Виктор Сомов, мужчина сорока лет, посвятивший свою жизнь карьере, давно не пытался завести новую семью. Распавшийся брак ничему его не обязывал, так как детей совместных не было, и жена без скандала ушла к матери. Виктора устраивала такая жизнь: ни от кого не зависеть, делать то, что считает нужным, и ни в чём себе не отказывать. Чтобы придать себе вес перед земляками, он обустроил дом, купил новую машину и жил на широкую ногу. Единственным неудобством было то, что каждый день приходилось ездить на работу в офис за тридцать километров в районный центр.
Этот день не задался с самого утра: сначала машина не заводилась, потом привязалась цыганка с гадание. Когда Сомов грубо ответил ей, она пообещала проклясть его и плюнула вслед. На работе выругал шеф за опоздание, сорвалась сделка. Виктор в плохом настроении не мог дождаться конца рабочего дня. Но оказалось, что неудачи на этом его не кончились, не доехав до станицы километра четыре, машина заглохла. Только теперь Виктор обратил внимание, что бензин на нуле. Выругавшись, Сомов вышел из машины. Стояла тёплая осенняя погода. Яркая луна освещала одинокую грунтовую дорогу. В это время суток редко кто по ней мог проехать, и Сомов мог до утра здесь прождать помощи. С одной стороны дороги поле было засажено кукурузой, и лёгкий ветер, шелестя листвой, словно перешёптывался с лесополосой, росшей с другой стороны дороги. Одинокий лай собак, доносившийся со стороны станицы, говорил о том, что до населённого пункта недалеко. Виктор знал, что достаточно пересечь лесополосу, пройти через кладбище, и через полчаса быстрой ходьбы он окажется дома. А там можно попросить соседа приехать за машиной. В противном случае можно было прождать до утра и не попасть на работу, а ссориться с начальством не хотелось. Дорога Виктору хорошо было известна, и, закрыв машину, он ринулся в лесополосу, прихватив фонарик.
Когда – то лесополосу чистили, и пересечь её не представляла труда, теперь же всеми заброшенная, она так заросла, что представляла собой непроходимую чащу. Несколько минут Виктор искал место, где бы он мог пролезть между сплетения веток, чтобы преодолеть эту преграду в пятьдесят метров.
Ветки цеплялись за одежду, хлестали и царапали лицо, но Виктор мужественно продвигался вперёд. Вдруг он почувствовал, как его лицо облепила липкая паутина, Сомов с остервенением стал её рвать. По голове что – то поползло. Виктор махнул рукой, пытаясь сбросить насекомое, и выронил фонарь. Продираясь сквозь паутину и ветки, Сомов нагнулся за фонарём. В этот момент он почувствовал, как паук полез под штанину. Упав на спину, Виктор лихорадочно стал снимать брюки. Он долго их трусил, пока не убедился, что в них никого нет. Облокотившись рукой о землю, Виктор почувствовал что - то липкое, вероятно, это был раздавленный паук. Сомов подскочил и стал надевать брюки. Над головой что – то заухало, и послышался хруст веток. Виктора словно подбросило. Из последних сил он бросился вперёд и вывалился на какую – то пустошь. Впереди виднелась старая саманная хата, крытая камышом. Таких строений Виктор давно не видел в станице. При лунном свете Сомов разглядел покосившуюся дверь и маленькие окна. Было видно, что в этой хате давно никто не жил. Неожиданно подул холодный пронизывающий ветер. Лёгкая рубашка не могла спасти Виктора от холода. Его затрусило, и он решил спрятаться в хате. Освещая путь фонариком, Сомов подбежал к двери и попытался её открыть. С визгом и скрежетом, от которого по телу мужчины полезли холодные мурашки, дверь медленно подалась. В нос ударил омерзительный запах гнили и плесени. Пригнувшись, Виктор шагнул в темноту. Свет фонаря упёрся в коридор с грязными облупленными стенами. Следующая дверь, вероятно, вела в комнату. С не меньшим скрежетом Сомов отворил и её. Здесь запах был ещё ужасней. Пахло протухшими яйцами и смертью. При тусклом свете, падающем из маленьких грязных окон, смутно вырисовывалась старая мебель. Виктор посветил фонариком, чтобы лучше рассмотреть, и вошёл в комнату, прикрывая нос. От нестерпимого запаха начали слезиться глаза. Первое, что бросилось в глаза, стол и кровать. Старая этажерка, и в углу на табуретках стоял гроб. От такой находки у Сомова обмякли ноги. Он чуть не упал. На трясущихся ногах он приблизился к раскрытому гробу. В нём в белой длинной рубашке лежал труп ссохшейся старухи. Длинные, растрёпанные волосы были разбросаны по подушке, жёлтая кожа обтягивала оскалившийся череп, из полуоткрытого рта торчали гнилые зубы. Неодолимая сила заставила Виктора приблизиться и наклониться над лицом старухи. Сомов понял, откуда шла вся эта вонь. Его затошнило, и в этот момент старуха открыла глаза. На него уставились два белых зрачка. Виктора словно поразило током. Он отпрыгнул от гроба и отлетел к двери, сполз по стене. Пытаясь подняться, Виктор с ужасом наблюдал, как старуха выползает из гроба. Не касаясь ногами пола, она стала медленно приближаться к нему. Сомов завыл, как раненный волк, и бросился на выход. Со всего маха мужчина врезался в косяк двери, отчего яркие искры полетели из глаз, и Сомов провалился в темноту.
Виктор очнулся от сильной головной боли. Его трусила мелкая дрожь. Он почувствовал, что сидит на траве и упирается рукой во что – то мягкое и липкое. Сомов брезгливо стал вытирать руку о брюки. Взявшись за голову, он обнаружил огромную шишку.
- Что это было? – подумал тревожно Виктор. - Если привиделось, то откуда шишка. Да и видения были такими яркими, что запомнились все мельчайшие подробности.
Он вспомнил, как в детстве бабушка рассказывала ему, что когда – то, когда ещё не было лесополосы, на её месте стояла хата ведьмы. Все очень боялись её и обходили стороной. Никто не знал, когда померла старуха и сколько пролежала в гробу. Обратили внимание, что возле хаты стали происходить странные вещи: по ночам оттуда доносились крики и стоны. Тогда станичники решили сжечь хату и на её месте позже посадили деревья.
Воспоминания не придали радости Сомову. Поднявшись, он полез сквозь ветки за фонарём. Теперь он не мог понять в какую сторону ему идти. Виктор стал прислушиваться, стараясь уловить лай собак. Кроме шума деревьев и шелеста, как назло, не одного постороннего звука. Сомов двинулся к просвету между деревьями. Становилось с каждым шагом светлее и, наконец, Виктор выбрался на поляну. Сердце сжалось от страха, и холодок пробежал по спине. Впереди оказалась уже знакомая хата. Сомов повернулся к лесополосе, но не нашёл прохода, через который попал сюда.
Кусты словно сомкнулись, не пропуская пленника назад. И вновь подул холодный ветер, по небу быстро помчались чёрные тучи. Закапал холодный дождь, от которого по телу Виктора началась судорожная дрожь. Сомов бросился к хате.
- Не буду заходить в комнату, - решил он, - перестаю дождь в коридоре. Может, ведьма не заметит моё присутствие.
Скрип открывающейся двери словно ножом проехал по сердцу. Затаив дыхание, Сомов протиснулся в щель и, сдерживая дыхание, замер в коридоре.
Пронизывающий ветер с каплями холодного дождя, попадающими сквозь щели, были незначительными неудобствами по сравнению с тем, что переживал Виктор, когда из хаты стали доносится протяжное завывание. Словно кто – то причитал по умершему. Волосы на голове Сомова сами зашевелились, ноги обмякли, и перехватило дыхание. Дверь в комнату заскрипела и стала сама медленно отворяться. Дрожащими руками Виктор поднял фонарь и направил свет в образовавшийся провал темноты. Вдруг дверь распахнулась. На пороге стояла оскалившаяся старуха с выпученными белками глаз. Она протянула руки и прошипела:
- Вон из моей хаты!
Из её рта посыпались опарыши. От неожиданности Виктор стал медленно сползать на пол. Судорога сковала мышцы ног. Скрюченные пальцы с длинными грязными ногтями тянулись к его горлу. Взвыв на последнем дыхании, Сомов сделал невероятный прыжок, открыл головой дверь и провалился в темноту.
От холода, пронизывающего каждую клетку его тела, Виктор очнулся. Стояла кладбищенская тишина. Луна ярко освещала кресты на могилах. Сомов стал осматриваться, не понимая, как он здесь оказался. Где – то завыла собака. Этот звук, как никогда, порадовал Виктора.
- Значит, близко жильё, - подумал он. – Осталось выбраться с кладбища.
Раньше бы он посмеялся над страхами и спокойно пересёк его, но сейчас ужас не отпускал, и Сомов осторожно выглянул из-за памятника. При лунном свете кладбище хорошо просматривалось. Внимание Виктора привлекла движущаяся тень. Она скользила между могилами, приближаясь к нему. Скоро до него стало доноситься хихиканье, от которого по сердцу заскребли кошки. Он вспомнил, что раньше излюбленным местом обитания этого кладбища была Любка, которую все прозвали Цыганкой за цвет её кожи. Она бродила по кладбищу, собирая с могил оставленные продукты. При её виде даже днём становилось жутко. В белом когда – то платье и повязанном белом платке, она напоминала мертвеца, вылезшего из могилы. Чёрный цвет лица и не сходящая с лица страшная ухмылка, кого угодно могла испугать. Не раз замечали, как она оставалась ночевать на кладбище, после чрезмерного употребления спиртного, которое она находила у могил.
Давно это было, но сейчас почему – то вспомнилось Виктору.
Тень стала приобретать реальные черты, и Сомом понял, что его самые наихудшие догадки подтвердились.
- Как это может быть? – с ужасом думал он. - Она же уже больше десяти лет как умерла.
Невольно вспомнились рассказы деда о вурдалаках и упырях.
- Вы считаете всё это сказками, - говорил дед, - а ведь упыри раньше существовали. Зла от них большого не было. Бродили они по дорогам, людей не трогали. Питались мертвечиной, часто видели, как они на кладбище могилы разрывали. Особенно много появилось их после войны. Как они стали упырями - никому не ведомо. Брели они по дорогам домой. Родственники, конечно, рады были им. Но со временем понимали, что с ними что – то не так. Прятались они от солнца, избегали серебряной посуды. Вонь от них постоянная. Ночами исчезали, а утром появлялись в грязи.
Вот тогда родственники и понимали: с кем имеют дело. А как похоронишь, если он близкий тебе человек, ходит и разговаривает. А во время голодомора, они заходили в хаты к ослабленным людям, сидели и ждали, когда те помрут, чтобы потом съесть их.
Мало того, если понравишься ты упырю, то будет преследовать тебя, пока ты или упырём не станешь, или не помрёшь от страха.
После таких рассказов деда, Виктор не то, что заснуть, из-под одеяла вылезти боялся. И вот, кажется, рассказы деда воплотились в реальность. Все детские страхи снова вернулись.
Сомов на четвереньках полез вдоль могилы и нос к носу столкнулся с жутким лицом покойной Цыганки. Виктора словно облили холодной водой. Вскочив во весь рост, он ринулся вперёд, туда, где горели огни жилых домов. Перепрыгивая через гробницы, он, словно кавалеристский конь, нёсся вперёд. Казалось, ещё немного и он покинет проклятое место, как вдруг, после очередного прыжка, Виктор полетел в свежевырытую могилу. Приземление оказалось удачным, он мягко свалился на бок. При этом зубы лязгнули так, что свело скулы. Виктор попытался встать и, подпрыгнув, ухватиться за край могилы, но появившаяся голова со звериным оскалом помешала ему. Любка вытянула руку, пытаясь схватить Сомова. Виктор присел на корточки, моля Бога, чтобы эта тварь не надумала прыгнуть на него. Он не знал: сколько провёл времени в яме. Согнувшись калачиком, он продрожал всю ночь, а над ним нависла тень Цыганки. Лишь после того, как начало светать и запели первые петухи, покойница исчезла. Виктор посмотрел наверх и убедился, что она его оставила в покое. Тогда он стал кричать. Наконец, Сомов услышал голоса. Над ямой наклонилось несколько удивленных мужчин. Одного из них Виктор хорошо знал.
- Ты как сюда попал?! – воскликнул знакомый.
Сомова достали, и один сердобольный станичник преподнёс Виктору стакан самогона. Тот, словно воду, одним залпом опорожнил стакан. По телу разлилась приятная истома. Захотелось спать. Сомов достал ключи от машины и пятитысячную купюру и подал знакомому.
- Ваня, - проговорил он,- у меня за посадкой машина заглохла. Бензин кончился. Пожалуйста, залей и отгони ко мне домой. Я в долгу не останусь.
Не отвечая на расспросы своих спасителей, Сомов помчался домой.
Ещё с порога он сбрасывал с себя грязные вещи и с наслаждением стал под душ. Он понимал, что на работе никто не поверит о его злоключениях, но ему уже было всё равно. Выйдя из душа, он что – то взял из холодильника и, засыпая на ходу, рухнул на кровать.
Сквозь сон он услышал, как подъехала машина. Сомов с трудом поднялся, забрал ключи и снова завалился спать.
Проснулся он от зверского голода. Было уже темно. Виктор зажёг свет и отправился на кухню. Сделав яичницу с колбасой, он с наслаждением стал поглощать пищу. Насытившись, Виктор решил привести себя в порядок.
Подойдя к зеркалу, он перепугался. Заросший, с шишкой на лбу и поцарапанным лицом, он выглядел ужасно, но поразило его то, что его волос наполовину стал седым.
- Надо забыть весь этот кошмар, - подумал Сомов, - иначе я сойду с ума.
Приведя себя в относительный порядок, Виктор прилёг. Снова перед глазами стали витать ночные ужасы. Чтобы забыться, Сомов налил себе рюмку водки и, выпив, прилёг. Он уже начал дремать, когда визжащий звук, словно кто – то гвоздём скоблил по стеклу, разогнал сон. По телу от такой музыки поползли мурашки.
- Какой идиот решил мне нервы потрепать? – зло подумал Виктор и, не включая света, подскочил к окну. За стеклом он увидел оскаленное лицо Любки Цыганки. Она ногтём скребла по стеклу, словно просила, чтобы её впустили. Сомов отпрыгнул к двери.
- Неужели я сошёл с ума? – лихорадочно думал он. – Когда же это прекратиться?
Он пожалел, что так и не выучил ни одной молитвы за свою жизнь. Мысленно он обратился к Богу, чтобы тот оградил его от нечистой силы.
Скрежет за окном прекратился. Виктор подкрался и осторожно отодвинул занавеску. На улице никого не было. Вздохнув с облегчением, Сомов стал осторожно пятиться к кровати и прилёг. Он стал прислушиваться, но тишину ничего не нарушало. Тогда Виктор повернулся, чтобы укрыться одеялом, и увидел лежащую рядом с собой Любку Цыганку. Она схватила голову Сомова и потянула к себе. Паника и ужас парализовали Виктора. У него не было сил сопротивляться. В глазах потемнело, и он провалился в пустоту.
Очнулся Виктор от того, что болела спина. Он лежал в кромешной темноте на чём – то твёрдом. Запах ладана был невыносим. Першило в горле, и было тяжело дышать. В руках оказался какой – то предмет. На ощупь он определил, что это крест.
- Какого чёрта? – выругался Виктор и хотел подняться, но ударился головой о доски. Он стал шарить руками вокруг себя. Наконец, страшная догадка поразила его: «Он в гробу!»
- Помогите! – закричал Сомов, но звук получился какой – то глухой.
Повернувшись на спину, Виктор изо всех сил упёрся спиной в крышку гроба.
Силы были на исходе. Паника и ужас наполнили каждую клетку его мозга. Дышать становилось всё трудней. Виктор уткнулся головой в подушку, набитую стружками, и зарыдал…