- И чего запирать этих двоих? – проворчал новый сторож, - отправили бы работать к остальным!
- А разве ваш мудрый вождь не согласился на моё предложение? – невинным голосом произнёс Эмун.
- А ты сам-то как думаешь? – разбойник фыркнул, - если такой умник, ведаешь сокрытое, должен был понять, что вас сейчас под замок и посадят, а там решать будут, что сотворить, прикончить, или к делу приставить? Уж больно вы странные создания.
- Однако он и не запрещал нам искать Оброд, - возразил юноша, - так дайте несколько минут осмотреть вашу тюрьму. Вдруг чародей там спрятал артефакт?
- Обыскали уже до тебя, все камни прощупали, - отмахнулся арбалетчик, - ничего нового, кроме разве крысиных нор, не отыщите точно.
- Всё может, быть, - не стал спорить посланец Ора, - однако, неужели вы не знаете, что свежий «глаз», не утомлённый многочасовыми поисками, не удручённый тем, что сотворил с ним злой волшебник, способен подметить нечто такое, что предшественники упустили. Вы же с магами не знакомы и их методами, а я бывал в захоронениях зачарованных. Невинная, на первый взгляд, трещинка на камне может оказаться таинственно руной, произнёсёшь её название вслух, и откроется потайная дверка. Вряд ли для вскрытия тайника потребуется какой-то ключ, а то бы о нём маг обязательно рассказал.
- Да смотрите, конечно, - второй разбойник махнул рукой, - вы отчего-то кажетесь столь приятными созданиями, просто невозможно отказать.
- И я, то же чувствую нечто подобное, - первый сопровождающий недобро сощурился, - вы, двое, часом, не знаете, что происходит?
- Всё очень просто, прежде сюда попадали или озлобленные враги, или запуганные пленники, - пояснил с улыбкой Эмун, - а мы не являемся ни теми, ни другими. Вы не чувствуете негатива, исходящего от нас, поскольку, его просто нет, и, соответственно, испытываете некоторую симпатию. Это такое подспудное чутьё, которым наделены животные и дети. А поскольку, чары наделили вас способностями и обликом зверей, то и научились отличать злодеев, от добряков.
- Складно поёшь, - второй разбойник покачал головой, - однако, даже зная, что лжёшь, всё одно не в силах отказать. Тем более, сейчас в камерах только одна пленница, остальные работают, никто не помешает.
- Пленница? – Шоне аж подпрыгнула.
- Да, дочка нашего главаря от одной из рабынь, - арбалетчик поморщился, - на неё проклятье мага как-то по-особому подействовало, стала агрессивной, на всех кидается, рвётся в драку, однако, сторожить путников на дороге, грабить и убивать не желает совершенно. Её воспитанием мать занималась, пока не померла, внушила всякие благоглупости. Пока не дошло дело до преображения, никто на девчонку и внимания не обращал. Трогать опасались, всё же дочка повелителя, да и молода слишком для ночных игр, работала себе на кухне, а тут стала зверем невиданным, да не таким как мы, если и помесь, то какая-то очень гармоничная. Вроде, и проклятье, и не совсем.
Перевёртыш даже не дослушала, рванула вперёд, со всей скоростью, на которую была способна.
- Что это с твоим другом? – поразился второй сопровождающий.
- Сестру у бедняги волшебник похитил, и, скорей всего, заколдовал, - Воин Света вздохнул, - мы и в путь отправились, чтобы бедняжку отыскать. Соответственно, не может слышать слово «пленница», сразу с ума сходит.
Снизу послышался испуганно – возмущённый вопль, звук удара, потом скрипнула жалоб
но дверка. Теперь уже и Эмун и разбойники побежали вниз и обнаружили, что дверь в подвал оказалась просто выбита, под створкой корчился очередной бандит с головой гуся.
Подвал представлял собой длинный коридор с десятком дверей по обеим сторонам.
Перевёртыш развернулась и ударила задними ногами в одну из них, высадив, ворвалась внутрь.
Из камеры послышалось злобное утробное рычание, звякнула цепь.
- Ох, бедненькая, - услышал наш герой и его конвоиры голос кентавра, - на цепь посадили изверги, как собачку!
Скрипнула разгибаемая сталь. Вновь звякнула цепь, рявкнул зверь, послышались шлепки, как будто кто-то наносил удары лапами, а через миг всё стихло. Арбалетчик первым ворвался в камеру, судорожно пытаясь крюком натянуть тетиву и замер, поражённый.
Шоне стояла, опустившись на передние ноги, и обнимала некое небольшое человекоподобное создание, придав к груди. Тварюшка всё ещё слабо помахивала передней лапой, снабжённой необычайно длинными и мощными когтями, а потом и вовсе затихла.
А дочь главаря и вправду походила на остальных не больше, чем домашняя кошка на грифона. Тело её почти полностью, кроме головы, покрывала шёрстка, чёрная спереди и с боком и белая на спинке, волосы на голове, вполне человеческие, длинные, густые, почти до земли, так же оказались цвета только выпавшего снега, имелся и хвост, не слишком длинный, впрочем. Уши на голове – звериные, круглые и небольшие. Личико, которое Эмун смог рассмотреть позже, довольно миленькое, с правильными чертами, розовыми глазами, и прямым аристократическим носиком, пухлыми губками. На пальцах рук или скорее даже лап, имелись когти, достаточно мощные, чтобы девушка могла рыть норы в земле.
- Понятно, отчего малышка так агрессивна, - юноша покачал головой, - ибо больше всего похожа на одно животное, о котором я читал в книгах – барсука медоеда. Эти животные славятся своей доблестью и любовью к дракам, а так же, редкой живучестью, кидаются даже на хищников, намного превышающих их размерами, не чувствительны ни к клыкам хищников, ни к яду змей. Так, попробуем кое-что.
Посланец Ора медленно приблизился к кентавру и пленнице, осторожно протянул руку, взял её двумя пальцами за кожу на плече и потянул.
- Точно, шкура почти не соединена с плотью, так что барсук может двигаться в ней, как человек в одежде, - Эмун покачал головой, - так, что тут у нас?
Юноша наклонился и отшвырнул рваную, вонючую циновку, на которой, видимо, спала девочка, и обнаружил под ней чёрное отверстие норы. Пол башни не был каменным, лишь хорошо утрамбованной землёй.
- Вот ведь негодница, - второй разбойник хлопнул себя лапой по бедру, - удрать хотела.
- Теперь это уже не важно, бедняжка уйдёт с нами, - рыкнула Шоне, - разве можно так с ребёнком обращаться, посмотрите, какая она тощенькая и грязная?!
- Ты что, вообразил, что главарь вот так возьмёт и отдаст своё само совершенное оружие? – арбалетчик пожал плечами, - девчонку просто необходимо приучить к послушанию, чтобы делала, что скажет и её даже отряд воинов не остановит. Видели бы, что вытворяет. Вы, конечно, симпатичны мне, но не значит, что можете делать всё, что пожелаете!
- Так, давайте не будем ссориться, - посланец встал между спутником и сопровождающими, - ни к чему хорошему это не приведёт. Я уже знаю, что хотел от вас чародей, однако, расскажу об этом лишь вашему повелителю.
- А почему только ему? – первый сопровождающий надул губы, - мне казалось, что мы неплохо поладили. Так может того, поможешь нам первым в людей превратиться, а за это поддержим, словечко шепнём нашему главному.
- Да я бы и рад, но ты просто не поверишь, - Эмун вздохнул, - и ребёнка с собой возьмём, она и есть «ключик» к тайне мага.
- Она? – удивился арбалетчик.
- Подумай сам, девочка, в отличие от вас, больше похожа не на чудовище, но на полузверя, существо, которому дарованы особые способности, - юноша указал на девочку, - знать есть в ней что-то такое. Она иная. Сам же сказал, убивать и грабить не соглашается, хотя отважнее всех вас, вместе взятых. Повтори несколько раз «Оброд» только очень быстро.
- Оброд – оброд – об-род – об-род – добро – добро - добро, - затараторил страж и замер, поражённый, до него только дошло.
- Маг хотел, чтобы вы обнаружили в своих душах немного добра, - пояснил посланец Ора, - если сумеете это, станете людьми, снова. А вот эта маленькая красавица, единственная из вас, кто способна на подобные чувства. И может их пробуждать и в других. Подумай сам, как вы обращались с бедняжкой, особенно, её батюшка. Родную кровиночку заставлял на кухне работать, а после и вовсе запер в клетке. И за что? За то, что не пожалела продолжить семейную традицию? Скажу по секрету, не всем женщинам нравится грабить и убивать. И если поймёте, как плохо себя вели и раскаетесь искренне, станете людьми. Продолжите упорствовать, никакие раскопки не помогут, так и помрёте монстрами.
- На самом деле, не так и плохо выглядеть, как чудовища, - второй страж нахмурился, - путники пугаются и скорее сдаются, не стремятся лезть в драку.
- Только вот Воины Света скорее заинтересуются такого рода существами, чем обычными человеками, - возразил Эмун, - явятся сюда и тогда уже ничто не поможет. Сколько вас, пятьдесят, сто человек? Трое или четверо героев разделаются со всей ватагой за какой-нибудь час, а если воины разума прибудут, и того быстрее. Так что, мой добрый совет – постарайтесь раскаяться. Поверьте, пока я здесь, это не сложно. Второго шанса на спасение может и не представиться.
- Значит, с тобой всё-таки что-то не так, - второй сопровождающий потянулся за кинжалом на своём поясе.
- Да, я делаю всех окружающих – добрее, такой защитный механизм, - не стал спорить юноша, - а что в этом плохого? Разве вы оба не чувствуете себя лучше, чище, без обычной злобы и агрессии? Сегодня вот общались со своими пленниками, как с равными, а не рычали на них, подобно псам. А теперь представьте, что так будет всегда, каждый день и час! Разве это не то, что вам не хватало – простого человеческого общения? Да, не спорю, наш мир жесток и мерзок, однако, зачем делать его ещё хуже?!
- В другой день я посмеялся бы над тобой, - арбалетчик шмыгнул носом, - но сегодня, почему-то слова проникают прямо в душу. Что ты делаешь с нами?
Второй сопровождающий всхлипнул вдруг, рухнул на колени, затрясся, как в агонии, завыл тонко, потом замер, отвёл руки от лица, с ужасом уставился на них, и не зря – кожа начала трескаться и отслаиваться большими кусками. Девочка завизжала испуганно. Разбойник схватился за лицо потянул, сдёрнул, шкуру, как шапочку, освободив почти всё голову, и все присутствующие узрели… обычное человеческое лицо, грубые черты, борода лопатой, но всё же.
- Что… что со мной творится? – простонал несчастный.
- Раскаялся в грехах своих и чары спали, - Эмун пожал плечами, - лучшее подтверждение моей правоты. Нашёл свой Оброд.
- Вот, значит, в чём дело, - арбалетчик выронил своё оружие и повернулся к ребёнку и кентавру, - я, то же так хочу, исцели же меня своей добротой, прошу!
- А ты представь, что перед тобой – твоё собственное дитя, - посоветовал посланец, - и что с ней поступали столь жестоко!