Это самый обычный посёлок, где люди живут самой обычной жизнью – просыпаются по утрам, готовят завтрак, спешат на работу – словом, делают свои дела.
Но этот рассказ не о них, так как жила в том посёлке одна семья, в доме которой происходили странные вещи.
Женщина, шестидесяти лет, измотанная на работе, каждый вечер возвращалась домой, где её ждала мама, давно переступившая порог в девяноста пять лет. У этой старой женщины было отменное здоровье, чему врачи очень удивлялись, а порой и вовсе завидовали. В её ли возрасте иметь свои здоровые крепкие зубы? Или сердце – всё так же ровно бьётся в такт настенным часам, которые висят в её комнате…
«Женщина за шестьдесят», приходя домой, готовила ужин, перестилала постель в маминой комнате, стирала, купала свою немощную мать, кормила на ночь. И уже после всего, так сама и не поужинав, потому что сил уже ни на что не оставалось, как и желания, валилась с ног на свою постель, в надежде хоть немного подремать, ведь впереди её ждала очередная( возможно! ) бессонная ночь…
Так и вышло.
Стоило ей немного расслабиться, отдаться тишине, как чётко услышала мамин скрипучий голос.
- Полина! Полина! Мы будем завтракать сегодня, или ты решила голодом меня уморить?
- Люда, мама, я – Люда… - Взглянула на часы на комоде, те показывали 1.25. – И сейчас ночь, а не утро.
Встала с постели, прошла усталой походкой до маминой комнаты, вошла. Та лежала в постели, словно младенец – в чистой белой ночной сорочке, с такими же белыми и пушистыми, словно пух, волосами - казалось, если дунуть на них, и они слетят, как семя одуванчика.
Она медленно повернула голову в сторону Людмилы, на лице играла озорная улыбка, в глазах ни намёка на усталость.
- Мам, ну хватит уже… Сейчас ночь, спать надо! Спи давай…
Люда начала поправлять одеяло, которое успело наполовину сползти с кровати, и в этот момент получила по рукам от матери.
- Негодная, гадкая! Пошла прочь из дома! Кто ты такая здесь?! – Вопила во всё горло мать.
- Мама, да дочь я твоя! И хватит уже кричать! – Тоже повысила голос Людмила. И вышла с комнаты за свечкой и святой водой.
Когда вновь вернулась, её мать сидела в постели, уперев ладони в колени, и зло смотрела на вошедшую дочь.
- Убери это. – Произнесла старуха осипшим голосом.
Людмила не обращала на её слова внимания, зачерпнула немного воды и брызнула ею в лицо своей матери. Та завопила в голос, начала «укать» на неё, размахивать руками, стараясь дотянуться до Людмилы.
- Я тебе глаза выдеру, паршивая гадина! – не унималась она, но дотянуться до дочери так и не удавалось.
Люда зажгла свечку и начала читать молитву, одну из тех, которую посоветовал батюшка Михаил, земля ему пухом… Он скончался вскоре после того, как освещал их дом. Просто умер ночью от удушения – язык распух и перекрыл горло. До того, батюшка Алексей умер при таких же обстоятельствах.
- Отче наш… - Начала Люда и посмотрела на мать. Та, с перекошенным лицом, начала укладываться в постели.
- Да всё, всё… Иди спи…
К тому времени, когда Люда дочитала третью молитву, мать мирно спала, повернувшись на бок, слегка постанывая.
Она посмотрела на часы, время было уже 3.40. Вернулась в свою комнату и рухнула в постель. До рассвета всего ничего, и снова на работу. С этими мыслями она и уснула.
В соседней комнате, старуха открыла глаза и села в постели, бормоча что-то себе под нос.
- Снова пришёл… Ну давай… Погоди, милок, сейчас Надю позову, чаем с конфетами угостит… Надюша! Надюша! У нас гости! – Вновь звала свою дочь старуха.