Располагался наш корпус почти на самом краю больничного городка, дальше был только госпиталь ветеранов, за которым сразу начинался сосновый бор. Сохранились еще кое-где сосны и на территории городка, хотя большая часть засажена была тополями и, иногда, березками. Скамейки все почти были у больничных корпусов, где нам, понятно, не хотелось "светиться", а ближе к лесу их совсем не осталось и они были заняты: то инвалиды с женами, прислонив костыли, смачно уничтожали домашнюю снедь, то пациенты покрепче в линялых пижамах и, судя по энергичным объятьям, вроде как и не с женами, а то и молодые ветераны-"афганцы" по трое-четверо занимали всю скамейку - приткнуться было негде.
Пришлось сделать изрядный круг, пока девчонки присмотрели почти свободную - две бабки всего - скамеечку под большой сосной. - Неудобно как-то, при бабках пить, усомнились было мы. - Ха-ха, - рассмеялись девушки - да они сейчас сами уйдут. И оказались правы: наше соседство старушкам не понравилось, подхватив свои пакеты и бормоча что-то под нос, они исчезли. Мы расселись свободнее. За каждым в отделе АСУ закреплен был "свой" этаж и девушки были мед.сестрами из "наших" отделений. Сегодня мы собрались как-то вдруг и наспех - очень уж погода оказалась хорошей. Закуски, поэтому, было очень мало: что в обед не съели да в киоске прихватили. Девушки нарезали бутерброды, пощебетали мило, пока допивали спирт и как-то незаметно исчезли.
Мягко падал вечер. Комары оживились и нудно звенели. Водки оставалось много, идти было некуда - только в пустую квартиру. Я не знал тогда еще, что ехать придется вдруг, срочно из-за подвернувшейся оказии с билетом, почти не успев попрощаться, спешно трамбуя старый чемодан в последнюю ночь - новый не успевал купить, но предстоящий отъезд - а я был уверен, что, по крайней мере, полгода в запасе у меня еще есть, - лишал жизнь почти всякой перспективы. Старые отношения рушились. Заводить новые не было ни смысла, ни желания. Работа не приносила прежнего удовлетворения. Трагическая гибель Сергея выбила меня из колеи. Конечно, разногласия у нас случались - парень он был жесткий. Но, как начальник, вполне устраивал: не боялся взять ответственность на себя, не лез с указаниями за пределами своей компетенции, просто был честен - качество, искупавшее многие недостатки. По рангу, теперь я должен был занять его место. Но босс этого не желал. Он уже "наелся" конфликтов с Сергеем и хотел видеть начальником отдела более удобного человека, лично ему обязанного карьерой.
По совести, должность меня не привлекала. Мне нравилось писать код, а не отчеты. Любой компетентный и порядочный человек на этом месте меня бы устроил. Посовещался с ребятами - решили, что мы должны привести своего кандидата. Нашли подходящего человека, составился целый заговор. Но босс не зря столько лет провел в должности главного инженера. Пока мы занимались работой, он - интригами. И привел, таки, своего ставленника. Не успел узнать, возможно тот был неплохим парнем и хорошим специалистом. Буквально, через неделю все завертелось в таком бешеном темпе, что бегать пришлось высунув язык и даже заявление на отпуск я написал уже задним числом. Эта пятница оказалась последней такой расслабленной, благодушной и тихой. На все следующие десять лет. Возможно, ее следовало провести по-другому. Но тогда я этого еще не знал.
Звенели комары, мы медленно тянули водку и я не хотел идти в дом, где никто меня не ждал. Хитрец Игорь старался подливать мне почаще - чтобы самому выпить меньше, я замечал это, но мне было безразлично. Словно сжатая пружина внутри, что-то не давало мне расслабиться, выпивка не действовала, я чувствовал себя почти трезвым, почти как в начале вечера, только разговаривать стал немного медленнее. Стемнело уже изрядно. Водка кончилась. Пора уходить.
Назад шли "огородами" - мимо гинекологии (в том же корпусе была и реанимация), через хозяйственные пристройки, помойку, столовую, мимо морфологического корпуса и дальше, к троллейбусной остановке.
На троллейбус, мы с Игорем, обычно не садились, а просто шли долго вдоль линии, мимо корпусов мед.института, магазина "Черный кофе", клуба милиции (там же был и кинотеатр) в мрачном каре "сталинок".
В прежние годы, чугунные ворота в арках проходов этих высоких угрюмых зданий городка МВД перекрывались наглухо, по кольцевому подвалу каталась вагонетка с углем - отопление было автономным, от собственной котельной, но сейчас там были и новые жильцы и новые порядки: беспрепятственно можно было зайти в просторный двор и вытянув ноги посидеть на большой уютной лавке. И если кто из "бывших" и косился злобно из-за занавески, опасности это не представляло.
Даже у меня оказалась пара знакомых из этого городка. Один - "из бывших", попавший в милицию прямо из сибирской деревни еще чуть ли не при Дзержинском и с тоской вспоминавший свой крестьянский быт чаще, чем всю многолетнюю службу. Ненадого, он оказался моим соседом по палате в экстренной хирургии - какой-то внезапный аврал был в плановой и всех пациентов разогнали по соседним отделениям. Из его бесконечных рассказов мне запомнилась разве что пара эпизодов. Один, когда говорили про "феню" и как она менялась: что было до войны, что стало после и он вспомнил малолетнюю проститутку, обругавшую его еще в двадцатые годы: "- Ты что на меня письку дрочишь?". Другой связан был с с детством, с работавшей у них в хозяйстве девицей - видно, семья была зажиточной. По его словам, работница пыталась его соблазнить, но по малолетству - было ему всего двенадцать, ничего у нее не вышло. "Прижала она меня к себе, - рассказывал он, - а девка была крупная, сильно так прижала, у меня в спине что-то хрустнуло...". Месть девушки оказалась ужасной: в дорогу она накормила его полусырыми пельменями и чуть ли не весь долгий переход ему пришлось бежать за санями со спущенными штанами.
Другой мой знакомый из этого городка, молодой преподаватель "политеха", в спортлагере томно ухаживавший за дипломницей, не то вовсе не имел отношения к милиции, не то просто был чьим-то сыном... сам он, во всяком случае, преподавал сопромат. Спортлагерь в те годы был почти весь палаточным. Драные армейские палатки на одно отделение - десять человек - надевались по две на сваренный из труб каркас. Если случалось так, что дырки в обоих палатках совпадали, то в сухую погоду, лежа ночью на кровати, можно было видеть звезды, а в дождь приходилось спасаться под полиэтиленом. Борис, как старший по возрасту, и завел обычай купаться всем отрядом - парни и девушки вместе - в озере голышом после отбоя. Я тоже участвовал, хотя и не понимал, какое в этом может быть специальное удовольствие - раз все равно темно и ничего не видно.
Запомнилось еще, как после смены мы отмечали - тоже всем отрядом - "возвращение из лагерей" в ресторане "Турист" - он был на одной улице с институтом и денег не хватило расплатиться за ужин. Борис снял с руки часы и оставил в залог официанту.
Много чего я мог вспомнить почти про каждый предмет вдоль дороги - едва ли не с каждым что-то было связано.
Вот троллейбусная остановка на углу. Однажды, в субботу вечером, как обычно, возвращались мы с Игорем и встретили Катю - врача из кардиологии, это отделение было за мной. Была она в этот раз не в своей секси юбочке-восьмиклинке, так выгодно подчеркивающей гладкие стройные ножки, а в линялом темном трико и несла в руке большое эмалированное ведро, повязанное сверху белым в голубой горошек платком. - Что у тебя там? - Вишня, из сада. - И куда сейчас? - Домой, на троллейбус. - Ну, ладно, давай донесу. Ведро оказывается неожиданно тяжелым. - Врешь, поди, кирпичей наложила? Почему-то мне казалось, что троллейбус ближе. Наконец, мы на остановке. Я с облегчением ставлю ведро на скамейку. Подходит троллейбус. - Ну, ты бы проводил девушку, - подсказывает Игорь. Но я обижен на Катю. Когда я звал ее фотографироваться в восьмиклинке, она фыркнула и убежала. Я, конечно, не фотограф с мировой известностью, но и за моделями не бегаю. Второй раз не предлагаю. Игорь смотрит на меня поощрительно, Катя - призывно. Видать, нести придется далеко, а ведро, действительно, тяжелое. - Не сегодня, - отвечаю я, и мы оба улыбаемся и машем ей вслед ручками. - Что же ты отказался, - недоумевает Игорь. - Она звала... - Что там делать? - огрызаюсь я в ответ. - С мамой знакомиться? ... Мы идем дальше.
Снимал я старым, чуть не десять лет назад по случаю купленным в Минске "Зенитом", но с хорошим с большой светосилой объективом, и еще более древней, бог знает откуда у меня взявшейся, и требующей электрической сети фотовспышкой. "Зенит" был одной из немногих вещей, которые я забрал с собой в новою жизнь и страшно горевал, когда он там сломался. Чинить его - с презрением - отказались во всех мастерских Тель-Авива, в которые я специально приезжал из киббуца.
Не всем нравились мои фотографии. Некоторые были уверены, что в жизни они лучше. Вика из хим.лаборатории нагло заявила, что порвала все, что я передал для нее - фото ей не понравились. Я пожал плечами. Потом она намекала, что "вот, один парень снимал меня ню...", но мне это уже не было интересно. Самыми благодарными оказались рентгенологи, предложившие мне немецкий проявитель. Для пленки он не подошел из-за сверхконтрастности, а для бумаги оказался замечателен: совершенно не истощался и стабильно работал даже при высоком разведении.
В отделении реанимации я был несколько раз по делу. Гнетуще действовала тишина, нарушаемая только гудением регистраторов и, неподвижные как манекены, по пояс обнаженные люди, все в в марлевых наклейках и пластиковых трубках. Зато зав.отделением оказался на редкость толковым и приятным парнем, по первому разу, правда, обратившемуся к нам с забавной историей: компьютер перестал загружаться. В анамнезе оказалось, что он вручную в Norton Commander отредактировал файл COMMAND.COM - мы посмеялись, и попросили его больше так не делать. И он же потом пришел с проблемой: не работал популярный в то время драйвер контроллеров гибких дисков 800.COM - здесь мы, к сожалению, помочь ему не смогли - оказалось, поддерживаются не все дисководы. Через несколько лет мне и самому пришлось столкнуться с той же проблемой: весь мой архив - два десятка пятидюймовых дискет, также был записан с повышенной плотностью с помощью этого драйвера. И оказалось, что мне негде их прочесть. С пачкой дискет я таскался по тель-авивскому университету и просился хоть за какой-нибудь компьютер - переписать их в стандартный формат. Ушел ни с чем. Добраться до собственных исходников удалось только спустя полгода.
В гинекологию Сашка поставил мужикам игрушки: аркады, гонки, какое-то порно. Когда он похвастался, я посмотрел на него как на идиота: врачи, серьезные люди - какие игрушки? И, да - порно в гинекологию? Мне всегда казалось, что "тетрис" или, скажем, "кубик Рубика" - это занятие для идиотов. Оказывается, идиотом был я. А Сашка знал, что делает - через неделю клавиатуры были раздолбаны, поотлетали самые часто нажимаемые в играх клавиши.
Сашка был человек общительный, амбициозный и считал себя недооцененным. Программист он был так себе, но компенсировал это демагогией и интригами. "Первый звоночек" - потом только стало ясно, что это его рук дело - прозвенел, когда Алексей пришел ко мне с жалобой, что не может "зайти" в компьютер. - Ну, нажми "reset", - безмятежно посоветовал я. - Нажимал, - ответил он, - требует пароль. - Какой еще, на фиг, пароль? Я оторвался от кода и пошел за ним. На экране в рамке, действительно, высвечивалась надпись с требованием ввода пароля. И это не был пароль в BIOS - начальная загрузка уже прошла. Я пощелкал клавишами - все было бесполезно. Вернулся с "аварийной" дискетой. Алексей смотрел скептически. Запустил дисковый редактор. Boot-сектор выглядел "как-то не так", но с ходу я не мог понять, в чем дело. Следующий сектор, вместо того, чтобы быть пустым, содержал какую-то хрень. Потом было пусто - до конца цилиндра. Поколебавшись, я стер хрень и перезагрузил компьютер. Надпись исчезла. И, вообще, все исчезло: темный экран и раздражающее мигание курсора. Больше ничего. Скепсис на лице Алексея все усиливался. Для меня же ситуация почти прояснилась. Я вернулся к Boot-сектору. Что еще было не так? Развернул к себе монитор другого компьютера - тот загружался нормально. Ага, щас... Запустил дисковый редактор там. Какое счастье - все диски одной серии, с одной геометрией и одинаковым форматированием. Можно просто сличить дампы. Так, вот здесь... странный переход - на два байта раньше адреса стандартного загрузчика. Проверяем память - там какая-то хрень. Угу. А, вот не надо было стирать ту другую хрень - на диске. Тогда здесь и был бы переход на обработчик. Все стало ясно окончательно. Я правлю Boot - по образцу соседнего. Компьютер радостно загружается. Алексей благодарит, недоверчиво. Я ухожу в недоумении: уверен, ни у кого в отделе нет достаточной квалификации, чтобы так изящно - смещением на пару байт адреса начальной загрузки - перехватить управление. Только много лет спустя, из той же Софтпанорамы, я узнаю, что столкнулся с одной из версий Ontrack Disk Manager.
Как главный энергетик, невинно пострадал Алексей и в другой истории: на одном из этажей оказалась неверно выполнена разводка электрической сети - попутали нуль и фазу. Медицинское оборудование еще не завезли, а компьютеры уже расставили. Погорели сетевые платы - закупленные за валюту. Валюта требовалась и для закупки новых, на замену сгоревших. Скандал был нешуточный. Алексей получил выговор. Весь его отдел лишили премии - деньги забрал босс. До получения замены, залатали "дыру" другими платами - с компьютеров, временно не включенных в сеть. Некоторое время, неприятность обсуждал весь центр. Потом утихло, утонуло в буднях... И вот, уже много спустя, на какой-то общей пьянке, подначил кто-то Лешку - как это он, такой крутой профи, попутал нуль с фазой? - Я и не путал, - стиснул зубы изрядно уже захмелевший Лешка. - Не путал? А кто путал? - насмешливо допытывался тот же голос. - Босс! - выдохнул Алексей в ярости.
Дело, по его словам, выглядело так: на весь этот этаж подряд оформил босс со своими дружками. Его же подпись стоит и на всех документах. Ни Алексей, ни его люди участия в этом не принимали, никаких бумаг не подписывали, никаких проверок не проводили, денег ни за что не получали. Все прошло без них.
- Ну, а что ж ты тогда на собрании молчал? - А, что молчал? Я от центра квартиру ждал - вот и молчал...
Как-то Саша пришел ко мне с просьбой о поддержке: хотел устроить к нам свою безработную жену - оператором. - Ты ведь не против, чтобы моя жена обслуживала тебя? - спрашивал он. На самом деле, "семейственности" в отделе мне не хотелось - начнут еще отношения на работе выяснять. С другой стороны, может быть, наоборот, присутствие жены стабилизирует его темперамент: "цветник" молодых мед.сестер вокруг сильно отвлекал от дела. С третьей, оператор был, действительно, нужен, а объективных причин для отказа не было. Печатать умеет? - Умеет. - А на английской клавиатуре? - Научится. Быстро.
Сергей тоже не возражал. - Возьмем, с испытательным сроком - предложил я боссу. Он почти не упрямился.
Одна из приятных мелочей, на которых удалось настоять Сергею, были удобные, с высокой спинкой, "директорские" кресла на колесиках. Купили их только программистам. Остальные сидели на жестких стульях. Но в "сашкином" кресле сидела теперь его жена. А сам он пересел на стул. Впрочем, во всех остальных отношениях, Надя вела себя очень скромно и ничем не выделялась. С виду казалось, что командовал всеми - и женой, и приемным сыном именно Саша. Он громко комментировал им вслух фильмы: под нужды будущего центра материнства и детства был закуплен японский видеомагнитофон и наш отдел осваивал на нем, в основном, комедии и порно. Иногда, правда и врачи приносили для просмотра съемки операций. А, поскольку объект под охрану сдавал именно я, то вынужден был смотреть все и, часто, не по одному разу. Наверное, с тех пор, не переношу видео. В столовой - там было самообслуживание, Саша первым хватал свой поднос и выпятив грудь нес свою грязную посуду. Надя поспешно допивала стакан и несла свою посуду за ним. Я ни разу не слышал, чтобы она ему в чем-то возразила.
Главная неприятность, которая оказалась с ним связана позволила мне значительно развить свои навыки в реверс-инжиниринге. До официального запуска, у нас была собственная маленькая "локалка" на Novell'овском сервере. Диск там был на 85 мегабайт - немыслимо много во времена пятимегабайтных ИЗОТ'ов. Сервер, естественно, защищался паролем. Дежурный программист обязан был приехать к восьми утра, включить сервер и этажные бриджи. В девять начинали запускать пациентов.
Как офицера запаса, Сашку призвали на переподготовку куда-то в леса, на танковый полигон. Про сотовую связь в России в то время писали только в переводных журналах. Короче говоря, на ближайший месяц человек из жизни исчез. И, вдруг, недели не прошло - какой-то сбой на сервере. Кинулись поправить настройки - пароль не подходит. Из нас никто не менял. Из знавших пароль, методом исключения, оставался только Саша, но связаться с ним, разумеется, никакой возможности не было. На спешно собранном совещании, Сергей решил переформатировать сервер - других вариантов не осталось. Базу подняли из бэкапа. Новый пароль он сообщил только боссу, мне и записке в сейфе. Больше решили никому не говорить.
Признаться, до этого момента, я предполагал возможность только внешней угрозы безопасности: пожар, затопление, вирусное заражение. История с сервером показала, что уязвимость возможна совсем с другой стороны. Имевшиеся в моем распоряжении средства анализа дисков, так часто выручавшие при проблемах в клиентских компьютерах, оказались почти бесполезны для Novell. Я мог просматривать жесткий диск - но не знал ни структуры разделов, ни устройства файловой системы, ни места хранения пароля. Если даже это и было где-то описано, для меня все равно, оставалась совершенно недоступным.
Вдохновленный дисковым редактором из пакета Norton Utility, я решил сделать свой такой же - но для Novell. На это ушли все выходные и праздники в течение нескольких месяцев - в рабочие дни сервер работал и я не имел возможности для экспериментов.
Одной из самых удивительных вещей, которые я узнал, было, что любой пароль, неважно какой длины, превращался в цепочку ровно из 16 байт (тогда я еще не знал слова хэш). Если была выставлена опция с требованием уникальности пароля, то при его смене проверялось, что он не совпадает с одним из старых. Так я обнаружил первую уязвимость: я не мог вычислить пароль по этой сохраненной цепочке, но мог перезаписать новое значение старым - и войти со старым паролем (если я его знал).
В остальном, файловая система Novell была похожа на DR DOS, хотя и отличалась от нее: BOOT, две копии FAT, сходная структура каталогов (назначение пары файловых аттрибутов я так и не понял, аналогов в DR DOS у них не было). По интерфейсу мой дисковый редактор почти копировал оригинал из Norton Utility 4.5 и я невероятно гордился им: там было все, что есть в оригинале плюс работа с Novell'овским сервером плюс еще какие-то приятные мелочи. Гордился недолго - подоспела версия Norton Utility 5.0 с новым DiskEditor'ом. Я запустил его - и чуть не заплакал: стало ясно, что одиночке-любителю просто не под силу тягаться с командой профессионалов. Пока я реализую у себя все эти новые функции, они успеют выпустить еще парочку версий... Я забросил свой редактор.
Шамшунов - бугай-каратист занимался у нас чем-то вроде мед.статистики. По крайней мере, как-то так называлась его должность. Легко могу представить его с кирпичом в руке, но вот с бумажками... С боссом он не поладил. И, вскоре, основал собственную фирму. Долго звал меня - сулил "золотые горы". Я решил, что денег мне пока хватит, а вот такой большой - на сто с лишним компьютеров - сети в городе больше не найти: к нам даже экскурсии приходили. Шамшунов сманил Сашку. Потом приходил, жаловался, что тот его "подсиживает" - врет клиентам, пытается провернуть сделки в обход бухгалтерии, занят играми, вместо работы...
Это был самый конец августа. Я перешел на четвертый курс. Зав.кафедрой встретился мне в коридоре седьмого этажа, едва я свернул с лестницы. - Слушай, - кажется, он забыл как меня звать по имени - в "меде" инженера ищут - электронный микроскоп обслуживать... Я записал телефон. Морфологический корпус оказался серым приземистым зданием, принадлежавшим кафедре пат.анатомии. Интересного там было мало: морг, виварий, ванны с формалином - в них плавали коричнево-зеленые трупы, и секционные с длинными столами - на них лежали трупы посвежее. В одной из комнат и был установлен электронный микроскоп - груда толстых черных электрических кабелей, насосы, трансформаторы, свинцовые экраны - самое место для съемки какого-нибудь триллера. Едкий запах - виварий и формалин - проникал повсюду. Отец - фронтовик, крепкий человек с устойчивой психикой, зашел как-то за мной по дороге с работы. Я попросил присесть - откачивали бустером на вакуум, процедура небыстрая. Он помаялся пару минут на ногах и сказал, что нет - будет ждать меня на улице.
Помойка представляла из себя небольшой курган, сложенный, главным образом, из пустых консервных банок. Судя по надписям, это была говяжья тушенка. Пищеблок был общий на весь больничный городок и довольно долго, преодолевая отвращение, мы почти всем отделом ходили туда обедать в столовую для сотрудников. Не знаю, как кормили больных, вряд ли лучше, но в наших порциях тушенка если и попадалась, то только в следовых концентрациях. Супы были из пустой капусты, чай - как из веника, компот остряки прозвали "червивой водой". И, помню, один только раз я, действительно, получил удовольствие от посещения этой столовой: после объявления "павловской" денежной реформы. Только увидев рожу зав.производством, я смог до конца постичь смысл выражения "на ней лица не было". Меня, к слову, эта реформа почти не коснулась - кто-то из знакомых попросил обменять ему пару "лишних" сторублевок. Самому мне менять было нечего - крупных купюр у меня не водилось.
Игорь жил ближе. Мы расстались на углу его дома и я отправился дальше. И тут, неожиданно, понял, что пьян. Словно снежный ком катился за мной всю дорогу этот заряд алкоголя - и здесь настиг. Походка, вдруг, стала какой-то неуверенной и, по косым взглядам прохожих, я понял, что и рожа у меня, наверное, красная и взгляд, поди, дикий... - Фигня, прорвемся. До дому всего ничего осталось. Вот мой подъезд, лестница... лестница... мой этаж. Я с облегчением лезу в карман, достаю ключи - кожаный чехол падает вниз на цементный пол. Я приседаю, чтобы поднять его и осознаю, что не могу встать - ноги не слушаются. Брюки ... пол ... испачкаются ... холодный... передохну... цементный... мысли вязнут, словно мозги окунули в кисель. Время куда-то исчезает. Не могу понять, давно ли я здесь... Внезапно, стук каблучков. Наташа, соседка с пятого этажа. Она осторожно обходит меня стороной. - Как некрасиво - не поздоровался. Пока я с трудом обдумываю эту мысль, сверху спускается наташин муж. - Где это ты так нажрался? - бурчит он. Он берет у меня из рук ключи и отрывает дверь. Я благодарю его, и вползаю внутрь.
Наутро я обнаруживаю, что так и не поднял чехол от ключей. Я выхожу наружу - чехол валяется в углу у косяка двери. Я поднимаю его и кладу в ящик письменного стола. Когда через десять лет я вернулся и открыл этот ящик, он там и лежал.