После того, когда и во втором сапоге захлюпало, я сдалась. Не видать мне сегодня черники, как диплома об окончании Магического Синорийского Университета. И без того ягод мало («Надо было на рассвете отправляться собирать, а не в обед», – ехидно ввернул внутренний голос), так еще старые сапоги окончательно прохудились. Густые черничные кусты как назло росли рядом с озером, берег которого изобиловал топкими местами, переходящими в лужи. Прошедший ночью ливень только усугубил хлябь. Не хватало еще угодить в болото, вон и камыши показались.
Развернувшись от озера к сосновому лесу с редкими тонкими березами, я пошлепала к утоптанной тропинке. В лукошке сиротливо перекатывались десятка три синих ягод, навевая уныние. Впрочем, налетевшие расплодившиеся от сырости комары тут же придали бодрости, кусаясь, и нарвались на убиение. От мерзко пищащих в уши кровососов я поскорее дезертировала к тропке. Оная была до того скользкая, будто ее полили растительным маслом, что, конечно, я не удержалась на ногах и растянулась в грязи во весь рост.
Шикарная, должно быть, картина! Голубоглазая девушка со скрученными в разлохматившийся пучок светло-каштановыми волосами и со сбившейся набок челкой, в неказистой одежке – застиранной рубашке, потрепанных штанах, заправленных в развалившиеся сапоги, с лукошком, из которого при падении крохотными пушечными ядрами вылетела черника, лежит на спине и смотрит в небо. А оно нынче ясное, сквозь игольчатые кроны сосен проглядывает солнце, ощутимо припекавшее даже через преграду перекрестья веток. В глубине леса поет неизвестная мне птица – что-то среднее между мелодичным соловьем и прищелкивающим скворцом. Все не так уж плохо, кабы не мокрый и грязный затылок, спина, то, что пониже, и ноги. Самая настоящая ведьма – не поспоришь.
Диплом МСУ я не получила заслуженно: плохие оценки (к удивлению, каким-то образом дотащившие меня до пятого курса), пререкания с преподавателями, ссоры со студентами и завал итоговой работы на защите. Что интересно, при написании тема диплома меня увлекла – «Архаичные виды змеелюдов», хотя упомянутых в Синории уж полвека никто не обнаруживал. По крайней мере, так утверждал толстенный фолиант – мой ровесник, изданный двадцать три года назад, и ряд научных статей магов-исследователей. Копаться в данных о редких травоядных существах, превращавшихся в людей, обитавших в горах немногочисленными кланами и занимавшихся ремеслами вроде плетения корзин и шлифовкой драгоценных камней, выменянных у гномов-рудокопов – мне понравилось. Но на защите меня, как выразился мой однокурсник Найвил, «переклинило», и я понесла такой бред, что у дипломного руководителя Северного брови самопроизвольно поползли на лоб и он, не сдержавшись, выругался. В результате меня отчислили с правом восстановления на следующий учебный год. Пересдавать дипломную работу я не стала. Пропади пропадом и МСУ, и змеелюды, в сердцах решила я, забрала из вуза документы и под статусом недоучки, то бишь ведьмы, а не магички, уехала из столицы. Родителям я сообщила, что хочу провести лето в одиночестве, раздумывая над своей бестолковостью, а между сеансами самобичевания буду подрабатывать по профессии. В глухомани, которую я выбрала для обитания, диплом спрашивать не станут. Теперь я жила неподалеку от границы страны в царстве сосен, окружавших небольшой городок Ласковый, названный то ли в честь животного, то ли любвеобильного мужчины.
В один из дней приспичило мне пойти за черникой, и вот чем обернулась лень вставать спозаранку.
Как с грязной задней частью я потащусь в город? И так репутация ни к лешему: просьбы ласковцев по магической помощи выполняю не быстро и не всегда качественно – домового приструнить или заговорить козу от бодания. Но у всех же случаются накладки.
Нет, никуда не пойду. Буду лежать здесь, пока не умру.
– Свечу принести? – раздался участливый голос рядом со мной.
Знакомый голос-то. Я скосила глаза направо и убедилась в ранее сделанном выводе. Стоявший у тропинки на сухом пятачке травы парень – чуть выше среднего роста, с черными волосами, заплетенными в короткую косу, в подвернутых до колен штанах и наброшенной на обнаженные плечи рубашке – был племянником хозяйки пекарни. Из разговоров вездесущих сплетниц на базаре я знала, что он родом тоже не из Ласкового, как и я, и приехал к родственникам в гости. С Арусом не раз пересекалась в трактире, в лавках и прочих общественных местах, но не была знакома лично. Зато обволакивающий баритон мне сразу запал в память. Сейчас же голос Аруса нисколько не обрадовал, ибо про свечу он сказал с долей ехидства.
– Зачем? – не сообразила я.
– Ты же вознамерилась умирать. А покойникам свечу в руки дают, – пояснил парень, хихикнув уже в открытую.
Мда-а... Вслух про кончину брякнула. Снова позор. Я вернулась к созерцанию небес. Пусть хохочет.
– Простудишься, Гелана, – произнес Арус без ожидаемого потешания и весьма озабоченно.
Хм, оказывается, ему известно, как меня зовут. Хотя чего изумляться. Ласковый – не столица, половина населения являются родичами, и логично, что имя приезжей недотепистой ведьмы все знают.
– Ты купаться шел? – равнодушно спросила я.
– Ну да.
– Вот и иди. Не мешай мне наслаждаться отдыхом в этой чудесной грязи. Может, она вовсе лечебная.
– У тебя болит спина? – спросил Арус.
– Нет. Но профилактика ревматизма никому не помешает, – отозвалась я.
Далее последовало нечто возмутительное. Не тратя больше времени на разговоры о здоровье, Арус нагнулся и, взяв меня за плечи, рывком поднял с тропинки.
– Эй! Что за методы? Оставь бедную ведьму в покое! – вместо благодарности напустилась я на парня. Однако обратно не легла, ведь и вправду замерзла.
– Всегда пожалуйста.
Арус вернулся к намеченной цели – купанию и зашагал вдоль скользкой тропки к озеру, нареченному Чешуйкой. Кажется, он обиделся. Да и ладно.
Прошептав заклинание высушивания, я осознала, что опять сглупила. Грязь засохла, образовав на одежде жесткую корку. Вот бы потрясти штаны и рубашку о ближайшую сосну, тогда они размягчатся, и вид у меня будет относительно пристойный. Но для этого нужно раздеться… К озеру идти не хочется: во-первых, опять могу угодить в лужу, во-вторых – что куда неприятнее – встретиться там с Арусом. Так-то он парень симпатичный, но я спустила на него всех собак. Ох, глупости во мне с избытком…
Шевеление черничного куста заставило меня насторожиться. Подкравшись поближе, я углядела длинный черно-коричневый гладкий хвост и поначалу приняла его за ящеричий. Этих вертких пресмыкающихся на песчаной почве городка и леса очень много. Увиденная конечность больше, чем у ящериц. Даже очень больше. Значит…
– Змея!! – истошно заорала я и с чавканьем по сырой земле, не разбирая дороги (можно было добраться до берега сухими травянистыми островками, но мне не до построения маршрута), рванула к озеру.
Вроде бы вода близко, но я заплутала в трех соснах в прямом смысле. Что за чудеса? Разве я не пробежала нужные саженей девяносто? Вокруг издевательски зашумели сосны, коварно сбившие меня с толку. Извилистых, словно змеи, тропок вместо одной широкой несколько. Неужели я где-то свернула и теперь огибаю Чешуйку по краю?
Не знаю, каким образом, но вдруг я выскочила на светлый песок пляжа, где Арус застегивал ремень на штанах. Ну хвала богам, не голого застала.
– Бежим... туда... – запыхавшись, я указала в сторону леса.
– Зачем? – резонно изумился Арус, наверняка всерьез подумывая, что лучше бы он меня не трогал. Не дайте боги заразился от чокнутой ведьмы бешенством!
– Там змея!
– И что?
Действительно, ему-то что до возможного появления в наших краях змеелюда. Насколько я могла судить по замеченному мною хвосту, он принадлежал не обычной змее. У них кожа сухая, эта же поблескивала на солнце слизью, и ее обладатель двигался не «гармошкой» или «гусеницей», а прямо, слабо изгибая тело.
– Эх, не надо было убегать оттуда, – запоздало осенило меня. – А проследить за ним...
– Ним? – переспросил Арус. – Разве «змея» – не женского рода?
Я плюхнулась на песок и сбросила убитые напрочь сапоги. Все равно упустила реликтовое создание, возвращаться нет нужды. Не ждет же меня змеелюд, греясь на солнышке и лопая чернику. Аруса я хотела позвать в качестве свидетеля столь знаменательного события, как явление ведьме змеелюда. А то мне одной не поверят же... Штатный маг Ласкового относился к коллеге снисходительно-презрительно. Еще бы – недоучка ему не чета. Зато в споре, кого легче убить – дракона или квертига – я ему не уступила. На том наше бурное общение посреди улицы завершилось.
При долгом и оценивающем взгляде на Аруса меня посетила мысль, которая тянула на звание озарения. Когда мы с парнем расстались, я не удосужилась посмотреть, куда он направился. Это подсознательно отложилось, что к озеру. А сам, поди, перекинулся за огромным комлем вывороченной ураганом сосны, и шмыгнул в черничные заросли, дабы похехекать над непотепистой ведьмой в змеином обличии. Арус – не местный, вполне вероятно, что родом из горных поселков. Жаль, что не все сплетни я внимательно слушала, тогда бы располагала куда большей информацией о нем. В человеческом виде змеелюды практически от нас не отличались, кроме...
– Ну-ка сядь, – как-то слишком сурово велела я и похлопала ладонью по песку.
Спорить с сумасшедшими себе дороже, и Арус беспрекословно сел, на всякий случай в полутора пядей от меня.
Пришлось мне придвинуться вплотную, у меня не орлиное зрение. А для выяснения внешних признаков требуется пристальное внимание.
Я уставилась Арусу прямо в глаза, ища в их темно-янтарной радужке вертикальные зрачки. Увы, они были круглыми и расширенными. Хм, и впрямь испугался.
Хорошо. Отрицательный результат – тоже результат. Может, у змеелюдов в процессе эволюции и при трансформации зрачки изменяют форму под другой облик. Проводим опыт дальше.
– Высунь язык, – попросила я, жаждавшая увидеть его раздвоенный кончик.
Боги, вот бы повезло встретить настоящего змеелюда! Вернулась бы в МСУ, защитила диплом влегкую после прямого контакта с представителем исчезнувшей расы. А то бы и вовсе привезла его в вуз, размечталась я и … расстроилась. Язык у Аруса был обыкновенный, не змеелюдский.
– Это все для чего? – полюбопытствовал парень, видимо, принявший мои исследования за неведомую ему игру. Или счел меня небуйной пациенткой, сбежавшей из лечебницы для душевнобольных.
Пока что я не пала духом, списывая нетипичную внешность Аруса на приспособленность. Осталась еще одна попытка докопаться до истины.
– Хочу задать тебе вопрос. Только, пожалуйста, ответь честно. От этого зависит моя жизнь, – серьезно сказала я. Ага, жизнь, диплом, будущая слава ведьмы... тьфу, магички. – Клянусь, я не отдам тебя в лабораторию.
«А в музей – да. Кожа-то после смерти тебе все равно не понадобится», – алчно подумала я.
– Ты странная, – наконец-то нашел для меня определение Арус и вздохнул: – Хорошо, спрашивай.
– У тебя есть хвост? – прошептала я, словно интересовалась чем-то непристойным.
Эта часть тела у превращавшихся змеелюдов никуда не девалась, хоть и укорачивалась, присоединяясь к копчику еще тремя позвонками.
Осмелев или разозлившись, теперь Арус посмотрел в упор на меня, стушевавшуюся притягательным взором, гипнотизирующим и обездвиживающим, будто не единожды практиковался на кроликах. Кажется, я на пороге великого открытия или укуса. Змеелюды ядовиты...
– Нет. Сзади уж точно, – сморгнув, улыбнулся Арус и лег на песок.
– Вот леший! – я почувствовала себя безукоризненной идиоткой. Привязалась к парню с научной точки зрения, а надо бы с истинно женской. Такого красивого и терпеливого собеседника мне еще не доводилась встречать. Обычно от моей вредности ребята сбегали. Арус же, наоборот, потакал моим капризам: «покажи глаза, язык, хвост...» Но относился к ним с иронией.
Пропади пропадом и МСУ, и змеелюды. Придется мне перебраться в Ласковый насовсем. Арус тут тоже останется.
А позже я выяснила, что хвоста у него действительно нет.
Хотя эволюция не стоит на месте.