День десятый
Утром состоялась последняя репетиция нашего интернационального оркестра. Нельзя сказать, что мы совершенно готовы к концерту, особенно нельзя этого сказать про «Марьячи», которых мы так ни разу и не сыграли с начала до конца. Но все наши дирижеры настроены весьма спокойно, даже фаталистически.
После обеда наше трио (я, Катя и Наташа) отправилось в торговый центр «E.Leclerc», единственный большой магазин, который здесь есть, с товарами на все случаи жизни. Путь к нему лежал через рощицу и через кукурузное поле, по опасной на наш взгляд дороге, где проезжая часть была отделена от пешеходной только дорожными конусами. Но здесь ездят медленно и в основном на очень маленьких смешных электромобилях. Пока мы шли, нас догнал и перегнал еще один француз из тех, что здороваются с незнакомцами, даже с болтающими на непонятном языке девицами.
В «Леклере» я купила местную газету с большой статьей про фестиваль, маленькой статьей про наш оркестр, где Пермь была охарактеризована как «город в 1500 км от Москвы», и огромным фото обоих составов нашего интернационального оркестра на всю последнюю страницу; а еще купила две жестяные коробки с изображением достопримечательностей провинции Шарент-Маритим, среди которых Форт Баярд, Шассиронский маяк и Ля-Рошель – в одной коробке было сахарное печенье, а в другой неожиданно вкусные соленые ириски. После «Леклера» мы завернули в близлежащий Макдональдс.
Когда мы вернулись, оказалось, что грядет торжественное вручение «трофеев», как значилось в вывешенном на нашем этаже расписании на день. Всех нас собрали на склоне холма, на травке, и выстроили кругом. Царило торжественное и приподнятое настроение, все радостно хлопали Клоду, который говорил непонятные речи. Затем Клод вручил благодарственные грамоты персоналу (самые горячие аплодисменты достались повару Филиппу и Паскалю), затем – добровольцам, которые сопровождали приезжие оркестры в своем городе (я увидела мадам Летицию, которая водила нас на винодельню); затем пришла очередь дирижеров, им вручали диплом в рамочке, именные сертификаты для всех музыкантов оркестра и нечто стеклянное – то ли кубок, то ли настольный памятник.
После ужина для оркестрантов была устроена дискотека, а начальство торжественно удалилось на свой отдельный ужин – мы видели через окно, как для них столы накрывали скатертями и раскладывали голубые красивые салфетки. Догадываюсь, что там было весело. На дискотеку я пришла на 20 минут, из которых 15 провела на крыльце: в зале было накурено, гремело «тыц-дыц» и кружились какие-то ужасные зеленые лучи. Серьезно отнеслись к мероприятию только китаянки: они явились все как одна в роскошных вечерних платьях белого цвета, и дискотека стала походить на ярмарку китайских невест. Мои коллеги тоже быстро ушли с дискотеки, заявив, что слишком стары для всего этого. Единственное, что им понравилось, это танец Тайпинга, который сбежал с дирижерского ужина, чтобы потанцевать со своими девушками в белом.
В полночь на территории общежития началась фиеста мехикана. Мы были приглашены лично, поэтому пришли, пока еще особо никого не было, и успели развлечься. Наташа под руководством Фернандо играла на пивной банке, ей аккомпанировали Исак на трубе и Джонни на мусорном ведре, а мы с Аленой танцевали. Так уж получилось, что даже я, опытный наблюдатель, оказалась внезапно втянута в сам процесс. Меня пригласил Анхель, мексиканский запасной дирижер. В паре я не танцевала лет с тринадцати и весьма отвыкла от этого процесса, дополнительное неудобство представлял тот факт, что Анхель был ниже меня ростом. Тем не менее, танцевал он весьма хорошо и артистично. В процессе светской беседы он выяснил, что мне двадцать пять лет, по поводу чего по-рыцарски утешил меня и сказал, чтобы я не расстраивалась из-за этого, а также он постоянно повторял, что я великолепно играю на скрипке – очевидно, тоже в утешение. Эти двадцать минут были приятны и хороши, но к мексиканцам плавно подтягивался разгоряченный дискотекой народ, музыка звучала все громче, резвая миграция танцующих стала угрожать жизни и здоровью, на кого-то из нас пролили пиво. Так что мы, как и положено столь пожилым благовоспитанным девицам, удалились в наш номер и пили чай, пытаясь изгнать из головы насмерть засевшую там «Суавеситу».