Нина (Садано)Бельчекова: «Синий волк»
Опубликовано 02.07.2016
НИНА БАШТЫКОВНА БЕЛЬЧЕКОВА — классик алтайской литературы, прозаик и поэт, член Союза Писателей России, Заслуженный журналист России, автор многих прозаических и поэтических изданий. Живет и работает в Горно-Алтайске.
(РАССКАЗ)
Давным-давно, когда не было еще на свете ныне живущих, когда еще не родились их предки, на лунно-солнечный Алтай напали жестокие враги. Убили они всех мужчин: и малых, и старых, а женщин угнали в полон. Однако, одной смелой женщине удалось спрятать от лютых врагов своего грудного мальчика. По дороге в неведомые края она сумела повесить колыбель с малышом на березовый сук, сделав в стволе березы надрез, чтобы ребенок питался соком. Его нашла мать-волчица и вскормила своим молоком, сохранив род тюрк-алтайцев от полного исчезновения… С тех пор волки считаются прародителями алтайцев—так говорится в древней народной легенде.
Лунная ночь. Огромный серебрянный шар луны освещает белоснежные сопки и пики Эзин-Тайги, словно высекая из них ледяные искры-звезды, и, те перемигиваются со звездами на темно-синем небе. На самой высокой сопке тайги, на фоне Млечного пути, который здесь кажется мостом между Землей и Космосом, застыл величественный силуэт Синего Волка. Остальные пики отсюда кажутся низкими, но не менее завораживающими. Старый матерый волк сидит долго, повернувшись в сторону едва заметной вдали деревни, которая расположилась на пересечении пяти долин. Отсюда еле различимы ее огоньки. В глазах волка горят пронзительные и древние, загадочные и вечные огоньки сродни этим низко горящим звездам.
Синий Волк, вожак большой стаи, много раз приходит сюда, много раз сидит неподвижно и долго. Во время его таких глубоких раздумий кажется, что время и жизнь на Земле и в Космосе останавливают свой привычный ход. Но Синий Волк все охватывает своим до сих пор пронзительным взглядом, все улавливает чутким слухом, все чует острым нюхом, даже каждым своим волоском чувствует окружающее. Здесь на вершине из всех вершин ему близки и Земля, и Вселенная, он здесь острее чувствует свою связь с каждой из них…
Он, обыкновенный волк, жил, подчиняясь особым правилам жизни сородичей-волков, стаи. Но когда он приходит на эту вершину и сидит здесь, он себя чувствует не обыкновенным волком, а древним и мудрым Синим Волком. Тайные силы, исходящие от Земли, от Вселенной помогают ему прочувствовать что-то неуловимое, предугадать что-то непредсказуемое.
Деревня, которая расположилась в долине без единого куста, без единого дерева, раньше не выглядела такой безжизненной, такой тоскливой. В ранние времена на верховьях пяти долин, расширяющихся и сбегающих к деревне, и на двух близлежащих к ней горах росли густые заросли лиственниц.
Ранние времена—это когда?.. Может тогда, когда волк был молод, и, укрываясь в ближнем от села лесу, подкрадывался к селу, а может быть, Синий Волк генетической памятью, передающейся через кровь от поколения к поколению, помнит времена более древние, чем свои молодые годы?
Нынче эти горы стоят голые, как будто общипанные до последнего волоска; а дальняя тайга, в том числе Эзин-Тайга, на которой восседает Синий Волк, выглядит, как разодранный волчий мех. В последние годы человек, оседлавши свои сильные и вонючие железки, добирается до непроходимой раньше не только человеком, но и некоторой дичью тайги. Он рвет, крушит и увозит все: растения, деревья, камни… Человек—это зверь о двух ногах. Если он зверь, почему его не понимает рожденный диким волк? Почему этот двуногий зверь с далекого своего логова добирается до дремучей тайги, зачем он губит так много зверей и дичи, зачем уничтожает так много леса? Человек не такой уж огромный зверь, зачем ему столь много мяса, кожи, леса? Если стая Синего Волка начнет уничтожать больше, чем ей нужно для поддержания жизни, то на Кан-Алтае ничего живого не останется…
Люди умны, сильны и хитры. У них нет быстрых ног, но у них есть железные быстроногие кони, есть птицы, взлетающие высоко в небо; хоть когти и зубы у них неостры, они вооружены острыми ножами и на расстоянии поражающими все живое пустоствольными железками. Как обыкновенный старый волк, он не понимает, не любит людей за их жестокость, алчность и исходящий от них плохой запах. Но он, как Синий Волк, каким-то чутьем чувствует людей, кажется, даже понимает их, особенно, когда он вот так сидит, вслушиваясь в дыхание, чувствуя пульс Планеты-Земли и Вселенной. Ему кажется, что покой и сон маленькой деревни охраняет он, Синий Волк. Иногда, когда с вечных ледников, которые высятся сзади, а с правой стороны, которых дует холодный ветер и играет в его синей шерсти, тоскливо скулит в его ушах, он особенно остро чувствует тревогу за дальнее село… В такие времена ему хочется, задрав голову в небо, протяжно выть-выть. Вожак стаи живет с таким двояким чувством давно: обыкновенный волк в нем презирает людей, ненавидит их логова-дома, но сидящего в нем Синего Волка к ним тянет какое-то непонятное любопытство.
Во времена, когда Синий Волк стал вожаком стаи, люди начали осваивать Эзин-Тайгу. Люди, взгромоздившись на свои железные кони, добирались на высокие альпийские луга, скашивали душистое сено, рубили лиственные леса. Многим зверям и птицам, в том числе и стае волков, пришлось убегать от них, поднимаясь все выше. Тогда и облюбовал Синий Волк эту вершину и начал приходить сюда все чаще-чаще.
Однажды здесь, на вершине, он не то впал в дрему, не то было ему какое-то видение: двуногие своими страшно орущими, острозубыми железами беспощадно рубили стройные красные лиственницы. Эхо от падения каждого срубленного дерева откликалось, как стон: казалось, что стонала тайга в ответ стону падающего дерева? Одно красивое дерево, падая, стонало, словно человек: ”Бо-о-оль!..“ От этого крика Синий Волк вздрогнул, открыл глаза, еще долго сидел, не постигая смысла видения.
После этого страшного видения прошло немного времени. Однажды ветер через горы донес до волка смешанные запахи дыма и еще чего-то неизвестного. Синий Волк помчался навстречу ветру, поднялся на сопку и сел, вглядываясь в ту сторону, откуда шли непонятные запахи. Лог, который недавно был покрыт лесом, теперь лежал голый, будто выщипанный и от этого ставший каким-то чужим. Двуногие звери орущими пилами валили оставшие в самом верху лога деревья. Вдруг одного из двух двуногих, которые пилили в самом верху, придавило спиленным деревом. Сквозь рев пил Синий Волк услышал крик-стон: ”Бо-о-оль!..“ Через некоторое время ветер, подувший с той стороны, принес запах крови вместе с запахом свежевырубленных деревьев и дыма. Волк только тогда прочувствовал до конца всю страшную суть боли, пронзающую живую плоть. И в то же время понял то, что человек не так уж силен и страшен. Человек оказался, как и все живое, хрупок и смертен.
Люди второй раз приехали в этот лог, чтобы вывезти спиленные деревья, выкорчевать корни и убрать. Потом они вспахали лог, превратив землю в грязные пласты. Люди изменили русла двух веселых ручейков в логу, превратив добрую часть лога в болото. Синий Волк тогда перестал постигать самого человека, творимое им дело. Если раньше его тянуло к человеку какое-то любопытство, то теперь в нем стало просыпаться мстительное и кровожадное существо и стало побеждать прежнего. Его начало охватывать желание остановить, уничтожить это прожорливое, вредное чудище.
В следующий раз, когда вожак пришел и сел на ту вершину, в нем прочно вселилась тревога от деяний двуногих, которые нарушают гармонию окружающего мироздания. Перед волком внизу чернело логово человека. Там он ест, отдыхает, растит детенышей. Его вместе с его детьми там же, в логове, нужно уничтожить… Напасть!—вдруг глаза Синего Волка стали ярче звезд… Голодная, почуявшая кровь и плоть стая волков Эзин-Тайги, зверей которой истребляли, рванула к селу, как снежный ком. Волк-вожак мчался впереди своей стаи, чувствуя ее тяжелое дыхание. Вот и вонючее, дымное логово человека, вот и он сам стоит, сильный, хитрый зверь. Он вскидывает свое страшное железо на вожака—полетели искры! В этот же миг волк прыгнул навстречу огню, вцепился в горло человека… ”Бо-о-оль!..“—знакомый крик, запах и вкус теплой крови…
Синий Волк разжал стиснутые клыки, освободился от этого кошмарного видения, устремил взгляд вдаль. Нет, он сидит на своей любимой вершине, и деревня, и стая в безмятежном сне. Человек очень уязвим, покой его логова тоже хрупок. Человек-зверь, который стоит выше и обособливо над всеми живыми существами на матери-планете, также, как и они, смертен, его дни также отмерены. Синий Волк в ту ночь это еще раз глубоко прочувствовал, потом до старости об этом не забывал.
* * *
Теперь старый Синий Волк все чаще стал посиживать на этой сопке, его тревожное и тоскливое чувство усилилось. Земля сильно изменилась: запах воздуха изменился, цвет неба другой, вкус растений, ручейков с каким-то особым привкусом, звери и люди, которые их употребляют, тоже сильно изменились. Человек, волк и остальные звери—все-все в одной связке. Самый умный из зверей, который стоит выше всех—это Человек, его племя не должно исчезнуть на Земле. Его ум, сила, дух должны крепнуть, набирать высоту и дальше.
Как близко опустился Млечный путь во Вселенной, есть ли возможность уйти по нему с Земли, которая становилась непригодной для жизни? Да, в последнее время звезды Млечного пути стали какими-то низкими, близкими. Как пронзителен плач ребенка в логове человека. Он, кажется, новорожденным мальчиком…
* * *
Матерый Синий Волк никогда так близко не приближался до логова Человека. Но сегодня он, подчиняясь какой-то загадочной силе, внутреннему чутью, устремился туда. К рассвету он вернулся на свою сопку, держа в зубах колыбель с ребенком. Он опустил колыбель перед собой, разжал зубы, оглянулся на деревню, недолго посидел. Потом снова взяв колыбель в зубы, побежал в логово, которое спрятано в камнях, заросших густыми кустарниками и молодыми лиственницами. Там он подсунул ребенка волчице, которая кормила своих волчат…
Когда ребенок мужского пола надышался воздухом Матери-Земли, стал различать окружающее и гукать, Синий Волк в молочную лунную ночь собрал стаю на самой высокой вершине. Мать-Волчица своего самого голого ”щенка“ выделяла из всех остальных, пуще всех оберегала его. Через некоторое время звезды засверкали ярко-ярко, словно расстояние между Землей и Космосом сократилось, и Млечный путь ”воткнулся“ в сопку, где собралась стая. В это время волки начали выть, задрав головы на Луну. Синий Волк в последний раз поглядел на Землю и прыгнул на Млечный путь. Вслед за ним остальные волки—вся стая помчались в путь. Синий Волк знал, что ни он, и ни один из стаи не сможет достичь конца этого вселенского пути. Но он верил в силу материнской любви Мать-Волчицы к своему детенышу, верил в силу вселенской вечной любви, дарующей жизнь, надеялся только на нее.
Нина Бельчекова.
(Авторский перевод с алтайского)