Не помню уже, по какому поводу, но вспомнилась мне недавно одна превеселая история про писателя и редактора, которая была для меня изначально просто анекдотом. Но в силу того, что услышал я её во времена своей восторженной юности и лёгкого и живого воображения. То при каждом моём повторном пересказе кому-либо, она обрастала все более новыми и выпуклыми деталями, красками и подробностями, живя в декорациях и интерьерах дворянской, усадьбы и пасторальной, но ярко-гротескной, как в "Окнах роста" Маяковского, графике и символике, а также в налете махрового, буржуазного постмодернизма советской действительности тридцатых годов советской власти. Этакий дикий коктейль в мозгу и представлениях молодого дарования и фантазера, в данном литературном контексте и ткани простенького, в общем-то, но очень смешного для меня анекдота.
Быть может вам покажется неуместным мой восторг и все это пафосное вступление а овчинка выделки вовсе и не окупит, но тем не менее это мой восторг, и я хочу его здесь зафиксировать и оставить как некий срез того времени и винегрета царящего у меня в голове.
А вот и сам анекдот, со всеми моими последующими редакциями:
Как-то раз в редакцию одной местной заводской многотиражки зашёл молодой и очень скромный писатель.
"Ну что у вас там?" - спросил оторвавшийся от вычитываемой статьи редактор. "Рассказ" - коротко пояснило вошедшее юное и субтильное дарование в косоворотке и картузе.
"Прочтите!" - милостиво позволил хозяин кабинета, массивного письменного стола с бронзовой лампой и зелёным шёлковым абажуром.
"Был тёплый летний вечер..." - вдохновенно приступил автор:
"Нежный ветерок раскачивал лёгкие кисейные занавески.
В полутемной комнате, на тахте, возлежала полуобнаженная графиня.
Вошёл граф.
«А не испить ли нам кофею?» - сказал он, бросился и овладел ею!.."
Автор скромно замолк в ожидании…
"Ну что ж, рассказ безусловно хорош... Но его нужно несколько доработать. Для печати в нашей газете ему просто необходимо освещение темы яркого пролетарского труда! - глубокомысленно проронил редактор.
На следующий день молодой писатель появился в его кабинете вновь и испросив разрешения начал чтение своего шедевра:
Был тёплый летний вечер!
Нежнейший ветерок раскачивал лёгкие, кисейные, кружевные занавески.
В мрачной полутемной комнате, на роскошной тахте, возлежала юная и трепетная полуобнаженная графиня...
Вошёл старый граф.
"А не испить ли нам кофею?" - хрипло произнес он,
а потом вдруг набросился и страстно овладел ею!..
В это время, под окном, два кузнеца ковали подкову.
"Однако..." - произнёс озадаченный редактор.
"Теперь тема труда здесь очень даже присутствует...
Но вы знаете? Мне кажется, что теперь здесь совершенно необходима тема будущности!"
Молодой писатель исчез и появившись на следующий день, прямо с порога начал увлечённо читать:
В графской усадьбе наступил обычный и не предвещавший никаких потрясений вечер. Звонко пели всякие птицы. Благородные вечнозелёные вековые деревья оттеняли усадьбу и великолепный старинный дворянский родовой дом. Высокое окно гостиной было чуть приоткрыто, а нежный, тёплый ветерок залетавший с соседних полей, едва раскачивал лёгкие кисейные с кружевом занавески. От упавших на стены вечерних теней, комната выглядела бы очень мрачно, если бы не роскошная позолоченная, обитая цветным китайским шелком тахта, со скучающей, лежащей на ней юной и свежей, как утренний розовый бутон, полуобнаженной почти девочкой, благородной, но ранее очень бедной графиней…
Сначала скрипнула, а потом щелкнула замком высокая массивная дверь.
В гостиную вошёл жестокий и старый сластолюбец граф.
"А не испить ли нам кофею?" - хрипло дыша произнёс он,
бросился и жестоко, и страстно овладел ею!..
В это самое время, под их окном, два кузнеца битый час ковали подкову.
- Ну что, Петро, докуем сегодня?
- Да хрен с ней, Иван! Докуем завтра!..