет в прихожей и идет к двери.
– Кто это?!
– … . ….
– Что вам нужно? – Слабый голос за дверью, почти шепот:
– Помогите, помогите, - и продолжается слабый стук в дверь.
Дрожащими руками, словно во сне, волнуясь, Алина открывает дверь. Совершенно истерзанный мужчина, избитый и окровавленный лежит у порога и, когда дверь открывается, со стоном, буквально вползает в прихожую.
– Закройте, закройте! – шепчет бессвязно он и теряет сознание.
Алина сомнамбулически закрывает дверь и тотчас узнает своего попутчика по лифту.
– Не надо «скорой»! Слышите, не надо, – последнее, что слышит Алина, и он снова теряет сознание.

Совершенно растерявшись, Алина почему-то закрывает второй дверной замок и продолжает смотреть на незнакомца. Тот лежит, привалившись к стене, и не подает признаков жизни. Алина наклоняется над ним, и в это время он открывает глаза, всматривается в алинино лицо, и жалкая улыбка касается его разбитых губ.
– Вы только не волнуйтесь! Я сейчас уйду. Вот только немного полежу…
– Да как вы уйдете? – Алина в ужасе смотрит на него. – Я вызову «скорую». Вам необходима срочная помощь!
– Нет, нет! Только не скорую. Нет. Слышите! Нет, – и он снова впадает в беспамятство. «Что делать? Что делать?» – шепчет Алина и идет в комнату, достает из шкафа аптечку и возвращается в коридор. Незнакомец снова пришел в сознание и уже сидит на полу, прислонившись к стене.
– Вот спасибо! Вы просто ангел, – и снова жалкая улыбка на окровавленном лице.
«Боже, Боже! Какие раны! И на груди, и руках!» думает Алина, «и ожоги. Что это?» Но руки машинально уже делают свое дело. Каждое прикосновение приносит незнакомцу боль, от которой он вздрагивает, но упорно молчит и только благодарно смотрит на Алину. Она чувствует, что ей сейчас будет дурно, делает перерыв, отворачивается и идет в комнату. Незнакомец молча провожает ее взглядом, затем тихо говорит:
– Отдохните, я потерплю. У вас очень легкая рука, – и улыбается.
Алина возвращается с полотенцем и начатой бутылкой водки.
– Самый раз обмыть и не только в прямом смысле, – замечает незнакомец.
– Простите. Йод кончился. Думаю, что водка поможет не хуже.
– Лучше, лучше, – отвечает незнакомец и умолкает, закрывая глаза.
– Вам плохо? – вскрикивает Алина и понимает условность вопроса. «Конечно, ему очень плохо, такие раны! Боже мой, почему, за что?» – думает Алина.
Незнакомец открывает глаза.
– Простите, мне действительно скверно. Но уже про-ходит. Дайте хлебнуть.
Алина подносит горлышко к губам незнакомца, и тот делает несколько глотков.

– Теперь уже гораздо лучше. Спасибо вам! Ноги я уже сам обработаю. Хорошо?
– Сидите, я справлюсь, – отвечает Алина и, стиснув зубы, продолжает оказывать первую помощь.
– Вам надо раздеть костюм и рубашку. Вы слышите меня? Давайте я помогу вам пройти на тахту. Что это мы в коридоре?
– Давайте, – соглашается незнакомец и со стоном поднимается на ноги. Алина отводит его к тахте.
– Садитесь. Сейчас снимем эти клочья.
– Да, вы правы. А какой костюм испортил! Жаль!
– Вы на себя то посмотрите!
– Живописно! Представляю, что вы думаете об этом! Но уверяю вас – вы не правы. Теперь уже точно оклемаюсь, и зарастет все, как на собаке.
Алина стянула с незнакомца брюки, разорванные по швам и прожженные во многих местах. Показались глубокие раны и ожоги. Быстро обработала их. Пошла за другим полотенцем.
– Давайте теперь пиджак и рубаху, – решительно сказала больше себе, нежели молчавшему незнакомцу.
– Теперь ложитесь, – промолвила она и потянулась за пледом, – укройте ноги, займемся руками и грудью. Боже, как вы терпите? И что это было? Не молчите. – Ком подступал Алине к горлу, но она продолжала это неожиданное врачевание. А ее пациент снова умолк. Алина, собрав вещи, отнесла их на кухню. Вернулась в комнату.

– Как вас зовут? – обратился к ней незнакомец, - Я очень вам обязан. Вы спасли меня. Спасибо вам!
– Алина, – промолвила Алина.
– А меня – Олег, Алина! Какое приятное у вас имя!
– Почему вы не хотите вызвать «скорую»?
– А зачем? Вы и так хорошо справились. Вот только полежу немного и пойду.
– А в чем? – иронично спросила Алина.
– Да! Вопрос на засыпку. Это вы верно подметили, Алина, – тогда, можно мне позвонить в Санкт-Петербург?
– Звоните, – Алина поднесла телефон.
– Спасибо вам, Алина! Вы сегодня мой ангел-храни-тель, – Олег держал телефон, но не звонил.
– Мне выйти? – догадалась Алина.
– Ну что вы! – затем после паузы, – пожалуй, да. Не обижайтесь, потом объясню. Не хочу подвергать вас опасности.
«Нет! Это просто кино какое-то» – думает Алина. «И почему я его не выставила? И что это за секретность? А сложен-то как! А держится! Нет, нет! Кино, да и только».
Пока Алина была на кухне, Олег дозвонился к брату:
– Юра, не спрашивай подробности, не могу. Бери тачку и возвращайся срочно ко мне в Москву. Конечно, сейчас, дело важное! Наезд. Подробности при встрече. Если ты выедешь из Питера сейчас, к утру будешь. Так что жду тебя. Подъезжай к Дарвиновскому музею,  на стоянку. Я найду тебя. Потом, потом. Прихвати для меня костюм и рубаху. Юра, потом подробности. Бывай!
– Алина! Где же вы?
Алина вернулась.
– Вот, возьмите, – протянула ему брюки и рубаху Алексея, – свитер, думаю, тоже подойдет. Так что, есть в чем уйти. Но я рекомендую отлежаться до утра. Да и раны следует обработать еще раз.

– Спасибо, Алина! Воспользуюсь вашей добротой. А как вы умело обработали меня! Вы что, врач?
– Нет! Я просто умею это делать. Навидалась в госпиталях и больницах. Но сама делаю это в первый раз.
– Вот бы не сказал. Вы не беспокойтесь. Я рано утром уйду. Простите меня, Алина. Все, все расскажу вам. Но позже. А сейчас тихо! Началось…

*
Действительно, во дворе послышался шум от подъезжающих машин. Затем пошел лифт, по лестнице понеслись легкие и быстрые шаги.
– Тихо, – приложил палец к губам Олег.
– А что это? – удивленно спросила Алина.
– Все, как надо, Алина. Все, – и Олег умолк и закрыл глаза, - подождем, – промолвил он.
Потом шаги повторились, но уже спускались с верхних этажей. Через час все стихло.
– Давайте спать. Мне завтра рано идти на работу.
– Хорошо, Алина. Спокойной ночи! Еще раз спасибо за все. Можно последнюю просьбу?
– Что это вы, Олег, так обречено. Думаю, что жить вы все-таки будете. Не напрасно же я старалась – Алина посмотрела в глаза Олегу. В них вспыхнул впервые за этот драматический вечер огонек.
– Я тоже надеюсь на это, хотя не все еще окончено.
– Вы о чем, Олег?
– Не сейчас, но верьте мне. И все-таки я настаиваю.
– Просите.
– У меня в пиджаке, если вы еще его не выбросили…
– Нет, вещи ваши на кухне.
– Вот и хорошо! Прошу вас, Алина, принесите мне из внутреннего кармана кассету. – Алина пошла на кухню и действительно нашла видеокассету.
– Держите, Олег.
– Нет, нет. Спрячьте ее. Это очень важно. Прошу вас. От этого зависит моя судьба. Хорошо?
– Хорошо, Олег. Я еще не хранила чужую судьбу. Человеческую судьбу. Хотя, впрочем…
– Сохраните, прошу вас. Очень важный документ. А вещи мои сложите и завяжите во что-нибудь. Я их заберу. Не хочу оставлять плохие воспоминания.

– Так я их выброшу в мусоропровод.
– А вот этого и нельзя делать.
– Да-а-а? – Алина удивилась. – И все у вас тайна и секрет, Олег. Не много ли секретов? А вдруг я расскажу кому-то?
– И этого делать не следует. По крайней мере, пока, Алина.
– Поняла, поняла. Вы и есть мистер «Секрет». Да?
– Да, – подхватил Олег. Даю вам слово, что все-все расскажу чуть позже.
– Хорошо, буду ждать, – улыбаясь, ответила Алина и направилась в спальню, – доброй вам ночи!
– И вам Алина!
Сон не шел, мысли путались. Алина не могла успокоиться от происшедшего. Нет! Страха уже не было. Только какое-то чувство тревоги и волнения, что случилось что-то необычное. Но что? Она почему-то верила Олегу и уже, под утро, засыпая, видела его улыбающимся с букетом цветов. «Все будет хорошо, Алина. Верьте мне», говорил он и смеялся. Проснулась, как обычно, и пошла в гостиную. Олега не было. На тахте маленькая записка.
«Вы так славно спали, что не решился Вас будить. Спасибо за все, мой ангел-хранитель. Я обязательно вернусь. Обязательно! Вы просто чудесная, добрая фея!
Олег»
Алина даже расстроилась. Приготовленных вещей не было. Пол в коридоре тщательно вытерт. Уже убегая второпях на работу, заметила, что и дверь снаружи вытерта, и площадка лестничной клетки необычно чиста. «Да», думала она, спускаясь в лифте, и в метро, продолжая думать, и на рабочем месте, «что-то случилось, но что? Кто так сильно пытал Олега? Кто?»
В середине дня неожиданно в комнату пришел главный экономист.
– Весьма доволен вашим отчетом, Алина. Будет что показать в правлении. И уровень затрат реален. А главное, обоснованы налоги. Молодец! Хвалю.
– Стараюсь, Аркадий Ефимович, – отвечает Алина.
– А что это вид у вас совсем как не у победительницы? А?
– Да так, устала немного.
– Ну, вам, милая моя, рано думать об этом. Хотя, дня три отгулов вы заслужили. Заслужили?
– Думаю, что да. Уж больно долгими были мои вечера последние две недели.
– Вот видите. Скажите когда, и я распоряжусь.
– Хорошо, Аркадий Ефимович, скажу.
Так в делах и заботах прошел рабочий день. Алина вернулась домой. Красивая иномарка все еще стояла у подъезда. «Может быть это машина Олега», подумала Алина. «Почему не уехал на ней?» Поднялась к себе и привычно включила телевизор. Поужинала. Но телевизор не увлекал ее сегодня. Вспомнила о кассете и перепрятала ее в более надежное место. Подумала об Олеге. «Как он? Что за странный человек? Все секреты да секреты… Но обаятелен как! Мужествен. Столько перетерпел…» Раздался дверной звонок. Подумала сразу, что вернулся Олег. Затем сама себе: «одурела совсем! Все Олег да Олег!»

– Кто это?
– Участковый, Стрешнева, откройте, пожалуйста.
Открыла дверь. На пороге участковый, капитан Семин и еще двое в штатском.
– Алина, голубушка, разрешите войти? – Семин улыбался Алине. Двое сурово молчали.
– Заходите, Иван Гаврилович, что случилось?
– Да вот, служба, понимаете ли. На одиннадцатом происшествие, почти с «мокрухой», простите, серьезные телесные. Районная прокуратура интересуется.
– Извините, - вступил одни из штатских, – мы следователи прокуратуры. – Он вынул удостоверение и, развернув, показал Алине. – Скажите, вы что-нибудь слышали или видели вчера вечером?
– А что именно вас интересует? – Алина напряглась, но продолжала улыбаться.
– Все! – вклинился в разговор второй следователь, – нас может интересовать все.
– Видела машину, иномарку у подъезда, потом был какой-то шум во дворе, подъезжали машины. Кто-то поднимался и спускался шумно по лестнице…
– А еще что?
– Да больше ничего. Машина и сейчас стоит у подъезда.
– А незнакомых людей видели? Может быть, когда входили в подъезд.
– Нет, не видела.
– А может быть знакомых жильцов вашего дома, двора!
– Нет, никого.
– И никто к вам не заходил вчера.
– Никто… – Алина сама не узнавала себя.
– Хорошо, Алина, – вмешался участковый. Если что-то все-таки вспомните, мало чего, позвоните мне, или лучше зайдите. Я ведь рядом, в соседнем доме. Хорошо?
– Хорошо, Иван Гаврилович, хорошо, – облегченно выпалила Алина. – Хотите чаю?
– Спасибо, дела, – и все трое пошли к выходу.
Когда они вышли, Алину охватила дрожь. Она накинула халатик, но дрожь не проходила. «Вот вляпалась в историю», подумала она. «А что, если Олег не тот за кого себя выдает? А за кого он себя выдавал? Да я даже не спросила его. Кто он, чем занимался? Вот дура. Ни-че-го! Совсем одичала. Появился интересный мужик и рада! Наговорил мне… Да и не говорил-то ничего. Только успокаивал. А сам кого-то убил. Боже! Что это я несу. Не может быть! А что может? Не напрасно же участковый приходил. Да и следователи что-то знают. И по глазам видела, что не поверили. Боже, Боже! Что это я? Совсем голову потеряла».

Май продолжал шуметь зеленой молодой листвой. Погожие денечки совершенно преобразили природу, людей. Появились первые цветы и весенние улыбки. Только Алина жила в каком-то ожидании и тревоге. Она полностью погрузилась в работу, задерживалась, нехотя шла домой и ждала, ждала, ждала. Чего? Сама не знала. В один из дней на работе раздался звонок.
– Алиночка, это вас, – голос Галины Михайловны был вкрадчивым, – по-моему, молодой мужчина!
Сердце Алины упало, щеки мгновенно порозовели, и дрожащей рукой она взяла трубку.
– Алина, это я, Володя Перлов. Помнишь еще?
– Володя! Володя! Я так рада! Ты где?
– Вот приехал на неделю. Хочу зайти к тебе.
– Конечно, Володя! Заходи сегодня вечером. Хорошо?
– Хорошо, Алинка, зайду к семи часам. Адрес пом-ню.
– Жду, жду, Володя! Где ты пропадал столько лет?!
– При встрече, Алина, расскажу, – и Володя положил трубку.
Алина еще долго приходила в себя, и как только кончился рабочий день, быстро собралась.
– Идите, идите, милая моя, – Галина Михайловна провожала Алину. – Я все закрою. Удачи вам!
«Скорее, скорее! Может быть, Володя знает о судьбе Алеши?» Время тянется медленно, медленно, еще полчаса до семи.

*
Володя очень изменился. Они не виделись пять лет. Похудел, хромает от полученной раны там, в Чечне. Но по-прежнему весел, только в глазах какая-то проскальзывает тоска. Посмотрел так пристально, а вроде бы и не видит. Прошел час, кончается другой, а о главном боится Алина спросить.
– Да ты кушай, кушай, Володя. Водку допей и заку-сывай. Я больше не буду. Совсем опьянела.
– Ну, что ты Алина. Совсем этого не видно, – Володя задумался, и вдруг его прорвало:
– Понимаешь, в тот день была это наша третья атака. Мы в поле, они в домах. Задача выбить их. Артиллерия щадила дома мирных жителей, так что каждый дом – крепость. Пробегаем воронку, как смотрю, Алешка падает в нее. Остановиться не могу, думаю, оступился, сейчас догонит. Только потом, когда задело меня в ногу, когда упал и лежу с автоматом, и палю по дому, подумал: «а где Алешка?» Оглянулся назад – никого! Вот гады, думаю, и пополз к воронке. Хорошо, что убежал недалеко. Смотрю, а Алешка в ней. Кричу, не слышит меня, бой идет, шум, вой. Потерял сознание, видимо от потери крови. Очнулся в лазарете. Спрашиваю про Алексея. Никто не знает. Потом наших перебросили за двести километров, в леса. А я по лазаретам, госпиталям. И так два года. Вот, хоть ногу оставили, хромаю, но своя. Не появлялся почему? А что мог сказать? Не знал ничего: вроде бы мертв, вроде бы жив, как здесь узнаешь? Вот так и виделись в последний раз. Потом узнал, что село взяли, и что всех раненых подобрали. А больше ничего. Прости меня!
– Ну, что ты, Володя! Я рада видеть тебя. Сама ищу Алешу вот уже пять лет. Сколько исходила, где только не побывала, с кем только не встретилась. Говорят одно – пропал без вести.
– Давай за него, Алина! Пусть найдется! – Володя поднимает стопку, выпивает и в глазах его черная тоска и горе.
Алина плачет! Все, что так ее напрягало последнее время, вырвалось наружу. «Опять неизвестность! А я так ждала ясности».

Уже поздно и Володя, прощаясь, уходит, обещая не пропадать и навещать Алину.
В конце мая снова звонок и снова Галина Михайловна, каким-то чутьем, опережает всех:
– Алиночка, вас к телефону. Снова молодой мужчина!
– Я слушаю, – отвечает Алина.
– Уважаемая Алина, говорит брат Олега.
– Слушаю вас, – Алина в волнении умолкает.
– Вы меня слышите?
– Да, очень хорошо.
– Олег просил вернуть шкатулку…
– А! Все ясно. В цене не сошлись.
– Да, вы верно поняли. Ему она нужна, так что я зав-тра заеду за ней. Хорошо?
– Хорошо!
– Я заеду на работу, – «странно», подумала Алина, «откуда он знает о моей работе?»
– Ладно, жду, – Алина положила трубку. Глаза Галины Михайловны излучали неподдельный интерес.
– Попросили вернуть ценную вещь. Для меня слишком дорого.
– А-а-а, – разочарованно пропела Галина Михайловна.
Придя домой, Алина замечает, что иномарки у подъезда нет. Она достала кассету из импровизированного тайника и положила ее в свою сумочку. «Завтра узнаю новости об Олеге», подумала она, и сердце ее потеплело. Видимо, дела у Олега идут хорошо, если забрали машину. Однако, тревога пока не покидала ее. Телевизор смотрела по привычке, а мысли были далеко. Вот и приход Володи совершенно не прояснил ее ожиданий. «Боже, Боже! Помоги, помоги мне узнать правду», думала Алина. Затем мысли ее возвращались к Олегу, и она продумывала себе самые фантастические истории, где героем был Олег. И снова звонок, и снова Иван Гаврилович, улыбающийся, предупредительный, лукавый служитель службы дознания.
– Алина. Прости, ради Бога. Я на пару минут. Только выяснить некоторые подробности.
– Пожалуйста, Иван Гаврилович, чайку хотите?
– Не откажусь, милая моя. За чаем беседа теплее. Заметь – беседа!
– Хорошо, побеседуем, Иван Гаврилович.

Пьют чай, Иван Гаврилович не спешен. Оглядывает гостиную. Алина чуть волнуется, а когда взгляд Ивана Гавриловича скользнул по ее сумочке, волнение еще больше.
– Не надо бы тебе говорить, следствие еще не окончено, но по секрету скажу, – Иван Гаврилович внимательно смотрит на Алину. – На одиннадцатом кто-то пытал кого-то. Кто – уже известно, ну, почти известно, а вот второго участника нет. А ведь был он. Сильный, здоровый, ловкий. И не только физически. Голова есть у него. Вот как ушел, пока не ясно. Здесь твои показания могли бы помочь нам, – он умолкает и смотрит на Алину.
– А почему мои? – удивленно спрашивает Алина и сама не верит в эту игру.
– Очень просто. Пойми. Уходил он пешком, дошел до седьмого этажа. Почему? Наследил кровью. А вот на твоем этаже уж больно чиста лестничная площадка. Следов нет. Да и дверь твоя больно свежа. Ты что уборку делала?
– Делала, – автоматически подтверждает Алина.
– Так что это за уборка – площадка да дверь снаружи? Уж больно похоже на то, что удаляли следы. Эксперты сняли соскобы, и нашли таки частицы крови.  Группа та же, что на одиннадцатом и на лестнице, вплоть до седьмого этажа. Значит, был он на шестом этаже. Дальше чисто. Сосед твой справа был на даче, проверено. Слева семья никому не открывала, дали показания четыре человека. По одиночке. Говорят одно и то же. Сговора нет. Перед тобой – в отпуске семья. Осталась ты. Смекаешь?
– Осталась, – снова повторяет Алина.
– Ты тоже ничего не видела. Так что, он выпрыгнул в окно, да? Нет, милая моя! Был он у тебя. Если устроить тщательный обыск, улики возможно найдутся.
– Так устраивайте! – выпалила Алина.
– Зачем? Ты сама расскажи и помоги следствию. Может быть он не насильник, а жертва. А? – глаза Ивана Гавриловича буравят Алину, чашка с чаем висит у подбородка.
– Так я ничего не знаю, – твердила Алина.
– Слышал, слышал, хорошая моя! Но верить на слово, прости, не могу. Факты говорят, что может быть, ты забыла, может, он тебе угрожал? Все возможно. Скажи! Если хочешь подумать – зайду завтра или позже. Ладно?

– Заходите, Иван Гаврилович, - из последних сил держится Алина. – Я рада вам всегда.
– Вот и хорошо. Спасибо за чаек! Только бурые пятна на пледе ты замой. Может это его кровь. А? Шучу, хорошая моя.
–  Это йод, – твердит Алина.
– Ладно, верю. Так я зайду, – Иван Гаврилович остановился у входной двери, – Не забудь и на половике убрать, конспиратор. Будь здорова!
Алина буквально падает на тахту, и сильные рыдания вырываются у нее, освобождая натянутые нервы.

*
В середине следующего дня Алину вызывает к себе Аркадий Ефимович.
– Наверно что-то с отчетом? – волнуется Галина Михайловна, – держитесь, Алиночка.
– Посмотрим, – говорит Алина, а сама думает, «что стряслось?».
В кабинете главного экономиста высокий молодой человек.
– А, Алина! А мы ждем вас, – Аркадий Ефимович встает.
– Что-то с отчетом? – спрашивает Алина.
– О, нет, нет! С отчетом все отлично. Вот, познакомьтесь. Юрконсул страховой компании «Защита», Юрий Яковлевич. Юрий Яковлевич подходит к Алине, берет ее руку и, наклонившись, целует ее.
– Очень приятно, Алина! – Алина вспоминает, где она уже слышала этот голос? Да, да, недавно. – Я вам вчера звонил, помните? Насчет шкатулки.
– Помню! – обрадовалась Алина, – помню!
– Юрий Яковлевич хочет поговорить с вами конфиденциально, Алина, – Аркадий Ефимович выходит из-за своего стола. – Юра, «видик» в твоем распоряжении и все здесь, если что необходимо. Я буду у зама. Позвони.
– Хорошо, Аркадий Ефимович, мне нужен час.
– Нет проблем, – и Аркадий Ефимович уходит.
Алина выходит сразу же за ним, предупреждая Юрия Яковлевича, что сейчас принесет кассету.
Первое, что спрашивает Алина, протягивая Юрию Яковлевичу кассету, это:
– Как Олег?
– Все хорошо, Алина. Он передает вам большой привет! Все помнит и, как я понимаю, ждет не дождется встречи с вами. Сейчас он залечивает раны. Думаю, что скоро увидите его. Поверьте! Это честный человек, попавший в критическую ситуацию, но нашедший силы и мужество из нее выйти. И здесь, я замечу, ваша роль неоценима! Вкратце: Олега вызвал на конфиденциальную встречу наш партнер. Он приехал для решения ряда важных организационных дел. Квартира оказалась в вашем доме выше вашей, на одиннадцатом этаже. Партнер повел себя по-бандитски. Оглушил сзади Олега, одел наручники и приковал к трубе отопления. Связал ноги веревкой. Он добивался того, чтобы Олег подписал генеральную доверенность на его имя. По ней тот бы мог распоряжаться всеми средствами нашей фирмы. По-простому – снял бы все деньги и смылся. Поверьте, суммы весьма значительные. Они у нас в деле и позволяют выполнять функции страховой компании, где Олег президент. У нас солидарная фирма, большой опыт в страховании, широкая сеть клиентов. Да, вот, и ваша организация давно пользуется нашей «Защитой». Этот подлец не ограничился этим. Он установил телекамеру и снимал все на пленку. Видимо, по заданию своих хозяев. Вот эта та кассета! Для следствия – важнейший аргумент защиты Олега.

Юрий Яковлевич вставил кассету в проигрыватель и включил его. Алина не смогла досмотреть кассету до конца и подошла к окну. Там кипела уличная жизнь, светило солнце, улыбались прохожие, широкие кроны тополей радовались весеннему дню.
А здесь, садист с наслаждением убийцы пытал Олега, и это было страшно! «Боже, Боже, что же пережил этот человек», думала Алина с теплотой в душе и ожиданием встречи. Юрий Яковлевич, извинившись, досмотрел все до конца. Затем, взволнованный увиденным, подошел к Алине и, поцеловав ей обе руки, сказал:
– Вы просто героиня! Видеть все последствия этой пытки, не растеряться и помочь хорошему человеку! Это тоже подвиг. Спасибо вам! До встречи. Вы снова спасаете Олега. Эта пленка – его самая лучшая защита.

*
Алина возвращается в отдел в приподнятом настроении. Это, конечно, заметно и вездесущая Галина Михайловна восклицает:
– Я же говорила, с отчетом все хорошо!
– Все хорошо, Галина Михайловна, и не только с отчетом.
– А с чем еще? – в глазах жуткий интерес. Галина Михайловна понимает, что произошло что-то очень важное для Алины, может быть даже личное, но Алина загадочно молчит, взгляд ее направлен за окно в этот светлый, яркий, солнечный день, и вся она уже не здесь, а, явно, далеко-далеко! «Ах, молодость, молодость», - думает про себя Галина Михайловна, «дай ей Бог счастья и радость». Она идет на свое место и замолкает.
Через пять дней Иван Гаврилович снова в гостях у Алины. Снова чай, улыбка, лукавый все понимающий взгляд и теплота. Душевная теплота стража порядка, так редко прорывающаяся наружу откровенно.
– А ты молодчина, Алина. Я с тобой пошел бы в разведку.
– Вы о чем, Иван Гаврилович? – Алина заинтересованно смотрит на участкового.
– Так уж и не знаешь?
– Скажите, если это не секрет.
– Пока следствие идет, все секрет. Но ты можешь знать. Думаю, что знаешь о кассете. Так ведь, знаешь?
– О какой кассете?
– О такой, где записано, как пытали твоего гостя.
– Какого гостя?
– Алина, ты не права! Мы тоже хлеб даром не жуем. Бандит оклемался, после удара. Все стал валить на президента страховой фирмы. Да так ладно, что и в правду, хоть тащи его в суд. Но истинная правда всегда выплывает. Как посмотрели кассету – стало все на свои места. Вот так. А ты продолжай, продолжай. Это тебе, как игра, видать. Ну, да ладно. А все-таки молодчина! Хвалю! Но другой раз меня не обманывай.

– Так я вас и не обманываю, – смеется Алина и у Ивана Гавриловича смешинка застревает в губах.
– Хороша ты, Алина, хороша! Что одной то? Понимаю, понимаю. Жизнь идет. Детей тебе надо рожать с хорошим человеком. Вот и забрел, видно, к тебе. Знал, где помощь получит, не ошибся. Это бывает редко, поверь мне. Вернется он. К такой как ты – обязательно вернется.
Алина снова смеется и сердце ее уже ждет этого момента, когда снова увидит она Олега.
Важная улика резко ускорила следствие. Была выявлена группа, промышлявшая подобными делами. Оперативники знали свое дело, и скоро суд должен был решить участь этих людей. Обвинения и подписка о не выезде были сняты с Олега и он, наконец, вздохнул свободно.
– Поздравляю тебя, братец, – Юрий Яковлевич обнимал Олега, –Все позади. Ты родился в рубашке.
– Да! Не говори Юрка. Хорошо, что оказалась такая женщина! Если бы не она, все могло быть по-другому.
– Ты прав. Подозреваю, что она тебя давно заждалась.
– Боюсь! Представь себе, боюсь этой встречи. А вдруг все не так, как мечтаю?
– О, ты уже мечтаешь! Это прекрасно. Отличная женщина. Ты не томи ее. Поверь. Ждет тебя. Ну, смелее, братец. Удачи тебе!

*
Алина спешит с работы, как всегда, задержавшись. Вечерний ритуал одинаков и неизменен. Где-то около восьми вечера слышит через открытое окно, как подъехала машина. Непроизвольно смотрит вниз и видит знакомую иномарку.
У Алины обрывается сердце, она начинает метаться по квартире, но протяжный звонок в дверь прерывает эти бесплодные старания. «Ладно, если нравлюсь, то в любом виде», – думает она, но в зеркало в прихожей заглянула. «Ничего», и пошла открывать дверь. На пороге с огромным букетом цветов в одной руке и с подарочной коробкой в другой стоит Олег.
– Можно войти? – спрашивает он, немного волнуясь. Его волнение, напротив, успокаивает Алину.
– Конечно, заходите, Олег! Рада вас видеть, – отвечает спокойно Алина.
– Это вам! – передает он букет Алине и ищет, куда бы поставить коробку.
– Спасибо! Отличный букет роз. А как вы узнали, что я люблю розы?
– Интуиция, Алина, – он ставит коробку на тумбочку в прихожей.
– Проходите, располагайтесь. Здесь вам все знакомо. С тех пор ничего не изменилось. Разве что была генеральная уборка.
– Спасибо, Алина, вижу. Как давно я стремился в этот дом!
– А почему не приходили?
– Не мог, лечился, поверьте. Потом следствие. Ваша кассета освободила меня.
Алина смотрит внимательно на Олега, который сидит снова на тахте. Последствия ран и ссадин на лице прошли совсем. Конечно, Олег немного бледен, но оттого еще более привлекателен. Только шрамы на кистях рук видны. Это, видимо, навсегда.
– Будем ужинать? А?
– С удовольствием, Алина!
– Тогда помогайте! Марш, марш на кухню!
Как быстро спорится работа, как приятно вместе готовить стол. Распакована подарочная коробка, из которой появился целый гастрономический набор.

– Что будем пить? – спрашивает Олег.
– Шампанское за встречу, – Алина отвечает из спальни, где переодевается и наводит этот всегдашний женский шарм. И это ей удается, о чем говорит реакция Олега, встречающего ее. Да и стол получился отменным! Бутылка «Дом Периньон» откупорена погусарски, бокалы наполнены, маленькая пауза и Олег просит разрешение произнести тост.
– Милая Алина! Я благодарен судьбе за нашу встречу, за то, что вы такая прекрасная, очаровательная фея спасли меня, что не испугались моего вида и пришли на помощь в трудную минуту не раздумывая! За ваше доброе и щедрое сердце! За вас!
Звон бокалов и Олег, целует руку Алины. Она, решительно подавшись вперед, целует его в щеку. «Боже, как он сладко пахнет», думает Алина и залпом выпивает свой бокал.
– Хорошо-то как! – восклицает она. Рассказывайте, рассказывайте все по порядку. Надеюсь, я заслужила все знать?
– Конечно, Алина! И Олег рассказывает ей все, что с ним приключилось здесь на одиннадцатом этаже…

– Приехал на деловую встречу. Подобные встречи практикуются в нашем бизнесе. Конфиденциальность, важное условие. Партнера знал давно, неплохо сотрудничали с ним. Но! Предал наше дело, оказался слабым человеком и по приказу своих хозяев, как сейчас выяснилось, - бандитов, оглушил меня, ударив по голове, а затем приковал наручниками к трубе отопления. Связал ноги и предложил подписать генеральную доверенность. Я сразу поняло, что даже если я подпишу в живых мне не быть. Держался до последнего. Он все фиксировал на пленку, видимо, для отчета своим хозяевам. Вы видели эту пленку?
– Да, Олег, видела. Очень страшная история.
– Потом согласился, что подпишу. Попросил снять наручники. Тот клюнул на это. Я взял ручку, сгруппировался, сидя на полу и двумя ногами выстрелил ему, сидящему напротив, в голову. Он отлетел, ударился о косяк и замер. Я паяльником, которым он прижигал мне тело, пережег веревку на ногах. Но идти не мог. Удар в голову был сильный, общее состояние – шоковое. Что делать? Решил забрать пленку. Затем, поняв, что случайно убил его, открыл дверь и сразу же решил спуститься к вам. Когда мы ехали в лифте, я запомнил вашу квартиру. Подозревая, что друзья из банды дежурят внизу, стал спускаться по лестнице. Перед уходом решил включить приемник, позвонил «ноль два» и оставил трубку. Буквально сползал по ступеням.
– А зачем вы позвонили в милицию и не вызвали их?
– Во-первых, в милиции неглупые люди и они сразу поняли мой трюк. Приехали позже, чем я ожидал. Но приехали. Во-вторых, я думал, что убил его. Тогда бы долго пришлось объяснять. Поэтому я решил переждать и вызвал своего адвоката. И, как видите, был прав. А то, что этот мерзавец выжил, и все стал валить на меня, не зная где я, возможно в бегах, - закономерно. Но пленка все поставила на свои места! А дальше – все дело техники и правильного поведения в следственном деле с помощью адвоката.

– Олег, а вы хитрый!
– Может быть, Алина, жизнь иногда заставляет быть таким.
Так, в разговорах и воспоминаниях о случившемся, незаметно пролетел вечер. Олег стал собираться, ссылаясь на то, что и так много времени отнял у Алины, что уже поздно. Но Алина почувствовала, что главного он так и не сказал. Видела по глазам, что этот непростой и смелый человек хочет что-то сказать.
Уже в прихожей или от отличного французского вина, или от отчаяния, а может быть набравшись храбрости, Олег взял ее руки, и сжав ладони, буквально прошептал знаменитые строки, пристально смотря в глаза:
Алина! Сжальтесь надо мною
Не смею требовать любви:
Быть может за грехи мои…
Продолжить он не смог. Алина, потянувшись к нему всем телом, поцеловала его прямо в губы. Она была в эту минуту счастлива!
Иномарка так и простояла во дворе всю ночь…

Ранние лучи утреннего солнца проникли в гостиную, где на знаменитой тахте в сладкой истоме и крепких мужских объятиях дремлет Алина. Эта восхитительная ночь! Как давно ждала эта истосковавшаяся душа, полная восторга ожидания прекрасного! Как горячи объятия любимого человека. Боже, Боже! Какие у него шрамы и ссадины на груди, руках и ногах. Она их видела раньше, ухаживала за ними и сейчас, нащупывая их, содрогнется в душе о той боли, которую перенес он. Волны желания, бушевавшие всю ночь, сморили эти молодые тела, жаждущие познать друг друга в этой восхитительной ауре взаимного притяжения. «Как давно я не чувствовала крепких мужских рук, не ласкала упругого тела, полного страсти и желания», думает Алина и волна обожания кидает ее снова в объятия мужской плоти. Как прекрасно! И все снова и снова продолжается с неослабевающим восторгом.
– Ты опоздаешь на работу, хорошая моя, – шепчут губы Олега.
– А мне не нужно сегодня. У меня отгулы! Я позвоню и предупрежу, милый мой. Обними меня крепче. Я так давно не знала этого. Я люблю тебя!
– И я, Алина. Я тебя приметил еще в лифте. И поду-мал, что именно такую женщину хочу держать в своих руках.
– Вот и держи, держи крепче, – шепчет Алина.
Солнце уже залило своими лучами комнату, где влюбленные нежатся в объятиях друг друга.
– Не будем вставать, да?
– Да, да, любимая! Только мне тоже надо позвонить на службу.
– Хорошо. Позвони, и будем лежать и лежать. При-нести вина?
– Так я и так пьян тобою, Алина! Ты прекраснее любого вина!
– А ты такой сладкий, Олежка! Оторваться невозможно!
И снова ласки и слова любви, и жизнь кажется прекрасным сном, бесконечным прекрасным сном!
Долгий звонок в дверь возвращает их к реальности.
– Кто бы это мог быть? – Алина прислушивается, – и так рано?
– Ты кого-то ждешь? – спрашивает Олег.
Снова звонок. Алина отбрасывает покрывало, и, не стесняясь наготы, медленно одевает халатик.
– Ты прекрасна! – шепчет Олег.
– Я сейчас вернусь…
Не спрашивая, Алина открывает дверь. Перед ней, опираясь на костыли, стоит Алексей.
21.03.02.