Автор - Бетти - Виктория Вирджиния Лукина http://proza.ru/avtor/virdjinia - победитель в номинации «Полукарповна» – за создание яркого образа персонажа второго плана (дворничихи Марии)
Аннотация:
Рождественское чудо может настигнуть каждого, независимо от того, верят в него или нет. Главный герой, не привыкший верить на слово и ставящий под сомнение сам факт рождения Христа, многое переосмысливает. А как иначе, ведь с ним происходят удивительные вещи – невероятным образом он попадает в старинный зАмок затерянного города и фантомный незнакомец заказывает ему проект удивительного Сквера. К тому же, оказывается, и любовь можно встретить при странных обстоятельствах и в совершенно неподходящем месте - при условии, что повсюду витает дух Рождества.
Полемика по аннотациям http://proza.ru/comments.html?2017/01/21/98
* * *
Дом со шпилем возвышался в старом центре затерянного города, напоминая изысканную турель в колесе рулетки, вокруг которой вились улицы. Его узкие вытянутые окна, ребристые своды и стрельчатые арки, переходящие в колонны, завораживали и притягивали взгляд. Фасад был окрашен в малахитовые и турмалиновые разводы, а парадную дверь с двух сторон обрамляли овальные витражи. Под покровом тьмы дом напоминал «забальзамированный» готический замок, а вот его остроконечная башенка на крыше, наоборот, - казалась живым маячком, излучающим свечение цвета вишнёвой наливки.
Филипп, задрав голову и спотыкаясь о разбитую брусчатку, обошёл здание со всех сторон, рассмотрел орнамент фриза и капитель, сделал массу снимков и заглянул сквозь витражное стекло внутрь. Дом был мрачен и безмолвен, и это было кстати. Он достал связку ключей и стал крутить ими по очереди в замочной скважине, надеясь, что ему повезёт. И, действительно, щёлкнула невидимая пружина, лязгнул антикварный механизм и тяжёлая дверь поддалась.
Луч фонарика выхватил из темноты очертания шёлковой банкетки и старинное бюро с массивной чернильницей посередине, комод красного дерева и жардиньерку, уставленную пустыми цветочными горшками. Метнувшись к лестнице, Филипп помчался по крутым ступеням вверх, минуя холлы и спальни, залы и библиотеку и, добравшись до последнего этажа, шагнул в башенку, залитую тёплым светом.
Он достал мобильный телефон и набрал номер последнего входящего звонка.
- Видимо, вы уже на месте, - сквозь шум и помехи послышался приглушённый мужской голос. – Станьте в центр, тогда шпиль будет находиться прямо над вами – почувствуйте его энергетику! Теперь откройте раму и присмотритесь к окрестностям. Я хочу, чтоб вы нашли подходящее место и спроектировали Зимний Сквер Чудес. Срок – от Рождества до Рождества. Об оплате не беспокойтесь – будет исполнено ваше любое, даже самое немыслимое, желание.
* * *
Архитектурное Бюро было по-новогоднему нарядным: локоны серпантинов, огни гирлянд, грозди шаров и повсюду мерцание золотого дождика. Удивительно, что настроение творческого коллектива точь-в-точь соответствовало положению шторы в рабочем зале: с одной стороны - приподнятое - для веселья, с другой - поникшее ниже плинтуса - для работы. Проекты коттеджей, гольф клуба, бизнес центра и другой «застывшей музыки» были категорически отодвинуты «на потом». Нынче же всем хотелось метелей, романтики, добрых встреч, подарков, и, каких-никаких чудес!
Их высокий худощавый шеф - средних лет, с серебристыми висками и еле заметной серьгой в ухе, торжественно открыл коробку пастели. Выбрав сине-зелёные мелки, он не спеша нарисовал на грифельной доске креативную ёлку, прикрепил к ней именные конверты с премией и голосом Санта Клауса воскликнул:
- Хоу-хоу-хоу! С наступающим Новым годом, друзья! Великодушно объявляю каникулы до седьмого января!
- Спасибо, Фил! С наступающим! Завтра – католическое Рождество! – оживился народ и, заглядывая в конверты, наперебой, заговорил о Куршавеле, Гоа и Эвересте, о салатах, штолленах и индейках, о праздничных скидках, детских утренниках и приезде долгожданных гостей.
Все засобирались и весёлой гурьбой высыпались на улицу, а Филипп остался стоять у панорамного окна, любуясь внезапным снегопадом. Он думал о том, что, будучи агностиком, привык ничего не принимать на слово и в любом деле полагаться лишь на свой опыт. «М-мм, Рождество Христово…» - подумал он, по-прежнему считая, что нет достаточных оснований ни для подтверждения, ни для отрицания этого события. Он был убеждён, что мешает познанию, прежде всего, кратковременность человеческой жизни. Рай и ад, колесо сансары и нирвана – всё недоказуемо и построено на домыслах, личных убеждениях и вере. Нужно ли быть легковерным, доверчивым, ведомым? Стоит ли всё подвергать сомнению и доверять лишь своим глазам, ушам, чувствам? Где истина, а где заблуждение?
Он поставил турку с молоком на раскалённую плиту, добавил мёд, специи, листья чёрного чая и с дымящейся чашкой масалы сел в рабочее кресло. Ночная вылазка не выходила у него из головы. Её вполне можно было принять за сон, если бы не связка чужих ключей в кармане. Проект диковинного Зимнего Сквера – заманчивая идея, но… кто заказчик?
Телефон завибрировал, и оглушительная тирада взорвала тишину:
- Филипп!!! Надеюсь, ты не забыл, что у тебя есть мать? Та, которая до трёх лет кормила тебя грудью, болела вместе с тобой ветрянкой и даже была вратарём в твоей детсадовской футбольной команде?!! Так вот, я жду тебя на Рождество! Дядя Чарльз придёт со своей внучатой племянницей – очень милой особой, между прочим. Я беспокоюсь о тебе! Забудь эту свою, как её там… она от тебя ушла, и слава Богу! Будь хорошим сыном, иначе… иначе, я верну тебе твоего хамелеона!
- Ма, не надо, - пролепетал Филипп. - Я через час заеду, а с завтрашнего дня у меня много работы. Люблю тебя!
Весь следующий день он рисовал эскизы, делал наброски террас и беседок, пергол, мостиков и подвесных лабиринтов. Роясь в градостроительных архивах, он искал упоминание о Доме со шпилем, о месторождениях полудрагоценных камней, о старинной системе радиальных городов и техниках витража. Мигом пролетели вечер и ночь, и уже близился рассвет, когда он вышел из офиса и побрёл перекусить в круглосуточное кафе.
Неутомимый снегопад всё ещё колдовал над деревьями, делая их похожими на гигантские заросли белых кораллов, а город безмятежно спал в снегу, словно в облаках. Кое-где в окнах мигали голубые экраны, транслирующие ночную мессу из Ватикана и наполняя всё вокруг тонкой, как медовая нить, нотой. Морозный воздух звенел и, становясь гуще, набирал силу, а потом вдруг начал поскрипывать и тарахтеть.
Вдали заснеженного бульвара возник бесформенный тёмный силуэт, извергающий лязг и грохот. Он стремительно двигался Филиппу навстречу и тот, близоруко прищурившись, разглядел необъятную женщину – в тулупе, ушанке и меховых уггах, толкающую перед собой кособокую то ли телегу, то ли коляску, полную песка. Женщина периодически черпала его совком и на полном ходу, широким хлебосольным жестом рассыпала перед собой.
Подойдя ближе, румяная толстуха расплылась в улыбке:
- Вот, скользкие дорожки посыпаю! Хоть бы все спали подольше, чтоб я успела притрусить и детскую площадку, и автобусную остановку…
- Давайте, помогу! Не женское это дело - с телегой по морозу бегать, - нахмурился Филипп. – Возьмите мои перчатки, а то - руки отморозите! Как вас зовут?
- Не-е, в Рождество всё будет хорошо! А зовут меня Марией.
- И давно вы, Мария, этим занимаетесь?
- Первый раз. Просто мне приснился сон про скользкие улицы вокруг старого зАмка. Они были, как лабиринт – бесконечные и путаные, а лучший способ отвести плохой сон – сделать наяву всё наоборот. Я это напрокат у дворника взяла, он даже обрадовался.
- ЗАмок? Расскажите, какой он был.
- Красивый и страшный одновременно. Мне про него ещё бабушка в детстве рассказывала. Его построил барон фон Зиг для своей любимой, которую привёз из края алмазов, льда и вечного мороза. Вдали от своего мира она так тосковала, что день ото дня стала чахнуть. Лучшие лекари не смогли помочь, и тогда барон велел отделать стены самоцветами, похожими на северное сияние и в разгар лета построил горку из белоснежного сахара. Да только и это не помогло. В канун Рождества превратилась она в белую полярную сову и улетела в свою далёкую лютую Зиму. Правда, потом из года в год на Рождество возвращалась – сядет на высокий шпиль, поплачет-поплачет, а на рассвете улетает с северным ветром...
- Вот как, значит. Что ж, спасибо! Мне это было очень важно знать, поверьте. А теперь, предлагаю поскорей закончить песочную благотворительность и разбежаться по домам — мороз, однако!
Они рассмеялись и, словно цветочной пыльцой «освятили» пешеходные аллеи. Дурачась, зигзагами и пунктиром посыпали бульвар, проложили узкую тропку на площадку для выгула собак и обезопасили пятачок у телефонной будки. Первые прохожие уверенно зашагали по хрустящему снегу, не догадываясь поблагодарить странную хохочущую парочку, толкающую коляску - развалюху… и тут вдруг Мария ойкнула и побледнела.
- Как-то мне нехорошо, - пролепетала она и вцепилась в рукав Филиппа.
- Что? Что такое? Я же говорил, что добром это не кончится!
- Ой, кажется, я рожаю! – сказала она и, присев на край своей колымаги, застонала: - О-ооой!
Расстегнув ворот тулупа и стянув с головы лохматую шапку, она повернулась к Филиппу – совсем девчонка, с рыжими кудряшками и, оказывается, с синими глазами.
Он даже смутился на мгновение, а потом - впрягся в повозку и с воплем «По-осторони-иись!», помчался по песочным «зигзагам» в сторону городской больницы.
* * *
Три дня и три ночи ушло на проектирование, и больше недели – на изготовление макета, который еле поместился на широком рабочем столе. Зимний Сквер Чудес представлял собой огромный круг, в центре которого возвышался Дом со шпилем. Вернее – его филигранная маленькая копия. Всё, до мельчайших деталей, соответствовало оригиналу - узкие вытянутые окна, ребристые своды и стрельчатые арки, переходящие в колонны. Фасад был окрашен малахитовыми и турмалиновыми разводами, парадную дверь обрамляли овальные витражи, а на крыше «вишенкой» горела остроконечная башня. У входа сверкала блёстками длинная «сахарная» горка с парком детских и финских саней. По сторонам разбрелись застывшие озёра и плывучие айсберги, скалистые ледники с пингвинами, деревенька с домиками-иглу и алмазный дворец Большой Белой Медведицы. Упряжки северных оленей были готовы к состязаниям, а над лесной заснеженной поляной, стоило лишь щёлкнуть выключателем, загоралась северным сиянием, стеклянная небесная сфера. А ещё была самоходная тележка, посыпающая скользкие дорожки песком, и лабиринты, и шахматное поле с резными ледяными фигурами в человеческий рост.
За время работы, практически без сна и отдыха, Филипп ещё больше исхудал и даже отрастил бороду, но сумел выполнить заказ в срок – от Рождества до Рождества, от католического – до православного. «Даже боги не рождаются дважды, - размышлял он. – Вот ещё одно подтверждение тому, что кто-то заблуждается, полагаясь на недостоверную информацию. А кто именно – выяснить, опять же, – невозможно. Так уж лучше праздновать дважды, чем ни разу… наверное, это мудрое решение»
Мама ворчала, но навещала его по нескольку раз на день, нося судочки со стейками, салатами, выпечкой и передавая пламенные приветы от хамелеона и дяди Чарльза.
А в сочельник, прямо у макета, Филиппа, наконец, сморил сон. Он плюхнулся на шаткую раскладушку, успев сунуть под голову ворох какого-то тряпья, и моментально захрапел. Ему снился барон фон Зиг - смуглый, черноволосый, с изящными тонкими усиками и золочёным мундштуком в уголке рта.
- Мои благодарности! - кланялся он. – Теперь, я целую вечность буду спокоен и готов исполнить, как обещал, любое ваше желание. Говорите, что угодно вашей душе и отправимся поскорее в Сквер Зимних Чудес! У меня мало времени, ведь рождественская ночь подходит к концу. Просите же!
Филипп улыбнулся и тихо произнёс:
- Я хотел бы не всё подвергать сомнению, хотя по-прежнему, предпочитаю доверять лишь своим глазам, ушам и чувствам… короче, я хочу увидеть Марию.
- А-аа, но ведь она теперь одна с младенцем на руках! Кстати - мальчик, что очень символично... хотите взять в жёны? Мария намного младше...
- Нет, я вовсе не поэтому... просто... к тому же... ну, в общем... вы не так поняли...
- Хорошо-хорошо, она давно ждёт вас. Скоро рассвет, нужно торопиться.
Они вышли из мастерской и вмиг оказались у Дома со шпилем. Филипп достал связку ключей и стал крутить ими по очереди в замочной скважине... щёлкнула невидимая пружина, лязгнул антикварный механизм и тяжёлая дверь поддалась. Луч фонарика выхватил из темноты очертания шёлковой банкетки и старинное бюро с массивной чернильницей посередине, комод красного дерева и жардиньерку, уставленную пустыми цветочными горшками. Метнувшись к лестнице, Филипп помчался по крутым ступеням вверх, минуя холлы и спальни, залы и библиотеку и, добравшись до последнего этажа, шагнул в башенку…
На тонком, покрытом изморозью, шпиле, сидела белоснежная полярная сова. Барон фон Зиг протянул руку, и она опустилась ему на ладонь. Восходящее солнце, словно манной небесной, окатило их потоком ослепительного света, и они растворились в нём, словно волшебный рождественский сон или обычный ночной туман…
* * *
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2017
Свидетельство о публикации №217012902271
Обсуждение http://proza.ru/comments.html?2017/01/29/2271