Автор - Рон Игноранд - Роман Оскалофф http://www.proza.ru/avtor/raskaloff
Аннотация:
Бенджамин Робертс, профессор семиологии Принстонского университета, просыпается в больнице с частичной амнезией, без документов и без малейшего представления, как он мог очутиться в Риме и почему его преследует член некоего ордена. Вместе со случайной спутницей, доктором Меланьей Пратто, ему предстоит разгадать тайну «десяти кардиналов» – посланий, раскиданных по всему городу. Возможно, разгадав их, Робертс сможет восстановить полноту картины. Ну и нелёгкая задача попалась ему в канун нового года!
Полемика по аннотациям http://proza.ru/comments.html?2017/01/21/98
***
Издательство «ОченьинтеЛектуальныйдетектив»
представляет
Описание: Описание: C:\Users\Соло\Desktop\7z2lW0Zr2VU.jpg
РОН ИГНОРАНД
«ДЕСЯТЬ КАРДИНАЛОВ»
ПереводМариныПисняк
Предисловие от автора.
Господам из Голливуда для экранизации: «На роль Бена Робертса лучше всего выбрать популярную некогда, но вышедшую в тираж звезду, например, Джеймса Франко. Он справится, если не будет пародировать Тома Хэнкса. Что на счёт Меланьи, то возьмите любую красивую итальянскую актрису с хорошим американским акцентом. Моника Беллуччи не подойдёт. На остальные роли даю разрешение брать, кого захочется. Самое главное – саундтрек. Только Ханс Циммер. И только скрипка и орган. Иначе эффекта не будет. У меня от его «Интерстеллара»… впрочем, не буду говорить, что. Приятных съёмок».
I
ЧАСТЬ, ГДЕ ВЫЯСНЯЕТСЯ, ЧТО РОБЕРТС НИЧЕГО НЕ ПОМНИТ, ГДЕ МНОГО-МНОГО ВОПРОСОВ И ГДЕ НЕЯВНО УПОМИНАЕТСЯ АГАТА КРИСТИ…
«Ищите, и вы найдёте…»
Робертс очнулся, подскочив, словно чёрт, выпрыгивающий из табакерки. Его бледное небритое лицо блестело потом на свету люминесцентных ламп.
«Где я? Что «ищите»? Почему… так болит голова? Кролеш… Кролеш… Какой Кролеш?»
Что-то периодически пищало. Он осмотрелся – белые стены, окно, завешенное белыми жалюзи, белая тумба, а на ней прозрачный пластиковый пакет с неопределимым содержимым. «Я в больнице? Ой, ты же знаешь, Бенджамин, что никто не ответит на твои вопросы?». Пищал – думалось теперь ему – кардиомонитор. Робертс медленно опустился назад, на жёсткий матрас, невольно прислушиваясь к тому, как часто пищит прибор.
Звук прижал Робертса к матрасу намертво, превратив его голову в шарик, который пытаются накачать водой до критической отметки. Лампы будто светили ярче, звук усиливался, пронзая голову. Робертс закрыл глаза, чувствуя, что ещё немного, и он «лопнет» и освободится… И вот, прибор запищал беспрерывно, констатируя смерть. Но Робертс этого почему-то не понял, продолжая жить.
Открыв глаза, он почувствовал себя героем жестокого розыгрыша. Ни датчиков с проводами, ни кардиомонитора не наблюдалось. Слева от Робертса на второй тумбе звонил смартфон. Он повторил мелодию смерти и утих, оставив Робертса с замершим сердцем.
«Какая-то странная больница… Тут сначала оповещают о смерти, а потом пациент умирает! Они меня чуть не убили…».
В этот момент в комнату вошла девушка.
– Я доктор Меланья Пратто, – представилась она и заметила, как напуган Робертс. – Извините, я оставила в вашей палате свой телефон. Он звонил? А то, знаете, у него весьма специфичный звонок, и мало ли…
– Нет, какой звонок? – пробормотал Робертс, восстанавливая дыхание.
– Не важно, – она закрыла дверь, поставила сбоку от Робертса стул и, присев, моргнула несколько раз длинными ресницами. – Меня попросили заполнить вашу больничную карту. Вы можете отвечать?
– Нет, – хрипло ответил Робертс, – если это вопросы, на которые я смогу дать ответы.
– Отлично, – девушка улыбнулась, и было видно, что в улыбочках адресуемых пациентам она разбирается, как никто иной.
Возраст девушки Робертс не смог определить из-за правильно нанесённого макияжа. Не то, что бы ему было так важно, но взбодриться и заставить себя думать после «клинической смерти» он посчитал необходимым. Что он сразу приметил, так это стройные формы, которые не могла скрыть даже врачебная форма синего цвета. Тонкие черты лица, острый носик и пухлые губки, очаровывающие мгновенно, а также светлый цвет волос и прочие «составляющие» рисовали Робертсу единую картину – дурнушка. «Тут и к гадалке не ходи, знаний нет, работу в госпитале получила за внешность… Ох уж этот взгляд…».
Её карие глаза смотрели также «проницательно», как и глаза Робертса – «вразумительно». Он не понимал, что делает на больничной койке и почему в американском госпитале работают врачи с итальянскими именами. Что-либо вспомнить из последних событий было невозможно.
Единственное, что Робертс помнил точно, так это простейшие истины, которые не могли исчезнуть из его памяти.
– Имя? – спросила врач.
– Бенджамин Робертс…
– Кем работаете?
– Я профессор семиологии [1] в Принстонском университете [2] на полставки, автор трёх или четырёх книг... Если я ничего не путаю.
– Немного избыточная информация, но ничего.
Она достала из сумки диодный фонарик и посветила ему в глаза. С трудом Бенджамин ответил:
– Обычно люди реагируют на это как-то так: «О, вы тот самый…», и в таком духе.
– Я не из таких, – она опустила фонарик, – просто я вас не знаю.
– О, есть ещё на американской земле те, кто не знает про профессора из Принстона! – слегка хихикая, Робертс отвёл взгляд на тумбу с пластиковым пакетом.
– Может, сферой влияния, Италия – это американская земля. Но пока у нас есть независимость, – ответила она, чем вызвала у Робертса небывалое минутой ранее движение в глазах.
«Я в Италии?!» молнией ударило у него в голове. Он захотел подскочить, но вовремя отказался от этой идеи.
– Вы чем-то удивлены? – спросила врач.
– Да, я… – подумал возмутиться Робертс, но по соображениям не совсем понятным сделал вид, что всё в порядке, и поменял тему. – Что со мной? Постоянная резкая боль… У меня черепно-мозговая травма?
– Эм-м… нет. У вас глубокий порез руки, – она показала на его правую кисть, перевязанную бинтами, и Робертс удивился, что не заметил этого раньше.
– Почему так болит голова? – задался хорошим вопросом Бен, усиленно массируя себе виски. – Я ничего не помню…
– А что последнее вы помните?
Казалось, ответить на этот вопрос было нереально. Но Робертсу послышались отголоски того странного сна и он заговорил таинственно:
– Женщина… она твердит мне: «Ищите, и вы найдёте». И ещё это: «Ключ… Кролеш»…
– Хм, тут я вам вряд ли помогу, – врач сочувствующе улыбнулась и сверилась с бумажкой. – Вы поступили к нам сегодня вечером без документов. На вас был твидовый пиджак, водолазка с рисунком «Микки Мауса»… спортивные штаны «Адидас»… и туфли «Сомерсет». Это всё, что я могу вам сказать.
«Спортивные штаны? Порезанная рука? Я в Италии?!».
– Если вам не составит труда, – попросил Робертс, – раздвиньте жалюзи, я хочу посмотреть… на город.
Меланья выполнила просьбу профессора, подошла к окну и освободила его от жалюзи, дав рассмотреть городской пейзаж. На фоне ночного неба и низких домов сложно было не заметить замок, древние стены которого будто бы сами испускали золотой свет.
– Сант-Анжело [3] … Рим, – тихонько простонал Робертс.
– Что-то не так? – Меланья поняла по его взволнованному лицу, что-то точно не так.
– Да, – собрался с мыслями Робертс, – действительно не так…
Раздавшийся знакомый звук «псевдокардиомонитора» прервал Робертса и чуть не отправил его на тот свет, снова. Меланья, спохватившись, сказала:
– Извините, я возьму, – не соврала она и убежала из палаты, закрыв за собой дверь.
«Вспоминай, Робертс! Что ты делаешь в Риме? Что ты «ищешь» в Риме? Наверное, нормальные штаны, или нет… И…. ай-яй-яй… голова…. какое вообще сегодня число? В этой палате нет календаря… Ну и попал же ты…».
Его мысли перебил приглушённый хлопок, прозвучавший где-то в коридоре. Потом прозвучало ещё два, и что-то подсказало Робертсу, что это не хлопушки взрывали.
Вопреки инстинкту самосохранения, он вскочил с койки, подбежал к стене и слегка приоткрыл дверь. На удивление, в коридоре никого не было. «Надо завязывать с паранойей…».
Но как только Робертс вернулся в кровать, раздался оглушительный звук битого стекла. Профессор вздрогнул и увидел, как в окно, затмив силуэт замка, влезает огромное тело, облачённое в монашескую робу. «Нет, завязывать пока рановато…
Из Ватикана прислали по мою душу… ну, следовало ожидать, учитывая мою репутацию у церковников… то есть, а-а-а-а-а! Я труп!».
Перед Робертсом стоял высокий, широкоплечий альбинос с «Береттой» в руках, направленной на Бенджамина. Красные зрачки убийцы смотрели внимательно и спокойно, не пугая, но и не давая жертве расслабиться.
– Простите, – сказал Робертс, сглотнув слюну, – а за что меня?
– Вам известно… Где «он»?
– Кто, простите?
– Не извиняйтесь.
– Простите.
– Криптекс. С ценной информацией для нашего ордена.
О каком криптексе шла речь, Робертс не ведал. Но примерно догадывался, что надо отвечать в подобных ситуациях.
– Вы ничего не получите. Дело в том, что… «криптекс» уже далеко.
В палату вернулась Меланья с телефоном в руке. Громилу в стороне она тактично не заметила.
. – Возможно, это поможет вам что-то вспомнить. Во внутреннем кармане вашего пиджака была какая-то шкатулка. Пиджак сейчас здесь, в пакете для одежды…
Робертс посмотрел на своего будущего убийцу и мимикой изобразил самое «неловкое» выражение из всех неловких. Тот же в свою очередь пожал плечами и прицелился в Меланью.
– Не двигайтесь…
Она от страха выронила смартфон и замерла.
– А теперь осторожно прикройте дверь… Без резких движений.
Она закрыла дверь и неловко застыла, не успев разглядеть того, кто к ней обращается.
– Что это всё значит? – дрожащими губами спросила она.
– Что? – шёпотом переспросил у неё Робертс.
– Не важно, – тихо ответила она.
– Что? – уже вслух спросил Робертс.
– Хватит, – прервал их альбинос, – покажи мне «шкатулку».
Меланья, не оборачиваясь, подошла к тумбе боком. Вскрыла пластиковый пакет и, порывшись в нём, достала длинный деревянный параллелепипед.
– А теперь подними руку… Чтобы я не нагибался.
Альбинос подошёл и забрал с высоко поднятой ладони шкатулку.
Рассмотрев её со всех сторон, он удостоверился в подлинности «криптекса» и, усмехнувшись, сказал:
– Вот так бы всегда! Приятно работать с понимающими людьми, а то недопонимание, знаете ли, рождает погони. Надоедает! В новом году хочется встретить больше людей, которые понимали бы, что от них требуется, не сопротивлялись и были готовы встретить свою судьбу, как должное. Аминь, братья и сёстры. А теперь вам пора умереть. Жаль, искренне жаль, мистер Пол, что вы проиграли…
Как только вежливый киллер готов был нажать на спусковой крючок и повалить девушку на пол, дверь отварилась на полную и ударила бедолагу по переносице со всей приложенной к ней силы. Тот повалился от незамысловатого сюжетного хода с грохотом. Из проёма показалась голова в приспущенной марлевой повязке и протараторила по-итальянски:
– Dr. Pratto, si deve necessariamente apparire in unit; di terapia intensiva. C'; un professore dall'Inghilterra delirante di qualche "bagliori". [4]
Иисчезла.
Немая сцена длилась недолго. В конце концов, подал голос Бенджамин:
– Почему вы начали разговор со мной по-английски, хотя не знали, кто я и откуда?
– Вас это сейчас интересует в первую очередь?
– Во вторую… В первую – почему у вас двери открываются вовнутрь, а не наоборот? Но это мелочи… – он поднялся с койки. Тогда Меланья сообразила и схватила шкатулку первой. Робертс насторожился. – Что вы делаете?
– А вы что, «мистер Пол»? Что это всё значит? Что это за штука, из-за которой меня чуть не убили?!
– Отдайте её мне…
– Говорите, иначе я выброшу её из окна. Благо, открывать его уже не надо. Так говорите!
– С чего мне начать? Со «штуки» или с «Пола»?
– Со «штуки»…
– Ну, это часть лёгкая. Это криптекс. Портативное хранилище, которое открывается кодовым словом. Типа замка для велосипедов: вращаешь диски с буквами, получаешь нужную комбинацию… открываешь.
– Хорошо, – она покрутила шкатулку в руках. – «Лёгкую часть» мы прошли. Почему он назвал вас «Полом». Это ваше настоящее имя? Если нет, то о ком шла речь?!
Робертс не мог сообразить. Голова из шарика с водой превратилась в цельный металлический шар, из свинца или металла потяжелее, он точно не знал. «Пол… Пол… Это может быть кто-угодно. Но точно не я!».
– Честное слово, меня зовут Бенджамин Робертс, и я понятия не имею, кто такой Пол и почему меня так называют! – беспомощно ответил профессор. – Хоть убейте, не вспомню!
– И кодовое слово тоже? – рассматривая найденный замочек, спросила Меланья.
– Я даже не знаю, что внутри. Минуту назад я не знал, что криптекс вообще в кармане моего пиджака! Я не понимаю, что происходит…
– Вы необычный пациент, профессор. Можно я буду называть вас профессор?
– А я вас… Мэл? Можно «Мэл»?
– Нет, это вызывает у меня ассоциации с Мэлом Гибсоном, а я еврейка на половину, так что… – Робертс кивнул в знак понимания, но мы с вами в дальнейшем будем называть её Мэл. – Что насчёт этого криптекса?
– А что насчёт вашего английского? Я хочу доверять вам, а то всё это кажется мне подозрительным!
– Не более подозрительным, чем казалось мне. Но здесь как раз нет ничего такого. Когда вы поступили к нам, бормотали что-то на английском… Меня, как полиглота, направили к вам. Всего-то...
Кое-что прояснилось. Всего пять процентов от общей массы, но и этого для начала было достаточно. Робертс перевёл дыхание, посмотрел в окно, на замок, и сказал:
– Я что-то ищу в Риме. Этот… монах говорил про орден, ценные секреты. В этом криптексе. И он у меня… Это то, что я искал? Если бы память меня не подводила!
– Здесь всё ещё нужен ключ, – Меланья смотрела на Робертса вполне адекватно, хотя любая другая уже закричала бы и побежала за помощью.
– Верно. Дайте мне криптекс, я хочу посмотреть на него.
Она подошла к нему и передала шкатулку.
«Определённо сосна», подумал Робертс, взглянув на неё, и присмотрелся внимательней, «а это что?». На крышке рукой мастера был вырезан странный рисунок, до боли знакомый Бенджамину. Несколько гиперболоподобых кривых, с небольшими окружностями на каждой, огибали невнятную фигуру, похожую на часть многоконечной звезды
«Солнечная система… Её кусок. Но почему она?».
Тогда же Робертс заметил шесть дисков на замке. «Шесть… «К-Р-О-Л-Е-Ш»… Ключ – Кролеш… Невероятно!».
– Кажется, я знаю, какое кодовое слово нам нужно, – Робертс поднял горящие глаза на Мэл. – Это «Кролеш»…
– Какое-то слишком глупое кодовое слово, не находите?
– А вы предлагаете лучше?
– Возможно, это анаграмма?
– Вы знаете что-то об анаграммах?
– Вас смущает, что кто-то, кроме вас, знает что-то об анаграммах?
– Забудем, – умолк Робертс, считая, что так она раскопает его завышенное эго, и намертво вцепился взглядом в искусную резьбу по дереву. Едва шевеля губами, он пытался вникнуть в «какой-то негласный порядок», установленный на рисунке.
– Тут три орбиты, – сказал он, – возможно, они указывают на расстановку букв… Разделить слово на три блока, по две буквы?Кр-еш-ол? Ол-кр-еш? Бред… Но что-то же они должны означать!
– Возможно, я скажу глупость, но это «Шерлок»
– Шерлок?
– Да, есть такой сериал.
– И как вы поняли это?
– Не так-то сложно угадать, когда слово из шести букв. К тому же, когда оно на слуху у миллионов.
Робертса впервые за его карьеру поставила впросак неосведомлённость в массовой культуре. «Да, я не смотрю эту бредятину! И что, это должно мне мешать в разгадывании анаграмм?».
– Ну, ладно, мы ничего не потеряем, если сделаем по-вашему, – сказал он.
Почти не касаясь дисков, Робертс прокрутил каждый, останавливаясь на нужной букве. Делал он это с выдержкой настоящего ювелира, то есть чудовищно медленно. То ли он играл с любопытством Мэл, то ли знал толк в растягивании хронометража. Когда же он дошёл до последнего диска, остановился и, глубоко вдохнув, сказал:
– Момент истины, – он выставил крайнюю букву, и что-то в криптексе звонко щёлкнуло.
– Он открылся? – спросила Мэл.
– Вариантов не много… Посмотрим.
Бен потянул крышку вверх, и она, внезапно, дала себя потянуть. «Получилось!». Но Робертс несколько огорчился, что версия Мэл оказалась верной. «Новичкам везёт…».
Подняв крышку до предела, он увидел, что содержимое шкатулки являет собой узкую полоску бумаги.
– Что там? Не томите!
– Здесь записка. – Робертс достал её, бросил криптектс на кровать и прочитал вслух. На удивление записка была на английском.
«Десять кардиналов Филиппа шли проведать.
Один цветы с ним разделил, и их осталось девять»
– Напоминает одну считалочку, – верно подметила Мэл.
– Не вам одной, – хмыкнул Робертс. – Похоже, что это ещё не конец моих «поисков». Очередная загадка…
– И что вы думаете? Какие кардиналы?
– Есть мысли, но… почему мы до сих пор не вызвали полицию? У нас тут бессознательное тело амбала-альбиноса, который пытался нас убить… Что-то рационального в нашем бездействии мало.
– Он такой незаметный, – улыбнулась Мэл. – То есть, это от шока. Я позвоню, – она подбежала к телефону, подняла его и набрала номер полиции. – Что думаете?
– Я думаю, что для случайной встречной вы слишком загорелись моим «поиском».
– Возможно, но такого в моей практике никогда не было, – хитро улыбнулась Мэл. – Забавно влиться в таинственную игру, разбавив однообразный из года в год праздник.
«Праздник?», поморщил лоб Робертс. И тут он вспомнил слова альбиноса: «В новом году хочется….». «Сегодня тридцать первое декабря?!». Кое-что из глубинного омута его памяти начало всплывать. Бесформеннопокачто, ноуверенновверх.
– S;? Vicolo del Curato. "Rome America hospital", al quinto piano, dipartimento di chirurgia, numero di stanza tredici. Grazie... [5] Они скоро будут. Что у вас с кардиналами?
Вопрос Мэл застал Робертса врасплох. Когда он объявил, что «мысли есть», однозначно солгал, чтобы показаться умнее на фоне «Шерлока». Его оправданием могло послужить то, что в таких условиях заставить себя думать – сверхтрудно.
– Ну… Можно попробовать, – он ещё раз прочёл записку и начал размышлять. – Тут речь идёт о каком-то Филиппе. Кардиналы идут его проведать… Проведать, значит ли это «ведать», «знать», они идут узнать о его планах? Может ли это быть Филипп VI, нынешний король Испании? У Ватикана зуб на испанского короля? Мы столкнулись с политическим заговором с вмешательством церкви? Чепуха полнейшая…
– Хорошо, что вы сразу откидываете совсем безумные теории.
«Ох, знала бы она с какими «теориями» я встречался на практике!».
– Солнечная система! – выдал Робертс. – Она подсказка не для кодового слова. Может, она указывает нам в каком направлении мыслить? Хм… Какой Филипп может быть связан с космосом?
– Это Бруно, Джордано… – уверенно сказала Мэл. – Урождённый Филиппо Бруно. Его сожгли за эту вашу «связь с космосом»…
«Она вовсе не дурнушка», подумал Робертс, «я даже расстроен».
– Хм, – он смирился с двойственностью красоты и ума, и прошёлся по палате, размышляя. – И десять кардиналов идут проведать Бруно… Куда? Ку…
Робертса осенило. Он остановился перед окном и стоял, как вкопанный, не сводя глаз с золотых стен древнего замка. Замка, в котором последние шесть лет жизни провёл Джордано Бруно.
– Конечно же! – ликовал Робертс. – Сант-Анжело! И десять кардиналов идут проведать его в заключении, но возвращается только девять. Десятый остаётся «с ним», в стенах замка, разделив… цветы. Возможно, это роза – символ некой тайны… Он оставил её там... Вторая часть паззла в камере Джордано Бруно, невероятно!
– Или… – начала Мэл, а Робертс расстроено опустил руки. – Представим что-то более вероятное. Например, «поле цветов», площадь Кампо-деи-Фиори [6], где сожгли Джордано Бруно. Они не идут к нему в камеру, они идут посмотреть на его казнь. В итоге один из кардиналов бросается в костёр, возможно чувствуя свою вину, вину церкви, за случившееся, и «разделяет с ним цветы». Если так, то следующая загадка ждёт нас на площади у памятника Бруно…
– Признаться… – Робертс выпал в осадок, – вы… меня… не удивили. Банальный ход мыслей, я бы и сам сообразил. Но голова сейчас почти не работает, так что…
– Конечно, профессор, – перебила Мэл и улыбнулась. – Поэтому я иду с вами, в качестве работающей головы.
– Вы действительно хотите этого? – Робертс скрестил пальцы за спиной.
– Моя смена заканчивается. Новый год через три часа. Либо справлять его в одиночестве, либо… охлаждая ваше воспалённое эго. Я выберу второе… Побежали, профессор?
Робертс засмеялся, как всегда беззвучно и наигранно. Ему подумалось, что восхитительная девушка, сумевшая поставить на место его самого, станет первоклассной напарницей из всех, какие ему попадались. Их было не так много, но сути это не меняет. Он согласился.
– Пробежимся по Риму? – подмигнул Бен.
– Да… Но вы до сих пор в больничной сорочке, – сказала она и этим смутила Робертса.
– К слову, вы тоже не в платье, – намекнул он в ответ.
Им пришлось украсть у загадки несколько минут на переодевание. Мэл ушла в свой кабинет, а Робертс остался в палате, достал из пакета твидовый пиджак, водолазку, туфли и непонятно откуда взявшиеся штаны; пахли они чем-то противным. Переодевшись, он нашёл в них свой телефон, два доллара, сорок центов и ни одного документа; не было их и в пиджаке. «Тут мне не врут... Страшно представить, куда делись мои брюки! И куда делся я сам! Быстрее бы выяснить…».
Наконец, вернулась Мэл, и они спешно покинули палату.
Настало время выйти в Рим!
II
ЧАСТЬ, ГДЕ ВЫЯСНЯЮТСЯ ВПЕЧАТЛЯЮЩИЕ ПОЗНАНИЯ РОБЕРТСА В ГЕОГРАФИИ РИМА, ГДЕ «ВСПЛЫВАЕТ» ПАМЯТЬ И ГДЕ ВСЁ СКЛАДЫВАЕТСЯ НЕ ЛУЧШИМ ОБРАЗОМ…
В прошлом Робертс посещал Рим дважды, последний раз – года три назад. Некая секта «Последователей Агджи» грозилась подорвать к чертям собор святого Петра, как бы абсурдно это не звучало. И Робертса, как лучшего специалиста по символам, не самым приятным способом – шантажом – отправили в канализацию Рима расшифровывать причудливые знаки сектантов. Он до сих пор не простил им испачканные брюки. Как вы понимаете, закончилось всё хорошо: и собор стоит на месте, и Робертс жив-здоров, и снова вдыхает воздух одного из самых величественных городов на Земле.
«Рим всегда поражал своей мощью, накопленной веками. Удивительный город, в нём монументальность и безвкусность античности умудряется соседствовать с пёстрым наследием католицизма. Но как они смотрятся вместе!
И я снова тут, но теперь на поверхности проведу значительно больше времени…».
Профессор опомнился. Думать сейчас следовало о том, как поспеть за проворной девушкой с белой сумочкой на плече, в чёрной кожаной куртке и синих обтягивающих джинсах от «Армани». Мэл резво перебирала ножками по ступеням, как будто у неё с Робертсом бег наперегонки. «Кто первый до Кампо-деи-Фиори? Я не против…».
Против он был «Адидаса» и небольшого изменения в дизайне своего пиджака: на правом рукаве, от манжета до локтя, стелился багровый след; вместе с перебинтованной кистью – напоминание о загадочных обстоятельствах, «вероятно, этого вечера, если бы я мог вспомнить точно.
Возможно, разгадав тайну десяти кардиналов, я вспомню!».
Он так спешил разгадать её, что не заметил, как проскочил пять этажей, переплюнул Мэл, миновал вестибюль и вращающиеся двери и оказался в небольшом внутреннем дворике, с двумя арками, ведущими на знакомые Робертсу улицы. Посмотрев по сторонам, он, словно компьютер, просчитал кротчайший путь до площади и готов был кинуться вперёд, как вдруг откуда-то сзади крикнула Меланья:
– Куда вы?
Робертс, не поворачиваясь к ней, протараторил:
– Мы на Виколо де Курато, правая арка ведёт на Виколло Кампанелло, оттуда на юг, выйти на Витторио Эммануила и вниз по улице, минут десять медленного бега, а если свернуть на Виа деи Банчи, то…
– Профессор, – нежным голоском перебила Мэл, – тогда встретимся там?
«Значит, наперегонки? Ну, что ж, я…». Он развернулся, и веселье, полное самоуверенности, с его лица мигом исчезло. Мэл едва заметно подмигнула Робертсу сквозь стекло шлема и прыгнула на крупный мотоцикл фирмы «Дукати».
– Сзади есть место, – сказала она. – Если хотите.
Робертс опешил. Колебаться долго ему не пришлось, он заметил у одной арки двух подозрительных людей в чёрном. «Паранойя тут как раз к месту, мда… Колёса точно не помешают!».
И он плюхнулся на мотоцикл, крепко обхватив талию Мэл. Правда, затем ослабил хватку и больше не наглел. Мэл повернула ключ зажигания, мотор раскатисто прозвучал на весь двор и «Дукати» рванул с места в необычайное приключение.
Робертс никогда не ездил на мотоциклах; берите выше – на велосипедах, о чём никогда не любил вспоминать. Но ему посчастливилось, пусть и не за рулём, оказаться в движении на запредельной скорости. Вечный город встретил его прохладным порывом ветра, профессору не доводилось мечтать о таком: «Рим, я, девушка, экшн, три часа до нового года, меня хотят убить и загадка, стоящая того… У меня день рождения? Нет, ну я точно на том свете!».
Свернув на «Виа деи Банчи Нуови», как и планировал Робертс, они встретились с досадной проблемой – пробкой длиной в улицу. Не растерявшись, Мэл свернула на тротуар и помчалась навстречу кафешечным столикам. Пугливые посетители и рядом проходящие пешеходы бросились врассыпную, но доктор выявился первоклассным водителем, маневрируя между препятствиями. У Робертса дух захватило, адреналин заиграл в крови.
За мелькающими огнями Бен не заметил, как они пронеслись мимо церкви «Санта-Мария-Валичелла», одной из пунктов в списке «маст-си» [7] Робертса трёхлетней давности, который он так и не зачеркнул. По правде, всего пунктов было больше сотни, так что неудивительно.
Минута с лишним, и они уже подъезжали к Кампо-деи-Фиори. Справа от них тянулось здание галереи «Леонардо да Винчи», слева – старый дом, фасад которого закрывался строительными лесами; въезд на площадь уже должен был показаться. Но Мэл чертыхнулась, увидев, что узкий проём оказался перегорожен белым подъёмником. Она резко заторомзила у небольшого здания кремового цвета, рядом со взводом припаркованных скутеров.
– Приехали, – рассерженно плюнула Мэл, сняв шлем, – какой-то imbecille забыл убрать с прохода свой dannata elevatore!
– Не страшно. Пойдём пешком, – Робертс слез с мотоцикла и хотел было прийти в себя после бешеной поездки, но Меланья поторопила его:
– Быстрее, отдыхать будете после! – и она, протиснувшись между подъёмником и углом кремового здания, побежала навстречу Джордано.
«Но, доктор, а как же «вам нужен покой, не нервничайте и…», а к чёрту, она же быстрее меня найдёт записку!».
Профессор, собравшись с силами, побежал вслед за Мэл. Перед ним открылась знаменитая площадь Кампо-деи-Фиори.
Среди туристов интерес к ней вызывает, прежде всего, то, что тут казнили Джордано Бруно. Но многие из них до приезда не знают о старейшем в Риме рынке, который окольцовывает памятник великому учёному, чуть ли не затмевая его.
В этот час прилавки кучного рынка пустовали; покупателей почти не было, они распределились по краям площади, заняв места в кафешках. Выигрышная ситуация для наших героев, лишние глаза только помешали бы. Пробежав мимо маленького фонтана и до сих пор работающего цветочного киоска, Робертс затормозил за двадцать метров до цели, не пойми зачем, и впился взглядом в бронзовую статую, стоящую на высоком каменном пьедестале. «Филиппа шли проведать…». У Робертса мурашки побежали по спине.
– Скорее, профессор, – позвала его нетерпеливая Мэл.
«Скорее, Бенджамин…». Что-то внутри ёкнуло. Он вспомнил, как, будучи ребёнком, играл в «искателя сокровищ». «Записки с зашифрованным сообщением… От загадки к загадке… «Клад» в конце… Как это возможно?».
Он отбросил воспоминания и побежал по рыночным рядам к Мэл, уже давно ожидающей его у памятника с недовольной миной.
– Вы что-то нашли? – в предвкушении спросил Бен.
– Нет, ждала вас. Не всё же мне…
«Ну, ладно-ладно. Посмотрим…». Он вскинул голову и попытался рассмотреть памятник. С трудом, так как фонари освещали всю площадь, но только не статую. Но Робертс сумел, разглядев даже затемнённую капюшоном физиономию. У Бруно было мрачное лицо, почти жестокое. «У меня было б такое же, если бы меня сожгли за какую-то звезду!». В перекрещенных руках он держал книгу, что навело Робертса на мысль.
– Доктор, у вас в сумочке был фонарик. Он ещё там?
– Да, он где-то здесь, – Мэл порылась в сумочке, нашла заветное светило и отдала Робертсу.
«Что ж, Бруно, открой свою тайну…».
– Что вы делаете? – удивилась Меланья, увидев, что Бенджамин полез на пьедестал без каких-либо объяснений.
– Не привлекайте внимания, иначе меня… ну, не сожгут на месте, но в отделение полиции точно доставят… – Робертс зацепился за выступ, подтянулся и присел у ног учёного, шепнув себе: – Пусть я буду прав!
Волнуясь, он нажал на крошечную кнопку фонарика, и обложка книги осветилась… «Есть! Я так и знал, это же было очевидно! Выкуси, Мэл!».
Разделил их кардинал, где никто бы не искал…
– Что там, профессор? – тихо спросила она.
Бен не растерялся, достал из кармана штанов телефон и, одной рукой удерживая свой «Нокиа», а второй – трясущийся фонарик, сфотографировал надпись. Затем он слез с пьедестала и размеренно ответил словами с обложки.
– Ответ где-то на площади… – продолжил Робертс, показывая Мэл фотографию, чтобы у неё не возникло сомнений, – где никто бы не искал… Что мы не замечаем, когда ищем? Где можно скрыть…
– Это цветочный киоск, у фонтана, – быстро ответила Мэл и бросилась в его сторону.
«Допустим… А я как же?».
Робертсу пришлось догнать её. Она уже активно перебирала варианты букетов, которые мог разделить кардинал. Профессор, не подавая знака, встал рядом и прошёлся взглядом по ассортименту из хризантем, гвоздик и… роз.
– Questo ; il bouquet finale [8]? – спросил Робертс у милой старушки.
– Si, – ответила она.
– Lo prendo, – сказал профессор и обратился к Мэл. – Я, кажется, нашёл. Но у меня нечем заплатить…
– Розы? – покосилась на них Мэл.
– Да. Но скажите: вы сразу догадались, что ответ в цветочном киоске?
– Не переоцениваете мои способности, профессор, – улыбнулась она и дала старушке полтора евро. – Но да, сразу. Надпись на книге только подтвердила мою догадку. А ведь верно говорят: хочешь спрятать дерево, прячь в лесу. А эти розы… символ тайны, верно? Поэтому вы их взяли?
– Да… А ещё из-за ленты, – он взял у старушки букет и показал Меланье жёлтую ленту, плотно оборачивающую стебли белых роз. На ней виднелся знакомый шрифт яркого чёрного цвета. Тот самый, который они видели в предыдущей записке.
Мэл слегка ухмыльнулась. Робертс показал ухмылку побольше; можно сказать, он уже нескрываемо потешался. «Ладно, потом поиздеваюсь…».
Не срывая ленту с букета, он подбежал к фонарю, поднял цветы на уровень чуть выше глаз и при должном освещении вчитался в новую загадку. Мэл последовала за ним и встала сзади. Вместе они прочли нечто абстрактное и малопонятное:
«Девять кардиналов озолотились носом.
Один лишился в снегопад, и их осталось восемь»
– Что думаете, профессор? У меня нет мыслей…
– В самом деле? Я думал, цветочный киоск для вас – сущие пустяки. А, оказывается, это потолок! – так хотел ответить Робертс, но упустил свой шанс. Мэл опередила его, сказав:
– В Риме не так часто бывают снегопады. Помню, в детстве один раз на Рождество я застала снег… Он шёл всего несколько минут и растаял после, но я всё равно была на седьмом небе от счастья!
– Ну, снег точно выпадает чаще, чем раз в двадцать лет, – нелепо поддержал разговор Бен.
– Знаю. Но я с тех пор в Риме его не видела. Уехала в шестнадцать в Лондон, там училась в Бартсе [9], потом работала несколько лет. Снега на Рождество хоть отбавляй! А здесь на Новый год слегка прохладно в твидовом пиджаке.
«Беру свои слова назад, работу она точно не из-за внешности получила… ну, не только из-за внешности…».
– Почему так далеко от дома? – с неподдельным интересом спросил Робертс.
– Неважно. Что думаете про девятого кардинала?
– Хм. Давайте с самого начала. «Озолотились носом»… Носом… Возможно, это как-то связано с чумными врачами…
– Чумными врачами?
– Ну да. Они носили маску, похожую на клюв птицы. В этом «носе» находились специальные травы, которые помогали им не…
– Профессор, я знаю, кто такие «чумные врачи» и почему у них был такой вид. Я же доктор. Но причём тут «озолотились»?
– Вот! – Робертс вошёл в кураж, – нос – подсказка. Кардиналы озолотились на чуме. Но как? Были случаи, когда церковь хорошенько наживалась на смертельно больных беднягах… Папа Климент шестой как-то выдал буллу, в которой говорилось…
Тут Робертс замолчал, и лицо его, до этого весёлое и бойкое, мгновенно превратилось в испуганное. Он увидел, как с западной стороны площади к ним направлялось человек пять в чёрных пиджаках, чёрных брюках и чёрных очках. Один из них был чёрным по природе.
– Нам пора, – сквозь зубы сказал Бенджамин.
– Куда? Про какую буллу вы говорили, профе… – она не договорила. Робертс схватил её за руку, выкинув букет, и бросился со всех ног к зданию кремового цвета.
Обернувшись на ходу, он увидел, что люди в чёрном ускорились. Погоня! Робертс добежал с Мэл до подъёмника и объяснился:
– Похоже, не только мы с альбиносом что-то ищем. Там пять здоровых лбов, не оборачивайтесь, двоих я видел у больницы. Похоже, они преследуют нас…
– И вы, как настоящий агент 007, вместо того, чтобы не светиться, пулей схватили меня и побежали? Вы б ещё закричали на всю площадь: «А не меня ли вы ищите?!».
– Ваша правда… Но что было, то было. Сейчас нам срочно нужно сматываться отсюда, или, как говорят мои студенты из Канады – вшиватыся! А этот подъёмник как раз их задержит.
Мэл ничего не оставалось, как последовать за Робертсом. Они протиснулись меж машиной и зданием как раз вовремя: пятеро, с виду настоящие убийцы, но с наушниками и рацией, что говорило об их правительственной службе, почти догнали наших героев, но столкнулись с преградой. Робертс повалил несколько скутеров возле проёма и быстро забрался на заднее сидение «Дукати». Мэл повернула ключ, и они умчались вверх по улице.
Свернув на «Корсо Витторио Эммануила второго», Меланья снизила скорость, а Бенджамин какое-то время поглядывал, нет ли за ними хвоста. Оказалось, нет, а это значит, что пятеро глупых агентов остались ни с чем. Спасибо тому imbecille, который припарковал свой подъёмник на самом входе.
Робертс попросил доктора притормозить напротив церквушки, образцовой представительницы барокко, с барельефами, колоннами и скульптурами херувимов. Предыдущая, в общем-то, мало чем отличалась от этой, да и в списке «маст-си» было примерно штук пятьдесят таких церквей. «Теперь я могу зачеркнуть их все. Одной достаточно».
– Какой следующий шаг? – спросила Мэл, не слезая с транспорта.
– Ну… как насчёт кофе-брэйка [10]?
Рядом находилась кафешка «Бадди». Подходящее название, когда происходит настоящий «бадди-муви», где правда один из «бадди» – «гёрл». Мэл с радостью приняла эту идею, оставила мотоцикл на парковке неподалёку и уже через минуту сидела с профессором в тепле.
– Слегка прохладно в твидовом пиджаке? – с улыбкой спросил Бен.
– Что?... Ах, да. Всё-таки не слегка. Здесь поуютней будет.
Подошёл вежливый cameriere [11], и они заказали у него две чашки кофе. Уединившись с Меланьей, Бен продолжил прерванную нить размышлений.
– Где кардинал мог лишиться «носа» в снегопад? Нос – здесь имеются в виду деньги с пожертвований чумных прихожан? Или…
– Профессор, – перебила его Мэл, – я думала, мы спокойно посидим за чашкой кофе без всяких мозговых штурмов. Или «кофе-брэйк» в Америке теперь значит что-то другое?
– А вы не хотите? – удивлённо поднял брови Робертс. – Тогда я просто расскажу вам историю, которую в католическом мире не любят вспоминать.
– Какую из них? – лукаво подмигнула Мэл.
«Ай да влияние английских пуритан!» подумал Бен.
– Хм, которая произошла в 1350-ом году, – ответил он. – В Европе, в том числе – Риме, буйствует чума. Папа Климент шестой, как любой добросовестный правитель, находится далеко от своих заражённых поданных. И в какой-то момент понимает, как извлечь из буйствующей заразы выгоду. Он издаёт буллу, которая активизирует ангелов доставлять в рай любого, кто умрёт по дороге в Рим. На Пасху в Рим собирается около миллиона. Домой возвращается лишь мизерная часть. От их пожертвований прибыль римской курии, – тут он наклонился к Мэл и заговорил шёпотом, – достигла семнадцати… миллионов флоринов. Это где-то сто миллионов евро в перерасчёте. Представьте!
– Ничего удивительного. Рядовая афера католиков.
– Вы выросли в католической семье?
– Да, но презираю церковь, как самый закостенелый верун презирает науку. Но я хотя бы знаю, почему…
– Поэтому вы представили эту картину? Кардинал не выдерживает и бросается в костёр.
– И вы тоже представьте, на душе станет легче…
Официант вернулся, неся поднос с двумя небольшими чашками кофе, поставил на стол, пожелал приятного отдыха по-итальянски и ушёл.
– А где-то там меня ищет киллер-альбинос и, наверное, с десяток людей в чёрном… – сказал Робертс, попивая кофе.
– А вы расслабляетесь, – щурясь, сказала Мэл.
– А я не знаю, почему, – он вспомнил «охоту за сокровищами», и это встревожило его. – Почему я в Риме, кто меня сюда прислал? «Мистер Пол»? Я за него отдуваюсь? Мне это не даёт покоя, я знаю, что где-то должны быть ответы! Нам нужно двигаться дальше. Нужно понять, что за «снегопад», и где он может быть в Риме.
– Простите, – послышалась позади Робертса английская речь с акцентом, – вы спрашиваете, где в Риме может быть «снегопад»?
Профессор обернулся; человек в бордовом джемпере, с большими добрыми глазами, острой седой бородкой и лысым черепом смотрел на него, как смотрел бы на ведущего участник интеллектуального шоу, знающий ответ на последний, самый сложный вопрос.
– Вы знаете? – с надеждой воскликнул Робертс.
– Это же Санта-Мария-Маджоре! – расплылся в улыбке добродушный самаритянин. – Церковь, построенная на снегу!
– А я думала, их строят на костях, – отозвалась Мэл.
– Не слушайте её, – сказал Робертс, – церковь на снегу?
– О, да. Давным-давно папе Либерию пришла во сне сама Мадонна и приказала построить церковь на том месте, где завтра выпадет снег! И он выпал, о чудо! Теперь там стоит одна из…
– Одна из четырёх главных базилик Рима, – не удержался Бенджамин. – Спасибо вам, вы появились в самый нужный момент!
– Не стоит благодарностей. Это моя работа.
– То есть? Помогать случайным людям в случайное время?
– Нет! Я работаю библиотекарем, в свободное время сёрфю «Википедию». И вам советую, там много чего можно узнать…
– Поехали, Меланья, – профессор допил кофе и привстал. – Чумной столб [12] на площади Санта-Мария-Маджоре. Как я сразу не догадался?
Доктор пожала плечами и направилась за ним, так и не притронувшись к чашке.
На выходе их ждал небольшой сюрприз. Точнее, его отсутствие. Припаркованный мотоцикл испарился, как и все надежды Робертса прокатиться с ветерком. Меланья же едва сдерживала итальянскую ругань. Робертс успокоил её, обняв, и шёпотом спросил:
– Метро тут рядом?
Сев на станции «Арджентина» у площади «Торре-Арджентина» в минуте медленного бега от кафе «Бадди», они сумели заполучить свободные места в вагоне. «Хоть что-то хорошее…».
Ехало вместе с ними не так много людей, но все они таращились на странный выбор одежды Робертса. Как будто ему самому было приятно сидеть в облигающем «Адидасе». Чтобы отвлечься от удручающих взглядов, он уткнулся в телефон, найдя в «Википедии» статью про «снежную базилику».
«Ежегодно пятого августа происходит празднование чуда – тысячи белоснежных лепестков кружатся в здании храма, изображая пророческий снегопад». «Хм, значит, и каждый новый год какой-то олух из США попадает в Рим и думает над этой загадкой. Хорошая традиция!».
После этих мыслей Робертс вновь погрузился в тёмные воспоминания. Казалось, какая-то увесистая их часть уже всплыла, оставалось её подцепить. «Но как… или чем? Традиция… что-то мне это напоминает… но что?».
Сделав одну пересадку, они не нашли свободных мест в новом вагоне и оставшуюся часть пути простояли в толкучке. «Эта загадка того стоит!».
Немного помятые и опустошённые, но готовые к приключениям герои вышли на поверхность на станции «Термини», у одноимённого вокзала. Внутренний джи-пи-эс профессора сказал двигаться быстрым бегом вниз по «Виа Кавур», спустя сто метров его поджелудочная приказала отдышаться и пройтись пешком. Когда же они достигли цели, базилика встретила их задом, и им пришлось обойти её в поисках чумного столба.
– Это монумент Деве Марии, – рассказывал Робертс по дороге, – избавительницы от чумы. На самом деле, её статую позаимствовали у Базилики императора Максенция, что на Римском Форуме; к чуме она никакого отношения не имела. Но зачем я вам это говорю? Вы это и так знаете.
– Нет, почему? Очень интересно. Порой живёшь в городе, и мало что о нём знаешь. Мне, как коренной римлянке, должно быть стыдно! А вы, профессор, с другого полушария, и так много знаете…
«Да, я такой…».
– Так много знаете из «Википедии»… Я видела, на какие сайты вы заходили в метро… Кстати, а вот и она.
«Церковь, построенная на снегу. В бесснежном городе…».
«Санта-Мария-Маджоре», несмотря на схожесть в названии с полусотней церквей, имела совершенно иной статус и тем более ряд отличительных черт в архитектуре. Её главный фасад выделялся среди прочих стильной лоджией [13], а над ним уходила в небо самая высокая колокольня в Риме.
«Великолепное зрелище».
Напротив него на другом конце площади возвышалась колонна высотой в тридцать-сорок метров. Её вершину украшала небольшая статуя, до которой Робертс уж точно не смог бы добраться, а у подножия журчал фонтан.
– На площади слишком много людей, – заметила Мэл, – это, конечно, минус… но и плюс значительный.
– В чём плюс, а в чём минус? – поинтересовался Робертс.
– Медленно поверните голову туда, куда я сейчас смотрела, – сказала она и отвернулась. Бенджамин посмотрел в ту сторону и ничего не увидел.
– А что там? – смущённо спросил он.
– Как что? Наш старый знакомый, альбинос…
Робертс ужаснулся. «Откуда он знал, где мы окажемся?».
– Я его не приметил без сутаны. Это он, у фонтана, в форме охранника?
– Да, и, скорее всего, Лукки, нашего охранника. Мерзавец. Это я про Лукку… Так вот, плюс – вэтой толпе он нас не заметит. Но и к столбу не подпустит – минус. Что будем делать?
– Вы можете осмотреть столб сами, без меня. Ваше лицо ему незнакомо, вы стояли к нему спиной или боком.
– Риск. Он может заподозрить неладное, если я подойду вплотную.
– Тогда отвлечём его внимание?
– Он не злая собака, он, cazzo, киллер! Дальше?
– Я не знаю! Может… отвлечём его…
– Профессор, «Земля» вызывает. Вы это только что предложили.
– Нет, я предложил отвлечь самолично… А теперь, повернитесь.
Он положил руку на плечо Меланьи и развернул её на девяносто градусов. Группа людей в чёрном направлялась со стороны «Термини».
«Вот так встреча!».
– Давайте пройдём в дальний угол площади и понаблюдаем, как эти пёсики сцепятся? – предложил Робертс.
– А если… ну, если они заодно?
– Тогда одна из теорий подтвердится.
– И нам придётся бежать без оглядки…
– Просто понаблюдаем. Я же не прошу вас закричать на всю площадь «Эй, идите сюда!», или в чём вы меня обвиняли. Соблюдаем максимальную осторожность!
– Хорошо, – сказала Мэл, прежде произнеся что-то по-итальянски вполголоса; они ушли подальше и встали около церкви. – Остаётся надеяться, что эти собачки узнают его без сутаны. Кем бы они ему не приходились…
И узнали. И точно распознали в нём врага, раз альбинос растерялся и бросился прочь от столба, когда они приблизились к площади. Несколько людей в чёрном побежали за ним, остальные кинулись в толпу.
– А их как будем отвлекать? – с лёгкой издёвкой спросила Мэл.
Робертс ничего умнее не придумал, как схватить её за руку и поспешить в более безопасное место. Ещё на подходе он заметил открытые двери базилики, так что варианты «куда спрятаться» сводились к одному.
Забежав вовнутрь, Мэл вырвалась из крепкого захвата профессора и дала ему пощёчину.
– Никогда больше так не делаете! – грозно прошептала она, дёрнув за окровавленный рукав.
– Простите, привычка… Подождём здесь, поищут да успокоятся.
– А если нет?
– Не спешите… Здесь что, какая-то месса?
Действительно, в базилике собралось несколько десятков человек, кто-то стоял у входа, а самые удачливые заняли места на стульях; все они слушали объёмное эхо проповеди святого отца. Что касалось интерьера, то базилика, может, и уступала своей подруге из Ватикана по уровню величия и культовым элементам декора (взять ту же роспись Сикстинской капеллы), но глаз перфекциониста точно ласкала. Совершенные пропорции и параллельные колоннады выдавали в ней раннехристианский храм, но обилие позолоченного и помпезного говорило о поздних реконструкциях католиков. А «выставка» художников Возрождения под сводом и общее впечатление от цветастого переливающегося убранства создавало впечатление, что это какой-то музей, а не храм Божий. Казалось, сейчас подойдёт экскурсовод и попросит пройти к следующему экспонату. Самое смешное, что музей тут действительно есть, и находится он этажом ниже.
«Думаю, собор Петра внутри не менее музейный. Наверное, даже более музейный… Хотя откуда мне знать? Меня туда так и не пустили, а я ведь спас его! Приходится довольствоваться малоизвестным заменителем».
– Красиво, не правда ли?
– Плотность пафоса превышает все разумные пределы, – буркнула Мэл и отвернулась.
Робертс закатил глаза и пошёл рассматривать скульптуры римских пап, которые предваряли их усыпальницы, глубоко скрытые под базиликой. Какое-то время спустя подбежала Мэл и отдёрнула его за рукав. Её взволнованные глаза прямо говорили о чём-то важном, но Робертс не придал этому значения.
– Выходить не придётся, – сказала она. – Я нашла тех, кто нам поможет.
– Вы нашли наших двойников? – Робертс нехотя последовал за ней. Когда она остановилась, профессор увидел перед собой пожилую пару.
Мужчина в хлопковой жёлтой куртке, невысокий, упитанный и гладковыбритый, в очках с толстыми линзами, ухмыляясь, свысока поглядывал на свою супругу, которая была повыше ростом, в дублёнке цвета «кофе с молоком», вся сморщенная, как печёное яблоко; во взгляде она не разделяла ликование мужа.
– Скажите ему, – обратилась Меланья к мужчине.
– Сказать что? – в глазах Робертса загорелась интрига.
– Кое-что, что моя любимая жена называет бредом сивой кобылы, – возмущённо сказал муженёк по-английски с отчётливым британским акцентом, а затем с хвастливыми нотками в голосе начал рассказывать: – На монументе Марии, чисто случайно, я разглядел четыре короткие строчки, написанные сажей. Наверное, чтобы их потом было легче стереть. Очень непонятный текст, но очень интригующий!
– Он во всём видит мистику и загадки, – вмешалась жена, – ему бы поменьше передачи про тайные ордена смотреть…
– Я тебе говорю, это какое-то послание!
– Это какой-то маразм, Грег!
– Стойте, – перебил их Робертс, – когда вы это прочитали?
– Час назад где-то, – ответил Грег. – А что?
– Значит, альбинос появился тут позже. Вы можете вспомнить текст?
– Запросто! Значит, так… как же там было? Дайте вспомнить… Ах, да! «Кардинал его лишился, когда Богу помолился. Фибоначчи и Декарту он вручил пустую карту». Понятия не имею, что это, но звучит, как зашифрованное послание!
Бенджамин развернулся к Меланье и тихо сказал:
– У меня три догадки.
– У меня одна, – разочаровала его Мэл.
– Окей, ваш ход, – проиграв, громко сказал Бен.
– Пустая карта – по-французски «карт бланш»… Кардинал снимает чумную маску и раскаивается Богу за свои грехи, в том числе за грабёж прихожан. Умирая, он передаёт полномочия научному миру…
– Это всё?
– Конечно же нет! Это прелюдия, чтобы потешить мою искреннюю нелюбовь к «сами знаете кому». Забавно, что они искупают свою вину где-угодно, даже в зашифрованных посланиях, но только не в жизни… А ответ в этой церкви, возможно, в исповедальне. Фибоначчи может значить только…
– … последовательность Фибоначчи, – подловил Робертс. – Порядок цифр указывает на что-то…
– Грег, ты понимаешь, о чём они говорят? – растеряно спросила женщина.
– Нет, но это чертовски увлекательно! – ответил он с бурным позитивом.
Меланья и Робертс ходили по кругу, размышляя, но в итоге никто из них не пришел к какому-либо логическому выводу.
– Декарт… – Мэл развела руками, – я не пойму, причём тут он?
– Геометрия, пропорции, золотое сечение… – перебирал Робертс, и тут его осенило; на этот раз он чётко знал, что осенило его верной мыслью. Мэл даже возрадовалась озарённому лицу профессора. Он выпалил: – Декартова система координат!
– Да ладно, профессор? – Мэл была крайне разочарована его ответом. – Долго думали?
– Нет же! Вспомните крышку криптекса!
– А что там?
– Вторая четверть!
– Вторая четверть?
– Ну, конечно! – он рассёк воздух в форме креста, и сообщил, где какая четверть находится. – Там была лишь часть солнечной системы, вторая её четверть, если рассматривать в Декартовой системе! И тут всё становится понятно, каждое второе число последовательности Фибоначчи...
– Это один, три, восемь, тринадцать, – вызвался посчитать Грег.
– Верно! – Робертс мигом зауважал этого толстячка, – их намного больше, но и этих четырёх, даже трёх, будет достаточно.
– Для чего? – абсолютно не понимала Мэл.
– Стулья! Кардинал сидел на восьмом стуле тринадцатого ряда…
– Или на тринадцатом стуле восьмого ряда, – сумничал Грег.
– Нет, мы же сначала ищем ряд, а потом стул, – сказал Робертс.
Женщина стукнула своего супруга кулачком в бок, чтобы он больше не позорил их перед Робертсом. По крайней мере, так себе представил Бен.
Гармонию нарушили пять людей в чёрном, по одному влетевшие в базилику.Робертс ошалел: один из псов заметил его.
– Мэл, уйдите в сторону, а я побежал… – сказал он напоследок.
– Куд… – оборвалась фраза Мэл. Профессор уже сорвался с места. Люди в чёрном дружно кинулись за ним.
– Боже правый, – испугалась женщина.
В кровь Робертса хлынула такая порция адреналина, что предыдущая, полученная на заднем сидении «Дукати», казалась теперь детской. Все силы он направил на обнаружение нужного стула. «Ошибки быть не может!».
И двух секунд не потребовалось, чтобы определить искомую спинку; «как и в кино, считаем от экрана… то есть, от алтаря». Бен проскочил между рядами, извинился перед добропорядочным католиком, попросил его поднять свой зад, посмотрел на сидение и… Удивлению его не было предела. Он рассмеялся.
– Профессор, пройдёмте с нами, – отвлёк его грубый, низкий голос. Робертс поднял голову, увидел, что к нему обращается один из тех людей и… Дальше произошло то, что ни Мэл, ни кто-либо другой из присутствующих, включая тех в чёрном, не смог бы объяснить.
Робертс сбил его с ног, чуть не упал сам и кинулся через колоннаду в небольшой коридор. За ним тут же погнались остальные. Спустя минуту они выбежали оттуда, но без профессора.
– Они убили его?!– прошептала Мэл.
По их рассеянным лицам и докладам в рацию стало понятно, что нет. Но это только запутало Мэл. Ведь не мог Робертс провалиться сквозь землю! Значит, убежал? Но как же, если преследование длилось так недолго?
– Всё в порядке, продолжайте, – сказал самый чёрный из людей в чёрном. После чего они покинули базилику.
Значит, я был прав! – радостно подал голос Грэг. – Это действительно зашифрованное послание, а эти люди – члены какого-то братства, мешающие этой парочке заполучить артефакт!
– Ой, всё! – его жена от стыда прикрыла лицо. – Не слушайте этот бред… Он хотел сказать, что ваш друг точно жив, и где-то спрятался.
– Нет, там тупик, – ответил Грэг. – Я ходил проверять.
– Когда это ты ходил? – удивилась жена.
– Когда ты искала нам свободные места. Кстати, нашла?
– Извините, – тихо сказала Мэл, – я, наверное, пойду. Спасибо вам за помощь, правда. Вы нам очень помогли…
– Всегда рады, – заулыбался Грэг.
– Кстати, – перед уходом спросила Меланья, – это что, новогодняя месса какая-то? Не знала, что такие проводятся..
– Ой, мы сами не знаем, что это! – сказала жена. – Зашли погреться, а потом узнали, что тут есть музей. Стоим, ждём, когда закончится эта белиберда, и можно будет туда спуститься. Говорят, один из экспонатов музея – тот самый чудесный снег, на котором построили эту церковь!
– Тот самый снег?
– Да, я сама была в шоке!
– Ну-у, – Мэл даже не знала, что на такое ответить. – Я пошла.
Вновь раздалось звучное эхо проповеди, но доктор его уже не слышала. Какое-то время она стояла на площади, ждала чуда, что вот-вот из-за угла базилики выскачет Робертс. Прождав полчаса, она посмотрела в телефон, убедилась, что чуда точно не произойдёт, и, одинокая, не спеша направилась в сторону «Термини». До нового года оставалось чуть меньше часа.
Мысли перемешались. Ей стало казаться, что последние два часа – это лишь красивый сон, и сейчас она должна проснуться у себя в кабинете, а в палате тринадцать её будет ждать пациент, но не профессор. Ведь любой сон, даже самый заветный, заканчивается всегда неожиданно и на самом интересном месте... Но всё было не так просто.
Спускаясь в метро, Мэл услышала привычный для неё звук капельницы – пришла смс-ка; ведь она любила ставить на оповещения специфичные сигналы и знала, какой лучше подойдёт для смс. Достав телефон и прочитав сообщение, она глазам своим не поверила.
«Я нашёл! Встретимся в Колизее, под ареной.
П.»
– Профессор? – прошептала она, и у неё перехватило дыхание. Счастью её не было предела. – Эта эгоистичная свинья всё-таки дал о себе знать! Не смог без меня? Ну, конечно!..
В порыве эмоций она ускорила шаг, переходя на бег, успела заскочить в закрывающуюся дверь вагона и не могла дождаться, когда поезд прибудет на станцию «Колизей».
При этом её не покидало странное чувство, но она не могла понять, какое именно. Нервы играли с ней злую шутку. Она не замечала важную деталь, которую бы точно увидела в здравом рассудке.
Через какое-то время она выбежала из подземки рядом с «Колизео кафе». И не заметить на другой стороне улицы монументальное сооружение, грандиозное по всем параметрам, было невозможно. «Профессор там» уверяла себя Мэл. Перебежав в неположенном месте дорогу и перепрыгнув небольшое ограждение, она оказалась на мягком газоне перед амфитеатром.
Несмотря на обветшалый вид и отсутствие значительной части стены, Колизей продолжал стоять здесь с семьдесят второго года. На своём веку, точнее сказать, на своих почти двух тысячелетиях, он повидал немало: землятресения, набеги варваров, пожары. Дошло до того, что какое-то время жители города использовали его подземную часть, как погреб для хранения овощей; а на ярусах повыше, рядом с трибунами, где в древности сидели жаждущие крови зрители, работали кузнецы и торговцы. Однако даже при таком обращении он оставался символом Рима. Поп-культура не зря поставила между ними знак равенства; «бедняга» будет стойко держать удар, покуда стоит этот город, а он, как известно, будет стоять вечно.
Вокруг здания ходило совсем немного людей, и Мэл удалось незаметно проскочить к главному входу; калитка, ведущая на арену, никем не охранялась, потому попасть вовнурть тоже не составило труда.
«Под ареной». Мэл знала, что арены в Колизее давно нет. Она представляла из себя деревянный пол, засыпанный песком; его сняли ещё в девятнадцатом веке, оголив тем самым разветвлённую сеть туннелей, по которым выходили гладиаторы.
В последние годы власти Рима захотели исправить этот недочёт, и теперь, хоть и частично, туннели были закрыты полом из камня. Вероятность встретить тут кого-то, кроме робочих и туристов, честно заплативших за вход, стремилась к нулю. Но Мэл была не единственная, кто увидел брешь в системе и смог попасть в Колизей бесплатно. Десять человек стояли у строительных лесов возле парапета, поглядывали вниз и готовились запустить праздничный фейерверк. Мэл они не заметили, увлёкшись разговором, так что доктор скрытно подобралась к парапету, аккуратно перелезла и прыгнула вниз.
– Мэл?! – она услышала знакомый голос и обернулась.
– Профессор, – не то сказала, не то спросила доктор, увидев Робертса, живого и почти невредимого.
– Невероятно! Как вы нашли меня?
– Шутите? Вы же сами прислали мне смс-ку… Вот, – она показала ему.
– Я не отправлял вам ничего. Да и номера вашего у меня нет, – сказал Робертс в недоумении.
На телефон Мэл пришла ещё одна смс-ка с того же номера. Бен в шутку поднял руки, невербальным языком говоря, что «тут я точно не причём».
Мэл с ужасом прочитала сообщение вслух.
«Обернитесь»
Робертс обернулся исходя из свого положення в пространстве; Меланья повернулась туда, куда и хотел отправитель, к нему лицом. Она испуганно подалась назад, к рассеянному Робертсу. Из темноты на свет фонарей вышел знакомый персонаж в форме охранника Лукки.
– Робертс, – позвала его Мэл. – Сюда повернитесь…
Бен сделал это и был испуган не меньше. «Опять он? Как он нас находит?».
– Игре пришёл конец, – сказал альбинос и прицелился в Робертса. – Прощайте, мистер Пол…
– Так! Хватит! – рассержено крикнул профессор и сделал шаг вперёд. – Можете убить нас прямо сейчас, но объясните, наконец, кто такой Пол?!
– Про «убить прямо сейчас» он пошутил, – сказала Мэл.
– Тихо! – заткнул их киллер. – Не думайте, что сможете отвлечь меня и убежать, пока я буду вытирать глаза от пыли!
– У вас и такое было? – спросил Робертс.
– Да, и часто… Стоп, не заговаривайте мне зубы, дайте мне сделать то, о чём некоторые забывают, идя к нам. И вы об этом напрочь забыли!..
– Идя к вам? – Мэл нахмурила брови. – Это что ещё значит?
Альбинос был на грани истерики, он вот-вот готов был спустить курок. Наших героев спасло настоящее чудо. Неожиданно послышалось несколько громких залпов, в небе взвинтились фейерверочные ракеты и, взорвавшись, усеяли его красным и зелёным цветом. Вниз полетели искры, раздался радостный гул. Световая и звуковая вакханалия полностью дезориентировала альбиноса, тогда Робертс воспользовался этим, понимая риск, набросился на него со всей силы и попытался скрутить руки.
«Смертельная схватка… Мечтал о таком!».
Попытки заломать ему руки были тщетны. Альбинос повалил Бенджамина, как ребёнок кидает плюшевые куклы. Но в ходе потасовки из рук киллера выпала «Беретта», и доктор ловко захватила её. Немного зубоскаля, она взяла альбиноса на мушку.
– Что будете теперь делать? – спросила она торжествующе.
– Тоже, что и всегда в таких случаях, – он достал ещё один пистолет, идентичный предыдущему, и направил его на Робертса. – Пат?
– А если я успею убить тебя раньше?
– Я успею убить его и вас ещё до того, как вы поймёте, как правильно держать оружие… – сказал он спокойным голосом, и этим полностью деморализовал Мэл. Она опустила пистолет, и торжество её плавно перешло в предчувствие скорой смерти.
– Но я не убью вас здесь. Под подозрение попадут эти невинные люди, запускающие фейерверки. Фейерверки – хорошее прикрытие для незаметного убийства! Но только не в мою смену. Вставайте, мистер Пол. Я повезу вас и вашу красивую спутницу в подходящее место…
Робертс, отдохнув на земле, быстро поднялся и сказал:
– А если мы откажемся?
– Я думал, люди цепляются за свою жизнь. Я предложил вам ещё полчаса бытия. Тем более, два трупа в Колизее – это некрасиво! Вы хотите, чтобы об этом завтра кричали все газеты? «Невезучие гладиаторы», так вас назовут в заголовке. Заманчиво?
– Где это? – выслушав, от безысходности спросил Робертс.
– Узнаете, – сказал он и, пройдя вперёд, поманил пальцем.
Когда они выбрались из ямы и покинули Колизей, выйдя на оживлённую дорогу, альбинос свистнул и подозвал такси. Робертс и Мэл стояли рядом, на них не было наручников, они могли запросто убежать, но альбинос как будто связал их, выжег клеймо «пленники» на душе. Он внушал ужас простотой и верностью мыслей, это пугало больше пистолета.
Робертсу не давал покоя «Пол» и связанные с ним загадки; он надеялся получить ответы в том месте, куда привезёт их альбинос. Мэл же больше думала о своём самом большом промахе: «Робертс не мог послать ей смс». Хотя больше её волновало другое: «как Робертс смог скрыться и что же он делал в Колизее вместе с альбиносом?». Это показалось ей странным среди всех странных странностей за этот день.
Белый «Фиат» принял пассажиров. Водитель, усатый араб, чихнул дважды и спросил дорогу на ломаном итальянском. Альбинос пожелал ему здоровья и сказал: «Виале Ватикано». Профессор понял: «Я всё-таки увижу собор святого Петра!».
III
ЧАСТЬ, ГДЕ ПРОБЛЕМЫ РЕШАЮТСЯ ПРОСТО, ГДЕ ВЫЯСНЯЕТСЯ ВСЁ, ЧТО БЫЛО НЕПОНЯТНО, И ГДЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПОТИХОНЬКУ ПОДХОДЯТ К КОНЦУ…
Киллер не запретил им разговаривать в пути, напротив. Он так и сказал: «Говорите, пока не приедем. Прощайтесь». Робертс не придумал, что бы такого рассказать. «Я знаю несколько пошлых анекдотов… Но все они связаны с символами, тут их никто не поймёт!».
Мэл начала не сразу. Прошло, по меньшей мере, пять минут, прежде чем она решилась.
– Профессор, – сказала она без единой нотки печали в голосе, – раз уж нам недолго осталось, скажите: как вы смогли выбраться из базилики?
– Спасибо, что напомнили! – хвастливо улыбнулся он. – Помните, вы говорили про «карт-бланш», пустую карту? – Мэл кивнула. – Так вот, оказалось, что это не просто символ «передачи полномочий умирающего кардинала». Это реальная карта, – он достал её из кармана пиджака, – и она абсолютна «пустая», «белая» – ещё один перевод.
– Это всё интересно, но выбрались вы как?
– Не спешите, доктор Пратто. Эту карту я нашёл под задницей одного из прихожан. Но удивление на моём лице, которое вы, наверное, не заметили, вызвало другое. На спинке того же стула едва заметно жёлтым по красному было написано: «Бегите налево. Поверните свечу. Следуйте за символами». Это спасло мне жизнь! В том извилистом коридоре я нашёл только одну свечу, на стене, и повернул подсвечник. Открылся проход, я прыгнул в него, а дальше… – Робертс начал рассказывать, как он очутился в усыпальнице папы Пия пятого; как бродил по катакомбам, следуя за подсвеченными знаками; как нашёл сокровищницу и ничего там не взял; в общем, он рассказал увлекательную историю, которая могла бы лечь в основу другого рассказа. – Я вылез из люка, неподалёку от площади, и был рад, вы не представляете, как я был рад, что жив! Но я расстроился, что в моём приключении больше не будет вас…
– Как видите, я снова с вами. И нас скоро убьют…
– Вы вините в этом себя?
– Можно сказать. Я должна была догадаться, что это ловушка… Но не догадалась… А что вы делали в Колизее?
– Как что? Искал восьмого кардинала. Видите, – он показал карту. – На ней ничего нет, верно? Но, если… – Робертс достал фонарик и посветил на неё, – … пролить свет, то можно увидеть текст!
– Льняное масло? – догадалась Меланья.
– Похоже на то. Кстати, это ваш фонарик, спасибо за него.
– Можете оставить себе, на память, – саркастично улыбнулась Мэл.
– Так вот, – продолжил Бен. – Что там было написано, как думаете?
– Новый стишок?
– Верно. А звучал он так… – Робертс припомнил. – «Восемь кардиналов работали с сукном. Один шаг лишний сделал, остались всемером». Я сразу понял: Колизей! В конце шестнадцатого века в нём планировали открыть суконную фабрику, работать предполагали на арене. Кардинал сделал неосторожный шаг и свалился в подземные коридоры… Меланья, вы слушаете?
– Да-да, – она его почти не слушала, смотрела сквозь стекло; мимо неё проносился Рим, залитый жёлтым светом фонарей.
Робертсу стало гнусно на душе от своего чванства. Он заметил цифровые часы, прикреплённые к приборной панели, и слегка улыбнулся.
– С новым годом, – сказал он.
Мэл отвлеклась от городского пейзажа, посмотрела на профессора и, тоскливо вздохнув, улыбнулась в ответ.
– С новым… – сказала она.
Салон погрузилась в тишину. Араб английского не понимал и в разговор не вмешивался, поэтому всё своё внимание переключил на дорогу. Альбинос не произнёс ни одного звука. Он иногда моргал, переводил взгляд с зеркала заднего вида на спинку стула, чесал колени. Робертсу подумалось, что и вдыхает он с той же периодичностью. Выехав на «Корсо Виторио», таксист увеличил скорость. До Ватикана оставалось совсем немного.
Когда авто проехало мост Виктора Эммануила второго и оказалось на другом берегу Тибра, Робертс, печальный от раздумий, захотел новую беседу.
– Знаете, – сказал он, – вы правы…
– В чём? – проваливаясь в сон, спросила Мэл.
– У меня завышенное эго.
– А, вы об этом? Я пошутила тогда, не заморачивайтесь перед смертью…
– Нет, вы абсолютно правы! Я слишком самоуверен, горделив и хвастлив.
– Это исповедь?
– Если нам суждено погибнуть, я бы хотел, чтобы вы знали: без вас, без вашего острого ума, я никогда бы не дошёл и до девятого кардинала. Я был в вас неправ с самого начала... Простите, что пытался вас переиграть…
– Профессор! – взбодрилась Меланья. – Вы думали, что я специально издеваюсь над вашим самолюбием? Да, я видела, как вы пыхтели и радовались моим промашкам, но… надеюсь, вы это пошутили.
– М-м, да… пошутил… Кхм… Но я всё равно считаю, что эрудит из меня, как из Трампа – следующий президент…
– Профессор, вы разгадали две из трёх найденных загадок…
– Одну – нам помог мужчина в кафешке. Без британской пары мы бы никогда не додумались, что ответ в базилике! Вы спасли меня от заманчивой идеи покопаться в подвалах Сант-Анжело… И ещё… Три года назад я уже был в Риме. Возможно, вы помните скандал, вызванный «Последователями Агджи»?
– Да, они хотели взорвать собор святого Петра, – поразмыслив, вспомнила Мэл. – Они были неуловимы.
– До какого-то момента. Так вот меня прислали из Принстона, чтобы я помог римской полиции. Дело в том, что сектанты общались между собой посредством символов в канализации. Сообщали место их новой базы, когда нанесут удар и такое прочее…
– Так это вы их остановили?! – Мэл была поражена.
– Да, но… нет. Каждый шаг, каждая мысль сопровождались случаем, везением, чем угодно, но не моими мозгами… Я гордился, что смог обезвредить их, и ужасно возмутился, когда меня не пустили к папе за личным «спасибо»… Теперь я понял, что благодарить меня было не за что…
– Хотите я вам кое-что скажу? – Мэл подвинулась к профессору и зашептала: – Случайности никогда не бывают случайными. Даже, если это везение, ничего не бывает просто так. Вы оказались там, где нужно. Без вас полиция просто не понимала бы, что делать. Ведь так? Вы – герой, профессор.
Бенджамин чуть не расплакался на этом моменте. Но, как настоящий мужчина, он сдержал слёзы и сказал:
– Нет. Я просто человек, который чуть-чуть знает историю, немного – из символики, и который просто любит оказываться в опасных ситуациях…
– Для геройства сойдёт…
– Возможно, вы и правы. Значит, наша встреча была не такой уж и случайной? Неслучайна и наша скорая гибель?
– Погодите, профессор. Мы ещё не приехали…
Но они уже подъезжали. Улица «Виале Ватикано» огибала одноимённое государство внутри Рима. Робертс ожидал увидеть знакомый всем купол базилики святого Петра, но его не заметил. Такси остановилось где-то на задворках, у заброшенного здания.
«Божечки… ты же совсем рядом. Где ты, когда твой поданный… очень сильно боится…».
Альбинос жестом приказал выйти из авто, а сам остался расплатиться с таксистом. Мэл и Робертс покинули машину, отошли в сторону и через несколько секунд услышали приглушённое мычание. Когда оно закончилось, киллер вышел из такси, сказал: «Одну минуту», открыл водительскую дверцу и вытащил из салона бездыханное тело араба.
– Пойдёмте, это на втором этаже,– бесстрастно сказал альбинос с трупом наперевес и кивнул в сторону подъезда.
– Знаете, Меланья, я даже рад, что на мне спортивные штаны...
Они поднялись на второй этаж, по-видимому, сгоревшего дома; убийца освещал им дорогу увесистым фонарём.
Дверей у квартир не было, – заходи, кто хочешь – альбинос взглядом показал на коридор одной из них, и Мэл с Робертсом, повинуясь, пошли туда.
– Я скоро вернусь, нужно избавиться от трупа, – сказал альбинос и ушёл в квартиру напротив. Оттуда он крикнул: – Бежать – плохая идея!
Пленникам пришлось пройти дальше, в гостиную, или что от неё осталось. В комнате царил полумрак, только через маленькие окна пробивался лунный молочный свет. Они встали на него и, можно сказать, наслаждаясь последними фотонами, приготовились к вечной тьме. Слов у них не нашлось, чтобы как-то скрасить последние минуты. Но перед приходом альбиноса вызвалась поговорить Мэл.
– Родители отправили меня в Лондон на экономиста…– сказала она дрожащим голосом. – А я обманула их и поступила на медицинский. Скандал потом был! Ну, вы же спрашивали меня…
– Да, помню… Можете ещё что-то сказать?
– Когда мне было двенадцать, я…
Её перебил скрипучий паркет, это убийца возвращался налегке.
– Куда вы дели того таксиста? – повернулся Робертс в темноту.
Альбинос вышел на свет и всё рассказал:
– Он глубоко под землёй. Там был обвал, дыра прямо до центра Земли… Шучу, до подвала точно. Жаль, что пришлось убить его, – он вытащил из кармана кольцо. – Он был женат. Это больше всего расстроило меня… Но всё к лучшему, кольцо направит местного Шерлока Холмса на безрезультатные поиски…
– То есть? –спросил Робертс.
– Этюд в багровых тонах, – объяснила Мэл быстрее альбиноса, – там кэбмэн-убийца заставлял своих жертв глотать пилюли со смертью. На месте преступления нашли кольцо… Хитро придумали. Такси есть, жертвы есть. Заставите нас съесть отраву?
– Нет, что вы, – он усмехнулся, – я вас просто застрелю…
– Постойте, – сказал Робертс, как будто взмолился, – скажите, наконец, почему вы называете меня Полом?
– А вы не Пол? – удивился альбинос.
– Нет, я профессор Робертс! Объясните же!
– Какая разница, профессор. Незнание – великое блаженство. Вы его заслужили… Признаться, я впервые вижу, чтобы кто-то добрался до Колизея…
– То есть? – Робертс начал что-то подозревать.
– Не важно. Я и так сболтнул лишнего… Хочется быть откровенным с клиентами, но объяснить всего, – он направил пистолет, Робертс зажмурился, – боюсь, этикет не позволяет…
Через мгновенье раздалось два выстрела. И звук одного павшего тела.
Робертс открыл глаза и увидел, что альбинос лежит на полу, а рядом стоит живая Мэл. Она еле сдерживала крик.
– Клише, – подытожил Робертс.
– Это клише только что спасло вам жизнь, профессор, – сказал женский голос из темноты.
– Кто вы? – спросил Бенджамин в надежде на прояснение.
Загорелся оранжевый свет. Яркий газовый фонарь светился в руках у… человека в чёрном, того самого человека, которого повалил Робертс в базилике. Рядом стояла немолодая блондинка в свободном чёрном платье и туфлях без каблуков. Она смотрела на Робертса взглядом «Я знаю, что вам пришлось пережить».
– Вы не мой враг? – хотел удостовериться Робертс.
– Нет, – ответила женщина. – У вас много вопросов, но давайте я быстро на них отвечу, – Бен закивал. – Я – Эмилия Ветра. Глава так называемого «Тайного общества по вызову». Не перебивайте! Наши клиенты – люди в основном задолжавшие, чокнутые или рискнувшие уйти из жизни по другим обстоятельствам. Они идут к нам, выбирают «загадку» и начинают игру… «Охота за сокровищами», профессор. Мы предлагаем нашим клиентам обширный ассортимент «загадок». Некоторые простые, но «кардиналы»… Одна из сложнейших. Её выбрал ваш друг, Пол Дженкинс… – сказала она это имя, и Робертсу всё стало понятно. «Пол… Старина Пол… Моя память не щадит даже близких друзей!». Она продолжала: – Но выяснилось, что в Рим вместе с криптексом – отправной загадкой – случайным образом попал другой человек – вы. Как это произошло, я точно не помню…
– Я помню, – уверенно, как никогда, сказал Робертс, – точнее, я вспомнил! Мы собирались отпраздновать новый год: поехали в Нью-Йорк, посмотреть на спуск новогоднего шара [14], кажется, утром тридцать первого… Сняли номер в гостинице «Плаза»… Он мне что-то про «традицию» говорил.
– Верно, – подтвердила Эмилия. – Это его третья «загадка». Первые две были для него лёгкими, он захотел экстрима и в этом году… попросил «кардиналов», да в придачу – его, – она указала на тело альбиноса. – Армин Зорер. Прирождённый убийца, принципы – для него всё. Такого не уговоришь… Поэтому он отказался слушаться нас, когда мы отменили «кардиналов» для вашей безопасности. И пошёл по вашему следу…
– Он поджидал нас! – возразила Мэл. – На площади, в Колизее. Он мошенничал!
– Такие правила игры. Вы умом должны обыграть альбиноса…
– Значит, – сказал Робертс, – вы убили своего подчинённого?
– У нас очередь из таких, – сказала Эмилия, выдохнув смешок. – Возьмём нового, не страшно... Он сам виноват. Для него превыше всего было правило игры, для нас же – уговор. С вами его не было. Приносим свои извинения, мистер Робертс.
– А это вы помогли мне выбраться из базилики? Но зачем? Меня хотели остановить ваши люди…
– О чём вы? Ах, да… Сокровищница Пия пятого. Хоть кто-то читает всё, что мы оставляем. Кстати, как вам она?
– Очень красивая!
– Красота – не главное. За ней многие упускают самое ценное…
– Допустим. А, скажите, вот что, вы удаляете своим клиентам память? – это также волновало Бенджамина.
– Мы вкалываем им сыворотку, которая на некоторое время подавляет связь нейронов. Клиента, беспамятного, отправляют в один из шести городов, где действует наше «Общество» и где проводится игра. И там он… впрочем, вы сами знаете, что дальше…
– Вот оно что! – Робертс сжал кулачки. – И мне вкололи?
– М-м, нет. Вы не наш клиент… Точно, вспомнила. Утром тридцать первого декабря вы вместе с Полом Дженкинсом выпили лишнего на ресепшене отеля «Плаза». Затем он посадил вас на самолёт до Рима и накрыл своим пиджаком. В котором находился криптекс…
– То есть я ничего не помню из-за…
– Да, из-за алкоголя, профессор.
– А… штаны? А рука?
– Откуда мне знать? Пьяные в Риме, упали в подворотне, какой-то бомж снял с вас брюки и вместо надел спортивны штаны… В драке с ним вы порезали руку. Такая версия вам подойдёт?
– Вполне…
– Хорошо. А теперь, прошу простить. Я опаздываю в оперу… До свидания, мистер Робертс.
В небе взрывались красочные фейерверки. По безлюдной площади святого Петра гуляло два человека. Они веселились, обсуждали, прощались. Так продолжалось до утра. Они обошли Ватикан и не спеша пошагали к центру.
– У меня с детства так… – говорил Робертс. – Редкая форма амнезии. Я назвал её «дефрагментационная». Ну, слышал что-то подобное от студентов. Мне нужно вспомнить каждый свой предыдущий шаг, чтобы добраться до самого первого. Видимо, алкоголь нарушил какие-то связи в моём мозгу, и частицы памяти оказались оторваны от остальных... Повисли в воздухе, так сказать. Но теперь я всё вспомнил! Почти всё, – он посмотрел на штаны. – И эту женщину я тоже вспомнил! Пол показывал мне видео-обращение, она говорила там: «Ищите, и вы найдёте»; и «ключ» он свой тоже мне говорил: выбрал «Кролеш», потому что фанатеет от «Шерлока»… Боже, я так счастлив, что всё выяснилось!
– Я рада за вас, профессор, – улыбаясь, ответила Мэл. – Приключение выдалось занятным. Нас чуть не убили, но ведь всё закончилось хорошо. Это главное. Пожалуй, хорошо и то, что оно плавно подходит к концу…
Она посмотрела в сторону рассвета. Фонари давно погасли, и теперь яркая звезда заливала город жёлтым светом. Робертс вспомнил Бруно, погибшего за свои принципы. «Возможно, иногда нужно отступать от них… Или не нужно, я так и не понял. Как же хочется спать!».
– Вот и мой дом, – сказала она. – Знаете, я действительно сделала большую ошибку, не дав вам свой номер. Пусть он будет у вас, на всякий случай, – Мэл начала диктовать его, но Робертс не записал. – Вы запомните?
– Да, такое я точно не забуду… Итальянский номер. Это же сколько я потрачу на вас? – он не выдержал и рассмеялся; Мэл подхватила смех, затем вздохнула разок, и они распрощались.
Робертс пошёл в сторону ближайшего отеля, но, уйдя за поворот, услышал знакомый голос.
– Профессор, – громко позвала его Мэл, и он быстро вернулся назад. – Я знаю, о чём вы думаете. То, что вы втянули меня в это приключение, должно волновать вас в последнюю очередь. Вы слишком сложно мыслите, профессор. Мыслите проще, как любой другой бы мыслил…
На этом они расстались окончательно. Робертс посмотрел вдаль. Купол собора святого Петра скрылся из виду, намекая Бенджамину, что и в этот раз получить «спасибо» от папы у него не получится. «Оно и не нужно…».
ЭПИЛОГ
Робертс бежал. Казалось, ноги несут его сами; без приказа хозяина, будто у них есть собственный разум. Однако профессор чётко знал, куда они его принесут. Это таинственное чувство неостановимой тяги к истине, оно заставило кинуться вон из отеля и бежать, стуча каблуком «Сомерсет» по брусчатым улицам Рима.
Неожиданная мысль пришла в его голову в последний день перед вылетом домой. «Мыслите проще… Ищите, и вы найдёте… Упускают самое ценное… Пол бы до такого никогда не додумался!».
Он бежал к базилике Санта-Мария-Маджоре; он не знал, что тайный проход в катакомбы больше не откроется. Но он верил, и спешил к нему.
И где-то позади, мистическим образом, ему вслед улыбался бронзовый Джордано Бруно.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Наука, исследующая свойства знаков и знаковых систем.
[2] Частный исследовательский университет, один из старейших и известнейших университетов в США. Находится в городе Принстон, штат Нью-Джерси.
[3] Римский архитектурный памятник, также известный как Мавзолей Адриана, иногда называемый Печальный Замок, представляющий собой высокое цилиндрическое здание в парке Адриано на берегу Тибра.
[4] Доктор Пратто, вас вызывают в реанимацию. Там профессор из Англии бредит про какое-то "зарево". (итал.)
[5]Да? Виколо де Курато, госпиталь «Рим Америка», пятый этаж, отделение хирургии, тринадцатая палата. Спасибо… (итал.)
[6] В переводе с итал. – «поле цветов». Прямоугольная площадь в центре Рима. О том, что на Кампо-деи-Фиори долгое время устраивались публичные казни, напоминает статуя Джордано Бруно, которая была установлена в 1889 году на месте, где был сожжён философ.
[7] Mustsee – обязан посмотреть.
[8] Это последний букет? (итал.)
[9] Институт медицины и стоматологии, часть Лондонского университета королевы Марии.
[10] Coffee break – кофейный перерыв, или кофе-пауза — короткий перерыв (10-40 мин.) для приёма пищи и неформального общения.
[11] Официант (итал.)
[12] Распространённый в странах Центральной Европы тип религиозного памятника: стоящая посередине городской площади колонна, как правило, в стиле барокко, на которую водружена статуя Девы Марии
[13] Род балкона, углублённого в здание.
[14] Шар времени, расположенный на здании 1 на Таймс-сквер в Нью-Йорке. Каждый год 31 декабря в 23:59 по местному времени шар спускается с 23-метровой высоты по особому флагштоку. Нижней точки шар достигает в полночь, что символизирует наступление Нового года.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2017
Свидетельство о публикации №217020100249
Обсуждение http://proza.ru/comments.html?2017/02/01/249