В доме номер семь на Секирной улице, в двадцать пятой квартире царила редкая гостья-тишина. Замок на двери висел как пришпиленный указ о казни. Во обеих комнатах, на кухне, в ванной было тихо, и казалось, что даже ветер не попадает в эту мертвую зону. А виной всему была мелкая бумажонка о продаже квартиры "в связи со смертью прежнего владельца". И квартира с ужасом ожидала нового хозяина.
А прежнего хозяина звали Дима. Было ему двадцать три года, он учился на филологическом факультете МГУ, слушал Doors и Led Zeppelin и встречался с девушкой по имени Катя. Катя была на год младше, любила поэзию и индийскую музыку для медитаций. А еще у нее был брат Антон. Антону едва исполнилось восемнадцать, он играл в андерграунд-группе на ударных и верил в Кришну, а читал в основном Хаксли, По и Кинга. Они-то и стали праотцами сообщества "Повешенный романтик".
Идея зародилась на кухне двадцать пятой квартиры в ночь со среды на четверг, когда Дима, Катя, которая жила у него уже месяц, и Антон, приехавший в гости и оставшийся до закрытия метро, сидели на кухне в три часа ночи и пили вино. Катя читала стихи Бродского, Антон время от времени прерывал её и проводил параллели между стихами русского поэта и текстами песен русских рокеров девяностых. Дима иногда брал гитару и наигрывал задумчивые мелодии. И вдруг, после Stairway to Heaven, доливая остатки кофе, Катя сказала:
-А было бы красиво, если бы и сейчас было что-то вроде "Бешеной собаки". Вот как у нас тут. Музыка, стихи, полусладкое вино, приглушенный свет...
-Ну так у нас и есть та самая "Бешеная собака". Чего недостает?-Недоуменно спросил Дима, дергая струны.
-Надо это расширять. Нас всего трое, а это так очищает, придает силы, образовывает, на крайний случай. Людей не хватает.
Дима всмотрелся в её глаза, но ничего не сказал. В ту ночь они посидели еще немного и разошлись спать. Утром Антон отправился домой, Катя-по делам, а Дима все обдумывал её вчерашние слова. Потом достал телефон и сделал пару звонков, выпуская клубы сигаретного дыма.
Вечером, когда Катя вернулась, дверь ей открыл неизвестный парень с мягкими рыжими волосами до подбородка, усыпанный веснушками.
-Привет. Я Олег. Меня Дима позвал, сказал, у вас тут какое-то сообщество, вроде как камерное. А ты, наверно, Катя?
Катя ошарашенно кивнула и прошла на кухню. Там уже сидели два паренька и одна девушка, и с жаром спорили о чем-то в полголоса, жестикулируя сигаретами. Катя вышла с кухни и прошла в гостиную, где застала уже знакомого ей Олега, двух девушек и Диму. Они слушали Beatles на старом виниловом проигрывателе.
-Дим, а что происходит?-Спросила она, мягко улыбаясь.
-Я реализую твои мысли. Ты вчера сказала-и вот, первые последователи нашего мини-учения. Эти господа-начинающие писатели, и мне кажется, тебе с ними будет интересно.
Он усадил Катю на диван, и Олег спросил её.
-Что скажешь о Набокове?
Так состоялось первое, еще не полное собрание общества "Повешенный романтик", которое вскоре стало центром богемной жизни. Дима приводил начинающих писателей, Антон-молодых музыкантов, по рекомендациям Кати приходили художники и поэты. Вскоре все стали приносить что-то "подарить" или "оставить на хранение", и квартира обрастала картинами, книгами, дисками. Иногда Кате перепадали платья ручной работы, Диме отдали старую электрогитару, которую Антон уволок в свою группу. На собраниях пили вино, виски и коньяк, говорили вполголоса, всегда играла музыка с винила, а на кухне могли играть вживую. Все много курили, и в квартире клубился легкий туман, который в сочетании со слабым освещением создавал весьма интимный уют.
Спустя полгода такой жизни Дима объявил решительный перерыв.
-Для приведения в порядок помещения.-И устроил крупный переворот.
Гостиная превратилась в смесь библиотеки и салона. Одну стену занимал длинный зеленый диван со множеством разномастных подушек и пледов, над ним располагались полки с книгами. Напротив дивана на стене висел телевизор, завешенный красной тряпкой, под ним стоял столик с проигрывателем, а дальше в обе стороны-стеллажи, где нижние две полки занимали пластинки. Все остальное принадлежало книгам. Третья стена была увешана сначала плакатами, потом, прямо поверх них-картинами, причем картинами членов "Романтика". Балкон и окна были завешены зелеными и синими полотнами, причем и в комнате, и на самом балконе, что не давало ни единого шанса выйти на яркий свет. Около дивана стоял старый, принесенный с мусорки и починенный Димой торшер, испускавший бледный золотистый свет.
На кухне стоял круглый стол с кучей пепельниц и зеленой лампой, а стены были белыми и чуть шершавыми. Над рабочей частью они были исписаны фразами классиков и афоризмами, а стена у стола осталась чистой-для высказываний гостей. На широком подоконнике лежал матрас, одеяло и несколько подушек, а окно было забрано персиковым полотном. Но лучше всего преобразилась спальня.
В ней больше не было ни кровати, ни шкафа. Лишь настенные шкафчики по всему периметру комнаты, обои в японском стиле, темно-розовый бархат на окне, а на полу-восемь матрасов в жутком беспорядке, все застелены. В углу-куча одеял и подушек. На это Диму с Катей сподвигло то, что многие друзья обзавелись хоть каким-то транспортом, и часто оставались ночевать.
Так началось существование того "Повешенного романтика", каким его знали почти все творческие люди города. Приходили уже не только знакомые Димы и Кати, но и совершенно незнакомые лица, услышавшие об обществе на выставках, лекциях. Многие, встречавшиеся в двадцать пятой квартире, влюблялись и женились. В гостиной, под виниловый звук, сыграли три свадьбы, в том числе Катину с Димой. "Романтик" становился семьей для каждого, кто переступал порог диминой квартиры.
А потом он умер. Попал в аварию, месяц пролежал в коме, и умер. На похоронах были все члены общества, каждый положил в его гроб книгу или диск, или написаные от руки стихи. Антон со своей группой играли на поминках, все пили вино и виски, и вспоминали светлого, чистого человека, подарившего миру три года ничем н езамутненного счастья.
Теперь двадцать пятая квартира тонула в тишине. Когда Кристина открыла дверь, ей показалось, что в воздухе висит какая-то тоска и одиночество, которое не получится не выветрить, ни вымыть. Она осмотрела квартиру. На стенах на кухне были написаны странные фразы, вроде такой: «Мертвые тянут к нам свои руки , принимая нас за своих братьев». Повсюду ьыли следы богемной и веселой жизни.
Когда она покупала эту квартиру, она уже знала о её прошлом. Потому и продала все свои драгоценности, старую квартиру на окраине и машину. Она хотела жить именно здесь, в квартире, где зародился «Повешенный романтик». Она задвинула тяжелые мрачные шторы, создавая в квартире искусственную полночь, села на диван, закурила и достала телефон.
-Алло, Макс? Привет. Помнишь, ты говорил про какого-то своего друга музыканта, который играл на похоронах? Так вот, как думаешь, он будет рад вернуться туда, где все начиналось?
Через два часа в дверь позвонили. На пороге стоял Антон.