(Из серии Студенческие байки)
Шла зима 1977 года. Свердловск словно готовился к обороне от неведомого врага, огородив улицы и дома огромными брустверами из снега и льда и стоял бессменным часовым Урала заиндевевший, заснеженный и промёрзший. Дымящиеся цыгарки труб заводских окраин создавали иллюзию тепла, но совсем не грели. Уральцы – народ к холодам привычный, поэтому улицы города с раннего утра и допоздна были многолюдными. В самом центре города простёрлась огромная мозолистая от ледяных торосов и старых рыбацких лунок ладонь Исетского пруда, которую избороздили многочисленные жизненные линии – тропки, нарезанные пешеходами. Хоть гадай по ним…
Санька Птицын любил бродить по этим тропкам-линиям в свободное от занятий и других дел в институте время.
- Вот самая длинная линия - линия жизни, что пролегла с востока на запад, от плотины через реку Исеть к кинотеатру «Космос»…
- Вот линия судьбы. Она пролегла через ладонь пруда с юга на север. Так же, как и Санькина судьба, что привела его в холодный Свердловск из южных тёплых ставропольских степей…
Другие линии покороче. И которая из них что означает – каждый, кто задумывался над этим сходством, решал для себя сам…
Санька, вглядываясь в эту причудливую философию природы, каждый раз задумывался о неожиданных поворотах своей судьбы, гадая куда уведёт его тропинка-линия в следующий час, день, следующий год?
Жил Санька в студенческой общаге на улице Комсомольской. В стране развитого социализма – это был практически маленький островок светлого будущего – коммунизма, неоднократно обещанного советскими вождями. Правда, с гипертрофированными отдельными его сторонами.
Коммуни;зм по определению - гипотетический общественный и экономический строй, основанный на социальном равенстве, общественной собственности на средства производства и т.д. Такой строй, согласно работам основоположников марксизма, предполагал наличие высокоразвитых производительных сил, отсутствие деления на социальные классы, упразднение государства, изменение функций и постепенное отмирание денег.
Вопрос социального равенства в студенческой общаге семидесятых годов прошлого века был решён однозначно: богатенькие здесь не жили и не приживались; социальное происхождение и национальность были абсолютно не важны!
Для студентов их средства труда и сам труд были не столь уж сложны и разнообразны: сессии, лекции, семинары, практические занятия, экзамены и зачёты, доклады, рефераты, конспекты и дипломные работы…
В общаге всё это достигло поистине коммунистического обобществления! Конспекты, рефераты, и даже дипломные работы передавались по наследству от курса к курсу, от комнаты к комнате, от студента к студенту…
Власть государства на коридоры и комнаты общаги практически не распространялась и фактически в них не наблюдалась! Здесь жили по не писанному и издавна сложившемуся правилу: «от каждого по возможностям…», близкому по духу коммунистическому принципу «От каждого по способностям…». Но, каждому по его потребностям, увы, не всегда получалось…
Деньги в общаге были эквивалентом эфира и испарялись буквально сразу после их появления в день стипендии, или получения денежного перевода от родителей…
Гуляли, ели, пили (в смысле выпивали…) и голодали тоже всей общагой!
Ну, чем не коммунизм?!
Итак, на календаре 23 февраля - почитаемый всеми в СССР праздник – День Советской Армии и Военно-Морского флота. Общага «гудела» от первого до пятого этажа! Праздновать начали ещё с утра, в аудиториях и классах, где девчонки традиционно поздравляли мужскую половину студенческого сообщества и преподавателей цветами и символическими недорогими подарками. По - серьёзному отмечать, как повелось, продолжили в общаге. А вечером самые выносливые и мудрые сбивались в компании и направлялись догуливать праздник по Свердловским кабакам - кафе и ресторанам.
Санька с друзьями отправились в «БУШ», или, в переводе со студенческого – ресторан «Большой Урал», располагавшийся в самом центре города на улице Малышева. Почему «БУШ», а не «БУР»? История об этом умалчивает. По крайней мере, к 41-му и 43-му Президентам США эта аббревиатура точно отношения не имела…
Компания получилась большая – двенадцать человек! Костяк компании составила Санькина дружная комната: Вовка - Старый, Шурка, Славка - Бобёр, Вовка - Молодой и, естественно, сам Санька. Для того, чтобы все оказались за одним столом – пришлось сдвинуть три столика вместе.
Тамадой застолья был единогласно избран старейшина компании Вовка Антипин, он же Старый, или Потомок Колчака. (См. рассказы «Депутатские сто грамм» и др. из цикла «Студенческие байки»).
- Ну, что, ядрёна копоть, - открыл застолье Вовка традиционной присказкой, - наливай!
Предложение было принято с живым энтузиазмом.
Налили! Потом ещё, потом снова, потом опять…
После пятого тоста пошли перекурить в фойе ресторана: курить в зале почему-то не разрешалось, а для перекура за столом без разрешения администратора выпито было ещё недостаточно…
В фойе Санька столкнулся с молодым преподавателем кафедры семейного права Илюхой Черданцевым, год как окончившим институт. С Санькой их связывала совместная общественная работа в Комитете ВЛКСМ института.
- Привет, Санька! – первым по-приятельски окликнул его Илья.
- Гуляете? И мы гуляем. В дальнем углу столик, – сообщил раскрасневшийся от выпитого спиртного Илюха. Он и без того был лубочным «добрым молодцем», пухлощёким и румяным как девица. И от этого его густые и ершистые пшеничные усы смотрелись довольно комично и были постоянным предметом шуток и подначек со стороны друзей и коллег.
Приятели потрепались немного о том, о сём, после чего Илья заспешил в зал к своей компании.
Но, эта встреча в фойе имела продолжение...
Время в застолье бежало быстро! Байки и анекдоты чередовались с тостами. Не давала скучать и девичья компания за соседними столиками. Танцевали девчонки дружно и до упаду. Санька сразу положил глаз на шуструю, небольшого росточка коротко стриженую блондиночку. Пару раз обменялся с нею взглядами в кругу на быстром танце. Потом пригласил на «медляк»…
Звали девчонку Татьяной. Работала она сборщицей на электромеханическом заводе. Все её подружки были оттуда же. Девчонка вела себя скованно и застенчиво. Больше молчала и улыбалась, смешно морща конопатый курносый носик. В танце смело прижималась к Саньке своим ладным, стройным тельцем, однако, все его ухищрения, направленные на то, чтобы её разговорить, закончились неудачей. Наверное, поэтому к концу вечеринки Санька к ней как-то охладел…
- Или дура совсем, или боится дурой показаться, - решил он.
Стрелка часов неумолимо приближалась к 12 часам – времени закрытия ресторана. Ещё быстрее заканчивались водка и Санькины надежды на интересное завершение вечера.
- Ещё по полтинничку, и – домой! - благоразумно произнёс кто-то из сохранивших трезвость ума студиозусов.
- А нету больше, - возмущённо констатировал Санька, вытряхнув последние капли из опустошённых бутылок в рюмку.
- А мы ещё попросим! – не сдался Вовка Антипин.
- Эй, молодой человек! Можно вас на минутку, - позвал он сновавшего между столиками молоденького лощёного официанта в накрахмаленной белой рубашке с бабочкой и в черном жилете.
Официанты уже убирали с освободившихся столов остатки пиршества. В зале оставались занятыми менее половины столиков: в дальнем левом углу зала сидел со своими приятелями Илюха Черданцев, справа гуляла в отрыв та самая компания молодых девчонок явно пролетарского происхождения, да бурлила весельем за сдвинутыми тремя столами шумная студенческая братия.
- Слушаю вас..., - недовольно отреагировал на зов обслуживавший столики студентов официант.
- Простите, как вас по имени? – поинтересовался Вовка.
- Вадим, - напыщенно и коротко ответствовал официант, по-гусарски склонив черноволосую голову с короткой стрижкой и чётким пробором в напомаженных волосах и манерно перекинув крахмальную салфетку через левую руку.
- Что вы хотели?
- Сообразите–ка нам ещё бутылочку водочки, - ласково попросил Старый официанта.
- Мы закрываемся через полчаса, и буфет уже не работает, - парировал ухмыляясь официант.
- Рассчитайтесь лучше. Вам уже и так достаточно…! – пренебрежительно, словно через губу сплюнув слова, резюмировал он.
Это было откровенное хамство. Вся студенческая бражка забурлила возмущённо, но Вовка решительно задавил волну возмущения:
- Цыц, мальчишки! А то кулак спущу…, - рыкнул он одну из своих знаменитых крылатых фраз.
- Где там счёт? Считаем рублики…
Рубликов хватило в обрез: у каждого осталась только мелочь на трамвай…
Пока официант ходил с полученными деньгами в кассу, Санька метнулся к столику Илюхи:
- Выручай, Илья! Дай червонец до стипендии, или закажи для нас бутылку водки. Завтра сочтёмся…
- Да какой разговор, Санёк! Всегда пожалуйста,- хлопнул приятеля по плечу Илья. И подозвал женщину-официантку, обслуживающую его столик.
Бутылку водки к столику студентов официантка принесла буквально через пять минут…
Как говорится: от нашего стола – вашему столу!
Возвратившийся с кассовым чеком халдей, увидев в руках у Саньки непочатую бутылку водки, поднял скандал:
- Это что такое? Откуда у вас водка? С собой принесли? Безобразие! Я прошу немедленно покинуть зал! - заверещал он, притопывая ножками.
- Это нам передали вон с того крайнего столика, - спокойно прервал его вопли Санька, придерживая собравшегося «спустить кулак» Старого.
В подтверждение его слов Илья помахал из своего угла рукой. Но официант разошелся не на шутку: как же – его обошли, игнорировали, да и навар ушёл другому…
- Не положено! - продолжил возмущаться он, - вы обязаны делать заказ только мне!.
- Да пошёл ты на ху…тор бабочек ловить! – взъерепенился Старый, - вот сейчас допьём и уйдём. Свободен, как великий китайский народ!
Халдей побежал разбираться со своей напарницей по залу. Девчонки за соседним столом откровенно хохотали над незадачливым прощелыгой.
Водку, естественно, студенты лихо допили!
В фойе, когда вся студенческая компания уже оделась и стала весело выдавливаться на свежий морозный воздух, Санька озорно и хмельно подмигнул Славке Грицацуеву - Бобру:
- Славка, пошли должок отдадим халдею! И он многозначительно показал кулак…
- Да ну его на хрен! - махнул рукой Славка, - поехали, а то скоро трамваев не будет, придётся пешкодралом добираться! Денежков на такси у нас тю-тю…, - почти трезво рассудил он.
Но Саньку уже понесло. Да и с белобрысой девчонкой-малявкой из-за соседнего столика он не договорил, не попрощался: видно ведь, запала на него дивчина и не прочь продолжить знакомство.
На выходе из банкетного зала он столкнулся с давешней женщиной-официантом:
- Простите, мадмуазель, - галантно-пьяненько раскланялся он с нею, - не могли бы вы пригласить вашего коллегу? Кажется, его Вадиком зовут? Я ему должен за столик...
- Конечно, конечно, молодой человек! Сейчас позову, - добродушно отозвалась женщина. А что, долги в ресторане – дело обычное…
Компания девчонок тоже завершила вечеринку и пробиралась между столиками к выходу из зала.
Недоумевающе-озабоченный Вадик вышел из зала через минуту: кто же в здравом уме откажется получить причитающееся?
- Кто тут мне должен? - вожделенно вопросил полутёмное фойе халдей.
- Я должен, я…, - вышел навстречу Вадику из сумрака Санька, и сходу врезал вредному официанту промеж глаз правой…
Вадик рухнул в проём дверей под ноги девчоночьей компании, а Санька, не дожидаясь дальнейшего развития событий, ломанулся на выход из ресторана.
Бобер ждал его за углом здания.
- Ходу, Славик! – крикнул, пробегая мимо, Санька. И друзья помчались к ближайшей остановке трамвая. Благо, что он как раз громыхал колёсами по стыкам рельсов на подходе к остановке. Трамвай был по ночному пустой. Следом за друзьями в вагон забежали хохочущие недавние их знакомые девчонки из ресторана.
Закрываясь, зашипели пневматикой двери вагона. Трамвай, звеня колоколами, тронулся. Погони не было. Адреналин и мороз выбили из головы Саньки весь хмель.
- Ну, ты даёшь, ядрёна копоть, - рассмеялся Вовка Антипин, когда Бобёр рассказал всем об апофеозе вечеринки.
- А пусть не вые…ся! – гордо ответствовал Санька и, качнувшись от резкого поворота трамвая, схватил в охапку стоявшую рядом в группе подруг Татьяну.
- Правильно ты ему дал! – поддержала героя вечеринки девчонка, не противясь объятиям.
Слово за слово Санька договорился встретиться с нею завтра в пять вечера у кинотеатра «Космос».
Но назавтра коварная Санькина судьба преподнесла сюрприз: с утра его срочно вызвали на кафедру Физкультуры, и он со сборной командой института по беговым лыжам уехал на тренировочную базу в город Сысерть готовиться к городской лыжной эстафете. Тренировки были интенсивными, в составе сборной были интересные парни и девчонки с разных курсов, поэтому эпизод со случайным знакомством и неудавшимся свиданием быстро стёрся из Санькиной памяти. Дело ведь молодое: сколько уже было таких случайных знакомств, и сколько ещё будет? После сборов его опять закружили студенческие будни и о Татьяне он вспомнил только после сдачи весенней сессии в июне…
Впереди у Саньки была свободной целая неделя перед отъездом его строительного отряда «Эврика» в зону работы в посёлок Таватуй, что располагался на берегу одноимённого озера в 50 километрах на северо-западе от Свердловска. Постоянной пассии на тот момент у него не было, поэтому Санька решил скрасить оставшееся время поисками той белобрысой девчонки. Задумано – сделано! Дождавшись окончания рабочего дня, Санька стал у проходной Электромеханического завода, внимательно разглядывая выходящих особ женского пола. Татьяну он узнал сразу. Да и она тоже обратила внимание на высокого парня с букетиком красных роз…
- Ну надо же, объявился студент! – рассмеялась она, подходя.
- А я подумала, что просто болтуном пацан оказался! Спасибо за цветы. Меня ещё никто так не встречал…
Врать Санька не стал. Рассказал всё как было. Татьяна не обиделась.
- Куда едем? – поинтересовалась она.
- Сначала в кино, потом ко мне, - не стал нарезать круги вокруг, да около Санька.
- Ишь какой шустрый! Сначала вину искупи, - снова засмеялась девчонка, уворачиваясь от Санькиного поцелуя, - а потом видно будет.
В трамвае, пока ехали к киноконцертному залу «Космос», Санька самозабвенно «заливал» о тяготах и суетности студенческой жизни, всё крепче прижимая к себе податливое и горячее девичье тельце. Кажется – всё шло к искуплению…
В «Космосе» шла какая-то индийская мелодрама, название которой Санька не запомнил, поскольку с того момента, когда в зале погас свет и до конца сеанса всецело был занят Танькиным ушком, её руками, грудью и ножками. Шутливо шлёпнув его пару раз по рукам, девчонка благосклонно позволила шаловливым губам и рукам Саньки исследовать доступные места своего тела. К концу киносеанса оба уже изнемогали от переполнявшего их вожделения…
Вопрос о том, куда ехать после кино решился сам собой! Поехали к Саньке в общагу. В общежитии больше половины студентов разъехались кто в стройотряды, кто по домам. Остались спортсмены сборной института, бойцы двух, или трёх стройотрядов, чьи зоны находились недалеко от Свердловска, да те, кто должен был отрабатывать на ремонте зданий и помещений института при хозчасти.
Так что, комната общежития была в полном Санькином распоряжении, и молодым людям никто не мешал более близкому знакомству…
Татьяна оказалась опытной любовницей. Да и Санька пришёлся ей по душе, так что оставшиеся дни, а точнее вечера и ночи они провели вместе, навёрстывая упущенное...
Девчонка тоже жила в рабочем общежитии завода. Отец у неё умер несколько лет тому назад, а мать со старшим братом жили в своём доме в посёлке Кольцово, в двадцати километрах от Свердловска. Характер у неё оказался лёгкий, нрав весёлый. Татьяна неплохо управлялась на кухне, была чистюлей. Отсутствие высшего образования и рабочая простота Саньку не смущали. Всё это казалось тогда несущественным и поправимым: отсутствие образования и культуры можно было восполнить со временем. Главное, как говорится, чтобы человек был хороший…
Льстило Санькиному самолюбию и то, что Татьяна меньше говорила, а больше слушала его болтовню, байки про моря и океаны, песни под гитару.
Неделя пролетела незаметно. Санька пообещал приехать при первой же возможности.
Такая возможность приключилась буквально в ближайшее воскресенье: командование стройотряда отрядило его, как единственного специалиста, разбирающегося в технике, на рынок в Свердловск для приобретения бензопилы. Санька был родом из села, с детства работал в колхозе с отцом на тракторе и комбайне, имел права тракториста-машиниста третьего класса…
Выделенных на покупку бензопилы трёхсот рублей хватило с лихвой: Санька лихо сторговал практически новую бензопилу «Урал» за 220 рублей, и к ней две запасных режущих цепи с шиной за пятьдесят рублей. Тридцатка осталась ему как премия, что было сразу оговорено командиром отряда Славкой Кривошлыковым.
С делами он управился довольно быстро и к 14 часам дня был готов к тому, чтобы дать отдых душе и измотанному тяжёлой стройотрядовской работой телу. Всю неделю отряд работал на заливке бетоном фундаментов для коровников и теплиц. Бетон шёл по восемь – десять пятитонных самосвалов в день. Часть бетона заливалась специальной калошей с автокрана, а большую половину стройотрядовцы закидывали в опалубку с помощью совковых лопат. От такой работы к концу дня болели все мышцы тела, а на руках, невзирая на рукавицы, вздувались кровавые мозоли…
У Саньки был номер телефона вахтера в общежитии, где жила Татьяна. Она сама заботливо записала номер в записную книжку парня…
Ему повезло дважды: и вахтёрша оказалась не вредная, отзывчивая, и Татьяна оказалась на месте, в своей комнате. Возвратиться на базу стройотряда нужно было к ужину, не позднее 19 часов, так что для личной жизни времени оставалось не так уж много…
Приняла возлюбленных всё та же комната в студенческом общежитии на Комсомольской…
На базу стройотряда в деревне Таватуй Санька добрался только к восьми часам вечера. Учитывая успех его поездки, нареканий от командира не поступило.
За полтора месяца работы в стройотряде Санька побывал в «увольнительной» ещё раз только через две недели, когда вчетвером с бойцами отряда он отправился расчищать от зарослей пятикилометровую просеку от железнодорожной станции Таватуй до посёлка. На выполнение задания была отведена неделя сроку. Бригада управилась с работой за пять дней и потом оставшиеся почти двое суток парни догуливали в Свердловске!
Стройотряд сдал все запланированные объекты к 23 августа. Бойцы получили расчетные деньги и имели ещё неделю для отдыха перед началом занятий в институте. Когда Саньке вручили тысячу двести с лишним рублей (его доля зарплаты с учётом трудодней и активности), счастью не было предела: по тем временам это была фактическая зарплата рядового инженера за год!
На отдых в Кавминводы Санька укатил вместе с Татьяной: не смог отказать в её просьбе – уж очень преданно и восторженно она смотрела ему в глаза, когда он распинался о своих планах на оставшуюся неделю и хвастливо тряс пачкой красных десятирублёвок.
Неделя пролетела быстро: парочка побывала в Пятигорске, в Кисловодске, в горах Теберды и Домбая…
Показал подружку Санька и дома, в родном селе. Родителям Танька явно не понравилась:
- Доходяга прямо. Не кормят их на Урале что - ли? – бурчала временами Санькина мать.
А отец только мудро и многозначительно ухмылялся в усы: дескать, поживём – увидим…
Возвратились в Свердловск загоревшие, отдохнувшие и довольные поездкой и друг другом. Затем у Саньки начались учебные студенческие будни третьего курса. Как-то незаметно пролетели сентябрь и октябрь. И так же незаметно Татьяна вскружила парню голову своим вниманием и безотказной, умелой любовью, да так, что в середине ноября они решили подать заявление в ЗАГС!
Отметить это решение решили у Татьяны дома в Кольцово, сообщив весть её матери и старшему брату. Своим родителям Санька сообщать новость не спешил, побаивался…
Для моральной поддержки и в качестве свата взял Санька с собой и своего закадычного друга Вовку Антипина!
От общежития института их с Вовкой забрал Татьянин брат Толян, подкатив на собственной потрёпанной «копейке» (ВАЗ- 2101). Татьяна уже сидела в салоне автомашины. Три дня назад выпал обильный снег, стоял лёгкий морозец – для среднего Урала в ноябре дело обычное. По пути в посёлок Кольцово с подачи Вовки друзья заехали в местный продовольственный магазин, затарились спиртным и закуской, благо, что от Санькиной стройотрядовской зарплаты ещё остались кое-какие денежки.
С оживлённой трассы свернули на просёлочную дорогу, которая пролегла через густой хвойный лес. Красотища была неописуемая: снег лежал пышной белой искрящейся пеной на густой щетине старых елей и сосен. Дорога всё время петляла среди деревьев, но Толян знал каждый поворот и каждую кочку, поэтому погонял свою «копейку» со скоростью под 80 километров в час. За одним из поворотов прямо перед автомашиной выскочила крупная лиса, и, не успев увернуться, попала под бампер. Толян резко затормозил. Автомашину немного занесло, но из колеи не выбросило. Санька с Татьяной слушали трёп Старого и момент наезда не видели.
- Что случилось, Толик? – испуганно спросила Татьяна.
- Да ерунда, лиса под колеса бросилась, решила покончить с собой, - заржал Толян.
Он быстро выпрыгнул из салона в снег, обошёл вокруг автомашины и вытащил из-под неё рыжую красавицу, держа её за хвост.
- Вот какой воротник Танюхе на свадьбу подарю, - весело заорал Толян, тряся добычей.
Он закинул лису в багажник, и погнал автомашину дальше. Минут через пятнадцать подъехали ко двору Красоткиных (фамилия Татьяны). Это была типичная уральская сельская усадьба постройки начала века: большой, сложенный из сосновых брёвен сруб, крыша четырёхскатная, крытая толью, двор небольшой с деревянным навесом и деревянным же сараем, забор вокруг подворья тоже из почерневших от времени досок.
Гостей встретила Татьянина мама, небольшого роста русоволосая, как и дочь, женщина лет пятидесяти, широкая в кости, довольно полнотелая, с широким добродушным крестьянским лицом. На ней было тёплое цветастое байковое платье, вязаная серая шерстяная жилетка. Забранные на затылке в тугой пучок волосы наспех покрыты пуховым шерстяным платком. На ногах тёплые вязаные носки с узором и калоши. Венчал наряд тёмно-красный фартук. Руки женщины были в муке: гости застали её за приготовлением беляшей и шанег – традиционных уральских блюд.
- Знакомьтесь, это моя мама, Галина Ивановна, - представила её Татьяна.
- Ну, а я вроде как жених. Александром кличут, - бравируя хохотнул Санька и подтолкнул вперёд Старого.
- А это мой друг, Володя.
- Владимир Иванович, - церемонно раскланялся перед хозяйкой Вовка и первым вошёл в сени.
Толян в это время выгружал из багажника припасы для застолья. Последней достал лису и стоял с нею в руках, не зная, что с нею делать.
- Мужики, кто дичь ободрать может?
- Давай сюда, я могу, - отозвался Санька.
Навыки обращения с убитой дичью он действительно имел: учился у своего отца свежевать зайцев, лис и кроликов, мог и барашку разделать…
Подвесив тушку лисы на перекладине под навесом двора, Санька смастерил наскоро из трёх досок импровизированные пяльцы для натяжения снятой шкуры, подставил снизу под тушку оцинкованный таз для стока крови и принялся за дело. Лиса ещё не застыла на морозце, и шкура легко поддалась Толянову острому финскому ножу. Санька работу закончил буквально за полчаса.
Толян всё это время стоял рядом, наблюдая за работой, усваивал науку.
Когда Санька закончил свежевать тушку, натянул шкурку лисы на пяльцы и вымыл руки – они с Толяном перекурили это дело, после чего пошли в дом, где Вовка уже разлил водку по стаканам и призывно стучал в окно.
Как полагается, вначале выпили за знакомство и Галина Ивановна поспешила на кухню, а её место во главе стола занял Толян и обмывание помолвки пошло полным ходом.
За разговором выяснилось, что Толян недавно освободился из мест лишения свободы, где отсидел два года за хулиганство. Ну, в те годы это было делом обычным. Санька особого значения данному факту не придал, хотя задуматься было о чём: для карьеры будущего юриста судимости родственников, даже родственников жены, имели существенное значение…
Утолив первый голод и уничтожив все беляши и шаньги, мужская часть компании расслабилась: перекурили, перекинулись в картишки.
Женщины всё это время хлопотали на кухне. Примерно через час будущая тёща принесла горячее: традиционное картофельное пюре и тушёное с томатом мясо…
Под горячее Толян снова разлил, как выражался Старый, «по единой».
И тут произошёл небольшой конфуз. Мужчины были уже под хорошим градусом, распив практически на троих две бутылки водки. Правда, Старый был крепок на это дело и сохранял завидную трезвость ума. Он и заинтересовался происхождением поданного блюда:
- Это что за зверюшку нам поджарили, случайно не «баранину-лай»? – поинтересовался он, тыкая вилкой в истекающие красной подливой рёбрышки.
Санька знал, что «бараниной –лай» на зоне называли мясо собаки и навострил уши.
Толян весело заржал:
- Да ты что, Владимир Иваныч, это барашка, зуб даю!
Но Старого провести было трудно:
- А ты на рёбра посмотри, ядрёна копоть! У барана рёбра плоские и на концах заострены, а эти круглые! Ты нам, б...дь, лапшу на уши не вешай! Колись, давай, где собачку добыл!
- Всё путём, батя. Не пыли. Всё путём! – выставил перед собой ладони Толян.
- Это не собачка. Два часа назад эту барашку Санька во дворе обдирал…
Санька чуть было не подавился куском мяса:
- Вот сука, лису нам скормил зэчара!
Но Вовка отреагировал спокойно:
- То-то, пацан! Меня хрен проведёшь на мякине. Наливай!
Жаркое из лисы пошло на «ура». Кстати, мясо оказалось вполне съедобным - собачатиной и не пахло. Оказалось, что перед жаркой его дважды вымочили: сначала в растворе марганцовки, а потом в уксусе. Затем обжаренное с луком мясо хорошо протушили в томатной подливе со специями…
Застолье закончилось довольно поздно, ехать обратно в Свердловск было бессмысленно, да и не на чем: Толян заснул здесь же, на кухне у стола. Вовку уложили в зале на диване. Санька с Татьяной легли в её комнате. У новоиспечённого жениха ещё хватило сил и памяти получить от наречённой невесты интим на десерт…
Утром Санька с Вовкой «подлечились» пивком и укатили в Свердловск. Назавтра нужно было быть в полном здравии на занятиях в институте.
Молодожёны договорились подавать заявление с ЗАГС в ближайшую пятницу.
Однако, этому судьбоносному событию не суждено было случиться: вмешался господин великий случай!
В понедельник, когда Санька после занятий заглянул в Комитет ВЛКСМ института, членом которого состоял второй год, его поймал за пуговицу пиджака заместитель секретаря и бывший командир стройотряда Славка Кривошлыков:
- Саня, а что это за рыжая девчонка с тобой была в общаге? – сощурил он близорукие свои глаза, приблизив к Санькиному лицу толстые стёкла профессорских очков в тонкой металлической оправе.
- Её случайно не Татьяной зовут? – ожидающе уставился он на свою жертву.
- Ну, Татьяной, а что? – насторожился Санька.
- Да ты знаешь, мне в принципе всё равно. Но я тебе по-дружески скажу. Она конечно симпотная деваха. Я её давно знаю, хотя уже года четыре не видел. Мы работали вместе на заводе «Электроавтоматика». Я там командиром оперотряда был. И Танька в нём состояла. Боевая девка, только на передок слаба была…
- Слышь, ты, мудак! – вспылил Санька, хватая Славку за лацканы его знаменитого серого пиджака с кожаными нашивками на локтях.
- Ты говори, да не заговаривайся!
От злости и неожиданности у него помутилось в голове, горячая волна прилила к лицу.
- Спокойно, Саня, - оторвал его руки от своего пиджака Славка.
- Мне по барабану с кем ты любовь крутишь и спишь. Я ведь из лучших побуждений, чтобы она тебе мозги не запудрила…
Славка поправил на переносице сползшие очки и вышел из кабинета, а Санька, огорошенный услышанной новостью, рухнул в изнеможении на стул. Благо, что посторонних в кабинете Комитета комсомола в это время не было…
Влетевший метеором в кабинет неугомонный секретарь Комитета ВЛКСМ Коля Остапчук вывел Саньку из ступора:
- Привет, Саня! Чего такой смурной сидишь? Как дела со стенгазетой? Когда её увижу?
На стенгазете ещё и конь не валялся, а Санька был её главным редактором…
Надо было срочно сваливать!
- Заканчиваем, Коля, - залопотал он, - заканчиваем! Ещё пару дней и будет висеть.
- Ладно, иди, дерзай, - махнул рукой Остапчук, запихивая свою нескладную фигуру за письменный стол и с головой погружаясь в лежавшие на столе деловые бумаги.
О Саньке он сразу же забыл, что того вполне устраивало.
Вечером они с Вовкой напились вдрызг. Санька ему всё рассказал. Старый рассудил мудро:
- Решать тебе, но раз такая хренотень пошла – не спеши. Наливай! Завтра разберёшься…
Татьяне Санька звонить не стал. Как и разбираться тоже… Противно было, как будто в дерьмо вляпался руками и ногами. В пятницу в назначенное время к ЗАГСу он тоже не пришёл…
Танька как будто чувствовала, откуда ветер дует, и сама ни разу не дала о себе знать…
А Санька, переживая и прокручивая в очередной раз в голове случившееся, вспомнил, что когда они столкнулись в общаге с Кривошлыковым, тот поздоровался с Татьяной, как старый знакомый. А она даже не поинтересовалась, кто же это был и вела себя потом очень нервно. Санька тогда этому происшествию значения не придал: мало ли почему у женщины настроение испортилось? Беспечно принял это на свой счёт и постарался развеселить подругу.
Встретились они с Татьяной вновь только весной следующего года в кафешке на улице Малышева, куда Санька пришёл со своей новой пассией – девчонкой с младшего курса, новым членом Комитета ВЛКСМ института Натахой Хмелевской. Танька тоже была не одна, а с кавалером. Оба сделали вид, что не знают друг друга. Что ж, что ни делается – то к лучшему!
Да, случаются в судьбе повороты…
Август 2014 – февраль 2017