Самодельцы-погорельцы

               

     Отпуск! Что может быть прекраснее летнего отпуска?! Отдохнуть от рабочих будней, забыться от мирской суеты, расслабиться по мере возможности, и как все нормальные люди повисеть в гамаке пивком теша организм. Люди едут на юга транжиря честным трудом заработанные деньги, их не утомляет тряска в поездах, пересадки, вокзальные тусовки. Всё это ради того, чтобы увидеть массу солёной воды! Прокоптиться до мозга костей, под раскалённой сковородой полуденного солнца висящего над морем, где лето душное и знойное, и даже ночь не приносит отдыха перенапряжённым нервам. Сходить на пляж на людей посмотреть, себя показать, перешагивая через распростёртые тела и стараясь ни на кого не наступить. Загоревшие и облезшие, голые и при полном параде, пузатые и тощие, красивые и не очень, волосатые и кривоногие, стройные и так себе – словом на любой вкус. Раскалённые солнцем улицы, кажется, отдают назад весь дневной жар, и пешеходы, еле волоча ноги обливаясь липким потом, поглощают кубометры пресной воды. Или, проще говоря: поехать на юга наверстать, как говориться распущенное. Самый долго запоминающийся отпуск, когда потратили максимум, а приобрели минимум. Может я и похож на дурочка, но свои кровно заработанные «баксы» пускать на ветер не собирался. Всё гениальное просто – солнце везде одинаково. Зачем куда–то ехать, когда всё рядом: река, прекрасные места, базы отдыха. Всё, что твоей душе угодно!               

     В июле лихих девяностых выпал у меня отпуск и, не изменяя своим принципам,   а жизнь дана, чтобы получать удовольствия, я со своим семейством поехал отдохнуть к любимой тёще в деревню. Как уважающий родителей своей жены – зять, я конечно с собой привёз!.. за что получил одобрение от тестя! Хорошо отметили встречу, угомонившись аж с первыми петухами.               

     Как сказал генерал Деголь: «Обстоятельства выше нас». Утром сработал закон подлости – деньги есть, а взять негде! В деревне, как назло – шаром покати, даже спиртопродавцев нет! Мать моментально среагировала разрядив обстановку и достав средних размеров бочонок завела пиво. Правильно гласит народная мудрость, что женщина не знает, как забить гвоздь, зато точно знает где! Она у меня мастерица по части хороших настоек – золото тёща! Бывало такую брагульку сварганит в магазин ходить не надо, у каждого сыра своя история у каждой истории свой рецепт. Вот только одна загвоздка – неделя выдержки. Тестю легче, он хоть и на пенсии, а подрабатывал, какое–то отвлечение. А у меня в глазах светилась смертная тоска, и на лице появился нездоровый румянец, проще сказать – оползень всего организма. Деревенский мужик занимается тремя вещами: либо Богом, либо водкой, либо женщиной. Я коротал время, помогая по хозяйству, а вечером с тестем рыбачили, река рядом. Одним словом – ждём–с!

     В пятницу мне улыбнулась удача, и я улыбнулся ей! Я был счастлив, как крыса на сырном заводе. Тесть пришёл с работы в приподнятом настроении. Наскоро перекусив, порадовав микрофлору своего желудка, он весело произнёс: «Дело будет!» Хлопнул в ладоши и, потерев друг о друга мозолями, позвал меня с собой, по дороге исполнив загадочное балетное па! Подойдя к сараю, залез на чердак и крикнул: «Принимай!». Я стал складывать в кучу какое–то барахло: бачок, ведро, порепанный шланг, что–то ещё… А вот, когда я держал змеевик, понял, это же Аппарат Самогоныч в разобранном виде! Считается, что любая мысль может приобрести материальную форму. Всё почистив и приведя в божеский вид, тесть собрал сей агрегат. Глядя на это техническое изобретение начинаешь понимать, без среднего образования здесь делать нечего. Всё рассчитано и учтено! Если сравнить с человеком это чудо техники, это «труженик–ветеран»! Он женил шурина, свояченицу, нас, не считая советских и религиозных праздников, а также сев, покос, уборка и под настроение конечно!        

– Батя, ведь ещё не поспело, зачем портить? – имел я в виду недозревшее пиво.        

– Сосед гостей ждёт, целая фляга стоит, а перегнать нечем, – объяснил он, – надо помочь другу.   Ещё раз всё осмотрев, и убедившись в боевой готовности агрегата, он ушёл.       

     А сосед кадр тот ещё! Работал лесорубом. Однажды на деляне сломался трактор и в аккурат зарплату дали. Тракторист ушёл в гараж за запчастью, одновременно выполнив заказ коллектива по доставке спиртного. В общем, в конце рабочего дня, ребята хорошо наелись! Он проснулся ночью в вагончике на деляне. Один в лесу, всеми брошенный, проклиная жизнь, побрёл домой – благо деревня не далеко. Выходя из леса в сумерках, увидел рога лежащего у тропы лося. Подойти испугался. Начал уговаривать, чтобы тот с миром ушел восвояси, уступив дорогу. Монолог затянулся до рассвета, когда предметы стали различимы, узнал разросшийся куст.

     Тесть ушёл за компаньоном, а я сев на крыльцо дома закурил, постреливая взглядом на дорогу. Вечерело. Глотая посвежевший, пропитанный запахом хвои настой, я вспомнил один смешной  афоризм: лето в Сибири – вчера плечи сгорели, сегодня ноги отморозил. Краски становились ярче, когда солнце касалось горизонта.

     Предчувствия не обманули меня. Вижу, идут, идут своим пешком и несут! Вдоль моего терпения уже все швы полопались. За ними семенила супруга соседа, держа в руках две трёхлитровых банки. Полноватая женщина бальзаковского возраста с улыбкой Муму уплывшей от Герасима. Флягу занесли в баню, отдышались. Глядя на аппарат сосед усомнился, рослый угрюмый мужик похожий на шмат сала, который до конца не опалили: «Не взорвётся?»               

– Ты меня дурака за кого держишь?! – взорвался тесть. – Техника безопасности соблюдена на все сто! Вот ёмкость, под ней плитка – всё ограждено и изолированно, фирма веников не вяжет! Агрегат ломовой, только я здесь ни при чём, наука брат! – поднял он вверх указательный палец.               

Сомнения слетели, как трусы без резинки. Залили. Самогоныч заглотив сырье, отозвался гулким шипением. Включили и, как сказал один политический лидер: «Процесс пошёл!» Вышли на улицу и сев на крыльцо разговорились, ожидая первачка.

– Тебе хорошо, – позавидовал сосед тестю, сделав грустное выражение морды лица, – у тебя жена мирный атом, а у меня… отстой моего гарема.               

– Ну что поделаешь, если с возрастом секс заменяется кряхтением, – посочувствовал тесть. – Любое желание интима на стороне вянет на корню.          

Тяжело вздохнув, сосед взъерошил растопыренной пятернёй волосы. Ощущение такое, будто последние несколько лет он явно стригся у какого–то пастуха. Давно предлагал разбежаться, а она говорит: «Зачем, мужик в доме и скотина в хозяйстве». Поганка редкой подлючести. Она у меня в Сибири родилась, я её и зову – сибирская язва. Раздобрела за последние годы, задница выглядит, как приглашение в ад.

     За разговором время пролетело не заметно. Примерно через час мы разливали по стопкам проверенный огнём первач. Не знаю, как в их Европах, но в России не одно серьёзное дело не обходится без дам. К нам присоединилась супруга соседа.
Тесть взял стопарь, поднял над уровнем носа и смачно потянул воздух ноздрями.               

– Проверяешь качество? – фыркнул сосед и улыбнулся в сорок восемь зубов.          

– Ещё не решил, потребуется тщательный анализ. Пусть у вас всё будет в жизни так, чтобы ваши потребности обалдевали от ваших возможностей, – выдал тесть.      Он вкусил больше, чем смог проглотить и слегка поперхнувшись, азартно захрустел ядрёным пупырчатым огурчиком.               

– Какой мягкий вкус, от него я чувствую себя моложе, водка стимулирует, а самогон успокаивает нервы, – вынес он свой вердикт. Мы его дружно поддержали.

     Тёплый июльский вечер. Мы отдыхаем в летней кухне, баня рядом. В открытую дверь отчётливо видно, как честно трудится Аппарат Самогоныч. Трудно долго держать паузу – язык устаёт под грудой невысказанных слов, и как в таких случаях происходит, завязался разговор. А вот и очередной обморок нашей компании – тёща! Она вошла со словами: «Хватит безобразие нарушать и водку пьянствовать!»           

– И вообще, отставить разговорчики, тут вам не здесь, играй по–крупному или сиди дома, – ядовито прошипел тесть, – сухофрукт в юбке.               

Немного помолчав, она присоединилась к нам.

Первые три литра Самогоныч выдал прекрасно! А на вторых захандрил, начав пропускать драгоценные пары, всё ж таки старость не радость. У нас народ такой, за что не возьмётся и то, с применением теории вероятности. Всё поправимо, утечка ликвидировалась хлебным мякишем, и процесс продолжался. Исполнив несколько песен, оказалось, что мы не плохой квинтет.               

     Тесть человек бывалый и ни в ком другом из нас, такого крутого замеса не было. Подрабатывал он в медицине – разнорабочим в местной больнице, что давало ему рассуждать с философским уклоном.               

– Иногда хочется порыться в ворохе воспоминаний, – с досадой сказал он, – но вдруг забываешь, куда положил этот ворох. Шрамы напоминают, что прошлое реально и вспомнил, как прошёл от сперматозоида и до сегодняшнего дня.           

– Судьба, есть жизненный стимул в разрезе научных споров, – продолжал он. – Жить надо так, чтобы не сказали, помер. В молодые годы я понял, что чужие деньги воровать гораздо легче, чем работать. Конечно, позже осознал некоторое недоразумение, когда смотрел на орнамент из проволочки, желательно из колючей. Там же понял, что малина – лучшее слабительное средство, особенно, когда в ней сидит медведь, кишечник очищается на многие годы. Я чуть живой не остался, когда увидел его на деляне. За пару секунд зарылся с головой в мох, где нос к носу встретился с бритой мышью.       
И он рассказал, кто такая бритая мышь. От его рассказа волосы вставали дыбом – даже в носу, и проявлялся волосяной столбняк грудной клетки. Он рассказывал интеллигентно, это когда ни слова матом, а тебе всё понятно.

     Мужик выпил – всё забыл, женщина выпила – всё вспомнила.               

– Ох, судьба, моя судьба, – тяжело вздохнула соседка, – невезучая я.               

– Невезучий, это когда не успел в круглосуточный магазин, – добавил тесть.          

– Говорила мне мать: «Не пытайся повторить, а восхищайся с безопасного расстояния», а я глупая замуж рано выскочила и за кого…               

– В каждом плохом человеке, есть, что–то хорошее, просто надо его обыскать, – сказал тесть.               

– Ну, что щёки надула, жаба певчая, – вступил в разговор сосед. – Я тёщу свою люблю, каждую неделю ей цветы ношу, оградку поправляю.               

– Мой голос многие хвалят!               

– Правильно, в пустой голове хорошая акустика.               

– Ты умён не по годам, самому за сорок, а ума, как у пятилетнего и кроме насморка домой ничего не приносишь, – съязвила жена, – и пьяный песни свои долбанные орёшь, что кошки дохнут. У тебя зарплата меньше, чем у меня давление.        

– Я зарабатываю гораздо медленнее, чем ты тратишь.        

– У тебя всегда лучше всего получалось то, что хуже не придумаешь. И в штанах полный штиль. На вид жеребец, а на поверку мерин. Ты мне супружеский долг будешь деньгами выдавать, – задела за больное жена, – у вас у мужиков одна задача: пожрать, поспать и сдохнуть. Ты думаешь, почему у нас в доме кошка гадит, потому что из тебя по всему дому песок сыплется.               

От такого вопроса он выкатил глаза насколько смог. Я хорошо знал сюжет таких мероприятий, особенно, когда интеллекта чуть больше, чем у тапочка. У них часто были разногласия между кошельком и деньгами, они жили на зарплату и романтический ужин плавно переходил в драку.               

– Достала! – взорвался сосед.               

Он так орал, что у нас мат из ушей капал, а микробы, попав зону его дыхания, погибали в атмосфере.               

– Я в твоей жизни была самое лучшее, – она скромно заулыбалась, выставляя напоказ небольшую коллекцию гнилых зубов.               

– Это говорит не твоих достоинствах, а о недостатках моей жизни.               

– Хватит собачиться, – грозно рявкнул тесть, – договоритесь, я сейчас чпокну вас воздушно–капельным путём, – и натянул лицо так, что его не узнает судьба.

– В глаза мне смотрите, а не в ноздри! Так что хана, кранты и полный пиндык.               

     Мочевой пузырь – он как сердце, ему не прикажешь, да и накал страстей требовал продолжительной паузы.               

– Права соседка, – с напряжённым облегчением сказал тесть, – от мужиков остались живот да ресницы. Я в молодости занимался боксом, долго занимался и понял одну истину: в боксе самое главное – лыжи. После хорошего возлияния закусывать надо, закуска градус кладёт. У меня днём нос не просто чесался, а шелушился.               

Вернувшись, плеснули пять грамм под жабры и перешли на самую щепетильную тему – политику.               

– Страну, в которой народ ходит на рогах, на колени не поставить, – торжественно пробасил тесть. – Время нынче такое, лучше его в больнице переждать, там хоть что–нибудь да подадут, хотя нередко проявляется воровство краж и алкоголизм пьянства.            

– А в больнице часто бельё меняют? – поинтересовалась соседка.               

– Конечно, я сам вчера видел, как один из седьмой палаты простынь на банку тушёнки сменял.               

– Плохо кормят?               

– Блюдо «Щи из утки» в больничном меню сильно настораживает. Главврач тоже не подарок – крохобор тихушный. Я у него на неделю стольник занял, он аж извёлся…   за полгода, постоянно напоминает.               

И он сплясал не как лошара, а сплясал реально. Сходив в баню, сосед принёс на пробу десятиряк.               

– Что–то мне там не нравится запах, – сказал он морщась.               

Утечку нашли быстро. На фляге, где происходил основной процесс, ослабла крышка – подсохла резиновая прокладка. Тесть зашёл в баню и стоя в дверном проеме, давал ценные указания.               

– Забейте деревянный чёпик под крепление, и он прижмёт крышку, – шатаясь, командовал он.               

Мы всё исполнили. Выстрогали недостающую деталь и с третьего раза, я наставил, а сосед ударил молотком, да не в деревяшку, а в крепление. Замок ослаб и из–под крышки со свистом рванулись пары. В момент баня наполнилась едучим сорокаградусным плотным паром. Задыхаясь и бросив флягу, мы бросились к двери боясь ошпариться. В дверном проёме запнувшись о тестя и подмяв его под себя застряли. Косяки страшно хрустнули, но выдержали. Фляга сильно накренилась, и благодаря ограждению не упала, а замерла под углом, и паром жарит нас в задницы. Если смотреть на это со стороны, будто трёхглавый мычащий осьминог с шестью щупальцами попав в расщелину, пытался ими за что–нибудь ухватиться, чтобы вырваться. Сопение и кряхтение, глухой скрежет ногтей о голый пол и через несколько секунд мы вылетели, как пробка из бутылки. Выскочив на улицу, я упал на траву у дверей, сосед, шатаясь, ушёл в сторону, растворившись в темноте, а тесть, взявшись руками за грудную клетку, со стоном дополз до бочки с водой и посмотрел на всех своим тазобедренным суставом. Тёща в панике схватила ведро и стала обливать его водой. Соседка, увидев под столом ведро с помоями и не разобрав, что это, окатила меня ими с ног до головы.               

– Ты что делаешь… твою мать! – закричал я, в панике убирая с лица пищевые отходы.         

– Надо отползать дальше, – прошептал внутренний голос, – у сарая куча навоза.          

Целый вихрь кружился в моей голове! Я пытался подняться и встать, но удалось пукнуть и лечь. С тоской посмотрел на  ярко мерцающие звёзды, сегодня всё небо было заполнено мириадами чудес.

На крики из дома выбежала жена. Втроём они схватили тестя и стали сажать в ванну с водой. Он, думая, что его топят, начал отчаянно вырываться. Постепенно его активность начала угасать, он успокоился и сам залез в бочку с водой, откуда, как поплавок торчала голова. Тёща с супругой пошли в огород за капустным листом для примочек, наступили в темноте на грабли – нашли. Соседка убежала за говяжьим жиром, а дети принесли пищевую соду. Наши доктора славно потрудились. Спустя пару часов наша троица лежала в сенях на животах с красными, как у макак задами, смазанными говяжьим жиром, припудренными содой и укрытыми капустным листом. На этом триллерном фоне все успокоились. Наконец настал звук чистейшей девственной тишины. В эту ночь мы ушли глубоко в себя и чуть не познакомились с белой горячкой.

     Нас тупило раннее утро. Мы осмотрели место нашего фиаско, сырьё не вылилось. Тесть привёл всё в порядок и возобновил процесс.               

– Всё нутро болит, – потягиваясь, пожаловался сосед.               

– Не ври, один орган у тебя не болит, –  с ехидой посочувствовала жена.        

– Какой?               

– Хвост! Глядя вчера на тебя, я поняла одну вещь. Если человека варить живьём, то некоторое время, он может помешивать себя сам.       

     Самогон вещь наглая, его гонят, а он не уходит. Похмелившись, дружно хохотали над вчерашним. Мы не пили, а лечились и не чайными ложечками, а чайными стаканчиками. Женщины сидели за столом, а мы стояли на коленях оперевшись животами на табуреты, очень болели сиделки.          

Так я провёл свой долго запоминающийся отпуск, на полную объялтился и обпицундился и вдобавок, ну это на любителя – обсочился!       

Целую крепко, ваша репка!