Киносценарий Солдат из Ивановки

Виталий Максимов


Основано на реальных событиях, произошедших с реальными персонажами.




«СОЛДАТ ИЗ ИВАНОВКИ»
«Смерть - не повод не пойти в атаку»
(Литературно-режиссёрский киносценарий с иллюстрациями художника Ильяса Айдарова)









Эпизод №1. Экстерьер. Краснодарский край, г. Славянск – на – Кубани.
Разгар кубанского лета. Жара. На мосту через Кубань – затор из спешащих в сторону Темрюка и далее - порта «Кавказ» автомобилей с пассажирами, мечтающими поскорей добраться до Крыма. Пора отпусков, все рвутся к Чёрному морю. Водители нетерпеливо сигналят. Некоторые из них покидают свои салоны, пытаясь разглядеть причину образовавшейся «пробки». Другие, воспользовались паузой, чтобы разогнуть уставшие спины и успеть перекурить, обсуждают с соседями дорожные приключения.
По улице идёт пожилая, небольшого роста, одетая в летнее платье и платок женщина. Идёт не спеша. Добытые на утреннем базаре яства, оттягивают и режут её натруженные руки. Она устало идёт к набережной, поглядывая на реку, плавно текущую через центр городка.



Эпизод №2. Интерьер. Подъезд и квартира.
Минуя шумное место, Светлана Степановна Передерий - Косенко, именно так зовут эту женщину, сворачивает во двор четырёхэтажного кирпичного, советской постройки дома, входит в подъезд, и также не спеша, с отдышкой, поднимается пешком на третий этаж. Добравшись до своей железной двери, начинает суетясь доставать из кармана ключи, услышав, что за дверью зазвонил городской телефон. Пакеты мешают, но она, наконец, извлекает искомое, перехватив ношу в одну руку.
Камера встречает хозяйку уже внутри небольшой трёхкомнатной квартиры. Она закрывает за собой дверь, бросает у порога продукты, сбрасывает истоптанные туфли и, семеня по паркету, наконец, добирается до телефонной трубки.
Светлана Степановна: - Алё! Алё-алё, слушаю вас… -
Ей отвечает мужской голос:
Темрезов: - Светлана, здравствуйте! Это – Михаил. Темрезов Михаил…
Светлана Степ: - Ой, еле успела! -
Темрезов: - Я уже хотел положить трубку, - подумал, что у вас дома нет никого –
Светлана Ст: - Нет- нет, я – здесь. Здравствуйте, Михаил Александрович! Очень рада. Только с базара вернулась. Вы меня застали прямо в дверях –
Темрезов: - Может, перезвонить позже? –
Светлана Ст: - Нет-нет, что вы! Рада вас слышать. Оля с зятем на работе, а я с утра сходила продуктов купить. Завтра Ирочку – внучку ждём, родные из Ивановки приезжают, потом - все вместе едем в Краснодар, нам здесь целый автобус выделили. А, Вы откуда звоните? –
Темрезов:  - Откуда ж,- из Краснодара -
На этих словах камера начинает свою панораму по комнате, в которой ведёт беседу Светлана Степановна. Среди разных деталей, типичной для южного провинциального городка домашней обстановки, со всем необходимым, но не блещущей роскошью, проплывают висящие на стене фотографии семьи, детей и внуков. В кадре появляется также старый чёрно-белый портрет мужчины в светлой то ли рубахе, то ли в военном френче без погон и головного убора, с зачёсанными назад чёрными волосами и волевым подбородком. Здесь же – фотография самой хозяйки на фоне какого-то памятника…(выбрать из реальных фото и снять там же с актрисой – исполнительницей роли Св. Ст. Передерий - Косенко)
 

Светлана Ст: - Как Ваше здоровье, Михаил? –
Темрезов: - Да, как… Всё нормально. Точнее, всё идёт своим чередом –
Светлана Ст: - Ну, да… Значит, увидимся послезавтра - 9 –го? –
Темрезов: - Ну, как же, Света, обязательно! Я – ведь, не один буду –
Светлана Ст: - С семьёй? –
Темрезов: - Даже с двумя. Со своей… и с немецкой –
Светлана Ст: - Да, что Вы? (пауза) Неужели, он всё-таки решился? –
Темрезов: - Да. Его внук мне написал. Оскар очень хочет, пока способен, как он сам сказал,- последний раз посетить Россию. Завтра поздно вечером его в аэропорту будут встречать люди из городской администрации. Летит он сюда по приглашению Краевого Совета ветеранов, а расходы на себя взяли спонсоры – Коммерческий банк «Кубань- Кредит» и какой-то немецкий банк. Так что, готовьтесь к встрече, которую…раньше невозможно было бы себе и представить.
    МУЗЫКА.
 
Эпизод №3. Экстерьер. Германия. Наши дни. Центр восточной части Берлина.
«Открыточные» планы прогулки. Площадь Александр плац, Берлинский Собор, фонтан «Нептун», телебашня, городская управа, Бундестаг, Бранденбургские ворота, фрагмент «Берлинской стены» и т.д.
По улицам куда-то спешат или просто гуляют горожане и туристы, фотографируются, сидят в многочисленных уличных кафе.
На «die Stra;en und Alleen» движутся потоки автомобилей. Среди них выделяется одно авто, за которым неотрывно следит камера.
Она фиксирует его продвижение в сторону берлинских пригородов, то с земли, то с воздуха, устремляясь ввысь и открывая все городские красоты.   
 
Эпизод №4. Экстерьер.
 
Автомобиль подъезжает к одному из терминалов Берлинского аэропорта «Тегель». Из него выходят трое пассажиров. Они, с помощью водителя и подоспевшего грузчика, выгружают чемоданы и помогают выйти из салона старику, усаживают его в коляску, которую раскладывают, вынув из багажника. Все вместе входят в здание.


Эпизод № 5. Интерьер. Германия. Берлинский аэропорт «Тегель». Август 2017г.

Тридцатилетний молодой человек(Вальтер), в сопровождении своей ровесницы – жены(Марты) и вполне солидного вида шестидесятилетнего отца(Йозефа), катит перед собой коляску со своим же дедом, которому девяносто с лишним. Его зовут Оскар Целльнер.
Идут не спеша, поглядывая по сторонам, выбирая место для ожидания своего ещё не объявленного к регистрации и посадке рейса.
Они доходят до одного из многочисленных кафе, расположенных в терминале аэропорта, усаживаются за столиком, подкатив к нему коляску со стариком.
Дед, несмотря на возраст, вполне адекватен и проявляет интерес к проплывающим мимо него будням громадного аэропорта со снующими туда-сюда пассажирами, сотрудниками, провожающими и встречающими, звучащими на английском, немецком, турецком и французском языках объявлениями, светящимися витринами магазинчиков и лавчонок.

Говорят по- немецки.

Йозеф: - Может быть, ты всё-таки передумаешь, отец? –

Продолжая разглядывать новое место, отвечает не сразу на, видимо, надоевший ему вопрос:
 
Оскар: - Ну, сколько можно, Йозеф? –

Йозеф: - Столько, сколько хватит, чтобы тебя отговорить –

Оскар: - Послушай, если что-то понадобится, мы дадим вам с Магдой знать. Там есть всё необходимое. И не хуже, чем у нас. А, если что,- я не один. Правильно, дети? –

Внук с женой согласно кивают, разглядывая меню и пытаясь понять, не сердится ли Йозеф на их солидарность с дедом.

Йозеф: - Ну, конечно. Я для них не авторитет -

Оскар: - Ладно, хватит бурчать. Лучше, взгляни, что это за серая большая книга продаётся там?

Йозеф: - Где? –

Оскар: - Вон,- в лавке –

Йозеф смотрит в сторону, куда показывает отец.

Йозеф: - Ну, ты – наводчик, отец… -

Оскар: - Мне нужно взять с собой что-нибудь для подарка -

Общ. план.
Сын, пожав плечами, подходит к милой, улыбчивой продавщице небольшой книжной лавки, находящейся недалеко от кафе, просит показать указанную отцом толстую книгу. Получив её в руки, задерживает внимание на названии, о чём-то переговаривает с «фройлен», отдаёт ей книгу обратно и возвращается к отцу.

Оскар: - Ну, что, годится? –

Йозеф: - Нет, это не то, что ты думаешь… -

Оскар: - Откуда ты знаешь, о чём я думаю? «Книга – лучший подарок». Что это,- Цвейг, Ремарк, Шопенгауэр? –

Йозеф: - Нет, не угадал. Это – свежее издание -

Оскар: - Что значит,- свежее? –

Йозеф: - Первое… после 1945 года –

Оскар: - Брехт, что ли? –

Йозеф: - Опять не угадал –

Оскар: - Ну, не томи…-

Йозеф (негромко, чтобы не услышали люди, сидящие за соседними столиками): - Адольф Гитлер «Майн Кампф»… с комментариями специалистов… -

Оскар: - Как Гитлер? –

Йозеф (полушёпотом): - Папа, тихо…Люди кругом -

Оскар: - И что, это законно? –

Йозеф: - Вполне. Иначе бы, не продавали –

Оскар: - Да…И сколько она стоит? –

Йозеф: - 59 евро за 2000 страниц –

Оскар (пытается шутить): - Недорого… -

Йозеф: - Хочешь купить? –

Оскар: - Нет, Йозеф, спасибо. Иди лучше, руки помой после неё.

Сын недоумённо пожимает плечами и присаживается за стол.

Марта(Йозефу): – Будете что-нибудь пить или есть? -

Йозеф: - Нет, спасибо, дорогая, что-то не хочется –

Отец начинает внимательно разглядывать деда, чтобы понять его физическое состояние, щупает пульс. Тот, глубоко задумавшись, смотрит в сторону.

Йозеф(спохватившись): - А, таблетки взял? –

Оскар кивает.

Йозеф: - Слуховой аппарат… -

Оскар (громко): - А?! –
Тут же улыбается, довольный своей шуткой.

Йозеф: - Шутник… -
(обращаясь к сыну):
Билеты, документы на месте? -

Оскар: - Не волнуйтесь, доктор Целльнер, всё мы взяли. Поезжайте, если торопитесь. Дальше мы сами –

Йозеф: - Ничего я не тороплюсь, время пока есть –

Оскар: - Если есть время, купи мне какие-нибудь сувениры. Деньги верну –

Йозеф: - Ну, хорошо. Так, что купить? –

Оскар: - На своё усмотрение -

Йозеф уходит.

Через окна терминала видно, как разогнавшись, взмывает ввысь блестящий на солнце авиалайнер «Люфтганза». Старик, прищурившись, провожает его взглядом. Солнце слепит глаза. Он заслоняет их ладонью, пытаясь разглядеть взлёт самолёта.


МУЗЫКА

Эпизод №6. Экстерьер. «Флэшбэк». Август 1942 г. СССР. Поле под Краснодаром. Раннее утро.

Через визуальный спецэффект -
через «наплыв» возникает другой по крупности план, в котором двадцатилетний рядовой «панцерваффе» Оскар Целльнер, находясь в поле, стоя в чёрной форме и шлеме у немецкого танка «Т-3», также прикрываясь ладонью от палящего южного солнца, провожает взглядом пролетающий в небе на низкой высоте военно-транспортный «Юнкерс».
Мимо его танка, съехавшего на обочину, беспрепятственно движется длинная мотопехотная колонна: грузовики, бронетранспортёры, мотоциклы с колясками и без, танкетки и танки, поднимая с дороги сплошное облако пыли, которое закрывает небо.
 
Появившись в люке, Оскара окликает командир танка – Петер Штайнхоффер:
 
- Хватит глазеть. Если справил нужду, поехали! –

Оскар: - Бегу, командир! Время пока есть –

Штайнхоффер: - Где оно у тебя есть? Шевелись быстро! -

Штайнхоффер исчезает, как и появился, а Оскар, взглянув на самолёт ещё раз, забирается и прыгает в танк. Закрывая за собой люк, снова смотрит в небо на «Юнкерс», но воспарившая дорожная пыль не даёт толком разглядеть ничего.

 

Через «наплыв» -

Эпизод № 7. Интерьер. Кафе Берлинского аэропорта. Оскар всё ещё смотрит на взлетающий лайнер «Люфтганзы».

Оскар (самому себе): - Время… Да, у кого оно есть, а у кого-то его осталось совсем мало -

Вальтер: - Дед, а когда ты был в России последний раз? –

Оскар (встрепенувшись):

- А, где твой отец? –

Вальтер: - Пошёл искать подарок для тебя –

Оскар: - Для меня? –

Вальтер: - Ну, ты же сказал, что тебе нужно в России кому-то что-то подарить –
Оскар: - А…ну, да… Если этот человек ещё жив, конечно… -

Вальтер: - Кто? –

Оскар: - Да, так, - один давний знакомый –

Вальтер: - Так, ты там был после войны? –

Оскар: - Ууу…х, - Давно, аж, в 1970… Тогда был ещё Советский Союз… –

Вальтер: - …а у нас – ГДР, это – понятно. Только что –то не припоминаю, чтобы ты об этом рассказывал –

Оскар: - Я много, чего не рассказывал, Вальтер –

Вальтер: - Почему? –

Оскар: - Потому. (немного помолчав) Вас это не интересовало. Да, и мало, кому это интересно и теперь –

Вальтер: - А, как ты там оказался? – не унимается внук.

Оскар: - Летал с коллегами отдыхать по путёвке на Кавказ – на горнолыжный курорт –

Вальтер (искренне удивившись): - Да? А, разве это было возможно вам…ну,- участникам войны? –

Оскар: - В смысле, - недобитым фашистам? –

Вальтер: - Ну, да. Вас – ведь, так там называли? –

Оскар: - Я сам был удивлён. На моём строительном предприятии знали, что я до 48 года был в плену. Однако, предложили –


Через «наплыв» -

Эпизод №8. Экстерьер. Северный Кавказ. Горнолыжный курорт Домбай.

ТИТР лето 1970 года
Из репродуктора на столбе звучат популярные в СССР «Песняры» с их хитом 1970 года - «Косил Ясь конюшину».
С заснеженного склона горы на большой скорости, очень ловко, «восьмёркой», спускается лыжник в спортивной профессиональной экипировке тех лет. Стоящая у подножия небольшая группа иностранных туристов с восхищением и улюлюканьем наблюдает за ним.
Когда ему удаётся преодолеть очередную горку, пролетев несколько метров в воздухе и приземлившись, боком затормозить, обдав весёлую компанию фонтаном из снега, все дружно аплодируют смельчаку.
Среди немецких туристов – Оскар Целльнер. Две девушки подбегают к лыжнику с фотоаппаратом и пытаются с ним заговорить. Он, как может, позирует им, фотографируется с каждой. Девушки задают ему какие-то вопросы, но он их не понимает. Только звучат их имена: Ева, Мартина и Михаил. Тогда они зовут Оскара, который хорошо говорит по-русски.
Оскар (говорит с акцентом): - Добрый день! Девушек интересуются, сколько Вы тренировались, чтобы так кататься? –
Михаил: -  Если по-настоящему захотеть, то довольно быстро. Главное, не бояться –
Оскар переводит…
Девушка: - А, по-моему, главное,- иметь такого прекрасного тренера, как Вы, Михаэль! –
Оскар переводит…
Михаил: - У вас в Альпах, наверняка, есть тренеры и получше, чем я -
Оскар: - Найн! Мы не из «Остерайх», мы из «DDR»… -
Михаил: - Ооо! Тогда – очень приятно, товарищ… -
Оскар: - …товарищ Целльнер. Оскар Целльнер -
Михаил: - А, меня зовут… (подчёркнуто весело взглянув на девушек) комрад Михаэль… товарищ Темрезов - Ди Зовьет Унион! Я из Краснодара -
Все весело засмеялись, только у Оскара на лице промелькнула небольшая растерянность после слова «Краснодар».
Оскар: - Как Вы сказали?.. Вы из города Краснодара? –
Михаил: - Да, - столицы советской Кубани. Вы, что, там бывали? –
Оскар(нерешительно): - Да… Только уже очень давно -

Через «наплыв» -
Эпизод № 9. Наши дни. Берлинский аэропорт.
Оскар: - Мы с ним разговорились. Он показался мне весьма симпатичным и разумным человеком. Захотелось поделиться тем, что мучило меня столько лет, даже во сне.
При коммунистах невозможно было громко обсуждать войну. Хотя, тогда, даже в верхушке, – среди руководителей партии, было много ветеранов вермахта - бывших солдат и офицеров. Вилли Штоф, например. Он воевал на восточном фронте, получил от фюрера «Железный крест», и тем не менее, стал премьер - министром ГДР…   –
Вальтер: - Погоди, скажи, лучше: ты что, разоткровенничался с первым попавшимся русским? –
Оскар: - Этот русский… Всё не так просто. Выяснилось, что он знал о том, к чему я имел непосредственное отношение… -
Вальтер: - Что ты имеешь ввиду? –
Оскар: - Один эпизод на фронте. Невероятно, но он о нём знал. Это стало понятным в процессе нашего долгого разговора -
Через «наплыв» -
Эпизод №10. Экстерьер. Проезд моторизированной немецкой колонны в Кубанских степях.

 
Голос Оскара за кадром:
- К началу августа наша армия стремительно продвигалась к реке Кубань. У нас был приказ: двигаться вперед, вперед, и только вперед, днем и ночью. Стояла невыносимая жара. Мы обматывали тканью нос и рот, чтобы можно было дышать в облаках пыли, мелкой, как мука, повисшей над дорогой, проникавшей внутрь танка. Снимали с брони смотровые приборы, чтобы хоть что-то видеть. Наша одежда, пропитанная потом, прилипала к телу, и в танке толстый слой пыли покрывал нас с головы до пят. Пить запрещалось, потому что колодцы могли быть отравлены. Поэтому, пили из луж.
Война притупляет эмоции, заставляет привыкнуть к трудностям, к потерям, к крови. Чем дальше мы углублялись в Россию, тем ожесточённее встречали сопротивление, тем ожесточённее становились и сами. Жестокость же войск СС, порой, вообще, не имела границ –

Через «наплыв» -   
Эпизод №11. Интерьер. Салон «Юнкерса».

ТИТР: 8 августа 1942 г.

На лавках сидят немецкие парашютисты из полка специального назначения «Бранденбург 800». За бортом – утренний рассвет.
После сигнала пилотов матёрый командир отряда даёт команду не менее матёрым диверсантам приготовиться к десантированию. Рота послушно встаёт, цепляет карабины и один за другим вываливается за борт.


Эпизод №12. Экстерьер. Поле.

Они приземляются, отстёгиваются, гася и сворачивая парашюты на ходу. Снимают лётные шлемофоны и комбинезоны, оказавшись в летней форме войск НКВД с советским стрелковым оружием.
Переодевшись, бегом относят парашюты и комбинезоны к опушке граничащего с полем леса. Оттуда выезжает три советских военных грузовика. «Брандербуржцы» двумя ротами рассаживаются по двадцать штыков на каждый. «ЗИСы» под немецкие командные крики трогаются и уезжают в направлении, указанном на дорожном столбе, вкопанном на перекрёстке полевой дороги у леса –
«станица Елизаветинская».


Эпизод №13. Экстерьер. Станица Елизаветинская. Двор сельсовета.

Во дворе сельсовета собралась толпа колхозников и селян – немногочисленные мужчины, женщины, старики и дети.
Перед ними со ступеней дома выступают, приехавшие из Краснодара партийный чиновник, военный в форме НКВД и местное начальство.
В это время в посёлок въезжают три грузовика. Из них высаживаются переодетые немцы. Собрание продолжается.
Настоящий капитан НКВД Самарцев, стоящий на крыльце сельсовета, внимательно вглядывается в непонятно, откуда прибывших в таком количестве военнослужащих с синими тульями и красными околышами на фуражках.
Ораторствующий также, прервав речь, обращает свой взгляд на рассредоточившихся в линию военных.
На прибывших оборачивается и вся толпа селян.
После паузы всеобщего недоумения капитан Самарцев со словами «одну минуту, товарищи, сейчас всё выясню» спускается вниз и направляется навстречу переодетым немцам.
Общ. план.
Из цепи немцев к нему выходит старший офицер.
Самарцев отдаёт честь и после короткого, не слышного издалека собравшимся у сельсовета диалога, хватается за кобуру.
Его опережает немец, выстрелив ему дважды в живот. Тот падает.
Толпа вздрагивает. Женщины с криком хватают детей, начинается паника. Выстроившаяся полукругом цепь после команды «Feuer!» кинжальным автоматным огнём расстреливает всех подряд.
Всё происходит в течении минуты. На дворе остаются лежать около 50 трупов стариков, женщин, детей и прибывшего из Краснодара начальства.
Диверсанты одиночными выстрелами добивают раненых, бросая друг другу реплики уже на своём родном языке.
Под окровавленными телами своих погибших подруг затаилась уцелевшая, лет восемнадцати девушка. Она, преодолев страх и дрожь, улучшив момент, когда мимо, не заметив её, проходит один из убийц, внезапно вскакивает и пытается убежать.
Стоящий рядом с командиром немецкого десанта солдат вскидывает «ППШ», чтобы очередью подсечь её. Но, офицер быстро успевает рукой отвести автоматную очередь вверх:

- Не надо, Курт. Пусть бежит и расскажет там, что здесь видела –


 

Моргнув глазом, мол, понял ли тот его замысел, тут же командует ротам идти вперёд - в станицу, куда побежала выжившая русская девчонка.
 
Музыка. Камера некоторое время парит над местом гибели людей, опустившись вниз к врытому в землю административному столбу, на котором написано – «станица Елизаветинская».
 
Эпизод №14. Общ. план.

В станицу въезжает немецкая мотопехотная колонна.
Впереди неё тянется на медленной скорости танк Оскара Целльнера.
Из громкоговорителя, установленного на одном из грузовиков, звучит музыка русской песни «Катюша».
У всех военных - весёлое настроение.
Из грузовиков и бронетранспортёров то и дело раздаётся солдатский гогот, звучат губные гармошки, пытающиеся играть вместе с репродуктором.
 
Колонна проезжает место, которое незадолго до её появления стало страшным. Оскар на ходу выглядывает из люка своего танка первым.
За ним солдаты вермахта, сидящие на броне танков и в бронетранспортёрах постепенно замолкают и с вниманием наблюдают внезапно представшую перед их глазами картину.
Музыка «Катюши» продолжает звучать, но уже без солдатского хохота. Только шум моторов и глаза умолкнувших немецких солдат.



Эпизод № 15. Интерьер. 1970 г. Кавказ. Домбай. Гостиничное кафе.

За столиком сидят Оскар Целльнер, Михаил Темрезов и две, всё те же восточно - германские девушки. Две официантки в белых фартуках и кокошниках подают посетителям кафе пиво «Жигулёвское», лимонад «Буратино» и мороженое в металлических креманках. Звучит лёгкая музыка. Девушки между собой ведут оживлённую беседу на немецком языке, то и дело, шепча по - секрету друг-другу что-то в уши. Оскар и Михаил ведут за пивом свой мужской разговор.
Михаил: - Так, вот, откуда Вы так хорошо знаете русский… -
Пауза, в которой Оскар пытается понять, как относится его новый знакомый к тому, о чём он ему так неожиданно для самого себя и откровенно рассказал.
Оскар: - Нет, я научился говорить по-русски не во время штурма Краснодара, Михаил.  Просто, после вашей победы мне пришлось три года работать уже в Москве - в статусе военнопленного –
Михаил: - Понятно. А чем вы там занимались? -
Оскар: - Строительством. Мы строили трёхэтажные жилые дома в Измайлово. Говорят, они там до сих пор стоят -
Михаил: - Не знаю, не видел.
Оскар: - Война есть война, а мы, простые солдаты, выполняли приказ.
То, что делали СС, многим из нас не нравилось. Но мы молчали, потому что можно было иметь огромные неприятности за любое неосторожное слово. Всю нашу почту, как и у вас, проверяла военная цензура. И если, кто-то в своих, как их называли,- «пораженческих» письмах ругал Гитлера или осуждал действия СС, то его ожидал военно-полевой суд. 
Уже после я узнал, что за годы войны, за такие письма было расстреляно несколько тысяч солдат и офицеров. Одного нашего офицера разжаловали в рядовые за «пораженческие разговоры». Особенно боялись членов НСДАП. Их считали стукачами, потому, что они были очень фанатично настроены и всегда могли подать на тебя рапорт -
 
Михаил: - Оскар, а Вы помните место в Краснодаре, куда входила ваша колонна? –
Оскар: - Я запомнил его в деталях на всю жизнь.
Это – самая окраина города. Там недалеко заканчивалась трамвайная линия, и был круг, одноэтажные дома и сады, переходившие в улицу. Везде росла акация и тополя. Я не помню название других улиц, так как тогда не читал по-русски. Помню только, что мой командир по рации несколько раз упоминал «Луговую штрассе» -
Михаил: - Всё верно, я всё это изучил. Наши войска отступали на левый берег Кубани через три переправы. А ваша колонна, которая входила в состав 17 армии, входила в город с севера. Так? –
Оскар: - Да. Это было начало августа 42 –го -
Михаил: - Если ещё точнее, - 9 числа. Нашим фронтом тогда командовал маршал Будённый –
Оскар: - Наверное. Этого я не помню… -

Бой Кремлёвских курантов.

Через «наплыв» -
Эпизод №16. Экстерьер. Москва. Красная площадь.

ТИТР: 30 июля 1942 г.

Из Спасских ворот Кремля выезжает чёрный автомобиль.
Часовые у ворот отдают честь, и «ЗИС-110» движется в сторону ул. Куйбышева – нынешней Ильинки.
Главнокомандующий Северо – Кавказским фронтом, маршал Советского Союза Семён Михайлович Будённый (59 лет), только что назначенный начальником штаба фронта - генерал – лейтенант Алексей Иннокентьевич Антонов (46 лет) и два офицера – адъютанта – пассажиры этого авто.

Будённый: - Ну, что, Алексей, доволен новым назначением? –

Антонов пожимает плечами и задумывается, глядя в окно.

Будённый: - Да, брат, хреновые у нас дела, хуже некуда. Краснодарский оборонительный «обвод» вот-вот даст трещину.

Антонов: - На мой взгляд, в сложившейся ситуации фронт необходимо разделить на две оперативные группы армий, товарищ маршал –

Будённый: - Это зачем? –

Антонов (открывает планшет с оперативной картой): - Для удобства управления. Одну,- «Донскую» Малиновского направить на ставропольское, а «Приморскую» группу армий генерал-полковника Черевиченко - на краснодарское направления.

Будённый: - Что это даст? –

Антонов: - В драке два кулака лучше одного –
 
Будённый (вникая): - Пожалуй, так будет легче маневрировать –

Антонов (взвешивая каждое слово): - Чтобы удержать фронт и сохранить силы, по всей видимости, придётся оставить Краснодар –

Будённый: - Что? Что ты сказал? Повтори!

Антонов: - Для сохранения основных сил, Семён Михайлович!

Будённый: - А, Вы забыли, полчаса как назначенный начштабом фронта, про приказ «ни шагу назад»?
Только что позорно бежали из Ростова, а теперь ты предлагаешь сдать Краснодар?  –

Антонов: - На время, товарищ маршал… Краснодар надо оставить на время.
Чтобы сохранить боеспособность,- уйти на левый берег Кубани, и там - в кавказском предгорье опять собраться в кулак –

Будённый (немного успокоившись): - Ладно, Антонов, обсудим ещё… (через паузу) Гляди, Лёшка, нам просчетов больше не простят. Ни мне, ни тебе. Понял?
(немного помолчав) – А Краснодар, если придётся, без боя не сдадим. Нас там может выручить только одно… –

Антонов: - Что, Семён Михайлович? –

Будённый: - Что-что?.. Чудо… –


Кадры кинохроники, переходящие в следующий эпизод.

Голос Михаила Темрезова: С кровопролитными боями 56 армия генерала Рыжова, в которую входил 1195 смешанный артиллеристский полк резерва главного командования Северо - Кавказским фронтом, оставляла Краснодар…
   

Эпизод №17. Экстерьер. Общ. план здания штаба 1195 артиллеристского полка.
ТИТР «утро 9 августа 1942г.»
У входа трое солдат поспешно выносят из здания штабную утварь, складывая её прямо на земле, - ящики с документами, печатную машинку, зачехлённое полковое знамя, стрелковое оружие с боеприпасами, портреты Сталина, Ворошилова и Будённого…

У входа в штаб, забравшись на приставленную к стене деревянную обломанную лестницу, молодой солдатик снимает красный флаг.       Матерясь и порываясь влезть вместо него, им командует немолодой сержант.
Мимо штаба проходит несколько рот отступающей, молчаливой, потрёпанной в бою пехоты 30-той Иркутской стрелковой дивизии.                В строю устало идут легко раненые с кое-как намотанными, грязными полевыми повязками.
Грохоча гусеницами, прокатывают танки. Проезжают грузовики с тяжело ранеными, покрытая серой дорожной пылью чёрная «эмка» с офицерами, подводы с беженцами. Слышны приближающиеся гулкие «буханья» вражеской артиллерии.
Внезапно двор штаба подвергается обстрелу вражеских тяжёлых миномётов. Вся картина сборов и отступления ускоряется.                Мины ложатся кучно, несмотря на дальность стрельбы. Поднимается ветер. От довольно большого числа разрывов во внутреннем дворе загорается деревянный сортир и стоящий рядом с ним сарай.
Около сарая стоит небольшая, только поступившая на вооружение противотанковая 45 мм пушка М-42 на резиново-каучуковом ходу.
Два солдата пытаются откатить её от огня. Осколки, летящие во все стороны, бьют по окнам здания, секут людей.
Лошади проезжающих повозок пугаются, рванув в сторону от дороги. Ржание смешивается с криками пытающихся их удержать людей, звоном битых стёкол, визгом и свистом накрывающих штабной двор немецких мин…
В этот момент к углу здания подъезжает крытый брезентом с деревянным кузовом грузовик «ЗИС-5». Из него выскакивает водитель.

 Степан Дмитриевич Передерий (1909-1942)
 
Это и есть – рядовой Степан Передерий -  крепко скроенный, с густой шевелюрой, зачёсанной назад, курносый брюнет среднего роста, 33 лет отроду. Он быстро вытаскивает из кабины и надевает поверх пилотки каску, достаёт автомат «ППШ», оглядывает происходящее.
Наметив путь, спотыкаясь и пригибаясь к земле, пытается быстрыми перебежками пробраться ко входу в здание штаба. Наконец, ему удаётся вбежать внутрь, бросив на бегу перепуганному и прячущемуся за каменным приступком часовому:
 
- Майор у себя? –

Не дождавшись ответа, исчезает внутри.

Эпизод №18. Интерьер. Штаб артполка. Кабинет зам.нач.штаба – седого майора Савинова, человека среднего возраста, уставшего, небритого, но внушающего уверенность в себе. Явно – кадровый, явно – не на первой войне. 
В углу - на полу стоит металлическое ведро, в котором горят какие-то документы. Майор сидит на корточках, читает и подбрасывает в огонь очередной лист.
Сильный взрыв во дворе штаба выбивает стёкла кабинета. Сверху - с потолка сыпется штукатурка, поднимается пыль, в висящей над столом лампе моргает с треском свет.
Он нехотя оглядывается на окно, потом на лампу, недовольно качает головой и продолжает своё дело.
В открытой двери задыхаясь появляется рядовой Степан Передерий в каске и с автоматом в руке. Взрывы и крики на улице продолжаются.

Степан: - Разрешите, товарищ майор? –

Савинов: - Что у вас? –

Степан: - Я из второго дивизиона – водитель. Прибыл по приказу капитана Грищенко за вами и за новой «М-42», которая осталась здесь –
Майор кивает в сторону стола.

Савинов: - Покажи на карте, куда успели перебраться –
 
Степан подходит к столу, на котором лежит засыпанная мусором с потолка оперативная карта. Стряхнув с неё локтем штукатурку и пыль, тычет пальцем.
Степан: - Сюда –

Майор, задумавшись:
Савинов: - Так что, наш полк уже на том берегу? Быстро вы… драпанули.
 
Степан: - Почему драпанули? Я же здесь, товарищ майор.

Савинов: - Ладно, я сейчас закончу, а ты цепляй пушку быстрей. Там во дворе ещё и 25 ящиков со снарядами –

Снова взрыв.
 
Савинов: - Видишь,- фрицы торопят…
Только, знаешь, чтоб порожняком не гонять, возьми вот это с собой –

Степан ловко накидывает на себя ППШ, чтоб не мешал, наклоняется к ящику с штабными документами.
Раздаётся зум полевой связи - «вертушки». Майор поспешно крутит ручку и хватает трубку.

Савинов: - Я – «Поле -1», докладывайте… –

В трубке слышится взволнованная речь. Лицо майора меняется. По нему понятно, что на другом конце провода происходит что-то крайне неожиданное и неприятное. Савинов не успевает ничего ответить, как раздаётся очередной взрыв, который волной отбрасывает его к стене.
 
После того, как пыль оседает, становится светлее, и видно, что в кабинете не достаёт части стены вместе с окном. Майор оказывается под завалом.
После паузы уцелевший Степан, медленно отряхиваясь и откашливаясь, встаёт, подходит к тяжело раненому майору, сбрасывает с него куски деревянной арматуры, разбитой мебели, волоком подтаскивает и усаживает, прислонив спиной, к уцелевшей части стены. У майора всё лицо в крови, а в боку, в области печени, торчит, пробивший тело насквозь огромный кусок металлического, дымящегося осколка.
Степан растерянно смотрит на жуткую рану и сочащуюся из неё кровь.
Майор, очнувшись, перехватывает его взгляд. 
Глазами и едва заметным движением пальцев просит приблизится. Говорит шепотом, задыхаясь:

Савинов: - Послушай, солдат… Немцы уже в городе… подходят с севера к Луговой…
Надо людей уводить, слышишь? Забирай моих ребят, цепляй пушку и дуйте отсюда… ты понял?

Степан кивает.
 
Майор, с трудом вглядевшись в лицо Степана:

Савинов: - Ты сам откуда родом? –

Степан: - Здешний я,- тракторист из Ивановки. Она в тридцати верстах отсюда –

Савинов: - Семья есть? –
 
Степан: - Да, жена Маша и трое детей… -

Савинов: - Ну, видишь,- всё, как у меня. Жену только Аней зовут, - Анной Сергеевной… Две девочки – Люда и Зиночка, и сын – Юра. Они под немцем в Киеве остались, не успел забрать. А ты ещё можешь успеть. Держись, солдат… -

Савинова затрясло. Из уголка рта по подбородку потекла струйка крови. Он замычал от нахлынувшей резкой боли. Степан, не понимая, чем может помочь:
 
Степан: - А, как же с Вами, товарищ майор? –

Савинов (задыхаясь): - Всё, брат. Со мной - всё. Ничего не надо… Забери из кармана документы, отдашь командиру, и уходите… я сам… -

Степан осторожно расстёгивает нагрудный карман окровавленной полевой гимнастёрки майора, достаёт его офицерскую книжку и партбилет, растерянно смотрит на него, затем переводит взгляд через пролом в стене на улицу. Там взрывы неожиданно стихают. Солдат медленно, нерешительно встаёт, отходит от Савинова, подобрав из обломков по пути указанный до взрыва ящик, останавливается на пороге, понимая, как сейчас поступит майор.
За спиной раздаётся выстрел.
Степан вздрагивает и, не оборачиваясь, выходит.


Эпизод №19. Интерьер. Берлинский аэропорт. Кафе. За столиком – Оскар, Вальтер и Марта. Продолжение.

Внук с женой, в течение рассказа деда, уже переставили стулья так, чтобы лучше слышать Оскара – с обоих боков коляски, всё больше вникая в его рассказ.

Вальтер: - Дед, а ты не подумал тогда, что этот журналист или инженер «товарищ Михаэль» не просто так оказался на Кавказе, а выполнял поручение советского КГБ или «Штази», якобы, случайно встретив вас – туристов в горах? –

Оскар: - Если честно, то мысль такая промелькнула тогда у меня в голове. Но я подумал, а какой в этом смысл? Какой интерес я мог вызвать у них? Я не «СС», а израненный солдат, прошедший пекло страшной войны. Да, доброволец, но, как и многие, потерявший своих родителей и боевых друзей. Измученный мытарствами по лагерям и стройкам чужой, разрушенной нами, но непобеждённой страны. Один из тех, кто , в результате, внушил самому себе вину перед всем человечеством…
А, Михаил Темрезов… Он ничего не выпытывал, чтобы заподозрить его как какого-то агента. Наоборот. То, что он рассказал, помогло мне лучше понять того русского солдата, и вообще, - русских… -
 
Эпизод №20. Экстерьер. Двор штаба. День.

Водитель с ящиком в руках выходит из здания. На улице – действительно затишье после миномётного обстрела. Уже нет ни проходящих танков, ни грузовиков, ни подвод, ни живых людей. На земле лежат только мёртвые. Дым. (ПНР, трагическая музыка). Во дворе - все мертвы. Спасать, вывозить оказалось больше некого. Часовой, который прятался у входа, остался в той же позе, как мы его видели, только застывший с открытыми глазами. Усатый сержант с молоденьким солдатиком, снимавшие со здания флаг. Красный, пробитый осколками и обгоревший флаг так и покрыл их разорванные на куски тела, смешался с кровью. Мертвы и все трое штабных, выносивших вещи для погрузки, – совсем «зелёные» ребята. В разных, неестественных позах остались лежать на земле ещё несколько тел проезжавших и пробегавших мимо штаба вслед за отступающей армией гражданских беженцев. Разбитая телега, павший конь, разбросанные вещи – сундуки, чемоданы, узлы, портреты вождей, разбитые деревянные ящики, из которых высыпались блестящие снаряды от «сорокапятки». Грузовик Степана стоит на своём месте. Его лобовое стекло разбито, брезент кузова в дырах от осколков, а деревянный борт с одной стороны горит. Степан забрасывает в кузов принесённый из кабинета ящик, машинально подбирает кусок валяющегося на земле брезента и накрывает горящий борт.
Мёртвую тишину нарушает непонятный, неразличимый звук. Степан медленно идёт вдоль своего грузовика, заходит за него и видит страшную картину: над лежащими плечом к плечу телами трёх убитых детей – двух мальчиков и девочки от 5 до 10 лет склонилась и воет окровавленная и обезумевшая, раненая осколком в руку мать и сидящие на земле, закрывшие от горя ладонями свои лица, дед со старухой, видимо,- её родители. Догорающие постройки, дымящиеся воронки, горе, отчаяние женщины и стариков…  стоящий рядом Степан…


 

Эпизод №21. Экстерьер. Дорога перед зданием штаба артполка.

На дороге появляется ещё один открытый «ЗИС». В кузове – бойцы полковой разведки, которые и сообщили погибшему майору Савинову о приближении немцев. Грузовик тормозит около Степана. Из кабины выскакивает средних лет старшина.
Переговорив со Степаном, он забирает документы майора и подзывает своих солдат. Они сажают семью беженцев на свой борт и быстро уезжают в сторону города.
Солдат подходит к ящикам со снарядами, к пушке, за которой приехал… Подбирает с тел мёртвых солдат окровавленный, обожжённый, пробитый осколками флаг и верёвкой закрепляет его на кабине «ЗИСа». Собирает с земли несколько разбросанных повсюду дисков и гранат, загружает пять ящиков со снарядами, цепляет противотанковую пушку.


Эпизод №22. Интерьер. Горнолыжный курорт Домбай. Кафе. Музыка.

Восточно - германская девушка №1 с закадровым синхронным переводом:

- Мальчики, ну, что вы всё про войну, да про войну?! Не надоело вам? –

Михаил(улыбнувшись): - Что она сказала? –

Оскар: - Да, что они, вообще, могут сказать? Молодость… -



Эпизод №19. Интерьер. Берлин. Кафе в аэропорту «Тегель».

Кр. план Оскара Целльнера(повторяет):
 
Оскар: - Молодость…

Йозеф (вернувшись с покупкой): - Ну, вот. Я купил сувениры для твоих русских.
Одного не могу понять, что ты с ними так носишься, отец?
Что хорошего они сделали для тебя?
Ладно, та война, там всё ясно. И ты, и все мы за неё расплатились сполна.
Но, ты же помнишь то, что они навязали нам взамен? Неужели, ты тоскуешь об этом? -

Оскар: - Бог мой, ты о ком, о Сталине, что ли? –

Йозеф: - О ГДР, отец. О стене, о социализме, о напрасно потраченных десятилетиях, поделивших нас на «осси» и «весси» -

Оскар: - Но, они же и позволили нам опять объединиться –

Йозеф: - Вынуждены были позволить! Потому что, всё рухнуло у них за три дня. А, теперь они опять хотят вернуть свою империю? Подвергают аннексии территории, которые им уже давно не принадлежат. Пытаются всему цивилизованному миру, который ещё не пришёл в себя от их нищего и полу - голодного социализма, навязать свои диктаторские порядки.
Что тебя, прости, напоследок, так манит туда в твои девяносто лет?

Оскар: - Ты не поймёшь - 

Йозеф: - А, ты объясни -   
 
Оскар: - Да, дорогой мой! И мне, видимо, самому не дано понять, что движет русскими, которые из столетия в столетие живут плохо, бедно, неустроенно, я имею ввиду простой народ, не элиту, с постоянной тоской о лучшей жизни… 
А когда к ним приходят чужие, как это неоднократно делали и мы, в том числе, и пытаются навязать свою волю, они не считаются со своими потерями, дерутся до последней капли крови, чтобы отстоять эту самую свою бедную, неустроенную жизнь -

Йозеф: - Именно! Это же,- психология глупых, примитивных рабов, голодных и злых гладиаторов, которых за кусок хлеба можно всех, как одного, отправить на смерть -

Оскар: - Среди этих, как ты говоришь, «глупых рабов», во все времена есть и те, кто осознанно идут на верную гибель.

Йозеф: - Фанатики? –

Оскар: - Нет, обычные люди -
 
Йозеф: - Тогда, скажи, во имя чего они жертвуют собой? –
 
Оскар: - Есть понятие «государство» с его политической системой, а есть чувство Родины. У ИвАнов, как мы звали их на фронте, оно очень развито -
 
Йозеф: - По какой такой причине оно больше у ИвАнов, чем у Фрицев? - 

Оскар: - Я так не сказал.
Знаешь, ещё старик Бисмарк говорил, что русских не надо трогать, ибо «они на каждую военную хитрость ответят непредсказуемой глупостью».

Йозеф: - Это – точно –
 
Оскар: - Но разве, это можно было назвать глупостью? -

МУЗЫКА


Эпизод №23. Экстерьер.
 
Кр. план Степана за рулём грузовика.
Ср. план с крыла. Камера взмывает вверх.
Общ. план. Грузовик на полном ходу с пушкой на прицепе и развевающимся на ветру красным, поднятым у штаба, окровавленным флагом мчится по дороге…


Голос Оскара за кадром:

- У солдата в 30 километрах находилась его малая Родина. Место, где он родился, вырос, стал мужем и отцом.
Наверное, в тот момент он не думал о Сталине и коммунизме, когда мчался к нам навстречу. Он думал о близких, о матери, о жене, о трёх своих детях, которые были в тридцати километрах, и которых могла сожрать эта война. Он ехал защищать свою Родину, которая для него, как и для каждого из нас, будь ты немец, русский или еврей, состоит, прежде всего, из родных тебе людей -



Эпизод №24. Экстерьер. День.
 
Натурная декорация окраины Краснодара.
Перекрёсток двух улиц. Широкая поляна, тополиная роща, акации, огороженные частоколом или плетнём станичные одноэтажные домики с приусадебными садами и огородами. На одном из домов висит адресная доска с названием «улица ВОРОВСКОГО».
С другой стороны дома – «Ярмарочная».
Улица Воровского постепенно переходит от одноэтажных хаток с участками - в городскую среду с кирпичными домами, покрытой асфальтом проезжей частью и тротуаром. Дорога в город идёт вверх.
За последними домами, стоящими на холме, - пыльная полевая дорога, уходящая вдаль. Из-за холма со стороны въезда в город и должен появиться неприятель.
ПНР с крана. Общ. план.
На поляну въезжает грузовик с прицепленной пушкой. Степан выходит из кабины, оглядывается, подбирая удобную позицию. Наконец, находит её перед холмом. Она выгодна, так как всё, что может появиться на дороге, будет преодолевать этот холм, оказываясь в прицеле, как на ладони.
Он снова садится за руль и делает маневр, чтобы правильно установить орудие, спрятав его в кустах.
В этот момент из ближайшего сада, перелезая через забор, появляются трое 14-16 летних местных пацанов: Николай Коваль, Александр Репалов и Фёдор Сычёв.
Степан отцепляет орудие, снова садится за руль и ставит грузовик невдалеке так, чтобы его не было видно со стороны дороги. Когда он возвращается к пушке, возле неё уже с любопытством крутятся мальчишки, разглядывая её со всех сторон.

Степан: - ЗдорОво, хлопцы! Поможете? –

Николай: - А, чего надо сделать? –

Степан: - А, вот, сейчас развернём орудие, как я скажу, и по домам. Добро? –
Мальчишки подходят к орудию, пыхтя разворачивают его, фиксируют так, как объясняет знаками Степан.
Сняв чехол и проверив прицел, он оборачивается к юным помощникам, присевшим на обе разведённые в стороны станины орудия.

Степан: - Ну, всё. Дальше, я – сам, а вы – по домам. –

Николай: - А, где снаряды, дяденька? –

Степан: (улыбнувшись): -  Военная тайна.
(Посерьёзнев)Всё, ребята, уходите. Здесь теперь опасно, сюда немцы идут –

Федор (после паузы): - Ты, что, дяденька,- один? А где остальные? Красная армия... –

Степан: - Ушла Красная армия. На время. Сталин с Будённым так приказали. Ещё вопросы есть?

Ребята переглянулись и, задумавшись, опустили головы.

Степан: - Ладно, не расстраивайтесь… Отцы на фронте? –
 
Александр: - У меня и Федьки – да. А у Кольки Коваля – отец, а ещё и тётка его – тоже… -

Степан: - Ясно… Ну, вот что, пацаны. Давайте, из грузовика снаряды перекинем поближе, (указывает)вон - туда … Но, как скомандую,- уйдёте. Договорились? –

Мальчики обрадованно кивают, быстро встают и идут вместе со Степаном к «ЗИСу». Он отбрасывает обгоревший борт, двое ребят забираются в кузов и подают ящики со снарядами. Степан и Коля Коваль, что постарше и покрепче, перетаскивают их в указанное место.


Эпизод №25. Экстерьер. День. Дорога. Общ. план.
Проезд немецкой колонны бронетехники и мотопехоты с танком «Т-3» во главе. В люке маленькой башни торчит его командир – в пилотке и с радио наушниками. Он вглядывается в бинокль.

 
 



Эпизод №26. Интерьер внутри танка.
Кр. план немецкого стрелка – наводчика. Из наушников с помехами слышны переговоры и командная немецкая речь.

Эпизод №27. Экстерьер. Перекрёсток.
Убедившись в том, что ребята делают всё правильно, Степан достаёт из кузова лопату, топор, вещь - мешок с собранными у штаба гранатами и дисками к ППШ, шинель. Немного подумав, бросает шинель в кабину и возвращается на свою огневую позицию. Выкапывает ямку, укладывает туда боеприпасы, вместе с ребятами подтаскивает к орудию два ящика со снарядами.

Эпизод №28. Экстерьер. Общ. план подхода немецкой колонны к перекрёстку.
 
Кр. пл. Степана, увидевшего приближение немцев.

Степан (бросаясь к орудию): - Всё, пацаны, бегите отсюда! Бросайте всё и бегите… Немцы –

Мальчики, застыв в замешательстве, смотрят в сторону приближающегося по дороге облака пыли, из которого проявляются очертания грозной лязгающей и грохочущей немецкой техники.

Эпизод №29. Экстерьер. Интерьер.

Немецкий офицер на танке «Т-3» опять внимательно вглядывается в полевой бинокль и, заметив суету на въезде под тополями, отдаёт по связи приказ наводчику:
- Schrapnell Geschoss! –
- Осколочно - фугасным – заряжай! –

Наводчик вставляет в казённую часть орудия снаряд и припадает к прицелу.

В этот момент Степан также быстро отправляет свой снаряд в ствол орудия и, не целясь, тут же дёргает спусковой. Раздаётся выстрел, и вслед за этим впереди что-то мощно вспыхивает.

Степан передёргивает рукоятку повторного взвода и опять кричит на ошарашенных происходящим ребят:
 
- Бегите, я вам сказал! Бегите отсюда! –

Мальчики убегают.

Снова выстрел, за ним следующий, рука, снаряд, рукоятка, и ещё, и ещё…

Первый же снаряд попадает в головной танк, пробивает насквозь броню ровно через смотровую щель, снеся голову механику-водителю.
Офицера в наушниках взрывной волной выбрасывает из люка. Он падает на землю с вытекшими глазами и струйками крови из ушей. Танк начинает гореть.


 


Эпизод №30. Общ. план. Экстерьер.
 
Длинная мотопехотная колонна с танками, бронетранспортёрами и мотоциклами останавливается на пыльной сельской дороге по причине возникшей «пробки». 
В кадре появляется, обгоняющий по обочине стоящую колонну, легковой автомобиль «Мерседес» с открытым верхом. Из него выскакивает сорокалетний, лощёный майор Вильке. Он подходит к трём курящим в стороне офицерам.
Звучит закадровый синхронный перевод:
 
Вильке: - Что происходит, господа? Почему встали? –

Выкинув сигарету и вытянувшись, ему отвечает старший по званию капитан в каске с натянутыми на неё дорожными очками:
Капитан: - Только что остановились, герр майор, ждём приказа.
Похоже на то, что придётся перегруппировываться. Впереди идёт бой.
У русских на подступах к городу по нам работает дивизион лёгкой артиллерии… -
 
Майор смотрит вдаль. ПНР. Камера поднимается над головами немцев, открывая общий план в сторону начала немецкой колонны. Издалека разобрать что-либо сложно, впереди виден только чёрный дым, клубящийся вверх, слышны долетающие оттуда звуки боя.

 
      



Эпизод №31. Экстерьер. Позиция Степана.

С каждым выстрелом орудия Степана пространство вокруг подбитого танка вспыхивает взрывами. Переворачивается мотоцикл с коляской, из него вываливаются фрицы. Один из выстрелов пронзает серое рыло бронетранспортёра с крестами, он загорается.
Автоматчики, кинувшись на землю, не смея подняться, сползают на дорогу, чтобы спрятаться за ним. Некоторые из сидевших внутри БТР убиты. Легко раненые стонут от боли, просят своих товарищей о помощи, но пока стреляет непонятно откуда взявшаяся русская артиллерия, никто не решается им помочь.

Степан ловко заряжает орудие и, не прибегая к помощи прицела, стреляет и стреляет вслепую по показавшимся из-за холма немцам, пока не закончатся снаряды, и не понадобятся те, что сложены ребятами невдалеке.
Наступает кратковременная тишина. ПНР поля боя.
 
ПАУЗА

Общ. пл. с точки зрения Степана.
В двухстах метрах от его позиции, на дороге, застыли горящие «Т-3», бронетранспортёр и перевёрнутый мотоцикл. Они исторгают чёрный дым…
Всюду валяются трупы. За огневым рубежом на почтительном расстоянии - продолжение немецкой колонны.                Степану видно, как немного очухавшись, немцы пытаются перегруппироваться.                Один из танков сворачивает в сторону, заходит за дом справа и исчезает за ним. Видимо, попытается выйти на позицию русской пушки с другой стороны. Минутное затишье.

Кр. план Степана. Он залёг за щитовым прикрытием пушки, вглядываясь в результаты своего обстрела, сглотнул пересохшим от пыли и дыма горлом, сплюнул, оглянулся назад, чтобы понять, что с детьми… И с сожалением видит, что они остались невдалеке.

Ср. план мальчишек, спрятавшихся под колёсами «ЗИСа».                ПНР по их перепуганным, но любопытным лицам.                Кр. план актёра в роли Коли Коваля через двойную экспозицию переходит на фото реального Николая Ивановича Коваля.



Эпизод №32. Интерьер. Салон самолёта, летящего из Берлина в Москву.

Фотографию уже взрослого Николая Ивановича Коваля в костюме с многочисленными орденами на груди держит в руках Оскар Целльнер. Он сидит между внуком Вальтером, расположившимся у окна и его женой Мартой, занявшей место у прохода.

 

Оскар: - Это - Николай Коваль, – самый старший из мальчиков. Ему было шестнадцать лет. Они все трое учились в одной школе. Фотографию мне прислал Михаил Темрезов.
Прислал много лет спустя, когда герра Коваля уже не стало.
А, сейчас он запланировал устроить встречу с его вдовой и дочерью –

Вальтер: - Ты уверен, что они хотят встретиться с тобой? -

Оскар: - Не знаю. Есть вещи, которые простить нельзя -
 
Вальтер: - Есть ещё закон физики, который гласит, что «угол падения равен углу отражения».

Оскар: - О, да. Я тогда запомнил этот «закон» на всю свою долгую жизнь -



Эпизод №33. Экстерьер. Двор дома на окраине Краснодара.

Общ. план с верхней точки.
Второй танк «Т-3», прикрывающий взвод спешившихся из бронетранспортёра немецких автоматчиков (30 чел.), выстроившихся в две линии друг за другом, пробирается через огород и сад, давя, ломая всё на своём пути.
Он выезжает с тыльной стороны к домику и останавливается за ним так, чтобы быть невидимым Степану.               
Из бокового люка спрыгивает на землю наводчик Оскар Целльнер.
Он проходит, прижимаясь, вдоль стены, останавливается на углу дома, осторожно выглядывает, чтобы запомнить позицию русской пушки.
Кр. план танкиста и обратная точка в сторону Степана.
Средний план. Танкист ныряет обратно за угол и уже собирается вернуться к своему танку, но останавливается, задумавшись на секунду.
Затем жестом просит у стоящего рядом обер-лейтенанта пехотинца полевой бинокль, возвращается и, присев на корточки, выглядывает вновь.
 
ПНР. Оскар в бинокль видит, что на позиции, кроме орудия, невдалеке, -за противоположным домом стоит военный грузовик.
За ним,- под одним из тополей – склад боеприпасов.
Видит орудие и при нём – всего лишь одного артиллериста.
Взгляд возвращается к грузовику.
Из-под него появляются трое мальчишек и осторожно ползут по-пластунски в сторону сложенных боеприпасов.
Они снимают верхний ящик со снарядами, и двое из них (Коля и Саша) тащат его к орудию.
Артиллерист подтягивает к себе их ношу, и видно, как он ругается на них, показывая жестами, чтобы они уходили.          
В этот момент у калитки противоположного с места наблюдения дома появляется женщина лет 40, что-то кричит, кого-то зовёт по имени.
В глубине, около дома, прицепленный к будке с перепугу бесконечно лает пёс.
Мальчик Федя, оставшийся у склада, машет в ответ руками, показывая, чтобы мать забрала собаку и спряталась в погребе…
Внезапно снизу - со стороны немецкой колонны раздаются шквальные автоматно-пулемётные очереди. Свистят пули, сбивая ветки могучих тополей, вонзаясь в стволы, поднимая пыль на дороге и поляне, кроша черепичную крышу и окна дома Феди Сычёва и его мамы, которая тут же в ужасе скрывается за калиткой, как и сын, который мгновенно падает на землю за ящиками со снарядами, по которым тоже проходятся немецкие пули.
Кр. план Степана.
Кр. план наблюдающего за происходящим Оскара. Обратная точка - Коля и Саша спешно возвращаются к ящикам.
Опять Ср. план Оскара, который начинает понимать ситуацию, и главное,- понимать, что не сможет стрелять в детей.
Обстрел немецкой пехоты со стороны колонны прекращается по команде. Они пытаются понять его результат. Двое автоматчиков, подобравшись ближе к русской позиции, залегли буквально на расстоянии броска гранаты. Он и последовал, только не от них, а со стороны Степана. Резким движением он швыряет её, и она приземляется прямо между этими двумя. Взрыв. Пыль рассеивается, немцы больше не шевелятся. 
Размышления и сомнения Целльнера нарушает подошедший со спины пехотный обер-лейтенант, командующий взводом автоматчиков.

Обер-лейтенант: - Ну, что? Как будем действовать? –


Оскар: - Спросите у моего командира, господин обер-лейтенант. Я всего лишь наводчик –
 
Они возвращаются к танку.


Эпизод №34. Экстерьер. Сцена у танка на нем. языке.

Командир танка, младший офицер лет 30 - Петер Штайнхоффер -  с острым, нервным, пытливым взглядом:
 
Штайнхоффер: - Что скажите, Целльнер? Что так долго?  –

Оскар: - Прошу прощения, герр лейтенант! Вражескую позицию плохо видно из-за пыли и дыма –

Штайнхоффер: - Разве, и так не слышно, сколько у русских огневых точек? –

Оскар: - Я всё-таки увидел одну. Дистанция - около 60 метров, направление на 2 часа… Только там… Там находятся… -
 
Штайнхоффер: - Что там? Ну?! Не тяните, Целльнер! –

Оскар: - Там… дети, господин лейтенант. Видимо, местные. Они находятся рядом с новой русской «М-42» -

Лейтенант внимательно и пытливо всматривается в глаза Оскара Целльнера.

Штайнхоффер: - Там не дети, Целльнер, там - враг! И нам необходимо его уничтожить. Вытри сопли и возьми себя в руки. Это – война. А, на войне бывают жертвы. Пора бы уже привыкнуть. Вы поняли? –

Оскар: - Так точно, господин лейтенант! –

Штайнхоффер: - Вот, и хорошо. Заряжайте осколочно – фугасным и ждите мою команду –

Оскар (через паузу):

- Есть! –

Оскар забирается в танк, заряжает орудие, смотрит в прицел, задумывается.

Новая атака. Немецкая пехота вновь открывает огонь по позиции русского артиллериста со стороны своих главных сил, пытаясь продвинуться к ней ближе. Дым и пыль не позволяют вести прицельный огонь. Для русского артиллериста – наоборот, эта завеса позволяет быть невидимым и не жалеть снарядов и патронов.

 

Эпизод №35. Огневая позиция Степановой пушки.

Степан, быстро опустив рукояткой подъёмного механизма ствол орудия, выпускает по наседающей немецкой пехоте несколько снарядов подряд, чтобы подавить их массированный обстрел. Ему это удаётся.
Автоматчики, пытавшиеся приблизится к его позиции, залегли. Некоторые из них ранены или мертвы, другие ползут обратно. Он берёт в руки ППШ и прицельно стреляет короткими очередями по отползающим фрицам до тех пор, пока оставшиеся в живых не прячутся за холмом. На поляне остаются лежать десять трупов.
Опять возникает пауза.
Степан сплёвывает, снимает каску и пилотку, обтирает залитое потом и покрывшееся пылью лицо. Шум заставляет его обернуться назад. Это – мальчики – Коля и Саша. Видно, что им страшно, они бледны, задыхаются от волнения, но всё-таки притащили ящик со снарядами, и не поднимаясь, развернулись обратно за следующим.

Степан: - Спасибо, братцы… но, прошу вас,- нельзя вам здесь быть,- убьют… тикайте, хлопцы! – кричит им вдогонку хриплым голосом Степан и слышит откуда-то справа звук запущенного двигателя немецкого танка.
 
Вступает МУЗЫКА. «Лакримоза» Моцарта. Замедленная съёмка.
Вспомнив, что это тот самый танк, что чуть раньше заходил в обход за противоположный дом, солдат поворачивает орудие, заряжает снаряд, припадает к прицелу и ручкой поднимает ствол вверх.


Эпизод №36. Общ. план.

Как он и ожидал, через несколько секунд из-за противоположного дома вываливается танк, на башне которого плавно из стороны в сторону раскачивается длинная радиоантенна, и встаёт, поворачивая башню с орудием в направлении позиции Степана – («на 2 часа»).

 
Эпизод №37. Кабина немецкого танка.
 
Ср. план Оскара, крутящего ручку поворота башни и смотрящего в прицел.
Общ. план двора, откуда танк наполовину выехал. В тени за углом - у стены стоит командир танка в наушниках, с микрофоном в руке, рядом - радист и хвост цепочки полусогнувшихся перед атакой автоматчиков, выстроившихся в две линии за танком под командой всё того же обер-лейтенанта.
Кр. план лейтенанта, отдающего команду по радиосвязи. Звук искажён.
- Огонь! –
Кр. план медлящего выполнить команду Оскара, уставившегося в прицел
Кр. план выжидающего своего момента для выстрела Степана
Ср. план в прицеле танкиста застывших на земле от ужаса и смотрящих в сторону танка Коли и Саши.
Кр. план Оскара. Из его наушников слышна команда «Огонь, Целльнер! Огонь!!!»
Кр. план Коли Коваля
Кр. план Оскара Целльнера
Кр. план Саши Репалова
Кр. план Степана Передерия
Кр. план нерешительного, замешкавшегося Целльнера
Кр. план Штайнхоффера – Огонь! -
Кр. план спускового механизма пушки Степана. Его рука дёргает спуск.
Общ. план с точки зрения немцев позиции Степана, его пушки, из ствола которой вылетает снаряд и в рапиде по диагонали кадра приближается к танку Оскара.
Общ. план с точки зрения Степана. Продолжение рапидной (замедленной) съёмки. Снаряд долетает до танка, попадает в боковую броню, но не взрывается, а рикошетом, по закону физики про угол падения и отражения, отскакивает по касательной в сторону – во двор, угодив прямо в ящики со снарядами рядом с прибывшим за танком миномётным расчётом.
Мощный взрыв сметает миномётчиков.
Пять из тридцати автоматчиков готовых к атаке, посечённые осколками, медленно падают замертво, остальные также медленно разбегаются, спасаясь от мощного взрыва по сторонам.
Кр. план из эп. № 30 майора Вильке, который стоя далеко в колонне около курящих офицеров, поднимает бинокль и смотрит в сторону мощного взрыва.
Ср. и кр. планы матери Феди Сычёва, в ужасе застывшей у своего прострелянного немцами окна.
Ср. план дворового пса, отчаянно рвущегося со страху с цепи в сторону дома   
Кр. план Степана, всматривающегося и пытающегося понять, цел ли танк, и каковы последствия его выстрела.
МУЗЫКА МОЦАРТА ЗАТИХАЕТ.
ПАУЗА, после которой – общий план, как в начале эпизода, возвращается нормальный звук. Немецкий танк истошно газует, даёт задний ход и опять прячется за дом.
ЗТМ(затемнение)


Эпизод. №38. Интерьер. Салон самолёта. Полёт.

Оскар: - «Угол падения равен углу отражения» …
Я всё думаю о грани, на которой балансируют власть предержащие.
Как быстро они опускаются в пучину, затягивая за собой миллионы, обещая им, что они скоро станут счастливыми.
Но разве, можно построить счастье на крови…на крови детей?
«Вытри сопли и иди», убивай! А, если не будешь,- сам умрёшь.
Это не Штайнхоффер. Это мысли, которые теперь вновь напечатаны и вновь продаются за 59 евро. И недоверие к русским тоже – вновь… - 

Вальтер: - Дед, тебе плохо? Позвать стюардессу? –

Оскар: - Нет, не надо. Мне сейчас не хуже, чем было тогда -
 

Эпизод №39.

Экстерьер. Ср. план. В темноте экрана резко открывается круглое, светлое - голубое пространство неба, появляется фигура немецкого танкиста. Это – взгляд Оскара из танка через люк, который резко открывает оглохший от контузии, тем не менее, чудом выживший после выстрела русского танка, весь в пыли от взрыва, взбешённый преступной нерасторопностью своего наводчика командир танка Штайнхоффер.

Штайнхоффер: - Ты - идиот! Ты почему не стрелял?! Почему не стрелял, Schei;e? –

Общий план. Из башенного люка появляется с виноватым видом, весь в саже и пыли Оскар.
Штайнхоффер хватает его за шиворот, вытаскивает из люка и толкает вниз на землю.
 
Штайнхоффер: - Посмотри, что ты сделал! - кричит Петер, указывая рукой на лежащие трупы пехотинцев и миномётчиков, сидящих и лежащих в тени дома раненых, над которыми уже трудятся прибывшие два полевых санитара.

Штайнхоффер: - Почему ты не выполнил приказ? Почему не стрелял? Я орал так, что не то, что по рации,- сквозь броню можно было услышать мою команду! Ты понимаешь, идиот, что за это бывает? –

Всё это время Целльнер, вытянувшись по швам и опустив голову, слушает, глядя на лежащих у его ног мёртвых солдат. Ответа нет.
Штайнхоффер перехватывает его взгляд, сжатым кулаком поднимает лицо Оскара и внятно, почти по слогам, с дрожью в голосе:

Штайнхоффер: - Оскар, мы с тобой больше года воюем вместе… У нас ни разу не было повода, чтобы врать друг другу. Скажи честно, ты что, - русских сопляков пожалел? Отвечай! –
 

Оскар: - Нет, герр лейтенант, запылился прицел, он вышел из строя… Я не видел противника… – пытается всё же соврать Целльнер.

Штайнхоффер пронзает его своим подозрительным взглядом, не сказав ни слова, влезает на танк и, ещё раз испытующе посмотрев в сторону наводчика, опускается в люк.

Кр. план Оскара, который понимает, что его сейчас уличат во лжи.




Эпизод №40. Интерьер. Салон самолёта. Полёт.

Оскар сидит с закрытыми глазами, откинув голову на подголовник.
Внук, который только что разглядывал в иллюминатор красоты полёта, поворачивается и внимательно смотрит на деда. Затем осторожно трогает задремавшую в кресле жену за рукав.

Вальтер (не громко): - Марта, иди сходи за стюардессой. Мне кажется, ему нужен доктор –

Марта – жена Вальтера послушно кивает, пытается встать, но тут же садится обратно и нажимает кнопку вызова бортпроводников у себя над головой. Через несколько секунд к ним с дежурной улыбкой подходит стюардесса.

Стюардесса: - Чем могу помочь, господа? –

Оскар открывает глаза, вынув из нагрудного кармана, надевает очки и слуховой аппарат. Вальтер на секунду теряется, но обрадовавшись своей ложной тревоге, улыбается в ответ стюардессе.

Вальтер: - Простите, нам ещё долго лететь? –

Стюардесса: - Пролетели Минск. Через двадцать минут начнём снижаться –

Вальтер: - Тогда можно Вас попросить воды без газа? –

Стюардесса (всё с той же улыбкой): - Для всех? –

Вальтер: - Дед, ты будешь? –

Оскар молча кивает.

Вальтер: (стюардессе) - Если можно… -

Она уходит.

Вальтер: - Ты как, вообще? Скоро посадка… -

Оскар: - Не беспокойся. Всё идёт своим чередом. Достань, лучше, у меня из кармана тюбик с лекарством, я запью –

Вальтер лезет в карман к деду, протягивает таблетки с препаратом. Стюардесса возвращается с подносом, на котором бутылка с водой и три чашки. У старика трясутся руки. Марта помогает ему достать таблетку из пластмассовой баночки и заботливо кладёт на его ладонь. Оскар запивает лекарство.





Эпизод № 41.  Экстерьер. Кавказ. Домбай. Лыжня.

ТИТР Северный Кавказ. Домбай. 1970 г.

С другой крупностью - переход на план пьющего из стакана воды Оскара. На лыжной трассе, у ларька с высокими, круглыми столами без стульев стоят в спортивной форме и беседуют Оскар Целльнер и Михаил Темрезов.

Оскар, допив лимонад, продолжает слушать Михаила.

Михаил: - …  «Луговая штрассе», по которой вы входили в город, теперь носит имя Степана Передерия, - того самого солдата –

Оскар: - А, те мальчики живы? –

Михаил: - Да. От одного из них я об этой истории и узнал. Его зовут Николай Коваль. Пять лет назад он написал письмо в редакцию газеты и подробно описал всё происходившее там. Мою статью об этом опубликовали в многотиражном советском журнале «Огонёк» -


Эпизод №42. Интерьер. Продолжение сцены в номере гостиницы.

Михаил достаёт из шкафа чемодан, вынимает из него папку со своими публикациями и протягивает Оскару журнал.

Михаил: - Вот, нашёл.

Оскар внимательно разглядывает статью и размещённое перед ней фото Степана Передерия, затем кладёт журнал на стол, и задумавшись, подходит к окну с видом на белоснежный склон горы, с которой спускаются лыжники.

 
Оскар: - Когда меня отправляли на восточный фронт, мне только недавно исполнилось девятнадцать лет, и я прошёл предварительную подготовку в пехоте. Я уже, кажется, говорил, что пошёл в армию добровольцем. Мой отец, который воевал с 39 года, разрешил мне поступать в любой род войск, даже в авиацию, но категорически запретил танковые войска. Вероятно, в своих мыслях он видел меня горящим в танке и терпящим ужасные муки. И, несмотря на это, я облачился в черную форму танкиста.
Михаил: - Пошли добровольцем, почему? -
Оскар: - Мы, немцы, были и остаёмся законопослушны.  Мы следовали директивам Гитлера, Геббельса и Геринга не потому, что они были особенно нам приятны. Инстинкт и страх – вот, что влекло таких, как я, на восточный фронт -
Михаил: - Про страх понятно, а что за инстинкт? -
Оскар: - Тот, что заставлял нас верить в то, что нам внушали: «огромная опасность угрожает великой Германии и всему западному обществу. Если мы не нападём первыми, то Красная армия придёт в Рейх» -
Михаил: - Это называется не инстинкт и страх, а пропаганда –
Оскар: - Теперь это понятно, но тогда нам было всего по восемнадцать - девятнадцать лет -
Михаил: - Да, и «западному обществу» досталось от немцев, а не от Красной армии. Красная армия, наоборот,- его спасла. Об этом всё меньше и меньше там хотят помнить. А угроза с Востока продолжает быть для западных немцев таким же пугалом, сколько бы времени ни прошло –
Оскар: - Но, между ними и нами теперь - надёжная Берлинская стена –
Михаил: - С этим не поспоришь –

Эпизод №43. Интерьер. Наши дни. Салон самолёта. Полёт.

Оскар: - Двадцать восемь лет между нами была эта стена. Появление ГДР явилось ценой, искуплением за нацизм и разменной монетой между остальным Западом и СССР. И тогда вовсю действовала на умы миллионов «осси» пропаганда, но уже другая – советская, дома выращенная.  Всё равно, сотни тысяч бежали в ФРГ, потому что любые попытки добиться социальной справедливости и объединения пресекались и объявлялись фашистским путчем, как это было в июне 1953 года, когда опять в немецкие города были введены советские танки. Русские эту стену возвели, считай, сами её и разрушили –
Вальтер: - В 1989 мне было всего шесть лет, но я помню, как вы с отцом ликовали -
Оскар: - И, что же? Объединились, а стена осталась в головах. А, мы, «осси», так до сих пор и не стали - «весси» -
В громкоговорителе зазвучал женский голос бортпроводника:
Голос: - Уважаемые дамы и господа! Наш авиалайнер «А- 320 -200» компании «Люфтганза» через несколько минут осуществит посадку в московском аэропорту «Шереметьево – 2». Просим придать вашим креслам вертикальное положение и застегнуть ремни. Расчётное время прибытия 16 часов 40 минут по местному времени. Температура в Москве + 24 градуса выше нуля… –
Объявление повторяется на русском языке.
Марта (потянувшись в кресле после сна): - Ну, вот, мальчики… Пошли на посадку. А, вы всё про войну, да, про войну… -
Оскар (повернув голову к иллюминатору): - Да, детка. Мы всё про войну…

Эпизод №44. Экстерьер. Двор с немецким танком. Продолжение.

Во двор, где спрятался немецкий танк, въезжает на открытом авто уже знакомый нам лощёный майор Вильке. На его левом рукаве - коричневая нашивка с вытканной серебристыми готическими буквами надписью «Feldgendarmerie» и шеврон оранжевого цвета с эмблемой германской полиции. Это означает, что он – майор полевой жандармерии, которая следит за порядком при передвижении войск и занимается выявлением в личном составе трусов, паникёров и дезертиров. Во дворе по-прежнему работают санитары, погружая в носилках в пригнанный грузовик мёртвых и раненых.
Именно в это время, в стороне от погрузки, раздражённый, вышедший из себя командир танка Штайнхоффер, прижав локтем к стене дома своего стрелка - наводчика Оскара Целльнера, кричит ему в лицо:

Штайнхоффер: - Ты – свинья, Целльнер! Ты на что рассчитывал, когда врал мне? Прицел в порядке! В полном порядке! Почему не стрелял?! –

При внезапном появлении офицера полевой жандармерии Штайнхоффер отпускает Оскара, и они оба вытягиваются перед майором:
Штайхоффер: - Хайль Гитлер! –

Вильке, подняв небрежно руку в знак приветствия, переводит свой взгляд на дымящуюся воронку.
 
Вильке: - Что здесь происходит? Жду объяснений! –

Эпизод №45.
Степан наблюдает за противником сквозь смотровую щель брони орудия, ожидая его новых ходов. Немцы ошарашены и временно прекратили обстрел, подсчитывая потери и зализывая раны. Смотрит он на врага, а видит совсем другое.
 

Эпизод №46. «Флэшбэк». Станица Ивановская. Дом Степана. Интерьер.
 
Степан задумался, вспоминая свою семью, как прощался с ней почти год назад, уходя на фронт в октябре.
Прощался в родной станице Ивановке, ранним утром, в доме, убедив красавицу-жену Машу не идти до сельсовета, где уже собралось много народу, и слышна игра духового оркестра.
Его Машенька, в которую влюбился, вернувшись в 1934 из армии, пятилетний и трёхлетний сыновья – Толя и Олежка, разревевшиеся и вцепившиеся под плач матери в её юбку, как делают все маленькие, да крошечная дочурка Светочка, которой буквально на следующий день – 13 октября 1941 года исполнилось всего 5 месяцев. Маша, нежно обняв его, причитала:
- Стёпушка, родненький, милый мой! Как же мне с детками без тебя? Зачем ты это сделал, зачем заявление написал? Братец твой – кадровый, ему положено, а тебе-то зачем? –
Степан обнимает и целует Машу, по очереди берёт на руки сыновей, целует их и дочку, взяв в конце прощания в охапку всю свою хором ревущую семью.
- Не надо плакать… Я скоро вернусь, вот увидите, скоро -


Эпизод №47.

Мысли Степана внезапно прервал Коля Коваль. Он, воспользовавшись паузой, притащил вместе с Сашей Репаловым ящик снарядов:

Коля(с досадой): - Дяденька! Это – последний… Больше - нет –

Степан: - Что ж вы меня не послушались и не пошли домой делать уроки? –
строго спросил Степан.
 - А, у нас ещё каникулы – ответил Коля, не поняв юмора.

Степан улыбнулся и, тут же посерьёзнев, добавил:

- Молодцы, мужики, вы оказались не из робкого десятка. Так и надо. Спасибо вам, хлопцы! –

Саша: - Что ещё надо сделать? Мы можем –

Степан: - А, где ваш третий друг? –

Коля: - Федька? Он в окопе –
 
Степан: - Каком окопе? –

Коля: - Да, мы в огороде выкопали, когда ещё два дня назад в городе стрелять начали. Говорят, фашисты переодеваются в нашу форму, ходят по дворам и всех убивают. Вот, мы и нарыли траншеи…  –

Степан задумался, посмотрел в сторону дороги. Вспомнил, что в штабе полка, откуда приехал, оставалось много ящиков со снарядами.

Степан: - Вот, что, ребята. Нужны снаряды, этих не хватит. Придётся позицию менять. Я здесь недалеко оставил несколько ящиков. Пока тишина, «ЗИС» подгоню, а вы ящик бросьте в кузов и цепляйте орудие. Сможете? Только быстро… -



Эпизод №48. Экстерьер. Огород у дома Фёдора Сычёва.

Фёдор, вытирая рукавом грязной рубашки слёзы с запачканного землёй и сажей лица, выкапывает в углу огорода под изгородью обломанной лопатой землю. Рядом с ним лежит убитый во время обстрела пёс, которого он не смог вовремя отстегнуть от цепи, когда началась пальба. Он спешит, поглядывая то на позицию Степана, куда подползли его друзья и что-то обсуждают с ним, то в сторону немцев, которые прекратив обстрел, затихли.
Когда он заканчивает рыть, к нему приближается мать Светлана Сычёва - тонкая, загорелая, белозубая, красивая сорокалетняя женщина.
Её трясёт от страха, глаза полны ужаса. Преодолевая себя, она бросается в объятия к сыну:

Светлана: - Сыночка!.. Феденька!.. Родненький мой! Как же всё это страшно! Как же страшно!.. –

Фёдор: - За что они его? Зачем его? Сволочи! Ненавижу! –
 
Оба какое-то время плачут, обнявшись.
Фёдор успокаивается первым и, аккуратно отстранив мать, осторожно кладёт на дно ямы безжизненное тело пса. Взглянув на него в последний раз, руками сгребает в могилку землю. Светлана, закусив уголок своего платка, стараясь не реветь в голос, помогает сыну. Закончив и утрамбовав ладонями маленький холмик, они стоят молча, на коленях, обнявшись. Мать и её в момент повзрослевший сын.


 

Эпизод №49. Экстерьер. Двор с немецким танком.

Майор Вильке, закончив дознание по - поводу неадекватного поведения Оскара Целльнера, выслушав отчёт лейтенанта Петера Штайнхоффера, отдаёт приказ перед стоящими навытяжку перед ним танкистами:

Вильке: - Вы, рядовой Целльнер, проявили преступное и непростительное малодушие. Я отстраняю вас от дальнейшего исполнения обязанностей до выяснения всех обстоятельств происшедшего. Сдайте документы и личное оружие –
Наводчик судорожно лезет в нагрудный карман своего комбинезона, достаёт солдатскую книжку и покорно протягивает майору.

Вильке: - Автомат-

Целльнер: - Он в танке –

Вильке: - Пока свободны, оставайтесь здесь, но чтобы я вас видел. Лейтенант! – в ответ звучит щелчок каблуками – Приказываю вам взять на себя не только командование танком, но и обязанности стрелка – наводчика. Справитесь?

Штанхоффер: - Так точно, герр майор! –

Вильке: - Выполняйте! –



Эпизод №50. Экстерьер. Огород Сычёвых.

Федя и Светлана сидят на земле около свежей могилки погибшего пса в тени акации, рассаженной вдоль частокола. Стараются говорить тихо, почти шепотом, чтобы не привлечь к себе внимания.
 
Светлана: - Федя, бежим отсюда пока стихло, я не выдержу всего этого. Они всё порушили, всё!.. Дымка убили… и нас убьют… -
Светлана, опять обняв сына, шепчет ему в ухо:
- Говорят, ночью в Елизаветинской всех постреляли и пожгли. Бежим отсюда, сынок! Там, за Кубанью - Тахтамукай. У меня родичи там… тётка твоя - Мария… Они нас примут, помогут… Давай, уйдём, прям, сейчас –

Фёдор застывает в объятиях матери и, отстранив её руками, глядя в упор, говорит по – взрослому, рассудительно:

Фёдор: - Мама, ты что думаешь, там немцев не будет, если мы отсюда уйдём? Да и, как, когда здесь творится такое? Батя на фронт уходил, велел мне ничего не бояться и тебя защищать (помолчав) Как же я могу, мама?.. Иди в дом, спрячься в погребе. А мне солдату с ребятами нужно помочь –

Светлана: - Федя! Не ходи, не пущу! Феденька, сынок, родной мой, я с ума сойду, если с тобой что-то случится… –

Фёдор: - Пусть лучше случится, мама. Трусом быть хуже –



Эпизод №51.
Их диалог прерывает свист. Фёдор тут же вскакивает и молниеносно оказывается в своём огородном окопе, оставив мать. Из окопа ему видно, что артиллерист ползком двигается в сторону грузовика, а Коля с Сашкой начинают сводить станины орудия. Он машет матери рукой, чтобы ушла в дом, а сам также ползком быстро перебирается к друзьям.
Общ. план. От орудия Фёдор тут же «по- пластунски» ползёт за Степаном в сторону грузовика, который был спрятан за домом. Степан, добравшись до «ЗИСа», оглядывается и залезает в кабину. Федя подползает буквально несколькими секундами позже, берёт у солдата ручку и крутит ею стартёр. Машина заводится и пятится задним ходом к орудию, выехав из-за укрытия. Ребята быстро цепляют пушку, перебираются на левую сторону улицы Воровского и лёгкой трусцой, чуть отставая, задыхаясь от волнения, бегут втроём, как бы сопровождая грузовик с орудием.

МУЗЫКА

Эпизод №52. Двор, где стоит немецкий танк.
За всеми этими передвижениями Степана и детей в бинокль наблюдает майор Вильке. Как только грузовик выворачивает на улицу Воровского, майор машет рукой, водитель танка запускает двигатель, а находящийся у прицела вместо наводчика командир танка лейтенант Штайнхоффер, с напряжением ожидает начала движения. Отстранённый от дальнейших действий Целльнер стоит у стены и молча наблюдает за происходящим. За танком вновь выстраивается гуськом в два ручья немецкая пехота. Водитель танка дрожащими руками врубает первую скорость и медленно начинает выползать из-за угла.

Эпизод №53. Кабина «ЗИСа».
«ЗИС» медленно, с надрывом тянет в горку улицы Воровского свой груз. Степан вглядывается вперёд на дорогу и по сторонам, на ходу снимает с головы каску, высыпает из мешка неиспользованные гранаты на сиденье рядом с собой, кладёт туда же автомат. Затем, открыв дверь, встаёт на ступеньку, несколько раз заглядывает назад, чтобы понять обстановку и действия притихшего противника. Ребята, чуть отстав, бегом продолжают его провожать. Он машет им рукой, показывая, чтобы уходили по домам. Это – безрезультатно, так как они настырно бегут по тротуару, также поглядывая назад. Улица пустынна. Местных жителей не видно, спрятались, кто куда, не рискуя высовываться из своих укрытий после часового, столь интенсивного боя. Степан пытается ускорить движение машины, врубает вторую скорость, но мотор внезапно глохнет, и грузовик останавливается.

МУЗЫКА
Кр. план Степана. Он понимает, что произошло непоправимое. Он лишился возможности маневрировать и стал неподвижной мишенью для немцев. Актёрская пауза.

Эпизод №54. Общ. план улицы Воровского. Съёмка сверху.
Внизу видно, что на расстоянии в 50 метров от заглохшего грузовика, на линии прямой наводки останавливается немецкий танк.
Кр. план сидящего в нём и прильнувшего к прицелу Штайнхоффера. Глядя в прицел, он дёргает спусковой механизм орудия танка.
Общ. план с земли - со стороны танка. «Рапидная» съёмка. Выстрел. Из ствола танка вылетает снаряд и летит в сторону грузовика. По мере его движения слышен нарастающий звук приближения к цели. Во время его полёта - один за другим - крупные и средние планы Вильке, наблюдающего за происходящим в бинокль. В замедленном режиме – мальчики, которые первыми увидев выехавший на дорогу танк, набегу кричат Степану - «Танк! Дяденька, танк!», один за другим спотыкаются и падают на асфальт. В этот видеоряд врезается и погибший майор из штаба, и лежащие на земле там же под штабом - трое мёртвых детей и их безутешная мать, и жена Степана - Мария с детьми, и сам он счастливый, с широкой улыбкой за рулём трактора, боронящий степное поле… Всё это прерывает долетевший до заднего борта фронтового грузовика немецкий снаряд.

МУЗЫКА ОБРЫВАЕТСЯ
Мощный взрыв, детонировавший ещё и десяток снарядов в кузове. Обломки бортов «ЗИСа» медленно разлетаются по сторонам, орудие срывается с прицепа и со скрипом заваливается в сторону. На тротуаре, обхватив головы руками, замирают трое ребят. Пауза.
Из покорёженной и загоревшейся от взрыва, обшитой деревом кабины, шатаясь, вываливается фигура Степана. Вся его спина и затылок – сплошное кровавое месиво, изрешечённое осколками. Из ушей, глаз и носа текут струйки крови. В одной руке – опущенный стволом вниз автомат, в другой – зажатая в чёрном от гари кулаке граната. Он оборачивается в сторону стоящего в пятидесяти метрах от него немецкого танка.
Кр. план довольного собой Штайхоффера через смотровую щель. Из – за танка выглядывают выжидающие команды автоматчики. Степан зубами выдёргивает из взрывателя гранаты чеку. Затем переводит свой замутнённый стекающей со лба кровью взгляд на лежащих между ним и врагами Колю, Сашу и Федю, и понимает, что они попадут в перекрёстный огонь.
Немцы, осознав, что дело имеют с русским смертником, мешкают в нерешительности, не стреляют, выжидая его следующий ход.
Что- то вроде усмешки промелькнуло в измученном лице Степана. Он взглянул опять в сторону фашистов, слабым, едва видимым движением погрозил им зажатой в руке гранатой, развернулся и, качаясь, пошёл вверх по улице, как бы, увлекая их за собой, чтобы мальчики успели спастись, - убежать и спрятаться.

 

Проходит он немного, всего несколько шагов до дома №23 по улице Воровского (это - реальный адрес места гибели С.П.) Здесь его и останавливает смерть. Он падает лицом вниз. Рука разжимается, из неё выскакивает граната и катится вниз по мостовой.




Эпизод №55. Интерьер. 1970 г. Домбай. Гостиница. Номер.
Михаил Темрезов читает Оскару записи Николая Коваля. Целльнер внимательно слушает с мрачным выражением лица, целиком погрузившись в воспоминания.

Михаил:
- «Когда мы к нему подбежали, то вся спина была в крови. Мы кинулись к нему с криком «дядя! дядя!», но он был уже мёртв. Тут началась интенсивная стрельба. Пули начали крошить по машине и там, где мы стояли. Испугавшись, мы перелезли через соседские заборы и добрались к своему огороду, где были выкопаны наши траншеи…» -


 



Эпизод №56. Экстерьер. Улица Воровского.
 
ПНР. Общий план места боя с наездом на тело Степана.
Голос М. Темрезова: - «…Всё произошло на наших глазах. Он не бросил технику и оружие, не скрылся, не убежал, а сражался до конца, выполняя свой воинский долг. Через какое-то время стрельба удалилась, и люди, в основном, женщины и мы пацаны, вышли на улицу» -

Эпизод №57. Экстерьер. Ул. Воровского. День.
Общ. план.
В кадре - вокруг тела Степана стоят женщины и их дети. Одним,- маленьким, матери закрывают глаза, чтобы не видели окровавленное тело мёртвого солдата, другие,- постарше, насупившись, наблюдают, как взрослые оплакивают его. Здесь же находятся Коля, Саша и Фёдор, вернувшиеся из своего укрытия. Мать Фёдора – Светлана стоит немного в стороне от всех и молча платком вытирает слёзы.
После чьего-то возгласа «немцы!» на улице внезапно воцаряется тишина.  Все с опаской смотрят, как на улице появляется рота оккупантов. Идут не строем, а походным порядком, друг за другом, разделившись на две линии по обе стороны улицы, с осторожностью оглядываясь по сторонам, не расслабляясь, в ожидании возможных новых «сюрпризов» от русских.                Тишину нарушает нарастающий грохот приближающейся немецкой колонны, которая, наконец, смогла продолжить своё движение после двухчасового боя её передовой части с одним единственным русским солдатом.                К месту, где собрались женщины, подъезжает автомобиль майора Вильке. Сопровождающие его солдаты полевой жандармерии, сотрясая автоматами, оттесняют их на тротуар. Майор выходит из машины, медленно идёт к месту, откуда были убраны женщины с детьми, и на пол минуты задерживает свой взгляд на безжизненном теле Степана. Он смотрит на истерзанное, в кровавых ранах тело своего противника ни с ненавистью или безразличием, а скорее, с неким ощущением спрятанного глубоко внутри, но всё равно, прорывающегося на поверхность и едва различимого, но всё же почтения к солдату, выполнившему до конца свой воинский долг.
Этим и воспользовалась одна из стоящих и всхлипывающих в стороне русских женщин – мать Фёдора. Она, нарушив повисшую паузу или воспользовавшись ей, беспрепятственно подходит к немецкому майору с просьбой, объясняя жестами:
Светлана: -  Господин офицер! Вы… разрешите… его… это…похоронить… Похоронить бы его надо, ну, как же вам объяснить... Закопать его надо, понимаете, товарищ… ой! господин офицер! Понимаете?! –
Как по команде, к её словам и жестам хором присоединяются все остальные женщины. Поднимается шум, почти сплошной ор запуганных, отчаявшихся от страхов этого дня людей, который прерывает жестом руки Вильке:
Вильке: - Я очень хорошо вас понимаю, женщины! - говорит громко и неожиданно по-русски без акцента немецкий майор. – Все моментально смолкают, Вильке продолжает:

 

- Запомните, женщины! Германия ведет борьбу не против русского народа, а против вашего жидо-коммунистического правительства, которое принесло вам много горя и несчастья! Сталин и Коганович заставляют вас страдать, а не германские войска - освободители. Смерть этого солдата, будь он чей-то сын, муж или отец,- оказалась красивой, но напрасной. Потому что Германия – сильна и непобедима. Она несёт новый, счастливый для многих из вас порядок. Подумайте об этом и выполняйте все требования новой германской власти. А, что касается этого солдата,- вы можете, как положено по русской традиции,- придать его земле… Хайль Гитлер! –
Не дождавшись ответного приветствия, майор вместе с сопровождением снова садится в открытый «Мерседес» и уезжает догонять свою колонну, которая к тому моменту уже въехала на краснодарскую улицу Луговую.
Все, кто остался, некоторое время пребывают в своих тяжёлых молчаливых раздумиях. Затем, появившийся откуда-то старик приносит лопату. Тело Степана переносят в другое место и кладут в тени акации. Старик начинает рыть могилу. Коля Коваль забирает у него лопату и вместе со своими друзьями по очереди капает землю… На фоне происходящего, за кадром звучит голос Михаила Темрезова.

Голос Михаила:
«…Женщины в кармане солдата нашли залитые кровью документы, где можно было ясно разобрать его имя, отчество и фамилию – Степан Дмитриевич Передерий. И то, что он житель станицы Ивановской… После этого мы втроём - Саша, Федя и я выкопали могилу на запаханной площади, огороженной кустами акации. Хоронили героя всей улицей – в основном -женщины и дети. Положили в могилу, накрыли шинелью, которая была в машине. На небольшой доске написали красными буквами «Солдат из Ивановки» и установили её на его могилке…»
Общ. План сверху.
Музыку разрезает звук приземляющегося самолёта.
Эпизод №58. Экстерьер. Посадочная полоса аэропорта Краснодара.
Коснувшись земли, с характерным звуком тормозов, замедляет свой ход, прилетевший из Москвы в Краснодар уже под Российским флагом, самолёт.


 

 
 
Эпизод №59. Экстерьер. Краснодар. 9 августа 2017 года. Ул. Воровского.
На перекрёстке двух улиц, где реально – на улице Воровского установлен памятный знак, в виде части стены с мемориальной доской, на которой кратко описан подвиг солдата – артиллериста Степана Дмитриевича Передерия и мальчиков, помогавших ему в бою с колонной гитлеровских войск, собралось большое количество людей – горожане разных возрастов, городское начальство, жители станицы Ивановской, приехавшие специально на митинг, посвящённый 75 годовщине с трагического дня боя и гибели героя. Среди участников – дочь Передерия – Светлана Степановна Косенко, сЕмьи Николая Коваля, Саши Репалова и Фёдора Сычёва. Отдельно, немного в стороне стоит значительно постаревший, но вполне узнаваемый инженер – журналист Михаил Александрович Темрезов. Звучит музыка духового оркестра, люди общаются между собой, ожидая начала митинга. Он стоит, опираясь на трость, и периодически поглядывает куда-то вдаль.
У памятной стены выстроился почётный караул и военный оркестр. Со всех сторон на солнце блестят многочисленные фото и телекамеры местных СМИ. 
Эта площадь и всё, что её окружает, выглядит совсем не так, как выглядело это место в августе 1942 года. Оно не перестало быть городским пригородом, но теперь площадь окружают современные, довольно красивые дома и коттеджи.
Через некоторое время на улицу въезжает автомобиль. Из него выходит Оскар Целльнер со своими молодыми спутниками. Он берёт в руку трость и, опираясь на неё, медленно движется по улице в сторону памятного знака и толпы собравшихся. К нему навстречу выходит и Михаил Темрезов.
Музыка оркестра постепенно уходит на второй план под вступающую новую тему. Оскар идёт по середине улицы, оглядывая её, пытаясь узнать хоть что-то знакомое, что может напомнить ему прошлое. Но, всё здесь изменилось. Только улица, на которой сделал свои последние шаги Степан, по которой скатилась вниз выпавшая из его рук граната, осталась такой же наклонной.
Оскар и Михаил сходятся и останавливаются, глядя молча друг другу в глаза.
После паузы Михаил пожимает Оскару руку и, развернувшись, ведёт его к собравшимся. Как и в 1942 году из собравшейся толпы кто- то внезапно кричит: «Немцы!»…
По мере из приближения, люди и вновь звучащая музыка духового оркестра затихают. Михаил подводит Оскара к дочери Степана, стоящей ближе всех к памятному знаку. В его руке оказываются цветы, которые из-за спины протянули ему внук со своей женой. Он, поддерживаемый Вернером, кладёт их под памятной доской.
 
Около него оказывается стойка с микрофоном.         
Оскар Целльнер:

- Когда я думаю о вас - русских, о том, что происходило тогда с вами - на той войне, мне – старому, прошедшему долгую и трудную жизнь немцу, бывшему вашему врагу, который был свидетелем и участником всех тех трагических событий, включая и те, что произошли здесь…на этой улице… Мне хочется поклониться этому памятнику… и вам, – русским людям, которым пришлось понести такие невосполнимые утраты…своих близких и родных, Степана… И попросить у вас прощения…
Мне думается, что никакие испытания не смогут привести к поражению вашей страны. Она зиждется на таких людях, как этот солдат.
Даже, если кто-то попытается её расчленить, эти куски так же быстро вновь соединятся друг с другом, как частицы разрезанного кусочка ртути.

Я видел в жизни много сильных и отважных людей, но по сей день преклоняюсь перед мужеством этого русского солдата –

Музыка
Камера от крупного плана Оскара Целльнера разъезжается. Люди обступают старика со всех сторон. Кто-то пожимает его руки, кто-то остаётся недвижим. Камера уходит вверх.

Эпизод №60. Экстерьер. Вечерний световой режим. ПНР сверху на перспективу уходящей вдаль улицы. Камера опускается ниже, задевая крону деревьев, и приходит к одному из домов с палисадником и ажурными железными воротами, на которых укреплена адресная табличка – улица Передерия. На этой панораме за кадром звучит авторский голос:
- Теперь здесь всё по-другому, и ничего не напоминает о страшных событиях далёкого 1942 года. Но, чтобы в ХХI веке на этих улицах были построены современные, комфортабельные коттеджи, и в них жили счастливые люди, русский солдат Степан Передерий отдал на ней, - на этом самом месте, свою молодую жизнь. Помни об этом, друг -


Финальные титры.
ТИТР                «КОНЕЦ ФИЛЬМА»









Москва, сентябрь 2016 - февраль 2017 г.