За стерильно прозрачным стеклом операционной комнаты сто шестого медицинского пункта синело небо. Золотая звезда Эльна уступала место на небосводе Серебряной звезде, а за изрезанными крышами домов триста пятидесятого сектора медленно выплывал красноватый краешек Железной звезды.
Вечерний ветер гремел металлическими листами облицовки, такой же стерильно белой, как и весь остальной медпункт, и лицо оперируемой женщины. Старая медсестра накладывала швы грубой нитью, не щадя живого мяса. Робот-хирург тихо попискивал, сканируя состояние пациентки. Его оператор, молодой интерн, был едва ли не бледнее дамы на операционном столе и уже основательно сожалел о выборе профессии.
Когда он шёл учиться на гинеколога, ему никто не говорил, что в первые же дни придётся выскребать из беременной девицы заживо гниющий кусок мяса - ещё не младенец, но уже не эмбрион. Попытка вызвать искусственные роды увенчалась их остановкой, и живот девушки пришлось резать наживую. Итог в виде синюшного, гноящегося и шевелящегося урода заставил нервно охнуть даже старую Тару. Естественно, мать дитя не увидела - робот сделал ей наркоз, начисто вырубающий роженицу.
- Вельс, зашила. Что у тебя?
- Нормально. Всё чистенько. Рожать сможет. - Дрожащим голосом сообщил гинеколог. - Ещё чуть-чуть и пришлось бы живых хирургов привлекать.
- Закрывай операцию. - Тара переложила шевелящий плод на автостол и ткнула кнопку переработки. Устройство тихо зашуршало колёсами в сторону биореактора. - Девчушку в отдельную палату переводи. Сразу. А то заклюют.
Кесса открыла глаза в мягких красноватых сумерках Железной Звезды. В животе было пусто и больно, совсем, как в душе, ищущей и мечущейся в поисках кого-то ушедшего. Медленно всплывали из памяти отрывки прошлых дней. Доктор Варри, что-то говоривший об Эмилии и предназначении. Жрец из Храма, убеждающий немедленно отправляться в больницу.
Разве могла богиня семьи и детей потребовать убить чадо в чреве? Нет, конечно. Но могла ли она дать инструменты для его убиения? Нет.
Кесса всхлипнула. Боль телесная сплеталась с душевной, давила и выворачивала настолько, что мысли о самоубийстве выглядели заманчивым обещанием. Как могла Всеблагая допустить мучительную смерть младенца прямо в утробе матери? Как могла Любящая мать позволить случиться тому, что произошло? Испытание ли это на сомнение или верность? Кем вошла бы Кесса в чертоги Богини? Рыдающим призраком с гнилым трупом на руках или прекрасным духом, сияющим светом самоотверженности? Теперь этого уже не узнать.
Кесса попыталась встать и в слезах обрушилась обратно на жёсткую койку, выгибаясь в неестественную позу.
- Тише, швы разойдутся. - С соседней койки приподнялась девушка. Такая же, судя по всему - низ живота перемотан, под глазами лиловые круги от слёз и бессонницы. Короткие русые волосы растрепались, узкое бледное лицо искажено печатью горя.
- Ты кто?
- Меня Эми зовут. Тоже… На позднем сроке. Сбой в формировании мозга.
- Понятно. Больно. - Кесса с трудом приняла безопасную позу, скуля от боли. - Эмилия нас покинула, наверное.
- Не знаю. - Прошептала Эми. - Мне кажется, что она всё это подсказала врачам, чтобы не мучились. Ни мамы, ни дети.
- Я не подумала об этом.
- Когда бы ты думала? Ты только проснулась. Потом обо всём подумаешь.
Кесса промолчала, глядя в белую стену. Не идеальную - покрашена она была обильно и небрежно. Сухие капли краски портили ровную поверхность, на них скапливалась сероватая пыль. Казалось, что это застывшие в стене слёзы.
Сейчас она бы с удовольствием вернула время назад на пару дней, чтобы предложить самой себе выпить яду и не мучиться.
- Жизнь - величайшая ценность. - Снова заговорила Эми. - В шестой строфе пятьсот одиннадцатой сарги сказано: «Тот благ, который из двух умирающих спас одного. Тот благословенен, что из двух умирающих спас обоих. И тот презренен, что из двух умирающих никого не спас, но добил обоих».
- Ты мысли читаешь? Помолчи! - Всхлипнула Кесса.
- Нет. Прости. Я просто вспомнила. А ещё там было: «В чертоги не войдут те, что живого убили, но войдут те, что пропустили вперёд страдающего или в муке болезной изнывающего беспомощного». Кесса, у тебя есть шанс всё исправить и вернуть, как было.
- Какой? - Она взвилась, даже не обратив внимания на то, что Эми знает её имя.
- Ты же конструктор нейронных сетей, верно? Когда тебя выпишут, переезжай жить в шестьсот шестнадцатый сектор. Там есть старое здание. Оно вечно закрыто на ремонт. Так вот, слева - святилище Трёх звёзд. Рядом с ним каждый вечер проводит службу семья Фальксов. Очень влиятельные люди, имеющие доступ к разработке пространственно-временной Схемы. Ходи на их службы и потихоньку знакомься. Обещаю, они помогут.
- А чего сама не обратишься? - Поинтересовалась Кесса.
- Я уже участвую в разработке Схемы. Но через меня ты не сможешь попасть в группу. Нужны Фальксы, они всё решают.
Кесса откинулась на подушку, слегка улыбнулась появившейся призрачной надежде и почти сразу провалилась в глубокий сон.
Утром приходили секторальные мастера. Поздняя диагностика генетического сбоя была событием нетривиальным, и расследование требовало их личного контакта с роженицей. Почему метасистема домашних анализов не смогла определить неадекватное течение беременности? Почему репродуктивный отдел не дал назначения по стандартному инструктиву, а выдал материалы и план предродового периода второго, а не первого уровня допуска? Почему-почему-почему? Ни одного слова о том, как ей тяжело и была ли она согласна это сделать. Кессе хотелось забиться в угол и исчезнуть, избежать унизительных вопросов и этих взглядов… Осуждающе-жалостливых, словно только она виновата в случившемся.
Потом короткий разговор с психологом, изо всех сил скрывавшей свою неприязнь. У Кессы все нервы оголены, вся душа, как открытая рана - она каждой клеточкой ощущала брезгливость немолодой эльнарки. Поэтому, как только та ушла, пациентка дала с мультифона запрос на замену специалиста. Низкую оценку ставить не стала - незачем зло плодить, мир и так мерзок. Почитать о переживании горя можно и в Инфранале - там тысячи блоков с соответствующими статьями, а выговориться всё равно кому-то надо.
И она, наплевав на запрет врача, всё-таки вышла в коридор. Беременные поймут, все бабы в этом плане одинаковы и, в сущности, имеют эдакое телепатическое поле. В его рамках они ощущают друг дружку и зарождающуюся жизнь в себе и других, эту тихую потаённую радость. А ещё они поймут потерю Кессы. Помогут оплакать, пережить, поверить в свои силы. Ведь все понимают, как это тяжело терять родных не по своей воле.
- Заживёт - ещё родишь. - Пузатая девица в махровом халате смачно отгрызла кусок яблока и погладила себя по животу. - Если Эмилия даст, конечно.
- Даст. - Кесса отрешённо уставилась в окно на металлическую паутину тротуаров и шоссейных гравилент. Коридор с белыми плиточными стенами и квадратными окнами без подоконников напоминал стереотипную тюремную «аллею смерти», какой её изображали в видеокнигах.
- Она и обычным убийцам не всем даёт право рожать. А таким, как ты - вообще не факт.
- Каким таким? - В голосе Кессы скользнули нехорошие нотки.
- Ну тем, у которых животик заболел и они передумали на какой-то там неделе.
- Ты дура? У меня там гноилось всё!
- Не может ребёночек гноится, он чист от природы. Сама виновата. Нечего было ноги раздвигать, когда залетела. Все прекрасно знают, что это от семени гной в ребёнке.
Кесса впервые в жизни обнаружила, что ей нечего ответить оппонентке. Горло перехватило от обиды, злости и изумления такой наглостью. А дева, догрызла яблоко, выкинула огрызок в окно и больно ткнула мокрым пальцем в область заживающего шва.
- Мы-то знаем, чем ты ребёнка довела. Специально травила, чтоб не рожать, а сейчас больной прикидываешься. Чтоб у тебя всё там заросло, мразина!
Кесса молчала, не зная, как реагировать на такую дикую клевету. Малыш был желанным, его ждали, готовились к рождению. Но в какой-то момент в маленьком тельце что-то пошло не так и он начал заживо гнить в материнской утробе. Несколько дней - и радость сменилась горем.
- Твой тоже сгниёт. - Ледяным тоном бросила она в спину уходящей девице. - И ты сдохнешь. И когда в чертогах Эмилии тебя с твоим отродьем швырнут в казематы клеветников, будешь там палачам рассказывать, от чего ушёл мой Рель. А он тебе раскалённых гвоздей будет в глотку накидывать!
- Заткнись, тварь. - Пузатая притормозила и обернулась. Её лицо было искажено злобой. - А то врежу по швам, чтоб твоя гнилая матка выпала. Я хотя бы не убивала своего ребёночка! Не мне мучиться в казематах. Я мать! Я - святая!
Кесса хотела сказать, что святость и клевета вещи несовместимые, но её перебила появившаяся непонятно откуда Эми.
- Зачем ты с ней разговаривала?
- Что?
- Они нас никогда не поймут. А вот эта вообще работает в школьной прачечной. Её туда определили по индексу умственного развития. Допуск на роды ей с натяжкой дали, и то третьей степени - с учётом хорошего здоровья. Всё, что она понимает - это то, что после родов ей в коммунарии до трёх лет жить, а потом интернат для маленького, если индекс интеллекта будет выше маминого.
- Я не знала… - Кесса беспомощно опустила руки. - Я бы промолчала. Почему ей Эмилия дала малыша, а у меня забрала?!
- Ты не можешь всего знать. - Мудро заметила соседка по палате. - Её малыш и она тоже - они нужны миру. Должен же кто-то деткам носочки стирать, убирать грязь, сортировать мелочи на заводах. Не заниматься же этим гениям или талантам - они полезны в другом, а по итогу все помогают друг другу. У твоих потомков наверняка особая судьба. Может быть, Рель не мог выполнить нужную функцию.
- Мог бы. Наверное. Не знаю. Лучше поверю тебе. - Прошептала Кесса сквозь слёзы. - Знаешь, так хочется тебе верить. От этого так светло на душе становится.
«Закрыто на ремонт» гласила надпись восьмилетней давности на изрядно покоробленном металлическом листе. Слева от недостроенного здания виднелся вход в святилище Трёх Звёзд. Обычная клёпанная дверь в многоэтажной коробке.
Кесса неуверенно направилась в её сторону. Низ живота слегка кольнуло, но боль быстро ушла. Месяц после выписки - и не зажила пока только душевная рана. Эми умела утешать, но она была инженером, а не психологом. А те, что присылались медицинскими службами, либо не имели опыта работы с абортницами на таком сроке, либо испытывали от общения с ней не лучшие чувства. Это отражалось на их работе, что привело к добровольному отказу пациентки от психологической помощи, а также двум дисквалификациям врачевателей душ со стороны системы автоматического профессионального ранжирования.
Девушка вздохнула, нервно отряхнула подол длинной юбки и вошла в храм.
Церемония шла уже некоторое время. Семейство Фальксов из семи эльнаров не слишком выделялось среди пары десятков прихожан. Они узнавались только по своей сплочённости, ничем не отличаясь от остальных верующих. Одежда средняя, купленная в массовых магазинах. Простые расцветки, у женщин удобные платья до колен. Стоят тихонько, молятся, никому не мешают. Кесса встала с противоположной от них стороны и тоже зашептала молитву. Толстый жрец проповедовал красиво, с выражением и мягкой жестикуляцией.
- Святая Эмилия сказала: «Золотая Звезда дарует жизни, Серебряная Звезда - судьбу, а Железная забирает души. И тот, кто взглянул за Черту, на раскалённые просторы царства железа, уже никогда не будет прежним».
Кесса коснулась рукой низа живота, где разливалась тягучая, жаркая боль. Такая же, как в её душе. Ей показалось, что эти самые просторы звезды смерти переместились в неё и устраиваются поудобнее.
- И нам ли, смертным созданиям, рассуждать о воле Эмилии? Известно, что она даёт каждой душе испытание перед смертью. Тот, кто прошёл его, будет радостно жить в Её чертогах, а тот, кто провалил - отправится в казематы. И его кара будет равнозначна провалу. Так стоит ли нам строго судить тех, кто убивает не по воле Эльна или в честном сражении за жизнь свою, а по прихоти? Воля Эльна - это воля Эмилии, закованная в железные инструктивы и законы, она записана в юстициариуме Архитехнолога и являет собой совершенство порядка. Сопротивляться воле Эльна, значит, сражаться против воли Всеблагой, проваливать своё испытание. Любящая не будет поворачивать оружие воинов своих против детей её, но только в качестве испытания. Таковое ещё нужно заслужить.
Кесса стиснула зубы. Боль усиливалась, по внутренней стороне правого бедра побежала тёплая капля. Девушка привалилась к прохладной стене. Не хватало ещё начать знакомство с Фальксами с проблем со здоровьем.
- И встаёт вопрос - жалеть ли убийц, не имеющих жетона армии Эльна? Прощать ли тех, кто убил по незнанию или по ошибке, поддержать ли того, кто убил солдата Эльна, защищая свою жизнь? Для первых смертей есть система профессиональной ранжировки и мы денно и нощно благодарим Всеблагую за её бесперебойную работу. Но нет прощения убийце невинных, нет жалости к отступнику, убившему солдата, ибо провалили они испытание своё. Перед смертью им должно каяться и принимать уход с именем Богини на устах, тогда они могут попасть в Чертоги…
Глаза застила темнота. Последним звуком для Кессы была не проповедь, а звук сирены медбота за дверью - очевидно, мультифон совершил автоматический вызов, как только состояние хозяйки показалось критичным сенсору медицинской метасистемы.
Она очнулась дома. Словно и не было никакого позднего аборта - сквозь неплотно прикрытые жалюзи доносились звуки с улицы - переговоры, чья-то ругань, музыка. Мягкий белесый свет Серебряной Звезды пробивался между полосок пластика. Откуда-то отчётливо шёл запах жареного мяса. Она знала этот запах и рецепт - именно его обожал и всегда готовил муж.
В сердце засвербила робкая надежда, что прошедшие месяцы были кошмарным сном, и она по-прежнему с малышом, её любимый Лир не оформил развод, пока она лежала в больнице, а через пару минут он войдёт в комнату и они вместе посмеются над такими шутками разума.
Но попытка встать отозвалась режущей болью, а взгляд выхватил пустую стенку. Всего полгода назад вдоль неё стоял книжный шкаф и несколько тренажёров Лира. А когда она вернулась из медпункта, стена и ещё пол-блока были пусты. Только на кухонном столе лежало решение автоматической судебной системы о разрыве брачного договора по причине невыносимых страданий мужа.
Невыносимые страдания жены не были отражены в списке причин развода даже в обтекаемой форме «И по иным мотивам».
Тем не менее, именно сейчас дома был кто-то ещё и жарил мясо. Прикинув, что в лучшем случае её накормят, а в худшем - убьют, исполнив текущую голубую мечту, девушка решилась окликнуть таинственного незнакомца.
- Эй, кто в моём доме? - Голос прозвучал предательски тихо и хрипло.
Шевеления со стороны кухни затихли. Кесса попыталась свернуться комком, но от одного движения резво передумала и вытянулась в напряжённую струнку. Как ни странно, полегчало.
- О, вы проснулись. - Радостно сообщил мужской голос со стороны подушки. - Ничего не болит?
- Болит. - Пискнула девушка.
- Секунду, перепрограммирую бота…
Послышалось какое-то шуршание, мягкое стучание по клавишам хозяйственного робота.
- Ну вот, медицинский модуль загрузил. До врача ему далеко, но уколы, клизмы и прочую мелочёвку сделает. Сейчас, например, обезболивающее.
- Мне диагноз поставили?
- У вас с внутренним швом проблемы были. Уровня программного обеспечения мобильного медбота хватило для нужной помощи. - Мужчина всё никак не появлялся в поле зрения. - Я вызвался побыть немного с вами, пока всё заживёт. Блок под видеонаблюдением, разрешение со стороны администрации получено. Конечно, стоило нанять сиделку, но у меня как раз отпуск. Имею право немного поделать добро симпатичной девушке.
- А сам-то кто? - Кесса всхлипнула, вздрогнула от укола. Боль стала затихать. - Например, меня зовут Кесса.
- Знаю, но всё равно очень приятно. А я Роман. - Он наконец прошёл в видимую часть комнаты, оставаясь спиной к девушке. Видно было только, что у него забранные в хвост белокурые волосы чуть ниже плеч, средний рост и подтянутая спортивная фигура. - Вы недавно переехали?
- Нет.
- Странно. Блок полупустой.
- От меня муж ушёл.
- Прямо взял и ушёл? - Хмыкнул Роман, разворачиваясь к ней. На лицо он оказался самым обыкновенным - ни ангельской красоты, ни невероятного уродства. Парень, как парень - даже пара прыщей на носу намечается. - Нет, Кесса, на мегеру вы пока не тянете. Хотя, всякое может быть.
- Я убила своего ребёнка. - Просто сказала она.
- Тогда почему не дисквалифицированы?
- Поздний аборт. За это не дают дис.
Повисло молчание.
- Скорблю о вашей потере. - Тихо сказал он. - Извините, что затронул эту тему.
Кесса застыла. За все эти месяцы он был первым, кто сказал ей самые нужные слова. Система профессионального ранжирования по индексу интеллекта обрела для девушки новый глубокий смысл, ведь перед ней стоял высокопоставленный инженер Технариума, один из легендарных разработчиков схемы пространственно-временной модификации - сам Роман Фалькс-младший.
- Я… Очень тронута. - Она с трудом подбирала слова сквозь слёзы. - Спасибо. То есть, я конечно же вас прощаю.
Дальше всё было словно в тумане. Она рассказала ему всё. Про беременность, про больницу, про то, как ночами молила Эмилию взять Реля в хороший Чертог, ведь малыш ещё никак не нагрешил. Как от безысходности, сидя в полупустом блоке, сжигала на мультипечи семейные фото и детские вещи, и представляла, что всё это уплывает дымом в чертоги Всеблагой, к Релю. Даже про советы Эми в пылу эмоции рассказала. Он слушал, иногда задавал вопросы, гладил её по руке и вытирал слёзы с заплаканных щёк девушки.
Серебряная Звезда стремилась к краю горизонта, словно избегая встречи с Железной Звездой. В бесконечных сотах жилого метаквартала триста пятидесятого сектора двое говорили не о любви, а о смерти и предназначении.
Роман собирался уходить. Он ловко загружал свои немногочисленные пожитки в вакуумные мешки. Транспортный бот тихо жужжал у двери квартиры, дожидаясь клиента. Оправившаяся и взбодрившаяся за неделю совместной жизни, Кесса сидела на софе и грызла цукаты.
- Как думаешь, я смогу за пару месяцев повысить квалификацию до Схемы? Эми говорила, что моего уровня может хватить.
- Эми была неправа. - Роман нехотя затолкал первый пакет в грузовой отсек бота. - Твоей квалификации, Кесса, недостаточно для участия в проекте, иначе тебя бы уже туда перевели.
- Тогда что мне делать?
Она отложила пакет со сладостями в сторону. Ну да, наивно было полагать, что удастся нахрапом попасть в проект, куда не все разработчики высшей квалификации приглашаются. Разочарование от этого не становилось менее болезненным. А она-то рассчитывала, что ей удалось заполучить союзника в маленьком плане по возвращению Реля…
- Идти дальше. - Улыбнулся он. - Ты прекрасный инженер, такие специалисты нужны Эльну. А ещё ты очень красивая и хорошая девушка. Я уверен, что если бы Рель мог хоть на минуту выйти из Чертогов Эмилии, он спустился бы сказать тебе, чтобы ты классная мама.
- То есть, Эми соврала мне?
- Нет. Давай прикинем, что у тебя было?
- Дом, любящий муж, работа, Рель…
- Мы в твоём доме, работы тебя никто не лишал, а муж и ребёнок… В храме мы тебя ждали, чтобы подтвердить профессиональные и внешние данные - мало ли в чём могла ошибиться Эми. Правда, никто не думал, что твоё появление будет таким, хм… кровавым. Твоё дело и психограмма мне понравились, а неделя личного общения только укрепила приятное впечатление. Я вчера уже всерьёз обсуждал с отцом твоё участие в другом проекте.
- В каком? - Кесса нервно вцепилась в пакет. Её не волновали никакие идеи, кроме Схемы, но раз она получила отказ, значит, есть смысл соглашаться на что-то параллельное. Если она там проявит себя лучше, чем обычно - повысят ранг и точно переведут на Схему. Если уж на то пошло, ради второго шанса родить Реля она бы даже под этого Романа легла. Он конечно не красавчик, да и романтики в нём маловато, зато имеет нужные связи.
- Этот проект называется «моя жена». - В его зелёных глазах заплясали смешинки. - Очень серьёзная задача для очень умной женщины. Не каждая способна запрограммировать тайминг домашнего бота на полный цикл и вместо хозяйства, вести умные беседы об особенностях реакции синапсов на перегрузки в сетях биологических и искусственных. Помимо бесед в обязанности жены входит уход за своей внешностью, нахождение личного хобби, общение с друзьями, хорошие показатели на работе, а также совместное воспитание наших детей. Соответственно, муж и сын у тебя снова будут. Всё вернётся, Эми не соврала.
- Эээ… Я не знаю, хочу ли я детей. - Кесса нервно дёрнулась. Ну вот, накаркала. Впрочем, с места супруги тоже можно попробовать поучаствовать в эксперименте, хотя бы на правах подопытного кролика. Только вначале убедиться в серьёзности намерений. - Проект звучит интересно, но я не знаю. Ты не шутишь? Я такого юмора не пойму.
- Не шучу. - Он подошёл к софе, наклонился над сидящей девушкой и нежно коснулся её руки. - Ты на фото в анкете очень красивая. А в жизни такая, что я, похоже, влюбился. Поверь, ни за одной незнакомой женщиной я бы не поехал домой её лечить. А за тобой отправился. И не жалею.
- Я тебя знаю всего неделю. - Вздохнула девушка. - Знаешь, давай так. Поживём раздельно, пока я на ноги встаю, а там решим. Ты не подумай, я не чёрствая и не отказываю… Я не понимаю, почему эльнар такого ранга хочет меня в жёны. Через неделю знакомства. Я же не школьная прачка, чтобы верить в чудеса.
- Понимаю. - Улыбнулся он. - Школьным прачкам в этом плане, кстати, очень повезло - они все свои достижения и неудачи могут свалить на что-нибудь мистическое. А нам приходится руководствоваться исключительно материальными аспектами бытия. Мне пора, а то бот улетит без меня.
Он легонько коснулся губами её лба на прощанье. Кесса отрешёно наблюдала, как бот плавно приподнимается на антиграве, покачивается, выверяя баланс, выпускает короткие крепкие крылья и исчезает в транспортном канале.
В одном Фалькс был прав - если бы хватало умений, её бы и так взяли в проект. А большинство разговоров про жён и новых детей через неделю знакомства выглядит правдоподобно исключительно в старшем школьном возрасте. Поэтому, единственное, во что она верила в начинающихся отношениях - это в наличие у Романа хорошо оплачиваемой работы и высокого социального статуса.
Через два года на свет появился белокурый и зеленоглазый малыш. Кесса не отходила от него ни на шаг, панически боясь, что судьба отберёт второго ребёнка. Она не смогла назвать его Релем, ведь тот малыш уже был в Чертогах. Роман подсказал другое имя - Рионар. На древнеэльнарском оно означало «вовремя явившийся», и как нельзя лучше подходило малышу, который явился на свет тогда, когда мать уже потеряла всякую надежду.
Кесса смирилась с тем, что её не допускали к Схеме, в конце концов для Эльна будет больше пользы, если каждый останется на предназначенном ему месте. Но она даже не догадывалась, что респектабельная и благонадёжная семья Фальксов имеет способности к запрещённой магии, относится к тем, кого называют «дети Спящей». Не подозревала, что Роман тщательно скрывает от всех свой дар предвиденья и точно знает, к чему приведёт успешное завершение желанного ею проекта.
В материалистическом Эльне не было места паранормальным явлениям. Магически одарённые отправлялись в дома душевной скорби, где их превращали в живых мертвецов и отправляли в биореактор. Семейство Фальксов умело маскировать свои таланты, из поколения в поколение передавая знания алгоритмов систем обнаружения. Высокопоставленные инженеры хитро саботировали разработки более совершенных поисковых алгоритмов, оставляя для себя лазейки.
Когда Эмилия снизошла к Архижрецу Храма, чтобы передать первые чертежи Схемы, у Романа было видение войны. Жуткий и кровавый разгром чужого прекрасного мира.
Он долго решался, делая самый сложный выбор в своей жизни - между Эльном и незнакомым измерением. В итоге, всё же поклялся не допустить крови и противодействовать разработкам Схемы, внутренне смирившись с тем, что лучше быть чадом Спящей, нежели верным слугой Всеблагой, готовой уничтожить целую планету с невинными жителями.
Но один Фалькс не мог полностью саботировать всю работу по созданию портала, призванного открывать двери в новые измерения. Он мог только задержать реализацию проекта. Ведь жуткий сплав технологий и запрещённой магии, вытягиваемой вместе с жизнью из несчастных «детей Спящей» создавался не для простых прогулок. Эльн наращивал мощь, из шахт и рек вытягивались последние капли ресурсов. С заводов выходили и становились в ангары сотни тысяч единиц боевой техники. И даже без провидческого дара можно было догадаться, что эльнары придут в новые миры не с букетами роз.
Всё, что удалось Роману - это оттянуть момент грядущего побоища на 25 лет, отстранив от Схемы ключевого разработчика - Кессу. Он заставил её поверить в его любовь и искреннее желание вернуть ей сына. Для себя он обрёл любящую семью, о которой мечтал и какое-никакое душевное равновесие. Он был уверен, что Кесса плюнет на всё ради долгожданного малыша, и не прогадал. Родив Рионара, она забыла о своём желании повернуть время вспять.
Но дар всё-таки подвёл инженера Технариума.
Ровно через 25 лет генерал Рионар Фалькс поведёт через портал Схемы танковую армию Непобедимых Эльна. Он вступит в бой в одном из самых опасных измерений Вселенной, и станет легендарным героем. И своей славой он затмит проигрыш отца, вступившего в игру самих демиургов.