Столица ощетинилась хоть и деревянными, но грозными башнями и стенами, наверху повсюду виднелись ополченцы. Им сказали, что вглубь княжества прорвались степчаки, но увидав стяги с рарогом, жители тут же открыли ворота. И первая, и вторая стены защищаться не стали. Князь с дружиной и несколькими верными боярами заперся в хоромах. Подвезя стреломёты, Агнияр начал потихоньку выбивать дружинников, в конечном итоге местного князя предали все. С теми, кто остался, он защищаться не решился – вышел сдаваться.
Агнияр с Волком спустились в подземелья хором. Там в одной из камер они нашли младшего брата князя. Тот сидел в темнице, мало что тесной и без окошка, так ещё и насквозь сырой, даже теперь, в середине первого летнего месяца, здесь было промозгло и холодно. С грязной гнилой подстилки на вошедших безумным взглядом смотрел донельзя истощённый, обросший, испачканный в нечистотах человек, в чьих лохмотьях живой одеждой копошились вши.
- Да уж, не пощадил даже своего родного братца-подельника, - вздохнул великий князь. – Стражники, отвести его в баню, накормить, держать под стражей, но без цепей.
Низвергнутый князь, после смерти отца возвеличив и наградив наиболее преданных себе дружинников, бывших в той засаде, целую сотню осудил вместе с младшим братом, обвинив в предательстве и убийстве Вечемира. Ту сотню, вырезав им языки – не дай боги сболтнут лишнего, - отправили на железный рудник. Там они по странному стечению обстоятельств начали гибнуть один за другим. Кого свои же каторжане порезали, кого ни с того ни с сего в забое завалило, кого гружёной рудой тачкой придавило.
Но слишком мало времени прошло с тех событий – кое-кто из сотни пока оставался в живых. Их Агнияр повелел сыскать и привезти в столицу. Увидав привезённых, великий князь не смог сдержать возмущения:
- Что ж старший братец-то, совсем каторжан за людей не считает?! Ишь ведь, до чего довёл. Каторжанам приличная пайка полагается – крупы, хлеб, масло, рыба, даже мясо иногда. А тут их ведь с голоду шатает!
После устроили суд над бывшим князем и его приближёнными. Младший из братьев, слегка прояснившись разумом, постоянно отхаркивая кровь, поведал – как оно всё обстояло на самом деле. И о том поведал, что не желали они с братом, чтобы Вечемир отца исцелил, сами торопились на престол сесть, и о том, как договорились с тарханом Сарыгом, ибо мало кому из ратников могли доверить сие дело. Привезённые с рудника ратники тоже дали показания, написав их на пергаментах.
Народ столицы всклокотал, хорошо помнили здесь Вечемира, любили его.
- Бывшего князя в цепи да в ту темницу, в коей он младшего братца содержал, - приказал Агнияр. – Его подельников – на рудник, осужденных им ратников отпустить, вина их исчерпана. А вот с младшим что делать? Волк, ты Вечемиру дольше моёва служил, тебе и решать.
- Да по-моему он уж своё сполна получил.
- Согласен, княжеского звания он уже лишён, так что пускай идёт на все четыре стороны.
Вначале бояр, после и народ оповестили о новых законах, коим сейчас станет следовать и сие княжество. Бояре, особенно родовитые, возмутились, да против силы не попрёшь. Народ выслушал молча, хоть и ему вряд ли понравилось то, что по осени назначили призыв в войско. Но народ более мудр, понимает, что если на сей раз слух о прорыве степчаков оказался ложным, то в следующий раз так может произойти. Улус хана Ашида мал – всей границы не перекрывает, значит воинство потребно, да не из тех, что только сегодня взялся за копьё. Так что спокойно к призыву народ отнёсся, весть же о роспуске веча и созыве земской думы воспринял с воодушевлением – значит великий князь, находясь далеко от них, готов их слушать.
На пять лет избранные народом старшины отправляются в столицу, там их жильём обеспечат, небольшое жалованье положат, всё по уму.
Отдав все распоряжения, Агнияр заперся с Волком.
- Ну что, друже, я так мыслю, что тебе сидеть в сём княжестве. Ты человек суровый, но справедливый, да и родом отсюда. Я тебе княжеский титул пожалую – имею право.
- Да уж, с этим княжеством под твоей рукой почти четверть ортских земель собралась, да ещё часть Великой Степи, тож размером с хорошее княжество. Небось бояре решат тебя царём наречь.
- Да ну, какой царь, ежели территорией в меньше четверти правит? Это у иных народов на каждом клочке свой царь сидит, мне покуда и великого князя за глаза хватает. Вот мой сын, ежели сумеет все ортские земли объединить, пусть царём называется.
- Так и ты ещё совсем молод, таким темпом сам все земли объединишь.
- Мне ещё хванов воевать идти.
- Всё же мыслишь их покорить? Тогда уж твой сын императором именоваться должен будет, а не царём.
- Кем хочет, тем пусть и именуется. А хванов… не скоро ещё сие произойдёт, мало у нас пока силы против них идти.
- Ничего, одарги да ягды согласятся военный союз заключить, и силы хватит хванов одолеть.
- Надеюсь, что так оно и будет. Вскоре призыв, тех дружинников, что согласились присягу дать, обучать новобранцев поставишь. Я тебе тысячу ратников пока оставлю на всякий случай, до осени-то ещё далече.
- Добро. Сам сейчас в новую столицу отправишься? Кстати, как её назвать думаешь? А то град уж почитай стоит, а названия ему нет.
- Хочу в память о наших славных предках его Азградом назвать. Но сам я пока не туда пойду. Возьму сотню и на север двину. Хочется мне на тот народ посмотреть, из которого Рустэм вышел, да на земли, что за теми горами лежат, народ же ардами прозывается. Заодно познакомлюсь с северо-восточными и северными князьями. Не со всеми конечно, только с теми, чьи княжества граничат с иноземцами.
- Один хочешь идти? Возьми и меня с собой.
- А на кого пока княжество оставишь? Из друзей ты один в сём походе со мной. Проныра на казне сидит, он хорошо там справляется, хучь и бывший вор. Каждую бумажку, каждый счёт сам проверяет. Газанфар вместе с градостроителями порты строит. Это ведь он им подсказал, что протоку надобно подъёмной решёткой перекрыть. Забот у капитана полон рот: не просто сие – русла углублять да расширять, это ж под водой работать потребно. Ручей он пока решил вовсе перекрыть, там полегче работать будет, а на первой пристани решил бухточку выкопать, вот там сложно. Уйму кубических саженей земли вынуть, да перевезти к берегам Светочи. Пока что берега защитили каменной кладкой, но это не берег, а какая-то городская стена получилась, с насыпью надёжнее станет держать, да и подход к реке упростится. Ореша с Могутой вовсе на западе сидят, Буковиц к драконам подался. Все опять разбрелись кто куда, - вздохнул Агнияр.
- Орешу с Могутой ты сам отослал княжить, меня вот тоже хочешь здесь оставить.
- А кого?
- Понимаю, потому и не против. Вместо меня же пока тот воевода посидит, коего я первого встретил. Умный мужик, я его видал на судилище, сейчас-то он небось обратно в своё городище отправился.
- Так вызывай, я подожду. Вдвоём-то всяко веселее, а то эти Салимовы телохранители… так и не стали нашими, по-моему даже язык за всё время не выучили.
- Зато преданы тебе, скажешь им в огонь прыгнуть – прыгнут.
- Эх, Волк-Волк, когда человек за ради друга в пламень шагает – это одно, а когда из собачьей преданности – совсем другое. Друг он на то и друг, что ежели надо, то поправит тебя, на ошибки нелицемерно укажет, а собачья преданность токмо у собак хороша.
- Так оно, да куда ж их сейчас денешь?
- Влюбились бы что-ль в наших ортчанок, оженились на них, так ведь на женщин даже не глядят, словно евнухи какие. Ты, кстати, жениться не собираешься? Проныра вон и тот на моей сестрёнке женился, сейчас в зятьях у самого великого князя ходит, - рассмеялся Агнияр.
Волк вдруг смутился.
- По сердцу мне, друже, одна дева, не скрою от тебя сие. Да токмо..., - Волк подошёл к бронзовому зеркалу, потрогав свой шрам, - кому такой красавец надобен?
- Нормальный у тебя лик, не клевещи на себя.
- Легко тебе говорить, у самого вон – рост богатырский, кудри русые, лицо румяное, хоть в последнее время и пролегли на нём морщины, а всё равно красив.
- Главное, что у тебя в сердце, а не на лице, не красна девица ведь, Цветимир вон тож красавцем писаным был, однако гнилой. Да ты скажи хоть – кто такая, я-то её знаю?
- Знаешь, воеводы Коловрата дочь.
- Славная девушка. Обещаю, как вернусь, вызнаю – есть ли у неё сердечный друг, али нет. Ежели нет, то сам твоим сватом выступлю.
Воеводу разыскали, привезли. Узнав, что ему надлежит остаться наместником, пусть и на время, тот изрядно удивился. Должность-то великая, это не в заштатном городке гарнизоном командовать. Ну раз князь велит – надобно исполнять. Да и тысяцкие великого князя помогут, они в основном не из бояр, из прежней дружины, с обычных кметей вышедшие, ещё Претичу служившие. Сейчас все уже витязи, кто простым ратником служил – в сотниках ходит, кто десятником – тысяцким стал. Эти за Агнияра любого порвут, как Тузик грелку. Оседлав коней, Агнияр, Волк, телохранители и сотня воинов отправились дальше по ортским землям на северо-восток.
В первых трёх княжествах заботы князей заключались в одном – набеги степчаков. Вообще-то степчаки, как народ, жили глубже, занимая приличную территорию, граничащую с великанами и ардами. Их земли даже до империи ягдов не доходили, так что на ортские княжества нападали другие народности, но никого сие нимало не смущало, тем более, что отряды степчаков служили почти у каждого хана, отличаясь особой безжалостностью при набегах. Последнее время у степчаков появился хан, подчинивший себе все улусы своего народа, окрепли степчаки, начав представлять реальную угрозу для всех прочих народностей Великой Степи, но до воинства хванов им пока было далеко. Точных данных ни о степчаках, ни о хванах Агнияр пока не имел, его познания базировались на атласе, переданном ведунами и отстающим от реального времени на добрый десяток лет. За это время многое могло измениться, он вот за каких-то пару лет грозную армию создал, но уже по тем временам у хванов армия состояла из целого легиона*, а с тех пор хванские нахарары, следуя повелению аджиба, укрепили свои позиции, особенно на приграничных территориях.
Четвёртым по счёту шло княжество, уже охватывающее почти половину Северных гор. Здесь у князя особых проблем вовсе не было – проживающие за теми горами башты с войной не лезли, да и трудно сие по горным перевалам. Князь к ним тоже не хаживал – что там смотреть? Чужая культура? А на кой она ему сдалась? Боги у них, сказывают, иные, обычаи диковинные. Про то, что за теми горами ещё один народ проживает, князь слышал, из соседнего княжества рассказывали, а им – из чужеземной страны, отделённой от тех территорий морем, которое за десять дён переплыть можно, в узком же месте и столько не потребуется. Вот сопредельные ортам чужеземцы и рассказали, что с той стороны гор живёт очень воинственный народ, приходящий к ним на больших кораблях. Воины они сильные, сумевшие захватить уже часть земель по эту сторону моря.
Попив с князем мёда, Агнияр с Волком отправились к горам. В предгорьях вид живущих людей изменился, среди них всё чаще попадались черноволосые да кареглазые. Всё-таки башты с той стороны изредка приходили, селясь в Ордарии, женясь здесь, или выходя замуж. Никто не заставлял переселенцев принимать исконных ортских богов, посему часть из них продолжала поклоняться своим, называя их Древними. Кое-кто даже время от времени ходил на ту сторону, чтобы засвидетельствовать почтение своим богам. Среди подобных Агнияр и нашёл себе проводника.
- Пока можно идти на конях, - посмотрел на свою многочисленную группу проводник, - но в последнем селении их придётся оставить. Серебро есть? Мулов купим, только они по перевалу пройдут. Мулов лучше заранее купить, в том селении за них дорого запросят, да и может не набраться такого количества.
- А язык у вас там какой?
Проводник сказал несколько фраз на непонятном языке, среди всех слов лишь некоторые имели созвучие в ортской речи.
- Долго ли по перевалу идти?
- Двадцать дней, может дольше, если непогода застигнет.
- Ну, научишь нас хотя бы нескольким словам, да об обычаях своего народа расскажешь.
- Отчего ж не рассказать? – улыбнулся проводник, пряча в карман серебро.
В последних селениях люди и вовсе стали выглядеть чужеземцами – кожей смуглы, ростом пониже ортов, язык здесь пересыпался баштскими словами, представляя собой невероятную смесь двух языков. Перепоручив коней заботам здешних жителей, караван мулов начал взбираться по горной дороге, чем дальше, тем больше превращавшейся в едва заметную тропу. Из рассказа проводника орты узнали, что в его стране женщин уважают, заговорить с девушкой на улице незнакомцу нельзя, да и знакомому лучше просто ограничиться разговором – не приведи боги взять её за руку, вмиг налетит родня, даже убить могут. За убийство обидчику непременно следовало отомстить, иначе ты не мужчина. Иной раз из-за подобного убийства вражда между кланами тянулась целыми столетиями, унося жизни молодых воинов. Воин там у них каждый, иначе тоже не мужчина. Да и как может быть по другому, если, не приведи боги, случится конфликт с соседним селением, кто станет на защиту? У князей, конечно, имеются воины, но не столь много, да и далеко князь-то. А конфликты не редкость – долин мало, плодородных земель, пригодных для возделывания, тоже. Страна в основном горная, но там по дорогам на конях можно проехать. А так – горы, то голые, то покрытые лесами, ущелья, бурные реки, высокогорные озёра. Самым авторитетным органом является не столько князь, сколько совет старейшин. Эти способны даже иной раз уладить кровавую распрю. Вообще все более старшие у баштов пользовались уважением, иной раз старого раба даже садили за общий стол. Женщины, живя на своей половине, правили домом, мужчины – всем остальным. Жили башты тоже долго, как и орты, петь любили, танцевать. В принципе складывалось впечатление, что не плохой народ, хоть и со своими "тараканами" в голове. То, что рабов имеют – это худо. Похоже, что окромя ортов все прочие народы были склонны к рабовладению.
На самой вершине перевала вдруг замолодило*, среди лета неожиданно пошёл снег, разыгрался буран. Пришлось целую седмицу пережидать, рубя низкорослые деревца да сжигая прихваченный из селения запас дров. Спасибо проводнику – надоумил захватить с собой тёплую одежду. Спустя седмицу как ни в чём не бывало засияло солнышко, а ещё через дюжину дней отряд спустился с круч. В ближайшем селении проводник распрощался, сказав, что переводчика они себе здесь найдут без особого труда. "Без особого труда" означало, что десяток человек в селении знают ломаный ортский. Одежды баштские мужчины носили в основном чёрного и белого цвета, на головах – папахи, сродни тем, что надевали родовитые бояре, только с длинным ворсом. На плечах – бараньи плащи с вставными плечиками, летом защищающие от палящего солнца, а зимой – от стужи. Морозов, как в Ордарии, здесь не было, но горы есть горы, зимой часто весьма холодно, да с сильными ветрами. Все мужчины поголовно вооружены кинжалами, многие – саблями, но даже те, кто саблю не носил, имел дома и оную, и щит, и лук со стрелами. Наняв нового проводника-толмача, отряд двинулся вглубь страны.
*Легион в римской империи – от четырёх до шести тысяч человек. У славян легион в малом исчислении равнялся ста тысячам, в большом исчислении – десять в двенадцатой степени. Следом за легионом шёл леодр, равный в малом исчислении миллиону, в большом – десяти в двадцать четвёртой степени (легиону легионов). Замыкали большое исчисление вран (ворон) и колода.
*Замолаживать, – по словарю Ефремовой - заволакиваться тучами, облаками (о небе). По словарю Ушакова - о наступлении пасмурной погоды, о приближении ненастья.