Нео был хакером. Да-да, как тот самый, из «Матрицы». И прозвище получил именно по аналогии с героем Киану Ривза — поскольку искренне полагал, что наблюдаемая реальность иллюзорна и представляет собой что-то вроде той самой Матрицы. Точнее, он считал, что все мы — персонажи некой сверх-компьютерной супер-игры, этакие аватары, в которые играют наши настоящие «Я». И хотел из этой игры вырваться.
Однако ни красных, ни синих пилюль ему никто не предлагал. А суицид (да и вообще банальную смерть) Нео за выход не признавал: был уверен, что после смерти происходит всего лишь перезагрузка. Просто меняется аватар и его роль, игра же как таковая не прекращается.
Поэтому он искал другие пути. Ну там, осознанные сновидения, психоактивные вещества и всё такое. Ну и доискался — сначала кома, потом психушка.
Нео не был моим другом. Даже знакомы мы были очень шапочно. Но вот один из моих настоящих друзей, Джингл, знал Нео хорошо. И регулярно посещал его в психиатрической лечебнице, куда тот в конце концов загремел — в основном, приносил ему нормальную еду, ибо кормили там скверно.
После одного такого посещения Джингл пришёл очень задумчивым и рассказал следующее.
Нео, обычно молчаливый и подавленный, неожиданно разговорился.
— Думаешь, я не могу отсюда сбежать? — спросил он Джингла, принимая от него очередную передачу. — Да легко! Я вообще откуда угодно могу сбежать. Теперь уже могу. Всё у меня получилось... почти всё.
— Что именно? — из вежливости поинтересовался Джингл, который знал, что проблемы у Нео существенные и что он сидит на сильнодействующих лекарствах, без которых теряет над собой контроль.
— Выйти из игры, ненадолго. Поставить на паузу. Поэтому и сбежать могу откуда угодно. Проблема в другом — бежать-то и некуда, понимаешь? Вот я и не бегу.
Придвинулся к Джинглу и быстро зашептал:
— Зачем люди играют в игры? Ну вот зачем?.. А я тебе скажу. Плохо им в своей унылой реальности, отвлечься хочется, позабыться. Хреново им. Потому и уходят в игры, эскаписты несчастные... А теперь представь, какой должна быть та реальность, чтобы из неё в наш мир сбегали отвлекаться. Представил?.. Хотя нет, не сможешь. Это надо видеть.
Помолчал и добавил:
— Я вот видел. Потому и сижу здесь. Некуда нам здешним бежать, понимаешь? Не-ку-да. Только в другие игры, ещё дальше. Это не Матрица, это Матрёшка.
И кивнул на замызганную игровую приставку, с которой почти не расставался.
Не то, чтобы Джингла всё это очень впечатлило — он знал, что Нео действительно слетел с катушек. Но представить себе неожиданное пробуждение в Матрице, где нет никакого Зиона и никакого Сопротивления людей, было ему несложно — фильм-то все смотрели. А то, что произошло буквально через полчаса после его разговора с Нео, заставило Джингла отнестись ко всему услышанному от сумасшедшего хакера уже гораздо серьёзней.
Задремав в автобусе, Джингл проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Открыв глаза, Джингл увидел склонившееся над собой лицо Нео. Тот выглядел ровно так же, как совсем недавно в больнице — и откуда он никак не мог переместиться к Джинглу, даже если бы каким-то чудом удрал из охраняемой лечебницы.
— Некуда бежать, не-ку-да, — сказал он Джинглу и сел позади него, уткнувшись в свою приставку. Офигевший Джингл развернулся к нему и... обнаружил, что на этом месте сидит незнакомый парень, что-то пишущий на смартфоне.
Джингл был полностью уверен, что это не являлось галлюцинацией или мимолетным сновидением на границе сна и яви. Но расспросить об этом случае самого Нео уже не получилось — тот опять впал в кому. Джинглу лишь отдали его игровую приставку — о чём сумасшедший хакер попросил персонал больницы перед тем, как окончательно выпасть из нашей реальности.