История 4. ПОЖАР-КОНЬЯК
Эх, где вы, неимоверно вкусные пирожки с повидлом по пять «коп» на штуку, которые мы, будучи школярами, покупали на углу улиц Мичурина и Горького.
В то время там тусовалось много учащейся молодежи и детей, потому что вокруг находилось несколько учебных заведений: Пединститут, ПТУ №42 и моя Средняя школа №19, да ещё Дом технического творчества и три общежития. При ПТУ была столовая, она делала свою выпечку и вела выносную торговлю пирожками, курабре, колечками с орехами и булочками с запеченными сосисками или котлетами.
Работая на базе, я ненароком выяснил – какой путь проделывает повидло, прежде чем попадает в желудок любителей пирожков.
Выглядит это так.
Из Тираспольского консервного завода, где его произвели, повидло по ж/д едет к нам на базу, дальше по разнарядке снабжаются городские и областные тресты общепита, с их складов идет распределение по столовым, фабрикам-кухням, кафе и ресторанам, больницам и детским садам и тому подобное. Столовая же сама печёт пирожки с повидлом, а затем торгует ими на вынос.
Завод фасует его, в основном, в жестяные банки, ёмкостью от 9 до 11 литров, весом 10-12 килограммов. Исключение составляют стеклобанки на 800, 650 и 500 граммов – их продают напрямую в магазинах.
Я специально не употребляю слово «джем», потому что против советского «повидла», это ерунда! Он не очень сладкий и содержит желатин.
Кстати, мама сама делала яблочное повидло, благо летних яблок (мальт Багаевский, Мельба, Московская грушовка, Белый налив) тогда у нас было навалом.
Так вот!
Грузчикам не нравиться работать с повидлом, так как в процессе его доставки банки, бывает, лопаются, и из них вытекает липкая, вязкая жидкость, которая заляпает всё на своем пути: ящики, поддоны, ближние банки и, конечно, рабочую одежду грузцов, а, главное, рукавицы. Именно, из-за этого пакостно-липкого свойства его и не любят! Слишком часто приходиться стирать спецодежду.
Как-то, один хлебзавод приехал, аж, на трёх машинах и предоставил наряд на вывозку огромного количества повидла.
Оборин со товарищи трудились с матом и почти без перерыва. Хорошо, что завод находился рядом, машины сделали по нескольку «ходок».
В общем, к обеду наряд был исполнен.
Я заехал в помещение, чтобы подзарядить «кар» на после обеда. Неожиданно, туда пришли и грузчики во главе с бригадиром, что меня удивило, ибо обычно они обедали в своей «бендежке».
- Дядя Петя, ты чего?! – сказал я.
- «Пожар-коньяк» будешь?! – без обиняков спросил Оборин и достал из двух карманов по бутылке с какой-то жидкостью коричневого цвета.
- А что это за хрень?!
- Выпьешь, узнаешь! – хитро ответил он.
Пить мне не хотелось, но интерес взял верх.
- Ну, давай, попробуем, только немножко!
Тот налил мне полстакана и выдал инструкцию.
- Пей, как спирт, и не нюхай.
Я задержал дыхание, выпил залпом, а после резко выдохнул.
По горлу прокатилась, будто, волна пожара, и тут же зажгло в желудке, на глазах выступили слезы. Я просипел.
- Что это было?!
Оборин захохотал и ответил.
- То ромовая эссенция, мне её тетка с хлебзавода дала с награду за отличную работу.
- А у неё-то откуда?!
- Этой штуковиной положено пропитывать «ромовые бабки», только они её в цеху разбавляют «один в пяти», а мы так пьём. Она ж крепкая, под семьдесят градусов. Вещь хорошая! Самое то!