Как же хорошо быть облаком. Никаких тебе проблем и пространных мыслей. Несёшься из пункта «А» в пункт «Б». И ни ты, ни кто-либо другой не знает где берёт своё начало твоя сумасшедшая жизнь. А есть ли у неё конец или это всего лишь инициалы бесконечности?
Эх, вот она свобода! Когда ты можешь принять любой облик, предстать очередным аморфным нечто, не думая о направлении, нестись за горизонт. А здесь иная реальность бытия, где не прижились свободолюбивые жители небес. Здесь ты рождаешься человеком и должен им оставаться до конца отпущенного срока. Не получится проснуться невесомым туманом, хотя и рад бы, но…
Нас повсюду окружают границы из многозначительных «но». И с детства вокруг нас возводят стены из двух букв, делая просветы для смотровых отверстий. А разве это свобода? Да будь облако наполовину сковано запретами, оно бы наложило на себя руки и выжало себя на землю.
Да, в этом безусловно что-то есть… Только вот я пришёл сюда за стихами о море, а облака всё испортили. Видимо, во мне говорила зависть. Я не мог выкинуть всего из головы, отказаться от себя и просто отражаться в синем зеркале морской воды. Мне необходимо было выговориться, и неважно кому. Сойдёт даже экран планшетного компьютера, который молчаливо вбирал в себя буквы. Стоит захотеть и он забудет обо всём, что я ему наговорил.
Поглубже закопавшись в прохладу прибрежного песка, я отложил сенсорный гаджет и, откинувшись на спину, отдался воле июньского солнца. Лёгкое волнение в полуметре от ног лишь дополняло идиллическую картину. И всё бы ничего, но муза покинула мою пустеющую голову, и теперь оставалось только ждать. Час-два, а, может, сутки, чёрт разберёшь эту взбалмошную деву.
Радует одно: с музой у нас довольно стабильные отношения уже порядка восьми лет. Пусть периодически мы теряем друг друга, но непременно обретаемся вновь. А вот с личной жизнью у меня куда хуже обстоят дела. Я-то и у моря оказался только из-за разрыва с девушкой. Нет, я не искал умиротворения у волн или не пытался забыться в смене обстановки, я просто отправился за ней.
С момента нашей размолвки прошло каких-нибудь три дня. Мы оба молчали, не делая попыток наладить контакты. Хотя я по себе чувствовал, что мне без неё, ой как хреново. На четвёртый я направился в её съёмную квартиру, но там оказались незнакомые мне люди, ответившие, что Анастасия здесь уже не проживает. После недолгих уговоров, они мне написали номер телефона хозяйки квартиры.
И только по пути домой, я подумал: а для чего мне звонить хозяйке, да и откуда ей знать куда отправилась Настя? Насколько я знаю, у них было своеобразное общение. Наверно, как и у всех арендаторов со своими квартиросъёмщиками. Первые постоянно недовольны вторыми, последние игнорируют любые нападки хозяев. Так что ещё на подходе ко двору, я избавился от квадратика с неровным почерком цифр…
Логичный вопрос: «Почему я просто не наберу девушке?» - был комком в горле, который не удавалось сглотнуть. Вероятно, я просто ещё не был готов услышать её голос, точнее, ту реакцию, что последует за знакомым «Да-да!». Поэтому я искал любые отговорки и пути обхода, чтобы оттянуть момент истины до личной встречи.
Я поднялся к себе домой и просидел битый час в немой неподвижности, пытаясь упорядочить ход своих мыслей. Кое-каких успехов я всё же достиг, потому что решился позвонить Настиной маме. По с течению обстоятельств номер телефона Лидии Михайловны у меня сохранился, и относилась она ко мне, как родному. Если не как к сыну, то очень тепло, доверяя многое из семейной жизни.
Из разговора я понял, что дочка прежде, чем исчезнуть из города, наговорила лишнего о моём поведении, оттого беседа оказалась скомканной, а в голосе женщины звенел металл. Но, так или иначе, мне удалось узнать, что Настенька отправилась на заработки к морю. В конце Лидия Михайловна проговорила вполголоса: «Ищи её в Анапе, и только попробуйте вернуться по одиночке… Удачи, Антошка!».
И вот я здесь. Уже неделю я гуляю по городу, расспрашиваю прохожих, посещаю людные места. На второй день своего морского путешествия я набрал Насте, но абонент был «временно недоступен». Было ещё несколько тщетных попыток связаться, но, скорее всего, она просто сменила номер телефона из-за роуминга. Так что я продолжал поиски, надеясь на удачу, делясь своими чувствами в стихах лишь с планшетом.
Стихи были моей отдушиной. Так же как некоторые ведут дневник или пишут мемуары. Своего рода психологическая разгрузка с пользой для ума. Вот так сидишь и набираешь слово за словом, ищешь рифмы, а на душе становится легче и спокойней. А строчки напротив набирают вес, обретают осмысленность, наполняются доселе неизвестными им чувствами. А здесь, на побережье, само море благоволит творческой натуре, оттого вдохновение набегает волнами, плещется в сознании, ища выход в стихах…
Тем временем вторая неделя была на исходе. Подходил к концу и мой незапланированный отпуск, который в спешном порядке был выбит у вышестоящих. И уже закралась неприятная мысль: а не обманула ли Настина мама? Просто так по доброте душевной, чтобы и я отдохнул где-нибудь подальше, и дочка пожила в спокойствии в стенах родного дома. А почему бы и нет? Я даже готов понять чистоту её поступков... Но нет, всё-таки Лидия Михайловна не такой человек.
Я вновь созерцал синие волны, которые, то и дело приносили к моим ногам пушистую пену. Будто пенка из тысяч чашек капучино, она громоздилась белой змеёй вдоль всего берега. Казалось, что эта морская тварь выползла из самых глубоких недр, чтобы погреться в лучах июньского солнца. А тут я со своими проблемами, сижу задеваю пальцами ног её мягкие бока.
К обеду десятого дня вновь нахлынуло чувство вдохновения. Кажется, загулявшая муза решила о себе напомнить. Я быстрым движением достал планшет, и уже через секунды пальцы скользили по сенсорным клавишам, выискивая нужные буквы. Не знаю сколько это продолжалось, но голову стало нещадно припекать, а пенистая змея расплываться в глазах бледными кляксами. И когда оставалось одно четверостишие, чтобы подвести конец рифмоплётству, меня окликнули. Голос казался смутно знакомым, но звучал откуда-то издалека, я всё надеялся успеть дописать, пока говорящий не приблизится.
“Я так и знала, спёкся! Антошка, ну, кто тебя умным назовёт?! Давай уже заканчивай, на тебе же лица нет,” - женский голос кричал прямо в ухо, но казался нежным шёпотом. Мне протянули бутылку холодной воды, а планшет напротив отняли и спрятали в дорожную сумку. Когда я напился, мне помогли подняться. В глазах всё плыло, и сфокусироваться хотя бы на собственных шагах не представлялось возможным.
Очнулся я уже в комнате. А я реально очнулся, потому что не помнил как сюда добрался. Под потолком мерно крутился вентилятор люстры, на которую я, как зачарованный, пялился добрых пару минут. После я почувствовал подступающую тошноту и закрыл глаза, чтобы успокоить свой вестибулярный аппарат.
Глухим осипшим голосом, не открывая глаз, я спросил: «Здесь есть кто-нибудь?». Ответ не заставил себя ждать, и уже слишком, чтобы его не узнать, знакомый голос ответил: «Привет! Здесь есть я. Ну, как себя чувствуешь, горе-поэт?». Я улыбнулся и что-то промямлил невнятное, где можно было разобрать лишь: «...нашлась!».
Потом был чай на кухне съёмной однушки и прогулка по вечерней набережной. Было мало слов, но оказавшись рядом с нами, можно было почувствовать счастье, ощутить его всей кожей. Наверно, так и было на самом деле, ведь случайные прохожие оборачивались нам вслед, потому что безо всякой причины покрывались мелкими мурашками. Помнится, одна девочка лет пяти от избытка чувств подарила Насте своего медвежонка, который явно был совсем недавно выловлен в одном из многочисленных автоматов.
«...И как тебе только удалось найти меня на том безлюдном пляже?» - спросил я, мурлычущим от удовольствия голосом. Девушка молчала первых несколько секунд, и мне подумалось, что она не расслышала моего вопроса. «Знаешь, я уже почти неделю встречаю прохожих, которые просят меня отыскаться. Они очень точно описывали твою внешность и оставляли номер телефона для связи. Я делала вид, что записываю телефон, но ведь я помню его наизусть. Да и нашла я тебя, ведомая внутренним чувством, а не наводками всё тех же волонтёров...» - ответила она, скрывая улыбку в ямочках на загорелых щеках. После небольшой паузы, двигаясь всё дальше от шумной толпы праздных зевак, Настя добавила: «И всё-таки я надеялась, что ты приедешь за мной... Но сомневалась и оттягивала встречу до последнего».
«Антош, ты знаешь, я теперь понимаю чего нам так не хватало...» - вполголоса проговорила девушка, склонив голову на моё плечо. «Знаю, дорогая! Нужно было чтобы с нами случилось море...» - ответил я, мысленно благодаря каждую набегающую волну, что своими брызгами благословляла пару на остывающем песке.