Уточки

   
       Стою недалеко от ворот. Забор у меня со стороны улицы глухой, а ворота – как бы деревянная решетка и вся дорожка видна. Поливаю траву газона и цветочки, что в тени домика моего. А солнце уже поднялось, жарко, поэтому я в плавках. Вдруг за забором детский голосок:  миниатюрная девочка годика на три с половиной и с ней мамочка еще молодая, в форме, но килограмм уже за восемьдесят, не меньше. Мы не знакомы, кажется. Я с удовольствием оглядываю такие разные существа и говорю шутливо:
        - А давайте я вам прохладный душ организую.
        Мама поправляет кофточку на обильной груди и говорит:
        - Нам бы уточек посмотреть.
        Девочка  немножко хнычет.  Я не сразу понимаю о чём речь - забыл, что у меня за домом крошечный прудик-бассейн, окружённый таким же маленьком симпатичным садиком. И там две игрушечные утки, как настоящие,  и два утенка. Может быть они там бывали, когда меня на даче не было. Я не помню. Но времени у меня сейчас нет - дела дачные часа на два-три. В общем, я говорю, что бы чего-то сказать ласковое девчушке:
        - Уточки спят после завтрака. Приходи вечерком перед сном. Хорошо?
        Мы с мамочкой ласково киваем друг другу головами. Они не спеша уходят. И я тут же забываю про этот разговор.
        Часов уже около одиннадцати вечера, свет в доме погашен, я сижу за компьютером и колдую над стихом в своем кабинетике,  клавесин играет Баха. Один. Идиллия.
         Вдруг слышу: тук, тук, тук – в дверь. Кто бы это. Мы с родными постучим и сразу входим. А тут, видимо, кто-то чужой. Встаю, выхожу из своей берложки, прохожу гостиную, тамбур, включаю подсветку и открываю дверь. Смотрю, стоит та, утренняя, молодая женщина, но уже без дочки и, похоже, без лифчика. Поправляет кофточку на груди и ласково спрашивает:
         - Что уточки? Прилетели.
         … Да нет, пожалуй это бройлерные грудки прилетели, - лукаво шепчет мне внутренний голос. Надо срочно что-то придумать, мою идиллию я сейчас на них менять не готов. Ну не готов, ну извините. Меня выручают мерцающие звуки клавесина, раздающийся в темноте помещения. Я доброжелательно приглашаю:
         - А мы тут с супругой клавесин слушаем. Бах. Присоединяйтесь.
         Дама глядит на меня в упор и взгляд ее меняется с удивленного, я бы мягко сказал, на недоброжелательный.
        - Бах! Какой Бах? Ах, да, нет-нет, спасибо.
        Женщина поворачивается и, покачивая обильными бёдрами, быстро уходит, слегка хлопнув калиткой.
        Отлегло. Задумчиво плетусь закрывать калитку и голос внутри меня тихонько смеется про себя:
        - А уточки-то улетели. Улетели.

                *     *     *