Мои горестные воспоминания, посещающие меня особенно в последнее время, были поводом для размышлений, и я, в конце концов, к некоторому своему утешению пришел к выводу, что это не только моя беда, мое несчастье, не я один за какие-то свои грехи в этой или прошлой жизни отмечен этим пороком, но им страдает все человечество. Будь хотя бы половина всех живущих на Земле добрыми, разве возможно было бы, чтобы кто-то хоть один умер с голоду или замерз бы в своем жилище?
Доброта, щедрость скорей всего аномалия; скупость, жадность – общечеловеческая особенность, наверное, из всего животного мира присущая только ему. Вспомните хотя бы того евангельского юношу, который не в силах был отказаться от своего временного земного богатства в обмен на гарантированное, обещанное самим Богом вечное блаженство в Царстве Небесном, и слова Иисуса Христа по этому поводу, что легче верблюду пройти в игольное ухо, чем богатому в Царство Небесное.
Или если вспомнить слова апостола Павла: «Ни серебра ни золота, ни одежды я ни от кого не пожелал: сами знаете, что нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии. Во всем показал вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых и памятовать слова Господа Иисуса, ибо он сам сказал: блаженнее давать, нежели принимать». Уменьшилось ли с тех пор, спустя две тысячи лет желающих стать богатыми всеми правдами и неправдами?
Вот довольно убедительный опыт Льва Николаевича Толстова, который со всей силой своего гения пытался убедить зажиточное, богатое население Москвы раскошелиться, чтобы помочь бедным, страдающим от голода и холода.
И вот результат: «Я заметил, что уже потому что ни один из обещающих мне свое содействие деньгами, ни один сам не определил суммы, которую он намерен дать… и ни один не дал денег» (Л. Н. Толстой. «Так что же нам делать»).
И, наконец, с треском провалившаяся идея коммунизма с его принципом распределения «от каждого по способности – каждому по потребности», последователи которой, в упрек им сказано, предпочли вторую половину, и только для себя. Но вот что замечательно, и бывшие строители коммунизма, похоже, не очень убиваются по недавнему героическому прошлому, без сожаления расстались с ним, хотя тем, кто как апостол Павел зарабатывают свой хлеб насущный своими руками, живется в настоящее время заметно хуже. Видно, и они надеются со временем выбиться в богатые, забыть о своем прежнем нищенском существовании, зажить сытно, легко, не трудясь, обирая других.
И что стоит человеческий разум, если человек не способен постичь простой истины, понять, что для него выгодней. Я не имею в виду Царство Небесное в сравнении с кратковременным земным существованием, а в обычном простом житейском понимании. Понять, насколько скупость, жадность ущербны, и даже разорительны, что не желая расстаться со своим богатством, сохранить свое добро или даже преумножить за счет других, он терпит такие убытки, подвергает себя и своих близких таким опасностям и бедам, что обладай он хоть малым воображением, способностью представить их, он пришел бы в ужас.
Пословица, утверждающая, что скупой платит дважды, открывает, может лишь, тысячную долю истины. Представить только, сколько человеческих жизней унесли все войны за историю человечества, сколько принесли бед, какими разрушениями сопровождались, уничтожением ценностей, созданных трудом человеческим; войнами, в корне которых, как правило, проглядывала отчетливо чья-то жадность, желание завладеть чужой собственностью. Наверное, все природные катаклизмы за это же время не были причиной такого ущерба, таких бед для всего живого.
А сколько стоит, каких средств стоило во все времена богатым, чтобы сохранить, сберечь свое добро. И чем богаче, тем большая была необходима охрана, тем дороже она обходилась. Понятно, что и вся служба безопасности работает опять-таки на это меньшинство, поскольку большинство обычно уже ограблено этим меньшинством и не нуждается в заботах этих учреждений. Хочется представить, какой бы стала наша жизнь, если бы вся эта многочисленная армия здоровых, крепких, в расцвете сил профессиональных бездельников, состоящих на службе по охране чужой собственности, были бы заняты производительным трудом. Было бы сработано столько всего, наступило бы такое изобилие, что отпала бы необходимость охранять все это.
Или, если бы эти силы, обслуживающие богатых, занятые в армии, в службе безопасности, в охране были бы задействованы на уборке земли от всякого мусора, отходов производства, от всего того, что делает нашу среду обитания вредной, даже губительной для всего живого, как прекрасна была бы наша планета.
Жадность лишает человека разума. Это аксиома, которая, к сожалению, игнорируется практикой, иначе давно был бы принят закон, запрещающий богатым занимать места во властных структурах и зарплата чиновника в правительстве, депутата не превышала бы среднюю зарплату работников, занятых в производстве.
Представляете, какую шутку может сыграть с богатыми свобода и демократия в малоразвитой стране, свалившаяся как снег на голову на головы ее граждан?
Рвущаяся к кормушке толпа, желающая заполучить побольше голосов избирателей, не задумываясь о последствиях, красочно расписывая, силами СМИ, все прелести жизни в свободном мире равных возможностей, наобещали, что с приходом их к власти, страна тут же станет равноправным членом Евросоюза, станет европейской страной. И, как только свобода чуть приоткрыла границы, в Европу хлынула толпа самых нетерпеливых, самых сообразительных, которые понимали, что процесс интеграции в семью европейских народов, скорей всего, вопреки обещаниям, затянется, не стали ждать.
Насколько мне известно, уже лет через 10-15 после обретения независимости население Украины сократилось на 4 миллиона. Надо полагать, что Европа заполучила не самых худших ее представителей. Уезжали самые энергичные, самые предприимчивые, самые талантливые рабочие высокой квалификации. Результаты этой утечки мозгов и рабочей силы видны уже невооруженным глазом. За четверть века независимости не заметно ни малейших признаков оживления в экономике, и несмотря на неуклонное старение населения, не заметно роста потребности в рабочей силе.
Об умственном уровне оставшихся в стране можно судить по представителям ее элиты, находящейся у власти. При подборе кандидатуры на ключевой пост в правительство, не обнаружив подходящей по всем статьям, депутаты, повздыхав, вынуждены были удовлетвориться с тем, что есть.
«Ну что ж, что не имеет юридического образования, - решили они, - лишь бы был хороший человек».
В преддверии выборов шестого президента, избиратель, разглядывая на экране телевизора примелькавшиеся лица возможных претендентов на высший пост, с огорчением приходит к выводу, что выбирать просто не из чего. Одни уже успели показать свою несостоятельность, другие вызывают опасение нарваться на другого Януковича.
Что будет делать, ясно проглядывается уже сейчас. Учитывая неослабевающее снижение качества жизни, с вводом безвизового выезда, страну покинет еще какая-то часть трудоспособного населения. Богатые страны, подкидывающие от своего избытка кредиты, наконец поймут, что эти вливания не только ни приносят желаемых результатов, но лишают надежды когда-нибудь вернуть хоть что-то из того, что успели дать за прошедшие десятилетия; в какой-то момент покажут на дверь очередному выбранному народом просителю.
Нищенское поступление в бюджет заставит правительство сокращать расходы. Без сомнения, в первую очередь сэкономят на культуре и образовании – по здравому рассуждению, в связи со сложившимся положением в стране вообще вычеркнут из бюджета эту статью расхода. Затем распустят правоохранительные органы, в связи с тем, что зажиточное население – основной объект их забот и усердия, перекочует в другие, более развитые страны, а за ними, как оводы за стадом, потянутся и прочие представители преступного мира.
Армия же обречена без всякого сомнения. На нее уже давно, с первых лет незалэжности смотрят как на излишнюю роскошь, как на обузу, и под этим неодобрительным тяжелым взглядом она хиреет с каждым годом; развалится в прах, исчезнет. Последним ударом по ней будет, когда при очередном призыве обнаружится, что мужского населения призывного возраста не набирается и на одну роту.
Все же закончится тем, что в какой-то день последний президент не в силах переносить голодные вопли пенсионеров, уедет с визитом в одну из богатых стран, в надежде выпросить кредит, и не вернется, не имея средств на обратную дорогу.
Немногочисленный аппарат правительства и депутаты, оставшись без своего вожака, избегая глядеть друг на друга, молча рассуют остатки бюджета по своим карманам, и тоже покинут свою батькивщину, в надежде, в какой-нибудь из стран найти занятие не требующее ни особых способностей, ни квалификации, обеспечить себе там сносное существование.
Покинутые всеми граждане выберут наиболее выносливых из своей среды ходоков, как когда-то далекие их предки к варягам, в ближайшую из стран, снабдив следующим посланием:
«Придите и владейте нами. Земля у нас богатая, народ наш трудолюбив, непритязателен, терпелив, привыкший и к нужде, и голоду, и холоду. Но нет среди нас разумных, кто бы знал, как устроить нашу жизнь так, чтобы дети наши и внуки вернулись на свою землю».
Как ни печально это явление, но хотя бы объяснимо, понятно. Можно представить, как далекому нашему первобытному предку трудно доставалось пропитание, подчас являясь не результатом умения, ловкости, а, скорее, плодом удачи, везения, счастливой находкой, так что щедрость всякая, благотворительность выглядела бы просто глупостью. Скупость обслуживала инстинкт самосохранения.
Подчас вставал вопрос помочь умирающему от голода и тем обречь себя на голодную смерть, или отказать. Решение в пользу последнего было не проявлением скупости, а всего лишь разумным выбором из двух зол меньшего.
Это намного позже, может во времена рабовладельческого строя, когда насильственное присвоение чужого труда стало обычаем, нормой в человеческих отношениях, скупость приобрела уродливый характер жадности. Не в обычае природы отменять раз данные законы свои.
Продолжение следует...