Сегодня утром брился,
порезался,
«ё-о-о!» - подумал.
В начале этой недели, тоже утром (темно еще было), в соседнем дворе навстречу попалась маленькая девочка, примерно второклашка, - шла, несла в руке свой рюкзачок и горько плакала.
Не идет из головы.
Днем сегодня стоял у окна - смотрел на голую ветку клена, восемь лет уже звенящую под окном сухими «самолетиками», и мне тоже захотелось плакать. Просто так.
Помню, как горько плакал мой маленький брат, горько и по-детски чисто…. Мы нашли совенка, у которого была перебита лапка, принесли домой, поместили его в маленькой сарайке, принесли туда две миски, одну для воды, другую для еды, хотели его выходить. Мы без конца наведывались к нему и гладили ту его перебитую лапку. Совенок смотрел на нас кругло и выпукло…, мы гладили его по лапке и недогадывались, что причиняем ему ужасную боль. На третье утро вошли в сарайку и увидели его мертвым, лежащим рядом с двумя нашими мисками. Прямо на эти миски и повалился мой маленький брат и забился в рыданиях. Я стоял, словно лом проглотил. Я был на шесть лет старше моего маленького брата, я стоял и сглатывал…. И в другой раз горько плакал мой маленький брат…, - закончился фильм «Белый Бим Чёрное ухо», на экране телевизора появилось опустошающее «конец фильма», брат уткнулся лицом в подушку и снова затрясся. Родители долго не могли его успокоить. Мама гладила его по голове и говорила, что Бима не показали мёртвым, значит он жив. Гладила и говорила, что это кино, которое всего лишь в телевизоре, что всё придумано, что настоящий пес - она точно знает - жив и невредим! Я сидел каменным истуканом, бессмысленно смотрел то на экран, то на рыдающего брата, и сглатывал ком за комом. И, если бы в ту минуту, например, отец ткнул меня пальцем в спину и сказал «а ты, почему не плачешь?», я бы не выдержал, убежал бы куда-нибудь в свое укромное и вдоволь наревелся.
Сегодня мне захотелось плакать. Наверное, это нормально в моем возрасте, - в тишине с самим собой поплакать..., жене потом рассказать, - она жена-моя поймет меня.
И мне давно этого хочется. Почему, не знаю. Да хотя бы, наверное, потому, что вот утром порезался и «ё-о-о» подумал…, или потому, что облако, на которое только что смотрел, взяло да растаяло…, или из-за вот этой самой голой ветки, которую восемь лет раскачивало ветром под моим восьмилетним окном и качает сейчас, и ветром тоже каким-то восьмилетним..., или из-за настенных часов, которые без меня вчера остановились и в них стыл вчерашний день, а я пришел в мастерскую, завел их, подвел стрелки, качнул маятник и он как веслом стал отмахивать в прошлое…, или из-за фотографии, с которой смотрит на меня хрестоматийно нарисованный и все равно умный Пушкин, наш общий Пушкин…, - Пушкин, Пушкин, зачем ты так «убился»...!!!
И сегодня же утром, после «порезался - ё-о-о...», снова шел через тот же соседний двор, и навстречу теперь бабулька - несла мусорный мешок. Протянула в мою сторону свободную руку, как бы притормаживая меня, сказала:
- Ой, забыла, Сереженька, да?!
- Мишенька!
- Ой, прости, Мишенька! Всего тебе хорошего, Мишенька, всего тебе…!
Нажелала вдруг столько всего, что и не унести. Чтоб уравновеситься, взял из ее рук мешок и понес к мусорке (все равно по пути).
«Дай здоровья, дай здоровья…!» - вздыхалось вослед.
Когда мои пальцы разжались и мешок, полетев в пустой мусорный бак, громыхнул о его голое железное дно, над баком вдруг взвился когтисто-растопыренный, чумазо-шерстяной ком!!! От неожиданности я отшатнулся. Тут же за баками резко проскребла тормозами машина. Я посмотрел... Знакомый таксист опустил стекло, заулыбался, сказал:
- Сука-бл@дь - кота!!! Чуть не задавил…! Привет, на хоккей пойдешь?
- Нет, давление скачет, … привет!
- Ну, давай, выздоравливай!
Уехал.
В следующий раз надо бы ногой сначала по баку...
Ноябрь 2014