Пролог.
Один из возможных вариантов недалёкого будущего…
Десять мужчин стояли полукругом посреди небольшого двора. В центре на коленях стояла женщина лет семидесяти, в оранжевом балахоне. Она была одета в это некое подобие платья, потому, что ислам запрещал женщинам одеваться мужскую одежду.
Один из мужчин, с закрытым чёрной повязкой лицом, сделал шаг вперёд. Не спеша вынул из ножен большой нож, тускло сверкнувший на солнце. Оператор, снимавший всё на камеру, чуть отошёл в сторону, что бы лучше видно происходящее.
Палач стал рядом с обречённой жертвой начал говорить на арабском языке, с акцентом, глядя в объектив камеры:
«Во имя Пророка, мир ему и благословления Аллаха, мы будем уничтожать всех врагов ислама, кем бы, и где бы они ни скрывались от нашего справедливого гнева. Придёт время, и зелёное знамя ислама будет воздвигнуто во всём мире. Мы не остановимся ни перед чем, что бы осуществить эту благородную цель. В этой борьбе погибнут многие воины Аллаха, но, мы не боимся смерти, потому, что всех нас ждёт сладостный рай, блаженство в окружении прекрасных дев гурий. Пусть наши враги трепещут от страха перед нашим мужеством, пусть сходят с ума от одного нашего имени».
Затем он схватил женщину за короткие чуть рыжеватые волосы, оттянул голову назад, нагнулся к её самому уху и прошептал по-немецки: «Вот так госпожа Ангела Геккель, вы были канцлером Германии, а теперь всего лишь наша пленница. Занимательно, не правда ли?».
Он вонзил нож ей в горло, медленно, явно наслаждаясь хрипами и мучениями жертвы начал отрезать её голову.
Кровь заливала его руки, и когда казнь была завершена, он высоко поднял отрезанную голову, приблизил её к камере. Весь мир увидел мёртвые глаза Ангелы Геккель, бывшей канцлером Германии. Той самой, которая приложила так много усилий, что бы допустить в свою страну огромное количество арабских беженцев. Один из стоявших боевиков махнул рукой, и камеру выключили. Он подошёл к убийце и проговорил: «Выбрось это», - презрительно указал на отрезанную голову, - «ты наш брат, Абид Машаль».
Три года назад Абид Машаль носил другую фамилию – Вернер Ланге.
«Выступив против арабов, Карл поставил своё войско поперёк старой римской дороги, уперев его фланги в реки Клен и Вьенн. Водные преграды в тылу обрекали франков на полное уничтожение в случае поражения и бегства. В то же время фланги, излюбленный объект атак арабской конницы, были прикрыты. Тем самым Карл как бы провоцировал арабов на мощный фронтальный удар.
Основу боевого порядка франков составила пехота, построенная сплошной фалангой. Перед её фронтом рассыпались лучники. На флангах Карл поставил отряды тяжеловооруженной конницы. Они стояли "неподвижно, словно стена, плечо к плечу, словно глыба льда", - сказано в одном из источников.
Арабы несколько дней не решались атаковать франков. Шесть дней длилось противостояние. Наконец арабы выстроились в четыре линии и завязали сражение. Они линия за линией бросали свою конницу на франкскую фалангу. Каждая атака доходила до рукопашного боя. Но франки не теряли строй, стояли стеной, "поражая арабов мечами".
Потери арабов возрастали. В одной из атак был убит Абд-эль-Рахман.
Когда арабы растратили боевой порыв (некоторые источники говорят, что их атаки продолжались до ночи), рыцарская конница под командованием графа Эда Аквитанского, стоявшая на правом фланге франков, контратаковала.
Одни исследователи считают, что конница франков прорвала линии арабов и захватила их лагерь, другие предполагают, что Эд Аквитанский лишь обошёл левый фланг противника, приблизился к его лагерю и тем самым заставил арабов броситься на защиту своего обоза, и т.д.
Ночью арабы отошли в свой лагерь (либо они выбили оттуда франков, либо просто не пустили их туда в ходе сражения). Здесь войскам стало известно, что Абд-эль-Рахман погиб. Оказавшись без предводителя, арабы той же ночью спешно ушли на юг, прикрывшись заслонами своей конницы.
На заре следующего дня Карл опять построил своё войско для сражения. Но ожидаемых атак не последовало. Разведка франков, осторожно выдвинутая вперёд, обнаружила бегство врага. Опасаясь ловушки со стороны противника, который мог попытаться заманить тяжеловооруженную и малоподвижную конницу франков в ловушку, отрезать её от пехоты и разгромить, Карл отказался от преследования. Кроме того, он не хотел лишиться возможности подробно разобраться с трофеями, поскольку разведка донесла, что арабы бросили значительную часть обоза.
Битва при Пуатье предотвратила завоевание арабами Европы и, соответственно, исламизацию её. Арабы ещё долгое время были властителями Испании, но последовавшая Реконкиста вытеснила их за пределы Европы», - Алексей отложил книгу и задумался.
Дверь отворилась, в комнату вошёл Рамазан, командир чеченского батальона.
- Привет Алексей, что читаешь?
- Я всегда любил читать, особенно историческую литературу, когда выпадает свободное время. В последнее время читать удаётся мало, всё занят делами. Кстати, очень интересная книга. Тут как раз описывается битва франкского военачальника Карла Метелла с арабами при Пуатье в 732 году. Тогда их удалось остановить, а сейчас нет. В детстве хотел стать археологом, но, не вышло.
- На всё воля Аллаха, зато стал хорошим воином.
- Ну, да как говорят у нас у русских: « Человек предполагает, а Бог располагает».
Дверь снова открылась, вошёл ещё один чеченец, огромного роста с чёрной бородой почти по самые глаза:
- Рамазан, тут одного пленного привели, смертника, из наших, чеченец.
- Откуда? – повернувшись к нему, спросил Рамазан.
- Из Назрани.
- Ну, вводи.
Чеченец вышел, вскоре ввёл в комнату молодого парнишку лет шестнадцати, со связанными за спиной пластмассовыми одноразовыми наручниками руками.
- Как тебя зовут?
- Мурад, - не поднимая головы, ответил парника.
- Магомед, освободи ему руки, - обратился Рамазан к приведшему парня спецназовцу.
Тот вынул нож и перерезал наручники.
- Что стоишь, Мурад, садись, - предложил мягким голосом Рамазан, придвинул стул к подростку. – Ты давно здесь?
-Уже полгода, мой брат, Расул погиб в войне с неверными.
- У тебя есть родители?
- Отец умер, осталась мать.
- Мать? – спросил Рамазан резким голосом, быстро поднялся и навис над парнем, сжавшимся от страха, - то есть ты хочешь сказать, что ты оставил свою старую больную мать и приехал сюда воевать? Ты плохой мусульманин, ты не почитаешь своих родителей, ибо сказано: «Твой Господь предписал вам поклонятся никому, кроме Него, и делать добро родителям. Если один из твоих родителей или оба достигнут старости, то не говори им: «Тьфу». Не кричи на них и обращайся почтительно. Склони перед ними крыло смирения своему и говори: «Господи! Помилуй их, ведь они растили меня ребёнком».*
*Коран, сура 17, аяты 23-24.
И ещё сказано: «Рай под ногами ваших матерей».
- Брат сказал, что мусульманин должен бороться с неверными.
- Твой брат, - Рамазан сел на стул, - сейчас горит в аду. Он грешник, ему ни когда не перейти мост Сират*, потому, что только праведники могут это сделать, а он оставил свою мать и ещё тебя втянул в грех.
Имя твоего брата, нам известно, он был просто вербовщиком. Получал кучу долларов за каждого им завербованного. И за тебя тоже. У нас есть видеозапись его допроса, где он всё это рассказывает. Мы потом тебе покажем.
- Этого не может быть! – парень от ужаса округлил глаза.
- К, сожалению, ты не первый, кто был обманут. Он попытался сбежать, и был убит при попытке бегства.
Алексей, услышав эти слова улыбнулся. Он прекрасно знал, что значит, был убит при попытке к бегству. Так уничтожались наёмники. По закону их нужно было судить, но, закон войны более справедлив для них. Алексей сам иногда прибегал, к подобной уловке, впрочем, как и многие в этом мире до него, да и ещё долго будут прибегать в разных войнах.
- Что с ним делать? – спросил Магомед, стоявший позади пленника, провёл ладонью по горлу, вопросительно посмотрел на Рамазана.
- Нет, - Рамазан отрицательно покачал головой, - отведи к имаму Юсупову.
- Слушай, я слышал об этом имаме, чем он занимается, - заинтересованно спросил Алексей.
- Хорошим делом, Алексей. Возвращает на путь истинный вот таких заблудших овец. Сам он по образованию психолог, у него целая программа по снятию религиозного зомбирования. После его бесед люди порывают с террористами, а многие приходят к нам, что бы отомстить этим шайтанам. Я пойду своих бойцов проверю, как караул несут.
Только он ушёл, в комнату вошёл другой человек, высокий широкоплечий блондин с синими, как небо, глазами.
- Привет Гюнтер, как дела, - Алексей протянул ему руку. Алексей знал много языков, испанский, итальянский, английский, французский, на немецком говорил в совершенстве.
- Отлично, ВКС точно нанесли удар, нам только осталось произвести зачистку и взять пленных.
- Пиво будешь? – Алексей подошёл к холодильнику пива, - а то с Рамазаном не выпьешь, ему вера запрещает.
- Да, выпью.
Они были чем - то похожи, оба высокие блондины с синими глазами, только у Гюнтера нос был с горбинкой. Кое-кто даже шутил, не прадедушка ли Гюнтера в своё время пошалил в России или прадедушка Алексея в Германии во время Второй мировой войны. Но, этого не могло быть, потому, что прадеда Гюнтера не взяли в вермахт из-за его неблагонадёжности, а прадед Алексея закончил войну в Австрии, где был ранен и победу встретил в госпитале. Гюнтер служил в знаменитой ГСГ9-3, имел звание гаупмана, то есть по российским меркам капитана. Алексей был майором ЦНС ФСБ России «Вымпел».
- Я включу телевизор, сейчас должны быть новости, - Гюнтер взял пульт, - надо узнать, что в мире творится.
«Мы только что получили кадры, - голос диктора звучал тревожно, - где боевики, так называемого Халифата Центральной Европы, казнили бывшего канцлера Германии Ангелу Геккель. По этическим соображениям мы не можем показать всё. В своём заявлении террористы пообещали продолжить террор в отношении не мусульман и тех мусульман, которые не разделяют их взгляды».
Алексей и Гюнтер молча уставились в экран, после просмотра этого сюжета, Гюнтер выключил телевизор.
- Вот к чему приводит либеральное отношение к террористам.
- У нас проще. Мочим террористов даже в сортирах.
- Что значит мочить? Окунать их в дерьмо? – не понял Гюнтер.
- Можно и так сказать, - Алексей улыбнулся, - ну, а проще говоря, уничтожать. Где найдут, без всякого сюсюкания с ними.
- Ну и правильно, - согласился гаупман.
- Свобода человеку, конечно нужна. Беда, в том, что некоторые её путают с вседозволенностью, свобода это, прежде всего большая ответственность перед людьми и государством, я так понимаю. Вот наш последний царь, тоже плохо кончил, погубил не только свою семью, миллионы других людей и страну.
- Расскажи, что тогда произошло.
- Заговор произошёл. Царь был на фронте, семья его жила под Петроградом. В городе начались волнения, царь послал войска на усмирение. По пути следования были разобраны рельсы, и поезд не смог прибыть. Потом к царю приехала делегация с требованием отречься от престола. В стране началась гражданская война. Вот так всё вкратце произошло.
- Что бы ты сделал на месте царя?
- Действовал жёстко. Взял бы рабочих с помощью оружия и заставил починить. Кто не подчинился, расстрелял на месте. Приехавшую делегацию с отречением повесил бы на первой берёзе. По законам военного времени. Только предатели меняют главнокомандующего во время войны таким способом.
- А не вызвало ли это столкновений? И как же быть тогда с семьёй?
- Возможно, что кое-кто попытался пошуметь, но, их сразу бы прихлопнули. Семью не тронули, потому, что месть была бы жёсткой. Возможно, что погибло пара тысяч человек, но не миллионы. Как говорил ваш немец Носке*? Кажется так: « Кто - то должен стать кровавой собакой. Я не страшусь ответственности».
*Густав Носке, немецкий государственный деятель, сыгравший ключевую роль в подавлении коммунистического мятежа после Ноябрьской революции в 1918 году.
- Да, в наше время в Германии не нашлось нового Носке. После начала войны в Сирии в Германию двинулись сотни тысяч беженцев. Купленные газеты и телевидение начало рассказывать о судьбе этих, так называемых бедных людях. Хотя, для переезда в Германию нужны были средства и не малые.
Когда количество беженцев превысило три миллиона, они начали требовать выделить особое место для жительства. Одновременно стали терроризировать местное население. Мотивировали это тем, что нарушают их права человека, как только им дадут место для существования они, прекратят нападения. Мол, это мусульмане совершают от отчаяния, если их требования будут выполнены, они станут мирными гражданами. Правительство пошло на уступки, здесь в Саксонии им отвели специальные места для их жительства. Они немедленно в этих местах они установили свои порядки, согласно шариату. Федеральным властям было запрещено вмешиваться в их внутреннюю жизнь.
Затем, террористы начали захватывать оружие. Гнали перед боевиками немецких женщин и детей. Военные не стреляли, боясь попасть в гражданских лиц.
Награбив оружие, начали войну, теперь почти вся Саксония в их руках.
Разумные люди предупреждали, что такая терпимость к террористам приведёт к беде, - Гюнтер тяжко вздохнул, - а нас называли нацистами. Да, какой из меня нацист, - возмутился он, - если мой прадед при Гитлере семь лет просидел в концлагере, он был социал-демократ.
- Почти тоже самое было у нас в Чечне, - Алексей прошёлся по комнате, - после того, как в СССР, началась эта мерзкая перестройка, на Кавказе, в Чечне появились первые ростки терроризма. Под визжание об угнетённых русскими чеченцев начали методично вырезать русских, захватывать оружейные склады. Власть и не думала немедленно подавить этот мятеж, пошла на поводу у террористов. Вместо того, что бы вывести склады с оружием или уничтожить его, они раздали бандитам.
По всей стране из Чечни начали расползаться наркотики, оружие, фальшивые доллары. Чеченские бандиты занимались рэкетом, похищением людей.
Когда правительство Ельцина решило подавить этот беспредел, было уже поздно. Из-за бездарного руководства армией, мы потерпели позорное поражение, подписали унизительные договоры.
Два года Чечня была практически независимым государством. Но, вместо того, что бы заняться восстановлением разрушенных городов и сёл, они вторглись в соседний Дагестан, мечтая создать халифат, в состав которого бы вошли кроме Чечни, Дагестан, Кабарда, моя родная Кубань, Ставропольский край, Татарстан, Башкирия и Крым.
- Ну и аппетиты были у них.
- И не говори Гюнтер, планы были прямо таки наполеоновские. Однако ситуация в стране изменилась, у власти стал сильный и решительный президент.
Он понимал, что если эту раковую опухоль не удалить, она разрушит всю страну. Он сделал ставку на тех чеченцев, которые понимали, что террористам нет дела до Чечни, что те действуют по указке своих американских хозяев.
- Это ты говоришь о Рамазане и его людях?
- Да, первым это понял отец Рамазана, Ахмат. Он действительно переживал за Чечню и когда увидел, к чему ведут, Чечню, перестал сражаться против России и перешёл на нашу сторону. Потом его убили, к сожалению. Его сын теперь с нами.
- Я про Чечню ни чего не могу сказать, тебе виднее, - Гюнтер отпил пива, - но мне кажется, что здесь произошёл скорее албанский сценарий. Там тоже сначала закрепились албанцы на чужой территории, а потом изгнали сербов. Хотя общие черты и Чечни и Косово здесь есть, особенно в отношении других народов.
- Время позднее,- Алексей поставил пустую банку пива на стол, - завтра много дел, что у нас там по плану, - он взял листок со стола, - значит с утра, стрельбище до десяти часов, потом спортзал, после обеда, тактические занятия, альпинистская подготовка, в восемь вечера заступаю оперативным дежурным. Ты как хочешь, а я спать, - Алексей подал руку Гюнтеру, - спокойной ночь.
- Приятных сновидений, типа того, что мы уничтожили Мансура аль- Адила.
- Я думаю, что вскоре мы его уничтожим и наяву.
Мансур аль- Адил готовился произнести проповедь. Он всегда перед своими речами входил в особое состояние. Он бледнел, тонкие черты лица заострялись. Его тело становилось лёгким, казалось, он парил над толпой, голова наполнялось чистой светлой энергией, слова лились свободно, одно за другим, правильные и логичные.
Перед речью он замирал на полминуты, осматривал лица собравшихся людей, заглядывая им в глаза. Глубоко вздохнув, он начинал говорить. Его речь как маленький трепетный огонёк на ветру, сначала тусклая, с каждым мгновением, с каждым словом, крепла, росла. Яростная дрожь сотрясала его, взрывала изнутри, разгоралась целым фонтаном огня. Звуки речи проникали в души людей, ему казалось, что он с ними становился одним единым монолитом. Люди слушали его, благоговейно вникая в смысл слов, образов, суждений. И вот уже они готовы выполнить любой его приказ, оставить свой дом, родных, детей и следовать за ним.
« Вот уже сотни лет, мы, воины ислама ведём войну с нашими врагами раскольниками и крестоносцами. Многие и многие пали в этой борьбе и теперь пребывают в раю, услаждаясь пением прекрасных гурий. Но, до победы ещё далеко, ибо число наших врагов неисчислимо.
Время нашей победы близко, самое важное доказательство, то, что мы создали в самом сердце владений кафиров своё государство.
В этой борьбе мы, что бы победить, должны изгнать всякую жалость к нашим врагам. Аллах повелел: «Когда же запретные четыре месяца пройдут, Мы дозволяем вам неверных убивать, везде, где бы вы их не нашли, захватывайте в плен их, осаждайте их дома».
Если перед вами будет беременная женщина, вырежьте её плод, что - бы она не родила, врага вашего и ваших детей. Потому, что когда он вырастет, возьмёт оружие, будет воевать против нас. Вырежьте кормящей матери её груди, что - бы она не могла выкормить нашего врага в будущем.
Любой кафир, не то, что взявший оружие, а даже не выражающий почтения к исламу должен немедленно уничтожаться, дабы устрашить других неверных.
Так же, должны быть уничтожены раскольники шииты, алавиты, изиды и любые сторонники властей в тех государствах, где правят изменники нашей веры.
Даже среди нас мы должны без жалости уничтожать тех, кто хоть на мизинец откланяется от нашего пути, кем бы, он не был, если даже это твой родственник, отец, мать, брат, сестра или твой ребёнок.
Когда мы победим, воинов ислама ждёт достойная награда. Каждый из них получит по пятьдесят рабов и наложниц, которые будут в вашей полной воле. Аллах акбар!
Толпа взревела: « Аллах акбар»! И улицы городов залиты кровью убитых. «Аллах акбар»! И уничтожаются дома, бесценные произведения искусства. «Аллах акбар»! И миллионы людей превращаются в рабов.
После проповеди Мансур аль-Адил из мечети не вышел, а последовал в одно из помещений. Там собралось всё руководство халифата Шура.
Шура была правительством халифата, сюда входили руководители различных ведомств, Административное, Финансовое, Безопасности, Военное, Шариата, Муджахитов.
- Что нового? – обратился Мансур аль-Адил к руководителю Военного ведомства Абу Абдулькадиру.
- Нового ни чего хорошего нет, - Абу Абдулькадир развёл руками, - русские наносят нам чувствительные удары. Многие воины разочаровались в нашей борьбе и дезертируют. Запугать неверных публичными казнями, где мы им отрезаем головы, уже не удаётся.
Мансур аль-Адил разгневался:
- Значит надо их казнить таким способом, что бы ужас поселился в их сердцах, уничтожать всех, без разбора. Для, тех, кто не хочет сражаться, надо устроить показательные наказания, при которых должны быть жестоко казнены не только они, но и все их семьи! Вырвать всходы измены без жалости! Пусть каждый сражающийся знает, что их семьи будут нашими заложниками. Только такими методами мы заставим их умирать за Аллаха.
- Пусть этим займётся Абдул Сейфула. Он, у нас за безопасность отвечает.
- Я готов это сделать, - подтвердил Абдул Сейфула, поглаживая длинную седую бороду. Он всегда отличался фанатичной преданностью к руководителю халифата.
- Вот и хорошо, объявите всем, кто не будет сражаться, кто добровольно сдаться, будет уничтожен и его семья.
- У нас ещё возникли трудности с поступлениями финансов. Наши друзья из Катара и Саудовской Аравии недовольны, как мы воюем, - подал хриплый голос Вахид Гамаль, заведовавший финансами халифата.
- Им там хорошо, - проворчал одноглазый Абу Амар Карим, руководивший ведомством муджахиров, - они далеко в тепле и уюте, на их головы не падают бомбы и ракеты из самолётов и кораблей.
Мансур аль-Адил метнул на него гневный взгляд:
- Наши братья правы. Мы слишком жалостливы к нашим врагам.
- Есть один источник добыть деньги, - вмешался в спор главный ревнитель веры из ведомства Шариата отличавшийся от всех благочестивой внешностью Абдула Вахид , - ты приказал уничтожить все картины в Дрезденской картинной галереи. Некоторые из кафиров готовы заплатить хорошие деньги за эти богомерзкие картины. Вот я и подумал, почему бы их не продать?
- Сколько всего там этих богомерзких изображений?
- Около восемьсот.
- Хорошо, составь мне список этих картин, их стоимость. И ещё, если кто - то попал в плен, сократить пособие его семье вдвое. Сейчас не то время, что бы тратить средства на бесполезных нам людей.
- Вот по поводу продажи органов есть большие перспективы, - Абдула Вахид пригладил свою покрашенную хной бороду, - заказы расписаны на пять лет вперёд. Особенно востребованы почки и сердце. Но, есть проблема, слишком мало тех из кого можно эти органы изымать.
- Берите их у наших погибших, этим они и после своей смерти приблизят нашу победу.
- Что там с выкупом Альбрехта Майера?
- «Сименс» готов заплатить 10 миллионов долларов за выкуп своего финансового директора.
- Вы говорили, что первоначально сумма была 15 миллионов.
- Да, - подтвердил Абдула Вахид,- но реально мы рассчитывали именно на 10 миллионов.
- Это тоже хорошо, - Мансур аль-Адил улыбнулся, - надо больше похищать этих богатых кафиров.
- Они увеличили свою охрану, и не всегда это проходит без потерь с нашей стороны.
- Ни чего страшного, погибшие попадут в рай.
Всё, все свободны. Останься Абдул Сейфула.
Когда все удалились, Мансур аль Адил приблизился вплотную к своему помощнику и спросил:
- Как там дела с освобождением моего брата?
- Люди готовы, осталось подготовить здание. На это уйдёт дней пять, - Абдул Сейфула почтительно склонил голов.
- Это хорошо. Мы должны действовать жёстко и быстро. Пусть кафиры познают на себе силу нашего гнева! Аллах акбар!
- Аллах акбар, - вслед за ним повторил глава службы безопасности.
«Так ещё минут десять побегаю и начну кувырки делать. Умение падать для бойца ещё один способ выжить, - Алексею вспомнилось, как однажды пришлось брать бандита на заброшенной стройке, и тот кинул гранату. Пришлось падать на пол, усеянный битыми кирпичами и дерьмом, откатываться за угол, что бы ни попасть под разлетающиеся осколки. Правда, потом ребята хорошо помяли эту сволочь, при задержании от души попинали ногами. – Некоторые спрашивают, зачем эта рукопашка нужна, когда есть автомат? Ну, не всегда можно автоматом воспользоваться, во взрывоопасном помещении, когда задача не уничтожить, а захватить противника, или при побеге из плена.
Как рассказывал один из инструкторов, рукопашной схватке основательно учили в СМЕРШе. Задача ставилась захватить немецкого агента, что бы провести радиоигру. И не важно, что при этом мог погибнуть боец. Главное выполнить задачу любой ценой, даже собственной жизнью. А, вот за провал операции ждал трибунал.
Многие из СМЕРШа, когда его расформировали, перешли в милицию. Их отправлялись брать бандитов порой с одним патроном. Что бы думать сначала, прежде чем действовать. Потому и преступность в те времена низкая.
Сейчас немного иначе. В основном спецслужбы играют на уничтожение. Даже если приказ взять живым, не удался, особенно начальство распекать не будет.
Так, теперь учебный бой. Трое на одного. Главное не дать себя окружить со всех сторон. Жаль, что бой проходит в спортзале, а не в условиях приближенным к реальным. На асфальте или в грязи, среди битых кирпичей, арматуры, осколков бутылок. К тому же всё это можно использовать и как оружие.
Нужно передвигаться так, что бы они были на одной линии. Первый наносит удар. Уклониться в сторону, скользнуть по руке, оказаться у него за спиной, обхватить шею руками, второй рукой схватить за яйца, прижать. Ага, нормально задёргался. Теперь прикрыться им от второго как щитом. Главное умение защититься. У древних римлян главным оружием был щит, именно благодаря ему легионы создали империю. Как только второй противник двинется на меня, толкнуть первого на него. Пока они буду освобождаться друг от друга, сделать шаг навстречу третьему, носком тяжёлого ботинка ударить в коленную чашечку. Боль адская, если попадёшь верно, сразу же двумя ладонями по ушам. Второй уже освободился, протянул руку ко мне. Схватить его ладонь, выгнуть ему пальцы, он опускается на колени, ну, а тут совсем без изысков, просто ногой в лицо.
Всё это происходит за несколько секунд. И удары не в полную силу, только обозначить. В рукопашке нет правил, только мера воздействия. Сейчас я за яйца только слегка прихватил, а в настоящем бою я бы так сдавил, что противник минут десять встать не мог.
Дверь открылась, в спортзал вошёл Гюнтер. Его лицо, всегда спокойное, было сильно озабочено: « Алексей, у нас проблемы».
Отто Рютцен был опытным охранником, много лет проработавший в этой сфере, многое повидавший. Но, сегодня он чувствовал сегодня плохо, его одолевала начинающаяся простуда, голова болела, он постоянно шмыгал носом, было больно глотать, слегка знобило. Он дотронулся ладонью до лба, и ему показалось, что начиналась температура.
Раздался мелодичный звонок, он повернул голову и увидел на экране монитора двух полицейских.
- Мы из управления полиции. Нам нужно ознакомить персонал с новыми инструкциями по безопасности в связи с террористической угрозой.
Отто машинально нажал на кнопку, открывавшую калитку. Голова у него раскалывалась, он с трудом подумал, что сделал он нечто не верное. Вспомнил, что надо было спросить удостоверения полицейских, позвонить в полицейское управление, узнать есть ли такие полицейские. Так их инструктировали. Но, было уже поздно, полицейские вошли в помещение. Отто встал и двинулся к ним навстречу:
- Можно ваши удостоверения?
- Конечно, - второй полицейский полез в карман брюк.
Это ещё больше насторожило охранника, он отступил на шаг назад, намереваясь вернуться за свой стол, где находилась кнопка экстренного оповещения.
Первый полицейский неожиданно схватил охранника за руку, второй быстрым движением вынул из кармана электрошокер, дотронулся до шеи Отто. Треск разряда и охранник потерял сознания.
Полицейские быстро подтащили его к стене, первый глянул на небольшой ящичек с запасными ключами, нашёл от кладовой, взял его и приказал первому: «Тащим в кладовку».
Там Отто залепили рот скотчем, связали руки одноразовыми пластмассовыми наручниками.
«Ты вынь жёсткий диск из компьютера системы наблюдения, а я пошёл в группы, сделаешь, доложишь», - и протянул ему швейцарский нож, где среди множества лезвий была небольшая отвёртка.
Фрау Линда Камински строго посмотрела на своих воспитанников и мягким медовым голосом, слегка растягивая слова, сказала: «Дети, сейчас, после обеда, мы займёмся рисованием. Будем рисовать вашу семью. Я раздам вам бумагу и карандаши».
Дети расселись за столики и начали рисовать. Маленький круглолицый Готлиб сосредоточенно закрашивал зелёную лужайку, Гретхен высунув от усердия язычок, рисовала свой дом. Рядом были изображена её семья, отец, мать и старший брат.
Линде всегда нравились занятия с детьми рисованием, это раскрывало внутренний мир малыша, его способности.
Открылась дверь и в помещение вошёл коренастый полицейский, бегло осмотрел помещение:
- Фрау, как ваша имя?
- Линда, - она взглянула на полицейского, и тот ей не понравился. Что – то неприятное и холодное было в его взгляде.
- Фрау, как вас звать?
-Линда, а это моя помощница фрау Шмит.
- К нам поступили сведения, что ваш садик заминирован. Необходимо срочно эвакуировать вашу группу.
- Но, почему об этом наш охранник не оповестил всех?
- У вас не работает система оповещения. Ваш охранник сейчас обходит другие группы, готовит их к эвакуации. Вам будут поданы автобусы, вы будете перемещены в безопасное место, где родители их заберут.
Открылась дверь, вошёл второй охранник и доложил:
- Автобус заехал.
- Фрау Линда, поспешите. Вы и ваша помощница поедете вместе с детьми.
- Мы далеко поедем?
- Нет.
Когда Линда с детьми вошла в автобус, она с удивлением заметила вооружённых людей в масках, но, в гражданской одежде. Окна были задёрнутыми плотными чёрными занавесками, в салоне царил полумрак. Она обернулась к полицейскому и поинтересовалась:
- Почему сотрудники полиции в гражданской одежде?
- Это необходимо в целях маскировки. Слушайте меня внимательно, во время движения дети должны сидеть на своих местах, выглядывать в окна категорически запрещено. Я со своим напарником буду двигаться в полицейской машине, обеспечивая безопасность движения. Если возникнут какие-либо вопросы, обращайтесь к этому полицейскому, - он кивнул в сторону плотного мужчины в клетчатой рубахе, - он тут главный.
Когда дети расселись, против каждого сидения встал вооружённые автоматами полицейские. Линда обратила внимание, что вооружены они автоматами Калашникова, которые не состояли на вооружении немецкой полиции. Она об этом знала, у её сестры был парень, служивший в полиции, она видела его однажды, когда тот был в патруле.
Автобус двинулся, и через некоторое время она поняла, что они выехали за город, что её удивила, она обратилась к ближайшему человеку с оружием:
- Куда нас везут, может, кто объяснит, что происходит.
- Тебе, что не ясно сказали, - ответил тот с сильным арабским акцентом, - сиди и не задавай вопросов. Когда приедем, всё объяснят.
Ехали они примерно ещё час. После этого автобус заехал в узкий двор. Там стоял трёхэтажный дом с решётками на окнах. Полицейская машина во двор не въезжала.
- Всем выходить, - скомандовал мужчина в клетчатой рубашке, - подниматься на второй этаж по лестнице в помещение, дверь направо.
В указанном помещении стояло несколько столов, стульев, на полу валялись старые рваные матрасы, что очень удивило Линду. Главный полицейский приказал:
- Дети, располагайтесь здесь. Фрау присмотрите за детьми,- и вышел из комнаты.
Линда попыталась выйти вслед за ним, слишком много она хотела задать вопросов. Но путь ей преградили двое вооружённых охранников.
- Вам запрещено выходить отсюда, - приказал один из них на ломаном немецком языке.
- Что происходит, в конце концов, что за произвол? Я требую встречи с вашим главным начальником.
Охранник поднял рацию, сказал несколько слов на арабском языке. Ему что то ответили.
- Хочешь всё знать? – охранник с ненавистью посмотрел на неё, - тогда пойдём, - и грубо схватил её за руку.
- Как вы смеете, - возмутилась она, - немедленно отпустите, мне больно.
- Закрой свой рот, - приказал грубиян, - пока я тебе все зубы не выбил.
Они прошли по коридору, свернули за угол, охранник остановился возле окрашенной в чёрный цвет двери, открыл её, втолкнул Линду, сам стал позади неё.
За столом сидел тот же человек в клетчатой рубашке, перед ним на столе лежал автомат, в подмышечной кобуре висел пистолет.
- Мне объяснит кто-нибудь, что происходит? Почему нас привезли сюда и где родители?
- Ты ещё ни чего не поняла? – человек коротко хохотнул, - мы взяли вас в заложники. Мы хотим обменять вас на одного человека. Поэтому, советую вам не возмущаться, а чётко выполнять то, что вам скажут, иначе мы будем убивать детей.
- Убивать детей? – ужаснулась Линда, - их за что, они ни в чём не виновны.
- Они кафиры, неверные, мальчики вырастут и станут наркоманами, девочки шлюхами. Поэтому нам их не жалко.
- Почему вы решили, что они все они станут такими? Может, кто то из них станет учёным или врачом, будет спасать людей?
- Все кафиры, неверные, подлежите уничтожению или должны быть рабами нам, правоверным. Хозяин имеет право уничтожить любого своего раба, при этом ни сколько об этом не жалеть. Всё, разговор окончен, идите, занимайтесь детьми. Учтите, если что пойдёт не так или вы будете не подчиняться, мы будем убивать не задумываясь.
Когда Линда ушла, Исмаил подошёл к окну и осторожно выглянул на улицу, там было всё спокойно. Автобус и полицейскую машину отогнали подальше от дома, они будут сожжены.
«Эта Линда очень красива, видать в ней есть славянская кровь, славянки в отличии от немок, намного красивее. Надо бы продать её после окончания операции, блондинки с голубыми глазами очень ценятся», - подумал он, задёргивая штору.
- Была похищена группа из детского сада. Всё выполнено на профессиональном уровне, - голос Гюнтера тревожно звучал, - увезли в неизвестном направлении. Охранника вырубили электрошокером, сейчас его допрашивают. В садик проникли под видом полицейских, люди были явно не арабской внешности, говорили без акцента, скорее всего наёмники.
- Есть карта местности? – Алексей нахмурил лоб, - можешь показать, где это произошло?
- Да, - Гюнтер подвинул клавиатуру компьютера, начал печатать запрос. Через некоторое время он повернул экран монитора к Алекссею, - смотри вот здесь,- он подвёл указатель мышки к одному из зданий. В этот момент заработала рация. Гюнтер взял её и отошёл в сторону, - где ты говоришь, нашли? Знаю это место. Понятно. Если будет что то новое, немедленно сообщай. До связи.
Алексей поднял глаз на Гюнтера:
- Нашли обгоревший автобус и полицейскую машину. В ней два трупа. Там работают наши эксперты, но вряд ли что можно найти что - то существенное, огонь уничтожил практически всё.
- Эти труп, скорее всего тех полицейских, террористы уничтожают следы. Сколько от садика до сожжённых машин?
- Километров тридцать.
- Давай прикинем район поиска. Сколько было детей?
- Пятнадцать детей, две воспитательницы. Они спрятали детей, потом сожгли транспорт.
- Их поджимало время. Далеко они их увести не могли. Для содержания детей нужно и боевиков достаточно просторное здание, отдельно стоящее. Много таких домов в радиусе тридцати километров?
- Мне нужно навести справки о таких домах.
Гюнтер вышел, Алексей стал размышлять: «Похитили детей. Значит, будут выдвигать какое - то особо важное условие. Что бы это могло быть? Вывести войска, сесть за стол переговоров, признать их государство? Очень маловероятно. Тут завязано много слишком проблем, детей держать долго не возможно.
Выкуп? Но, стоит ли столько детей захватывать? Достаточно захватить крупного политика, или бизнесмена, возни с содержанием меньше. Прикрыться заложниками, что бы уйти на свою территорию? Это делается, когда боевикам угрожает плен, или уничтожение. Прикрываться взрослыми проще, это была целенаправленная акция именно на похищение детей. Что бы выпустили из тюрьмы боевиков? Вполне возможно. Только стоит ли так поступать, выпуская рядовых, попавших в плен, достаточно тех, кто ещё воюет? А если не рядовых, а крупных руководителей их движения. Вот это, пожалуй, верно».
Открылась дверь, вошёл Гюнтер, в руках он нёс несколько фото.
- Слушай, Гюнтер, не захватывали ли наши в последнее время какого-нибудь крупного руководителя их халифата?
Гюнтер с удивлением посмотрел на Алексея:
- Ты случайно не провидец?
- Нет, так размышляю, давай с этого места подробнее.
- Это секретная информация.
- В общих чертах хоть обрисуй.
- Три месяца назад мы захватили брата одного из высших руководителей халифата. Он попался нам случайно, по своей оплошности.
- Мне нужна более подробная информация. Ты можешь сделать мне допуск к его досье? Лучше всего надо было объявить о его ликвидации, а самим плотно с ним работать.
-Допуск сделаю. Мы не думали, что они пойдут на такие меры. Что об этом рассуждать сейчас, надо решать проблему. Смотри, - Гюнтер подал несколько листов, - из всех домов подходят эти три, но, больше всего вот этот. Взят дом в аренду неизвестным лицом два месяца назад. Одна фирма, занимающаяся установкой охранных систем, получила заказ на проведение работ. Так, что к дому незамеченным нам ни как подобраться.
- Думаю, что там не только сигнализация установлена, но и мины.
- Я тоже так думаю.
- Что будем делать?
- Наблюдать. Дня два-три они на связь не выйдут, будут нагнетать обстановку.
- Как долго мне ждать информацию о похищенном боевике?
- Я думаю, через час все формальности будут улажены.
Через час Алексей включил компьютер, загрузил доставленную курьером флешку, стал внимательно изучать полученный файл.
«Тарик аль-Адил, родился в 1990 году в Дамаске. Отец, Ислам аль-Адил, полковник иракской армии, погиб во время вторжение коалиционных сил в Ирак . Сведений о матери нет. О его собственной семье, ни каких данных нет. Родной брат Мансура аль-Адила, избранного халифом, так называемого Европейского халифата. С шестнадцати лет участвует в боевых действиях, возглавлял в Ираке различные отряды боевиков, руководил подготовкой смертников. Организатор различных террористических актов, по некоторым данным причастен к взрыву военной американской базы в Мосуле, нападении на военную колону близ Эр-Рамади, захвату заложников в Кербеле. Пять лет назад перебрался в Дрезден, где стал активным создателем Европейского халифата».
«Да», - подумал Алексей, - «тёмная личность, почти ни каких данных нет. Видать не любит он появляться на людях, раз так мало о нём известно».
Дальше шла характеристика тюремного психолога:
« По данным психологического исследования Тарик аль – Мансур обладает высоким коэффициентом интеллекта, IQ равен 125. Скрытен, малообщителен. Фанатичный приверженец радикального ислама. Способен просчитывать свои действия тщательным образом. Крайне опасен, жизнь другого для него ничтожна, способен убить, если считает это нужным, без малейшего колебания.
Линда вернулась в комнату и обессиленно опустилась на стул:
- Когда эта эвакуация закончится? - спросила Шмит.
Линда подняла на неё усталый взгляд:
- Я вам сейчас кое-что скажу, только держите себя в руках. Это не эвакуация, нас похитили, - видя, как лицо её помощницы побледнело от страха, шёпотом добавила, - не поднимайте шум, не пугайте детей.
- Фрау Линда, а когда нас будут кормить, - теребил её за руку толстый Петер, - я кушать хочу.
- Сейчас я спрошу, - она выглянула за дверь и спросила одного охранника, - вы нас кормить будете, дети есть хотят.
Тот что – то сказал по рации и ответил:
- Через десять минут.
В комнату вкатили тележку, на которой было пятнадцать упаковок с лапшой быстрого приготовления:
- Это и всё? Дети, вряд ли, будут, есть эту еду.
- Не наши проблемы, хотят, есть, пусть едят. Не хотят, мы выбросим еду, они останутся голодными.
- Здесь порции только для детей, нас с фрау Шмит кормить собираются?
- Вам принесут отдельно.
«Что же делать?», - с отчаянием подумала Линда, - как мне заставить их поесть и что - бы не капризничали?», - и тут её осенила мысль.
Она хлопнула в ладоши и весёлым голосом произнесла:
- Дети, внимательно слушайте меня. Сейчас мы поиграем в игру. Тот, кто первым съест эту невкусную еду, его родители подарят, то, что они хотят. Гудрун, что ты хотела бы в подарок?
- Большую говорящую куклу, я такую в магазине видела.
- Будет тебе кукла. А ты Петер, чего желаешь?
- Управляемый вертолёт.
- Вот и прекрасно! И так начинаем!
Она видела, с каким отвращением дети ели, подбадривая их:
- И так кто стал победителем? Михаэль! Что ты желаешь?
- Новый телефон с играми, где есть гонки.
-Обязательно это будет!
После того, как дети поели, она заметила странность в их поведении, Они стали какими- то вялыми, глаза у них стали осоловелыми, некоторые начали засыпать.
Хотя сама она и её помощница оставались бодрыми.
«Может им дали снотворное, что - бы они не создавали проблем, поэтому нас и покормили отдельно», - подумала она.
-Что там с домом, интересующим нас? Кто владелец?
- Некто Вальтер Шульц, престарелый человек, два месяца назад сдал этот коттедж Генриху Бергману.
- Он есть в нашей картотеке?
- Данных нет. Скорее всего, подставное лицо.
- В доме есть телефон?
- Да.
- Надо взять дом под полный контроль.
- Это уже сделано. В доме, согласно технической разведке, обнаружено большое количество людей. Из них почти половина дети. Мужчины вооружены. План здания и места расположения людей прилагаются.
Между тем события принимали драматический характер. Родители, пришедшие в сад, за своими детьми, с удивлением обнаружили, что здание окружено полицией и внутрь ни кого не пускают.
Когда им сообщили о похищении детей, у многих случилось истерика, а одну женщину пришлось увести в больницу с сердечным приступом.
Новость мгновенно облетела все СМИ. Было срочно созвано заседание правительства. Миллионы людей, не отходили от телевизоров, с ужасом ожидая, что будет дальше.
Хотя, на Центр противодействия террору, оказывалось постоянное давление, Алексей и Гюнтер старались не поддаваться и разрабатывали план действий:
- Ну, что Гюнтер, первый план это штурм. Что мы получим в результате?
-Что получим? Гибель всех детей и большие потери среди штурмующих бойцов. Двести метров открытой местности преодолеть, надо минут пять, если просто бежать, а под огнём противника неизвестно сколько. За это время всех детей можно просто перестрелять. Так, что штурм в лоб отменяется.
- И подкоп, как при освобождении японского посольства в Лиме, тоже не подойдёт. Слишком много надо времени.
- Идея с ночным парашютным десантом тоже не подойдёт. Я уверен, что крыша полна датчиков движения и камер.
- И газ не применить. Трудно рассчитать дозу, там ведь дети, то, что подойдёт для взрослого, будет опасно для ребёнка, - Алексей потёр переносицу, - да и подвести газ не представляется возможным.
- Тупик?
- Нет, надо ждать. Когда узнаем, что они хотят, будем исходить из их требований.
Дверь открылось, и в помещение вошёл один из помощников Гюнтера: « Включите телевизор, сейчас будет выступать перед журналистами министр внутренних дел».
Гюнтер и Алексей были знакомы с Алоизом Шернером министром внутренних дел. Они уважали его за профессионализм, умение действовать в экстремальных условиях. Вид у него был измученный.
- Сегодня, - начал говорить сухим официальным тоном Шернер, - группа неустановленных террористов захватили группу детей из детского сада. Наши специалисты сейчас работают над освобождением детей.
- Скажите, - поднялся худощавый бородатый журналист, с диктофоном в руках, - как это произошло.
- По нашим данным, два террориста в форме полицейских нейтрализовали охранника, под предлогом, что здание заминировано, в автобусе вывезли детей.
- Вам известно, куда вывезли детей? - рыжая девица кокетливо поправила локон.
- Мы, предположительно установили их местонахождение.
- И где оно?
- В интересах следствия я пока не могу его назвать.
Алексей, не отрываясь от экрана спросил:
- Думаю, что скоро террористы сами сообщат журналистам своё пребывание, как ты считаешь, Гюнтер?
- Конечно, им же нужна шумиха.
- Бедный Шернер, сейчас ему достанется от этой журналисткой своры.
- А что делать, должность у него такая. Но, держится он молодцом. Давай послушаем ещё.
Красивая блондинка белой блузке и джинсовой юбке со звонким голосом спросила:
- Господин министр, вы предполагаете штурм здания?
Шернер прокашлялся и ответил:
- Мы, пока такой вариант не просматриваем. Но, если будет непосредственная угроза жизни заложников, мы будем вынуждены идти на штурм. Надеюсь на благоразумие террористов. К, сожалению, не могу вам озвучить их требования, потому, как они на контакт не идут, хотя мы прилагаем все усилия к этому.
В комнату вошёл сотрудник отдела радиоперехвата и доложил:
- После вашего звонка, из данного дома позвонили, вот распечатка разговора.
Алексей взял листок в руки и начал читать: «Они нас обнаружили. Что делать? ». «Быстро сработали. Ни чего не делать. Действовать по плану». «Но, это тяжело, ждать три дня». «Мы вас для этого специально готовили». «Мы не думали, что с детьми будет так сложно». «Увеличьте им дозу снотворного». «Они перенесут это?». «Ни чего страшного, не стоит заботиться о детях кафиров».
- Понятно, сейчас остаётся только ждать. Поэтому я пойду заниматься делами, но как только будут изменения, сообщи мне, - Алексей хлопнул Гюнтера по плечу.
Два следующих дня, Алексей занимался обыденными делами. Совершал марш-броски, отрабатывал приёмы стрельбы. Занимался рукопашным боем в спортзале. Особое внимание уделил отработке противодействия террористам в составе штурмующей группы.
После обеда, на третий день ему, сообщили, что террористы вышли на контакт. Алексей немедленно вернулся в Центр.
- Они сказали, должны сейчас перезвонить, - доложил оперативный сотрудник, - будут общаться с министром внутренних дел.
- А, генерального секретаря ООН им не надо? – усмехнулся Алексей.
В этот момент зазвонил телефон. После четвёртого звонка Алексей взял трубку.
- Алло, это министр иностранных дел? – спросил голос по-немецки с сильным арабским акцентом.
- Нет, - спокойным голосом ответил Алексей, - я уполномочен им вести переговоры от его имени. Как мне вас называть?
- Называйте меня Абдулом. Тогда перейдём сразу к делу. Вы захватили Тарика аль-Адила, брата нашего руководителя. Мы требуем его освободить, обеспечить свободный доступ в нашу зону.
- Я понял. Вопрос, который нас интересует, как вы намереваетесь отпустить детей, если мы выполним все ваши условия.
- После того, как вы освободите Тарика аль-Адила, мы с детьми на предоставленном нам автобусе отправимся в нашу зону, там отпустим детей.
- Детей и воспитателей, - уточнил Алексей.
- Да, детей и воспитателей.
- Вы гарантируем нам, что все заложники будут возвращены?
- Я могу поклясться на Коране, что так и будет.
- На Коране? – в голосе Алексея звучали злые нотки, - перед неверным кафиром? Почему я должен вам верить?
- А у вас есть другой выход, кроме того, что я предложил?
- Есть, - Алексей слегка прокашлялся, сейчас наступал момент истины, заставить террористов действовать по его правилам, - Тарик аль – Адил гибнет при попытке к бегству, так мы объявим. Что же вы убиваете заложников, мы штурмуем дом, вы все гибнете. Хотя нет, мы вас отпускаем. Что же детей жалко, министр уйдёт в отставку. Мне даже трудно, что сделает Мансур аль – Адил за гибель своего брата с вами и вашими семьями.
В трубке немного помолчали и немного сдавленным голосом Абдул спросил:
- Ваш вариант?
- Произвести обмен на нейтральной территории. Как только вы отпускаете последнего заложника, мы выпускаем Тарика алль Адила.
- Я должен подумать.
Связь прервалась. Алексей повернулся к стоящему рядом Гюнтеру, тот в знак одобрения поднял большой палец:
- Сейчас он будет звонить своему куратору.
- И я даже могу сказать, о чём они будут говорить: «Они не согласны на обмен на нашей территории». - «Тогда мы уничтожим заложников». – «Если мы убьём заложников, они убьют Тарика». – « Хорошо, соглашайтесь».
- Примерно так.
Алексей оказался прав, террористы не стали рисковать жизнью Тарика аль-Адила. Из принесённой ему распечатки, перехваченного разговора, стало ясно, что террористы согласились на условия обмена.
Через полчаса Алексею вновь позвонил Абдула:
- Хорошо, мы согласны. Нам нужен автобус, для того, что бы вывести нас с заложниками. Перед тем, как сесть в него, мы тщательно проверим транспорт.
- Мы принимаем ваши условия. Размен произойдёт между границами Саксонии и земли Бранденбург. Там имеется мусульманский блокпост, и наш пункт наблюдения, расстояние между ними метров триста. Автобус останавливается на вашей территории, рядом с блокпостом. Обмен будет происходить так: дети выходят, сначала семь детей в сопровождении одной воспитательницы. Потом восемь детей в сопровождении второй воспитательницы. Как только последние восемь детей и вторая воспитательница выйдут из автобуса, мы выпускаем Тарика аль-Адил. Ни кто из заложников не должен пострадать.
- Я должен обсудить это с руководством, - Алексей по голосу Абдулы понял, что тот сам согласен с таким планом, но от него ни чего не зависит.
Тарик аль-Адил творил полуденную молитву. Как и любой правоверный мусульманин, он начал с омовения вымыл руки, прополоскал рот, прочистил нос водой, умыл лицо, снова омыл руки до локтей. Затем смочил голову ото лба до затылка, тщательно промыл уши, протёр водой шею. Наклонился, закатал брюки, вымыл ступни ног.
Повернувшись в сторону Мекки, взялся за мочки ушей большим и указательным пальцами. Слегка прикрыв глаза, он начал молиться: « Ашхаду ан ля иляха илляллах (Свидетельствую, что нет божества, кроме Аллаха), уа ашхаду анна мухаммадан габдуху уа расулюх (и свидетельствую, что Мухаммед Его слуга и Его Посланник) Аллахумма джгальни минат-таууабина (Боже, сделай меня кающимся).
Но, закончить молитву ему не удалось, скрипнула открывающаяся дверь, в камеру вошёл охранник Штольц.
Этот Штольц невероятно раздражал Тарика аль-Адила своей тупостью. Хоть и был не сообразительным, он отличался исполнительностью. Ему было всё равно, кто перед ним, если прикажут, исполнит всё. Кроме этого, Штольц был невероятно силён, имел стремительную реакцию. Как то на него совершили покушение шесть человек с оружием, всех их Штольц смог обезвредить.
Тарик аль-Адил за время нахождения в заключении много думал, что нужно сделать, что бы уничтожить как можно больше неверных, разработал план нескольких кровавых побоищ. Что бы их исполнить, ему необходимо было вырваться отсюда. Он верил, что его брат сумеет вытянуть его из тюрьмы.
- Собирайся, - приказал охранник узнику, - тебя желает видеть начальник тюрьмы. Пошевеливайся, он не любит ждать.
- Что бы ты сгорел в аду, - сказал Тарик аль-Адил.
- Что ты там бормочешь, двигайся, а то получишь дубинкой по почкам.
Это была не пустая угроза, в этой тюрьме строгой изоляции, с заключёнными не церемонились, при малейшей попытке сопротивления применяли резиновую палку.
Они вошли в кабинет начальника тюрьмы Хермана. У того был озабоченный вид:
-Мне только что сообщили, что ваши бандиты захватили детей и требуют обмена вас на них.
- Приятная новость, - Тарик аль-Адил откинулся на спинку стула, - жаль, что я раньше этого не знал. Только они не бандиты, а воины Аллаха. Вы и ваши дети это кафиры и с ними можно делать всё.
- Вы не знали о захвате заложников, вам же не положены ни газеты, ни телевизор.
- Мне и не надо. Ваш телевизор, - он презрительно скривил губы, - порождение шайтана, единственное, что надо читать мусульманину это Коран.
- Оставим этот пустой разговор, - раздражённо ответил Херман, - мне поручено организовать ваш обмен.
Что бы ещё сильнее унизить Хермана, Тарик аль- Адил заявил:
- Вы должны вернуть мне мою одежду мусульманина, пока это не будет сделано, я отсюда не выйду.
- Вы пойдёте в том, что на вас одето. Мы вам дадим новую тюремную одежду.
- Нет, - категорически заявил Тарик аль – Адил, - тогда во время обмена я прикажу расстрелять заложников.
- Вас в таком случае тоже убьют.
- Истинный мусульманин не боится смерти, тем более погибший за дело ислама. Я попаду в рай.
- Хорошо, - недовольно пробурчал Херман,- но это приведёт к задержке обмена.
- Ни чего я подожду. Верните меня в камеру, я не закончил свою молитву.
Тарик аль-Адил одевался медленно, тщательно осматривая свою одежду. Он с ненавистью снял тюремную одежду, кинул её в угол. Потом одел тёмно-синие шаровары ширваль, короткую рубашку горцев. Эта одежда больше нравилась ему, он чувствовал в ней более свободным. Потом взглянул на рубашку, заметил, что одел её навыворот, опять снял и одел правильно. Переминавшийся от нетерпение Штольц, злобно взглянул на Тарика прошипел:
- Ты можешь быстрее?
- Мне понравилось ваше гостеприимство, хочется подольше погостить у таких славных людей как ты.
Штольц злобно скрипнул зубами, но промолчал.
Тарик на голову одел куфию, потом обулся в бабуши.
- Я готов.
Автобус для заложников подогнали к самому дому с террористами, водитель вышел. Так было условлено с похитителями, что водителем будет их человек, они ни кому не доверяли.
Из дома вышли два боевика, внимательно осмотрели автобус, проверили его на отсутствие взрывчатки и подслушивающих устройств.
После этого подали сигнал, террористы с заложниками стали выходить из дома и рассаживаться в автобусе. Потом они тронулись к месту размена в сопровождении полиции и отряда специального назначения.
Как и было условлено, автобус с террористами стал возле блокпоста исламистов. Через пять минут начался обмен.
Первые семь, в сопровождении фрау Шмит вышли из захваченного автобуса. Вид у детей был заторможённый, они шли молча, едва переступая ногами. Как только они поравнялись с автобусом, бойцы спецназа быстро загрузили их внутрь.
Потом начался обмен второй части заложников, как только они оказались на улице, был выпущен Тарик аль-Адил.
Он шёл быстро, с презрением смотрел на приближающихся к нему детей. В его голове мелькнула мысль, что эти неверные не достойны жизни, и он уже понял, как это сделает.
Послышался отдалённый гул, все напряглись, только Тарик аль-Адил был спокоен, понял, что это за ним прислали вертолёт. Он взглянул на боевиков, охранявших блокпост, увидел одного, лежавшего за автоматическим гранатомётом. Сказал ему громко, перекрывая шум винтов: «Как только наши братья скроются за поворотом, стреляй по автобусу с неверными», - быстро заскочил в кабину вертолёта. Пилот резко поднял свою машину, и они скрылись из глаз.
Саид ни когда не видел этого человека, но судя по тому, что за ним прислали вертолёт, по повелительному тону, это был большой начальник. И потому он беспрекословно исполнил его приказание. Как только вертолёт скрылся, а автобус с террористами исчез за поворотом, он приготовился стрелять из гранатомёта NKGMG. Его дальнобойность была больше двух километров. Автобус с неверными не проехал ещё и километра.
Он не сделал этого. Потому, что умер. С пулей во лбу жить не возможно.
Алексей с напряжением смотрел в спину удаляющегося Тарика алль-Адила, понимал, что совершил ошибку. Дети не успевали дойти до автобуса, слишком медленно они шли, спотыкаясь, пошатываясь, все их движения были замедленными.
Он видел как Таррик аль –Адил подошёл к боевику с гранатомётом, что тот сказал, тот закивал головой, Затем быстро сел в вертолёт и улетел. Детям оставалось пройти ещё метров сто. Алексей включил рацию: «Всем внимание, предельное внимание».
Снайпером Иоган Вегенер был отличным. На его счету было уже 26 террористов, бандитов и прочей нечисти. Он любил свою работу и свою винтовку SauerS 205. Сегодня ему пришлось вместе с наблюдателем обеспечивать безопасность обмена детей заложников, на какого то боевика. Он в прицел своей винтовки видел, как этот боевик, невысокий мужчина лет сорока, с короткой, начинающей седеть бородкой подошёл к одному из террористов, лежавшему за автоматическим гранатомётом, огромному детине с чёрной длинной бородой и что - то ему сказал. Тот подобострастно закивал головой. Когда седобородый улетел на вертолёте, а автобус с террористами скрылся за поворотом, гранатомётчик приготовился к стрельбе. Было ясно, что он собирался стрелять по отъезжающему автобусу с детьми. Наблюдатель дал приказ на уничтожение. Неслышная смерть сделал своё дело, боевик дёрнулся, откинулся назад, кровь брызнула из разбитой головы. Остальные боевики, спрятались в укрытия, не смея выглянуть.
Гюнтер взял мобильник. Послушал сообщение:
- Обмен прошёл успешно. Боевики пытались обстрелять автобус с детьми из гранатомёта, но, у них ни чего не вышло.
Гюнтер немного потянулся, достал из разгрузки небольшой пульт:
- Ну, что? – он усмехнулся, - будем делать большой шум, накажем плохих дядек, обидевших малышей? Гюнтер нажал красную кнопку.
Хасан вёл автобус, его одолевали нехорошие предчувствия. Исмаил, стоявший рядом, глянув в раздражённое лицо Хасана спросил:
- Что такой вид у тебя, всё прошло хорошо. Мы выполнили свою задачу.
- Не нравится всё это мне. Как то легко кафиры пошли на соглашение. Я слышал, как Тарик, аль-Адил приказал гранатомётчику уничтожить автобус с неверными. Мы не далеко отъехали, а взрывов не слышно.
- Не накручивай себя. Ни каких проблем не должно быть. Автобус был тщательно осмотрен.
Это были последние Исмалила. Он не знал, что взрывчатка была спрятана в колёса. Что бы разбортировать их и проверить, не было времени. Гюнтер, нажав на кнопку, привёл взрывное устройство в действие. Ни кто из террористов не выжил.
Вертолёт летел не долго, приземлился возле старинного дома.
Как только вертолёт коснулся земли, к нему подбежало несколько вооружённых людей. Тарик аль- Адил вступил на землю, его проводили к недалеко стоящему бронированному «Мерседесу».
- Простите, - обратился к нему один из охранников, - я должен проверить вас на наличие маячков, - и провёл вдоль тела сканером, - есть! У вас в халате неверные спрятали маячок. Снимите его, я сейчас его удалю.
Через минуту он вернул одежду:
- Всё можете продолжать путь.
Тарик аль-Адил уселся в кожаном салоне автомобиля, и кортеж сопровождения отправился в путь. Через несколько минут они прибыли в бывшее министерство внутренних дел Дрездена и он поднялся на второй этаж. Там его уже ждал брат и всё руководство халифата.
Навстречу ему поднялся Мансур, крепко обнял брата:
- Слава Аллаху, нам удалось вырвать из рук неверных. Теперь, когда ты на свободе, мы усилим нашу борьбу, скоро все города этой неверной страны будут принадлежать нам.
Тарик аль-Адил осмотрел присутствующих и торжественно начал свою речь:
- За то время, когда я находился в плену у неверных, много передумал. Да, борьбу необходимо усилить. Но, для победы нам нужно ещё одно оружие, это страх неверных перед воинами ислама.
Они должны дрожать только лишь при имени пророка Мухаммеда, мир и благословление ему. Что бы каждый из них был поражён нашим бесстрашием и неминуемым наказанием за малейшее нам неподчинение.
Мы должны создать отряды смертников и пусть это будут женщины и дети, которые, одев пояса шахидов, будут панику и разрушения среди этих недостойных кафиров. Этим мы сломим их волю к сопротивлению.
В волнах Северного моря, в 25 милях от берега, нёс дежурство российский фрегат «Адмирал Григорович». Командир корабля, капитан второго ранга Крючков стоял на мостике, наблюдая за курсом корабля. Радист доложил:
- Мостик, радисты.
- Есть радисты.
- Получены координаты цели.
Командир объявил тревогу:
- По местам стоять, боевая тревога, ракетная атака.
Корабль ожил, матросы и офицеры заняли места по боевому расписанию. Через несколько минут командир БЧ-2 капитан-лейтенант Орлов доложил:
- К пуску готов.
-Товсь, - приказал Крючков.
- Есть товсь, - доложили из поста управления ракетными стрельбами.
- Пли, - немного охрипшим голосом сказал Крючков.
- Есть, пли.
Ракета ревя, устремилась в небо. Через несколько минут она достигла своей цели.
Мансур внимательно слушал слова брата и был с ним согласен. Давно нужно развязать террор среди неверных, с помощью шахидов заставить их покорится.
Чуткий слух Мансура уловил нарастающий гул. «Что это?», - подумал он. Это была последняя мысль в его жизни. Четыреста килограммов взрывчатки разнесли его бренное тело в прах.
- И как вам удалось «жучок» в одежде Тарика аль-Адила спрятать, ведь его должны были проверить на наличие подобных устройств? – спросил Алексей Гюнтера.
- Это особый «жучок». Он реагирует на отсутствие перемещения. Если человек перемещается, он находится в спящем режиме. Но, как только он прекращает движение, через пятнадцать минут он активируется. Для того, что бы успокоить террористов, мы установили обычный маячок.
Мы рассуждали так: Мансур захочет увидеть брата. При этом будет присутствовать всё руководство халифата. Они будут обсуждать свои планы на будущее. Вот тогда мы их накроем. Всё прошло, как мы и предполагали.
Эпилог.
После гибели руководства халифата, их вооружённые силы распались на многочисленные, часто враждующие друг с другом группировки. Удалось перекрыть финансирование и поставки вооружений террористом. Был крайне ужесточён закон об эмигрантах, особенно из мусульманских стран. Всё это позволило разгромить халифат и восстановить мир в Европе.