По улице шел Жур. Вернее брёл, как писал внимательно и осторожно. Снег убрали, как нарочно, до остекленевшего ледяного панциря. Бейтесь граждане, ломайте ноги, руки, седалищные кости, одним словом: «Добро пожаловать в травмпункты!». Но зато город чист от снега и свободен от хрупких человеческих созданий.
Глупое занятие убирать снег – думал Жур, - всё равно весной растает. По снегу можно было идти, по гололёду только ползти. И никому не было дела, что писал Жур и тем более, куда он шел, а вернее полз, как обрюзгшая муха по стеклу. Потому что даже те, кому некуда было идти и не сильно хотелось писать жили неустойчиво, но цепко. До полного опадания лепестков.
Он сегодня дежурный. Редакция пуста, холодна и уныла. Весна не за горами, но и она не предвещала тепла. Бывают на земле такие места, где и лето еще хуже зимы. А Жур мечтает о тепле, как о чем-то несбыточном.
Включив компьютер, он стал играть в шахматы с виртуальным партнером с логином Blinder скрывающимся под портретом сытого кота. На ход отводилось три минуты. Разыграв белыми привычный дебют с пешками d и e и выдвижением коней, открывая по очереди свободу слонам, Жур предвкушал, что Blinder с кошачьей мордой не столь пластичен и собирался с удовольствием маркиза де Сада, поровших парижских шлюх, натыкать, как шкодливого кота в его же черные фигуры.
И тут зазвонил телефон.
- У меня безвыходная ситуация. Я хотела бы поговорить с кем-нибудь из журналистов.
- Вы кратко объясните вашу проблему.
- Я пенсионерка живу с дочерью и внуками в селе. Вернее, не живем, а выживаем. Скитаемся по съемным квартирам.
- Давайте я запишу, как вас зовут?
- Я пенсионерка Людмила Алексеевна живу с дочкой, а у нее дети, девочка до двух лет, муж не понятно где, с ней не живет.
- Людмила Алексеевна я так понял у вас жилищная проблема?
- Да не только жилищная, ведь живем мы на одну мою пенсию. Дочь не может найти работу.
- Значит у вас жилищная и финансовая проблемы?
- Да. Получилась так, что с 1993 по 2003 я жила в райцентре Щедрое у мужчины. Ухаживала за ним. Хороший мужчина. Мы жили вместе. У него онкология, он сильно болел и когда умер, родственники выгнали нас из дома. Я вернулась в Сосновку, а мой дом разобрали местные жители….
На мониторе в прямоугольной рамке зажглось обидное и злорадное сообщение: «Вы проиграли!» С Blinderom получился первый блин!
Жур не любил проигрывать. И он редко проигрывал две партии кряду.
Мало среди тех, кто играет в шахматы, знает, что такое миттельшпиль.
И тут в самый разгар второй партии с неким Артуром Хачатряном до этого проигравшим четыре партии из четырех, когда на доске предстояла решающая рубка с обменом фигур, в борьбе за центр поля, в редакцию зашел мужчина, преклонных лет.
- Мне надо поговорить с журналистом! – потребовал гость.
- Я вас слушаю – не отрываясь от шахматной баталии, предложил свои услуги Жур.
- Я участвовал в строительстве Байконура!
- Это хорошо – отозвался Жур, хотя положение на доске складывалось уже не в его пользу и, надо было поднапрячь мозги, чтобы выправить положение.
Строитель Байконура, о котором Жур был уже наслышан от своих коллег, неожиданно осмелел и сунул под нос тёмно-синюю общую тетрадь.
- Что это? – удивился Жур.
- Здесь полностью написан рассказ о моей жизни!
- Замечательно – прошептал Жур и явственно увидел, что ему грозит мат в два хода.
- Я хочу, чтобы вы опубликовали мои воспоминания, - робко, видимо помня о предыдущих отказах, попросил герой Байконура.
- Давайте я почитаю, а потом позвоню вам. А фотографии есть? Я имею ввиду старые фотки с Байконура?
- Фотографии, – замялся строитель космодрома, - знаете, мне кажется они ни к чему.
- Ну, знаете ли, вам «кажется», а как страницу оформлять…!?
- Я посмотрю в альбоме – неуверенно успокоил Жура легендарный покоритель Байконура.
Они обменялись телефонами в то время, как Артур Хачатрян справлял свою первую победу в онлайн-шахматах.
Журналист, не выбрасывал белый флаг, но ему требовался тайм-аут. И он принялся за чтение мемуаров строителя – коммунизма. Как оказалось Степана Петровича, который родился 25 марта 1935 года, в семье крестьян.
А предваряли воспоминания многообещающая строчка: «Всё, что помню о себе с 5-ти лет». Но видимо вспоминать о детстве автору не слишком-то, и хотелось, а вместо этого он подробно и добросовестно перечислил, где и кем работал. Но самыми яркими страницами в его мемуарах были строки о службе в армии, где он более подробно написал о Байконуре, который проходил, как «1001 объект».
«Это было 28 августа 1957 года, работая на вскрытие карьера, мы увидали стоящую в низине, как потом выяснилось ракету…. Вечером играя в волейбол, мы увидели зарево огня, примерно 500 м. в ширину и поняли, ради чего мы все это строили… . Прослужив 3 года и 4 месяца какую-то долю труда и я внес в строительство стартового комплекса Байконур с ноля до старта ракет. А они были 28-8, 4-10, 4-11, 57 года, 15-5 с лайками и последняя 1958 г., в северный ледовитый океан с боевой головкой…».
После демобилизации Степан Петрович делает выписки видимо подглядывая в свою затрепанную бледно-фиолетовую трудовую книжку: трактористом и шофером в колхозе, снова шофером на алюминиевом заводе, крановщиком, монтажником. В 60 лет вышел на пенсию, «но помешал дальнейшей работе кризис 2008 г.» и 30 декабря в 74 года «закончил я трудовую деятельность…».
Отдельную главу Степан Петрович посвятил в несколько строк личной жизни под заголовком: «Дела семейные».
«В 1959 году 7-го ноября на 25-ом году Женился…».
Так и было написано с большой буквы и Журу хотелось добавить в 42-ую годовщину Великой Октябрьской Социалистической революции. И был двойной праздник с народом Ленин впереди и моя женитьба на Ивановой Валентине Григорьевны, 1940 г. рождения. Гости пили сразу за два праздника.
Но об этой знаменательной дате мемуарист промолчал, видимо посчитав, что упоминание о событии 1917 года перевернувшим мир, будет уже не в тему и сторонники демократии, не дай бог, подумают, что он подпольщик-коммунист, в тайне мечтающий о реставрации социализма. А это уже попахивало уголовной статьей – подрыв государственного суверенитета. Великих низвергают – маленьких сажают. К тому же, учение вождя мирового пролетариата Ленина В.И. признано ошибочным и сам памятник, стоявший на центральной городской площади, вылитый из бронзы давно сняли с пьедестала и под покровом ночи отвезли в эмиграцию в пункт приема цветмета.
Жур от мыслей о политике тяжелых, как привязанный на шее камень, заскучал и чтобы как-то отвлечься, решил вновь сразиться в шахматы. Они тем ему нравились, что по манере игры даже на расстоянии, абсолютно не зная соперника, можно узнать, что это за человек. Веселый он играет легко и непринужденно, как будто рассказывает анекдот, у серьезного, ходы основательные, как фундамент Эйфелевой башни, но хуже не было, когда попадался зануда, который и сам не играл и партнера держал в ежовых рукавицах, как следователь пытающийся повесить преступление не виновному.
Противник оказался бойким и, сражение уже перешло в эндшпиль, как зазвонил телефон.
- Мы с мамой пенсионеры. Мама инвалид. У нас 72 канала кабельного телевидения. Ну, зачем они нам! Нам хватило бы и пяти, «Усадьбы» и «Теле-кафе», там хорошие люди встречаются. Но их убрали! А я дачница и мне, да и всем людям, в том числе и молодежи интересно и полезно смотреть в длинные, зимние вечера передачи о земле, о растениях, о природе. Звонила в «Телеком», несколько раз и уже надоела, я понимаю, что там сидит девочка – стрелочница и она принимает лишь пожелания, а когда подключат, зависит от начальства. А начальство лишь карманы набивает!
- Извините, я не знаю, как вас зовут, но что вы хотите от нас? – кое-как сдерживая гнев, поинтересовался Жур.
- Меня зовут Евгения Юрьевна, - и кокетливо пояснила, - можно просто Женя.
- Так что вы хотели Евгения Юрьевна? – назойливых надо держать на расстоянии, благоразумно решил Жур.
- Мы хотим, чтобы ваша газета повлияла на руководство «Телекома»!
- Каким образом?
- Ну, пускай каналы нам любимые вернут. Вы же газета – напишите!
Противник с противоречивым аватаром то ли ежа, то ли ехидны, то ли шиншиллы белопольным конем объявил шах Журу с вилкой королю и ферзю. Пунцовый от злости Жур, позорно сдался и сказал:
- И еще что вам вернуть? Давайте, я записываю.
- «Телекафе»…. – не веря своему счастью, пролепетала Евгения Юрьевна.
- А Брежнева с Андроповым и Сталина с Берией, не хотите ли…?
На другом конце пенсионерка задумалась, чтобы робко возразить.
- Ну, это невозможно…, они же…, их как бы уже и нет в живых….
- Вот и мы не можем вернуть вам «Усадьбу» и прочие привилегии.
- Спасибо!
- Да, не за что!?
- Я хоть душу отвела, спасибо вам!
До конца дежурства оставался один час 15 минут.
Бессмысленный день катился к закату. И чтобы придать ему хоть какой-то смысл Жур решил снова сыграть партию в шахматы. Попался скорострел, как называл Жур игроков, которые уже на втором ходу предлагали обмен пешками, затем фигурами и шахматы унижались до шашек. И в этой перестрелке нужно внимание, чтобы после разменов не остаться в худшем положении. Все шло к тому, что Жур оставался в более выигрышном положении.
И тут отворилась дверь и, в кабинет заглянул господин с лицом интеллектуала. Жур улыбнулся посетителю и тот одобрительно кивнул аккуратной головой. Купив свежий номер газеты, он вежливо спросил:
- Можно я здесь почитаю материал, если не выгоните.
- Да, конечно. Всегда рады своим читателям.
Но в душе Жура поселилась тревога. И вскоре она обрела реальные очертания.
- Как она посмела говорить о таких цифрах?! Кто ей позволил отвечать на вопросы, когда в контракте записано, что без моего согласия она не должна давать интервью….
Материал был Жура и, его осенило - он придвинулся к обличителю своей подчиненной и включил диктофон.
- Так вы директор баскетбольного клуба «Звездочка» ?! Тимур Феликсович?
- Просто Тимур.
- Так давайте с вами сделаем интервью.
- Нет, нет у меня к вам претензий нету. Я руководил коллективом в двести человек! А тут с 12 женщинами не могу справиться, и меня уже начинают попрекать в этом. Звонят и спрашивают, ты читал?! Нет, нет, что вы, я за то, чтобы пресса писала о нас, но с моего разрешения…. А я его не буду давать! Если вы ко мне подойдете, чтобы я дал интервью, то вам, журналистам, придется заплатить деньги! Да, да сто долларов…!
- За что, деньги…? – изумился Жур.
- А вообще, я никаких интервью раздавать не буду, пусть дети и внуки запомнят, что их папа и дедушка был правильным человеком, потому что ничего и никому не говорил!
Директор клуба женской баскетбольной команды встал и покинул редакцию.
Очередная партия была проиграна.
Жур шел домой. И думал: как обманчива, бывает внешность человека – по лицу умный, а послушать – глупее не сыщешь.