Путешествие. Сюрпризы судьбы
І
Чаще всего, для тех, кого называют интересными людьми, а именно, для людей большого полёта души, длительное пребывание дома в своём жилище и во дворе, какими бы они родными не были, становится тягостным. Возникает чрезмерное желание увидеть другие края – экзотические, особенно далёкие, где много всего нового, – другие города, природу, людей. Еще больше, нестерпимо тянет путешествовать в тёплое летнее время, и, когда только появляется такая возможность, каждый человек, который по своей природе путешественник, и, когда имеет три составляющих для путешествий: деньги, здоровье, время, то срывается с места и отправляется в далёкое туристическое путешествие. И вот уже возле вокзала с рюкзаком за спиной, или с чемоданом, походной сумкой в руках, в ожидании поезда возле платформы, – именно с этого времени начинается всякое захватывающее путешествие. Путешественники много в чём похожи между собой, не обязательно внешностью, а стилем жизни, или существования. Ведь от каждого дорога требует одних и тех же правил. Одним из ярых путешественников со «стажем» и не малым опытом путешествий в разные края есть также и я. И вот, сев в Киеве на вечерний поезд, к утру уже подъезжал к Трускавцу, куда направился впервые. Сама дорога не вызвала особого ощущения восторга от пейзажей, как в прошлые путешествия на юг к морю. Но всё же, поездка с комфортом и смена обстановки влияют положительно.
Приехав утром и устроившись в пансионате, сразу же пошёл знакомиться с этими новыми местами. Так, как мне приходилось видеть много чрезвычайно интересных мест и захватывающих пейзажей, то скажу сразу, что ничего особенного этот город собой не представляет, зато его знают как всемирно известный курорт минеральных вод. Всё же, кое-что интересное, не виденное мною до сих пор, я нашёл даже здесь, и об этом, конечно, стоит рассказать. В частности, представители дикой фауны, – некоторые животные и птицы здесь почти не боятся людей. От нижнего бювета к верхнему ведёт большой парк. То, что в нём и возле санаториев белочки бурого цвета подбегают к людям и берут прямо с рук орехи, этим как-то особенно не удивишь, поскольку в Киеве возле ботанического сада так же себя ведут рыжие белочки. Но кормить с рук диких птиц в Киеве, – такое явление очень редкое. А здесь, кладёшь семечки на открытую кверху ладонь и маленькие птички, подлетая, садятся на неё, берут семечки. Чувствуется касание их тоненьких лапок, а сами птички совсем лёгкие, вроде не имеют веса. Возле ручейка птицы побольше купаются в воде, бодро стряхивают воду с перьев, не боятся людей, которые проходят рядом. Такое общение с маленькими и полезными Божьими существами в большой степени успокаивает, даёт массу позитивных эмоций, радости.
Всё это очень хорошо, но туристам хочется как можно больше романтики и простора для путешествий. И поэтому здесь к услугам реклама экскурсий и путешествий от разных туристических агентств, подкреплённая фоторепродукциями как доказательством, насколько это всё интересно. Смотришь на них, слушаешь агитацию тех, кто приглашает, и даже не так то просто выбрать, на какой же маршрут для начала купить билет. Какой большой интересный выбор. Вот перечень только некоторых из них, взятый из рекламных буклетов: Сходница – Урич, минеральные источники Нафтуся, Сходницкая содовая и другие. Живописные Уричские скалы, древнерусская крепость Тустань, остатки древней стены, пещеры, подскальные коридоры. Есть экскурсия по городам: Мукачево – Берегово – Ужгород. Здесь заезд в таинственный охотничий замок Шенборнов, знакомство с архитектурой угров. Мукачево, где за городом величественный памятник средневековья – замок Паланок, Ужгородский замок. И, конечно, есть экскурсия к религиозным Святыням Почаевской лавры, к её церквям, к отпечатку ступни Божьей Матери, к целительному источнику святой Анны, к мощам святого Иова, бывает возможность побывать на литургии и общей экскурсии по Лавре. Экскурсия к старым деревянным церквям ХVІ века.
Для отчаюг – любителей острых ощущений и впечатляющих пейзажей дикой горной природы предлагаются поездки, походы и катания на умопомрачительной высоте на канатно-кресельных дорогах над горами и ущельями – это на гору Высокий Верх, к стремительным бурным рекам, водопадам и крутым скалам на юго-запад в Сколевском районе, к Яремче – Ворохте – Буковели – водопаду над рекой Прут. От посёлка Ворохта при подъёме всё выше и выше открываются замечательные виды и самая высокая гора Карпат, которая имеет венгерское название Говерла, её высота две тысячи шестьдесят один метр. При подъёме всё выше и выше открываются чудесные пейзажи и самая высокая вершина – гора, которая имеет венгерское название, Говерла высотой две тысячи шестьдесят один метр. Есть возможность побывать возле озера Синевир и водопада Девичья коса, минеральных источников Соймы. Скалы Довбуша – неповторимое по своим формам и размещению скопление гигантских скал и валунов. Пещеры с таинственными ходами, ямы, дорожки, ущелья, водопад на реке Сукиль. Боржавские полонины. Полонины – это равнины, долины в высокогорье. Там не бывает жарко даже летом. Горные перевалы, подъём на гору Гембу высотой тысяча четыреста метров, откуда открывается грандиозная панорама вершин центральных Карпат и склонов южных Горган, шум водопада Шипит создают незабываемые впечатления. В Карпатах есть даже путешествие узкоколейной железной дорогой по заповеднику Ширковец, – дорога проходит через водопад Мизунский, горные реки с мостами, в том числе и подвесными. Все эти экскурсии и путешествия предлагаются для разного состава отдыхающих и туристов – кому что больше нравится. И хотя я далеко не везде на них побывал, но отметил, что даже здесь не во всех чрезвычайно интересных местах Карпат предлагается побывать. Ну, скажем, высокогорье возле Рахова с живописной бурной рекой Чёрная Тиса, путешествие к Невицкому замку в районе Ужгорода и другие места.
Но всё же из многих маршрутов, на которые есть здесь спрос, я сразу же выбрал для себя путешествие на гору Высокий Верх в Сколевском районе – в высокогорье Карпат именно потому, что это родина моего дедушки Павла Масного, – отца моей Мамы. И это понятно, почему выбрал такое путешествие. Куда же ещё ехать в первую очередь, как не на родину предков. Рекламодатели из разных туристических агентств говорили, что именно в этих краях самые красивые и наиболее живописные пейзажи в Карпатах.
Утром в пансионате, выпив крепкий кофе для бодрости, выхожу к тому месту, куда должен прибыть экскурсионный автобус. Уже сходятся туристы, заходим в салон нашего транспорта, и вот уже автобус мчит на юго-запад. Проезжаем небольшой городок Стрий, и справа почти возле самого горизонта длинной цепочкой протянулись высокие горы. Там Ивано-Франковская область, но автобус направляется к центральным Карпатам согласно маршруту. Вот слева вблизи видно быструю бурную речку с маленькими и большими камнями, валунами. Переезжаем мост и речка уже с правой стороны. Дальше, на протяжении всей дороги, часто встречаются мосты, а речки – одна, потом вторая меняются то с одной, то с другой стороны, то накрест автодороге уже под следующим мостом. Норовливые, бурные горные речки со скалистыми берегами быстро несутся и пенятся среди выступающих из воды валунов. Во многих местах стремительная вода разбивается о камни. А над всем этим вздымаются освежающие столбы мириадов водных брызг. Такие пейзажи дополняют временами гордо стоящие на скалах или прыгающие по камням дикие горные козлы. С обеих сторон уже появились близкие горы, густо покрытые лесами. Дорога постоянно идёт на подъём, окружающие горы всё выше и выше. Впереди тоже скопление гор, которые намного больше предыдущих. В ушах слегка давит, как в самолёте при наборе высоты. Появились огромные скалы с пропастями.
Девушка-экскурсовод и руководитель группы очень интересно, пользуясь микрофоном, рассказывает о нашем маршруте, делая время от времени паузы:
– После городка Стрия, – говорит она, – мы уже едем по горной дороге, и эти места самые красивые во всех Карпатах.
Вижу, что уже проехали Верхнее Синевидное. Это край лемков – родина моего деда Павла Масного. Вот на обочине стоит скульптурный постамент, на котором изображены из камня двое горцев в их национальной одежде с длинными трубами.
– Это они держат трембиты, – музыкальные инструменты, которые с давних времён использовали для подачи звуковых сигналов на большое расстояние. Звук намного усиливается благодаря тому, что в каждой горной местности на Земном шаре звуки отдаются эхом намного сильнее.
– Эти инструменты, продолжает рассказ экскурсовод, – изготавливают из ели, в которую во время грозы попадает молния. Такое дерево называют громовица, и возраст его должен быть не менее ста – ста пятидесяти лет. Есть предположение, что очень высокая температура, электромагнитная составляющая и другие физические воздействия молнии приводят к изменению в структуре древесины, и только из этого материала и при высоком мастерстве изготовления можно получить совершенный инструмент со звонким и громким голосом.
Вдоль дороги и дальше, и внизу возле речки, как и ранее, попадаются частные деревянные дома местных жителей.
– У местных давняя традиция, – продолжает экскурсовод. – Когда в доме живёт незамужняя девушка, то на окно, чтобы видно было снаружи, ставится ваза с цветами. А когда женщине или девушке сказать, что она красивая, как берёза, то это своего рода обида для неё, поскольку берёзы здесь считаются не особо красивыми деревьями. То есть, сказать девушке, что она как берёза – всё равно, что она некрасивая, или парню не нравится. Когда же девушке или женщине здесь говорят, что она, как ель – это считается одним из лучших комплиментов, чтобы похвалить её красоту. И ещё кое-что из карпатского фольклора есть своеобразным, – девушку незамужнюю, до свадьбы, они называют «чичка», а после женитьбы – «баба». То есть, такие названия зависят не от возраста или красоты. Если выйдет замуж в восемнадцать лет, даже если не успела обзавестись детьми, то всё равно это уже баба. Это не считается обидой, поскольку баба – это женщина замужняя. Но этот фольклор уже частично вырождается; такие названия постепенно становятся архаичными, современная жизнь вносит свою новизну, и теперь чаще говорят не баба, а просто женщина.
Дорога уже закончилась, и автобус остановился. Выходим. Надворе очень тепло, климат здесь теплее, чем там, откуда приехали. Мы, туристы, стоим среди высоких гор. Воздух здесь настолько чист и целителен, будто пьёшь его. Курящие, а я к ним принадлежу, почти все не закуривают потому, что хочется дышать этим чрезвычайно чистым воздухом, и я здесь не закурил бы свою трубку даже за деньги. Подходим к туристическому агентству «Захар Беркут». Здесь сконструирована канатно-кресельная дорога, по которой за сорок минут поднимемся на вершину самой высокой горы Высокий Верх или Пысанка. Длина канатной дороги две тысячи восемьсот метров. И вот уже еду в одном из кресел канатной дороги, которая длиннющей цепью тянется среди гор вверх и не видно ей конца. Тишина здесь непривычная, слышно только скрип крепления на канате и шат кресла при переходе креплений над головой. Внизу то пропасти, то верхушки елей, буков, дубов и других деревьев. Где-то там слышно шум воды. Поглядел вниз в то место. Это шумит поток воды по камням, который течёт из высокогорья. Чрезвычайно чистый целительный воздух, полная тишина, только далеко внизу слышно шум воды по камням, прекрасные сказочные пейзажи и, конечно, в это время полностью, очень ясно осознаётся то, что твоё земное существование зависит только от Господа Бога и от прочности крепления кресла над тросом, по которому поднимаешься, создают острые незабываемые впечатления.
Длиннющая канатная дорога заканчивается, и вот я уже на вершине самой высокой горы Сколевских верховий. Это гора под названием Высокий Верх или Пысанка. Высота её одна тысяча двести сорок два метра. Здесь, как и везде, не имеет значения, в каком уголке Земного шара находишься, на вершинах высоких гор не бывает жарко, и немного-немало подувает ветерок; поэтому опыт предыдущих походов не подвёл тем, что я взял с собой штормовку. Экзотика пейзажей сказочная. Куда ни глянь, длинные хребты гор почти все покрытые лесом. Только кое-где в окружении гор в низинах, там, где деревья вырубаны, видны небольшие поселения. Это по левую сторону от канатной дороги. По правую сторону, будто упираясь в горизонт, видны одни только хребты гор с притянутыми к вершинам тучами, а наиболее высокие вершины уже тонут в тучах. В летнюю пору Карпаты здесь, с высоты орлиного полёта, в основном, кажутся зелёного и синего цветов. Светлый цвет – это опушки. Переплетаются зелёный цвет, – там, где скопление высоких деревьев, со светло-зелёным, – где деревья реже. А возле самого горизонта, сливаясь с цветом неба, горы кажутся полностью синими. Богатство оттенков цветов окружающих гор зависит ещё от того, как они освещаются солнцем. Если склоны гор затенены, то и кажутся более тёмными, а под лучами солнца, светлее, но, в то же время, ярче, чётче, где хорошо видны даже на большом расстоянии мелкие детали пейзажа. Этому также способствует абсолютно чистый, прозрачный воздух. Мы поднялись на Высокий Верх, как говорят синоптики, в день с переменной облачностью, и это даже интереснее, чем при безоблачном небе. Тени от туч, словно гигантские корабли, медленно и важно двигались по горам и полонинам, легко преодолевая крутые склоны, леса, реки и водопады. Ветерок управлял этими кораблями, направляя их в только ему известном направлении. Окружающая природа жила своей самостоятельной жизнью, а мы были её временными гостями.
Весь очарованный сказочной природой, рассматриваю прекрасные пейзажи. На скорую руку нарвал травы иван-чая, которой здесь довольно много. Пахнет эта трава очень приятно, тонизирующее и необычно, не похоже ни на какой запах других трав. Позже заваривал её и пил ароматизированный и полезный напиток. Есть здесь также много других, даже редких трав, которые, практически все, имеют лекарственные свойства.
К нашему приезду на мангалах уже дожарили мясо, сало, печёный картофель, сдобренные приправами, овощами, зеленью. Наскоро, с большим аппетитом ем вместе с другими туристами эти вкусные блюда.
Затем опять погружаюсь в созерцание такой поразительной, необычной красоты гор, пытаясь как можно больше впитать и навсегда запомнить увиденное. Справа от канатной дороги, где змеёй извивается более пологий спуск вниз, есть дороги. Немного в стороне возле одной из дорог стоит квадроцикл. Кто-то этой дорогой доехал на нём почти к вершине этой горы, хотя дороги в этих местах крутые даже для такого современного горного транспорта. По этим дорогам местные, бывает, приезжают верхом на лошадях, чтобы за деньги покатать туристов.
Где-то недалеко слышен орлиный звонкий клокот. Вот их уже видно – пару грозных птиц. Это крылатые властелины окружающих высот – карпатские горные орлы беркуты выслеживают добычу. Они близко, слышно даже глухой мощный шелест крыльев, на мгновение, я увидел их грозный гордый взгляд и крепкий, острый, загнутый вниз клюв, но не долго, потому, что, расправив в полёте крылья, они уже кружат над пропастью. И вот один из них, сложив крылья, стремительно рванул вниз, заметив с высоты какую-то мелкую зверюшку или птичку, чтобы сильной хваткой схватить в свои крепкие острые когти. В высокогорье беркутов можно увидеть часто. Здесь и сам будто орлом становишься от ощущения лёгкости и мощного прилива сил в этом целительном и очаровательном, просто сказочном крае, становишься как бы свободным от всего.
Те, кто живёт в Карпатах, рассказывают, что в этих горах есть много разных животных, а раньше водилось ещё больше. В речках бобры, в горах медведи, косули, лоси, вепри, встречается рысь. Рысь маскируется в густых ветках деревьев и выжидает добычу, бросается также и на людей, хватая мёртвой хваткой острыми когтями и зубами. Есть и волки, но местные говорят, что кабаны и рыси более опасны. Я спросил:
– Почему сюда, на самый верх горы, туристов поднимают только по канатной дороге? А как насчёт пешего подъёма?
– Здесь, при подъёме к вершинам, водятся змеи, и не всегда получается смотреть только под ноги.
– Так, на гадюку, если наступить, то она укусит, а вообще-то гадюки вроде не нападают.
– Есть такие, что и сами нападают, – ответили мне. – Поэтому у горцев есть при себе сыворотка, которая намного ослабляет действие змеиного яда и спасает жизнь.
Чрезвычайно интересный полный экзотики и красоты в прошлом дикий, а теперь полудикий край. И, конечно, Карпаты не заканчиваются границами некоторых западных областей Украины, – этими сделанными людьми ограничениями для туристов здесь. Эти горы продолжаются уже в Румынии, но там они называются Татры. Ничего удивительного, просто такая же горная местность продолжается. Но интересно другое, что на противоположной стороне Земного шара на Американском континенте есть горы Аппалачи, которые очень похожи на Карпаты.
Руководитель туристической группы напоминает, что нужно идти к канатной дороге, потому как время пребывания на Высоком Верхе закончилось. И хоть очень хочется здесь побыть, но вынужден, как и все, идти к канатке. Канатка быстро вертится, и здесь самое главное с походной сумкой заскочить на кресло, и ещё сложнее успеть опустить сверху защитную рамку-поручень, которая защищает, чтобы не полететь камнем вниз. Но это уже сделано, и держусь за этот поручень. Кресло едет над глубокой пропастью. Проезд по канатной дороге – это своего рода пассивный экстрим, когда умопомрачительная высота под креслом наводит на всякие пугающие мысли из серии «как бы чего не вышло». Остаётся только сидеть и рефлекторно крепко держаться за поручень, вроде это что-то может изменить. Тем более, что спуск всегда вызывает большее напряжение нервов, чем подъём. Но что же это за романтика туризма без ощущения кайфа риска. Опомнившись, когда нервное напряжение немного отпускает, начинаешь обращать внимание на грандиозную панораму горного края, которая открывается вдаль с более, чем километровой высоты и закрепляет в памяти незабываемые впечатления. В полной тишине опять проплываем над вершинами могучих деревьев, которые отсюда кажутся не такими уж и высокими. Снова слышно внизу плеск горного потока по камням и шум водопада. И всё же, если смотреть вниз, то опять перехватывает дух, и руки сами собой крепче сжимают поручень.
Через сорок минут путешествие канатной дорогой заканчивается, и мы уже снова возле туристического агентства «Захар Беркут», откуда и начинали подъём на Высокий Верх. Агентство не случайно имеет такое название. Именно в этих краях, в тринадцатом столетии, а точнее в тысяча двести сорок первом году, местными жителями была уничтожена большая по количеству армия монголов, возглавляемая двумя полководцами, которая дошла до Карпат. Татаро-монголы имели целью завоевать этот край и дальше идти на Венгрию и другие страны Европы. Но, хорошо не ориентируясь в горной местности, они вошли в долину, окружённую горами. Оказавшись в этом большом капкане, пытались штурмом прорваться к дорогам и овладеть ближним поселением. Местные воины во главе с их предводителем Захаром Беркутом гурьбой сдвинули с места огромный камень-валун, чтобы изменить русло горной реки. И это им удалось сделать. Вода заполнила ту долину, где было войско монголов, потопив их там. Местные воины добивали монгольское войско, бросая сверху во врагов камни и стреляя по ним из луков.
Дальше мы пошли к большому каньону с водопадом. По пути сделали передышку на турбазе, пообедав свежесваренной на костре пищей: супом с грибами и душистыми шашлыками. Большой каньон находится совсем недалеко. Крутые обрывистые скалы, а внизу неширокий поток воды течёт по камням из водопада. Вода совсем чистая, и туристы попробовали её прямо из ладоней.
Все эти места, где я теперь побывал, – родина моего деда Павла Масного. Здесь проходили его детство и юность. Я созерцал во время путешествия крутые экзотические горные ландшафты, и пришла такая мысль, что вот сейчас я, намного старше, чем мой дед тогда, когда здесь в детстве жил, вижу то же самое, что и он. Ведь горы в сравнении с людьми практически не стареют. Мне самому было как-то странно, но это так, время делает своё, время неумолимо.
ІІ
Мой дед Павел Масной родился в этом высокогорном просто сказочном крае, взяв от него силу, выдержку, мужество. Плавал в бурных горных речках с крутыми, местами высокими скалистыми берегами, ловил форель и другую рыбу, иногда ходил на охоту в горы, и сызмальства, как и все его братья и сверстники, научился умело ездить верхом на лошади. Его посёлок до самого тысяча девятьсот сорок шестого года называлось Синевидско Вижнее, а уже потом, после Второй мировой войны переименовали на Верхнее Синевидное. Учился в небольшом городке Стрие в школе, где обучали в основном на немецком языке, потому, что Закарпатье в то время было под властью Австро-Венгрии, а австрийцы разговаривали на немецком языке. Был чрезвычайно способным, талантливым и работящим, смолоду стремился овладеть и овладевал разным ремеслом.
Когда началась Первая мировая война, всех мужчин среднего возраста и молодых, каким был он, в этих краях забирали на войну. На войне дед Павел, его старший брат Дмитрий и ещё некоторые воины попали в плен. Его и ещё какого-то пленного почему-то повели на расстрел, поставили к стенке, прозвучала команда «Огонь!» И грянул залп. Дед упал, и тот другой воин тоже упал. Но, слава Богу, расстрел только имитировали, выстрелили поверх их голов, и пули ударили в стену. Это был такой, как он потом понял, психологический удар по нервам. А ещё, перед тем, также вспоминал, как на фронте в бою совсем близко разорвался один из снарядов. Дед глянул на себя – весь в крови, а никакого ранения нет, но оказалось, что рядом кровь убитых и раненных сильно брызнула на него, или на земле, где он упал, была лужа крови. А его от взрыва контузило, и поэтому плохо слышал на одно ухо. Помню, когда я был маленький, то говорил очень громко, чтобы он мог меня услышать. Дед сказал, чтобы я говорил ему не громко, но с другой стороны, на то ухо, которым он слышал хорошо. Будучи ещё совсем маленьким, я, конечно, ещё не понимал, почему дед Павел не совсем хорошо слышит, но позже узнал – это следствие контузии на фронте.
Обстоятельства сложились так, что после плена и после окончания войны он с братом Дмитрием не смогли возвратиться в Карпаты, потому, что до тысяча девятьсот девятнадцатого года Закарпатье оставалось под властью Австро-Венгрии, а после того, до тысяча девятьсот тридцать девятого года в составе Польши, и граница туда была закрыта. Дед Павел, так же, как и его брат – мой двоюродный дед Дмитрий обзавелись семьями: дед Павел на Житомирщине, а дед Дмитрий в Киеве, а через годы наследники братьев, переехав сразу после Второй мировой войны по направлению на работу в Ирпень Киевской области, остались там жить постоянно.
Все эти годы братьев мучила ностальгия – тоска по их родине. Моя Мама рассказывала мне о том, что деда Павла нестерпимо тянуло в те места, откуда он родом – в Карпаты. Он хотел забрать туда всю свою семью жену и троих детей: Лену, Васю, Раю. Однако он так долго там не был. Нужно сначала поехать самому, посмотреть, как и что, – так рассуждал дед, и пустился в путь. Это было в тысяча девятьсот тридцать девятом году, сразу после того, как Западная Украина вошла в состав Украины и были ликвидированы границы.
Сердце наполнила большая радость, когда он снова увидел свой родной край высоких гор, отвесных крутых скал, быстрых бурных речек и водопадов. Идя и время от времени останавливаясь, он не мог насмотреться на родные ему горы, погрузившись в воспоминания о своём детстве и юности, о чём здесь всё ему напоминало. Думал также о том, как радостно его самого, а затем и старшего брата Дмитрия встретит родня – их большой род Масных. Точнее – он желал этого, ибо подсознательно брали сомнения, ведь он знал жестокие и дикие неписанные законы и традиции Карпатских горцев, и о чём ему напомнил Дмитрий. Но дед Павел в некоторой степени был фаталистом – он, как это не раз бывало, надеялся на хорошее и счастливое завершение добрых дел. Вот на полонине пасутся овцы и лошади, вон дальше шумит водопад. И всё другое, что видел и видит вокруг, вроде не изменилось. Но в сознании будто грызёт какой-то червь: хорошо ли меня примут? Такая мысль не без оснований, старший Дмитрий знает больше на фактах о здешней жизни. Припомнил, что в его краях, кроме того хорошего, что есть в людях – трудолюбие, сплочённость, храбрость и отвага, присущи также жестокость, зависть, жажда к наживе, дикие фанатичные традиции, правила и устои, длительное злопамятство, огромная мстительность, закон кровной мести. Напоминание брата Дмитрия пробуждало память. Он вспоминал жестокие разборки, кровавые поединки на топорах гуцулов, лемков по личным и бытовым вопросам, которые со стальным блеском в глазах, со звериной яростью привычно и очень умело, молниеносно орудовали топорами – острыми топориками с длинным прямым топорищем. Такие поединки чаще всего заканчивались гибелью. Топорики у гуцулов, лемков использовались для рубки деревьев, дров, защиты от хищных животных в горах, были предметом опоры при ходьбе по крутизне, потому и длинная прямая ручка вроде палицы, на которую опираются, а держатся тогда за железо, как за ручку. Кроме того, это личное холодное оружие каждого так же, как у кавказцев и азиатов длинные кинжалы. Здесь принцип жить и действовать общиной, – или ты свой, или чужой. Здесь живут по своим понятиям, и когда кто-то в решении своих вопросов в чём-то от них отошёл, или потому, что так сложились жизненные обстоятельства, то обратно в своё окружение не очень хотят принимать. Деда Павла подсознательно угнетали такие воспоминания и мысли, он старался настроить себя на позитив. «Так было всегда раньше, – пытался убеждать себя, – а сейчас двадцатое столетие и люди, наверное, меняются в лучшую сторону». Дед всё ходил, продолжая осматривать места своего детства и юности. Он родился в этом крае в тысяча восемьсот девяносто третьем году, – так было написано в новых документах. Но дед знал, что на несколько лет раньше. У него день рождения был на религиозный церковный праздник святых апостолов Петра и Павла. Поэтому его назвали Павлом, – прекрасное имя, как у святого апостола. Дед был из богатой, многодетной семьи и самым младшим среди своих братьев, причём намного младше за них. Был наиболее способным и успевающим в учёбе в Стрийской школе. Так, вспоминая своё прошлое и идя хорошо знакомыми горными тропинками, он вышел на край большой пропасти. Крепко держась за ветку ели, посмотрел вниз. Там с шумом проносился бурный поток и пенился вокруг камней, которые выступали из воды. «Всё здесь так, как и раньше», – подумал дед. Вернулся на знакомую дорожку, и через некоторое время, обойдя скалы, был уже возле речки Опир. В речках Опир и Стрий в детстве он, бывало, ловил рыбу. Считал удачным уловом, когда попадалась форель. Эта рыба могла быть разных оттенков, – блестяще-серебристая, темноватая буро-зелёная или красноватая, – темнее на спине и светлая снизу, и обязательно с более тёмными точками по телу.
Иногда заходил в колыбу с местным колоритом, так называется карпатский шинок, так как очень любил слушать виртуозную игру на скрипке, а также иногда некоторые гуцульские песни. А ещё вспомнил, как, бывало, в детстве, сидя вечерами под звёздным небесным шатром возле ватры, что на местном наречии означает костёр, вместе с одногодками слушал рассказы-были столетних дедов о карпатских мольфарах, исторические и бытовые были, приукрашенные местным фольклором.
Днём жаркое яркое солнце поднялось над высокими горами, а вершины гор окутывали, будто дымом, лёгкие тучки. Дед уже увидел свой большой дом и пошёл к нему. Вот по крутых тропинках верхом на лошадях разъезжают его старшие братья – гонят на пастбище баранов и овечек, и, конечно, как всегда будут охранять их от волков. По пути сюда он слышал от людей, что некоторым его родственникам уже перевалило за сто лет, но они при добром здоровье. Поэтому в семье Масных уже наверняка знали, что он придёт. Что здесь теперь и как, какая будет встреча?
И вот он увидел своего отца и старших братьев, и стоит теперь вместе с ними. Это встреча. Встреча после такой длительной разлуки. Но при этой встрече что-то нет того душевного тепла, которое бывает, которое должно быть в такие минуты. Дед в окружении своей родни, такой же крепкий и сильный, как они. И внешностью, кто больше, кто меньше, тоже похожи, – у деда Павла такие же широкие прямые усы, нос и лицо греческого профиля. Но похожи ли они духовно и по характеру? В большой дом, где жила родня, и во двор его не пригласили, что было очень плохим признаком. Хотя в некоторой степени это ведь и его дом. В разговоре выяснилось, что Павла и Дмитрия частично считали погибшими на войне, так как они довольно долго не возвращались домой. И поэтому всё их имущество их братья забрали, присвоили себе. А принимать младших братьев – значит возвращать их добро. Такие рассуждения были в его семье. Отец со своей стороны не хотел проблем и неприязни от старших сыновей.
– Почему тебя и Дмитрия так долго не было дома, почему вы с ним не возвращались сразу после окончания войны в тысяча девятьсот восемнадцатом году? – спросил отец Семён.
– Я имел контузию, в результате теперь плохо слышу на одно ухо, мы попали в плен, меня пытались расстрелять. Подробности долго рассказывать. Сложилось так, что я оказался на Житомирщине, в Радомышле, там женился Мою жену звать Елизавета. Имеем троих детей, – самая старшая дочка Лена, на год от неё младше сын Вася и наименьшая Рая. А Дмитрий тоже женился, живёт со своей женой в Киеве, у них дочка Поля. Так что имеете внуков.
Сделал паузу, ожидая, что скажет ему отец, так как по внешнему виду не было видно никаких изменений.
– Твой брат и ты на здешних девушках должны были жениться. У нас испокон веков так принято. Это ему известно, и тебе также. Всё было бы иначе, если бы вы раньше вернулись и женились на лемке, или гуцулке, даже пусть на бойковчанке, или уже хотя бы на венгерке. Но вы женились не на девушках из Галиции, Прикарпатья, Закарпатья, или бойковщины, – злясь, сказал ему отец. – И Дмитрий, и ты завели семьи не в наших краях, а у схидняков. А это, значит, выходит – ты уже не наш.
Дед Павел знал, почему так говорит отец. В Западной Украине так принято, что жениться парень или мужчина должен только на девушке, женщине из Западной Украины. Что касается женщин, – то так же выходить замуж за мужчину из Западной Украины. Но, когда по каким-то причинам женщине не удаётся выйти замуж вообще, или неудачно, то, чтобы не оставалась старой девой, или незамужней, то, в таком случае, можно выходить ей замуж за кого угодно, и, если в результате будут дети от чужака, то не имеет значения – дети будут с родственниками матери. Здесь уже по известному принципу: чей бы бычок не скакал, телёнок всё равно будет наш; хотя, может и есть исключения из этого последнего правила, но, наверное, только в теории. А как это будет в далёком будущем – кто знает?
– Так сложились обстоятельства, что ни у меня, ни у Дмитрия не было возможности после войны вернуться домой. На войне попали в плен, а границы в Западную Украину были закрыты. Как теперь известно, граница ликвидирована в тысяча девятьсот тридцать девятом году. Поэтому десятки лет не было возможности приехать.
Возможно, братья и отдали бы ему его часть имущества и комнат в их ранее общем доме, но их жёны, скорее всего, были против, и не дали им это сделать. Дед Павел видел и понял полностью ситуацию. Старшие братья им уже ничего не отдадут. Это они сами же и подтвердили, ибо жадность, овладевшая родственниками, для них была приоритетом, а не душевные родственные чувства. Но мой дед был человеком щедрой души. По характеру удался в свою маму, как и его брат, Дмитрий (к превеликому сожалению, я так и не спросил у деда, как звали его маму – мою прабабушку). Среди старших братьев дед Павел был, как белая ворона. Он не волновался из-за того, что его имущество родственники забрали себе. И, приветливо улыбнувшись им своей искренней доброй улыбкой, сказал:
– Я же ни на какое имущество, которое мне принадлежало, не претендую. Да, конечно, пусть всё остаётся вам. Одно лишь желаю, разрешите мне со своей семьёй переехать сюда, на родину, навсегда, чтобы я мог снова здесь жить, среди наших высоких гор. Ведь места здесь много. Я отдельно построю себе новый дом.
Старшие братья и другие родственники сурово тяжёлыми взглядами посмотрели на него и молча ушли. А отец Семён убедительно и твёрдо, с паузами, ответил:
– Нет… Ты знаешь наши законы… Ты мне больше не сын. – И, повернувшись, ушёл.
Чрезвычайно тяжело стало на душе после того, когда ему не разрешили поселиться с семьёй здесь, в родном крае. Дед Павел понимал, почему это так: в те времена, да и раньше, дома здесь строили из дерева. Всё, что во дворах, а также заборы, ограды – всё из дерева. Дерево брали и на дрова в зимний холодный период. Горные леса довольно скрупулёзно были распределены между всеми местными жителями, а, бывало, и в самих семьях. Из-за того, что что-то не так поделили, или нарушались договорённости, возникали жестокие конфликты, которые нередко заканчивались убийствами, разбоем с использованием ружей или гуцульских топоров. Кто же захочет разрешить ему взять часть деревьев, отдавая своё, для того, чтобы он строил себе дом? Здесь лес ценится больше денег. Поэтому, может, даже и не продадут. И где бы жила в это время семья, пока строился бы дом?
Немного постояв, дед Павел потихоньку пошёл поклониться к могиле своей матери и, в последний раз долго постояв там, а также в последний раз в своей жизни посмотрев на Карпатские горы, с огромной болью в душе отправился обратно на Восточную Украину.
Позже, через десятилетия, когда уже жили в Ирпене возле Киева, мы с моим младшим двоюродным братом, тоже Александром, как-то слушали рассказ деда о его поездке на родину. Брат спросил:
– А здесь что, разве хуже? Вокруг растут деревья, – можно сказать, живём в лесу. Птиц разных много.
В то время именно так выглядел с небольшими частными домиками город Ирпень, который привольно расположился на большой площади. Тогда тысячи вековых высоких деревьев – дубов, сосен, берёз, ещё не были срезаны проклятыми браконьерами.
– Нет. Здесь не то, здесь далеко не так, как там. В Карпатах намного лучше, – ответил дед.
– Ну, тогда Вам надо было наперекор им сделать по-своему – приехать туда и поселиться в Вашем крае. В конце концов, всё бы устроилось.
– Нет, нельзя… Убьют. – Объяснил дед.