Какое неестественно голубое небо, какая яркая изумрудная трава! А эти летающие скалы с миниатюрными домиками словно из сказки! Или из сна…
Тут до меня и дошло, что я сплю. Здорово! Можно взлететь, посмотреть местность с высоты, интересно заглянуть в те домики на висящих скалах. Первый раз сновижу такие.
Я оттолкнулась босыми ногами от мягкой травы, намереваясь взлететь, но лишь немного оторвалась от земли и зависла в воздухе. Что-то словно держало. Откуда взялась эта тяжесть? Я попыталась еще раз - и вовсе опустилась на землю.
– Что, силишься взлететь? – раздался рядом звонкий мальчишечий голосок. Спрайты, они вечно тут как тут. Главное – не отвлекаться на них, а то утянут в сюжет сна.
Ничего ему не ответив, я повторила попытку: разбежалась, подпрыгнула и… приземлилась, провалившись по щиколотки в грязь! Под ногами чвякнуло, - зеленой травки как не бывало.
Плохо, мир меняется. И небо теперь белесое.
– Упрямая девчонка! Говорю ж тебе, не взлетишь с такой каменюкой! – не унимался спрайт.
Я повернулась.
Худенький светловолосый мальчишка парил над землей, едва касаясь травы босыми пальцами ног, и насмешливо смотрел на меня.
– Какой такой каменюкой? – строго спросила я.
– А во-о-он той! – сорванец ткнул мне пальцем в грудь.
Я тут же почувствовала тяжесть: на шее висел обвитый ржавой цепью камень.
– Откуда это? – Завертелась я, стараясь снять цепь с грузом.
– Это ты насобирала, твои сокровища, – снова насмешливо отозвался мальчик.
– На кой мне такие сокровища? Что за бред?
– Каждый день ты складываешь их в своем сердце, копишь. Обиды. Детские обиды, взрослые обиды, на себя, на других людей.
Я наклонила голову, рассматривая камень: угольно-черный, матовый, с бархатистой фактурой. Непостижимым образом он притягивал внимание: сложно было оторвать взгляд от переплетения мельчайших прожилок и блестящих вкраплений, казалось, ими можно было любоваться бесконечно…
– И как же снять его?
Но тут боковым зрением я заметила, что освещение изменилось, и быстро подняла голову. Так и есть: перекинуло в другую локацию. Каменная пещера с низким, нависающим над самой головой, сводом. Закрепленные в стенах факелы коптили, давая скудный свет. Справа что-то бряцнуло. Я оглянулась: в каменную толщу была вмонтирована решетка, за ней сидел ребенок и плакал, маленькая девочка.
– Эй! – позвала я. – Кто тебя запер?
Девочка отняла руки от зареванного лица и посмотрела на меня исподлобья.
– Ты заперла!
– Что?! Первый раз тебя вижу… – начала было я и осеклась: лицо девочки казалось теперь знакомым, какие-то смутные воспоминания зашевелились в моем сознании.
– Я плохая, разбила мамин цветочный горшок, и ты посадила меня сюда.
– А я порвала новое платье!
– А я…
Со всех сторон доносились тонкие девчоночьи голоса.
Что за чертовщина! Я огляделась: по бокам длинного коридора тянулись решетки, за которыми стояли, ухватившись за прутья тонкими белыми пальцами маленькие девочки. Пещера оказалась темницей! Кто держит здесь детей? Почему они кричат, что это я их заперла?
– Сейчас я вас выпущу.
Я осмотрела решетку: ни замка, ни защелки. Намертво вплавленные в камень толстые прутья. Но это же сон - возможно все! Я ухватилась за толстые ржавые прутья и почувствовала какие они твердые и холодные. Да уж! Четкость ощущений здесь не уступала реальности. Я собралась раскачать и вырвать решетку из стены. Но металлическая махина не поддавалась, мои руки по сравнению с ней были как тряпочные, уперевшись ногами в пол, я практически повисла на ней. Проклятая решетка даже не дрогнула. Странно, во сне так быть не должно. Решила пойти другим путем и попыталась представить на ней защелку – она не появилась. Черт бы ее побрал! В сознании зашевелились отголоски тревоги.
«В неладное место меня занесло! Здесь я бессильна, надо выбираться, пока все не обернулось глубоким кошмаром! Еще девчонки эти орут…» - понеслись мысли в голове.
Я быстро пошла вдоль решеток, мельком рассматривая узниц. Они все были на одно лицо, зареванное, искаженное, но одно! А некоторые даже одеты были в одно и то же: совсем одинаковые. Я передернула плечами и ускорила шаг.
Идти по тоннелю пришлось долго, он казался бесконечным. Узницы затихли, но я чувствовала их взгляды, может быть, полные злобы, отчаяния или надежды, не знаю, я не смотрела им в глаза.
В какой-то момент не удержалась и скользнула взглядом по притихшим узницам. Мне показалось, будто что-то в них изменилось. Это заставило меня остановиться и посмотреть внимательно: девочки стали будто бы выше, и старше…
Они теперь точно кого-то мне напоминали. Да меня же в детстве! Лет двенадцати, тогда я носила эту нелепую челку и сережки-жемчужинки.
Глупый вопрос все же сорвался с языка и эхом отразился от стен темницы:
– Кто вы такие?
Зря я это сделала. В ответ раздался хор тонких голосов.
– Ты сама знаешь! Знаешь! Знаешь! Знаешь!
– Кто вас здесь запер?!
– Ты! Ты! Ты! – снова закричали девчонки одинаковыми голосами.
Ну да, конечно, это мы уже слышали. А может... Что там говорил мальчишка про обиды?
– Обиды? – зачем-то произнесла я вслух.
Новая волна криков прокатилась по тоннелю:
– Обида! Обида! Обида! Запри свою обиду, чтобы не смела выходить! Храни свою обиду, в надежном каменном мешке! Места хватит на всех!
«Обиды… Вот эта девочка держит в руках разбитую чашку, с золотым ободком. Я помню как она падала со стола, как потом ругала меня мама. А у той девчонки только одна сережка в ухе осталась, вторую потеряла. Кажется, я понимаю… Но как же выпустить узниц? Как освободить себя?!»
– Эй, давай сюда! – послышался сверху звонкий мальчишечий голос. Я остановилась и задрала голову. На потолке пещеры зияла дыра и в нее свешивалась вихрастая голова. - Давай сюда, говорю!
– Я хочу дойти до выхода, посмотреть что там. Может, попробовать ключи найти, освободить их...
- Никакого выхода там нет, - нетерпеливо отозвался мальчишка. – Это лабиринт. Так и будешь бродить по тоннелям. Давай сюда! Я не могу долго проход держать открытым.
Он протянул мне руку.
– Ладно. – Я схватила маленькую ладошку. – И как ты собираешься меня вытаскивать?
Сорванец цепко ухватился и дернул за руку, да так сильно, что я, как пушинка, вылетела наверх. Под ногами лязгнуло, это закрылась дыра.
– Ну, как тебе обиды? – поинтересовался он. – Правда, ты собрала интересную коллекцию?
– Издеваешься? – я собралась было обидеться, но вовремя спохватилась.
– Это только от тех обид, что мы храним, – рассмеялся мальчишка. – Но их тоже предостаточно!
– А где находится это место? – у меня возникло желание поскорее вернуться и разобраться с этой тюрьмой.
– Ты носишь свою тюрьму на себе, – ответил он.
– Ух, проклятая каменюка! – я опять завертелась, пытаясь снять цепь. – Как же избавиться от этой ноши?
– Да все просто: научиться прощать, себя и других, – рассмеялся вихрастый.
– Это значит вспомнить все события после которых я обиделась… Представляю какой титанический труд мне предстоит.
– Далеко заходишь! – снова засмеялся мальчишка. – Сначала попробуй не обижаться. Что толку освобождать одних узников и сразу же заточать новых? Сначала перестань кормить камень!
– Ой, смотри! – он неожиданно взметнул руку, указывая на что-то за моей спиной.
Я повернулась: насколько хватало глаз, до самого горизонта тянулась пепельно-черная грязная равнина, небо покрывали белесые облака. В этом пейзаже не было абсолютно ничего интересного. Я уже открыла рот, чтобы спросить, что такое он тут увидел, как мальчишка резко толкнул меня в спину.
Я полетела вперед, в глазах потемнело, и мир словно выключился. Потом снова включился: я обнаружила что иду по шумной улице большого города. Пару раз обернулась в поисках мальчишки, но это, конечно, оказалось бессмысленно. Похоже, он оставил меня искать решение самостоятельно. В толчее было тесно, навстречу шли люди, угрюмые, нервные, недовольные, и на шее каждого из них висел камень. Черный камень с бархатистой поверхностью. Они не замечали его, спешили по своим делам. Они слишком устали, чтобы что-то замечать.
Я подумала, что завтра утром также пойду на работу, и вокруг будет множество людей. Но я никому не смогу показать причину этой постоянной усталости: тяжкую ношу, что висит на шее. Потому что в отличие от сна, в реальности камня не видно. И это, пожалуй, единственное отличие.