Нам воздуха осталось лишь несколько глотков,
Чтоб мысленно отправить хороших пару слов
Тем, кто нас ждет и любит, но знает – не придем
Мы с этого похода: нам спать последним сном.
Но легче с мыслью странной: нас будут все же ждать,
Хоть ждать придется вечно – устанешь горевать.
Подводная лодка. Сгорает проводка.
Не ландышем пахнет. Не летним дождем.
Себя поминаем. Пускай и без водки.
Объявлен был траур Великим Вождем.
А в сотне метров сверху резвится луч златой.
Во всех земных владеньях всё радость да покой.
Невесело лишь дома. С ума там сходит мать:
Не вызволит отсюда вся адмиралов рать.
Пусть Государь – отец нам, но знаем – не придет:
Свои секреты топит Краснознаменный Флот.
Подводная лодка. Проклятая лодка.
Могучее тело беспомощно спит.
Отставьте стаканы – куда эту водку?
Вода лишь морская, чтоб горечь запить.
Землей уже не стану: могила – водный край.
Мне колыбельной будет не щебет птичьих стай,
Не рокот самолетов, не тиканье цикад,
А одеялом теплым – не мягкий листопад.
Кто скажет, что там дальше? И Рай ли в вышине?
Но знаю, что на свете есть песня обо мне…
Из романа "Товарищ Кот, английский жмот и человек-патефон, или Добро пожаловать в Велкомбританию"