И. С. Тургенев, предуведомитель Февральской револю

     Владимир ГОЛДИН

И. С. ТУРГЕНЕВ,  ПРЕДУВЕДОМИТЕЛЬ ФЕВРАЛЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 1917 года.
Эксклюзивный, целевой взгляд на романы И. С. Тургенева.

Справка
Иван Сергеевич Тургенев, русский писатель-реалист, поэт, публицист, драматург, переводчик. Один из классиков русской литературы, внёсших наиболее значительный вклад в её развитие во второй половине XIX века. Член-корреспондент императорской Академии наук по разряду русского языка и словесности, почётный доктор Оксфордского университета, почётный член Московского университета.
 
Тургенев автор шести романов: «Рудин» (1855), «Дворянское гнездо» (1859), «Накануне» (1860), «Отцы и дети» (1861), «Дым» (1867), «Новь» (1876).

В порядке публикации романов в прессе, рассмотрим вкратце, о чем писал автор в этих произведениях. Целевой взгляд на романы Тургенева позволит глубже заглянуть в замыслы автора, понять, о чем писал, к чему стремился писатель, даст возможность разобраться  в мыслях, которые вкладывал Тургенев в уста своих героев. Как эти романы воспринимались его современниками, и как воспринял их автор этой статьи. Одновременно целевой подход к анализу романов Тургенева, позволит опровергнуть упрощенный взгляд некоторых критиков на то, что все романы Тургенева однообразны, и, прочитав один из них, можно не обращать внимание на другие. Однако высказаться хотелось бы, как говорил один из героев Тургенева, Волынцев: «… позвольте каждому выражаться, как ему вздумается, нет хуже деспотизма так называемых умных людей. Чёрт бы их побрал!».
Особенно хотелось бы обратить внимание читателей на статью И. С. Тургенева "Гамлет и Дон-Кихот". Работа Тургенева над романами: "Рудин", "Дворянское гнездо", и "Накануне", на мой взгляд, способствовала вызреванию мыслей, изложенных в этой статье, а содержание последующих романов: "Отцы и дети", "Дым" и "Новь" уже излагалось в рамках концепции этой статьи.


 «РУДИН». Статья 1.

Тургенев, не спеша, на фоне прекрасного летнего дня начинает знакомить читателя с героями романа. Богатая бездетная вдова Липина, Александра Павловна, её холостой брат отставной офицер, Волынцев, Сергей Павлович, появляются на страницах романа первыми.  Как было принято в те далёкие времена при помещичьих домах жили нахлебники, так и здесь таковой присутствует, это: Константин Деомидович Пандалевский, тайный любитель молоденьких крестьянок, музыкант, доносчик, информатор и лизоблюд барыни покровительницы Дарьи Михайловны Ласунской, которая имела трёх детей: Наталья – 17 лет, Ваня и Петя – погодки. У богатой несколько странной, но чрезвычайно умной Ласунской жил молодой учитель для мальчиков – Басистов. Как бы случайно, для начала, мелькнул один из главных героев романа: Лежнев, Михайло Михайлович, «на беговых дрожках, в каком-то полотняном мешке, весь в пыли…»

В богатом доме Дарьи Михайловны Ласунской всегда толпилась местная знать, среди них сосед, помещик Пигасов, Африкан Семёнович. «Озлобленный против всего и всех – особенно против женщин – он бранился с утра до вечера, иногда очень метко, иногда довольно тупо, но всегда с наслаждением». Пегасов окончил университет и считал себя сведущим во всех оттенках окружающей действительности.

В доме Ласунской все ждут московского гостя, который должен был прочитать написанную им статью по проблемам политической экономии. Но знатный гость не приехал. Вместо него появляется  - Рудин.

Рудин краснобай: «владел едва ли не высшей тайной – музыкой красноречия», покорил всех, начиная с хозяйки дома, и незаметно стал практически управляющим всеми делами помещичьего хозяйства, так доверилась ему Ласунская.

С появлением Рудина начинает развиваться сюжет романа. Рудин своим присутствием нарушил все подспудно вызревающие линии жизни деревенских помещиков и их детей. Что отразилось на спокойствии остальных героев романа.

Пегасов возненавидел Рудина, так как увидел в нем соперника, который потеснил его в обществе, как знатока всех проблем.

Наталья и Басистов восхищены «музыкой красноречия» Рудина. Александра Павловна удивлялась Рудину.

Волынцев выражается туманно о Рудине, в нем стало зарождаться чувство ревности к Рудину, по поводу Наташи. Лежнев сдержан в оценках поступков Рудина, но намекает о его давнем знакомстве с Рудиным. В душе Лежнева также зреет ревность к Рудину, так как он давно имел виды на соединение уз жизни с Александрой Павловной.
Мнение о Рудине жителей этого романа у всех разное, только у Рудина обо всех мнение слащаво положительное, «хвалит он тебя – точно в чин производит…  Начнет самого себя бранить, с грязью себя смешает – ну, думаешь, теперь на свет божий глядеть не станет. Какое! Повеселеет даже, словно горькой водкой себя попотчевал».

Не сложно понять психологические колебания в душах героев романа. Замкнутое пространство деревенской жизни, узкий круг общения, застоявшаяся атмосфера  интересов, где женщины вышивают крестиком, разучивают музыкальные опусы модных в то время композиторов Тальберга и Шуберта, читают произведения философов Гегеля и Канта. Всё это на словах, а на деле действительно одни слова. А тут Рудин, звонкие обещания совершить какое-то действо – написать статью, о чем? – он сам не знает, но это звучит, как свершившийся факт. Потрясающий эффект гранаты, которую вбросили, все ждут взрыва, а граната всё коптит, но не взрывается.

 Рудин, в данном случае «граната», словесно коптит, но не взрывается. Как поступают в таких случаях? – правильно, гранату или выбрасывают подальше, или все смываются от неё в страхе.

Встреча Рудина и Лежнева в приёмной Ласунской первый штрих для понимания поступков Рудина и подрыва его авторитета в обществе.

Опытный Рудин прекрасно понимает психологическое состояние юной Натальи, душа которой созрела для любви, а тело для деторождения. Соблазнить этот не окрепший девичий ум для Рудина не составило труда. Он рисуется перед Натальей: «от блаженства деятельности я никогда не откажусь; но я отказался от наслаждения… любовь не для меня. Куда мне кружить чужие головы? Дай бог свою сносить на плечах!»

 Девочка влюбилась. Но девочка видит в Рудине, прежде всего, человека слова, но не человека дела. Она даёт ему совет перейти от слов к делу. Она подсказывает Рудину, что любой яблоне родившей плод нужна подпора. Но человеку, породившему идею не так легко сыскать среди людей такую подпору,  - возражает ей Рудин. Но Наталья уже влюблена и со своей влюблённостью готова идти на любой безрассудный поступок.

  Какие цели преследует Рудин, влюбляя в себя юную особу? Просто жениться на девушке с богатым приданым, поправить своё незавидное финансовое положение? Автор романа об этом умалчивает, но в тоже время толкает Рудина на этот поступок, и через этот поступок раскрывает истинное лицо яркого героя. Однако хорошо и давно знавший его Лежнев начинает раскрывать истинное лицо Рудина: «Он замечательно умный человек, хотя, в сущности, пустой… Я даже не ставлю в вину ему то, что он деспот в душе, ленив, не очень сведущ… любит пожить за чужой счет, разыгрывает роль, и так далее…  всё это в порядке вещей. Но дурно то, что он холоден, как лёд.  Он играет опасную игру, опасную не для него, разумеется: сам копейки, волоска не ставит на карту – а другие ставят душу…  Спору нет, - продолжал Лежнев, -  он красноречив; только красноречие его не русское».
«Красноречие его не русское»!!! – запомним это.

В конце романа Лежнев даёт окончательную оценку человеку Рудину и отмечает: «… его вечное житьё на чужой счёт, его займы», «… натуры-то, собственно в нем нет…»,  есть его энтузиазм. «Он не сделает сам ничего именно потому, что в нем нет натуры, крови нет». «Несчастье Рудина состоит в том, что он России не знает, и это точно большое несчастье. Россия без каждого из нас обойтись может, но, никто из нас без неё не может обойтись». «Космополитизм – чепуха, ни истины, ни жизни, ни чего нет. Без физиономии нет даже идеального лица; только пошлое лицо возможно без физиономии».

Но Лежнев не осуждает Рудина, он сочувствует ему: «Но опять-таки скажу, это не вина Рудина; это его судьба, судьба горькая и тяжелая, которую мы-то уж винить его не станем. Нас бы очень далеко повело, если бы мы хотели разобрать, отчего у нас являются Рудины».
 
Здесь Лежнев, а значит, и Тургенев ставит точку, а надо бы, на наш взгляд, поставить знак вопроса. Не надо забывать, что в момент публикации романа на дворе жила средина девятнадцатого века. Ещё сама история не накопила достаточного опыта жизней людей подобных Рудину.

О тайных встречах и разговорах Рудина и Натальи становится известно всем, в том числе и матери Наташи помещице Ласунской. Роман достигает своего апогея. Наталья назначает свидание Рудину в глухом месте пересохшего Авдюхина пруда. Признание Натальи ставит Рудина в положение шахматиста, проигравшего партию более опытному сопернику.

Сюжет романа на этом практически исчерпан. Далее ещё идет описание метаний Рудина, его письма Наталье и Волынцеву, переживания других литературных героев по этому случаю, но это уже лишнее. Сюжет был раскрыт. Все любовные линии, которые начали формироваться в жизни героев романа до приезда Рудина, благополучно разрешились. Особо подчеркнём, что юная Наталья поняла глубинную суть характера Рудина, не бросилась в жизненные объятия его судьбы.

Остаётся эпилог.  Случайная встреча Лежнева и Рудина прошла как встреча старых друзей, которым было, что вспомнить из далёкой юности. Они расстались друзьями. Но жизнь краснобая Рудина закончилась, как и должно было случиться гибелью Рудина на баррикадах Парижа. На этом содержание романа заканчивается.

Однако на личности литературного героя, Дмитрии Николаевиче Рудине, стоит остановиться и задуматься.

Публикация романа нашла широкий отклик среди литературных критиков того времени, не будем останавливаться на библиографии романа, обратимся только к статье Добролюбова «Что такое обломовщина». После выступления Добролюбова все литературные герои русской литературы: Онегин, Печорин, Обломов и другие, прожигатели жизни, получили обобщающую кличку «оболомовцы», то есть своего рода бездельники, мечтатели – байбаки. В племя «обломовцев» Добролюбов включил и Рудина. Но сейчас, после полутора векового опубликования романа, после определённых исторических наблюдений и знаний можно высказать свою точку зрения несколько отличную от мнения Добролюбова, которая в дальнейшем будет подтверждена примерами из романов Тургенева и последующих литературных произведений, возникших под влиянием Тургенева.

Революция 1848 года в Европе не могла пройти мимо сознания Тургенева. Судя по воспоминаниям его современников, он интересовался новыми нарождающимися революционными учениями. Для этого он специально ездил в Лондон к Герцену, а Герцена в нашей литературе рисуют как первого революционера России, который кого-то там в своё время разбудил. Там в Лондоне, у Герцена, Тургенев мог познакомиться или услышать о представителях русской эмиграции и на основе этого знания раскрыть образ Рудина. Об этом, по крайне мере, говорят многие его соотечественники. От Герцена Тургенев мог узнать и такую подробность: «Время шло с ужасной медлительностью, но шло; революции ни где не было в виду, кроме в их воображении, а нужда действительная, беспощадная подкашивала все ближе и ближе подножный корм, и вся эта масса людей, большей частью хороших, голодала больше и больше. Привычки у них не было к работе, ум, обращенный на политическую арену, не мог сосредоточиться на деле». Вот такая тогда складывалась жизнь революционеров. Хотя слово «революционер» Тургенев в романе совсем не употребляет.

С кого списан образ Рудина? Многие высказывали мысль, что Рудин – это Бакунин. Но это не верно. Имя Бакунина было на слуху, вот о нем и вспомнили. Действительным прообразом Рудина был малоизвестный русский революционер Н. И. Сазонов. Очерк о нем Герцен опубликовал в Женеве в 1867 году. Роман «Рудин» был опубликован в 1855. Судьба Сазонова через Герцена была знакома Тургеневу. Известно, что Герцен советовался о времени публикации отдельных разделов романа «Былое и думы» с Тургеневым.
 
Последние главы и эпилог в романе Тургенева «Рудин» практически повторяют судьбу Сазонова, описанную Герценом, с некоторой авторской обработкой подачи материала. Но даже стиль изложения последних глав и эпилога в романе суховат в сравнении с сочностью языка, пейзажных зарисовок и салонных разговоров в доме Ласунской.
Заслуга Тургенева заключается в том, что он первым показал в художественной литературе народившегося блуждающего проповедника «ненависти ко всякому насилью и правительственному произволу». В этом весь Рудин – Сазонов. Рудин-Сазонов – это «Колумб без Америки и корабля», и все подобные им пропагандисты подобострастные носители иностранных идей, помните фразу о Рудине: «красноречие его не русское». Это всё из очерка Герцена.

Заслуга Тургенева заключается ещё и в том, что после выхода романа «Рудин» перестали писать в литературной критике об «обломовщине», а стали говорить о «лишних людях», людях грамотных, деятельных, но не знающих, куда приложить свои знания.

Особо обратим внимание на характеристику Рудина Лежневым, и запомним: «Но дурно то, что он холоден, как лёд.  Он играет опасную игру, опасную не для него, разумеется: сам копейки, волоска не ставит на карту – а другие ставят душу…» И ещё  «Несчастье Рудина состоит в том, что он России не знает, и это точно большое несчастье».
 
В Европе начал бродить «призрак коммунизма», но  он ещё не овладел массами и не стал материальной силой. Жизнь начинающих пропагандистов формировалась как бы в русле стиха молодого Карла Маркса:

«Не могу я жить в покое,
Если вся душа в огне.
Не могу я жить без боя
И без бури, в полусне.
Так давайте в многотрудный
И в далекий путь пойдем,
Чтоб не жить нам жизнью скудной
В прозябании пустом.
Под ярмом постыдной лени
Не влачить нам жалкий век,
В дерзновенье и стремленье
Полновластен человек».

Однако закончить первую статью хотелось бы не стихами К. Маркса, а вспомнить статью Тургенева "Гамлет и Дон-Кихот" и постараться определить для себя: "Кто он, Руднев, Гамлет или Дон-Кихот?". По версии Тургенева Гамлет - мечтатель, копающийся в самом себе, но никак не человек дела. Дон-Кихот, напротив, человек поступка, а уж потом мысли. Прозорливый читатель сразу напомнит, что статья Тургенева была опубликована в январе 1860 года, а роман "Рудин" увидел свет в 1855 году. Эти два произведения Ивана Сергеевича как бы не стыкуются между собой по времени. Но давайте задумаемся прежде чем что-то сходу отметать. Революция в Европе взбудоражила умы не только европейцев, но и умы представителей русской интеллигенции. Тургенев не мог пройти мимо этого события, которое породило и ввело в жизнь не только новые мысли, но и носителя этих мыслей - человека. Человека - как оказалось - грядущего.
Рудин - двоякий человек. С одной стороны он мечтатель и позер, как Гамлет, но в конечном счете он, как  Дон-Кихот - погибает на баррикадах. Ради чего? - Рудин не смог бы ответить на этот вопрос, как не мог бы ответить в тот момент и сам Тургенев. Человеческого материала и дела было недостаточно. Но двойственность Рудина, осмелимся предположить, подвигла Тургенева разобраться в этом вопросе и начать вынашивать саму идею написания этой статьи, а затем в ходе осмысления содержания статьи "Гамлет и Дон-Кихот" формировались в сознании автора сюжеты последующих романов.
Обратимся к следующему роману и постараемся проследить ход мыслей Тургенева, и характеры литературных героев, формировавшиеся под влиянием реальных событий средины девятнадцатого века.


«ДВОРЯНСКОЕ ГНЕЗДО». Статья 2.

Опубликованием этого романа Иван Сергеевич, на мой взгляд, как бы обозначил вершину достижений дворянской усадебной литературы, поздней ещё будут появляться литературные произведения, отражающие быт и жизнь дворянских усадеб, но после «Дворянского гнезда» всё больше внимание читателей стала занимать так называемая литература – разночинцев.

Чтобы  понять и проследить ход мыслей автора этой статьи необходимо дать краткое содержание романа.

Знакомство читателей с главными героями романа Тургенев начинает неспешным повествованием и представляет двух действующих лиц Калиткину, Марью Дмитриевну, вдовую помещицу, лет пятидесяти и её тетку Пестову, Марфу Тимофеевну, лет семидесяти. Женщины мирно сплетничают между собой. Как водится в жизни, упомянутый в разговорах человек является неожиданно, это Гедеоновский, Сергей Петрович, который сообщает, что в город прибыл Лаврецкий, Фёдор Иванович.
Перед окнами помещичьего дома на коне появляется ещё один герой романа Паншин, Владимир Николаевич, чиновник из Петербурга, который прибыл в губернию для выполнения казённого поручения. Паншин любитель музыки и сочинитель романсов, интеллигентно ёрничает над немцем Христофором Фёдоровичем Леммом, учителем музыки дочери Калиткиной – Елизаветы Михайловны.

В доме Калиткиной появляется главный герой романа Лаврецкий, от которого так и веяло степным здоровьем, богач, «происходил из старинного дворянского племени». Далее Тургенев подробно, на нескольких без абзацев страницах описывает род Лаврецких, неудачную женитьбу Фёдора Ивановича, его психологические переживания, связанные с разводом.

Лаврецкий едет в один из своих домов, выстроенный ещё в восемнадцатом веке. Вновь Тургенев отправляет читателя в прошлую жизнь дворян, где были живы ещё слуги с их выучкой, с их неторопливыми рассказами о стародавних временах.

Постепенно в тихой, размеренной жизни дворянской усадьбы начинают вырисовываться определенные связи: Паншин увлекается Елизаветой Михайловной, Лаврецкий также не равнодушен к ней, но между Лаврецким и Лизой стоит тень его бывшей жены. Треугольник противоречий. Поездка семьи Калиткиной в гости к Лаврецкому сближает Федора Ивановича и Елизавету Михайловну.

По ходу повествования романа было ясно, что Елизавета Михайловна отдаёт предпочтение Лаврецкому. Молодые люди объясняются, их чувства взаимны, но тут, как в детективе всплывает тень Гамлета, то есть на сцене появляется якобы умершая жена Лаврецкого. Всё рушится. Паншин получает отказ. Елизавета Михайловна уходит в монастырь. Вера Павловна торжествует, и обеспеченная деньгами Лаврецкого вновь уезжает в Париж.

Эпилог с одной стороны грустен, так как в нем сообщается о тех, кто должен был, по закону жизни, умереть – умер, с другой стороны молодежь вошла в зрелый возраст -  веселится, и по закону жизни, забывает стариков. Лаврецкий сладостно грустит у скамейки, вспоминает былое – невозвратное, так и не давшее ему счастливой семейной жизни. Однако он стал хорошим хозяином и «обеспечил и упрочил быт своих крестьян». Лиза, когда Лаврецкий посетил монастырь, прошла мило его – «…и не взглянула на него; только ресницы обращенного к нему глаза чуть-чуть дрогнули…».
Закрыта последняя страница романа «Дворянское гнездо», чувство ностальгии не покинуло ни главного героя романа, ни читателя, вдруг оказавшегося в средине девятнадцатого века. Ушедшее время всегда романтично. Но почему-то Тургенев, повествуя о жизни дворянской усадьбы неоднократно в романе через воспоминания старого слуги Антона, через рассматривание Лаврецким портретов своих предков возвращает читателя в восемнадцатый век, это не случайно. Здесь автор романа как бы призывает читателя к анализу и сопоставлению жизни людей ушедшего столетия и наступившего, и вместе с тем обращает внимание читателя на изменения, произошедшие  в реальной жизни и в жизни литературных героев. Особое внимание следует обратить на линию отношений между Лаврецким и Михалевичем, образ которого неслучайно появился на страницах романа, и стал как бы продолжением образа Рудина.

Что же произошло в средине девятнадцатого века такое, что способствовало появлению в жизни новых настроений среди определённой части людей, и как это новое отразилось на жизни литературных героев на их мыслях, поступках и устремлениях?

Ответ на этот вопрос лежит в литературных произведениях Российской словесности. Небольшой экскурс в историю русской литературы поможет, на мой взгляд, глубже понять место Тургенева в отечественной культуре.

Литературное движение в России началось, как увлечение среди дворян, как подтрунивание одного представителя этого класса над другим, в последующем вылившееся в целое сатирическое направление, во главе которого стояла сама императрица Екатерина II.  Достаточно почитать её комедии, по которым складывается впечатление, что русские дворяне только тем и занимались, что молились, играли в карты и сплетничали. Через Екатерину в Россию проникла французская философия, культура и язык, французские романтические романы. Философия просвещения и физического удовольствия породила российскую романтическую повесть Вельтмана, Загоскина, Погодина и других. Вместе с тем появились авторы рассматривающие жизнь дворянского усадебного быта: Д. Фонвизин «Недоросль» (1871); А. Пушкин «Евгений Онегин» (1823-1831); В. Вонлярлярский «Большая барыня» (1852). В этом ряду находится и роман И. Тургенева «Дворянское гнездо» (1859).  Но если герои Фонвизина и Вонлярлярского ни чего не читали, и все планы жизни были нацелены на авось, то герои романа Пушкина уже начинают задумываться о положении крепостных крестьян. Пушкин воскликнул: «Ярем он барщины старинной оброком лёгким заменил, и раб его благословил…». Но у Пушкина этим всё и заканчивается.

Герои тургеневских романов уже читают не только французские романтические романы, а научные философские труды Гегеля, проявляют благотворительность и внимание к больным и немощным, как Александра Павловна Липина. Ищут, пусть бестолково, по-русски, выходы из ленивой бесцельной жизни удовольствий и стонов, на каждом шагу запинаясь и падая, как это случается с Рудиным в «Рудине» и Михалевичем в «Дворянском гнезде». Эти первые робкие шаги к «действию» на фоне изнеженности и барства усадебных дворянских старух и чиновничьих устремлений смотрятся особенно контрастно.

Но почему Вонлярлярский в романе «Большая барыня», хотя он и был за границей в 40-е годы, не замечает изменений в общественной жизни Европы, а через это и в России? По-видимому, в этом и заключается талант писателя смотреть и видеть шире обычных людей, уметь читать, обобщать и быть коммуникабельным в общении с интересными людьми. В круг общения Тургенева с первых шагов жизни в российских столицах входят Белинский, Некрасов, Герцен и Огарев. Будучи в Европе Тургенев интересовался событиями революции 1848 года, общался с русскими эмигрантами, посещал не Алжир, как Вонлярлярский, а Лондон. В Европе Тургенев жил в кругу людей, интересующихся, новыми идеями, которые захватили тогда умы творческой интеллигенции. Многие русские путешественники ездили «изучать опыты Европы» нахватались там поверхностных философских идей, и, не зная, где и как применить их на практике, щеголяли «умом и знаниями» в столичных салонах, вызывая среди слушателей сарказм и недоумение. По-видимому, количество таких знатоков философских теорий в столичных салонах накопилось достаточное, если Константин Масальский опубликовал повесть «Дон Кихот XIX века» (1834), где в саркастической форме вывел образ такого знатока новых философских идей Европы.

У Тургенева было достаточно внутренних и внешних факторов для изучения и обобщения такого типа людей, которые стали задумываться над застойным образом жизни дворянских усадеб, пережитками крепостного права, и путях выхода из этого тупика.

Здесь мне не хочется давать развернутую оценку литературным героям Тургенева, так как  ознакомился пока с содержанием только двух романов, это сделаю поздней, прочитав все шесть романов, только так можно проследить творческий путь писателя.
А пока хочется вспомнить Алексея Кольцова, одну из его многочисленных дум:

Стареясь в сомнениях
О великих тайнах,
Идут невозвратно
Веки за веками;
У каждого века
Вечность вопрошает:
«Чем кончилось дело?»

Казалось бы на первый взгляд роман "Дворянское гнездо" в ряду его опубликованных романов стоит вне рамок статьи "Гамлет и Дон-Кихот", которая все ещё не была опубликована. Но это на первый взгляд для читателя, читавшего романы Тургенева, без системно, как желание выполнить школьный урок, или любопытства ради, потешить самолюбие, давай ко посмотрим, как там жили баре девятнадцатого века. Такое чтение, конечно, может дать удовлетворение простому читателю, усладит его душу стилем изложения, красотой языка, великолепием знаний автора, раскрываемой темы.
Без "Дворянского гнезда", на мой взгляд, было бы трудно понять содержание последующих романов Тургенева. Через содержание романа "Дворянское гнездо" автор показал истоки, те гнезда, в которых начали формироваться взгляды русских Гамлетов, но отнють не Дон-Кихотов. Здесь только вскользь упомянуто имя Михалевича, который, где-то что-то совершает полезное для дела, он как бы поднимается над мечтателем Лаврецким. Показав читателям Михалевича, Тургенев, как бы ставит жирную точку на гаризонте для мечтателей.
Тургенев одновременно работал над написанием романа "Дворянское гнездо" и статьей "Гамлет и Дон-Кихот", поочередно обращаясь то к одному, то к другому произведению, чувствовалось, что писателю ещё не хватает жизненного материала. Роман увидел свет раньше статьи.


«НАКАНУНЕ». Статья 3.

В самом названии романа заложена интрига. Накануне – Чего? Каждый читатель, который вдумчиво приступает к чтению этого романа, может ответить на этот вопрос по-своему, и будет прав. Так всё-таки накануне чего?..
В жаркий летний день на берегу реки под липой отдыхают двое молодых мужчин. Их мысли и слова обыденны, мечты стандарты для молодых людей начинающих жизненный путь. Представим их, вслед за Тургеневым: Берсенев, Андрей Петрович – выпускник университета и Шубин, Павел Яковлевич – скульптор. Молодые люди говорят о любви, о  женщинах, о природе, которая как бы является связующим началом во всех жизненных начинаниях.

Шубин жил у родственницы Стаховой, Анны Васильевны, женщины богатой, но пустой, увлекающейся разными пустяками и быстро от них устававшей. Рождения дочери расстроило её здоровье, и после этого она только тем и занималась, что «грустила и тихо волновалась», домоседка, она прощала мужу его мужские шалости. Стахов, Николай Артемьевич отставной прапорщик «подцепил» Анну Васильевну на одном из светских балов, был фрондёром.

После обеда молодые люди Берсенев, Шубин и Елена Николаевна, дочь Стаховых идут в парк гулять. Здесь молодые люди, достигшие возраста, когда надо думать о создании семьи, когда надо определять профессию своей будущей взрослой жизни, делятся своими желаниями и мечтами. Вот здесь, на мой взгляд, первая разгадка названия романа «Накануне», момент жизни, который определяет смысл всех последующих лет существования человека. Берсенев мечтает стать профессором истории или философии. Шубин ещё витает в пространстве мыслей между профессией скульптора и ловеласа, ему нравится Елена, он заигрывает с Зоей, приживалкой обрусевшей немкой в доме Стаховых, увлекается крестьянскими «девками». Елена, максималистка, говоря современным слогом, не прощала ни кому ложь «во веки веков», стоило человеку потерять её уважение и он уже переставал существовать для неё. При этом она много читала и жаждала деятельного добра, подавала милостыню и подбирала калеченых птиц и животных, думала о любви, и удивлялась, что любить некого.

Берсенев едет в город, где встречается со студенческим знакомым и приглашает его в гости на свою деревенскую дачу. Друг Берсенева – студент, болгарин Инсаров, Дмитрий Никанорыч  ограничен в средствах, приглашение принимает, но с условием, что за снимаемую комнату будет платить сам.

Первое знакомство Елены и Шубина с Инсаровым не произвело того впечатления, которое обрисовал им Берсенев. Но если Шубина можно было понять сразу – в нем говорила ревность, то сознание Елены не приняло Инсарова, как героя. Доверие друг к другу Елены и Инсарова складывалось неспешно, но после их встречи наедине эти отношения стали развиваться спешно. Кто такой Инсаров, и как его подает читателю Тургенев?

Инсаров – человек идеи, идеи освобождения Болгарии от турецкого ига. Ради этого Инсаров живет, учится, страдает, терпит лишения, помогает соотечественникам, отказывается от любви к женщине – всё ради идеи. Но характер юной Елены покоряет Инсарова. Елена окончательно влюбляется в Инсарова после прогулки, устроенной Стаховой, где Инсаров проявил себя, как герой, защищая компанию от приставаний пьяных немцев. Елена в дневнике признается себе, что влюблена. Инсаров не в силах совладать со своим чувством покидает дачу и уезжает в Москву.

Но чувство побеждает. Елена и Инсаров в непогоду встречаются у заброшенной часовни. Молодые люди объясняются в любви. Елена ради любви отказывается от выгодного брака, предложенного ей отцом, покидает родной дом, полный достатка и неги – уходит к Инсарову. Болезнь Инсарова Елена принимает, как свою собственную, ухаживает за больным, затем, с не выздоровевшим Инсаровым едет в Европу, с целью нелегально проникнуть в Болгарию, где освободительное движение вспыхнуло с новой силой. Инсаров умирает. Елена, верная ему и его идее, едет с незнакомыми ей людьми в Болгарию. Дальнейшая судьба Елены неизвестна.

Интересна судьба остальных главных героев романа «Накануне». Берсенев, как и мечтал успешно начал делать карьеру университетского профессора, он за границей и уже опубликовал две статьи, которые привлекли внимание специалистов. Сбылась мечта и Шубина, он в Риме «… весь предался своему искусству и считается одним из самых замечательных и многообещающих молодых ваятелей». Елена нашла того, кого можно было любить, и полюбила не только человека с целеустремлённым характером, но и его идею… Мечты героев, сложившиеся накануне вступления в самостоятельную взрослую жизнь исполнились.
Роман «Накануне» многогранен. Здесь заложены глубокие мысли и раздумья автора. Вдумчивому исследователю по прочтении романа предоставляется материал для многочисленных статей: мужские и женские герои в романе, пейзаж и его связь с мыслями и поступками героев, отношения между старшим и входящим в жизнь поколениями и другие. Не будем здесь расползаться мыслью по древу. Это не цель нашей статьи.

Мне хотелось бы остановиться еще раз на названии романа «Накануне». Добролюбов в статье «Когда же придет настоящий день?» забежал далеко вперед реальных событий, увидел в романе признаки надвигающейся революции. Это говорит о неопытности, нетерпимости и неумении глубоко анализировать историческую ситуацию, складывающуюся в Европе, а главное в России. Поэтому не случайно Тургенев настаивал на том, чтобы статью Добролюбова не публиковали в открытой прессе, а когда статья всё же была опубликована, Тургенев решительно порвал отношения с Некрасовым и Добролюбовым. Стратеги «передовой мысли» оказались слепы. Некрасов и Добролюбов были простыми пропагандистами «революции», которые не понимали ни цели революции, ни её движущих сил, ни программы последующих действий. Для них революция должна была состояться для революции – и только, дальше этого их мысли не шли. Представьте себе барина Некрасова, передвигающимся целым обозом на охоту в 1919 году!!! Сколько таких революционеров отказалось от революции и осудило её. Это были "Гамлеты" с замашками "Дон-Кихота".

Тургенев в данном случае более аналитик и стратег, чем его соотечественники.
Уважаемый читатель обрати внимание на динамику поступков основных героев романов Тургенева. Рудин одиночка, выросший и сформировавшийся человек в условиях дворянского барства, за счет труда крепостных крестьян. Он бедный дворянин, который нахватался идей, путешествуя по Европе. Вспомните: «Красноречие его не русское»!!! Он краснобай, живет в долг, и бессмысленно погибает. В «Дворянском гнезде» Лаврецкий стремиться найти себя в деятельном управлении своим хозяйством. Михалевич весь в поиске найти для себя дело, чтобы быть полезным если не обществу, то самому себе.

Инсаров – это совсем другой человек. Инсаров действует уже с группой единомышленников, у него связи в России и за границей, он член тайного сообщества. Человек идеи, за которую он отдает жизнь. Инсаров – болгарин, на территории России, руководитель какой-то группы одержимых людей, стремящихся освободить свою родину от турецкого ига. Таких групп, сложившихся единомышленников в России, когда писал роман Тургенев - не было. Были типа Рудина, Михалевича разрозненные одиночки.

Обратимся к женским образам. В «Рудине» Наталья разобралась в характере и поступках своего героя и нашла своё «бабье счастье» в браке. В «Дворянском гнезде»  Елизавета Михайловна не смогла разобраться в моральных сторонах своих поклонников и ушла в монастырь. В «Накануне» Елена, напротив, выбирает из круга поклонников Инсарова – человека идеи. Поступок Елены символичен в том, что она выбирает иностранца и его идеологию. Здесь Елена - женщина выбирает чужую идеологию, сопоставима с понятием Елена - Россия, которая всё больше движется в сторону подражания западу. Елена выбрала западную идеологию, и она погибает неизвестно как. Вот где, на мой взгляд, ещё одна разгадка заглавия романа «Накануне».

И ещё Елена символ российской дворянской интеллигенции, в рядах которой зарождается и начинает развиваться стихийный протест против сложившихся устоев. Именно дворянская интеллигенция начала будоражить умы практически абсолютно безграмотного крестьянства, и зарождающегося безграмотного рабочего класса.
Однако «умные люди. Чёрт бы их побрал!» не понимали того, что одиночки революции не сделают, для этого нужно готовить кадры. Просто построить фабрику или  корабль, но они не будут давать расчетную экономическую и прочую отдачу, если ими будут управлять неподготовленные люди, для этого нужно время и специалисты.
Роман «Накануне», на мой взгляд, роман призыв ко всем слоям общества задуматься над будущим развитием России.
Роман "Накануне" и статья "Гамлет и Дон-Кихот" были опубликованы в один год - 1860. Но статья появилась в самом начале года - в январе. В романе уже, пусть на примере болгарских бойцов за независимость, выявляются люди дела, но это Дон-Кихоты. Героями романа управляет идея и любовь. Инсаров, ради борьбы, жертвует материальными благами, любовью, он готов на всё. Елена, ещё не успевшая накопить хоть какой-то жизненный опыт, влюбляется в Инсарова и его устремления и жертвует собой вместе с мужем. Но для них жизнь так и осталась - накануне - герои романа гибнут. Они не могли победить - время ещё не пришло, их смерть стала каплей в море крови людей положивших свою жизнь ради идеи.
В романе "Накануне" Тургенев последовательно подводит читателей к мысли и пониманию, что идеи борьбы, появившиеся в Европе, начинают обладать умами русской интеллигенции.


«ОТЦЫ И ДЕТИ». Статья 4.

В первой главе романа уместилась история трёх поколений. Тургенев в длинных  предложениях заложил психологическую глубину жизни предков. Автор представляет читателю главных героев романа: Кирсанова, Аркадия Николаевича и Базарова, Евгения Васильевича. Базаров появляется перед читателем, как человек «вещь в себе», произносит своё отчество в сокращенном виде, промолчал и ничего не ответил на слова отца Аркадия, Николая Петровича, через минуту присвоил новую кличку «Толстобородый» - ямщику.

С первого знакомства не заладились отношения между Базаровым и братом хозяина поместья Кирсановым, Павлом Петровичем. Первый, дворянин с малым финансовым доходом и высоким самомнением во всем, основанном на юношеском максимализме, возникшем неизвестно откуда. Второй, аристократ, привыкший к успеху и вниманию в обществе. Уже изначально во встрече этих двух людей заложен конфликт поколений.
За утренним чаем, братья Кирсановы и Аркадий заговорили о Базарове. В этой беседе впервые прозвучало слово «нигилист». Каждый из присутствующих высказал своё мнение о том, как они понимают значение этого слова.

«- Нигилист, - проговорил Николай Петрович, - человек который ничего не признаёт.
- Скажи: который ничего не уважает, - подхватил Павел Петрович.
- Который ко всему относится с критической точки зрения, - заметил Аркадий. Нигилист – это человек, который не склоняется ни перед каким авторитетом, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип».

 Вообще в романе можно встретить несколько нестыковок в характеристике Базарова. Аркадий только что утверждал в пятой главе, что нигилист «не принимает ни одного принципа на веру». В шестой главе Базаров признается, что немцы наши учителя, что тамошние учёные дельный народ, значит, у него всё же были свои кумиры. Так и хочется здесь вспомнить слова из «Рудина»  «Красноречие его не русское».
 
На замечание Аркадия: «ты решительно дурного мнения о русских». Базаров отвечает: «Эка важность! Русский человек только тем и хорош, что он сам о себе прескверного мнения». Вот это преклонение перед западом, зародившееся в России со времен Петра, в девятнадцатом веке развилось до коленопреклонения и существует до сегодняшнего дня.

Но прервемся и послушаем Шуберта «Ожидание», это произведение исполнял отец Аркадия на виолончели. Интернет изобретение двадцатого века позволяет нам это сделать. Ожидание – это символично для романа «Отцы и дети».
 
Ожидать долго не приходится, уже в десятой главе происходит откровенный разговор между Базаровым и Аркадием с одной стороны и братьями Кирсановыми с другой.
Опустим некоторую часть дискуссии, остановимся на главном. «Аристократизм, либерализм, прогресс, принципы, - говорил между тем Базаров, подумаешь, сколько иностранных … и бесполезных слов! Русскому человеку они даром не нужны.
- Что же ему нужно, по-вашему? Послушать вас, так мы находимся вне человечества, вне его законов. Помилуйте – логика истории требует…
- Да на что нам эта логика? Мы и без неё обходимся.
- Как так?
- Да так же. Павел Петрович, - взмахнул руками.
- Я вас не понимаю после этого. Вы оскорбляете русский народ.
- Я уже говорил вам, дядюшка, что мы не признаём авторитетов, - вмешался Аркадий.
Мы действуем в силу того, что мы признаем полезным, - промолвил Базаров. – В теперешнее время полезнее всего отрицание – мы отрицаем.
- Всё?
- Всё.
 - Как? Не только искусство, поэзию… но и… страшно вымолвить…
- Всё, - с невыразимым спокойствием повторил Базаров…
- Однако позвольте, - заговорил Николай Петрович. – Вы всё отрицаете, или, выражаясь точнее, вы всё разрушаете…  Да ведь надобно же и строить.
- Это уже не наше дело…  Сперва нужно место расчистить.
- Современное состояние народа этого требует, с важностью прибавил Аркадий.
- Стало быть, вы идёте против своего народа?
- А хотя бы и так? – воскликнул Базаров. – Народ полагает, что когда гром гремит, это Илья пророк в колеснице по небу разъезжает. Что ж? Мне соглашаться с ним? Да притом - он русский, а разве я сам не русский?
- Нет, вы не русский после всего, что вы сказали! Я вас за русского признать не могу».

По-видимому, достаточно цитировать содержание этой дискуссии, кто заинтересовался, тот может вернуться к первоисточнику, к роману «Отцы и дети». Здесь пора задуматься над тем, что уже высказано.

Во-первых, в советское время на этот диалог ни в школе, ни в институте не обращали внимания. Время было суровое, и точка зрения была единой, любое мнение с личной кочки зрения преследовалось. Но как эти слова напоминают большевистскую диалектику.

Во-вторых, поражает глубина мыслей вложенных Тургеневым в уста своих литературных героев. Естественно, Тургенев не был пророком, но вдумайтесь, как он точно описал совсем недалёкое будущее для России. Роман был опубликован в 1861 году, а октябрьский переворот в России свершился в 1917, прошло каких-то неполных шестьдесят лет. Для истории это мгновение.

В-третьих, возникает законный вопрос: «По кому делал Ленин революцию в России, по Марксу, или по Тургеневу?» Давайте задумаемся, в 1861 году в России было отменено крепостное право, но наши революционеры всё смотрели на Запад и ждали революции по их образцу. Но в 1861 году до Парижской коммуны ещё нужно было прожить девять лет. Анархист, член 1 Интернационала и Парижской коммуны Эжен Потье написал знаменитую Марсельезу в 1871 году. Аркадий Коц впервые перевел Марсельезу на русский язык в 1902 году, и только после нескольких его переводов Марсельеза в СССР превратилась в гимн Интернационала, а затем и в гимн СССР (1922-1944). Старшее поколение, я думаю, не забыли слова из того гимна:
 
Весь мир насилия мы разрушим
До основания, а затем
Мы наш, мы новый мир построим –
Кто был никем, тот станет всем.

Неважно по кому большевики в России делали революцию, важно то, что Тургенев видел истоки зарождающегося движения, и практически финал его.

А сейчас вернитесь к дискуссии братьев Кирсановых с Базаровым и Аркадием. Читатель без труда найдёт созвучные слова из этой дискуссии со словами гимна в переводе Коца. А теперь вспомните нашу совсем недалёкую историю и слова Павла Петровича: «Материализм, который вы проповедуете, был уже не раз в ходу и всегда оказывался несостоятельным…»

После десятой главы повествование в романе приобретает вкус предыдущего романа «Дворянское гнездо» те же светские встречи на губернском уровне, те же ужимки дам и цинизм молодых мужчин. Выпитое шампанское у госпожи Кукшиной. Льстивость Ситникова, бал у губернатора всё это уже знакомо в мелочах. Но вот знакомство с Одинцовой вносит некоторый разлад в умонастроения Базарова, и, конечно, читателя. Его цинизм: «Какое богатое тело! – хоть сейчас в анатомический театр», заканчивается его смущением и признанием «какой я смирненький стал». Базаров пока гостил у Одинцовой, не гулял один по утрам и не «резал» лягушек. Образ Базарова, каким его начал рисовать для читателя Иван Сергеевич, начинает тускнеть и хотя бы в одной жизненной позиции, отношение к женщине, совсем скукоживается. Одинцова от скуки забавляется с Базаровым и путем не сложных женских уловок и наводящих вопросов дает «понять» Базарову, что она к нему привязалась. И вот тут всплыла вся несостоятельность «сильного» характера Базарова. Он объяснился в любви Одинцовой. Когда Базаров понял, что он попал в расставленные женские сети, и срочно покинул гостеприимный дом Одинцовой, он продолжал хорохориться перед Аркадием: «по-моему – лучше камни бить на мостовой, чем позволять женщине завладеть хотя бы кончиком пальца». Слова старые и привычные для Базарова, но мнение-то читателя меняется. Основа убеждений, хотя бы по женскому вопросу, у Базарова рухнула.

Так кто же такой Базаров? Откуда он, как нигилист появился? Вот Ситников, базаровский ученик, сразу признается: «Поверите ли, что когда при мне Евгений Васильевич в первый раз сказал, что не должен признавать авторитетов, я почувствовал такой восторг… словно прозрел!» В основе всего лежит человеческая психология. В массе людей всегда есть чем-нибудь недовольные личности, проще сказать нигилисты, для таких людей нужен поводырь-пропагандист. Для Ситникова и Аркадия Кирсанова таким пропагандистом стал – Базаров. Базарова «заразил» этой бациллой кто-то другой, или книги, определённого содержания. Для наглядности стоит почитать повесть Софьи Ковалевской «Нигилистка» и понять, как это происходит.

Тургенев в своих романах проводит своего рода литературное исследование проблемы зарождения революционного движения в России, хотя в четырех романах он слов «революция», «революционер», не использует. Вместо этого он вводит в литературный оборот почти забытое слово «нигилист». После опубликования романа это слово стало популярно, с каким-то негативным оттенком, даже с каким-то не очень приятным запахом, как у В. Даля: «Нигилизм – безобразное и безнравственное учение, отвергающее всё чего нельзя ощутить».

 Публикация романа «Отцы и дети» совпала с таким важнейшим событием в истории России, как отмена крепостного права. Если до этого события «нигилисты» в основном жили и проповедовали за границей и среди дворянской интеллигенции, то после февраля 1861 года политическая обстановка в стране резко изменилась.
События 1812 и 1825 годов всколыхнули самосознание творческой интеллигенции, начали бурно развиваться все направления русской культуры. 1861 год, можно считать годом отсчёта в развитии общественной и политической жизни страны, годом, когда политическая жизнь как бы выплеснулась наружу.
 
Тургенев в своих романах показал динамику развития этого начинающего движения. Рудин – бунтарь одиночка, без цели и знаний, мечется по жизни и погибает, не поняв, ради чего он отдал свою жизнь. В романе «Дворянское гнездо» Михалевич уходит в народ, и его образ не раскрыт в романе. В романе «Накануне» болгарин Инсаров стоит во главе тайной организации, которая готовится к освобождению Болгарии от тирании турок. Но это ещё не русский человек – болгарин, в России ещё нет таких сил, чтобы выступить открыто, но среди русского дворянства появляются отдельные люди готовые подняться на борьбу – Елена Николаевна Стахова, но здесь в основе душевного порыва Елены лежит чувство, а не осознанное действие. Все эти герои своего рода нигилисты.

В романе «Отцы и дети» Базаров доморощенный нигилист, в книге нет сведений, что он жил за границей, но он начитан и предпочтение отдает иностранной литературе. Значит, идеи нигилизма стали приживаться на национальной почве. Однако Базаров, как и литературные герои предыдущих романов не имеет никаких результатов своего нигилизма. Его успех только в том, что он имеет одного последователя – Ситникова, да и тот глуп, Аркадий от него отвернулся. Базаров даже какого-то отдельного сплочённого кружка нигилистов создать не смог. Жизненные перспективы Базарова велики, как говорил Аркадий в разговоре с отцом Евгения, но в какой отрасли деятельности, он так определить и не смог. И ещё на один момент хотелось бы обратить внимание, почти все литературные герои мужчины в романах Тургенева погибают: Рудин – на баррикадах, Инсаров – умирает от болезни, Базаров – от заражения тифом. Случайно ли это? По мнению автора статьи не случайно. На момент публикации романов в России не существовало, сколько нибудь организованного нигилистического (революционного) движения, а борьба одиночек всегда обречена на поражение – отсюда и финал жизни литературных героев Тургенева.

После публикации романа «Отцы и дети» авторитет Тургенева, как литератора, значительно укрепился, но, как и бывает в реальной жизни, у Тургенева появились сторонники и противники. Слова «нигилист» и «базаровщина» стали неотрывными от имени Тургенева.

Вопрос кто такой Базаров остался открытым. Но здесь уместно вспомнить Владимира Федоровича Одоевского: «Приходит на ум: не шарлатан ли Базаров? (Не эту ли мысль автор хотел выговорить в характере Базарова»". В след за Одоеским попытаемся определить кто такой Базаров в стиле статьи "Гамлет и Дон-Кихот"?
Не будем спешить с ответом впереди у нас ещё два романа Тургенева «Дым» и «Новь».


РОМАН «ДЫМ», статья 5.

Откровенно признаться, этот роман я ранее не читал. И это не случайно, так как к изучению в школьной программе этот роман, как и роман "Новь", не принуждались, да и содержание романов косвенно напоминало жизнь будущих большевистских революционеров в несовсем приятной для них форме. Озадаченный социально-общественной направленностью предыдущих романов Тургенева, его героями Рудиным, Инсаровым и Базаровым, я настроился на чтение и был готов принять новые похождения великих нигилистов. Однако с первых строк романа «Дым» у меня сложилось впечатление, что это роман про любовь. Но тургеневский стиль увлекал, а несколько ёрнический настрой автора к описываемому сюжету и людям, его наполнивших, увлёк, и я прочитал с удовольствием весь роман. По прочтении романа я убедился, что это глубокое литературное исследование созданное Тургеневым в рамках его теории, изложенной в статье "Гамлет и Дон-Кихот".

 Всё, как в сказке братьев Гримм «Золушка». В начале 50-х годов 19 столетия «...проживало в Москве. В весьма стесненных обстоятельствах, чуть не в бедности, многочисленное семейство князей Осининых». То были чистокровные князья. Как водится в сказке, в Москву приехал двор, начались балы, в которых принимала участие вся дворянская молодежь. Ирина Осинина, влюблёна в Литвинова, Григория Михайловича, который часто бывал в доме князей, поскольку отец Литвинова когда-то одолжил княжеской семье определённую сумму денег. В сказке братьев Гримм замарашка становится принцессой. После появления сказки о золушке все девушки мира почувствовали себя как бы принцессами. Но Ирина Осинина была рождена уже в семействе благородных кровей, ей стать принцессой было проще. Она и стала графиней, и уехала из Москвы в столицу, даже не махнув ручкой из кареты своему возлюбленному.

Литвинов глубоко пережил разрыв с любимой женщиной. Прошло десять лет и он, Литвинов, в Баден-Бадене, ожидает приезд своей невесты и её тетки.

О, Баден-Баден!!! Кто из дворян 19 столетия не мечтал побывать там, или хотя бы заглянуть в этот сказочный город на недельку. Ради этой цели «заглянуть на недельку» и ждал Литвинов своих будущих родственников. Интересная находка Тургенева погрузить русское дворянское представительство в этот курортный город. Здесь все и здесь всё раскрывается, как в бане, обнаженные слои общества, не натурально, а внутренне.

Точная дата, 10 августа 1862 года, начала действий в романе, заставляет насторожиться и в дальнейшем соотносить прочитанное с конкретными историческими данными. Читателю напомним, после указанной даты прошло полтора года после отмены крепостного права в России.

 Четыре часа пополудни, российские дворяне гуляют по Лихтенталевской аллее, останавливаются у «русского дерева». Здесь есть умные и не очень, больные, но «здоровые как бык и глупые как пень». Здесь просматриваются герои 40-х годов, эпохи «Героя нашего времени» и графини Воротынской». Как мило, а мы в 21 веке говорим «времен Очакова и покорения Крыма» - перекличка времен. Здесь гуляет княгиня Bahett, у которой на руках умер кумир Шопен. Тургенев уточняет, что «в Европе считают около тысячи дам, на руках которых он испустил дух». И опять в памяти всплывает наше время, когда мы удивлялись тому, как с вождем мирового пролетариата несли бревно на субботнике одновременно сотни большевиков. Такие всплески памяти  веселят и повышают интерес к роману.

Среди этой пестрой золоченой толпы русской аристократии к Литвинову подходят знакомый толстяк Бамбаев, «вечно без гроша и вечно от чего-нибудь в восторге», далее появляется Ворошилов. Бамбаев восторгается каким-то Губаревым, к которому и отправляется вся стихийно сложившаяся компания.

В это время в глубине аллеи мелькнула женская фигура, которую Литвинов не заметил.

Здесь Тургенев начинает раскрывать интеллигентские потуги радикально настроенной части дворянства. В салоне Губарева говорят и спорят обо всем и все сразу о будущем России, но, так, что вряд ли сосед слушает и слышит соседа. В основном перегребают сплетни. Некто Суханчикова злобно осуждает знакомых и тут же при появлении только, что осуждённого человека Суханчикова заигрывает с ним и говорит ему комплементы.

Перед Губаревым все заискивают, ищут момент переброситься парой слов. Губарев в споре участия не принимает, а только в ответ мычит и дает указания: представить реферат в письменном виде на прочитанную брошюру.
«- А какие ваши политические убеждения? – спросил Губарев Литвинова.
- Мне кажется, нам русским, ещё рано иметь политические убеждения или воображать, что мы их имеем.
- Ага! Из недозрелых, - с той же краткостью перебил его Губарев».
Тургенев описывает всех этих политических деятелей с какой-то снисходительностью. Все они какие-то уменьшительные: офицерики, студентики, французик – словом здесь чувствуется настроение и отношение автора к этому разношерстному обществу. Гнилая интеллигенция, способная только чесать языком о насущных проблемах России. Откуда же другой ей было взяться, если она выросла и воспитывалась в условиях крепостного права и дворянских гнездах, когда леность и изнеженность текла в их жилах столетиями, так мило описанная Тургеневым в предыдущих романах. Крепостное право развратило не только крестьян, а в первую очередь дворянство, лишив их силы воли к действию, оставив им безвольное мышление о каких-то проблемах, о которых они вдруг стали задумываться. Импотенция мысли и действия привели русскую дворянскую интеллигенцию к подражательству и заискиванию перед западной философией, захватила уже не одиночек, типа Рудина и Базарова, а приобрела массовый характер.

«Свежий ночной воздух ласково прильнул к воспаленному лицу Литвинова» - когда он покинул салон Губарева.
 
В ресторане к Литвинову подсаживается некто Потугин, отставной надворный советник, служил в министерстве финансов. Потугин характеризует участников сходки у Губарева: «Да, да, все это люди отличные, а в результате ничего не выходит, припасы первый сорт, а блюдо хоть в рот не клади». Он же дает характеристику самому Губареву:
«- Скажите, пожалуйста,- спросил Литвинов,- чему вы приписываете несомненное влияние Губарева на всех его окружающих? Не дарованиям, не способностям же его?
- Нет-с, нет-с; у него этого ничего не имеется...
- Так характеру, что ли?
- И этого нет-с, а У НЕГО МНОГО ВОЛИ-С.  Мы, славяне, вообще, как известно, этим добром не богаты и перед ним пасуем. Господин Губарев захотел быть начальником, и все его начальником признали. Что прикажете делать?! Правительство освободило нас от крепостной зависимости, спасибо ему; но привычки рабства слишком глубоко в нас внедрились; не скоро мы от них отделаемся. Нам во всем и всюду нужен барин; барином этим бывает большею частью живой субъект, иногда какое-нибудь так называемое направление над нами власть возымеет... теперь, например, мы все к естественным наукам в кабалу записались... Почему, в силу каких резонов мы записываемся в кабалу, это дело темное; такая уж, видно, наша натура.  Но главное дело, чтоб был у нас барин. Ну, вот он и есть у нас; это, значит, наш, а на все остальное нам наплевать! Чисто холопы! И гордость холопская, и холопское уничижение. Новый барин народился - старого долой!»

Много и умно говорил Потугин, и с ним соглашался Литвинов – это надо читать, там много чего сказано, не потерявшего значения и в наше время. Потугин верил в русского мужика: «Весь вопрос в том – крепка ли натура? А наша натура  - ничего выдержит: -  не в таких были переделках». Через худшее к хорошему…
Как мило с сарказмом дает характеристику Тургенев устами Потугина героям своего романа, все они, конечно, гамлеты-мечтатели, обсасывающие чужие мысли и не способные на конкретные поступки. Среди таких гамлетов-мыслителей легко появляется лидер Дон-Кихот. И почему он появляется, ведь у него нет ни дарований, ни способностей? Да все просто: у него много воли! Как это точно, если мы заглянем в события нашей российской истории, которые произойдут через 35-50 лет после опубликования романа "Дым"...

Литвинов вернулся в гостиницу, там его  ждал букет цветов от незнакомой женщины. Литвинов долго не мог заснуть, знакомый запах волновал его сознание. Догадка: «Неужели?..»

Литвинов спал плохо и утром, проснувшись, отправился гулять в горы. Возвращаясь в гостиницу, он решил позавтракать. Но в это время подкатили три коляски наполненные пассажирами, в речах, жестах и костюмах которых просматривался аристократизм. Это были молодые генералы, представители высшего общества. Литвинов попытался покинуть помещение незамеченным, но его окликнули по имени.

Это была – Ирина, первая любовь Литвинова, это та золушка, которая упорхнула не попрощавшись. Ирина познакомила Литвинова с её мужем: Ратмировым, Валерианом Владимировичем.

Состоялась беседа людей, которые занимали разное положение в иерархической лестнице. Генералы всё хихикали, давая понять своё положение, и высказали своё мнение к произошедшей реформе, и были не прочь восстановить порядки, которые существовали в России до 19 февраля. Литвинов покидал это общество со смешанными чувствами, но Ирина потребовала новой встречи.

Тот же Потугин вновь обеспечивает встречу Литвинова с Ириной. На этот раз встреча произошла в салоне высшего общества, присутствовали генералы: тучный, раздражительный и снисходительный, игравшие в карты. Старые и молодые дамы. Общество завлекали спиритизмом и магнетизмом, но не это главное, главное как характеризовал это общество Тургенев:

«... И хоть бы капля живой струи подо всем этим хламом и сором! Какое старье, какой ненужный вздор, какие плохие пустячки занимали все эти головы, эти души, и не в один только этот вечер занимали их они, не только в свете, но и дома, во все часы и дни, во всю ширину и глубину их существования! И какое невежество, в конце концов! Какое непонимание всего, на чем зиждется, чем украшается человеческая жизнь!»

Главное, что хотел сказать Тургенев – сказано. Автор показал дворянскую среду, как с внешней стороны, так и со стороны их интересов, но уже не на уровне дворянского гнезда, а на высшем уровне государственной элиты. Тургенев показал дворянство,как правящую элиту, и, как очаг, где зарождается крамола. Дворянство из столпа опоры власти превращается в свою противоположность. Россия переживает полосу реформ, но реализовать их не кому – вокруг одна болтовня, и все ждут, что всё решиться само собой. После этой сцены разговоров в высшем обществе начинаешь понимать замысел автора, что содержание романа в первую очередь не про любовь, а об общественных проблемах развития государства. Время одиночек нигилистов прошло, в стране начинают складываться кружки, союзы, партии.

Но вернемся к теме любви. Ирина, устала от пустозвонства высшего общества, ей скучно. В условиях скуки Ирина с Литвиновым играет в любовь, она делает всё, чтобы влюбить в себя Литвинова. Литвинов верит в слова львицы высшего общества, он порывает отношения с невестой. Литвинова и Ирину, казалось бы, объединяет общие понимание пустоты интересов высшего общества. Ирина уверяет Литвинова в том, что она готова ради него порвать эти опостылевшие ей связи, их интересы совпадают, близкие отношения двух влюблённых людей должны соединиться в брачный союз. Но Ирина не та тургеневская барышня, которая верна данному слову – это Золушка ставшая принцессой, и ей нравится быть ей, она уже не может жить без аристократических удобств и нарядов, и в последний момент она вновь предает Литвинова.

Литвинов потрясен, в мчавшемся в Россию в поезде, забившись в угол купе, размышляет: "Дым, дым",- повторил он несколько раз; и все вдруг показалось ему дымом, все, собственная жизнь, русская жизнь - все людское, особенно все русское. Все дым и пар, - думал он; все как будто беспрестанно меняется, всюду новые образы, явления бегут за явлениями, а в сущности все то же,  да то же; все торопится, спешит куда-то - и все исчезает бесследно, ничего не достигая; другой ветер подул - и бросилось все в противоположную сторону, и там опять та же безустанная, тревожная и - ненужная игра. Вспомнилось ему многое, что с громом и треском совершалось на его глазах в последние годы…»

Дым, шептал он, дым; вспомнились горячие споры, толки и крики у Губарева, у других, высоко –и низкопоставленных, передовых и отсталых, старых и молодых людей... Дым, повторял он, дым и пар. Вспомнился, наконец, и знаменитый пикник, вспомнились и другие суждения и речи других государственных людей - и даже все то, что проповедовал Потугин ... дым, дым, и больше ничего».

 Литвинов сидел один в вагоне: никто не мешал ему. Поезд уносил его подальше от Баден-Бадена, приближал к России, но вот и Гейдельберг, куда уехали многие члены кружка Губарева, и тут, как на зло «рожа Биндасова просунулась в окно, а за ним - или это ему только померещилось? - нет, точно, все баденские, знакомые лица: вот Суханчикова, вот Ворошилов, вот и Бамбаев; все они подвигаются к нему, а Биндасов орет:
- А где же Пищалкин? Мы его ждали; но все равно; вылезай, сосюля, мы все к Губареву.
- Да, братец, да, Губарев нас ждет,- подтвердил, выдвигаясь, Бамбаев, вылезай.
Литвинов рассердился бы, если б не то мертвое бремя, которое лежало у него на сердце. Он глянул на Биндасова и отвернулся молча.
- Говорят вам, здесь Губарев! - воскликнула Суханчикова, и глаза ее чуть не выскочили.
Литвинов не пошевелился.
- Да послушай, Литвинов,- заговорил наконец Бамбаев,- здесь не один только Губарев, здесь целая фаланга отличнейших, умнейших молодых людей, русских - и все занимаются естественными науками, все с такими благороднейшими убеждениями! Помилуй, ты для них хоть останься. Здесь есть, например, некто... эх! фамилию забыл! но это просто гений!
- Да бросьте его, бросьте его, Ростислав Ардалионыч, - вмешалась Суханчикова,- бросьте! Вы видите, что он за человек; и весь его род такой».
Литвинов, кажется, разрывал навсегда все связи с этими людьми, а вослед ему неслось: «Скряга! Слизняк! Каплюжник!», а он всё повторял: «Дым… дым…дым!»

Чем интересны все романы Тургенева, так это тем, что он всегда их заканчивает главой, где как бы подводит итог всей жизни своих литературных героев. Роман «Дым» в этом отношении не составил исключения.

Литвинов пережил все расстройства, которые свалились на него в Баден-Бадене. Через три года Литвинов поправил своё пошатнувшееся хозяйство, отдал большую часть земли крестьянам исполу, возобновил фабрику, завел крошечную ферму, расплатился с главными частными долгами. Жизнь наладилась. С оказией Литвинов узнал о жизни своей бывшей невесты, между ними завязалась переписка. Здесь Литвинов, как и Лаврецкий - дон-кихоты малых дел, которые приносят больше пользы, чем остальные гамлеты, сторонники развития "естественных" наук.

По дороге в именьице Татьяны Литвинов встретил старых знакомых.

«Господи! да не г-н ли Губарев стоит в серой куртке и отвислых спальных панталонах на крыльце почтовой избы и ругается?.. Нет, это не г-н Губарев... Но какое поразительное сходство!.. Только у этого барина рот еще шире и зубастее, и взор понурых глаз еще свирепее, и нос крупнее… и борода гуще, и весь облик еще грузнее и противнее.
- Па-адлецы, па-адлецы! - твердил он медленно и злобно, широко разевая свой волчий рот.- Мужичье поганое... Вот она... хваленая свобода-то... и лошадей не достанешь... па-адлецы!
- Па-адлецы, па-адлецы! - послышался тут другой голос за дверями, и на крыльце предстал - тоже в серой куртке и отвислых спальных панталонах, предстал на этот раз, действительно, несомненно, сам настоящий господин Губарев, Степан Николаевич Губарев.- Мужичье поганое! - продолжал он в подражание брату (оказалось, что первый господин был его старший брат, "тот дантист" прежней школы, который заправлял его имением).- Бить их надо, вот что, по мордам бить; вот им какую свободу - в зубы... Толкуют... волостной голова !.. Я б их!..»

Братья требовали какого-то  мусье Ростона, и когда мусье появился Литвинов так и ахнул. На голос мусье Ростона откликнулся Бамбаев. На Бамбаеве плачевно болталась обтерханная венгерка, глаза выражали подобострастный испуг и голодную подчиненность, но крашеные усы по-прежнему торчали над пухлой губой. Литвинов окликнул его по имени. Бамбаев ринулся к нему с протянутыми руками и зарыдал в три ручья. Передадим вкратце разговор знакомых ранее людей:

«- Вот… вот… вот  до чего… - бормотал он, всхлипывая.
- Да какими судьбами ты здесь? – спросил Литвинов, - и что все это значит?
- Я у них… домовым управляющим, дворецким, - ответил Бамбаев. Что брат делать! Есть ведь надо поневоле в петлю полезешь. Не до амбиции.
- Да давно ли он в России? и как же он с прежними товарищами разделался?
- Э! брат! Это теперь все побоку... Погода, вишь, переменилась... Суханчикову, Матрену Кузьминишну, просто в шею прогнал. Та с горя в Португалию уехала.
- Как в Португалию? Что за вздор?
- Да, брат, в Португалию, с двумя матреновцами.
- С кем?
- С матреновцами: люди ее партии так прозываются.
- У Матрены Кузьминишны есть партия? И многочисленна она?
- Да вот именно эти два человека».

Какая саркастическая сцена. Многие современники обвинили Тургенева в том, что он не любит Россию, русский народ, не верит в революцию. Но, на мой взгляд, Тургенев, подводя конец романа к такому финалу, одновременно и ошибался и пророчествовал. Ошибался в том, что русские революционеры не смогут совершить революцию. Революцию свершили. Пророчество Тургенева заключалось в том, что он практически описал конечные результаты этой революции в этой финальной сцене романа, когда Литвинов встретился с бывшими знакомыми революционного кружка. Неравенство между людьми как было, так и осталось, даже среди бывших единомышленников. Доказательство тому 70 лет существования советской власти в России.

Творчество Тургенева не могло пройти незамеченным в отечественной литературе. Проблемы, поднятые в романах великим писателем воодушевили многих авторов на дальнейшее изучение их и освещение в художественных  произведениях. Здесь уже упоминалась повесть Софьи Ковалевской  «Нигилистка». Как ответ на Базарова и базаровщину в русской литературе появились два романа Н. С. Лескова «Некуда» и «На ножах». Разговор об этих произведениях должен состояться особый  разговор.
Но здесь стоит обратить внимание на роман В. Набокова «Машенька». Роман «Машенька», если его читать сразу после романа «Дым», выступает как бы продолжением одной темы. Если в романе «Дым» описывается только завязка революционного движения, то в «Машеньке» уже ясны результаты этого революционного движения. Здесь явно чувствуется влияние Тургенева на Набокова. Тот же стиль письма, подробные описания бытовых мелочей, место действия, даже внешне – длинные предложения без абзацев и ДЫМ, который преследует главного героя романа «Машенька» Ганина. После разрыва ненужных отношений Ганина с Людмилой переживания Ганина, практически идентичны с переживаниями Литвинова в «Дыме», и финал один – главные герои порывают свои отношения с некогда любимыми женщинами. Только обстоятельства их жизни разные. Герои Тургенева стремятся в Россию, а герои Набокова, напротив, бегут из России вследствие прошедшей в ней революции. ДЫМ… ДЫМ…ДЫМ! Конечный результат всех действий.

Остановимся на этом, впереди ещё один роман «Новь». Название многообещающе…


Роман «НОВЬ», как предуведомление Февральской революции. Статья 6.

Все, кто прожил на этом белом свете, белее тридцати лет замечают, как быстро летит время, а в этом быстро летящем времени, с такой же быстротой развиваются события под воздействием вновь возникших идей.  Прошло всего двадцать лет после опубликования первого романа Тургенева «Рудин», где появился первый его герой нигилист Рудин. Герои одиночки нигилисты стали развиваться в России, как биологические инфузории, быстро и неотвратимо.

Сразу, что следует отметить, в романе «Новь» Тургенев применяет слова, которых в предыдущих произведениях и близко не было: революция, фабричные, брехунцы-адвокаты, наёмные рабочие, пролетарии, красные и, это не совсем понятное народное слово для революционера народника – «опроститься». Никто во времена Тургенева и не предполагал, что большинство этих слов из романа, станут крылатыми через каких-то полсотни с небольшим лет.

Да и первые вступительные фразы романа «Новь», это не пейзажные зарисовки дворянской усадьбы, а  «Тяжело шлепая стоптанными калошами, медленно покачивая грузное, неуклюжее тело, человек этот достигнув, наконец, самого верха лестницы, остановился перед оборванной полураскрытой дверью и, не позвонив в колокольчик, а только шумно вздохнув, ввалился в небольшую темную переднюю.
- Нежданов дома? – крикнул он густым и громким голосом.
- Его нет – я здесь, войдите, - раздался в соседней комнате другой, тоже довольно грубый, женский голос».

Такое вступление для читателя, привыкшего при чтении тургеневских романов к изысканной речи воспитанных людей, настораживает.  Сама обстановка комнаты, в которой встречаются эти люди усиливает их неустроенность в жизни: «Только и было в ней мебели, что железная кроватка в углу, да стол посередине, да несколько стульев, да этажерка, заваленная книгами».
 
Встретившимся молодым людям не о чем поговорить, они сидят курят, пускают дым, сплёвывают, молчат. Но в этих людях «было нечто общее, хотя чертами лица они не походили друг на друга. В этих неряшливых фигурах, с крупными губами, зубами, носами (Остроумов к тому же ещё был ряб), сказывалось что-то честное, и стойкое, и трудолюбивое». После этой фразы я для себя поставил несколько вопросов, поскольку об их трудолюбии автор ничего не сообщает.

Остроумов и Машурина обмениваются между собой отдельными полунамёками, о каких-то делах, в которых всё идет порядком «только человек один подвернулся ненадёжный. Так вот… сместить его надо; а не то и вовсе устранить».

Тургенев продолжает знакомить читателя с героями романа и через это знакомство просматривается отношение автора к этим героям. Новый герой Паклин: «… круглая головка с черными, жесткими волосами, с широким, морщинистым лбом, с карими, очень живыми глазками под густыми бровями, с утиным, кверху вздёрнутым носом и маленьким, розовым, забавно сложенным ртом». Отношение присутствующих к Паклину Тургенев выразил одной фразой: «А! Этот!». Паклин разговаривает с товарищами на общепринятых правилах общения, пытается выяснить у Машуриной имя и отчество, но в их кругах всё так упростилось, что в общении достаточно называть только фамилию.
Появляется главный герой романа – Нежданов. Он раздражен тем, что арестован некто Басанов и тем, что Машурину и Остроумова приглашают на какое-то дело, а на реализацию его нет денег. Надеждин обещает товарищам достать деньги. Если дать оценку этой сцены из романа по классификации Тургенева, то это яркая демонстрация собрания, на мой взгляд, революционеров мечтателей, то есть гамлетовцев, для которых вопрос собрания: "быть или не быть", так и остается не решенным.

Тургенев строит содержание романа на противопоставлении сторон. С одной стороны – это революционеры народники, с другой представители власти аристократы.
Нарушим ход развития романа и продолжим представлять сторону революционеров, попутно отметим, что показывая подпольную деятельность группы народников, Тургенев делает очередной шаг в описании и развитии революционного движения. По сравнению с предыдущими романами, от одиночек нигилистов, помнится, Тургенев перешел к заграничным собраниям нигилистов в Баден-Бадене. В «Нови» же действие уже происходит в России в форме конкретной нелегальной группы, которая стремиться организовать восстание крестьян. От теории дело как бы переходит к практике.
В поместье Сипягина, о нем речь пойдет поздней, Надеждин знакомится с Марианной Синецкой, девушкой не красивой: «но от всего ее существа веяло чем-то сильным и смелым, чем-то стремительным и страстным». В доме Сипягина в ней все обитатели видели нигилистку и безбожницу. Здесь сразу хочется поискать истоки нигилизма в поступках Марианны.

Марианна дочь генерала дворянина разжалованного за какие-то грехи и сосланного в Сибирь проживала в семье Сипягина, как приживалка, её тяготило это положение, мелкие придирки жены Сипягина. Марианна несчастна, но не своим несчастьем. «Мне кажется иногда, - заявляет она Нежданову, - что я страдаю за всех притесненных, бедных, жалких на Руси… нет, не страдаю – а негодую за них, возмущаюсь… что я за них готова… голову сложить. Я несчастна тем, что я барышня, приживалка, что я ничего, ничего не могу и не умею!» Вот такая девица в результате разговоров с Неждановым попадает под его влияние и готова идти бороться за интересы народа без оглядки.

В доме Сипягина к Нежданову с рекомендательным письмом-циркуляром от некоего Сергея Николаевича обращается некто Сергей Маркелов, брат хозяйки дома. Маркелов отставной офицер имел в собственности деревеньку и двести десятин земли при ней. «В  Петербурге он часто сходился с разными умными, передовыми людьми, перед которыми благоговел; они окончательно определили его образ мыслей». «Маркелов был человек упрямый, неустрашимый до отчаянности, не умевший ни прощать, ни забывать, постоянно оскорблённый за себя, за всех угнетённых, - на всё готовый». «Мог также пожертвовать собою, без колебания и без возврата».

 Маркелов в свою очередь знакомит Нежданова с Соломиным, мастером на фабрике первого по Москве алтынника и знакомит его с письмом, в  котором говорится о «деле». Однако осторожный Соломин не стал обсуждать содержание письма и предложил обсудить его вне помещения фабрики. Вечером они встретились в доме Маркелова, поужинали ради приличия, запалили сигары «и начались разговоры, те ночные. Неутомимые русские разговоры, которые в таких размерах и в таком виде едва ли свойственны другому какому народу». Как эта сцена напоминает нам разговоры на кухне в 60-80 годы во времена советской власти.

Соломин не оправдал надежд Нежданова: «Соломин не верил в близость революции в России. Он хорошо знал петербургских революционеров – и до некоторой степени сочувствовал им, ибо был сам из народа, без которого «ничего ты не поделаешь» и которого долго готовить надо – да и не так и не тому, как те. Вот он и держался в стороне – не как хитрец и виляка, а как малый со смыслом, КОТОРЫЙ НЕ ХОЧЕТ ДАРОМ ГУБИТЬ НИ СЕБЯ, НИ ДРУГИХ». В этом коренное отличие Соломина от Рудина, Базарова и Маркелова, которые были готовы на любые люские жертвы ради их пропагандистской революции.
 
Соломин учился фабричному мастерству в Англии. И знал «что у нас на Руси фабричные не то, что за границей, - самый тихоня народ.
- А мужики? – спросил Маркелов.
- Мужики? Кулаков меж ними уж теперь завелось довольно и с каждым годом больше будет. А кулаки только свою выгоду знают; остальные – овцы, темнота».

По окончании ночной беседы приятели решили навестить старовера купца Голушкина, для пропаганды и для получения денег на революционные дела, которые он обещал.
Голушкин устроил революционерам большой приём и в пьяном виде выбросил тысчонку-другую рублей на нужды революции.

Кажется, всю группу революционеров уже представили. Но, нет, надо ещё сказать несколько слов о Машуриной и Нежданове.

Машурина появилась в Петербурге года полтора тому назад, она бросила свою родную дворянскую небогатую семью в южной России, поступила в родовспомогательное заведение и безустанным трудом добилась аттестата.

Нежданов оказался внебрачным сыном, какого-то сановника и его прислуги, получил соответствующее домашнее образование и пенсию на дальнейшую жизнь, украдкой от всех писал стихи, и больше был романтиком, чем революционером. Свою неполноценность студент Нежданов глубоко переживал.

 Не трудно заметить, что у каждого из представленных литературных героев романа «Новь» были свои личные мотивы заняться революционной деятельностью не всегда глубокие и весомые, но в силу их воспитания, характера и сложившиеся в обществе традиции постоянно быть недовольным властью, привели  их на этот жизненный путь.
Но вернемся к противоположной стороне конфликта, разворачивающегося в романе. Ответим на вопрос, как Нежданов попал на дачу Сипягина.

Мы остановились на том моменте, когда революционно настроенная группа  народников нервно обсуждала проблему наличных денег для проведения в жизнь некого «дела». В этот момент в грязную неприбранную комнату входит господин Сипягин и представляется: «Я, смею сказать, известен как человек убеждений либеральных, прогрессивных; и напротив ваши мнения, за устранением всего того, что в них свойственно молодости, склонной – не взыщите! – к некоторому преувеличению, эти ваши мнения нисколько не противоречат моим – и даже нравятся мне своим юношеским жаром!» Сипягин произнес эту напыщенную тираду на одном вздохе, (которую современный компьютер подчеркнул зеленой полосой и констатировал как предложение трудное для чтения и восприятия) и, предложил очень выгодные условия по воспитанию сына в летний период на его даче в деревне, в С…ой губернии. Так Нежданов оказался под богатой аристократической дачной крышей С…ой губернии, где часто появлялся другой представитель аристократии Калломейцев.

Калломейцев, Семен Петрович, глубоко воспитанный человек, всегда был одет «на самый лучший английский манер», но «стоило кому-нибудь, чем-нибудь задеть Семена Петровича, задеть его консерваторские, патриотические и религиозные принципы – о! тогда он делался безжалостным! Всё его изящество испарялось мгновенно; нежные глазки зажигались недобрым огоньком; красивый ротик выпускал некрасивые слова – и взывал, с писком взывал к начальству!» Калломейцев всегда был готов, набросит узду на этих красных нигилистов.

Ну вот, почти все герои романа представлены читателю. В таком качестве и социальном положении между представителями власти и нигилистами должен был произойти конфликт. Он и произошел. Но нарыв, как называется, ещё не созрел. Нигилисты стремятся понять друг друга. Аристократы пытаются использовать знания противоположной стороны в своих корыстных целях.

Сипягин решает переманить механика Соломина на свою фабрику. Но Соломин отказывается, так как понимает, что помещики способны только  к купле продаже, но не как не к управлению производством. Конфликт между противоположными сторонами начинает обостряться.

Как этот конфликт происходит, и к каким результатам и выводам может привести развитие этого противостояния?

Действовать пытаются только нигилисты, народники-революционеры, все эти определения имеют под собой одно понятие – люди недовольные, чего-то хотят, но чего хотят и как к этому какому-то «делу» приступиться не знают. И тут одни необдуманные слова и поступки. Помните, Рудин – эквилибрист слова, энтузиаст, но он так и не приступил в «делу», запутался в словах и потерял свою жизнь, ни за грош, ни за понюшку. А Базаров, обещавший расчистить Россию для чего-то, но так и ушел из жизни с пустыми мыслями без признаков «дела» и покаяния.

Далеко ли ушли революционеры-народники, нигилисты в романе «Новь» в своих начинаниях?

Читаем в средине романа: «Нежданов чувствовал странную усталость на душе. Накануне так много было говорено о невозможности далее медлить, о том, что осталось только «приступить». Но как приступить, к чему – да ещё "безотлагательно?». Нежданов все глубже понимает, что «в обществе нет сочувствия… в народе нет сознания… вот тут и бейся!».

 В конце романа он же, покинув дом Сипягина, скрывается вместе с Марианной на фабрике, где служит Соломин, и здесь они мучаются с чего начать. Марианна пытается «брать уроки» хозяйствования на кухне у простой работницы фабрики. Нежданов рядится в какие-то балахоны, чтобы «опроститься» слиться с толпой, выглядеть как простой народ. Но речь, их жесты воспитанных людей в другой среде выдает их настоящее происхождение. Их стремление «опроститься» приобретает форму клоунады. «Алёша, - говорит Марианна, - мы с тобой теперь опростелые! Нежданов засмеялся и тоже повторил: Опроститься! Опростелые!» Такие поступки вызывают у читателя сочувствующую улыбку. Не более того. Полнейшие мечтатели - гамлетовцы.

Вся пропагандистская деятельность Нежданова среди народа заканчивается для Нежданова конфузом. Крестьяне напоили водкой пропагандиста до невменяемости.
Другой нигилист Маркелов в своем нетерпении приступить к «делу», совсем не видит и не понимает реальной обстановки. Он не представляет себе не только объёмного пространства России или своей губернии, где живет. Он не знает своего уезда. Он руководствуется только информацией полученной от какого-то Василия Николаевича -  «и тогда останется одно: немедленно «приступить», так как народ не может больше терпеть, но он не понимает, что его бывшие крестьяне давно его расшифровали. «Прежний их помещик, по их словам, был барин простой, только чудаковатый; они пророчили ему разорение – потому порядков не знает и всё на свой салтык норовит, не так, как отцы. И мудрен тоже бывает – не поймешь его, хоть ты что! – добрЕ добр!».

Меркулов пытается поднять крестьян на восстание, но крестьяне его не поддерживают,  арестовывают и сдают полиции. Меркулов, это продолжение Рудина и Базарова, где эмоции идут впереди рассудка, это люди готовые пожертвовать жизнями других людей ради их идеи.  Это скорей Дубровский, но у того была банда, а этого и поддержать было не кому. Это практики разжигать русский бунт «бессмысленный и беспощадный». Вот он гамлетовец по Тургеневу, пытается стать Дон-Кихотом, приступает к делу. Ради чего? - вознимает вопрос.

Тургенев сторонник «малых дел» его герои Литвинов «Дым» и Соломин «Новь» сторонники этих дел, при фабрике он и школу завел и больницу маленькую. Соломин постепенец, «есть две манеры выжидать: выжидать и ничего не делать – и выжидать да подвигать дело вперед». Соломин уговаривает своих гостей Нежданова и Марианну «Дело это ещё  не так скоро начнется, как вы думаете. Тут нужно ещё некоторое благоразумие. Нечего соваться вперед зря».

Таким революционерам как Нежданов и Марианна слепым, как котята,  всё хочется чего-то делать. «Скажите нам только, что нам делать? – промолвила Марианна. – Положим революция ещё далеко… но подготовительные работы, труды, которые в этом доме, при этой обстановке, невозможны и на которые мы так охотно пойдем – вдвоем… вы нам укажите их; вы только скажите нам, куда нам идти… Пошлите нас! Ведь вы пошлете нас?» Такие фразы она произносит несколько раз, выпрашивает, как подаяние на паперти. Такие революционеры способны действовать только до первого полицейского поста. Такие люди нужны революции как расходный материал, как на войне простые солдаты. О таких потерях вожди революции мало беспокоятся.
Намеченное «дело» народниками провалилось. Маркелова схватили крестьяне, побили и препроводили в город. Купца Голушкина предал его приказчик. Паклин пополнил информацию для полиции о своих товарищах. Нежданов окончательно убеждается, что заниматься революцией не его дело. В письме своему гимназическому товарищу Надеждин пишет:   «Да, наш народ спит… Но, мне сдается, если что его разбудит – это будет не то, что мы думаем…»

После этого Нежданов произносит своё покаяние перед   Марианной. Нежданов как бы раздвоился внутри себя: «я в самоё-то дело верю, а только сомневаюсь в самом себе, в своей силе, в своём уменье; мои способности, думал я, не соответствуют моим убеждениям… Но видно, этих двух вещей отделить нельзя – да и к чему обманываться! Нет – я и в самоё дело не верю». Нежданов уходит в сад и кончает жизнь самоубийством. У мечтателя Нежданова хватило сил уйти с тропы революции, не прихватив с мобой ни одной заблудшей крестьянской души.

Содержание романа заканчивается тем, что Соломин и Марианна обвенчались, Маркелова судили, наказание он принял как должное. Машурина скрылась. Остродумова был убил каким-то мещанином. Через полтора года Паклин встретил на улице Петербурга Машурину, но та была уже по паспорту контесса Рокка ди Санто-Фиуме.
 В разговорах Паклин и Машурина вспомнили «романтика реализма» Нежданова. Вспомнили Соломина, который свой завод имеет где-то в Перми. «Он – молодец! А главное; он не внезапный исцелитель общественных ран. Потому ведь мы, русские, какой народ? Мы всё ждем: вот мол, придет что-нибудь или кто-нибудь – и разом нас излечит, все наши раны заживит, выдернет все недуги, как больной зуб». И далее. «Такие, такие, как он – они-то вот и суть настоящее. Их сразу не раскусишь, а они настоящие, поверьте; и будущее им принадлежит.   … человек с идеалом – и без фразы; образованный и из народа; простой – и себе на уме… Какого вам ещё надо?»
Закончилось чаепитие графини Рокка ди Санта-Фиуми с бывшим революционером Паклиным, захлопнулись двери за контессой. Паклин долго стоял неподвижно перед закрытой дверью.
- «Безымянная Русь!» - сказал он наконец.

 Последняя фраза романа заставила задуматься. Что же хотел сказать автор романа, но так и не сказал, что значит «Безымянная Русь?». Нет. Русь всегда имела имя, но с чем или с кем связано это имя. И тут приходит в голову русская пословица: «Дорога в ад благими намерениями выслана». Все герои, всех романов Тургенева люди не равнодушные, озабоченные благополучием народа, болеющие за его будущее. Они болеют, но болезнь лечат лекарством, но прежде чем лечить больного необходимо, поставить верный диагноз. От правильно определенного диагноза зависит подбор лекарств.

Вот здесь и возникает главный вопрос, правильно ли  подобрала российская дворянская интеллигенция лекарство для лечения общественного  отечественного общества? – то ли направление движения выбрала?

Судя по тексту романов, их некоторые герои хорошо знали и экономическую и общественную ситуацию в России. России требовалось, прежде всего, развитие экономики, а через нее пошло бы и развитие общества. Русская дворянская интеллигенция выбрала путь революции  идеологический пропагандистский, и этим действием думала  расчистить путь развития для России (Базаров), этим нигилистам этот путь казался наиболее кратчайшим и эффективным.

Но на деле получилось как всегда.

Нигилисты своей пропагандой только вбивали клин между властью и безграмотным народом и вели государство в экономическую пропасть и неоправданные людские потери. Благие намерения вели в ад. Получилась борьба ради борьбы с нулевым результатом. Провал хождения в народ, безрезультатные поиски направлений «дела», бессмысленные жертвы, привели вождей народничества к организации террора на территории России. Сначала убивали жандармов и предателей, затем губернаторов и прочих чиновников, и добрались до царя. Это была элементарная уголовщина, которая затем переросла к экспроприации и зарождению элементов гражданской войны.

К 1903 году в России сложились все политические партии: эсеры, кадеты, октябристы, анархисты, социал-демократы, и ни одна из перечисленных партий не имела программы экономического устройства государства на случай победы, то есть захвата власти. Много появилось на Руси гамлетов-мыслителей, жаждущих взять на себя роль Дон-Кихота.

За примером далеко ходить не надо в феврале 2017 года все вспоминают 100-ю годовщину Февральской революции. Эту пропагандистскую революцию свершила российская дворянская интеллигенция, большевиков в это время в Петрограде практически не было, был один Шляпников, хорошая фамилия, так и напоминает фамилии героев тургеневских романов, остальные вожди были в тюрьмах, ссылках, за границей.

Власть Временного правительства продержалась – 237 дней, за это время она успела арестовать царскую семью и сослать в Сибирь, отменить единоначалье в армии, по существу развалить её. Интеллигентская пропагандистская революция породила пропагандиста-вождя Керенского, который прославился, как адвокат, защищая всё тех же революционеров пропагандистов и экспроприаторов. Русская интеллигенция свершила Февральскую революцию, но когда она революцию свершила, то по словам Милюкова, ужаснулась, оглядевшись, к какой пропасти они привели страну.

Вот такие мысли возникли после прочтения романов Ивана Сергеевича Тургенева, который, не смотря «на деспотизм так называемых умных людей. Чёрт бы их побрал!», глубоко продумал и изложил последовательность развития революционного процесса в России.

Тургенев предупреждал читателей России практически о Февральской революции, что может произойти в стране в случае победы этой пропагандистской революции словами Нежданова:   «Да, наш народ спит…  Но, мне сдается, если что его разбудит – это будет не то, что мы думаем…». Человек, знающий историю, и без намеков поймет, что получилось.

Тургенев словами своего героя высказывает мнение о желательном пути развития России: «Такие, такие, как он (Соломин) – они-то вот и суть настоящее. Их сразу не раскусишь, а они настоящие, поверьте; и будущее им принадлежит.   … человек с идеалом – и без фразы; образованный и из народа; простой – и себе на уме… Какого вам ещё надо?»

Тургенев часто в своих произведениях приводит бытовавшие в его время анекдоты, есть такой и в романе «Новь» Давайте вспомним: «Десять англичан соберутся, и давай говорить о машинах… десять русских соберутся, и давай говорить…»

В общем, понятно, о чем они говорят… Не пора ли задуматься и о машинах…