С июня 1936 года нарком путей сообщения Лазарь Каганович вместе с новым наркомом внутренних дел Николаем Ежовым занялся расследованием обстоятельств деятельности прежнего наркома внутренних дел Генриха Ягоды и возможного установления несанкционированной техники прослушивания на правительственных линиях связи. Спустя некоторое время они обнаружили многочисленные нарушения, которые допускал Ягода. Он несанкционированно прослушивал разговоры многих членов правительства, в том числе и самого Сталина.
Ягоду арестовали в марте 1937 года, после чего он рассказал, что дал указание начальнику оперативного отдела ГУГБ НКВД Карлу Паукеру (с 1936 года - начальник 1-го отдела ГУГБ) прослушивать все телефонные разговоры Сталина, в том числе и те, которые велись по ВЧ связи. С этой целью он неоднократно посылал Паукера в Германию для приобретения специальной аппаратуры для дистанционного прослушивания. Ее обнаружили в его рабочем кабинете и на одной конспиративной квартире НКВД, которую использовал только Ягода.
Для подтверждения этого приведем выдержку из такого документа, как «Протокол допроса № 5 Ягоды Генриха Григорьевича от 13 мая 1937 года» (ЦА ФСБ. Ф. Н-13614. Т. 2. Л. 117-145):
Вопрос. На допросе 26 апреля вы показали, что Волович наряду с другими заданиями, которые он выполнял в плане заговора, организовал для вас возможность прослушивания правительственных разговоров по телефонам «ВЧ». Когда, как и в каких целях вы прослушивали правительственные разговоры?
Ответ. Раньше чем ответить на этот конкретный вопрос, разрешите мне остановиться на общем состоянии, в котором я лично находился в продолжение многих лет моей заговорщической и предательской деятельности. Я всегда чувствовал к себе подозрительное отношение, недоверие, в особенности со стороны Сталина. Я знал, что Ворошилов прямо ненавидит меня. Такое же отношение было со стороны Молотова и Кагановича. Особенно меня тревожил интерес к работе Наркомата внутренних дел со стороны Николая Ивановича Ежова, который начал проявляться еще во время чистки партии в 1933 году, переросший в конце 1934 года в контроль, настойчивое влезание им в дела НКВД, вопреки препятствиям, которые мы (участники заговора) чинили ему; все это не предвещало ничего хорошего. Это я ясно понимал, отдавая себе во всем отчет, и все это еще больше усиливало тревогу за себя, за свою судьбу. Отсюда целый ряд мероприятий страховочного порядка, в том числе и мысль о необходимости подслушивания правительственных переговоров…
Вопрос. Вы показываете, что подслушивание правительственных разговоров являлось составной частью всей вашей системы мероприятий «страховочного порядка». Как оно было организовано?
Ответ. Аппарат для прослушивания был по моему распоряжению куплен в Германии в 1933 году и тогда же был установлен у меня в кабинете инженером Винецким, работником Оперода. Распоряжение о покупке этого аппарата я дал Паукеру и Воловичу. Мысль о необходимости подслушивания правительственных разговоров возникла у меня в связи с разворотом моей заговорщической деятельности внутри НКВД. Меня, естественно, тревожила мысль, не прорвется ли где-нибудь нить заговора, не станет ли это известно в кругах правительства и ЦК. Особенно мне понадобилось подслушивание в дни после убийства С. М. Кирова, когда Ежов находился в Ленинграде. Но так как дежурить у подслушивающего аппарата в ожидании разговоров между Ежовым и Сталиным у меня не было никакой физической возможности, я предложил Воловичу организовать подслушивание переговоров Ленинград - Москва на станции «ВЧ» в помещении Оперода.
Вопрос. Волович подслушивал разговоры между тов. Ежовым и тов. Сталиным?
Ответ. Да, прослушивал и регулярно мне докладывал.
Вопрос. А после событий, связанных с убийством тов. Кирова, продолжалось подслушивание?
Ответ. Только тогда, когда Сталин выезжал в отпуск. Я помню, в частности, что в сентябре 1936 года Волович подслушивал разговор между Сталиным, находившимся в Сочи, и Ежовым. Волович мне доложил об этом разговоре, сообщил, что Сталин вызывает Ежова к себе в Сочи…»
На допросах Генрих Ягода объяснил, что он специально тормозил создание аппаратуры для защиты линий связи, поскольку не представлял, как их можно контролировать. Он считал, что ему и в первую очередь Сталину были нужны такие каналы получения информации, чтобы можно было контролировать всех.
Этой работой руководил начальник Оперативного отдела ГУГБ НКВД Карл Паукер, который отвечал за всю систему правительственной охраны. Его заместитель Захарий Волович, который занимался правительственной связью, через резервную станцию в здании НКВД на Лубянке имел возможность прослушивать все переговоры по внутренней «кремлевской» связи и по ВЧ.
«Кремлевская» телефонная связь, а с 1935 года и ВЧ связь находились в составе 13-го отделения Оперативного отдела, которое также называлось отделением правительственной связи (далее - ОПС). Его работники должны были обеспечивать защиту информации, которая проходила по этим линиям связи, но попутно они сами передавали ее Воловичу, который докладывал обо всем важном непосредственно Ягоде.
По информации советского дипломата-перебежчика Г.И.Беседовского, в Спецотделе Бокия создавалась и применялась техника для прослушивания разговоров, но не по телефонным линиям, как это делало ОПС в отделе Паукера, а в помещениях служебных кабинетов, квартир и дач «ответственных» работников.
Специалисты НКВД создавали многочисленные системы прослушивания, с помощью которых собирали компрометирующий материал на всех, кто интересовал Ягоду. Для этого в Германии закупали огромное количество систем для прослушивания. С начала 1920-х годов по 1937 год НКВД установил несколько сотен тысяч микрофонов в рабочих кабинетах руководителей разного ранга. Микрофоны устанавливали и в домах, где они проживали.
Известный «Дом правительства» в Москве, где жили много наркомов и их заместители, был буквально весь «нашпигован» микрофонами. А в гостинице «Москва», в котором обычно размещались важные гости и делегаты съездов партий и конференций, был размещено целое подразделение НКВД, осуществлявшее круглосуточное прослушивание каждого вздоха в любом помещении этого огромного здания. За этот период было использовано более 20 тысяч километров проводов для подключения микрофонов. Благодаря Ягоде система управления прослушиванием стала фактически второй системой связи в СССР.
Для её организации производственных мощностей СССР было недостаточно. Начались крупные закупки спецтехники за рубежом. Обычно они оформлялись в виде заявок от наркомата связи (далее - НКС) СССР. С 1924 года ответственным за закупки был Захарий Волович, который впоследствии стал заместителем начальника Иностранного отдела (далее - ИНО) НКВД. Он также входил в состав руководства наркомата связи.
Конечно, для организации прослушивания нужна была регистрирующая аппаратура - магнитофоны, а их в СССР не изготовляли. Количество магнитофонов, которое заказывалось наркоматом связи у немецких фирм, сначала насчитывалась тысячами штук, а затем - десятками тысяч...
Чтобы прочитать книгу полностью, напишите автору.