В поселке была старательская артель по добыче рассыпного золота. Артель небольшая. В поселке был магазин золотопродснаба, где продавали продукты, промтовары и спирт только за боны (золотые рубли). Нам,
геологам, ничего не продавали, но мы через членов артели покупали иногда кое-что.
Поселок маленький – 10-12 домиков. Жили в основном староверы кержаки ). Здесь же жил лесник Николай Федорович Храпов. Мы его наняли работать проводником, т.к. он тайгу знал хорошо. Он меня часто сопровождал в ту или иную точку, куда требовала обстановка. Однажды мне необходимо было совершить маршрут для обследования берегов одной из рек. Было 15-16 сентября мы с ним вышли рано утром, надо было забраться на высокую гору, где стоял тригопункт, а затем по карте взять направление и спускаться в долину реки. Высота завалена плитняком, растительности нет совсем. Н.Ф. бывал на этой высоте с топографами и оставлял там топор. Посмотрел, поискал – топора нет. Очень жаль. Украли! С этой высоты видно дым от Кузметкомбината, а это расстояние 100 км, предположительно видно и г. Прокопьевск. На высоте мы оставались недолго. Сориентировались, и начали спуск. Вдруг мой напарник сделал мне сигнал: «Тихо, смотри вперед». Я посмотрел, а в долине речки стоит стадо оленей (сохатых). Он мне приказал стоять на месте, а сам с мелкокалиберной винтовкой подобрался поближе, и выстрелил в одного из них. Олень упал на колени, закричал, и все они бросились бежать, раненый тоже. Стрелял он патроном , у которого сделан разрез свинца у пули, чтобы во время попадания пулю разрывало. Зверь был огромный и раненый, бежал долго. Мы за ним гнались, но вскоре потеряли след и поиск прекратили. Далее я нашел коренной выход и там заметил пласт угля, забрался на крутой склон и начал вскрывать геологическим молотком обложение и пласт, брать пробы, описывать. По окончании работы спустился вниз, идти домой было уже поздно, т.к. начало темнеть, осень ведь. Нашли большую кедру, и под ее сучками, поддерживая костерок, прокоротали всю ночь. Ночью пошел снег и такой сильный, что к утру выпало снега по колено. Всю ночь не спали, только грелись у костра. Кушать тоже у нас ничего не было, мы же рассчитывали вернуться в тот же день. С рассветом мы пошли (побрели) по глубокому снегу в деревню. Кое-как добрались до дома Н.Ф. Храпова. Здесь затопили нам баню, чайник медовухи и никаких простудных заболеваний. Долго вспоминал Н.Ф., как мы с ним пережили эту заснеженную ночь. Н.Ф. было примерно 60 лет. Он стрелял отлично. Белку убивал в глаз. Мы с ним несколько раз ночевали зимой под пихтой. Разжигаем костер, пока горит, загораживаем стены, оставляем только вход и вверху отверстие для выхода дыма. Костер прогорает, уголь убираем, стелим лапок пихты на место костра, ложимся и спим до утра. Рабочие спали в десятиместной палатке с железной печкой. Холодно, и все жмутся к печке, и многие подпалили ватные брюки и телогрейки.
Со мной вместе работал сын Н.Ф. Храпова Иван Николаевич. Он работал горным мастером. Уходили мы из дома на неделю, на Тутуяс, брали с собой минимум продуктов: хлеб, сухари, сахар, соль, картошку, остальное добывали сами: рябчиков, глухарей, рыбу, полевой лук. Иван был хороший охотник и рыбак. В тайге много разной травы съедобной: колба, лук, слезун, пучки русянки. Все это мы ели. Много было и ягоды: смородина, малина.
В задачу нашей партии входило найти пласт угля (и не один) и на самом мощном пласте провести все изыскательские, исследовательские работы. Проследить этот пласт по его простиранию в сторону Томь-Усинского угольного района (г. Междуреченск в последующем). Вот я и был на этой горе и на этой речке с этой целью, а этот коренной выход от нашей штольни (у п. Северный) в 20 км. Пласт шел дальше через водораздел к р. Тутуяс, которая впадала в р. Уса. Далее пласт простирался к устью р. Уса. Пласты угля крутопадающие – 60-70 градусов, и идут на большое расстояние. Берут промышленные пробы, для чего проходят штольни. Сечение штольни 2,7 м2 (высота 1,7, ширина по верху 1.1-1.2 м, ширина по низу 2.0-2.10 м). Штольню проходят горизонтально с уклоном в сторону устья для стока грунтовой воды. Уклон проходят до коренного неокисленного угля и до появления коренной грунтовой воды. Пробу отбирают 800-1000 кг, упаковывают в ящики и отправляют на завод КМК. Там изучают и дают заключение, какой уголь, энергетический или коксующийся. А уж запасы посчитают геологи сами.
Штольня от устья крепится сплошной крепью, далее, если пласт позволяет, то крепится в разбежку. Особенно прочно приходится крепить устье, т.к. уголь слабый, окисленный, да и осадочная глина, камни могут попадать на людей, иногда строят козырек из бревен.
Теперь хочется описать наш быт, быт геологов - первопроходцев.
Посылали нас на необжитые места или в глухие деревушки. Там мы располагались по квартирам в зимнее время, а в летнее ставили палатки и начинали строить небольшие рубленные дома – двухквартирные, контору, пекарню, конный двор, баню, а уж позже мехмастерскую, электростанцию и тд.
Первое время в новых поселках не было электричества, а если и было, то на несколько часов в вечернее время. Поселки начинали строить в тайге, лес рубили на выбор. Пиломатериал делали (пилили) ручными пилами. Строили козлы-эстокады, закатывали туда бревно и, один на верху, другой внизу – пилят, получаются доски. Электростанции были на базе трактора С-80, 80 лошадиных сил, затем нам начали посылать английские «Макларен». Они были великолепны, обороты небольшие – 800-1000 оборотов в минуту. Срок их работы окончился, надо ремонтировать, а запчастей Англия не прислала. Ставят новые дизеля с проводных лодок 3000 оборотов в минуту. Они выпущены работать в водных условиях, а на сухом берегу чуть прозевал в подаче воды для охлаждения, блок нагревается до красноты и все. Так и у нас было, один задремал, а водяной насос что-то не сработал, просыпается, а головка блоков уже нагрелась до красна, он включает резервный насос, но уже поздно, блок разорвало, электростанция прекратила свою работу.
Пока шла стройка, бани не было. Тогда нам из управления прислали передвижную баню в палатке, там и мылись.
В любой партии, экспедиции был транспорт. Первое время лошади, и давали нам их много. Если начинались буровые работы, то нам выделялись тракторы, автомобили-вездеходы. Но их хватало на один - два сезона. Все
грузы зимой и летом забрасывали на тракторных санях: и станки, и дизеля, и солярку. Продукты тоже забрасывали с помощью тракторов, а иногда и самолетом. Тогда к нам летали толькоПО-2. ПО-2 – это двуместный. АНТ-2 – это десятиместный самолет. Самолетами даже забрасывали солярку, а иногда и пиво бочковое.
На Тутуясе нас снабжали неплохо, но все консервированное. Овощи – морковь, лук, картофель – только сушеные. Нас выручали местные жители. Мы у них покупали овощи и мясо, мед, иногда молоко. Первую зиму на Воскресенке мы со Спартаком заняли с осени брошенный дом, отремонтировали его, закупили овощей и мяса. Готовили по – очереди. Он не умел но я его научил.