Клон-3 или В лабиринтах любви. Часть 27

 Уважаемые читатели! Хочу напомнить, что этот фанфик пишется как продолжение бразильского сериала "Клон". Если кто-то не смог ранее посмотреть его по телевизору или в Интернете, то к счастью его показ начался недавно на канале "Ю". Уже показано более 10 серий, до 3 марта он идет ежедневно (кроме праздников и выходных) с 19-30 до 21-20 (по 2 серии), но с 3 февраля в программе стоит только 1 серия с 19-15 до 20-00. Интересный сериал и чудесная музыка!

Клон-3 или В лабиринтах любви. Часть 27

1. Часть 27. Глава 1. Лео в касьбе. Планы поисков Амрана. Сид Абдул.


Сделав несколько шагов к темнеющему входу в касьбу, Лео почувствовал, что  чей-то пристальный взгляд впился в спину. Парень оглянулся: в паре десятков метров от него стоял замеченный им ранее старик в красной феске и светлой полосатой джеллабе. Это он, щурясь и прикрывая от солнца ладонью глаза, сверлил его разъяренным взглядом, крепко держа в одной руке четки.
Ещё Лео заметил, что под ближайшей оливой расположился араб в темной национальной одежде с тюрбаном на голове. Но тот, судя по всему, был ни при чем: стоял, прислонившись спиной к дереву, как будто ждал кого-то.
А вот женщина в черном никабе, до этого сидевшая на заупрямившимся ослике, довольно ловко спустилась на землю и встала позади старика, уперев руки в полные бока, тоже с интересом рассматривая Лео.
Парень хмыкнул при таком проявлении любопытства местных жителей по отношению к туристу и вошел с залитой солнцем улицы в темноту путаных коридоров касьбы. Теперь, увидев девушек, стоявших у оконного проема, Лео смог сориентироваться, сообразив, в какой коридор войти, по какой лестнице подняться, чтобы попасть на этаж, где он видел Самиру и ее подругу. Вот потому он быстро их нашел.
Самира с расстроенным видом стояла у окна, все ещё высматривая упавший кулон, как будто надеясь на чудо: она заметит место падения и сможет подобрать янтарь. Амалия её утешала:
- …Самира, а ты посмотри на это иначе: янтарь – это капля застывшей много миллионов лет назад смолы древних деревьев. Твой кусочек янтаря пролежал на дне в морском песке очень долгое время, по человеческим меркам - целую вечность. Теперь янтарь вернулся вновь в песок, только уже в пески Сахары. Возможно, камень мечтал об этом, и теперь он дома, где снова ему предстоит храниться вечность. Его вряд ли найдут люди: сейчас до места падения не добраться, а когда от времени рухнут стены касьбы, они похоронят под собой и твой кулон.
- Амалия, не успокаивай меня сказками. Хотя твои слова звучат красиво. Но это был не просто камень, а подарок моей мамы. Она хотела, чтобы кулон из янтаря стал моим талисманом, - расстроенно ответила Самира.
- Что же делать? Так случилось. Теперь ничего не изменишь, - с улыбкой сожаления развела руками молодая женщина.
- Привет, девчонки! – радостно сказал Лео, появляясь на пороге старинного зала под грубо вытесанной аркой. – Самира, ты переживаешь из-за своего кулона? Но так должно было случиться. Пустыня потребовала от тебя дар, ведь ты, кажется, собираешься путешествовать по величайшей пустыне мира? Твой кулон  - жертвоприношение для Сахары.
- Хм, вот это ближе к истине, хотя тоже сказочка. Ладно, забуду о кулоне, я и сама понимаю, что его уже не вернуть, - вздохнула девушка. – Но для меня это урок на будущее: я должна быть внимательнее, хладнокровнее при любых обстоятельствах. Сама виновата, что не удержала в руке цепочку.
- Я могу предложить тебе одну любопытную и полезную вещицу. Пусть она станет компенсацией твоей потери.
И пока девушки с удивлением и любопытством взирали на него, Лео полез в кармашек рюкзака, который успел снять с плеч и поставить на пыльный выступ стены, и достал завернутую в мягкую тряпку странную небольшую фигурку. Пока она была в руках Лео, трудно было понять, что это. Но когда парень передал артефакт Самире, девушки увидели, что это, скорее всего обломок старинного, очень древнего нефритового браслета.
Два крокодила (или дракона?) держали в раскрытых пастях изящные колокольчики, при том, что животные то ли боролись, то ли просто схватились лапами друг с другом. Но вот их хвосты, по предположению девушек некогда тоже сплетенные, отсутствовали. Кто и когда, почему их отломал? Или браслет не пощадило время?
Глаза Самиры загорелись любопытством, она поддела довольно длинным ногтем  «язык» одного из колокольчиков и стянула с него предохраняющую его тряпочную ленту. То же проделала и с другим колокольчиком. И после этого, стоило девушке слегка встряхнуть лежащий на ладони обломок, как раздался мелодичный звон, такой нежный и чистый, какого девушкам ещё не приходилось когда-либо слышать.
- Вау! Лео, откуда у тебя это чудо? – восхитилась Самира.
- Тебе понравились? Колокольчики твои. Дарю, - улыбнулся парень.
- Лео, но это старинная вещь. Настоящий артефакт, достойный музея. Редкость, возможно, имеющая отношение к какому-то культу. Ты не пробовал узнать что-либо о находке?
- Нет, мне было не до этого, - смутился парень, и его рука тут же потянулась к уху. Потянув за мочку, он с неуверенной улыбкой рассказал о находке.
- Я купил эти колокольчики случайно, на одном из марокканских рынков. Но что-то мне подсказывает, что этот обломок какого-то украшения вовсе не марокканского происхождения. Возможно, старик, который мне его продал, считал, что это хлам, такой же, как большая часть того, чем торгуют бедуины на своих рынках. Наверно, вещица хранилась в его семье много десятков лет или даже пары столетий. Досталась его предкам при разграблении очередного каравана, который вез золото, ценности и разные товары, пересекая пустыню. Старик и сам не знал о предназначении колокольчиков. Я случайно обратил внимание только потому, что под слоем грязи мне увиделся нефрит.
Лео не стал рассказывать, какова была реакция продавца, когда Лео начал расспрашивать его о нефритовой безделушке, а потом решил ее купить. Ему показалось, что старик отчего-то испугался именно его.  Как будто что-то почувствовал… Прямо как Зорайдэ! Почему она так его боится? Что он сделал? Всегда помогал Жади. Никого не обидел. Или она тоже чувствует в нем клона?!
Ему понравилось, с каким любопытством рассматривали подруги новый амулет Самиры. Правда, девушка ещё не сказала, что принимает его подарок, но Лео уже решил, что колокольчики должны стать ее амулетом, который станет хранить ее от бед. И ещё он видел в них чисто практическую пользу.
- Самира, теперь это твой амулет, забери его себе. На шее его вряд ли удобно будет носить, но в кармане…
- Амулет? Разве обломок древнего украшения может быть амулетом? Впрочем, я не верю в эту магическую чушь. Но спасибо тебе за подарок. Он утешит меня после потери янтаря.
- Самира, хорошо бы его более тщательно отмыть. Мне кажется, что на тушке дракона есть то ли надпись на незнакомом мне языке, то ли какие-то символы…, - предложила Амалия.
- Да, вижу. Но невозможно будет расшифровать и прочесть всю надпись, чтобы понять смысл, так как бОльшая часть знаков осталась на утерянном в веках обломке браслета. Я уверена, что это нефритовый браслет, т.е. уцелевшая его часть!
- А я уверена, что это был не простой браслет, он имел какую-то культовую  ценность.
- Или был украшением китайской или египетской принцессы, - вмешался Лео. – Как теперь узнать? Я тоже сначала решил, что это не два крокодила, а драконы. Но потом увидел, что их пасти похожи на головы нильских крокодилов.
- Лучше не спорить, а посоветоваться с учеными, которые знают больше о подобных находках, - сказала Амалия.
- Если вы захотите исследовать эту странную вещицу, то займитесь этим после возвращения в Бразилию. А пока пусть колокольчики будут при тебе, Самира. В пустыне звуки разносятся на много миль вокруг. Если вдруг мы заблудимся, тебе стоит только воспользоваться ими, чтобы дать знак о местонахождении…, - начал Лео, но Самира, округлив глаза, спросила, что он имеет в виду.
- Но разве ты не собираешься искать пропавшего внука Жади? – удивился он.
Девушка переглянулась с Амалией.
- Лео, ты уже побывал в доме дяди Али? Об этом тебе Карима рассказала? А при чем здесь ты? Или ты собрался нас сопровождать? – из вредности сказала Самира, хотя сама же попросила Кариму отправить парня к ним в касьбу для разговора о поисках Амранчика.
- Почему нет? Самира, разве ты однажды не оговорилась, что хорошо бы совершить совместную экспедицию? И вот такой случай представился уже сейчас.
- Лео, но мы отправимся на поиски ребенка, которого похитили с целью продажи, а вовсе не в путешествие, чтобы исследовать нравы и обычаи местных аборигенов, как я планировала ранее.
- Тем более! Я несколько лет жил в Марокко, и не в городах, а именно в пустыне. После того, как я объездил почти все города Марокко, пустыня на много месяцев стала для меня домом. Я знаю о ее жизни столько, что вам хватит на толстую книгу. Можно совместить поиски с написанием статей и сбором материалов. Захватите с собой толстые тетради и пачку карандашей, чтобы записывать мои рассказы.
- Хм, Лео, но при чем здесь пустыня? – опомнилась Самира. – Похитительница отправилась в Марракеш! Там и предстоит ее искать. Я, если честно, не знаю, как приступить к этому делу.
- Вот именно! Ты не имеешь опыта, а я кое-что знаю, как действуют торговцы людьми, - очень серьезно сказал Лео.
- Ты знаешь? Что ты знаешь? Откуда? И что ты предлагаешь? – в отчаянии спросила Самира. – Где нам искать моего племянника?!
- Если вы, в самом деле, решили отправиться на поиски ребенка, то искать его придется в пустыне. Он явно уже где-то в караване бедуинов или в одном из берберских селений.
- Не понимаю, зачем кому-то нужны чужие дети? Нет, с похитителями все понятно, - начала рассуждать  Амалия. – Они продают украденных детей ради денег или требуют выкуп. Но тем, кому они их продают, для чего чужие дети? В нищих селениях итак семьи многодетные, самим бы прокормиться, к чему брать ещё один рот?
- Я могу высказать свои предположения и рассказать, что сам узнал во время проживания в Марокко, но сделаю это позже. А пока не стоит терять времени. Если вы планируете участвовать в поисках, то стоит обдумать, как нам присоединиться к поисковой группе, а если нас откажутся брать с собой, то следует решить, каким образом нам самим справиться с этой задачей.
- Самира, Лео прав. Предстоит быстро, но тщательно всё обдумать.
- Я попрошу разрешение у дяди Али примкнуть к его поисковикам.
- Что-то мне кажется, что он не даст согласия, - усомнилась Амалия.
- Возможно… Лео, скажи честно, тетя Жади попросила тебя следить за мной?
- Что значит – следить? – возмутился брат Лукаса. – Узнав, что я тоже лечу  в Марокко, тетя Жади…
- Можешь не объяснять, теперь мне все понятно.
- Самира, не задирай Лео! Если мы едем на поиски, то мы должны стать напарниками. Какие могут быть ссоры?
- Амалия, почему у меня должны быть няньки? – возмутилась девушка, в душе начиная опасаться, что если она перегнет палку, то Лео может обидеться и откажется сопровождать их во время поисков. Но остановиться и не показывать свой нрав она уже не могла.
- Кто и как тебя ущемляет, ответь?
- Не ущемляют, но сознание того, что за мной присматривают, крайне неприятно.
Лео показалось, что подобные разговоры могут привести к обидам, и ещё неизвестно, чем они закончатся, зная вздорный и упрямый характер Самиры. Поэтому он прервал разгорающийся спор и предложил:
- Сначала мы должны поехать в Марракеш, т.к. следы похитительницы ведут именно туда. Мне Жади рассказала, когда позвонила. Но она также упомянула о проживающей в Марракеше родственнице женщины, которая живет в одном доме с дочерью Жади.
- Родственница! Ха! Это, Лео, вторая, а теперь и первая жена мужа Хадижи. Но это неважно. Ее зовут Зухра, в Марракеше живет ее родная тетка, промышляющая гаданием и колдовством на площади Джемма-эль-Фна. А воровку, ту женщину, которая увезла мальчика, зовут Шурук. Зухра привезла ее в Мекнес, потому что она была соседкой ее тетки. Тетя Зухры может что-то знать о Шурук или даже видела ее с Амраном после его исчезновения.
- Вот и я об этом. Надо попасть в Марракеш и поговорить с этой тетей. Но потом нам придется вести поиски в пустыне. Поверь, так и будет. Я знал одного змеелова, который имел преступного родственника – торговца детьми. Он мне много об этом рассказывал. Из Марракеша ребенка могут отправить в любую точку страны. Но спрятать его проще на стоянке каравана или в бедуинском селении.
- Так нам следует сначала отыскать твоего знакомого змеелова? Уверена, что люди дяди Али уже вытрясли из родственницы Зухры всё, что только можно. Если она, конечно, решилась сказать им правду.
- Думаю, нам стоит действовать по обстоятельствам. Но хочу сказать, что в Марракеше мне предстоит встретиться со своим другом Алексом. Уверен, что Алекс тоже захочет стать нашим попутчиком. А в чужой стране лучше держаться  компанией, а я уверен, что твой дядя не позволит тебе участвовать в поисках. Поэтому можешь забыть о большой поисковой группе. К тому же, когда поиски ведутся незаметно, то результат выше. Мы вчетвером могли бы выдавать себя за туристов.
- Лео, а как мы будем путешествовать по пустыне? Для этого нужно много всего: машина, снаряжение, еда, разные вещи, та же палатка, - начала загибать пальцы Амалия, которая практично подошла к вопросу поисков, о чем даже не догадалась подумать Самира, взволнованная происшествием в семье Хадижи. – Где мы всё это возьмем?
- В Марракеше наймем джип, купим еду и возьмем в прокат всё необходимое снаряжение. Будем выдавать себя за туристов, которых в Марокко очень много. Кстати, Самира, вам с Амалией тоже лучше обеспечить себя более подходящей для пустыни одеждой. Даже если нам не придется пробираться по пескам на верблюдах, но даже на джипе лучше ехать в длинном арабском платье с длинными рукавами, которые защитят кожу от солнца и песка. Непременно должно быть что-то на голове, лучше какой-то тюрбан, и очки, которые защитят глаза от яркого солнца.
Лео окинул оценивающим взглядом обеих девушек:  Самиру в рваных джинсах и рубашке в клетку,  Амалию, на которой была примерно такая же одежда.
Самира тут же ответила:
- Мама дала мне с собой два никаба. Это легких джеллабы, но они черные, и два платка, на случай, если нам с Амалией придется спасаться от слежки или преследования. Мама такая беспокойная и мнительная! Она совсем во мне не уверена. Черная одежда вряд ли подойдет, это станет  кошмаром под  немилосердным солнцем в пустыне. Может быть, Зорайдэ поможет найти две светлые джеллабы? Но очки у нас есть, как видишь, а что делать с обувью?
- В пустыне днем раскаленный песок или камни, если говорить о хамаде, поэтому надо иметь обувь с толстой подошвой. Но всё это решим в Марракеше.
Увидев недоуменное лицо Амалии, парень счел нужным пояснить:
- Хамада – это черная пустыня. Там нет песка, только камни, отчего пустыня кажется черной. Пустыня бывает и такой. Не только красивые желтые пески и высокие дюны, как показывают в романтических фильмах. Кстати, в пустыне бывают и сильные песчаные бури, и миражи….
- Лео, мы знаем, не трать время на банальности, - посоветовала Самира.
- Хорошо, а пока нам лучше вернуться в дом твоего дяди. Кстати, Самира, ты не представила меня своей приятельнице. Я сам понял, что ее зовут Амалией.
- Ох, простите! – смутилась девушка. – Амалия, это Лео Феррас, младший брат Лукаса Ферраса. Он путешественник, гид, проводник. Лео, это Амалия, моя подруга и коллега.
- Рад познакомиться, но я Вас где-то видел, и не раз. Но имя узнал из вашего разговора.
- Мне ты тоже знаком, Лео. Кстати, можем перейти на «ты». Когда-то я писала книгу о твоем отце, Леонидасе Феррасе.
- Понял. Но теперь нам пора покинуть это чудесное место, - Лео как-то быстро свернул разговор об отце на другую тему. – Кстати, Самира, о слежке: взгляни в окно, там внизу несколько людей интересуются вами. Какой-то старик до сих пор стоит, задрав голову,  следит за нашим окном. Это не тот дядя, который жаждет найти тебе мужа? Хм… Рядом с ним женщина, она никак не может уговорить его уйти. Пока мы с вами вели беседу, я наблюдал за ними.
Самира подошла к окну и приставила ладонь к бровям, чтобы солнце не мешало рассматривать находящихся внизу людей.
- Теперь я узнаю дядю Абдула и его жену - лару Дунию. Это они. Амалия, мы их видели чуть раньше. Утром я слышала, как Карима говорила Зорайдэ, что дядя Абдул намеревался пойти сегодня на рынок верблюдов, где продают и ослов, и купить молодого ослика. А то у него дома все ослы такие же старые, как и он сам.
- Самира, дона Зорайдэ сказала мне, что мы должны опасаться дяди Абдула. Он, по ее словам, хоть и стар, как его любимый ковер, но опасен. Она тоже боится, что тебя могут похитить и выдать насильно замуж.
- О, нет! Не начинай! Амалия, посмотри на старика – ты думаешь, у него хватит сил схватить меня и дотащить до своего риада? Не верю, что ему станет помогать его жена. Наоборот, она мне звонила и обещала помощь - в случае чего.
- Вот видишь: она тоже боится за тебя, потому что знает о каких-то планах мужа, - возразила Амалия.
Лео поражался самоуверенности Самиры, а ведь умная девчонка – смогла окончить университет и получила диплом журналистки! Но откуда такое упрямое отрицание опасности?
- Самира, не хочу тебя пугать, но видишь дерево недалеко от входа в развалины? Когда я подходил к касьбе, там стоял мужчина. Когда я входил внутрь, он прислонился к стволу дерева, под которым прятался. Кто он? Сначала я решил, что это  местный житель, кого-то ждет. Но пока вы спорили, я выглянул в окно и заметил, как твой дядя Абдул сделал знак этому человеку, и тот вышел из-под дерева и ушел. Значит, это был его человек. Теперь догадайся, что он делал возле входа в крепость? Кто ему был нужен?
Амалия ахнула.
- А если они собирались тебя схватить, поэтому и оказались здесь и твой дядя, и его человек? Самира, это очень серьезно! Если ничего не случилось, то только потому, что они увидели рядом с нами Лео. Значит, будут ждать другого удобного момента, чтобы совершить задуманное.
- Не пугайте меня! Если я не могу делать то, ради чего я сюда приехала, а именно – работать, собирать материал для статей и будущей книги, то хотя бы постараюсь найти сына Хадижи. И не желаю оглядываться в поисках дяди Абдула и его людей.
- Кто тебе не дает совмещать поиски с работой? Но теперь ты видишь, что я не стану для вас обузой? Кроме того, Жади просила меня тоже попытаться найти Амрана. Почему бы нам не делать это вместе?
- Я согласна с Лео, - твердо заявила Амалия. - И потом, учти, Самира, что от моего отпуска осталось две недели. Если у тебя есть возможность продлить творческое путешествие даже на пару месяцев, пока ты не наберешь нужное количество материала, то у меня жесткий график. Возможно, мы не успеем закончить поиски за две недели, но мне придется вас покинуть. Тогда вам  предстоит путешествовать по Марокко вдвоем. Или втроем – если друг Лео к нам присоединится.
- Я с вами согласна! Лео, ты можешь вместе с нами участвовать в поисках!  Я позвоню Зорайдэ, чтобы узнать, не нашли ли мальчика или Шурук. Вдруг ее уже схватили? И потом мы решим, что делать… Черт! Мой сотовый разрядился! Как я забыла?
Лео тут же предложил ей свой телефон. Но жена сида Али ответила, что новостей нет. Следов Амрана и Шурук нигде не обнаружено. Лео и Амалия следили за выражением лица Самиры, разговаривающей по телефону с Зорайдэ.
- Как же так? Такого просто не может быть! Они не могли исчезнуть бесследно! А Хадижа?.. Плачет?  А когда прилетает дядя Саид?.. Он прилетит на семейный совет? Зорайдэ, его люди занимаются поисками? Что? Ищут Фатиму, а Амрана будут искать люди дяди Абдула и дяди Али? Мне необходимо поговорить с дядей Али! У меня есть предложение.
Но Зорайдэ догадывалась, что это за предложение, и отнеслась к этому скептически. Но женщину волновало также другое: нашел ли их с Амалией в касьбе Лео? Ведь он отправился из риада в развалины.
- Да, Лео с нами. Мы возвращаемся и хотим поговорить с дядей Али... Кто? Я, Амалия и Лео.
Пока Самира и Зорайдэ беседовали, Амалия пыталась выяснить маршрут, по которому им предстоит двигаться в поисках малыша.
Лео удовлетворил ее любопытство:
- Если нам придется искать моего знакомого змеелова, то из Марракеша мы двинемся в сторону Уарзазата, а там нам предстоит выбрать, как лучше добраться до места: через Мерзугу или Загору. Но все равно нам предстоит двигаться через пустыню. И если Мерзуга и Загора – это освоенные вдоль и поперек туристами места, то от них нам придется двигаться в глубь Сахары в сторону границы с Алжиром. Так просто не найдешь это селение. Но я много раз бывал там и даже жил несколько месяцев среди бедуинов. Ходил с ними в караванах. Не переживай, Амалия, я хороший проводник. У меня есть чутье на пространство и способность предвидеть опасности, чтобы можно было их избежать.
Амалия стояла у пустого проема древнего окна, переплетя руки на груди. В глазах ее читалась тревога. Слова Лео слабо успокоили молодую женщину. Вовсе не таким виделось ей их с Самирой путешествие. И приключения с неизвестным исходом исключались изначально. И что теперь? 
… Сид Абдул так и не смог справиться с заупрямившимся ослом. Как и предупреждал торговец, животное было молодое, здоровое, выносливое, но обладало упрямым норовом, и теперь эту проблему будет вынужден решать новый хозяин ослика. Но Абдулу понравился осел, и потому он беспечно решил, что с ослиным упрямством он как-нибудь справится. Но, оказавшись у касьбы, отъехав совсем недалеко от рынка, старик понял, что ошибся. Сколько ему пришлось побегать вокруг упершегося ослика, не желавшего двигаться дальше, сколько насмешек он успел выслушать от вредной одалиски Дунии!
Наконец, сид Абдул устал и решил немного отдохнуть, и как раз в этот момент ему на глаза вновь попался незнакомец с рюкзаком за плечами, торопящийся в сторону знаменитых развалин.
Сид Абдул от самого рынка внимательно следил за парнем, который спешно двигался, как сразу же понял сид Абдул, в сторону касьбы. Его внешность с самого первого взгляда показалась ему до боли знакомой. На кого похож парень? Память всё чаще подводила старика. Дома ему всегда помогала справиться с проблемой дорогая Нурия. Но от Дунии  такого ждать не приходится. Поэтому Абдул гадал, кого же напоминает ему молодой мужчина. Он мучительно старался припомнить, на кого похож путник. Или Абдул не знаком с ним лично? Но кто же это тогда?
Дуния же только мешала постоянным ворчанием и даже нытьем.
- О, Аллах! Абдул, такая жара на улице, пора возвращаться! Ты ведь уже купил осла!
- Я знаю, что мне делать! Молчи, одалиска! Делай, что я тебе велю!
И вдруг при слове «одалиска» в памяти старика мелькнуло что-то из прошлого: Лукас, какой-то родственник Альбьери, друга Али. Лукас! Да это же муж-бразилец одалиски Жади! Так вот кого напомнил ему парень, который только что вошел в касьбу! Очки сида Абдула лежали в кармане джеллабы. Но он и без них теперь узнал бразильского родственника приятеля Али.
Лукас в Марокко? Что он здесь делает? А для чего он пришел в касьбу? Нурия рассказывала ему со слов Каримы, что племянница Али – одалиска Жади – встречалась со своим бразильцем вот в этих самых развалинах! Даже когда от нее отвернулись все, и Жади не знала, как ей быть, Лукас отыскал ее именно в касьбе!
- Аллах! – с негодованием произнес старик. – Карима проговорилась по телефону, что Жади прилетает в Марокко. Так она и мужа с собой взяла? Ностальгия мучает одалиску, и они снова решили встретиться с касьбе?  Так они прилетели в Фес для того, чтобы продолжать грешить? Как это место притягивает всех одалисок! А Карима сказала мне по телефону, что и Самира тоже направилась в развалины, и не одна. Но с кем она должна была здесь встретиться? Что ей здесь делать? Неужели Али не позволил племяннице с мужем остановиться у него в доме?
- Чего ты там всё обдумываешь, Абдул? – спросила лара Дуния, довольно ловко сползая с осла, не подумав при этом, как потом будет забираться обратно. На рынке-то ей удалось это проделать с помощью небольшой лесенки, которую подставил для нее продавец ослов.
- Молчи, одалиска! Не мешай мне наблюдать. Ты видишь: там, в окне, дочка Мухамеда? И ещё одна женщина. Я не смог ее рассмотреть. Но думаю, что это Жади. Мне Карима рассказала, что Жади собралась лететь в Марокко. А Лукас только что вошел в касьбу, он направляется к ним. Что же они задумали?
- Что-что? Это они украли Амрана и теперь увезут внука Жади в Бразилию! – сочинила, чтобы поддразнить муженька, лара Дуния. Но старик не понял, восприняв всерьез ее шутку.
- Аллааах! Так вот что произошло! Злодейка Шурук убежала с ребенком в Фес, чтобы отдать сына Хадижи Жади? Так они и ребенка в касьбе прячут? Помнится, когда Жади сбежала от Саида с новорожденной Хадижей, Саид нашел их вот в этой самой касьбе! В тот раз наши люди вошли через вот этот самый вход! Жади –  глупая овца, не способная придумать ничего другого, как то, что было проделано ею однажды.
- Абдул, ну что ты выдумываешь? Какая ещё Жади? Аллах-Аллах! Когда бы она успела прилететь в Фес?! На это необходимо несколько дней! Я и без очков вижу, что там совсем не Жади! Самира – может быть. Я не видела ее много лет. Только на свадьбе Амина и Эмми увидела по компьютеру. Но неужели там, наверху, она? Волосы похожи. Она их перекрасила.
- Она, она! Не сомневайся! Волосы полощет ветер – потому что без платка! Карима мне сказала, что Самира уже в Фесе и ушла из дома Али в касьбу.
Старик хмуро взирал на оконные провалы касьбы. И вдруг встрепенулся:
- Что?! Как это- она волосы перекрасила?! Имаду это не понравится! Ему по душе девушки, которые не красятся, не меняют цвет волос. Он ищет невесту, которая будет такой, какой ее создал Аллах, т.е. она должна быть вся естественной.
- Отстань же ты от Самиры! Но тот парень - это не Лукас! Вспомни, Абдул: Лукасу уже немало лет. Ему за сорок. А парню, который шел перед нами, нет и тридцати. Он слишком молод для Лукаса. Эээ…  А это не брат его? Тот, о котором рассказывала Карима?
- Брат? – опомнился старик Абдул. – Да, Карима говорила про какого-то Лео… Так это он? Аллах! Конечно! Мухамед предупреждал меня, что я сразу узнаю брата Лукаса. И теперь я понимаю, что он имел в виду. Они очень похожи. Думаешь, с ним Самира решила встретиться в развалинах?
- А с кем же ещё? Не с Имадом же! – хмыкнула насмешливо лара Дуния.
- Ох, как же это так?! Аллах! Самира ведет себя, как одалиска! Если только ее жених Имад узнает об этом, то и он может отказаться от свадьбы. Аллах-Аллах!
- Вот и хорошо! Меньше случится скандалов, и нам не будет позора, иншалла. Ты забыл, что у меня есть ещё две внучки?! Им тоже нужно скоро женихов искать! А Самира может всё испортить. Она же сказала, что не желает выходить замуж! Вот и оставь ее в покое!
- Дуния, как ты не понимаешь?! Мухамед поручил мне найти мужа для его дочери. Я договорился с Имадом и его родителями. Они готовы к никяху Имада с Самирой, иншалла.  Но жених сейчас уехал в Мекку, совершает хадж. Он желает очиститься от грехов перед таким событием, как  никях.
- Ну вот, вернется и узнает, что невеста не пожелала даже увидеть его. А сама побежала на свидание с братом мужа Жади. А потом ещё и путешествовать вместе с ним отправится!
- А тебе откуда об этом знать? Не хочет она замуж… Я ещё не разговаривал с Самирой, – подозрительно сощурился старик. – Дуния, надо сделать так, чтобы Имад даже не заподозрил, что Самира была в касьбе не одна. А, может, парень приходил вовсе не к ней? Там ведь и другая женщина есть!
- Давай-давай, Абдул, плети интриги, но как бы тебе потом не пожалеть!
- Одалиска! Ты сама одалиска, так хочешь, чтобы дочь моего племянника осталась одалиской? Имад – прекрасная партия для дочери Мухамеда. Он согласился заняться ее перевоспитанием. Не смей путать мне планы, Дуния! Я хочу смыть позорное пятно с репутации нашего рода, найдя Самире мужа.
- Хм, чем я-то могу помешать? Ты бы лучше прогнал того человека, что прячется под оливой. Я его узнала: это он приходил к тебе на днях, ты долго разговаривал с ним во дворе риада.
- Ты следишь за мной? – потряс в гневе кулаками сид Абдул.
Но Дуния злорадно ухмыльнулась.
- Запереть бы тебя в комнате, чтобы не совала нос не в свои дела, – рассердился сид Абдул, но сам пришел к выводу, что человека, ведущего слежку за Самирой, стоит все-таки отпустить. Не надо, чтобы лишняя пара глаз видела, как из касьбы вместе выйдут дочка Мухамеда и брат бразильца, который увел жену у второго племянника Абдула.
Старик привлек к себе внимание шпиона и сделал знак удалиться. Ведь и так ясно, что молодежь из касьбы отправится назад в дом его приятеля сида Али. Надо будет зайти туда в гости и узнать новости. О чем думает Самира? Зачем здесь появился брат Лукаса? 
Он велел Дунии забираться на осла:  они возвращаются домой. Дуния была довольна, что муки на жаре скоро закончатся, но с огромным трудом взобралась на осла. А перед этим помогла вскарабкаться на другого осла старому мужу.
Когда они уже довольно далеко отъехали от касьбы, Абдул все ещё не прекращал негодовать:
- Это не просто касьба. Эти развалины – излюбленное место всех одалисок. От касьбы так и веет грехом. Харам! Харам! Крепость нужно закрыть, заложить все входы-выходы! Запретить местным женщинам даже близко там появляться! Выставить там охрану. Пусть бродят только толпы туристов. А жены местных жителей не должны быть смущаемы развалинами.
- Хватит, Абдул! Воды взять с собой так ты забыл. Но у тебя есть силы проклинать камни, которым тысячи лет, и ведь во рту у тебя не пересохнет! А про Имада забудь. Вот возьмет сид Али и женит Лео на Самире.
- Что?! – старик от ее слов дернулся и едва не свалился с осла. – Али знает, что Самира – моя кровь! И мне решать ее судьбу. Пусть каждый сидит на своем ковре!
Дуния решила, что благоразумнее промолчать, чем спорить со стариком и злить его. Но необходимо предупредить Самиру. «Позвоню Кариме и расскажу, что Абдул не отказался от сватовства девчонки с Имадом», - подумала она. Кариме муж купил сотовый, и теперь она круглосуточно находилась на связи не только с ним, но и с очень многими знакомыми женщинами. И на медину теперь выходить не надо, чтобы узнать новости.
Но с Дунией Кариме не удавалось  долго говорить по сотовому, потому что Абдул не знал, что у его второй жены появился мобильник – подарок ее младшего сына. А если бы узнал – то отобрал бы. Вот так. Дунии приходилось скрывать свой мобильник.
  Абдул же, не теряя времени, ещё не добравшись до своего риада, позвонил Мухамеду в Бразилию, выудив из глубокого кармана собственный телефон. Дунию это поразило: обычно сид Абдул экономил на разговорах, для чего звонил только с домашнего телефона, счета которого оплачивали Саид или Мухамед. Может быть, Саид положил деньги и на сотовый телефон дяди Абдула? Ну, конечно! Ведь Саид все ещё надеется найти Фатиму, а теперь ещё – и узнавать новости о Хадиже и ее пропавшем сыне. Племянник никогда не жалел денег для дяди Абдула, а теперь и подавно.
- Мухамед, ты? Салам, салам, Мухамед! Я тебе уже рассказывал, что говорил с родителями Имада, которого выбрал для Самиры. Жених согласен и даже рад. И диплом у твоей дочери его не смущает. Но как бы Самира все не испортила своим поведением… Что? Ты спрашиваешь, что она сделала? Ооо!.. Я всё тебе расскажу! Видел собственными глазами! Твоя дочь сейчас находится в развалинах касьбы, и там она не одна. Брат Лукаса Ферраса… Да-да, я даже фамилию его вспомнил! Так вот, его брат сейчас в касьбе с твоей дочерью… Не знаю, чем они там занимаются. Наверное, грешат… Нет, не видел, но уже то, что она там с мужчиной, это уже харам! Ответь-ка мне, Мухамед. А где сейчас одалиска Жади?...Что? Она у Латифы в Сан-Криштоване? Ты ее видел? Хм, кого же я видел вместе с Самирой?
Лара Дуния внимательно вслушивалась в разговор. Она увидела, как сид Абдул нахмурился и долго выслушивал стенания племянника.
- Разумеется, Имаду может стать известно о похождениях твоей дочери. Но Имад в Саудовской Аравии, совершает хадж. Вот потому, Мухамед, я тороплю тебя с приездом сюда. Надо схватить Самиру и постараться уговорить ее не противиться замужеству, успеть сломить ее упрямство до возвращения жениха. Иначе кто знает, что выкинет твоя дочь во время никяха?!
Вероятно, Мухамед сокрушался, что Самиру не купишь на обещание подарить на свадьбу много золота. Это же не Лейла!
- Самира не желает получать золото? Вот и отлично! Мухамед, это понравится Имаду и его родственникам. Он и сам скуп на такие покупки….Что?.. Нееет, махр Самире будет обеспечен. Но боюсь, как бы она не лишилась махра, если не смирится и не станет вести себя, как положено жене. Когда в доме кричит не петух, а курица, это уже не наш обычай. Боюсь, Мухамед, боюсь, что даже Имад не выдержит и может вернуть твою дочь ее родне, т.е. мне, оставив ее без махра.
Мухамед на это бурно реагировал, но что именно он говорил, Дунии было невозможно понять. Сид Абдул же на его слова в сердцах сказал:
- Мухамед, вы с Саидом, ваши семьи, ваши жены - вы выпьете всю мою кровь! У вас и жены – одалиски, и дети…! Самиру воспитали как одалиску. Амин женился на разведенной одалиске!
Даже отключив сотовый, старик долго ворчал, почти до самого дома, держась одной рукой за поводья, а в другой судорожно сжимая черные эбонитовые четки.
- Как заманить Самиру ко мне в риад? – пробормотал Абдул, переступая порог дома. Дуния же повела бровями и понимающе кивнула сама себе: значит, надо срочно связаться с Каримой, чтобы она и Зорайдэ предостерегли Самиру и отговорили ее от похода в гости в дом дяди Абдула, какую бы причину или повод для этого он ни придумал.


2. Часть 27. Глава 2. Рио-де-Жанейро. Жади и Лукас.



Жади сидела в саду в беседке, сооруженной для игр Пьетро на улице. Было тепло, не смотря на раннее утро. Поэтому Жади вышла в сад в легком пестром платье с короткими рукавами и в туфлях с открытыми носами и пятками.
Устроившись в беседке, она достала сотовый. В доме разговаривать не стоило. Лукас уже уехал в офис, но их сын Пьетро ещё спал, как и Клара, ухаживающая теперь за Джамилем, как и ребенок, несколько раз просыпавшийся ночью, чтобы поесть, попить, пописать, покакать. Ночь была неспокойной, и теперь малыш вместе с Кларой крепко спали. А голос Жади мог разбудить всех троих, и тогда спокойно поговорить с Самирой и Латифой не получится.
Сначала Жади удалось связаться с Самирой. Точнее - девушка сама ей позвонила. После звонка Самиры из касьбы Жади тут же перезвонила Латифе, чтобы рассказать о разговоре с племянницей. Но, как выяснилось, дочь позвонила и Латифе тоже. И сестры обсудили неутешительные новости.
- Жади, неужели Самира задумала участвовать в поисках Амрана? Она не сказала мне об этом прямо, но дочь как-то туманно ответила на мой вопрос, куда они с Амалией двинутся дальше. Я заподозрила ее именно в таких намерениях и  боюсь за Самиру, Жади.
- Латифа, ничего не бойся. Рядом с ней теперь Лео. Он мужчина, при чем - умный, сообразительный, решительный и сильный. Лео надежный!
- Жади, я понимаю твое желание найти внука и утешить Хадижу, но что может случиться с моей дочерью? О, Аллах! А если дядя Абдул воспользуется случаем и спрячет Самиру в своем доме? А потом с помощью Мухамеда выдаст ее замуж?
- А что, Мухамед собрался лететь в Марокко? Так скоро?
- Да, Амин говорил мне на днях, что отец намерен привезти новую жену Муну в Бразилию как можно скорее. Даже сам хочет за ней лететь. И за одно отвезет в Фес Арибу, на которой намерен жениться Икрам. Мухамед вместе с дядей Абдулом способны на многое. А если ещё и Саид окажется в Фесе, то… Жади, я уже начинаю сходить с ума от страха!
- Но ты тоже можешь лететь в Фес – вместе с Керимом.  Дядя Али даже рад будет этому! Найдут Амранчика, и тут же дядя Али устроит ваш с Керимом никях.
- Жади! – страдальчески простонала Латифа.
- Держись, Латифа! Но если тебе так страшно, давай вместе полетим в Марокко. Одной мне лететь нельзя: дядя Али  запретил мне показываться в Фесе. И Саид пригрозил устроить неприятности, если я окажусь рядом с Хадижей. Не понимаю, чего они все опасаются? Я только хочу успокоить свою дочь!
- Понимаю, Жади. Хадижа так рыдала, когда звонила мне вчера ещё раз, когда ты уже вернулась к себе. Она даже разговаривать не могла. Карима то и дело забирала у нее сотовый, чтобы объяснить, что хотела сказать твоя дочь.
- Вот видишь. Как я могу не желать быть рядом с Хадижей?! У меня сердце разрывается от горя и сочувствия Хадиже. Но ни Лукас, ни Саид, ни дядя Али меня не понимают.
- Жади, ты звонила Саиду? Зачем? Лукасу это не понравится.
- Уже! Уже не понравилось! Лукас был вне себя от злости, но Хадижа – наша с Саидом дочь. И если мне запрещено появляться в Фесе, то это должен сделать Саид! Этого я от него и потребовала – лететь в Фес и искать внука!
- Жади, но Саид и так намерен лететь в Фес. Мне Зорайдэ сказала, что его  ждут, чтобы устроить семейный суд, которого он требует. Саид считает, что Хадиже пора развестись с Фаридом.
- Я тоже так думаю! – горячо согласилась Жади. – Моя дочь никогда не будет счастлива с Фаридом. Он оказался очень плохой партией для неё. Пусть Хадижа возвращается в Бразилию, а когда придет в себя, она сможет встретить хорошего человека.
- Жади, о чем ты говоришь? – ужаснулась Латифа. - Ты желаешь дочери стать разведенной женщиной? Но после этого в Марокко ей не быть единственной женой. Саид сможет выдать ее только второй женой – в лучшем случае.
- Латифа, у тебя не современные взгляды на семейные отношения и брак. Зачем моей дочери вообще возвращаться в Марокко? Выйти замуж она может и в Бразилии. Здесь на брак многие семье родом из Марокко смотрят более либерально. Керим, например, не смущен тем, что ты разведена и у тебя есть взрослые дети.
- Жади, но что, если Саид найдет Хадиже мужа, который окажется не лучше Фарида? А как быть с детьми? Есть Джамиль. И, дай Аллах, найдется Амранчик. Фарид не отдаст Хадиже Амрана. А если станет известно о втором сыне, то заберет и его. И я не уверена, что найдется мужчина, который захочет решать ее проблемы с детьми и бывшим мужем.
- О, Аллах! Латифа, ты права, наверно, но я пока не хочу думать о плохом, которое ещё далеко. Мы не знаем, что приготовил для Хадижи Всевышний, какая ждет ее судьба… А ты помнишь Дуду? В детстве Хадижа дразнила одного мальчика  Дудой-червяком. Это был сын одного промышленника, которого Саид приглашал, как и других детей, на детские праздники, которые устраивались для Хадижи.
- Дуда-червяк? – с сомнением в голосе  переспросила Латифа. – И почему ты думаешь, что он женится на Хадиже? Он был влюблен в Хадижу? Кем и каким стал этот Дуда?
- Не знаю. Но они с Хадижей знакомы. Насколько я знаю, молодые люди в Бразилии редко женятся в 19-20 лет. Значит, Дуда может быть свободен. И если Саид займется сватовством сам, не поручая важного дела дяде Абдулу, то…
- Жади, не забивай пока голову тем, что неважно в данный момент. Так ты не летишь в Фес?
- Только ничего не передавай Зорайдэ, - предупредила сестру Жади. – Я собираюсь в Марокко. Но я никак не могу уговорить Лукаса отпустить меня. Он пригрозил закрыть мои счета. А своих денег у меня нет. Не продавать же золото, как когда-то именно так пришлось сделать тебе, когда сид Абдул сосватал Мухамеду в Марокко Зулейку.
- Так что же ты решила? Я не могу лететь в Марокко, ни с Керимом, ни одна. Дядя Али запретил, потому что уверен, что ты тоже захочешь лететь с нами.
- Латифа, не беспокойся, я найду выход. Однажды мне даже пришлось обмануть дядю Абдула, чтобы прилететь в Рио, когда заболела моя Хадижа. Но теперь у нее беда намного больше: украли ее сына! И я обязана быть рядом с дочерью.
- Я понимаю тебя, Жади, и ничего не стану рассказывать Зорайдэ.
- Латифа, сейчас я поеду к Иветти. Она мне вчера звонила. Сказала, что сегодня утром возвращается из Ангры. Дети ее уже выздоравливают. Но я все равно оставлю Пьетро с Кларой и на такси поеду в дом Леонидаса Ферраса. Мне необходимо поговорить с Иветти. Она может посоветовать, как мне добраться до Марокко. Если что, попрошу денег у нее. Она даст. 
- Только не ссорься с Лукасом, умоляю. Сына Хадижи найдут, похитительницу поймают, Зухру – сообщницу преступницы - накажут. Возможно, Фарид даже не даст развод твоей дочери. Они помирятся. И всё уладится. А ссора с Лукасом может обернуться для тебя потерей мужа. Вы же совсем недавно помирились после ссоры из-за происков Маизы. А теперь можете разрушить хрупкий мир из-за поездки в Фес.
- Латифа, на чьей ты стороне? Я мечтаю, чтобы Хадижа вернулась в Бразилию и начала новую жизнь.
- А дети? Как же ее дети, Жади? Ты уверена, что Хадижа согласится отказаться от Амрана? А если она ответит, что любит мужа, не смотря ни на что?
- Всё, я заканчиваю разговор. Мне пора ехать к Иветти, - сухо сказала Жади.
- Жади, пусть даже меня осудит дядя Али, но я дам тебе денег, если ты решишь лететь в Марокко, - тихо сказала Латифа, и обида Жади тут же исчезла. Всё-таки благоразумие сестры не перевесило ее желания помочь. Значит, она может рассчитывать на поддержку Латифы!

…В доме Иветти и Леонидаса Феррасов стоял шум и гам, водитель вносил чемоданы, сумки и коробки, привезенные из Ангры, служанки суетились, разбирая вещи, дети бурно радовались возвращению в город, за ними бдели  уставшие няни, и только дона Иветти нашла спокойный уголок на кухне, где и уединилась с Далвой.
- Сейчас ко мне приедет Жади. Далва… У нее такие неприятности!
- А что с ней? – встрепенулась Далва. Вообще-то эта женщина волновала старую домоправительницу только по двум причинам  – Жади была женой Лукаса и стала матерью внука синьора Леонидаса. А в остальном Далва как-то не особо жаловала марокканку, вошедшую в их семью.
Вот потому Далва заинтересовалась новостью. Кроме того, она помнила о странной истории, рассказанной Лукасом отцу, о том, что Жади увезла из Марокко своего внука, о рождении которого не догадывается даже настоящий отец. Теперь Жади добивается, чтобы Лукас признал ребенка своим, а у нее якобы есть справка, что мальчик был рожден ею, а не дочерью. Неужели правда открылась? Вот почему Лукас ходит озабоченный и нервный. По вине Жади разгорится страшный скандал!
Но Иветти рассказала совсем иную историю. В Марокко похитили второго внука Жади!
- Как?! Дона Иветти, неужели это правда? – руки Далвы, до этого переплетенные на груди, от удивления взлетели, она приложила ладони к щекам. - Как такое могло случиться?! 
- Вот так, Далва. Дочь Жади с Фаридом (это муж Хадижи) доверились другой жене, которая привела к ним служанкой якобы подругу, а на деле впустила в дом воровку. Она сразу не понравилась и свекрови Хадижи, и дедушке, даже мужу Хадижи, но вместо того, чтобы выставить служанку вон, заплатив за проработанное время, они все чего-то ждали. Кончилось тем, что женщина сбежала, украв не только деньги и золото, но и ребенка.
- Она их обокрала? И ребеночка украла? 
- Да, Далва. Ребенок стОит, наверняка, очень дорого. Говорят, в Марокко детей продают в караваны бедуинов, которые торгуют чем только можно. Теперь Хадижа в Фесе, в доме дяди Жади. Она обезумела от горя. Туда же приехали Самира – ты ее знаешь, Далва. Это племянница Жади. Студентка, т.е. она уже получила диплом журналистки и вот отправилась в Марокко на первое журналистское  задание. Но теперь она, конечно, будет пытаться найти сына своей сестры Хадижи. А с ней рядом и наш Лео.
- Лео? Наш Лео встретился с ней? Святая Клара! Я помню Самиру. Хорошая девушка, современная. Не считает нужным наматывать на себя черные тряпки, в которых ходят арабы уже и в Рио-де-Жанейро.
- Далва, будь снисходительней к чужой культуре! Толерантность необходима всем и во всем. Нас удивляет их закрытая одежда, мы не понимаем, как их женщины могут ходить в дикую жару закутанными с ног до головы. А они не понимают нашей одежды и приходят в ужас при виде женщин в купальниках, которые ходят по пляжу рядом с городской автотрассой. У них в голове не укладывается, как женщина может ходить практически голой на виду у сотен мужчин. Понимание народов и культур должно быть взаимным.
- Это да. Но что же Жади? Догадываюсь, что она не желает оставаться в стороне. Значит, Жади скоро полетит в Фес?
- Она-то собирается, но Лукас против, - со вздохом произнесла Иветти, потягивая через трубочку сок из высокого бокала.
- Да, я против! – сказал Лукас, входя на кухню и услышав фразу Иветти. – Жади уже начудила с ребенком. И я мог бы отпустить ее к дяде Али только в том случае, если бы она решила отвезти ребенка в Марокко. Пусть ее родственники сами улаживают это дело.
- Лукас, но сейчас ситуация такова, что о втором малыше лучше вообще ничего не рассказывать. Будет только хуже. Надо выждать.
- Жади так всё запутала, как только способна она одна. Знаю, зачем она едет к тебе. Она рвется в Фес, чтобы быть рядом с дочкой. Но, Иветти, поверь, там она снова устроит что-нибудь невероятное. Отправится на поиски похитительницы, и мне придется искать уже ее саму.
- Ты прав. Такое может быть, - согласилась Иветти. – Вот у Саида, бывшего мужа Жади, сбежала жена, и когда она добралась до Марокко, как в воду канула. Ее уже несколько месяцев ищут, но не могут найти. Лучше поддержи Жади, лети с ней сам, не выпуская ее руку из своей..
- О чем ты говоришь, Иветти? У меня в офисе дел выше головы! Я приезжаю домой поздно вечером и сразу же падаю в постель. Сегодня вот только решил заглянуть к вам, потому что я хорошо знаю Жади: она непременно приедет к тебе жаловаться и строить хитроумные планы, которые все равно обернутся против нее.
- Эээээ.., Лукас! Но Жади ничего не собирается придумывать. Ей просто нужны деньги, чтобы купить билет до Феса. Вот и все. А там она будет утешать Хадижу. И, кстати, увидится с Самирой и Лео. Твой брат, как я поняла со слов Жади, уже обдумывает, как лучше отыскать ребенка. Они с Самирой планируют поисковую операцию.
Лукас даже фыркнул – с недоверием и снисхождением.
- Ребенка найдут и без них. Но не удивлюсь, если эти поиски задуманы с подачи Жади. А потом, оказавшись в Марокко, она присоединится к Самире и Лео и станет сама искать пропавшего внука. И обязательно влипнет в какую-нибудь историю. Нет, я против ее поездки.
- Лукас, ты не прав! – возмутилась Иветти.
Но сын Леонидаса сообщил, что он принял меры, чтобы охладить пыл Жади:
- Она не сможет снять деньги со своей карточки. Вчера я только пригрозил, но сегодня – сделал! Я заблокировал все счета, которыми она имела право пользоваться.
- Зачем ты так, Лукас? – с осуждением протянула его мачеха.
- Иветти, моя жена просто одержима поездкой к дяде Али, хотя он велел мне задержать ее в Бразилии. Даже ее дядя понимает, чем чревато появление Жади в Фесе. Он и посоветовал мне перекрыть ей финансы. А Латифе тоже приказано не давать ей денег.
- Лукас, я могла бы лететь вместе с Жади. И у меня есть деньги, которые не сможет отобрать у меня твой отец.
- Но, Иветти, объясни: почему Жади не может утешать дочь по телефону? Если ее привезут в Бразилию, я не стану препятствовать их встрече. Пусть они занимаются ребенком. Пусть даже Хадижа живет у нас в доме! Но в Марокко Жади не поедет! – твердо заявил Лукас, сердито сунув в карманы брюк сжатые кулаки.
Далва стояла рядом с Лукасом, подперев рукой щеку, слушая, но не вмешиваясь в спор. Однако не выдержала и она:
- А если выдать привезенного Жади ребенка за того, пропавшего? Если они близнецы, похожие друг на друга, как две ложки из набора, то кто сможет их отличить? Только мать. Но дочь Жади вряд ли расскажет кому-то правду.  Сомневаюсь, что отец детей сможет заметить подмену. Синьор Леонидас никогда не мог понять, кто перед ним – Диого или Лукас, пока они не открывали рот. А эти малыши совсем ещё маленькие. Оденьте их в одинаковую одежду – и никто не сможет их отличить. Если Хадиже привезти из Рио второго ребенка, то только она и сможет знать, что это другой мальчик.
- Дааалва… Но я-то всегда различаю своих близнецов, - возразила Иветти. – А за пропавшим ребенком ухаживала и свекровь Хадижи. Она поймет, что что-то не так.
- Но синьор Леонидас всегда путает детей – где Габриэл, где второй сын.
- Далва, но если найдут пропавшего ребенка? – спросил Лукас. – Как тогда объяснить появление ещё одного, очень похожего?
- Лукас, это не проблема – дядя Али предложил тебе выход. Можно сказать, что ребенок был при смерти, его не показали Хадиже после родов, чтобы не травмировать ей психику, а потом увезли на лечение в Бразилию. Но малыш выжил и теперь должен вернуться к родителям.
- Но Жади не устраивает такой выход. Далва, Иветти, моя жена не только не хочет возвращать Джамиля его родителям, но намерена найти его брата и присвоить себе его тоже! Вот потому она и рвется в Марокко!
- Святой Франциско! Но как это возможно? Зачем этой женщине дети собственной дочери? Она могла бы родить своих! Ведь Пьетро же у вас появился. Ещё не поздно! – вставила Далва.
- Иветти, и мне ещё не нравится, что Жади посмела обратиться с просьбами к Саиду. Она ему звонила и потом сама рассказала мне об этом, - Лукас нервно вытащил руки из карманов, чтобы тут же вложить обратно.
Он не видел, как в гостиную вошла Жади и молча подходила к ним. Но Далва и Иветти ее заметили, однако не успели сделать знак Лукасу.
- Меня обсуждаете? Я слышала, Лукас, как ты жаловался, что я звонила Саиду. Но ты не оставил мне иного выхода!
- Жади, ты можешь поступать, как угодно, но не обращаться за помощью к Саиду Рашиду! –  повернулся к ней Лукас, изменившись в лице.
-  Но ты закрыл мои счета, я только что заезжала в банк и не смогла получить деньги!
- Да, я это сделал, потому что не хочу бегать за тобой по всему Марокко, когда и тебя там похитят, если ты сунешь нос, куда не следует!
- Ты уверен, что я не должна позаботиться о дочери, когда в ее семье случилось такое несчастье? Она потеряла ребенка, Лукас! И я не уверена, что его ей вернут, потому что прошло уже два дня. Чем больше времени проходит после похищения малыша, тем меньше шансов его найти.
- Жади, от тебя ничего не зависит. Дядя Али уверил меня, что его люди отправлены на поиски похитительницы и ребенка, - устало возражал Лукас. - И как видишь, я был прав: если твой внук не найдется, твоя дочь захочет забрать у тебя второго сына. Не важно, каким скандалом это закончится, но ты вернешь ей ребенка. А если бы я согласился признать его своим? Как бы мы тогда разрешили эту ситуацию? Я рад, что тебе не удалось меня уговорить.
- Лукас, я тоже оказалась права: в глубине души я всегда знала, что семейная жизнь Хадижи однажды рухнет, дочь вернется в Бразилию одна, без отобранного у нее ребенка, и тогда я смогу вернуть ей второго сына. И неважно, чье имя он носил: был бы он твоим сыном, Лукас, или вот как сейчас – он только мой сын, но Хадижа получила бы утешение, и это лучше, чем остаться совсем без ничего.
- Жади, он ещё не твой сын. Та справка, на которую ты так надеешься, не имеет юридической силы в Бразилии. Ребенка же ты не оформляла, насколько мне известно. И ещё: дядя Али сказал, что судьба Хадижи скоро будет решена на семейном суде – она будет разведена с мужем и возвращена в Бразилию. Тебе незачем лететь в Марокко. Саид привезет Хадижу домой. А дальше пусть твоя дочь договаривается с отцом о ваших встречах. И ты сможешь передать ей ее сына, не привлекая внимания.
- Лукас!... – сокрушенно произнесла Жади, уже понимая, что не сможет ничего добиться: денег ей не видать. Придется просить у Иветти и Латифы.
- Мне пора возвращаться в офис. Как подумаю, что опять предстоит стоять в пробках... А ты, Жади, успокойся. Ты увидишь свою дочь, когда Саид привезет ее в Бразилию.
Он развернулся и вышел. Далва покачала головой и пробурчала, что рада, что синьор Леонидас у себя в офисе. Иначе этот разговор очень расстроил бы его.
Махнув рукой, Далва удалилась из кухни. Жади присела на высокий стул, обтянутый кожей. А Иветти сварила ей кофе – чтобы успокоить несчастную мать.
- Иветти, но как мне быть? – с безутешным видом произнесла Жади.
- Ваша с Лукасом проблема в том, что вы не желаете понять друг друга. Каждый из вас считает себя правым.  В чем-то Лукас прав. Но я на твоей стороне, Жади. Я всё понимаю: если бы похитили моего внука, я тоже рванула бы в Марокко, чтобы его найти.
- Я не знаю, где искать, но хотя бы быть рядом с дочерью… Не представляю, как Хадижа переживет такой кошмар.
Потом Иветти увела Жади к себе в комнату, где их разговор не могли услышать, и там женщины обсудили многие варианты поисков и дальнейшего развития событий. Жади уверяла, что справится со всем сама, но ей нужны будут деньги.
- Об этом не беспокойся. Я открою счет, чтобы ты могла снимать деньги, когда тебе понадобится. Не стану рассказывать об этом Львеночку, но если он догадается, скажу, что беспокоюсь за Лео. У парня есть какие-то деньги, но совсем немного. А к счету, открытому для него отцом, Лео не прикасается. Гордый, хочет зарабатывать сам.
Вскоре Жади вернулась домой, успокоившись после слов Иветти и ее обещаний помочь. Она закрылась у себя в «восточной комнате» и взяла в руки сотовый. Сначала позвонила Зорайдэ – но новостей не было, а о Хадиже было сказано, что девочка выплакала все слезы и теперь обреченно ждет, чем закончатся поиски.
 Карима, тут же позвонив Жади, дополнила картину, поведав, как Зорайдэ встретила Лео, а ей, Кариме, ещё и досталось за то, что она отправила Лео в касьбу к Самире, хотя девушка сама ее об этом попросила. Телефон Самиры не отвечал, но зато отозвался Лео – от него Карима и узнала, что у Самиры разрядился сотовый. Но они втроем  - Самира с подругой и с Лео - возвращаются в дом сида Али, которого Самира решила попросить приютить у себя брата Лукаса.
Потом Жади долго не решалась поговорить с Хадижей. Все возможные слова утешения казались ей бесполезными. А дочь вновь станет рыдать. Что может пообещать ей Жади как мать? Вот если бы оказаться рядом и крепко прижать Хадижу к себе! И все-таки разговор состоялся: такой, каким она только что его себе представляла. С тяжелым сердцем, сама обливаясь слезами бессилия, Жади отключила сотовый.
После этого, придя в себя, Жади связалась с Латифой и пересказала все телефонные разговоры с родственниками, а также поведала о поездке к Иветти.
На вопрос Латифы о Лукасе, она ответила:
- Да, Латифа, Лукас все ещё на меня зол. Но Иветти обещала помочь.

…До вечера Жади пыталась чем-то себя занять: ухаживала за цветами в оранжерее, которую почти забросила в последнее время, играла с Пьетро и Джамилем, возилась с собакой.
Лукас вернулся домой из офиса поздно, как делал теперь все последние недели. Возможно, в работе их фирмы был завал в делах. Или Лукаса так тяготило присутствие в доме чужого ребенка?
Лукас и Жади сели ужинать почти в полном молчании и в плохом настроении. Разговаривать не хотелось. После ужина Жади сослалась на головную боль и сказала, что идет спать, заглянув, правда, в комнату, где располагались Клара и Джамиль. Немного понянчив малыша и ещё сильнее расстроившись, представив, как хочется Хадиже увидеть обоих сыновей, Жади отправилась спать.
Но сон не приходил, и Жади решила взглянуть на оставшуюся половину кулона, превращенный в новый кулон. Теперь он лежал в ящике ее туалетного столика. Порывшись, она вытянула за кожаный шнурок ставшее амулетом украшение.  Положив кулон на ладонь, Жади вдруг почувствовала тепло, исходившее от нефрита. Всмотревшись в камень, она вдруг заметила, что из его глубины исходит некое сияние.
- Где же вторая твоя половина? – заговорила Жади с камнем, не раз предсказывавшим ей изменения в судьбе. – Хадижа сказала, что кулон висел на шее Амрана. Найдется та часть нефрита, тогда и Амранчик вернется к моей Хадиже. А когда-нибудь нефритовые кулоны встретятся, и оба сына окажутся у матери. Когда же это случится? Когда страданиям Хадижи придет конец? Аллах, если бы она не родила раньше времени! – в который раз начала сожалеть Жади, крепко зажав в ладони кулон.
Услышав шаги Лукаса за дверью, она тут же сунула кулон под подушку, закрыла глаза и притворилась спящей. Она не могла простить Лукасу, что он сделал бесполезными ее кредитки, заставив обращаться с просьбами к Иветти и Латифе.
Крепко сомкнув веки, она вдруг поняла, что когда-то в ее жизни такое уже было: однажды ей уже приходилось прикидываться спящей, когда она пыталась стащить из сейфа Саида деньги и свой паспорт, готовясь к побегу с Лукасом. Ничего не заподозрив, Саид принял ее за спящую.
А понял ли Лукас? Но он не стал уличать ее в притворстве. И зачем? Он молча прошел к своей половине кровати и тихо лег, закинув руки за голову. Так и лежал. Наверно, и ему не давали уснуть тревожные мысли. Ведь они с Жади снова поссорились! Ему тоже, как и Жади, было не по себе от этого.
Но неожиданно зазвонил сотовый Лукаса. Он взял телефон и поднес к уху.
- Что?... Мэл рожает?!.. Кто отвез ее в клинику? Шанди? Иветти, вы с отцом уже там? Почему не позвонили мне раньше?... Как это я пропущу такое событие? Нет, я тоже приеду! Да, Жади спит, - понизил голос Лукас. – Конечно, у нее столько неприятностей из-за дочери, что лучше пусть выспится и узнает новость завтра утром. Я уже еду!
Лукас вскочил с постели и быстро оделся. Выскочил из комнаты, и вскоре внизу у ворот послышался шум двигателя автомобиля. Лукас водил машину довольно редко, предпочитая, чтобы его возили на работу нанятые водители. Но было позднее время, в доме оставались два охранника, а водителя Лукас отпустил несколько часов назад. Впрочем, в чем проблема? Даже в такое время можно без приключений добраться до нужного госпиталя, который располагался в приличном месте Рио, далеко от фавел.
Лукас уехал, а Жади лежала теперь с широко распахнутыми глазами, достав кулон и задумчиво вертя кожаный шнурок на пальцах.
В дверь комнаты, постучав, заглянула Клара.
- Дона Жади, что-то случилось? Я слышала, как внизу хлопнула дверь, а затем от дома отъехала машина.
- Ничего страшного не случилось. Наоборот – радостная новость. Дочь Лукаса рожает. Иветти ему позвонила. Лукас «полетел» в родильное отделение, а мне что-то нездоровится, и он оставил меня дома. Иди спать, Клара.
Но Клара не успела закрыть за собой дверь, как сотовый Жади издал сигнал.  Смска!
Сев в постели и прочитав сообщение, Жади сказала:
- Клара! Вот и новости! Иветти просит передать Лукасу, если он ещё не выехал, что «Мэл родила двух девочек. Близнецов она решила назвать в честь их с Шанди матерей: Маизиньей и Журиньей».
- Дона Жади, какая прекрасная новость!
  – Слава Всевышнему! Теперь у Мэл есть две здоровые девочки, пусть и немного недоношенные. Если бы с ними были какие-то проблемы, Иветти позвонила бы мне.
Но Клара посоветовала сразу же позвонить доне Иветти. Ведь в смске много не напишешь.
- Ты права, Клара…
Она потянулась к сотовому и набрала нужный номер.
- Иветти? Лукас уже едет к вам. Как новорожденные? С ними все в порядке?.. Раньше срока? Это не страшно, теперь выхаживают даже шестимесячных. Я рада за Мэл… И за Лукаса тоже. Как Маиза? Она дала о себе знать? Она уже знает о том, что дочь родила?.. Что?.. Ещё нет? Уверена, что Маиза, как мать, не сможет удержаться, чтобы не позвонить Мэл…
Лукас вернулся через несколько часов, почти утром, решив пойти в офис в этот день на несколько часов позже, чем обычно. Он переволновался и хотел теперь спокойно выспаться. С роженицей и близнецами все было в порядке.
- Шанди позвонил доне Журе? – спросила Жади.
- Конечно, но только утром. Он не хотел, чтобы мать ночью добиралась на такси в клинику. Но сейчас она, конечно, уже знает новость, что снова стала бабушкой двух здоровых девочек.
- Почему роды преждевременные?
- Я в этом не разбираюсь, но врач успокоил, сказав, что все анализы в порядке как у Мэл, так и у детей. Но…
- Что, Лукас?
- Хм, думаю, как отреагирует Маиза на то, что одну из внучек Мэл решила назвать Журиньей? Впрочем, Маиза от всех скрывается, едва ли мы узнаем ее мнение.
- Лукас, она позвонит, вот увидишь. Или ты желаешь выяснить, как она себя чувствует? Ведь она ждет от тебя ребенка? Или даже близнецов?
- Жади, забудь об этом, - нахмурился Лукас.
- А тебе не хочется забрать у нее хотя бы одного из детей? Я могла бы принять этого малыша как родного…, - с намеком сказала Жади. Но Лукас не стал ее слушать, забрался под плед и уснул.
Жади же открыла ящик туалетного столика, вернула на место нефритовый кулон  Джамиля и взяла в руки сотовый: она каждое утро начинала теперь со звонков: Латифе, Самире и в Фес – Хадиже и Зорайдэ.



3. Часть 27. Глава 3. Праздник в Сан-Криштоване. Жади в доме Леонидаса Ферраса.


Каждое утро Латифы тоже теперь начиналось или со звонков Жади, или звонков из Феса - от Хадижи и Зорайдэ. Самира звонила в течение дня. Все разговоры были волнующими, связанными с пропавшим Амранчиком. Но сегодня Латифа с удивлением узнала от Жади радостную новость: Лукас вновь стал дедушкой, и на этот раз -  двух девочек-близняшек.
- Мэл ночью родила! Наверно, в Сан-Криштоване будет грандиозный праздник? Это же и внучки доны Журы, при чем одну из них назвали в ее честь.
- Жади, неужели это правда? Мэл сделала свекрови такой подарок? Если вспомнить, как Маиза не желала принимать дону Журу, то Мэл может и передумать. Поздравь от меня Лукаса! Дону Журу тоже следует поздравить. Пусть даже настроение у нас вовсе не праздничное.
- Да, я помню, как Самира рассказывала нам истории, которые ей однажды поведала твоя соседка из бара – о том, как Маиза обвинила Шанди в воровстве, как она унижала дону Журу. И Лукас тоже как-то поделился со мной подобными воспоминаниями.
- Жади, а я удивилась, увидев из окна, с каким гордым видом дона Жура рано утром шла по улице. И у нее светилось лицо от счастья. Аллах, для нее это такой подарок.
- Латифа, могу я к тебе приехать? К Мэл мы с Лукасом поедем вечером. А пока у меня нет настроения - оставаться в доме одной. Клара повезла Пьетро в дом Иветти. Вокруг бассейна бродит наш пёс Гектор и воет от одиночества. Мне так жутко! Если я поеду к тебе вместе с Джамилем,  то Клара, вернувшись, сможет немного поспать. Она так устает, ухаживая за малышом. Я предлагала нанять няню, но Клара, к моему удивлению, начала возражать.
- Жади, ты могла бы привезти ко мне и Пьетро. Я так давно не видела племянника!
- Латифа, ты думаешь, я его не уговаривала? Но он закатил истерику, желая увидеть братьев Лукаса, вернувшихся из Ангры. Ему не терпится показать им новую игрушку, подаренную отцом. Что я могла поделать? Он не дал бы нам спокойно пообщаться, а мне – помочь тебе с выпечкой. Но я буду ему позванивать, чтобы он не шалил в доме Иветти.
Разумеется, Латифа позволила сестре приехать. И пока они возились с тестом и ворохом печенья с остывших противней, раскладывая выпечку по пакетам, за Джамилем присматривала Эмми, которая заглянула к свекрови. Ведь Амин велел ей учиться у матери ведению домашнего хозяйства и приготовлению обедов. Но возиться с тестом ей не очень-то хотелось. А вот с малышом – пожалуйста.
Потом, когда все домашние дела были сделаны, Латифа отпустила Эмми с полной кастрюлькой приготовленного с ее участием салата и уже привычным  пакетом печенья. Но едва женщины сели пить чай, надеясь поговорить о волнующих их проблемах, как появился Керим.
Позже Жади не могла понять, как так получилось, что они с Латифой, проговорившись, между делом выложили ему правду о Джамиле и его пропавшем брате-близнеце. Рассказали, потом опомнились и испугались. Керим, увидев испуг в их глазах, растерянность и смущение, попросил доверять ему.
- Мы с Зейном уже знаем правду, Жади. И у стен бывают уши, если не проявлять бдительность. А вы с мужем на празднике Самиры спорили слишком громко и вели себя неосторожно. Конечно, мы решили не вмешиваться. Но мне хотелось бы знать, что вы думаете о поисках пропавшего мальчика? И как ты намерена поступить с Джамилем, когда найдется его близнец?
- Керим, Жади хотела бы попасть в Фес и быть рядом с дочерью, чтобы утешать ее, но все против этого: дядя Али, ее муж Лукас, как и отец Хадижи Саид, - проговорила Латифа.
- Да, но я могла бы полететь с вами! Вопрос с деньгами уже решен. Иветти одолжит мне нужную сумму.
Керим тут же ухватился за эту мысль.
- Почему бы и нет? Латифа, мы можем сделать вот что: ты же волнуешься за Самиру? Так давай тоже отправимся в Марокко, будем рядом с Самирой и Хадижей. Когда ребенка найдут, а это обязательно произойдет, мы устроим никях. Сколько нам ещё ждать? Зачем откладывать свадьбу и тянуть с заключением брака? Кстати, можно купить и золото – как здесь, так и в Фесе.
- Разве я могу думать сейчас о золоте, Керим? О никяхе? Такое горе – у Хадижи украли ребенка. И мою дочь тоже могут украсть – чтобы насильно выдать замуж.
- Прости, любимая. Но я уверен, что братика Джамиля найдут. Уверен! Безнадежны случаи, когда детей воруют у нищих родителей. Но когда до всех в Марокко дойдет слух о том, что пропавший ребенок – внук самого Саида Рашида, то непременно найдутся желающие получить выкуп. Точнее – вознаграждение. Этого малыша выдадут даже непричастные к похищению люди.
Керим нежно обнял невесту, не позволяя Латифе отстраниться от него.
Но Жади возразила:
 - Боюсь, что Шурук украла моего внука по наущению соперницы моей дочери вовсе не для того, чтобы потом требовать выкуп. Она спрячет ребенка в таком месте, где его никто не найдет. Амрана украли не для выкупа, а ради мести. Не хочется об этом думать, но Амранчика может уже не быть в живых.
- Нет, нет! Не надо говорить о плохом! Ребенок жив и здоров, иншалла!
- Да, Жади, не напрашивай беду! – поддакнула расстроенная и сопереживающая ей Латифа.
Но и Керим стоял на своем:
- Только подумайте: женщина, которая унесла мальчика из дома, скорее всего, корыстна. Она не станет убивать ребенка, за которого можно выручить деньги. Даже если она что-то пообещала Зухре, все равно она не спрячет и не убьет его, а продаст. Вот если бы с ребенком мужа сбежала соперница Хадижи, тогда можно было бы предположить что угодно. Ей было бы нечего терять, только утолить жажду мести. Но та… Шурук? … о которой вы говорите, она работала в доме и ушла, обокрав, и будет скрываться, зная, что ее ищут. И она понимает, что ей нужны будут деньги, чтобы тихо жить, где-то затаившись. Ребенка надо искать. И его ведь ищут? Жади, успокойся сама, успокой дочь и Латифу: мальчика найдут. 
Жади перевела взгляд с лица Керима на Латифу. Сестра с таким доверием смотрела на жениха! Но и у Керима было такое решительное выражение глаз, столько уверенности в голосе, что поверила ему и Жади.
- Керим, ты так хорошо сказал, ты умеешь убеждать. Теперь и я думаю, что Амрана непременно отыщут, - грустно улыбнулась Латифа.
Жади молча кивала, ей хотелось верить, что все так и будет.
- Жади, а как ты поступишь, когда найдется Амран? – повторил Керим ранее заданный вопрос. - Как я понял, Джамиля ты не намерена возвращать?
- Я уже не знаю, Керим, как мне поступить. Возможно, Лукас и дядя Али правы: надо было вернуть сына Хадиже. Но сейчас ситуация так изменилась, что этого делать не стоит. Наверно, лучше выждать. Чем закончатся поиски и семейный суд? Найдут ли ребенка? Получит ли Хадижа развод? Возможно, моя дочь вернется с отцом в Бразилию, и тогда я смогу утешить ее лучшим способом на свете – вернув ей второго ребенка. Но пока не стоит думать об этом. Потом, все потом, когда хоть что-то прояснится.
- Тогда верь в лучшее и не рви себе сердце, - посоветовал Керим. 
- Я согласна с Керимом, потому что столько людей ищут ребенка! Дядя Али отправил группу в Марракеш. Ещё одна группа вот-вот выезжает. Мне Карима звонила вчера вечером, рассказала, что моя Самира собралась вместе с Амалией и Лео примкнуть к поисковой экспедиции.
- Вот и отлично, Латифа, - встрепенулась Жади. – И не тревожься теперь за Самиру. Это очень хорошо, ты просто не понимаешь, что тем самым Самира ускользнет из-под власти сида Абдула. Она будет под надежной защитой людей дяди Али. А он непременно даст им такое указание. И Лео рядом. Самира под надежной охраной.
Они снова и снова возвращались к наболевшим темам: поискам Амрана и безопасности Самиры.
И вдруг с улицы послышалась громкая зажигательная музыка и веселые голоса. Керим с удивлением подошел к окну.
- Что там за праздник?
- У доны Журы появились две внучки. У ее сына родились дочери-близнецы. Одну из них назвали в ее честь, - пояснила Латифа.
– Керим, ты помнишь дону Журу? – с лукавой улыбкой спросила Жади. – Эта женщина обрабатывала тебе раны, когда ты лежал раненый в комнате Латифы.
- Я… ее не помню… То есть я не так давно познакомился с хозяйкой бара, вашей соседкой, но я не помню тот момент, о котором ты говоришь, Жади.
- Наверно, ты был без сознания. Или тебе было не до нее. Дона Жура – хорошая женщина. У нее золотое сердце. И она единственная, кто смог бы справиться с Мэл, стань она ее невесткой ещё до всех трагических событий с дочерью Лукаса, - рассуждала Жади, забыв о том, что Кериму многое из жизни Жади неизвестно.
- Моя Самира говорит, что люди часто подсмеиваются над многолетней поговоркой доны Журы: «Это вам не шутки!» Но все жители Сан-Криштована ее любят и уважают, ее побаиваются даже отъявленные хулиганы.
- Да-да! Я помню, как когда-то Мухамеда ужасало то, как эта женщина расправлялась с подвыпившими и разошедшимися посетителями бара, легко вышвыривая их из бара на улицу. А как возмущался дядя Абдул, когда приезжал из Феса в Бразилию и сталкивался на улице с доной Журой! Мухамеда и его дядю приводил в ужас ее голос, громкий, как у мужчины,– вспоминала Жади, не замечая, как Латифа непроизвольно крепче прижалась к обнимавшему ее Кериму. Но Керим это почувствовал и сказал:
- Мухамед  пусть остается в прошлом. Твое будущее, Латифа – это я. У нас с тобой впереди долгие годы семейной жизни. Счастливой жизни! О Мухамеде мы будем вспоминать, но не боясь этих воспоминаний. Жади, скажи, ты вспоминаешь о бывшем муже?
- Зачем? – удивилась сестра Латифы. – Я выбросила Саида из головы, как только освободилась от него!
- Но если ты все-таки случайно думаешь о нем, эти воспоминания для тебя болезненны?
- Конечно же, нет! Это мое прошлое, от которого никуда не денешься. А наша дочь навсегда связала нас. Вот Лукас нервничает, слыша имя Саида. Но почему-то требует от меня спокойного отношения к его бывшей жене Маизе, ведь она мать его дочери! А теперь ещё и… Ну, это не важно. А Саид – отец МОЕЙ Хадижи, и для меня он значим только в этом смысле. Керим, почему ты задаешь мне эти вопросы?
- Потому что хочу доказать Латифе, что и ей стоит изменить отношение к бывшему мужу.
Керим постарался незаметно поцеловать Латифу, коснувшись губами волос за ее ухом, но женщина вздрогнула и смутилась, страшно покраснев. Для нее такая интимность была слишком по-бразильски, потому не приемлема. Ведь это происходило на глазах Жади!
Жади решила оставить пару наедине и заявила, что ей пора выяснить, как там Джамиль. Эмми оставила ребенка в комнате, где ещё недавно обитала Жади, малыш крепко спал в кроватке и сейчас. Комната выходила окнами на довольно шумную трассу, но громкая музыка из бара доны Журы все-таки сюда не доносилась, если плотно прикрыть дверь.
Как только Джамиль проснулся, Жади переодела его, поменяла памперс и засобиралась домой. Ведь они с Лукасом, не смотря на ссоры и недопонимание из-за малыша, собирались сегодня навестить в клинике Мэл. Опаздывать не стоило. Иначе Лукас решит, что она не хочет видеть его дочь.
Жади так и объяснила сестре свой отъезд и отбыла домой на такси.
Вскоре покинул дом невесты и Керим. Когда Латифа помогала вынести ему последние пакеты с печеньем, то они вместе остановились возле его машины, заинтересованно наблюдая за праздником возле бара. Площадь перед заведением доны Журы была украшена даже красивее, чем бывало во время празднования рождественских и новогодних праздников. Хозяйка бара на этот раз повесила новые яркие гирлянды над окнами и дверью заведения, и пальма тоже была опутана сетью разноцветных электрических лампочек и сияла огоньками снизу доверху.
Из динамиков по очереди неслись новомодные мелодии фанка и самбы, форро и боссановы. В толпе танцующих Латифа заметила шныряющего Базилио, Анинья же стояла за спиной восседавшей за столиком доны Журы, принимающей поздравления.
- Жади, конечно, не догадалась подойти к свекрови Мэл и поздравить, - с сожалением сказала Латифа Кериму. – Дона Жура обидится на нас.
- Позвони ей, завтра сама подойди и поздравь от вас обеих. Объясни, что у Жади проблемы.
- Надеюсь, дона Жура поймет. Конечно, ей известно, что у дочери Жади похитили сына.
- Наверно, она знает. Если в Сан-Криштоване всем обо всем известно, то… Латифа, зайди в дом, дорогая. Я подожду. Уеду, когда смогу убедиться, что ты в безопасности.
- А что такое? – испуганно спросила Латифа.
- Мухамед и его родственник из магазина не сводят с тебя глаз. Я не хочу, чтобы они подходили к тебе, как только я уеду.
- Мне не о чем разговаривать с Мухамедом. Керим, поезжай, я сразу же войду в дом.
Они немного поспорили, но все равно Керим настоял на своем, и Латифа ушла, закрыв на его глазах дверь. И Керим тут же уехал.

…В баре за столиком сидели дона Ноэмия и дона Одетти во главе с виновницей торжества, которая и предложила подругам перебраться с шумной улицы внутрь помещения. Дона Жура устала за день от поздравлений и разговоров об отцовстве Шанди. Прибывшая по такому важному случаю из престижного района Рио дона Одетти теперь расхваливала собственную жизнь, в которой она, по ее словам, только и делала, что купалась в роскоши.
- Сожалею, подруги, об одном:  я все ещё не съездила в Европу. Париж, Милан, Лондон… Ну, как можно считать себя аристократкой, не побывав в таких значимых местах? Как же мне не везет! Ни с цирком на гастролях в молодости не побывала, ни сейчас с Карлой и ее мужем-жмотом!
- Но, Одетти, разве зять обязан брать тебя в свои деловые поездки? – с плохо скрываемой насмешкой спросила дона Ноэмия. – Карла – его жена, поэтому она везде его сопровождает. Но я не слышала, чтобы мужья брали в путешествия собственную тещу.
- Хм, Ноэмия, но он мог бы организовать для меня отдельную поездку! Для меня и Тавиньо-младшего! Он ведь сумел взять с собой своего ребенка и его няню.
- У твоего старшего внука есть отец. Попроси его отправить ребенка в круиз по Европе – вместе с тобой.
- Ха! Отец Тавиньо-младшего тоже жмот. Знаете, что он заявил мне? Что сам поедет в отпуск в Европу с женой, и тогда может взять с собой и внебрачного сына, но без меня!
Ноэмия покачала головой, скосив глаза в сторону и выразительно подняв брови. Дона Жура в разговор не вмешивалась. Она о чем-то думала.
- В чем дело, Журочка? – спросила, заметив, Ноэмия.
- Да Боже ж мой! Этот ловкий макак Базилио снова сбежал. Анинья отдувается за двоих, обслуживая праздничный вечер. А ведь тройная оплата была обещана этим двоим за дополнительную работу.
- Да вон твой парень – стоит возле мужа Ноэмии! – Одетти ткнула пальцем  в сторону, не выпуская изо рта коктейльную трубочку. – Анинья, принеси ещё «Кровавую Мэри»!
- Одетти, это не безалкогольный коктейль, осторожнее, - предупредила Журинья давнюю подругу.
- У меня крепкая голова – ещё со времен работы в цирке. Я все-таки была глотательницей огня! Каждая минута – вспышка! Ещё коктейль, Анинья! – прокричала на весь бар уже не вполне трезвая дама из престижного района. Увидев, что Анинья занялась приготовлением коктейля, Одетти тут же переспросила у приятельницы:
- Жура, так твоя невестка назвала одну из девочек в твою честь? Тоже будет Журиньей?
- Да. Шанди позвонил и обрадовал. Сказал, что дочка, родившаяся первой, будет названа Женевьевой –Женуарией-Элоизой. Тройные имена – так принято в их семье. Мое полное имя тоже Женуария. Это в Сан-Криштоване имя сократили до просто Журы.
- А вторую как назовут? – теперь уже полюбопытствовала Ноэмия.
- Вторую внучку… Маиза…эээ, забыла. Я так была рада за Шанди, и что дети родились здоровенькими, что забыла полное имя второй девочки. Но тоже тройное. Но что Маизинья – точно. И ещё Марселина, кажется…
- Ну и слава Всевышнему! Пусть будут здоровенькими, красивыми и счастливыми, - улыбнулась Ноэмия. Вокруг ее глаз тут же собрались веселые лучики вовсе ещё не старческих морщин, которые так нравились Мустафе.
Анинья принесла, наконец, поднос с коктейлем для доны Одетти и чашки с кофе для хозяйки и доны Ноэмии. Вместо пирожков на этот раз на большом блюде лежали куски торта, остатки от огромного торта, который привез ещё днем для праздника Шанди. Но торт был разрезан на множество мелких кусочков ещё там, на улице, в самом начале праздника. А теперь осталось несколько порций лично для доны Журы и ее самых близких подруг.
-… Шанди очень рад, - делилась женщина. – И я, признаться, тоже. Пусть Мэл занимается детьми и не думает о глупостях. Слава Богу, это не наркотики, но ее так и тянет порой на глупости. Недавно она вздумала пощекотать нервы отцу и мачехе. Добилась того, что Жади и Лукас поругались. Последствия происходили на моих глазах, можно сказать, потому что Жади жила несколько недель в Сан-Криштоване у Латифы.
- Мустафа каждый день  интересовался, когда у Жади снимут медицинский воротник, и вот сегодня она приехала без него, - поделилась Ноэмия, деликатно беря с блюда кусочек торта.
- Ха, Жура! Твой официант бежит сюда, сломя голову. Не иначе, что-то случилось! – грубовато прокомментировала скорое появление Базилио дона Одетти.
- Сейчас узнаем, - сердито пробурчала дона Жура, - возможно, он опомнился, что должен обслуживать клиентов бара! Боится меня, клоун.
Но парень влетел в зал с широко раскрытыми глазами, желая как можно скорее поведать какую-то новость, но не сумел справиться с собой и потому глотал ртом воздух, не произнося ни звука.
- Ну, что такое, Базилио? Скажешь, наконец? – спросила Жура, отпивая из крохотной кружечки кофе.
- Дона Жура! Самиру похитили! Мне Мустафа сказал, что все в Марокко заняты поисками похитителей. А до этого я слышал, как Халиса днем рассказывала что-то Арибе, но я смог услышать только слова «украли» и «похитили».
- Что?! Самиру… украли?! – опешила дона Жура.
- Не может быть. Базилио, ты услышал что-то не то, - возразила дона Ноэмия.
- Неужели тот старик Абдул ее схватил и теперь насильно заставит выйти замуж? – гадала дона Жура. - А… что же Латифа? Ничего не знает? Я ее недавно видела возле машины жениха! Она не выглядела убитой горем.
- Это какая Латифа? – вмешалась Одетти. – Не та, что развелась с владельцем «Волшебной лампы» из-за его многоженства?
Жура сурово кивнула. А дона Ноэмия не выдержала и сказала:
- Нет, Базилио, ты слышал только часть разговора, и вовсе не о Самире! Ладно, расскажу вам одну новость, но Мустафа велел мне молчать. Это – СЕКРЕТ!
- Конечно, Ноэмия. Так в чем дело? – заинтересовались женщины за столом. А Базилио тоже бочком придвинулся к ним и навострил уши. Прогонять его не стали из практических соображений: пусть потом точно так же разнесет теперь уже правильную версию сплетни.
- Так вот, в Марокко похитили сына Хадижи, дочери Жади. Украли внука доны Жади, а вовсе не Самиру! Мустафа узнал от Мухамеда. Сейчас в их семье переполох. Саид намерен лететь в Фес, чтобы искать внука и требовать от зятя развод для дочери. А тут ещё Жади позвонила ему и начала требовать - или дать ей деньги, чтобы она могла сама лететь к дочке, или чтобы Саид немедленно начинал поиски ребенка. И Мухамед тоже собирается в Марокко – дядя Абдул торопит его, чтобы он забрал в Бразилию жену Муну. И ещё: скоро Ариба тоже отсюда уедет. Она должна была выйти замуж за сына дяди нашей Латифы, но теперь из-за пропажи ребенка свадьба будет отложена.
- Ноэмия, как интересно живут твои арабские родственники! Столько событий. А я как в вакууме – подпитываюсь новостями через телевизор или приезжая в Сан-Криштован, - пожаловалась дона Одетти. - Это плата за мой новый уровень жизни. Иик!..  Иик!
- Но я думаю, что Самира тоже в опасности, - продолжала Ноэмия. - Мустафа проговорился, что Мухамед нужен в Фесе, чтобы участвовать в свадебной церемонии с семьей жениха, если станут выдавать замуж Самиру. Ведь дядя Абдул нашел ей жениха.
- Но они же ее не схватили? Как без нее ее могут выдать замуж? – задала наивный вопрос Одетти.
- Тьфу – три раза, Одетти! И по столу постучи, чтобы не напросить беды! – сказала Жура в сердцах. – Там такая семейка, что могут выдать и без согласия невесты. Но Самира говорила мне, что не желает замуж идти, пока не поработает. Ей ведь практика нужна. А то диплом без практики – просто бумажка.
- Жениха ей уже нашли, - продолжала секретничать Ноэмия, нещадно выдавая доверенные ей мужем тайны. – Мухамед и дядя Абдул довольны будущим мужем девушки. Но мой Мустафа говорит, что жених никуда не годится. Стар для нее и уж очень страшен внешне. Характер капризный и склочный, ещё и скупой очень. Мустафе о нем рассказала его дальняя родственница, которой он специально недавно звонил. Самира для этого мужчины  – последняя надежда.
- Боже, спаси Самиру! Девчонка неопытная и слишком самоуверенная, - разволновалась дона Жура. – Совсем одна в той стране. Ведь на родственников никакой надежды.
- Нет, Журочка, там с ней Лео. И подруга, с которой она летела работать. Лео - тот парень, что когда-то жил здесь рядом, пасынок Эдвалду. Одетти, ты же его знаешь! – повернулась Ноэмия к бывшей соседке.
- А… Того Эдвалду, который снимал у меня дом и мастерскую, где теперь живет синьор Олаву?
- Да, тот самый. Скажу я вам… Мухамед в ярости! Ему кто-то сказал, что Лео влюблен в Самиру! Ну и он боится, что между ними что-то может про-и-зой-ти, - понизив голос, по слогам и с намеком сообщила дона Ноэмия.
- Лео?.. Иик!.. Иик!.. Того парня звали Эдом! Он ухаживал за моей Карлой, - вспомнила Одетти, не переставая икать после нескольких коктейлей и сердито поведя плечами. - Хм, парень со странностями. Не постоянный, верить ему нельзя. Погулял с моей Карлой и бросил, как будто ничего между ними и не было! 
- Ну, мало ли что случилось между ним и Карлой. А теперь он влюбился в Самиру! – уточнила Ноэмия.
- Влюбился, - фыркнула задетая Одетти.
- Так что там с внуком Жади? А ведь мне никто ничего не рассказал. И даже Шанди молчит.
- Журочка, разве Шанди было до этого? Он беспокоился за собственную жену, у которой начались роды. Сама же нам рассказывала, что Мэл рожала очень долго и страшно вымоталась. Представь, что чувствовал, сидя под дверью родильного зала, твой сын? – упрекнула подругу Ноэмия.
- То-то я смотрю, что синьор Мухамед стоит на пороге магазина с таким озабоченным видом!
- И Амин, и обе его жены ходят безрадостные, - добавила дона Ноэмия.
- А Жади такая нервная, дерганая какая-то, хмурая, - тоже вдруг вспомнила и Жура. – И заметьте, приезжает с ребенком. Боится оставить дома с няней.
- Точно! Мустафа сказал, что ребенка украла нанятая мужем Хадижи няня или служанка. Я не поняла. Говорят, украла у них золото, деньги, не только ребенка. А теперь его могут продать бедуинам. Вы помните фильм, в котором по бескрайней пустыне среди желтых песчаных барханов тянулся караван верблюдов? А сверху – бедуины со своими узлами и мешками. Похищенный ребенок, скорее всего, уже среди них, - рассказывала, кивая, дона Ноэмия.
- Ну, есть же такие люди! – возмутилась дона Жура. – Только чудовище может лишить мать ребенка!
- Журочка, детей везде воруют и продают. Воровка наверняка продала ребенка за хорошие деньги, - пояснила Ноэмия. – Синьору Саиду придется хорошо раскошелиться, чтобы его дочери вернули его внука.
- Хм, бедная женщина! На Жади я даже обижаться не стану, хотя она меня проигнорировала. А могла бы подойти. Но теперь всё с ней ясно. Как и с Латифой. На ее лице я не заметила радости. Боится и за Самиру,  переживает за сестру и ее внука.
- А ещё мне известно, что старики из Марокко запретили Жади появляться в Фесе: ни одной, ни вместе с Латифой и ее женихом. Не знаю, почему, - восполнила пробел в новостях Ноэмия.
Жура только осуждающе качала головой. Одетти же выпила очередной коктейль и теперь бродила осоловевшим взглядом вокруг себя.
- Всё, подруга, тебе хватит. Ноэмия, как быть? Отвести ее ко мне на второй этаж – пусть Одетти сегодня переночует у меня, или вызвать такси и отправить  домой?
- Дааамммооой хаааччуууу, - протянула дона Одетти, пытаясь кокетливым, как ей казалось, движением руки поправить уложенные в непростую прическу волосы.
- Базилио! – подозвала дона Жура официанта. – Вызови такси доне Одетти. Адрес ты знаешь.
Вскоре подруги не без помощи Базилио вывели на улицу подвыпившую приятельницу и с трудом усадили в салон машины. Дона Одетти попыталась упираться, вцепившись в дверцу и спинку сидения, не желая влезать в машину. Отправив гостью, Жура и Ноэмия влились в веселую толпу танцующих под их громкие аплодисменты хозяйке праздника.
- Анинья, всем желающим соки за счет заведенья! – воскликнула, расчувствовавшись, владелица бара. – Если у моего сына ещё будут дети, то очень не скоро. Мне ничего не жалко ради такого праздника! Ради моих новорожденных внучек!

…Из окна соседнего магазина за бурным празднеством наблюдал Мухамед. У кого-то радость, в их семье - горе. Такова жизнь. Значит, Жади невольно стала бабушкой ещё двух внучек Лукаса? Потеряла родного внука, сына Хадижи, но судьба послала ей внучек от дочери бразильца. Хм… А мечется как! Каждый день она у Латифы, стоит только выглянуть в окно!  Но одалиске не удалось уговорить Латифу, чтобы вместе лететь в Марокко, это же очевидно. Разве козочка посмеет перечить воле дяди Али?
Аллах, так почему же она не согласилась помириться с ним, Мухамедом? Дядя Али уверял, что разговаривал с племянницей, спрашивал, не желает ли она помириться с бывшим мужем, ведь и развод только первый. Почему же Латифа отказалась?
Мухамед вспомнил разговор с Рапазао, который заявился к нему в магазин один, без напарника, чтобы не привлекать внимания и не вызвать подозрений у местных сплетников. Владелец «Волшебной лавки» объяснил, чего он желает, какой результат деятельности приятелей его устроит, подробно проинструктировал, как им следует действовать. Оставалось теперь уповать на то, что жуликоватые дружки справятся с работой, за которую уже получили небольшой задаток. Мухамед не привык платить вперед, но ребята из мастерской уперлись и не соглашались работать на него без предоплаты.
Мухамед утешал себя мыслью, что скоро фотографии будут в его руках. И тогда посмотрим, женится ли Керим на Латифе! Согласится ли его козочка стать женой человека, у которого наверняка есть бурное прошлое и такое же настоящее. Мухамеду очень хотелось в это верить! А что скажет дядя Али, узнав, что появились компрометирующие жениха Латифы снимки?
Нет, нет, Мухамед  проявит благородство по отношению к матери своих детей и примет ее обратно в семью. Сейчас у него одна жена – Муна. Латифе предстоит вернуться только второй. И это справедливо. Он много раз просил ее забыть раздор и вернуться к нему. Но она упрямо отказывалась, теперь же пусть будет благодарна судьбе за то, что не Лейла – первая жена, что эта подлая девчонка вообще больше не жена ему!
Мухамед так разволновался, что ему страшно захотелось есть. Потирая голодный живот, он стоял теперь у окна магазина, понимая, что праздник, устроенный в честь  доны Журы, закончится не скоро, а продираться сквозь толпу, из которой непременно донесутся разные, в том числе и неприличные шуточки в его адрес, ему не хотелось. Претила одна только мысль об этом! Люди не могли простить ему многоженство, о котором уже сложилось негативное мнение у его соседей. Но кому какое дело? Это его жизнь, не им судить.
Мустафа же вышел на улицу и стоял почти у порога совершенно пустого магазина, маясь от неизвестности, где его жена. Где Ноэмия?! Он вглядывался в толпу, но Ноэмии, нырнувшей вместе с доной Журой в самую гущу веселившихся соседей, он не видел. И это приводило его в бешенство. Что эта несносная женщина о себе думает? Как она может так играть с его сердцем? Ведь Мустафа, не видя ее, ревнует, он же ревнует Ноэмию! Ревнует!


4. Часть 27. Глава 4. Сан-Криштован.  Письмо и открытки от Самиры.


Утром Жади вновь была у Латифы. Приехала не одна, а с Джамилем и Пьетро. Сначала женщины занимались детьми, но потом пришла Эмми, ей и поручили присматривать за мальчиками.  Жади с Латифой вместе готовили обед на кухне. Сначала Латифа пыталась зазвать и Эмми, но у той немедленно приключилось что-то с желудком, едва девушка вошла на кухню и вдохнула запах тушеного мяса. В этот день учиться готовить хариру и очередной салат невестка не могла.
Латифа и Жади насторожились. Неужели и Эмми ждет ребенка? Откуда бы такая реакция на ещё недавно хорошо воспринимаемую еду? Но Латифа решила выяснить позже, что происходит со здоровьем жены Амина.
И пока Эмми играла с детьми, Жади эмоционально описывала сестре, как они с Лукасом посетили накануне Мэл и ее новорожденных дочерей. Дочь Лукаса сначала отводила глаза от Жади, потом вдруг начала извиняться перед ней за то, что сделала, находясь в Европе. Она разволновалась, хотя Жади и просила ее успокоиться и не вспоминать прошлое, но врач заявил, что недавно родившей женщине после нелегких родов нельзя так нервничать. И тогда Лукас увез Жади в дом отца.
- Ты видела девочек? На кого они похожи?
- Не на дону Журу, точно. Я только недавно узнала, что дона Жура – не родная мать Шанди. Она усыновила его в младенчестве, когда он был подброшен в коробке к ее бару. Но на кого похожи близнецы, ещё не ясно. Носики как у Лукаса, мне кажется.  Но Далва уверяет, что обе девочки – вылитая дона Селина, покойная жена Леонидаса Ферраса, мать Лукаса.
- Значит, они похожи на прабабушку?
- Да, но потом перерастут и могут стать копиями Маизы или Мэл.
- А как Иветти?
- О, она тоже побывала в клинике, но чуть раньше – с мужем.
- Вы с ней ничего не задумали? – с подозрением спросила Латифа.
- Нет! Она занята собственными проблемами. И все же без небольшого скандала в их доме не обошлось. Знаешь, Лукас повез меня в дом Леонидаса Ферраса как бы для того, чтобы забрать сына, но на самом деле там состоялся настоящий семейный совет. Синьор Леонидас обеспокоен судьбой Лео. Ведь парень снова в Марокко. Отец Лео боится эту страну, он так и сказал.
- Но Лео взрослый парень. Он уже независимый молодой мужчина! – удивилась Латифа.
- И тем не менее: за Лео боятся и синьор Леонидас, и Далва. Дона Деуза тоже приходила к Иветти и расспрашивала, что она знает о поездке Лео в Марокко. Так и стало известно, что он поехал туда не просто путешествовать, а ради Самиры. А теперь ещё и моего внука украли, и они все уверены, что Лео вместе с Самирой займутся его поисками. Но ко всему прочему Иветти проговорилась, что Лео охраняет Самиру от ее дяди, который намерен насильно выдать ее замуж. Латифа, только представь, что они думают! Во всем винят меня.
- Да, Жади, представляю!
- Когда все собрались в гостиной в доме Иветти, семейство долго восхищалось Мэл и родившимися близнецами. А потом мне пришлось отвечать на массу вопросов о том, как случилось, что украли сына у моей Хадижи. Расспрашивали с пристрастием, как будто я тоже там была. Я понимаю, что все они переживают за Лео. Но они не желают понять, что я рвусь всем сердцем в Марокко, чтобы быть рядом с Хадижей. Лукас яростно доказывал отцу, что он не может отпустить меня в Фес, объяснял, почему закрыл мои счета. Но тут же синьор Леонидас заявил, что готов сам лететь в Марокко, чтобы с его Лео ничего не случилось. Он хотел позвонить доктору Альбьери, чтобы спросить: не составит ли он ему компанию.
- Жади… Аллах, когда же закончатся бедствия?
- И чем всё закончится, Латифа, вот что важно. Найдется ли Амран? Жив ли он ещё? Вернется ли Хадижа в Бразилию? Меня уже не волнует, накажут ли Зухру и ее преступную подружку, мне не интересен Фарид и что с ним будет. Но я хочу, чтобы моя дочь жила рядом со мной!
- Успокойся, Жади. Судьба Хадижи уже написана. Мактуб. Нам не дано знать волю Аллаха. Но мы ничего не сможем изменить, как бы ни старались. Мы можем лишь уповать на то, что Аллах смилостивится над ребенком и вернет его матери, иншалла.
- Иншалла! Иветти сказала, что позвонит мне, чтобы договориться, когда мы с ней сможем оформить на меня счет на случай поездки в Марокко.
- Жади, сначала думай, потом делай. Если в Фес летит Саид, то тебе там появляться не стоит. Я так считаю.
- Латифа, сегодня ночью я разговаривала с Хадижей, а потом  - с Зорайдэ. Ночью, потому что у нас с ними большая разница во времени. Когда у нас ночь, у них уже следующий день. Мне было так тяжело выслушивать Хадижу, ее рассказы о негодяйке Шурук, которую следовало не пускать на порог, а ей доверили заниматься домашним хозяйством всего дома. Хадижа опять плакала, а я утешала ее, как могла. Но разве можно утешить мать, потерявшую ребенка?
- Ты права, Жади. Хочешь, сварю тебе ещё чашку кофе?
- Нет, но если уж ты встала, посмотри, как там соус, который я поставила варить. Загустел? – кивнула Жади в сторону плиты.
Латифа тут же оказалась у плиты.
- Увы, соус начал подгорать. Надо же было его помешивать.
- Латифа, я совершенно выбита из жизни. Думаю только о Хадиже и ее детях. Меня нельзя подпускать к плите. Джамилем я ещё могу заниматься, но не готовить что-то.
- Забудь, Жади. Соус вполне съедобен, он не так уж испорчен. Позже приготовлю новый соус.
Пока Латифа возилась с кастрюльками и сотейником, заглянув также и под крышку таджина, Жади задумчиво и нервно, мелкими глотками допивала остывший кофе. 
Молчание нарушила Латифа, повернувшись к ней от плиты, где что-то помешивала, и спросив:
- А что сказала тебе Зорайдэ? Есть новости? Возможно, Хадиже рассказывают не всё.
- Зорайдэ сказала мне, но так, чтобы не слышала Хадижа, что Шурук нигде нет, но вряд ли смогут ее найти. Зухры тоже след простыл. Возможно, эти кобры прячутся вместе. Но где? И ребенок может быть с ними. Но это только предположение, одно из многих. Хадиже лучше не знать, чтобы не терять потом ещё одну надежду, - с тоской в голосе ответила Жади.
- Знаешь, чего я боюсь, Жади? Что Самира уговорит твою дочь отправиться вместе с ними на поиски. Хадижа в отчаянии может даже ослушаться Фарида. Я против участия Самиры, если честно. Но девчонки так далеко от нас, что могут просто не прислушаться к нам, сделать по-своему.
- Нет, Хадиже скоро придется вернуться в Мекнес и ждать там результат поисков. Ты верно догадалась:  когда я разговаривала с Самирой, она мне сообщила, что Хадижа тоже рвалась искать сына, узнав, что она и Лео едут с людьми дяди Али с Марракеш. Зорайдэ уверена, что Фарид никуда ее от себя не отпустит, но даже в Фесе остаться не позволит. А Самире не хочется, чтобы моя Хадижа нервничала всё время, пока будут вестись поиски. Ведь она каждый день   в слезах. Но бездействие ещё тягостнее. 
Латифа выслушала сестру и в нерешительности молчала, не зная, стоит ли рассказывать Жади о том, какую догадку высказала Зорайдэ в разговоре с ней.
- Жади…
- Говори! Я вижу, что тебя что-то беспокоит. Но, Латифа, я знаю всё, что обсуждают в доме дяди Али и на медине. Карима мне обо всем рассказывает.
- Тогда тебе известно, что дядя Али и Зорайдэ склоняются к мысли, что ребенка надо искать в пустыне, на стоянках и в караванах бедуинов? Когда Зорайдэ рассказала мне, что Зухра тоже сбежала, я подумала, что это с ее подачи Шурук украла ребенка. Она его вынесла из дома, а распоряжаться судьбой ребенка будет Зухра. И… если… Амран ещё жив, то… Зухра его продаст, как ненужную вещь, заработав на нем ещё и деньги!
- Да, к сожалению. Мне это и самой ясно, что ребенок, если жив, то уже продан. О, Аллах! За что? Почему судьба наказала не меня, а мою дочь? Если в свое время предначертания судьбы нарушила я, выбрав Лукаса, воспротивившись жизни с Саидом, то пусть Я буду наказана! При чем здесь Хадижа? Ведь это я решила, что мой мактуб - Лукас.
- Жади, это харам. Твои слова прогневят Всевышнего. Возможно, ты однажды смогла  изменить предначертанное тебе. Но теперь ты вновь бросаешь упрек или вызов на словах, и мне становится страшно! Вдруг ты навредишь Хадиже?
- Чуть не забыла! Латифа, есть ещё кое-что. Это ужасно! – Жади с опаской посмотрела на распахнутую в коридор дверь кухни и понизила голос. – Хадижа призналась, что она не смогла сохранить ту обложку журнала, где на снимке я и Джамиль. Ну, ты помнишь? Карима забрала журнал у дяди Абдула, но не смогла отобрать обложку у Хадижи. И теперь выясняется, что обложка пропала. Хадижа уверена, что ее украла Зухра. Возможно, забрала потому, что Хадижа ее прятала, но она обязательно догадается, в чем дело. Позже, но она всё поймет. Ведь Амран – вылитый Джамиль.
- Жади! – ужаснулась Латифа, отошла от плиты и даже опустилась на пуфик у стола. – Это очень плохо! О чем догадываться? Зухре стоит лишь взглянуть на фотографию! Она хорошо знает Амрана, поэтому Джамиля она сначала примет за него, а потом всё поймет. Аллах, чем это может закончиться для всех?
- Ох, Латифа, я всё понимаю. Но если Зухра ещё не появилась с обложкой в руках, значит, она или не поняла, или очень боится гнева Фарида.
- Она выждет время, даст Фариду остыть, а потом явится к нему с доказательством против Хадижи. И тогда вы с Хадижей пропали, Жади.
- Нет, у меня есть справка, где написано на арабском языке, что я родила Джамиля в Марокко. Не поддельная, самая настоящая справка. Это мой сын. Неважно, что он похож на сына моей дочери. Они ведь родственники.
- Но Хадиже лучше к тому времени перебраться в Бразилию.
- Этого я и хочу! И тогда Фарид не сможет достать здесь Хадижу! Даже если он будет уверен, что знает правду, здесь ему не добраться до Хадижи и Джамиля. И ещё: Самира тоже знает про обложку. Я ей рассказала. И знаешь, что предложила мне твоя дочь? Если Фарид заподозрит правду, его можно обмануть, сказав, что это Я родила обоих сыновей, а Хадижа родила его сына мертвым, вот потому я одного мальчика отдала ей. А пусть опровергнет! У меня есть законный официальный документ, подписанный врачом, «принимавшим» у меня «роды». А Хадижа рожала в доме Назиры. Уверена: если поговорить с Назирой, она встанет на нашу сторону. Скажет, что ребенок умер.
- Жади… Это так опасно и… неправильно. Харам. Ведь это ложь!
- Но не отдавать же Джамиля Фариду! – громко возмутилась мать Хадижи.
- Жади, говори тише. Эмми не станет выдавать Хадижу или тебя умышленно, но она такая легкомысленная. Просто сболтнет, не думая, и подведет тебя и твою дочь.
- Да, ты права, Латифа. Лучше быть осторожнее, при чем – со всеми. Теперь я даже с Лукасом не стану делиться планами. Иначе он обо всем расскажет дяде Али. Только ты одна меня понимаешь.
- Не говори так. А Иветти? А Зорайдэ? А моя дочь?
Из коридора донеслись шаги Эмми и топот ног Пьетро.
- Мама, там какой-то дядя кричит на улице. Я подошел к окну в комнате тети Самиры, а дядя увидел меня и стал размахивать руками и звать тетю Латифу! – поведал сын Жади.
Женщины переглянулись. А вошедшая Эмми тут же пояснила:
- Это тот парень, о котором меня предупреждал Амин. Базилио, кажется.
- Базилио? – удивилась Латифа. – Что-то, наверно,  случилось, и серьезное, если Базилио решил меня вызвать. Он никогда раньше не выкрикивал под окнами мое имя. О, Аллах, неужели что-то с Амином?
- С Амином? – испугалась Эмми. – Я ему сейчас же позвоню! – приподняв  край длинной туники и выхватив из кармана джинсов сотовый, девушка тут же набрала номер.
- Амин? Ты где? Всё в порядке?..  Нет, с Халисой мы не поссорились. Я у твоей мамы. Но Базилио стоит под окнами и, размахивая руками, выкрикивает  имя тети Латифы.
Отключив мобильник, девушка со вздохом облегчения сообщила родственницам, теперь уже подошедшим к окну, что с ее мужем всё в порядке.
- Жади, выйдем на улицу и узнаем, в чем дело, - предложила свекровь Эмми.
- Зачем выходить на улицу? Я и с балкона спрошу, что ему нужно, - решительно сказала Жади и открыла балконную дверь. Все тут же услышали вопли парня из бара.
- Дона Жади, почтальон принес письмо от вашей Самиры и кучу открыток .  Но синьор Мухамед хотел забрать у него вашу корреспонденцию. А дона Жура увидела это и велела синьору Дави идти прямо к ней в бар – пропустить стаканчик кашасы и угоститься ее пирожками с треской. И заодно дождаться вас, когда вы лично заберете у него письмо Самиры и всё остальное.
Латифа застыла у приоткрытого окна, прислушиваясь к каждому слову парня. Жади стояла на балконе, рассматривая размахивающего руками официанта доны Журы и внимая его рассказу.
- Хорошо, парень, я сейчас приду в бар! – ответила она, поняв, в чем проблема.
- Синьор Мухамед побоялся зайти, ведь у нас продают спиртное! И муж доны Ноэмии тоже не рискнул появиться в баре, потому что дона Жура ему ничего не отдаст, а драться с ней он же не станет. Нам так дона Ноэмия сказала!
- Я сейчас приду к доне Журе, - кивнула Жади и покинула балкон, чтобы не продолжать разговор с болтуном Базилио. Иначе весь район узнает из его криков их новости.
- Латифа, ты не переживай, я схожу к свекрови Мэл, поздравлю ее с рождением внучек и заберу письмо.
- Жади, ты войдешь в бар, где торгуют спиртным?
- Да, а что? Ты же не думаешь, что мы с Лукасом ходим только по безалкогольным заведениям? А такие вообще есть в Рио? Ну, кроме кафе твоего жениха?
- Самира написала письмо? Она обещала, конечно, написать, но мы с ней ежедневно говорим по сотовому. Не было необходимости ещё и письмо отправлять, - недоумевала женщина. – Как хорошо, Жади, что ты оказалась у меня. Я не смогла бы себя переломить и переступить через порог бара.
- Латифа! Но тебе и не пришлось бы этого делать! Уверена: дона Жура всё понимает, она сама принесла бы тебе корреспонденцию. Привела бы почтальона к тебе в дом. Вопрос как-нибудь решился бы. Но Мухамеду в руки это письмо не попадет.
- Эмми, останься, не уходи, пока Жади не принесет мне письмо Самиры.
- Я не тороплюсь. Мне тоже интересно, о чем Самира пишет. Наверно, она рассказывает, где они с Амалией побывали и что увидели, - с долей зависти сказала жена Амина.
Свекровь и невестка не посмели выйти на балкон, но вернулись к распахнутому окну, тесно прижавшись друг к другу и вытянув шеи, чтобы лучше рассмотреть происходящее возле бара.  На пороге «Волшебной лампы» нервно переминался с ноги на ногу Мухамед, сложив руки на необъятном животе. Мустафа стоял рядом, поглаживая лохматую седую бороду. Подошел и Амин и тоже уставился на соседний бар. А тем временем Жади не спеша, с достоинством прошествовала у них на глазах, минуя столики на улице, прямо к входу в бар, где на порог уже вышел почтальон.
Служащий торопился разнести подписчикам прессу и прочую корреспонденцию. Дона Жура, заметив Жади, больше не пыталась его удержать. Потом, после коротких переговоров, почтальон передал в руки Жади небольшую пачку открыток и письмо в длинном узком конверте. Синьор Дави ушел, пряча в карман служебной сумки пакетик с пирожками, а Жади вынуждена была, прежде чем уйти, перебрать на виду у всей улицы полученные открытки, отложив письмо, которое она сложила пополам и сунула в карман просторной юбки.
Она повернулась к доне Журе и протянула открытку ей, затем – Базилио, который громко взвизгнул от восторга, Анинья и дона Ноэмия тоже получили по открытке. Жади раздала не все – в руках оставалось ещё несколько посланий, но одну открытку по ее просьбе у нее забрала дона Жура, как потом выяснилось – она была адресована местному художнику синьору Олаву. Хозяйка бара пообещала передать ему открытку, отправив к нему Базилио с поручением.
И всё. Поговорив с доной Журой о внучках, Жади вернулась в дом сестры, где ещё одна открытка  досталась Эмми, а остальные Самира прислала матери. Как и письмо, которое они тут же вскрыли и прочитали. Эмми оказалась права: Самира написала его ещё до трагических событий в семье Хадижи, делясь рассказами об увиденном в Марокко. Девушка описывала достопримечательности Рабата. 
- Жади, одна из открыток – твоя. Самира отправила ее мне, но с просьбой передать тебе. Какая красивая открытка! Вид на океан и маяк.
- А у меня на открытке какая-то крепость! – весело сообщила Эмми. – А можно посмотреть остальные?
- Конечно, - протянула ей Латифа туристические открытки с видами Марокко.
- О, Аллах! И Самира видела всё это собственными глазами? Минарет, касьбу, океан… А это что? Какая-то длинная крепостная стена и пальмы вдоль нее… Красиво. И как Самира интересно обо всем пишет!
- Да, у нее хороший слог, но ведь она училась этому много лет, прежде чем стать журналисткой, - заметила Жади. – Я очень хотела, чтобы и моя дочь получила образование. Когда-то меня лишили этого права. Саид не позволил мне учиться на врача. А я так хотела стать детским врачом. Но дядя Абдул отговорил Саида. И теперь я  просто жена Лукаса Ферраса. Но, окажись я одна, не знаю, как смогла бы прожить без профессии, ничего не имея.
- Жади, забудь о прошлом, - попросила Латифа. -  К тому же, это ты хотела, чтобы твоя дочь училась. Но я никогда не чувствовала в Хадиже желания получить образование. Она мечтала о муже, который будет дарить ей много золота, о семье.
- И вот что она получила! – сердито сказала Жади. - Латифа, я всегда завидовала тебе в том, что Самира оказалась такой, какой бы мне хотелось видеть свою дочь. Что-то там наверху перепуталось в наших судьбах.
- Это произошло в самом начале, Жади, и не наверху, а в доме дяди Али.  Вспомни: ведь моим мужем должен был стать Саид, а тебя должны были выдать за Мухамеда. Но из-за лары Назиры всё переменилось.
- Латифа, если бы лара Назира не испортила тебе сватовство, твоя дочь была бы сейчас такой же, как Хадижа, но у меня… Даже не знаю, как сложилась бы моя судьба, заставь дядя Али меня выйти замуж за Мухамеда. Он вернул бы меня на следующий день после свадьбы, и тогда…
- Жади, - предостерегающим тоном произнесла имя сестры Латифы, и та сразу замолчала. Эмми ни к чему знать такие тайны.
- О, а я не знала, что матерью Амина могла стать тетя Жади, - посмела проговорить Эмми, которая тихо сидела за столом, кормя молочной смесью из бутылочки Джамиля. Его уже пытались прикармливать супчиками и протертыми овощами с ложки, но молоко пить Джамиль предпочитал из привычной бутылочки. Эмми успела сходить за малышом в комнату и принести его на кухню, чтобы покормить.
- А где Пьетро? – встрепенулась Жади. – Почему он затих?
Она вышла в коридор и начала заглядывать во все комнаты, не обнаружив мальчишку в собственной, в той, где прошли несколько недель ее жизни после ссоры с Лукасом. Жади нашла сына в комнате Самиры, которая после отъезда девушки обычно была закрыта, но сегодня Латифа решила сделать там уборку. Не копить же пыль до возвращения Самиры в Бразилию!
Оказалось, Пьетро сумел снять со стены «арт-шедевры» родственницы и теперь, сидя на полу, раскладывал на ковре содранный с листа картона творчески приклеенный Самирой мусор. От скрап-картины не осталось и следа!
- Что ты наделал, сыночек?! Тетя Самира нас прибьет за порчу ее имущества! Идем отсюда, Пьетро! О, Аллах, не представляю, как я смогу оправдаться перед племянницей! Она так берегла свои арт-поделки! А ты всё испортил!
Подняв мальчика, поставив его на ноги, Жади почти силой увела его из комнаты, захлопнув дверь и повернув вставленный в замочную скважину ключ. Вытащив ключ и зажав его в руке, она отправилась к Латифе, чтобы объяснить, что произошло.
- О, Всевышний! Жади, не стоит переживать из-за такой ерунды. Самира наделает их ещё, возможно, привезя из Марокко туристический мусор. А я даже рада, что так получилось. Меня раздражали эти картины, особенно та,  с разноцветными ладонями.
- И все-таки я потом позвоню Самире и признаюсь в проделке Пьетро. Пусть твоя дочь имеет в виду, что место на стене свободно для новых творческих проектов. Песок пустыни, мелкие камешки, какой-нибудь крохотный оберег в виде ладони Фатимы, ленточка или кусочек ткани от платка, подобранные на медине… Думаю, эта идея понравится твоей дочери! – с иронией сказала Жади.
- Жади, ты смеешься надо мной?! И прошу: не делись такими мыслями с Самирой. Пожалуй, пока дочери нет дома, я выброшу ее арт-творения. Иначе боюсь, это окажется заразным, если даже и в твоей голове появились творческие идеи.
Жади хмыкнула, а Эмми заинтересованно спросила:
- Тетя Жади, а разве это сложно  - создавать такие картины? Скрабы? Это модно? Почему Самира увлеклась этим? Ведь практически, это коллажи из разного мусора.
- Дочка, не думай об этом! – немедленно вмешалась в разговор Латифа, которая с ужасом представила скандалы в доме сына, если вдруг Эмми придет в голову клеить подобные «шедевры». А обвинят во всем Самиру! Самира всегда оказывается виноватой в глазах Мухамеда и дяди Абдула!
- Но это же так занимательно! – не могла так быстро отказаться от непривычного замысла Эмми.
- Нет, дорогая, тебе лучше думать о том, как научиться хорошо готовить еду для мужа. Эмми, сегодня мы хотели сварить суп хариру и приготовить салат табуле. Но так как… Что такое?
Эмми вдруг побледнела и медленно поднялась с пуфика, передавая ребенка Жади. Потом она опрометью бросилась в коридор, затем хлопнула дверь туалета.
- Кажется, ее тошнит от одного упоминания о домашних делах, - подосадовала Латифа.
- Или она тоже беременна! – заявила Жади. – Купи ей сегодня же тест в аптеке, узнаем, так ли это.
- Я не доверяю каким-то тестам. В Фесе женщину всегда наблюдали три месяца, чтобы точно знать, ждет ли она ребенка или нет.
- Ты говоришь о трех месяцах идата? Но Амин не намерен разводиться с Эмми. А узнать результат можно и без врача: если на полоске теста проявятся две черточки – значит, женщина беременна. Если одна – то нет.
- Не знаю, Жади, но мне кажется, что это харам – пытаться заглянуть через плечо Всевышнего. Если Эмми ждет ребенка, рано или поздно нам станет это известно.
Вернувшаяся из ванной комнаты жена Амина начала оправдываться:
- Не понимаю, что со мной. Наверно, что-то съела, поэтому такие проблемы. Но дома еду готовила не я. А у Халисы всё получается хорошо, и Амин был здоров, когда я ему недавно звонила. 
- У Амина не может быть подобного недомогания, - со смыслом произнесла Жади, но Латифа грозно посмотрела на нее.
- Думаете, Халиса умышленно кормит меня чем-то плохим? Или она решила меня отравить? Тетя Жади, вы на это намекаете?
- Нет, ну что ты такое говоришь?! – пришла в ужас Латифа. Жади тоже опровергла ее подозрения.
- Нет, конечно! Зачем же ей тебя травить?
- Мы соперницы, она не хочет, чтобы у Амина была вторая жена! Она согласилась на это, чтобы его спасти, а теперь решила избавиться от меня!
- Эмми, прекрати выдумывать! Ладно, скажу: тебе не приходило в голову, что ты можешь ждать ребенка? – прямо спросила Жади.  У Эмми округлились глаза.
- Нет, этого не может быть! Так быстро?
- А ты как думала? Кто-то ждет этого годы, но кому-то Аллах посылает ребенка с первого раза! – сказала Латифа. – Береги себя, Эмми, вдруг это правда? Не поднимай тяжести.
- Но к врачу сходить надо. Латифа, если тебе некогда, Эмми могу отвезти к врачу и я.
- Пусть Амин позаботиться о своей жене, - заупрямилась Латифа.
Зазвонил сотовый Эмми.
- Амин, я всё ещё у твоей мамы. Что? Принести вам поесть? В «Волшебную лампу»? Сейчас спрошу у тети Латифы.
- Отнеси, еды много, - махнула Латифа.
- Соус пусть едят тот, который варила я, - мстительно указала Жади на сотейник, отставленный в сторону. – Но не говори им, что это моя стряпня, иначе Мухамед не станет есть.
Женщины разложили еду в пластиковые баночки разных форм и сложили всё в плотную пластиковую сумку.
- Эмми, как твои раны? Не тяжело нести?
- Со мной всё хорошо, ничего не болит, - уверила их девушка.
Потом Латифа проводила невестку на улицу и не уходила обратно в дом, пока жена Амина через площадь напротив бара благополучно не добралась до магазина свёкра.


5. Часть 27. Глава 5. В «Волшебной лампе».


…Амин позвонил Эмми под предлогом принести ему обед, но на самом деле это отец попросил его позвать жену, чтобы выяснить, что за письмо отправила матери Самира. Похоже, что половина Сан-Криштована получила ее открытки. Мухамед слышал, как восхищался Базилио, рассказывая каждому посетителю о том, какую красивую открытку прислала ему дочь синьора Мухамеда и доны Латифы. Он махал ею перед носом всех, кто пожелал взглянуть на открытку. Парень восхищался картинкой с изображением старинной крепости на берегу океана.
- Самира мне написала вот здесь, что это старинная «ка-сь-ба», - по слогам прочитал он. – А у доны Жура вообще на открытке старинная стена с пальмами. Красиво! Это из Марокко! Страна такая в Африке!
- Базилио, хватит сплетничать, иди работать! – раздался в который раз окрик из бара, за что Мухамед был в этот раз даже благодарен доне Журе. Ему страшно неприятно было слышать, как недалекого ума официант из бара хвастает, что его дочь с ним переписывается.
Но позже Мустафу навестила дона Ноэмия с открыткой в руках. И ей Самира прислала привет с исторической родины. Мустафа выхватил открытку у нее из рук и впился в нее глазами.
- Это город Рабат, столица Марокко. Ноэмия, я там был когда-то, но очень давно! Ездил с моим родным братом на свадьбу сестры его жены!
- Мы могли бы вместе побывать в  Марокко, - предложила дона Ноэмия, эта пиранья в глазах Мухамеда, которая только и ждала случая, чтобы выжать из мужа последние деньги.
- Что ты! – испугался тут же Мустафа. – Это очень дорого! А мы с тобой решили накопить деньги на покупку новой стиральной машины… И посудомоечной тоже… А ты ещё хотела купить хороший телевизор… Если мы полетим в Марокко, ничего из этого мы не сможем купить.
- Ладно, Мустафа, хватит причитать, я пошутила! – насмешливо улыбнулась Ноэмия и вышла из магазина.
- Мустафа, почему ты не спросил у лары Ноэмии про письмо? Что написала Самира? – с нетерпением поинтересовался Мухамед у родственника.
- Забыл! – хлопнул себя по лбу мужчина, закрыв покаянно глаза.
- Забыл, - развел обреченно руками Мухамед. – Амин, тогда ты попроси Эмми заглянуть ко мне, когда она соберется вернуться домой. Письмо твоя мать уже должна была прочитать.
- Хорошо, отец.
Мухамед с тяжким вздохом направился к столику, за которым вел кассу магазина. Амин - исполнительный парень, а уж если его просит о чем-то отец, то Эмми придет, непременно явится в «Волшебную лампу».
Мухамед не мог выбросить из головы увиденную сцену, как Латифа с невесткой стояли у окна, пока одалиска Жади шла в бар за письмом от его дочери. Надо сказать, что Базилио разболтал новость о письме и долгожданных открытках ещё до того, как почтальон появился на их улице. Но работник бразильского почтамта не имел права раздавать корреспонденцию не тем, кому она была адресована.
Однако Мухамед надеялся, что ему, отцу Самиры, не посмеют отказать и вручат ее письмо. Но Базилио, хоть и был глуп, но сообразил, что письмом заинтересуется не только Латифа. Вот потому за дело взялась дона Жура, эта акула, которая столько лет помогала Самире, когда та училась! И теперь она готова отстаивать интересы девчонки, оберегать и ее переписку с матерью от посягательств родного отца.
Мухамед был возмущен тем, что почтальон, не согласившийся выдать ему письмо дочери, так легко был завлечен в знаменитый бар Сан-Криштована явно для того, чтобы там у него забрали вожделенное послание из Марокко. Но потом он понял, что дона Жура ещё хитрее, чем он мог предположить! Эта крокодилица отправила Базилио за Латифой. Но за письмом явилась Жади. И ведь она смогла его заполучить! Одалиску нисколько не смутило, что в баре торгуют спиртным, что письмо Самиры побывало в месте, где живет харам. Она демонстративно сложила письмо пополам и сунула в карман юбки! Теперь его не выхватить, как это могло бы случиться, неси она письмо просто в руке.
 На что Мухамед надеялся, желая узнать содержимое письма?! Он  понимал, что в письме не может быть каких-то важных сведений, что письмо написано в первый же день приезда Самиры в Марокко, т.е. там пустая болтовня. Но вдруг Самира рассказывает о планах путешествия, пишет о  соображениях насчет брака или каверз против дяди Абдула? Или написано что-нибудь о Лео? Отчего-то Мухамеда бесила эта мысль больше всего: он никак не желал видеть парня рядом с Самирой.
А теперь, когда письмо уже в руках Латифы, остается лишь надеется, что жена Амина не станет скрывать от него, что она узнает в доме Латифы. Ведь письмо будут читать при ней? Мухамед очень на это надеялся. Потом Латифа всё обсудит с Жади, а Эмми расскажет  об услышанном Амину. Или он сам ее расспросит.
И вот, когда Эмми появилась в «Волшебной лампе» с сумкой, полной еды, Мухамед подмигнул Амину, чтобы тот не просто забрал у жены пакет с едой, но и задал вопрос о письме.
Однако Эмми опередила события. Она поставила на первый подвернувшийся столик сумку и, раскрывая ее, принялась весело болтать.
- Амин, я хочу попросить своего отца купить мне планшет. Старый…, тот, который у меня когда-то был, он… потерялся там, в Эмиратах, - при этом на ее лице появилась гримаса отвращения. – Но я снова в Бразилии. Тебя я не могу попросить о таком подарке. Я знаю, что ты мне ответишь: нет денег, и покупать придется два планшета, чтобы всё было по справедливости. Один – для меня, второй – Халисе. Любой наш каприз предстоит теперь умножать на два. И неважно, нужен планшет Халисе, или она даже не умеет им пользоваться.
- Умеет, и планшет у Халисы есть, - пробурчал удивленно Амин.
- Вот видишь! У нее есть, а у меня нет. Но мне он нужнее, чем твоей первой жене. Но так как у тебя нет денег на покупку планшета, то я решила попросить об этом моего отца. Завтра же позвоню мачехе. Она даже подскажет, какой купить лучше.
- Зачем тебе планшет? Что ты с ним собираешься делать? У тебя сотовый есть. И то – звонить ты можешь только мне и родственникам в Рио, больше же некому.
- Амин! – выкладывая очередную баночку с едой, укоризненно проговорила Эмми, в то время как Мухамед стоял недалеко, прислушиваясь к их разговору, но делая вид, что их беседа его не касается. Мустафа же обслуживал забредшего в магазин туриста.
- Что – Амин? Зачем тебе планшет? Чем чаще ты ходишь в дом матери, тем больше появляется у тебя разных причудливых желаний.
- Планшет мне нужен, чтобы, например, говорить по скайпу с Самирой. А что? Вот был бы у меня планшет, я сейчас бы не письмо ее читала и любовалась присланной и мне тоже открыткой, а вместе с подругой смотрела бы в онлайн на те места, где в данный момент находится Самира. Я как бы вместе с ней везде путешествовала! Аллах, разве это не чудесно?
- Да? А кто тогда будет заниматься домашними делами?! – завелся Амин, не замечая, что отец делает ему знаки. – Или только Халиса должна уметь готовить? Чему ты научилась сегодня у матери? Эту еду приготовила ты или моя мать?
- Ты все время защищаешь Халису! А я сегодня не смогла ничему научиться у лары Латифы, потому что я пришла к ней больная: чем-то отравилась, поев еду, приготовленную твоей замечательной первой женой! Поэтому сегодня еда в пластиковых судках приготовлена руками твоей матери и тети Жади!
Услышав имя одалиски, Мухамед невольно сделал шаг назад от столика с едой. Уж лучше дождаться, когда принесет ему что-нибудь поесть Ариба, или сам сходит домой пообедать. Но хорош Амин! Как ему ещё дать понять, чтобы он завел разговор о письме?  Эмми упомянула о нем, а сын не зацепился!
- …а, имея планшет, я могла бы  искать хорошие рецепты в интернете, там есть видео, где показывают, как готовить любое блюдо. Амин, ЛЮБОЕ блюдо, и не надо будет отрывать лару Латифу от ее дел. Она итак расстроена из-за украденного внука тети Жади, она переживает за Хадижу, которая страдает из-за похищения сына. Она боится, что дядя Абдул насильно выдаст Самиру замуж.
- Конечно, выдаст, потому что дядя Абдул уже нашел ей замечательного мужа! – сказал подошедший к ним Мустафа, которому Мухамед теперь делал знаки, ведь разозленный Амин совсем не реагировал на жесты отца, забыв о его просьбе.
- Нет, Самира не поддастся на уговоры! – покачала головой Эмми. – Она пишет, что впереди у нее – прекрасная карьера журналистки, она мечтает объездить весь мир! Вот, взгляните, она прислала мне замечательную открытку  с видом Марокко.
Девушка протянула Мустафе фотооткрытку, тот взял,  и его лицо озарилось радостью.
- Рабат! Эмми, я там был! И видел вот это самое место! Гулял там, даже фотографировался. Аллах, но это было так давно, - мечтательно произнес мужчина. – Неужели я никогда в жизни больше не увижу Марокко?
Мухамед сжимал-разжимал кулаки, отвернувшись от говоривших, чувствуя собственное бессилие и злясь как на себя, так и на Амина с недогадливым Мустафой.
-… Амин, ты не представляешь, как интересно было слушать, когда твоя мама читала написанное Самирой письмо! Мне даже захотелось пойти учиться и тоже стать журналисткой!
Амин поперхнулся едой, за которую принялся, взяв одну из пластиковых баночек.
- Нет, ты учиться не будешь!
- Нет, я смогу, если захочу. Тетя Жади говорит, что стоит лишь захотеть,  можно изменить даже предначертанную судьбу.  Я не глупая, могу учиться в университете, как Самира.
Амин застонал.
- Эмми, может быть, тебе лучше не ходить в дом моей матери?
- Почему это? Мне там хорошо. Твоя мама учит меня готовить и рассказывает разные поучительные истории. Она часто повторяет, что я не должна с тобой ссориться. Даже из-за платка, который мне теперь совсем не хочется носить. Ведь мы не в Эмиратах, где меня могли наказать за появление на улице без платка, не в Марокко, где наши родственники стали бы указывать на меня пальцем. А в Бразилии все иначе.
- Платок – это же так красиво! Эмми, ты можешь выбрать в моем магазине любой платок, который тебе понравится, - с лукавой, неискренней улыбкой предложил ей свёкр, невольно вспомнив, как много лет назад дарил непокорной дочери каждый день по платку, надеясь, что однажды она развернет пакет, достанет красивый, яркий платок и примерит его перед зеркалом. И захочет его носить!
Эмми отрицательно покачала головой.
- Нет, шукран. У меня есть платки, но дома я хожу без них, у тети Латифы – тоже. А чтобы перебежать от одного дома до другого – ради этого не стоит  тратить время на надевание по всем правилам платка. Кому это надо?
- Эмми, я тебя не узнаю! – с изумлением уставился на девушку Амин. – Тебя словно подменили. Ты на себя не похожа!
Мустафа, отвлекшись на еду, не понял слов Амина и поддакнул:
- Да, вот и мне показалось, что ты какая-то бледная сегодня. Так ты ещё не оправилась от отравления? Может, Амин, тебе отвезти Эмми к врачу?
- Не думаю, что врач поможет в такой ситуации, - медленно произнес Амин.
Эмми почувствовала что-то нехорошее, которое уже начало витать в воздухе.
- Так я пойду? Позже зайдет Халиса, пусть она заберет у вас баночки лары Латифы. Впрочем, нет, пожалуй, я сама ей об этом скажу.
Девушка направилась к выходу, и тут Мустафа, подстегнутый шепотом Мухамеда, упрекнувшего его в недогадливости, бросил ей в спину вопрос:
- Ну, а Самира-то как там? Что пишет? Аллах, надеюсь, что с девушкой все в порядке?
Эмми оглянулась, ответила:
- С ней всё отлично! Она намерена искать пропавшего сына Хадижи. Не одна, а со своим парнем! Не с женихом, не с индусом, а с другом из Бразилии. Она написала, что все его хорошо знают. А он прекрасно знает дороги Марокко. Они оба уверены, что найдут малыша.
Эмми покинула помещение магазина, остановилась на мгновение на пороге, оглядываясь по сторонам. Наверно, опасалась встречи с ненормальной Лейлой. Она так и не накинула на голову платок, который болтался на ее шее, как шарфик. 
- Амин, мне не нравится, как ведет себя твоя жена, - строгим голосом сказал Мухамед.
- Я поговорю с ней, отец. Я тоже недоволен ею.
- Разговоров уже недостаточно, - поджал Мухамед губы. – Накажи ее. Запрети ходить в дом твоей матери до тех пор, пока она не признает, что обязана носить платок. Она должна сознательно принять его. Но когда рядом эта одалиска Жади, толку не будет.
- Мухамед, Жади может отговорить и Латифу носить платок! – кивал Мустафа, жуя кусок мяса из таджина. – Зейн не заставляет Сумайю носить платок. А Керим – его брат. Его дочка Неджма тоже не носила платок, когда приезжала в Бразилию. В их семье так принято, наверно.
- Но его сестра носит платок, я видел, когда она забирала выпечку Латифы, - печально возразил Мухамед.
- Точно! – вспомнил Мустафа. – И когда она приехала со своими родственниками за раненым братом, то тоже была закутана в платок!
- Даже не напоминай мне, Мустафа, о том случае! – передернуло Мухамеда от трагических для него воспоминаний. Ведь именно тогда решилась окончательно судьба Латифы. Он собственными руками закрыл ее в доме с Керимом! И потом поддался гневу вместо того, чтобы проявить хитрость. Аллах, почему ТЫ позволил такому случиться?! Почему переписал такую давно счастливую их судьбу?
- Я думаю, Мухамед, что Эмми оказалась непослушной невесткой,  потому что Латифа не исполнила традиционный обряд. Не Жади и Самира тому причина, - упрекнул Мустафа.
- Что? Ты о чем? Какой ещё обряд?
Мустафа принялся терпеливо объяснять:
- По обычаю мать жениха должна вынести молодоженам финики с молоком. Но все так переволновались, ожидая их приезда, помня о событиях на свадьбе, о  том, что Амин и Эмми ранены, вот Латифа и забыла об этом, потому что очень переживала. Ведь она чуть не потеряла сына! Тебя, Амин, - поднял вверх указательный палец Мустафа. – Про финики и молоко даже не вспомнили!
- Да? А мне никто не рассказал об этом. Я же не присутствовал в тот день, когда ты, Амин, привез в Сан-Криштован Эмми. И что же – и Халиса не напомнила?
Амин пожал плечом, намазывая на лепешку уваренный до подозрительной густоты соус.
- И ещё, Мухамед:  твой сын с молодой женой так и не обошли три раза вокруг дома, в котором они должны будут жить своей семьей. Вот потому в семье у них нет лада!
- Мы сразу же вошли в дом, - согласился Амин.
- Сынок, но ты и с Халисой три раза вокруг дома не обходил, - развел руками мужчина. – Правда, после свадьбы вы поселились в моем доме, поэтому и не обошли трижды вокруг него. Но когда тебе был куплен дом, то это уже упущение. И когда ты привез Эмми – тоже следовало соблюсти обычай! Сынок, как же так? Мы не должны забывать свои корни и обычаи.
- Отец, как бы на это посмотрели здесь, в Сан-Криштоване? Допустим, мы с Эмми решили обойти три раза вокруг дома. А Базилио тут же  пристроился бы следом за нами и ходил, не отставая, три круга вокруг дома, как будто я женился на нем, а не на Халисе или Эмми. И что тогда? Понимающие люди высмеяли бы нас на всю медину: кем бы он тогда приходился мне или моей жене? Дядя Абдул умер бы от стыда.
- Не дай Аллах, - замахал руками Мухамед. – Бразильцы не разбираются  в наших обычаях. Ты прав, сынок, парень из бара мог бы всё испортить!
- Но финики и молоко надо было вынести! Но теперь уже поздно! – вставил Мустафа.
- Отец, это правда, что дядя Абдул выбрал Самире мужа – бывшего жениха Сумайи?
- Правда, сынок, - глотая голодную слюну, отвернувшись от стола с едой, ответил ему отец. – Но это достойная пара. Имад – юрист, владелец юридической конторы, он из уважаемой семьи, и теперь сам  заслужил уважение жителей Феса, защищая их интересы. Он не берет огромных взяток, как другие. В Марокко есть коррупция, сынок, как и везде. Но Имада уважают, как честного и богобоязненного человека. Вместе с книгой законов Марокко он носит с собой Коран. Не имея больших доходов,  его семья живет очень экономно. Он достойный жених.
- Самире плевать на это. Она не согласится выйти за него, - сказал Амин.
- Кто знает, согласится она или нет, но его женой она станет, - как-то туманно объяснил Мухамед.
- Дядя Абдул способен ее заставить, ведь она его кровь! – заявил Мустафа, широко распахивая и без того выпуклые глаза.
Амин промолчал, но про себя подумал, что Самира пошла ради него и Эмми на риск, на обман, а что же он? Чем ответит на ее помощь, зная о готовящихся против нее планах? Не хотелось оставаться перед ней в долгу. Но что он может? На душе стало как-то противно. К тому же, он хорошо знал натуру своей сестры: она всегда была упрямой и если что-то хотела – всегда добивалась, а если была против чего-то, то ее невозможно было переубедить.
Она будет сопротивляться до последнего, но и потом начнет бороться за себя. Имаду  можно посочувствовать, а дядю Абдула – даже пожалеть. Как и всю их семью, которой не миновать скандалов из-за брака Самиры. А если ещё она окажется не девственницей, что Амина, как бы ни возмущало, но не удивило бы, то и вовсе род их будет покрыт страшным позором, когда Имад вернет испорченную невесту отцу и дяде Абдулу.
Оказалось, что отец следил за выражением его лица.
- Сынок, ты против этого брака?
- Да, - честно ответил парень. – Ты забыл, какой может быть Самира. Вспомни, как она сбежала из дома, когда ты хотел отправить ее в Фес с дядей Абдулом из-за ее дружбы с Зе Роберто! Но теперь будет намного хуже.
- Амин, а ты думаешь, будет лучше, если она станет женой индуса или бразильца – брата Лукаса?
- Я не знаком с индусом, но Эда я немного знаю. Он менял девчонок одну за другой, ни с кем долго не дружил. Не уверен, что Самира сможет покорить его сердце. Что в ней такого? Она вредная, и она просто использует его, это же очевидно. Если даже Эд, или как его теперь называют – Лео, увлечется Самирой, то долго это не продлится. Ему нравится путешествовать, он любит приключения. Так мне Эмми сказала, а она услышала об этом от тети Жади.
- Так это же хорошо! – влез в разговор Мустафа. – Самира подчинится  воле дяди Абдула, поупрямится, а потом смирится.  И ее образование может пригодиться мужу: будут вместе  работать в его офисе, если он решит завоевать твою дочь, Мухамед.
- Не уверен, что будет так, как говорите, дядя Мустафа. И дядя Абдул Самиру не удержит.
- Удержат ее крепкие стены его дома, сынок. Увидишь, так и случится, - похлопал сына по плечу Мухамед и, не выдержав витавших вокруг вкусных запахов, решил пойти домой пообедать. Еду, к которой прикасались руки Жади, он проглотить не смог бы.
…Дома же его ждал таджин и салат. Ариба успела испечь и его любимые лепешки. Мухамед признался себе, что будет скучать по ее стряпне. Почему он должен отпускать Арибу в Фес? Ее место могло бы всегда быть на его кухне. Чем ей здесь плохо живется? В Фесе в доме мужа она будет работать не меньше! Но девчонка хочет замуж. Мухамед теперь надеялся на то, что Муна умеет готовить не хуже.
Поев, Мухамед намеревался подняться наверх, чтобы недолго побыть с Абдульчиком.  Он направился к лестнице, случайно взглянул в окно. Аллах, что же там такое? И мужчина застыл на второй ступеньке лестницы.
К Латифе приехал Керим. Латифа и Жади вынесли ему пакеты с выпечкой. Теперь Мухамед издали мог узнавать разновидности печенья по расцветке пакетов. Сегодня снова «рожки газели» - в белых пакетах с красным орнаментом, а вон те синие пакеты с красным рисунком – это трубочки с финиками. С досады Мухамед даже забыл название известного печенья! Это ведь макруд, кажется?
 А досада его была вызвана поведением Латифы и Керима. Мухамед даже с такого расстояния видел, как Керим взял невесту за руки и смотрел Латифе в глаза, ещё и улыбался при этом! Как не совестно? Он что – не видит, как на них смотрят люди? Возле бара доны Журы было полно зевак и сплетников.
Мухамед подошел к окну. Осмотрел улицу. Вот так! И художник выполз на балкон – и вновь в одних трусах! Что происходит? Это воздух Бразилии такой, что ли? А Латифа? Почему позволяет жениху так себя вести? Она даже не пытается убрать свои руки из его рук. Керим так внимательно и долго смотрит ей в глаза, потому что Латифа о чем-то ему рассказывает! А вот и Жади! Появилась на балконе, одалиска! Стоит и любуется на харам, который совершают ее сестра с женихом!
Решив, что с него достаточно, Мухамед в бешенстве отошел от окна, думая о том, как сможет забыть подобную сцену, когда судьба все-таки вернет ему Латифу.
- Надо позвонить Рапазао и узнать, как продвигается наше с ним дело, - напомнил он себе. К сыну подниматься в таком настроении у него пропало желание. Поэтому мужчина прошлепал по лестнице и коридору в свою комнату, злясь, что задники его великоватых по размеру кожаных бабуш звонко хлопают о пол. Ни Арибы, ни Лейлы он не встретил. Где затаились девчонки? Как будто чувствуют, что ему сейчас лучше не попадаться под руку. Он вошел к себе в комнату, громко хлопнув дверью.
На что он злился? На потерянную женщину, которая больше никогда не будет с ним? На себя, потому что никак не мог смириться с этой мыслью о ней? На Керима, который теперь счастлив с его козочкой, даже ещё не женившись на Латифе? На то, что, по рассказам Мустафы, знающего об этом от доны Ноэмии, Латифа получает от жениха почти при каждом его появлении в Сан-Криштоване  подарки и подарочки? То золотой кулон, то серьги, то платок, то вообще разные безделушки для кухни…
Когда, отлежавшись после сытного обеда, Мухамед решил вернуться в магазин, из комнаты, где жила Ариба и для удобства спал Абдульчик, осторожно вышли в коридор обе девушки.
- Тише, не разбуди сына, - предостерегла Лейлу Ариба.
- Почему ты сразу ушла с кухни, как только Мухамед тебя отпустил? Могла бы задержаться и расспросить его, что происходит в Фесе. Это ведь и в твоих интересах.
- И каким образом – в моих интересах? – сузила насмешливо глаза Ариба.
- Как это? Намерен ли Мухамед отвезти тебя в Фес на свадьбу с Икрамом? Или никуда он тебя не отправит, потому что им там сейчас не до тебя и твоей свадьбы! Если украли внука Саида Рашида, если его ищут и никак не могут найти, то свадьбы тебе не видать.
- Будет у меня свадьба или нет, но я все равно вернусь в Марокко. Здесь, в Бразилии,  хорошо, красиво, необычно, мне понравилось. Но мое сердце просится на родину, в Марокко. А тебе хочется, чтобы я и дальше была твоей служанкой?
- Какой ещё служанкой? Ариба, ты всегда была мне сестрой! – Лейла только теперь начала понимать, как плохо ей придется одной, если Мухамед отвезет Арибу в Марокко  и вернется с Муной. Вот потому Лейла старалась не ссориться с Арибой и, как могла, задабривала ее, надеясь, что Ариба может передумать и останется с ней. Впрочем, она не могла объяснить себе, откуда в ней появилась такая уверенность. Может быть, потому что в Фесе все заняты пропавшим сыном некоей Хадижи, которую они с Арибой в глаза не видели. Лейла всё чаще посматривала на родственницу испытующе, надеясь заметить в ней сомнения. Но нет, Ариба была настроена серьезно, она мечтала уехать, бросив здесь и ее, и Абдульчика.
- А что бы ты хотела выяснить  у мужа? – спросила вдруг Ариба. – Тебя ведь интересует Амин? Думаешь, он может поехать на поиски ребенка двоюродной сестры? Ведь ездил же он за Эмми.
Услышав в голосе подруги ехидство, Лейла только фыркнула, решив не отвечать, чтобы не вызвать новых колкостей и насмешек. Но она, и правда, хотела бы знать, то есть даже мечтала услышать, что  Амин летит в Фес на поиски. И если бы Мухамед поручил сыну отвезти ее к дяде Абдулу, то в пути Лейла могла бы придумать способ заманить Амина в ловушку.
Потом можно было бы соврать дяде Абдулу что-нибудь такое, после чего сид Абдул заставил бы Амина взять ее в жены. Ну и что, что она была бы его третьей женой? Всё равно, только бы  с ним рядом! Об этом вновь мечталось Лейле, которая уже забыла, как ещё недавно готова была смириться с мужем Мухамедом, только бы он не отправлял ее в Фес к дяде Абдулу, чтобы не быть  возвращенной в касьбу отцу.
А несчастная Ариба в это же время с грустью думала о том, что ее мечты о скором замужестве вновь разбила вдребезги злая судьба. Разве до свадьбы теперь Икраму? Если он не отправился на поиски в Марракеш, все равно он не может думать о празднике, пока в семье такое несчастье.
Тяжело вздохнув, Ариба решила частично смириться с горькой участью. Частично – значит, не мечтать пока о свадьбе, согласиться отложить никях с Икрамом. Но если сид Мухамед полетит в Марокко, она настоит на том, чтобы он взял с собой и ее.



6. Часть 27. Глава 6. Самира и Лео в доме дяди Али. Появление Фарида.


Из развалин крепости Самира, Амалия и Лео возвращались вместе, не торопясь, брели по улицам медины. Отношение Самиры к парню снова изменилось: после того, как они приняли решение отправиться на поиски Амрана, они стали компаньонами, вернулись и дружеские чувства девушки к Лео.
Вели они себя как туристы, даже завернули по пути в одну лавку, где продавали вкусные пышки сфендж с ароматным мятным чаем.
- Какой сладкий! – покачала головой Амалия, радуясь тому, что с ними рядом Лео. И перед синьором Леонидасом проще будет отчитываться, и с присутствием парня не так страшно, когда вокруг происходят такие события.
Амалия всерьез опасалась  из-за угроз родственника Самиры, готового на всё ради насильственного брака девушки с выбранным им женихом. Амалии одной не справиться, а с Лео – как-то надежнее. Тем более, что молодая женщина заметила в толпе человека, который шел за ними от самой касьбы. Но, видя, как весело болтают, подтрунивая друг над другом, Самира и Лео, она решила пока ничего им не говорить. А если это совпадение, и человек просто идет по медине в том же направлении, что и они? Правда, на медине Феса около девяти тысяч улиц, странно, что незнакомец выбрал тот же путь.
Проходя мимо развевающихся на ветерке разноцветных прозрачных платков, Лео коснулся одного из них и спросил у Самиры, не хочет и она себе такой платок? Но девушка ответила ему насмешкой.
Когда они почти добрались до района, где жил дядя Али, Лео вдруг поманил обеих девушек к себе и, когда они приблизились, сказал:
- Не знаю, заметили ли вы, но я уверен, что за нами следят. Хвост появился ещё у верблюжьего рынка.
- Я тоже заметила этого человека! – подхватила Амалия.
Самира же только открывала-закрывала рот. Она была растеряна.
- И что же делать? – только и смогла она спросить. Как же это? Неужели она настолько легкомысленна? Невнимательна?
- Думаю, следует проверить, что ему нужно, - предложил Лео. – Улица, на которой мы находимся, заканчивается небольшой площадью, от которой отходят пять улочек в разных направлениях. И если пойти по самой узкой, то там полно ниш, в одной из которых мы могли бы спрятаться.  Оттуда мы могли бы наблюдать, как поведет себя преследователь. Если мы внезапно и очень быстро бросимся бежать и свернем направо в узкую улочку, спрячемся в первой же нише, то человек в чалме не успеет догнать нас. Когда он добежит до развилки улиц, мы уже будем стоять в нише.
А дальше произошло все так, как предложил Лео. Они быстро ускользнули от шпиона и затаились в нише за углом первого же дома на темной сырой улице, виляющей между близко стоящими линиями домов с глухими стенами почти без окон, но и те находились почти под самой крышей и были наглухо закрыты.
Молодые люди не ошиблись: вскоре на площадь из-под арки выбежал человек и тут же принялся растерянно оглядываться по сторонам.
- Схватить его и допросить! Узнать, что ему от нас нужно! – разозлилась Самира.
- Тише, давай посмотрим, что он теперь будет делать, - предложила Амалия.
- Кажется, собирается звонить по телефону, - присмотрелся Лео, высунувшись на мгновение из-за угла ниши, но затем скользнув незаметной тенью вдоль стены по направлению к преследователю, который даже не смотрел в их сторону.
Вот потому за парня можно было не опасаться, что он будет замечен: мужчина пытался кому-то позвонить. Девушки видели, как араб что-то эмоционально рассказывал в трубку сотового. Потом сунул его в карман и медленно побрел в направлении улицы, по которой они и сами могли бы пойти, захоти навестить сида Абдула. Человек в чалме шел, все ещё вертя головой, надеясь увидеть тех, кого нечаянно упустил.
Но вернулся Лео и сообщил, что, хотя он и не знает арабского, но что он точно услышал - так это имя сида Абдула.
- Так я и знала!... Я этого ожидала! – одновременно воскликнули Самира и Амалия и посмотрели друг на друга.
 - Похоже, нам всем в голову пришла одна и та же мысль! Я тоже не сомневался, что это твой дядя Абдул проявляет активность, - заметил Лео.
- Неважно! Мы намерены искать ребенка. И дяде Абдулу не изменить наших планов.
Когда они вошли в риад сида Али, то Самира такой же ультиматум предъявила и дяде. Но не сразу, а после долгих споров с ним, убеждений, даже возражений. И, конечно, свои требования Самира выдвинула в вежливой форме, но твердо. Она никогда не позволила бы быть грубой с сидом Али. Старик же, устав спорить и понимая, что девушку не переубедить, решил пойти на уступки. Но он ещё не успел сказать об этом дочери племянницы, поэтому Самира продолжала говорить, умоляюще сложив ладони:
- Дядя Али! Мы тоже отправляемся на поиски. Это решено, согласитесь ли вы на это или будете против. Дядя Али, я очень хочу найти сына Хадижи. Если нам можно примкнуть к вашим людям, мы будем рады. Но если нет – мы постараемся организовать собственную экспедицию. 
И закончила речь довольно дерзким заявлением:
- Я просто ставлю Вас перед фактом.
На ее лице появилось упрямое выражение.
И умудренный опытом шейх Али услышал больше, чем Самира хотела сказать: в ее словах прозвучала знакомая ему непокорность Жади, с которой он когда-то давно уже имел дело, и не раз.
- Самиииира, к чему такой вызывающий тон? – примиряюще развел руками сид Али, не выпуская из пальцев мундштук кальяна. Он сидел на диване в гостиной, рядом суетилась Зорайдэ, указывая Кариме, что ещё принести или унести обратно на кухню, но тем временем слушая разговор и наблюдая за дерзкой  девчонкой.
Жена сида Али молча, но укоризненно посмотрела на Самиру.
- Дядя Али, я не одна собираюсь искать мальчика, со мной – моя подруга Амалия и брат Лукаса. Его зовут Лео, - решила она, наконец, уточнить, кто войдет в группу, и представить товарища по будущему путешествию.
Парень вышел вперед, чтобы поздороваться с хозяином дома уже на словах, не смотря на то, что он вежливо успел кивнуть хозяину, входя внутрь риада.
- Мы знакомы, - протянул сид Али. – Я однажды уже видел тебя, Лео, в касьбе. В один из прошлых приездов в Марокко ты потерялся в ксаре, и Альбьери просил тебя найти. И ты побывал у меня в гостях, в этом доме. Помнишь?
- Я помню, - покаянно и стеснительно ответил парень и дернул себя за мочку уха.
Сид Али вздрогнул и застыл, заметив это движение. Лукас, перед ним  стоит юный Лукас Феррас! Невероятно!
Тем временем с сидом Али вежливо и доброжелательно, с широкой улыбкой поздоровалась Амалия, которая после появления в риаде до сих пор ещё не встретилась с сидом Али и не познакомилась с ним.
Дядя Али пригласил Самиру с подругой и Лео к столу. И пока они, после сытного таджина,  угощались выпечкой и пили чай, ведя с сидом Али светскую беседу и рассказывая о впечатлениях от похода в касьбу, а также – от пребывания в Рабате, Зорайдэ и  сид Али внимательно наблюдали за дочкой Латифы и братом Лукаса, незаметно переглядываясь. И чем дальше, тем сильнее расстраивался старик. Впрочем, и Зорайдэ тоже.
Им стало очевидно: Лео, несомненно, испытывает интерес к девушке. Нет, не то слово – да он же влюблен в Самиру! Аллах-Аллах! Но ведь сид Али знает секрет Альбьери, создавшего клон Лукаса. Все эти годы сид Али пытался понять, человек ли клон. И теперь парень, в чьей сущности сомневался дядя Али,  сидит вновь перед ним. Кто знает, как молодые люди переплетут свои жизненные пути, решив бросить вызов собственным Судьбам, которые для них были написаны свыше. А дал ли Всевышний судьбу клону? Но у парня есть душа – это очевидно. Значит, Аллах все-таки послал клону бессмертную душу, как и остальным своим созданиям, не смотря на то, что парня создал в клинике доктор Альбьери.
Неужели опыт Альбьери не был осужден свыше? Или Всевышний простил человека, сунувшего нос не в свои дела? Разве не случалось подобного и раньше? Люди давно поднимаются в небо на самолетах, посмели летать в космос, плавать по океану и спускаться на самое дно, подобно рыбам. Возможно, и в этот раз Всевышний решил проявить снисхождение и посмотреть, что выйдет из попыток смертного, посмевшего создать себе подобного не тем путем, какой был предписан человечеству свыше? Что ждет Лео в будущем? Чем закончится этот эксперимент? Но сид Али не забыл, что Альбьери замахивался не просто на создание клона, а на то, чтобы сделать человека бессмертным!
Сид Али испугался собственных мыслей. До чего ещё он может додуматься?! Но даже если Всевышний принял клонированного человека и определил ему судьбу и место в жизни, то все равно сиду Али было не по себе от мысли, что кровь клона может смешаться с кровью его родственницы. Самира – дочка его родной племянницы Латифы. Если между Самирой и Лео вспыхнет такая же страсть, как между Жади и Лукасом, то в их детях смешается кровь Феррасов и кровь рода сида Абдула. Но дети Самиры будут внуками и Латифы! И, значит, его родственниками тоже!
Сид Али мудро решил, что не станет привлекать внимание к симпатии, замеченной им у Лео к племяннице. Возможно, Самире парень и не нравится вовсе как мужчина? Он всего лишь друг? Но теперь сид Али твердо вознамерился не спускать глаз с девушки и клона. И если Самира желает отправиться на поиски внука Жади, пусть едет! Пусть они втроем собираются и едут сегодня же поздно вечером в Марракеш! Именно это и собирались сделать его люди.
Об этом он и объявил молодым гостям после чаепития.
- Если вы решили участвовать в поисках, я не стану препятствовать. Сейчас вы отдохните, а потом собирайте вещи для поездки. Мои люди едут в Марракеш на заказанном автобусе после полуночи. Вас заберут с собой. К утру вы доберетесь в город, там остановитесь в риаде моего приятеля, который знает о наших проблемах. С вами поедет Ахмет. Но если следы уведут из Марракеша куда-то ещё, Ахмету, скорее всего,  придется вернуться в Фес. И все равно мои и сида Абдула люди вас не оставят: Усем и Атиф везде будут сопровождать вас.
Сиду Али не хотелось отпускать верного Ахмета, но более преданного человека у него не было. Ахмету придется противостоять планам сида Абдула,  люди которого, как и люди Рахима, тоже рыщут по Марракешу. А недавно звонил Фарид, сказал, что после бесполезных поисков он решил вернуться в Мекнес. Поэтому сегодня Хадижа должна будет уехать с ним домой. Он не намерен оставлять ее в Фесе. Пусть льет слезы дома, помогая его старой матери.
Фарид был в бешенстве, узнав, что сбежала Зухра, прихватив его деньги! Теперь он желал найти не только сына, но и схватить Зухру и поквитаться с ней! Хадижа должна стать помощницей лары Джабиры: в доме из семьи остались только две женщины, на плечи которым теперь лягут все домашние дела. А так как ребенка пока нет, то Хадижа должна заниматься домашним хозяйством.
Зорайдэ сидела в гостиной рядом с несчастной Хадижей, утешая ее, как только можно.
- Всевышний дает надежду тем, кто мечтает. Дает чудо тем, кто верит. И никогда не оставляет тех, кто идет с Ним. Не отчаивайся, Хадижа!
Самира же находилась рядом, и пусть она не умела и не любила уговаривать рыдающих ровесниц, но постаралась внушить сестре уверенность, что пропавший ребенок непременно найдется, даже попыталась логически обосновать, каким способом будут проходить поиски. На Хадижу именно это произвело впечатление.
Лео же подошел к Хадиже, чтобы передать ей привет от матери. Сказал, что давно знает Жади, что обещал ей помочь отыскать похищенного младенца. Он тоже уверен, что малыш найдется. Хадижа редко видела Лео и не была знакома с ним лично, потому смотрела на него широко раскрытыми глазами, удивляясь сходству парня с  его старшим братом.
Впрочем, бывая в доме матери в Рио, Хадижа не раз видела фотографии погибшего брата Лукаса, и если Лео и был на кого-то похож, как в поговорке о двух финиках, так это на Диого. Ведь юного Лукаса Хадижа знать не могла. А в доме матери стояли фотографии близких родственников семейства Феррас, но без снимков Лукаса и Лео. В той гостиной девушка видела только рамки с фотографиями Диого, его отца и Иветти с детьми. Наконец, дочь Жади познакомилась и с Лео.
В гостиной дяди Али царило оживление. Карима руководила служанками, которые приносили из кухни то одно, то другое блюдо к столу.
Амалия вела сначала вежливо-деловой разговор с сидом Али, затем была увлечена Каримой на кухню, где ее ознакомили с марокканским бытом, показали старинную печь, место, где готовятся вкусные блюда, которыми так искренно восхищалась за столом журналистка.
Лео же подсел к дяде Али, и они вместе принялись обсуждать этапы поисков, пока Самира секретничала с Хадижей.
Накануне им не удалось, как следует, поговорить. Хадижа была в шоке, потому Самире не пришло в голову, что сестре может быть интересно что-то, что не касается ее пропавшего сына.  Но сейчас у Хадижи был, может быть, единственный шанс поговорить с родственницей до появления в риаде Фарида.
После того, как Самира во всех подробностях рассказала Хадиже всё, что знала о жизни Халисы и Амина, как и об Эмми и происшествии на ее свадьбе, а также повествовала о молодой жене отца Лейле и о том, что он успел уже развестись с ней и взять в жены какую-то Муну;  когда Самира ответила на многочисленные вопросы дочери тети Жади о матери и Джамиле, о младшем брате Пьетро, о тете Латифе и о том, какой он – сид Керим, будущий отчим Самиры, вспомнив всё и вся, обсудив, что только возможно, Хадижа, утолив информационный голод, загрустила и вдруг снова расплакалась.
- Ну что ты, Хадижа? Возьми себя в руки. Тебе теперь надо быть сильной. И знаешь, когда найдут твоего сына, то может так оказаться, что твоя жизнь изменится в лучшую сторону: ведь Зухра сбежала, у тебя не будет больше соперницы. Не верю, что твой муж сможет простить ее после такого преступления.
- Только бы нашли моего Амранчика! Но с Фаридом моя жизнь вряд ли сможет наладиться. Он во всем винит меня. Фарид сказал мне, что если бы я не отвечала на провокации Зухры и Шурук, то ребенка бы они не украли!
- Вот негодяй! Прости, Хадижа, но каким ещё словом назвать твоего мужа?! Знаешь, что? Твоя мама права: она требует от дяди Саида, чтобы он привез тебя в Бразилию, когда Фарид даст тебе развод. А твой отец тоже настроен на то, чтобы развести тебя с мужем. Ты знала об этом?
- Да, мне Карима рассказывает все новости, которые узнает из разговоров с мамой и тетей Латифой. Жаль, что Карима не может звонить в дом моего отца. Иначе я знала бы все новости и из его дома.
- Какие у дяди Саида новости? Фатиму все ещё не нашли, Рания снова взялась за прежнее. Как я поняла, твой отец едва не выгнал ее из дома, когда позвонила Фатима, а она не позвала дядю Саида, но наговорила гадостей Фатиме и напугала ее так, что блудная жена твоего отца бросила трубку. И снова никто не знает, где ее искать. Известно, что звонок был сделан из Касабланки. Мне мама рассказала.
- Правда? О, Аллах! Неужели Фатима где-то рядом? Но она не знает моего адреса. А если бы и узнала, Фарид предупредил меня, что тут же выдаст ее, как только она появится на пороге нашего риада.
- Мерзавец! Хадижа, как ты с ним живешь? Ты его ещё и любишь? – с осуждением вгляделась Самира в лицо Хадижи, которая опустила при этом глаза. – Как можно любить такого человека?!
- Но ведь он мой муж, - тихо ответила Хадижа. – Он отец моих… моего сына!
- Мужчина должен заслуживать любви. В нем должны быть достоинства, которые женщина должна оценить, жена должна знать, за что она его любит! – безапелляционно заявила Самира. – Что хорошего ты видела от Фарида? Хадижа, ты должна помнить, что достойна лучшего! 
- Но любовь рождается  в браке, - возразила Хадижа. – А ты говоришь, как европейская женщина. Я просто люблю своего мужа, потому что вышла за него замуж и смогла полюбить его!
- Хадииижа…., - с упреком протянула девушка. -  Не каждый человек достоин любви, впрочем – как и уважения! Твой муж обращается с тобой, как будто ты не человек! Как ты можешь терпеть подобное? Или подчиняешься ему только потому, что ты от него полностью зависишь?
- Не будем спорить, - вздохнула Хадижа. – Покажи мне фотографии в твоем планшете. Ты говорила, что у тебя есть папка с фотографиями из дома, из Сан-Криштована. А то ты мне так много рассказала, но не показала ни одной фотографии.
- В самом деле! Сидим здесь, а я не догадалась показать тебе снимки! Конечно, смотри: вот это дом моей мамы, ты ведь его не видела! Это – моя комната, это дом, где теперь живет Амин с двумя женами. Я подозревала, что могу встретиться с тобой, и тогда тебе будет интересно взглянуть на фотографии. А это – сама знаешь, кто…, - понизила голос Самира, а на экране планшета появилась фотография Жади с Джамилем на руках. Он пил молочную смесь из бутылочки. А ещё на одном снимке малыш просто лежал, задрав пухлые ножки и схватив их руками, глядя «в объектив».
- Самая свежая фотка, - прокомментировала она, а Хадижа осторожно взяла в руки планшет и впилась глазами с изображение.
- Не могу поверить, что это не Амранчик!
- Тише! Никто не должен ни видеть этот снимок, ни слышать твоих слов. Это Джамиль, сын тети Жади, твой младший брат, которого она родила от итальянца!
- Что?! – оторвалась Хадижа от созерцания фотографии. – Почему от итальянца?
- Так тетя Жади сказала врачу, который выписал ей справку о рождении ребенка. Вот и объяснение, почему Лукас Феррас не желает давать ребенку свое имя.
- Самира, а я рада этому. Лукас не его отец. Мама все-таки оказалась права, когда увезла Джамиля в Бразилию. У меня нехорошее предчувствие. Не хочу думать о том, что с Амраном случилось что-то ужасное, но если его не найдут, Фарид вышвырнет меня из дома, дав развод и отправив к отцу в Рио. Мне придется покинуть Марокко.
- И правильно! Для тебя так будет лучше! Вернешься в Бразилию, а там тебя ждет…, сама знаешь, кто…
- Расскажи мне ещё о Джамиле! – хлюпая носом, попросила Хадижа.
И тогда девушка опять принялась вспоминать все мелочи, которые успела запомнить, не смотря на то, что редко видела племянника, ведь все ее время было занято учебой, подготовкой к получению диплома. Но все же она описала милые сценки, которые ей запомнились, когда она наблюдала за тетей Жади или матерью, ухаживавшими за младенцем, и то, как ей самой приходилось иной раз менять ему памперс, и что даже сид Керим не прочь повозиться с малышом, когда тетя Жади помогает на кухне ее матери.
 А от Халисы ребенка держат подальше, потому что она умная и может заподозрить правду. Ведь и в доме Амина побывал журнал, на обложке которого папарацци выложили фото жены Лукаса Ферраса с ребенком, в котором нетрудно узнать Амрана, хотя на самом деле это его близнец. Пусть даже Халиса никогда не видела Амрана, но лучше ей не рассматривать опасные фотографии.
И тут Хадижа вдруг побледнела и едва не потеряла сознание.
- О, Аллах! – закрыла она ладонью рот.
- Что случилось? – удивилась Самира. – Тебе плохо? Что-то болит?
 – Что теперь будет? Что я наделала! – вопрошала Хадижа с полными ужаса глазами.
Зорайдэ, то тихо стоявшая недалеко, то проходившая мимо, но явно прислушивавшаяся к их разговору, села рядом с Хадижей на диван и тоже испуганно спросила:
- Что случилось, Хадижа?
- Всё пропало! Аллах, какая же я глупая! – она схватила себя за волосы и попыталась рвать их у себя на голове.
- Прекрати! – сурово потребовала Самира, хватая ее за руки, пытаясь остановить.
- Хадижа, объясни, чего ты так испугалась? Ты о чем-то вспомнила? В чем дело?!
- Да, Зорайдэ! Самира! Я вспомнила о том, о чем не должна была забывать! Карима меня предупреждала! Лучше бы она у меня тогда отобрала ту фотографию! – разревелась несчастная дочка Жади, пытаясь освободить руки от  крепкой хватки Самиры.
- Пойдемте-ка наверх, - кивнула Зорайдэ в сторону лестницы. – Там Хадижа успокоится и обо всем нам расскажет. Иначе к вечеру вся медина будет гадать, что ещё приключилось в нашем доме. И у нас тоже есть болтливые служанки! Поторопись, Хадижа, потому что вот-вот появится Фарид и заберет тебя из дома сида Али. Он требует, чтобы ты вернулась с ним в Мекнес.
- Я не хочу туда возвращаться! – зарыдала Хадижа. – Вы не знаете, что там может случиться!
- Идем наверх, в твою комнату, и там ты нам обо всем расскажешь, - твердо сказала Самира, поднимаясь с дивана и схватив Хадижу за руку, поднимая и ее. – ИДЕМ!
А в комнате, куда увели Хадижу, где ее напоили успокоительным отваром, который держали в доме наготове в виду сложившихся обстоятельств, там  Зорайдэ, Самира и Карима узнали страшную новость. Хадижа призналась, что, уезжая из Мекнеса в Фес, она  забыла спрятать обложку того самого журнала! Сунула бесценный лист под подушку и забыла о нем. Но ведь Зухра сидела под замком! Кого Хадиже было опасаться? Однако Зухра сбежала, а лара Джабира по телефону сообщила, что кобра унесла с собой не только деньги, найденные у Фарида, но и несколько платьев из комнаты невестки. Свекровь успокоила, что шкатулки с золотом Хадижи остались целы, потому что лара Джабира догадалась их спрятать. Но вот платья не уберегла, не представляя, что Зухре удастся сбежать. Вот воровка и побывала в комнате Хадижи, устроив там обыск и вынеся всё, что понравилось.
- Она, конечно же, перевернула и мою постель! – стенала Хадижа.
Самира качала головой, не понимая, как можно быть такой безалаберной и неосторожной.
- Вот так, Хадижа. Аллах! Вот к чему приводит непослушание! – укоризненно проговорила Зорайдэ. – Если бы ты отдала Кариме журнал, если бы позволила уничтожить обложку! А теперь даже представить страшно, что сделает Зухра, а потом и Фарид!
- Зорайдэ, возможно, не всё так ужасно, - рассудила Самира, стоя возле страшно испуганной Хадижи. – Если Зухра зашла в комнату, собираясь бежать, то ее должны были интересовать золото и одежда, а не постель Хадижи, не ее помятая, залитая слезами подушка. Хадижа, не плачь. Возможно, фотография все ещё ждет тебя под подушкой, но ты должна порвать ее или сжечь, как только вернешься в Мекнес. Иначе быть беде. Если судьба спасет тебя однажды, то второй раз тебе может и не повезти: Фарид поймает тебя с обложкой в руках. 
- Ты думаешь, что обложка все ещё под подушкой, иншалла? – с надеждой посмотрела Хадижа на сестру.
Зорайдэ молча молилась, закрыв глаза, вознеся вверх ладони.
Карима, уяснив ситуацию, успела спуститься вниз, услышав шум во дворе риада. Теперь она вернулась с печальной новостью: Фарид прибыл за Хадижей. Он - уставший, жутко нервный, не желает ждать ни минуты, требует, чтобы Хадижа срочно спускалась к нему. Они немедленно возвращаются в Мекнес.
- Да, он так и сказал: чтобы ты, Хадижа, немедленно спускалась к нему! Карима сама слышала!
- Карима, уймись! Мы все тебя поняли, - проворчала Зорайдэ, которой не хотелось отпускать Хадижу в таком состоянии. Очередной удар обрушился на  психику несчастной Хадижи! Теперь она станет жить не только в ожидании, когда найдут сына, но и когда вернется Зухра с обличающей обложкой в руке. А в то, что улика против Хадижи не обнаружена, уже не верилось. Слишком плохо все складывалось.
- Хадижа, давай я помогу собрать твои вещи, - предложила Самира. – Зорайдэ, а дядя Али не может приказать Фариду, чтобы он уехал из Феса один? Дядя Али мог бы сказать, что оставляет Хадижу у себя в гостях.
- Самира, если бы он мог, то оставил бы дочь Жади у нас. Но с Фаридом трудно спорить. К тому же, он беспокоится о матери: она стара, одна справляется со всеми делами в доме. Но она тоже переживает из-за пропажи внука. Винит себя в побеге Зухры. Эта змея обманула свекровь. Она очень хитра.
Вниз они спустились все вместе. Карима несла сумку Хадижи. Одежду Амрана решено было оставить в доме дяди Али – на случай, если ребенок найдется. В Мекнесе были ещё вещи Амранчика, поэтому Хадижа и оставила то, что привезла с собой в Фес. За удрученной и поникшей Хадижей шла, сурово нахмурившись, Самира. Зорайдэ медленно спускалась позади всех.
Надо было видеть, каким взглядом окинул двоюродную сестру своей жены Фарид. Даже Лео внимательно посмотрел на молодого мужчину. Кстати, он вспомнил, как Жади однажды сказала, что в детстве Самира была просватана за парня, который и стал мужем ее дочери, т.к. Самира ему наотрез отказала. Так Фарид – бывший жених Самиры? Хм…
Но и Зорайдэ не упустила из вида эту сцену. Лео явно знал историю девушки и то, кем когда-то ей приходился Фарид. Неужели в глазах Лео мелькнула ревность?
Самира выглядела злой, она едва сдерживалась, чтобы не начать ссору с мужем сестры. Было очевидно, что на кончике языка у нее явно дрожали оскорбительные слова в адрес Фарида. Переплетя руки на груди, она стояла возле приятельницы. Амалия с удивлением взирала на эту непонятную ей сцену.
- Ты готова? Тогда нам пора. Сид Рахим останется здесь в Фесе, поживет у дяди Абдула. Он тоже отправит нашего человека на поиски вместе с людьми из риада дяди Али. Я слышал, что ты тоже хотела ехать со всеми искать сына? Сид Али сказал мне об этом. Как жаль, что у меня больше нет возможности самому ездить по стране в поисках следов моего сына. Но его найдут, я верю. И я против того, чтобы кто-то посторонний влезал в наши дела, - жестко сказал Фарид, явно адресуя их Самире, сузив глаза и покосившись в ее сторону.
Но девушка, вздернув бровь,  откровенно усмехнулась ему в лицо, не сказав ни слова. К чему говорить? Ее усмешка сказала о многом. Никто не встанет у нее на пути! Ни у кого спрашивать разрешение она не намерена. Тем временем Лео медленно подошел к ней и встал рядом. И дождался от  Фарида заинтересованного взгляда. Но ссоры не последовало.
 Хадижа обнялась с Зорайдэ, с Самирой, с подошедшим дядей Али, после чего Фарид кивнул Хадиже на выход, и она послушно двинулась во двор риада. Карима несла ее сумку и не переставала сочувственно болтать. Фарид шел следом, думая о том, что эта крашеная светловолосая девчонка смогла бы одолеть Зухру, поставить ту на место, и если бы Зухра сбежала, то только потому, что причиной была бы Самира, с которой она не смогла бы ужиться, и ей осталось бы только одно – спасаться бегством.
«В сестре Хадижи живут демоны!» - сказал он себе, постаравшись глубоко в душе закопать сожаление, что не Самира досталась ему в жены. В этой девчонке ещё в детстве виделся упрямый характер, способность дать отпор обидчикам. Она совершенно не была похожа на «принцессу» Хадижу, как любила называть ее Зухра.
Злясь на самого себя за эти мысли, Фарид пытался найти другое объяснение охватившим его чувствам:
- Не хватало, чтобы моего сына искала одалиска, от которой отвернулась вся семья!
К сожалению, его услышала вездесущая Карима.
- Фарид, кого ты называешь одалиской? Неужели Самиру? Это она решила найти Амрана. Она найдет, она упорная. Но Самира – не одалиска. Дядя Абдул нашел ей жениха и хочет, чтобы она вышла замуж. Но Самира будет строить не семью, а карьеру. Это ее слова, Карима сама слышала. Она так и сказала Кариме: столько учиться – чтобы выйти замуж? Вместо того, чтобы работать? Это не для меня! Так и сказала! Это не для нее! Карима всё слышала!
- Что за парень был вместе с ней? Он и есть этот жених? – заинтересовался Фарид, уворачиваясь от осла, нагруженного тяжелыми объемными тюками. Хадижу он тоже отдернул в сторону, на что она растерянно повернулась в его сторону, чем вызвала в нем волну раздражения.
-  Ты про Лео? Нет! Это брат Лукаса. Лукас Феррас – муж Жади, матери Хадижи. Лукас – отчим Хадижи, так ведь, Хадижа? Лео – его родной брат. Жади поручила ему везде сопровождать Самиру. Она ведь журналистка, собралась написать книгу о Марокко. Но теперь ей придется пересмотреть планы, ведь они с подругой и Лео решили искать твоего сына, Фарид, - болтала Карима, не замечая, что на лице мужчины заиграли желваки.
- Я против, чтобы они вмешивались в поиски. Пусть занимаются своими делами. Пусть эта девица ПИШЕТ КНИГУ!
- Ну, тебя никто и спрашивать не будет, Фарид. Карима тебе говорит это. Самира очень упрямая. Она даже с дядей Али посмела спорить. Сказала, что будет искать Амранчика и обязательно найдет – и ведь так и будет, я уверена, иншалла! Она - как Жади, да-да! Мать Хадижи всегда своего добивается, и Самира такая же. Как будто ее мать не Латифа, а Жади.
- Прекрати, Карима! – не выдержала даже Хадижа болтовни жены Ахмета. Она думала только о забытой обложке, которая может стать ее приговором. А Карима всё болтает!
Хадижа вспоминала, как Зорайдэ крепко обняла ее перед тем, как отпустить к Фариду, как Самира шепнула ей на ухо, чтобы она не раскисала, потому что всегда надо верить в лучшее, искать выход из сложного положения.
- А что - Карима? Молчу! О, Аллах!  Меня твой муж спросил, я ответила! Теперь – всё!  Молчу!
Хадижа шла впереди, но чуть в стороне, а на ее лице была написана растерянность и ожидание чего-то ужасного. Фарид же брел за Каримой, тащившей сумку. Он не без злорадства размышлял, что Самире вряд ли удастся найти молодого мужчину. Скорее всего, сид Абдул сосватал ей почти старика, какого-нибудь одинокого сына одного из его приятелей. Хотелось бы увидеть, как сестра Хадижи начнет брыкаться, когда дядя Абдул возьмется за дело, организовав свадьбу, не спрашивая согласия невесты.
Наконец, Фарид с Хадижей сели в автобус до Мекнеса. Карима заметила, что, заняв места, они оба молчали, даже не пытаясь заговорить. Хадижа устроилась у окна, повернув голову, высматривая ее на улице. Карима видела по лицу девушки, как ей плохо. Она и сама пожалела, что не успела шепнуть Хадиже, чтобы она сразу же позвонила в Фес Зорайдэ и сообщила, нашлась ли  обложка. Но неужели девчонка сама не догадается? Знает, как все волнуются из-за этого.
Впрочем, когда Карима доберется обратно в дом дяди Али, Фарид и Хадижа будут уже подъезжать к Мекнесу. Ждать придется недолго. Может быть, они напрасно переживают? Вдруг Хадижа скажет, что все в порядке? Но Кариме не верилось, что она и в этот раз уничтожит обложку. Ведь теперь для нее это не просто фото матери с Джамилем, это как будто и фотография пропавшего Амрана!
  Едва автобус тронулся, Карима помахала Хадиже рукой и поспешила к воротам медины, чтобы успеть вернуться в риад до того, как на улице стемнеет.


7. Часть 27. Глава 7. В доме дяди Али. Отъезд в Марракеш.


Зорайдэ не знала, как рассказать сиду Али о новой опасности, поджидавшей их в Мекнесе, и всё из-за оплошности Хадижи.  Она сначала ходила вокруг да около, подводя мужа к неприятной новости.
- Зорайдэ, а я вот всё думаю,  что нас ждет, когда Самира уедет в Марракеш с подругой и этим… парнем? Что между ними может произойти?
- Мне тоже не по себе, сид Али. Надо мной смеются, когда я говорю, что Альбьери – колдун, но этот парень так похож на Лукаса, как две капли воды! Мне не по себе, когда он рядом.
- Он интересуется Самирой - ты заметила? Я понял, что ты тоже заметила, и тебя это беспокоит, - протягивая руку к кальяну, сказал сид Али.
- Да, это так. Ему нравится Самира. В его глазах – интерес к ней. Я его боюсь. Мне кажется, что это знак – то, что он появился в Марокко. Парень каждый раз приносит в нашу семью беду или разлад. То Жади потеряла покой, принимая его за Лукаса, который будто бы вернулся к ней из прошлого, то Рания запутала Саида, сказав ему, что видела в дверях риада Лукаса, который явился за Жади. Но что теперь?! Тень Лукаса снова здесь. Что нужно от нас тени Лукаса?
- А теперь, Зорайдэ, Лео пришел к нам вместе с Самирой. В этом дело. Если он тень Лукаса, то она – тень моей племянницы Жади. Не случайно парень обратил внимание на Самиру. Она очень напоминает свою тетю. Но Лео и Самира отличаются от Жади и Лукаса тем, что они принадлежат к новому поколению, к  современной молодежи. Они смелые, настойчивые, упорно идущие к выбранной цели. Мы это видели на примере Самиры. Не каждая девушка, оказавшись в ее ситуации, смогла бы окончить университет и добиться заветной цели, а у Самиры в руках  диплом.
- Но чего добивается Лео? Я опасаюсь его, сид Али, не понимаю, почему у меня по телу пробегают мурашки, когда он приближается ко мне и даже пытается заговорить.
- Зорайдэ, я все видел. Лео что-то пытался тебе сказать, а ты так быстро от него сбежала! Зорааайдэ, разве так можно? В чем виноват парень? Что мы можем иметь против него? Ничего плохого он нам не сделал. Наоборот, Лео будет оберегать Самиру от необдуманных поступков, от опасностей и от моего приятеля Абдула.
- Но ему же нравится Самира, сид Али?
- Я уже сказал тебе, что тоже это заметил. Она ему нравится, но он ей – нет. Наверно, в нем нет того, что она когда-то нашла в том мальчишке, из-за которого сходил с ума Мухамед, видя Зе Роберто рядом с дочерью, как и потом – в своем магазине, когда парень ходил при нем в джеллабе и с четками. Мухамеду пришлось сделать вид, что уступил Самире, но мы-то знаем, как Мухамед был против этой дружбы и юношеской любви, принятой у бразильцев. Я ещё тогда понял, что Самира для нас потеряна – она выросла бразильянкой. А вот Амин  пошел в отца.
- Сид Али, а что делать, если и Самира влюбится в Лео?
- Подождем, Зорайдэ. Что мы можем сделать?  Курица ещё не снесла яйцо, из которого должен вылупиться цыпленок, о котором мы говорим. Если Лео поймет, что безразличен Самире, он может постараться забыть и это чувство, как забыл о Жади.
- Нет, сид Али, он не забудет, - погрозила пальцем старая женщина. – Их пути надолго сошлись. А жизнь их ждет длинная…
- Зорайдэ, ты опять гадала? – возмутился сид Али. – Это харам! Разве я не запретил тебе заниматься этим богомерзким делом?!
- Сид Али, мне стало так страшно, когда я вновь увидела Тень на пороге нашего дома, и я…
- Больше не делай так, Зорайдэ, - с укором попросил сид Али.
- Не буду, сид Али, не буду. Я так боюсь, что сама не захочу заглядывать в судьбу Самиры.
- А что там слышно от Жади? – обеспокоенно спросил мужчина.
- Жади звонила много раз, сид Али. Она разговаривала с Хадижей, успокаивала ее. Расстраивается, что Лукас запретил ей лететь в Марокко. Он даже лишил ее денег. Она снова с ним поссорилась, сид Али.
- Аллах! Когда Жади угомониться? Но ребенка найдут не скоро, если вообще смогут отыскать. Впереди нас ждет семейный суд, на который прилетает Саид, а также развод, о котором уже говорит не только отец Хадижи, но и Абдул, которому об этом сказал дед Фарида. Все семьи готовы к такому исходу.
- Хадижа разведется с мужем! – закрыла глаза от ужаса Зорайдэ.
- Этого хочет Саид.
- И Жади тоже мечтает, чтобы дочь вернулась в Бразилию. Она сразу невзлюбила зятя.
- Фариду ничего не останется, как только согласиться с решением семейного суда. Он откажется от Хадижи. Отдаст ей золото. Но я не понял, станет ли Саид требовать деньги, которые он давал зятю на ремонт риада и склада в Марракеше  или нет? Но поживем - увидим.
- Сид Али, только бы Фарид не узнал о втором сыне до семейного суда!
- А что такое, Зорайдэ? Кто ему о нем расскажет? Даже Саид не знает, что натворила Жади. Эта тайна может навсегда остаться таковой, если все продолжат молчать,  и тогда Фарид никогда не узнает!
И вот тогда Зорайдэ поведала ужасную историю, в которую попала Хадижа.
- Аллах! – только и смог произнести ошеломленный сид Али.
- Успокойтесь, сид Али! Теперь нам остается уповать на милость Всевышнего. Что сделано, то сделано. Карима тоже виновата: должна была забрать у Хадижи обложку и уничтожить. А она ослушалась Вашего приказа, пожалела Хадижу. И вот чем это закончилось. Аллах-Аллах!
- Зорайдэ, это всё закончится очень-очень плохо. Рано или поздно всем станет известна правда. Как хорошо, что Лукас не поддался уговорам Жади и не стал отцом Джамиля. Но Хадижа… Как же она могла быть такой неосторожной!
- Вот так всё и случилось. В Мекнес в тот раз надо было вместе с Дунией и Абдулом ехать мне. Я забрала бы и уничтожила обложку. А Карима не смогла.
- А где Карима? Она ещё не вернулась с автовокзала?
Зорайдэ прислушалась, глядя в сторону входной двери.
- Слышите? Это ее голос во дворе. Наверно, пришла и болтает с кем-то возле фонтана.
- Позови ее, Зорайдэ, хочу расспросить, не заметила ли она чего-нибудь важного.
- Хорошо, сид Али, я позову.
Женщина направилась к дверям, ведущим во внутренний двор риада. На Зорайдэ сегодня было надето черное платье с золотой вышивкой, а на голове красовался тюрбан, хитро сплетенный из нескольких ярких платков черного и разных оттенков ярко-синего и голубого цвета. Сид Али, попыхивая трубкой кальяна,  посмотрел ей вслед, поймав себя на мысли, что с тех пор, как он женился на Зорайдэ, каждый день его наполнен радостью. Все неприятности шли не от нее, как некогда было с Дунией. Наоборот, Зорайдэ как бы отодвигала от него все невзгоды, оберегая мужа.
- Карима, войди, сид Али с тобой хочет поговорить, - расслышал он голос жены уже откуда-то со двора.
- Что? А что, Хадижа уже звонила? Уже? Так быстро? Они доехали в Мекнес раньше, чем я дошла до дома? Как же такое возможно? Я спешила. Нигде не задерживалась…, - полился поток слов из Каримы, хотя она ещё не вошла в гостиную, а ей никто так и не ответил, звонила ли Хадижа. Кто смог бы перебить эту болтунью?
- Хватит, Карима, замолчи. Хадижа ещё не звонила. Но ты не болтай о ней, чтобы не сказать лишнего! – тихо сказала ей жена сида Али.
- Молчу, Зорайдэ, молчу! – спохватилась Карима. Платок сполз у нее с головы, и теперь жена Ахмета пыталась поправить его, подсовывая кончики платка под ткань. Затем Карима нацепила видавшие виды очки.
- Что случилось? Где сид Али? Зорайдэ, ты сказала, что меня сид Али зовет!
Зорайдэ простонала, уже не имея сил разговаривать с Каримой дальше, лишь махнув рукой в сторону двери гостиной.

…Тем временем у фонтана во дворе риада стоял Лео. Он с интересом осматривался, так как только теперь ему представилась возможность разглядеть внутреннее убранство риада, где жил дядя Латифы и Жади. А когда-то Лео не смог пройти в ворота, когда хотел увидеть Жади,  так и стоял на пороге, не осмеливаясь переступить черту. Но его и так заметили, из-за чего у Жади потом были неприятности.
На тот балкон, где сейчас устроилась Амалия  и звонила кому-то по сотовому, в тот раз вышла молодая жена Саида, увидела Лео и приняла за Лукаса. Как давно это было.  И вот теперь он здесь не ради Жади, а ради Самиры. Впрочем, Жади тоже имеет ко всему происходящему отношение: она и попросила его оберегать племянницу. И Хадиже помочь.
Когда Лео изгнал Жади из сердца, перестал о ней думать и заметил, наконец, Самиру, он вдруг почувствовал себя самим собой. Самостоятельным, самодостаточным  человеком, не связанным с Лукасом незримыми узами: то ли они настолько ослабли, то ли исчезли, наконец, как будто была перерезана невидимая пуповина, связывающая его с Лукасом, из чьей клетки Альбьери его сотворил.
К нему подошла Самира.
- Лео, о чем ты думаешь?... Я смотрю на плавающие в фонтане лепестки, на кадки с растениями, с которых свисают гроздья алых цветов, как много лет назад, и вспоминаю, как я приезжала в этот дом вместе с родителями и братом. И вот теперь я здесь одна, я выросла. У меня своя жизнь. У меня и во мне многое изменилось, но риад дяди Али и двор все такие же, как прежде.
- Самира, как твой индус отпустил тебя одну в Марокко?  – с лукавой усмешкой поинтересовался Лео.
«Он уже знает правду. Навел справки, нашел в интернете фотографию актера и теперь решил надо мной поиздеваться», - поняла Самира.
- Кстати, оказывается, я тоже его знаю, - продолжал Лео, повернувшись к ней и поигрывая на пальце каким-то амулетом на короткой тонкой цепочке. – Он не может на тебе жениться, потому что у него есть жена. Барун Собти женат и счастлив.
- При чем тут Барун Собти? Моего приятеля зовут Арнав Сингх Райзада… Впрочем, Лео, ты ведь уже все понял. Хватит играть со мной в кошки-мышки. Надеюсь, ты понимаешь, для чего мне пришлось затеять эту историю с индийским актером? То есть не с ним, а с героем индийского сериала? Всё началось случайно, но я вдруг решила, что мне это поможет избавиться от назойливых намеков брата и отца на обязательное замужество. Я надеялась, что дядя Абдул успокоится и забудет обо мне, когда узнает, что одалиска Самира не одна, у нее есть парень, он индус, богат и влиятелен  и так далее. Но я просчиталась.
- Понял. Но ты же не станешь подчиняться воле дяди Абдула? Я слышал, как Карима рассказывала Хадиже про твоего жениха. Говорила, что он старый и совсем незавидный.
- Лео, каким бы он ни был, меня он не интересует. Для того ли я училась столько лет, чтобы просто выйти замуж и стать домохозяйкой, а долгожданный диплом  повесить на стену в рамочке и вскоре забыть о нем? Неважно, кто и какой жених, от него я намерена избавиться радикально.
- Это как? У тебя есть оружие?
- Ну что ты, Лео? Какое оружие? И  я не собираюсь избавляться от него в прямом смысле! Но есть много способов, чтобы отбить охоту у жениха свататься ко мне. Я не упущу ни одной возможности и постараюсь насолить дяде Абдулу. Он ведет себя так, как будто я его вещь, если во мне течет и его кровь.
- Хм… Самира, только скажи мне, и я помогу.
- А вот и он – дядя Абдул, - взглянув вдоль улицы через распахнутые настежь ворота. - Лео, не знаю, что делать: сбежать, чтобы не выслушивать нотации о браке, или намеренно схватить тебя под руку, чтобы спровоцировать у дяди Абдула желание меня прибить, а не выдать замуж. Пусть вспомнит, что я «одалиска».
- Потом разберешься  с дядей. А вдруг из-за скандала мы не сможем уехать в Марракеш? Ты вещи собрала? Тебе лучше отсидеться в комнате и потом уехать, следуя нашему плану.
- Предлагаешь не поддаваться эмоциям? Правильно, мои порывы стоит обуздывать. Лео, ты хорошо на меня воздействуешь. Молодец, и спасибо тебе! Когда я нервничаю, я сама себя не узнаю.
- Переоденься, кстати, когда станешь собираться  в дорогу. Джинсы и кофта с длинными рукавами подойдут больше для поездки в обществе мужчин, не бывавших в Бразилии.
- Лео, я побежала! Если меня заметит дядя Абдул, будет поздно!
Самиру как ветром сдуло. Лео же так и остался стоять у фонтана. Его вещи и не были разобраны. Ему стоило только подхватить рюкзак на плечо, вот и всё. Поэтому парень никуда не спешил, просто стоял во дворе риада, сунув руки в карманы джинсов, но со стороны казалось, как будто гость сида Али ждет чего-то или кого-то.
 Лео здесь лучше думалось. Мысленно он уже просчитал все действия, которые им придется предпринять завтра, оказавшись в Марракеше, если они сразу же не выйдут на след похитительницы, что вероятнее всего. Но ведь главное – не эта женщина, которая украла ребенка, а то, где он теперь находится. С преступницей пусть разбирается семья Хадижи, а ему и Самире надо найти путь к ребенку. Лео продумывал, как подойти к такому делу.
Да, им придется вместе с другими поисковиками побродить по городу и посетить жилище тетки Зухры, если та ещё никуда не сбежала следом за племянницей, но Лео понимал, что вряд ли та станет выдавать Зухру или место нахождения ребенка. Но попробовать стоило, чтобы больше не думать о том, что могла быть упущена важная часть расследования.
Зато у Лео есть давний знакомый - змеелов, который часто бывает в Марракеше у родственников, вот он-то и может подсказать, кто в городе  занимается торговлей детьми. Возможно, им очень повезет, и даже не придется никуда ехать. И что? Тогда Самира, вернув Хадиже сына и порадовавшись вместе с ней, может отправиться в путешествие в пустыню, где она сможет увидеть дюны разных оттенков желтого и красного, поражающие воображение, где можно услышать грустные песни бедуинов под тягучую музыку древних инструментов, где всё кажется сказкой из «1001 ночи» и запомнится надолго. А ещё Самира должна увидеть каменные розы, розы пустыни… Мысленно Лео даже представил, как он подарит ей этот необычный цветок из минералов.
Парень отвлекся от раздумий, когда в ворота вошел, наконец, высокий старик в красной феске и полосатой джеллабе, уже знакомый Лео по присутствию утром в касьбе.
Но сид Абдул прошел мимо Лео, даже не обратив внимания на его попытку поздороваться. То ли старик решил игнорировать Лео как младшего брата Лукаса, то ли был занят тревожными мыслями о новостях, которые дошли до него, пока он дома отлеживался после покупки осла и похода в касьбу.
В гостиной уже знали о его прибытии. Самира сообщила об этом Зорайдэ и дяде Али по пути к лестнице, по которой взлетела быстрее ветра. Зорайдэ тут же засуетилась в поисках Каримы, чтобы предупредить ее и заставить прикусить язык. Сид Али ждал товарища, сидя на диване. Но на столике перед ним немедленно появилась расписная яркая керамическая тарелка с горой свежих бриутов. Их пекли на их кухне постоянно – любимая выпечка и сида Али, и его привередливого приятеля, часто, но всегда неожиданно появлявшегося в доме.
Когда сид Абдул приблизился к дивану и был приглашен сесть рядом для приятной беседы за чаем, зазвонил телефон.
Карима как раз внесла поднос с чайниками и стаканчиками. А Зорайдэ поспешила схватить трубку, пока это не сделал расторопный сид Абдул, любящий совать нос в чужие дела даже в доме своего друга Али.
Конечно, это звонила перепуганная Хадижа. Зорайдэ с застывшим лицом выслушала ее и посоветовала перезвонить ей на сотовый.
- Кто звонил, Зорайдэ? – из вежливости при сиде Абдуле поинтересовался сид Али, хотя и сам уже понял, кто мог звонить.
- Это… Хадижа звонит, она расстроена из-за потерянного листка с записанным мною для нее рецептом, - выкрутилась женщина. – Она так расстроена, что даже плачет. Я сказала, чтобы она перезвонила мне на сотовый, потому что у меня рецепт лежит в книге в моей комнате. Сид Али, я поднимусь и поищу?
Карима тут же оживилась.
- Какой рецепт, Зорайдэ? Может, я знаю? Я подскажу! Сид Али, можно я позвоню Хадиже? Что за рецепт? Какой рецепт ты ей давала, Зорайдэ? Разве ей до рецептов? Ты что-то не то расслышала! – вмешалась она к ужасу обоих стариков. Но сид Али звонить Кариме не позволил, велев отправляться или на кухню, или вместе с Зорайдэ, чтобы помочь ей «поискать рецепт».
- Ты слишком много болтаешь! – сердито сказал он.
- Да, Карима, иди за мной, поможешь разобрать записи, - Зорайдэ поманила за собой недогадливую сплетницу, едва не выдавшую правду.
Но сид Абдул ни о чем не догадывался. Он принялся хвалить Хадижу, которая даже в такой тяжелый час для нее заботится о семье, думает о муже, как бы его накормить повкуснее.
- А где Самира? – оглядываясь, спросил он. – Я пришел, чтобы поговорить  с ней о сватовстве. Жених ещё не вернулся из поездки, но он мне звонил. Ему не терпится увидеть Самиру и познакомиться с ней…
Зорайдэ и Карима, поднимаясь по лестнице, услышали, как сид Али ответил, что дочка племянницы устала и отдыхает, ведь ей пришлось сегодня так много ходить, а с непривычки у нее разболелись ноги. Тогда сид Абдул решил обсудить будущее сватовство и свадьбу с близким приятелем – с сидом Али.
Но Зорайдэ уже не могла этого услышать, так как разговаривала с Хадижей,  сумев ловко достать из кармана сотовый, когда он зазвонил. Зорайдэ даже не успела добраться до своей комнаты.
- Хадижа, успокойся. Можешь не рассказывать, я уже все поняла! То, что ты забыла спрятать или уничтожить, исчезло. Теперь успокойся. Зухра не настолько умна, чтобы сообразить, что к чему. Если она все ещё не появилась, возможно, она и дальше будет прятаться, признав этим свое участие в преступлении. А фотографию она могла и выбросить! И если позже она что-то и сообразит, то доказательства у нее не будет.
Но Хадижа паниковала. Она была уверена, что Зухру не обманешь, сказав, что на руках у матери - братик Хадижи. Зухра прекрасно знает мальчика в лицо. А если обложку увидят лара Джабира и Фарид, то они уверенно опознают в ребенке Амрана!
- Ты думаешь, что все решат, что твоего сына увезла Жади? Но журнал вышел намного раньше, чем Шурук украла мальчика.
 Хадижа ответила, что тогда все всё поймут. Зорайдэ сообщила, что Самира собрала вещи для поездки и ждет нужного часа в своей комнате, а Лео прогуливается внизу у ворот. Она уверила девушку, что непременно будет сообщать ей все новости, звонить Самире сама, а потом перезванивать в Мекнес Хадиже и обо всем ей рассказывать.
Кое-как успокоив девушку, Зорайдэ отключила телефон после того, как это сделала Хадижа. Карима стояла рядом, сгорая от любопытства и ожидая подробностей, хотя поняла, что обложка пропала. Зорайдэ ещё раз предостерегла ее от болтовни.
- Это тайна нашей семьи, и тебе ее доверили, Карима. Возможно, от сохранения тайны зависит жизнь Хадижи.
- Да-да, Зорайдэ, я знаю! – преданным голосом заверила Карима.
- А теперь пойди к Самире и узнай, не надо ли ей чего? Принеси Самире и ее подруге поесть. Скажи Ахмету, чтобы тоже поужинал. Да! Накорми и... Лео! Он ведь тоже голоден, наверно. Им ехать ночью несколько часов, но до утра они проголодаются.
- Можно, я приготовлю им пакеты с едой? – с готовностью предложила Карима.
- Иди, Карима, иди. Ты лучше меня теперь знаешь, как и что сделать. Но не болтай ничего лишнего!
Выпроводив Кариму, Зорайдэ тут же позвонила Жади и поговорила с Латифой, которая оказалась рядом. А точнее – это Жади приехала домой к Латифе. Рассказав о новой опасности - теперь уже из-за не уничтоженной обложки журнала, Зорайдэ пошла в комнату Самиры, с которой ей хотелось поговорить. Планы сида Абдула не давали ей покоя.
 Амалии в комнате не было. Зорайдэ ещё раньше заметила, что старшая подруга Самиры часто звонит, выходя на галерею. Говорит тихо, чтобы никто не мог ничего расслышать. Но острый слух Зорайдэ все-таки уловил два имени: синьора Леонидаса и Лео. Зорайдэ показалось, что коллега Самиры рассказывает отцу Лукаса, как Лео проводит время в Марокко.
- И к нему няньку пристроили. Все боятся за своих детей, - проворчала Зорайдэ, подходя к комнате, где устроили Самиру. Девушка сидела на кровати, что-то печатая в планшете.
- Самира, нам надо кое-что обсудить.
- У Хадижи неприятности? Та обложка…?
- Да, и это тоже, - согласилась Зорайдэ и рассказала дочери Латифы о том, как вместо фотографии Хадижа под подушкой обнаружила черную розу и горсть  лепестков! Впрочем, как и под дверцами шкафа, откуда воровка забрала несколько кафтанов Хадижи.
- Я не стала рассказывать о таких подробностях Кариме, иначе она не выдержит и разболтает, пусть даже по телефону твоей матери или Жади, а кто-нибудь услышит и понесет сплетню дальше по медине.
- И нет никаких новостей о Шурук и Зухре?
- Нет, увы, никаких! Свекровь Хадижи рада, что смогла уберечь золото невестки, спрятав в свой сундук ее шкатулки. Но Фарид в ярости. Зухра унесла деньги, отложенные им на хозяйство до конца месяца. Теперь им не на что купить корм для нескольких ослов. Он планировал купить химикаты для садов и что-то ещё. Мать расстроена, что попалась на хитрость Зухры. Фарид же в ее побеге винит не мать, а Хадижу.
- Как это?! Хадижа находилась в Фесе, когда сбежала его другая жена!
- Да, но он сказал твоей сестре, и уже не в первый раз, что она сама спровоцировала Зухру и Шурук на похищение ребенка. Он упрекает, что если бы Хадижа нашла с ними общий язык, подружилась с ними, то и они не стали бы вредить, и никому не пришла бы в голову мысль похитить его сына!
- А если бы Фарид не шел на поводу у Зухры, то не впустил бы в свой дом Шурук! Хадижа не могла ему так ответить?
- Ну, что ты! Как бы она посмела так с ним разговаривать? За такие речи Фарид мог бы даже ударить Хадижу! Ей такое и в голову не пришло бы. И она очень боится, что черную розу Зухра положила под подушку неспроста, а с намеком, что она разгадала тайну.
- Зорайдэ, и после этого вы все хотите, чтобы у меня тоже появился муж?!  И чтобы я тоже стала принадлежать какому-то мужчине, который мог бы меня ударить за смело высказанное мнение? Зачем мне это? Сейчас моя жизнь меня полностью устраивает: я принадлежу себе, живу, как хочу. И так будет и впредь. Пусть дядя Абдул забудет о своих замыслах и откажет жениху, которого он успел обнадежить.
- Самира, не все семьи такие, как у Хадижи и Фарида. И с тобой мало кто согласится. Предназначение женщины – это дети… Выносить, родить, воспитать. А предназначение мужчины – позаботиться о них, любить больше жизни. Но в реальности, к сожалению, не всегда всё так прекрасно…
- Вот именно! То, о чем ты говоришь, Зорайдэ, большая редкость. Это идеал семейной жизни. Но все живут иначе, у каждой семьи имеются свои неприятные моменты, скелеты в шкафу.
- Какие скелеты? – не поняла и удивилась Зорайдэ.
- Это поговорка такая, Зорайдэ. Яркий пример неблагополучной семьи  – замужество Хадижи. Не желаю повторять ее несчастную судьбу. Я решила избегать всего этого. Имею право?
- Аллах! – только и качала головой Зорайдэ.
Но женщина пришла не спорить с девушкой о ценности семейной жизни, а предупредить о том, чего ей стоит бояться из-за настойчивости сида Абдула. И потому следующие полчаса именно об этом Зорайдэ говорила с Самирой.
А потом явилась Карима и передала указание дяди Али, что пора двигаться на автовокзал. Самира и Амалия спустились вместе с вещами вниз. Лео уже ждал их во дворе риада возле ворот, где собрались и люди сида Али, которым предстояло вскоре отправиться в Марракеш.
Но и сид Абдул все ещё не ушел домой. Он напутствовал всех собравшихся, среди которых были и его люди, и человек сида Рахима, который в данный момент отлеживался в его доме под опекой жен Абдула.
Ахмет здесь же переминался с ноги на ногу, но Карима не умолкала, давая ему советы и охая при каждой мысли о его поездке в Марракеш.
- Ахмет, почему меня не отправили вместе с тобой? Я всё замечаю! Уверена, что смогла бы разговорить и тетку Зухры, и саму Зухру! Конечно, ты много раз находил Жади, когда она сбегала в касьбу от Саида, но Зухра хитрее Жади.
- Замолчи, Карима. Оставайся с сидом Али! Позаботься о хозяине и Зорайдэ!  И хватит выставлять меня на смех перед другими мужчинами! – вполголоса, но сердито сказал ей Ахмет.
- Аллах, Аллах! Я буду тебе звонить, Ахмет. Часто! И ты мне звони, - умоляюще говорила мужу Карима. Но Ахмет живо представил, как не будет ему покоя от Каримы. Неужели придется отключить сотовый, предупредив сида Али?
- Даже не вздумай надоедать мне. Я сам буду тебе звонить! – погрозил он ей пальцем.
- Но как же я узнаю новости? Я имею право знать обо всем первая, ведь это мой муж участвует в поисках, которые обсуждает вся медина!
- Карима, не смей надоедать мне звонками! Я запрещаю тебе звонить!
- Только один раз, Ахмет, один раз в день, а?
- О, Аллах! Нет, я сам позвоню, когда сочту нужным! – отрезал Ахмет, поправляя новую вязаную шапочку.
Карима обиженно отошла, бормоча, что Ахмет не справедлив к ней.
- Сид Али, отпустите меня в Марракеш! Я буду заботиться о Самире, об Ахмете! – обратилась она к сиду Али, который увлеченно беседовал о чем-то с Самирой.
- Карима, возвращайся на кухню, - велела Зорайдэ, не желая, чтобы отвлекали сида Али.
Самира же в это время внимательно слушала дядю.
-… хотя книги имеют громадное значение, но это не единственный источник, из которого черпается самообразование. Надо учиться и у жизни, научиться наблюдать жизнь и стараться брать из нее все, что возможно, - убеждал сид Али дочь племянницы.
Кариме вдруг пришла в голову удачная мысль, и теперь она с нетерпением ждала, когда сможет попросить кое о чем Самиру. Почему бы ей не звонить дочери Латифы? От Самиры она и узнает всё о муже. Ахмет запретил ей звонить? Она и не станет этого делать! Звонить она будет Самире! И даже если ей не удастся сказать об этом девушке до ее отъезда, номер ее сотового у нее есть.
- Дядя Али, когда мы найдем Амрана и вернем его матери, неужели Хадижа останется жить в семье мужа? Мне не понравился Фарид. Хадижа достойна лучшего мужчины, лучшего отношения к себе. Или она всё простит мужу?
- Самира, не нам судить Хадижу. Она сама разберется в отношениях с  Фаридом. И ещё: дети принадлежат своим отцам. Амран вернется в Мекнес в дом отца. Где же быть его матери, как не с ним? А после развода Хадижа должна будет расстаться с возвратившимся ребенком, покинув Марокко.
- Но тетя Жади говорит, что дядя Саид требует развода.
- Это если ребенка не найдут. Но мы ведь верим в то, что Амран жив и скоро вернется домой?
Самира как-то дернула плечом, сложив руки на груди. Она не смогла возразить, понимая, что сложилась противоречивая ситуация, и не в пользу Хадижи: если ребенка вернут, он останется с отцом при разводе Хадижи с Фаридом. Никто не отдаст ей сына. Захочет ли сестра отказаться от малыша, которого нянчила с рождения, даже зная, что второй сын, копия Амрана, ждет ее в Бразилии?
Сид Али пытался проникнуть в ее душу словами:
- Один из самых полезных жизненных навыков - это умение быстро забывать все плохое: не зацикливаться на неприятностях, не жить обидами, не упиваться раздражением, не таить злобу. Как говорится, не стоит тащить разный хлам в свою душу.
- Значит, я не такая, дядя Али, я другая и не стремлюсь к жизни без трудностей.  Я вижу, что в мире много зла. Надо быть сильной, чтобы противостоять злу. Но дубы вырастают крепкими при сильных ветрах. Это вы  говорили много лет назад, и я запомнила.
И пока сид Али собирался с мыслями, чтобы ответить Самире, подошедший к ним сид Абдул, не поняв, о чем идет речь, представил всё по-своему:
- Хочешь быть счастливой – не ройся в своей памяти. Не копи обиды, Самира. В Коране сказано: прощайте друг друга! Это Сунна! – погрозил он для убедительности морщинистым пальцем. - А Аллах знает лучше!
Самира собралась ответить дяде Абдулу, но Зорайдэ сурово покачала головой, глядя в упор на девушку, и она промолчала, поджав губы.
- Самира, ты должна узнать о том, что у тебя теперь есть жених, которого я тебе выбрал, - торжественно объявил сид Абдул.
- Ничего не желаю знать! Мне не нужен жених, дядя Абдул, я не собираюсь выходить замуж! – Самира втянула в себя воздух, а лицо покрылось красными пятнами.
- Не веди себя, как одалиска! – возмутился старик, видя, как дочка его племянника Мухамеда сделала несколько нервных шагов к Лео и взяла его под руку.
– Отойди от бразильца! – грозно и с возмущением потребовал он.
- Абдуул! – с упреком протянул сид Али. – Это не просто бразилец, Лео – близкий родственник мужа моей племянницы Жади.
- Да знаю я всё про него! Мухамед и Саид мне о нем много порассказали! – отмахнулся сид Абдул, боясь проговориться о большем. Иначе его слова могут дойти до ушей с таким трудом найденного жениха. – Имаду не понравится такое поведение дочери Латифы!
- Наверно, пора выходить на медину, потому что уже через час подойдет автобус, который должен ждать на автостанции, - поспешила напомнить Зорайдэ, предчувствуя, что начавшийся разговор может закончиться скандалом.
Но сид Абдул не желал отступать.
- Самира, твой жених из очень порядочной семьи. О таком муже мечтают многие девушки Феса. Но он дал согласие жениться на тебе, Самира. Он единственный, кто решил принять тебя с твоим дипломом. Только Имада не смутило то, что ты училась и получила диплом,  он – единственный, кто согласен иметь жену с дипломом! – сообщил родственник девушке. – А что такое диплом? Просто бумажка, даже не золотая дощечка с надписью о том, что тебе столько лет забивали голову разными ненужными мыслями!
- Мне это не интересно, дядя Абдул. Я приняла предложение моего возлюбленного из Индии, дала ему слово выйти замуж за него после возвращения из Марокко, - сузив глаза, принялась вдохновенно лгать Самира, при этом Лео насмешливо взглянул на нее. - А если не получится с ним, выйду замуж за Лео. Ни Арнаву, ни Лео нет дела, есть у меня диплом или нет.
- Ты выйдешь замуж за Имада, - твердо сказал сид Абдул, сжимая в пальцах четки. – Я дал ему слово. А ты…
- Нет, дядя Абдул. И забудьте о том, что я существую. Устройте судьбу какой-нибудь другой девушки из Феса, сосватайте ей Имада, и пусть они оба будут счастливы!  Но меня оставьте в покое!
- Если Имад твоя судьба – ничто вас не разлучит, а если чужая – ничто не сделает его твоим, Самира, поэтому смирись, - стоял на своем сид Абдул.
- Дядя Али! – умоляюще произнесла Самира, но сид Абдул сурово посмотрел на приятеля и поспешил напомнить ему, чьей крови принадлежит дочь Латифы и Мухамеда.
Тогда начал действовать Лео: подхватил на плечо свой рюкзак, за ручку схватил чемодан Самиры, а ее саму потянул к выходу на медину. Самира кивнула Амалии, чтобы следовала за ними. Ахмет, поймав взгляд сида Али, молча шагнул за молодежью, и тогда на улицу потянулись все остальные люди, которые должны были ехать на поиски.
А во дворе риада продолжался спор. Сид Абдул яростно призывал приятеля заставить Самиру подчиниться и выйти замуж за престижного жениха, укоряя Али за то, что тот попустительствовал обеим племянницам в их самовольных поступках. Потому такой выросла и Самира!
Сид Али отвечал, доказывал и вынужден был даже оправдываться. Но убедить сида Абдула было невозможно. Карима совместными усилиями с Юнусом сумели завести под руки разъяренного старика в гостиную, где его усадили на диван, а служанка принесла по знаку Каримы воду, а затем и чай с печеньем.
Зорайдэ же велела приготовить успокоительный чай.
- Зорайдэ, ромашку уже заваривают.
- Нет, нужно что-то посильней ромашки. Не могла я представить, что Абдул может так разойтись, - сокрушенно произнесла Зорайдэ.
- Надо ларе Дунии позвонить. И ларе Нурии, они должны знать, что с их мужем, - предложила Карима.
- Звони, - отмахнулась жена сида Али, думая, прежде всего, о том, что и ее мужу стоит успокоиться. Сид Абдул как клещ: если вцепиться, то не отстанет, пока не сочтет, что смог доказать своё.
Карима же, поговорив по домашнему аппарату с Дунией, достала из кармана сотовый и, с трудом удержавшись от соблазна позвонить мужу Ахмету, набрала номер Самиры. Узнала только, что все ещё идут по медине и до автовокзала пока не добрались.
Карима вздохнула, сунула телефон в карман и отправилась на кухню за отваром ромашки для дяди Абдула. 


 8. Часть 27. Глава 8. Самира и Амалия в Марракеше.


Девушки с Лео и Ахметом добирались в Марракеш почти всю ночь.  Они ехали вместе с другими участниками поисков  в старом, дребезжащем автобусе. Ахмет усадил Самиру и Амалию отдельно от мужчин – на одно из передних сидений, а затем вынул из кармана джеллабы два тончайших палантина.
- Лара Зорайдэ велела вам покрыть головы! –  сказал он твердо.
Самира вынуждена была забрать у него из рук платки, вспомнив, что сказала ей перед отъездом Зорайдэ:
- Самира, не упрямься: накинь в автобусе на голову эту ткань. Сид Али уговорил своих людей взять тебя и твою подругу в поездку, и они  согласились. Но и ты уважай их обычаи. Не думаю, что людям сида Абдула и сида Рахима будет приятно смотреть на твои волосы, которые разметает ветер. Чем меньше на вас станут обращать внимание, тем лучше.
- Зорайдэ! – упрекнула ее строптивая девчонка и не взяла у нее платки. И вот теперь их передал ей Ахмет, с которым спорить было бесполезно.
Но Амалия тут же протянула руку за платком песочного цвета и накинула его на голову. Тогда и Самира не стала больше упираться и небрежно  накрутила ярко-синий палантин так, чтобы получился тюрбан.
Ахмет удовлетворенно кивнул и тут же отошел к мужчинам, расположившимся на сидениях за их спинами. Лео занял место в соседнем ряду у окна и сидел один. Но Самира успела заметить мелькнувшую в его глазах усмешку. Ведь он стал свидетелем того, как она была вынуждена подчиниться!
Ехали ночью, поэтому рассматривать что-то за окном не было возможности. Тьма была совершенно непроглядной. И разговаривать не хотелось. Люди в автобусе задремали. Кто-то даже храпел. Самире вдруг стало холодно, и она натянула на себя теплую кофту, впрочем, как и Амалия, достав одежду из одной из сумок.
Наконец, ночь начала отступать, вдали показались ряды гор.  И вот уже первые розовые лучи солнца облизали высочайшую гору Марокко – Тубкаль. Начинался новый день…
Автобус подъезжал к городу, и Самира успела поделиться с Амалией сведениями о том, что именно Марракеш дал имя стране. Марракеш - так Марокко называется на фарси. Марракеш тоже когда-то был столицей Марокко, как в свое время Фес, а теперь – Рабат.
- Кажется, Марракеш дольше других был столицей страны, но он не подвергался глобальным разрушениям и разграблениям и находится в самом центре страны. Амалия, взгляни на карту – отсюда одинаково просто и быстро можно попасть как к побережью Атлантического океана, так и к снегам Высокого Атласа или пескам Великой Сахары, - провела пальчиком девушка по карте в путеводителе, который был куплен Амалией.
- Знаешь, Самира, я мечтаю и здесь остановиться не в фешенебельном отеле с огромной зеленой территорией, а в риаде, как у твоего дяди Али. Я уже поняла, что  за невзрачными дверями на медине зачастую располагаются настоящие дворцы. Отели же мне надоели. Как журналистка, я часто бываю в разъездах в связи с творческими заданиями, останавливаюсь в отелях, которые мало чем отличаются друг от друга.
- Если бы не эта ужасная история! Амалия, мы могли бы путешествовать и жить там, где захотим, питаться как в дорогих ресторанах французской кухни, так и покупать незамысловатую пищу прямо у уличных торговцев. Но пока я не могу представить, что нас ждет в Марракеше, как долго мы здесь задержимся.
Но всё оказалось несколько иначе, чем девушки себе представляли. Ахмет, вероятно, по приказу сида Али, устроил Самиру и Амалию в небольшом отеле недалеко от центральной площади Марракеша Джемаа-эль-Фна. Там они привели себя в порядок и оставили сумки и чемоданы. Лео же ушел вместе с Ахметом в дом приятеля дяди Али, о чем договорились ещё в Фесе, и где остановились остальные прибывшие поисковики.
Не смотря на ужасно проведенную в автобусе ночь, девушки не собирались тратить время на сон. Условившись с Лео связаться по сотовому, они вышли на медину. За тяжелой железной дверью располагалась тихая улица, единственными обитателями которой была компания местных котов. Ориентироваться было легко: прямо напротив виднелась мечеть Кутубия, из динамиков которой вскоре донеслись утренние молитвы.
Девушки с интересом рассматривали местную достопримечательность.
- Обрати внимание, Амалия, на этот минарет: Кутубия построена в 12 веке, высота минарета почти семьдесят метров, но наверх ведет широкая лестница, чтобы муэдзин мог подниматься по ней на лошади. Представь! А переводится «Кутубия» как «мечеть книготорговцев». Дядя Али предполагает, что когда-то рядом располагался  книжный рынок.
Девушки быстро преодолели небольшое расстояние и оказались на знаменитой площади, на которой жизнь обычно кипит с утра до вечера. Но сейчас, в утренние часы, было ещё пустовато. Открылись только кафе и рестораны вокруг площади и пара киосков, продающих восхитительный апельсиновый сок.  Разумеется, Самира предложила Амалии позавтракать соком с теми пирожками, которые добрая Зорайдэ уложила в пакет в ее сумку, а теперь запасливая Самира догадалась захватить с собой, выходя на улицу.
Они устроились в кафе, наблюдая, как оживает площадь. Постепенно начинали приходить торговцы, заполнялись прилавки. Площадь наполнялась людьми. Когда Самира и Амалия решили пересечь огромное пространство площади,  местные женщины несколько раз предлагали им нанести хну на руки, зазывалы – войти в магазины.
- Дядя Али рассказывал, что вечером здесь всё меняется. Толпятся музыканты, танцоры, фокусники, заклинатели змей, рассказчики. Площадь превращается в театральную сцену. Но люди работают здесь не бесплатно. Если мы решим посмотреть на них или сфотографировать, то нам придется отдать им немного денег – около десяти дирхамов.
Амалия кивнула.
- Я тоже читала, что ночью здесь кипит жизнь – посреди площади устраивается огромный базар с уличными шатрами-ресторанами, вокруг собираются жонглеры, музыканты, сказители, целители и прочие личности, вытягивающие деньги из доверчивых туристов.
- Знаешь, Амалия, где-то здесь, в одной из этих узких, запутанных улочек живет с мужем моя тетя Назира. Тетя Жади дала мне ее адрес, но сейчас нет времени на поиски ее дома. Но после того, как будут улажены дела с ребенком, мы непременно навестим тетю Назиру. Да?
- Конечно, мне тоже будет приятно познакомиться с твоей тетей, о которой я столько наслышана за годы знакомства с тобой, Самира.
- Видишь, от площади отходит множество узких улочек, свернув в которые, можно не сомневаться, что не найдешь дорогу назад. Мне так кажется.
- Что там за стены, Самира? – прищурила глаза Амалия.
- Крепостные стены. Как и во многих старинных городах, в Марракеше медина окружена высокой крепостной стеной с двадцатью воротами, через которые и можно пройти в старый город.
- Сколько здесь ворот?! – удивилась коллега Самиры.
- Двадцать! Так написано в путеводителе. Но мы вряд ли сможем все их увидеть. Как жаль, что у нас так мало времени на знакомство с городом. Кстати, обрати внимание на цвет стен – он оранжево-красный, цвета охры. Именно потому Марракеш называют также и «красным городом».
- Рискнем войти в одну из улиц? – предложила Амалия.
Внутри медины происходила бойкая торговля. Здесь продавались фрукты и хлеб, одежда и куча разных непонятных вещей. К удивлению Амалии, прямо посреди улицы, рядом с какой-то лавчонкой, на земле спали люди.
Пройти вглубь медины в этот раз им не удалось: едва они сделали несколько десятков шагов, как Самире позвонил Лео. Выслушав его, девушка сообщила подруге:
- Нам пора возвращаться на площадь. Мы сейчас же отправимся к тетке Зухры. Лео рассказал, что у нее уже побывали люди дяди Али и сида Рахима, которые ехали с нами в автобусе, но она ничего им не рассказала. Ничего нового. Но Лео уверен, что они могли что-то упустить и не задать женщине НУЖНЫЕ вопросы.
Девушки поспешили к выходу на площадь. На условленном месте их ждали Лео и Ахмет. Вероятно, слуга дяди Али как раз разговаривал по телефону с женой, потому что, подходя, Самира четко услышала произнесенное им в сердцах имя «Карима». И едва мужчина, насупившись, отключил мобильник и сунул его в карман,  зазвонил и ее сотовый. Увидев на дисплее имя «Карима», дочка Латифы тут же сбросила звонок, решив, что не время вести пустые разговоры с любопытной женщиной. В конце концов, Ахмет же только что поговорил с ней?
И вновь их компания углубилась в одну из кривых улиц, отходивших от площади Джемаа-эль-Фна.
- Как далеко живет шуафа? – поинтересовалась Самира у молчаливого Ахмета. Но тот не пожелал отвечать, лишь пожав плечом, что могло означать: «не так уж и далеко».
Но у Самиры накопилось множество вопросов.
- Скажи, Ахмет, а где здесь находится тот риад, который принадлежит мужу Хадижи? Кажется, это скорее даже не риад, а склад. Ты знаешь, где он? Хотелось бы взглянуть.
- Не знаю, - буркнул в ответ Ахмет и хмуро отвернулся. 
- Но…, - вдруг споткнулась на ровном месте Самира от неожиданно пришедшей в голову мысли. – А если Зухра и та злодейка прячутся в старом риаде? Все их ищут, а они затаились там вместе с ребенком?!
Но Ахмет ответил ей насмешливой улыбкой. Лео тут же сказал:
- Ты думаешь, что никому не пришла в голову такая же мысль? Конечно, риад проверили в первую же очередь. Это сделал сам Фарид.
- Но похитительницы могли выждать и войти туда потом, когда опасность миновала. Сейчас они могут там отсиживаться.
- Не могут, сегодня тот риад осмотрели ещё раз. Человек сида Рахима ходил туда вместе с Ахметом и мной.
Амалия шла,  молча слушая, как Лео беседовал с Самирой, Ахмет же спешил впереди них, лавируя среди увеличившейся людской толпы.
Наконец, они добрались до жилища знаменитой шуафы. Самира огляделась: в длинной, почти без окон, высокой стене выделялась массивная, обшарпанная дверь, некогда покрашенная ярко-зеленой краской, но теперь уже облезшей.
Дверь оказалась приоткрытой, и Ахмет и Лео, Самира и Амалия незваными гостями вошли, оказавшись в тесном внутреннем дворике. На пороге дома тут же показалась пожилая женщина в накрученной на голову старой полинявшей ткани, изображавшей чалму. И остальная одежда на хозяйке жилища была такой же дряхлой и бедной. Это и была тетка Зухры.
Самира смотрела на нее во все глаза, стараясь подметить малейшие детали. Амалия тоже сощурилась, как будто стараясь проникнуть в мысли марокканки.
Ахмет быстро, но строгим голосом заговорил с шуафой. Та отвечала ему также быстро, тараторя на арабском, но Самира, уже почти забывшая родной язык, мало что смогла понять из их разговора. Ахмет начал размахивать руками, что-то сердито выговаривая ей. Но женщина тоже сопровождала свою речь жестами, и было ясно, что она от чего-то отказывается. Ничего не знает? Не может ничего добавить к уже сказанному? Не желает больше слышать о Зухре и этой ужасной истории?
Лео, скромно стоявший за спинами девушек, вышел и медленно, как будто стесняясь своего присутствия, приблизился к хозяйке риада-развалюхи и несмело заговорил с ней. Кажется, его появление произвело на шуафу впечатление. Она изумленно открыла рот, уставившись на парня.
А Лео вдруг как-то незаметно изменился. Вот только что он стеснительно тянул пальцами за мочку уха, как вдруг он уставился в глаза шуафе, и взгляд его тут же стал жестким. Он повернулся спиной к пораженным его преображением Самире и Амалии, поэтому они не смогли увидеть выражение на его лице, но им было видно, как от  лица шуафы отхлынула кровь. Казалось, она была страшно напугана. А ведь Лео только смотрел на нее, не произнося ни слова.
Но затем он о чем-то спросил ее, шуафа тихо ответила, едва шевеля губами. К удивлению Самиры, Лео говорил на берберском языке, задавал  вопрос за вопросом и получал ответы, но так, как будто женщина отвечала при приставленном к ее горлу кинжале. Родственница Зухры явно оцепенела от страха, нет – от ужаса! Она смотрела на Лео, не имея сил отвести взгляд от его глаз. Как будто он гипнотизировал несчастную.
Ахмет смотрел на разыгравшуюся сцену, открыв рот от удивления, не в силах поверить в то, что видят его глаза. Однако он слышал всё, о чем Лео говорил с шуафой, в отличие от Самиры и ее подруги.
- На каком языке разговаривает Лео? – тихо поинтересовалась Амалия.
- На берберском, как мне кажется. Наверно, выучил язык, когда жил пару лет в пустыне, в каком-то племени вместе с доктором Альбьери, - ответила Самира, стоя с переплетенными на груди руками.
Вдруг в кармане ее джинсов зазвонил сотовый. И чары закончились. Лео повернулся к попутчикам, а женщина отмерла и тут же скользнула в дом, сбежала, захлопнув дверь.
Звонила тетя Жади. Девушка сказала, что перезвонит позже, так как именно сейчас они должны узнать новости.
Когда все они вышли из риада на тесную пустую улицу, на которой пахло   канализацией и помоями, несмотря на это, Самира потребовала от Лео отчет.
- Что она тебе рассказала?
- Может быть, мы уйдем из этого места? Пучки с мятой мы купить не догадались, чтобы спастись от ужасной вони, - пробурчал Лео, устремляясь прочь от двери шуафы. И девушкам невольно пришлось следовать за ним. Но Ахмет при этом задержался, чтобы позвонить. Разумеется, не Кариме, а дяде Али! Самира так и поняла.
Лео же вскоре остановился, не желая испытывать терпение вредной девчонки.
- Короче: про Зухру ей ничего не известно. Не усмехайся, Самира, но она настаивает, что не знает, где сейчас ее племянница. Возможно, она ее укрывает. Но я выяснил то, о чем не смогли узнать другие: я спросил, где живет Шурук или  ее родственники. Эта женщина сказала мне, что у Шурук есть муж…
- Муж?! – удивилась Самира.
- Да, муж, бедуин, который часто уезжает в племя, из которого он родом. Он торговец, покупает разные товары, сделанные ремесленниками в родных краях,  и перепродает в Марракеше. Но сейчас они с Шурук покинули дом и куда-то исчезли. После того, как к шуафе приезжал разъяренный Фарид, эта женщина сама попыталась найти Шурук, чтобы выяснить, что же произошло на самом деле, где может скрываться Зухра, куда они дели ребенка, которого все ищут.
- И что же насчет ребенка? – проявила нетерпение Самира.
- Ничего! Она сказала, что сходила в дом, где до сих пор жили Шурук и ее муж, пока Шурук не устроилась работать служанкой в дом Фарида. Но парочки  там уже не оказалось, ей ответили родственники (или кем они им приходятся?), что у семьи появились деньги, поэтому Шурук с мужем уехали в другую часть Марокко. Но никакого ребенка с ними не было.
- Лео, мы практически ничего не выяснили. Ты мог бы узнать у нее адрес этих родственников. Мы можем сходить к ним и поговорить.
- А ты думаешь, что я этого не сделал? – усмехаясь, но с осуждением  сказал Лео. – Она рассказала, как найти то жилище. Но туда мы пойдем вместе с Ахметом и остальными мужчинами. А вы с Амалией отправляйтесь на экскурсию по городу, что ли. Посидите в кафе. Отдохните в отеле. Короче, займитесь чем-то.
- Как это? – возмутилась Самира. – Почему мы не можем пойти с вами?
- Не можете. Так сказал Ахмет. Он знает, что говорит. И не спорьте.
- Какое неравноправие! Несправедливо как! – возмущалась Самира. – Я хочу участвовать в поисках наравне с тобой! Наравне со всеми!
- Судя по всему, эти поиски обещают быть довольно долгими. Мы идем туда, чтобы жестко поговорить с теми, кто может знать, куда сбежала Шурук с муженьком, а ещё лучше – выяснить, куда мог исчезнуть ребенок. Ведь именно служанка унесла сына твоей сестры из дома, а вовсе не Зухра. Ты думаешь, что эти люди будут говорить при женщинах-иностранках? Даже я, мужчина, буду стоять в стороне, пока Ахмет и люди дяди Али станут расспрашивать в том доме о ребенке и о Шурук.
- Самира, не спорь. Ты сама объясняла мне, что в Марокко свои обычаи, законы и особенности в отношениях между мужчинами и женщинами. Когда Лео вернется, он нам обо всем расскажет. А пока давай прогуляемся по площади и ее окрестностям. Кажется, в путеводителе говорилось, что где-то рядом расположен киберпарк с бесплатным интернетом. Неужели тебе не хочется связаться с родными в Бразилии? Позвонить матери и Жади?
- Да, Амалия, ты права. Лео, мы найдем киберпарк, там и будем тебя ждать. Но не пытайся нас обмануть. Иначе…
- Самира, как я могу тебя обмануть? Как ты себе это представляешь? Уеду на поиски ребенка сам, без вас?
- Тебе не стоит этого делать, так как ты не видел ребенка. А вот мне известна одна деталь, по которой я смогу отличить сына Хадижи  от сотен других младенцев, пусть я тоже не видела Амрана, - со скрытым смыслом заметила Самира. 
- Никто не думает тебя обманывать! – сердито сказал Лео. – Я позвоню тебе, если не смогу найти вас в том парке.
После чего Ахмет и Лео отправились в одну сторону кривой улицы, а Самира с подругой вновь вернулись на площадь Джемаа-эль-Фна.
- Это какая-то мистика: мы кружим по улицам вокруг площади, то и дело возвращаясь.
- Что будем делать? Искать парк с бесплатным вай-фаем, как ты и сказала Лео?
- Конечно! Там мы сможем привести мысли в порядок и связаться с родственниками. Я видела в интернете фотографии: в парке молодежь сидит под апельсиновыми деревьями, наслаждаясь бесплатным интернетом.
Через некоторое время они тоже расположились в киберпарке под одной из пальм. Амалия занялась записями, достав планшет. А Самира, наконец, смогла спокойно позвонить матери. Она не удивилась, что там же была и тетя Жади.
Самира рассказала, что им стало известно на этот момент. Жади была удивлена, что у Шурук, оказывается, имеется муж.   
- Да, тетя Жади, у нее есть муж. Он бедуин, часто мотается между Марракешем и касьбой, где живет его племя. Мы думаем, что именно он и продал ребенка. Вот откуда у них теперь появились деньги, которые позволили сбежать из города в неизвестном направлении. Но Лео с Ахметом и другими мужчинами прямо сейчас разговаривают с людьми, у которых жили Шурук и ее муж. Возможно, от них станет известно о чем-то важном. Но уже понятно, что нам придется отправиться в пустыню, в то племя, откуда родом муж Шурук. Там и предстоит искать следы Амранчика. Тетя Жади, успокойте за меня Хадижу. Я не смогла до нее дозвониться.
Но Жади напомнила, что Фарид увез Хадижу в Мекнес, и теперь связаться с ней может только Зорайдэ.
- Тетя Жади, позвоните дяде Али. Ахмет звонил ему и о чем-то докладывал, но мне неизвестно, о чем именно он рассказал.  Возможно, Зорайдэ знает? Или дядя Али поделится новостями? От нас могут что-то скрывать. Например, нас с Амалией не взяли с собой, чтобы выяснить у родни Шурук, куда она пропала.
Потом девушка подробно описала и поездку ночью в Марракеш, и отель, где они с Амалией нашли пристанище, и как им несколько раз пришлось возвращаться на знаменитую площадь Марракеша. А историю посещения тетки Зухры ей пришлось описывать дважды, так как Латифа тоже пожелала услышать об этом.
Наконец, у Самиры устал язык от долгих речей. Она уже собиралась закончить беседу, как тетя Жади сообщила новость: у Эмми теперь тоже есть планшет. Отец подарил ей эту вещь. Эмми хотела бы разговаривать с Самирой через видеозвонки.
- И мы тоже могли бы видеть тебя, Самира! – радовались Латифа и Жади. – Ты так далеко, а если бы мы могли разговаривать с тобой по скайпу, то расстояние не казалось бы нам таким непреодолимым.
- Хорошо, пусть Эмми позвонит мне, мы договоримся о связи.
А вскоре Самира достала свой планшет и, включив его, увидела улыбающееся лицо подруги.
- Эмми! – обрадовалась она.
- Привет! А я у твоей мамы дома. Смотри, за моей спиной стоит тетя Латифа, а тетя Жади держит Джамиля на руках. Она только что кормила его из бутылочки. Но он уже и с ложки кушать умеет! – девушка поворачивала планшет так, чтобы Самира могла видеть, что происходит в комнате в далеком Рио.
- Самира, я тебе стану звонить каждый день! Или лучше ты мне?
- Уж лучше я, - сообразила Самира, ведь иначе Амин разозлится, если Эмми станет проводить все время у планшета, разговаривая с Самирой. А на звонок подруги она не сможет не ответить. И вообще – не лучше ли предложить Эмми приходить в дом матери Самиры и уже из дома свекрови звонить? Иначе на Эмми не минуемо разозлятся и Халиса, и Амин. Ведь от нее ждут, что она займется домашними делами, а вовсе не сидеть с компьютерной игрушкой. Ну и матери с тетей Жади тоже ведь интересней разговаривать, видя лицо Самиры и фон за ее спиной, представляя, где именно она находится. Ну, почему Самира не догадалась научить тетю Жади пользоваться планшетом?!
Когда все разговоры с Бразилией были закончены, Самира позвонила Зорайдэ. Она надеялась, что произойдет обмен информацией: не только Самира расскажет и опишет все до мелочей, но и Зорайдэ поведает, о чем им сообщил Ахмет. Ведь Ахмет мог при ней не говорить о каких-то важных моментах из опасения, что от Самиры об этом может узнать Карима, начнет болтать и разнесет сплетни по медине.
Но Зорайдэ знала только то, что уже было известно Самире. Вот только Ахмет был удивлен, как Лео удалось разговорить шуафу, которая ни слова не сказала о Шурук никому из тех, кто приходил к ней до них. Но Лео она выложила все новости – и теперь они стараются вытрясти из ее родни все, что только можно узнать о похитительнице! Зорайдэ и в этот раз повторила, что колдун Альбьери создал Лео, Тень Лукаса, который умеет сделать так, чтобы его боялись.
- А ведь и правда…, - задумалась Самира, отключив сотовый. Теперь девушка поняла, почему Зорайдэ так боится парня. Оказывается, не она одна! Самира вспомнила страх, который накатил на шуафу при разговоре с Лео. Как ему это удается? Что есть в нем такого, что от одного его взгляда женщина, которая сама способна напугать кого угодно, будучи известной шуафой, т.е. местной знахаркой и колдуньей, так испугалась одного взгляда Лео? А ведь Зорайдэ давно почувствовала в нем нечто необычное. Что же есть в нем такое?
Теперь Самира начала поглядывать на часы. Время шло, а известий от Лео не было. В ожидании девушки занимали друг друга разговорами.  Амалия заявила, что хотела бы побывать в местном хамаме, припомнив, что на местном рынке видела огромные секции с парфюмерией для хамама.
- Мыло продается на развес, откалывается от огромных кусков. В первые мгновения я не могла понять, что это такое – благоухающее, разноцветное.
- Не поверишь, Амалия, каждая местная жительница умеет варить мыло в домашних условиях. У каждой марокканки имеется свой секретный рецепт мыла.  Тетя Жади рассказывала, что даже Хадижа варила себе мыло с апельсиновыми корками, если не ошибаюсь. В семье мужа ее научили этой премудрости.
Амалия ответила ей удивленной улыбкой.
- Наверно, это весьма занятно – варить мыло.
Самира пожала плечами.
- А я предпочитаю французское мыло и весь парфюм, мне его тетя Жади дарит время от времени.
- Какие все-таки навязчивые здесь торговцы. Пока мы шли к парку, нас хватали за руки, на меня несколько раз пытались надеть какие-то платки, украшения…
- На меня – тоже! И даже тащили в свои лавки. Они видят в нас иностранок, потому что мы вышли на медину без платков Зорайдэ.
- Мне было так неприятно!
- Не обращай внимание. Укрыться от них практически невозможно, они будут преследовать нас с утра до вечера, куда бы мы ни шли.
- А ещё меня поразили мотоциклистки. Не думала, что женщины в этой стране могут  так свободно разъезжать на мотоциклах.
- Хм, а как ещё передвигаться по узким улицам медины? Автомобиль не пройдет, даже повозкам с мулами и лошадьми это затруднительно.  Внутри   медины совсем нет общественного транспорта, поэтому друг к другу в гости здесь - только на мопеде.
Девушки вспомнили, как им пришлось не раз прислоняться к стенам домов из-за мотоциклистов. Причем, закутанные во все черное женщины разъезжают так же смело, как местные парни. Мопеды здесь вообще не останавливаются, только снижают или увеличивают скорость.
Самира протянула подруге телефон, которым успела сфотографировать, как в узком месте улицы пытались разойтись ослик с повозкой и девушка на мопеде в длинной джеллабе и платке. Получился занимательный снимок, который Амалия одобрила, рассмотрев его на дисплее.
- А на меня произвели впечатление двери на медине. Они такие разные. Но главное, никогда не знаешь, что за ними скрывается. Снаружи это может быть грязное, ничем не примечательное здание с такой же дверью, но когда попадаешь внутрь, то там и открывается красота. Или нет никакой сказки – как в том доме у тети Зухры.
- Знаешь, Амалия, в этом словно вся жизнь марокканцев, черта их национального характера: ничего напоказ, ничего наружу, а все изразцы и картины, всё изящество, всё это находится во внутреннем дворике, внутри семьи и для ее гостей. Даже живя в Бразилии, мои родители вели именно такой образ жизни. Меня же всегда манил внешний мир, я росла в Бразилии, поэтому мне всегда хотелось вырваться из этого замкнутого пространства.
- И у тебя получилось. Самира, какие снимки ты успела сделать? Кажется, на моих – одни только двери, дверные ручки, кадки с растениями возле дверей на разных улицах.
- Вижу на многих фотографиях «руку Фатимы»… Но что ещё можно заснять в бессистемном лабиринте извилистых улочек и переулков? Даже там, где расположены бесконечные ряды магазинов и мастерских, снимать особо нечего и проблематично.
- Может быть, нам побывать во дворце Бахия? Историческое место, с марокканской аутентичностью.
- Или в саду Мажорель? Там собраны растения со всего света. Говорят, безумно красивое место. Но успеем ли мы осмотреть хотя бы одно из этих достопримечательностей?
- Уже нет, - с сожалением произнесла Амалия, повернувшись и высматривая кого-то в стороне у входа в парк.
Самира тоже повернулась в ту сторону и увидела направляющихся к ним Лео и Ахмета.
- Всё, девчонки, готовьтесь: мы отправляемся в пустыню! – заявил парень.
- Вы напали на след?! – воскликнула Самира.
- Почти. Нет, нам точно неизвестно, увезен ли ребенок в племя на границе с Алжиром, но если мы и сможем узнать, где Амран, то только там.
- Расскажи, Лео, расскажи подробности! Что вам удалось узнать? Где Шурук? Видел ли ее кто-нибудь с ребенком?
- Сейчас, одну минуту, - присаживаясь на траву под пальмой и доставая из пакета бутылку минералки, ответил Лео.


9. Часть 28. Глава 9. В Марракеше. Сборы в экспедицию. Встреча с Алексом.


Усевшись удобнее, Лео начал рассказывать:
- Конечно же, мы не застали Шурук и ее мужа в снимаемом ими доме. Как и предупредила та женщина, похитительница исчезла вместе с мужем и со всем скарбом. Но нам удалось выяснить, откуда родом мужчина, который жил с Шурук. Владелиц дома даже припомнил, в какие места – по его рассказам - часто ездил тот человек. Ни о каком ребенке никто ничего не слышал. Но было бы удивительно, если бы Шурук принесла похищенного младенца к себе домой.
- Значит, всё было заранее спланировано! – воскликнула Самира. – Она передала Амрана торговцу детьми ещё до того, как они с мужем дали дёру! Как такое возможно? Украсть чужого ребенка!
Ахмет не вмешивался в их разговор, он отошел в сторону и снова кому-то звонил. Наверно, сиду Али. Но Самира и не думала подслушивать или даже прислушиваться. Во-первых, это было не в ее правилах. Во–вторых, Карима уже рассказала ей всё до мелочей, когда девушка  позвонила ей. И снова расскажет, когда Самира соберется пообщаться с болтливой Каримой в следующий раз.
А вот у Лео были разные соображения насчет того, куда им теперь следует двигаться.
- Агерзам, муж Шурук, родом из племени, которое проживает в касьбе недалеко от Мерзуги. Самира, Амалия, откройте путеводитель, взгляните на карту. Нам придется двигаться из Марракеша через Уарзазат к Загоре, а оттуда – через пустыню  до Мерзуги. Ничего опасного  - там пролегает туристический маршрут. Туристы пересекают эрг с дюнами по хорошо изученному маршруту. Мы наймем пару джипов и со всеми удобствами доберемся до Мерзуги и дальше – до поселения. Возможно, там мы застанем и ребенка. Правда, нам придется его выкупить.
- Насчет денег не волнуйся: тетя Жади сказала, что заплатит любую сумму.
- Хм, твой дядя Али тоже сказал, что насчет денег мы должны обращаться  к нему. Но ребенок ещё не найден, и не факт, что Амран ещё там. И там ли он вообще! Но мы можем узнать, куда могут вести следы продавца живым товаром. Как я понял, об Агерзаме никто не сказал, что он может заниматься такими делами. Но у него, возможно, есть знакомые торговцы, которые не брезгуют пристраивать ворованных детей в караваны. Короче, едем туда и разбираемся на месте! Если мы не найдем там ни ребенка, ни Агерзама, то поговорим с его второй женой, которая живет в племени с его детьми. Мне назвали ее имя – Танамар. Предложим ей деньги за информацию о пропавшем ребенке. Или пусть расскажет, куда ещё ездит чаще всего ее муж.
- Да, на месте разберемся, что делать. Так мы отправляемся в дорогу на джипах? А я думала, нам придется трястись по пустыне на верблюдах! – с сожалением в голосе сказала Самира.
- Если хочешь, то можешь нанять в Загоре верблюда,  и тогда мы на джипах доберемся до места намного раньше тебя.
- Нет, сначала – дело! – не согласилась Самира. – И что теперь? Идем покупать снаряжение для похода и искать агентства, где можно нанять джипы?
- Стоп! Мы с Ахметом займемся всем этим, а вы с Амалией можете осмотреть город. Сомневаюсь, что вы многое успели увидеть. У вас есть часа четыре до нашего отъезда. Развлекайтесь.
- Но…
- Самира, не возражай. Чем ты можешь нам помочь? Я не раз организовывал экспедиции и знаю, что нужно для этого. Женщины только мешают во время сборов. К тому же, Ахмет будет против, ведь это не понравится другим людям, которые будут нас сопровождать.
- А что… разве мы не одни едем в Мерзугу? – удивленно спросила девушка.
- Нет, конечно! Ахмет, правда, должен будет вернуться в Фес, но с нами отправятся на поиски трое мужчин – верный человек дяди Али, слуга твоего второго дяди Абдула и человек Фарида. И ещё мой друг Алекс. Я вас с ним познакомлю. Когда мы закончим приготовления, я заеду за вами уже вместе с Алексом.
- Лео, мне кое-что не нравится в этой истории, - нахмурилась Самира. – Я боюсь, что человек Фарида сам может поехать в Мерзугу, найти и забрать ребенка. Зачем мы им нужны? Наша поездка может превратиться в просто прогулку по пустыне между Мерзугой и Загорой.
- Не знаю, Самира, но мне кажется, что одному ему с этим не справиться. Хотя бы потому, что из трех мужчин только слуга дяди Али Усем умеет водить машину. А он отправлен был дядей Али не только для того, чтобы искать внука Жади, но и чтобы охранять тебя. Да, не удивляйся! А человек другого твоего дяди… Атиф…
-… послан дядей Абдулом тоже для того, чтобы пасти меня, как барашка, которого готовятся принести в жертву – выдать замуж за какого-то Имада! – занервничала  девушка. – Так я и знала!
- Как видишь, кроме ребенка в этой истории для каждого из них важна ты. Ахмет сказал, что был спор, как ехать в джипах: им всем не нравилась мысль, что я поеду в одном джипе с тобой и Амалией. Но кто тогда поведет джип, если отправить вас вдвоем? Я не стал говорить, что Амалия умеет водить машину. Однако в пустыне женщина вряд ли сможет справиться с управлением, нужна сила. Ахмет мне передал, что мужчины настаивали, чтобы за рулем джипа, где поедете вы, сидел Усем, чтобы именно он вел вашу машину. А я и Алекс должны ехать с Атифом и…, - замолк на несколько секунд Лео, припоминая имя товарища Фарида. – Ээээ…, вспомнил! Тургут! Кстати, он сам бербер из тех мест, хорошо знает не только родной язык, но и местный диалект. Вторую машину должен вести я.
- Лео, а ты знаешь местные языки? Ты ведь жил долгое время в пустыне среди бедуинов?
- Гм, где я только не жил! Пустыня на два года стала моим домом. Я с легкостью усвоил множество языков людей пустыни. Не знаю, что я смогу вспомнить сегодня, но уверен, что пойму чужую речь. А вот общаться… Но у Тургута и Усема нет языкового барьера, они будут вести переговоры и всё расскажут нам.
- Я в этом не уверена, - пробормотала Самира.
Ахмет, некоторое время молча отдыхавший, прислонившись к стволу пальмы, сделал знак Лео.
- Нам пора. Ахмет узнал у дяди Али адрес, где можно надежно нанять джипы. Потом займемся закупкой всего остального, а за вами заедем, когда будем готовы.
- Нам нужно забрать вещи из отеля, - напомнила Самира.
- Всё успеем. Даже поужинать на площади перед тем, как отправимся в поездку.
- Опять всю ночь ехать будем? – простонала девушка. – Хотелось бы видеть места, по которым мы будем проезжать.
- Это не увеселительная прогулка. Ты сама не раз это повторяла, - пожал плечами Лео.
- Могу я позвонить тете Жади и успокоить ее, сказать, что мы напали на след?
- Самира, всё так ещё не определенно! Мы идем по следу, но там ли мальчик или его отвезли совсем в другое место, это пока не ясно. Не давай им с Хадижей ложной надежды.
- Хорошо. Пока! Мы с Амалией подумаем, как провести время. Дворец Бахия или сад Мажорель? – повернулась девушка к подруге.
- Думаю, лучше Мажорель, - выбрала Амалия.
- Мажорель! Лео, заберешь нас от парка, после чего заедем в отель за вещами, так?
- Понял, - кивнул парень и быстро пошел к Ахмету, который не стал его ждать, а двинулся к выходу из парка.
Самира снова повернулась к Амалии.
- Вот так до нас искали Амрана. Никто не догадался вытрясти из тетки Зухры, что у Шурук есть муж, адрес, где та жила с мужем. Вероятно, они искали ее саму – как будто воровка будет бродить по Марракешу с ребенком на руках в ожидании, что ее схватят. 
- Ты сама заметила, что женщина была очень напугана, а Лео буквально вынудил ее признаться, рассказать ему то, о чем не смогли узнать другие. Наверно, Фариду она не стала ничего говорить по каким-то своим причинам.
Девушки уже шли, не торопясь, к остановке такси. Чтобы попасть в парк Мажорель, надо довольно далеко идти. Не лучше ли доехать? Это место располагалось не на тесной медине, а за границей старого города, где уже мог проехать общественный транспорт.
Самира решила по пути позвонить Кариме.
- Карима, ты уже знаешь радостную новость? Твой муж скоро вернется в Фес. Ахмет не едет с нами к бедуинам. Всё, он свою миссию выполнил.
- Как? – раздался вопль на той стороне линии. – Вы отправитесь искать Амранчика, а Ахмет вернется?!
- Я думала, ты будешь рада, - удивилась Самира. Но потом она поняла: Карима узнаёт свежие новости не только от Ахмета, но и от нее, от дяди Али, от Зорайдэ, даже от тети Жади. Но при общении с мужем, вернувшимся из  путешествия в пустыню, любопытная женщина смогла бы выудить из несловоохотливого Ахмета множество мелких подробностей,  которые будет знать только он и о которых никто другой не сможет поведать.
Поохав и подосадовав, Карима сообщила, что в доме сида Али все уже знают, что сегодня их команда отправляется на джипах искать мальчика.
- Сид Али сказал, что из Феса вы могли бы добраться до Мерзуги намного быстрее, чем от Марракеша. А теперь вам придется преодолевать пустыню. Он удивлен, что вы не выбрали другой маршрут: из Марракеша в Мерзугу проще добраться  на джипах через долину Тодра и ущелье Дадес. А если пробираться через пустыню, то… Как опасается Зорайдэ, вы можете попасть в песчаную бурю. Она с детства боится песчаных бурь. Зорайдэ была маленькая, когда оказалась в караване, и она до сих пор помнит первую бурю и то, как ей было страшно!
Закончив разговор с Каримой, которая могла болтать до бесконечности, Самира дала себе слово однажды пристрастно расспросить Зорайдэ о ее прошлом. Где родилась Зорайдэ? Ее мать жила в караване, а потом ее девочкой продали в дом дяди Али? Или Зорайдэ – тоже похищенный ребенок, подросший в караване бедуинов, а затем девочку продали служанкой в богатый дом знатной  семьи из Феса?
«Неужели это так и есть? Тогда кто-то мог искать Зорайдэ, всю жизнь надеясь на встречу с ней? Но теперь самой Зорайдэ за шестьдесят, вряд ли у нее остались какие-то родственники, которые могут ее помнить, а тем более лелеять надежду на то, что пропавшая так давно девочка найдется», - размышляла Самира, пока Амалия договаривалась с таксистом. Тут уж вмешалась Самира. ведь в Марокко не так, как в Рио: в такси нет счетчиков, платишь столько, за сколько договоришься с водителем заранее.
Сторговавшись о цене, девушки сели в машину, не забыв набросить на головы платки. Самира и разговаривала с водителем, вставляя арабские словечки, чтобы таксист не думал, что везет туристок, готовых заплатить любые деньги за небольшое расстояние. В платках подруг принимали за местных жительниц, при этом Амалии приходилось молчать.
- Самира, а что Лео говорил про товарища, который отправился ловить змей? Он при чем? Тоже имеет какое-то отношение к этой истории? – вполголоса спросила Амалия.
- Не имеет, но друг Лео хорошо знает местность и людей. Если бы Лео мог поговорить именно с ним, то мы бы точно знали, где искать того, кто нам нужен. Но на этот раз нам не повезло: змеелова не оказалось дома. Лео побывал у него, и его дядя сказал, что Исул отправился в очередную поездку за змеями. Поступил хороший заказ. Но Лео узнал, что Исул может охотиться в районе Загоры. Взгляни на карту – там есть такой населенный пункт – Мхамид. Видишь? Недалеко от алжирской границы. Если в Мерзуге мы никого не найдем, то Лео предлагает вернуться в Загору и отправиться на поиски товарища. Змеелов может помочь. Кто знает, не знаком ли Исул с самой Шурук? С ее мужем? Тогда он может знать или догадываться о многом.
- Но, Самира, не проще ли сначала навестить этого парня в Загоре, через которую мы все равно будем проезжать, чем потом снова туда возвращаться?
- Я полагаю, что именно поэтому Лео и выбрал путь в Мерзугу через Загору. Иначе зачем делать такой крюк, если из Марракеша проще добраться в Мерзугу напрямую, как предлагал дядя Али? На этом настаивают и люди дяди Али и Абдула. А ими пытается руководить представитель Фарида. Ведь это сына его хозяина ищут, ему и решать, с чего начинать поиски. Это он – главный в поисковой команде. Вот потому я и хотела, чтобы мы занимались поисками самостоятельно!
- Хорошо, не будем расстраиваться заранее. Возможно, мальчик именно там, куда мы и поедем сегодня же.
- Амалия, у меня такое искушение найти дом тети Назиры! Но нет, посмотрим Мажорель, настроимся на поездку в пустыню.
- Если ты желаешь увидеться с тетей…
- Нет, нет, забудь! От тети Назиры так быстро не уйдешь. Она не отпустит нас так скоро, а мы не можем терять ни дня.

…Сад Мажорель. Это был прекрасный парк, по тенистым дорожкам которого очень приятно оказалось гулять в жару.
 Когда девушки ехали на такси, то видели современные районы Марракеша. И вдруг перед ними выросла сплошная глинобитная стена, тянувшаяся вдоль многолюдного проспекта. За ней и укрылся известный парк. Войдя в сад,  Самира и Амалия поразились, каким мирным и безмятежным он им показался после сумасшедшей площади Джемаа-эль-Фна. Этот сад, довольно небольшой, был как оазис в пустыне. Созданный французским живописцем Жаком Мажорелем в 30-е годы 20 века, он стал теперь достопримечательностью для туристов. Художник приехал в Марокко из-за проблем со здоровьем, влюбился в Марракеш и построил здесь виллу, которую окружил прекрасным ботаническим садом.
- В путеводителе пишут, что здесь можно увидеть растения со всего мира, - оглядываясь, сказала Амалия.
И верно: в саду росли пальмы, кактусы, оливковые деревья, бамбук и множество других растений и кустарников. А также во время прогулки девушки видели и водоем с золотыми рыбками, черепахами и небольшими лягушками.
- Представь, Амалия: после смерти художника в 60-х годах прошлого века сад и дом пришли в упадок, и местные власти хотели их снести. Но знаменитый Ив-Сен-Лоран выкупил дом и сад и всё отреставрировал.
Девушки посетили небольшой пруд, поросший кувшинками, заглянули в дом-музей художника, выкрашенный ярко-синей краской, сфотографировали разбросанные по саду поразительно выглядевшие широкие вазы из обожженной глины, выкрашенные в  ярко-желтый, ядовито-зеленый и «живой» синий цвета.
- Когда вернусь в Рио, то покажу фотографии доне Журе – пусть поставит у входа в бар пару таких вазонов лимонно-желтого и зеленого цвета. Или лучше поговорить сначала с синьором Олаву? Он сам художник, а дона Жура может не понять, к чему такая яркость.
Некоторое время спустя Самиру вновь осенила идея:
- Пожалуй, после возвращения в Рио я арендую у синьора Олаву его витрину – устрою там выставку фотографий из сада Мажорель. Хочу, чтобы все увидели эти замечательные вазоны и синего цвета здание.
- Хм, Самира. ты ещё своей маме посоветуй перекрасить дом в ярко-синий цвет, как этот дом-музей! – сыронизировала Амалия.
- А почему бы и нет? – вдохновилась девушка. – Дома в Сан-Криштоване кажутся вылинявшими под обжигающем бразильским солнцем. А дом стал бы ярким пятном на фоне блеклых соседних строений. А потом и соседи подтянулись бы – тоже перекрасили бы свои фасады в яркие цвета.
- Или нет. Люди такие разные. Могут принять твои поступки за причуду после того, как ты побываешь заграницей.
- Наверно, ты права, - вздохнула Самира.
Прогулявшись по всей территории сада, они обнаружили, что сад устроен таким образом, что на левой стороне собраны представители пустынной флоры: суккуленты, сотни видов кактусов – округлых, вытянутых, изогнутых, цветущих, плодоносящих, а справа росли тропические растения: финиковые пальмы, цереусы и другие, названий которых они не знали. А ещё в саду росло много бамбука, гибискуса, лавра, кипарисовых деревьев, много видов пальм, агавы и алоэ. Самира беспрестанно фотографировала, опасаясь, что не останется места на карте памяти.
Устав, наконец, девушки нашли симпатичную скамью и присели отдохнуть. Рядом в бамбуковых зарослях копошились какие-то птицы, стрекотали кузнечики.
- Не стану сразу выкладывать фотографии у себя в блоге. Хочу отобрать самые интересные для статей, - сказала Самира, просматривая кадры на цифровой камере.
- Кажется, направленность твоих статей изменится: писать ты будешь не о быте и нравах марокканцев, ни о фольклоре, как собиралась, а о флоре и фауне разных уголков Марокко.
- Возможно. Мы пересечем пустыню - небольшой кусочек на окраине Сахары. Не думаю, что там будет что-то суперинтересное. Там побывали многие туристы. Интернет завален снимками песчаных дюн. Поэтому лучше написать статью о саде Мажорель.
- Отлично, но и там, в пустыне тебе предстоит подметить что-то такое, чего не увидели глаза простых туристов, чтобы даже те, кто побывал в Марокко, удивились и захотели вновь приехать в эту страну. Ведь ты работаешь в молодежном журнале, где есть место статьям самой разной направленности. Дерзай!
Находиться под тенью деревьев можно было бесконечно, они задержались в саду Мажорель на четыре часа.  Наконец, девушкам захотелось перекусить, и они покинули сад в поисках подходящего кафе.
Там их и застал звонок Лео.
Самира подробно объяснила, как их найти. И вскоре к назначенному месту подкатил огромный джип, из которого легко выскользнул Лео. Он ещё не подошел к ним, но Амалия, присмотревшись, заметила:
- Внутри машины кто-то сидит. Светловолосый мужчина, ему лет за тридцать точно. Хм, мне кажется, что я его откуда-то знаю… У меня хорошая зрительная память.
Лео приблизился и сказал, что всё готово к поездке. Он даже успел встретиться с другом и теперь предлагает всем познакомиться.
Ему стоило повернуть голову к машине, как мужчина, сидевший внутри, вышел, захлопнув за собой дверцу.
- Это Алекс. Амалия, Самира, -  представил он их друг другу.
Алекс вежливо кивнул и улыбнулся.
Самира сразу же узнала в нем приятеля Лео, которого видела в больнице после приключений в Пантанале. Кроме того, у нее долгое время хранилась  флешка Алекса, на которой также были фотографии с ним. Наверно, Лео и сделал те фотоснимки.
- Алекс, научный сотрудник, занимаюсь изучением растений, лекарственной флоры разных уголков мира, - представился новый знакомый.
- Я – Самира, журналистка. Мы с Вами знакомы в некотором смысле, - улыбнулась девушка  деловой улыбкой.
- Очень приятно, я тебя помню, Самира. Благодарен за сохранность флешки.
- Амалия, познакомься, это…
- Мы знакомы, - с улыбкой заявила молодая женщина. – Алекс, неужели забыл? Научная конференция в Риме, я писала очерк об одном из направлений современной фармакологии, основанной на фитотерапии. Брала у тебя интервью о лекарственных препаратах на травах.
- Конечно! Помню, разумеется! – обрадовался Алекс. – То интервью мне запомнилось. Именно с того времени моя карьера ученого пошла в гору.
- Рада этому. А над чем работаешь сейчас, если не секрет?
Ученый и опытная журналистка настолько увлеклись беседой, что Самира и Лео почувствовали себя едва ли не лишними. Потому Самира обратилась к парню с вопросами.
- Лео, расскажи, что ты имел в виду, сказав о снаряжении. Какое снаряжение может нам понадобиться, если по пустыне мы будем передвигаться не с караваном верблюдов, а на джипе? Мы проделаем путь за несколько часов!
- Это не так. Нам, скорее всего, придется заночевать в пустыне.  И кто сказал, что мальчик в Мерзуге? Нам предстоит искать его в селениях бедуинов, не раз ночуя в пустыне. А когда оказываешься в таком месте, то не стоит пренебрегать безопасностью. Эрг, который нам предстоит пересечь, всего лишь песочница по сравнению с огромнейшей Сахарой, но даже там может настичь катастрофа, когда понадобится вода и еда, необходимость обезопасить себя от опасных насекомых и змей. Сразу видно, что ты никогда не бывала в пустыне.
- Я смотрела много фильмов о пустыне, - пренебрежительно отозвалась Самира. – И дядя Али с Зорайдэ много рассказывали нам в детстве о Сахаре. Но не думай, что я такая глупая и самоуверенная. Я просто спросила, какое снаряжение вы приобрели? Что нам может понадобиться? Вот и всё.
- Хочешь увидеть? Давай покажу. Идем, - кивнул парень на джип.
И пока Алекс помогал Амалии устроиться внутри огромной машины, Лео провел совместный с Самирой осмотр сделанных приобретений. Помимо многочисленных пластиковых бутылок с водой, в багажнике лежала свернутая палатка, фонари, несколько небольших лопат, коробки с едой.
- А что можно из еды взять с собой в пустыню? – полюбопытствовала Самира.
- Смеси из сухофруктов и орехов, каши, мясные консервы, печенье. Такое, что мало весит, но питательное. Консервы мы взяли, потому что будем передвигаться на джипах, а не на верблюдах или пешком.
- Так много воды? Впрочем, это как раз понятно.
- Да, самое опасное в пустыне – обезвоживание. Без пищи можно прожить несколько дней, но не без воды.
- Лео, сколько дней мы проведем в пустыне? Ты же не думаешь, что мы можем заблудиться в песочнице, как ты назвал туристический эрг на краю Сахары.
- Самира, всё может быть. Лучше предусмотреть неожиданность, чем потом сожалеть, умирая от жажды в пустыне.
Когда они добрались до отеля, девушки быстро собрали вещи и погрузили чемоданы и сумки в джип.
- Предлагаю поесть. Нам предстоит двигаться несколько часов по ночной дороге, где мы так поздно не сможем найти ни одного открытого кафе.
И потому они уже в который раз в этот день оказались на площади Джемаа-эль-Фна, название которой переводилось как «площадь отрубленных голов». Когда здесь казнили преступников.  Но теперь всю площадь застилал дым от готовящейся здесь еды, от чего создавался просто-таки демонический антураж вокруг происходящего.
Ещё не дойдя до места, где можно было купить еду,  девушки остановились и заинтересованно засмотрелись на фокусников и факиров. На коврике сидели два негра в живописных тюрбанах, а перед ними лежал клубок кобр и питонов. Рядом паренек показывал фокусы, и было понятно, что к своей работе он подходил с видимым удовольствием, а фокусы не повторялись.
Алекс же, подойдя к местным торговцам, был заинтригован снадобьями «берберской медицины», в ассортименте которых были представлены прессованные ежики, сушеные хамелеоны, порошки разного цвета, рога, масла и прочие нужные в хозяйстве каждого марокканца вещи. Алекс сожалел, что продавцы не говорили по-английски и не знали португальского, вот потому и назначение многих из этих вещей выяснить ему не удалось. 
Но Лео торопился отвести компанию к столикам. Вечером площадь превращалась в гигантское кафе под открытым небом. Прямо на площади раскрывались шатры, и марокканцы начинали готовить еду, а многочисленные туристы, а также марракешцы, приходили сюда ужинать. Зазывалы работали во всю, соревнуясь  друг с другом, кому удастся больше заманить посетителей. После каждой удачи бригада поваров аплодировала своему зазывале.
Едва Лео, его приятель и девушки уселись за стол, зазывала сразу же забыл о них и понесся за следующим клиентом. Не смотря на огромное количество палаток, все места были заполнены, и ребята порадовались, что они смогли занять столик, где им тут же  принесли таджин с курицей и апельсиновый сок.
А вокруг бурлила жизнь. Жаровни с едой извергали пламя. Густой ароматный дым, исходящий от них, стелился по улице, из-за него слезились глаза и хотелось есть. Откуда-то доносился жалобный вой. С другой стороны площади ему вторил оглушающий бой барабанов. Были слышны крики навязчивых торговцев, громко перекрикивавших друг друга. Они предлагали туристам всё подряд: попить, поесть, сходить в хамам, поиграть в карты на деньги, познакомиться, выдрать зубы, сфотографироваться с обезьянкой, покататься на верблюде, сделать татуировку хной, организовать экскурсию в пустыню, купить поддельные часы, какие-то поделки из сандала, кожаные сандалии, ну или хотя бы тапочки, и многое-многое другое.
Выбравшись с площади, ребята сели в джип, и Лео довез их до места, где  люди из Феса ждали их на втором джипе.
И вот тут выяснилось, что планы изменились. Тургут решил, что ехать следует не через пустыню, а, не теряя времени – через ущелья Тодра и Дадес, и тогда они уже через несколько часов окажутся в Мерзуге, где и узнают, как добраться до нужного племени.
Лео не стал спорить. Но Самира догадывалась, что парень больше верил в   помощь змеелова.
- Уверен: нам ещё придется встретиться с Исулом. Но если таково решение стариков, мы вынуждены подчиниться. А потом сами решим, куда нам двигаться, если не обнаружим там мальчонку, - пробормотал Лео, сидя в машине, после того, как с ним поговорил Ахмет, передав эту новость и обговорив все прочие моменты предстоящей экспедиции. Кроме того, Ахмет сообщил, что деньги для выкупа Амрана он передал Усему, доверенному лицу сида Али.
Муж Каримы ушел, а Самире стало грустно, потому что Ахмет казался ей опытным и надежным человеком, недаром же дядя Али много лет доверял ему самые сложные поручения. Тетя Жади рассказывала, что Ахмет жил в доме дяди Али ещё в то время, когда мама Самиры не была замужем, а ее, тетю Жади, привезли из Бразилии в Марокко.
Девушка тут же позвонила всем подряд: Кариме и Зорайдэ, матери и тете Жади, даже с Эмми поговорила, которая, казалось, только и ждала ее звонка, сидя у планшета. Неужели Эмми нарвется на ссору с Амином и его первой женой? Вряд ли Халисе понравится, что Эмми ничего не делает по дому, а только занимается компьютером.
Вот и теперь, заглянув в планшет, Самира увидела, как в далекой Бразилии  Эмми сидит на кухне за столом, на котором и был вертикально поставлен планшет, а за ее спиной виднелась плита, на которой  что-то булькало в сотейнике, в котором Халиса обычно готовила соус.
- Рассказывай скорее! – обрадовалась Эмми, жадно бродя глазами по экрану. – Где ты сейчас?
- Я сижу в джипе. Лео решает с мужчинами, какой дорогой они будут ехать в Мерзугу. Ничего нового.
И все-таки она выложила подруге, о чем им удалось узнать.
- Значит, ты увидишь пустыню? Говорят, там очень красивые восходы солнца и закаты.  Самира, сделай пару фотографий и для меня.
- Сейчас не до этого. Вот отыщем сына Хадижи, тогда я и позволю себе несколько недель настоящего путешествия. А пока мы думаем только о поисках. Как там моя мама? А тетя Жади?
- О, они и рады тому, что нашелся  след, пусть совсем слабый, но и опасаются, как бы с тобой не случилось чего-нибудь плохого.
- Ну, что может со мной произойти?! – возмутилась Самира. – Эмми, успокой мою маму. Я здесь не одна: со мною Лео и Амалия, а ещё с нами едет Алекс - друг Лео. Ну и дядя Али следит за нашими передвижениями через своего человека. Всё будет нормально, так и передай от меня маме.
- Хорошо, - тут же согласилась жена Амина.


10. Часть 27. Глава 10. В Мерзуге. Новости.


Машина двинулась за джипом, который вел сид Усем. Самира сидела рядом с Лео, а за их спинами увлеченно беседовали  Алекс и Амалия. Эти двое нашли друг друга. После того, как Амалия описала растения, которые они с Самирой видели в саду Мажорель, показала ученому коллекцию сделанных там снимков, Алекс принялся рассказывать о растениях, которые, как ему известно, произрастают в пустыне Сахара. Собственно, отправляясь в это путешествие, он надеялся, что соберет в гербарии коллекцию произрастающих в пустыне трав, чтобы в дальнейшем изучить их возможные лекарственные свойства.
Самире эта тема была совершенно не интересна, и она, чтобы занять себя, открыла планшет, решив набросать план первой статьи. Она заметила, что Лео искоса наблюдает за ней, но решила его игнорировать. А ещё ей вспомнилось, как он отнесся к тому, что Амалия позвонила синьору Леонидасу. Это было оплошностью со стороны ее подруги, так как Лео внезапно оказался рядом и все понял. Самира догадалась, насколько ему это не понравилось, но Лео промолчал. Вот и пусть почувствует на себе, что испытывает она, зная, что за ней приглядывают шпионы дяди Абдула и даже дяди Али!
Но Лео не стал ссориться с ее подругой. Ведь впереди их ждали долгий путь и важное дело. Какие могут быть обиды и ссоры? Самира решила, что он поступил правильно, ведь и ей пришлось смирить гордыню и подчиниться: они с Амалией оделись в дорогу так, как посоветовали Ахмет и Лео. Закрытая одежда и обувь, покрытые платком волосы.
 И дело было не только в том, что они едут в отдаленные уголки Марокко, где сильны местные традиции, где  женщины не должны появляться на улице без платков и с голыми руками и ногами. Но облачиться в рубашки с длинными рукавами, в джинсы вместо возможных шорт или коротких штанишек, а также захватить с собой от солнца надежную накидку на голову вместо шляпы – так было  предпочтительнее для дороги рядом с пустыней или даже для передвижения по пустыне, что было вполне ожидаемо.
Делая заметки в планшете, Самира с сожалением думала, что им с Амалией не удалось побывать во дворце Бахия, с которым в истории была связана не одна легенда. Ведь его называют также «Дворцом красавицы». Здесь в древности жила любимая наложница или жена одного из султанов Марокко.
И ещё Самира дала себе слово непременно встретиться с тетей Назирой. Почему она не попыталась с ней связаться?! Сейчас Самира недоумевала, почему ей казалось, что тетя Назира ей не ответит? Но ведь они «подруги по несчастью»: по воле дяди Абдула их объявили одалисками, а семья отвергла обеих.
- Найдем Амрана, вернусь в Марракеш и найду улицу, где живет тетя Назира. Тетя Жади дала мне ее адрес... Ах!.. Я забыла узнать у нее телефон тети Назиры! – проговорила, прежде всего, для самой себя девушка.
Лео слегка повернул к ней голову, стараясь не отрывать взгляда от дороги, к тому же - за окном было уже темно. Он сказал:
- Жади объяснила мне, как отыскать дом твоей тети в Марракеше. Я даже видел сегодня эту улицу. Жади знала, что ты захочешь навестить свою тетку.
- Вот как?! Видишь, Лео, если бы ты взял нас с Амалией с собой, то я могла бы увидеться с Назирой.
- Ты стала бы спорить с Ахметом и людьми из второго джипа? – усмехнулся Лео.
Самира прикусила губу. И вдруг одна мысль пришла ей в голову.
- Лео, тебе не показалось, что Атиф…, ну… человек дяди Абдула… Это же он стоял под деревом, когда мы находились в касьбе? Он уже тогда за мной следил.
- Я тоже так подумал. Но ты не расстраивайся, сейчас нам это на руку: этот человек должен тебя охранять, у него нет цели - навредить тебе.
- Не знаю, не уверена…
За окном было темно. Только задние фары впереди идущего джипа светились, став для них своеобразным маяком. Самира устала вглядываться в очертания гор на горизонте, пытаясь что-нибудь рассмотреть. Она включила цифровик и стала просматривать сделанные ранее снимки.
- Самира, ты расстроена тем, что в темноте не смогла увидеть местные красоты?
- И ты ещё спрашиваешь?!
- А что именно ты хотела осмотреть?
Девушка подняла голову и с возмущением ответила:
- Лео, зачем ты давишь на «больное место»? Что изменится, если я отвечу: я мечтала посетить знаменитую касьбу Айт-бен-Хадду в Уарзазате, побывать в ущельях Тодра и Дадес, проехать не мимо, а с остановками, чтобы иметь возможность сфотографировать эти красивейшие места. Но мы едем ночью! Даже Луны нет на небе, потому что наступило новолуние. Ничего не видно: ни древних касьб, ни финиковых рощ, ни оливковых плантаций.
- Не расстраивайся. Когда мы найдем ребенка и отвезем его в Фес, я обещаю тебе: мы вернемся в эти места, и ты сможешь везде побывать и всё увидеть. Ты веришь мне?
Самира скептически покосилась в его сторону, но не стала с ним спорить. Вообще-то у них с Амалией был разработаны и собственный маршрут, и соответствующие планы.
Ехали несколько часов, подпрыгивая на колдобинах. Уарзазат проехали в полной тьме, и Самира только по знакомым по фото из Интернета очертаниям смогла узнать это место. Но по мере приближения к ущелью Дадес небо светлело,  в коротком утреннем сумраке перед ними предстала долина с красивейшими марсианскими пейзажами и горным серпантином между скалами, который выглядел как игрушечный трек.
 О великолепии гор и говорить было нечего: Самира и Амалия в полном восторге снимали окружающие пейзажи из окна джипа. Проезжая через ущелье, обнаружили, что есть настолько узкое место, в котором не смогут разъехаться два автомобиля. Но им повезло: в этот час их автомобиль был единственным.
Маленькие селения, мимо которых они проезжали, поражали отсутствием цивилизации. Глинобитные домики-коробки, оазисы пальм, горы, скалы… На пустой дороге им встретилась в такую рань пара женщин с осликом, нагруженным тюком травы. Ещё одна женщина сама тащила такой же тюк. Двери домов закрыты. Улицы пусты.  Возле дороги иногда можно было увидеть сидящих мужчин, разглядывавших проезжающие машины.
Но чем ближе к пустыне, тем становилось меньше касьб и людей. Однажды  их джипы остановили местные полицейские, проверили все документы.
Солнце поднялось уже высоко и жарило страшно. Лео включил радио, и Самира, разомлев от жары и после бессонной ночи, начала засыпать под монотонные напевы певицы из Мали. Когда от резкого толчка девушка открыла глаза, Лео произнес:
- Самира, смотри, какая вокруг каменная пустошь. Вот это и есть самая настоящая пустыня. Те песчаные барханы, которые все принимают за пустыню, это всего лишь 25-30 процентов от Сахары. А остальная часть - это безжизненная каменистая пустошь, или как ее ещё называют – хамада.
 - Однако не такая уж она и безжизненная! – возразила девушка, обнаружив, что их машину обогнали три чужих джипа. –  Хм, тоже торопятся в Сахару.
От ущелья Тодра дорога до Мерзуги заняла где-то часа три. Ландшафт по мере приближения к пустыне становился все более и более монотонным и убаюкивающим.
Но берберское селение, куда они так стремились попасть, находилось немного в стороне от Мерзуги, у подножия большой песчаной дюны.
Въехав в населенный пункт, они высадились из джипов, и Лео посоветовал девушкам вместе с Алексом отправиться в местное кафе, уже открытое для туристов. Позавтракать, а точнее – уже пообедать, и правда, не мешало. Но Самире хотелось действовать, а ее, однако, снова отодвинули от поисков.
- Лео, что это такое? И это называется, что мы участвуем в поисках?! Почему я не могу пойти вместе с тобой в дом родственников мужа Шурук?
- Самира, лучше не вмешивайся. Это серьезное дело. С кем, как ты думаешь, будут разговаривать  родственники ее мужа? С тобой? Не смеши. Кто ты для них? И кто я? Никто. Пусть с этими людьми разбираются Усем, Атиф и Тургут. Твое дело – узнать ребенка, Амран это или нет. Жади переслала тебе его фото? И позаботиться о ребенке, когда нам его вернут. Ведь это женское дело – ухаживать за детьми. Вот этим тебе и доверят заниматься.
- Хм, - недовольно фыркнула девушка, переплетая руки на груди.
Амалия и Алекс стояли рядом, совершенно сонные. Они с радостью согласились отправиться в кафе, где заказали крепкий кофе и местную разновидность яичницы, в которой, кроме яиц, было намешано много разных овощей и зелень. Но для Самиры это блюдо не было экзотикой: мама часто готовила шакшуку дома.
 С ними вместе в кафе отправился человек сида Абдула. Атиф сначала молча сидел за соседним столиком, но потом разговорился с Алексом, который понятия не имел о том, что это шпион и как бы даже враг Самиры. Во всяком случае, так она воспринимала его после обнаруженной у касьбы слежки. Но Атиф оказался интересным рассказчиком. Пока они завтракали, мужчина много рассказал им о жизни марокканцев, о своей жизни, ответил на кучу вопросов Алекса и Амалии, задавал вопросы сам, пока сид Усем с Лео и сид Тургут совершали вылазку в селение.
Но доверия Самиры Атиф  не завоевал. Девушка сразу заподозрила его в том, что таким способом шпион дяди Абдула пытается выяснить, кто такой Алекс,  как он оказался в их компании.
Когда она вместе с Амалией отправилась в туалет, там девушка поделилась своими подозрениями с подругой.
- Амалия, неужели ты не узнала человека в чалме, который стоял под деревом у касьбы? Мы с Лео его опознали.
- Да, - потрясенно кивнула Амалия. – И правда, это же он, значит, мне не показалось, что я видела его где-то совсем недавно. Но я так увлеклась беседой с Алексом, что не попыталась вспомнить, кто это такой. Не придала значения, решив, что это не важно.
- Думаю, что при нем не стоит говорить лишнего.
- Самира, а разве у нас есть какая-то информация? К тому же, мы делаем общее дело – ищем пропавшего малыша.
- Я обижена и на Лео, и на всех остальных членов экспедиции. Ну как это так? Нас оставили в кафе, приставив к нам шпиона, а сами отправились к тем людям, которые могут знать что-то о моем маленьком пропавшем родственнике. Я – двоюродная тетя Амрана, между прочим, - с возмущением тыкала себя в грудь пальцем Самира.
- Но ты сама говорила, что в Марокко иные обычаи, многое иначе, чем в Бразилии, - развела руками ее подруга.
- Увы!
В ожидании Лео они заказали порцию и ему, за что парень был им благодарен, когда зашел за ними, чтобы ехать дальше.
Лео, жадно набросившись на еду, сообщил о том, что удалось выяснить. Оказалось, муж Шурук действительно привез какого-то ребенка к родне, и, по мнению присланных из Феса поисковиков, это никто иной, как похищенный Амран.
- Но мальчонку уже продали в караван. Недорого. Этому оказались свои причины, о которых не стали говорить. Тургут требует выехать следом за караваном немедленно. Самира, вы с Амалией и Алексом можете остаться здесь или отправиться в Мерзугу и там ждать нашего возвращения.
- Нет, мы поедем с вами, - уперлась Самира. Амалия и Алекс согласились. Атиф молча следил за их разговором. Но он уже поднялся, приготовившись выйти на улицу. Потом достал сотовый и кому-то позвонил.
Доев быстро то, что было для него заказано, Лео поднялся и сказал, что пора и им тоже двигаться, иначе джип с Усемом и Тургутом отправится в пустыню без них.
- А разве мы не снимем комнату  в местном отеле, чтобы оставить здесь свои вещи? Лео, ты говоришь, что селение, куда отвезли ребенка, находится в двухстах километрах от Мерзуги.  Мы съездим за ним и вернемся. Всё равно, как я понимаю, в Фес будем возвращаться через Мерзугу.
- Не торопись с выводами. Ребенка отдали в караван бедуинов, они должны были отвезти его в одну семью в то селение, о котором ты говоришь, но… Тот ли это ребенок? У меня появились сомнения.
- Какие? Лео, какие у тебя сомнения? – забеспокоились Амалия и Самира, но и Алекс вопросительно воззрился на приятеля, ковыряясь зубочисткой в зубах.
Оглянувшись на дверь, через которую Атиф вышел на улицу, Лео пояснил:
- Во-первых, стоянка бедуинов, как я понимаю, находится намного ближе к Загоре, чем к Мерзуге. А это значит, что и возвращаться с маленьким ребенком  удобнее через Загору. Тем более, там имеется госпиталь. Ребенок… был болен, когда его привезли в семью родных Агерзама. Наверно, Шурук плохо следила за ним, поэтому он заболел.
- Ужас! – ахнула Самира. – Впрочем,  что ещё ждать от такой женщины? Но почему ты сказал, что это может оказаться вовсе не Амран?
- Так, есть кое-какие сомнения. Долго объяснять… Но если ребенок окажется не тем, кого мы ищем, тогда нам выгоднее двинуться в Загору, где я намерен отыскать моего знакомого, даже если он ловит змей где-то в пустыне. В общем, всё прояснится на месте. Но вещи лучше не оставлять в отеле, чтобы потом не мотаться из-за них между Мерзугой и Загорой.
- Понятно. Тогда идемте к машине? - предложила Амалия. Она улыбнулась Алексу, и они вместе двинулись к выходу. Самира, расстроившись из-за возможной болезни малыша, поплелась следом, так и не решив, стоит ли рассказывать новости тети Жади. Но ведь ещё ничего не известно, а там, в Бразилии, тетя Жади и мама будут переживать.
Так как приближался полдень, на улице стояла неимоверная жара.
- Я надеялась в номере отеля принять душ и немного отдохнуть, - простонала Самира.
- Я тоже, - поддержала ее подруга.
Но быстрое выступление оказалось не единственным сюрпризом: человек дяди Абдула настоял на том, чтобы взять проводника. Ведь придется двигаться по пустыне в сторону алжирской границы, в местах, отдаленных от туристических трафиков.
А Тургут, у которого жили в этих местах родственники, решил помочь им, захватив с собой не успевших уйти с остальным караваном людей вместе с их приобретенными верблюдами и грузом. Теперь в пустыню отправились не только два джипа, но и небольшой караван.
Лео тут же предложил Самире пересесть на верблюда, заплатив владельцу животного. Самира, много раз вслух мечтавшая о такой поездке, согласилась.  Так, около пяти часов вечера они отправились в пустыню верхом на верблюдах. Джип с их вещами и припасами на этот раз вел Алекс, Амалия сидела с ним рядом,  Лео же следовал на другом верблюде перед Самирой.
Походный термометр, который был у Лео с собой, показывал даже в тени +42 градуса. При такой температуре под солнцем ощущение было как в бане. Самира очень скоро почувствовала, что начинает «испаряться». Пот катился градом по ее лицу.
Она удивлялась, что в селении было мало туристов. Оказалось, что летом в пустыне Марокко не сезон, и не только из-за жары, но и из-за частых сильных ветров и песчаных бурь в это время года.
Лео рассказал об этом ещё до водружения на верблюдов и тут же посоветовал друзьям приготовить какие-нибудь плотные, надежные упаковки для телефонов и фотоаппаратуры, предупредив, что в пустыне невероятно мелкий, как пыль, песок, который проникает в самые неподходящие места.
- У меня имеется горький опыт: в прошлом фотоаппарат захандрил после пустыни, со скрипом открывал и закрывал объектив, пока в Рио не почистили.
Самира знала об этом и без Лео, но язвить в его адрес не было желания. А потом она оказалась верхом на верблюде, испугалась и забыла обо всем на свете. И всё потому, что верблюд резко вскочил, приподняв ее над землей на добрую пару метров и, ведомый хозяином-бедуином, мерно покачиваясь, зашагал куда-то вглубь песков.
 Самира, вцепившись в ручку-держалку, постоянно сползая вправо и норовя упасть при каждом спуске верблюда с бархана, в какой-то момент испытала нечеловеческий ужас.
- Лео, я и часа не выдержу! И животному я не понравилась! –  пожаловалась она приятелю, слушая, как верблюд постоянно фыркает и хрипит.
- Успокойся, Самира. Возьми себя в руки. Верблюд каждый день возит на себе туристов. Ещё никто не упал, я уверен.
Он взглянул на девушку. Половину лица ее закрывали солнцезащитные очки, на голову была накручена не без фантазии чалма из ярко-желтого и бежевого платков, светлая рубашка в клетку была застегнута почти под горло, кроме самой верхней пуговицы. Легкие, но крепкие джинсы, к счастью – без разлохмаченных прорезей, какие он часто видел на ней в Бразилии. На ногах не сандалии, а кроссовки, обутые на светлые носочки, а не на голые ступни.
Всё-таки она прислушалась к его советам. Парень вспомнил, как ему пришлось прочесть целую лекцию упрямой девчонке о том, ЧТО необходимо иметь при себе в пустыне и КАК - одеваться. Не хватало только банданы, чтобы укрыть нижнюю часть лица от ветра и песка.
В Самире заговорило самолюбие, она поджала губы и перестала испуганно ныть.  А впереди их ждали два часа езды по дюнам – вверх, вниз, сгибаясь, зажмуриваясь от страха, когда верблюд словно падает на колени, скатываясь с песчаной горы.
- Ещё один такой спуск, и я точно перелечу через голову верблюда! – сердито произнесла Самира, поджимая ноги и чуть не выворачивая колени.
Заметив это, Лео подколол ее:
- Боишься, что верблюд отгрызет тебе ноги?
Но Самира даже не заметила иронии.
- Моё заднее место получило порцию массажа на год вперед! – пожаловалась она.
- Тогда слезай с верблюда и пересаживайся в джип, - сочувственно посоветовал ей Лео.
- Ну, уж нет! – отрезала Самира. Затем она умудрилась достать из сумки, висевшей через плечо, планшет и даже включить его. Удивительно, но связь здесь была, пусть и со слабым сигналом! Впрочем, места туристические, изборожденные сотнями автомобилей, квадроциклами, караванами верблюдов с туристами. Почему бы не быть и сотовой связи, и Интернету?
Заметив появившееся изображение, Самира воскликнула:
- Эмми, ты меня видишь? Я еду верхом на верблюде! …Да-да! Внимательно всмотрись в то, что вокруг меня! Дюны удивительной красоты, такого чудесного, разных оттенков, желтого цвета! Это эрг Шебби, мы выехали со стороны Мерзуги!
В планшете с экрана неслись восхищенные вздохи.
- Самира, поверти планшет в разные стороны. Интересно же! – попросила Эмми.
Самира так и сделала. В поле зрения подруги попал и Лео, который ехал недалеко от нее.
- А это что за парень? – тут же спросила Эмми. – Это Лео?
- Да, - коротко ответила сестра Амина, удивляясь, что Эмми запомнила его имя. И тут же изображение в планшете дернулось, а за спиной Эмми на мгновение показался Амин, и Самира встретилась с ним глазами. Хм, брат подслушивает и подсматривает! А у Самиры сложилось впечатление, что они с Эмми беседуют конфиденциально! Ну, Эмми!
Они поболтали ещё немного, и к тому времени, как Самира прервала связь,  она успела заметить также и Халису, которая вынуждена была, чтобы встать к плите, пролезать к месту за спиной Эмми, не сообразившей пересесть куда-нибудь ещё, чтобы не мешать первой жене готовить еду.
- Эмми, сходи к моей маме и расскажи о нашем сеансе связи.
- Конечно, Самира, я даже «записала» на видео часть нашего разговора. Лара Латифа будет рада увидеть тебя на верблюде!
- Угу, - с сомнением согласилась Самира.
Конечно, девушка собиралась позвонить матери и тете Жади, когда их команда доберется до лагеря бедуинов, которые увезли ребенка. Слишком часто звонить Самире не позволяли финансы. Впрочем, тетя Жади догадалась пополнить счет, но девушке было неловко тратить деньги на звонки, не содержащие важных новостей.
Позже Лео не выдержал и сделал ей замечание.
- Самира, я понял, в чем твоя ошибка. Просто ты никогда не ездила на лошадях. Но на верблюде – как и на лошади – следует отклонить корпус назад или вперед при спуске или подъеме. И всё, тогда ты не почувствуешь качки, а когда надоест, ты сможешь сменить позу, свесив ноги на одну сторону или вовсе развернуться спиной и сидеть по ходу движения.
- Легко тебе говорить! – огрызнулась Самира.
А Лео кивнул на проводника, который взялся направлять как их небольшой караван, так и джипы, к селению, которое являлось целью их путешествия по пустыне. Это был дедуля лет семидесяти, сухой, как пергамент, который всё это время шел пешком, босиком, легко и непринужденно, словно парил над Сахарой. С ним был ещё молчаливый парень, которого бедуин называл Яйяхья.
Проводник умело направлял верблюдов, которые шли очень ровно друг за дружкой. Самира привыкла, успокоилась и могла бы даже  при желании уснуть,  чувствовала, что уже укаталась настолько, что верблюды перестали вызывать в ней восторг.
И все-таки она умудрилась сделать множество фотографий огромных дюн, восхитительно прекрасных.
- В путеводителе сказано, что эрг Шебби – гигантская песчаная капля, вокруг которой протянулась черная пустыня. Но для человеческого глаза он огромен. Вокруг нас песчаное море!
- Угу, но весь западный край утыкан гостиницами-касьбами, а вот восточный край, наоборот, безлюден. Там немногочисленные и очень разрозненные стоянки кочующих берберов. И где-то чуть дальше расположена граница с Алжиром. До нее километров сорок. Но ты не увидишь там никаких пограничников ни с какой из сторон.
Лео рассказывал Самире о жизни в пустыне, стараясь втянуть в беседу и ее. Караван двигался не так уж и быстро. Мимо время от времени проносились джипы, срываясь в какой-то момент, словно мустанги, соскучившиеся по свободе и простору.
- У Алекса скоро не выдержат нервы. Джип еле тащится по пустыне, при том, что колеса итак вязнут в песке. Мы могли бы добраться до стоянки кочевников намного быстрее, если бы Тургут не уступил своим родственникам и не согласился присмотреть за караваном, - вполголоса заметил Лео по-португальски, опасаясь, что проводник или его юный попутчик могут услышать и понять сказанные им слова.
- Интересно, а что думает об этом Фарид, который отправил его на поиски сына? – ехидно, но так же тихо ответила Самира. – Разве Тургут не обязан забрать ребенка как можно скорее?
- Да, это ведь не его ребенка ищут. Но ещё тогда, когда мы с Альбьери  несколько лет назад жили в племени, я заметил, что в Марокко самый распространенный возглас – «Иншалла!», что означает «На всё воля Аллаха!». Это настоящая жизненная философия у марокканцев. Только Аллах всё знает и всё контролирует, а значит, лучше просто ждать исполнения Его воли, чем пытаться что-то делать самому. Как я понял, так у них было всегда. Даже теперь, в современном мире,  ситуация не меняется, фатализм бытует по-прежнему. «А Аллах знает лучше!» - эту фразу я слышал и от твоего дяди Абдула.
- Ты очень точно подметил эту особенность, Лео. У мусульман каждый знает, что его судьба определена еще до рождения. Где-то там, у Всевышнего расписан каждый момент его жизни вплоть до последнего вздоха. Поэтому спорить с судьбой, пытаться что-то изменить бессмысленно и опасно. Мактуб, т.е.  так суждено. Это дает человеку спокойствие и уверенность.
- У нас, христиан, всё иначе: мы в нашей христианской традиции живем в постоянном страхе перед неведомым. Мы мучаемся выбором правильного пути. Так однажды высказался Альбьери, и я с ним согласен.
Наконец-то Лео и Самира нашли интересную для них обоих тему беседы. Верблюд Самиры следовал за верблюдом Лео, который сидел, развернувшись лицом к девушке. Когда в очередной раз мимо них пронеслись джипы, подняв пыль, Самира недовольно поморщилась и тут же закашляла.
- Когда мы, наконец, доберемся до места? – вымученно спросила она.
- Нескоро. Нам предстоит ночевка в пустыне. Иначе не получится. Расстояние в двести километров на джипе можно преодолеть за несколько часов, но не на верблюдах. Не знаю, о чем думают Асем и Тургут.  В Фесе, как я понял, нервно ждут результатов поиска, но здесь никто не торопится.
- Но что, если я позвоню дяде Али? Да, пусть мы переночуем в пустыне, нам всем нужна остановка, особенно после поездки на верблюдах, но я могу представить, какой ад испытывают сейчас Хадижа  и тетя Жади, моя мама и Зорайдэ. Пока мы будем тащиться по пустыне, за это время джип с людьми дяди Али сможет не раз доехать до того селения и вернуться обратно уже с ребенком! Почему это никому не приходит в голову?!
- Возможно, эти люди считают, что ребенок в надежных руках, что это только дело времени – забрать его у бедуинов и отвезти в Фес.
- А может быть, дело в другом? – задумалась Самира. – Что, если те люди не пожелают добровольно вернуть Амрана? Даже за деньги? И этот жест с караваном – это в знак уважения к ним, чтобы умаслить перед тем, как потребовать отдать ребенка?
Лео посмотрел на нее с уважением.
- Может быть, ты и права. Но мы пока бессильны. Доберемся до стоянки, позвони дяде Али и посоветуйся. Возможно, ни дядя Али, ни дядя Абдул, ни даже отец ребенка понятия не имеют, что здесь происходит.
- Хорошо, так и сделаю.
И после этого, в предчувствии подступающих сумерек, Самира и Лео стали просто любоваться окружающими пейзажами.
- Наконец-то я в пустыне! – удовлетворенно вздохнула Самира. – Я долгие годы мечтала ее увидеть. Зорайдэ часто вспоминала о далеком детстве, когда она жила в караване. И мне захотелось увидеть дюны и море песка.
- Да, ехать в пустыню стоило однозначно. Скажи: увиденное наверняка перевернуло твое сознание? Нет, пока ты видела лишь спокойное очарование пустыни. Но если бы перед тобой встал оазис с буйной зеленью, не три чахлых пальмы, а лес с горами, озерами и водопадами посреди барханов или просторов черной пустыни! Вот это были бы впечатления!
- А песчаная буря? Зорайдэ вспоминала ее с ужасом.
- О, Самира, буря в пустыне – вовсе не шутки! Для стариков и детей песчаные бури могут закончиться плачевно. Бури бывают разными –  длятся от получаса до нескольких часов. Это настоящее светопреставление…
Самира вдруг поняла, что слушает его рассказы с каким-то незнакомым до этого удовольствием. Парень обладал даром рассказчика, который умел заинтересовать слушателя, увлечь и заинтриговать. К тому же он описывал всё с непередаваемыми эмоциями.
- Самира, я кое-что тебе покажу! – улыбнулся Лео и полез в карман рубашки, который до этого странно топорщился. – Смотри, это каменная роза.
Он протянул на ладони в ее сторону цветок необычного вида. Но разве могла девушка рассмотреть его с такого расстояния? Между их верблюдами было несколько метров.
- Что? Что это? Роза? Какая-то она странная…
- Когда мы слезем с верблюдов, я тебе подарю эту каменную розу. Сейчас просто не дотянусь, а если бросить ее тебе - боюсь выронить. Затеряется в песке, не найдем.
- Но что это такое? Мне кажется, что это не настоящая роза, - нерешительно произнесла девушка. – Почему ты назвал ее каменной?
- Конечно, она не живая, потому что это роза из минералов. Её ещё называют «розой пустыни». Такие «цветы» часто находят в пустыне среди камней. Собирают мешками и продают на рынке. Я увидел, купил и решил сделать тебе небольшой подарок.
- Припоминаю: я что-то слышала о «розах пустыни».  Но с ними связана какая-то сказка или легенда…
- Верно, могу рассказать.
- Давай, рассказывай. Я вставлю ее в статью о пустыне. Только я… очень хочу пить. Так жарко! А скоро вечер, но почему-то не становится прохладнее.
Она сунула руку в сумку и достала маленькую бутылку минералки.
- Не пей всю воду сразу. Делай небольшие глотки, - посоветовал Лео, ругая себя за то, что не проследил за тем, чтобы Самира захватила с собой простую воду. От минеральной воды в пустыне больше вреда, чем пользы.   
Потом Лео стеснительно усмехнулся, привычно дернул рукой за мочку уха   и принялся повествовать, увидев, что девушка спрятала обратно в сумку наполовину опустевшую бутылку.
- Короче, было это давно. По пустыне  Сахара кочевало одно племя бедуинов, во главе которого стоял старик. Никто не знал, сколько ему лет, но все уважали его за мудрость.
Однажды он сидел перед своей палаткой на коврике и увидел туарега, одетого в бурнус и со свертком в руках.  Туарег подошел к старику и с почтением поздоровался, а затем сообщил, что у источника он кое-что нашел. Когда сверток развернули, то люди, собравшиеся вокруг них, с удивлением увидели спящего ребенка, красивую девочку лет двух-трех.
Она была блондинкой с красивыми локонами, никто не мог понять, откуда она взялась возле их стойбища. Девочка не понимала их язык, но все равно кочевники решили оставить ребенка у себя в племени, решив, что ее послал им Всевышний.
 Девчонка росла, ее все любили, но она не могла говорить, хотя всё понимала, ее тоже понимали, когда она пыталась общаться знаками. С детства ее товарищем по играм стал сирота Исмаил. Они росли вместе и никогда не разлучались.
Но когда девушке исполнилось восемнадцать лет, и она стала красавицей с кротким нравом, за ней стали замечать одну странность. С некоторых пор она каждый вечер стала исчезать куда-то, а наутро возвращалась, свежая, ещё красивее, в драгоценностях, одетая в прелестные платья и в золотых сандалиях. Люди никак не могли отгадать, что это значит. Несколько туарегов пытались проникнуть в ее тайну, следили за ней. Но как только девушка приближалась к источнику, возле которого ее когда-то нашли ребенком,  они теряли ее из виду. А когда пытались приблизиться к месту, то тут же крепко засыпали.
Исмаил любил девушку всем сердцем и огорчался, видя, как  она куда-то исчезает. Однажды он предложил проводить ее, но она рассердилась, и тогда он решил тайком за ней проследить. Ночью он проник в ее шатер и привязал к краю накидки длинную-предлинную нить, вышел и стал ждать ее пробуждения. Девушка дождалась вечера и отправилась к источнику, не подозревая, что за ней следит Исмаил. Она подошла к источнику, запела странную, но очень красивую песню, и из воды тут же появилась золотая рыбка. Девушка взяла ее в руки, разулась и тут же исчезла в глубине источника.
Спрятавшись за скалой, парень все видел. Как ни странно, он не уснул, как это случилось с другими. Парень потянул за нить, начал ее скручивать и обнаружил, что нить уходит под воду. Он снял бурнус и бабуши, сложил на берегу рядом с сандалиями девушки и шагнул в воду. И вдруг исчез, как и его подруга.
Так никто и не узнал, что с ними произошло. Люди нашли у источника одежду юноши и обувь девушки, на которых лежали две розы из камня. Кочевники решили, что эти розы – души молодых людей. Вот почему люди пустыни с любовью относятся к этим камням, полагая, что это души заблудших в Сахаре, где всё тайна.
- Да, Лео… Думаю, что легенда понравилась бы дяде Абдулу. Мне Карима рассказывала, как он заставлял тетю Дунию читать ему сказки из «1000 и 1 ночи». Но он всегда искал в них мораль, а какая может быть мораль в этой легенде?
- Никакой. Легенда объясняет появление каменных роз среди камней в пустыне. Они не имели понятия о минералах, которые принимали такую причудливую форму, становясь похожими  на розы.
Они по-прежнему медленно двигались по барханам, и им оставалось лишь любоваться окружающими их пейзажами. Конечно, это было что-то нереальное. Куда ни посмотришь, везде лежало море золотисто-оранжевого песка, теперь уже подсвеченного низким предзакатным солнцем. Вздымающиеся вверх дюны, мягкие склоны, маленькие песчаные "волны".  Так было красиво! Просто захватывало дух. А какой восторг вызвала у Самиры замеченная ею саламандра, которая смешно закапывалась в песок!


11. Часть 27. Глава 11. Ночь в пустыне.


И вдруг выяснилось, что они уже вот-вот доберутся до места ночевки.
Вдали застыли джипы. Наконец, проводник остановил и развернул караван,  подошел к верблюдам, на которых все ещё сидели Лео и Самира. Слезть или запрыгнуть на животных можно, только усадив верблюда на землю.
Старик несколько раз повторил слово «унч», каждый раз потягивая морды верблюдов веревкой вниз. Верёвки были накинуты только на нижнюю челюсть, что выглядело куда гуманнее, чем в Иране, где верблюдам вдевали в нос металлическое кольцо, как пояснил девушке всезнающий Лео.
Верблюды вели себя прилично, не брыкались, не кусались, не плевались. Только иногда издавали глубинный горловой рык. И, что удивило Самиру, верблюды практически не воняли. Старик оставил животных в посаженном положении даже после того, как, спустившись с них, ребята уже стояли на песке.
Мужчины быстро собрали огромную палатку. Впрочем, Лео тоже достал и свою палатку из багажника машины. Амалия с Самирой не двигались, наслаждаясь необычной тишиной.
- Амалия, давай заберемся на ближайшую дюну? Увидим закат, который уже вот-вот начнется.
Взбираться наверх было очень трудно. Ноги вязли в песке. Наконец, их догнали и парни. А потом Лео и Алекс первыми оказались на вершине песчаной дюны.  Собравшись вместе, все замерли от восхищения, наблюдая, как меняется каждую минуту цвет песков. Солнце разукрашивало пески во все оттенки оранжевого, красного и золотого. Игра света и теней делала пустыню сказочно красивой. Легкий и теперь уже прохладный ветерок гладил их лица. Стояла  тишина. Иногда только слышалось фырканье верблюдов где-то внизу,  скрипел  песок под ногами.
- Это похоже на мираж! – проговорила Самира, делая снимки. – Такой же, как замок из облаков вон там, в предзакатном небе.
Солнце садилось постепенно, давая время насладиться, пропитаться красотой пустыни.
Девушки решили сделать звонки, так как здесь ещё была слабая связь.
Самира рассказала Жади, где они находятся, но пожаловалась, что могли бы уже быть на месте и выяснить, тот ли там ребенок, которого они ищут.
- Но я ничего не могу поделать! Тетя Жади, я намерена позвонить дяде Али. Пусть он позволит нам самим добираться на машине до селения берберов. Иначе на верблюдах мы и за неделю не доедем!
Жади согласилась с ней, сказав, что она тоже позвонит дяде Али. Успокоившись, Самира использовала, может быть, последнюю возможность  позвонить матери и связаться с Эмми. Мама опять ахала и беспокоилась буквально за всё, а Эмми обрадовалась ее видеозвонку.
- Ты видишь закат? Скоро станет совсем темно! Эмми, как там моя мама? Я уже боюсь ей звонить, она разговаривает со мной, едва не плача!
Подруга сказала, что была у свекрови, показала видео с Самирой на верблюде. Тетя Латифа переживала, что Самира может упасть с животного. А дядя Керим ее успокаивал.
- Знаешь, твоя мама и дядя Керим намерены лететь в Марокко, чтобы там пожениться. На этом настаивают дядя Абдул и дядя Али. Но мне кажется, что дело в другом: лара Латифа боится за тебя. И мне кажется, что она  согласится на эту поездку.
- Эмми, скоро связь совсем исчезнет. Успокой маму, объясни, что здесь плохая связь. Я удивлена, что сотовый все ещё работает. И Интернет не пропал.
 Кратко поговорив ещё и с Зорайдэ, с Каримой, с дядей Али, Самира побродила по вершине дюны, Амалия же сидела на песке рядом с Алексом и Лео, не сводивших глаз с закатного солнца.
Пока не стало совсем темно, они решили спускаться. Откуда-то снизу разнеслось:
- Ребята! Лео! Самира! Где вы?!
- Спускааааемся! – крикнула в ответ девушка. Вниз они не брели, а бежали так, что ветер свистел в ушах, захватывало дух. Добравшись до палаток, они столкнулись с дедом-проводником, который нес берберский чай. Рядом с палатками горел костер, на котором в кастрюльке что-то булькало.
А на специальной жаровне стоял дымящийся таджин, под которым прогорали угли, а рядом стопой лежали лепешки. Ребят пригласили к ужину. Лео тут же сбегал к машине и принес припасы воды и еды с их стороны.
Девушки, съевшие за день только то, что ими было заказано в кафе, от вида еды впали в блаженство. И таджин, и лепешки показались им божественно вкусными.
Потом все пили чай.
- Марокканский чай здесь называют «берберским виски», - пояснил Лео своему приятелю. – Это всегда зеленый чай с мятой и большим количеством сахара.
Правда, путники добавили в чай, вероятно, ещё какую-то сладковатую приправу, съедобную траву для вкуса. Амалия зачарованно наблюдала, как чай несколько раз переливали из чайника в стакан и обратно, стараясь поднимать чайник или стакан повыше – так перемешивают сахар и заварку с водой. Но что удивило Самиру – мяту в этот раз положили не в стаканы, как это было принято в доме дяди Али и в ее семье тоже, как делала ее мама, а в чайник, перед этим немного помяв листочки.
Расположившиеся вокруг костра мужчины ели также консервы, которыми поделился Лео, и пробовали хлебцы, заменявшие хлеб.
Незаметно спустилась ночь,  всё вокруг стало черным. Лео и Алекс решили уступить палатку девушкам.  Но они и не могли бы поступить иначе: за ними настороженно следили Усем и Атиф, державшиеся, однако, в стороне.
Самире не хотелось сразу же идти в палатку. Она села на вытащенный наружу  надувной матрас и подняла голову к небу, усыпанному огромным количеством крупных звезд. Звезды были удивительно большими, яркими и низкими. И Млечный путь молочной полосой тянулся через всё небо. Она смотрела на звезды, пока не затекла шея.
- Я в пустыне. Свершилось, - пробормотала она.
Лео сидел у костра по другую сторону рядом с Усемом, поглядывая на племянницу Жади.  Алекс и Амалия поднялись и отправились гулять по дюнам. Но вскоре вернулись, объяснив, что уже за палатками темнота настолько непробиваемая, вызывающая странные ощущения: отходишь от лагеря за пару барханов, а свет костра уже не виден, хотя до него всего-то метров двести, и они с Алексом побоялись заблудиться.
- О чем ты думаешь? – спросила Амалия, присаживаясь рядом с Самирой на матрас.
- О звездах. Самое поразительное  в пустыне – звездное небо. Я никогда не видела столько звезд!
- Да… Ночи в Африке фантастические. Темнота страшная, не видно совсем ничего. А мы попали сюда ещё и в новолуние. Только мириады звезд над головой и никакого побочного загрязняющего света. А ещё ни деревца, ни кустика. Как они тут ориентируются – не понятно. Впрочем, после медины способность местных жителей ориентироваться уже не удивляет.
- Амалия, разрой небольшую ямку в песке, хотя бы сантиметров на десять. Чувствуешь, как там тепло? Заметь, днем совсем наоборот – закапывая ноги в песок, тут же чувствуешь холодный слой.
- Становится прохладно, достать тебе кофту?
Девушки оделись теплее и вновь сели у входа в палатку. Спать почему-то не хотелось. К тому же, Тургут достал гитару и затянул песню. Кочевая песня была мелодичной  и незамысловатой,  как и сама пустыня. Неторопливая и заунывная мелодия, в которой один мотив плавно переходил в другой, и казалось, что песня будет звучать бесконечно, как бесконечны пески пустыни.
   Наконец, все собрались спать. Но прежде, чем Амалия и Самира переступили порог палатки, Лео оказался рядом с мощным фонарем в руках.
- Подождите. Я проверю, не забрался ли внутрь скорпион.
Он вошел в палатку и осветил каждый угол, тщательно осматривая. Переворошил вещи, которые девушки уже успели достать из сумок и чемодана. Испуганные перспективой встречи со скорпионом, подруги вынесли на улицу и вытряхнули одеяла, которые им принес из машины Лео.
- Чем всю ночь бояться, лучше я переночую в машине, - занервничала Самира. Но там, на заднем сиденье уже расположился Алекс и крепко спал, закинув голову кверху и открыв рот.
- Я всё проверил. Нет скорпионов. На ночь надо тщательно закрыть вход. Знаете, как бедуины проверяют свои шатры? Они держат в караване кошку. Запускают ее внутрь и ждут, когда она выловит скорпионов.  Я не шучу. Спросите у Тургута.
Потом парень кое-что вспомнил.
- Самира, я так и не отдал тебе «каменную розу»! Вот, возьми, - протянул он ей любопытный артефакт из пустыни, подсветив его светом фонаря.
- Ах, - восхищенно воскликнула девушка. – Амалия, ты только посмотри! Какая прелесть. Это минерал, но кажется, будто чья-то искусная рука вырезала эти бледно-бежевые лепестки.
- Нет, так распорядилась природа. Местные жители собирают в пустыне такие «цветочки» мешками, - добродушно усмехнулся Лео.
- Но Лео! Как такое возможно? Это цветы из камня! – восторгалась Самира, рассматривая минерал на ладони.
- Сохрани. Привезешь в Бразилию и расскажешь о нем в статье, - дал совет довольный Лео.
Амалия молча наблюдала за этой сценой, а потом подошла к Самире и тоже полюбовалась на необыкновенный каменный цветок.
- Чего только не увидишь в мире! – кивнула она.
Лео выждал, пока девушки забрались в палатку, и помог им застегнуть вход на замок-«молнию». И тоже отправился спать в джип, где уже расположился Алекс.
Забравшись в палатку и укрывшись теплыми одеялами, Самира и Амалия зашептались.
- Ну и холод! Для меня это откровение. Хорошо, что ещё ветер не такой сильный. Мне пригодилась вся теплая одежда, которую я взяла с собой, -  посетовала Амалия.
- Надо было захватить спальные мешки. Лео не догадался. А ведь он жил в пустыне несколько лет, - припомнила Самира.
Они обсудили прошедший день. А потом задумались о том, что может случиться завтра.
- Амалия, я так переживаю, что нас ждет? Сможем ли мы забрать ребенка? А если нам его не захотят вернуть? Ну, дядя Саид, конечно, сможет с ними договориться или заставить… Но что, если эти люди увезут ребенка ещё дальше и спрячут в другом месте, пока об этом узнает отец Хадижи? Я уже обсуждала это с Лео.
- Нет, не думай об этом. Ведь не напрасно с нами прибыли Атиф, Усем и Тургут. Это серьезные люди, они знают, что делать. И для чего людям в племени упираться и ссориться с кем-то из-за чужого ребенка, если взамен им предложат деньги? Рациональней для них обменять чужого ребенка на деньги.
- Лео сказал мне то же самое. Как здорово, что Зорайдэ положила мне в сумку одежду Амранчика. Мы его сразу же переоденем. И есть целая упаковка памперсов!  Карима догадалась купить на рынке и принести мне.
- Самира, меня кое-что беспокоит: Лео оговорился, что ребенок болен. Чем он болен? И до какой степени? И сможем ли мы довезти его до госпиталя, о котором упоминал Лео? Это простуда или что-то более серьезное? Я никаких лекарств с собой не захватила, но я и понятия не имею, как лечат таких маленьких детей.
Самира тоже была этим обеспокоена, но ответила:
- Посоветуемся с тетей Жади или с Зорайдэ. Или с мамой. Всё равно нам придется забрать малыша.
Утром они проснулись, когда пустыня была ещё окутана предрассветными сумерками. Девушкам пришлось приложить усилие, чтобы встать так рано. Самира очень устала накануне, что, выбравшись из палатки и обнаружив вокруг бесконечное море песка,  сначала это показалось ей сном.
Костер ещё или уже горел, а возле него возился Лео, заваривая чай. Алекс сидел рядом и помогал. Парни выглядели бодрыми и полными сил. Когда полусонные девушки расположились рядом, Лео протянул им по кружке горячего напитка.
- Чем займемся? Как и договаривались – поднимемся на вершину дюны, чтобы посмотреть на восход солнца? – уточнил он.
Самира пробормотала «да», убирая с лица спутанную прядь волос, Амалия кивнула. 
Чай их взбодрил.
- Самира, парни! Поднимемся на ту дюну? Мы вчера смотрели на закат с той или вон с той дюны? Я уже не помню. Здесь можно заблудиться! – осматривалась Амалия.
Выбрав самую высокую дюну, они отправились встречать рассвет, атакуя бархан – с разбега, босиком, местами на четвереньках, придерживая на груди фотоаппараты.
Когда оказались на вершине дюны, Алекс поинтересовался:
- Что нового мы можем увидеть? Чем рассвет отличается от заката? Произойдет всё то же, только в обратном порядке.
- Нет, нет. Скоро вы сами всё поймете, - возразил Лео.
- Почему здесь столько следов? – удивилась Самира, склонившись и рассматривая вместе с Амалией на песке многочисленные следы, появившиеся после ночи – от насекомых, птиц, наверно, ещё от каких-то животных.
- Это могут быть даже лисы, - подсказал Лео, указывая на цепочку следов, тянущихся по краю дюны. – Фенёк. Такая маленькая лисичка с огромными ушами.
- Вау! Как же ее увидеть? – вдохновилась Самира.
- Животные пустыни активны в основном ночью. Днем для них слишком жарко. И многие опасны для человека. Ядовиты. Но если люди бродят более трех суток по пустыне, у них закончились все запасы, то можно поймать ящерицу, лягушку, черепаху или насекомых и съесть.
- Что?!
- Да, - понимающе кивнул Лео. – Есть это понравиться не всем, но сможет  всякий, кто захочет выжить в пустыне.
- Надеюсь, мне никогда не придется есть лягушек или насекомых! – самонадеянно сказала Самира.
- Конечно, ты можешь надеяться на лучшее, - усмехнулся Лео. – Но не стоит зарекаться.
- Какая тишина. Совершенно нереальные ощущения, - заговорила о другом девушка. – А наш лагерь теряется где-то внизу. И всего-то до него метров двести!
- Вокруг нас гигантские песчаные волны. Вот увидишь: как только взойдет солнце, каждая дюна окраситься в свой цвет.
- Но когда же?  - с нетерпением произнесла Самира, оглядывая вокруг нетронутые пески, изрисованные узорами ветра, местами с обвалами.
- Скоро, Самира. А тебе известно, что одна из необычных экопроблем Сахары – это ее загрязнение СЛЕДАМИ?  В каком-то околонаучном издании я читал, что в Ливии до сих пор можно встретить следы повозок наполеоновской армии, шедшей завоевывать Египет. Скорее всего, это неправда.
- Разумеется, неправда. Но разве ветер не делает свою работу? Не меняет направление полос на песке? А следы от колес наших джипов, колеи от квадрациклов не размывают песчаные бури?
- Вся Сахара испещрена следами колес. Кто знает, свежие они или сохранились нетронутыми какое-то время?.. Самира, смотри! Вон там, на горизонте вот-вот появится солнце!
Стало уже светло, как днем. Вдруг Самира почувствовала, как по телу пробежал поток горячего воздуха, буквально легким порывом обожгло кожу, подняло с вершины дюны несколько пылинок песка. Горизонт как будто начал раскаляться! И вслед за этим из-за линии горизонта появилось солнце!
И цвет пустыни сразу изменился! Солнце разукрасило охрой и позолотой холодный утренний песок, как проделывало это веками. Песок из плоского стал вдруг объемным, а каждая дюна – уникальной, одна красивее другой.
Оранжевые пески накрыли эмоциями Самиру. Она, не переставая, щелкала фотоаппаратом, восхищенно вскрикивая.
- Я привезу из Сахары невообразимое количество кадров! У меня неделя уйдет только на то, чтобы  их просмотреть и отобрать самые удачные!
- … Подумать только: и через тысячу лет солнце так же взойдет над пустыней, и я вижу это сейчас – как всё было и как будет.
Когда раскаленный круг солнца взошел над морем песка, они спустились к стоянке, где остались только джипы. Кто-то собрал и их палатку, уложил ее и остальные вещи в джип, на котором они сюда прибыли. Но караван исчез. Только вереница следов тянулась куда-то вглубь пустыни.
- Нам тоже пора ехать. С каждым часом жара будет становиться невыносимей. Вообще, идеальное время для путешествия по пустыне с точки зрения здоровья – ночь. Или поздний вечер, раннее утро. И тепловой удар не получишь, а прохлада стимулирует мозговую активность и придает бодрость, - констатировал Лео.
- Ясно. Но куда пропал караван?
- Поговорим в машине. Разве ты не видишь, как недовольны Усем и Атиф?
- Наверно, они поговорили с дядей Али по сотовому. Вот и хотят отправиться в дорогу скорее. А мы теперь окажемся виноватыми, потому что задержались на вершине дюны, встречая восход солнца, - с подозрением сказала Самира.
Девушка проверила крышку на объективе фотоаппарата. Ведь она вполне могла потеряться при спуске с бархана.
Наконец, они тоже тронулись в путь. Сначала мчались по верблюжьим следам уже ушедшего вперед каравана,  но потом, догнав его и обогнав, выехали на каменистую пустошь. Эрг Шебби остался позади, но ещё долго виднелись высящиеся на горизонте песчаный дюны.
Теперь же они мчались по покрытой мелкими черными камнями земле.  На плоской и твердой поверхности начала ощущаться тряска.
Амалия, не отрывая взгляда от пейзажа за окном, сказала:
- Здесь мир как будто перевернулся. После ярких песков и голубого неба  – вдруг чернота каменной пустыни. Снизу пейзаж потерял цвет и растворился, а все краски ушли в бескрайние небеса.
Окрестности производили гнетущее, если не сказать – жуткое впечатление. Выжженная африканским солнцем земля, называемая хамадой, всё тянулась и тянулась на многие километры, и дорога казалась им бесконечной.
Алекс не терял времени напрасно, высматривая для гербария растительность, которая, к их удивлению, здесь все-таки изредка встречалась: какие-то пыльные кустарники и даже деревья.
- Растительный мир не богат. Но он есть, - радовался ученый, и тогда Лео останавливал джип, чтобы приятель мог пополнить гербарий очередным экспонатом. Эти остановки сначала вызывали тревогу, а затем - недоумение у людей из первого джипа. Они не могли понять, что это означает. Но предупредили, что однажды ребята могут просто заблудиться в пустыне, если отстанут от знающего дорогу Тургута, который ехал в первом джипе.
И вновь бесконечное царство камней. Сколько они не ехали, вокруг – только черные камни, бесконечная равнина черных камней. Но вдруг через час езды все камни стали оранжево-желтыми. И снова вокруг всё одинаковое, чтобы полчаса спустя смениться новой картиной.
Но, наконец, вдали показался старинный ксар, возле которого и располагалось селение бедуинов, куда они так стремились.
Пока старшие вели переговоры с людьми племени, Лео тоже разговаривал с местными, а Амалия и Алекс замерли возле какого-то живописного куста, внимательно его осматривая. Самира же прикорнула на краю выступа полуразрушенной временем и ветром стены. Она решила записать очередные впечатления, положив на колени рюкзак, на него – блокнот, достав и жуя засохшую лепешку. Самые любопытные из местных жителей подходили и  спрашивали, чем она занимается.
- Я журналистка. Вот пишу статью о Марокко, - объясняла она в таких случаях.
Вскоре к ней подошел Лео.
- Старики говорят, что погода портится. Предупреждают, что грядет буря и ветер. 
- Шерги? – проявила эрудицию Самира.
- Да, - с удивлением посмотрел на нее Лео.
- Я прекрасно знаю, что это такое. Прочла в интернете: местный ветер в Марокко, который дует со стороны пустыни. Крайне сухой, жаркий и пыльный. Как сирокко в Средиземноморье. Зорайдэ и Карима обычно ворчат, когда в Фесе этот ветер приносит в дом пыль и песок, портя механические приборы.
- Можешь не рассказывать мне, что это такое. За два года жизни в пустыне я не раз на себе испытал силу этого ветра и песчаных бурь. Он вреден для здоровья вне зависимости, влажный он или сухой. Некоторые ветра вызывают нервные расстройства, головные боли, слабость… Вплоть до безумия… Я видел, как это случалось… Даже бытуют легенды, что когда-то преступления, совершенные во время сирокко или шерги, прощались, будучи оправдываемыми сводящими с ума сухостью и жарой ветра.
- Лео, никому не говори об этом, не наводи людей на мысли, что воровкой Шурук и Зухрой двигало умопомрачение из-за ветра, когда они решили украсть у Хадижи сына. Люди здесь готовы поверить во что угодно! В духов, в джинов, в шайтанов. Ещё не хватало, чтобы преступниц поймали, но отпустили, найдя им оправдание – виноват ветер!
Лео пожал плечами.
- Так говорят о людях, оказавшихся в пустыне. Но украли ребенка в Мекнесе.
- Но Хадижа как раз жаловалась, что им докучал в доме ветер, который наносил песок во двор риада, а всем было трудно дышать.
- Самира, нас никто не станет слушать. А этих женщин ищут.
- Но как узнать, о чем уже договорились наши попутчики?
- Не торопись, мы всё узнаем, когда дело будет закончено.
- Но почему бы тебе не подойти и не узнать, что там за заминка? Если ребенок здесь, то где же он? Почему нам его не вынесут и не отдадут нам?  – не терпелось девушке закончить важное дело. Ей казалось, что миссия будет выполнена, как только Амран окажется у нее на руках.
Но переговоры затягивались, или ей это так только казалось?
А вот Амалия и Алекс рядом были заняты учеными разговорами о месте, где они оказались.
-…Да, на первый взгляд пустыня безжизненна, - поправляя на переносице очки, рассказывал ученый. - Но даже в жарких песках кипит жизнь, как мы успели убедиться. По дюнам ползают разные жучки, паучки, скорпионы, ящерицы, даже змеи…
- ..И значительная их часть - ядовита! – вклинился в их беседу Лео. – Опасные животные активны ночью, здесь об этом надо помнить. На некоторых можно наткнуться и днем, но ночью опасность куда выше.
- Например, Лео?
- Вот койоты, например. Они боятся людей больше, чем люди их. Однако в стаях койоты становятся смелее. Люди их не интересуют, а вот еда, которую они несут, вполне может стать стимулом для нападения.
- Ты лично сталкивался с такой ситуацией? – спросила Амалия.
- Да, приходилось. А укусы змей, пауков и скорпионов могут быть смертельны. Есть ещё волки, дикие свиньи. Оказавшись в пустыне, в качестве ночлега лучше выбрать вырытую яму. Будет холодно, но менее безопасно.
- Меня больше интересуют миражи, - начала Самира, которую не заботила безопасность. Ведь их защитой были надежные джипы.
- Вряд ли мы сможем увидеть миражи. Но ты, Самира, можешь убедиться в другом: воздух в пустыне настолько чист, что на глаз невозможно определить расстояние.
- И куда же мы двинемся дальше? Я так и не поняла, повезем ли мы ребенка в Загору, чтобы показать Амрана врачу, или человек Фарида помчится на джипе в Фес, чтобы как можно скорее доставить ребенка убитой горем семье? – обеспокоенно сказала Амалия.
- Скоро узнаем, - вдруг как-то подтянулся Лео, повернув голову к палатке, где скрылись Усем, Тургут и Атиф. Все посмотрели туда же, проследив за его взглядом.
Из бедуинского шатра, раскинувшегося на краю ксара, вышла делегация с ребенком на руках.
Самира с облегчением вздохнула. Ей захотелось тут же выхватить из кармана сотовый и немедленно сообщить всем родственникам радостную новость. И пусть как можно скорее об этом узнает Хадижа!
Но Лео успел шепнуть:
- Внимательно осмотри ребенка под предлогом переодеть его. Надо удостовериться, что это тот самый ребенок, которого мы ищем.
- Не переживай, я узнаю своего племянника!
- Уверена? – усомнился Лео, которому не была известна история о разлученных Жади братьях-близнецах.
- У ребенка на верхней части ноги есть родинка, - ответила Самира, чтобы успокоить Лео.
Как и предполагалось, мальчика доверили женским рукам. Так как сумка с одеждой  находилась в джипе, но и переодевать малыша тоже было удобнее в машине, то Самира, бережно взяв ребенка из рук Тургута, который как-то нехотя и ревниво передал Амрана ей, влезла внутрь вместительной машины, где, наконец, увидела личико ребенка, впервые раскрыв тряпье, в которое тот был завернут.
Амалия оставалась пока ещё снаружи вместе с Алексом, который решил им не мешать. А Лео на соседнем сидении помогал Самире доставать из сумки одежду ребенка и памперсы, бутылочку и сухую молочную смесь, которые вскоре могут им понадобиться.
Вот потому только они вдвоем, Лео и Самира, стали свидетелями открывшейся им тайны.
Едва взглянув на личико младенца, Самира застыла, задержав руку с зажатым краем грязного одеяльца.


12. Часть 27. Глава 12. Долгожданная находка. И снова в пустыне.


Вероятно, у Самиры вытянулось от удивления лицо, поэтому Лео уверенно сказал:
- Не он?.. А убеждали, что именно его продали в Мерзуге. Сказали, что это ребенок откуда-то из Феса. Больше им ничего не известно.
- Замолчи, Лео! – вдруг что-то сообразив, сказала негромко Самира.
Она, уже придя в себя, быстро размотала лохмотья, в которые был закутан ребенок, осмотрев ножки, точнее – там, где должно быть родимое пятно. Как ни странно, черная родинка на ножке мальчика имелась.
- Но это не Амран! Лео, это не сын Хадижи!
- Как ты можешь утверждать? Взгляни на него: малыш истощен, вялый, он явно болен. И родинка на месте.
- Вижу, но это не Амран! Я потом тебе всё объясню. Это не моя тайна, но думаю, тетя Жади со мной согласится: у нас нет иного выхода. Лео, позже ты всё поймешь, обещаю рассказать тебе потрясающую историю. Но пока мы должны сделать вид, что это и есть Амран. Ведь деньги за него заплатили?
- Да, я так понял, что деньги уже у вождя их племени.
- Ты уверен, что они вернут деньги, если мы сейчас скажем, что ребенок не тот, которого мы ищем?
- Не вернут, ведь Тургут выкупил у них ребенка, и теперь неважно, тот это ребенок, которого мы ищем, или нет.
- Лео, помоги мне: достань из вон того пакета штанишки и рубашечку. И один памперс.
И пока парень возился с пакетами, Самира вслух рассуждала:
- Мы не станем ничего говорить, пока нас не спросят. Если они – Атиф, Усем и Тургут - уверены, что нашли того, кого искали, пусть так и думают. Доберемся до Загоры, оставим ребенка с Тургутом в клинике, а сами отправимся на поиски настоящего Амрана. Пока за лжеАмраном из Мекнеса приедут Фарид и Хадижа и выяснят, что это вовсе не их сын, пройдет время. Мы сможем взять новый след. Обратимся к твоему знакомому змеелову.
- Самира, скажи, что ты задумала? Почему мы должны обманывать людей, с которыми отправились на поиски? Разве не лучше  и дальше искать Амрана вместе с ними?
- Ты не знаешь некоторых фактов, Лео. Когда я кое-что тебе расскажу, ты все поймешь. А пока делай, как я тебя прошу.
- Хорошо, расскажешь мне всё позже. Но как же Алекс и Амалия?
- Им пока тоже не стоит ничего знать. Я скажу, что это Амран, потому что у него под попкой родинка.
- Но она не под попкой!
- Хорошо, НА НОЖКЕ! Родинка есть? Есть! Это может быть Амран! А фотографии его у нас нет, а я никогда не видела своего племянника,  т.е. сына Хадижи Амрана, - странно оговорилась Самира, довольно ловко справляясь с переодеванием малыша, и в ее глазах Лео заметил странный блеск. Что она задумала?
- Надо бы нам его сфотографировать… Лео, я тебе всё объясню ПОЗЖЕ!
Она достала фотоаппарат и сделала несколько снимков.
- Это не для Хадижи, - предупредила она на всякий случай вопросы, которые могли бы возникнуть у парня.
Далее девушка вынесла ребенка из машины, потом подтвердила, что по всем признакам это и есть сын ее двоюродной сестры Хадижи, при этом сославшись на родинку как на веское доказательство. И отчего-то ни Тургут, ни Усем не удивились. Вероятно, им тоже было известно об этом опознавательном знаке. Значит, и они успели осмотреть ребенка.
- Возвращается! – скомандовал Усем. – Едем в Загору. Надо показать мальчика врачу.
- Но мне приказано доставить сына сида Фарида в Фес, и как можно скорее! – начал возражать Тургут.
- Мы не можем так рисковать! – возражал человек сида Али. - Люди из племени предсказывают бурю. До Мерзуги  от этого ксара теперь дальше, чем до Загоры. Или мы задержимся в ксаре в бедуинской палатке, приняв их гостеприимство, или рискнем двинуться на Загору. Туда добираться ближе, зная, что в скором времени возможна буря. Но мы можем «проскочить».  И там есть клиника, а ребенка следует показать врачу.
- Ребенок плох, а жару в пустыне и пыльную бурю он может не пережить, - встал на сторону Усема сид Атиф. – А если мы попадем в песчаную бурю? Не лучше ли нам переждать ближайшие часы здесь?
Они ещё спорили какое-то время, пока Самира с Амалией вместе приготовили молочную смесь, чтобы накормить ребенка, который нехотя и вяло, как будто без сил, едва тянул смесь через соску из легкой пластиковой бутылочки, которую аккуратно придерживала Амалия. Лео и Самира наблюдали за мужчинами, попутчиками из Феса. Каждый звонил куда-то, потом споры продолжались. Связь была здесь очень плохой.
- Самира, не покажется ли странным, что ты никому до сих пор не позвонила? – шепнул Лео.
- Но я ведь занята ребенком, не так ли? Но ты позвони дяде Али. От тебя он услышит то, что пока не будет звучать ложью. Ведь ты не знаешь всей правды, а я не могу, потому что уверена на все сто, что это не внук тети Жади. Боюсь, я могу выдать себя. Чтобы соврать, мне нужно подготовиться.
- Горю от нетерпения узнать правду, - сказал Лео и вынул из кармана мобильный.  Он не без труда  дозвонился до Феса, где в доме сида Али схватила трубку Карима. Но Лео не стал с ней говорить, настояв, чтобы позвали к телефону сида Али. Самира тут же представила, как сильно при этом обиделась Карима.
И только дяде Али Лео обрисовал ситуацию: они в ксаре, на краю которого расположился лагерь бедуинов, посланцы семьи выкупили ребенка, сейчас за ним ухаживает Самира, переодела его и кормит из бутылочки смесью. Уверил дядю Али, что они готовы к возвращению, но лично его смущает вид малыша – тот явно болен, дорога может ухудшить его состояние. А бедуины предупредили их о возможной скорой бури.
Сид Али дал совет, и не только Лео, но, как потом выяснилось, и другим, выдвинуться в путь не в жару, а позже, ближе к вечеру, ехать в Загору, до которой на джипе от селения – несколько часов. С Самирой ни дяде Али, ни Зорайдэ поговорить не удалось, так как Лео сослался на ужасное качество местной сотовой связи.
Про интернет и речи не было: Самира проверила на всякий случай свой планшет - ничего не вышло.
Пока Самира сидела внутри шатра на потертом старинном ковре, нянча малыша, она с удивлением заметила, что Алекс и Амалия не отходят друг от друга. Вот и теперь они, едва не взявшись за руки, отправились осматривать полуразрушенную крепость. Самире оставалось только позавидовать им, ведь ей тоже хотелось рассмотреть старинную крепость. Но не могла же она оставить ребенка? Теперь ответственность за него лежала на ней.
Лео никуда от нее не отходил, надеясь, вероятно, услышать обещанную непростую историю. Самира же, поняв, что это самое подходящее время, зашептала Лео, но так, чтобы никто, кроме них, не мог расслышать, о чем они беседуют. Со стороны это должно было казаться спокойной беседой, пустой болтовней.
- Говори, если ты не хочешь, чтобы тайну знали Алекс и твоя подруга, ведь в джипе нам не удастся поговорить.
- А здесь «у стен могут быть уши», - настороженно оглянулась по сторонам девушка.
- Нет, как только нам принесут чай, мы его выпьем и сможем поговорить.
Самира согласилась, а потом коротко рассказала о том, как некоторое время назад тетя Жади побывала в Марокко, где в ее присутствии Хадижа родила близнецов, а потом дети оказались не только в разных семьях, но даже на разных континентах. Кажется, Лео не был удивлен услышанной историей. Он знал, какая Жади.
- Значит, ты видела второго ребенка, знаешь, как он выглядит.
- Лео, я почти каждый день видела Джамиля! Знаю черты его лица, я его ни с кем не перепутаю! А Амран – его копия. Понимаешь? Дети – близнецы. Вот этот мальчик у меня на руках не имеет к ним никакого отношения. Это не Амран!
- Но родинка?
- И что? У тебя, я слышала, тоже есть родинка, но ты же не брат этому ребенку? И, кстати, она вовсе не там, где должна быть у настоящего Амрана, а чуть  ниже и не совсем той формы.
- Самира, что ты задумала? Почему бы прямо сейчас не разоблачить торговцев?
- А ты уверен, что они знают, что это не Амран? Теперь я понимаю, какой хитрый план придумала Зухра.  Она направила поиски по ложному пути, понимая, что рано или поздно бросятся по следам Шурук и ее мужа. Наверно, этот несчастный малыш - тоже чей-то украденный сын. Но нам об этом не узнать. Пусть в Фесе разбираются, чей это ребенок. Возможно, и найдут его мать, его родню.  Но нам нужно выиграть время. Для чего? Лео, я уверена, что тетя Жади пришла бы к такому же выводу: следует воспользоваться ситуацией, выиграть время, отыскать настоящего Амрана, вызвать тетю Жади и сделать всё, чтобы вывезти его в Бразилию.
- Каким образом? На ребенка нужны документы.
- Они есть! Тетя Жади может лететь в Марокко, захватив документы Джамиля, а здесь она могла бы выдать Амрана за Джамиля. И по документам одного брата вывезти из Марокко в Бразилию другого. Разве нет?
- Здорово ты придумала. Самира, но как потом в Рио…
- За это не переживай. Ты плохо знаешь мою тетю Жади! Она выкрутится.
- Но есть другая сторона вопроса: Хадижа и ее муж поймут, что выкупили не того ребенка, и снова примутся искать сына, - сказал Лео, протягивая девушке стакан горячего мятного чаю. –  Пей чай. Давай мне мальчика, я подержу, чтобы ты нечаянно его не облила.
Но Самира отказалась от угощения. Напиток ей показался мутным, а стакан каким-то не слишком чистым. Но на замечание приятеля она ответила:
- Во-первых, нам следует действовать быстро. Во-вторых, ни мы, ни тетя Жади не должны пересечься с людьми Фарида, даже  Хадиже не стоит пока знать правду. Пусть увидит обоих сыновей уже в Рио.
- Ты авантюристка, - тихо рассмеялся Лео. - И мне это нравится.
- Только бы у нас всё получилось! – озабоченно произнесла девушка.
Они ещё долго обсуждали подробности будущей операции по поиску настоящего внука Жади, пока не заметили, с каким вниманием за ними наблюдают сид Усем и сид Атиф. Чтобы отвести подозрения, Самира несколько раз кокетливо улыбнулась Лео  и даже свободной рукой погладила его по щеке, незаметно следя за реакцией шпионов. И поняла, что посланцу дяди Абдула это очень не понравилось. Он бросил на нее из-под бровей возмущенный взгляд.
Так, погостив в шатре пару часов, все они отправились в путь. И хотя им предложено было остаться ещё на время, пока не пройдет опасность пыльной бури, но Тургут решил рискнуть. Каких-то три, от силы – четыре часа, и они будут уже на месте!
Вот потому джипы помчались по известному Тургуту маршруту в сторону Загоры…

…Они отъехали от бедуинского селения, расположенного в оазисе, и вскоре вновь оказались в черной пустыне. Хамада тянулась на многие километры – вокруг лишь камни да все ещё палящее солнце, не смотря на то, что время клонилось к вечеру.
Глядя в «спину» впереди летящего джипа, который направлял по нужному пути Тургут, Самира очень надеялась, что они успеют ещё до полной темноты подъехать к Загоре или к более-менее обитаемым местам.
Через несколько десятков километров вновь начались песчаные дюны.  Сначала ребята даже обрадовались, что черная выжженная долина осталась позади, но ехать стало сложнее, и скорость упала из-за песка, в котором вязли колеса.
Сколько ещё им предстояло ехать, они не имели понятия. Самиру все ещё беспокоила возможность попасть в песчаную бурю.
- Лео, ты же знаешь о многом. Вот скажи, как узнать о приближении бури? Зорайдэ когда-то столько раз делилась воспоминаниями из детства, но я уже смутно помню ее рассказы, однако, по ее словам, это нечто ужасное.
- Хм, человек всегда должен быть готов ко всему!
- Но тебе приходилось переносить песчаные или пыльные бури? Что из них хуже? – настаивала девушка на конкретном ответе. – Кстати, что нужно делать, если буря налетит внезапно?
- Внезапно, но не до такой же степени. Да, я не раз оказывался застигнутым в пустыне во время бурь, как один, так и в караванах, но я подчинялся советам стариков и опытных бедуинов, поэтому со мной ничего не случилось.
- Лео, отвечай на вопрос, или ты меня дразнишь? – нахмурилась Самира, придерживая рукой лежавшего у нее на коленях, завернутого в легкие пеленки, кряхтящего ребенка.
Лео не стал с ней «бодаться» и просто ответил:
- Представь:  в пустыне вокруг тебя внезапно наступает тишина, пропадает даже намек на ветер. И ты слышишь даже биение своего сердца.  Это значит, что на тебя надвигается песчаная буря! Сразу же ищи на горизонте облако. Оно будет нарастать и быстро превращаться в тучу.
- И что же делать?!
- Это явление нужно переждать. Найти укрытие, возможно, даже зарыться в песок и ждать. Главное – не потерять воду и при возможности завернуться в любую ткань или одежду, а дышать обязательно через ткань, марлю, платок...  Если этого не сделать, т.е. не защитить себя тканью, то будет очень плохо – песок набьется в уши, нос, рот, дыхательные пути. Он будет скрипеть между зубами. Кстати, наверняка потеряется ориентация в пространстве, видимость будет нулевая.
- Какой ужас!  – испуганно отозвалась с заднего сидения джипа Амалия.
- Но мы-то внутри машины, нам буря не страшна, - с надеждой сказала Самира.
Лео же продолжал:
- … увидеть надвигающуюся бурю несложно. Если есть укрытие – прячьтесь за ним, если нет – зайдите за бархан. И обязательно следует запомнить крупные ориентиры на местности, где вы укрываетесь и куда вам надо двигаться, потому что после бури ландшафт изменится.
- Лео, а если бы у нас не было машины, а до бархана бежать далеко и просто физически не успеть, тогда – как? – полюбопытствовал Алекс, держа за руку   Амалию.
- Тогда надо садиться спиной к ветру и засовывать голову между колен. Глаза помогут защитить очки. Если очков нет, то придется закрываться рукой, дышать – через тряпку, по возможности влажную, и завернуться в одежду.
- Но это не у каждого получится. Настоящая акробатика, - проворчала Самира. – Как можно так согнуться, чтобы голова оказалась между коленками?!
 - Ничего, придется потерпеть. Буря длится от получаса до четырех часов.
- Какой кошмар!  Если бы у нас не было джипа…
-…тогда мы прятались бы в каком-нибудь естественном укрытии: за большим камнем, деревом, развалинами…
- Но, Лео, вокруг нас – море песка! Откуда здесь укрытия? Ты видишь здесь хотя бы одно?!
- Ну, вот! Как будто напросили! – испуганно сказала Амалия, вглядываясь куда-то в сторону сквозь стекло дверцы.  К этому времени Лео остановил джип, потому что впереди идущая машина затормозила. Люди, в ней сидевшие, тоже заметили на горизонте опасность.
- Значит, нашим планам – добраться сегодня до ночи в Загору – не суждено сбыться, - печально и озабоченно констатировал Алекс.
Они все уже рассматривали появившуюся на горизонте дымку. Самира предложила узнать у сида Усема или у Тургута, что теперь их ждет. Но Лео всем запретил выходить из машины. Наоборот, по его совету дверцы были закрыты и стекла задраены. И уже через минут десять снаружи встала стена из песка.  Пришла настоящая сильная песчаная буря - быстро и неожиданно.  Наверно, окажись они вне машины, ветер мог бы сшибить их с ног.
Песка в воздухе было столько, что не было видно даже стоявшего в нескольких  метрах от них второго джипа. 
- Видимость, как в густом тумане! – заметила Амалия.
- Лео, а ветер не перевернет джип? – со страхом спросила Самира. чувствуя, как под напором ветра и песка качается автомобиль.
- А… нас не занесет песком? – не могла успокоиться и Амалия.
- Нет!
- Лео, не успокаивай нас. Всем известна история о том, как в пустыне пропала целая армия древнеперсидского царя Камбиса Второго, покорителя Египта. О походе пятидесяти тысяч воинов в африканские оазисы писал Геродот, но с тех пор никаких следов войска найти не удалось. В пустыне началась буря, и войско было засыпано песком. Всего-то!
- Самира, Амалия,  не паникуйте! – постарался успокоить девушек Лео. - Не бой¬тесь, что бу¬де¬те за¬сы¬па¬ны пес¬ком:  да¬же в рай¬онах пес¬ча¬ных дюн про¬хо¬дят го¬ды, пре¬ж¬де чем пе¬сок за¬сы¬плет ту¬шу мерт¬во¬го верб¬лю¬да.   
- Глядя на стену песка за окнами машины, так не подумаешь. Приходят совсем иные мысли.
- Хм, песчаные бури обычно недолги. Просто это твоя первая буря, Самира, поэтому у тебя такое впечатление. Но даже если ве¬тер не сти¬ха¬ет два-т¬ри дня, оп¬ти¬маль¬ная так¬ти¬ка по¬ве¬де¬ния - пе¬ре¬ждать, как в укрытии.
- Два-три дня? – с ужасом тихо проговорила Амалия.
- Лео, я однажды видела фильм, в котором машина героя попала под снежную лавину! Чем песок отличается от снега? Только температурой. Здесь не замерзнешь. Но в машине тоже скоро нечем будет дышать! Мы же задохнемся без кислорода!
- У тебя – что, начался приступ клаустрофобии? – нахмурился парень. – Самира, взгляни на случившееся, как на приключение.
- Лео, но мне тоже кажется, что стало труднее дышать, - стараясь говорить спокойно, заметила и Амалия.
- Не внушайте себе такие мысли! – возмутился Лео. – Но если вам придет в голову приоткрыть дверцу, то песок моментально будет везде. Не только в волосах, зубах, в одежде, но и занесет приборную панель,  так что мы не сможем потом сдвинуться с места.
- Нет-нет, лучше не рисковать! – согласилась Амалия с предостережением Лео Ферраса.
Буря продолжалась часа три, показавшиеся им бесконечными, и закончилась так же внезапно, как и началась.
Только тогда все вздохнули с облегчением, и люди выбрались из джипов на воздух. Но вскоре выяснилось, что радость их была преждевременной. Ребята стояли все вместе и не вмешивались в споры Атифа, Усема и Тургута о том, в какую сторону теперь ехать. Джипы развернуло ветром, дюны вокруг были вроде бы те же самые, что и до песчаной бури, но…  В какую сторону теперь им ехать? А за те часы, что они просидели в укрывших их машинах, подкрался вечер. Собственно, окончание бури совпало с начавшимся закатом. Ещё немного – и вокруг наступила непроглядная темнота.
Но Тургут вдруг приободрился и заявил, что понял, где они находятся, поэтому им стоит воспользоваться тихой ночью, ярким светом звезд, которые-вот-вот покажутся на небе, и двигаться вперед между песчаными дюнами.
На небе появился тонкий серпик молодого месяца и первые звезды. Как ни странно, чернота теперь перестала быть непроницаемой, и можно было даже рассмотреть что-то вокруг.
А Тургут потрясал компасом, который вдруг оказался у него в руках,  очень уверенно махал рукой в сторону соседней дюны… Наконец, легко перекусив и запив минералкой из запасов, вместо того, чтобы разводить костер и готовить настоящий берберский чай, они вернулись в машины и тронулись в путь, доверившись проводнику - Тургуту, который был убежден, что через каких-то час-два, но  не позже, они увидят огни Загоры…
Увы. Ни через час, ни через два, даже три часа спустя на их пути не оказалось ни Загоры, ни даже уединенной берберской деревни или стоянки бедуинов.
И только тогда, уже измученные, уставшие, напуганные  страшной догадкой, они остановили машины. Ночь была на исходе. Скоро встанет солнце, застав их среди незнакомой пустыни. То, что они заблудились, теперь было совершенно очевидно.
Возле первого джипа снова громко спорили или даже теперь уже ругались мужчины. Тургут размахивал руками, что-то доказывая или оправдываясь. Усем и Атиф упрекали и досадовали.  Лео, как и Алекс, и Амалия были серьезны и расстроены. Самире же все ещё не верилось, что они могли оказаться в такой ситуации. Она не хотела взглянуть правде в глаза.
- Неизвестно, насколько нас задержит это недоразумение, - проворчала она. – Скоро закончатся памперсы и еда у ребенка. И что тогда?
- Что будет, когда еда и вода закончится у всех нас? – задала вопрос ни кому-то конкретно Амалия.
- Только не падать духом, - твердо произнес Лео. – Кстати, там, в джипе, лежит коробка сигнальных ракет. Через пару дней нас обязательно начнут искать. Ракеты нам пригодятся.
Парни подошли к спорящим мужчинам. Как позже они поделились сомнениями с девушками,  их компания предположительно заехала за алжирскую границу. И теперь они на территории Алжира! 
- Тургут считает, что  надо двигаться вправо – в любом случае, территория Марокко находится в том направлении.
- Думаю, нам необходимо найти укрытие. Иначе, когда скоро  закончится бензин, джипы на солнце превратятся в раскаленные духовки. Если мы найдем или сами устроим укрытие от солнца, то нам останется только ждать помощи. Двигаться сами через пустыню, не зная куда, мы не сможем, а обезвоживание организма наступит очень скоро, - сказал Лео.
Но старики так не думали. Возможно, Лео и высказал им свое соображение, но они не приняли его во внимание. Проверив количества оставшегося бензина, они решили ехать в сторону марокканской границы, где она предположительно находилась.
Ни Лео, ни Алекс, ни тем более молодые женщины спорить с ними не посмели. Пока можно было двигаться на машинах, стоило с этим согласиться. Ведь была вероятность, что им повезет? Они смогут добраться до какого-нибудь человеческого жилья!
И только несколько часов спустя, когда заглох мотор в первом джипе, так как кончился бензин, из машины вылез Усем и направился к автомобилю ребят. Выяснив, что и у них запасы бензина на исходе, он сказал:
- Тогда всё. Приехали. Там, в нескольких сотнях метров стоят три пальмы. Думаю, нам очень повезло. О, Аллах, это знак свыше. Лео, нам нужно от вас немного бензина, чтобы дотянуть до пальм. Там и раскинем наш лагерь. Ты говорил, что захватил коробку с сигнальными ракетами? Их штук десять… Каждую ночь будем пускать по две ракеты. Нас заметят. Не стоит беспокоиться. Будем надеяться, что мы сможем дождаться помощи.
Лео кивнул и отдал мужчине наполовину пустую канистру с  бензином. Подождав, когда соседний джип снова двинется с места, Лео, вновь сменивший Алекса за рулем, направил машину следом. Теперь и им были видны пальмы, каким-то чудом выросшие посреди бескрайних песков.
- Если в коробке десять сигнальных ракет, а использовать их Усем намерен по две каждую ночь, то в пустыне мы проведем дней пять? – подсчитывала Амалия. – Та долго?!
- Бензин на исходе, потом закончится вода и еда… Двигаться можно по ночам. Но знать бы – куда? Неужели мы погибнем в этой пустыне? – бормотала Самира, не желавшая верить в такой скорый и бесславный конец.
- Успокойтесь, мы не могли уехать слишком далеко от границы. Даже здесь время от времени военные патрулируют эти места. А когда нас начнут искать, то патруль непременно прочешет и этот квадрат. Нас скоро обнаружат.  Так считает Усем, - сообщил Лео.
- Возможно, нас уже пытаются отыскать. Ведь в Загору мы должны были прибыть ещё вчера вечером. Значит, о нас уже беспокоятся, - с надеждой в голосе произнесла Амалия.
- Да, Лео, я слышала, как ты сказал дяде Али, что возможна песчаная буря, но мы все равно не останемся ночевать у бедуинов, а двинемся в Загору. Я хорошо знаю и дядю Али, и Зорайдэ. Они наверняка уже не раз звонили в Загору, в отели, в больницу.  Теперь уже им понятно, что с нами что-то случилось.
- Конечно, дядя Али умный человек. Он уже понял, что нас надо искать, что нам нужна помощь.
- Бедная Хадижа! Только ее обнадежили, что Амран нашелся, как теперь уже пропали мы вместе с ее найденным сыном, - покачала головой Самира.
- Быстро выходим из машины и устанавливаем палатку и навес под пальмами!  - скомандовал Лео. – При такой жаре необходимо как можно скорее устроить убежище.
Алекс и Амалия не стали спорить. Все понимали, как важно делать то, о чем говорит опытный путешественник. Самира же растерялась: у нее на руках был ребенок, здоровье которого явно не улучшилось. Он все время хныкал, потому что кричать у него явно не хватало силенок.
- Лео, а с ним что делать? – протягивая к парню младенца в пеленках, спросила она.
- Думаю, вам с Амалией по очереди придется ухаживать за малышом.  Одна  будет заниматься ребенком, другая – готовить еду, обустраивать лагерь, помогать мне. А мы с Алексом будем искать еду и топливо вместе с попутчиками из того джипа.
- Что? Какую еду? Откуда здесь топливо? – с недоумением спросила Самира.
- Меньше разговоров! Приступаем к делу! – велел Лео, вытаскивая из джипа палатку и свернутый в рулон тент. Из соседнего джипа Атиф и Тургут выволокли на солнце такой же тент, но намного большего размера. Вскоре благодаря слаженной работе мужчин возле пальм стояла палатка, а два тента создавали хоть какую-то тень от уже немилосердно палившего солнца.
- Воду придется беречь, - сказал Лео, затаскивая под один из тентов ящик с бутылками с водой. – Никакого умывания, мытья посуды и тому подобного, вода только для питья.
Самира, передав ребенка Амалии, которая положила его на расстеленное под тентом на песке одеяло, достала из сумки сотовый телефон и планшет. Но связи не было, а зарядка почти села на всех гаджетах, зарядить же планшет и все телефоны было негде. Только фотоаппаратура всё ещё работала безотказно. Но делать снимки у Самиры не было желания.
- Почему бы и нет? – подбадривала ее Амалия. – Когда мы вернемся в Рио, вспомним наше путешествие со всеми злоключениями,  будет интересно взглянуть и на фотографии. И не только тебе, но и твоей маме, и тете Жади, и всем! А статья об экстремальном путешествии по пустыне? Ты не только сможешь о нем рассказать, но и сопроводить прекрасными фотографиями!
- Амалия, почему-то у меня тяжело на сердце. Признаюсь: мне страшно.  Скажи, ты часто оказывалась в трудных ситуациях, когда выполняла журналистские задания?
Молодая женщина пожала плечами.
- Всякое случалось. Главное – не терять присутствия духа. Лео прав: надо бороться с обстоятельствами и верить в хороший исход дела! Отвлекай себя от страшных мыслей, Самира. Займись чем-нибудь, делай записи.
- Планшет уже не включается, разрядился.
- Но разве у тебя нет блокнота? Не может такого быть!
Самира нехотя полезла в наружный карман сумки и достала симпатичный блокнот, а с ним вместе – и ручку.
- Итак, Самира, сначала сделай кое-какие записи для меня… Я тебе кое-что продиктую… Потом отдашь мне этот листок. И непременно отвлекай себя от нехороших мыслей, делая записи! Это поможет не паниковать.


13. Часть 27. Глава 13. Лагерь в пустыне.


В это время мужчины пытались как-то сориентироваться на местности. Имелся компас Тургута, а у Усема нашлась карта приграничных территорий. Вот только никто не мог точно сказать, в какой точке пустыни они оказались. Возможно, мужчины рассматривали карту невнимательно, т.к. никаких пальм на ней не обнаружили.
Как объяснил друзьям Лео, ориентирование в пустыне – чрезвычайно сложная и важная вещь. Здесь гла¬зу не за что за¬це¬пить¬ся, по¬это¬му сбить¬ся лег¬че лег¬ко¬го. В ка¬че¬ст¬ве ори¬ен¬ти¬ров в пус¬тын¬ной ме¬ст¬но¬сти мо¬гут слу¬жить до¬ро¬ги, ка¬ра¬ван¬ные пу¬ти, кур¬га¬ны, уча¬ст¬ки со¬лон¬ча¬ков, рус¬ла вы¬со¬хших рек, оа¬зи¬сы, па¬мят¬ни¬ки ста¬ри¬ны, раз¬ва¬ли¬ны и т.д.
  Но они-то сбились с пути! А рядом они видели только три пальмы!
- Надо ориентироваться по звездам! – настаивал Тургут. – Я кое-что в этом понимаю!
 - Да, карты пустынь обычно не точные, - соглашался Атиф. – Но звезды бывают ночью. А до ночи надо ещё дожить. А если выяснить направления ветров? «Рога» барханов, направления песчаных гряд совпадают с направлением ветра.
- Но что нам это даст? – вопрошал Усем. – Вот если бы где-то рядом оказался источник воды, тогда можно было бы даже по этой карте узнать, где мы. Ведь большинство караванных дорог, путей и троп привязаны в пустыне к источникам воды. Найдем воду, тогда у нас будет шанс выжить в пустыне.
- Позже стоит обследовать окрестности – возможно, мы обнаружим важный ориентир, обозначенный и на карте, - сделал вывод Усем.
Самира,  как и все остальные, прислушиваясь к разговору, тихо спросила:
- Амалия, почему эти люди говорят о шансах  на выживание? Такое впечатление, что они уверены в обратном – шансов у нас почти нет. Как и где мы сможем найти воду? Ах, если бы прямо из песков к нам вышел караван! Лукас когда-то рассказывал тете Жади, что когда он однажды потерялся в пустыне, потому что его понесла и затем сбросила лошадь, то сначала ему привиделся брат, который, как потом выяснилось, погиб как раз в это мгновенье, а потом из тучи песка вдруг появился караван с верблюдами и людьми! Как будто это был прощальный знак от погибшего Диого, чтобы спасти брата. Так к Лукасу пришло спасение.
- Самира, не слушай, о чем они говорят. Успокойся. Лео прав. До ночи нам не стоит никуда двигаться. Все сидят под тентами, мы с тобой - в палатке. Лео же сказал, что днем идти по пустыне – это убийственно. Мы не перенесем такую жару. Лучше отвлечься от дурных мыслей и чем-то заняться.
- Да, заняться… Вот что нам делать с ребенком? Он уже такой грязный, описанный и обкаканный, не смотря на то, что он почти ничего не ест. Памперсов осталось мало. Ребенка невозможно искупать… От этого его самочувствие не становится лучше.
- Ты права, мне тоже не нравится, как выглядит малыш. Господи, нам бы довезти его живым до Загоры!
- Да, но нам и самим хорошо бы выбраться из плена пустыни! Надежда только на дядю Али и… дядю Саида! Не представляю, что сейчас творится с моей мамой. Она же с ума сходит от мысли, что мы потерялись в пустыне. Карима непременно выложит ей и тете Жади эту новость!
- Думаю, что с такими проводниками и с Лео нам не грозит смертельная опасность. С ними мы продержимся какое-то время, а потом нас найдут. Я уверена, - старалась говорить убедительно Амалия.
Самира молча кивнула. Вход в их палатку был распахнут. Пусть сильный ветер нес песок, но палатка была поставлена так, что ветер бил её в «спину». Плотная палатка давала тень, но хотелось и свежего воздуха. Поэтому девушки уселись возле входа и могли наблюдать за тем, что происходит  недалеко под тентом, где собрались мужчины. Алекс сидел, прислонившись к пальме, в тени тента. Лео присел на корточки и, не вмешиваясь,  слушал разговоры старших.
Парень иногда исподволь поглядывал на Самиру. Его радовало, что приятельница, даже если она и была напугана, не впала в истерику, не предавалась слезам, не рыдала, не кляла судьбу, как могло бы быть с девушкой, оказавшейся на краю гибели. А ведь все понимали, в каком они сложном положении. Эти дни могли для всех стать последними.
Тенты рвал и дергал ветер, который в пустыне часто бывает очень сильным. Он разгоняется до более сотни км/час, и тогда видимость падает до двух метров. Но им пока везло: ветер был не таким мощным, но было видно, как с гребней дюн срывается песок. Но все же это было терпимо, так как палатка смогла устоять, тенты тоже были на месте. Джипы, теперь практически бесполезные, были поставлены так, что тоже частично защищали их лагерь от ветра.
Лео в какое-то мгновенье залюбовался бледным лицом Самиры, печальным выражением ее прекрасных карих глаз… Но тут же он встал и подошел к девушкам с советом.
-  Учтите, что в пустыне очень мелкий песок, так что желательно защищать глаза. Очками, например. Даже в палатке лучше сидеть в очках.
Девушки нехотя повиновались.  Тем более, что Самире в глаз попала песчинка.
- Не три! Только не надо тереть, - присел возле нее Лео. – Осторожно, дай я взгляну, что там.
Он обхватил лицо девушки руками и прищурился, рассматривая покрасневший глаз. Самира пыталась его оттолкнуть, но на счастье у нее на глазах выступили слезы, которые и вымыли застрявшую песчинку из глаза. Тогда девушка немедленно нацепила темные очки.
Когда Лео отошел от них, Самира пожаловалась подруге:
- От песка спасут очки, а вот тюрбан у меня на голове размотался, теперь мне придется полдня вычесывать песок из волос! Но, возможно, теперь это бесполезно.
- У меня та же проблема. Думаю, пока лучше накрутить на головы платки и не пытаться ничего предпринимать.
А тем временем Лео разговаривал с Алексом.
- Нам повезло, что мы наткнулись на эти пальмы. Пальмы могут спасти нам жизнь, если сегодня или завтра нас не отыщут, и нам придется самим заботиться о спасении. Пальмы дадут нам пищу, воду и кров. Даже если бы мы остались без тентов, мы смогли бы укрыться в ее тени. Самая большая опасность в пустыне – тепловой удар. Он наступает в считанные часы.
Он повернулся и к девушкам.
- Слушайте: если у вас вдруг появится головная боль, вялость, это признаки теплового удара, тогда очень скоро вы можете потерять сознание. Если не получить медицинскую помощь, то можно погибнуть. Но в пустыне спасением станет тень и вода. Без источника воды не выжить.
- И что же нам делать? Питьевая вода в бутылках скоро кончится. Колодца не видно,  и что тогда возможно предпринять? – скептически произнесла Самира.
- Воду нам придется добывать, когда опустеют запасы.
- Как, Лео?
- Есть разные способы.  Увидев эту пальму, я подумал, что она сможет нам помочь. Марокканцы говорят, что эти финиковые пальмы прячут крону в огне, а корни в воде. Но пока не ясно, есть ли здесь вода. На первый взгляд - все сухо, без единой капли влаги.  Но я попробую рыть песок. А если не докопаюсь до влаги, то устрою ловушку для росы.
- Как это? – заговорило любопытство в Самире.
Тем временем Лео достал из джипа саперную лопатку. Тут же начав копать, парень проговорил:
- Один мой друг рассказал, как можно добыть немного воды даже в пустыне. Вот сейчас я вырою яму в песке, затем дно ямы выстелю пальмовыми листьями. Поверх листьев я уложу вон те живописные булыжники из джипа, которые вы с Амалией подобрали в хамаде. Впрочем, если поискать, то и здесь можно найти камни, так как мы, конечно же, не единственные, кто когда-либо находил приют под этими деревьями. Короче, сверху я положу ещё листья пальмы.
- Не могу пока уловить, зачем это делать…
- Ловушка работает так: ночью камни охлаждаются, а на восходе солнца воздух вокруг них нагревается. В результате из-за разницы в температуре на поверхности камней образуется конденсат. Та капля влаги, которая содержится в воздухе, не испарится, и утром на камнях появится несколько драгоценных капель.
Лео не только рассказывал, но и сопровождал слова действиями, продолжая выбрасывать песок из получающейся ямы.
- А ведь это здорово! – восхитилась Самира. – Да, это может нам помочь. Но нас так много. Сколько же ям с ловушками нам придется сделать? И… неужели мне придется лизать камни?!
- Если захочешь выжить…, - начал, но многозначительно замолчал Лео.
Алекс оценивающе осматривал пальмы, затем задрал голову вверх.
- Там что – финики? – приложив ладонь к глазам, всмотрелся он куда-то в верхушки пальм, не поднимая темные очки.
- Возможно, там есть немного диких фиников, - кивнул Лео. – Кстати, если бы у нас не было теплых одеял, чтобы спать ночью под тентом не на песке, а завернувшись в одеяла, то можно было бы подстелить под бок те же пальмовые листья.
- Да, пустыня полна сюрпризов, - согласилась Амалия. – Ночью температура опускается чуть ли не до нуля, а песок – плохо хранит тепло, даже если днем стояла испепеляющая жара. Мы успели сами в этом убедиться.
- Но кто-то из нас может переночевать и внутри джипов! – заметила Самира.
Тем временем жара не спадала, и мужчины перевесили тенты так, чтобы укрытие стало двойным – из двух рас¬по¬ло¬жен¬ных друг над дру¬гом по¬лот¬нищ.
Алекс с помощью ещё одной лопатки разгреб песок до прохладных слоев и сел в эту яму, откуда теперь торчали только его длинные ноги. Несмотря на жару, никто не пытался снять с себя одежду даже под тентом или в палатке. Лео объяснил, что можно расстегнуть воротники, ослабить манжеты, снять обувь, но если снять одежду или, как сначала хотела сделать Самира – натянуть «рваный» топик, чтобы тело могло дышать, то, по уверению парня, это приведет к тому, что влага с тела станет быстро испаряться, может наступить тепловой удар и обезвоживание.
- Если хочешь, можешь зарыться в прохладный песок, куда падает тень от тента,  - сказал девушке Лео. Но Самире не понравилась такая перспектива.
Так тянулся день. Первую сигнальную ракету было решено выпустить ещё днем. Вдруг ее кто-нибудь заметит? Пусть даже их пока не ищут. Лео вскрыл ящик с ракетами и сделал первый выстрел…
Сначала Самира, впрочем, как и все остальные, с надеждой всматривалась в горизонт, крутя головой в разные стороны. Но потом все устали от напрасного ожидания. Впрочем, Лео устраивал ловушки для росы, и Алекс ему помогал. Тургут и Атиф занимались поисками топлива для костра. Сухие ветки пальм оказались очень кстати. И тогда Усем занялся приготовлением на костре походной каши и заварил чай. Алекс достал из рюкзака пакет с сушеными финиками.
Пока никому не верилось, что они стали пленниками пустыни, что ещё день-два-три, и им всерьез придется думать о том, где брать воду и пищу. Возможно, уже сейчас стоило экономно расходовать то и другое.
 Все были чем-то заняты. Самира ухаживала за «Амраном». Когда она закончила все процедуры, которые были возможны в пустыне, она выбралась из палатки и пересела под тент, оставив ребенка спать в относительной прохладе палатки.  Она села, обхватив руками колени и грустно уставившись на  какого-то жучка, пытающегося зарыться в песок.
Рядом раздались голоса Алекса и Лео, обсуждавших, как залезть на пальму.
- Меня интересуют те финики, до которых мы могли бы добраться, пока ещё у нас есть силы, - заявил Лео.
- Полезем вечером, когда станет прохладнее. Иначе мы потратим слишком много влаги, потея, - согласился Алекс.
- Да, лезть когда-нибудь придется, если мы здесь… задержимся… Но думаю, сделаем мы это так, как я однажды уже взбирался на десятиметровую пальму: упираясь обеими стопами в ствол дерева, стараясь не переносить тяжесть тела на одну из ног.
- Точно! И я так же лазил на пальмы у отца на фазенде.
- Финики ещё недозрелые, но это все равно еда! Лучше, чем ничего.  Финики в пустыне - это лучшая еда. В них много сахара, который дает энергию, много витамина С, а также минералов, заменяющих, теряемые  при потении соли. Неспелые финики горькие, но во много раз вкуснее, чем скорпион.
- Что? – удивленно воззрился на Лео приятель. – Разве скорпионы съедобны?
- Да, только надо уметь их приготовить. Кстати, слезая с пальмы, можно порезаться.
- Так когда же взберемся? Вечером?
- Может быть, завтра? А пока стоит осмотреться. Может быть, мы сможем заметить что-то такое, чего не увидели наши попутчики?
Прежде, чем отправиться исследовать соседние дюны, парни присели ненадолго под тент рядом с девушками.  Самира стянула с головы надоевший перекособоченный тюрбан,  который давно следовало переделать, и сальные пряди волос упали на лицо. Девушка постаралась откинуть волосы назад, но их  упрямо возвращал ветер. Лео не смог сдержаться и отвел толстую прядь светлых обесцвеченных волос с ее лица.
Самира повернула к нему голову и усмехнулась.
- Лео, помнишь, как ты поцеловал меня тогда… Перед баром доны Журы…
- Помню…, - застенчиво улыбнулся молодой мужчина и поднес руку к уху, чтобы дернуть себя за его кончик. Дурная привычка проявилась и здесь.
Самире вдруг захотелось плакать! Такое ее охватило желание оказаться в эту минуту в Сан-Криштоване, на небольшой площади перед баром громогласной соседки, которую так не любил ее отец, подойти к двери дома матери и, копаясь в сумке в поисках ключа, дождаться, когда мама сама спустится вниз и откроет ей дверь…
Перед глазами вдруг встали лица тети Жади и матери, Эмми и Амина, доны Журы и Базилио, доны Иветти и Лукаса, маленького Пьетро и Далвы… Даже Мустафа с доной Ноэмией и отец вспомнились ей, как и Халиса с противной Лейлой. И теперь до нее вдруг дошла мысль, которую она подсознательно гнала прочь уже несколько часов: а что, если она никогда больше никого из них не увидит? Если не суждено ей не вернуться в Бразилию?!
А ещё она испытала тяжелое чувство вины перед Амалией, которая отправилась с ней в эту «деловую» поездку! А Лео? Пусть он сам увязался за ними, но кто же знал, что журналистское задание превратится вдруг в поиски пропавшего малыша, но с таким ужасным концом? Ведь если их не найдут, если не начнутся поиски теперь уже их самих, то все они просто погибнут от жажды и обезвоживания в этой безжалостной пустыне!
Она сидела, застыв и глядя перед собой широко раскрытыми глазами, а ее губы дрожали. Как будто Самира хотела что-то сказать, но не могла. Пребывая в ступоре, она не сразу почувствовала, как Лео нежно гладит ее по волосам.
- Всё будет хорошо. Верь мне, - шептал он, лаская ее нежным взглядом. И вдруг, вставая, наклонился к ней и быстро, но страстно поцеловал в щеку.
Амалия тут же толкнула подругу локтем в бок.
- Самира! Что с тобой?!
- Что? Что случилось? – очнулась Самира не от поцелуя, а от полученного толчка.
Оказалось, что, не смотря на занятость, за ними успевали вести наблюдение их попутчики. И поцелуй Лео не остался без внимания. Теперь Усем и Атиф сердито уставились на девушку, до этого одарив красноречивым возмущенным взглядом ее приятеля.  Атиф с досады отшвырнул в сторону какой-то камень, найденный в песке под пальмой.
Но парень лишь усмехнулся. Самира поднялась и перетянула на живот перед собой сумку, которая была переброшена у нее через плечо.  Открыв ее и порывшись, она достала зеркальце.
- Амалия, мне кажется, или веки у меня покраснели? – спросила она, рассматривая лицо в зеркальце.   
- Где твои очки? Не снимай их. Видишь, я же в очках, - ответила Амалия.
- Тетя Жади говорила, что люди пустыни придумали обводить глаза черной краской, чтобы защитить зрение от яркого солнца. Может быть, и мне так же поступить? За неимением кхоля, можно воспользоваться углями из костра.
- Нет, лучше очки. Ещё занесешь в глаза какую-нибудь инфекцию.
В джинсах было ужасно неудобно. Как и в рубашке, теперь уже жутко пропахшей потом. Самира решила зайти в палатку и переодеться. Если Амалия незадолго до нее надела длинные легкие штаны и свежую тонкую рубашку с длинными рукавами, пусть и очень измятую, набросив на голову кусок ткани, который закрыл и шею, чтобы солнце не жгло нежную кожу, то Самира удивила всех!
Она появилась из палатки, облачившись в длинную, легкую и тонкую, песочного цвета джеллабу, ту самую, которую в дорогу уговорила взять ее мама, положив в ее чемодан вместе с черным никабом. А на голове вместо надоевшего тюрбана был повязан платок, но таким образом, что оставалась лишь узкая прорезь для глаз, защищенных очками.
- Хочу немного почувствовать себя бедуинкой!
Самира опустилась рядом с Амалией, возившейся в свою очередь с подопечным младенцем, и вытянула  перед собой босые ноги, опираясь  на руки за собой. Подол джеллабы прикрывал ее колени и далее ноги до щиколоток.
- Ох, верно ты сделала, что ты сняла обувь. Лео говорит, что отдыхать нужно босиком. А вот по пустыни идти на босу ногу нельзя, так как можно легко натереть ноги.
- Как мне надоело это бездействие и ожидание! – проворчала Самира.
- Дай Бог, чтобы ожидание не оказалось бесплодным! И если бы знать о том, что нас уже ищут и найдут, я готова ждать. Пусть нас отыщут, - покачала головой подруга. – Кстати, как ты умудрилась так искусно повязать платок?
- Мамина школа, тети Жади и Зорайдэ. Ещё в детстве, когда я приезжала в Марокко с родителями, Зорайдэ учила меня накручивать живописные тюрбаны. Пусть я противница хиджаба и платка (лично для себя!), но в данной ситуации это необходимость. Условия пустыни! Но я не хочу, чтобы об этом узнал мой отец. Или дядя Абдул! Это их обнадежит, а напрасно.
- Но он узнает, - сказала Амалия, показывая глазами на сида Атифа, шпиона сида Абдула. Этот человек сумрачно и критично рассматривал ее, пока не понял, что племянница сида Абдула это заметила. Он тут же отвел взгляд.
К ним подошел и Тургут. Оказывается – для того, чтобы узнать, как себя чувствует сын Фарида.
- Плохо, - ответила Амалия. – Лекарств у нас нет. Но ещё и жара, которая не приносит ребенку облегчения.
Тургут дал совет, как поступила бы его жена. И Самира тут же намочила чистую тряпку, они с Амалией раздели ребенка и обильно протерли тело, ручки-ножки «Амранчика».  Потом, переодев его в чистую одежду – в один  из последних оставшихся комплектов, побрызгали на ребенка водой и принялись по очереди обмахивать его импровизированным веером из картонки, найденной среди вещей в джипе.
 Лео и Алекс куда-то пропали. Девушки сразу даже не заметили их исчезновения. Но, проходя мимо палатки, Лео успел оставить на пороге брошюру, купленную, вероятно, ещё в Марракеше. Тонкая книжица рассказывала о правилах выживания в пустыне. Когда Самира взяла в руки брошюрку, ей стало не по себе.
 Часы на руке Амалии показывали скорое наступление вечера, когда  приятели вернулись. У обоих на головах были куфии, или нечто похожее на арабский головной убор, изготовить которые им помогли Усем и Атиф. Это оказалось вовсе не сложно:  всего-то надо взять квадрат белой хлопчатобумажной ткани, разрезать его по диагонали на два треугольника. А затем пер¬вый тре¬уголь¬ник на¬ки¬ды¬ва¬ют, как ко¬сын¬ку, на го¬ло¬ву, скру¬чи¬ва-ют кон¬цы, ук¬ла¬ды¬ва¬ют ба¬ран¬кой на го¬ло¬ве. Вто¬рой на¬ки¬ды¬ва¬ют свер¬ху, об-вя¬зав во¬круг го¬ло¬вы шнур¬ком. Внут¬рен¬ний тре¬уголь¬ник же¬ла¬тель¬но слег¬ка смо¬чить. И го¬лов¬ной убор араб¬ских ко¬чев¬ни¬ков,  од¬но из луч¬ших средств от жа¬ры - готов!
- Честно сказать, я не отказался бы и от длинного арабского платья, которые носят мужчины в караванах: джеллабы или галабеи, - произнес Лео, поравнявшись с преобразившейся Самирой и с любопытством ее разглядывая.
- Нет, тебя надо непременно сфотографировать в таком наряде! – поддразнил он девушку.- Жаль, что сотовый разрядился.
- Лео, отстань со своими шуточками. Рассказывайте: куда вы ходили? Что видели?
- Песок, дюна за дюной…, - раскинув широко руки и повернувшись вокруг себя, ответил он.
К ним подошел Алекс.
- Мне вот что пришло в голову:  если у сида Усема есть карта местности, может быть, на ней отмечены и эти три пальмы? Они могли их не рассмотреть. Или не понять обозначений. А если мы вовсе не в Алжире, а на окраине Марокко? Лео, попроси сида Усема показать и нам его карту.
Лео исполнил просьбу. Вот так и было сделано настоящее открытие, важное для поднятия их духа! На карте после детального изучения они обнаружили намек на три пальмы, возле которых они сейчас находились! Это было прямо на границе с Алжиром, собственно – уже на территории этой страны.  Как они умудрились сделать такой крюк?!
- Но если мы находимся сейчас вот здесь, - ткнул палец в три темных точки Алекс, которые до них приняли за грязь,  - тогда рядом с нами должен быть оазис. Иначе что могут обозначать эти значки? Лео, мы с тобой не дошли до этого места, решили вернуться. Оказывается – напрасно.
- Завтра же займемся изучением местности. Сегодня, Алекс, мы пошли в другую сторону, противоположную, можно сказать. А завтра обследуем предполагаемый оазис, - предложил Лео.
- И что теперь нам это даст? Бензин же закончился! – сказала Самира.
Но ей не ответили. Парни были воодушевлены открытием и отправились поделиться новостью с Усемом.
 Амалия тоже была радостно возбуждена. Как и Самира сначала, но потом она вновь приуныла.
- Что толку, что мы теперь знаем, где находимся? Это очень далеко от Загоры. У нас нет транспорта, чтобы можно было добраться до Загоры за несколько часов. А пешком это немыслимое путешествие, - разразилась она пессимистической тирадой. – Сколько километров до Загоры, вы уже подсчитали? Но в любом случае нам столько не пройти.
- Нет, ты ошибаешься, Самира. Если мы не дождемся помощи – сегодня или завтра, то нам придется самим по ночам двигаться в сторону не Загоры, а до ближайшего селения бедуинов. Разве ты не заметила на карте небольшое селение на пути к Загоре? 
- Да, это отлично, что мы сами изучили карту местности, - подхватил и вернувшийся к ним Алекс. – Теперь можно ориентироваться и по звездам, и по компасу.
- Тогда стоит поговорить об этом с Тургутом, хозяином компаса, с ним же – о звездах,– продолжала скептически рассуждать Самира. – Но ему я что-то не очень доверяю. Кто ещё из нас имеет такие навыки?
- Я, - скромно заявил Лео.
Потом и среди мужчин последовало бурное обсуждение сделанного открытия.
Решено было и сегодня вечером выпустить две сигнальных ракеты. А вдруг?..
И вскоре обнадеженные люди собрались вокруг костра, на котором Усем приготовил ужин, отказавшись от помощи Амалии и Лео. Для «Амрана» развели молочную смесь и размочили в ней мелко растертые финики. Ребенка покормили. Девушки сидели в стороне от мужчин. Так было удобнее  заниматься и малышом, и… вообще, так было удобнее всем остальным – мужчинам!
- Как жаль, что у нас нет верблюжьего молока, - посетовала Самира. – Зорайдэ всегда говорила, что верблюжье молоко служит и питьем, и пищей. Оно укрепляет организм, так как в нем много витаминов, но оно не жирное. Оно хорошо помогает переносить голод. Верблюжье молоко полезно и для глаз. Возможно, «Амран» уже поправился бы, если бы мы кормили его не этой искусственной гадостью.
- Возможно, но у нас его нет. Как и таблеток – у нас их тоже нет. А мне кажется, что у мальчика поднялась температура. Сначала после обтирания ему стало лучше, но теперь он вновь вялый и дышит тяжело.
Самира молча приложила к маленькому лбу ладонь, как это делала Латифа, когда хотела узнать, есть ли у детей температура или нет.
- Если и есть, то температура не слишком высокая. Но все равно, мальчику нехорошо. Амалия, ты видела, как Тургут смотрел на него? Как будто ребенок - уже не жилец. Это ужасно.
- Хм, да, заметила. Ребенок кажется ему обреченным. Если мы не окажемся как можно скорее в Загоре, у врача, то малыш закончит дни в пустыне.  Самира, меня мучит вопрос, а как поступают с умершими в пустыне? Как здесь хоронят? Зарывают в песок?
- Думаю, что да – зарывают в песок. Это проще, чем рыть яму в хамаде, где земля как камень.
- Мне жутко при мысли, что я могу навечно остаться зарытой в песках. Если в пути что-то случится, то тело невозможно будет транспортировать даже до Загоры. Но лучше не думать о смерти.
- Да, не будем думать об этом, - кивнула Самира, хотя и ее уже посещали подобные опасения.  – Но теперь мы знаем, где примерно находимся, у нас есть надежда на спасение!
Они съели приготовленный проводником ужин, когда до заката ещё оставалось немного времени. Горел костер, который был ещё не очень ярок при свете угасающего дня. Расположившись возле палатки, девушки могли любоваться красками вечерней пустыни, признавая, что лучшее время в пустыне — на восходе солнца  и на закате. Днём — слишком жарко, а висящее в зените солнце делает песчаное море однообразным и невыразительным. Ночью — вообще холодно, да и не видно ничего. А вот в начале и в конце дня дюны обретают рельеф — видно каждую их складочку. И не жарко. И ещё не холодно.
 И вдруг откуда-то из сумрака вынырнул Лео. Он протянул девушкам какую-то живность. Сначала они даже не поняли, что это такое.
- Я поймал фалангу. Это что-то между пауком и скорпионом. Мне повезло – довольно крупный экземпляр, почти пятнадцать сантиметров. Если в пустыне нечего есть, то в пищу сгодится и эта тварь, как и всё, что движется по пустыне.
Самира замерла от неожиданности и ужаса. Насекомое показалось ей отвратительным.
- Лео, как тебе это удалось? Наверняка, она резвая, ее так просто не поймать? - удивилась Амалия.
 – Шустрая, но фаланга попыталась укрыться в тени у моих ног. Зря она это сделала, но она же не знала, что я собираюсь ее съесть.
- Как это - съесть? – с отвращением глядя на мерзкую тварь, спросила недоверчиво Самира.
-  Как? Удалю передние лапки и клешни. Самая опасная часть фаланги – это ее клешни. Она может сильно укусить. А вот остальная часть насекомого вполне съедобная.
Лео тут же проделал то, о чем говорил. Брюшко фаланги было наполнено какой-то слизью. Девушки с отвращением отвернулись. 
- Фаланга богата белками. А белки – это энергия. На вкус – гадость, но это даст силы идти дальше.
- Нет, я такое есть не стану! – отказалась Самира, едва сдержав рвотный позыв..
- Будешь, если захочешь выжить. В пустыне есть надо понемногу, иначе при обильном питании организм потратит много влаги, и это приведет к быстрому обезвоживанию, которое может убить за несколько часов. Но есть придется всё, что окажется в твоей досягаемости.
- Одно дело – облизывать мокрые камни, но совсем иное – поедать насекомых, от одного вида которых тошнит!
- Кстати, ещё один совет на всякий случай:  когда очень захочется пить, то нужно смачивать водой только рот и горло. Это простое правило выживания поможет выиграть у пустыни Сахары несколько часов жизни.
- Не пугай нас, Лео!
- Лучше знать всё заранее. Разве нет? Это шанс уцелеть. Без еды человек в состоянии прожить до трех недель, но без воды в пустыне повезет, если удастся продержаться хотя бы сутки.
- Лео, скажи честно, сколько у нас осталось воды? Когда она закончится?
- Старики всё рассчитали, и мы уже с утра начали экономить и еду, и воду.
Амалия оживилась, вспомнив что-то.
- Я видела фильм, где герои, оказавшись в пустыне, держали во рту небольшой камешек или жевали траву, чтобы уменьшить жажду. И старались не разговаривать, чтобы предотвратить потерю жидкости.
Подошел Тургут, сказал Лео, что пора вновь выстрелить сигнальной  ракетой. И вот уже красный сигнал тревоги взвился над пустыней, над самыми высокими дюнами.
- Его должно быть видно издалека. Неужели никого нет поблизости? Караванов, туристов на джипах, полицейских, патрулирующих границу? – переживали Самира и Амалия.
Они старательно всматривались в наступившую темноту, надеясь увидеть мелькнувшие вдали огоньки фар или свет фонарей бредущего каравана. Но нет, их посыл оставался безответным.
Проверив, как ребенок, и взяв его на руки, Самира пересела ближе к костру.  Амалия и Алекс как бы невзначай оказались рядом, заняв место на свернутом одеяле у костра. Лео встал за спиной племянницы Жади.  Они все выжидали, когда их попутчики совершат очередной намаз, время которого они каким-то образом определяли.
Затем все уселись вокруг костра. 


14. Часть 27. Глава 14. Ночью у костра.



Когда Усем раздал всем желающим  по куску засохшей лепешки,  Алекс поинтересовался у него, что за оазис мог быть обозначен на карте.
- Это пальмовая роща? Или заросли тамариска? Или… долина кактусов? Можно выяснить это по значкам? Или нет специальных условных обозначений для разновидностей деревьев?
- О, если бы это оказались тамариски! Тамариск – дерево, под кроной которого можно найти спасительную тень. Оно издавна считается священным. Но на картах, особенно таких старых, не современных, если и существовали особые знаки, то об этом уже никто не помнит. Хорошо, что вообще обозначен оазис. Но это не значит, что он и сейчас существует. Карте лет сто, ещё мой дед ею пользовался.
- Но на карте нет более поздних пометок и исправлений, - возразил Алекс.
- Потому что у каждого бедуина или местного жителя, отправляющегося в путешествие по пустыне, карта в голове! Вот здесь, - постучал кулаком себе по лбу Усем. – Сахара беспощадна, всё забирает себе – старые оазисы, дома, школы.  Всё, откуда уходит человек, сразу становится ее добычей. Единственные, кто может выжить в этой неприветливой среде – верблюды.
- Этот оазис может оказаться обитаемым? – обрадовалась Амалия.
- Нет, там же не было пометки, что есть селение.
- И если бы там жили люди, то заметили бы сигнальные ракеты. Но к нам так никто и не вышел из пустыни.  Нам предстоит самим спасать себя, - мягко сказал приятель дяди Али, посланный на поиски пропавшего сына Хадижи, как и сопровождать Самиру.
 - Хорошо, что у нас есть пальмовые листья и немного бензина. Иначе разжечь костер было бы проблемой, - заметила Самира, укачивая на руках мальчонку, наконец, догадавшись дать ему соску, которую Амалия отыскала в пакете с детскими вещами.
- Если бы мы были недалеко от оазиса, то могли бы использовать в качестве топлива сухую растительность, - вставил Лео.
Но девушек интересовали не тонкости разведения костра и способы его поддержания, а планы на завтра. И почему никто не подумал о том, что можно уже сегодня двинуться в путь – ведь наступила ночь, на небе высыпали огромные звезды, и Тургут внимательно рассматривал их, задрав голову и переговариваясь с Атифом.
Потом кто-то из них со вздохом заметил:
- Сколько времени займет дорога – одному Аллаху известно!
- Чем раньше мы отправимся в путь, тем скорее будем на месте, - ворчала Самира, обращаясь к подруге. – Зачем нам нужна такая задержка? Ждать ещё сутки?!
- Самира, эти люди знают лучше, как действовать, - успокоил ее Лео.
- Да? Не уверена. Иначе как мы смогли оказаться в незнакомой части пустыни?
- Ты забыла, что мы попали в песчаную бурю? Если бы не это, то мы уже ехали бы в сторону Марракеша или вообще уже там находились, передав ребенка Фариду и твоей сестре.
Самира тяжело вздохнула. Она вгляделась в личико ребенка, к которому уже испытывала двоякое чувство: зная, что это не Амран, она все равно жалела малыша и переживала из-за его состояния. Интересно, где сейчас его настоящая мать? Откуда появился этот ребенок в племени бедуинов? Откуда муж Шурук привез его и продал в караван? Негодяй! Вот бы поймать эту парочку! Попадись они в руки дяди Саида, он бы… Наверно, он смог бы устроить негодяям «хорошую» жизнь! Оба непременно рассказали бы, где похищенный в доме Фарида ребенок, настоящий Амран!
Потом Самира загрустила, вспомнив маму и тетю Жади. И всех остальных, кого она любила, кем дорожила, кого уважала. Невозможно было поверить в то, что жизнь может оборваться. Ночью было не так страшно, потому что не было убийственной жары. Но как пережить последующие дни? Лучше холод, чем дикая, изнуряющая жара!
Лео и Алекс тем временем обсуждали дорогу, путь, по которому им предстояло завтра двигаться. Кстати, было решено отправиться в дорогу перед закатом, так как тогда у них будет впереди целая ночь для перехода. Джипы придется оставить здесь, под пальмами, бросив и часть вещей.
 Почему не рано утром в дорогу? Всё просто: пешком двигаться по пустыне под лучами палящего солнца немыслимо. Сколько они смогут пройти днем, пока не погибнут, если не найдут убежище от солнца? А здесь есть относительно безопасное укрытие. Ночью же они смогут сделать бросок до тридцати километров. Это как раз расстояние до обозначенного на касьбе старинного селения. Но если его уже не существует, то… Тогда главное –  на следующий день найти укрытие от жары.
 И завтра им предстояло сделать выбор: ждать помощи, оставаясь   под защитой пальм, или попытаться за ночь добраться до обозначенного на карте ближайшего селения.
Самира нечаянно задремала, забыв, что на руках у нее малыш. Лео осторожно вынул ребенка из ее рук, сев рядом и подставив плечо, чтобы она не упала. Он внимательно всматривался в личико мальчика, освещаемое отблесками костра. Ещё там, в джипе, когда выяснилось,  что им вернули вовсе не Амрана,  Самира нашла в сотовом случайную фотографию Жади с «младшим сыном» на руках и показала снимок Лео. Парень внимательно смотрел на фото, чтобы хорошенько запомнить ребенка для будущих поисков. Теперь же перед ним был явно не тот ребенок.
В голове Лео уже созрел план будущих поисков. Только бы это приключение закончилось благополучно! Он был уверен, что сам он сможет найти внука Жади быстрее, чем  в компании трех мужчин-поисковиков, с которыми дядя Али отпустил Самиру с компанией друзей.
Он почувствовал, как уснувшая Самира опустила голову на его плечо.
  …Тем временем у костра снова начали готовить чай. Сид Атиф достал видавший виды, возможно даже – старинный жестяной чайник и, усердно пыхтя, засыпал в него несколько ложек зеленого чая. Залив в него кипяток из другого чайника, добавил какой-то сушеной травы и несколько кусков сахара.  Чайник вновь оказался над огнем костра, после чего полученный настой несколько раз переливали из одного чайника в другой  и обратно. Когда чай приготовился, его разлили в стаканы.
Амалия и Алекс зачарованно смотрели на этот процесс – как и на то, как  Усем поставил в горячий песок у костра грушевидные стаканчики, которые вновь были принесены из джипа, взял чайник и поднял его над головой. С этой высоты он и начал разливать чай, чтобы образовалась хорошая пена. Жидкость билась о дно стакана, и над чаем поднималась пена. Из экономии воды стаканы были неполными.
Чай всем показался приятным и освежающим. Люди сидели у костра, пили чай и разговаривали, почти забыв о неприятностях, которые им уготовила судьба.   Тургут  вспомнил притчу о пальме.
Немного поспавшая и уже пришедшая к этому времени в себя Самира постаралась запомнить эту историю из марокканского фольклора.
В притче Тургута рассказывалось о том, как Всевышний изгнал из Рая Адама и Еву и в наказание отправил их жить на землю. Оказавшись на земле, мужчина вознес молитву великому Аллаху, дабы тот послал им что-нибудь поесть.
В ответ ему Всевышний сказал:
 — Состриги ногти и отрежь волосы у твоей жены и зарой все это глубоко в землю.
Адам так и сделал. Тотчас выросло дерево, протягивая высоко в небо свои ветви. Ствол у дерева был шероховатый, будто нанизанные стриженые ногти, а листья нежные и длинные, как волосы Евы. И на дереве в изобилии росли вкусные плоды. Но демон-искуситель, из-за которого Адам и Ева были изгнаны из рая, увидел пальму и запрыгал в ярости вокруг нее. Он даже зарыдал от злости, и каждая его слеза, падая на листья, превращалась в колючку.
Но ее плоды все равно остались нежны и сладки, как мёд, и утоляют голод даже в самые трудные времена.
- Запомнила? – прошептала Амалия.
- Да, вот только жаль, что не смогу сфотографировать наши пальмы. Фотокамера тоже разрядилась.
Вымотанные дневной жарой и переживаниями, девушки решили раньше уйти спать. Но прежде чем войти в свою палатку, они попросили Лео проверить, нет ли там скорпионов.
И не напрасно! Самира не ожидала, что способна так громко визжать, когда из палатки выскочил скорпион, метнувшись черным пятном по светлому песку. Амалия же  резво отпрыгнула в сторону, заметив движение большой черной точки на  песке в свете фонаря.
- Самира, нам  и сигнальные ракеты не нужны. Оказывается, ты умеешь так громко кричать! – сказал ей ошеломленный парень.
- Лео, почему ты его не убил?! – вопрошала Самира, когда парень выбрался из палатки.
- А ты знаешь, что это очень трудно сделать? Его можно только успеть проткнуть тонкой острой палкой! А у меня ее не было. Если бить его обувью или книжкой, например, то ничего с ним не будет, потому что он станет плоским. Надо крутить ногой, чтобы раздавить скорпиона, пока его не разорвет на части. Иначе его не убить! Можно только прогнать! Он ведь убежал? Всё.
- А если вернется?!
-Теперь будьте внимательны утром: одеваясь, обязательно проверьте одежду и обувь, в ней могут спрятаться скорпионы. С восходом солнца эти ночные насекомые ищут темные уголки, и ваша обувь очень даже им подойдет, и одежда может приглянуться.
- О, Боже! – держалась руками за щеки потрясенная Амалия.
- Лео, их укусы смертельны? – приложив руки к груди, спросила перепуганная Самира. – Я чуть не умерла от страха! Хорошо, что Алекс перед этим  согласился подержать Амрана, иначе от неожиданности я выронила бы его!
- Да уж, кричала ты здорово, - проворчал Лео. – Укус бывает и не смертельным, это зависит от разновидности скорпионов. При нападении скорпиона взрослый здоровый человек может испытывать лишь боль от укуса, но для детей и стариков укус может быть фатален. А вот пустынные скорпионы – одни из самых ядовитых в мире. В его жале достаточно яда, чтобы убить человека. Их яд поражает нервную систему, вызывает судороги и остановку сердца. Без медпомощи человек проживет не больше шести часов. Я сам видел это, когда жил в пустыне. В племени за два года умерло несколько человек от укусов скорпионов.
- Но как опытные жители пустыни могли так оплошать,  Лео? Что тогда говорить о нас?
- Опасность могут таить камни. В них любят прятаться ядовитые скорпионы.
- Камни? Но здесь везде песок. Откуда взялся скорпион?
- Самира, но мы устроились под пальмами, мы пришли в его владения! Кстати, даже ядовитые скорпионы годятся в пищу, надо только  сначала отделить жало.
- О, нет, нет, нет! Ни за что! – выставив ладони, сказала Самира, представив эту гадкую картину.
Успокоившись, но ещё раз осмотрев палатку, девушки оделись теплее и улеглись спать под несколькими одеялами, отказавшись перебраться внутрь джипа.
Ребенок лежал между ними, тоже закутанный в теплые одеяльца и сверху укрытый одеялом.  Если Амалия уснула почти сразу, то Самира лежала, вспоминая прожитый день и переживая, как воспримут новость о ее пропаже в Рио. Если бы только дядя Али запретил Кариме отвечать по телефону, когда позвонит тетя Жади или мама!
У них ещё есть надежда на спасение, а мама, возможно, уже рыдает и оплакивает ее, опасаясь худшего. Самире стало так ее жалко, что на глазах выступили слезы. Она не могла поверить, что больше никогда ни тетя Жади, ни ее мать не смогут ее обнять.
Наверно, эта пугающая мысль и заставила Самиру вечером за пару часов до этого, с таким трепетом любоваться закатом – возможно, последним в ее жизни.
- Какая несправедливость – так глупо погибнуть! – шептала она, вспоминая  сегодняшний закат в пустыне, за которым они с Амалией наблюдали почти с благоговением. 
Не смотря ни на что, это было красивейшее зрелище. Небо в лучах заходящего солнца поражало каждый раз новым сочетанием оттенков — это и кроваво-красный, и розово-перламутровый, незаметно сливающийся с нежно-голубым цветом. Все это громоздилось на горизонте в несколько полос, разрастаясь какими-то причудливыми, сказочными формами, а затем постепенно угасло. Тогда почти мгновенно наступила абсолютно чёрная ночь, темноту которой были не в силах рассеять даже яркие южные звёзды.
Через ткань палатки девушка слышала, как трещит горящими ветками  костер. У Самиры появилось ощущение, что время остановилось. Казалось, что не существовало больше ни прошлого, ни будущего. Была только она и вся их компания посреди бескрайней и недружелюбной пустыни,  при этом  и они превратились в песчинки в сравнении с бескрайностью песчаного моря и каменистых хамад.
В такие минуты хочется думать о вечном. Летят тысячелетия, а в пустыне ничего не меняется. Много-много лет назад предки современных людей точно так же сидели рядом с костром, слушали его треск и смотрели на огонь.
Когда-то Самира мечтала поспать в пустыне под открытым звездным небом. Если бы они сейчас были в безопасности, то она так бы и поступила, наслаждаясь мгновениями. Ей не помешал бы даже летающий из-за ветра песок.
А пока Самира просто прислушалась. Кажется, ветер утих, а сквозь пластиковое оконце в стене палатки она увидела взошедшую луну, т.е. уже чуть увеличившийся серп месяца. Наверно, сейчас хорошо видны на небе звезды. А вот если бы Луна была полной, то она светила бы настолько ярко, что слепила бы глаза, и звезд не было бы видно.
Потом Самире пришло в голову, как было бы хорошо  написать очерк о хамаде и «стреляющих» камнях. Если только Всевышний даст им возможность спастись, она непременно опишет удивительное место на земле, которое называется хамадой! И фотографии в журнале разместит!
Самире вспомнилось, как они двигались по каменистому плато в сторону скалистой возвышенности, и у них появилась возможность убедиться, сколь всесильно время и палящее солнце. Когда они с Алексом и Амалией вышли из джипа под ворчание Лео, не желавшего отставать от впереди идущей машины, то большинство  камней под ногами начали рассыпаться в пыль при первом же прикосновении. Среди них под ногами встречались колючки и полузасохшие кусты.
  Наверно, теперь они посмотрели бы иными глазами, увидев в них возможное топливо для костра, как и верблюжьи лепешки, высохшие на солнце. Махнув рукой вдаль, Лео показал им стадо диких верблюдов, ещё встречающихся на просторах Марокко.
Но потом Лео и рассказал им про «стреляющие камни». Оказывается, когда он бродил по Сахаре в караване туарегов, то однажды, проезжая в районе Большого Эрга, он стал свидетелем того, как около полудня, при температуре, наверно, выше сорока градусов, со стороны ближайшей скалы раздался выстрел. Звук был сильный, но, как оказалось, это треснула от солнечного нагрева раскаленная известковая скала.
- Туареги зовут этот треск «звуком солнца», - повествовал Лео. -  Они говорят, что солнце их родины заставляет кричать даже камни.
- Но всё дело в законах физики, - подхватил тогда Алекс. - Колебания температуры в пустынях так сильны, что неравномерное расширение и сжатие камней, тем более не однородных по составу, постоянно приводит к растрескиванию.
Так, невольно принявшись за обдумывание будущих статей, Самира тоже незаметно уснула, слыша за стеной палатки голоса Лео и Алекса, которые, смеясь, что-то обсуждали.

…Рано утром, перед рассветом, полусонная Самира выбралась из палатки, забыв о предупреждении Лео насчет скорпионов, которые могли коварно забраться в ее обувь. Но всё обошлось, и девушка, потягиваясь и разминая ноги и руки, прошлась вокруг их импровизированного лагеря.
У костра уже возился Усем. Вокруг было тихо, прохладно, а в нескольких десятках метров от палатки и навесов лежал чистый песочек без единого следа пребывания человека.  Наверно, если бы не приключившиеся с ними неприятности, Самира могла бы в эти мгновения насладиться пустыней и меняющимися красками песка.
Утром происходило всё наоборот, чем вечером. Сначала - всё тусклое и невыразительное. Но когда всходит солнце, на склонах песчаных холмов скользят тени под утренними лучами и сплетаются в причудливый узор, это выглядит особенно прекрасно. Но стоит солнцу чуть-чуть приподняться над дюнами, на песке сразу прорисовывается рельеф. Пустыня преображается...
Зная об этом и предвкушая чудесное зрелище, Самира не заметила, как рядом с ней оказался Лео.
- Дюны в Сахаре похожи на большой мозг с извилинами, - сказал он без каких-либо приветствий. – И в этом сходстве что-то есть. Пустыня как живое и разумное создание. Она хранит мудрость прошедших здесь тысячелетий в этих самых извилинах. Мне кажется, что пустыня знает всё. В мире не существует вопросов, на которые у нее нет ответов.
- Ты как-то говорил, что всего за одну ночь пейзаж может измениться до неузнаваемости, - щурясь от слабого пока ещё ветра и несомого им песка, сказала девушка.
- Опасаешься, что не сможем найти дорогу сегодня вечером? Успокойся, трафик проложен в головах Усема и Атифа. Тургут сверил карту и компас со звездами. Всё получится, вот увидишь. Завтра утром мы выйдем к берберскому поселению в обозначенной на карте касьбе.
- Хотелось бы в это верить.
- Если ты мечтаешь о будущих путешествиях, Самира, верь в себя. Надейся на лучшее в любой ситуации.
Он приобнял ее за талию, Самира не стала возражать, и они некоторое время стояли рядом, осматривая огромные пространства песка, море которого «растеклось»  перед ними.
- Какая красота!
- А мы, возможно, видим ее в последний раз… У меня нехорошее предчувствие, не смотря на то, что все теперь полны надеждой на близкое окончание наших невзгод. Что со мной?
- Не говори так, Самира. Завтра ты уже будешь разговаривать по сотовому с доной Латифой и Жади. А я – с Иветти и отцом. Впрочем, с ним я побоюсь общаться. Он сразу начнет ругаться. Пусть Амалия отбивается от его нападок. Я знаю, что она докладывает ему обо всем, что связано со мной.
- Не обижайся на нее, Лео. Она зависима от твоего отца. Разве ты не понимаешь, что твой отец - весьма всесильная личность?
- Не будем об этом... Кстати, ты знаешь, что в пустыне есть места, которые называют «зыбучими песками»? Нет? Я расскажу. Главное – придерживаться традиционных караванных путей, чтобы не оказаться в районе зыбучих песков…
Самира слушала его повествование о пережитых им в прошлом злоключениях, с удивлением чувствуя, что Лео – тот человек, с которым ей хорошо и спокойно. Да, она не испытывает к нему того трепетного чувства, которое с головой охватывало ее в период первой любви – любви к Зе Роберто. В этот раз это было какое-то другое чувство.
 Рядом с ней находился взрослый, умный, уверенный в себе молодой мужчина, способный защитить ее и поддержать во всем.  Разве не о таком человеке она мечтала в глубине души, когда дома или среди ее сокурсниц заходили разговоры о будущем муже. Но такого парня она не знала, его не было среди сверстников, сокурсников, соседей, знакомых или коллег.
И стоило отправиться в это безумное путешествие, чтобы так далеко от Бразилии, за океаном обнаружить Лео, отвечающего ее идеалу товарища и, возможно, возлюбленного?  Самире пришло в голову, что если бы Лео переодеть в одежду офисного служащего, предпринимателя, то чем отличался бы парень от образа, созданного в индийском сериале «Как назвать эту любовь?» - от Арнава Сингха Райзада?  Так вот кого ей напоминал Лео все эти дни путешествия по Марокко! Или ещё раньше киногерой привлек ее внимание тем, что чем-то похож был на Лео, но она не подозревала об этом? Не внешностью, разумеется, а характером, натурой!
 «Нет, когда я восхищалась Арнавом, увлеченная сериалом, я и не думала о Лео!» - спорила с собой девушка.
За их спинами раздались голоса проснувшихся и выбравшихся из джипов и из-под тента их товарищей по несчастью. Вскоре к ним подошел и Алекс.
- Не пора ли проверить «ловушки для росы»? Посмотрим, что получилось?
Самира вернулась в палатку, а парни занялись добыванием жидкости. Пока девушка возилась с «Амраном», Лео тонкой чистой тканью снимал конденсат с холодных камней, собирая таким нехитрым способом росу и выжимая ткань над захваченной из джипа баночкой. Ребята спешили, так как с восходом солнца роса испарится, поэтому следовало собрать ее раньше.
Были и другие ловушки, которые они придумали вчера. Самым удачным оказался самодельный солнечный конденсатор: Алекс вырыл в песке яму, а Лео накрыл ее пленкой, предусмотрительно захваченной им в дорогу - так, на всякий случай. На дно ямы была при этом установлена банка, а на пленку сверху положен камешек – как раз над банкой, чтобы образующийся конденсат (испаряющаяся из почвы влага) стекал и капал прямо в банку. 
- Я же говорил тебе, что если яму наполовину наполнить свежесорванными растениями, то производительность конденсатора возрастет! – сказал Алекс приятелю, заглядывая в очередную «ловушку для воды».
- А если бы здесь росли кусты, то мы могли бы собирать воду, испаряемую листьями, прямо с куста! Для этого нужно всего-то надеть на куст верблюжьей колючки, например, полиэтиленовый пакет и завязать его. Во¬да будет ска¬п¬ли¬ва¬ться и сте¬ка¬ть в ниж¬нюю часть па¬ке¬та, и в пус¬ты¬не за су-тки с кус¬та ее на¬би¬ра¬ет¬ся почти полстакана!
- Маловато, и кустов что-то не видно. А с пальмами это не прокатит, - подняв голову к верхушкам пальм, проговорил Алекс. – А не опасно пить собранную воду?
Лео пожал плечами.
- Я захватил специальные таблетки для обеззараживания воды. Если слить всю воду и прокипятить ее с таблетками – пить можно, когда это вопрос выживания.
- А если мы найдем в пустыне колодец? Всё равно пользоваться таблетками? Впрочем, столько рассказов и сказочных историй об отравленных колодцах, что…
- Местную воду стоит обрабатывать таблетками просто из предосторожности, даже если она не цветет и ничем не пахнет. А романтические сказки об отравленных колодцах связаны с плохим привкусом воды, содержащей соль, магний и щелочи. В любом случае следует кипятить любую воду.
Закончив с добыванием воды, удостоверившись, что это работает, парни позавтракали вместе со всеми и отправились на поиски оазиса, который они обнаружили вчера на карте.
- Будем надеяться, что оазис существует на самом деле.
Вместе с ними пошел и Атиф. Амалия потом рассказала Самире, что Алекс не потерял интереса к флоре Сахары, потому захватил с собой специальную папку под гербарий. А ещё он воодушевился, надеясь найти в песках дикую пустынную тыкву, о которой вчера у костра рассказывал Тургут.
- Представь, Самира: это вовсе не тыква на самом деле, а большой бочковидный кактус, который содержит значительное количество влаги, если ее выжать из мякоти.
- Я всё сильнее начинаю ощущать себя Робинзоном Крузо, - пожаловалась Самира, старательно протирая малышу попку, потому что  после еды тот успел покакать.
Амалия, глядя на подругу, усмехнулась.
- Самира, а тебе  идет – возиться с младенцами. Я давно наблюдаю за тобой: никакой брезгливости, уверенность в движениях, как будто ты мать этого ребенка, а этот малыш -  уже не первенец.
- О, нет! Я вовсе не мечтаю нарожать кучу детей, чтобы затем полностью погрузиться в пучину домашних дел и забот о муже и детях, чтобы навсегда утонуть в домашнем болоте! Нет, я всё ещё думаю о карьере, и меня ничто не свернет с этого пути, если, конечно, мы…  вернемся!...
И впервые Самира расплакалась. Она не рыдала, не истерила, не рвала на себе волосы. Она плакала для того, чтобы облегчить душу. Напряжение последних дней требовало выхода. А слезы – это прекрасный способ выплеснуть долго сдерживаемые эмоций. И Амалия понимала это. Поэтому она не стала успокаивать девушку, а сидела рядом, грустная, с глазами, полными слёз.
Вскоре Самира вытерла слезы и, порывшись в сумочке, достала подаренную Лео «розу пустыни». Вдвоем с Амалией они рассмотрели, наконец, эту чудную вещицу. Когда девушка сунула подарок обратно в сумку, там что-то звякнуло, и Самира вспомнила об амулете, который она получила от Лео ещё в Фесе. Тогда она отыскала в недрах сумки, достала и его.
- Амалия, как ты думаешь…, - начала Самира, но вдруг амулет выпал у нее из рук, и раздался удивительной чистоты звон нефритовых колокольчиков, который разнесся над их лагерем, нарушив оглушительную тишину.
- Хотелось бы знать историю старинного артефакта, который ты сейчас держишь в руке, - сказала Амалия. Какой тонкий и пронзительный звук. Или только в пустыне может так звучать нефритовый колокольчик?
Какое-то время они забавлялись, наблюдая за реакцией «Амрана» на звон колокольчика. Но вдруг девушки переглянулись и замерли: не может быть, чтобы им показалось! Выскочив из палатки, они увидели на пальме незнакомую птицу. Она уселась на пальмовую ветвь и издавала странные звуки.
- Значит, это правда: где-то рядом есть оазис и источник воды! Надо бы проследить, в какую сторону она полетит. Я читала, что птицы в пустынях кружат вокруг водоемов.
Они напряженно следили за нежданной гостьей, пока та не вспорхнула, испуганная звуком упавшего на угли костра чайника, который уронил Усем.
- Самира, она полетела в ту же сторону, куда ушли наши парни! – восхитилась Амалия. – Значит, спасение рядом, даже если нас не смогут сразу отыскать или мы решим остаться здесь, а не идти ночью к селению на карте.
- Амалия, ты тоже сомневаешься, что это селение существует не только на карте? Если карта старинная, то и селения может давно не быть. И наоборот, сколько новых стоянок могло появиться в пустыне даже в последние годы!
-  Я уже не знаю, чему верить и на что надеяться. Как говорит Лео, надо верить в лучшее. Я хочу, чтобы всё закончилось как можно скорее и наилучшим для нас образом.
- Амалия, прости меня, это из-за меня ты оказалась в опасности. Никогда не прощу себе этого.
- Самира, я отправилась с тобой в Марокко не только ради твоей первой журналисткой поездки. Это было и мое тайное желание – совершить путешествие вне рамок моей журналисткой деятельности. Если мы выберемся из этой передряги, я с удовольствием буду вспоминать жуткие приключения в пустыне.
- Но мы можем и не вернуться! И именно я буду причиной этого.
- Нет, Самира. Мы выберемся из ужасной передряги, теперь я в этом уверена. Эта птица дала нам знать, что где-то рядом есть райский уголок, где живут упитанные и сильные птицы, способные совершать перелеты в пустыни. Уверена, она появилась из того оазиса, который теперь ищут Лео и Алекс.
- Амалия, давай расспросим сида Усема. Что это за птица? Как называется?
Самира вылезла из палатки и подошла к пожилому мужчине, расположившемуся у погасшего костра. Он занимался тем, что перебирал содержимое большого пластикового пакета, выложив перед собой пакетики с чаем, сушеными травами и крупами.
- Птица? Какая птица? – поднял он удивленное лицо на девушку в мятой джеллабе и неопрятно накрученном на голову тюрбане из платков. – Ах, та, что сидела на пальме, пока я не спугнул ее. Не знаю, как она называется. Но я ее и не рассмотрел, потому что у меня плохое зрение, а очки я потерял во время песчаной бури. Оставил на капоте джипа и забыл, а после бури уже не нашел их.
- Но по ее пению вы не можете сказать, что это за птица? - не унималась  племянница сида Али.
- Нет, я не разбираюсь в птичьем пенье. Вот распознать травы по их аромату я могу, опознать крупы на ощупь – тоже. Но птицы… Это точно был не гриф? – вероятно, решил закончить разговор шуткой сид Усем.
- Гриф? – недоуменно переспросила Самира.
- Ну да, гриф! Грифы – это стервятники, которые в пустыне обычно кружат над местом гибели крупного животного. Это падальщики.
- Что? – испуганно произнесла Самира и, сглотнув, вернулась в палатку, не зная, что ее собеседник усмехнулся, глядя ей в спину.
- Ну, что? – поинтересовалась Амалия, укладывая малыша спать на свернутое одеяльце. Так как с каждым часом становилось всё более жарко, малыш не был закутан в одеяло, только одет в рубашечку с длинными рукавами и ползунки с рисунком из верблюдов.
- Сид Усем предположил, что это могут быть стервятники, которые ищут в пустыне падаль, - с отвращением и страхом ответила Самира.
- Нееет, он пошутил. Неужели ты никогда не видела, как выглядят грифы? Я как-то писала очерк о берлинском зоопарке. Помню, как они выглядят, похожи на орлов. Нет, это был не гриф!
- Амалия, смотри, теперь и сид Усем увидел что-то. Если даже он поднялся и что-то рассматривает в небе, то… Я тоже выйду и посмотрю, в чем дело.
Самира и Амалия выбрались из палатки и тоже увидели, что так встревожило их попутчика. Но прежде их насторожил странный звук.
- Что это, Амалия? Это птица? Что за черная точка движется по небу?
- Нет, Самира, это не птица. Птицы не могут двигаться так механически. Это… самолет! Самира, это же небольшой самолет!
- Сид Усем, Вы это видели? Самолет! Может быть, нас заметят? А если это нас ищут?!
Мужчина наблюдал за полетом железной птицы молча. Потом сказал:
- Самолет военный. Это пограничники. Иногда они пролетают вдоль границы стран. Если это марокканский самолет, то у нас есть надежда на то, что они расскажут о нашем местонахождении тем, кто теперь уже ищет нас. Это очень хорошо. Но только если нас ищут и если это самолет марокканских военных.
Старик спокойно вернулся на место у костра. А переполненные радостью Самира и Амалия ещё долго всматривались в небо, а затем с нетерпением стали ждать возвращения приятелей, чтобы обсудить с ними эту чудесную новость.
Жара брала своё. Солнце близилось к зениту. Началось настоящее пекло. Жара стала невыносимой.
- Ужасно! Всё равно, что сидишь в разогретой духовке! – жаловалась Самира.
- Мне тоже что-то нехорошо!
- Когда же вернутся парни? А если с ними что-нибудь случилось?
- Не переживай, подруга. Оазис находится явно не за соседней дюной. Пока они доберутся туда, потом вернутся обратно – на это нужно время. И по песку идти не так просто.
- Понимаю. А ещё Лео говорил, что расстояние в пустыне определить не так просто, надо умножить его на три, чтобы получить реальную дистанцию.  Амалия, присмотри за мальчиком, я же хотела бы подняться на вон ту дюну. Возможно, сверху я смогу рассмотреть если не оазис, то, может быть, увижу возвращающихся парней.
- Нет, иначе придется переживать ещё и из-за тебя. Самира, нет!
Но Самира не послушалась подругу. Она молча сделала несколько шагов от палатки, оказавшись вне тени от тента. Только теперь она смогла понять, что такое тент или палатка в пустыне. Даже под ними жара не могла сравниться с тем, что ей пришлось ощутить, когда она вышла на залитый солнцем участок.
Она успела поменять несвежую джеллабу на легкую майку, забыв о предупреждении Лео. И теперь обжигающие лучи солнца впились в ее нежную кожу. Даже самые жаркие дни в Рио не могли бы сравниться с тем, что почувствовала Самира. Наверно, солнце раскалило воздух не менее чем до пятидесяти градусов.
- Самира, это опасно! Зачем так рисковать, - нервничала Амалия, появившись из палатки с темными очками и скрученным в тюрбан платком. Самира же забылась настолько, что появилась на солнце с непокрытой головой и незащищенными глазами.
- Ты хочешь получить солнечный удар? – протягивая вещи, возмущенно вопрошала подруга.
- Нет, нет, конечно, - испугалась девушка и быстро вернулась обратно под тент. Схватив очки и натянув на голову скрученные платки, она обессиленно присела на расстеленное одеяло.
- Амалия, а если с Лео и Алексом что-нибудь случилось?
- Давай подождем их возвращения. Не стоит говорить такие вещи, иначе плохие слова притянут плохие события. О, Боже, что я говорю. Я же ни во что такое никогда не верила!
- Но ведь Лео знает, что под палящим солнцем опасно двигаться по пустыне!
- … теперь об этом знаешь и ты! – вставила Амалия.
- …Но они ушли на поиски оазиса. Наверно, они все-таки нашли укрытие, где, возможно, и переждут опасные часы пика жары. И значит, что они вернутся в лагерь только вечером. Да, надо просто ждать, - рассуждала Самира.
- Конечно, нечего заводиться раньше времени. Парни же не маленькие дети! А Лео столько путешествовал, жил несколько лет в Сахаре, он опытный, знает, как действовать. Давай не будем переживать. Лучше займемся приготовлением еды для Амрана. Ты разведи ему молочную смесь, а я растолку финики. Хотя бы какая-то более-менее сытная еда для обессиленного ребенка.
Этим они и занимались в ожидании вечера. А ещё девушкам удалось, наконец, сидя внутри защищенной от ветра палатки, вычесать песок из волос, сделать новые тюрбаны из уже измятых донельзя платков, проветрить грязную одежду, которую нечем было постирать. Обе мечтали если не об ароматной ванне, то хотя бы о прохладном душе. Влажные салфетки приходилось использовать очень экономно, в основном тратя их на ребенка.
Потом они просто сидели и разговаривали, вспоминая Рио, пляжи, кафе, вкусное мороженое и соки, интересны выставки и музеи. Тем было множество. Отчего-то сейчас им доставляло огромное удовольствие беседовать об этом.


15. Часть 27. Глава 15. В оазисе.


Пока Самира и Амалия переживали за Лео и Алекса, парни вместе с Атифом добрались до места, обозначенного на карте. Они тоже переживали, как бы на план местности не закралась ошибка, причиной которой стало бы время. Кто проверял правильность карты за прошедшие сто лет?
 Да, и дед, и отец Усема, и он сам, и его родственники путешествовали по родным просторам, но все-таки только в окрестностях, где проживали, не забираясь в такие дали, где теперь оказались попутчики Усема.
 А если оазиса не окажется на месте? И для них нигде не будет спасительного укрытия? А если, совершив ночью длительный переход, они окажутся не в берберском селении, а в развалинах мертвого старинного города? 
Эти вопросы они не раз задавали Атифу и обсуждали друг с другом. Но Атиф  был уверен, что им суждено благополучно пройти эти испытания и вернуться в Фес с ребенком. Мактуб! Лео даже успокоился, услышав знакомое слово.
Солнце уже нещадно палило, когда путники вышли к оазису. Лео заметил, что Атиф, не смотря на почтенный возраст, чувствует себя нормально, а вот Алекс не так легко переносил дикую жару. Они шли под импровизированными «зонтиками» из картона от разодранных коробок, которые догадались не сжечь на костре, а решили оставить для использования именно в таком качестве. 
Добираться до оазиса оказалось не так уж долго. Они прошли всего несколько километров, успев оказаться на месте до того, как солнце встало в зените.
- Наверно, мы могли бы увидеть оазис с вершины дюны, если бы взобрались утром на ту, что возвышается возле нашего лагеря.
Но Атиф с этим не согласился. Оазис прятался за несколькими огромными дюнами, был не так уж велик, чтобы его можно было увидеть за три-четыре километра от их пальм.
И ещё ребята понимали, что им просто очень повезло, когда удалось так быстро выйти к месту. Но они были и разочарованы.  Оазис представлял собой не островок пальм или каких-то других деревьев, которые давали бы если не пищу, как пальмы, то хотя бы спасительную тень, как тамариск. Но перед ними было пространство, заросшее низкорослыми старыми кактусами и пустынной акацией.
Парни повернулись друг к другу с ощущением досады. Вот так неудача!
- Но, вероятно, мы сможем утолить жажду, - философски рассудил Лео, заметив нечто, похожее на развалины колодца.
- Но… почему же на карте не обозначен колодец? – удивился Алекс.
Атиф прищурился и, немного помолчав, сказал:
- Значит, колодец уже тогда, когда составлялась карта, был непригоден. Там нет воды. Или колодец был засыпан, но очень давно, больше ста лет назад.
Солнце палило нещадно, поэтому в тени огромного старого дерева с уродливым стволом они сразу же почувствовали прохладу.
- Удивительно, как эти растения выживают в окружении песчаных дюн при такой температуре? – проговорил Алекс, прислонившись к стволу. Лицо у него побагровело.
- Друг, прекрати бодриться, присядь вот здесь. Тебе нехорошо? Я ведь вижу.
Лео достал бутылку с водой и кусок ткани. Сначала обтер приятелю лицо влажной тканью, затем смочил ему губы, потому что Алекс, едва присев под дерево, был уже в полубессознательном состоянии.
- Не хватало ещё теплового удара! – ворчал Лео, смачивая на его голове ткань повязки.
 Потом они втроем отдохнули в тени  мощной акации, которой было, наверно, больше сотни лет. Лео не знал, сколько лет живут в пустыне деревья, те же кактусы, но, судя по виду окружающих деревьев и кактусов, их можно было смело назвать реликтами.
Лео не спускал глаз с приятеля, наблюдая, как Алексу становится легче после предпринятых способов охлаждения организма. Обернув смоченной тряпкой голову, можно выиграть у пустыни несколько часов жизни. 
 Однако теперь надо было бороться с обезвоживанием организма. И Лео обратил взор на ближайший к ним молодой сочный кактус… Но сначала он отдал Алексу свою часть бутылки с водой, обнаружив, что Алекс свою воду уже выпил.
- Пей небольшими глотками, не торопись, не пей всю воду сразу, как бы тебе этого не хотелось. Лучше делай глоток и полощи рот и горло. А потом вообще лучше смачивай только губы. Или набери в рот немного воды, но не глотай.
Затем Лео отошел к кактусу. Его намерения не ускользнули от внимания Атифа.
Мужчина молча наблюдал за ним. Видя нерешительность парня, осматривавшего кактус, Атиф предупредил, что не все кактусы можно употреблять в пищу.
- Вы, туристы, уверены, что можно действовать, как в кино: герой взмахнул мачете, срезал верхушку круглого кактуса-бочонка, а дальше – черпай и ешь мякоть. Но это кино. Здесь не растут съедобные кактусы, а решишься проверить – тебя стошнит или начнутся все удовольствия отравления.
- Проверим колодец? – предложил Лео. -  А всякий случай? А вдруг?
Они прошли к месту, где когда-то был спасительный колодец, но он оказался занесенным песком.
- Лео, мы можем здесь набрать только сухих веток для костра, оценивающе осмотрелся Атиф. - И это всё. Подождем наступления вечера и принесем их в лагерь, чтобы не возвращаться с пустыми руками. Оазис умер. Это место лучше, чем пальмы, но…
- Атиф, Алекс не сможет пройти ночью такой длинный путь. Я останусь с ним в лагере под тентом ждать помощи.
Мужчина кивнул.
 И вдруг они услышали в небе знакомый звук, но не поверили ни собственным ушам, ни глазам, когда увидели в небе самолет.
 Но радость заполнила их сердца. Атиф был уверен, что теперь те, кто их ищет, будут знать, где они находятся. Ведь не заметить заблудившихся путешественников было невозможно! Значит, даже если они просто будут ждать помощи, она придет!
Наверно, именно это придало Алексу сил и желания бороться за выживание. Он следовал советам Лео, сидя у основания акации, прислонившись к стволу. Потом Лео вырыл в песке продолговатую яму, докопавшись до более холодного слоя, куда они с Атифом помогли перебраться Алексу. 
Ему было велено лежать, стараясь не двигаться, чтобы не тратить силы и не терять драгоценную влагу, потея от лишних движений.  После чего Атиф принялся собирать отпавшие сухие ветки, а Лео отправился обследовать близлежащие окрестности. Пусть он был выносливым и закаленным, побывав в разных экстремальных ситуациях, но и он все-таки не был «железным», и его организм мог тоже его подвести, но Лео захватил с собой свой картонный «зонтик» и так обеспечил себе минимальную тень.
Прежде всего, Лео осмотрелся. Он прикинул, что лучше: оставаться у пальм, но вечером или рано утром ходить в оазис за топливом для костра, или этим же вечером перебраться вместе со всем лагерем – тентами, палаткой, вещами – сюда, устроив здесь новое убежище. Но все-таки пришел к выводу, что лучше остаться на месте. Там же есть ещё одна защита – джипы. Правда, ими можно воспользоваться только вечером и ночью, пока не взошло солнце, которое превращало машины в настоящие печки.
То, что этой ночью им не удастся отправиться в путь, он уже понял. Алекс не вынесет такого длительного пути. За ночь здоровый и сильный человек может пройти по пустыни не более тридцати километров. Это в лучшем случае. Без вещей, забрав с собой только питание, воду, которой осталось совсем мало, ребенка, которого надо нести на руках, даже не за спиной. Ведь мальчик - это не вещмешок! Для Самиры и Амалии ноша вскоре покажется тяжелее мешка с камнями.
А сами девушки? На сколько у Самиры и Амалии хватит сил двигаться по песку? Они не натренированы так, как Лео. Даже в мужчинах из Феса он не был уверен, ведь  они уже не юноши. Тургут много говорит, но у него Лео заметил признаки одышки. Атиф слишком медлителен.  Да, это не под стенами касьбы следить за внучкой сида Абдула! Сид Усем же – самый старший из всех в их пестрой компании. Никто не сможет двигаться настолько быстро, чтобы покрыть за ночь три десятка километров!
 Теперь, когда их точно начнут искать, зная, где они, можно остаться в лагере и ждать прихода помощи. Так считал Лео и надеялся, что к его словам и доводам прислушаются и остальные. Если нет – то им с Алексом придется остаться под пальмами.
Но Лео был уверен, что и Самира с Амалией их не покинут. К тому же, Самира должна помнить, что по приказу дяди Абдула может оказаться в руках Атифа сразу же, как только ребенок будет передан врачу больницы, пока его родители будут следовать из Мекнеса в Загору. Бывшие попутчики и соратники по поискам Амрана могут вдруг оказаться похитителями в отношении Самиры – по приказу старика Абдула и отца девушки! Надо будет поговорить об этом с Самирой, предупредить ее. Возможно, она не видит в них возможной опасности?
Об этом думал Лео, осматриваясь среди древних кактусов ростом с него. Да…. Семейство этих колючих уродцев живет в основном там, где мало влаги. И ес¬ли у дру¬гих рас¬те¬ний раз¬ви¬ва¬ет¬ся пла¬стин¬ка лис¬та, то у как¬ту¬сов раз¬рас¬та¬ет¬ся ос¬но¬ва¬ние лис¬та. Здесь и на¬ка¬п¬ли¬ва¬ет¬ся со¬кро¬ви¬ще - во¬да. Рас-те¬ния со¬би¬ра¬ют да¬же не¬зна¬чи¬тель¬ное ее ко¬ли¬че¬ст¬во, по¬пав¬шее в поч¬ву. Мо-ло¬дые по¬бе¬ги не¬ко¬то¬рых ви¬дов как¬ту¬сов улав¬ли¬ва¬ют вла¬гу да¬же из воз¬ду¬ха с по¬мо¬щью воз¬душ¬ных кор¬ней на стеб¬лях.
 Да, не повезло! Оазис принес разочарование. Почему это не  пальмовая роща? Теперь Лео считал нужным поискать травы, пригодные в пищу.
Ещё во времена, когда Лео жил в племени, он узнал, что бедуины считают почти все растения пустыни съедобными. Но травы Сахары невкусные и непитательные.  А пустынную тыкву, на вид - как вкуснейшую дыню,  и вовсе пробовать не стоит человеку, не привыкшему к подобной еде. Ее он хотел отыскать ради Алекса, у которого был к ней научный интерес.
 Но он знал уже по прошлому опыту, что если вскрыть плод и съесть мякоть, окажется, что она ужасно горькая на вкус. От нее, скорее всего, стошнит, а это уменьшит запасы жидкости в организме. Однако, эта мякоть - прекрасный антисептик, снимающий любое воспаление. Если ужалила змея или скорпион, можно смело приложить мякоть к ране. Во всяком случае – так считается. Местные жители подтирают ею зад, что защищает их от геморроя.
Лео прошел по краю оазиса, где куцыми островками росли какие-то травы. Лео не знал их названия, но по виду мог вспомнить, что когда-то люди из каравана собирали их, чтобы не только заваривать из них чай, но и использовать измельченными в тесто, из которого потом пеклись лепешки. Да Лео и сам когда-то пек на костре лепешки из муки и съедобных растений.
Мно¬гие рас¬те¬ния пус¬ты¬ни внеш¬не су¬хие и не¬при¬гляд¬ные. Надо искать в них мяг¬кую часть, она съе¬доб¬на. Стоит по¬про¬бовать все мяг¬кие час¬ти рас¬те-ний, под¬ни¬маю¬щие¬ся над зем¬лей: цве¬ты, пло¬ды, се¬ме¬на, мо¬ло¬дые по¬бе¬ги и ко¬ру. Сре¬ди ди¬ко¬рас¬ту¬щих рас¬те¬ний пус¬ты¬ни встре¬ча¬ет¬ся не¬ма¬ло при¬год¬ных в пи¬щу
Нарвав в холщовый мешочек трав, Лео решил теперь поохотиться. Здесь не могло не найтись живности для еды. В пустыне кипит жизнь, невидимая человеческому глазу. Здесь живут небольшие грызуны, кролики, луговые собачки, крысы, змеи, ящерицы и лягушки, обитающие около воды и кустарников.
Крыс и прочих грызунов Лео ловить не стал бы. Это переносчики разной заразы. А вот ящерицы, змеи… У яще¬риц в пи¬щу при¬год¬ны мыш¬цы спи¬ны, ног. Змей пе¬ред упот¬реб¬ле¬ни¬ем в пи¬щу на¬до вы¬по¬тро¬шить и обез¬гла-вить, за¬тем на¬ре¬зать мя¬со не¬боль¬ши¬ми кус¬ка¬ми и ис¬печь.
В прочем, в пустыне обитают и не¬ко¬то¬рые ви¬ды птиц. Что¬бы при¬влечь птиц, на¬до из¬дать спе¬ци¬фи¬че¬ский звук, по¬лу¬чаю¬щий¬ся при це¬ло¬ва¬нии тыль-ной сто¬ро¬ны кис¬ти и вса¬сы¬ва¬нии в се¬бя воз¬ду¬ха. Но что¬бы пой¬мать их, нужна падающая западня или крючок с приманкой, а Лео ничего из этого не захватил, выходя из лагеря, хотя и имел запас всего необходимого в коробке, которую возил с собой, узнав, что им придется иметь дело  с пустыней.
И все-таки ему удалось поймать небольшую ящерицу. В пустыне живут мелкие ящерицы, которые очень легко передвигаются в песке. Они закапываются в мягкий, теплый песок и плавают в нем, как рыбы в воде. Лео помнил, что местные жители называют этих ящериц песчаной рыбой. Именно эти ящерицы годятся в пищу.  Нужно отрезать и выбросить голову, а тельце вполне аппетитно. Когда-то Лео приходилось пробовать такое «лакомство» - смесь крови, кишок и чешуи. Но это лучше, чем пустой желудок. 
Но сейчас Лео оставил в живых добычу, решив принести в лагерь. Он хотел поискать ещё насекомых и улиток, которые служат пищей и источником жидкости для многих жителей африканских пустынь. А саранча? Это же белок! Правда, саранчу он не увидел.
Но поиски пищи были прерваны происшествием: Лео успел вовремя заметить змею. Конечно, парень знал, что значит бродить по кустарникам, поэтому в его руке была длинная палка, которой можно было раздвигать заросли и отгонять змей. Змея никогда не нападет без предупреждения. Сначала примет угрожающую позу.
 Поза кобры – поднятая вертикально передняя треть тела, раздутый капюшон, покачивание из стороны в сторону, шипение, напоминающее чихание, бросок в сторону врага. Именно это и увидел Лео перед собой, как только зашел за очередной куст акации, опутавший низкорослые кактусы.
Заметив кобру, Лео замер. Кобры очень стремительные. Поэтому Лео начал медленно отходить назад, не загораживая кобре путь к отступлению, чтобы дать ей возможность уползти. Он держал перед собой палку по направлению к змее, радуясь своей предусмотрительности. Парень избегал резких движений, которые могли бы испугать змею, сохранял спокойствие как в жестах, так и в действиях.
И ещё – Лео в который раз попытался испытать силу своего взгляда. Замерев,  он пристально всмотрелся  в крохотные змеиные глазки, и кобра замерла, после чего они гипнотизировали взглядами друг друга, пока кобра медленно и плавно не скользнула в кусты…
Решив больше не искушать судьбу, Лео со всеми предосторожностями вернулся к месту, где оставил Алекса. Там уже находился Атиф. Парень обрадовался, увидев, что друг пришел в себя, ему уже лучше, и тогда он протянул Атифу шевелящийся мешочек с ящерицей, которую удалось добыть.  Второй мешочек – с травами – Лео прикрепил у себя на поясе и устроился в тени рядом с путниками. Оставалось только дождаться вечера, чтобы вернуться в лагерь и решить, ждать ли у пальм тех, кто их ищет, или двигаться по пути, уже оговоренному накануне.

…Они вернулись, когда солнце ещё не зашло за горизонт.  Лео в глубине души надеялся на то, что к ним направят военные джипы, чтобы выяснить, что они за люди. Рядом граница, а они явно туристы, но никак не местные жители, тем более что им нечего делать в этих местах.
Но никаких джипов не было. Лео с досадой подумал, что они упустили возможность выстрелить сигнальной ракетой, когда увидели в небе самолет. А если те люди не поняли, что им нужна помощь?!
В лагере их возвращению бурно обрадовались Самира и Амалия. Лео понял, каким облегчением для девушек стало их появление. Потом они живо обсуждали   увиденный самолет и оазис, на который всеми возлагались такие надежды.
Пока Усем ломал ветки для костра из принесенной связки, Тургут в очередной раз подошел к палатке, чтобы проведать «Амрана», требуя, чтобы Самира его вынесла под тент,  там он наклонился к ребенку, озабоченно осматривая его.
Амалия устроилась теперь рядом с Алексом, расположившись под общим тентом. Они сидели молча, с лицами, по которым блуждали только им понятные улыбки, предназначенные друг другу. Мужчины у разгоравшегося костра обсуждали, что ночной переход придется отложить. Не стоит покидать место, которое уже засекли с воздуха. Если они уйдут, а к ним направят помощь и не обнаружат их на месте, что тогда? Вряд ли ради них поднимут авиацию, чтобы вновь отыскать их в пустыне.
От ночного марш-броска было решено отказаться как раз по этой причине, но ещё и потому, что не все смогут вынести переход, имея в виду происшествие с Алексом.  И если парень, не зная языка, не понимал, что речь идет о нем, и продолжал наслаждаться под тентом обществом Амалии, то Самире был понятен их разговор, пусть и в общих чертах.
Сначала она прислушивалась к словам, пытаясь понять, о чем говорят искатели, но потом отвлеклась и достала блокнот, решив записать впечатления человека, впервые оказавшегося в пустыне Сахара, т.е. свои собственные.
Растянувшись в палатке, положив блокнот у входа, она сначала обдумывала слова, ударяя кончиком ручки по губам, потом начала писать:
«…Утром поднимается огромный огненный шар солнца, и тогда раскаляется все вокруг: воздух горяч и сух, так что обжигает губы, а на земле невозможно стоять. И ещё – ветер, этот ужасный ветер, который несет песок! Верно гласит арабская пословица: «В Сахаре ветер встает и ложится вместе с солнцем». Ветер может принести пыльные бури, а может подхватить страшную «песнь песков», о которой рассказывали Усем и Тургут. «Песнь песков» - как романтично звучит, если не знать, что это такое! Но жители пустыни знают: когда начинают «петь пески»  – тогда над пустыней в скором времени пронесется страшный вихрь – самум. Похоже, именно его со страхом столько лет вспоминает Зорайдэ.
А ещё в пустыне нестерпимый дневной зной сменяется ночью пронизывающей прохладой. Таких резких перепадов не выдерживают даже камни – они лопаются с громким треском. Такие камни получили в Сахаре название "стреляющих", а жители пустыни говорят: "Солнце в нашей стране заставляет кричать даже камни…".
Потом девушка сделала в скобках пометку о том, что следует записать историю о стреляющих камнях, которую ей рассказывал Лео. И притчу о пальме – тоже.
Самира оглядела компанию мужчин, сидевших вокруг разведенного костра, на котором уже готовился ужин.  Головы трех берберов были небрежно   обмотаны тканью в виде трех массивных тюрбанов. Судя по всему, мужчины сейчас обсуждали свадебные традиции своей родины, говорили о трудностях воспитания современной молодежи, об особенностях ухода за верблюдами и о том, что у Марокко, помимо марокканского чая, есть и другие кулинарные достижения.
Часть их разговора Самира хорошо расслышала и постаралась запомнить, чтобы рассказать об этом в статьях:
- Вы не поймёте сердце бедуина, если не проведете с ним неделю в пустыне, - сказал Тургут. –  Я давно живу в Мекнесе, но часто бываю в пустыне. Без нее не представляю собственной жизни. Но среди песков для меня самое приятное – хороший чай и грустная песня о любви. В наших песнях – наша душа.  Для бедуина достаточно одной струны и вдохновения, чтобы всю ночь петь песни, от которых плакать начинает даже луна.
 Потом Тургут вспомнил семью. Самира не удивилась, услышав, что у него две жены.
- У бедуина может быть не столько жен, сколько он хочет, а столько, сколько могут выдержать его нервы. У меня, например, две жены: одна в городе, вторая в деревне. О, Аллах, как они ненавидят друг друга! А мне приходится разрываться между ними. Ночевать я предпочитаю у той, что живет в деревне — она лучше готовит и не лезет не в свое дело. Городской жене мне приходится дарить много украшений.
У Усема любимой темой разговора оказались верблюды.
- …Мы говорим так: отнимающий моего верблюда отнимает мою жизнь.  Мы с сидом Али часто встречаемся на рынке верблюдов и обсуждаем новый товар. Мои верблюды – моя гордость и самая большая любовь.
- Для перевозки товаров раньше всегда использовались одногорбые верблюды-дромадеры. Чтобы взять животное в караван, они в течение нескольких месяцев откармливались. Переход через пустыню в мирное время занимал не менее года. Такое путешествие всегда было связано с большим риском, поэтому караваны были очень большими — иногда количество верблюдов в них достигало нескольких тысяч. Вели караваны высокооплачиваемые проводники-берберы, хорошо знавшие пустыню…
...- Самое важное в пустыне – уметь правильно развести костер, сварить на нем чай, а также испечь хлеб. У любого бедуина всегда с собой горсть муки и немного воды, чтобы испечь лепешку. Кидаешь ее прямо в костер, в золу, и через несколько минут получается самый вкусный в мире хлеб, - рассуждал Усем, вороша палочкой угли в костре.
…- У многих здесь есть мобильные телефоны, но мне кажется, более почтительно – нанести визит лично…, - высказывал мнение сид Атиф.
- Кочевой образ жизни – это свобода. Когда ты не привязан ни к чему, ты не зависишь ни от чего. Сегодня, конечно, у многих уже есть дома и даже небольшие поля, но все равно пару раз в год нужно себе позволять отрываться от всего этого.
Вероятно, до заката оставалось ещё около часа, когда их берберы стали внимательно прислушиваться к шороху песка у дюн, как будто пытались услышать голос пустыни. Самира тоже прислушалась, видя, как напрягся Лео.
- Что происходит? – тихо спросила она, ничего не понимая.
- Смотри: с крутых откосов дюн сползает песок.
- И что?
- Ты совсем ничего не слышишь? Впрочем, ты же никогда не сталкивалась с таким явлением… Когда пока ещё слабый ветер перевеивает песчинки, возникает звук. Он вызывается ударами песчинок друг о друга. А во время бури беспрерывно сталкиваются друг с другом мириады песчинок, и это заставляет пески звучать. И это можно услышать ещё до того, как буря разыграется вокруг тебя.
- Ты хочешь сказать, что слышишь приближение бури? И Усем с товарищами – тоже? Поэтому они так встревожились.
- Да. Если это то, о чем они думают, то дело серьезное.
Лео нахмурился и был сосредоточен. Потом он отошел от девушки и о чем-то заговорил с Атифом. Мужчины вели себя беспокойно. Только Амалия и Алекс, пока ещё ни о чем не подозревавшие, мило беседовали, увлеченные друг другом.
Как ни прислушивалась Самира, сначала она ничего не слышала. Но вот  в раскаленном воздухе послышались какие-то чарующие звуки, довольно высокие, певучие, не лишенные гармонии, с сильным металлическим оттенком. Они слышались отовсюду, словно их производили невидимые духи пустыни. Самира подозрительно осмотрелась. Пустыня была так же безмолвна, но звуки летели и таяли в раскаленной атмосфере, возникая откуда-то сверху и пропадая будто бы в землю.
- Что это, Лео? – удивленно спросила Самира.
-  О, теперь и ты слышишь? Ничего хорошего! То, о чем я тебе уже говорил: это прелюдия надвигающейся бури, это отзвук сталкивающихся в вихре миллионов песчинок, слышимый за много километров. Это предвестник одного из самых страшных явлений пустыни. На нас движется самум!
- Как?! Опять буря?!
Только после ее возгласа негодования к ним повернули головы их друзья.
- Что случилось? – спросил Алекс.
- В чем дело? – поднялась на ноги Амалия.
- Скоро снова начнется буря! – пояснила Самира и нырнула в палатку, подхватив на руки ребенка.
- Садитесь в джипы! Самира, Амалия, забирайтесь в машину! – скомандовал Лео. - Алекс, скорее!
 Амалия и Алекс подчинились. Но Амалия предусмотрительно вытащила  из палатки свою и Самиры сумки с вещами и пакет для Амранчика, а Алекс унес из-под тента ящик с оставшимися бутылками с водой.
- Самира, иди скорее! – торопил Лео.
Но девушка хотела понаблюдать за тем, как надвигается буря. Она медлила, и вдруг к ней подскочил Тургут и выхватил у нее из рук малыша. Сказав ей что-то резкое и грубое, он двинулся к соседнему джипу, куда уже спешили Атиф и Усем. А Самира осталась стоять, в недоумении глядя в спину Тургута и качая головой.
Мужчины столпились у джипа. Но что случилось с дверцей их машины? Ее заклинило. Если в свой джип друзья Самиры то и дело заглядывали за чем-либо все дни пребывания в лагере, то ни Атиф, ни Усем, ни Тургут не считали нужным это делать и как будто забыли о существовании своего автомобиля. И вот результат: двери мощной машины не открывались, вероятно, забитые песком.
Пока Усем дергал одну ручку, а Атиф обошел машину, чтобы попытаться открыть с другой стороны,  Самира металась, не зная, как поступить. Она видела, как ребята в джипе делали знаки идти к ним и делала шаг в их сторону. Девушка понимала, что ещё немного – и будет поздно. Но потом она поворачивалась к Тургуту, державшему ребенка. Мужчины не смогут попасть внутрь машины, и что тогда будет с «Амраном»? Значит, следует забрать его у Тургута и с ним вместе уже влезть в джип. И как можно скорее!
Приняв решение, Самира, увязая в песке, побежала к мужчине с мальчиком на руках. Прошло всего несколько минут после того, как появились первые признаки бури, но клубы пыли уже закрывали солнце... Подвижные вершины дюн взлетели в знойную атмосферу и повисли в ней... В воздухе стало нестерпимо душно, еле возможно было дышать.
 Самира начала задыхаться. Ей не хватало  воздуха, который словно поднялся кверху и улетел вместе с красноватой, бурой мглой, уже совершенно покрывшей горизонт. Она потянула за край тюрбана и прикрыла рот и нос, порадовавшись тому, что не оставила в палатке очки. Тюрбан ей удалось натянуть низко на лоб, чтобы закрыть уши.
 Но то, что происходило вокруг,  было лишь началом самума. А вскоре налетел настоящий «огненный ветер», или, как его называют туареги, «дыхание смерти»,  как будто потряслась сама пустыня. Именно это сравнение пришло в голову задыхающейся и испуганной девушке.
В эти страшные часы, когда пустыня превратилась в несущийся в воздухе песчаный хаос, люди, так и не нашедшие спасения в запертой машине, упали навзничь и лежали распростертыми на песке, покрывшись с головой плащами.
Усем, схватив Самиру за руку и затащив за джип, толкнул ее на песок, велев укрыть голову – натянув на нее капюшон джеллабы.
У Самиры страшно стучало сердце, она часто дышала, прикрывая лицо концом платка... Голова заболела немилосердно, рот и глотка высохли до того, что казались покрытыми струпьями; в груди не хватало воздуха, и ей казалось, что еще немного — и страшная медленная смерть от удушения песком неизбежна.
Так вот каков самум, о котором они с Лео недавно беседовали. Она теперь вспоминала его слова: буря самум уносит немало человеческих жизней.  Но, к счастью, он бывает не часто и, проносясь бешеным вихрем, заканчивается так же быстро, как налетает. Обычно он длится пятнадцать — двадцать минут, но и за это короткое время успевает принести гибель и разрушение и перебрасывает массы песка.
Вот только упавшей и распластавшейся возле Усема и Тургута Самире казалось, что прошла целая вечность, пока ураган не стал стихать. Она на какое-то время совсем перестала видеть мужчин и крохотного ребенка, которому Тургут прикрыл личико тряпкой, а затем и вовсе накрыл малыша краем плаща. Вскоре стена песка заслонила даже джип, возле которого они распростерлась…
Самира лежала на песке, крепко закрыв глаза, по спине ее хлестал ветер, она перестала что-либо соображать, так как дышать было нечем, а в голове мутилось как от удушья, так и от чувства нереальности происходящего… Не смотря на все переживаемые ощущения, ей не верилось, что этот ужас происходит на самом деле, а не в каком-нибудь 3д-фильме-катастрофе. Ее сознание отказывалось верить, она как будто наблюдала за происходящим со стороны.
Когда всё стихло, какое-то время Самира безвольно лежала на песке лицом вниз, не открывая глаза и прижимая к носу и рту ткань, не сразу сообразив, что кошмар закончился, и уже можно дышать полной грудью, открыв лицо. Кто-то рывком поднял ее и поставил на ноги, но она тут же без сил осела на песок, еле разлепив глаза. Очки, которые все дни защищали ее, куда-то пропали во время бури.
- Как ты, Самира? Что с тобой? – совсем рядом раздался обеспокоенный голос Лео. – Скажи что-нибудь!
Ей даже показалось, что в голосе парня прозвучала паника.
- Лео… Неужели всё кончилось? Или буря может вернуться?! – устало и испуганно спросила она, пытаясь сфокусировать взгляд хотя бы на его ногах. Но кружилась голова, всё плыло перед глазами.
- Кажется, катаклизм закончился. Куда ты исчезла? Почему не пошла в машину? Я видел, как ты направилась ко второму джипу. Зачем?
- Лео…
- Я вылез из машины и отправился за тобой. Но ты нырнула за машину, а потом я уже не видел тебя. Самира, как ты могла так собой рисковать? Как вообще тебе удалось вынести без укрытия ураган?
- Почему – без укрытия? Если бы не джип, за которым мы укрылись, меня бы занесло песком! Усем толкнул меня за машину.
- Почему ты не захотела пересидеть в джипе? –  настойчиво допытывался Лео.
- Лео, ну что ты пристал: джип, джип! Из-за ребенка, конечно! Где Амранчик?! Тургут забрал его у меня, но мужчины не смогли открыть машину – двери заклинило. А я не успела отобрать у него малыша. Где ребенок? – едва не плача, вопрошала Самира.
- Да, ты ещё не пришла в себя, - нахмурился парень.
- Поищи мальчонку. Что с ним? Вдруг его занесло песком? Он ведь такой маленький!
Пока Самира боролась со слабостью, а выбравшиеся из машины Амалия и Алекс подняли ее и повели ее под руки, чтобы усадить на сидение и дать попить, Лео побрел к мужчинам, которые уже приводили себя в порядок, отряхиваясь от песка, выплевывая его и вытряхивая из волос и сбившихся тюрбанов.
Тургут сидел на песке, рассматривая лежащего перед ним на плаще малыша. Ребенок выглядел более чем нездоровым. Синюшность на его личике говорила за себя.
- Еле дышит, - констатировал Тургут, когда к нему подошел Лео и спросил, что с мальчонкой.
- Цианоз, - коротко сказала Амалия.
- Надо было отдать его Самире, они вместе пересидели бы в машине! – в сердцах бросил Лео.
Но мужчина сердито глянул на него из-под синей чалмы, однако промолчал.
Парень вернулся к джипу, чтобы узнать, как Самира. Он сообщил ей, что ребенок жив, но ему нехорошо.
Вскоре Тургут принес ребенка и отдал его на попечение девушкам. Амалия тут же сделала ему молочную смесь, но совсем немного, чтобы растянуть оставшееся детское питание ещё на несколько кормлений,  а за это время Самира попыталась напоить его водичкой.
- Амалия, мне не нравится его вид. Ему же совсем плохо! И он даже воду пить не пытается.
- Самира, ты обратила внимание, как он вообще выглядит? Если малышу уже полгода, то отчего он выглядит, как трехмесячный? Явно недостаток веса и отставание в развитии. Твоя сестра Хадижа не очень-то хорошо за ним ухаживала.
- О, нет, Хадижа безумно любит сына. Иначе давно развелась бы с мужем! Просто ребенок измотан свалившимися на него несчастьями: похищение, изнуряющая болезнь, от которой его никто ничем не лечил… И вот видишь, что с ним произошло, каким он стал…
Самире было совестно лгать подруге, но она понимала, что не может рассказать ей правду о внуке тети Жади. Ведь и тайна не ее, и неизвестно, как поступит Амалия. Осудит ее за то, что скрыла от поисковиков то, что им вернули не того ребенка? Самира не хотела ни рисковать, ни ставить Амалию в непростую ситуацию, когда ей пришлось бы выбирать – лгать вместе с ней, скрывая правду от попутчиков, или обличить юную подругу. Нет, Самира была уверена, что Амалия не станет выдавать ее, но пусть всё идет, как идет. Когда-нибудь она расскажет подруге правду и объяснит, почему не поделилась с ней настоящей историей в пустыне.
Ухаживая за малышом, девушки наблюдали за тем, что происходит вокруг  автомобиля. Ураган сорвал тенты, но если один оторвался и слетел, теперь был наполовину засыпан песком и его уже откапывал Алекс, то второй тент был так крепко привязан к стволу пальмы, что удержался, хлопая,  наверно, на ураганном ветру как парус на корабле.  И как только пальма устояла?
Палатка была перевернута, отнесена в сторону и тоже засыпана песком. Лео выкапывал ее и сохранившиеся внутри вещи, складывая их в кучу.
- Самира, ты не представляешь, как за тебя Лео переживал! Он сначала высматривал тебя из машины, потом вышел, быстро захлопнув дверь, и стоял, осматриваясь. Почему он тебя не видел?
- Не знаю. Я пошла ко второму джипу, чтобы забрать у Тургута ребенка и вернуться к вам, но нам пришлось упасть за джип и там пережидать бурю. Я не видела Лео.
Но он тоже не вернулся в машину. Мы с Алексом видели, как Лео упал на песок и укрылся одеялом, которое захватил с собой.
- Я не видела, лежала лицом вниз.
- А знаешь, когда ураган закончился, и мы смогли хоть что-то рассмотреть из окна джипа, то увидели, как поднялся Лео. Он стал бродить вокруг, что-то или кого-то высматривая. У него на глазах были слезы. Наверно, он не мог тебя найти, поэтому…
- Не знаю, не видела. Но это он помог мне подняться. Я поняла, что осталась жива, только после того, как Лео подхватил меня под руку и потянул вверх, когда я услышала его голос…
Самира говорила это, не поднимая на Амалию глаз, рассматривая бутылочку, из которой пыталась накормить малыша. Ребенок не ел, молоко струйкой вытекало у него изо рта, стекая по щеке на шею.
- Он должен хотеть кушать, но он не может… Амалия, у него совсем нет силенок, даже чтобы сосать смесь из бутылочки!
- Ох, Самира, мы пережили такую ужасную бурю, а помощи всё нет, и придет ли она? Похоже, что наш Амранчик уже не дождется ее.
- Нет, не говори так!
- Взгляни правде в глаза, Самира. Он совсем ослаб. Это мы ещё как-то держимся, но он… мне так кажется… в общем, хорошо, если малыш дотянет до утра.
Самира смотрела на посиневшую кожу вокруг губ мальчика и понимала, что подруга права. Мальчик УМИРАЛ у нее на руках. Ей стало страшно, она попросила Амалию позвать Тургута.


16. Часть 27. Глава 16. Дом дяди Али. За несколько дней до случившейся бури. Новости об экспедиции.


Карима не могла найти себе места, когда ее муж Ахмет вернулся из Марракеша. Она вытянула из него все подробности, которые возможно было у него выяснить. Но что дальше? А ведь самое интересное происходит  там, в пустыне, куда отправились на поиски Амранчика Самира со своей подругой-журналисткой.
И если первое время дочь Латифы звонила то Зорайдэ, то сиду Али, то самой Кариме, с которой обменивалась новостями, потом связь прервалась. Но в доме не беспокоились из-за этого, так как с девушками были как их приятели, так и мужчины, которых отправили сид Али, дядя Абдул, так и сид Рахим - дед Фарида. А в пустыне сотовая связь никакая! Где-то есть слабенькая, но в основном ее нет.
Сколько же было радости, когда  Усем, посланец дяди Али, позвонил  в Фес, чтобы сообщить новость: ребенок нашелся, его выкупили в племени, куда он был продан мужем Шурук. Как досадовала Карима при мысли, что Ахмета не было в числе тех, кто торговался с бедуинами! Она вспоминала Амранчика и представляла его на руках Ахмета… Как он привезет мальчонку в Фес и отдаст сиду Али, а тот передаст малыша на попечение Зорайдэ, и Карима с удовольствием лично ухаживала бы за сыном Хадижи, пока та не приехала бы за ребенком.
Карима стояла рядом, когда Зорайдэ звонила в Мекнес. Она стала свидетельницей бурной радости, когда жена сида Али сообщила Хадиже новость. Фарида не было дома, но свекровь Хадижи порадовалась вместе с ними. Родственницы сожалели только о том, что Зухру и Шурук поймать так и не удалось.
Чуть позже уже сама Хадижа позвонила, обеспокоенная тем, что им позвонил Тургут и сказал, что ребенок болен, ему нужна помощь врача, поэтому все решили мчаться в Загору, расположенную ближе к месту их нахождения, чем добираться вновь через Мерзугу в Фес. Зорайдэ долго успокаивала и уговаривала Хадижу, которая до возвращения мужа уже начала строить планы, как они вместе отправятся за Амранчиком в Загору. 
Потом позвонил сид Абдул и заявил, что вскоре придет к ним, так как у него есть хорошие  новости. Теперь, когда ребенок нашелся, пора подумать и о других семейных проблемах! Карима и Зорайдэ догадывались, что старик имеет в виду: конечно, замужество Самиры. Карима даже предложила сорвать сватовство - ну так, как-нибудь, придумав что-то такое…
В доме вскоре запахло выпечкой. Карима следила за тем, как Айша руководит работами на кухне – ведь надо было испечь много печенья, бриутов, лепешек не только к визиту сида Али, но и к празднику, который захочет устроить сид Али в связи с благополучным возвращением Амрана в семью.
Однако Карима заметила, как переменилась Зорайдэ, поговорив по сотовому с Самирой.
- Что такое, Зорайдэ? Что-то случилось? Что с ребенком? Скажи Зорайдэ, не молчи! – затараторила любопытная служанка.
- О, Аллах! Карима, уймись. Всё пока в порядке, иншалла.
- Но я ведь вижу: что-то не так. Зорайдэ, почему ты не хочешь нам рассказать? Мальчику стало хуже? Да? Хуже? Так все-таки ему хуже?
- Может быть, - туманно ответила женщина. – Но ты, Карима, не смей болтать! Если я узнаю, что ты что-нибудь наговоришь Хадиже, я пожалуюсь сиду Али, и он тебя накажет за длинный язык!
- Зорайдэ, я не скажу. Но ты не можешь скрывать правду от сида Али! Не можешь! Аллах, как же так? Ему надо сказать! Да вот и сид Али вернулся! Иди, Зорайдэ, сама расскажи! Если мне ты запретила говорить об этом! – сплетница едва не подталкивала в спину жену хозяина риада. Зорайдэ даже рассердилась:
- Иди, Карима, на кухню! Скоро сид Абдул явится, проверь, всё ли готово!
Она с трудом смогла прогнать сплетницу. 
Зорайдэ стояла на галерее, возвышавшейся над внутренним двориком, и видела, конечно, как в риад с улицы вошел сид Али. Но у нее не хватало смелости пойти к нему и выложить то, что она совсем недавно услышала от Самиры. Сотовая связь была слабой, часть слов ей не удалось расслышать. А что поделаешь? Самира звонила из пустыни! Там сигнала совсем нет, если удалиться от населенных пунктов. Ещё повезло, что хоть так смогли поговорить. Но вот то, что Самира ей рассказала…  И если Зорайдэ всё правильно поняла, то…
И потому она не была уверена, стоит ли пересказывать новости мужу. Самира поставила ее перед нелегким выбором. С одной стороны – лучше им с сидом Али знать правду, но с другой – им придется лгать, подыгрывая безрассудным Жади и Самире.
А суть поведанной Самирой истории была в следующем: Усем, Тургут и Атиф пошли по следу, на который напали ещё в Марракеше, не подозревая, что он ложный, добрались до племени бедуинов, в которое был продан несчастный сын Хадижи, и выкупили его. Но Самира уверила Зорайдэ,  что этот ребенок - вовсе не сын Хадижи. Это не Амран! Дочка Латифы напомнила, что часто помогала матери и тете Жади ухаживать за Джамилем, потому для нее не было проблемой узнать и второго мальчика, зная малыша из Рио. У выкупленного ребенка тоже была родинка, но не там и не такая, как у близнецов Хадижи. И внешне  – это не тот не тот!
Но девушка, обнаружив ошибку, не стала никому ничего говорить, а решила посоветоваться с тетей Жади и с Зорайдэ. разоблачить можно ведь было и позже. Но Жади велела ей молчать. Они продумали план, как самим найти настоящего Амрана, а потом увезти его в Бразилию. Если Хадиже плохо живется с мужем, то и ребенка ему нечего оставлять, ведь сам он добровольно от него не откажется? Самира не пожелала слушать возражений ошеломленной Зорайдэ, просто поставила перед фактом: она станет молчать, ведь и Тургут уверен, что найденный мальчонка – сын Фарида. А ведь все думают, что Самира вообще никогда не видела Амранчика. Откуда ей знать, он это или нет?
 Это всё, что смогла разобрать старушка во время разговора с Самирой. И ещё: Самира предложила пока ничего не говорить Хадиже. Пусть ждет, когда ей привезут найденного ребенка или сама за ним едет в Загору, а у них с Лео будет время, чтобы найти настоящего Амрана, а потом тетя Жади решит, как поступить с братом Джамиля. Никто не узнает, что они его найдут.
У Зорайдэ перехватило дыхание, когда она услышала о Жади, о том, что у нее снова есть какие-то планы, но теперь уже на Амрана. Женщину вдруг осенила догадка, и тогда Зорайдэ ахнула и прижала пальцы ко рту. Ну, конечно! Хитрая племянница сида Али задумала увезти в Бразилию и второго мальчонку! За кого она станет его выдавать? Кого и как сможет обманывать?
Зорайдэ с сидом Али уже поняли, что Саид и Жади отдельно друг от друга  мечтают о том, чтобы Хадижа получила развод и вернулась в Бразилию. И если от Жади  ничего в этом плане не зависело, то Саид был настроен решительно. Абдул с укором поведал на днях сиду Али, что племянник звонил внуку сида Рахима и требовал, чтобы Фарид дал развод Хадиже. Зять и тесть разговаривали грубо,  но сошлись на мысли устроить семейный суд, где Хадиже и будет дан развод. А ребенок – ну, когда Амранчика отыщут, останется в доме отца.
Вот только Зорайдэ была согласна с сидом Али в том, что Саид, сам когда-то отобравший дочку у Жади, не захочет Хадиже такой же судьбы – расстаться с сыном, поэтому он наверняка найдет способ прижать Фарида, чтобы тот отказался от сына. Борьба между упрямым, самолюбивым  Фаридом и могущественным племянником сида Абдула ожидалась серьезной.
Но это всё ещё было впереди, а пока Хадижа ждала возвращения сына, не подозревая, что ей предстоит узнать горькую правду, а муки ожидания продлятся неизвестно сколько времени.
«Сказать сиду Али или нет?» - раздумывала взволнованная Зорайдэ, спускаясь по лестнице в огромную гостиную, где на диване уже расположился ее муж, держа в руке трубку кальяна.
- Сид Али, - тихо позвала она мужа. – Мне необходимо сказать нечто важное.
- Что такое, Зорайдэ? – поднял он голову, а Карима, которая уже принесла для него поднос с чаем и выпечкой, насторожилась. Заметив это, старик встал и повел Зорайдэ в кабинет. Старики знали, на что способна любопытная Карима, поэтому, чтобы не дать ей подслушать под дверью кабинета, ей было велено встретить у ворот сида Абдула и проводить к дивану.
- Что ты хочешь мне рассказать, Зорайдэ? – спросил сид Али, плотно прикрыв за собой дверь кабинета.
- Аллах! Сид Али, ребенок, которого выкупили у бедуинов,  не Амран!
- Это как?! – изумился старик, и тогда Зорайдэ поведала ему то, что услышала  от Самиры.
- О, Аллах!
- Да, сид Али, вот так.
- Но как Тургут мог не узнать мальчика? Неужели он не видел его лица? Не бывал в доме Фарида? – удивлялся Али.
- Наверно, не бывал. А если и заходил к Фариду, даже видел издали Хадижу с ребенком, то он, конечно, не присматривался. А фотографии ни у кого не было. Так Самира сказала.
- Да, Усем поехал без фотографии. А откуда бы она взялась? И Усем тоже никогда не видел мальчика. Ребенка могли бы узнать сид Рахим и даже Абдул, но не Атиф, которого послал на поиски Абдул. Они полагались на то, что это похищение ради выкупа или продажи с дальнейшим выкупом. Им в голову не могло прийти, что Зухра способна придумать сложную каверзу. Зорайдэ, где теперь искать ребенка?
- Наверняка можно узнать только у Зухры или у ее подружки. Но их никак не могут найти.
- А почему Самира скрыла, что ребенок не тот? У нее есть какие-то подозрения, где может быть настоящий Амран?
- Не знаю, сид Али. Мы не смогли поговорить подробнее из-за плохой связи. Но я так поняла, что Самира надеется на Лео, у которого есть какие-то соображения.
- Она рассказала ему о тайне рождения детей? – недовольно спросил сид Али.
- Нет, не рассказала, она уверила, что тайна не раскрыта. Но парень уже знает, что ребенок не тот. Он не настаивает, чтобы Самира открыла ему правду. Но обдумал, как дальше вести поиски. У Самиры в телефоне есть фотография  Джамиля. Она показала ее Лео, чтобы и он смог узнать ребенка.
- Так почему же они скрыли это ото всех? Или… они задумали искать Амрана вдвоем? Без Усема и Тургута? Это же скандал! Как они надеются выиграть время? Как только все они доберутся до Загоры, через несколько часов туда явится Фарид и поймет, что перед ним не его сын.
 Зорайдэ пожала плечом.
- Сид Али, вероятно, Самира считает, что им хватит этого времени, чтобы оторваться от других поисковиков. А Лео – страшный человек. Ему многое подвластно. Ведь Альбьери…. Молчу, сид Али, молчу! – замахала руками старушка, заметив укоризненный взгляд мужа.
- При чем здесь Альбьери?
- Лео… жил среди бедуинов в пустыне. Он может что-то знать о том, как поступают с детьми, которых украли у семей, мог услышать о тех похитителях, которых мы ищем. Не просто так Самира никому ничего не сказала – ни Усему, ни Тургуту.
- Что ещё она задумала? Точно решила найти самостоятельно своего племянника, - кивнул сам себе сид Али. -  А… Жади знает?
- Да, сид Али. Самира сказала, что прежде решила посоветоваться Жади.
- Значит, они уже всё обсудили. И Жади что-то придумала! – рассердился сид Али. – Можно не сомневаться, что вместе, нет – уже втроем они наделают таких дел, что огромного скандала нам не миновать!
- Сид Али, я боюсь того, что Лео находится рядом с Самирой. Этот Альбьери мог так сделать, что…
- Не начинай, Зорайдэ! Забудь про Альбьери! Лео – обычный  парень.
- Но ему понравилась Самира…
Но сид Али отмахнулся.
- А Самире он совсем не понравился. Меня куда больше волнует, с какими новостями к нам сегодня пожалует Абдул. На медине меня уже спрашивают, когда прилетает Мухамед, чтобы сватать Самиру за Имада, сына Фейсала. Служанка лары Мины рассказала женщинам из дома наших соседей, что в семье Имада вовсю готовятся к сватовству. И вообще, что дело со свадьбой их сына Имада – дело решенное. Отец невесты и Абдул уже дали согласие на брак.
- Но невеста не согласна! О, Аллах! Самира устроит скандал!
- Я разговаривал с Латифой. Она просила отправить Самиру в дом лары Назиры в Марракеше. Я не знаю, как поступить, Зорайдэ, ведь Абдул считает свою племянницу Назиру одалиской. Он не простит мне, если я отвезу его племянницу, девушку его крови,  к Назире.
- Сид Али, а Вам и не стоит этого делать. Пусть Самира сама туда отправляется. Всегда можно сказать, что она ослушалась и решила навестить тетю, которую так давно не видела. Сумасбродный характер Самиры всем известен. Возможно, это отпугнет и жениха, когда он услышит, что обещанная ему  невеста  оказалась непокорной.
- Вот именно, Зорайдэ! Подскажи ей или Латифе, чтобы Самира не возвращалась в Фес, а ехала прямо к Назире. А жениха надо бы отпугнуть, я с этим согласен. Но как? Лучше, чтобы он сам отказался от девушки, чем когда Самира устроит дикий скандал.
- Я всё скажу, сид Али. и подумаю, что может подействовать на жениха или его семью.
- А я позвоню чуть позже Жади. Она мне должна рассказать, что ещё она там задумала! Пусть только уйдет Абдул!
В дверь быстро и с силой постучали.
- Карима. Это она. Наверно, хочет сообщить, что к нам добрался Абдул. 
Так и оказалось. Когда сид Али вошел в огромную гостиную, его приятель, сидя на диване за низеньким столиком, вовсю лакомился любимыми бриутами, запивая ароматным чаем. Карима тут же всем сообщила, что гость выпил уже два стакана чая с мятой.
- Принеси-ка нам ещё, - велел сид Али. – И мне чаю захотелось.
Зорайдэ, поприветствовав гостя, собралась покинуть гостиную и провести время на кухне.
- Куда ты, Зорайдэ? – остановил женщину сид Абдул. – Я принес вам чудесную новость. Ты тоже должна узнать и порадоваться со всеми!
- Какую, сид Али? – насторожилась Зорайдэ, хотя и подозревала, что  может услышать.
- Амран ведь нашелся? – напомнил он.
- Да, сид Абдул!  Слава Аллаху, нашелся! Нам звонил Усем, уверяет, что уже везут мальчика в Загору.
- И мне Атиф звонил, сказал то же самое. Это значит, что в наши семьи вернется радость, иншалла.  А Самира должна возвратиться в Фес. Аллах! И нет более подходящего случая, чтобы устроить сватовство. Мухамед знает, что ему следует лететь в Марокко. Пусть привезет сюда свою одалиску Лейлу и, сосватав дочь, заберет в Бразилию Муну.
 - А что с Саидом? Он тоже прилетает в Марокко?
- А что Саид?  Я против того, чтобы он требовал от Фарида развода с его дочерью. И я отговорю его, вот увидите. Но если он хочет побывать на сватовстве Самиры и Имада, то пусть прилетает. Кто же против? Он ведь родной дядя Самиры.
- Конечно, Абдул, - поднося ко рту стаканчик с чаем, ответил сид Али, не желая пока открыто спорить.
- Вот только когда Самира намерена вернуться? Али, тебе ведь всё известно, - хитро прищуривая один глаз и грозя пальцем, произнес старик.
- О, Аллах. Мне известно только то, что Самира вместе со всей поисковой экспедицией направляется в Загору. Так ведь и ты знаешь об этом. Я не смог даже поговорить с ней по сотовому.
Зорайдэ была вынуждена не вмешиваться, стояла молча, рассматривая новенькую полосатую джеллабу, в которой явился к ним гость, и новую же феску, зная от Каримы историю о том, как она вместе с ларой Дунией ходила на рынок, в тот магазинчик в дальней части медины, где торгуют самыми лучшими фесками в городе.
По требованию лары Нурии Дуния была вынуждена отправиться за покупкой,  взяв из дома старенькую феску Абдула, чтобы иметь возможность примерить по ней ту, которую предстояло купить.  Дуния позвала Кариму, и они вместе выбрали и купили обновку старику. Впрочем, сид Абдул даже не подозревал, что жены решили поменять что-то в его скудном гардеробе.
Карима тоже сделала подарок Ахмету – приобрела новую шерстяную вязаную шапку, очень похожую на ту, его любимую, синюю, с белой полоской, но из-за длительной носки застиранную, давно выцветшую и заношенную, которую Карима сразу после свадьбы с Ахметом неосторожно выбросила.
Тем временем сид Абдул продолжал настаивать:
- Али, так позвони же Самире! Зорайдэ, или ты набери ее номер! Ээээ… Давайте я сам с ней поговорю! Аллах!... Атиф мне сказал, что в Загору они должны прибыть к восьми часам вечера. А сейчас уже…, - сощурив глаза, всмотрелся старик в циферблат стареньких часов на запястье. Пусть у сида Абдула имелся сотовый телефон, но старик мог только звонить сам или отвечать на звонки. Но смотреть время на экране современного средства связи Абдулу в голову не приходило. И зачем тогда ему часы? Не выбрасывать же вещь, к которой так привык!
- Зорайдэ, позвони Самире. Узнай, где они сейчас. Может быть, уже в Загоре? – попросил жену сид Али.
Женщина повиновалась и, как ей было велено, набрала номер, хотя и очень неохотно. Послушав в трубке сотового, она ответила, что связи, похоже, нет.
- Звони ещё раз, Зорайдэ, - настаивал сид Абдул.
И пока женщина делала всё новые попытки дозвониться до дочери Мухамеда, в гостиную с подносом вошла Карима. Вид у нее был такой, как будто она узнала новость, которая теперь переполняла ее чувствами, однако, она стояла молча, пока сид Абдул нахваливал выпечку.
Потом он отвлёкся и спросил у нее:
- Карима, ты рада, что Самира выйдет, наконец, замуж?
- Если захочет, если она согласна, то я буду рада.
- Что?! Аллаааах! Да кто ее спрашивать станет? – возмутился старик и поперхнулся куском печенья.
- Сид Абдул, запейте скорее чаем! – тут же подоспела с советом Карима.
- Кто тебя спрашивал? Зачем ты отвечаешь сиду Абдулу?  – зашипела на нее Зорайдэ. – Уходи, Карима. Вернись на кухню!
Карима шепнула что-то ей на ухо и тут же пропала из гостиной. А у Зорайдэ изменилось лицо, что смог заметить только сид Али, потому что Абдул всё ещё пытался откашляться, размахивая руками.
- Абдул, зачем ты обращаешь внимание на слова бестолковой Каримы? Она же такая болтунья! Говорит, не думая.
…Сид Абдул покинул дом приятеля только после того, как договорился, что дату сватовства они назначат, как только Самира прибудет в Фес. Абдул взял с Али слово, что он поможет в этом, а ещё – пусть пригласит в Марокко Латифу с женихом.
- Пора твоей племяннице, Али, выйти замуж за Керима. И для ее репутации это будет хорошо, и мой племянник успокоится, наконец. А то ведь Мухамед всё оттягивает переезд Муны в Бразилию. Боюсь, что его жене Муне это надоест. Но я знаю, что происходит: Мухамед  надеется, что сможет вернуть Латифу.
- Как? Как, сид Абдул, он может вернуть Латифу, если она уже просватана? – возмутилась, не сдержавшись, Зорайдэ.
- Не знаю, как, но боюсь, что он что-то задумал! – заявил о подозрениях сид Абдул перед тем, как уйти.
И пока женщины с кухни приводили в порядок гостиную после посещения сида Абдула, Карима доложила сиду Али то, о чем она уже успела шепнуть Зорайдэ, приведя ту в замешательство.
- Сид Али, сид Али! Мне позвонила лара Дуния и сказала, что дядя Абдул приказал Атифу насильно привезти Самиру, как только все соберутся из Загоры возвращаться в Фес. Если она сама не захочет поехать, то Атиф должен скрутить ее и привезти силой в дом дяди Абдула!
- Я так и знал, - кивнул сид Али. – Этого я и ожидал. Поэтому дал указание Усему дождаться моего приезда в Загору, но чтобы он велел Самире притвориться больной. Пусть обратится в клинику с какими-нибудь жалобами и выждет время до моего появления.
Зорайдэ снова отправила Кариму прочь, найдя ей занятие. Обиженная любительница сплетен и новостей удалилась, и тогда хозяйка дома сказала:
- Сид Али, а если Усему не удастся уговорить Самиру? А если Атиф решит применить силу, то за Самиру может заступиться Лео, а ему помочь может тот парень, которого они захватили с собой в Марракеше. И что тогда? Драться будут?
- Вот что, Зорайдэ: подготовь мне вещи для поездки в Загору. Я должен там оказаться как можно скорее. Латифа переживает за Самиру,  я - тоже.
- В одном прав сид Абдул:  Латифе с Керимом надо лететь в Марокко. Пусть заберут Самиру и вместе вернутся в Рио.
- Но пусть перед этим совершат никях и возвращаются уже мужем и женой!
- Конечно, сид Али. А Самире здесь  уже не дадут спокойно путешествовать и работать, как она мечтала. Абдул не отступится от замысла выдать ее замуж. О, Аллах!
- Зорайдэ, я тороплюсь. Собирай вещи. А я тем временем подожду тебя во дворе риада и позвоню Жади: хочу узнать, что у нее на уме.
- Да, сид Али, - согласилась женщина и заспешила к лестнице, по пути знаками позвав за собой Кариму. Почувствовав, что в доме начинает что-то происходить, любознательная Карима  не только шустро догнала Зорайдэ, но и опередила ее, забежав вперед. Вещи они собирали вместе.
А старик дозвонился в Бразилию.
- Жади, что ты снова задумала? Да, я знаю, что произошла ошибка, и это не тот… эээ… Нет, ты никуда не полетишь. Вот Латифа пусть летит вместе с будущим мужем на свой никях, а ты оставайся в Рио-де-Жанейро.
Но племянница не желала с ним соглашаться, она возражала, приводила какие-то доводы, что-то доказывала, пока сид Али решительно не пресек поток ее речей, жестко приказав оставаться в Бразилии.
- Я сам поеду за Самирой и решу, что ей дальше делать! Жади, и тебе я сказал, что должна сделать ты. Не смей мне перечить!
Отключив сотовый, он покачал головой.
- Нет, она не остановится. Надо же, что задумала! Только в этот раз у нее ничего не выйдет. Хотя мне очень жалко Хадижу, но такова ее судьба. Только Жади смогла побороть собственную судьбу. Или она так думает, но на самом деле Аллах и не думал переписывать ее судьбу, а изначально задумал отдать ее в конце концов Лукасу. Мактуб. Всё происходит так, как суждено свыше.
Теперь сид Али в полной мере понял, что задумали Самира и Жади. Даже то, о чем Жади решила умолчать, сид Али смог разгадать. И ужаснулся. А если им удастся всё это провернуть? А если Фарид узнает правду? Нет-нет!
Сид Али решил, что как только он доберется до Загоры, то тут же отправит Самиру в Марракеш, сам сопроводит ее, а там лично посадит девчонку на самолет, чтобы высадилась она уже в Бразилии. Не станет он ждать появления Латифы и Керима. Кто знает, что может случиться до их приезда. Жаль, что нет прямого рейса из Марокко в Бразилию! А пересадка опасна тем, что Самира способна вернуться обратно в Марокко. Но разве у нее есть столько денег? А Лео? Если они договорятся  и начнут действовать заодно? Этот парень себе на уме, умный и решительный. И Самира такая же.
Когда Карима вынесла во двор риада собранную сумку с вещами, а Зорайдэ вышла  проводить мужа, сид Али пытался дозвониться Самире. Но связи не было.
- В чем же дело? И Усем тоже не отвечает. И с ним нет связи,  – удивлялся старик. – Но они уже должны быть на месте. А в Загоре на связь никто не жалуется. Что случилось?
Тогда Кариме велено было принести телефонный справочник всего Марокко из кабинета сида Али. И когда это было сделано, он несколько раз звонил в  больницу Загоры, в отели, где могли остановиться Усем с товарищами и Самира с друзьями. Но никто не смог подтвердить, что люди прибыли в Загору и где-то остановились. Время шло, а вестей ни из Загоры, ни от кого-то из членов экспедиции не было. И связи ни с кем из них не было тоже!
Сид Али хмурился всё сильнее. Зорайдэ тоже начала переживать.
- Нет, теперь уже точно следует ехать в Загору, потому что с ними что-то случилось.
- Сид Али, Ахмета с собой возьмете? –  с надеждой спросила Карима.
- Нет, пусть остается дома и держит со мной связь, - отдал приказание сид Али.
- Да, хозяин, - ответил стоявший рядом Ахмет, сцепив руки перед собой. Карима с умилением посмотрела на его новую шапочку - синюю с белой плоской , которую сама же недавно купила на медине.
Потом она предложила сиду Али взять ее с собой.
- Сид Али, я стану помогать! Возьмите меня с собой. Я пригожусь в поездке!
- Нет, Карима, чувствую, что там будет всё сложно.
С невеселыми мыслями и нехорошими предчувствиями сид Али покинул риад и через некоторое время сел в нанятый джип, чтобы как можно скорее домчаться до  Загоры, следуя через Марракеш и Уарзазат.
Потянулись часы ожидания. На следующий день, приехав в Загору, сид Али сразу же позвонил в Фес и сообщил Зорайдэ страшную новость: их люди и Самира с приятелями попали в песчаную бурю и, судя по всему, после этого не смогли найти дорогу и заблудились в пустыне.
- Аллах-Аллах! – воскликнула Зорайдэ.- Что же теперь делать?
- Теперь будем вести поиски их самих, - ответил сид Али и посоветовал: - Но вы ничего не рассказывайте ни Жади, ни Латифе. Хадиже тоже пока ничего не нужно знать. А Фариду я сам позвоню и всё объясню.
Положив трубку, Зорайдэ не выдержала и тихо заплакала. Карима испытала такую к ней жалость, что даже погладила ее по руке.
- Зорайдэ, всё будет хорошо! Они же нашли мальчика не так далеко от Загоры, так их там быстро обнаружат, иншалла!
- О, Аллах! Пусть их найдут!
- Конечно, найдут, Зорайдэ, найдут, иншалла! – торопливо заговорила Карима, но потом вдруг что-то сообразила и заявила:
- Пойду и позвоню с домашнего телефона дяде Абдулу. Пусть узнает, что Самира в ближайшие дни не сможет прибыть в Фес, а значит, и сватовства не получится. Он говорил Дунии, что Имад – очень занятой человек, поэтому он все время в разъездах. Делами семьи он занимается вместе с отцом. Так пусть не ждут Самиру в ближайшее время. Так, Зорайде?
- Иди! Только не сболтни лишнего, - предупредила ее жена сида Али.
Когда, немного успокоившись, Зорайдэ спустилась вниз, то обнаружила, что без нее произошла катастрофа. Карима позвонила ларе Дунии, та рассказала горестные новости о песчаной буре сиду Абдулу. Абдул позвонил Мухамеду, забыв, что в Бразилии ещё поздний вечер предыдущего дня, а заспанный Мухамед начал названивать в дом дяди Али, чтобы узнать, правильно ли он понял, что происходит.
Но Карима ещё не успела отойти от телефона, заболтавшись с Айшей, которая подошла спросить, что именно они должны купить на рынке, куда собирались пойти вместе. И вот, взяв трубку, Карима расписала Мухамеду, как дядя Али отправился теперь уже на поиски пропавшей в песках пустыни после страшной бури экспедиции, и что все надеются, что Самиру найдут живой и здоровой, как и ее приятеля Лео, и подругу Амалию, и ещё одного парня, имени которого Карима не запомнила, и ещё трех знакомых сида Али…
Новость стала известна Сан-Криштовану, не смотря на позднее время, почти ночь. Наверно, Мухамед поделился новостью с Мустафой, позвонив ему. Мустафа рассказал Ноэмии, а та в ужасе позвонила Жади, и уже от Жади узнала Латифа.
И вот вскоре последовал шквал звонков от Жади и Латифы, от Саида, от Амина и Эмми.
- Карима! Тебе ничего нельзя доверить, - простонала Зорайдэ. – Зачем ты всё рассказала? Теперь и Латифа узнала. Наверно, умирает от страха из-за мыслей, что с Самирой.
- Зорайдэ, нет, я не звонила Латифе! Она сама откуда-то узнала! Спроси у нее, спроси, Зорайдэ. Давай я ей позвоню и спрошу, кто ей сказал?
- Отойди от телефона, Карима! – потребовала несчастная женщина, которой теперь предстояла успокаивать Жади и Латифу, как и всех остальных. Хорошо ещё, что Хадиже некому рассказывать, что происходит в их доме. А Карима просто не успела.
 И снова звонок.
- Жади?... Нечего слушать Кариму, сама же знаешь, какой у нее язык! А ты уже звонила сиду Али?! И что он?..  Нет, Жади, Самира нам пока не звонила. Успокой Латифу!
Потом в панике звонила раз за разом Латифа, желая через каждые полчаса знать, что с ее дочерью, нет ли новостей.
- Латифа, успокойся. Пока ничего нового... Но ведь и плохих новостей тоже нет. Я сразу же тебе позвоню, если что-то станет известно.
Зорайдэ представила, что происходит в Загоре, в том отеле, куда смог устроиться сид Али.  И его тоже одолевают звонками Латифа, Керим и Жади, Мухамед, Саид и Абдул, Хадижа и Фарид. Одним словом, все. А виновата во всем – Карима, несдержанная, болтливая, не думающая о том, к каким последствиям приведет сказанное ею лишнее слово.
- Что ты наделала, Карима, что же ты наделала, - причитала Зорайдэ, а Карима только раскаянно вздыхала, качая головой.
А между звонками Зорайдэ вспоминала о песчаной буре, которую ей пришлось пережить в детстве, пока ее, ещё совсем маленькую, не забрали из каравана. Но она запомнила на всю жизнь тот страх, который она испытала во время песчаной бури. Она и теперь помнила, как какая-то женщина прятала ее за спиной верблюда, усаженного на песок.  Зорайдэ запомнила только страшную стену песка, когда  ничего не было не видно, и ветер, который сек ее тело.
Она вновь всё это вспомнила и представила мысленно Самиру, которая тоже с ужасом впервые пережила катаклизм в пустыне. Вполне ясно, отчего люди могли заблудиться. С ними не было опытного проводника. А бедуины, которые покинули пески и свои караваны и стали жить в городах жизнью берберов, трудясь на земле или на городских предприятиях, это уже не люди пустыни. Они утрачивают многие навыки, которые необходимы для спасения в песках, если пустыня вдруг взбунтуется и решит наказать людишек, оказавшихся в полной ее власти.
- Аллах им поможет! Пусть Всевышний покажет им путь из пустыни в селение, к людям, - молилась она.
Наконец, Карима отвлекла ее, сообщив, что из Бразилии звонит  Саид. Она взяла из ее рук трубку.
- Ничего пока неизвестно, сид Саид. Нет, Хадиже ничего  не сообщали, - ответила женщина, вопросительно взглянув на Кариму и дождавшись в ответ подтверждения, что с Хадижей не говорили о пропаже в пустыне.  – Да, сид Саид, лучше позвонить в Загору сиду Али. Он там, он ищет возможность нанять людей для поисков.
- Что, Зорайдэ? Что сказал Саид? – позже набросилась с вопросами Карима.
- Сид Саид намерен договориться, чтобы из Загоры в пустыню отправили полицию. А перед этим участок, где они могут находиться, облетит пограничный вертолет или самолет, я не поняла.
- Вот видишь, Зорайдэ! Всё будет хорошо! Надо Латифе позвонить  успокоить. Скажу, что в район поиска по просьбе Саида будет отправлены самолеты и вертолеты и другая техника! Да сид Саид всю армию поднимет на их поиски! – и Карима тут же протянула руку к телефону.
- Нет! – прикрикнула на нее Зорайдэ. – Ты уже достаточно наговорила.  Сиду Али звонила Халиса, она сказала ему, что Латифа слегла с горя. Вот что наделал твой длинный язык!
- Но я же не нарочно! И ничего я не рассказывала. Это Мухамед всем рассказал, а там и пошло по цепочке от одного к другому. Хорошо, что Хадижа ничего пока не знает. Или… знает? Зорайдэ, как думаешь, Фарид расскажет Хадиже о том, что теперь их сын пропал уже вместе с Самирой и остальными? А что отвечать, если Хадижа позвонит? Можно ей рассказать про песчаную бурю, после которой они заблудились в пустыне?  Или она ещё сильнее расстроится и испугается, если узнает о песчаной буре?
- Вот что, Карима. Тебе больше нет доверия. Наклонись и отключи телефон. Делай, что я говорю!
- Зорайдэ, но как же?...
- Отключи телефон, вытащи шнур из аппарата, а сам телефонный аппарат  отдай мне. Пусть лежит в моей комнате. Я хоть спокойна буду, что за моей спиной ты никому ничего не скажешь, если позвонят!
Карима повиновалась, но, поднявшись на ноги после того, как под столиком вытащила из телефонной розетки шнур, поинтересовалась:
- А если сид Али будет звонить, что тогда? Он станет переживать, решит, что и здесь что-то случилось!
- У меня есть сотовый, и сид Али, как и Латифа, Жади, Самира – все знают номер моего телефона, который я всегда ношу в кармане платья. О, Аллах! Какая же ты, Карима, неугомонная!
Она подхватила громоздкий аппарат на руки и прижала к груди. Потом, велев Кариме приготовить для нее чай и принести в комнату наверху, направилась к лестнице.
Она решила, что стоит посидеть и хорошо обдумать, как отвечать Жади и Латифе, чтобы те перестали паниковать. А то ведь Жади готова чуть ли не сегодня же вылететь в Марокко и начать поиски Самиры и Лео. И она может это сделать – Зорайдэ не сомневалась в способностях Жади.
А бедная Латифа так страдает, что даже заболела. Как ее успокоить? Что сказать? Вот ей-то как раз лучше прилететь в Фес. И не одной. Пусть Керим ее сопровождает. В пути она отвлечется, а потом, когда Самира выберется из песчаного плена, Латифе придется защищать ее от посягательств дяди Абдула, твердо решившего отдать родную по крови девчонку замуж за выбранного им жениха.
А ещё Хадижа. С ней как быть? Иногда и Карима говорит умные мысли. Фарид может и сказать Хадиже о том, что уже найденный Амран теперь подвергается опасности в пустыне, потому что люди, которые его нашли, вместе с ним потерялись после бури. Фарид скажет, если захочет причинить боль Хадиже, если в нем победит злость.
- Скажу девочке, что я гадала на кофейной гуще: ее сыночек жив, она обязательно увидит и его, и его «отражение». Хадижа поймет. Пусть она успокоится. Ведь ещё ничего неизвестно, а беспокоиться нам следует не только за Амрана, но и за всех остальных, кто оказался в пустыне. О, Всевышний, будь к ним милосерден! Пусть появятся хорошие новости от них, иншалла!
Но новостей в доме сида Али ждали несколько дней. Зорайдэ сидела на диване у телефона, который пришлось вернуть на прежнее место. Карима приносила ей еду, чай, подкладывала подушку, когда, устав, Зорайдэ начинала дремать. Карима старалась составить ей компанию, но помнила, что ей строго-настрого было велено не прикасаться к телефону.
У Зорайдэ разрывалось сердце, когда она разговаривала с Латифой или вспоминала о ней. Латифа так страдала, она была в панике из-за того, что ее дочь оказалась в опасности и не дает о себе знать. Мать не желала понимать, что в пустыне, даже если находиться недалеко от населенного пункта, может быть плохо с сотовой связью. А иначе и не связаться с путешественниками. Ожидание затягивалось, и даже у Зорайдэ уже закрадывались мысли о том, живы ли ещё те, кого они так желают отыскать. Сид Али сообщил, что после вмешательства Саида, от Загоры в сторону пустыни, в направлении, где ориентировочно могли оказаться пропавшие, был направлен небольшой пограничный самолет.
Немного позже пришло и радостное известие: с самолета засекли стоянку возле группы пальм, два джипа и людей.  Место оказалось знакомое  - это рядом с оазисом и заброшенным колодцем прямо на границе с Алжиром.  Теперь туда будет отправлена помощь, и сид Али намерен был лично участвовать в операции спасения.
Только после такого обнадеживающего известия у Зорайдэ отлегло от сердца, она тут же начала обзванивать всех, кто с нетерпением ждал новостей. Карима в ее присутствии помогала пересказывать раз за разом историю о том, как сид Али будет участвовать в поисках стоянки у трех пальм.
Они слышали в трубке, как Латифа залилась слезами, с облегчением и радостью услышав эту новость. Жади тоже была очень рада, тем более что переживала не только за Самиру, но чувствовала себя ответственной и за судьбу Лео. Ее осаждали расспросами Иветти и синьор Леонидас, проявлял беспокойство и Лукас.
И если Жади знала, что мальчик, которого нашли в караване бедуинов, вовсе не ее внук, то Хадижа, которая никак не могла понять, отчего Фарид медлит, почему не спешит ехать в Загору за сыном, начав подозревать самые разные вещи, наконец, узнала от Каримы все ужасные перипетии, произошедшие с Самирой и Амранчиком. 
Сид Абдул тоже возрадовался. Он с нетерпением ждал возвращения застрявшей в пустыне экспедиции, и для этого у него было множество причин. Одна из них – это сватовство Имада к Самире. Сид Абдул названивал в Бразилию, требуя, чтобы в Фес прилетел Мухамед. Он изводил капризами Дунию, срывая на ней плохое настроение. Лара Дуния отвечала ему тем же, ни в чем ему не уступая и не оставаясь в долгу.
И все, кто с нетерпением ждал результатов поисков и желал скорейшего возвращения как отправленных на поиски Атифа, Усема и Тургута, так и молодежи из Бразилии, как и главного героя этой экспедиции – найденного у бедуинов мальчика,  внука самого Саида Рашида, все без исключения  интересовались, все ли живы и здоровы. Не стал ли кто-то жертвой пустыни? Каждый больше всего боялся за своего близкого человека: кто-то переживал за Самиру, кто-то – за Лео, за Амранчика, не зная, что ребенок не тот; беспокоясь вообще за людей, которые могли стать пленниками пустыни навечно.
- Зорайдэ, Хадижа снова звонит! Плачет, говорит, что Фарид не хочет брать ее с собой в Загору за сыном! И вообще, она боится, что Фариду некогда так далеко ездить, и он захочет, чтобы Тургут сам привез ребенка в Мекнес. А то ещё неизвестно, как долго ребенка продержат в больнице в Загоре. А Фарид не может тратить столько времени!
- Что ты говоришь? – удивилась Зорайдэ, подходя, чтобы забрать у Каримы трубку.
- Да! И ещё: Фарид не желает, чтобы в больнице за его сыном ухаживала Самира! Он говорит, что лучше пусть Тургут позаботится о его сыне! А Хадижа так переживает! Ей страшно, потому что про ребенка сказали, что он плох и может не выжить! Но Фарид Хадижу не хочет отпускать в Загору, чтобы она осталась в больнице с сыном. Ну что он за человек?!
- Карима, мне уже и говорить с Хадижей незачем, ты мне уже всё рассказала! – упрекнула Зорайдэ во всё сующую нос служанку.
Она подошла и забрала у нее из рук трубку. Теперь на жену Ахмета больше не кричали, если она по привычке, забывшись, оказывалась у телефона и отвечала на звонки.
– Хадижа, говори, я слушаю…., - произнесла уставшая и обессилевшая за эти дни женщина.


17. Часть 27. Глава 17. Рио. Латифа и Керим в эти дни.


В доме Латифы эти дни превратились в кошмар. Как она смогла пережить страшные новости? Наверно, только благодаря тому, что рядом находились Жади и Керим с сестрой Марьям.
Латифа корила себя за то, что не смогла остановить Самиру. Ведь предчувствовала опасность! Сразу не понравилась идея дочери отправиться в пустыню на поиски маленького Амрана. Ее сердце подсказывало, что впереди  Самиру ждут какие-то неприятности.
И предчувствия себя оправдали. Латифа даже не удивилась, когда после радостной новости о том, что мальчонку нашли и выкупили у бедуинов, вдруг пришло другое известие – джипы с людьми так и не добрались до Загоры,  пропали в пустыне  после песчаной бури. Чего-то подобного она и ждала. Но она старалась успокоиться, взять себя в руки.
- Нет, не верю, не может этого быть. Всё не так.
 Но связи с Самирой не было, а когда прибежала Эмми, то оказалось, что планшет тоже не отвечает. Значит, там нет Интернета!
Наконец, до сознания Латифы начала доходить истина. Скорее всего, людей, которые несколько дней назад оказались заложниками пустыни, может уже не быть в живых. Пустыня беспощадна. Она забирает жизни тех, кто посмел проявить неосторожность, кто оказался посреди ее песков случайно, проявив самонадеянность, кто остался без воды и еды, не смог приспособиться к правилам, которые нужно соблюдать, когда оказываешься посреди бескрайних песков…
Латифа представила, где и что может произойти с Самирой, и разрыдалась. У нее началась истерика. Ее не могли успокоить. Горькую новость о случившейся бури и потере связи с поисковой экспедицией она узнала от лары Ноэмии. Жена Мустафы ещё накануне поздно вечером позвонила, деликатно рассказав о том, что обсуждает ее Мустафа с Мухамедом, но разве она – мать – не должна узнать о беде, в которой оказалась ее Самира?
Вскоре она набрала телефон Жади, чтобы обсудить новость, и ночью такси привезло к ней сестру.
- Как ты не побоялась ехать так поздно? – сквозь слезы спросила она у нее.
- Латифа, как я могу оставить тебя в такую минуту? Ты сейчас накрутишь себя, а Самира и Лео живы! И что с того, что нет связи? Сколько прошло времени? Да, они опоздали, задержались на несколько часов, застряв где-то в пустыне. Но ведь они не могли отъехать от проторенного пути очень далеко? Там туристические места, полно туристов на джипах, там проводят караванные экскурсии и прочее. Их найдут, им помогут!
- Жади, если бы ты оказалась права! Но у меня так нехорошо на душе… 
- Прекрати! Успокойся,  не думай о плохом!
- Жади, что за судьба такая у твоего внука? Сначала его разлучили с братом, потом украла злодейка, чтобы отомстить его матери, потом продали бедуинам, а те – взяли за него выкуп, но и тогда Амранчик не вернулся к Хадиже, а вновь пропал уже вместе со своими спасителями. Почему так, Жади? За что мстит ему судьба?
Жади уже открыла рот, чтобы рассказать правду о том, что нашли вовсе не Амрана, но вовремя спохватилась. Ведь если это не Амран, то настоящего Амрана продолжат искать. И кто же это сделает? Не захочет ли Самира и на это раз поучаствовать в поисках? А это новые переживания для Латифы. Жади и сама уже пожалела о том, что согласилась с племянницей, чтобы они с Лео искали ребенка вместе. Нет, пусть пока думает, что рядом с Самирой – Амран.
Они всю ночь не сомкнули глаз, то и дело созваниваясь с Зорайдэ и дядей Али.
Утром приехал Керим – сразу же, как только узнал, что произошло. Ночью его не стали беспокоить, а утром Жади ему позвонила, чтобы предупредить о том. Что Латифа не в состоянии выполнить заказ на выпечку. Керим обиделся, что Латифа не сообщила ему ещё ночью о случившемся.
- Неужели я не приехал бы к тебе? Вот так ты обо мне думаешь?
- Керим, я…
- Или ты обо мне забыла? Кто я тебе? Разве не жених? Я твой будущий муж!
- Керим, моя дочь пропала! Она и все, кто был в той команде, кто искали  внука Жади!
- Кто сказал, что они погибли? Зачем вы хороните людей, ещё ничего не зная, что с ними случилось?
- Но уже сутки с ними не могут связаться!
- А разве в пустыне вообще есть вышки сотовой связи? Я был в Марокко несколько лет назад, родственники возили меня и Неджму в Сахару. И я не видел там столбов в песках. Дюны, сплошное море песка!
- Как Самира перенесет жару? Жажду? От чего умирают в пустыне? У них могла закончиться вода! А что будет, когда они съедят все запасы? И что, если во время бури они всё потеряли? Как они будут спасаться от солнца? Иииии…., моя Самииииира! – снова запричитала Латифа.
Она сидела на кровати, закрыв лицо ладонями и рыдая. Керим присел перед ней, обхватив ее за плечи, пытаясь заглянуть в глаза.
- Мне звонил ваш дядя Али. Латифа, он хочет, чтобы мы прилетели в Фес. Когда Самира найдется, то ее следует увезти обратно в Бразилию, пока дядя Абдул не выдал ее замуж. Так велел сделать сид Али. Он уверен, что ничего страшного не происходит.  Сейчас он в Загоре. С теми, кто находится в пустыне, не так просто связаться. И ты пойми, что дело не только в связи, но даже зарядить сотовый там НЕГДЕ! Латифа, даже в центре Рио, когда у меня заканчивается зарядка на сотовом, я не смогу ни с кем созвониться и буду чувствовать, как будто я в пустыне!
Эти доводы привели Латифу в чувства. Она немного успокоилась. Подняла глаза на Керима, отняв ладони от заплаканного лица. И он тут же взял ее руки в свои и поднес к губам.
- Летим в Марокко?
Но Латифа была настолько растеряна, что не могла сказать ни слова. Только кивнула.
- Я лечу с вами! – немедленно заявила Жади. Она стояла у окна, переплетя руки на груди. Чувствуя себя виноватой, она молча наблюдала за парой.
 Керим повернул голову в ее сторону.
- Нет, Жади, дядя Али особо предупредил меня об этом: тебя не брать. Твоего мужа сид Али попросил не отпускать тебя в Фес, не давать денег. Я не знаю, почему он так решил. Но таково его распоряжение.
- Дядя Али не понимает, что то, что я пытаюсь сделать, во благо моей Хадиже!
- Я не стану выяснять, в чем дело, Жади. Но с нами ты лететь не можешь.
- Хорошо. Я полечу сама или с доной Иветти. Моя свекровь Иветти меня поддерживает.
- Жади, что тебе делать в Фесе? Зорайдэ сказала, что отец твоей дочери Саид Рашид скоро полетит на семейный суд. Он добьется, чтобы ваша дочь  все-таки получила развод. Фарид не посмеет сопротивляться. А если ты появишься в Марокко, то можешь сделать что-то, из-за чего всё сорвется. Может быть, все этого боятся?
- Но что я могу? И кто может знать, для чего я намерена лететь в Марокко?
Латифа боялась сказать что-нибудь, что обидит сестру, поэтому молчала. А   у нее на языке вертелось обвинение: разве не Жади подсказала Самире поучаствовать в поисках Амрана? И как она могла так понадеяться на Лео? Он сам ещё парень, который чуть старше ее Самиры! Если бы не Жади, Самира сейчас путешествовала бы по побережью Марокко со своей подругой-журналисткой и писала бы книгу!
Но она, конечно, не стала обвинять сестру, которая тоже переживала, потому что всё это осознавала.
- Не вини меня, Латифа. – сказала Жади, как будто прочитав её мысли. – Если бы Самира не отправилась в Марракеш и не оказалась бы в пустыне, то она могла бы попасть в более страшную историю. Сид Абдул нацелился на нее, он не отступит. Жених уже найден. Тебе просто не рассказывают некоторые вещи, чтобы не расстраивать.
Это признание случайно слетело с языка Жади, хотя она понимала, что говорить такое не стоило.
- Что, Жади? Что ты имеешь в виду? Чего я не знаю? Говори! – снова расплакалась женщина.
- Жади, если ты начала, то рассказывай. Иначе незачем было намекать на то, что от Латифы что-то скрывают, - поддержал невесту Керим и сердито посмотрел на нее.
И тогда Жади, приложив к виску пальцы, нехотя рассказала то, что узнала от Каримы. О том, что сид Абдул велел Атифу насильно вернуть Самиру в Фес, чтобы заточить ее в риаде, не выпускать, пока не состоится никях с Имадом. Мухамед должен вот-вот вылететь в Фес. Саид тоже летит не только на семейный суд, но и на церемонию сватовства. И всё уже решено! Родители Имада и сам жених явятся в дом сида Али, где и планирует дядя Абдул устроить сватовство и праздник.
- Странно, - вмешался Керим. – Разве у дяди Абдула нет своего дома?
- У дяди Али – не дом, а дворец, если сравнивать с небольшим риадом дяди Абдула. Но так даже лучше. В доме дяди Али есть много возможностей прийти на помощь, если бы Самира вдруг оказалась в ловушке!
- Аллах! Жади, что же делать? Почему? Откуда столько неприятностей на голову Самиры? За что Аллах так наказывает меня?!
- Стоп! Прекратите обсуждать то, чего не случилось и вряд ли может произойти! Какое сватовство? Пусть дядя Абдул решает, что угодно. Но если твоя дочь не захочет стать женой выбранного им жениха, она сможет сказать «нет».
- Керим, ты забыл, как женой твоего зятя стала Ясмин – внучка лары Дунии? Кто стал ее слушать? – напомнила Жади, и на самой себе не раз испытавшая семейный произвол.
- Значит, она не сказала более понятно «нет!». Самира не такая. Она сможет воспротивиться давлению. А ваша родственница, кстати, вполне довольна браком. Неджма подружилась с Ясмин, они теперь близкие подруги.
- Керим, обстоятельства могут сложиться так, что у Самиры просто не будет возможности сказать это «нет!», - мягко возразила Жади.
- Ладно, не буду спорить. Вот как мы поступим:  я сегодня же закажу билеты на самолет. В ближайшее время мы с Латифой вылетим в Марокко. 
Жади повернулась к сестре.
- Зорайдэ сказала, что вам готовят никях. Разве это не повод и мне там появиться? Как я могу пропустить вашу свадьбу?
- Жади, какой никях, когда моя дочь в опасности? – обреченно развела руками Латифа.
- Но вашу свадьбу устроят уже после того, как Самира вернется из пустыни! Верь мне, Латифа, всё будет хорошо. И, кстати, я попросила Зорайдэ погадать на кофейной гуще – узнать, что нас ждет. Ты же знаешь, как точно она гадает. Я скоро ей позвоню и узнаю, что показала кофейная гуща.
- Жади, Зорайдэ уже стара, и теперь она сидит у телефона. Не отходит от него ни на минуту.
- Но ведь кофе она пьет. Я поговорила с Каримой, подсказала, чтобы она чаще приносила Зорайдэ кофе вместо чая. И уговорила бы ее погадать.
- Когда ты успела всё это узнать, попросить, поговорить?
- Я звонила при тебе. Ты всё слышала, но не обращала внимания.
Керим внимательно наблюдал за Жади. Ему что-то не давало покоя.
- Жади, что ты скрываешь? У тебя есть какой-то план? Что ты ещё задумала? – спросил он, наконец.
- Ну, что я могу задумать? Я уже объяснила, почему хотела бы лететь с вами в Марокко. И я намерена обнять Самиру и поблагодарить ее за то, что она участвовала в поисках моего внука. А ещё есть брат Лукаса, за которого я тоже отвечаю, потому что попросила его помочь с поисками и присмотреть за Самирой.  Его отец тоже винит меня в том, что от Лео нет вестей. Он ещё не знает, что возникли проблемы в пустыне. Иначе сам уже отправился бы в Марокко искать сына.
- Вот что ещё я вспомнил: дядя Али подсказал, чтобы мы попросили Самиру, когда она окажется в Загоре, отправиться не в Фес, где у нее может возникнуть непонимание с дядей Абдулом, а к ее тете – ларе Назире. Я правильно назвал ее имя?
- Да, сестру Саида и Мухамеда зовут Назирой, – вытирая тыльной стороной ладоней слезы, воскликнула Латифа. – Конечно! Именно к ней должна уехать Самира, там укрыться и ждать нас с Керимом.
- Это надежное убежище? Если Назира – сестра твоего бывшего мужа, Латифа, не выдаст ли она твою дочь брату?
Латифа посмотрела на него с ужасом. Но Жади возразила:
- Не думаю. Назира возмущена тем, что братья вместе с дядей Абдулом отказались от нее, не признали ее брак с бразильцем, хотя он и стал мусульманином. Она вырастила Саида и Мухамеда, пожертвовав молодостью, не выйдя замуж. И, став взрослыми, ее братья даже не подумали найти ей жениха, хотя она очень хотела иметь мужа и много детей.
- Вот, Жади, в этом и ее уязвимость, - произнес Керим, внимательно ее выслушав. – Если дядя Абдул или Саид Рашид с братом пойдут  на хитрость и предложат ей сделку – выдать им Самиру взамен признания ее мужа и возвращения в семью, как она поступит? А если согласится?
- О, Аллах! – испуганно сказала Латифа и вопросительно посмотрела на Жади. Но та, сцепив руки за спиной, ответила:
- Пока Саид и Мухамед сообразят, что можно действовать так, как ты предположил, пока они уговорят упрямого дядю Абдула, вы с Латифой успеете долететь из Бразилии в Марокко и добраться в Марракеш к ларе Назире. Заберете у нее Самиру, погуляете на собственной свадьбе и вернетесь с девушкой и Лео в Бразилию.
- Всё-таки Керим прав: стоит ли так доверять ларе Назире?  Жади, вспомни, какой переменчивый был у нее характер.
- Нет, вспомни ты, Латифа: Назира знает нашу главную тайну. И за нее она хочет получить ребенка. А я могу дать ей такую возможность – родить долгожданного ребеночка. Братья, как бы они не попытались ее подкупить, не смогут исполнить главное желание ее жизни. А я смогу. Альбьери мне поможет, - добавила она, видя удивленное выражение на лице Керима. – Уверена: через год лара Назира родит ребенка, возможно, даже не одного, а двойняшек или тройняшек. Наука творит чудеса!
- Жади, ты так веришь в это. Но лара Назира не предсказуема.
- Назира не подлая. Не станет принимать условия братьев, а нас шантажировать. И подумай сама: Назира с мужем собираются вернуться в Рио. Это очень не понравится ее братьям, что уже ее беспокоит. Она мне сама жаловалась, когда мы виделись с ней не так давно. Саид будет против, а Мухамед – тем более. Ведь ее муж Миро – из Сан-Криштована. Там он и планирует купить дом, построить и открыть спортзал и спортшколу. Она станет соседкой Мухамеда! Да он умрет от злости  и досады! И Назире понадобятся подруги.  В Сан-Криштоване ее ещё помнят, но как сестру Мухамеда. А мы с тобой можем ее поддержать. Она захочет общаться. Почему бы нам не протянуть ей руку помощи?
- Ты права, Жади.
- Вот потому можно безбоязненно отправить Самиру  в Марракеш. Я ещё раз объясню ей, как найти дом Назиры. Впрочем, я уже давала ей адрес и телефон тети. Кстати, я звонила и Назире. Она так обрадовалась, узнав, что у нее может погостить Самира!
- Хорошо, Жади. Но что, если сид Абдул решит действовать, призвав закон? Он заявит в полиции, что Назира прячет у себя дочь его племянника Мухамеда, и потребует вернуть ее отцу? Назиру вынудят подчиниться, - предостерег Керим.
- Да, такое возможно. Но опять же – это время. Латифа, у вас с Керимом и у Самиры будет фора во времени. А пока дядя Абдул узнает, где Самира, догадается, что  можно ее вернуть силой, вы будете уже там, опередив сида Абдула. Но на всякий случай следует обдумать, как Самира должна действовать, если что-то пойдет не так. И ещё есть Лео…
- А при чем здесь Лео? Он ее парень? – поинтересовался Керим.
- Пока нет, но…
- Жади!..- осуждающе произнесла Латифа.
- Хорошо, пусть Самира сама решает, кто кем должен ей приходиться. Разве сейчас дело в этом? Как его не назвать, он – человек, который может ей помочь, если что.
- Что значит - «если что»? Жади, меня это пугает. И где сейчас моя Самира? – вспомнила Латифа о своей беде. – И Зорайдэ не звонит.
Она вновь была готова расплакаться. Но Жади велела ей переодеться, привести себя в порядок, взять себя в руки и терпеливо ждать хороших вестей!
Керим собрался уходить. У него были неотложные дела, а с Латифой собралась остаться Жади. Поэтому мужчина поднялся и простился с невестой, попросив держать его в курсе событий.
- Звони мне, Латифа. А я постараюсь заказать билеты на ближайшее время. Думай о том, что нам повезет, и мы уже через два дня можем быть в Фесе. И ты обнимешь дочь.
Латифа осталась в комнате, собираясь переодеться. Ведь она встретила плохую новость, уже лежа в постели в ночной рубашке. Перед приходом Керима она надела халат, который скрыл под собой ночную одежду. Но теперь надо было одеться, как следует. Вот-вот явится Эмми. Ведь Жади по ее просьбе попросила девушку принести планшет, чтобы попытаться ещё раз связаться с Самирой по скайпу.
И пока Латифа занималась собой, Керим увел Жади, чтобы поговорить с ней.
Уже стоя в дверях, он спросил:
- Жади, признайся честно: есть ещё что-то, о чем мы с Латифой не знаем. Так? Скажи мне, чтобы я знал. Ты можешь скрывать это от сестры. Наверно, у тебя есть для этого причины. Но мне ты должна рассказать, какие у тебя планы. Я уверен: ты не просто так рвешься в Марокко. И ведь никто не сможет тебя удержать. Если ты не полетишь с нами, то отправишься в Марокко сама. Я прав?
Жади молча поиграла бровями, как бы решая, стоит ли делиться с ним своими тайнами, но потом призналась:
- Керим, я ценю твою заботу о моей сестре…
- …она моя невеста и будущая жена!...
- …и так как ты уже знаешь нашу тайну – о том, что у Хадижи родились близнецы, я расскажу тебе ещё один секрет. Латифа не знает пока об этом, потому что я не захотела расстраивать ее ещё больше. Знаю, что она может нафантазировать, ведь дело касается ее дочери.
- Каким образом? – насторожился  Керим. Он вообще как-то не очень дружелюбно теперь смотрел на Жади, как если бы это она была причиной всех неприятностей, коснувшихся его любимой Латифы.
- Мальчик, которого нашли, вовсе не Амран. Люди рисковали напрасно. Женщины, укравшие сына моей дочери, пустили поисковиков по ложному следу. Никто, кроме Самиры, не знал ребенка в лицо. У них не было даже его фотографии. Но Самира столько раз нянчилась с Джамилем, а братья – близнецы и похожи, как два финика, как говорит лара Назира. Самира увидела ребенка и поняла, что это не Амран.
- И почему же она промолчала?
- Самира позвонила мне и рассказала об этом. Она намерена вместе с Лео, с которым подружилась, искать настоящего Амрана, пока все будут разбираться, кто и как их обманул.
- Понимаю! Ты боишься, что Латифа начнет возражать. Самира должна вернуться в Бразилию, чтобы не искать неприятностей на свою голову. Но что думаешь ты, Жади? Конечно, ты желаешь найти внука – и это можно понять. Но стоит ли рисковать при этом дочерью Латифы?
- Ты думаешь, что я хочу этого? – вспыхнула Жади.
- Не знаю, я хочу услышать это от тебя!
- Керим, для меня Самира – вторая дочь. Она мне в чем-то даже роднее моей собственной дочери, потому что она мое отражение в юности. Самира должна была родиться у меня. Но Аллах  рассудил иначе. И я, конечно, не хочу, чтобы моя племянница рисковала. Но как мне ее отговорить? Вот потому я и хочу лететь в Фес, чтобы самой заняться поисками Амрана, не одна, а с Лео. Он парень, опытный путешественник, он знает, как избежать опасности. А Самиру я намерена отговорить от приключений. Пусть сидит у Назиры и ждет вас с Латифой. Она не представляет, насколько серьезны планы дяди Абдула. Я отлично знаю, на что способны Саид, Мухамед и дядя Абдул. Я…, я…, - разнервничалась Жади.
- Успокойся, Жади! Я всё понял. Ты сделаешь всё, чтобы с Самирой ничего плохого не случилось. А искать малыша должны опытные люди. Это не дело молодой девушки, как и не твоё тоже. Самира – самонадеянная девушка, такой была когда-то и моя Неджма. Но она уже повзрослела. А вот Самира ещё не созрела до этого. Мы поняли друг друга, Жади?
- Да, - с сумрачным видом успокоила его тетя Самиры.
Мужчина сел в свой автомобиль и уехал. А Жади увидела, что к дому подходит Эмми.
- Тетя Жади! Я принесла планшет! Простите, что немного задержалась, но первая жена заставила меня мыть посуду! Сегодня моя очередь. Мне удалось только сейчас улизнуть из дома.
- Хорошо, Эмми, заходи.
Они поднялись на второй этаж, где Латифа уже готовила на кухне чай.
- Я даже не предложила Кериму выпить чаю, - посетовала она. – Здравствуй, Эмми!
Выпив чай с остатками вчерашней выпечки, женщины уставились в экран планшета, над котором «колдовала» девушка. Но как Эмми ни старалась, связаться с Самирой не смогла.
- Ее нет в скайпе, наверно, она не вышла в Интернет.
- Может быть, в тех местах нет Интернета? Если там нет даже сотовой связи, то…
- Или, как сказал Керим, Самире негде зарядить планшет и сотовый.
- Амин тоже так считает, что в пустыне сотовые и вообще вся аппаратура, связанная с электричеством, бесполезна. Дааа, с гаджетами в пустыне проблемы, - серьезно заметила Эмми.
- Как ты сказала? С чем там проблемы? – испуганно переспросила Латифа, опасаясь новых плохих вестей.
Эмми пояснила, что такое гаджеты.
- Ааа… Понятно. Эмми, если уж нам пока не увидеть Самиру, покажи нам записи, которые ты успела сделать. Ну, те, где пустыня, Самира на вершине дюны и… прочее, - попросила Жади, что оказалось плохой идеей. 
Увидев дочку, вокруг которой простирались во все стороны бесконечные пески, Латифа снова расплакалась.
- Как там моя Самира? А если она заболела? Что с ней? Когда их спасут?!
Эмми беспомощно смотрела то на свекровь, то на тетю Жади.
- Лучше я выключу планшет, - прошептала она.
- Нет! Пусть, я хочу видеть мою Самиру! Моя доченька!!!
Вестей из Феса и из Загоры не было. Жади и Латифа то и дело звонили, разговаривая с Зорайдэ и Каримой, расспрашивая дядю Али. Но из пустыни никто пока не вернулся.
- Но нужно что-то предпринять! – призывала Жади, разговаривая с дядей Али.
На что сид Али отвечал, что делает всё, что в его силах! Он и Саиду позвонил, и у них есть кое-какие соображения. Если всё получится, и в пустыню будет отправлен на поиски самолет, это хороший шанс найти пропавших людей.
- А если их не заметят?
- Жади, как можно не заметить две огромных машины – два джипа?!
Но время шло, а хороших новостей не было. Наверно, Латифа и Жади слишком накрутили себя, поэтому им казалось, что надежды почти не осталось. К Латифе приходили люди: дона Ноэмия, дона Жура с бестолковым Базилио, Амин с Мустафой, и каждый старался успокоить. Появился даже синьор Олаву, неуклюже выразив матери Самиры пожелания, чтобы девушка нашлась в добром здравии и поскорей вернулась в Сан-Криштован.
Всё это тяжело воспринималось Латифой, как будто приходили не поддержать ее, а выразить соболезнования. В конце дня Латифа слегла. Вероятно, это случилось на нервной почве. Она плакала и не могла ни о чем думать, только о Самире.
Вечером приехал Керим. Он так и остался сидеть у ее постели, расположившись в кресле, который они с Жади перенесли из гостиной.
Сначала Жади и Керим уговаривали ее успокоиться и набраться терпения. Но Латифа ничего не желала слушать. Она только повторяла сквозь слезы: «Что с моей Самирой?!»
- Керим, мой муж много раз звонил мне и спрашивал, когда я появлюсь дома. Мне придется вернуться. Лукас не знает, что с Латифой. Могу ли я оставить тебя и Латифу наедине? Дядя Абдул однозначно осудил бы такое. Но что мне делать?
- Я не догадался привезти сестру. Завтра же со мной приедет Марьям. Она уже ходит на костылях. Ещё немного – и ей снимут гипс. Но как быть сегодня?
- А если я попрошу Амина, чтобы он переночевал здесь с одной из своих жен? Тогда все правила приличия будут соблюдены. А Латифе следует поспать. У меня есть снотворное. Вот, я оставлю пару таблеток.
- Да, оставь. Я предложу Латифе, если она сама не сможет уснуть.
- Сон станет для нее лекарством. Возможно, завтра она проснется и услышит чудесную новость о том, что Самира нашлась. Или она сама позвонит матери!
Так Жади вынуждена была позвонить Эмми, разговаривать с Амином, хотя она и чувствовала, насколько он скован с ней. Но парень понял, что от него требуется. Ведь это дело чести – чтобы мать не оказалась в двусмысленной ситуации, если она останется наедине с мужчиной, пусть даже это ее жених.
Жади ждала на балконе, пока Амин и Эмми соберутся и выйдут на улицу. Она успела за это время позвонить Лукасу, чтобы успокоить его. А потом вызвала такси, которое подкатило как раз тогда, когда к дому подошли Амин и Эмми.
Жади уехала. А Кериму оставалось ловить косые взгляды сына Латифы, которому очень не нравилась ситуация. Керим, видя это и чувствуя к себе такое отношение, дал слово, что сразу же, как только Латифе станет лучше, а проблема с Самирой благополучно разрешится, немедленно жениться. И следует успеть до никяха купить положенное невесте золото. Он даже поймал себя на мысли, с каким удовольствием он сделает это – отведет Латифу в Торговый центр к ювелиру.
Керим даже улыбнулся, представив себе эту сцену. В комнату заглянула Эмми, предложив всем чай.
Керим согласился, намекнув, что мать Амина скорее всего сегодня даже не ела. Он надеялся, что Эмми приготовит что-нибудь легкое, ведь в холодильнике было полно продуктов. Но девушка тут же начала звонить Халисе. И они договорились, что первая жена принесет еду и покормит свекровь. Амин отправился за Халисой, чтобы она не боялась идти по тёмной улице.
Впрочем, Керим слышал в открытое окно голоса, долетавшие со стороны бара доны Журы, веселую музыку там же, шум проезжавших где-то рядом автомобилей… В Сан-Криштоване было спокойно.  Но Халиса ждала ребенка и могла опасаться за свою безопасность. И это правильно!
Эмми оказалась милой бездельницей. Она щебетала возле Латифы. Но, наконец, пришла Халиса. Эмми тут же исчезла из комнаты. Кериму было забавно всё это наблюдать.
Правда, ему не удалось посмотреть, как Халиса кормит свекровь, потому что Амин предложил ему выйти и перекусить на кухне, где теперь неумело управлялась с принесенными кастрюльками Эмми. Керим вдруг вспомнил, какой он увидел девушку на ее с Амином свадьбе. Пусть в доме Латифы и смотрели на праздник в Фесе по скайпу, но все равно Эмми была красавицей во всех чудесных  свадебных платьях.
И вот теперь эта красотка не может даже нормально разлить чай по кружкам. Пролив мимо, она тут же схватила полотенце и неаккуратно подтерла, виновато поглядывая на мужа.
И тогда Керим понял, какой Амин молодец: знал, что второй жене-красавице доверять мать не стоит. Обольет, мимо рта ложку пронесет, и не специально, а потому что у некоторых женщин руки не с того места растут. Таких женщин мало, но они есть.
Накормив лару Латифу, Халиса засобиралась домой. Амин предложил ей остаться в доме, ведь комнат свободных много! Она сначала отказывалась, но он настоял, даже велел ей остаться. Ведь ночевать одной в их доме – разве не страшно? Только после такого довода Халиса решила остаться. Но вместо того, чтобы отдыхать, она занялась кухней, решила приготовить таджин. Эмми досталось чистить овощи, но и здесь не обошлось без происшествия – девушка порезала палец. Халиса тут же хладнокровно отыскала в доме аптечку – шкатулка с медикаментами стояла там же, где находилась, когда Амин с Халисой ещё жили в этом доме.
Когда таджин был поставлен тушиться, тесто для хлеба замешено, только после этого первая жена отправилась спать в их бывшую комнату. Эмми разочарованно посмотрела ей в след. Ведь это она собиралась занять там место. Но Амин велел Эмми расположиться в гостиной на диване, принеся одеяла из шкафа в комнате матери.
Керим уснул, сидя в кресле рядом с кроватью невесты. Амин разбудил его рано утром, когда пришло время им собираться на работу. Они обсудили, как быть дальше. Утром с Латифой должны остаться жены Амина, затем собиралась приехать Жади – посидеть с сестрой до вечера, а потом вернется Керим, но не один, а с сестрой Марьям. Она и будет ухаживать за расклеившейся Латифой, потерявшей надежду. А готовить еду должны будут Халиса и Эмми. Ну, эээ…,  пусть Халиса готовит, а Эмми – принесет и накормит! – решил Амин.
Так прошел ещё один день. Дядя Али позвонил и сообщил, что уже готов к вылету самолет, который должен обследовать акваторию пустыни вдоль границы. И Латифа, Жади вместе со всеми ждали новостей. Звонила Иветти, которая одна в семье знала о том, что у Лео и Самиры неприятности. Иветти с Жади договорились, что не стоит беспокоить Львеночка и Далву с Деузой.
Знал ещё Лукас, который теперь уже не придирался к Жади, не требовал, чтобы она была дома. Дядя Али велел ему не спускать с Жади глаз, опасаясь, что племянница «рванет» в Марокко. Но когда Лукас увидел Латифу, которая слегла от навалившегося горя, он понял, что Жади намерена ухаживать за сестрой, и других замыслов в ее голове нет.
Вечером появился Керим. Он привез еду из кафе – на всякий случай, если вдруг окажется, что сегодня очередь Эмми готовить поесть. Лара Марьям с трудом взобралась  на костылях по лестнице под осуждающими взглядами Халисы. Как будто у лары Латифы нет двух невесток,  способных о ней позаботиться!  А Латифе стало лучше, когда она увидела сестру Керима.
Это подействовало на нее даже сильнее, чем подарок, преподнесенный Керимом: он подошел к постели невесты, которая сидела, привалившись спиной к горе подушек, открыл изящную коробочку и протянул Латифе золотое кольцо, ажурное, с золотыми розочками и листочками. Пусть оно не было украшено драгоценными камнями и бриллиантами, но смотрелось чудесно. Мужчина вынул колечко из футляра, взял руку Латифы и осторожно надел украшение на палец.
- Зачем? Керим! – едва улыбнулась ослабевшая Латифа, из вежливости бросив взгляд на кольцо.
- Мне захотелось ещё больше порадовать тебя, когда я узнал, что дядя Али добился, чтобы поиски велись с самолета.
- Что? Почему мне никто не сказал?
- Ты спала, а потом мы тебе говорили, но ты, наверно, не слушала, - удивилась Жади, которая ещё не уехала, решив встретиться с близкой родственницей Керима, взглянуть на нее.
- И что? Самолет что-нибудь обнаружил? – взволнованно спросила Латифа.
- Ещё нет. Всё дело в большой разнице во времени, дорогая. У нас сейчас вечер, а там полдень или около того. Дядя Али звонил мне часа три назад. Думаю, новости, если они есть, мы скоро узнаем.
- Моя Самира…, - с тоской проговорила Латифа, откидываясь на подушки. – Почему так: недавно я переживала из-за Амина, когда он сбежал на поиски Эмми, потом украли Амрана, теперь я жду, когда найдется Самира. Почему? Что я сделала? О, Аллах! Защити мою дочь! Спаси ее!
Часа два спустя раздался звонок дяди Али. Он с радостью рассказал, что пограничники видели лагерь и джипы почти рядом с оазисом у заброшенного колодца.
- Они видели мою Самиру? Видели людей? – спешила расспросить Латифа дядю Али. – Нет? Они не могли их рассмотреть? Но как можно не отличить даже с высоты девушку и мужчину? Как?
Сид Али добавил, что он лично намерен отправиться на одном из военных  джипов в пустыню за Самирой. Сам! Лично! Пусть Латифа успокоится и ждет!
Латифа даже выдохнула, как будто эти дни в ней собрался воздух, который встал внутри нее густым комом и не давал свободно дышать.
- Если сам дядя Али поедет за Самирой, то он обязательно вернет ее!
Вместе с ней радовались и Керим с сестрой, и Эмми, даже Халиса и Амин, который тут же исчез из дома. Наверно, отправился к отцу – сообщить новости.
Потом Латифа сама позвонила Жади, а затем и в Фес, где трубку подняла Карима и разболтала то, о чем дядя Али не счел нужный рассказать Латифе. Почему? Наверно, потому, что информация показалась ему странной. К такому выводу пришла Карима. Дело в том, что с самолета заметили какую-то женщину,  одетую в длинную светлую джеллабу. На голове у нее был пестрый, скрученный из ткани нескольких цветов тюрбан. Но кто это мог быть?
У пилотов даже возникло сомнение: если замеченная с воздуха внизу женщина одета как бедуинка, то, может быть, это не лагерь заблудившихся туристов, а стоянка бедуинов? Но ни бегающих вокруг детей, ни стада верблюдов и овец рядом не было. И пусть им показалось, что у женщины на руках был ребенок, но палатка и тент не были похожи на привычный для кочевников шатер.
- Это Самира! – воскликнула Латифа. - Это моя дочка!  Я положила в ее чемодан светлую джеллабу! А яркий тюрбан она могла сама накрутить из нескольких разноцветных платков, пакет с которыми я незаметно подложила в вещи! А ребенок на руках – это же Амранчик! О, Аллах, теперь я верю, что их нашли и спасут!
Но потом радость ее сменилась сомнениями:
- А вдруг из-за джеллабы, надетой Самирой, и тюрбана решат, что это стойбище кочевников? О, Аллах! Надо позвонить дяде Али и рассказать, что Самира, наконец-то, созрела до того, чтобы надеть платок и арабское платье!... Как же так? Какая насмешка судьбы – Самира так долго сопротивлялась всему этому, а когда свершилось, то именно ее одежда может сыграть там с ними злую шутку.
…Пока Латифа переживала из-за такой неоднозначной новости, Амин разговаривал с отцом в «Волшебной лампе». Мухамеду уже было известно всё, что смог рассказать дядя Али Латифе и то, о чем он умолчал, не подозревая, что болтливая Карима выложит Латифе всё и без него.
 - Отец, значит, Самира жива? И сын Хадижи тоже?
- Да, сынок. Уверен, что их спасут. Им осталось ждать недолго. А ты, значит, переживаешь за сестру?
- Я не могу представить, чтобы она умерла. Даже когда она несколько лет жила в другой части города, и я ее не видел, все равно знал, что она где-то есть.
- Всё верно, сынок. Я так тебе скажу: я сожалею, что моя дочь едва не пошла по пути одалисок. Но Аллах вернул ее на истинный путь. Я говорил тебе, что летчики видели внизу девушку, одетую в мусульманскую одежду? В платках и длинной одежде? Это может быть только Самира. И она исправилась. Я уверен. А дядя Абдул уже нашел твоей сестре жениха. Я собрал о нем сведения: хороший человек.
- Но… Разве это не тот, который сватался к Сумайе? Его все потом осмеяли – Самира и Хадижа, Карима, даже Зорайдэ сказала, что он никуда не годится. Самира рассказывала потом, что они специально подговорили Сумайю споткнуться и пролить чай на гостей, уронить блюдо с выпечкой, а потом и напугать жениха, выдувая пузыри из жевательной резинки. Сумайя всё сделала, и жених сбежал. А дядя Абдул долго недоумевал, почему Сумайя ему не понравилась.
- Не знал об этом, - удивился Мухамед. – Вот какие негодницы! Так это Самира и Хадижа такое придумали? Как-то не верится. Нет, без Жади не обошлось, уверен! Вот твоя мать никогда бы на такое не пошла. Это харам!
- Но Самире он тоже не понравится. Она ему ещё и не такое устроит!
- Ну, это мы ещё посмотрим. А, может быть, наоборот, согласится?  Ответь честно, Амин, кто теперь женится на твоей сестре? Не выдавать же ее замуж за бразильца или того… индуса… Арнава, кажется? Может быть, он и хороший предприниматель, но… веры не нашей. Не подходит мне в зятья.
- А если всё-таки она не согласится?
- Тогда пусть лучше сгинет в пустыне! – рассердился Мухамед, где-то в глубине души подозревая, что Амин прав, и случится всё именно так – сватовство закончится скандалом. Но он тут же поправил себя: - Если судьба негодной дочери такова, то что я могу сделать? Мне хотелось бы, чтобы Самира вернулась на путь истинный, но если Аллах решит иначе?
Потом мужчина перевел разговор на другую тему.
- Кстати, как твоя мать?
Амин пожал плечами и отвел глаза. Мухамед понимающе кивнул.
- Снова Керим? Же-ни-шок! Что теперь? Ты правильно сделал, сынок, что остался ночевать в доме матери и привел туда жен. А теперь Керим привез какую-то женщину?
- Да, это сестра сида Керима. Родная. Она даже со сломанной ногой приехала, чтобы ухаживать за будущей невесткой. Отец, сегодня Керим подарил матери золотое кольцо.
- Кольцо? Золотое? Красивое, наверно? Дорогое? – понимающе кивал в такт словам Мухамед с выражением досады на лице, уперев руки в бока. Из-под джеллабы были видны края брюк и острые носы бабуш, с которых отец предпочитал расхаживать по магазину.
- Не знаю, я не приценивался. Но вряд ли дорогое. Керим - владелец кафе, а ещё у него есть фазенда, где для него выращивают овощи и фрукты для кафе. У него не такой уж большой доход. Больше, конечно, чем у тебя. Но…
- Амин, счастье – не в деньгах, - тут же, выставив вперед растопыренную пятерню, среагировал Мухамед. - Я смог в этом убедиться. Саид всегда был намного богаче меня, но так и не стал счастливым с Жади, которая никогда его не ценила. А я со своим небольшим магазином прожил столько счастливых лет с твоей матерью, но потерял ее по глупости. Аллах, ну почему мне была послана Лейла? Если бы я тогда не повелся на уговоры дяди Абдула!   
- Мать для тебя теперь потеряна навсегда. Мне не по себе от этой мысли. Когда я вижу сида Керима, внутри меня всё переворачивается, - признался отцу Амин.
- У меня тоже, Амин, у меня тоже!

…Тем временем у бара доны Журы сидела дона Ноэмия. Она заглянула к подруге поболтать о жизни. Но самой важной темой в Сан-Криштоване всё ещё оставалась новость о пропавшей в африканской пустыне Самире. Все жалели дону Латифу, но никто не выражал сочувствия синьору Мухамеду.
Казалось, отец совсем не был обеспокоен происшествием с родной дочерью. Неважно, какое недопонимание существует между близкими родственниками, но разве в моменты, когда кому-то из семьи угрожает смертельная опасность, можно оставаться таким равнодушным?
Дона Ноэмия, сидя в баре и беседуя с доной Журой, пыталась найти этому объяснение.
- Понимаешь, Журинья, есть у них в Марокко такое понятие – Мактуб, что означает: так суждено. Мне Мустафа рассказывал. Они верят, что вся жизнь человека заранее запрограммирована свыше, если так можно выразиться. И ничто невозможно изменить, даже пытаться не стоит. Не выйдет. Поэтому и синьор Мухамед ждет, чем это всё закончится: если Самира выживет в пустыне, ее найдут и спасут, значит, так было суждено. Если нет, значит, так и должно было случиться.
- Но как же так? Ведь дона Латифа совсем иначе восприняла весть о пропавшей в пустыне дочери! Она даже заболела с горя! А ведь они когда-то были одной семьей. Как это: мать чуть с ума не сходит, а отцу хоть бы что? Мактуб, говоришь? А Латифа в него не верит, значит?
Но жена Мустафы только плечами пожала. Ей хотелось узнать о другом. Она сегодня днем не смогла, к сожалению, сходить вместе с Журой в церковь. Но дона Жура, захватив с собой Базилио и Анинью, закрыв бар на перерыв, отправилась в ближайшую церковь помолиться о спасении Самиры из плена пустыни. Она и с падре поговорила. О чем она теперь подробно и поведала подруге Ноэмии.
- Знаешь, кого мы там видели? – вдруг вспомнила хозяйка бара. – Синьора Олаву!
Ноэмия широко раскрыла глаза и подняла брови, показывая, насколько удивлена.
- И что же? Он ходил на исповедь?
- Нет, он молился. Даже свечу поставил за здравие Самиры. Ты представляешь? Купил самую большую, взял последнюю, которую и я намечала купить, но он опередил. Ну, я не сержусь, ведь он это сделал ради Самиры. Мы пришли в церковь с одной целью – оба переживаем за девушку.
Потом, что-то вспомнив, дона Жура с силой хлопнула рукой по столу и повернулась к Анинье, с сонным видом стоявшей за барной стойкой.
- Анинья! Напомни мне, чтобы я завтра отправила Базилио к падре! Обещала святому отцу прислать мусс из манго, сок и пирожки. Как бы не забыть. А то завтра по телевизору  будут показывать футбольный матч, а это – полный зал посетителей. Где там вспомнишь о данных обещаниях?
Заметив, что Анинья записала что-то в тетрадь, дона Жура успокоилась. Теперь она не забудет! А то ведь падре и обидеться может. И вообще, женщина не любила, если не удавалось сдержать обещание. Она старалась быть хозяйкой своего слова. Так и Шанди всегда учила. Так что…
Когда Ноэмия собралась уходить, зазвонил ее сотовый. Увидев, что на экране высветилось имя мужа, она недовольно поднесла трубку к уху.
- В чем дело, Мустафа?  Не можешь без меня и полчаса прожить? Еда же на плите!... Что?! – вдруг радостно взметнулись ее брови.
Базилио, лениво следивший за посетителями и столиком, где сидела хозяйка с подругой, вдруг насторожился. Какие-то новости?
Выслушав довольно продолжительный рассказ Мустафы, кивая с одобрительной улыбкой, дона Ноэмия, отключив телефон, наконец, рассказала Журе новость:  с самолета были замечены  пропавшие родственники Латифы. Значит, и Самира там! Скоро уже отправятся за ними на военных машинах. И родственник Латифы, тот старик, который раньше часто приезжал из Марокко, ну тот, дядя Али, кажется? – вот он тоже намерен отправиться в пустыню за Самирой!
- Слава Богу! – выдохнула дона Жура и заявила: – Когда девчонка вернется в Рио живой-здоровой, устрою праздник в Сан-Криштоване! И все получат пиво за счет заведения! Это вам не шутки!
Базилио, превратившись в слух, даже подпрыгнул от радости. Вот это новость! Да ещё из первоисточника! Кому, кому об этом рассказать? Базилио завертел головой в поисках свободных и заинтересованных ушей.
- Базилио! – загремел возле него голос хозяйки бара. – Тебе заняться нечем? Почему не метешь? Вон мусора сколько под столиками! Ничего, лентяй, я тебя научу танцевать ламбаду с метлой в руках!
- Дона Жура! – взвыл парень, которому от доны Журы досталось мокрой грязной тряпкой по руке.
- Иди работать! – грозно сказала женщина и указала пальцем под столик у стены, где  посетители бара уронили со стола на пол недоеденный банан и даже нетронутый пирожок.  Парень живо переместился к столику, чтобы  ещё сильнее не разозлить  дону Журу.


18. Часть 27. Глава  18. Жертва пустыни. Спасение.


Пока в Сан-Криштоване радовались спасению Самиры, не подозревая о том, что ещё пришлось ей пережить, под пальмами у джипов люди приводили себя в порядок после страшной бури. Если Амалия и Алекс не пострадали внутри машины, то у Лео и Самиры волосы были забиты песком.
- Но это даже на песок не похоже! – возмущалась Самира, пытаясь расчесать всклокоченные волосы. – Я как-то иначе представляла себе песок пустыни – как песчинки размером с крупинки сахара. А это… Это не песок - это пыль!
- А что ты хочешь? Так и есть – пыль, в которую ветер стер песчинки за многие тысячи лет. Давай расческу, помогу!
У Самиры уже не было ни сил, ни терпения вычесывать песок из некогда волнистых светлых волос, а теперь –  засаленных лохм, от грязи непонятного серого оттенка.
Но песок был не только в волосах. Ветер во время бури засыпал их песком с ног до головы, который попал  в глаза, уши, рот, во все карманы. Только теперь Самира поняла, что если бы не спасительный платок, которым она укрывала нос, то песок в прямом смысле удушил бы ее, заполнив носоглотку.  Ей все ещё было трудно дышать. И глаза слезились. Уши тоже как будто заложены.
Наверно, поэтому она не стала обращать внимание на закат. Впрочем, увидеть его в этот вечер итак не получилось бы: поднятая ветром песчаная пыль  закрыла собой солнце. Всё, что люди смогли наблюдать, это как серо-жёлтый блин сел за горизонт.
Когда стемнело,  Усем смог разжечь костер из собранных сразу после бури обломанных пальмовых веток и приготовил ужин из части сохранившихся запасов,  спасенных Алексом вместе с целым ящиком бутылок с питьевой водой.
Никто не хотел думать о том, что будет дальше. Они так надеялись на скорое спасение, но пустыня как будто услышала их радость и решила над ними сыграть злую шутку. Придет ли теперь помощь? А если и те, кто отправился их спасать,   пропали, погибли во время бури?
Еда показалась всем очень вкусной. Но Самира, не смотря на то, что давно не ела,  не смогла осилить свою порцию. Из-за жары, которая стала понемногу спадать, и от перенесенного стресса есть не хотелось совсем.
Она предложила свою еду Алексу. Он мужчина, ему нужно больше еды. Не выбрасывать же, когда, может быть, эта пища уже последняя, а они - накануне голода?
Покончив с ужином, мужчины вспомнили о сигнальных ракетах. Ведь их не пришлось откапывать из песка – Лео хранил их в машине. Следовало сделать выстрел, чтобы не упускать ещё один шанс на спасения. Ракета взвилась яркой точкой в ночное небо. Оставалось ждать в надежде, что кто-то заметит их знак, крик о помощи.
Девушки в эту ночь решили разместиться внутри джипа. Алекс и Лео составили им компанию, не смотря на то, что Атиф всем видом показывал недовольство и даже возмущение. Но не спать же в помятой ветром, скособоченной  бурей палатке, завернувшись в засыпанные песком одеяла!
Одеяла были настолько грязными, что их следовало бы тщательно выбить палкой, повесив куда-нибудь на перекладину, которой не наблюдалось нигде поблизости. Как и подходящей палки. Значит, и думать об этом нечего!
А чтобы Атиф не нервничал, подбивая приятелей против поведения бразильской молодежи, они поставили на приборную панели фонарь, который тоже пережил бурю внутри коробки с разными хозяйственными припасами. Свет, конечно, мешал спать, но они настолько устали после перенесенной бури, что Самира уснула мгновенно, забыв даже о маленьком «Амране», которого тоже уложили рядом на сиденье между ней и Амалией.
То, что в машине горел фонарь, было хорошо ещё и тем, что их могут заметить, если кто-то будет их искать. Пусть издали огонек фонаря не будет  заметен, но все равно это какой-то луч надежды! А для разозленного Атифа, вынужденного следить за поведением Самиры, это – повод успокоиться. Благодаря фонарю, снаружи было видно всё, что происходило внутри джипа.
Но, как оказались, крепко уснула только Самира, столько пережив за этот день. Она примостилась на заднем сидении, Лео же дремал на переднем, там, где был руль. Но Амалии и Алексу не спалось. Они тихо выбрались из машины, решив присесть на одеяла, прикрывшись с ветреной стороны стеной кособокой палатки, которую подтащили к дверце автомобиля. Амалия осторожно забрала ребенка от Самиры и устроила его на свободном переднем сидении, решив время от времени заглядывать в машину, присматривая за ним. Ей уже давно не нравилось, как дышит малыш. И он вновь практически ничего не поел. Даже воды не попил. Но что делать в таких случаях, ни Амалия, ни Самира не знали. Тургут, кстати, тоже не смог дать совет. Только смочить ребенку губы мокрой тряпочкой.
И вот, когда прошло уже пол ночи, Амалия в очередной раз приоткрыла дверцу джипа. Личико мальчика показалось ей каким-то неестественным, странно застывшим. Ахнув, молодая женщина прикоснулась к ребенку рукой. Тело показалось ей окоченевшим. Но ребенок не мог замерзнуть! Они закутали мальчика в одеяльце, которое тщательно вытрясли с Самирой! Долго по очереди  выбивали из него песчаную пыль. Даже Лео с Алексом им помогли.
Не сразу до Амалии дошло, что случилось. Она искала причины, что с ним такое, но потом развернула одеяльце.
-  Алекс, неужели он… мертв?! – только тогда с ужасом спросила она, показывая рукой на ребенка.
- Что? Как это? – подошел мужчина и тоже прикоснулся к  холодному личику.
- Нет, не буди Самиру, пусть спит! – остановил Алекс подругу. – Давай разбудим Тургута и спросим, что делать.
Лео проснулся как раз тогда, когда в машину заглянул Тургут, чтобы забрать ребенка.
- Умер? – сразу понял Лео, успев увидеть мальчика. Алекс кивнул, Амалия прикрыла глаза ладонью.
Лео повернулся к безмятежно спящей Самире.
- Пусть отдохнет, не трогайте ее. Пусть доспит. Утром узнает! Все равно хоронить его будут, когда встанет солнце!
Потом Самира не могла объяснить себе, что она испытала, когда узнала о ночном происшествии. То, что ребенок, скорее всего, умирает, потому что помощи ему уже не дождаться, было понятно всем. И все-таки его смерть потрясла девушку. Когда она открыла глаза в сумраке раннего утра, то, не обнаружив в машине малыша, решила, что его унес к себе Тургут. Так ей ответила и Амалия, не вникая в подробности. Позже Лео рассказал, что мальчика вот-вот похоронят по обычаям, принятым в пустыне.
- Лео, как это происходит? Ты видел этот процесс, когда жил в караванах и у кочевников? Как можно похоронить человека в пустыне? Его просто зарывают в песок? Но потом ведь невозможно будет найти могилу?
Лео рассказал ей, что было ему известно. Да, зарывают в песок, завернув в саван, но в остальном совершают все принятые в исламе обряды и произносят слова.
- Кстати, нам дали понять, чтобы мы не вмешивались. Ребенка погребут по их правилам. Здесь свои обычаи. Нам лучше вообще этого не видеть.
- Да, так будет … лучше…, - сказала, опустив глаза, Самира.
Мальчика похоронили в песчаной яме, завернув в пеленку и насыпав сверху холм в виде маленькой усеченной пирамиды.
Увидев позже могилку, Самира расплакалась.  Она успела привязаться к малышу. Ей стало страшно, когда она представила, что где-то сейчас живет (или уже нет?) не найденный Амран,  настоящий сын Хадижи, которого так надежно спрятала подлая Зухра.  Что с тем ребенком? Нет, его непременно надо отыскать! А для этого стоит постараться выжить!
Лео с Алексом, выпив приготовленного Усемом чаю, решили взобраться на соседнюю дюну, немного переместившуюся в сторону после беспощадной бури. Захватив с собой одну из последних сигнальных ракет, парни побежали по песку наверх. Впрочем, это неверно сказано – побежали. Их ноги увязали в песке, и, делая шаг, парни скатывались на два шага назад…
Увидев, как с вершины дюны в небо взвилась ракета, Самира больше не испытала никакого чувства ожидания и надежды.  Пустыня уже забрала первую жертву, самое слабое их звено. Может быть, стоит сказать себе правду? Кто станет следующим? Или жажда, жара, а потом для самых выносливых - и голод довершат злое дело коварной пустыни?
Амалия увидела, как по лицу подруги текут слезы.
- Перестань, Самира. Мальчик был обречен. Нам отдали его уже больным. У него был единственный шанс – если бы мы успели довезти его в Загору и показать врачам. Но… если бы не та буря!
- …пустыня не отпустила свою жертву. Я знаю, - ответила Самира. – Возможно, нас всех ждет такая же судьба. Что поделаешь? Но вы оказались в этой ловушке из-за меня! Вот что, Амалия,  самое страшное - сознавать, что я стану  причиной гибели вас троих. Если бы я не согласилась, чтобы ты поехала вместе со мной, если бы тетя Жади не уговорила Лео помогать мне, если бы Лео не  поманил Алекса путешествием по пустыне!  Я стою в начале этой трагической цепочки, я – причина ваших несчастий!
- Хватит себя винить, Самира! Все мы взрослые люди, мы сами отвечаем за свои поступки. И не начинай больше об этом!.. Ах, смотри! – воскликнула Амалия, вскакивая с одеяла, где сидела под тентом рядом с Самирой. – Кажется, они что-то увидели с вершины!
Они взвизгнули и понеслись наперегонки к дюне – навстречу Лео и Алексу, которые тоже спешили, но только вниз.
- Что? Что вы там увидели?! – не выдержала и закричала Самира.
За ними со стороны лагеря наблюдали Усем и Атиф. Тургута не было видно.
- Нашу ракету заметили! Кто-то ответил своей ракетой! Нас увидели! О нас знают!
Девушки ликовали. Алекс сгреб Амалию и прижал к себе. Они так и стояли на склоне дюны, крепко обнявшись, не обращая внимания на то, что под ногами осыпается песок, ноги сами скользят вниз.
Лео схватил Самиру за руку, и они теперь уже вместе побежали, а затем скатились вниз. Девушка представила себя со стороны: «романтичная»,  наверно, картинка! Вместо красиво развевающихся на ветру волос, как это показывают в кино, давно не мытые засаленные патлы, полные не вычесанного песка, грязная одежда, затрепанные кроссовки с нестиранными носочками, потерявшими свой цвет.
Она мельком бросила взгляд на Лео – но с ним было всё в полном порядке! Только волосы торчали вверх, как будто они проволочные. Хорошо, что у него короткая стрижка!
И всё равно Самира чувствовала себя очень счастливой!
Внизу у джипов парни рассказали остальным, как, запустив ракету, они немного постояли, осматриваясь.  И вдруг на горизонте тоже взвилась ракета! Что это может быть, как не ответ на их мольбу о помощи?!  В пустынях не бывает фейерверков. Только не здесь и не сейчас!
- Покажите точно, в какой стороне вы увидели ракету? – попросил появившийся Тургут. Он уже успел нырнуть в нутро джипа, на котором приехал с товарищами, теперь в его руках была карта. (Кстати, во время бури выломали одну дверцу, но когда было уже поздно!)
Ребята растерянно переглянулись, потом что-то прикинули и сказали, что ракета была запущена в той стороне, где находится оазис.
- Это очень хорошо, - только и сказал Тургут, ничего не объясняя.
Все снова были переполнены надеждой на спасение. Но сколько им ещё ждать? А эта жара, которая вновь вот-вот начнется!
- Лео, на каком примерно расстоянии могли находиться люди, которые выпустили ракету? – поинтересовалась Самира.
И пока Лео прикидывал, что-то подсчитывал, Алекс вдруг сказал одну вещь, от которой у всех упало настроение.
- А если это такой же бедолага, как мы? И он тоже ждет помощи? И уверен, что мы идем к нему, чтобы спасти?
- Алекс, не надо, - тихо сказал Амалия. – Не лишай нас веры в спасение.
- Но ведь всё может быть? – ответил Алекс, но тут же бодро предложил: - А ещё я думаю, не сходить ли мне в оазис. Я вспомнил, что видел там одно растение, которое могло бы пополнить мой гербарий…
- А сам гербарий где? – поинтересовался Лео. – Ты его все время бросал под тентом! Буря его не похитила?
- Я не бросал альбом с гербарием! Наоборот, оставлял для высушивания. Но нет, гербарий у меня. Счастливый случай. Как раз незадолго до бури я решил убрать альбом, чтобы заполнить записями под каждым экземпляром растений.
- Нет, Алекс, одному тебе идти не стоит, а я сегодня никуда не пойду, оазис меня не манит. Оазис оставим на завтра, если только сегодня к нам не придет помощь, - сказал ему Лео, поддержав шутку.
И вдруг… Вдруг на горизонте показались джипы! Несколько машин, окрашенных в защитные цвета - оттенки пустыни.  Они двигались небольшой колонной один за другим между дюнами.
Люди, увидевшие их, застыли, наблюдая за «железным караваном» как за чудом.
- Они нас нашли! – очнувшись первая, возликовала Самира.
Когда джипы приблизились настолько, что в них стали видны люди, Самире вдруг показалось, что в одном из них она видит… дядю Али!
Лео и Самира, Амалия и Алекс невольно двинулись в сторону машин. За их спинами с гордым достоинством стояли Атиф, Тургут и Усем. Но даже по ним чувствовалось, как рады люди приближающемуся спасению.
Когда первый джип остановился, распахнулась дверь, и из машины вышел сид Али – такой, каким его всегда видели в Фесе на рынке верблюдов. Он был одет в светлую рубашку и такие же легкие светлые штаны, а на голове накручен тюрбан из белоснежной ткани. Шейх сид Али эль Адиб.
- Дядя Али! – с криком сорвалась с места Самира и понеслась к нему,  распахнув руки. Добежав до раскрывшего объятия дяди Али, она кинулась ему на шею, горько рыдая и смеясь одновременно. И никак не могла остановиться. 
Подошли Амалия и Алекс, встали рядом, прижимаясь друг к другу. У Амалии тоже текли по лицу слезы. Только Лео улыбался, стоя с невообразимо застенчивым видом, дергая рукой себя за мочку уха. Было похоже, что только он и верил, что всё закончится хорошо.
Потом и все они обнимали дядю Али и благодарили прибывших за спасение.
Рассказали и о смерти ребенка. Но когда старик услышал историю и увидел место, где упокоился выкупленный у кочевников мальчик, сид Али так странно взглянул на Самиру, что она поняла: Зорайдэ обо всем ему рассказала!  Она опустила глаза. Однако сид Али не стал разоблачать обман.
Им дали достаточно бензина, чтобы заправить джипы, а люди, приехавшие к ним с помощью, помогли проверить, как работают арендованные ими машины. Джип, у которого не открывались дверцы, а потом одна из них была просто взломана Тургутом, так и не двинулся с места. Его пришлось вывозить на тросе. 
Что ещё? Девушки и Лео решили, что некоторые вещи лучше оставить под пальмой. Например, одеяла, испорченную палатку – им они не нужны, но вдруг кому-то пригодятся, таким же случайным пленникам пустыни? И свой тент они тоже прикопали под пальмами, как и грязную, заношенную одежду, ящик, в котором почти не осталось бутылок с питьевой водой. Ведь его тоже можно использовать хотя бы на растопку. Спички в пустой железной банке.
Тургут же все-таки решил забрать свой тент, большой и удобный, много повидавший за свою историю, которому ещё многое предстоит пережить.

Пока шли сборы, сид Али отвел Самиру в сторону, предупредив, что им следует поговорить. Они отошли к дюне, под серьезными взглядами Атифа.
- Самира, ты видишь, как смотрит на тебя этот человек?
- Да, дядя Али. Даже знаю, что дядя Абдул велел ему за мной следить. Мы видели Атифа возле развалин крепости в Фесе, когда ходили туда с Амалией и встретились с Лео.
- Так вот, ещё в Фесе твой дядя Абдул велел Атифу схватить тебя, как только уладятся дела с ребенком, и привезти к нему в риад. Но мы с твоей мамой хотим, чтобы ты не возвращалась в Фес, а поехала к ларе Назире. Так будет лучше, поверь.
- Дядя Али, я поеду, я подчинюсь. Тем более что Амалия и Алекс из Марракеша намерены лететь в Европу, чтобы вместе провести там время перед возвращением в Бразилию.  А мне остается только писать статьи или книгу, на которую я так и не собрала материал. Теперь уже и не смогу собрать, - разочарованно махнула рукой девушка.
Сид Али понимающе кивал.
- Но это не всё. Сид Абдул приходил в мой дом, Самира, чтобы сказать, что он и твой отец договорились о сватовстве. Они нашли тебе жениха.
- Что?! Какого ещё жениха? – начала возмущаться девушка, хотя и кое-что уже слышала.
- Это Имад, тот самый несостоявшийся жених Сумайи, - мрачно ответил старик, засунув руки в карманы штанов.
Он внимательно следил за выражением ее лица.
- Понимаю, что тебе этот жених не по вкусу. Вот поэтому тебе предстоит поехать к ларе Назире и переждать у нее, пока не утрясется история со сватовством. Я подумаю, как избавить тебя от человека, с которым ты не захочешь связывать судьбу.  Возможно, я не прав, но горький опыт с Жади кое-чему меня научил.
- Дядя Али, неужели мне придется бежать в Бразилию? Разве я не свободная девушка?!  Почему дядя Абдул считает, что может распоряжаться моей жизнью, как будто я вещь?!
- Самира, все уже садятся в машины. Нам пора. В Загоре ты скажешь, что больна, проведешь некоторое время в больнице, сдавая анализы. Я уговорю Атифа и Усема вернуться в Фес без меня, без тебя. Пообещаю, что лично отвезу тебя, куда понадобится. Аллах, сколько я взял на себя грехов! То Жади, теперь ты. Только твоя мать никогда не доставляла неприятностей.
- Дядя Али!..
- Делай, Самира, как я велю. И твоя мама очень переживает за тебя, она тоже требует, чтобы ты погостила у Назиры. Жади хочет  того же. Кстати, Латифа и Керим прилетают в Марокко на никях. Вот вместе вы и вернетесь в Бразилию.
-  На их собственный никях? – уточнила на всякий случай девушка. - Когда я смогу позвонить маме?!
- Сделаешь это в Загоре, когда устрою вас в отеле. Сид Абдул пожелал, чтобы и их свадьба состоялась в Фесе, с этим я согласен.
- Но, дядя Али, как же Амран? Кто будет его искать?
- Тсс! О, Аллах! Не ты, это точно. И не Лео! Есть Усем, я ему потом расскажу правду.
- Но у Лео появились новые сведения. Он может напасть на настоящий след. Если бы его послушались, то мы могли бы найти сына Хадижи уже давно.
- Самира, забудь. Это больше не твое дело. Усем займется, пусть даже вместе с Лео. Но не ты.
- Дядя Али, пожалуйста, не рассказывайте пока ничего Усему! Он хороший и добрый человек, но… Иначе Лео сам отправится на поиски, а мальчика так и не найдут. А я даю слово, что не стану участвовать в поисках змеелова, который может дать подсказку!
Старик не понял ее логики, но пора было садиться в машину.
- Идем, потом поговорим. Пора ехать!
По пути к джипу Самира пыталась выяснить, как далеко от Загоры находится городок Мхамид. Сид Али ответил, что ему известно это место. Довольно далеко.
В машине поместились Амалия и Самира, сид Али и Алекс. Лео сидел за рулем, пристроившись за одной из машин.
Завязалась беседа. Девушке хотелось выложить дяде Али сразу всю историю их злоключений, но из-за переполненности чувств перескакивала с одной темы на другую.
- Дядя Али, когда я увидела ваши джипы, я сначала не поверила глазам, решила, что это мираж! Кстати, мы ни разу не видели в пустыне миражи. А о них так часто пишут в книгах.
- А я видел миражи, только давно, когда шел однажды с караваном. Мы с Альбьери видели, - слегка повернув голову, произнес за рулем Лео. – Обычно их видят в полуденное время, когда почва раскаляется от солнца, а в атмосфере воздух различается по плотности. Но иногда возникают и перед восходом солнца, когда воздух насыщен пылью. Я помню: вдруг на горизонте возникло озеро с островами и цветущим оазисом. Картина была настолько яркой, что ввела нас с Альбьери в заблуждение. Но не опытного проводника, который сказал нам, что за много лет, когда он водит по этому пути караваны, он не видел никакого озера, а это – всего лишь мираж. И точно – оазис с озером не приближался, сколько мы ни шли, а потом и вовсе растаял, ничего не осталось.
Потом Самира долго выпытывала у дяди Али новости о матери и о тете Жади, о Зорайдэ и Кариме. Но разговаривать было неудобно – сид Али ехал на переднем сидении, а Самира – возле прижавшихся друг к другу Амалии и Алексе, которые блаженно молчали, наслаждаясь соседством друг друга, счастливые, что спаслись, а беды остались позади.
Но у Самиры развязался язык. Она была так рада появлению дяди Али, что болтала, как Карима.
- А почему буря самум пришла в такое время года? Разве это не зимний ветер?
- Это удивительно, такое редко происходит. Но в Сахаре известен и другой ветер. Называется сирокко, или хамсин, - кивнул сид Али. - Он никогда не бывает таким разрушительным, как самум, но дует не четверть часа, а трое суток подряд, и если в первый день он иногда бывает едва заметным, то во второй становится сильным, а на третий — невыносимым. В воздухе при этом носится едва заметная глазу, тонкая, но едкая пыль, проникающая во все поры кожи. Воздух бывает сух и горяч. Рот сохнет, кожа трескается. Свое название «хамсин» этот ветер получил потому, что возникает только в течение пятидесяти ближайших дней после весеннего равноденствия. Но и его время уже прошло.
- Что же тогда это было?...  А сколько нам ехать до Загоры?
Сид Али показал на старинный дорожный знак, мимо которого они теперь проезжали. На нем было написано: «Тимбукту – 52 дня».
- Столько времени длится путешествие в Тимбукту пешком или на верблюдах. Сколько на джипах – не знаю. Но до Загоры всего несколько часов. Скоро приедем, - успокоил ее дядя Али.
- Когда я всем-всем позвоню, то потом покажу Вам, дядя Али, фотографии, которые сделала в пустыне. До того, как я приехала в Сахару, и предположить не могла, что в пустыне можно сделать столько фотографий. Кажется же: песок — ну и песок, что в нём такого? А на самом деле, каждая дюна — уникальна. И одна — красивее другой. 
И вдруг она заметила в зеркало заднего вида, что Амалия улыбается, слушая ее слова.
- Да, я не могу сказать, что когда-нибудь смогу забыть то, что нам пришлось пережить в пустыне, но сейчас мне кажется, что всё это случилось не со мной. Это был дурной сон: две ужасных бури, жара и жажда, страх смерти!
- Понимаю, - согласилась журналистка, сжав незаметно ее локоть.
- А я сожалею о том, что мой гербарий оказался в итоге не полным, - пробормотал Алекс, устраивая голову на плече подруги.
- Так оставайтесь ещё на неделю, - предложила Самира.- Лео, ты же хотел навестить товарища где-то в этих местах – за Загорой, где-то за Мхамидом.
- О, нет, больше никакой пустыни. У нас с Амалией другие планы, - ответил мужчина. – Самира, а ты чем собираешься заняться? Неужели продолжишь путешествие по городам Марокко?
- Увы, и у меня тоже изменились планы. Я поеду к тете Назире в Марракеш, - ответила девушка, но заметила брошенный на нее удивленный взгляд Лео.  «Потом объясню», - знаками дала ему понять Самира.
Потом машины остановились у древнего колодца, на глубине десяти метров в котором плескалась вода. Пить ее никто не рискнул, пусть их и уверяли, что вода пресная и очень вкусная. Но жизнь научила осторожности, тем более, что  военные привезли с собой запас воды. Но девушки хотя бы умыли лица.
А затем они вновь ехали посреди огромной долины, окруженной обожженными тысячелетними скалами. Самира вновь ожила, рассматривая и стараясь впитать взглядами увиденное. Ведь вся фото\видеоаппаратура разрядилась ещё в пустыне.
- Я всё обязательно опишу. Вспомню навыки выживания в пустыне, которые мы приобрели, звездное небо, закаты и восходы солнца,  которым мы любовались, не смотря на все невзгоды … И то, как я прокатилась на верблюде….
Она порылась в сумке, которая снова была у нее на коленях с перекинутым через плечо ремнем, и достала каменный цветок.
- Дядя Али, взгляните – это роза пустыни. Я не сама ее нашла, это подарок, но какая прелесть! – протянула она на ладони минерал. Дядя Али бросил взгляд на вещицу, перехватив промелькнувшую на губах  Лео довольную улыбку. Кажется, он понял, чей это подарок.
- Я хотела бы привезти в Бразилию несколько таких «роз пустыни» как сувениры для мамы, тети Жади и Эмми. Но где их искать?  - осматривая пространство из окна автомобиля, проговорила Самира.
- О, нет, только не будем нигде останавливаться, - простонала Амалия. – Я хочу скорее в отель, где есть душ, нормальная постель, вкусная еда…
- Я тоже, - призналась и девушка.
К обеду они проехали между песчаных дюн, которые вздымались на сотни метров, и въехали в некогда берберскую деревушку, а ныне процветающий городок Загора.
Сид Али предложил разместиться в маленькой гостинице, где их ждало самое ценное – душ!  Позже они собрались на ужин, который состоял из оливок, лепешек, тушеной баранины и традиционного в пустыне зеленого чая.
Самира с нетерпением ждала, когда зарядятся ее сотовый и планшет. А пока сид Али дал ей свой мобильный, понимая, как необходимо девушке сделать несколько важных звонков. И в первую очередь она позвонила матери в Рио.
Сид Али вышел из комнаты, чтобы не слышать и не видеть душераздирающих сцен, когда дочка Латифы будет говорить с мамой, с Жади, с Зорайдэ.
Под дверью маячил Лео. Он быстрее Самиры привел себя в порядок – ему тоже пришлось тщательно мыть голову, но не расчесывать волосы, как пришлось помучиться девушке! И он уже знал от сида Али о том, что теперь перед Атифом стояла задача -  увезти Самиру к дяде Абдулу, похитив или силой.
- Жаль, он хороший, надежный, - посетовал Лео, когда выслушал предупреждение от сида Али, и стало понятно, что прежний товарищ может стать теперь противником, от которого придется защищать Самиру.
И чтобы не случилось такого жесткого противостояния, дядя Али и решил предпринять собственные меры – поговорить с Атифом и Усемом. Тургут уже отбыл к родственникам, проживающим в Загоре. Он отчитался перед Фаридом, позвонив в Мекнес и сообщив горестную новость о смерти ребенка.
Усем теперь должен был вернуться в Фес, но Атиф не мог уехать без Самиры. Сид Али постарался убедить его, что САМ привезет дочь родной племянницы обратно в Фес. Так, с трудом, после телефонных переговоров  с приятелем Абдулом, было решено, что Усем и Атиф уже теперь отправятся домой, не тратя время на отдых. Был вариант сесть на автобусе с туристами как раз до Феса.
Сид Али вынужден был пообещать Абдулу, что будет сам лично сопровождать Самиру из Загоры в город.
- Как только Самира проводит своих друзей в Марракеше, куда я лично ее сопровожу, то сразу же мы с ней возвратимся в Фес! – в который раз повторял сид Али, убеждая Абдула, держа телефонную трубку возле уха. - Пусть она отправит друзей из Марокко! Абдул, дай им уехать, иначе они могут нам всё испортить!
Наконец, упрямство старика Абдула было сломлено. Он согласился подождать, когда Самира избавится от подруги-журналистки, которая вполне могла бы давать ей дурные советы о сватовстве. И парни эти – бразильцы – они тоже ни к чему рядом с дочкой Мухамеда! Абдул согласился, чтобы Али лично проконтролировал их отъезд и сам привез Самиру в Фес, не спуская с потенциальной одалиски глаз.
Сид Абдул верил в то, что происшествие в пустыне остудит журналистский пыл девчонки и откроет ей глаза на истинное ее предназначение как дочери Мухамеда Рашида и его, Абдула, внучатой племянницы! Кажется, сид Абдул смотрел на Самиру как на перевоспитавшуюся одалиску.
Сид Али не стал спорить. Главное - выиграть время, чтобы отвезти Самиру в Марракеш.
- Харам, опять я совершаю харам, зная, что вынужден буду нарушить обещание, данное другу, - горестно сетовал старик, возвращаясь в отель от машины, в которой все ещё сидели Атиф и Усем. Этот джип довезли до города военные, ну а дальше его следовало отправить в ремонт, предупредив фирму, где машина была арендована.
Но свой джип Лео решил придержать, объяснив дяде Али, что хотел бы ещё  на пару дней съездить к приятелю в Мхамид.
- О каком змеелове говорила Самира? – поинтересовался старик.
Лео решил ничего не скрывать от сида Али, рассказал о том, что знает, как напасть на след не найденного ими ребенка.
- Вы же не можете согласиться с тем, что Амран умер и похоронен в пустыне? Это был не сын Хадижи! Значит, его необходимо искать. И я знаю, кто может подсказать мне, где искать следы настоящего Амрана.
Обсудив всё с дядей Самиры, Лео согласился с советом – ехать в Мхамид одному, не дать племяннице Жади участвовать в новом поиске. Пока у сида Али есть возможность спрятать девушку у лары Назиры, надо этим воспользоваться. Иначе в пустыне он не сможет вступиться за Самиру, если против него выступит сид Абдул, ведь здесь свои законы, а Самира – кровь Абдула.
Как ни был разочарован Лео тем, что сорвалась их совместная с Самирой поездка, которая могла оказаться вполне романтической, но он признал, что сид Али прав. Самира не могла так рисковать. Ведь именно это Лео обещал и Жади – следить за ее племянницей, чтобы стать ее защитой.
Но и упустить шанс напасть на след похищенного ребенка Хадижи он тоже не мог. Самира теперь под защитой дяди Али. А он прямо сегодня отправится на поиски приятеля-змеелова.
Поэтому Лео, поужинав вместе с зареванной после телефонных разговоров Самирой, уставшей Амалией и приятелем Алексом, тихо простился с сидом Али и незаметно уехал, покинув Загору, заполнив машину новыми запасами воды и еды и прочими необходимыми вещами, которые могли вновь пригодиться в пустыне, куда он возвращался. Ведь Исул, его друг-змеелов,  занимался своим ремеслом, обитая при этом не в самом Мхамиде, городе на самой окраине Марокко, а дальше – в пустыне, где ещё не ступали ноги туристов.
Позже, когда все решили разойтись по комнатам, чтобы, наконец, отдохнуть,  дядя Али сообщил Самире, что Атиф уехал, и рассказал, о чем они с сидом Абдулом договорились. После этого девушка отправилась в номер, который был снят для них с Амалией.
- Ты не видела Лео? – вдруг опомнилась Самира. – Он ушел, когда мы ещё сидели за столом и ели таджин. И больше я его не видела.
- Мне кажется, он уехал.
- Как? Куда? Даже не попрощавшись? Странно. Не может быть! Неужели он сбежал? Без меня поехал к змеелову?! – наконец, догадалась она.
- Самира, тебе мало приключений?
- Но мы собирались искать Амрана вместе! – сгоряча проговорилась дочка Латифы.
- Но ведь и нашли? – укладываясь в постель, напомнила Амалия, не поняв, что юная подруга имела в виду иное.
- Нашли, - уныло протянула Самира, испугавшись, что сболтнула лишнее.
- Я буду спать! Наконец-то усну со спокойным сердцем! Завтра хотим с Алексом прогуляться по Загоре, и потом можно ехать в Марракеш. 
- Я тоже так думаю. Раз Лео меня бросил, еду с вами до Марракеша, а там погощу у тети Назиры.
- Хорошо, - согласилась Амалия и мгновенно уснула.
А Самира удостоверилась, что планшет заряжен, Интернет есть, и попыталась связаться с Эмми. И хотя в Марокко был вечер, но в Бразилии – ещё день. Вскоре на экране появилось взволнованное личико подруги.
- Самира! – завопила она, вытирая выступившие слезы. – Какое счастье! Ты нашлась! Ты жива! Не представляешь, как все рады! И твоя мама, и тете Жади! И сид Керим! И его сестра! И даже Базилио! Он остановил меня возле двери дома твоей мамы и не давал пройти, пока не расспросил, как тебя спасли, но сказал, что теперь дона Жура устроит танцы в твою честь, а когда ты вернешься – вообще закатит праздник для жителей Сан-Криштована! Жаль, что Амин не хочет пойти на танцы, меня тоже не отпустит. Буду смотреть из окна, как люди веселятся и радуются за тебя.
- На площади перед баром будут танцы в мою честь? – умилилась Самира.
 - Да, а ещё жена Мустафы купила себе планшет, учится им пользоваться, сидит каждый вечер в баре у доны Журы. А твой отец собирается лететь в Марокко. Самира…, я слышала, что тебя сосватали! Или собираются это сделать сразу, как только ты вернешься в Фес! – уже шепотом сообщила жена Амина. – Жених отвратный! Старый и некрасивый! Помнишь, ты рассказывала, как приходили сватать Сумайю, и что она там устроила? Так это ОН, тот самый ЖЕНИХ СУМАЙИ! Самира, как мне тебя жалко! Я-то знаю, что такое жить с нелюбимым мужем! СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ!... Ой! Амин, что ты делаешь? Зачем так больно дергать меня за волосы?! Я же с Самирой разговариваю!
- У Хадижи сын умер, а ты радуешься, что перед домом будет праздник, устроенной доной Журой? – послышался где-то за монитором голос Амина.
В экране мелькнула чья-то рука, изображение завертелось, как будто кто-то схватил и поднял вверх планшет, а вскоре и вовсе всё пропало – значит, Амин отключил связь.
- Не могла Эмми найти укромный уголок, чтобы поговорить со мной? -  расстроилась Самира, а потом представила, что брат способен наказать Эмми за сплетни. Впрочем, это вовсе не сплетни, а в женихи ей дядя Абдул выбрал Имада, того самого, которого тогда отпугнули от Сумайи всей женской частью семьи! Самира любила слушать эту историю, которую так часто вспоминала тетя Жади, как она, в то время проживавшая по желанию дяди Саида в доме дяди Али, вместе с Зорайдэ и Каримой научили Сумайю, как отвадить противного старого жениха. Потом эту историю вспоминали много-много раз!
Но Сумайе повезло – она вышла замуж по огромной любви, став женой Зейна. А теперь дядя Абдул где-то нашел Имада, «подобрал», «вытряхнул из него пыль», как из побитого молью коврика, и решил, что постаревший жених сгодится в мужья ей, Самире! Здорово! Ну, уж нет! Завтра же она поговорит с тетей Жади, попросит научить, как сделать, чтобы женишок сбежал и от нее, если вдруг сватовство устроят внезапно, когда Самира не будет этого ожидать. 
Не может же она всю жизнь прятаться у тети Назиры? Девушке страшно захотелось вернуться в Фес, просто зазудело в пятках, так потянуло ее поехать в город, где живет Зорайдэ, где риад дяди Али! И вовсе не потому, что ей хочется острых ощущений, нет, адреналина хватило в пустыне, не намерена Самира бодаться со старым дядюшкой Абдулом и что-то ему доказывать!
- Надо подумать, на что я сама способна, - задумчиво прошептала Самира, выпятив нижнюю губу, не вспомнив, что так делала лара Назира, ее родная тетка, когда задумывала какую-либо каверзу для невесток, жен своих неблагодарных братьев.
Нет, скандала не хотелось, но показать всем, а особенно некоторым, что она из другого мира, не такая, как Хадижа или Сумайя, сделать это надо непременно, чтобы раз и навсегда дать твердо понять, что с ней такие вещи не пройдут! Навсегда отбить у родственников охоту искать ей жениха! Она так хотела начать строить карьеру, даже приехала в Марокко, чтобы собрать материал и написать первую книгу! И что? Сначала Зухра, которую она в глаза не видела, украла ребенка, не подозревая, что срывает ее планы, а теперь угроза сватовства! Не дадут ей здесь заниматься карьерой, нет. Но придется ещё за себя бороться. И это в XXI веке!
- Даже Ясмин смогла придумать целый заговор против будущего мужа, не желая выходить за него замуж, даже она сообразила, как можно выкрутиться! Неужели я ничего не придумаю? Ну, дядя Абдул! Имад до конца своих дней будет вспоминать и Вас, и такую невесту, как я! Но как сделать так, чтобы он СБЕЖАЛ со сватовства, не оглядываясь?! И пусть другим претендентам будет наукой! Хочу такое устроить, чтобы ни один мужчина в здравом уме даже подумать не смел  меня сватать, что бы там дядя Абдул ему ни наобещал!
Но это значило, что Самира будет вынуждена встретиться с женихом лицом к лицу! Наверно, так и придется сделать. Если удастся отсидеться у тети Назиры, то, даже если у Имада лопнет терпение, и он не станет ждать ее и найдет другую невесту, дядя Абдул подберет ей другого жениха.
Лежа в темноте комнаты рядом с включенным планшетом, Самира продолжала обдумывать неприятную ситуацию с разных сторон.
- Мне поможет только Лео. На кого ещё я могу здесь рассчитывать? Тетю Жади даже близко не подпустят ко мне и жениху. Нет, поживу у тети Назиры, дождусь появления Лео, и только тогда вернусь в Фес и покажу этому Имаду, как плавают пираньи среди крокодилов!
Она выключила планшет, проверила уровень зарядки на сотовом, легла под одеяло, с удовольствием ощущая приятную чистоту собственного тела, свежесть постели и отсутствие ненавистного песка, и тут же уснула.



19. Часть 27. Глава 19. Мекнес. Развод Фарида и Хадижи.



В Мекнесе для семьи Хадижи и Фарида все дни ожидания были адом. И вот всё закончилось, но очень плохо. Всё-таки Хадижа и свекровь надеялись, что Амранчик вернется. Фарид никак не выражал чувства, но его мать и Хадижа знали, что и он ждет возвращения Амрана.
Хадижа со свекровью мечтали, что Зухра вдруг опомнится и однажды постучит в ворота, а когда ей откроют, она скажет, что всего-то зло пошутила! Но разве Зухра не понимала, что такой выходкой она разозлит Фарида? Он ни за что ее не простит. Или ее любовь закончилась? Им не верилось, что Зухра решилась окончательно отрезать себе путь к возвращению. Или замысел ее не удался? Она надеялась свалить всё на Шурук, но не получилось.
И теперь на прощение она могла рассчитывать только в том случае, если с ребенком ничего не случится.  Хадижа так хотела верить в то, что Зухра скоро опомнится и принесет их сына обратно, что однажды, услышав стук в ворота риада, она, стоя на галерее, бросилась изо всех сил бежать к двери, перескакивая через ступеньки. У нее сердце едва не выскочило из груди. Но нет, это был почтальон, который принес два толстых письма с фотографиями от сестер Фарида.
В другой раз она проснулась ночью и вдруг услышала, что с улицы доносится детский плач. Она вскочила с постели и поспешила во двор. Но там было пусто. Тогда Хадижа решила, что Зухра, каким-то непостижимым образом проникнув в дом, занесла Амранчика внутрь, и теперь он где-то в одной из комнат, что она спряталась сама, но с ней - сын Фарида.
Хадижа с безумным видом заглянула во все комнаты, разбудив стуком босых ног в коридоре как мужа, так и свекровь.
 Конечно, ее отругали. Ссоры теперь были в доме постоянными.
А следующей ночью к ней пришел сон, в котором она увидела своего любимого сыночка: в ее сне Зухра все-таки вернулась. Она вошла во двор риада, просто распахнув дверь, и со смехом протянула Хадиже ребенка. Но тут к ней подскочил Фарид и ударил кулаком по лицу.
 Хадижа испугалась, что Зухра может уронить Амранчика, бросилась к ней, чтобы выхватить сына, но едва она коснулась мальчика, как Зухра исчезла на ее глазах, растаяла, а сон кончился. Хадижа проснулась, задыхаясь от радости, что малыш вернулся, но вскоре поняла, что это был лишь сон! Но ощущение прикосновения к ручке ребенка долго преследовало несчастную юную мать.
Однако страшные сны по ночам сменялись ещё более страшными днями надежды и отчаяния. Она не могла, как свекровь, забыться в домашней работе, а ходила по дому рассеянная, с опускающимися руками. Ничего не могла делать. Всё роняла и портила.
Фарид тоже нервничал из-за того, что поиски сына затягиваются, а надежды тают. То вдруг им сообщили, что Амрана нашли у кочевников, с ними расплатились, но ребенка отвезут в Загору, так он болен, слаб и  плох. И радость в семье сменилась страхом. Потом стало известно, что их люди заблудились и пропали в пустыне после песчаной бури, а с ними и Амран оказался в новой опасности.
Для Хадижи это стало новым, но уже двойным ударом: неизвестна судьба Амранчика, но и Самира – что с ней? Но вскоре пришла ещё одна весть – пропавших начали искать, нашли, но их спасение задерживается из-за налетевшей в тот район бури…
И вот ужасный итог всех попыток спасти их с Фаридом сына: звонок Тургута о том, что все дни после того, как ребенка нашли, он проболел,  и теперь ослабевший в пустыне мальчик не перенес страшной бури самум и умер.
Хадижа рыдала и рвала на голове волосы. Лара Джабира, уже   догадавшись о таком печальном конце, старалась ее утешить. Фарид же принялся в очередной раз обвинять Хадижу.
- У меня был сын, но я его потерял – из-за тебя! Это ты спровоцировала Зухру и Шурук, из-за тебя они решились на такое преступление! Зухра всегда понимала, что есть граница, через которую она не должна перейти. Но ты ее разозлила, ты виновата! У тебя всегда получалось доводить ее до бешенства!
- Почему ты винишь меня? Это Зухра привезла в этот дом Шурук! И как раз для того, чтобы та помогла ей украсть нашего сына! Очень было удобно свалить на Шурук, но Зухра не ожидала, что тоже попадется!
- Ты думаешь, что Зухра замыслила похитить моего сына? Что за чушь! Она вцепилась в меня, никогда бы не отпустила, знала, что я не прощу ей, если с моим сыном что-то случится. Это корыстная Шурук втянула ее в похищение, а ты их подтолкнула!
- Ты продолжаешь оправдывать Зухру?! Ты тоже виноват, потому что позволял Зухре многое! Это твоя вина, что нет теперь рядом моего Амранчика!
- Хадижа, ты что-то стала много говорить, - нехорошим голосом произнес Фарид. – Забываешь, кто я?
Но ужас от мысли потерять ребенка делал Хадижу не просто смелой, а безрассудной.
И вот всё закончилось: дядя Али нашел в пустыне Самиру и посланных на поиски людей. Но их сыночек умер, не перенес бури. Тургут подробно рассказал, как мальчик был похоронен в пустыне с соблюдением всех обычаев. Всё, надежд больше не осталось.
Но и тут, когда иссякли у Хадижи слезы и прошел шок от новости, Фарид нашел виновницу, на кого можно возложить ответственность за смерть сына:
- Это твоя Самира недоглядела. Разве можно было доверить ей больного ребенка?! Что она смыслит в детях? Змея сушеная, кобра ученая! Тургут сказал, что он с ребенком оказался на песке во время бури, и твоя родственница лежала рядом. Но почему она не забрала моего сына в машину, где спряталась ее подружка? Это надо ещё выяснить, что там произошло на самом деле!
- Как ты можешь обвинять мою сестру? Самира отправилась искать   Амранчика, она переживала из-за него, сама едва не погибла в пустыне!
- Твоя родственница не смогла уследить за моим сыном! Она плохо за ним ухаживала, она виновата!
- Тургут всё видел, он знает, как Самира ухаживала за малышом. И человек, которого отправил дядя Али, тоже всё видел. Он может рассказать правду.
- Не зли меня, Хадижа! Ты ещё не поняла, что теперь нас ничего больше не связывает? Нет? Я думаю, что должен с тобой развестись. Зухра пропала. Но я ее найду. Из-под земли достану и уничтожу, отомщу за смерть сына! Но и тебя я не желаю больше видеть! Аллах! Зачем мне такая жена, которая не смогла уберечь единственного ребенка? Мне противно даже видеть твое лицо!
Он выскочил из дома во двор, привел к фонтану двух соседей, которые помогали ему чистить ослов и стойло, затем позвал во двор мать и Хадижу. Она вышла, ни о чем не подозревая. Как раз в это время Фарид завел во двор ещё двух соседей, направлявшихся в конец улицы в пекарню.
И вскоре стало понятно, для чего Фариду понадобились эти люди, четыре свидетеля. Он вышел вперед, схватив за руку Хадижу.
- Я намерен развестись с этой женщиной. Один развод у нас уже был. Сейчас я разведусь с ней второй раз.  Я с тобой развожусь! Я с тобой развожусь! Я с тобой развожусь! -  почти прокричал Фарид.
- Дан развод? – спросил он свидетелей.
- Дан развод, - ответили и закивали собравшиеся во дворе риада люди.
- Всё, пошла в дом, - отпустил он и грубо оттолкнул Хадижу, которая тут же со стыда закрыла руками лицо, не заметив, как сполз с головы наброшенный платок.
- Прикройся, дочь одалиски! – бросил он ей. И Хадижа убежала в дом.
Потом лара Джабира его корила за то, что он вел себя так грубо. Но Фарид сказал:
- Не желаю больше видеть Хадижу у себя в доме. Пусть собирает вещи, свое золото и возвращается в Фес к сиду Али. Три месяца идата будешь там пережидать.
- Почему ты не дождался приезда деда? Сиду Рахиму это не понравится! Ты мог бы посоветоваться с ним прежде, чем разводиться.
- Это моя жена, и я желаю дать ей развод. Всё! Хочу вычеркнуть их  всех из своей жизни – Хадижу, Зухру! Нет, эту ведьму Зухру я найду и покончу с ней. А Хадижа пусть уезжает в Бразилию. Она не нужна мне больше. Не желаю никогда больше даже случайно столкнуться с ней на улице Феса!
- Но кто мне теперь будет помогать, Фарид? Я останусь совсем одна! У меня только две руки, и я уже не молода.
- Я женюсь. Скоро. Как только расправлюсь с Зухрой. Возьму сразу четырех жен. Женюсь по очереди через каждые три месяца. Через год у тебя будет много помощниц!
- Но где ты возьмешь столько денег на четыре свадьбы? – призывала к голосу разума лара Джабира обозленного сына.
- Что, уже присмотрел невест? – от отчаяния посмела спросить Хадижа, перед этим молча выслушав приговор об отъезде.
- Молчи! Ты здесь уже никто! А твоему отцу я уже позвонил и потребовал проведения семейного совета. Саид Рашид скоро прилетит. Теперь, когда стало известно о смерти моего сына, он прилетит обязательно. Пусть забирает тебя и увозит в Бразилию. Не желаю даже помнить о тебе! Сломала мне жизнь, лишила меня моего сына! Змея! И чтобы ноги ни твоей, ни твоего отца не было в моем доме!
- Семейного суда ты хочешь? – осмелела Хадижа, наверно, ещё не отойдя от шока: потеряла сына и мужа в один день. – Пусть будет семейный суд, пусть! Я всё там расскажу!
Фарид сузил глаза.
- Расскажешь. Но я потребую, чтобы наказали и тебя, и твою сестру Самиру. Вы обе – виновницы смерти моего сына! Вы не меньше Зухры виноваты! Вы…
- Нет, это только ты виноват, потому что не понял, кто такая Зухра! Я увидела ее суть, поняла, какая она, как только Зухра переступила порог твоего дома…
- Закрой рот!
- Пусть Аллах покинет эту мерзавку ещё при жизни! Пусть падут несчастья на голову всех, кто станет ее поддерживать! 
Но Фарид заставил ее замолчать, ударив кулаком в плечо. Хадижа потеряла сознание и упала – спиной на ковер и взмахнув руками. Наверно, сказался стресс, не столько удар. Хадижа так ослабела за прожитые в ожидании и горе дни.
Очнулась она в своей комнате, лежа на кровати. Рядом никого не было, даже лары Джабиры.
- Так даже лучше. Никого не хочу видеть, - сказала себе Хадижа. Она жаждала поговорить по телефону с Зорайдэ, но как это сделать? Наверно, Самира к с дядей Али этому времени уже добрались до Загоры? Значит, они позвонили Зорайдэ. Теперь можно и ей позвонить в Фес и узнать подробности от Каримы или самой Зорайдэ.
Девушка привстала на постели. Кажется, нигде нет шишек и синяков, ничего не болело. Нет, это не так –  у Хадижи болела душа, ей было очень плохо. Теперь она сама готова была потребовать развод. Она чувствовала себя обиженной, униженной, оскорбленной. Но все же у нее мелькнула мысль, что это только второй развод, а он не окончательный. Если только Фарид не прокричит трижды о разводе на семейном суде.
Как бы ни хотелось Хадиже позвонить в Фес, но она не могла заставить себя выйти из комнаты. Вспомнила, что она даже не ела сегодня. Но при этом и не хотелось.
Она легла боком, натянув на себя одеяло, закрыла глаза и предалась скорби. Амранчика больше нет! Как же хочется поговорить с Самирой. Она обязана рассказать ей ВСЁ, все мелочи о последних днях жизни ее сыночка.
А ещё у Самиры был с собой фотоаппарат, был и сотовый. Она могла догадаться сделать его фотографии? Или нет? Или Тургут мог запретить ей фотографировать, тем более – больного ребенка! Ещё и обвинят ее, если решат, что мальчик заболел после того, как его сфотографировали.
Но от отчаяния даже сама Хадижа готова была обвинить Самиру в том, что та плохо следила за ребенком. Ведь все остальные люди выжили, почему же Амранчик умер? Но потом она вспоминала, что ребенок по сведениям Тургута был болен уже тогда, когда Шурук с мужем продали его в караван! Потому бедуины не стали ожесточенно торговаться – знали, что ребенок плох.
Хадиже казалось, она готова собственными руками придушить обеих – Шурук и Зухру, вдруг окажись они перед ней. Как Зухра могла додуматься до такого? Почему она не побоялась всё потерять? Или уверена, что сумеет обольстить Фарида даже после такого? А он  всё ей простит?
В комнату вошла свекровь. Она принесла Хадиже поесть, что даже удивило дочь Жади.
- Ешь. И пора тебе собирать вещи. Я не хочу, чтобы ты уезжала. Но Фарид позвонил твоему дяди Али в Загору. Завтра в полдень он повезет через Марракеш твою сестру, они возвращаются в Фес. В Мекнесе будут вечером. Фарид попросил, чтобы сид Али заехал за тобой, ты  уедешь с ними, будешь ждать семейного суда в доме дяди. Твой отец столько всего наговорил Фариду, что мой сын не хочет видеть его в этом доме. Сам потом приедет в Фес на суд для официального развода.
Она посмотрела на неподвижно лежащую Хадижу, ещё раз ей напомнив, что вещи следует собрать к полудню следующего дня.  А, может быть, Фарид передумает и сам ее отвезет – на автовокзал, посадит на автобус, а в Фесе ее кто-нибудь встретит. Ехать ведь недолго, около часа.
- Ему так тяжело тебя видеть, Хадижа. Но я Фарида предостерегла отправлять тебя одну с вещами в Фес. Ведь ты повезешь не только чемоданы с одеждой, но и золото. А это твой махр. Не стоит рисковать. Лучше дождаться дядю Али.
Хадижа ничего не ответила. А женщина постаралась скорее покинуть комнату, потому что поняла, что проговорилась. Сын запретил рассказывать Хадиже, что развод – это требование Саида Рашида. А сам Фарид сначала даже не думал о разводе. Но разговор с тестем оказался настолько жестким, что у парня не осталось выбора.
Она понимала, в какое трудное положение попал ее сын. Саид Рашид дал столько денег на ремонт риада, на развитие бизнеса. И что же теперь? Фариду придется выплатить не только махр Хадиже, но и вернуть долги. Они опять разорятся?!
И тогда взять хотя бы одну жену, не четырех, станет для сына невозможно. А надежды на то, что на семейном суде сид Рахим и сид Абдул помирят Фарида и Хадижу и уговорят их не расставаться, невозможно. Если развода для дочери захотел сам Саид Рашид, то….
Но как она сможет одна заниматься домашним хозяйством такого большого дома? Дочери обе замужем, родили близнецов. И лара Джабира не могла нарадоваться, думая о том, как счастливо сложились их судьбы.
- Аллах был добр к обеим моим дочкам!
Но судьба сына ее печалила. Как же Фариду не повезло! Если бы не перешла дорогу ведьма Зухра!
Лара Джабира сидела в своей комнате, перебирая фотографии, которые прислали обе дочери. Если старшая была всем довольна и переживала за мать, то Дайнаб всё никак не могла успокоиться, думая только о себе.
Она злилась, что после рождения сыновей оказалась отрезанной от событий в доме Неджмы и Ясмин, ничего о них не знает, ни чем они занимаются, ни какие теперь у них развлечения, ни куда они едут путешествовать. Теперь им никто не сможет помешать, у них полная свобода!
Муж Амаль был так счастлив после рождения сразу двух мальчиков, что подарил Дайнаб небольшой, но роскошный дворец, в котором она чувствовала себя теперь совершенно одинокой. 
Дайнаб спрашивала совета у матери – как быть? Даже хотела просить Амаля вернуть ее в прежний дворец, чтобы жить рядом с остальными женами. Но, увы,  Неджма и Ясмин воспротивились!
Они испытали не зависть, узнав о том, что она родила двух наследников, а облегчение и радость, потому что Амаль отселил ее в другой дом, откуда она не сможет вмешиваться в их дела. Ясмин и Неджма стали близкими подругами. Это бесило Дайнаб.
Может быть, уговорить Амаля развестись с ними обеими? Только он не согласится. Дайнаб вдруг поняла, что к ней он хорошо относится только потому, что она мать его детей. А с Неджмой и Ясмин ему интересно.
- Две кобры! – часто мысленно называла она соперниц. А в письмах к матери только и жаловалась на Ясмин, которая не стала ей подругой, как когда-то обещала. Дайнаб задумалась, как подослать к ним шпионку. И ещё - ей тоже нужна была подруга. Она спрашивала мать, не согласится ли Зухра приехать, чтобы немного пожить у нее во дворце?
Кажется, сестра Фарида пропустила мимо ушей то, что рассказала ей мать - что в доме несчастье из-за Зухры  и ее подруги, которая украла сына Фарида, что Зухра тоже виновата и что она сбежала. Но Фарид намерен ее найти и страшно наказать.
Возможно, Дайнаб не совсем поняла,  что случилось, какая трагедия разыгралась в доме брата и матери,  и потому мечтала пригласить в гости Зухру, про которую знала, однако, что она тоже куда-то исчезла.
Когда Фарид прочел письмо Дайнаб, он страшно разозлился. Из-за Зухры пропал его сын! Это только при Хадиже он сваливал всю вину на нее, а в разговоре с матерью признавал, что виновница их бед – Зухра, и давно.
Сын жестко приказал, чтобы никто не смел помогать Зухре или скрывать от него, если она где-то объявится. Он должен узнать о ней первым! Фарид по телефону предупредил Дайнаб, чтобы даже не думала скрывать от него, если Зухра попросит укрыть от его гнева.
- Опомнись, сынок, откуда у Зухры деньги и документы, чтобы лететь в Эмираты? – вопрошала лара Джабира.
- Дайнаб теперь богата, она может прислать ей деньги, - предположил мужчина.
Тогда задумалась и лара Джабира. Да, это возможно, ведь Зухра   хитра и настырна, а Дайнаб слабовольная и всегда поддавалась подруге. А сели Зухре удастся проникнуть в дом Дайнаб? Теперь, когда дочка живет в собственном доме, кто разглядит рядом с ней преступницу, способную украсть детей у недалекой и самодовольной, а теперь ещё и капризной, ставшей заносчивой Дайнаб?
Но Зухра из зависти или корысти может решить похитить и ее детей тоже, в этом лара Джабира не сомневалась. Зачем Зухра украла Амрана? Пусть Хадижа думает, что угодно, но лара Джабира считала  так: Зухра поняла, что от Хадижи ей не избавиться, Фарид не даст ей развод. А его сын всегда будет ребенком Хадижи, пусть и второй жены. Наверно, Зухра понимала, как с ней однажды поступит Фарид – прогонит, а сам возьмет ещё одну жену. У Зухры не получилось родить ребенка, но чувствовалось, что Фарид не хочет иметь детей от родственницы шуафы.
И тогда Зухра решила наказать Фарида: лишить его сына, если он не желает иметь ребенка от нее. Наверно, Зухре хотелось увидеть все, что должно было происходить в доме, когда обнаружат, что мальчонку украли: как оба будут страдать – и Хадижа, и Фарид. Но права невестка: вместе с Шурук  разоблачили и Зухру! О, Аллах! Лара Джабира боялась представить, что сделает с Зухрой ее сын, если она окажется в его руках. Она слышала слова сына, когда он вслух перебирал все возможные укрытия, где может отсиживаться Зухра. И получалось, что все пути вели к Касабланку.
После ссоры с Хадижей, которая после потери сознания была отнесена Фаридом в комнату и очнулась у себя на кровати, сын сказал ларе Джабире, что после отъезда Хадижи и быстрого семейного суда он намерен отправиться в Касабланку на поиски Зухры. Весь город перевернет, но найдет и придушит мерзавку! Он обещал не пожалеть и Дайнаб, если выяснится, что она покрывает похитительницу его сына. Фарид не просто угрожал при матери, а позвонил и сказал об этом сестре.
Фарид поел и ушел по делам в город, Только тогда Хадижа вышла из своей комнаты. Она встала на галерее, опираясь руками о перила. Когда она обвела взглядом неухоженный двор и облезлые старинные ворота, открывавшиеся на медину, так и не приведенный в порядок старый фонтан-клумбу, то поняла, что ей здесь всегда было неуютно.
- В душе ощущение какого-то недоразумения. Как будто здесь жила не я. И с Зухрой выясняла отношения тоже не я.   
Она вспомнила чудесный особняк отца, красивый, всегда чисто прибранный благодаря целому штату служанок, дом, наполненный  красивыми вещами, букетами цветов, расставленными в дорогие вазы по всему риаду… Это была даже не ностальгия, а уже яростное желание вернуться домой!
Да, Фарид прав: их вместе больше ничто не держит ЗДЕСЬ, в Марокко. А в Бразилии есть тайна, которую Фарид узнать не должен. Пусть ищет Зухру, пусть наказывает ее, если у него есть совесть, а если нет – пусть даже простит убийцу собственного сына и снова приведет ее в свой дом! Пусть Фарид возьмет четырех жен, и они вырвут друг другу глаза!  Месяцы, прожитые в доме мужа, Хадиже казались теперь странным сном, который она видела против своей воли. 
- Как я могла здесь столько прожить? Какое ужасное место! Почему терпела обиды от Фарида? Почему я не жаловалась отцу? Для чего мне всё это было надо? – задавала она себе вопросы.
Теперь-то она знает, какой человек достался ей в мужья. Фарид очаровал ее, пленил, заставил ревновать и делить его с преступницей, с воровкой, с убийцей! Эмоции так ее захлестнули, что Хадижа начала задыхаться, как тогда - в старинных конюшнях, когда Зухра сорвала с нее золотой браслет и попыталась задушить. Она и теперь как будто ощутила на шее хватку пальцев мерзавки.
- Невероятно! А ведь мама была права. Она не хотела, чтобы я выходила замуж за Фарида. Но отец настоял, а теперь он первый желает моего развода. Была ли я здесь счастлива? Нет! И моя любовь не принесла мне счастья. О, Аллах!
Хадижа вновь вспомнила про смерть Амранчика. У нее сжалось сердце, когда представила его, одного посреди пустыни, зарытого в песок под пальмой. Наверно, думать так было харамом. Но Хадижа ничего не могла с собой сделать, пока не заставила себя думать о втором сыне. Хорошо, что Фарид ничего о нем не знает. А если Зухра навсегда пропадет из его жизни, то и не узнает никогда. А лист с фото мог потеряться.
 Все-таки Хадижа со страхом вспоминала пропавшую обложку с фотографией матери с Джамилем.   И сразу в голову полезли мысли о том, как воспримет ее второй мальчик. И сможет ли она сама принять его не как Амранчика, а как другого ребенка. Это будет сложно, потому что мальчики были зеркально похожи, и она не сразу сможет не видеть в нем Амранчика.
Обида, нанесенная ей Фаридом, дала плоды: Хадижа со вздохом принялась собирать вещи. Набралось не так уж много, ведь Зухра и Шурук проредили вешалки с одеждой в ее шкафу, украв лучшие платья. Только золото осталось. Собрав вещи на удивление быстро и без чьей-либо помощи, Хадижа уселась в кресло, чтобы отдохнуть.
На нее нашло какое-то отупение. Плакать после новости о смерти Амрана она уже просто не могла. Проплакалась, и слезы иссякли. Или дело в том, что с самого начала, узнав о похищении Амрана, семья была уверена, что всё  закончится трагически, но не говорили об этом вслух. Если в краже ребенка участвовала Зухра, и его сразу не смогли найти, то…
Развод с Фаридом теперь казался ей закономерным. Хадиже хотелось как можно скорее увидеть дядю Али  и Самиру, быстрее оказаться в Фесе, а потом, поговорив с  Зорайдэ, позвонить из дома дяди Али маме, отцу, тете Латифе… Может быть, даже Амину и Эмми… И ждать, что судьба преподнесет ей дальше.   
Пусть пройдет семейный суд,  потом она вернется в Бразилию. Не смотря на недавно произнесенные угрозы, Хадижа больше не жаждала обличать Фарида на семейном суде. Скорее бы уладить все формальности в отношениях и покинуть Марокко. Для этого у Хадижи был хороший стимул: ее ждала встреча со вторым «Амранчиком», которого ей предстояло научиться любить.
К ней в комнату заглянула заплаканная свекровь. Увидев, что вещи собраны, она очень удивилась. Кажется, ей стало даже неприятно, что невестка так спешит.  Возможно, она даже обиделась?  Но она сказала, что звонит Зорайдэ, пусть Хадижа подойдет к телефону.  Зорайдэ сообщила, что завтра за ней приедет дядя Али. Ее отец тоже скоро прилетит.
- Хорошо, Зорайдэ. Мои вещи готовы, я могу ехать даже сегодня.
- Нет-нет, пусть тебя заберет сид Али,  - растерялась Зорайдэ. – Я не могу без него распоряжаться такими делами. Тебе не стоит ехать одной, а мне некого за тобой отправить. Если дядя Али сказал, что заберет тебя, то он это и сделает, иншалла.
- Я хочу увидеть Самиру, поговорить с ней о моем сыне. Она должна мне всё рассказать. Как жаль, что я сама не смогла поехать вместе со всеми в пустыню.
- Хадижа, ты увидишься с Самирой. Обязательно увидишься, иншалла. Жди дядю Али.  Что передать твоей маме? Она переживает, как ты.
- Зорайдэ, я потеряла сына, а теперь у меня уже нет и мужа, и даже дома.
- У тебя есть мы. И Аллах не оставит тебя. Успокойся, Хадижа, прими свою судьбу.


20. Часть 27. Глава 20. В Сан-Криштоване.



В тот день, когда Латифа узнала о спасении Самиры, Базилио не спускал глаз с Мустафы. Он бы не посмел побеспокоить дону Латифу, которая итак не показывалась на улице, но парень столкнулся возле ее дома с женой Амина. Блондинка рассказала ему, что за Самирой в пустыню отправился дядя, а Базилио в ответ выболтал про обещание доны Журы устроить праздник для всего района в честь спасения девушки.
Базилио не мог успокоиться, не зная, вывезли Самиру из пустыни, или там снова что-то случилось. И как в воду глядел! Не напрасно беспокоился – вскоре Мухамед выскочил из магазина и поспешил в дом. А на пороге «Волшебной лампы» вырос Мустафа, держась руками за голову. Доны Ноэмии поблизости не было, и Базилио расстроился: ведь подруге доны Журы было бы проще всего узнать у мужа, что ещё произошло. Не мог синьор Мухамед вот так взять и оставить магазин, полный покупателей! Что-то опять случилось!
Но потом из дома обратно в магазин прошествовал Мухамед. Лицо у него было очень серьезным, выражение глаз – скорбным. Базилио, обретавшийся с метлой в руках возле столиков на улице, ловко метнулся к двери магазина и прижался к стене на углу.  Мустафа и Мухамед ещё не успели войти внутрь, поэтому до Базилио донеслось несколько слов, но это было как раз то, что ему и нужно было услышать.
- Так вот, брат Мустафа…  Самира рисковала собой, хотела найти сына Хадижи, но мальчик умер. О, Аллах! Внук Саида мертв и похоронен в пустыне! А во время его поисков едва не погибли все, кто его искал. Какой удар для Саида. Внук умер, дочери дан развод, Хадиже придется вернуться в Рио, потому что на медине в Фесе ей даже показываться не стоит после всего, что случилось в семье. А ещё и пропавшая Фатима, из-за которой брат все ещё страдает… О, Аллах! 
- Но твоя дочь, Мухамед, жива! – напомнил родственник.
Для любопытного до невозможности Базилио этого было предостаточно, чтобы он начал разносить сплетню новой версии спасения журналистки из Сан-Криштована. Да, ее спасли, но умер мальчик, которого она искала! А ее сестра с горя развелась с мужем! Так-то! Он доложил об этом доне Журе.
- Сплетник! Сколько можно подслушивать? Когда работать будешь? – замахнулась дона Жура на него полотенцем.
Но вскоре в баре появилась дона Ноэмия и рассказала то, о чем не мог знать официант.
- В ближайшее время Самира не станет возвращаться в Бразилию. Как я тебе уже рассказывала, их дядя Абдул намерен устроить сватовство. И жених найден. Мухамед скоро летит в Марокко, чтобы лично дать согласие на брак с Самирой семье жениха. Но и Саид намерен его поддержать. Этого желает и их дядя Абдул. Семья будет давить на девчонку, чтобы сломить ее, если Самира начнет противостоять их воле.
- Но что думает об этом  сама Самира? Неужели согласится? Её ведь ещё не схватили? Она может сразу же вылететь в Бразилию.
- Не так всё просто, Журочка. Но я хочу сказать тебе одну вещь…, - женщина придвинулась к подруге, шепча что-то на ухо доне Журе.
Услышав это что-то, дона Жура довольно закивала, переплетя руки на груди и прищуривая глаза. К сожалению, Базилио ничего не сумел услышать. Дона Ноэмия знала, что делала:  никто не должен был рассказать Мустафе секрет, который она случайно узнала у Латифы, когда недавно забегала к ней, чтобы узнать новости о Самире.
Но близкой подруге Журинье  Ноэмия доверилась, поделилась новостью. Оказывается,  Латифа уговаривает Самиру ехать не в Фес, а в Марракеш к ларе Назире, родной тете. Там она и скроется от настырного жениха и избежит нежеланного сватовства.
- Назира… Назира… Знакомое имя, недавно слышала…
- Ну, Журинья! Как же ты можешь ее не помнить, если она жила когда-то в Сан-Криштоване, ходила всегда в таких красивых нарядах! Это же жена нашего Миро! Сестра Мухамеда! Совсем ты заработалась в баре, надо ведь и отдыхать!
- Точно! – в сердцах хлопнула по столу хозяйка бара. - Миро женился на этой странной женщине. Но Шанди мне говорил, что Миро возвращается в Бразилию. Они с женой хотят купить здесь дом, а ещё открыть в Сан-Криштоване спортшколу для молодежи и спортзал для взрослых. Миро всегда мечтал об этом. Уже  скоро приедут. Шанди говорил что-то, но я не очень внимательно слушала.
- Ну, вот, Журочка, Самира поживет у Миро и его жены. А потом Керим и Латифа полетят в Марокко на собственную свадьбу, а когда будут возвращаться, то захватят и Самиру, чтобы вместе лететь в Бразилию.
- Хотелось бы скорее посмотреть на Миро и эту его Назиру. Как они изменились? Шанди сказал мне, что его друг стал мусульманином, - озабоченно произнесла дона Жура.
- А меня больше интересует то, где они смогут купить дом? Под спортшколу можно переделать ангар в конце улицы, что возле холма. А свободных домов может и не быть. Или цены на дома взлетят так, что никто не сможет ничего купить.
- С чего бы это? – грубовато спросила простоватая владелица бара.
- Как ты не понимаешь? Все знают, что Миро был в Марокко королевским тренером.  Если узнают, что он возвращается, заработав там деньги, и намерен  купить дом именно в Сан-Криштоване, то представь, сколько он будет стоить!
- Если Латифа выйдет замуж, то дом, в котором  она сейчас живет с дочерью, будет пустовать. Или в нем станет жить одна Самира между деловыми поездками,  она же выучилась на журналистку. Сейчас Самира поживет у тетки в Марокко, а потом пусть Самира примет гостей – тетю с ее мужем, - обдумывала чужую проблему дона Жура и решила, что следует обсудить эту мысль с Самирой, но можно и с Латифой.
- Ох, Журинья, непростая настанет тогда жизнь в Сан-Криштоване. Ведь Мухамед не любит свою сестру. Но как я поняла, и Саид о ней не вспоминает, и их дядя Абдул тоже от нее отрекся. Им не понравилось, что Назира стала женой нашего Миро. Ну вот, вернется она в Сан-Криштован, и начнутся бурные выяснения отношений. Мы ещё многое увидим здесь, если брату и сестре придется смотреть из окон друг на друга.
- Да ничего не начнется! – махнула рукой дона Жура. – Вот так же говорили о Самире, что будет, когда она вернется к матери. Но ничего, Мухамед ведь не кидается на дочь с кулаками.
- Ах, бедная дочка Жади! И Самире тоже досталось: так рисковала в пустыне, а ребеночка не уберегли, сами едва не погибли. Кстати, внук Жади и твой родственник тоже! Ведь Жади – теща твоего Шанди.
- Куда там, хм, родственники! – отмахнулась Жура. – Жади часто  бывает у сестры в Сан-Криштоване, но ты видела, чтобы она хоть раз зашла ко мне в бар? И не говори, что она не может бывать у меня потому, что она мусульманка, а в баре торгуют спиртным!
Но дона Ноэмия лишь пожала плечами. Потом она достала из сумки небольшой плоский пакет, вынула из него планшет.
- Послушай, подруга, я уже немного освоила эту штуку. Знаешь, что я намерена сделать? Договорюсь с Самирой, ведь у нее тоже есть планшет. Созвонюсь с ней. Девушка непременно будет на свадьбе матери, и я хочу посмотреть на свадьбу Латифы и Керима. Жура, мы вместе посмотрим на марокканскую свадьбу!
- И я тоже хочу увидеть! – подскочил к ним Базилио. – Почему у меня нет планшета? Ух, я бы столько смог узнать!
- Базилио, найди кота и накорми его. И проверь, как его ухо. Ноэмия, только представь: вчера вечером я лечила Файера, мазала ему мазью разорванное другими котами ухо.
- Да? Он ещё и забияка? А по виду не скажешь, разъелся у тебя в баре, рыжий бездельник, - покачала головой Ноэмия.
- Ноэмия, осторожнее с Базилио. У него радиолокаторы вместо ушей. И язык длинный. Он сначала говорит, а потом думает. Ему лучше не знать, что Самира будет жить у своей тетки. Иначе ей навредят.
- Или найдут и по приказу дяди Абдула выкрадут Самиру из дома доны Назиры, - кивнула Ноэмия.
- Вот видишь!
Но всё произошло так, как опасалась дона Жура. Базилио, столкнувшись у «Волшебной лампы» с Амином, тут же спросил, рад ли он тому, что Самиру спасли? А когда она вернется не одна, а с Миро и доной Назирой, Амин помирится с ней и родной тетей? Базилио поделился новостью: дона Жура намерена подсказать Самире, чтобы она поселила Миро - друга ее Шанди - и его жену у себя дома, ведь дона Латифа оставит свой дом Самире, когда выйдет замуж за Керима?
Амин выслушал сплетника из бара, а затем, заглянув в магазин отца,  поделился с ним услышанным.
- Назира намерена вернуться в Бразилию? – кивал с досадой Мухамед. – Всё-таки не передумала? И именно в Сан-Криштован? И Назиру могут оставить жить в доме, который стал махром твоей матери? Нет, я против! Этого не будет, вот увидишь, Амин. Трижды клянусь, как сказал бы я в юности! Чтобы видеть Назиру каждый день? Чтобы она смотрела на мой магазин из окон дома твоей матери? Чтобы она видела, какая у меня теперь никчемная жена Лейла? Нет, нет, Амин, я этого не допущу.
Мустафа, только что обслуживший очередного покупателя, подошел к родственникам. Он частично слышал их разговор и решил подсказать Мухамеду:
- Брат, ты можешь увезти Лейлу в Марокко. Ведь ты собираешься лететь на сватовство Самиры? И Муну тебе нужно забрать. А Муна – хорошая жена, ты сам говорил.
- Мустафа, я не хочу лететь в Марокко! Так не хочется! Нет, нет…, - он выставил перед собой руки с растопыренными пальцами. – Я ещё не готов к таким переменам!
Мустафа удивленно забубнил:
 - Но как же Ариба? Ты сам жаловался, что сын дяди Али несколько раз звонил тебе и спрашивал, когда ты привезешь в Марокко его невесту. Неужели Ариба так и не выйдет за него замуж?
- Выйдет Ариба замуж, выйдет, - отмахнулся Мустафа. – Почему вы все так озабочены ее судьбой? Мне кажется, Арибе и в Бразилии неплохо живется. Какая разница, где ей работать? В моем доме или в доме мужа? Там, в Марокко,  – лара Дуния, которой трудно угодить. Там и наш дядя Абдул.
- Но Ариба не рождена быть служанкой для твоей Лейлы. И зачем здесь нужна будет Ариба, когда в доме появится Муна? Она наведет порядок и без Арибы.
- Мустафа! – с досадой протянул Мухамед, как будто тот надавил ему на больное место. К чему так спешить? Все его торопят! Дядя Абдул, Саид, даже Мустафа. А тем временем на него работают Лижейро и Рапазао. Ещё немного, и они представят доказательство того, что у Керима полно женщин! И тогда всё может измениться. Латифа оценит бывшего мужа. Они снова могут сойтись. И тогда пусть Муна живет в Марокко. А Латифа вернется в его дом. Лейле же дорога туда, откуда он ее привез. Пусть Лейлой занимается дядя Абдул!
Амин к этому времени отправился домой поесть и узнать новости. Сегодня его жены обещали приготовить что-то особенное. Правда, парень не сильно обольщался, зная, что Эмми ничего не умеет делать. К тому же, после того, как у нее появился планшет, Халиса и Эмми стали чаще ссориться. Эмми большую часть времени проводила с этой игрушкой, а не на кухне или занимаясь неиссякаемыми домашними делами.  Амин понимал возмущение Халисы.
Но как он станет ругать Эмми? А разговоры и намеки на девушку не действовали. К тому же у нее были оправдания. С помощью планшета она общалась с Самирой, когда та была в Марокко, а потом оказалась в пустыне. Даже отец Амина был не против узнавать новости о дочери, за которую взялся дядя Абдул.  Поэтому Амин дал понять Халисе, чтобы не мешала второй жене общаться с  его сестрой.
Но сегодня Эмми сболтнула Самире не то, что должна была сказать. Амин просил жену намекнуть подруге, чтобы она присмотрелась к жениху и не устраивала скандал во время сватовства. Так велел действовать отец. Но Эмми начала вспоминать, какой Имад страшный и старый! А потом с удовольствием сообщила о намерении доны Журы устроить танцы.
 Амину очень не понравилось, как Эмми поглядывала в его сторону, жалуясь подруге на то, что муж не отпустит ее на танцы, и ей придется подсматривать, прячась за шторой. Тогда он не выдержал и выхватил у нее планшет, решив, что Эмми говорит совсем не то, что следовало.
Девушка надулась.
Этот разговор Эмми с Самирой состоялся  в обед, перед тем, как  Амин после дневного намаза планировал пойти в свой магазин, но перед этим хотел навестить отца в «Волшебной лампе». Так как уже было известно, что дядя Али привез Самиру в Загору, она приходит в себя и сама обзванивает родственников, Амин и попросил Эмми связаться по скайпу с Самирой. Отцу будет интересно узнать, каков настрой у его дочери. А сестра сама вышла на связь.
В Марокко был уже вечер - разница во времени! И вот вместо того, чтобы сказать что-то, что может помочь семье решить важный вопрос – пристроить его сестру, жена Амина всё только испортила.
- Теперь Самира может и не вернуться в Фес! Она опозорит дядю Абдула, который уже обо всем договорился с семьей жениха.
Но Эмми не только надулась на него, но ещё и посмела возражать:
- Амин, а в чем твоя выгода, если Самиру заставят выйти  замуж за Имада? Или как его там?..
Парень растерялся.
- Как это? Самира должна выйти замуж. Так положено. Итак из-за нее мы пережили столько скандалов. Моя репутация… Репутация нашей семьи…
- Брось, Амин! Ты не думал о репутации семьи, когда отправился за мной. Я тебе очень благодарна за это и счастлива, что тебе всё удалось. Но почему ты желаешь Самире такой же участи, какая была у меня в Эмиратах? Ты уверен, что Имад не станет обижать твою сестру? Они не уживутся, Самира – «плод» не с того дерева, с которого твой дядя Абдул «сорвал» Имада!
- Эмми, не вмешивайся. Не можешь помочь – лучше вообще ничего не делай, не навреди планам моего отца! Никто не желает Самире зла. Просто она сама не понимает, что ей нужно.
- Нет, Амин, она все прекрасно поняла уже давно. Ты хочешь сломать ее, но моя подруга не такая слабая. Она спрячется у вашей тетки, вот увидишь! И ещё у нее есть там парень, которому она нравится – Лео! Он тоже ей поможет…
Но потом Эмми поняла, что проговорилась, и покраснела.
- Я так просто сказала, Амин. Не говори ничего отцу.
И понимая, что надо как-то загладить склоку и отвлечь внимание Амина, заставить его забыть услышанное, Эмми и пообещала ему приготовить умопомрачительное блюдо! Готовить еду была очередь Халисы, но ничего – Эмми вызвалась приготовить что-нибудь этакое…, потрясающее, чтобы пальчики оближешь, как говорит дона Ноэмия.
Халиса с иронией отнеслась к ее желанию, которое как-то быстро угасло, едва Амин оказался за дверью, а Эмми поразмыслила и поняла, что ничего интересного не приходит ей на ум. А что она вообще умеет?
- Посмотрю в интернете – там много рецептов, есть даже видео, как и что готовить, - решила она.
Усевшись опять же за столом на кухне, Эмми вновь включила планшет, который Амин у нее недавно отобрал. Халиса не выдержала и сказала:
- Эмми, у тебя есть комната, где ты можешь общаться по интернету сколько угодно, но здесь ты мне будешь мешать.
- Но я тоже собираюсь что-то сварить или испечь!
- «Что-то»…, «сварить или испечь»…, «собираюсь»…, - передразнила соперницу Халиса. - Ты даже не знаешь, что тебе делать. Сначала реши, чего ты хочешь, а потом приходи и делай.
- Но я думала, что ты подскажешь, что можно приготовить для нашего Амина.
Халиса закрыла глаза. Нет, она уже смирилась с ситуацией, когда ей пришлось принять вторую жену. Она не хотела становиться даже первой, мечтая быть единственной, но дикостью ее положение ей не казалось, так как она сама выросла в семье, где было многоженство – отец имел нескольких жен, брат незадолго до ее свадьбы взял вторую жену, сестры были и первыми, и вторыми женами, двоюродные братья мечтали о вторых женах… Вот и ее не миновала такая судьба.
Но Эмми – это что-то. Ничего не умеет делать и не хочет ничему учиться. А если за что-то берется, то лучше бы уж и не пыталась, потому что Халисе в таком случае приходилось или всё переделывать за нее, или готовить что-то свое, чтобы они с мужем не остались голодными.
- Вас с Лейлой нужно отправить жить в одном доме, она такая же неумеха! – однажды от души сказала Халиса Эмми, когда поняла, сколько было столько испорчено продуктов, испачкано посуды, и вся уборка и приготовление ужина все равно  ляжет на ее плечи. Потом Халиса испугалась, что вечером начнется скандал, когда Эмми пожалуется Амину на ее слова.
Однако девчонка ее удивила: ни слова не передала Амину. Наверно, поняла, как виновата. Она молча оттирала пригоревшие места в кастрюле и сотейнике, даже пыталась почистить таджин, но Халиса вовремя это заметила и отогнала ее от бесценной марокканской посуды, пока Эмми не разбила старинный бабушкин таджин Халисы.
И вот теперь, наобещав Амину приготовить вкусненькое, но поняв, что это было неосмотрительное обещание, и ничего у нее не получится, Эмми ушла к себе в комнату и отправила Самире несколько эсэмэсок. Конечно, Самира получит их только завтра, когда проснется и включит сотовый и планшет.
А пока она решила пообщаться с тетей Жади. Надо ей сказать, что очень сочувствует из-за того, что такое произошло с сыном Хадижи. Как связаться с Хадижей? Почему нет способа позвонить ей на сотовый или домой? Хадиже сейчас очень плохо, но ей не до звонков. Эмми не могла представить, каково это – потерять ребенка. Наверно, очень страшно! 
Эмми знала, что муж тети Жади купил для нее планшет и научил им пользоваться.  Сегодня тетя Жади должна была приехать с планшетом к тете Латифе, чтобы отвлечь ее от страшных мыслей. Но теперь ситуация изменилась: Самиру нашли, а сын Хадижи умер. Лара Латифа ожила, а что происходит с тетей Жади?
Но Эмми решила, что ей лучше пойти к свекрови, там всё выяснить, тем более, к дому подъехало такси, и Эмми увидела, как из него выбралась Жади.
- Я к ларе Латифе! – заглянув на кухню, предупредила она Халису, возившуюся у разделочного стола с овощами.
- Ты передумала готовить Амину…., - только успела она услышать несущийся ей вслед голос первой жены, захлопывая внизу дверь.
Что удивило Эмми, так то, что тетя Жади не казалось убитой горем от известия о смерти Амрана, за которого она совсем недавно переживала. «Наверно, я о чем-то не знаю», - решила Эмми.

…Жади положила на стол планшет, пока Латифа носила из кухни в гостиную стаканчики для чая, который был только что приготовлен, блюдо с выпечкой, которую привез сегодня Керим из кафе, приехав тут же, как только сестра сообщила ему новость о том, что Самира в безопасности, правда, мальчик, которого она искала, умер. Внук Жади.
Сейчас за столом сидели Керим и Мариам, Латифа внесла поднос с заварочными чайниками, а Жади, сказав: «Вот, Латифа, теперь ты сможешь не только поговорить с Самирой, но и увидеть ее», настраивала на планшете  интернет.
Эмми тоже пришла с планшетом, но не стала его доставать, пока не попросят. Она во все глаза наблюдала за Жади. Женщина, конечно, не была весела, казалась серьезной и обеспокоенной, но не убитой горем. Поймав на себе взгляд подруги Хадижи,  Жади спросила:
- Ты удивлена, что я не рыдаю, узнав, что мой внук умер? Эмми, я давно поняла, что этим всё кончится, и я плачу в душе уже много дней. А судьбу Хадижи я оплакивала весь год. Теперь ее отец сам понял, что был не прав. 
- Ты звонила Саиду? – догадалась Латифа, ставя на стол поднос и берясь за ручку заварочного чайника. Она подняла тяжелый серебряный чайник, чтобы разлить ароматный чай в фигуристые стаканчики с узором, но сама испуганно взглянула на сестру.
- Да, угадала: я звонила домой Саиду. Сначала трубку взяла эта кобра Рания, но Саид оказался поблизости и отобрал у нее телефон. Латифа, он накричал на меня!
- А что ты ему сказала?
Мариам и Керим не вмешивались в их разговор. Керим со счастливым видом следил за Латифой. Мариам же была не совсем в курсе отношений Жади с ее бывшим мужем. Она молча пила чай.
- Только представьте: Саид потребовал, чтобы я не смела лететь в Марокко и не пыталась что-то предпринимать в защиту Хадижи. Как будто я могу что-то испортить, чего он так боится. Что я могу сделать не так? И кто такой для меня Саид?
- Жади, но ты всегда умудряешься сделать что-то не то! – деликатным тоном напомнила Латифа.
- Я повторила Саиду то же, о чем нам рассказала Зорайдэ: Фарид сам заявил моей дочери, что не желает больше быть ее мужем и дает ей второй развод! Негодяй выгнал мою дочь из дома! Велел собрать вещи и покинуть его дом. Но они ждут, когда дядя Али приедет за Хадижей и отвезет в Фес.
Латифа ее поддержала. Она тоже разговаривала с Каримой, которой всегда всё известно.
- Да, представьте: Зорайдэ боится, что Фарид не дождется приезда дяди Али и отправит Хадижу одну из Мекнеса. Но ведь ее могут ограбить по дороге, пусть и ехать из Мекнеса в Фес всего час. И так не делается, так не поступают с приличными женщинами!
- Да, моя подруга  - не одалиска, чтобы ее одну отправить на автобусе, как ненужную вещь! – вмешалась Эмми, сгоряча повторив слово в слово высказывание Амина, когда он перед уходом в магазин рассказывал им с Халисой о том, что происходит в доме мужа Хадижи. Карима поделилась новостью с его отцом, когда Мухамед позвонил в дом сиду Али.
- Конечно, Хадижа – не одалиска, а Фарид привык, чтобы с ним рядом была одалиска. Зухра именно такая, она одалиска,но он не обращает на это внимания, - яростно высказалась Жади. – Почему Саид не смог найти Зухру? Я лично вырвала бы ей глаза!
- Жади! Не говори так! Ее накажут, как того требуют законы, - одернула сестру Латифа. – Аллах тоже накажет эту змею, увидишь!
- Вот об этом я и сказала Саиду! Сказала, что мое самое большое желание – чтобы Фарид отказался от Хадижи, а Саид – чтобы привез ее в Рио.
- И что ответил Саид?
- Сказал, что это не мое дело, но чтобы я не смела появляться в Марокко.
Керим что-то обдумывал, услышав сгоряча сказанные слова Жади, и поглядывал на нее.
-  Скажи, разве ты собираешься лететь в Марокко? Почему твой бывший муж боится, что ты окажешься в Фесе? Он что-то знает о твоих планах? Каковы твои намерения?
- Керим, ты тоже решил меня допросить? – усмехнулась Жади. – Нет, у меня пока нет никаких планов. Наоборот – Саид летит в Марокко  на семейный суд, где Хадижа получит развод. Даже окажись я в Фесе, меня не пустили бы на семейный суд. Разве ты не знаешь наших обычаев? Но моя дочь должна вернуться в Рио с отцом, вот подтверждение этого я и хотела услышать! Это всё, что мне нужно.
- Хорошо, что ты никуда не собираешься, потому что сид Али был очень обеспокоен, боялся, что ты тоже захочешь прилететь в Марокко. Мы уже обсуждали этот вопрос.
- Я не могу понять, почему дядя Али так меня боится. Что и кому я могу сделать?
- Это мне не известно. Но тебе лучше оставаться в Бразилии, если твой дядя так считает.
- Ты не хочешь, чтобы я побывала на вашей с Латифой свадьбе? – усмехнулась Жади.
- Жади, какая свадьба? У Хадижи умер сын, в доме не до праздников.
- Это ещё неизвестно, умер он или нет! –  вдруг бросила Жади, и все с удивлением уставились на нее. Даже Керим, для которого новостью это заявление не должно было стать.
- Керим, с тобой я уже поделилась тайной. Теперь я расскажу о ней и тебе, Латифа, и тебе, Эмми. Если ты всё ещё подруга моей Хадижи, ты ничего не расскажешь Амину! Ты поняла?
- Да, конечно! – испуганно ответила жена Амина. – Я ничего не скажу Амину!
- Так вот:  Амран жив. Это не он умер в той пустыне.
Эмми теперь стало понятно, почему в матери ее подружки не чувствуется скорби. Тетя Жади не уверена, что внук умер. Что это? Мать Хадижи так страдает, что не хочет верить в горькую правду, или ей известно то, чего не знают пока остальные?
- Жади, зачем ты так говоришь? – предостерегающим тоном произнесла Латифа. – Люди дяди Али и сида Абдула были там, в пустыне, они похоронили ребенка. У них нет сомнений, что это был сын Фарида и Хадижи. Или ты хочешь рассказать ещё о чем-то?
- Латифа, мне понадобится ваша помощь! Вот почему я решила открыть правду. Керим знает, ты тоже. Лара Мариам не выдаст, ведь так? Эмми тоже станет молчать. А когда я привезу в Бразилию сына Хадижи, я имею в виду Амрана! - то мне многое придется объяснять, и я не смогу это сделать, если вы откажетесь мне помогать.
- Что ты имеешь в виду, Жади? Я ничего не понял, - спросил Керим.
- Ты всё поймешь позже. А пока я скажу вам, что мне позвонила Самира ещё из лагеря кочевников и сказала, что ребенок вовсе не Амран. Никто в их поисковой группе не видел настоящего Амрана, у них не было его фотографии. А Самира имела возможность узнать его с первого взгляда. Эмми, пока ни о чем не спрашивай. Не могу тебе объяснить, - заметила Жади непонятливый взгляд девушки.
- Да, Жади, лучше не раскрывать всю правду сразу, - с нажимом сказала Латифа, на что-то намекая.
- …Тогда я и попросила твою дочь, Латифа, ничего не говорить людям, посланным на поиски ребенка.  Я хотела выиграть время, потому что ещё раньше поговорила с Лео, когда он был в Марракеше, и он мне сказал, что знает, как выйти на след мальчика. Но люди отправились в пустыню по другому маршруту, а остальное вы знаете. Так как мальчик, умерший в пустыне – не Амран, то где же мой внук? Лео утверждает, что знает, как его найти. Надеюсь, что ребенок жив.
- Жади! Как же так? И ты скрывала это от меня? Почему? – воскликнула обиженно Латифа. Она терла виски, прикладывала ладонь ко лбу, все ещё не веря услышанному.
- Моя дочь напрасно рисковала! Она едва не погибла! Жади, почему ты не велела ей и Лео отделиться от людей, которые думали, что у них Амран, и не уехать в другом направлении?
- Да, так и надо было поступить. Латифа, они могли бы отправиться на поиски сами по себе, тем более что Лео был уверен уже тогда, что искать надо в другом месте! – сожалела Жади.
– И что теперь? Жади, пусть ищут мальчика, но без Самиры. Не требуй от моей дочери такой жертвы после всего, что с ней уже случилось, прошу тебя – не рискуй ее жизнью, иначе я не переживу!
Жади кивнула ей, Эмми застыла, оглушенная новостями, которыми ей не   позволено ни с кем поделиться. Ну и подруга! Самира ничего ей не рассказала, когда они не раз говорили  по скайпу! А теперь она даже не знает, можно ли это обсуждать с Самирой? Амину точно не стоит ничего говорить, он тут же расскажет отцу. И с Халисой не стоит это обсуждать. Она не на ее стороне.
Керим сидел, нахмурившись. Мариам тоже ничего не могла сказать. Но потом мужчина заговорил.
- Что вы с Лео намерены делать? Расскажи, Жади, - попросил Керим. - Если ты хочешь, чтобы мы тебе помогали, то ничего не скрывай.
- Я ещё сама ничего не знаю. Мы с Лео договорились, что Самира поедет с подругой в Марракеш и там остановится у лары Назиры. Вы уже знаете, что дядя Абдул начал на нее охоту, поэтому в Фес она не может вернуться. Зорайдэ сказала, что в доме пока все уверены, что дядя Али привезет Самиру в свой дом. Но это не так. Самира будет прятаться у Назиры. А Лео поедет на поиски какого-то знакомого бербера, он змеелов,  у него необъятный круг знакомых. Почему-то Лео уверен, что он может знать похитителей или что-то об украденных детях. Или он знаком с мужем похитительницы. Я запуталась. Но Лео уже отправился на его поиски,  уехал, даже не простившись с Самирой, иначе она могла бы настоять, чтобы тоже поехать с ним.
- И что дальше? Он найдет твоего внука, Жади, а что потом?
- Он его заберет, выкрадет или выкупит. Я помогу ему деньгами. А потом прилечу в Марокко и увезу Амрана в Бразилию.
- Жади! Но как на это отреагирует Хадижа? Когда увидит сразу двух своих детей?! – воскликнула Латифа и тут же пожалела. Эмми подняла голову и посмотрела на Жади, широко раскрыв глаза.
- Я… всё поняла, тетя Жади! Теперь ясно, как Самира могла узнать, что перед ней не Амран. Хадижа родила близнецов? И одного из них удалось увезти в Бразилию. Вот почему дядя Лукас отказывается от отцовства…
- Ну, по крайней мере, Эмми, ты умна. Пусть в семье тебя ругают за то, что ты ничего не умеешь делать, но голова у тебя хорошо работает, - сказала девушке Жади. – Но теперь ты должна хранить тайну, которая стала тебе известна!
- Да-да, тетя Жади, не сомневайтесь! Никто ничего от меня не узнает! – твердо уверяла Эмми.
 Латифа даже расплакалась. Вот так просто она выдала страшный секрет сестры.
- Прости меня, Жади, прости!
- Латифа, все равно мне пришлось бы делать Эмми соучастницей действа, так как когда в Бразилии появится второй малыш, нам надо будет или искать какое-то необычное объяснение, или прятать одного из детей. Я ещё не думала над этим. Но когда Лео найдет Амрана, я полечу за внуком в Марокко.
- Жади, ты страшный человек, - хмуро сказал Керим.
- Нет, я отважная, потому что это касается моей дочери и ее сыновей, - отрезала Жади.
- Конечно, Жади. Я тебя вполне понимаю, - кивнул Керим. – Но тебе следует быть осторожной. Наверно, не стоит никому рассказывать, когда соберешься лететь в Марокко. Всё следует проделать быстро, и чтобы никто не знал, что ты побывала в Марокко. Может быть, тот парень мог бы не везти найденного ребенка в Фес, а отвезти его в другой город. В Марракеше есть аэропорт. Ты прилетишь и тут же улетишь обратно, забрав внука, выдав его за Джамиля. Ведь они близнецы, кто докажет, что это не Джамиль? А Амран по документам будет уже мертв. 
- Ты прав, Керим. А Лео потом вернется в Бразилию.
- Керим, я увидела тебя сейчас с новой стороны, - потрясенно глядя на жениха, сказала Латифа.
Но тут заговорила лара Мариам:
- Латифа, ты его не знаешь! Это точно. Моему брату столько пришлось побегать за Неджмой, полетать за ней в Марокко и в Эмираты. Моя племянница - такая фокусница! Это черт в юбке. Теперь она немного успокоилась. Но что она выделывала раньше!...
- Сестра, - состроил рожицу Керим, давая понять, что не желает слышать ничего из того, о чем начала вспоминать Мариам.
- Ладно, ладно! – согласилась женщина и спросила, бросив взгляд на костыли, оставленный у дивана. – Не пора ли мне вернуться домой? Теперь Латифе лучше…
Вскоре Керим увез сестру домой, Жади чуть позже тоже вызвала такси и отправилась к Лукасу. Эмми ушла и, придя домой, даже не расстроилась, когда Амин высказал ей претензии из-за невыполненной работы по дому. Она была погружены в свои мысли настолько, что Амину пришлось несколько раз дергать ее за рукав, щелкать пальцами перед лицом, пока он не испугался. Что могло случиться такого у матери, что Эмми вернулась не в себе?
Он позвонил и расспросил мать, как дела. Но мама уже отдыхала, она сказала, что почти уснула, устала и уже не в силах говорить, но у нее всё в порядке. Ведь Самира нашлась, она жива и здорова!
Амин был в недоумении. Такое поведение матери было на неё не похоже. А Эмми молчит. Она тоже сказала, что всё нормально, как бы Амин до нее не допытывался. 
- Но я же вижу, что у вас там что-то произошло! Что ты от меня скрываешь? Тебя явно что-то потрясло! Почему ты стала такой странной?
- Амин…. Хадижа разводится с мужем, знаешь об этом? Фарид выгнал ее из дома! И после семейного суда она вернется в Бразилию! Разве это не повод для потрясения?
Но Амин понял ее слова по-своему.
- Так ты снова вспомнила собственный развод и семейный суд? Не стоит. Забудь. Ведь для тебя всё закончилось хорошо.
- А для Хадижи? Бедняжка, сначала у нее украли сына, теперь требует развода муж.
- Мактуб, - только и произнес Амин любимое слово в их семье.


21. Часть 27. Глава 21. В Рио. Мухамед и Саид.


Наступило утро, и Амин пришел к отцу в магазин. Мухамед, не выспавшийся, голодный, всем недовольный, пережевывая принесенный сыном завтрак, приготовленный заботливой Халисой, сидел за рабочим столом в углу магазина и выслушивал жалобы сына на склоки его жен.
- Я не могу понять, отец, как можно ссориться из-за открытки! Эмми получила из Марокко открытку, которую ей прислала Самира. Она ещё в тот день показала открытку и мне, и похвастала Халисе. Но Эмми не убрала открытку, а зачем-то оставила на кухне. Сказала, что это закладка для ее тетради с рецептами. Но Халиса уронила тетрадь, нечаянно наступила на выпавшую открытку. А Эмми решила, что она сделала это специально, и понеслось! Они цапались всё утро. Я не смог даже позавтракать, так как каждая дергала меня: «я права!» - «нет, Амин, это я права!»
- Сынок, пропускай мимо ушей их склоки. Как я рад, Амин, что у меня всегда была только одна жена. Мне не приходилось проходить испытания, которые достались тебе, сынок. Но ты сам этого захотел, не так ли?
В это время на улице Мустафа поднимал железные роллеты на окнах, а для покупателей магазин в этот ранний час был ещё закрыт.  Да их и не бывает часов до девяти утра, пока не начинают шевелиться первые туристы, заглядывавшие в «Волшебную лампу» после бара доны Журы или, наоборот,  – по пути к нему.
- Что делать? Халиса жалуется, что ей трудно успевать выполнить всю работу в доме. Ведь она ждет ребенка. Эмми эти проблемы мало заботят. Она уткнется в планшет и всё – ничего не видит и не слышит. Я пока терплю, но когда вернется Самира, успокоится мать, тогда я отберу у Эмми ее игрушку!
- Сынок, лучше сейчас забери у нее планшет. С чего ты взял, что Самира вернется в Бразилию?
- А что такое, отец? – насторожился Амин. – С ней снова что-то произошло? В Загоре?
- Нет, но скоро она выйдет замуж и будет жить в доме мужа. Зачем ей возвращаться в Бразилию? Здесь у нее нет ничего такого, что может пригодиться в Марокко в семье мужа. Пусть ее короткие шортики и рваные джинсы с майками останутся  в доме твоей матери, а потом и вовсе будут выброшены. И книги ей будут не нужны, эти странные картины из мусора… Что ещё у нее есть «ценного»?
- Как? Разве свадьба – дело уже решенное? – растерянно спросил парень. – Самира даже не просватана.
- Но скоро будет просватана, так решил дядя Абдул. Он уверен, что женит Имада на Самире. Ей останется только подчиниться воле своей семьи.
Поговорив с отцом, излив ему душу, Амин ушел. Наступила очередь Мустафы.
- Эти планшеты и смартфоны – просто бедствие. В них есть интернет, это заманчивая ловушка! Моя Ноэмия тоже сидит в Интернете все вечера, тратит свободное время, хотя могла бы позаботиться о муже.
- Твоя жена, Мустафа, сидит в баре доны Журы. Как ни посмотришь в ту сторону – она там!
- Конечно, она там. О, Аллах! Теперь моя Ноэмия решила научить пользоваться планшетом дону Журу. И учит – всё время, ходит к ней каждый день.
- Так запрети ей. И разве дона Жура купила себе планшет? Зачем ей это нужно? Она даже для ведения бизнеса не пользуется компьютером. Я никогда не видел ее возле ноутбука.
- У нее и нет никакого ноутбука. Мухамед, эти женщины надеются увидеть по интернету, т.е. по скайпу, свадьбу Латифы и Керима, если Самира им поможет.
- Что? Ещё чего не хватало! Свадьбу Латифы! – возмутился Мухамед. – И для чего им понадобилось следить за Латифой?
- Как это – зачем? Моя Ноэмия никогда не была в Марокко. Но ей всё интересно. А тут такая возможность – увидеть настоящую марокканскую свадьбу! Ноэмия потеряла покой с того дня, как мы с ней смотрели свадьбу Амина и Эмми. Как в кино.
- Ток-шоу решили устроить из свадьбы Латифы? Конечно, как ещё можно относиться к замужеству женщины ее возраста! Она не должна была разводиться со мной. Но дядя Али пообещал ее Кериму. Скажу тебе одну вещь, Мустафа, - приложил руку к сердцу Мухамед. – Я очень сильно обижен на дядю Али. Очень. Как он мог так быстро отдать мою красавицу другому мужчине? И что с того, что я взял вторую жену? Имею право на третью и четвертую!
- Но Латифа была против второй жены. Ты же давал ей слово, что не возьмешь вторую, что она всегда будет у тебя единственной.
- Мустафа, - протянул мужчина, отмахиваясь. – Какое слово? Да, я обещал, что Латифа будет единственной, но никакого документа я не подписывал. Всё только на словах. И не взял бы, не нарушил данного Латифе слова, если бы не дядя Абдул. Он заставил меня взять в жены Лейлу. А потом – и Муну мне сосватал.
- Но ты же Муной доволен? А от Лейлы ты можешь избавиться в ближайшее время.
- Но я хочу вернуть Латифу! Никак не могу ее забыть и отказаться от нее, понимаешь, Мустафа?
- Зачем ты обижаешься на дядю Али? Он поступил с разведенной племянницей справедливо. Разве мог он допустить, чтобы она осталась одна, без мужа? Нет, конечно.
- Эээ, Мустафа! Дядя Абдул даже с Жади поступил иначе: он отказался от данного Лукасу слова, когда Саид захотел вернуть Жади. Но почему он не поддержал меня? Между Лукасом и Жади были отношения, но моя козочка даже не была знакома с Керимом! Как же так? Нет, дядя Али действует против меня.
- Мухамед, но твой дядя Абдул попросил его об этом, потому что он против продолжения твоего брака с Латифой.
Они все ещё спорили, пока не увидели в окно, как у соседнего бара возле столика, за которым расположились Ноэмия и дона Жура, возник Базилио. Он наклонился над планшетом, зайдя со спины жены Мустафы, и ткнул пальцем в планшет, что-то говоря.
- Ты видел, Мустафа? За свадьбой Латифы и Керима будет наблюдать весь Сан-Криштован, я уверен. Это так неприятно! А если нет – так Базилио распишет всем, приукрасив и по-своему истолковав всё увиденное. Разве может мне это нравится?
- Ноэмия мне сказала, что Базилио уже сейчас очень хочет увидеть в планшете Самиру там, в пустыне. Но кто ему покажет? Только твоя невестка Эмми общалась с Самирой. Но к ней ему не подобраться.
- Вот что, брат, надо мне позвонить Саиду. Побудь в магазине один, я позвоню ему из дома. Может быть, мне не стоит никуда лететь? Какой никях у Латифы, если в семье такое горе? У Хадижи умер сын. Пусть Латифа теперь не принадлежит нашей семье, но Хадижа – ее племянница. Родная дочь Жади. Какая свадьба?
Мужчина быстрым шагом покинул магазин.
В доме его не ждали. Лейла возлежала на диване, а на полу на расстеленном на ковре, усыпанном крошками, ползал Абдульчик. Его мамаша за ним не следила. Лейла с мечтательным выражением на лице брала по одной штучке орешки и рахат-лукум с блюдца, стоявшего тут же, на краю столика, рядом со стаканом чая.
Когда Мухамед вошел в дом, Лейла даже не сразу отреагировала на его появление. По лестнице вниз спускалась Ариба, неся перед собой огромный ком постельного белья. Наверно, затеяла стирку. Лейла же, подняв глаза и обнаружив перед собой мужа, тут же спрыгнула с дивана и метнулась к лестнице, забыв про сына и едва не сбив с ног приятельницу.
- Лейла! – возмущенно воскликнула Ариба, поднимая со ступеньки упавшее полотенце. Но девушка пронеслась мимо, не сказав ни слова.
Мухамед постоял у дивана, засунув руки, а потом поднял мальчика и позвал Арибу.
- Унеси моего сына наверх, пусть Лейла следит за ним в комнате, и сама посиди там, мне надо поговорить с братом, и я не желаю, чтобы кто-то подслушивал мой разговор.
Ариба подчинилась, забрала у него Абдульчика и удалилась. Мухамед, прислушавшись и удостоверившись, что никто не притаился наверху, набрал номер домашнего телефона Саида. Брат в это время собирался работать дома.
- Саид, салам, брат! Как ты?
Мухамед знал, что Саид переживает из-за смерти внука. Как неудачно сложилось замужество Хадижи! Даже ребенка лишилась. А теперь – развод с негодяем Фаридом! Об этом братья разговаривали по телефону не раз. Каждый мог посочувствовать другому, потому что дочери каждая по-своему доставляли им неприятности, даже если от самих девушек это не зависело. Самира – своим упрямством и нежеланием возвращаться к семейным истокам и принимать традиционные семейные ценности. А Хадижа – наоборот, стала жертвой преданности и покорности, потерявшая семью и ребенка, потому что подчинилась неудачному выбору дяди Абдула.
- Мухамед, я сказал дяде Абдулу, что сам теперь выберу мужа для своей дочери. У меня есть на примете несколько парней. Ты помнишь, наши дети когда-то дружили с сыном промышленника Дудой? Хадижа ещё дразнила его Дудой-червяком? Парень теперь вырос и участвует в управлении компанией отца. Очень перспективный молодой человек. Но дядя Абдул против. Он вообще не хочет слышать о разводе Хадижи с Фаридом. Он уверен, что у них ещё будут дети, теперь им никто не помешает, ведь и Зухра сгинула. Это мерзавку так и не нашли. Даже мои люди не смогли напасть на ее след.
Мухамед слушал откровения Саида. Обычно это он жаловался на судьбу старшему брату. Но теперь жизнь допекла и Саида.
- Значит, ты разговаривал с дядей Абдулом? А с зятем?
- И с Фаридом тоже. Я ему всё высказал. Всё, что думаю о нем. Молодой наглец. Нет, не желаю никакого примирения! Только развод! Для этого я и полечу в Марокко – чтобы участвовать в семейном суде. Моя дочь вернется в Бразилию.
- Аллах! Саид, сколько у тебя проблем! А как дела с Фатимой? Ничего не слышно?
- Нет, - услышал он голос брата, наполненный разочарованием. – Ничего о ней и ничего от нее. Неужели Фатима настолько ненавидела меня, что сбежала и даже не пожалела об этом? На что она живет? Скоро ей рожать. О чем она думает? И куда она могла пропасть, что не оставила ни следа? Я поражен. С Жади всё бывало иначе. Она при всей хитрости действовала предсказуемо. И я всегда находил ее. Почему Фатима все ещё не одумалась? И ничем себя не выдала.
- Она боится возвращаться, зная, что ты ее накажешь. Брат, ты печалишься из-за потери внука, я тебе сочувствую. Аллах не дал ему долгой жизни.
- Аллах здесь ни при чем! Есть люди, которые совершили харам, украв ребенка у матери, они пошли против воли Всевышнего и погубили ребенка. Но я не Саид, если Зухра не поплатится за всё! Рано или поздно я её найду. Пусть пройдет даже десять, двадцать лет, но когда я поймаю Зухру, я ее уничтожу.
- Успокойся брат, ты так и сделаешь! – заговорил Мухамед, чувствуя даже по тону голоса Саида, насколько он не в себе от ярости. - Лучше скажи, что дядя Абдул говорил тебе про сватовство Самиры? Я не совсем понял, - соврал Мухамед, только чтобы перевести разговор на другое, впрочем, что тоже его интересовало.
- Дядя Абдул уже договорился с семьей жениха. Плохо знаю этого Имада, но имел дело как-то с его отцом, правда, давно. Скажу честно, Мухамед, зная твою дочь: она его не примет. Дальше сватовства дело не пойдет. Ты можешь надеяться, конечно, что дядя Абдул заставит ее выйти замуж, но я не уверен, что это хорошо закончится. 
- Но Самира когда-то должна повзрослеть! Она уже переросла возраст, когда ее ровесницы выходили замуж.  Теперь она может рассчитывать только на жениха, которого ей подберет дядя Абдул. И это будет везеньем, если она вообще выйдет замуж.
- Ты совсем не знаешь свою дочь, Мухамед!
- Да всё я понимаю! Но я не хочу, чтобы люди продолжали показывать на меня пальцами, сплетничая за спиной, что моя дочь предпочла образование и карьеру замужеству. К тому же, она путешествует с родственником Лукаса. Я хотел бы устроить брак Самиры, даже против ее воли, пока не стал широко известен этот факт. Люди подумают, что парень – ее любовник. И репутация нашей семьи вновь будет запятнана.
- Тогда не переживай, Мухамед. Дядя Абдул сообщил мне, когда я сегодня ему звонил, что он приведет в дом дяди Али жениха с его семьей уже завтра, чтобы они увидели невесту.
- Так быстро? Разве Самира завтра уже вернется в Фес?
- Не знаю, брат. Дядя Али и Самира ещё в Загоре. Но если они в ближайшее время возьмут  междугороднее такси до Феса, то могут успеть. Или им придется ехать в Марракеш, а оттуда добираться на автобусе или поезде. Или же брать такси.
- Но… Но… Зорайдэ сказала, что Самира собирается провожать друзей в Марракеш. Она может не послушать дядю Али, и тогда они не успеют вернуться на смотрины.
- До чего мы дожили, Мухамед! Разве мы посмели бы возражать своему дяде? Это было немыслимо. Даже сейчас я порой не смею высказать старику то, с чем я совершенно не согласен. Но твоя дочь перечит как дяде Абдулу, так и дяде Али.
- Брат, моя дочь противостоит даже мне, своему отцу! – горько согласился Мухамед.
- Мухамед, обговори с дядей Абдулом махр. Сколько золота Имад согласится  купить твоей дочери? Реши этот вопрос заранее, так как дядя Абдул может продешевить. Он так рад, что нашел Самире жениха!
- Мне дядя Абдул ничего о золоте и выплате денег не говорил, - удивился Мухамед. – Но ведь должен был?
- И ещё, я знаю, что оба дяди желают, чтобы в Фес приехали Керим и Латифа. Брат, тебе не стоит устраивать скандал из-за этого. Ты уже потерял Латифу.
- Но, Саид, разве никях не будет отложен? Из-за последних трагических событий?
- Не знаю, брат. Латифа больше не принадлежит к нашей семье. Поэтому она может выйти замуж за Керима. К ней не относится случившееся. Ведь Самира жива. Вот ее никях должны перенести, так как она нашей крови. Я удивлен, что дядя Абдул торопится со сватовством. Наверно, боится, что если свадьбу отложат, то жених может передумать. А после сватовства никях и свадьба могут быть через год.
- Саид, как же так? Латифу не тревожит, что ее дочь бродит где-то вместе с бразильцем! И с кем! С братом Лукаса! Это как пощечина всем нам! И вместо того, чтобы удержать Самиру, требовать вернуться в Бразилию или воззвать дочь покориться нашей воле и согласиться стать женой Имада, она сама выходит замуж! Что случилось с моей верной и правильной козочкой?
- Мухамед, я знаю, что жених Латифы покупает и дарит ей золото. Нет-нет, твой сын не проговорился мне.  Но я столкнулся с Керимом у ювелира, он выбирал кольцо, а ушел из магазина, купив комплект: кроме кольца в нем были серьги, браслет и ожерелье. Стоит не так дорого, но украшения красивые, я сам купил бы такие драгоценности своим женам.
- А… что ты делал у ювелира? – задал глупый вопрос Мухамед, настолько ему было неприятно услышать о том, что его Латифе купили столько украшений. Он-то сам не баловал козочку. А она скромно молчала, ничего не просила, золота никогда не требовала.
- Что я мог там делать?! Кстати, ездил вместе с Зулейкой и Ранией. Ведь им скоро рожать. Не стал брать золото наугад. Решил купить те украшения, которые они сами себе выберут. И даже для Хадижи взяли украшение. Надо же ее чем-то утешить. Хотя… никакая драгоценность не способна заменить любимого ребенка.
Они договорились насчет билетов и вылета в Марокко.
После окончания разговора Мухамед почувствовал, что хочет пить. Оказавшись на кухне, он растерялся. На столе стоял прозрачный кувшин с соком, но не тот, который он так любит. Где же его сок, который обычно наливает ему Ариба?
Он выглянул из кухни и позвал девушку. Та пришла, налила стакан сока. И пока он пил чудесный напиток, Ариба заявила ему, что намерена покинуть Бразилию вместе с ним.
- Вы мне обещали, сид Мухамед. Вы говорили, что отвезете меня в Марокко.
Поперхнувшись, Мухамед ответил только после того, как откашлялся:
- Но… там теперь не до свадьбы, Ариба. Зачем же тебе лететь в Фес? Поживи ещё у меня, а когда приедет Муна и освоится в Бразилии, тогда я посажу тебя на самолет, и ты полетишь в Фес к жениху, иншалла.
- Нет, сид Мухамед. Мой жених настаивает на моем возвращении. О, Аллах, я так задержалась у вас в доме. И если возьмете с собой Лейлу, то тогда надо брать и Абдульчика. Иначе кто за ним присмотрит? Я останусь в Марокко, а вы вернетесь в Рио с Муной и Абдульчиком. Не буду даже спрашивать, что собираетесь делать с Лейлой.
Мухамед опечалился. И эта теперь качает права. Куда катится мир? Ну, может, Икрам научит ее, как себя вести. Лара Дуния тоже поучит ее жизни. Но Ариба права: он кое-что намеревался предпринять против Лейлы. Значит, придется звонить Саиду, чтобы взял ещё два билета – на девушек.
Пусть  без Арибы будет очень непросто, но удерживать ее в своем доме он не мог – это становилось до подозрительности неприлично. А если ещё и Лейла напомнит при всех про ту ночь, когда по ошибке, подстроенной Лейлой, он оказался в постели с Арибой, пусть он вовремя заметил подмену и ничего не произошло… Нет, нет, лучше избавиться от девчонки, пока это не закончилось скандалом.  К чему ему такие неприятности? Он ещё надеется, что дядя Али передумает и вернет ему Латифу! А если Латифа услышит о непонятной истории с Арибой?
Мухамед уверил девушку, что она может собрать чемодан и держать его наготове. Они полетят в Марокко в тот день, на который Саид сможет заказать билеты.
- Я скажу тебе сегодня или завтра, когда ты вылетаешь из Бразилии. Можешь даже позвонить Икраму и рассказать, когда ждать тебя в Фесе.
Лицо девушки расцвело от улыбки. Было видно, что с ее плеч как будто «упал тяжелый камень».  Она даже не спросила про Лейлу. Поэтому Мухамед крикнул ей в спину, когда она уже поднималась по лестнице:
- И Лейла тоже пусть собирает вещи! Она летит вместе с тобой!
…Когда счастливо улыбающаяся Ариба влетела в комнату, Лейла сидела, вжавшись в кресло, пока в кроватке играл с игрушками ее сын.
- Ты ещё не знаешь новость! Я спросила у твоего мужа, когда он отправит меня в Марокко к жениху. Оказалось – мне пора собирать сумку! Мы с тобой летим в ближайшие дни!
- Со МНОЙ?! А я здесь при чем? А! Понимаю, Мухамед решил вернуть меня! Отвезти дяде Абдулу, чтобы он с позором передал меня отцу при всей деревне! Аллах! Он так и не простил меня. Это всё его вторая жена Муна! Это она плетет против меня интриги!
- Лейла, какие интриги? Она даже не видела тебя, как и ты – ее!
- Но тогда почему я должна лететь с тобой? А попроси его, Ариба, отдать меня тебе. Сначала ты жила у меня в доме, помогая по хозяйству, а теперь ты выйдешь замуж и возьмешь меня к себе. А? Что ты об этом думаешь?
- НИ ЗА ЧТО! – испугалась Ариба. – Мне никто не нужен. Я сама справлюсь с домашней работой, сколько бы ее ни было. Нет ничего, в чем мне нужна была бы твоя помощь!
- Это несправедливо! Ты неблагодарная! Где бы ты сейчас была, если бы тебя не отправили со мной в Рио? А теперь я могу по воле Мухамеда оказаться замужем за каким-нибудь бедуином. А тебе и дела до меня нет!
- Ты сама виновата, Лейла. Аллах послал тебе неплохую судьбу: обеспеченного мужа, хороший дом, ребенка. А если бы ты не потеряла ту беременность, то уже ждала бы второго малыша. Но тебе было мало, тебя всё не устраивало! Так кто тебе виноват?
- Муж старый, а тот, кто должен был стать моим, мне не достался. Что мне этот дом, золото, деньги Мухамеда, если я не могу принять его самого?!
- Тогда о чем ты сожалеешь? Лейла, возможно, Всевышний услышал твое недовольство и решил послать тебе другую судьбу. А если, став женой бедуина или крестьянина из соседней деревни, ты вдруг получишь мужчину, которого сможешь полюбить всей душой? Твоё золото останется при тебе – ведь это махр. А бедуин может оказаться похожим… на Амина,- шепотом закончила подружка.
- Ты смеешься надо мной? – Лейла швырнула в Арибу подушечку, вытянутую из-за спины.
- Нет, не смеюсь. Как можно над тобой смеяться? И ещё: не хотела тебе говорить, но, возможно, это станет для тебя бальзамом для души: я всё пыталась вспомнить, кого мне напоминает Амин? Потом догадалась: в соседнем селе жил сид  Меддур, который имел самое большое в наших местах стадо баранов. Так вот, он был отцом пятерых сыновей, и средний сын, по имени Идигер, очень похож на Амина.
- Что?! А как ты узнала? Ты меня обманываешь. И что мне с того, что кто-то похож на Амина?
- Глупый вопрос – откуда знаю. Твой отец хотел сосватать меня ему, ясно? Но тут приехали сватать тебя. И было решено отправить меня с тобой в Бразилию, а сватовство отменили. Но теперь, когда ты вернешься к отцу, он мог бы сосватать ему тебя. Наверно, у парня уже есть жена, но ведь ты можешь стать и второй? Разведенная женщина не может рассчитывать на то, чтобы стать первой.
- Какой злой ты стала! В Марокко ты не была такой.
- Так и ты относилась ко мне иначе – мы были как сестры. А здесь ты возвысилась и стала вести себя со мной, как со служанкой. Вспомни, сколько раз ты меня обижала!
- Неправда! А вот я могу вспомнить кое-что… о вас с Мухамедом!
- Лейла, если ты только откроешь рот, я заявлю, что ты клевещешь на меня. А твой муж Мухамед это подтвердит, потому что это неправда, а ещё – ему не нужно, чтобы о нем плохо думала Муна или… Латифа. Тебе дадут сто ударов плетьми за клевету на мужа и на меня. И тогда ты точно никому не будешь нужна.
- Хватит! Так что сказал Мухамед? Чтобы я собирала вещи?
- Да. Но ты сама это сделаешь. Мне совершенно не хочется тебе помогать. Нам придется брать с собой Абдульчика. Вот его сумку я соберу с удовольствием.
Ариба вышла, забрав с собой мальчонку, чтобы накормить его на кухне. Лейла, оставшись одна, сначала едва сдерживала слезы, понимая, в каком ужасном положении оказалась. Все-таки Мухамед решил отвезти ее в Марокко! Но как бы ни отвратителен был для нее Мухамед, Лейла не желала менять свою устоявшуюся жизнь, к которой уже привыкла, на неизвестность, которая лучше не будет. И опять же – Амин остается в Бразилии.
Что там Ариба говорила о сыне сида Меддура? О, Лейла, как ни  странно, вспомнила старика, у которого отец покупал барашков к каждому празднику, а на свадьбу его сыновья привезли им животных. Все пятеро! Может быть, Лейла и видела того, кто похож на Амина, но он не поразил ее глаза. Идигер… Да Ариба же всё выдумала про него! Не похож он на Амина! И вообще – какая теперь разница? Даже если похож, ее не выдадут за него. И влюбилась она в Амина! Нет, никуда она не поедет из Бразилии! Но что же делать? Что?
Мысли в ее голове лихорадочно метались. Нужно было срочно искать выход. Он улетает завтра или послезавтра? Или когда? Что сделать, чтобы Мухамед не взял ее с собой? Закрыться в комнате – не выход. Теперь Мухамед просто выломает дверь.  Притвориться больной? Как будто сломана нога? Лейла видела из окна, как к Латифе приезжала женщина на костылях. Разве Мухамед сможет заставить ее лететь с костылями и перебинтованной ногой? Или – прикажет, и ее понесут в самолет на руках? Он может.
Сбежать, как сделала это Фатима? Жену Саида все ещё не нашли. Но куда Лейла может сбежать? А деньги? Но потом ее осенило: а зачем сбегать надолго? Достаточно скрыться от Мухамеда перед вылетом, перед посадкой на самолет! И не из аэропорта, чтобы потом не блуждать по всему Рио в поисках Сан-Криштована. Надо улизнуть перед посадкой в такси или машину, на которой за ними приедет Саид… Да! И спрятаться где-то недалеко. А кого-нибудь попросить передать ему от нее записку.  Пусть Мухамед едет один, без нее, пусть везет в Фес Арибу, но она останется в Бразилии. Поживет в доме одна.
Но кто напишет записку? Лейла была неграмотной. Писать не умела. Но не Арибу же просить – она выдаст. Значит, нужен помощник. А кто ей поможет в чужом городе?
И вдруг Лейла вспомнила про Базилио. Любопытный парень казался ей беззлобным и доверчивым. Можно сказать ему, что Мухамед хочет отвезти ее в Марокко, чтобы там казнить на площади. Солгать, что в Фесе есть площадь, которая называется «Площадь отрубленных голов». Неважно, что такая площадь находится в Марракеше, он-то об этом не знает! И приврать, что вся площадь залита кровью невинных женщин. Вот и ее Мухамед решил отправить туда, потому что ему не прокормить двух жен, а он намерен привезти с собой Муну. И Лейла оказалась лишней.
Базилио поверит! Все в Сан-Криштоване слышали, как она кричала, когда Мухамед хотел ее побить. Официант поверит! Вот только Лейла плохо знает португальский. Ругаться с Самирой и Латифой, Халисой и Эмми ей это не мешало. Ведь они знали арабский – в той или иной степени. Но сможет ли ее понять парень из бара? А если поймет и поверит, то согласится и помочь. У него на лице написано, что ему не хватает новостей и приключений.
Чтобы не вызывать подозрений у Арибы и Мухамеда, Лейла принялась собирать вещи, вытащив на середину комнаты большой чемодан. Но собрала и небольшую сумку с самым необходимым, туда же уложила украшения, которые удалось спрятать от Мухамеда, сожалея о том, что не добраться до сейфа, где муж держал ее золото. Эту сумку она захватит с собой, когда сбежит.
Закончив, она подошла к окну и стала наблюдать за Базилио, даже не заметив, как в комнату вернулась Ариба с Абдульчиком. Она с удивлением осмотрела вещи, поставленные в углу у двери. Девушка усмехнулась, решив, что так подействовал на Лейлу рассказ о сыне Меддура. Только напрасно надеется. Отец не отдаст Лейлу в соседнюю деревню. Он снова обратится к дяде Абдулу, который и станет искать для нее мужа.

…  Саид, только что получив подтверждение на заказ билетов, сидел  у себя в кабинете за огромным, заваленным документами столом и обдумывал будущий семейный суд.
 Такого тяжелого месяца у Саида давно не было. Столько неприятных событий сразу! Мало ему побега и бесплодных поисков Фатимы, так ещё и поиски внука, и пропажа экспедиции в пустыне, когда ему пришлось вмешаться по просьбе сида Али, ведь искать пришлось на границе с Алжиром! И вот опять ужасные новости  - умер Амран, затем муж Хадижи дал ей развод и гонит из дома, требуя созвать семейный совет. Саида раздражало и присутствие рядом с Самирой Лео Ферраса.
А звонок Жади привел его в ярость, какой он давно не испытывал. Умеет эта женщина вывести из себя. Теперь он с удивлением спрашивал себя о чувствах к Жади. Кажется, любовь к ней вошла в привычку. Пока она жила в отдалении от него, т.е. никак не соприкасалась с его жизнью, Саиду казалось, что он умирает от любви к ней. Но стоило ей позвонить к нему домой и поцапаться с Ранией, начать высказывать ЕМУ претензии и что-то требовать относительно дочери, как на место любви к ней приходили раздражение и гнев. Но это уже была не любовь.
Зато Саид с возрастающей тоской вспоминал Фатиму. Где она? Ее молчание ранило его с каждым днем всё глубже.  Что он не так сделал этой женщине? Он  настолько желал вернуть ее, что вдруг стал ловить себя на том, что испытывает такие же ощущения, как когда-то с Жади. Это Жади он так желал, как сейчас желает Фатиму, это по Жади он так тосковал, когда сам же дал ей развод и отослал в Марокко к дяде Абдулу, но теперь тоскует по Фатиме, не зная, где она может быть. Но если Жади он намеревался наказать, когда она увезла его Хадижу в Фес и прятала в районе касьбы в каком-то ужасном нищем доме, то с Фатимой всё иначе – он готов простить ей всё, только бы она вернулась  к нему вместе с ребенком.
 Жади виделась ему хитрой предательницей, ради Лукаса способной на всё против него. Но у Фатимы не было никакого бразильца! Он бы узнал. Наверно, поэтому он винил во всем Ранию, а Фатиму не собирался наказывать, но мечтал лишь о том, чтобы отыскать.
Саид решил, что когда он разберется с проблемами дочери, тогда вплотную займется поисками Фатимы. Сам в Марокко поедет! Ну не может беременная женщина исчезнуть бесследно! Кстати, следовало бы расспросить Самиру: вдруг она смогла что-то вспомнить или связаться с Фатимой. Хотя, если подумать – девушка только несколько дней путешествовала по Марокко, а потом бросилась на поиски сына Хадижи. И тогда уже искали ее и всех, кто был с ней. Не могла она связаться с Фатимой. Нет.
Саид неторопливо пил чай, не отрывая глаз от окна. Скоро ему доставят четыре билета. Ох, этот Мухамед! То он хочет отвезти Лейлу в Марокко, то передумывает или забывает, то вот вновь позвонил и сказал, что ему следует отвезти Арибу, так как дядя Али потребовал больше не оттягивать ее возвращение, а с Арибой полетит и Лейла, которой теперь пусть занимается дядя Абдул…  Позже Саид перезвонил брату и сообщил, что билеты заказаны, но лететь предстоит через пять дней. Так получилось. Лучшего варианта не было.
Саид решил не говорить брату, что вчера видел Зейна, который сообщил, что Керим тоже взял билеты, чтобы лететь с Латифой в Марокко. Он даже число назвал. Получается, что они с Мухамедом прилетят в Фес на несколько дней раньше, чем будущие молодожены. Он опасался, что брат все-таки не сдался и вполне способен выкинуть что-то, что вызовет скандал.
 Мухамед, которому не позволяет так вести себя возраст и солидное положение, страдает как мальчишка, никак не желая отпустить бывшую жену. Саиду тоже непросто было признать, что Латифа больше им не родственница. Сколько всего связывало их четверых с прошлым! Он и брат, Латифа и Жади.  Но жизнь идет дальше, и так суждено, что оба брата расстались с женами, которых им когда-то выбрала сестра Назира.
Кстати, о сестре. Неужели Назира вернется в Бразилию? Им всем было удобно, когда она жила в Марокко со своим мужем. Но теперь она вынуждена будет подчиниться мужу, а она не может поступить иначе, если он решил вернуться в Рио и устроиться именно в Сан-Криштоване. Что она может поделать? Но вопрос в том, как она относится к тому, что ей придется жить рядом с братом? Мухамед уже не в восторге от предстоящего соседства. Зная Назиру, Саид заранее сочувствовал брату.
Вот его она не сможет достать. Даже королевскому тренеру не под силу с ним соперничать. Поэтому Саид был спокоен - сестра не купит дом по соседству с его особняком, а ее муж не откроет в его районе спортшколу. Но Мухамед будет страдать и станет жаловаться на них, а Саиду каждый день придется выслушивать стенания брата.
- О, Аллах! Когда-то это должно было случиться, но почему именно сейчас? – и он вознес в молитве раскрытые кверху ладони.
 В дверь постучали, вошла Зулейка, получив разрешение.
- Ты помнишь мою сестру Назиру? – неожиданно спросил он у жены.
- Нет, почти  нет, - удивленно ответила она. – А что?
- Ничего. Но скоро она будет жить в Бразилии, в Рио.
Больше ничего Саид сказать не пожелал. Она забрала стаканы и чайник и покинула комнату. Саид забыл спросить о том, собраны ли его чемоданы, но, впрочем, впереди ещё пять дней!
А Зулейка поспешила вниз. Скоро время обедать. Надо проследить, всё ли готово, для этого она отправилась на кухню.
К Саиду она могла бы отослать и Мириам или другую служанку, чтобы забрать поднос с чайником, но ей хотелось узнать, нет ли у Саида для нее каких-нибудь поручений. И вот странный вопрос про Назиру.
В доме все старались вести себя тихо. Все-таки недавно умер Амран. А все знают, как Саид любит Хадижу. И такое горе у дочери не может не вызвать у него сопереживания. Зулейка тоже была полна сочувствия Хадиже и Саиду. Она прошла мимо дивана, на котором сидела вторая жена.
Рания же только делала вид, что печальна, как и все. Но в душе она испытывала совсем иные чувства. Да, жалко, что с Хадижей такое случилось – она потеряла ребенка. Но плохо то, что муж дал ей развод. И теперь Хадижа вернется в их дом. Что здесь снова начнется? Рании не хотелось, чтобы Хадижа жила с ними. Почему бы не настоять, чтобы какое-то время пожить у матери? Тем более что там тоже маленький ребенок, вот Хадижа и отвлечется!
А ещё из-за этой ситуации Саид летит на семейный суд. Но Рания понимала, что он стремится в Марокко ещё и в надежде найти Фатиму. А вдруг она «выйдет из тени»? Деньги у Фатимы должны были давно закончиться. И ребенок вот-вот родится. У нее же срок даже больше, чем у Рании! А у Рании роды почти через три месяца.
Теперь женщину с огромным животом найти будет несложно. И Саид привезет Фатиму тоже в этот дом! Рания завидовала Зулейке, потому что Саид вновь вспомнил, что обещал купить ей собственный дом. И что? Когда уйдет Зулейка, в особняке останется Рания с детьми и Хадижа с Фатимой, у которой тоже  кто-то родится. Они ее съедят! А Саид может снова с ней развестись – и уже никогда снова не помирится с ней.
Поэтому Рания радовалась, что Фатиму не могут найти, и очень надеялась, что не найдут. И разве это так уж невероятно? Где Фатима? Возможно, уже не стоит искать. С ней что-то случилось, разве не ясно? Пусть Саид надеется, сколько угодно, но Фатима не вернется.
Вот только Саид так не думает, как и Зулейка. Рания вспомнила, как на днях они ездили вместе с Саидом в ювелирный салон. Там муж разрешил им выбрать себе украшения к будущему рождению детей. Это было не по правилам, но Саид многое делал по-своему, не взирая на правила или обычаи.
Рания даже разгадывать не стала, что бы это могло значить. Она выбрала красивый комплект с роскошным ожерельем, к которому прилагались серьги и браслет. Всё это из белого золота с бриллиантами и изумрудами. Драгоценное ожерелье внешне чем-то напоминало то, которое Рания утратила в результате временного брака с рыбаком. 
Зулейке достались не менее красивые и дорогие украшения, тоже в комплекте. Но драгоценными камнями в ее украшениях были сапфиры.  Зулейка недавно сказала, что намерена после рождения ребенка покрасить волосы в  каштановый цвет. Она даже показала Рании  страницу в журнале, где рекламировалась краска для волос.
- Мне кажется, что этот цвет меня изменит, но он мне подойдет.  И Саид похвалил мой выбор. Сказал, что не будет против.
Рания представила, как будут сочетаться с рыжевато-каштановыми волосами  синие и голубые сапфиры, и задумалась, в какой цвет покрасить волосы ей, чтобы на ее шее красиво смотрелись изумруды?
И вдруг у ювелира Саид выбрал ещё один комплект – тот, на который они обе смотрели, но так ни одна из них его не выбрала.  Красное золото, удивительно красивый и необычный дизайн, но вместо одного вида камней – например, только сапфиров, или рубинов, или изумрудов, украшения были усыпаны разноцветными камнями с россыпью бриллиантов. Никакой строгости, хаос в форме камней, их цвете, оттенках, обработке…
«Если бы с нами была Фатима, только она и согласилась бы их принять. Да, только она и смогла бы такое носить!» - подумала Рания.
И вдруг Саид купил ЭТО. Кому? Позже она поинтересовалась у Зулейки, что она об этом думает.
- А что непонятно?  Это для Фатимы. Она все ещё его жена, тоже скоро родит ребенка. Саид должен соблюдать справедливость, и если купил нам по комплекту украшений, то и ей тоже должен купить, - без злобы и зависти ответила Зулейка. – А разве ты не знала, что наш муж покупает украшения и подарки не только нам, но и Фатиме? Однажды я зашла в ее комнату вместе с Мириам, которой там нужно было сделать уборку.
- И зачем ты вошла в ее комнату? – спросила Рания, предчувствуя неприятную новость.
- Мириам хотела посоветоваться и позвала меня с собой, спросила, что ей делать, ведь у Фатимы шкаф забит всякой ерундой, книгами, дисками, даже мягкими игрушками, а сид Саид, сказала она, велел складывать подарки для Фатимы на полку. Но там уже места нет! Она при мне распахнула шкаф, я сама никогда е стала бы рыться в ее вещах! – и увидела, что на полках стоят пакеты из дорогих магазинов. Не знаю, что в них, но я прикинула – примерно столько всего получили мы с тобой за эти полгода, пока она отсутствует.
Рания тогда едва не задохнулась от злости. У нее вытянулось лицо. Как это так? Изменница, воровка, она вместо положенных ударов плетьми получает даже в свое отсутствие дорогие подарки! Саид ставит ее наравне с ними! О, Аллах, какая несправедливость!
И тогда Рания дала себе слово заглянуть в комнату Фатимы, когда Саид улетит в Марокко, и проверить, что получила Фатима. Конечно, дорогие украшения Саид спрятал в сейф, но всё остальное…  Она так разнервничалась, что в животе ребенок стал пинать ее ножками.
- Кобра, кобра! Как ей удалось так тихо вползти ему в душу? Она околдовала Саида! Околдовала! Сначала Жади, теперь Фатима. Но даже Жади не выдержала конкуренцию с Фатимой! Почему у меня так не получается?
Она тогда так разозлилась, что Саид не замедлил спросить:
- В чем дело, Рания? Почему ты такая красная? На завтрак подавали перец?
Она не стала обличать его, сослалась на самочувствие. Ещё не хватало, чтобы Саид вновь накричал на нее, как накануне, когда она взяла трубку телефона, не подозревая, что звонит Жади.
Рания ответила, что Саид летит на семейный суд, поэтому Жади не стоит влезать в его дела! Ох, Саид оказался поблизости и всё услышал. Он подлетел к ней и вырвал у нее трубку. Отчитав Жади, сказав, что сам привезет Хадижу в Бразилию после того, как все вопросы будут решены на семейном совете, он отключил телефон, а Ранию отругал за то, что снова схватила трубку, хотя он ей запретил. А если бы это была Фатима?
Решив не обострять отношения, Рания потом заискивающе спросила у него, готовить ли комнату для Хадижи? Саид ответил, что этот вопрос должна задать ему первая жена, это ее дело!
- Рания, есть такая турецкая поговорка: «Пусть каждый сидит на своем ковре!». Вот и сиди на своем ковре. Тебя ничего и никто не должны касаться – ни Жади, ни Хадижа, ни Фатима. Сиди ровно на своем ковре!
Когда он ушел, Рания прошипела под нос: «Жади, опять эта одалиска Жади! Из-за нее Саид рассердился на меня! Проклинаю! Живи, Жади, сто лет, но пусть каждый день у тебя на теле появляется новая рана!»
И вот теперь она сидела на диване в гостиной, вернувшись недавно из сада, где ей показалось слишком жарко. Она вертела в руке сорванную розу и думала, что в этом доме жизнь скоро изменится. А её устраивает, как всё сложилось именно сейчас. Она и Зулейка, трое детей Саида и он.  Уже скоро родятся ещё дети. И им никто больше не нужен. Ни Хадижа, ни Фатима. Даже не верится, что у этой бродячей змеи тоже может родиться ребенок.
Ее грустные и злые мысли были прерваны появлением Зулейки.
- Рания, Саид спросил, помню ли я Назиру. Как ты думаешь, почему? Я что-то слышала, что его сестра Назира собирается возвращаться из Марокко в Бразилию. Но почему он спросил об этом у меня? Или он намерен дать приют сестре и ее мужу у нас?
- Сомневаюсь. Они в ссоре. Какой приют? Скорее, Саид беспокоится о том, чем ему и брату грозит ее появление в Рио.
- Да?
«Ещё одна кобра возвращается. Ну, пусть она подсыплет им с Мухамедом перца вместе с многими проблемами! Не только им обижать жен. Пусть лара Назира напомнит, как они ее побаивались. Может быть, она им ещё и отомстит за то, что отобрали у нее столько лет жизни. Из-за них она не родила детей. Или родила, пока жила в Марракеше? Но тогда моя сестра Амина написала бы мне об этой новости. Амина иногда читает в газетах о муже лары Назиры. Но не написано было, что у королевского тренера родился сын или хотя бы дочь», - подумала Рания, стараясь сохранить на лице бесстрастное выражение, перелистывая старый журнал, оставшийся ещё от Фатимы.
Зулейка с задумчивым видом присела рядом.


22. Часть 27. Глава 22. В Загоре. Дядя Али и Самира. Путь в Марракеш.


Утром дядя Али встретил Самиру настороженно, как будто опасаясь, что она отправится искать Лео.
Но Самира сочла возможным только нелестно высказаться в адрес парня, который сбежал от них, даже не попрощавшись, хотя ими вместе было столько пережито. После завтрака Амалия, Алекс и Самира отправились осматривать город. С ними пошел и сид Али, на что никто не возражал. 
В отеле, где они остановились, им посоветовали посетить очень красивое место недалеко от Загоры – деревушку Амарзау, которая примыкала к городу в западной его части. Засаженная красивыми лимонными, оливковыми и миндальными деревьями, она привлекала приезжих  не только своей красотой, но и возможностью приобрести за небольшую цену удивительные украшения и сувениры, изготовленные вручную местными мастерами.
Амалия перед отъездом решила, наконец, накупить сувениров. А Самира ещё в детстве слышала про ковры, которыми славится Загора.  Их изготавливают здесь из шерсти вручную, поэтому каждый ковер уникален. Всем захотелось приобрести знаменитые ковры или хотя бы коврики.
Сид Али молча, но с интересом наблюдал, как умело торгуется дочка Мухамеда, сбивая цены на выбранные Алексом и Амалией ковры. Но и сама купила небольшой, но наверно, один из самых красивых в магазине ковров  – в подарок ларе Назире.
- Самира, ты так торговалась, что мне стало жалко того продавца, - удивленно и с уважением сказал Алекс.
- Да, это у тебя отлично получается! – рассмеялась и Амалия.
- Есть, в кого! – буркнула девушка, а дядя Али подумал,  что в дочери Латифы сказываются гены Мухамеда. Ловко она сумела купить дорогие ковры за полцены!
Так, отослав купленные ковры в отель, они отправились дальше осматривать город, который тянулся одной длинной улицей на несколько километров, а вокруг Загоры лежали горы, пустыня, зеленая долина Драа.
- Интересное расположение, – заметила Амалия, пока Самира делала снимки на фотокамеру.
Потом они пообедали в местном ресторане, а затем забрали вещи из отеля и дождались, когда им пригонят из ремонта джип, который следовало вернуть в Марракеш, в фирму, где он был арендован Усемом для поездки в пустыню.
Водителя сид Али нанял в Загоре…
Пока Алекс и Амалия о чем-то мило беседовали, сид Али вновь заговорил с Самирой о ее дальнейших планах. Сказал, что знает о настоящем Амране. Напомнил ей, что искать его будут без нее. Он сам займется этим, вот только пусть состоится семейный суд у Хадижи.
- Каждому делу своё время. Я позволил Лео поехать к товарищу, потому что он был уверен, что нападет на след. Лео жил в пустыне, у него остались связи и знакомства, которые могут помочь в поисках. Знакомства и дружба в этом очень важны. А тебе, Самира, лучше переждать в Марракеше у лары Назиры.
- Я же согласилась, дядя Али. Я не обманываю. И я соскучилась по тете Назире, и мама просила меня ждать ее там. У тети Назиры я займусь написанием статей или даже составлю конспект будущей книги, прикину, какого материала не достаточно. Я не собираюсь никуда уезжать.
- Тебе нельзя покидать дом Назиры, тебя поджидает опасность. Самира, ты – кровь рода Абдула. В Фесе тебя ждет жених. Я бы не хотел неволить тебя нежеланным замужеством. Но дядя Абдул…  Поэтому прояви осторожность, если не хочешь выходить замуж.
- Мне следует покориться судьбе. Мактуб, - кивнула Самира с затаенной насмешливой улыбкой. – Но я не дам повода дяде Абдулу меня схватить. 
И сид Али что-то почувствовал.
- Всевышний сам определяет рисунок для ковра, нам остается только ткать.
- Я не спорю, - ответила Самира, но сама вспомнила разговор рано утром с тетей Жади. Девушка страшно удивилась, когда с ней связалась тетя  посредством планшета. Наконец-то они увидели друг друга! Оказалось, Лукас купил жене планшет, чтобы только она не рвалась к Марокко, а могла разговаривать с дочкой и Самирой по скайпу и видеть их.
Вот тогда они и договорились о том, что Самира должна выждать, когда поездка Лео даст какие-то результаты.
- Лео звонил и просил меня передать тебе извинения. Так захотел дядя Али – чтобы он ехал один, без тебя, Самира. И это к лучшему! Ты не представляешь, как трудно пережила твоя мама историю с вашим  исчезновением в пустыне. Поэтому погости в доме у Назиры. Как только Лео нападет на верный след мальчика, я тут же прилечу в Марракеш. Самира, мы вместе поедем за ребенком! Но пока ничего не рассказывай Латифе!
Они договорились, что и Хадижа ничего не должна знать. Обе были согласны с тем, что Хадиже лучше вернуться в Бразилию.  Ещё чуть-чуть, и своих детей она может увидеть в Рио, где рядом не будет Фарида.
Потом был разговор с мамой, и Самира соглашалась и соглашалась, успокаивала и успокаивала ее.
- Что?! – поразилась Самира, услышав, что от Зорайдэ стало известно о возможном приходе сегодня вечером в дом дяди Али гостей – дядя Абдул должен привести к ним семью жениха во главе с самим Имадом.
- Почему жениха приведут даже в мое отсутствие? А если дядя Абдул и замуж выдаст меня вот так – заочно? И буду я жить, не подозревая, что я состою в браке! Как это возможно?
- Успокойся, Самира. Ты теперь видишь, дочка, как всё серьезно? Жди нас с Керимом у лары Назиры!
Девушка убедила мать, что никуда носа не высунет из дома тети до их приезда. Самира обещала вернуться в Рио вместе с ними.
И вот теперь они ждали, когда машина тронется в путь. Подкатил джип, и сид Али сел рядом с водителем, а Самира, Амалия и Алекс – на заднее сидение. За их спинами всё было завалено багажом.
Амалия нервничала, Самира это видела.
- В чем дело? – спросила она тихо.
- Где Лео? Куда он пропал? Мне  звонил его отец, а я не знаю, что ответить. Пришлось солгать, что мы все в Загоре. И Лео тоже. Самира, но он пропал! Что я скажу синьору Леонидасу? Я не видела парня со вчерашнего дня.
- Но я могу тебя успокоить: с ним всё в порядке. Лео звонил тете Жади вчера вечером, когда мы собрались идти спать. Он на пути в Мхамид, ищет своего друга-змеелова, с которым давно не виделся, но собирался встретиться.
- Он так сказал? Самира, но почему он уехал тайком?
- Из-за меня, потому что он обещал взять и меня в гости к змеелову, но с ним поговорил дядя Али. И вот результат – я здесь, а Лео продолжает путешествие.
- Теперь всё ясно.
- Кстати, Иветти поддерживает с ним связь. Не волнуйся за него.
Вдруг Амалия что-то вспомнила. Она взволнованно посмотрела на Самиру и сказала:
- А где тот талисман, о котором ты говорила? Ну, тот, который должен был быть на шее сына Хадижи? Мы его не нашли. Где же он?
Самире не хотелось лгать подруге. Но и правду она сказать не могла.
- Не знаю. Возможно, цепочкой с кулоном кто-то прельстился, или его потеряли, или он выпал по пути….
Амалию вполне устроил такой ответ. Дальше девушки ехали, не разговаривая друг с другом, потому что Амалия болтала с Алексом, а Самира молча смотрела в окно джипа. Она обдумывала, как можно ещё искать Амрана. Лео уверен, что мальчик продан. А если его увезла с собой Зухра? А если Шурук только выкрала мальчика, вынесла его из дома, а потом передала его Зухре, когда той удалось сбежать от матери Фарида. И теперь искать надо женщину с ребенком.
Самира специально не прислушивалась к разговору подруги с Алексом, ставшим  бойфрендом Амалии. Но все-таки поняла, что из Марракеша  ребята должны двинуться в Европу, возможно, чтобы навестить родственников Амалии в Португалии и Испании. У Самиры было тоскливо на сердце. Первая ее рабочая поездка – и такая скомканная. Нет, конечно, она сможет отчитаться о поездке, ведь материала собрано предостаточно для статей и даже для книги, правда, в ней будет не совсем о том, что она хотела бы написать.
Но так не хотелось расставаться! Когда теперь судьба сведет ее с Амалией?
Вскоре друзья закрутили головами. Все-таки интересную местность они пересекали! Дорога пролегала по выжженным солнцем равнинам, кое-где слегка разбавленным холмами. Но смотреть на картины природы всё равно было интересно, потому что встречались живописные поселения, можно было видеть сельских жителей, которые передвигались на ушастых осликах.
- Какая забавная встреча! – заметила с улыбкой Амалия, когда они проезжали мимо старика на навьюченном осле, который ехал непонятно откуда и куда, ехал медленно и разглядывал мчащийся в стороне поезд, словно видел его впервые. От поезда их дорогу отделяло непаханое поле с красной землей. Вокруг росли большие зеленые кактусы, и если бы не они, то местность по цвету и фактуре смахивала бы на марсианский пейзаж.   
- Колоритно! – хватаясь за фотокамеру, сказала Самира.
- Как только смогу, непременно постараюсь посетить выставку картин художников-ориенталистов. Ведь тема Востока в живописи – излюбленная у многих художников.
- Точно! И можно сравнить фотографии марокканских пейзажей с картинами разных веков.
От разговора их отвлек звонок сотового. Это сид Абдул звонил дяде Али, при чем - не первый раз.
- …что за вопрос, Абдул: где Самира? Дочь моей племянницы рядом со мной. Мы с ее друзьями направляемся в Марракеш. Девушки слишком слабы, чтобы вновь испытывать судьбу и мчаться через пустыню в Мерзугу, а оттуда в Фес. И та дорога нисколько не короче, чем ехать через Марракеш. К тому же, все уже сыты пустыней... Что?...
Оказалось, что дядя Абдул желает поговорить лично с племянницей. С неохотой, но Самире пришлось взять у дяди Али сотовый. Ведь спорить с пожилым человеком ей не хотелось, а именно это ей и предстояло – судя по всему.
- Дядя Абдул, я слушаю… Не кричите на меня, дядя Абдул…. Это что – ультиматум?..
Амалия и сид Али следили за выражением лица девушки. А Самира всё более ожесточалась. Она сузила глаза, прикусила губу и теперь молча слушала выдвигаемые родственником условия.
- Нет, - сказала она решительно. – Этого не будет. Я не хочу выходить замуж…. Нет, не выйду!.. Тогда я просто сбегу!.. Даааа?! А счастлива ли была Хадижа, которой Вы нашли мужа?.. А я так не думаю. Не согласна!.. Ни за что! Пусть каждый сидит на своем ковре! – наконец, повторила Самира где-то услышанную пословицу и образно продолжила: – А мой ковер всегда будет лежать подальше от того места, куда меня заставляют его постелить!
Потом она без слов передала трубку дяде, а сама сердито переплела руки на груди и нервно заявила:
- Я против сватовства. Дядя Абдул сказал, что жених с нетерпением ждет меня в Фесе, но я назло туда не поеду! Дядя Али, Карима дала номер моего сотового Имаду (или как его там?!), и дядя Абдул разрешил ему мне звонить. Что это такое? Я не хочу с ним разговаривать! А Кариме я ещё скажу огромное спасибо за эту «услугу».
Девушка была вне себя от возмущения, но готова была сорваться только сейчас, а с дядей Абдулом она старалась разговаривать сдержанно, вежливо, но твердо, что и выводило из себя старика «на том конце» телефона.
- Внеси номер в черный список, - шепнула Амалия.
- Почему я вынуждена так унижаться? Почему дядя Абдул толкает меня на всё, чтобы я устроила скандал, пытаясь избежать той участи, которую он мне уготовил?
Ее слова услышал дядя Али.
- Ты - кровь его рода, ты принадлежишь семье дяди Абдула, поэтому, Самира, веди себя с ним вежливее. Нехорошо так разговаривать со старшим родственником, - повернувшись к ней, со своего сидения сказал он.
Самира не хотела соглашаться, но подруга остановила ее выразительным взглядом. И ради того, чтобы расставание с ней и Алексом не было омрачено семейными ссорами, она замолчала и больше не спорила и не возражала.
Но девушка переживала. Она злилась на Лео, который бросил ее и уехал искать ее же племянника, на дядю Абдула, настырно устраивающего ее сватовство. Но она расстраивалась и из-за близкого расставания с друзьями… «Лео должен мне позвонить! Он позвонит, конечно. Иначе мы  с ним поссоримся, и дружбе нашей придет конец», - решила Самира.
Вскоре состоялся обещанная дядей Али передышка от утомительной поездки. Они остановились возле гигантской старинной крепости Аит-бен-Хадду.
- Вау! Мы просто обязаны добраться до касьбы! – решила влюбленная парочка, и Алекс и Амалия шустро выбрались из машины. Самира тоже была очарована этим местом, и дядя Али дал им возможность недолго прогуляться по касьбе, предупредив, чтобы держались вместе и не заблудились в лабиринтах города-крепости.
 - Разве Вы не пойдете с нами? – спросила Амалия.
- Нет, я подожду в машине.
Компания друзей двинулась к крепости. Не сказать, что путь до ксара был близкий от места, где остановился джип. Ксар стоял на холме на берегу почти всегда, как они потом выяснили, пересохшей реки. Один из местных жителей, увязавшихся за ними в качестве незваного «гида», рассказал, что русло реки наполняется водой несколько раз в год, когда в горах проходит сильный дождь, и только на короткий промежуток времени, не более часа. Затем вода почти полностью уходит в землю, и на месте бурной речки остается маленький ручеек. Но туристам, оказавшимся здесь в такое время, приходится перебираться к крепости по проложенным камням или на ослах, на чем зарабатывают местные жители.
Кстати, одну обитательницу ксара они встретили: тетушка среднего возраста с двумя детьми снимала ковер, который был вывешен на просушивание. Ведь в крепости были и обитаемые помещения. Самира разглядела узоры, нарисованные хной на ее руках, и ее ступни, тоже почти черные от густо нанесенной хны, но уже без узоров. Очевидно, здесь было так принято.
Ребята вошли в крепость, построенную из красно-коричневой глины прямо на склоне холма. Крыши зданий ксара были перекрыты бамбуковыми жердями вперемешку с глиной, дома складывались в причудливые террасы. На вершине холма стояла цитадель. К ней вел запутанный лабиринт из улиц, соединенных темными проходами и арками, по которым можно было бы блуждать до бесконечности.
- Почему у меня ощущение, что, родившись  в недрах этих стен, можно спокойно прожить, ни разу в жизни из них не выйдя? – сказал Алекс, восторженно осматриваясь внутри помещения, где они оказались.
А местный житель, их «гид», рассказал, что у них здесь нет центрального освещения. Но это не беда – есть солнечные батареи. А в некоторых домах можно встретить все атрибуты современной цивилизации – холодильники и телевизоры.   
Алекс, Амалия и Самира молча двигались по коридорам крепости, их окутывала тишина, только камни шуршали под ногами, да где-то в одном из соседних домов иногда раздавался забавный крик  ослика.
Самира решила нарушить состояние релаксации, вызванное в них  тишиной:
- Я читала, что ксары – основная форма берберской архитектуры. Внутри укрепления обычно находились как жилые дома, так и все общественные сооружения – зернохранилища, цистерны с водой, бани, торговые лавки и мечети.
- И наиболее известный ксар – вот этот Айт-Бен-Хадду.
- Да, этот похожий на мираж город-ксар тысячу лет стоит на склоне голого холма под палящим марокканским солнцем… Он возник в 11 веке для охраны караванного пути, шедшего из Тимбукту. В те времена ксары были спасением для измученных многодневными переходами торговых караванов — здесь купцы могли найти воду, еду и защиту. Так написано в путеводителе.
- Самира, так напиши очерк об этом удивительном сооружении! – воскликнула Амалия, и тут же чуть не упала, споткнувшись о торчавший на пути камень. Но Алекс подхватил ее, не позволив разбиться.
- Напишу, конечно, я напишу! – щелкая фотоаппаратом, отозвалась Самира.
«Гид» поинтересовался, в каком отеле они остановились.
- А что? – насторожился Алекс.
Оказалось, вечером, когда сядет солнце, а поблизости не будет никаких огней, в деревне зазвучат барабаны.
- Знайте, это в деревне празднуют свадьбу моего родственника. Три дня будут праздновать мужчины, и три дня – женщины. И каждый вечер на протяжении всей свадьбы будут звучать барабаны.
Обнаружив, что отпущенное им дядей Али время незаметно пронеслось, ребята двинулись обратно. Расплатились с гидом у выхода из ксара.
- Посещение ксара должно быть бесплатным, - заметила Самира, но Амалия тут же возразила:
- Но если бы мы не нашли дорогу назад, заплутав внутри крепости? Это же настоящий город! Нет, десять дирхамов меня не разорят, но я не хотела бы  пережить новые приключения, когда нас будут вынуждены искать ещё и здесь. 
Они вернулись к джипу, возле которого стоял, засунув руки в карманы, сид Али. Молча сели в машину и двинулись дальше. Самиру удивило, с каким выражением лица встретил дядя Али ее появление, как будто увидел ее другими глазами. «Неужели поговорил в мое отсутствие с дядей Абдулом? И что они решили насчет меня?» - подумала она, поёжившись при мысли, что дядя Али может согласиться пойти на уступки. Неужели она может быть обманута? Нет, дядя Али на такое не пойдет!
А сид Али просто вспомнил Жади, которая когда-то давно вот так же выходила из касьбы  на окраине Феса. Ему врезался  в память день, когда Жади встретилась в крепости с Лео. Это произошло как раз накануне ее ожидаемого брака с Саидом, когда он приехал за ней в Фес, чтобы вернуть в Бразилию, но он, сид Али, отговорил Саида от женитьбы, потому что увидел Жади рядом с парнем, к которому она прибежала на свидание, как когда-то бегала к Лукасу.
Это показалось сиду Али возмутительным. Жади не исправима! Саид не заслужил такого обмана. Сиду Али не захотелось покрывать снова ее проделки, как бы Жади не возражала, что встреча с Лео была случайной. Он ей больше не верил.  И Жади полетела в Бразилию как нянька Хадижи – на радость Рании.
Это было не так уж давно – лет семь или восемь назад. Но теперь в той касьбе Лео встречался с Самирой.  Что этим хочет сказать Судьба? Он верил в Мактуб. Почему Лео был сначала рядом с Жади, хотел занять место Лукаса, потому что решил, что влюбился в нее, а теперь его тянет к Самире? И что из этого получится?
Может быть, права была Зорайдэ, столько лет повторявшая, что Альбьери – колдун, принесший в их семью разлад? Не колдун, конечно, но именно с появления Альбьери в доме сида Али началась эта история, которая длится три десятка лет. Если бы Альбьери в тот роковой день не привел с собой в его дом Лукаса, история нескольких семей была бы иной. Жади и Лукас не встретились бы. Хадижа вышла бы замуж за более достойного мужчину, чем Фарид, и теперь не потеряла бы детей и не оказалась бы перед фактом развода. Саид не стал бы искать встреч с Леонидасом Феррасом, чтобы «достать»  Лукаса через бизнес, и Самира не встретилась бы на одном из праздников в доме отца Лукаса с журналисткой Амалией, которая одним разговором с девочкой заронила в ее душу мечту стать журналисткой. Тогда Самира не ушла бы из дома, не стала бы писать статьи, из-за которых Мухамед в итоге взял вторую жену, а Латифа потеряла мужа… Всё, всё было бы иначе!
Сид Али мог пожалеть только об одном: если бы судьбы многих людей сложились иначе, могло бы так случиться, что он сам тогда не женился бы на Зорайдэ. Нет, сид Али настолько привык к Зорайдэ как к своей жене, что даже не верилось, что эта женщина почти всю жизнь прожила в его доме верной служанкой, а не женой.
А теперь положение таково, что многих из них ждет неизвестность. Найдут ли Амрана? Чем закончится противостояние сида Абдула с Самирой? А какой сюрприз преподнесет лара Назира? Удастся ли без происшествий поженить Латифу и Керима? Жади - на что окажется способна она? Сид Али чувствовал, что неугомонная племянница что-то готовит.
А о самом страшном сид Али старался даже не думать:  чем закончится история с близнецом, которого Жади увезла в Бразилию? Хадижа захочет вернуть сына, а как поступит Саид, когда узнает правду? Что сделает Фарид, когда новость ещё об одном сыне доберется и до него? О, Аллах Всемогущий! Да поможет Всевышний каждому, чьи силы на исходе, а душа в печали.
…Наконец, они добрались до Марракеша. Пока сид Али с водителем отъехали, чтобы сдать арендованный джип, Самира прощалась с друзьями, стоя на площади Джемма-эль-Фна. Здесь, в кафе за столиком на веранде сид Али велел Самира ждать его возвращения. Он пожелал лично удостовериться, что девушка войдет в дом лары Назиры, будет принята хозяевами и сможет остаться погостить.
А подруга Амалия и Алекс, решив лететь в Европу на следующий день, намеревались устроиться на ночь в тот отель, где по прибытию в Марракеш девушки уже останавливались. Наступал вечер, темнело. Девушки крепко обнялись. У Самиры даже слезы выступили, так не хотелось расставаться. Но у Амалии заканчивался отпуск, и подругам из-за последних событий приходилось корректировать планы. У Амалии появились дела сердечные, так почему бы не провести последнюю неделю отпуска с намораду?
 А ближайшее будущее Самиры очень туманно. Сколько дней или недель предстоит ей пребывать в гостях у тети Назиры? Вспомнит ли о ней Лео? Смогут ли они вместе найти Амрана?  И как ей отвадить назойливого жениха? Самиру страшно задевало при всей абсурдности такого сватовства то, что Имад считает ее своей последней надеждой в стремлении найти жену и создать семью. Как будто она девушка не лучшего сорта. Неприятно быть чьим-то последним шансом, но ведь и дядя Абдул думает, что Имад – подходящая партия для нее, так как никого лучше он для нее найти не смог.
- Амалия, помнишь, Зорайдэ гадала тебе на кофейной гуще? Всё исполнилось. Ты уезжаешь не одна.
- Да, но надо сказать, что я никогда не верила в подобные вещи. Но – сбылось.
Самира видела, что глаза подруги светятся счастьем.
Девушки и Алекс простились, договорившись созваниваться, и Самира по-доброму, с легкой завистью смотрела им вслед, наблюдая, как они пробираются сквозь густеющую толпу. На площади торговцы уже устанавливали палатки, столы и сиденья для грандиозного ресторана под открытым небом, куда уже скоро повалит народ, чтобы вкусно поесть, отдохнуть и хорошо провести время всей семьей. Туристов тоже здесь было немало.
Сидя в кафе в ожидании дяди Али, Самира набрала номер сотового Зорайдэ. Вдруг захотелось рассказать ей, что гадание для Амалии оказалось правдой. Но Зорайдэ гадала ей тоже. И в предсказании было сказано про какую-то тень. Теперь она знает, что это за тень.
- Зорайдэ, я в Марракеше. Сижу вот, жду дядю Али. Хочу сказать, что нагаданное Амалии сбылось. Ты не видела Алекса, который появился в ее жизни, когда мы отправились в пустыню. Но теперь моя подруга уезжает с ним вместе, как и показала кофейная гуща.
Потом Самира напомнила, что из того, что было нагадано лично ей, тоже кое-что сбылось:
- Зорайдэ, ты говорила, что видела какую-то тень рядом со мной? Так вот, я поняла, что это означает: это дядя Абдул со своим женихом навис надо мной зловещей тенью! Карима дала мой телефон дяде Абдулу, и я боюсь, что «жених» начнет мне названивать. Эта «тень» меня замучает, Зорайдэ! А я даже номер сотового не могу сменить, пока я не в Бразилии.
И тут она услышала новость:
- Самира, сид Абдул вместе с ларой Дунией уже пришел и привёл семью жениха. Имад тоже здесь. Волнуется. О, Аллах! Абдул им ещё не сообщил, что ты задерживаешься в Марракеше.  Не понимаю, зачем он поставил людей в такое неприятное положение. Или он хотел показать им нас? Что мы не против замужества Самиры, ждем этого события.
- Или это даже очень хорошо! Они обидятся и решат больше не связываться с дядей Абдулом. Зорайдэ, меня там нет, но прошу вас с Каримой наговорить про меня Имаду на ухо разных гадостей. Скажите, что у меня… ээээ…, что… я крашу волосы, и я звонила и сказала, что теперь у меня волосы… зеленого цвета! А ещё – у меня губы накачаны после пластической операции и силиконовая грудь седьмого размера, и все мужчины оглядываются на меня, так как я не прячу свою красоту, а выставляю ее напоказ!  И на спине у меня сделана  татуировка с огромной… розой и… крыльями и головой дракона! И при этом в пустыне я обожгла обе руки и правую щеку! Ужасные шрамы плохо заживают… И теперь я прикрываю лицо зелеными волосами… 
- Что ты, Самира! Какой харам! Не надо врать, а если бы я посмела повторить то, о чем ты просишь, сиду Али это не понравилось бы. Харам! И Аллах накажет тебя за клевету на саму себя, ведь это обман.
- Но что делать, Зорайдэ? Тогда шепните, что у меня есть друг Арнав, в которого я влюблена по уши. Жених из Индии! Пусть Карима скажет, так, между прочим, что семья жениха не должна верить слухам о том, что у меня есть жених в Индии, потому что его никто не видел, а только слышали это имя: Арнав Сингх Райзада. Зорайдэ, если ты боишься гнева дяди Али, пусть Карима всё это скажет. Она же умеет сплетничать! Зорайдэ, ну, пожалуйста! А семья жениха заподозрит, что это все же правда, и у меня кто-то есть.
Самира вовремя заметила дядю Али, который подошел к кафе, забитому до отказа туристами, а Самира затерялась в их толпе, сидя за столиком, к которому подсела молодая пара.  Они были явно европейцами, а Самира разговаривала с Зорайдэ то на арабском, то на португальском, и говорила тихо.
- Всё, Зорайдэ, дядя Али вернулся и ищет меня. Я пойду! А… ты можешь погадать мне на кофе, а потом позвонить и рассказать, что получится?
Выслушав отказ пугливой Зорайдэ, она спустилась с веранды кафе и подошла к дяде Али.
- Ты здесь! А я испугался, что не смогу найти  тебя в такой толпе. Идем искать дом лары Назиры. Жади звонила и сказала, что Назира уже ждет тебя, - говорил ей дядя, шагая рядом, отчего-то хмурясь.
- Дядя Али, вы озабочены, потому что снова звонил дядя Абдул? Зорайдэ рассказала, что в ваш дом пожаловала семья жениха, которую привел дядя Абдул.
- Эх, Самира! Даже не знаю, как я смогу оправдать себя перед дядей Абдулом. Он не сможет понять, как это так – я не смог удержать тебя, и ты отправилась пожить у лары Назиры. Не представляю, как я скажу ему об этом.
- Скажите, что я пригрозила сбежать от Вас вместе с Лео, если мне не позволят погостить у тети Назиры.
Но старик только покачал головой. Потом  махнул рукой в сторону.
- Нам надо завернуть на эту улицу. Жади объяснила, как найти дом Назиры. Кажется, это где-то здесь. Идем, Самира. Я должен успеть на вечерний автобус до Феса.
- Но почему бы не остановиться у тети Назиры? Вы боитесь, что ее мужа нет дома, а прийти в дом женщины, пусть даже родственницы, когда мужа нет дома, это харам. Тетя Назира может не оставить Вас ночевать, если Миро нет дома? Так, да?
- Да. Да, - согласился сид Али, хотя не только это было причиной.
- Но лара Назира современная женщина, а обычаи иногда можно и нарушить.
- Нет, Самира, я решил вернуться в Фес. А ты не подведи меня. Не вздумай ехать с Лео, даже если он точно будет знать, где ребенок. Я попросил его сообщить мне о том месте.
- Хорошо, дядя Али, я поступлю так, как попросила мама – буду ждать ее у тети Назиры, - согласилась девушка, не глядя на старика, осматриваясь в мало освещенной, довольно узкой улице, думая при этом, что такими словами она не солгала дяде Али, но у нее останется возможность все равно поступить по-своему.  Если Лео соизволит ей позвонить, она ещё как отправится с ним на поиски Амрана! Но дядю Али сейчас расстраивать не стоит.