Для хороших актёров нет плохих ролей (Иоганн Фридрих Шиллер)
Сегодня в Центральном театре аншлаг. Город пестрит афишами, с которых громадные буквы кричат: «Театр одного актера». У касс клубится толпа в тщетной надежде на чудо, но бесполезно. Все билеты распроданы еще за месяц до спектакля.
Театральный зал залит светом от большой хрустальной люстры. То тут, то там пробегают солнечные зайчики, вспыхивающие на ожерельях, браслетах и серьгах дам в вечерних платьях. Их спутники в строгих костюмах, пропускают дам вперед и занимают свои места в партере, в ложах, на бельэтаже. Публика попроще сдержано гудит в предвкушении действа на балконах. Молодые люди и прочие счастливчики, имеющие какое-либо отношение к театру, занимают приставные места и устанавливают стулья в проходах.
Наконец, звучит три звонка. Наступает благоговейная тишина. Зал медленно погружается в полумрак. Дирижер открывает партитуру, еще раз внимательно осматривает готовность оркестрантов и взмахивает палочкой. Начинается увертюра. Тихо – тихо звучат скрипки. Мелодия едва слышна. Но вот она крепнет. Присоединяются виолончели. Партия струнных продолжается. Но уже вполголоса. Вступают духовые. Флейта нежно перекликается со скрипкой. К ним присоединяется кларнеты и гобои. В разговор вплетаются воркующие переборы арфы. А вот уже и ударные начали свой ропот. В музыку вступает ритмичная дробь барабанов. Мелодия набирает скорость. Форте! Форте! И вот уже в полную силу гремит, кричит музыка, донося мелодию до самых отдаленных уголков зала. И вдруг…. Мелодия резко обрывается на самой вершине звука. Резким всплеском раздается удар тарелок. В зале медленно угасает дрожащий звон.
Тяжелый бархатный занавес медленно уходит к боковым рампам. И взорам зрителей открывается убранство парадной залы богатого дома, выдержанное в чопорном английском стиле девятнадцатого века.
Из-за кулис появляется полный достоинства человек в черном фраке с бабочкой и цилиндре. Безукоризненная манишка и перчатки сверкают своей белизной. Не спеша, уверенным шагом он проходит на середину сцены, поворачивается лицом к зрителям, расправляет плечи. Секунду смотрит в зал, снимет цилиндр и прижимает его к груди. И затем, полным достоинства голосом с паузой между словами весомо произносит:
- Кушать подано!
И резко бросая свои руки вниз, кланяется в пояс.
Зал взрывается овациями.
Спектакль окончен.