Хотите верьте, хотите ...
В доме офицеров Н-ской войсковой части началось подведение итогов проверки Генеральным Штабом Вооруженных Сил. Собрали весь офицерский состав и сержантский состав третьего дивизиона второго полка.
После традиционного - "Товарищи офицеры" все сели. На трибуну вышел вальяжный генерал-полковник Евстафьев - зам председателя проверяющей комиссии. Он совсем недавно защитил докторскую диссертацию на тему: "Некоторые аспекты корреляции алгоритма речевой коммуникации младшего командного звена, и апроксимация ее на конгломерат поставленной боевой задачи", что в переводе на русский язык значило - "Как влияет текст приказа на выполнение боевой задачи".
Военные аналитики вовсю расхваливали важное значение новоиспеченной диссертации и подсчитали, что она на 2,13% повысила боеготовность Вооруженных сил.
Как бы случайно выдержки из этого, конечно, сов секретного научного труда просочились на страницы военных газет и журналов, что вызвало резонанс за рубежом. А военные эксперты некоторых южноамериканских стран даже стали поговаривать о новом слове в батальном современном искусстве.
Конечно, Евстафьев тут же получил высшую правительственную награду и денежную премию. Все бы ничего, но окрыленный всеобщей поддержкой, генерал на практике решил всем доказать чрезвычайную ценность и полезность своего научного детища и организовал проверку забытой Богом дивизии, где-то на задворках необъятной Родины.
Комиссия прилетела, сыграли тревогу. Пять дней без сна и отдыха повоевали с воображаемым противником. Конечно победили. Отметили достойных и написали два тома пустопорожних недостатков без того, как их устранить...
И вот традиционная завершающая "разборка полетов".
Евстафьев начал: "Всем, конечно, ясно, что как будет поставлена задача, так ее и выполнят. - Это аксиома. И мы в этом воочию убедимся, рассматривая результаты проверки". Заглянул в шпаргалку.
"Комбат гвардии - подполковник Завируха!"
Завируха встал.
"Скажите, подполковник, продолжал генерал, кто старшина первой роты?"
"Старшина Кочетков" - четко отрапортовал Завируха.
"Хорошо, садитесь. Старшина Кочетков!" Старшина встал.
"Пожалуйста, сообщите, нам во все услышание, какую задачу Вы получили перед проверкой?"
Кочетков срывающимся голосом, но внятно доложил: "Капитан Ожигов по телефону приказал, в течение, двух часов подготовиться к проверке. Отменить увольнительные и отгулы. Навести уставной порядок в казарме. Проверить оружейную и связь. Я буду через 40 минут. Доклад закончил."
"Так, так..." - заговорил генерал. "Вы кажется получили всего четыре. Садитесь."
"Я обращаюсь ко всем, Вы видите, как невыразительно и суховато, нет полного раскрытия и деталировки приказа. Можно было бы сослаться на параграфы устава; уточнить время и сроки поэтапных действий и т.д. И вот результат четыре. Вот Вам причинно-следственная связь между постановкой задачи и выполнением. Итак, четыре с натяжкой. Уж, очень за Ожегова жена комдива просила. Все-таки лучший тенор в офицерском хоре. А кто у нас выполнил задачу на пять?" Опять заглядывает в шпаргалку.
"Третья рота старшина Артеменко!"
Артеменко встал. Жилки у него затряслись. Его начал скручивать страх. Страх самого животного происхождения. Ну почему, так повелось, с каких времен, что в русской армии солдат не боялся ни штыка ни пули, хоть в огонь и в воду, хоть один на пятерых в рукопашку, хоть со скалы прыгнуть, хоть вплавь сквозь бурлящую реку. Ну ничего не боялся. Наберется духу, закричит УРА! и напролом.
А перед начальством, как кролик перед удавом - язык отнимается, ноги подкашиваются, руки деревенеют, ну прямо паралич. И чем выше начальство, тем страшнее и ужаснее. До хоть бы начальник кричал, материл, что как-то взбадривает, а этот такой спокойный, говорит мягко, ну точно - удав.
"Уважаемый старшина, будьте любезны, доложить нам, какую задачу Вам ставил командир роты, перед самой проверкой? На память не жалуетесь?"
"Ни-ни жалуюсь". Начал со смачным украинским акцентом старшина. "Я в ридной деревне всих коров, поросят собак знал по именам, а уж людин в округе и подавно. И скилько у соседей грошей и кокого року кум и ..." Тут генерал перебил. "Будьте добры, докладывайте корректно и лаконично."
Фраза генерала вызвала в желудке старшины дикий ужас. Смысл двух последних слов был ему совершенно не ясен. Как-будто с ним общались на языке вероятного противника. "Непонятка" полностью обескураживала, помутнение возрастало. Но тут сработало интуитивное чувство самосохранения и он выпалил военный речитатив слово-связку: "Так точно."
Генерал продолжал: "К тому же прошу, Вас, любезнейший, говорить только правду, ничего не преувеличивая, не приукрашивая, все очень подробно. Докладывайте."
Тут у старшины от страху крышу совсем снесло. Он уж сто раз пожалел, что в армию пошел, пас бы своих коров и горя не знал, лычек захотелось, щеголять перед деревенскими бабами, а тутой страшнее смерти.
Напрягся он мозгами и как диктор с магнитофона стал произносить текст: "Капитан Батурлин позвонил и говорит - Артеменко, слушай сюда и заруби себе на носу. Через два часа в роту припрутся со шмоном козлы в лампасах из Москвы. И будут докапываться до разной херни. Берешь руки в ноги и пулей по всем углам. Чтоб комар носа не подточил. Технику вылезать, как лысина у комбата и чтоб муха не сидела. Составу передай кто облажается лично яйца отрежу. Все, действуй!"
В просторном доме офицеров воцарилась мертвая тишина. Вы, конечно, читали "Ревизор" Гоголя, про его последнюю сцену. Классика!!!...