Возвращение с войны
1
Виктор Павлович Нежин вяло перевернулся на другой бок, диван всхлипнул при этом, переключил канал телевизора и нехотя начал смотреть новый фильм об армейской жизни. Через несколько минут ему стало скучно. Ну, что это там показывают, подумал он. А ещё знаменитый режиссёр, боевик поставил, кстати очень даже хороший. Лихо там самолёт взлетел, затем его ремонтируют на ходу. Сказка, а веришь. А сейчас! Ходульно, неправда всё. Он вспомнил свою армейскую жизнь. Училище, службу. Был молод, горяч. Девчонку вспомнил, такую робкую, сладкую. Постой, постой, Люся, да, Люся Михайлова. Вот сколько лет прошло, а помню, подумал он. Жаль, что так расстались, в одночасье. Даже не попрощались. А как любили, как любили … Фу ты, старый хрыч, вспомнил, куда повело, опомнился Виктор Павлович и снова переключил канал телевизора. И там было скучно.
- Витя! – услышал он голос жены.
- Что, Нелля?
- Вот, мы с Соней уедем, будешь вести холостяцкую жизнь. Ты хоть знаешь, что, где у нас в доме, на кухне?
- А ты всё и покажешь. Хорошо?
- Покажу, конечно. Но жалко, что и ты с нами не можешь поехать. Что это у тебя за работа?
- Дали бы хоть две недели, побыли бы всей семьёй, покупались в море. А, Витя?
- Нелля, ну, ты видишь, что у меня сейчас сдача серьёзного объекта. Куча папок, дел, справок и всей этой муры. Пойми!
- Понимаю, понимаю, Витя, Но всё-таки.
Подошла дочка Соня. Виктор Павлович приласкал свою любимицу. Соня обняла отца и поцеловала в щёку.
- Ты у меня хороший, папка, - пропела она и ещё раз поцеловала отца.
- Спокойной ночи, Сонечка. Завтра утром я отвезу вас с мамой в аэропорт, а там, днём, ты будешь уже купаться в море.
- Ой, хорошо как, папочка. Жалко, что ты не поедешь с нами.
- Дела. Иди спать. До завтра!
Вдруг ожил сотовый телефон. Виктор Павлович посмотрел на часы, было одиннадцать вечера. Кто это в такое время, подумал Виктор Павлович, и взял трубку.
- Виктор, это Ветров.
- Что случилось?
- Ничего, кроме того, что я не могу возглавить комиссию и тебе придётся самому сделать это.
- Ветров ты без сюрпризов не можешь.
- Пойми, Виктор. Только в девять узнал, что посылают меня на переговоры.
Ночным поездом, срочно. Понял? Так кто, кроме тебя, сможет провести комиссию? Ты в теме, все бумаги у тебя. Всё, всё, уже дали третий звонок, прыгаю в тамбур. Удачи тебе! С утра двигай. Будь здоров! – Телефон отключился, а Виктор Павлович продолжал недоумёно держать трубку.
- Кто звонил? – вошла жена, - Что-то серьёзное?
- А у нас всё серьёзное и всё сразу, и сейчас! – подхватил разговор Виктор Павлович. – Завтра надо срочно выдвигаться в область и возглавить комиссию по приёмке. А ты об отпуске! Видишь, как всё повернулось.
- Ну, я надеюсь, ты нас отвезёшь к самолёту?
- Конечно, Нелля. А потом помчусь. Ехать далеко, километров триста пятьдесят.
- Ах! Бедненький мой, трудоголик. Сочувствую тебе. – И жена погладила Виктора Павловича по плечу и улыбнулась ему.
- Давай спать, завтра рано подниматься, - Виктор Павлович встал с дивана, своего излюбленного места, и направился в спальню. По установившейся привычке спали с женой в разных постелях. Пожелав жене спокойной ночи, Виктор Павлович долго ворочался, а потом уснул.
2
С раннего утра в Шереметьево суета, толпы туристов, весёлый шумок. Виктор Павлович нашёл условленное место под щитом рекламы, сказал заветное слово и молоденькая девочка, откликнувшись на пароль «Весттур», улыбнулась ему.
- Нежены, - ответил на улыбку Виктор Павлович.
Молоденькая девочка открыла кейс и нашла конверт, который протянула Виктору Павловичу.
- Пожалуйста, проверьте, всё ли. Если будут вопросы, готова ответить.
В конверте было всё и в полном порядке.
- Нелля, возьми документы, - протянул Виктор Павлович конверт жене. – По-моему, всё в порядке. Можно идти на посадку.
- Не забудьте, вас будут встречать. Ищите оператора с плакатом «Весттур», - напутствовала представитель фирмы.
3
Перед таможенной стойкой Виктор Павлович попрощался с семьёй и ещё стоял и махал им рукой, пока они не прошли паспортный контроль. А там уже и не наша земля, подумал Виктор Павлович, но ещё раз махнул рукой, надеясь, что его заметят.
Резвый джип добрался до кольцевой дороги и, набрав скорость, помчался в сторону рязанского направления. Проехав пост выезда из Москвы, Виктор Павлович удивленно заметил, что машин мало. Дорога будет лёгкой, подумал он и нажал на газ.
А вокруг раскинулась прекрасная русская земля. Утреннее солнце осветило своими лучами проснувшиеся луга, поля, опушки близко подступавшего леса. Туман, спустившийся в низины, нехотя отступал на дальний план. Луговые травы наполнились ароматом, который смешивался с запахами хвои. Деревни утопали в цветущих садах и казалось, что радостные наряды весеннего цветения откровенно приглашают на праздник. Лёгкий ветерок играл свежей листвой тополей, рябью ближних озёр и, как беспечный повеса, белыми нарядами цветущих яблонь. Было хорошо! Виктор Павлович наслаждался природой и каким-то необычным состоянием души. Где-то за Луховицами джип повернул направо и направился в сторону Зарайска. А ещё через час подъезжал к Серебряным прудам. До Троеполья, куда направлялся Виктор Павлович, оставалось минут тридцать ходу. Как там мои, подумал Виктор Павлович. Наверно уже подлетают, или уже прилетели? Вот здорово: море, солнце, другая страна, хорошо! Показались корпуса комбината. Виктор Павлович не был здесь ни разу, но знал всё, потому что весь процесс строительства проходил через его подразделение – от заказа оборудования, до последних строительных работ. Всё, всё было учтено в документах и чертежах.
У ворот комбината собралось более десятка автомобилей. Комиссия уже в сборе, подумал Виктор
4
Павлович и повернул на стоянку. В это время из проходной выскочил ему навстречу Кратов, его заместитель по комиссии, директор комбината.
- Виктор Павлович! Хорошо, что вы приехали. Уже все собрались, минут десять ждём вас.
- Привет, Кратов! – и Виктор Павлович направился за Кратовым по производственному двору в заводоуправление.
В просторном кабинете директора, за длинным столом совещаний собралась вся комиссия. Виктор Павлович, поздоровавшись, извинился за опоздание и предложил начать работу комиссии. Кратов, сидевший рядом с ним, поднялся и вкратце рассказал комиссии о структуре производственных площадей комбината, его функциональных задачах и о характере работы. Ответил на вопросы членов комиссии и в свою очередь предложил высказываться. Чувствовалось, что проделана большая подготовительная работа с членами комиссии. Пока шли выступления, Виктор Павлович осмотрелся. За столом сидело человек двенадцать. Все заинтересовано слушали выступление и делали какие-то пометки. Вот перед ним сидит представитель пожнадзора, рядом представитель административной инспекции, так рьяно следившей за чистотой вокруг комбината и добившейся всё-таки соблюдения её. Тут же – экологическая служба, затем служба движения. Чуть правее, очень интересная женщина в тёмных очках, делавших её полузагадочной – врач санэпидемнадзора. Её красивые губы чуть-чуть улыбались. Глаза, видимо, тоже, но за стеклами этого не было видно. Руки перебирали исписанные листки. Представитель администрации посёлка доброжелательно отметил увеличение рабочих мест, что так необходимо посёлку, и предложил скорее начать эксплуатацию комбината. Вообще, всё шло своим чередом и по столу был пущен акт, который каждый участник стал подписывать.
5
Виктор Павлович почувствовал на себе пристальный взгляд. Он оглянулся. Очки интересной женщины, врача, отражая свет от противоположных окон были обращены на него. Губы слегка улыбались. Где-то я уже видел эту необычную улыбку, подумал Виктор Павлович и продолжал смотреть. Руки врача перестали перекладывать листки. Улыбка сошла с губ и только что-то неуловимое в выражении лица выдавало лёгкое волнение. Дошла очередь и до неё. Прежде, чем подписать акт, она встала. Хороша, подумал Виктор Павлович и в ту же секунду её мягкий голос совершенно смутил Виктора Павловича. До чего знакомый голос. Кто она? Заботы об акте ушли на второй план и весь слух Виктора Павловича обострился. Да! Да! Очень знакомый тембр. Но вспомнить сразу не удавалось. Бог ты мой! Показалось. Вслушавшись, Виктор Павлович понял, что врач имеет ряд претензий и подписать акт не может до их устранений.
- Простите, а суть ваших претензий? – вступил Виктор Павлович.
- Очень проста! – Женщина обратилась прямо к Виктору Павловичу. Щёки её зарумянились от волнения. – Поставьте фильтры-ловители на выбросе сжигаемых продуктов и всё. Остальное в процессе эксплуатации по рекомендациям санэпидемстанции. – Она медленным движением красивой руки сняла очки и …
Не может быть, нет, нет! Чудес на бывает. Виктор Павлович не слышал ничего. Она улыбнулась ему, только ему, подумал он. Так похожа, точно похожа! Она села, снова одела очки и углубилась в бумаги.
- Я, я думаю, - вяло начал Виктор Павлович, - что замечание представителя санэпидемнадзора вполне закономерно и мы его выполним. Дайте нам три дня.
- Неделю, - подсказал Кратов, - под моё честное слово, Людмила Львовна.
Людмила Львовна, Люся, Люся, пронеслось в мозгу Виктора Павловича и он невольно посмотрел на санврача. Оценив обстановку, Людмила Львовна обратила лицо к Виктору Павловичу и произнесла:
- Соглашусь, если председатель так же даст своё честное слово.
- Даю, даю! – выпалил Виктор Павлович и разрядил обстановку. Дальше всё пошло, как по маслу.
6
Когда официальная часть была завершена, Кратов пригласил всю комиссию более внимательно осмотреть столовую. Все заулыбались и дружно направились на первый этаж, в пристройку, где расположилась столовая комбината. В огромном зале был накрыт стол, ломившийся от закусок. Батареи бутылок скромно ждали рядом, ждали на отдельных столиках. Официанты были готовы к генеральному осмотру. Шумно рассаживались. Виктор Павлович сел на предложенное Кратовым место во главе стола и ждал, когда все рассядутся. Оживление продолжалось. Но Людмилы Львовны не было. Через витражное окно Виктор Павлович увидел, как Людмила Львовна открыла дверцу красных Жигулей и умчалась прочь. Заметив взгляд Виктора Павловича, Кратов задумчиво произнёс:
- Да! Хороша женщина! Понравилась?
- Да, эффектна, - откликнулся Виктор Павлович.
- Ты, Виктор Павлович, не скромничай! Понравилась, вижу! Иль ты не мужик? Нет, такая не может не понравиться. Жаль только, мужья от неё бегут. С такой жить уметь надо. Дочка у неё от первого. Красавица. Ты что задумался, Виктор Павлович? Правь балом. Народ заскучал.
Виктор Павлович предложил налить бокалы и выпить за строителей, которые возвели это промышленное чудо. Все дружно выпили и трапеза потекла по своим законам.
7
Уже поздно вечером, когда последние гости покидали застолье, Кратов спросил:
- Ты как себя чувствуешь, Виктор Павлович?
- Да, неплохо, почти ничего не пил.
- Отчего так? – Кратов хитро посмотрел на него.
Виктор Павлович принял вызов Кратова.
- Так, всё о ней думал! Уж больно в сердце запала, - и улыбнулся, не переставая глядеть в глаза Кратову.
- Да, будет тебе! Эка невидаль – красивая женщина. У нас в Михайлове каждая вторая красавица. А ты будешь ночевать там, тебе заказана гостиница, самая шикарная, почти интуристовская.
- Как в Михайлове? А я думал здесь.
- Так здесь ещё не оборудовали Принять не можем. Вот через неделю – пожалуйста. Доедешь сам или дать моего шофера?
- Сам, сам, Кратов. Только понятнее объясни.
- Это просто! По трассе километров пятнадцать, главная площадь и у торговых рядов увидишь. Не проедешь. А завтра, рекомендую, пройдёшь по городу, очень хороший русский старинный город. Самое время, лето! Ну, до встречи. Приедешь через неделю? Слово держать надо!
- Как дела сложатся, Кратов. Посмотрю. Ты и сам здесь справишься, вижу.
- Будь здоров, Виктор Павлович! Привет Ветрову.
Утреннее солнце, заглянув в номер, разбудило Виктора Павловича. Он вскочил бодро с постели и пошёл в ванную комнату. Утренний туалет занял немного. Свежевыбритый, в весёлом настроении он постоял у окна, разглядывая площадь. Погода за окном была замечательная. Оставив в шкафу костюм, Виктор Павлович одел лёгкую рубаху, светлые спортивные
8
брюки, кроссовки, которые всегда возил с собой и, как турист, решил обозреть этот необычный городок. Заметив у изголовья сейф с цифровым набором, удивился, но решил воспользоваться им. Положил визитку с документами в сейф, набрал код и захлопнул крышку сейфа.
Спустившись в холл, Виктор Павлович прошёл в зал ресторана. Ранний шведский стол собрал, видимо, большую группу туристов, которые возбужденно переговаривались. Присоединившись к ним, Виктор Павлович с удовольствием позавтракал. Допивая утренний кофе, посмотрел в окно. Перед гостиницей стоял туристский автобус. Молодая, красивая девушка рассаживала в него туристов, выходящих из гостиницы. Девушка повернулась к Виктору Павловичу, улыбнулась ему, продолжала свою работу. А Кратов прав, вот ещё одна красавица, подумал Виктор Павлович. А как похожа на вчерашнюю. Красивые женщины – все красивы! И её где-то видел. Просто обалдеть можно. И что-то я с утра в прострации! Виктор Павлович резко встал и пошёл к выходу ресторана. В вестибюле, уже у выхода, он заметил вывеску тур-
агенства. А, вот почему много туристов, догадался он, здесь их собирают и дальше ублажают! Грамотно, однако, молодцы.
Спустившись с крыльца, он прошёл мимо красивой девушки, которая вдруг спросила:
- Если вы хотите на экскурсию, то места ещё есть.
- Спасибо вам. А куда экскурсия?
- По нашему району.
- А! А я хочу пешком пройтись по городу.
- Удачи вам! Наш город очень красив. Наслаждайтесь. До свидания!
- До свидания! Спасибо за предложение.
Тихий городок утопал в цветении яблоневых садов. Казалось, что с высокого солнечного неба лёгкие
9
облака просто спустились в сады и застыли, ожидая порывов ветра. Но всё было тихо и они уснули на деревьях. Всё вокруг было погружено в белую пену, лёгкую и воздушную. Старые дома, заборы, сараи, всё плыло в белых облаках и солнце радовалось этому. Теплынь разлилась по старинным улочкам и маленькие резные оконца весело отражали эту благодать. Как хорошо, подумал Виктор Павлович, как в сказке, и на душе тихо и спокойно. Он шёл среди этого действа, которое устроила природа, и ему казалось, что так будет вечно. Какая-то блажь овладела им. Хорошо, что остался посмотреть на это, подумал Виктор Павлович. Спускаясь к реке, он увидел узкий мост через неё, который протянулся к другому берегу. Странно, подумал он. Мост, а перил нет. Забавно и необычно. Вступил на мост и пошёл, посматривая на спокойную воду реки, лениво ползущей под мостом. Плачущие ивы свесили свои ветви в реку по её берегам. Уже в середине моста он вдруг услышал за собой резкий надрыв двигателя. Оглянулся и увидел Жигули, мчавшиеся прямо по краю моста, там, где он шёл. Непроизвольно он посторонился и, оступившись, … упал в реку.
Вода резко обожгла, а нелепость случившегося на мгновение парализовала волю. Однако, в следующее мгновение он вынырнул и, быстро загребая, поплыл к берегу. Так тебе и надо, дураку, расслабился раззява, подумал он. В это время красные Жигули, взлетев на горку, споткнулись, из них выскочила стройная женщина и кубарем скатилась к реке, вошла в воду и протянула руку Виктору Павловичу.
- Давайте, я вам помогу! – Тон её был решителен. Джинсовый костюм вымок, но она ждала.
- Спасибо, я сам, - произнёс Виктор Павлович, но благодарно схватил руку, предложенную ему.
Так они и вышли на берег.
- Быстрее, к машине, - потянула она Виктора
10
Павловича и тот послушно последовал за ней. Достав из багажника плед, женщина завернула стоящего и дрожавшего Виктора Павловича и усадила его на переднее сидение. Так же решительно вскочила за руль и машина сходу понеслась, провожаемая невольными свидетелями случившегося.
Немного согревшись и придя в себя, Виктор Павлович посмотрел на свою спасительницу и обомлел.
- Так это вы, Людмила Львовна?!
- Я, Виктор Павлович! Но помолчите, пожалуйста. Вам нельзя говорить. Сейчас приедем. Потом.
Машина резко остановилась перед высокими воротами, которые сразу же открылись и она покатилась по дорожке среди цветущих яблонь. У крыльца большого дома машина взбрыкнула и заглохла. Людмила Львовна снова выскочила из машины, обошла её и, открыв дверцу, бережно вытащила Виктора Павловича. Обнимая его за талию и придерживая плед, она провела его в дом и далее в ванную комнату. Открыв кран горячей воды, скомандовала:
- А теперь раздевайтесь и садитесь в ванну. - Быстро сняла плед, уронив его на пол, и стала расстёгивать рубаху. Виктор Павлович опешил и машинально помогал ей.
- Ну, ну и брюки, и трусы. – Она расстегнула ремень и тут Виктор Павлович очнулся.
- Нет, брюки не дам!
- Оставьте эти церемонии, Виктор Павлович! Я врач. Меня можете не стесняться, больной.
Брюки были сняты, дошла очередь до трусов, которые просто слетели под мощным натиском рук Людмилы Львовны.
- Ну и чего мы боялись? У вас всё в порядке! Быстро в ванну и сидеть, сидеть!
Вода во второй раз обожгла Виктора Павловича. Он уже смирился со своей участью. Эта женщина знает, что делает, подумал он и блаженно закрыл глаза.
11
- Не спите, больной, - услышал он голос склоненной к нему Людмилы Львовны. – Примите микстуру. – И она просто влила в рот Виктора Павловича огненную жидкость из большого стакана.
Виктор Павлович потерял дыхание, а затем, медленно приходя в себя, почувствовал как теплота разливается по всему телу, которое вдруг стало лёгким и невесомым. Улыбающееся лицо Людмилы Львовны плыло в тумане и он руками хотел его поймать. Поймал её руки и притянул к своим губам:
- Спасибо вам, доктор. Вы воскресили меня!
- Ну да! Сначала утопила, а потом воскресила!
- Нет, нет, - лепетал Виктор Павлович, - я сам виноват, потерял бдительность, раззява и только!
- Ну-ну, больной. Не будьте столь самокритичны. И я виновата, и искуплю свой грех. Клянусь!
- Хорошо-то как, - продолжал Виктор Павлович. Что это было? Что вы мне дали выпить?
- Божественную жидкость: Хеннесси, лимон, пару капель камфары и наш семейный бальзам. Заметьте, его секреты передаются у нас в семье только по материнской линии.
- Мне уже хорошо! Вы меня совершенно вылечили, - продолжал Виктор Павлович.
- О, нет, больной. Ещё час водных процедур. Следите, чтобы вода не охлаждалась. А я быстро сбегаю в химчистку, тут рядом. Ваши брюки нуждаются в профессиональном уходе. В течение часа они будут готовы. Только не засните без меня!
Виктор Павлович не возражал уже. Он понял, что это бесполезно. Да и куда спешить? Приехали. Переодевшись, Людмила Львовна исчезла. В доме было тихо и Виктор Павлович боролся со сном. Минут через двадцать Людмила Львовна появилась и вошла в ванную комнату.
- Ну вот, больной. Брюки ваши устроены. А вы как?
12
- Доктор, а нельзя окончить процедуры? Я уже чувствую себя вполне сносно, - Виктор Павлович посмотрел прямо в глаза Людмиле Львовне.
- Можно, по цвету лица вижу, что можно. Вставайте, я вас оботру насухо. Ну, что? Опять стесняетесь?
- Да нет уже, - произнёс Виктор Павлович и испытывая непроизвольно стыд, вышел из ванны.
Махровое полотенце в руках. Людмила Львовна растёрла кожу Виктора Павловича до красна.
- А теперь в халат, - скомандовала она и подала халат. Халат был женский, но, странно, сошёлся на Викторе Павловиче и он гордо прошагал в нём в мягкое кресло в гостиной.
- Отдыхайте. Я сейчас займусь вашей рубахой и бельём.
- Да не надо … - начал было Виктор Павлович.
- Это недолго! Или вы торопитесь куда?
- Нет, нет! – поспешил ответить Виктор Павлович.
- Вот и я о том же, - произнесла Людмила Львовна. - Сегодня воскресенье, куда спешить. Разве что домой, в Москву, а?
- Нет не спешу. Моя семья в отпуске. Я один.
- А-а-а. Тогда ясно, - и глаза их встретились.
Людмила Львовна заперлась в ванной комнате и вышли из неё через полчаса. На ней был лёгкий халатик, чутко подчёркивающий её тонкую талию. Стройные ноги, лёгкая походка, высокая грудь и задор девчонки. Виктор Павлович сжался. Это она, подумал он. Но как спросить, и скажет ли она?
- Как вы себя чувствуете, Виктор Павлович?
- Прекрасно! Готов ещё раз переплыть вашу реку.
- А вы хоть знаете, в чём вы купались? В каких водах?
- Нет! Просветите меня.
13
- Проня! Какое дивное имя. Проня! Это святая река. Теперь вы будете счастливым человеком. Вы искупались, как в той сказке, в семи водах! Семь ключей питают у нас эту реку. Поэтому она так холодна. Но вода в ней особая! Заболталась я с вами. Надо бежать в химчистку.
Переодевшись, Людмила Львовна снова исчезла.
Через несколько минут входная дверь открылась и на пороге гостиной появилась совершенно молоденькая девушка, похожая на Людмилу Львовну, с недоуменным вопросом во взоре. Потом она рассмеялась, прошла к креслу, где сидел Виктор Павлович, и протянула руку.
- Я Вика! А мы с вами утром уже встречались. Да?
- Да, Вика, - промолвил Виктор Павлович, стесняясь своего вида, женского халата, голых ног и дурацкого положения, - Виктор Павлович.
- Вы утопленник, которого спасла мама. Так ведь?
- Да-а-а, - промямлил Виктор Павлович.
- Наш город маленький и все новости опережают, порой, события, - снова засмеялась Вика.
- Ах, вот как! Значит я стал городской новостью, да? – улыбнулся Виктор Павлович.
- Да, вы сегодня герой дня! Безымянный герой.
- Хорошо, что безымянный. Вы меня успокоили.
Вошла смущенная Людмила Львовна.
- Вика, познакомься ….
- А мы уже знакомы, мама. И даже подружились.
- Ну, и как тебе твой новый друг, дочка?
- Мне нравится, мама. Ведёт себя достойно.
Виктор Павлович, совершенно обалдевший, слушал, как эти две женщины говорили о нём в третьем лице. Ну, просто зазеркалье, паноптикум, подумал он, но
14
было как-то приятно от этой непроизвольной игры.
- А ваши брюки будут только завтра, - вернула
его в действительность Людмила Львовна.
- Как, только завтра? А в чём я поеду?
- Можете в моём халате, - парировала Людмила Львовна.
В это время Вика заторопилась.
- Мне пора. Рада была с вами познакомиться, Виктор Павлович. Мне кажется, что я вас уже видела где-то. Вот где и когда – не помню. Но я обязательно вспомню. Мама, я пошла. - И Вика упорхнула.
- Хорошая девочка, - произнёс вслед Виктор Павлович. - А сколько ей лет?
Людмила Львовна как бы и не слышала вопроса и продолжала смотреть в окно. Повисла пауза.
- Она ещё учится в школе? – продолжал Виктор Павлович.
- Нет, она на третьем курсе экономической академии в Москве. Заочный факультет.
- Значит ей двадцать лет?
- Двадцать один год! Вот я какая старая. Вы об этом хотели узнать? Да?
- Ну, что вы, Людмила Львовна. Какая вы старая? Двадцать восемь, не больше! А потом, возраст – это состояние души. Подозреваю, что здесь вам не больше восемнадцати.
- Вы, по-прежнему, дамский угодник.
- Почему по-прежнему? – Виктор Павлович напрягся.
- Так я думаю. Я ведь специалист, психотерапевт. У меня большая практика. И клиентура. Они меня ценят. Я стараюсь им помочь. Это я случайно попала в вашу комиссию. Подменяла ушедшего в отпуск своего коллегу. Я ведь заведую райздравом.
- Какое счастье, что у врачей бывает отпуск, - радостно заметил Виктор Павлович. – Иначе я не встретил бы вас, вы не утопили бы меня в реке Проне, не воскресили бы потом и не вселили в меня надежды.
15
- Вот как? А какие надежды?
- Вы и сами знаете, если вы специалист по человеческим душам.
- Душа – потёмки. Но иногда и там наступает просветление. Так ведь?
- Да, да. Продолжайте …
- Вам, Виктор Павлович, кажется, что я вам кого-то напоминаю, да?
Виктор Павлович совершенно растерялся и молчал. Затем, после паузы промолвил:
- Вы опасная женщина. С вами разговаривать, что душевный рентген принимать. Вы правы. Напоминаете! И, представьте, всё, все сходится!
- А что не сходится? Возраст? Да?
- И это. Но главное другое, чего не могу объяснить.
- Расскажите мне о ней. Представьте, что вы мой пациент, на приёме, и вам станет легче говорить.
- Так я же не ваш пациент!
- Напротив. Мой. И, должна вам сказать, что вы хороший пациент.
- Да, тела, но не души.
- А что душа? Она ещё ранимее тела. Так что начинайте. Хотите я помогу, Виктор Павлович?
- Помогите! – Виктор Павлович не мог скрыть наступившего волнения.
За окном догорала вечерняя заря. Постепенно сумерки созрели и на небе высыпали звёзды. Полумрак гостиной осветился двумя свечами, которые принесла Людмила Львовна. Атмосфера беседы была интимной и вдруг, в тишине, мерцающей по углам большой гостиной, полетел озорной и то же время грустный напев:
Ах! Михайлов – городок,
Он не узок, не широк,
Утопает в лебеде,
Мама, мама, быть беде …
16
- Люся, Люся! – вырвалось у Виктора Петровича, - это ты? Ты, признайся!
- Я Людмила, Виктор Павлович. А какую Люсю вы ищите? И ищите ли?
- Да я …
- Что, ваша давняя подруга пела про это? Да?
- Да, да! – вырвалось у Виктора Павловича.
- Вы забавны! Эту частушку поют все у нас в Михайлове. Вот уже сто лет! А ваша дама была из Михайлова? Да?
Виктор Павлович молчал.
- Ну, ладно, не буду больше трогать ваши душевные раны, Виктор Павлович.
- Вы обещали лечить их, помниться мне.
- Так любое лечение не исключает боль. Это значит – мы живы, ещё чувствуем. Боль-индикатор. Если душа болит, значит есть ещё надежда. Не будьте букой и не упрямьтесь. Поделитесь, что же вас мучает? Но после того как мы поужинаем. Без пищи нельзя! Послушайте совета врача.
Она была великолепна! Блестящий вечерний наряд, безукоризненная причёска, шарм женщины, знающей себе цену, лёгкое волнение, которое сопровождало её поведение, зачарованный блеск её глаз – всё, всё было прекрасным. Виктор Павлович, совершенно забыв обо всём, полностью погрузился в эту очаровательную сказку. Посуда отражала свет свечей, он играл в тонких бокалах, наполненных шампанским. Людмила Львовна отворила окно в сад и ночная прохлада заполнила всю гостиную. На свет прилетели мотыльки и бабочки и они роем вились вокруг огня. Летучая мышь впорхнула под потолок и замерла в дальнем углу.
- Начнём! – голос Людмилы Львовны дрожал.
- Начнём! – вторил ей Виктор Павлович.
Ужин продолжался и время не напоминало о себе. Совершенно умиротворённые, они больше молчали
и только взглядами выражали свой восторг, Виктор Павлович созрел.
17
- Был я молод, разумеется глуп. Кончал училище. Приехал в наш городок. Эдаким героем, в форме, с погонами. Влюбил в себя девчонку. Да, сейчас понимаю, что влюбил. Был этим горд.
- А она?
- Она совершенно искренне полюбила меня. Боже, какие это были встречи! Сколько искренней любви, сколько детского восторга!
- И игры, и бахвальства перед друзьями!
- Да! А откуда вы знаете? Да, забыл, вы же специалист.
- Продолжайте, Виктор Павлович.
- В один из вечеров отдалась мне с обожанием и восторгом, самозабвенно! Вся растворилась во мне без остатка. Как это было прекрасно! И было это ещё и ещё. Но …
- Что же случилось, что?! – взволнованно прошептала Людмила Львовна. Её глаза расширились, губы приоткрылись и вся она была как натянутая струна. Что это с ней, промелькнуло у Виктора Павловича?
- Приказ в течение двух часов явиться к военному коменданту. А там особая рота, перелёт в жаркую стану и, главное, полная секретность. Даже родным ничего! А ей и подавно. Боже, как я метался, как искал способы, но безуспешно. Только через два года смог начать поиски, но тщетно! Пропала. Говорили, что вышла замуж, родила дочь. Но это не точно. Только говорили. И всё.
- И до сих пор вы чувствуете несправедливость вашего поступка. И обиду, что нанесли любимому существу?
- Да, да, Людмила Львовна. Вины моей нет и в тоже время – есть! И это камнем на моей душе.
- Типичный случай ложного понимания своей
вины. Детская болезнь. У взрослых – это проходит. И у вас пройдёт, не сомневайтесь – пройдёт. А вот лю-
18
били ли вы её – это более сложный вопрос. Влюбить в себя – это не то, что самому любить. Я надеюсь, что вы понимаете разницу.
- Увы, понимаю, но всё в прошлом. Прошло двадцать лет.
- Двадцать один год, Виктор Павлович.
- Так это были всё-таки вы? Да! Вы!
- Что это вы так распалились, пациент. Придите в нормальное состояние. Наши войска вошли в эту жаркую страну ровно двадцать один год тому назад. Сечёте? Так говорит моя дочь. Современная молодёжь, более приспособлена к жизни. Да и жизнь стала иной.
Людмила Львовна протянула руку и Виктор Павлович благодарно схватил её и прижал к губам. В тишине чётко послышалось:
Ах, ты, миленький дружок,
Съем тебя, как пирожок.
Виктор Павлович вконец потерял голову.
- Ну, не мучай меня, Люся! Признайся! Это была ты! Я чувствую это. Она тоже была Михайлова. Только отчества тогда не было.
- Так у нас в Михайлове каждый второй Михайлов, а частушки слагают «на раз», как говорит моя дочь.
Глаза Людмилы Львовны при этом загадочно блестели.
- Шрамы мужчину украшают, Виктор Павлович. Давеча видела у вас.
- Всё оттуда – горел, был убит, но выжил. Ещё во мне много железа. Иногда в аэропорту приходится раздеваться. Звенит.
- Простите, Виктор Павлович, простите дуру. Всё бы ей надсмехаться.
- Прощаю вас! Но признайтесь!
- В чём, мой друг? В том, что вы ищите ту, другую. Из прошлой жизни. Её нет. Перед вами настоящая,
19
живая, но из этой жизни. И она, поверьте, не хуже. Вы сами всё придумали и находитесь в плену своих придумок. Ещё по бокалу шампанского, хорошо?
- За вас, за ваш талант. За необыкновенную женщину, способную сводить с ума! Браво!
- Спасибо! Вы сегодня щедрый на комплименты. И только?
- А на что ещё? Почему вы, такая женщина, и одна? Почему?
- О! Это сакраментальный вопрос, Виктор Павлович. Говорят, что от меня убегают мои мужья.
- Да, нечто подобное я слышал.
- А, видите! Уже рассказали. Это не так. Или не совсем так. Вам я признаюсь: от меня убежал только один. И то, как я узнала совсем недавно, - его увела Мать-Родина. А здесь мои шансы были нулевыми. Тогда можно было любить только Родину. Что он и сделал. Вот, только любовь эта оказалась несчастливой. Много крови пролито, а за что? Остальных мужей я сама оставляла, скучно с ними было, пресно. Да, видимо, по первому поднимала планку. Потому и одна. Но мужчин люблю. Настоящих! И хватит об этом.
Людмила Львовна, откинув прядь, встала и пошла наверх. Оттуда раздался её голос.
- Виктор Павлович, я жду вас. Поднимайтесь.
Виктор Павлович поднялся на второй этаж. В спальню.
- Вот ваше ложе. У вас был хлопотный день. Отдыхайте.
И закрыв дверь, Людмила Львовна спустилась в гостиную. Трудовой день продолжался. В его конце выгладила рубаху и всё бельё Виктора Павловича. Если
бы кто-нибудь посмотрел на неё, то заметил бы, как
счастливо горят её глаза. Только Бог может понять женскую душу. Только он может, иногда, подсказать
20
мужчине, как это сделать. Но бывает это, увы, очень редко. Мужчины по-прежнему глухи и слепы. Но иногда …
- Хороший мой! Сладкий мой! Радость моя! – шептали трепетные губы, а руки обнимали спящего Виктора Павловича. Он ещё плотнее закрывал веки, боясь спугнуть этот вещий сон. Люся снова была с ним и всё было как тогда, много лет назад. И не было ещё войны и разлуки и ничего ещё не было – только любовь, светлая и простая.
- Что ты, проснись! Витя! Ну, открой глаза. Обними меня! Сладкий мой пирожок!
Виктор Павлович очнулся и снова попал в сон, но уже наяву.
- Люся! Ты прекрасна! Как я ждал этого! Как хотел!
- Говори мне ласковые слова. Ты хорошо их говорил когда-то. Не забыл сейчас? Говори, хороший мой. Я столько ждала снова их услышать.
Волна восхищения и любви унесла их далеко и наслаждала со всей откровенностью вспыхнувшего чувства. Как сладки были её губы, как податливо тело молодой девочки, уже познавшей науку любви и щедро дарившей весь восторг истосковавшегося тела своему любимому.
Как крепки и нежны были его объятия, как порывисты движения плоти, жаждавшей наслаждения и самой наслаждавшей в этом порыве вселенского чувства.
И они снова и снова растворялись друг в друге и снова, и снова умирали от любви и боли, и радости взаимного обладания.
Как коротки летние ночи! Или восторг любви бесконечен? И утренняя заря уже ласкает своим светом их
ложе.
- Боже, какие у тебя шрамы, - шепчет Люся.
- Это не шрамы, любимая моя! Это география
21
той жаркой страны: этот шрам – Кабул, этот – Кандагар и так ещё много безымянных высот, политых моей кровью
- Я люблю тебя! Ты возвратил мне молодость! Ты бог! И я тебе всё прощаю. Живи без вины, она не твоя, надеюсь. Но не возвращай прошлого. Такое бывает лишь раз. Спи, я тебя утомила. Пойду, приготовлю завтрак. Спи, мой хороший.
Людмила Львовна уходит вниз. Виктор Павлович дремлет и видит сон о войне и о девушке, которая его спасает. Спасает своей любовью.
Уже днём, проснувшись, спускается вниз и видит на стуле свои вещи: брюки, отглаженные и почищенные, рубаху, хрустящую от крахмала и чистое бельё. Кроссовки сухие и ждут своего хозяина. А где же Люся, думает Виктор Павлович и тихо зовёт её. Нет ответа. Зовёт громче, продолжая одеваться. Нет ответа. В большом зеркале гостиной смотрит на него счастливый человек!
На столе, под салфеткой, завтрак и записка. Не притрагиваясь к завтраку, Виктор Павлович читает:
Как прекрасно настоящее! Только оно может быть смыслом жизни. И мы сегодня в этом убедились. Всё ещё сбудется у вас, Виктор Павлович! Я в этом уверена. Душа ваша не зачерствела, она полна желаний и чутка к окружающим. Мы больше не увидимся. К чему? Я не могу довольствоваться крохами. Вы – человек долга. Вы поймёте меня. Я старалась быть искренней и, думаю, что вы оценили это. Всё проходит, только восторг остаётся в сердце. В моём он поселился давно!
Л.Л.
Какая женщина! Какая женщина, подумал Виктор
22
Павлович, покидая этот восторженный дом, цветущий сад, странный и прекрасный город Михайлов,
где он крестился в семи водах. Какая женщина!
Джип уезжал с платной стоянки. Виктор Павлович расплачивался с охраной, когда на стоянку въехал туристский автобус. Из него выпорхнула Вика и радостно подбежала к нему.
- Уже уезжаете, да?
- Да, Вика, пора.
- Жалко! Будете в наших краях, заходите. А если что-нибудь нужно будет, вот вам моя визитная карточка. Экскурсию по нашему городу и району обещаю.
Виктор Павлович взял у Вики карточку и сунул её в верхний карман пиджака. Затем поцеловал протянутую руку молодой женщины, улыбнулся и погнал джип. Он не знал ещё, как ему быть. Вика махала ему вслед. Показались окраины городка, затем дорога прорезала поля, спустилась в овраг с маленькой речушкой и упёрлась в шлагбаум железной дороги. Электричка шумела где-то вдали. Виктор Павлович, поглядывая в ожидании по сторонам, машинально потянулся в верхний карман пиджака, нашёл карточку, затем вынул оттуда очки, одел их и прочитал:
Менеджер турфирмы
«Наша земля»
Нежина
Виктория Викторовна
Дальше он уже ничего не видел. Резко, с места развернул джип и на глазах изумленных водителей помчался назад, в Михайлов. Водители понимающе крутили у висков пальцами и улыбались. А он возвращался. Возвращался с далёкой войны.
17.12.2000.