Очерк
Город еще не выплыл из ночного сумрака, когда Мария Николаевна просыпается, встает. Она тихонько то ли ворчит сама на себя, то ли над собой подсмеивается:
-Что же это ноженьки опять болят. Видно не расходиться сегодня…
Пятилетний Илюша в гостях всегда с бабушкой спит, и тут, не открывая глаз, спрашивает:
- Ты куда уходишь?
Минута молчания, и будто другой человек отвечает бодрым голосом:
- На работу.
Негромко хлопает входная дверь. И вот уже энергично вжикает метла по асфальту, прочесывает газоны, кусты. Только в девятом часу заканчивает она уборку, удовлетворенно оглядев прибранную часть двора и тротуара у торца дома, что смотрит на билетные кассы, на вокзал Ярославль-Главный. Люди с поездов сойдут и прямо на ее участок ступят. Хорош ли им город явится? Здешние жители говорят, что таких дворников, как Мария Николаевна Воробьева, вроде бы и не бывало. Везде у нее чистота и порядок, как в собственной квартире. Дети опять будут упрашивать, чтобы силы и здоровье поберегла, ведь семьдесят лет исполнилось, всем обеспечена, а она и день рождения на работе встретила.
- Меня люди попросили, - с достоинством отвечает мать, и все дочерние и сыновние доводы этим отметаются напрочь.
- Ну хоть днем поспи, отложи дела, - настаивают дети.
А она отшучивается:
- Вы что, не знает, я всю жизнь как сорока на колу спала?
Из окна виден вокзал, поезда проплывают мимо. Иной раз засмотрится Мария Николаевна на привычную и милую ей картину, подумает: всю жизнь она возле дороги, да и сама жизнь – не та ли дорога с большими и малыми станциями памятных событий. И Мария, и дети часто к этим станциям-воспоминаниям возвращаются.
Вот давнее-давнее ржаное поле. Девчонка жнет. Все ее богатство: ситцевое платьишко, густая коса да голосище. Как запоет – а без песни, вспоминает, шагу не делала, - бабы потом жалуются: все пальцы перерезали, тебя слушали; пока не замолчишь, с поля не уходим. На деревенских вечеринках плясала «с полу не сходя – от кавалеров отбоя не было». Замуж собралась – девять женихов сватались. Константин Васильевич самым настойчивым оказался.
Следующую станцию можно было бы назвать Школа. Только какая же это школа: с семи лет в няньках, с тринадцати – в работницах. Первое слово прочитала, когда муж научил. Сам потом смеялся: «Тебе бы, Мария, четыре класса окончить – всех бы забила». Дети сейчас в один голос утверждают: более интересного, чем материнские письма, ничего нет. Сама же она считала главным делом, чтобы все сыновья и дочери получили образование.
Потом станции можно было бы называть именами детей. Девять самых крупных, самых значительных дат в жизни. Сейчас Нина Иванова – начальник отдела снабжения производственного объединения «Североход». Тамара Широгорова – маневровый диспетчер, командир смены на станции Ярославль-Главный, Галина Кукушкина – инженер-экономист, Валентина Ляпина – служащая, жена военного моряка, Татьяна Шунто – работница станции Буй, Надежда Сергеева – начальник отделения в вычислительном центре, Наталья Матвеичева – оператор механизированной горки станции Ярославль-Главный, двойняшки: Владимир – летчик и Николай – шофер.
- Помню, мама пришла из родильного дома с Таней, - вспоминает Нина. – Как сейчас вижу: в белом платье крупным красным горохом, с красным поясом, такая красивая.
- А я вспоминаю такое. Мама в кухне, возле огромной опары, - рассказывает Таня, - тесто месит и поет любимую песню: «Сронила колечко со правой руки…» Пирогов у нас всегда делалось много, а самые вкусные с капустой. И мы все с детства умеем печь пироги, только мамины – все равно лучше. И песни поем всей семьей на три голоса.
У Вали о другом воспоминания. Как-то тяжело заболели братья-двойняшки. Надо было отправить их в больницу. Мать сказала: «Что бы мне не бросать семью, пусть за мальчиками присмотрит Валя». А Валюшка тогда сама была щупленькая, маленькая. В больнице врачи только руками всплеснули: считай, третьего ребенка принимают. А потом сами Марии рассказывали, что специально приходили смотреть, как ловко, умело пеленала девочка малышей.
Труд всегда был в семье Воробьевых главным методом воспитания. И тут пример мать подавала. В город переехала с мужем – на пекарне работала, во время войны – на пакгаузе, бригадиром была, стрелочницей. Пенсию получила в 50 лет и затем в вагонном депо 14 лет проработала. А в дворники вот по просьбе заведующей столовой № 3 пошла. И отовсюду – благодарности да почетные грамоты.
И все дети в шестнадцать лет шли работать. «Мы никогда работой не гнушаемся и все делать умеем, - говорили мне красивые, нарядные сестры. – Ни машин, ни дач не завели, потому что потребности в них не чувствовали. Но если с кем-то беда, тут же появляется родное плечо, заботливые руки».
Однажды беда случилась с самой Марией. Тогда она единственный раз в жизни (не считая родов) попала в больницу после несчастного случая на работе. Обширный ожог на три с половиной месяца уложил ее в постель. И столько тогда посетителей в палату рвалось, что врачи прозвали эту терпеливую и покладистую пациентку «русской мамой». А сейчас в больнице находится Константин Васильевич, в прошлом он работник транспортной милиции, главный кондуктор, весовщик, плотник. В 73 года снова стал по плотницкому делу на станции работать, да сил не рассчитал. Теперь к нему без конца жена и дети ходят. А человек он непростого, нелегкого характера, строг и требователен. Немало терпения и душевных сил от матери требовалось, чтобы мир и покой поддерживать у своего очага. Дети чтут и уважают отца. Он коммунист с 1936 года. И по его стопам шестеро детей – члены партии, активные общественники, уважаемые в своих коллективах люди.
В прошлом году Воробьевы отмечали «дату непростую – свадьбу золотую». Совет девяти детей, четырнадцати внуков, двух правнуков, а также уважаемых зятьев и снох наградил юбиляров «переживших ситцевую, деревянную, медную, стеклянную, жемчужную, рубиновую, серебряную свадьбы» большими золотыми медалями, которые хитроумно изготовил муж Гали. Нина принесла на праздник стихи:
… Что было, то уже прошло,
Войну, разруху, голод,
Невзгоды – все перенесло
Семейство Воробьевых.
Пусть серебрится голова,
Но сердце не стареет,
И пусть опять любви слова
Жизнь вашу подогреют.
Пусть дети радуют всегда
И восхищают внуки.
Да так ли велики года,
Чтобы сдаться на поруки.
Надежда и ее дочь Марина сделали своеобразный стенд: четыре поколения Воробьевых, общими силами выпущена стенная газета.
Владимир рассказал о поколениях Воробьевых, о коммунистах и комсомольцах, о тесных родственных связях, соединяющих в семье все ее звенья. В общем, много было вложено в этот праздник сердечности, теплоты, юмора и находчивости.
Собирались все в двухкомнатной родительской квартире, было тесно и весело.
И, конечно, вспоминалось, как вселялись сюда когда-то одиннадцать человек и считали – удобно, просторно. С тех далеких времен верно служат вещи, сработанные отцом: шифоньер, кухонные шкафы, стол, табуретки и даже скамейка – любимое место всех малышей. А бывало, как развесит хозяйка вышивки, до голубизны накрахмаленные подзоры и занавески, такой чистотой и уютом запахнет в доме! Многие соседки спрашивали, чем это Мария так белье стирает, что белее всех. А она руки свои покажет.
Эти руки умели все. Каждый из детей помнит, как во время болезней не столько липовым цветом и компрессами, сколько ласковой рукой на лбу и ночными бдениями отгоняла мать недуг. И хоть, где могли, родители старались подработать, денег всегда не хватало. Но Мария в совершенстве знала, как из ношеной-переношенной одежонки сшить приличное платье или, пальтишко детям.
И были они аккуратно одеты. Разносолов особых на стол не ставила, но восьмилитровая кастрюля с супом всегда благоухала свежо и соблазнительно. Да и теперь, когда дети разлетелись, каждый день почти такая же кастрюля на плите, и опоражнивается до дна – то и дело хлопает дверь, кто-то забегает, кого-то усаживает за стол. Из новых вещей у Воробьевых, пожалуй, в глаза бросаются огромная розовая раковина с Карибского моря и роскошный сервиз с мадоннами – подарки зятя- моряка и сына-летчика. Дарить подарки матери трудно – раздает их другим.
Все дети хорошо учились в школе, успешно заочные вузы и техникумы кончали, а Наталья сейчас при двух детях на учебу собралась. Внуки вон уже и университеты заканчивают. И хотя за всю свою жизнь ни в санатории, ни в какие отпускные путешествия Мария не отправлялась (да и представить это не может: как это от семьи уехать), кругозор ее расширялся с каждым инженером, экономистом, техником в семье. Речь ее плавна и образна, мысли глубоки в своей простоте и ясности.
Главная ценность в жизни – дети, дети, дети. Главный принцип – относиться к человеку со всей душой, не обижать, а нервы свои держать в руках. Главный элемент воспитания: я знала, что мои дети будут хорошими, главные уроки, переданные им: трудолюбие, терпение, доброжелательность.
А что говорят о ней другие?
Женщины на скамейке у дома:
- Воробьева? А, это Маруся, у которой много детей. Счастливая мать.
Соседка по подъезду, учительница Антонина Павловна:
- Рассказам о Марии Николаевне я в своем классе уроки посвящаю.
Соседка по лестничной площадке Анна Михайловна:
- Я живу, потому что есть Мария. Четвертый год прикована к кровати. Маруся добровольно взяла на себя всю тяжелую работу по уходу за мной.
У младших Воробьевых не все сложилось так, как мечталось Марии. Много зла делает вино, и некоторые из дочерей, намаявшись с мужьями-пьяницами расходились.
- Это уж одно переживание, - пригорюнивается мать.
- И жалко, и тяжело. Подождите, потерпите, прошу. Но уж если решают расстаться, значит, нет больше возможности. Но они характером сильные, и дом в порядке держат, и детей растят хорошо.
Она такая, Мария: если ее дети решаются на что-то серьезное, охать и ахать не станет, поддержит.
И вот еще одна станция – сын Володя. Письмо сестрам прислал, что готовится лететь в Афганистан. Матери просил не сообщать. Да внуки разговор взрослых о командировке услышали – ну как же бабушку не порадовать. У бабушки руки опустились, слезы навернулись. Примолкли в недоумении малыши, - они-то думали, радость принесли.
И теперь поселилась в светлых и добрых глазах Марии постоянная забота. Нет для зла злее, чем война. Но знает она, что и сыновья других матерей выполняют свой долг. И пишет она Владимиру:
- Береги себя, пусть охраняет тебя материнская любовь в дальних твоих полетах…
Их всех хранит доброе и мужественное материнское сердце.
г. Ярославль
На снимке: Мария Николаевна ВОРОБЬЕВА.
Фото Ю. Барышева
Северный рабочий, 12 августа 1984 г.