Туман. часть четвёртая. глава четвёртая

               



                ЗАГАДКА  РЕШЕНА.   СТАЛО  ЛИ  ЛЕГЧЕ?

                Волк хищник по природе,
 а человек  по  зависти.
                Русская народная пословица.


Рассказывая об этом запутанном деле, в котором смешались карты, люди, наряды и интриги, я, как мне помнится, позволил себе восторгаться чудной летней порою, лунным вечером и превосходным, наполненным птичьим гамом, утром. Было бы правильным описать и прекрасный летний полдень, в самом начале коего Кирилла Антонович упросил Циклиду подать чай. Однако я обману ваши ожидания, либо напротив, обрадую вас отсутствием долгих и отвлечённых разглядываний природы чужими глазами. Желаю начать сию главу сразу. Итак.

--Собственно говоря, - сказал помещик, вторично набивая трубку, - осталась самая малость. По моему глубокому убеждению, никто не похищал эскизы художника …э-э … Соломко, верно? Всё происходило в иной логической целесообразности. Некие господа, назовите их, как вам вздумается – масоны, интриганы, бездельники из Германии, название на ваш выбор. Они приняли решение повлиять на монаршую семью, а через неё и на всё государство. Причины не важны, если пожелаете, то пока не важны. Важна манера, коей и достигались важные для господ причины. Манера, как вы уж поняли - игральные карты. Как я это вижу? Изготавливается макет карт, в которых игровые … как их прозвать?

--Кого?

--Валетов, дам и королей. Персонами, или просто картинками? Мне по душе картинки. Они и прорисовываются в костюмах стиля  a la russe. Да с таким тщанием, в чём вы сами можете убедиться, что картинкам добавляются черты лиц тех отечественных вельмож, которые и присутствовали на балу в костюмах картинок. Да-да, Александр Игнатьевич, именно так и было! Дальше же стало совсем просто – из карточных картинок, которые стали теперь не картами, а реальными людьми, составляются упомянутые комбинации. Карты несчётное число раз перемешиваются, сдаются, раскладываются, собираются в комбинации, ими гадают, снова перемешивают и так далее. Верно, вы уже поняли, что этим картам составляется программа.

--Вы хотите сказать, что картами, то есть картинками, манипулировали, чтобы сошлось гадание? Нет, не гадание, а … погодите! Я ….

--Дорогой друг, позвольте, я закончу сам, осталась финальная часть, и самая элегантная. Господин Соломко, как исполнитель заказа на наряды, получает восемь уже готовых эскизов. Именно так – восемь! А для остальных, трёхсот восьмидесяти двух, он рисует эскизы нарядов самостоятельно, в канве русского стиля.

--Вы берётесь утверждать ….

--Я утверждаю, что к созданию всех, без исключения, нарядов, ваш художник отношения не имел. Взгляните сами – только четыре, видите, четыре дамских наряда изобилуют индивидуальностью, изысканностью задумки и неповторимым изяществом. Остальные же, простите мне мою категоричность суждения, не более, чем простая разновидность одного и того же наряда. Вот … где это … вот, глядите сами – что в нарядах у дам на общей фотографической карточке есть яркого и запоминающегося? Кокошники всяческих величин? Ожерелья различной длины? Оторочка по рукавам у одних, а у иных по накидке? И это всё, на что расстарался художник? Даже со ссылкой на огромное число заказанных нарядов, я утверждаю, что наряды не придумывались, а производились в спешке! Идём далее. Кому достались самые впечатляющие наряды? Государю? Государыне Александре Фёдоровне? Отнюдь! Нет-нет, Александр Игнатьевич, не стоит всех перечислять, сие, как ни прискорбно, уже не к спеху. При подготовке к балу дамы, а из всех присутствующих нас интересуют только четыре, ставшие «игральными дамами», встречаются с художником. И им, в студии господина Соломко, позволяют пустить в галоп программу «дама у модистки», понимаете, о чём я? Им предоставляется фальшивое право выбора наряда, на самом же деле, лестью и уговором им внушают, что сей наряд, лишь они могут оживить, украсить собою в этом наряде бал и что он был создан исключительно для них. Последнее, кстати, чистейшая правда. А чтобы дамы побаловали себя собственной программой, им позволяется что-нибудь, да и то, самую малость, изменить, а лучше – добавить. К примеру, сменить меховую оторочку с собольего меха на горностая, поскольку последний нежнее, а гранатовое ожерелье сменить на овальный жемчуг, поскольку первый уже купеческие жёны носят. И поверьте, что каждое изменение будет с похвалою и благодарностию принято, и не медля присовокуплено к наряду. Всё! Дело сделано!

--Дело сделано? Но … у вас ведь не всё?

--Разумеется! На самом балу в обязательном порядке присутствуют несколько посвящённых в сию интригу людей, из числа тех, кои и затеяли этот заговор. Они и руководили составлением комбинаций. Через разговоры, танцы, игры … а на балу играли во что-то?

--Да, играли. В фанты.

--В фанты? Господи, какие они предсказуемые! Так вот, через разные перемещения, кажущиеся хаотичными, а на деле продуманными, посвящённые сводили одних гостей бала, то иных с нашими игральными персонажами. Карты же, обладающие сами по себе и программой, и влиянием на людей, творили новые программы в судьбах тех господ, в ком были заинтересованы заговорщики. Кстати, рядом с государем, на ваших фотографических карточках, из всех «картинок», оказалась одна, дама треф! А это, согласно значениям, есть … сейчас зачитаю … вот! Дама треф – не благоприятная обстановка, стечение обстоятельств, проблемы. Сия дама не только стояла около государя, она попала с ним на одну карточку! Понимаете? Теперь эту карточку, возможно, использовать при раскладе в гадании, постукивая по ней перстом. Я так думаю, но не уверен полностью. Таким, примерно, образом, сии интриганы и повлияли на Российскую империю.

--Погодите, Кирилла Антонович, я нуждаюсь в пояснении, - Модест Павлович поднялся на ноги, вышел из-за стола и принялся ходить по веранде, пребывая в изрядном волнении, - вы сказали – повлиять на государство. Однако, с государем, мало того, что только одна карточка, возможно, с ним никто и не общался из, как вы их прозвали, картинок. Или я не прав?

--Дорогой мой, а государь мог и не являться целью! Даже, наверняка, не являлся ею! Да, и зачем? Вы изменяете судьбу тех лиц государства, кои имеют значимые посты, распоряжаются финансами, являются военачальниками!  Вы неторопливо, но регулярно  разрушаете отлаженную машину, ломая по одной детальке в неделю, в декаду, в месяц. Этого вполне достаточно, чтобы расшатать любую страну изнутри. А каков прок от воздействия на государя прямым способом? Никакого! Скандал в Европе, прусское и германское генеалогическое дерево нашего государя начнёт искать причину, повлиявшую на Николая Второго, того и гляди, до конфликта недалеко. Нет, тормошить Европу не стоит, коль можно тихо расшатать империю.

     А господин Толмачёв сидел молча, переживая внутреннюю борьбу «верю –  не верю» Верю! А как не поверить в стройную гипотезу, учитывающую и сокрытые причины, и толкование подробностей, и совершенно иной, более правдоподобный взгляд на недавнее событие. Не верю! А тут сложнее. Мистицизм, применённый для этой интриги? И что тут такого? А туманные бессарабцы? А хождение за черту в Ведищевском Логе? Это ли не мистика? Нет, это не просто смелая, и отлично продуманная авантюра с картами! Но … есть много, друг Толмачёв, такого, что и не снилось нашим мудрецам. Что есть весомого в этом «не верю»? Видимо то, что некие господа замахнулись не на поселение в Вологодской губернии, ни на Библию, а на целое государство! Но эту великую державу, чью безопасность, от таких мало прояснённых интриг, перерастающих в настоящую опасность, как сия, он и призван был ограждать! Что тут сказать? В логической трактовке событий и поступков помещику не откажешь, но, Господи, до чего же не хочется, чтобы всё, о чём говорил Кирилла Антонович, оказалось правдой!

--Скажите, Кирилла Антонович, вдруг оказалось бы так, что я не тот человек, который прибыл к вам с вопросом, а обычайный внимательный слушатель, пожелавший задать вопрос: «А что делать дальше?» Как бы вы на него ответили?

--Обычайному слушателю я задал бы встречный вопрос: «Кому делать?»

--Да, у нас игра получается. Хорошо, вы поняли, кто спрашивает, и о чём. Теперь ответите?

--Только предположением.

--Согласен!

--Всё будет в зависимости от того, какая финальная мысль заключена в вашем вопросе. Ежели подразумевается итог моего рассказа, то ничего. Худшее уже свершилось, и предотвратить его никто не в силах. Ежели ваш вопрос имеет подтекст о справедливом ответном возмездии, то ответ станет сложнее, поскольку появляется непредвиденная и непреодолимая преграда – время, в течение которого предстоит сыскать интриганов. И напоследок. Вдруг вам взаблагорассудится узнать о, собственно, каре. Этот вопрос весьма и весьма щекотливый, однако, своё мнение я готов высказать. Я бы поступил с ними так, как поступили они.

--А вы что, на все вопросы знаете ответ?

--К сожалению, нет, не на все. До сего дня я не знаю, почему молоко белое.

--Я оценил шутку. Тогда, на правах обычайного вопрошающего, я задам ещё один вопрос … вы улыбаетесь? Снова заранее знаете, о чём спрошу?

--Нет, но мне кажется, что я знаю, что именно надобно ответить.

--Принимается! Отвечайте, а после я задам свой вопрос.

--Вы, Александр Игнатьевич, сами уже поняли, что случившемуся изменений не будет. А посему вам интересуют масштабы того ущерба, нанесённого тем «карточным балом».
--Модест Павлович, подойдите ко мне, и побудьте рядом. Мне страшно так близко находиться около этого человека!

--Не преувеличивайте, Александр Игнатьевич, сей вопрос, равно, как и ответ на него, беспокоит и меня самого. В ситуации нашего разговора, напротив, было бы странно не задать его.

--Да, я с вами согласен, - вмиг став серьёзнее, сказал надворный советник, - как вы отнесётесь к тому, чтобы перейти от вопросов к просчёту вероятных потерь. Возможно, и драм ….

--Господа, я предлагаю малость удлинить предложенную Александром Игнатьевичем цепочку дел. Первое – перестать задаваться вопросами, на второе – обед. Циклида уж дважды выглядывала, да и пахнет … а это, сами понимаете, что означает. И на третье – примемся за просчёты. Не думаю, что империя падёт, пока мы обедаем. Никто не возражает? Циклида, душа моя, мы готовы!