Возвращение к жизни

Я прожил жизнь так, что мне не за что краснеть. А. Кони.
Исповедь.
Володя, (это мой товарищ, живущий в Екатеринбурге, кстати, он тоже пишет) я уже говорил, и не единожды себе, теперь говорю тебе. Как ты знаешь, пришло время. Почти  все мы  по разным на то причинам разъехались, оставили промысел, охоту. Оставили тот свой образ жизни. И ему, посвятили добрую часть, своей жизни.

Некоторым из нас, после оставления теплых мест, в холодных избушках, впоследствии повезло кому-то больше, кому-то меньше. Что же касается меня. Скажу, да, я угадал с женой, и об этом, я уже говорил тебе. И с ней, вот уже живу на протяжение двадцати семи лет. Вот только, как это будет ни грустно, не прискорбно сказать. Разве что, не угадал с выбором места проживания.
Хотя нет, с выбором места, это, еще, куда ни шло, терпимо. А вот с живущими здесь людьми, народом, в упор промазал. Ну да, как говорится, знал бы где упасть, соломку бы постелил. Благо, хоть «повезло» с соседями, а то бы.... 
Но, сейчас не об этом. Хотя нет. Как я уже сказал, мне повезло с соседями. Да, еще как, не дай бог, ни кому такого везения.


Володя, тебе не надо говорить что заброска и выход из тайги, с промысла. Во все времена, для нашего брата охотника, (теперь уже в прошлом), был не чем иным как праздником. Ну, а какой праздник без ее, грешной. Вот и я, это же говорю.
А теперь представь, (ну, да, это чувство, тебе, как никому другому знакомо). Где-то там, за уральским хребтом, осенью. Обычно, это ближе к середине октября. Промысловый люд, начинает готовиться, собираться в тайгу, на промысел. А ты тут, словно, чукча, «Чукча в чуме ждет рассвета, а рассвета в чуме нет». Действительно, какой рассвет, зимой за полярным кругом. Одним словом, поняв тщетность, что тебе уже, это радостное чувство, как сборы в тайгу, не испытать. И что бы как-то забыться, перетереть, перетерпеть это время. В этот, прямо скажем тяжелый период для меня.

 В это время, я не знал что делать, не находил себе места. И, что уж тут, греха таить, надо честно признаться. Иногда, что бы забыться, скрасить это время, были случаи, не находил ни чего лучшего, топил себя, в вине. На какое-то время, ненадолго это помогало, притуплялось. С тем, что бы потом вновь, вспыхнуть с еще большей силой.

А учитывая, что мой переезд совпал с лихими девяностыми, где все, вплоть до спиртного и папирос, (благо, не курю) было по норме, по талонам, ну и конечно, в эти, скажем так, трудные для меня времена. Когда, уж так получалось, мне было не до чего. Опять же, мир не без добрых людей. На помощь мне, приходили, выручали, мои «сердобольные»  соседи. На этот счет у них, когда на меня находило, захлестывало через край. Всегда, на этот случай, у них, для меня, была припасена бутылочка водки. Обычно этой бутылкой водки, меня снабжал глава семейства. И всегда, когда он мне ее вручал, не забывал, напоминал, говорил, когда отдашь.
И, если я брал в воскресение, то говорил, что верну должок в четверг. На самом же деле, и это чистейшей воды, правда, отдавал в среду. Так сказать, с опережением графика. Наверно, давая мне в долг, сопровождая словами: «когда отдашь», судил по себе.

Он не знал, да и откуда ему знать. Насколько наш брат охотник, пунктуален и обязателен. Ну да, ты помнишь этот случай. Как-то, уж так получилось. Пришлось мне одолжить, у нашего общего с тобой друга, Петра Белоусова, (земля ему пухом), энную сумму денег.

Кстати, он ведь так и не доехал, не побывал у меня, а, как хотел. Ну, да, ты знаешь, истинную причину, его ухода из жизни. Что же касается моего долга ему. 
Уж так получилось. Мы оба с ним об этом долге запамятовали, попросту, забыли. Когда же, я вспомнил о должке, стал отдавать ему деньги, извиняться за задержку. А, ты, знаешь, какой, иногда, он бывал, не сдержанным, горячим. Особенно, когда что-то было не поему. Да к тому же, если он считал себя правым. Одним словом, когда я стал отдавать ему деньги. Он отказался их брать, стал горячиться, говорить, что он никогда не ссужал меня деньгами. Что я его проверяю, на честность, или, как еще, иногда, говорят на вшивость. Одно слово возмущался, отказывался брать. Благо, что когда он давал мне деньги, при этом присутствовал охотник, Виктор Ивашинов. Кстати, и тоже, земля ему пухом.
А, ведь, Володя, если так разобраться, нас мало, Шантальских, осталось. Сейчас уже можно пересчитать по пальцам. Не ровен час, и, как говорится: «На тризне уже не далекой».
Ну да, ладно, «о веселом». Так вот он и засвидетельствовал, что тогда-то и тогда-то, действительно, ссужал меня, некоторой суммой. Короче говоря,  возникший было, инцидент был исчерпан. Это, я рассказал к тому, к высказыванию моего соседа: «Когда отдашь». Нет ну….

 А пока, о моих, скажем так, «заботливых» соседях. К тому, как они, «выручали» меня, в критические для меня моменты. Правда, были времена, что у них не оказывалось, заветной для меня бутылки водки. Но, как это говорится: «потерян Рим, но не все потеряно». Выручала самогонка, которую, как все нормальные люди, по тем временам, да и по нынешним тоже, они баловались, гнали. И все это делалось, из благородных целей, побуждений, по случаю, для больших и не очень праздников. А, уж, какая, Володя, у них была самогонка, не поверишь. Что-то такое, подобное этой, разве что, мне пришлось однажды, попробовать, у нашего Шантальского охотника, Володи Гераськова. Кстати, насколько меня правильно информировал, Славик Коваленко. В настоящее время, обосновавшийся в Самаре. Кстати, он звонит тебе, мне иногда. Он ведь, самый младший из нашей охотничьей обоймы. Так вот, как-то, в телефонном разговоре с ним, он и сообщил мне. Что Володя Гераськов, по сей день, как последний из могикан, продолжает жить и промышлять, в Шантальской тайге. И, что для него, сейчас, вся тайга, в его руках, раздолье. Да, что тайга, как говорит Славик Коваленко, однажды, побывавший, съездивший к нему. Сказал, что как только деревня «опустела», основной ее контингент, а это, охотники разъехались. Медведи там, почитай по деревне бродят. Берлоги устраивают не далеко от деревни, по увалам. Жаль, что нам уже не придется, побродить по таежным тропам. Осталось, довольствоваться одними воспоминаниями. Ну да нам с тобой, грех жаловаться. Благо, нам повезло, успели, добыли по одному, косолапому. А ведь, если так разобраться, где-то, при тех, обстоятельствах. Как все происходило, доля везения, как у тебя, так и у меня, надо признать, присутствовала. Хотя….
Мне, когда я увидел его, лежащего, на укатанном снегу с переброшенной лапой, через поваленную лесину, будучи поверженным. Я представил, как он бедняжка, прежде чем жизнь оставила его, этот гигант, с оскалом клыков, с подернутыми матовой пленкой глазами, совсем недавно, ломавший хребет лосям мучился, хватался за жизнь. И вот, надо же.
Скажу честно, при виде этого, стало, даже, жалко его.
И вот теперь уже, спустя время, теперь уже годы. Проанализировал, те обстоятельства, как это все происходило. Понял, и все-таки, Володя, он не хотел меня убивать. Попугать да. Опять же, на тот момент, так сложились обстоятельства, что бы одному остаться в живых, другому,  нужно было умереть. Так устроена жизнь. Хотя нет, жизнь, здесь, совершенно не причем, разве что, ее отдельные жизненные моменты. И этот, роковой, для одного из нас,  момент, выпал на его долю. И в этом, вся горькая, грустная лирика.

Но, о самогонке моего соседа. Самогонка, действительно, была отменная, хоть, в пору, на нее, ставь знак качества. Вот такая, была самогонка у моего соседа. Вообще-то, почему была, кто знает, может, имеет место быть и сейчас. Я, даже, как-то, нахваливая его самогонку, в шутку, серьезным тоном сказал. Ну, и, хороша, сосед, у тебя самогонка. На что сосед, услышав, похвалу в свой адрес. Расплывшись в улыбке, с гордостью заявил: Другой она и не могла быть.
 Почитай половина жизни, ушло, на нее грешную, ночами не досыпал, на работу опаздывал, мучился, ставил опыты. Пока добился желаемого результата.

На это, на слова соседа, и, что бы окончательно убедить его, поднять ему настроение. Дернуло меня за язык. Сказал: Сейчас каждый день буду ходить к тебе опохмеляться. Как тут же пожалел о сказанном. Мой сосед, стоило ему услышать, мою похвалу, о его самогонке, и то, что, каждый день буду ходить к нему опохмеляться. Как тут, сразу, надо же. Он изменился в лице, оно как-то сразу поблекло, пожухло, как прихваченный первым заморозком цветок, стало серым, испуганным, в раз, постарело. Куда, что подевалось. Видя это, я даже сам испугался, подумал, уж не того ли, мой сосед. Видя это, пришлось в срочном порядке, исправлять ошибку, успокоить его. Сказал, что я пошутил. Что у меня время нет, каждый день ходить к нему. Да и с похмелья я, «не хвораю».

А, вообще-то, если так разобраться. Возвращаясь к ней, грешной, да  другой, она и не могла быть у него по определению. Учитывая то, что ее хозяин, мой сосед, преподавал в школе, вел  арифметику. А посему, имел доступ к логарифмической линейке. По ней-то он и высчитывал, сколько и какого компонента, дрожжей там, сахару тут, нужно было досыпать, пока еще в сырье, (бражку) будущего продукта. Кстати его супруга, тоже, не лыком шита, как бы это сказать, что бы, не обидеть ее. В то же время и не перехвалить, что бы, не ровен час, зазнается. Учила, преподавала какой-то, иностранный язык, да так преподносила этот язык. Что, после ее преподавания, некоторые из учеников, так ушли, втянулись в изучение этого языка, что, стали забывать   родной.

Ну, а что касается меня, как я уже говорил, (выход из жизненной колеи) такое, со мной случалось, в период межсезонья. И, пока, у меня с соседями, все шло, как, по накатанной лыжне. Когда же я понял, скажем, так, исчерпал себя. Что то, чем я занимаюсь, в отдельные периоды моей жизни, ни к чему хорошему не приведет.

И, что возврата, в прошлую жизнь, уже не будет. Что надо смириться, что все тщетно. Что тайга, и все, что с ней связано, будет являться мне, разве что во снах.

И, что бы как-то вернуть себя, к той нормальной жизни, что бы как-то занять себя, отвлечься. Решил завести голубей и канареек. Для этого, всего то, и нужно было, построить голубятню, вольер для канареек.
И пока, я строил голубятню, на это строительство мои, (наши) соседи смотрели сдержанно, правда, с некоторым беспокойством. С чего бы это он. Никак, что-то задумал. При этом, их восковые лица, словно вылепленные из глины, с оттенком болезни «Дауна» выражали одно, не уж то, прозрел, за ум взялся. А что, если это действительно  так. Тогда все их труды, потуги, планы рушились, коту под хвост. Пустая трата времени. А, как известно, самая пустая трата времени, это, потеря его в пути. А их, временной путь, что бы «свалить» меня, почитай длился, на протяжении двух лет. И, все это, как я уже сказал, коту под хвост. Скажу честно, мне их было жалко. Но и помочь им, отблагодарить, в том, что они пролетели со мной, ни чем не мог.

На самом деле, по приезду, учитывая то, что, хозяйство я принял в упадке. Не было даже толкового туалета. Тот, который был, находился в конце огорода. Одним словом, все и вся, нужно было, перестраивать, так сказать, реанимировать. С чего я и начал, после постройки голубятни, построил баню. А, учитывая, куда я попал, где и с кем мне выпало жить, имея, в виду, людей. Связи с этим, все, что касается построек, возводил с учетом, с соблюдением всех нормативов, градостроительства.  Ну а, поскольку, я северянин, да и здесь, далеко не юг. Решил, что надо соорудить, построить, теплицу. Кстати, теплица не относится к капитальным постройкам, сооружениям. И, как говорится: сегодня она здесь, завтра там, а то и вообще, ни там ни тут.

 На строительство теплицы, мои соседи, особенно соседка, смотрела, каким-то, таким  взглядом. Таким взглядом, разве что, смотрят мужики, на диком пляже, на обнаженную женщину. Впечатление было такое, как будь-то, она кого-то, с кем-то сравнивала.  Мне иногда казалось, что она, не столько, забавлялась быстротой, продвижения стройки. Сколько, обнаженным по пояс, моим загорелым, соскучившимся по солнцу, торсом. Учитывая то, что северянин не тот, кто не боится холода, а тот, кто любит тепло. Ну а после того, почитай, трех с половиной лет, проведенных на Курильских островах, и двадцати лет отданных сибирскому северу. Башкирия, ее климат, для меня, моего тела, до некоторого времени, было сущим раем.

 Кстати, ее муж, глядя на меня, на мою стройку и тоже, словно, с цепи сорвался, начал строить себе дом. Правда, в отличие от меня, здесь ему повезло больше, строительные материалы, ему бесплатно выделил отдел образования, или, как там его РОНО. Ладно бы, еще бесплатно, куда ни шло. Так ведь, эти стройматериалы ему привозили на машинах. Тогда, как мне, этот стройматериал, на строительство теплицы, и не только ее, приходилось таскать, с местной пилорамы, на своих плечах. Чуете, разницу. Правда, соглашусь, и тоже бесплатно. И это, я  делал, таскал пиломатериал, не столько для того, что он мне уж так был нужен, хотя…. Сколько, что бы, не клонило в сон. Так как, на тот момент работал охранником. Сторожил лесхозовское добро, в которое и входили, эти самые пиломатериалы.

 Ну, а, как я уже сказал, подносил. Да что там, таскал, все эти пиломатериалы, к себе, на свое подворье. И все это делал, не то, что они мне уж так были нужны. Как я уже сказал, что бы, не клонило в сон. Одним словом, как в том анекдоте. «Владимирский централ», ночь, камера, в камере трое. Сидят, почитай, ни за что, за мелочи. Где-то, когда-то, взяли банк. По пути, мимоходом, обчистили сберкассу. Одним словом, на протяжении, всей их воровской жизни, этих мелочей, набралось, выше крыши. И, как результат, нары.
В коридоре, на табуретке, со связкой ключей, сидит надзиратель.

 Его тоже, как и его подопечных в камере, клонит в сон. Он, что бы окончательно не заснуть, временами, делает перекличку. Иванов, в ответ, здесь я, Петров, здесь, Сидоров, здесь. В конце концов, этой троице, как и всем нормальным людям, тоже хочется спать. Им надоела эта почасовая, нужная разве что, надзирателю, перекличка. И, вот, в одну из таких перекличек. Сидоров, в ответ, тишина, Сидоров! тишина. Сидоров не отвечает. Надзиратель испугался, забеспокоился, с чего бы это, Сидоров молчит. Сон, как рукой сняло. Куда мог подеваться Сидоров. Теперь уже он, вскочил с табуретки. Казалось бы, всего-то, открой камеру ключом и проверь наличие своих постояльцев. Но, по своему опыту, и других своих коллег знает. Что этого делать нельзя. И не потому, что, закон, устав не позволяет этого делать, нет. А потому, что если он зайдет в камеру, то, и это в лучшем случае, может остаться в ней. Закрытым на один из ключей, который находится у него на связке. А то и вовсе, не ровен час, заснуть в камере, вечным сном, в гордом одиночестве.
И, теперь уже он, заметно испугавшись, куда, что случилось, куда подевался Сидоров, почему молчит. Что есть мочи, во все горло заорал: Сидоров! Сидоров! Наконец, в ответ, сонный голос Сидорова, да здесь я, здесь. Теперь уже надзиратель, повеселевшим голосом, вращая на указательном пальце правой руки, связку ключей. Проговорил: А куда ты на хрен денешься, ключи то вот. И снова, голос Сидорова: Тогда, что орешь, если ключи у тебя. «Нормальному человеку, по сравнению с тобой, спать не даешь».

А, если так разобраться, действительно, не хочешь, да встанешь на сторону, проживающей в камере троицы. Как тут же, чем-то напоминавший этот случай, всплывает другой, похожий. Так, один из жителей двухэтажного дома, тот, что рядом с рынком.
Проснувшись, видя, что его часы стоят. И, что бы, не проспать, (с другом собрались на рыбалку) узнать время. Открыв форточку, заорал благим матом, первое, что пришло ему на ум. Как тут же, из соседнего дома, напротив, открылось настежь окно. Послышался чей-то громкий, недовольный голос. Чего орешь, в четыре часа ночи. Людям спать не даешь. Этого, было достаточно, время было узнано. И теперь уже он, довольный, что узнал время, пошел досыпать. Ему было все равно, что лишил сна, своего соседа.
 
А рассказал я, эти два анекдота. Для того, что бы Вы, дорогой читатель, не задремали. Так как дальше, будет, намного интересней, и серьезней. Уже, не до анекдотов.

Однако продолжу. Как это говорится, что бы, не быть белой вороной. Говоря другими словами, «мышь, в мучном амбаре, с голоду не должна, того, отдать богу душу». Вот и приходилось, как я уже сказал, что бы, не клонило в сон, да и не выделяться, по примеру других, скрепя сердце, таскать дощечки, дровишки, что ни говори, стройка. И все это подносить, почитай, за триста метров, а, если, брать вкруговую, то и все четыреста. Благо, по накатанной, проторенной, освоенной дороге.

Тогда как, в тайге, придешь, поздним вечером в избушку. Возьмешь пилу и топор. И идешь, в кромешной темноте, иногда, метров за тридцать от избушки, даром, что кругом стоят в обхват лесины, казалось бы. Не казалось, нужно выбрать сухостой. А его то, как раз поблизости от избушки и нет. За много лет промысла, вблизи избушки, весь сухостой выпилен. Вот и приходиться, забираться вглубь тайги. Свалишь лесину, распилишь ее на двух метровые сутунки. И, утопая по пояс в снегу, таскаешь их к избушке. После распилишь на чурки, поколешь на дрова. Накидаешь их в избушку, на долгую таежную ночь. Затопишь печь. И, когда дрова, потрескивая, разгорятся, наберут силу. И, ты, перед тем, как бросить свое измученное, уставшее тело, на нары за день скитаний по тайге. Предварительно, обжигаясь, выпьешь пару кружек горячего заваренного чагой чая. При этом, испытывая неописуемое  блаженство. Поворочавшись, заснешь убитым сном. А утром, лишь только, чуть забрезжит рассвет. И, как и каждое утро, встанешь на лыжи, растворишься в стенке тайги. В поисках свежего звериного следа.

А пока, как я уже сказал, моя соседка, и по сей день, мне не понятно, (спросить ее, как-то было неудобно), чем любовалась, толи стройкой, толи, как я уже сказал, моим загорелым торсом. Когда же, стройка подошла к концу, к завершению. Я приступил, стал  класть кирпичную печь, (какая теплица без печки). И вот тут, началось. Когда же, соседка, наконец-то разобралась, до нее дошло, что из себя, представляет эта, моя стройка. И что, какие могут быть последствия, от этой стройки.  А это, у кого есть теплица, знает. Это, есть не что иное, как ранние огурцы, и у кого, у соседа, к тому же, вдруг, еще и редиска. И, все это не с рынка, почитай бесплатно. Тут уж, нашей соседке, стало, не до моего загара. Все это, для нее, оказалось, чем-то таким, подобно словам из песни: «Я, думала это весна, а это оттепель, а это оттепель….». Вот и, моя соседка, когда разобралась….

И тут, началось. Соседка, до того, благосклонно, можно сказать уважительно относившаяся ко мне, к моей стройке, вдруг, стала неузнаваемая. Превратилась в настоящую львицу. Нет, она не стала кричать, как тот надзиратель из «Владимирского централа». Она заорала, да так, так, разве что орет, поросенок, в предчувствие праздника, который наступает перед заморозками. А это значит, что его, будут резать ножом, да, если, еще и тупым.


Начала с того, как ты можешь, тут уж не до субординации, почитания младшими старших, (я намного старше ее), перешла, на ты. Стала возникать, говорить, что у нее  сноха беременная. А твоя тепличная печь, судя по всему, будет дымить. И, что ее сноха будет дышать этим дымом. На что, я, тоже стал вразумлять, успокаивать ее. Говорить ей, ведь знала, не настолько тупая, наконец, могла догадаться, что я строю теплицу. А, значит, в ней будет и печь. И, что нет дыма без огня.

Что, она не могла предупредить свою сноху, сказать ей, что бы та, повременила с беременностью. Что придет время, я, возможно, даже,  разочаруюсь в теплице. Закрою тепличное хозяйство. И тогда, ради бога, ее сноха, беременей, рожай, хоть два раза в год.

Даже привел ей пример из жизни. На что уж хороша была колхозная теплица, колхоза «Дружба». А ведь, посчитали «умные» головы, сравняли ее с землей. Как в свое время, пустили под нож бульдозера. Деревни, после аварии, пятьдесят седьмого года, под Челябинском, на атомном реакторе, «Маяк». А тут, подумаешь, какая-то теплица, два на три, к тому же, соседа. А сколько визгу.
 Правда, его, этот пример, пришлось уж, так сложились обстоятельства, выделить в отдельный рассказ. И он, этот рассказ, последует сразу, как закончу написания этого. И название ему будет: «Коса на камень».
Кстати, что же касается меня, моей теплицы. Я действительно, не то, что бы разочаровался в теплице. Решил, что на свежем воздухе, в открытом грунте, все растет гораздо лучше. Разобрал теплицу. За это время, пока я решал, разбирать или не разбирать теплицу. Сноха нашей соседки, успела, родила ей троих.

Все бы ничего, нет, ну не угодишь нашей соседке. К ее огорчению, все трое рожденные, как потом оказалось, девочки. А, это значит, как ни крути, продолжения рода не будет. Видя это, ее сноха, что бы успокоить свою свекровь. Заявила: «Какие наши (ее) годы, еще, будет и мальчик». Явно намекая, что вдруг, четвертым будет мальчик. Не знаю, что повлияло, какой разговор был моей соседки со своей снохой. Только, сказанные слова, снохой: «какие ее годы», остались в мечтах, в забвении. Рожать, больше не стала.

Мои соседи, кстати, и я понял это сразу. Так сказать, нагружая меня спиртным. Якобы, выручая в трудные для меня минуты. Здорово пролетели, да что там, дали маху. Годы, проведенные, в тайге, в одиночестве. Когда по половине года, у тебя нет возможности, с кем-то поговорить, перекинуться простым, человеческим словом. Все это наложило свой отпечаток. Дало возможность сравнивать, анализировать, со стороны, посмотреть на взаимоотношения людей, на происходящее вокруг. На то, как ведет себя человек, в той или иной обстановке, ситуации. Наконец, просто разбираться в людях. И это, как вели себя мои соседи, как, я уже сказал, понял сразу. Говоря другим, шахматно-шашечным языком, играл с ними, в поддавки.
В то время, мне было так удобно. Вот только, они так и не смогли понять. Что это, не я дуб, а, они осины. Что все, что они делали, как ни старались, их потуги, в отношении меня. Есть, ни что, иное, как пустая трата времени. А, как известно, самая пустая трата времени, это, потеря его в пути. А у них, этот путь, что они задумали, в отношении меня, (нас), был неимоверно длинным, к тому же, беспутным и бездарным. Они, эти преподаватели, вели себя так, как, «лишенная» мозгов. В своих, порой опрометчивых поступках ондатра. Сами лезли в расставленный, на них  капкан.
 
До того времени, их соседка, впоследствии, ставшая моей женой, жила одна. (Ее муж, трагически погиб на охоте). И у нее, можно было без всякого, отобрать часть земли, поймать ее крольчиху и ударом об столб,  убить. И все это делать безнаказанно. Когда же, появился я, многое изменилось. И они, как бы это сказать, что бы, избавиться от меня. Внести разлад в наши семейные отношения. Как я уже сказал, в трудные для меня времена. «Выручали» подпаивали меня водкой, и не только ей. Тем более, что я сознательно шел им навстречу, такую, возможность  предоставлял. Сам же, иногда, глядя на них, на их старания. Как-то, вбить клин, в наши, только, только еще зарождавшиеся семейные отношения. И то, что это у них не получалось, и не получилось. Скажу честно мне до боли в сердце, было жалко их, что, как они ни старались, все было тщетно, рушилось. И это, со стороны их, чем-то, было похоже на сегодняшние санкции, введенные в отношении России. Каждый из нас обоих, понимал, что все, что, иногда, происходило со мной, все это временно, и проходящее. И, что,  для этого нужно было, какое-то время, адаптация меня, к новым условиям, жизни. Не побоюсь этого слова, к этой, пресловутой цивилизации.
И оно, это время, действительно, вопреки всему, наступило. Это, было, похоже, чем-то отдаленно, напоминало смену времен года. Как это, часто, бывает в природе.  Холодную, зимнюю стужу, сменяет теплое ласковое лето. Нечто похожее, произошло и у нас, со мной. То, что я сейчас скажу, парадокс, этим, казалось бы, я ничего не скажу. И, все же. Есть категория людей, которые на генном уровне, да на любом, какие только еще существуют. Так вот они, эта категория людей, совсем не предрасположена, к пьянству. И, если, однажды, все же, с ними, такое и случается. Это, явление временное, возникшее, казалось бы, из ничего, хотя, как правильно сказано: Нет дыма без огня. И вот тут, на память, приходят слова из рассказа Марка Гросмана «Живи, влюблен». «Ты, береста, вспыхнула, и зола. А я, второй раз полюбить не сумею. Мне нужны долгие и жаркие костры. Может оттого, что я северянин». Наверно и мне, что бы понять, где ты оказался, и с кем придется жить, иметь дело.  Для этого, что бы это понять, нужно какое-то время. И оно, вопреки всему пришло.

И потом, не будь этого, этой  моей хандры, моего схода с «рельс». Впоследствии, этих мучительных поисков, как выйти из этого, по сути, сложного, самим же созданного тупика. И то, что, когда у меня получалось. И это, своего рода, давало мне стимул, толчок. Призыв к действию. Разве бы, я мог, сейчас, а тогда тем более. Писать, (нехорошее слово, и все же), будучи с «бодуна». Я же не Есенин, и уж тем более, не Высоцкий, которые, вот уж поистине талантливые. «Умели», совмещать питие, пение и писание, (все в одном стакане). Что из этого получилось, знаем. Как тут не скажешь: «Кто мало пьет, тот, дольше пьет». А, они….

Очень часто, человек, не отдавая себе отчета, ни с того, ни с сего, начинает пить. Для некоторых, это заканчивается плачевно, иногда, с уходом из жизни. Человек не может, скорей всего, не хочет понять. И я, это уже неоднократно говорил себе. И говорю другим. Поймите, жизнь человека, есть ни что иное: как длинное, длинное, и все же, мгновение.

Страхи у человека бывают разные, возникают по разным причинам. Одни боятся пустоты. Другие неизвестности. Третьи, четвертые, пятые и  какие там, по счету, темноты, одиночества. Да и мало ли, еще почему, причин много. Что же касается меня. Иногда, у меня, возникает страх, когда смотришь на себя, на свои прожитые годы (семьдесят семь лет). И то, что ты, уже не сможешь сказать себе, как бы сказал раньше, скажем, в свои тридцать. Подумаешь, тридцать, осталось еще прожить, каких-то там пятьдесят, а то и шестьдесят лет. Этого, уже не скажешь, в свои семьдесят семь: страшно. Хотя, скорей всего, грустно. И от этого, никуда не денешься.

Как я уже сказал, страхи бывают разные. Иногда, возникают на пустом месте. И об этом, о страхах, я заговорил не случайно.

Я знал, и знаю одного человека, живущего недалеко от меня. Я не могу, да и не хочу сказать, о нем, что уж он такой запойный, нет. Наверно, как и все, обычный, любитель выпить. А тут, надо же, как бы это сказать, одно слово, совсем, завязал. И это, совсем не потому, скажем, по состоянию здоровья, нет. Бывало, да и сейчас, почитай так же. В течении дня, нередко, почитай до тридцати раз ходил и продолжает ходить в свой сарай, туда и обратно, дом-сарай. А это, если прикинуть по расстоянию, от сарая до дома, наберется, до двадцати километров. Так что, со здоровьем у него все нормально. А, вот пить  бросил. С чего бы это, подумал я. А все-то просто. Как оказалось, его организацию, в которой он работал, толи кладовщиком, толи…. Одним словом заведовал стройматериалами.
И вот надо же, эту самую организацию, как это зачастую бывает, упростили, расформировали. И мой сосед, на какое-то время, остался не удел.  Ну а поскольку, в свое время, не от большого ума, успел, закончил Аксеновский сельхозтехникум.
Связи с этим, незамеченным не остался. Для начала его определили, поставили сторожем в сельсовете. Где он зарекомендовал себя, с лучшей стороны. Естественно, это не осталось незамеченным, стал расти продвигаться по карьерной лестнице. Неожиданно для него, (хотя неожиданно, вряд ли, так как его свояк работал в администрации района, кем-то таким….). И вот, надо же. Его, сторожа, переводят, устраивают в администрацию района, что-то связано с чрезвычайными ситуациями. И, как его жена, когда, однажды, ее спросили, где работает сейчас ее муж. Важно, сказала, сейчас он крупный начальник в районе. И, теперь уже он. Гонимый страхом, дабы, не потерять, невесть откуда, свалившуюся на его голову, этакую должность. Совсем бросил пить, даже, по большим праздникам.

Правда, однажды, надо отдать ему должное. Мне, все же посчастливилось наблюдать его, как это принято говорить в таких случаях, в дупель пьяного, идущего неуверенной походкой, в сторону своего дома. Когда же, на другой день, я спросил его, в чем дело, что случилось. Имея в виду, его вчерашнее возвращение домой. На что он сказал, что был на каком-то там корпоративе, отмечали день рождение великого китайского кормчего, Мао.  Ну и как, прошел корпоратив. Знаешь, хорошо, правда, ничего не помню. Вот только пить, больше не буду, ни по какому случаю. Можно лишиться должности. Это, этот пример, я привел еще и потому. Что, у некоторой категории людей. Особенно у тех, кому повезло с получением, занимаемой ими должности, через протяже. И теперь, они, из страха, что бы, не потерять, не лишиться занимаемой ими, случайно подвернувшейся должности. Связи с этим, что, бы не скомпрометировать себя. Не то что,  бросают пить, но, даже, пропустить стопку, другую. Мало ли, кто и что, о них подумает.
 
Когда же, мои, (наши) соседи, запоздало поняли, что лафа для них отошла. Что пришло время собирать камни. Что сейчас, не то, что бы что-то забрать у нас. Но, и, кое-что придется возвращать. И, что их, «гуманитарная» помощь мне, в виде спиртного. Не только не возымела, столь желаемого и ожидаемого, для них действия,  результата. Но, наоборот, укрепила, наш семейный союз. И теперь, уже я, грешным делом, стал подумывать, какую, в каком виде, если что, с горя запьют, оказать им помощь. Все же соседи. Слава богу, этого не случилось. Эти, не запьют, у них другая, жизненная позиция. Слишком обостренное чувство страха. Что ни говори, какие, никакие учителя.

 И, иногда, смотришь на них, и думаешь: неужели, они такие жалкие и закостенелые.  Если так, становится до боли в сердце жалко их. Вот только помочь им, уже ни чем не сможешь. Ушло время.

А тут и вовсе. После их провала, неудачи, со мной. Не знаю, что повлияло, что стряслось, что, доселе, соседка, обходила церковь стороной. Как тут, надо же, стала посещать, засеменила в нее. Не уж-то, пришло время, осознала, что здорово, нагрешила за свою жизнь. Пришла пора замаливать свои грехи. Я, и моя жена, как люди православные, с детского возраста, посещали  церковь, в сопровождении своих родителей. И сейчас, посещаем, по православным праздникам. Ну и, конечно, в храме, встречаем свою соседку. Как обычно, она, зайдя внутрь храма. Первое, что делала, падала ниц, на коленки, перед распятием Иисуса Христа. И, какое-то время, находясь, в таком полусогнутом положении. При этом, все время, что-то нашептывала, судя по всему, что-то, требовала от господа.

А тут и вовсе, как рассказал мне один знакомый. Будучи в церкви, на богослужении. Увидел такую картину, (была зима, на дворе было под сорок).

Тихо скрипнула дверь. И на пороге появилась наша соседка, одетая во все черное. Переступив порог, она тихими шагами, словно крадучись, сразу, направилась, к образу, Иисуса Христа. И, как всегда, как это она делала. Пала ниц, на коленки, перед распятием образа Иисуса Христа. И долго так не поднималась. И, как рассказывал знакомый, стоявший недалеко от упавшей, на коленки, соседки. Не иначе, как что-то просила, требовала от бога.
Продолжая стоять на коленках, уткнувшись головой в пол. В это время, в церковь, толи, погреться  толи, еще, по каким-то другим на то причинам. Зашел человек, мужчина, судя по его одеянию и виду бомж. И встал у стенки, как раз напротив, продолжавшей стоять на коленках соседки. После того, как соседка, излила свою душу богу,  покаялась, поднялась. И тут, увидев перед собой, ничего не подозревавшего, продолжавшего стоять бомжа. Поняв, что все это время, изливала душу, выпрашивала блага, не у того. Что этот самый, стоявший перед ней бомж, не ровен час, сам спросит у нее что-нибудь, на пожертвование. И, теперь уже, толи со страха, толи, что придется теперь уже ей, делиться с бомжем. И, что бы, не видеть его, впала в  обморок. По-настоящему, не притворяясь, рухнула на пол. Да так, что было слышно, стук ее лба об пол. Благо, все обошлось.

Как уже было выше сказано. Ее муж, наш сосед, строил себе дом. И вот, наконец-то, после десяти лет неустанного строительства, дом был готов. И они съехали.

Ну, подумали мы, теперь заживем. И, как это говорится, мечтать не вредно. В квартире, где они проживали, остался жить их сынок. Вот уж правду говорят, выбирай не место, (хотя и это главное), а выбирай соседа.

Я не буду, особо, расписывать, теперь уже, наше проживание с новоявленным соседом. Переводить, тратить время. Да и опять же, все это, описал в своем рассказе: «Молчат только статуи». Коснусь, разве что, отдельных его моментов.

Так вот, этот отпрыск, этот отголосок, под стать своим предкам, не стал терять зря время. В срочном порядке занялся фотографией. Открыл свое дело, (да, ради бога, открывай хоть два). Стал фотографировать школьников, на выпускных, на свадьбах молодоженов. И, что бы больше наварить, собрать больше денег. Фотографируя, делая общий снимок. При этом, сгонял в кучу всех. Даже тех, случайных, кто просто пришел посмотреть на молодоженов, на торжество. И вот, однажды,  был такой случай. Когда, все было готово, присутствующие столпились, осталось только щелкнуть, сделать снимок. Как тут, и надо же такому случиться. Один из всей этой толпы, не выдержал, побежал, судя по направлению в туалет. И, что бы вы думали, фотограф, не разобравшись, в чем дело, решил, что тот отлынивает, не хочет попасть в кадр, а значит, не будет выкупать общую фотографию. Ну и конечно, как можно. Наш сосед, фотограф, что есть мочи, бросился за ним. И ведь догнал. И сколько бы тот не оправдывался, говорил, что он хотел, что ему надо. На что наш сосед, фотограф, сказал: не знаю, что ты хотел, куда тебе надо. Я хочу, что бы ты остался в общей массе, со всеми, для общего снимка. Да, еще, что бы, не забыл, выкупить фотографию.

Связи с этим, на память приходит, высказывание, тогда еще Президента, теперь, главы республики: «работать для людей». Как тут, надо же, не поверите, наш, сосед,  фотограф, взял эти высказывания на вооружение. Разве что, чуточку их подкорректировал, в свою пользу. Вместо слов, «работать для людей», говорил, «это, моя работа». И, когда те, кого он фотографировал, возмущались, говорили: Ну, ты и дерешь, за свою, так называемую работу. На что он, неизменно, с гордостью говорил: «Это, моя работа». На что, на это, ему говорили, работа то твоя. Вот только, деньги, которые заработаны нами потом и кровью, наши.
Но что, характерно, занимаясь этим, продавая фотографии. И все это, по «сходной» цене, на этом, неплохо, наваривал.

А что я, а ничего. У меня по-прежнему стояла дилемма, остаться, или бросить все и уехать. И, вот, как-то,  будучи на рыбалке, на одном из озер. Посмотрел сколько на нем ондатры. А, тут и вовсе, когда выпал первый снег, пройдясь по близлежащим лесам вдоль рек. И то, что я увидел, сколько было, и каких, оставленных следов на снегу: куниц, норок. хорьков, какова плотность, этих зверьков. Как тут же, вопрос бросить все, уехать, улетучился, как само собой разумеющееся. Теперь, у меня встал другой вопрос. Что если, срочно не заняться, не принять меры, не уменьшить плотность, численность, этих зверьков. Не ровен час, что среди всего этого населения, может случиться, вспыхнуть эпизоотия. А этого, решил я, допустить нельзя. Пришлось тряхнуть стариной. На время забыть о своих, теперь уже бывших соседях. Их, ставшим, теперь уже, нашим соседом, сыночка. Да, что там. Пришлось, срочно, оставить престижную, на тот момент должность, таскать бревна, на пилораме. Перейти на службу, по охране госимущества, занять освободившуюся должность охранника, при пиломатериалах.

В результате этого перехода, терял в зарплате, взамен, получал массу свободного времени, ночь дежуришь, (спишь). Два дня отдыхаешь, бодрствуешь. И это, свободное время, (два дня), использовал, для промысла, выше перечисленных зверьков. Как уже сказал, решил тряхнуть стариной, (к тому времени, мне шел уже шестой десяток) и теми навыками, опытом, полученным, будучи, работая профессиональным охотником, в условиях сибирского севера. И это, послужило для меня, было, чем-то таким. Которое, безвозвратно, убило, выкорчевало, во мне то, что иногда, выбивало меня из колеи. И теперь, добывая, занимаясь любимым делом, промышляя охотой, отловом зверьков. А это, по самым скромным подсчетам, в общей сложности тысяча ондатр, сотни куниц, норок и хорьков. И, таких штучных зверьков, как бобр и сурок. К тому же, учитывая, тяжелые, сложные, девяностые годы. Все это, добытое мной, было для нас хорошим подспорьем, нашего семейного бюджета. И, как это ни грустно будет сказать. Промышляя в условиях Сибири, вся, добытая пушнина, шла, сдавалась, государству, за некоторым исключением. То эта, добытая здесь. Как я не старался, хотел, уважить, «сдать» ее государству, миновала, заготовительный пункт. Так как местная заготовительная организация, принимала только шкуры крупного рогатого скота. И мне ничего не оставалось, как «опрокинуть» ее, превратить в пошив сотни шапок. И это, было, как никогда кстати. Да и время было тогда, злое и жестокое. В магазинах пустые прилавки и витрины, равнодушно смотрели, на случайно зашедшего в него покупателя. Все, как будь-то, вымерло, затаилось, находилось, словно в летаргическом сне.  (А была ли эта жизнь, хоть когда-то, нормальной!?). Атмосфера была настолько  насыщена, накалена, взрывоопасной смесью, что могла, в любую минуту, взорваться от случайно, неосторожно, зажженной спички. И, как когда-то, в свое время, сказали американцы: «русскому, что бы поднять восстание, для этого, ему нужно быть негром». Ну да, говоря это, насколько правы, в своих, некогда, высказываниях американцы. Время покажет. Пока что, оно, что-то затормозилось.
Как я уже сказал, был готов сорваться, бросить все. И вернуться к той жизни, которую только что оставил. В это море бескрайней тайги, к промерзшим, прокопченным избушкам. И, если, что меня здесь еще и удерживало и удержало. Так это то, что я не мог бросить, оставить на съедение, этому затхлому, гнилому, всеядному планктону, ставшую моей женой женщину. И, даже, случись это, согласись она на переезд. Это, с моей стороны, было бы несправедливо и кощунственно. Совсем как, в поэме А. Пушкина, Алеко: «Ты не рожден для дикой доли. Ты для себя лишь хочешь воли». Действительно, сделай я это, забери ее с собой. Этим, я делал преимущества себе. И только себе. Не думая о человеке, который с тобой рядом. Каково ему будет.

Я не мог, снова, поставить ее под коромысло, таскать воду в зимнюю стужу, за сотню метров с реки, топить русскую печь дровами. И все это делать, денно и ношно. Да и потом, ей этого лиха хватило и здесь. Носить воду ведрами с колонки, утопая, по колено в снегу, на протяжении полутора лет. Причем, все это делать после сложнейшей операции, на ноги. И все это, она делала, носила воду, не из-за какого-то там стихийного бедствия, природных катаклизмов, отнюдь. А, из-за какого-то, морального урода,  недоношенного выкидыша.
 И это, и не только, предопределило, пришлось остаться здесь. Да и потом,  меня уже не волновало, не бередило мою душу. Что где-то там, за уральским хребтом, промысловый люд, собирался в тайгу, на промысел. Это, я нашел здесь, пусть не в таких объемах, количествах. И, все же….

Как тут не скажешь, как мало надо человеку, что бы восстановиться. Вернуть себя в то, столь необходимое, жизненное русло. Возвратить себя к жизни.
                И был звонок.
Звонил, Генка, голубятник, одновременно пчеловод и охотник. Как он еще в шутку  говорил о себе, «охотник, за черепами». Он, жил в Приютово. Первое, услышав его голос, на что я подумал, так это, как обычно, разговор пойдет о голубях. Но, судя по его тревожному, взволнованному голосу, голуби тут, не причем. Он спросил, есть ли у нас в районе врач нарколог, лечащий от алкоголизма. С чего бы это, подумал я. Хорошо зная, что, как только он завел голубей. О спиртном было забыто, как он сказал, на всю оставшуюся жизнь, (дай ты Бог). Как оказалось, все то, просто, для чего ему, человеку, ведущему трезвый образ жизни, понадобился нарколог. Дело все в том, что ему нужно было вылечить от пьянства, одну, толи дальнюю родню, толи близкую соседку. Одним словом женщину.
На это я ему сказал, что действительно, был в районной больнице такой врач-нарколог. Но, как только выяснилось, что он стал пить больше и чаще тех, кого лечил, своих пациентов. Как тут же, в срочном порядке куда-то исчез, куда, толком никто не знает. А, ведь, мог бы, скольких людей еще вылечить, поставить на ноги, вытащить с того света. А, может отправить на тот свет. Так нет же…., подался.

 И, что бы уж совсем не огорчать своего друга, в таком благородном порыве, вылечить свою подопечную. Сказал, что иногда, заезжает к нам в район, из Уфы, врач нарколог, некто Туляков. И, что говорят, те, кто у него лечился, много процентов, вылечивалось. Правда, за последнее время, что-то он давненько не посещал район. Возможно, уже некого стало лечить в районе. Или на то были другие причины.

После, как само собой разумеющееся. Какое-то время поговорили о голубях, об охоте. О прогнозе на огурцы, сколько ведер можно взять с квадратного метра, учитывая сегодняшнее засушливое лето. И так, кое о чем, по мелочам. Как всегда, в таких случаях, обменялись любезностями. Я спросил его, не думает ли он, не пора ли ему разводиться. Почитай, уже больше тридцати лет живут, со своей супругой, душа в душу, без перерыва, наверно устали. Поднадоели друг другу, пора и меру знать, отдохнуть, друг от друга.
Незаметно разговор перешел  в другое русло, я спросил его, где собирается в этом году, провести свой отпуск. Что ни говори, прошлый раз, уж так получилось. Отдыхал на Колыме, ездил туда, проведать своего друга. Который вот уже пятый год, сидит. Почитай не за что. Всего то, когда брали банк. Он, вместо того, нет, что бы промолчать. А, уж, если бы и крикнул, то «УРА». Вместо этого, крикнул «КАРАУЛ». Вот за этот караул и дали десятку.
В тот раз, его друг, пожаловался ему. Уж больно  надоел «отдых», почитай пятый год без работы. И, что бы хоть как-то занять себя. Отвлечься от грустных мыслей. Ему, ничего не оставалось, как сочинять, выдумывать анекдоты. Один, из них, он и не преминул,  рассказал Генке.
«Заходит надзиратель в камеру одиночку. Видит, на окне, на решетке, два подпиленных прута. Смотрит так на арестанта, арестант, и тоже, смотрит на надзирателя. После, переводит взгляд на подпиленные им прутья на решетке. Про себя думает, однако, попал, надзирателя принесло не во время. И, что бы как-то, одним словом. Глядя на подпиленные решетки. Возмущенно, сказал, надо же: «Сюда, кто-то, уж очень хотел попасть».

После, рассказанного другом, Генке анекдота. Друг, как бы между прочим, растягивая слова, сказал: «Уж очень соскучился, по домашним пирогам с рыбой». Этого было достаточно. Генка, не вчера родился. Тут же, сообразил, на что намекает его друг. Пошел в ближайший магазин. Купил пирог с рыбой. После, зашел в хозяйственный магазин, где купил три напильника. По числу прутьев на решетке, где сидел его друг. И все эти три напильника, вложил в рыбный пирог. Все это, он якобы, сделал для того. Что, если что, сказать, что бы, пока несет, пирог не помялся. И все это, вложенные напильники в пироге. Чем-то, отдаленно напоминали, были схожи с арматурой в бетоне, для крепости. Что бы, не дай бог, она не развалилась.

Вот и в пироге, напильники, почитай, как арматура в бетоне, будут выполнять те же функции. Правда, при передаче пирога, вышла некоторая неувязка. Толи пирог приемщице, чем-то не понравился, или на то были другие причины. Одним словом, отказалась принимать. И, ведь, нашла уважительную причину, якобы, время передач закончилось. Пришлось Генке, выполнить еще один рейс, на сей раз, в цветочный киоск. Купил букет цветов, в который, что бы было видно, вложил энную сумму денег. Сделал так, что бы краешек одной из купюр, чуть выглядывал из букета, якобы, для красоты, пышности букета.  Этого было достаточно, было возникшая проблема с пирогом, была улажена. Более того, его еще и поблагодарили за цветы. И, как это говорят сейчас на кассах в магазинах: «благодарим за покупку, приходите еще». Вот и Генке женщина, принимавшая передачу, с восхищением, глядя на букет цветов. На выглядывающую из букета  денежную купюру. Напутствуя его, сказала, приходите еще. Ну, уж нет, про себя подумал Генка. С него, хватит и одного раза. Да и потом, для того он и вложил напильники в пирог. Что бы больше здесь не появляться. После, рассказа Генки. И как он,  провел свой отпуск. У своего друга на Колыме, в колонии.
Опять же, не удержался, спросил его, не думает ли он снова, съездить к своему другу. На что он сказал, что после того, как он передал своему другу пирог с рыбой. И, если все пойдет как по плану. И, если надзиратель, как в том анекдоте, не помешает, во время не зайдет в камеру. То, ближе к осени, его друг сам, должен, освободится, по «УДО». И это, этот приезд его друга, пусть ненадолго, будет его возвращением к нормальной жизни. Почему Генка сказал, что его друг, пробудет дома не долго. Я не стал уточнять. И так, было ясно.
А, что касается, где Генка будет проводить свой очередной отпуск. То, как он сказал, на сей раз, думает податься в Африку, отдохнуть, в республике, «Берег слоновой кости».
Отдых в Африке, да еще, на Берегу слоновой кости, это, конечно хорошо, подумал я. Вот только, если разберутся, хватятся, откуда появились в пироге три напильника, у его друга в камере. И его, якобы, досрочное освобождение, по УДО. То, еще неизвестно, куда поедет отдыхать Генка. Не исключено, что отдых в Африке, ему заменят, продлят на более длительный срок. Где, ни будь, под Верхоянском, на полюсе холода. На берегу реки Яны, на сей раз, мамонтовой кости.
 
 В свою очередь, Генка, тоже, не лыком шит. Спросил, поинтересовался, у меня, где я думаю провести свой отпуск. На что я сказал, что у меня запросы на этот счет, куда более скромные.  Все зависит от моего соседа, от его дальнейшего поведения, если что, сколько дадут. То, возможно, не исключено. Отправлюсь, посидеть с удочкой, половить бычков, на южное побережье Северного ледовитого океана. Говорят, по этому времени, бычки, страсть, как берут.

 Потом, как само собой разумеющееся, разговор перешел на охотничью тематику. Генка, спросил, не думаю ли я, тряхнуть стариной, поубавить ондатру на озерах. Спасу нет от нее, жалуются рыбаки. Невозможно посидеть, ночью с сетями. Рвет  сети, да и только. Ладно бы, еще, наши, отечественные. А то ведь, все больше китайские, импортные, капроновые. Дошло до того, что местные органы,  блюстители порядка, полиция. Включилась, взялась за это дело. И, что бы проверить факты, бесчинства ондатры. Сами засели по ночам с сетями. Опять же, толи они не те озера выбрали, постановки сетей. Или, на то были другие причины. Только им в сети, вместо ондатры, все больше попадали караси, и какие….

В конце разговора, сошлись на том. Я сказал ему, что, как только появится у нас в районе. Или, где-то поблизости, в близлежащих деревнях, этот самый нарколог Туляков. То я сразу сообщу ему, что бы вез свою соседку, вылечим, особо не переживай. Не таких вылечивали. А твоя соседка, судя по всему, только, была в начале этого пути, привыкать к этому зелью, так что….

 На этом и расстались. И вот, надо же, повезло, узнаю, прошел слух. Что, этот самый врач-нарколог, объявился, будет лечить в соседнем районе Раевском. Ну и конечно, поспешил поставить в известность, звоню, своему другу, сообщаю радостную весть. Мол, так и так, вези, свою подопечную, будем лечить. Как, надо же, не верю своим ушам. Слышу, в ответ, не менее радостный, звонкий голос, Генки. Он сообщает, все, уже не надо ни каких-то там наркологов. Что все, он вылечил свою соседку. И, где бы ты думал, в деревне, в одном километре от Мияков, Кызыл Чишмах. У какой-то там бабки, которая сама, того и гляди, дышит на ладан. А вот, надо же, страдает, думает о других, лечит. К тому же, лечит пополам даром, сеанс, за пятьсот рублей.
И что сейчас, свою подопечную, вылечившуюся, у этой старухи, везет домой, к себе, в Приютову. И, ведь, надо же, продолжает ликовать Генка, лечение подействовало. В этом он убедился, как только они выехали в поле. Стал говорить, что его соседка, изменилась в лице, стала шутить, и все такое. Но, что самое главное, он не поверил своим глазам. Он, охотник, не заметил, не разглядел, мышкующую в поле лису. Тогда как она, еще вчера, до лечения, в упор, не узнавала его. А сегодня, не поверишь, увидела в поле лису. И это, продолжал ликовать Генка, явный признак того, что лечение подействовало. Я, что бы, не огорчать Генку не стал говорить ему. Что, если бы он, находясь за рулем, вместо того,  что бы смотреть за дорогой. Вместо этого рассматривал бы в поле лис. То, кто знает, неизвестно, где бы он был сейчас со своей подопечной. Для начала, врезался бы во встречную машину. И лежал бы в кювете, вместе со своей, совсем было, вылечившейся соседкой. Или, их обоих. И это, в лучшем случае,  везли бы, в реанимацию. А то и вообще, страшно подумать….


А, пока, Генка, распалялся, радостно, говорил, еще бы. Надо же, сам того не ожидал. Что так быстро, за один сеанс, и так дешево, вылечил свою соседку.

 На самом деле, и это надо отметить. Она действительно радовалась, что наконец-то, как ей казалось, она стала другой. Она устала от вина, и от того состояния, в котором она, частенько, пребывала. Что наконец-то, между ней и спиртным, была воздвигнута, невидимая стена. И, что ее мучения кончились. И это, чем-то напоминает закоренелого, хронического вора, находящегося в камере, в четырех стенах, за решеткой. Этого, тоже, якобы, изолировали, засадили, лечат от воровства. Но, стоит ему выйти, освободиться, как он снова, возьмется за старое, кражу. Для того, что бы одному бросить пить, тогда как, другому, перестать воровать. И, если мы, еще на что-то надеемся. Одного, чтобы он бросил пить, пичкаем всевозможными таблетками, зашиваем ампулы и все такое, второго, что бы он перестал, не воровал, засаживаем и, порой надолго, за решетку. В обоих случаях, это мало помогает. И извечно, встает вопрос, что делать.

А пока, по прохождению какого-то времени, звоню Генке. Спрашиваю его, ну как его подопечная, как себя чувствует. На что, на мой вопрос, слышу, теперь уже, далеко не радостный голос Генки. Он, упавшим голосом жаловался. Что лечение не помогло. И, что он возил ее, на сей раз, уже в город Октябрьский, как он выразился, к профессионалам, в больницу. Заплатив за лечение, каких-то там, пару тысяч рублей. И тоже, не помогло. И, что больше, он ее никуда не повезет.

Очень часто, мы, вместо того, что бы спросить себя, разобраться в себе. Почему, скажем, ты, вообще не пил в жизни. Или, какое-то время пил и вдруг, не стал пить, что случилось, что повлияло. А, ведь, не стал. Вместо этого, мы говорим, что больше никуда не повезем. А может, никуда и не надо везти.

Как не крути, как не рассматривай, некоторые жизненные аспекты, человеческой жизни. Все, сводится к одному. Если, и я это уже говорил. У человека что-то не так, не складывается в жизни, как бы он хотел, (А, раз не складывается, значит, он, не  очень то и хотел). То в этом, прежде всего, виноват сам человек.

Связи с этим, расскажу два случая. Которым, живя на севере Томской области, был непосредственным свидетелем. Тогда, в то время, моей соседкой, или я, был ее соседом. Скорей всего я. Так как только, только, построил свой дом, недалеко от ее проживания.
Так вот, моя соседка, уже в преклонных годах женщина, тетя Дуся Савина.  Вела одинокий образ жизни. И, несмотря на свои преклонные года, держала корову. И мне приходилось брать у нее молоко.
Правда, иногда, пускала на квартиру таких же, как и она, одиноких (бесхозных) женщин. В основном, это были высланные на поселение оступившиеся люди. И, на данный момент, у нее на квартире, жила одна из таких, сосланных. Которая была подвержена, попала в зависимость алкоголю. И, надо отдать ей должное, с этой болезнью, она, как могла, пыталась бороться. Во всяком случае. Несколько раз, сама, добровольно, ложилась в местную больницу, на лечение. Где ее пичкали, якобы от алкоголя, всевозможными таблетками, основными из которых были таблетки, антабус.
Казалось бы. Но, стоило ей выйти из больницы. Как сразу, все начиналось сначала, продолжала пить. И вот, теперь, она, уже, не зная, что делать, поняв тщетность своих усилий, впала в отчаяние. Решила, что бы, не мучить себя, да, наверно и других. Решила, будет для нее лучше, свести счеты с жизнью.

 И, уж так получилось, этому, задуманному ею, я был невольным, и единственным на тот момент, свидетелем.

 Как то, в середине дня, как обычно, я пришел за молоком к соседке. Входная дверь в сени, почему-то,  была закрыта изнутри. На стук, никто не ответил. Не знаю почему, но в том, что дверь, обычно открытая в дневное время, причем, почти всегда настежь. Оказалась закрытой изнутри. Это, меня насторожило. Почувствовал, что здесь, что-то не так. Насколько это позволяло, оттянув рукой дверь. В образовавшуюся щель, просунул руку, ребром ладони,  отбросил накидной крючок, зашел в сени. Первое, что я почувствовал, войдя в сени. Так это, резкий, едкий, удушающий, запах уксуса. Поняв, что, что-то происходит неладное, с чего бы это, с силой дернул за дверную ручку. Она, как оказалась тоже, была закрыта изнутри.
Припав, к замочной скважине. И то, что я увидел, мне сделалось не по себе. За столом, согнувшись, безвольно опустив голову, сидела женщина. И в ней, в этой женщине, я узнал, квартирантку, тети Дуси. На столе стояла початая бутылка дешевого вина, вермута. Рядом с бутылкой стоял наполненный стакан с вином и распечатанный, початый флакон  уксуса. Как потом оказалось, что бы легче было перенести, выпить этот смертельный для нее яд. Вино она разбавила,  большой дозой уксуса.

Когда же, я стал ей говорить, что бы она открыла дверь. На что она, не видя меня, не поднимая головы, было видно, она узнала меня по голосу.
Прошло уже довольно много времени, лет, но я, как будь-то, это было вчера, помню слова, произнесенные ею. Борис, не мешай мне. Ты все равно, не сможешь, предотвратить то, на что я решилась. И это, должна исполнить. Взяв со стола наполненный стакан с вином. Дрожащей рукой, поднесла его ко рту. И запрокинув голову, залпом без остановок выпила содержимое стакана, эту, смертоносную жидкость.
 
После того, что я увидел, и сказанных ею слов: не мешай мне. Я, быстро, выбежал во двор. Побежал к себе домой, с тем, что бы взять  лом. Это, не заняло много времени. Когда же, я вернулся. Дверь в доме, была распахнута, настежь. Заглянув в комнаты, их было две. В комнатах никого не было. Выйдя на улицу. Первое, на что я подумал, обратил внимание, так это, на рядом находившийся колодец. Крышка колодца была плотно закрыта. А это значит, что человек, даже, если он бросился в колодец. То уж крышку за собой закрыть не мог.
И тут, я обратил внимание, на срубленную, отстоявшую чуть в сторонке от дома, баню. Дверь, которой, в предбанник, была открыта настежь. Когда же, я подошел и зашел внутрь бани. При слабом свете, пробивающемся через маленькое окошко. На лавке увидел тело, лежавшей женщины. Она была мертва. И теперь, по истечению долгого времени, возвращаясь в тот день, когда все это произошло. Задаю себе вопрос, спрашиваю себя. Смог ли я, в то время, что ни будь сделать. Предотвратить то, что она сделала с собой, уход из жизни. И, как бы оправдывая себя, единственным моим утешением было. Даже, случись такое, если бы, я и смог, что-то сделать, помешать ей, в тот роковой для нас обоих день. Это, она бы, все равно, совершила, днями позже. Все было предрешено. К этому она себя внутренне подготовила. Она загнала себя в угол, в тупик, и, не зная, что делать, разочаровалась в жизни. В той жизни, которую выбрала сама, по своей воле. И сделала с собой то, что сделала. И помешать ей в этом, уже никто не смог. Она знала, на что шла. У нее хватило мужества, пойти на то, принять те мучения, которые она испытывала. Вливая в себя стакан и не один вина, разведенного большой дозой уксуса. И в то же время, не хватило мужества, силы воли. Сказать себе: нет, все, с этим покончено, больше я не пью.
И, все-таки, опять же, как тут не скажешь, и в этом, надо отдать ей должное. С этим злом, (спиртным) она как могла, боролась. Как уже было сказано, ни единожды ложилась в больницу. Что бы выкорчевать из себя это зло. На какое-то время, это помогало, она не пила. И, кто знает, окажись в это время с ней (люди), человек. Который бы, смог ее поддержать. Возможно, кто знает, этого бы не случилось. Она бы, вернулась к той, нормальной жизни.
Вот только, как это ни грустно сказать, такого человека, который смог бы ее поддержать, в то время, возле нее не оказалось. Да, что там, на нее смотрели, как, на падшую. Вконец, опустившегося человека. И, как результат….

Или, вот другой пример. И все, на том же севере, в том же районе. Как то, так получилось, что я давно не видел остяка (ханты) Кешку. Этакого жулика, своруй-продай, где, что не так лежит. И вот, однажды, надо же, повезло. Он сам бежал мне навстречу. Ну и конечно, как подобает в таких случаях, поздоровавшись, я поинтересовался, спросил его. Где он был, что его так долго невидно было. На что он, расплывшись в довольной улыбке, сказал:  лежал в больнице, лечился от алкоголя. Ну и как, спросил я его, вылечился. На что он, продолжая улыбаться, произнес: А как же, конечно, еще как, при этом добавил. Сейчас забежал к своей тетке, взял у нее денег. Купил бутылку вермута, всю ее залпом выпил. И, ведь надо же, как хорошо пошла. И в этом, был весь остяк Кешка.
                Голуби, как много в этом звуке.
Как я уже сказал, держу голубей, вот уже больше двадцати лет. При этом, как это будет ни странно, удивительно и одновременно прискорбно и грустно сказать. За все это время, так никого и не заинтересовал, не увлек голубями, этим, столь полезным, в некоторых случаях, для некоторой категории людей просто необходимым, называйте, как хотите, занятием, или хобби.

 Все и вся, у некоторой части людей, да, что там, у большинства, (говоря это, я имею в виду район, где в данный момент удосужилось проживать)  зациклилось на одном, на своем желудке. Для одних, по сегодняшнему времени, (и они, осуждению не подлежат), не до голубей, лишь бы выжить. Для других, как можно больше и быстрей, набить мошну деньгами. А там, хоть трава не расти, и снег не тает.


И вот я, что бы хоть как-то развеяться, отвести душу, поговорить о голубях. Нередко, когда еще ходили автобусы до железнодорожной станции Аксеново. Ездил на электричке, в Оренбургскую область, в Абдулино. И все это, эти поездки, делал, лишь для того, как уже сказал, поговорить с тамошними голубятниками. Узнать, кто, что, какие породы держит, да и вообще. Здесь же, где в данный момент живу, не то, что бы, с кем-то, поговорить о голубях. Толковым словом обмолвиться, не с кем. Встречаешь, такого же, как ты пенсионера. Только и слышишь, какие уж там голуби. Одно слово, речь заходит о дороговизне лекарств, их отсутствии, о маленькой пенсии, о болезнях в пояснице. Да и мало ли о чем еще. Что же, касается, Абдулино, моей туда поездки. Вот уж поистине, голубиный рай. Как тут не скажешь, живут же люди!!!
Иногда думаешь, а ведь, у них, как и у тех, где ты проживаешь. Так же болит спина, та же маленькая пенсия, на которую не разгонишься, та же нехватка и дороговизна лекарств. Да и мало ли еще чего. Спрашиваешь себя. Тогда в чем дело? Казалось бы, те же люди. А отношение к жизни, к ее проявлениям разное. Наверно, у них другой менталитет, другое отношение к жизни.

Когда, особенно, если эта поездка выпадает на воскресный день. Еще только подъезжаешь Абдулино, посмотришь  вверх, видишь, в вышине, в голубеющем небе, стаи круживших голубей. И, глядя на них, на эти стаи, приходит какое-то успокоение, что еще не все потеряно. Что есть еще категория людей, у которых, помимо желудка, есть еще и душа. И о ней, временами нужно думать, заботиться.
И вот сейчас, я ехал, в очередной раз, встретиться, поговорить с местными
голубятниками о голубях. Что у них нового, кто и где, приобрел новую породу голубей. Собираются ли они к нам в Уфу, на предстоящую  голубиную выставку.  Обычно, идя, к знакомому голубятнику, старался идти, теми улицами, которыми еще, до этого времени, не ходил. Что бы узнать, познакомиться с другими голубятниками, которых еще не знал.

 И вот однажды, проходя по одной из таких улиц. На одном из домов, на его фасаде, на стене. Вижу, довольно внушительных размеров щит, вывеску.  Сейчас, уж, дословно не помню, что на ней было написано. Но, на что я обратил внимание. Так это, лечение от алкоголизма, и еще, ряд других болезней. Ну, что касается алкоголизма, мне это, уже давно не грозило, да и не за этим, я ехал в такую даль. 

 А, вот то, что страдал полиартритом рук, приобретенным в условиях севера,  связи с этим, решил зайти. Кто знает, может, если, и не вылечат. То, по крайней мере, что-то присоветуют. Как, хотя бы, приостановить, прогрессировать болезнь. Когда же, я зашел во двор. Баба Шура, так звали, уже в годах, женщину. Как потом оказалось, она то, и была этим самым лекарем, лечащим, от многих болезней. О чем и гласила, предупреждала, вывеска на стене ее дома. День был солнечный теплый. И баба Шура, как уже было сказано, еще довольно крепкая женщина, находилась одна, сидела во дворе, на стуле, рядом с завалинкой.  Увидев меня, в моих руках клетку. Находившихся в ней пару голубей, как-то разом оживилась. Сказала, что это, дело хорошее, держать голубей, (кто бы в этом сомневался). И, что ее зять, который живет рядом, на другой улице, тоже держит голубей. Узнав об этом, о ее зяте голубятнике, на радостях, поблагодарив женщину, уже совсем было собрался уходить.

 И тут вспомнил, о своих руках, о полиартрите. Особенно, о моей левой руке, которая меня, особенно, беспокоила. Не поможет ли она, не посоветует, что нужно делать. Пусть не вылечить руку, то, хотя бы приостановить, прогрессировать болезнь. Как я уже сказал, проживая на севере, «заработал» полиартрит рук. Но это, еще, куда, ни шло, смирился. А вот левая рука, меня действительно беспокоила. В местной больнице, куда я обратился. Мне выписали кучу мазей, которые, сколько бы, я ими не пользовался, не натирал руку. Все напрасно, не помогло. Баба Шура, посмотрев на мои, натруженные руки. И, тоже, сказала, ерунда, ничего страшного. При этом, авторитетно сказала: по приезду домой, нарви лопухов. И на ночь, привязывай к больной руке. И болезнь, как рукой снимет.
Забегая, вперед скажу, лопухи я привязывал к рукам,  почитай целый месяц. И, ведь, надо же, не помогло. Наверно, подумал я, те лопухи, что растут у нас в районе, не обладают такими целебными свойствами, как те, что растут в Абдулино.

 И, что самое главное, на что я обратил внимание. В тот день, когда я был у бабы Шуры. Она, давая мне адрес, своего зятя как бы, между прочим, сказала, пожаловалась. Других лечу, от алкоголя, причем, иногда, бывает успешно. А вот своего зятя, да и вообще, остальную свою родню, вылечить не получается, не поддаются. И то верно, подумал я. На самом- то деле, вылечи она свою родню, того же, своего зятя. Этим самым, она, лишит его радости, пропустить стопку другую, в день рождения там, на новый год. Пусть уж, другие, вылеченные ею, не испытают того счастья. Лишат себя радости, выпить стопку другую, в день своего рождение, на новый год.

 Найти зятя бабы Шуры, не составило особого труда. Благо, он жил не далеко, на соседней улице. И, судя по тому, как выглядел его дом, выстроенный из красного кирпича. Неплохо жил. Что ни говори, баба Шура, его теща, хорошо зарабатывала на лечении, алкоголиков.

Здесь же, и это немаловажно. Рядом в соседнем доме, где жила баба Шура, торговали горячим чаем и пирожками с картошкой. Для приезжих, некоторые вообще, приезжали из других областей. А тут, на тебе, все условия, горячий чай и пирожки. Скажу больше, прошел слух. Что в следующем доме, сосед, откроет гостиную, для ночевки приезжих, из других областей.
 
 Дима, так звали зятя бабы Шуры, был дома. И оказался, даже очень ничего, разговорчивый. Возможно еще и потому, что слегка, был навеселе. И это,  лишний раз подтверждало, слова сказанные бабой Шурой. Что ее родня, лечению не подлежит, да и, не поддается. Что же касается голубей, то, здесь, надо отдать должное, зятю бабы Шуры. И тут уж, ничего не скажешь, как голуби, так и голубятни, (у него было их две) были ухожены. Это говорило о том, что хозяин обожал, любил голубей. И серьезно относился к ним. Ну, а, поскольку, как всегда, меня поджимало время, не опоздать на электричку. Обстоятельного разговора не получилось. Да, и, судя, по тому, как выглядел, зять бабы Шуры. Ему, в данный момент, было не до голубей.
 Поговорив с ним, еще какое-то время, расстались. Я пообещал ему, что навещу его, ближе к осени. Когда его молодняк голубей, встанет на крыло. Посмотрю их в полете, не ровен час, возможно, даже, что-нибудь у него приобрету.

 И вот, как и обещал, в начале октября, был, в Абдулино, у зятя бабы Шуры, Димы. К этому времени, земля была покрыта, тонким слоем, свежевыпавшего снега. Но на дворе, было тепло. Диму я застал дома. И мне было достаточно, беглого взгляда, посмотреть на него, на его помятое лицо. Что бы понять, что у него, как и в ту, нашу первую встречу, что-то неладное было со здоровьем. Разговор о голубях, как-то не шел, не ладился. Я снова, попал не во время. Видя это, и то, как страдает мой голубятник. Как его трясет во всех режимах. И, что бы мне, не мешать, не видеть мучений своего товарища голубятника. И, что тому не до того, не до разговоров. Сказал, что мне надо идти, успеть на электричку. Мне, действительно, надо было поторапливаться. На что Дима, сказал, что он проводит меня. И что ему, до некоторого времени, места, со мной будет по пути. И мы пошли. Первое, на что я обратил внимание, так это на то. Что он, как был, без головного убора, в легкой курточке, одетой на майку. К тому же, на ногах, у него были одеты плетенки, на босу ногу, не считая простых тонких летних носков.  Одним словом, мы пошли. Пройдя какое-то расстояние, стали прощаться. Дима, как и положено, в таких случаях, подал мне руку. После чего, прямиком, направился в сторону, обособленно стоявшего, небольшого домика. И, хоть мне, надо было поторапливаться. Все же, я решил немного задержаться, посмотреть, что будет дальше. А, дальше было, дойдя до дома. Он постучал в окно. Как тут же, открылась форточка. Из нее, высунулась женская голова. Я не мог слышать их разговор, было далековато. Не знаю, о чем они говорили. Только, высунувшаяся  голова из форточки, тут же, скрылась. Вскоре, из форточки показалась вытянутая рука, держащая бутылку. После того, как эту бутылку взял Дима. Она тут же,  исчезла во внутреннем кармане куртки Димы. Прошли какие-то секунды. И снова, из форточки высунолась рука, держащая стакан. И этот стакан, взял Дима. Прежде чем выпить, посмотрел по сторонам. И, только после этого, залпом выпил. И теперь уже, не оборачиваясь, особенно не разбирая дороги, пошел в сторону своего дома. Утолять мучившую его жажду. Я же, и тоже, что бы, не опоздать на электричку, поспешил в сторону вокзала.
С того времени, как я расстался с Димой. Прошло уже довольно много времени, лет. Я уже давненько, не навещал, не бывал в Абдулино. Не виделся со своими друзьями голубятниками. И все это, из-за проблем с транспортом. Дело в том, что маршрут рейсового автобуса, курсирующего,  Киргиз Мияки-Аксеново, был закрыт. И у меня, как и у всех жителей района и близ лежащих деревень, встала острая проблема с транспортом. Но, это, уже другая тема.
Одно хорошо знаю, из достоверных источников, сообщили. Трудно сказать, что повлияло, уход ли из жизни тещи Димы, бабы Шуры, или на это, были другие причины. Вот только, Дима, совсем перестал пить, расширил еще больше свое голубиное хозяйство. Открыл свое дело, что-то связано с техникой, одним словом, стал предпринимателем.
Сейчас думаешь, ловишь себя на мысли, как бывает мало человеку. Что бы найти себя, изменить свой образ жизни. Возвратиться, к той, нормальной человеческой жизни. Иногда, у одних, это происходит, через, жизненные потрясение. Другие же осознают, что, если они, будут продолжать вести такой беспорядочный образ жизни, продолжать пить. Что это, путь в никуда.
Что, касается Димы, что он, завязал с выпивкой. Ведь что-то же повлияло на него, на его жизненную позицию. Разобраться в себе, что то, как человек жил раньше, чем занимался. Это, как я уже скавл, путь в никуда.
                Трезвые мысли.
Нередко, проходя по улице. Слышишь, как две стоящие женщины, одна из которых, говорит другой. Показывая рукой, на проходящего мимо них, пьяного мужика. Нынче, наши мужики, разучились, совсем не умеют пить. Слушая их, думаешь, будь то раньше, умели пить. И вот, надо же, разучились. Сразу, напрашивается вопрос, доходишь до абсурда, может, следует открыть курсы, обучению употребления спиртного, как надо пить. Что же касается пьяной молодежи, как она повально пьет, если бы, она только пила. Об этом, почитай, говорят на каждой программе, такой, как «Пусть говорят», «Прямом эфире». И, что самое главное, на этих программах разбирают, ищут виноватых. И, ведь, находят. Оказывается,   как правило, в том, что школьники пьют. В этом, виноваты родители и школа. Родители не доглядели, упустили своих чад. Школа, не исправила ошибку родителей, которые не доглядели за своими чадами. Одним словом, крайние всегда есть.

Часто, бывая на рынке. Наблюдаешь такую картину, как бомж, ходит по рынку. И просит, хоть, сколько, какие-то копейки, а то и вовсе, десятку. Правда, когда просит десятку, при этом, заверяет, что отдаст. И, даже говорит, когда, какого числа отдаст. И, иногда, особо, сердобольные, ему дают. И все это, делают, ради того, и потому, что бы отвязаться, откупиться от него. При этом, прекрасно понимают, что на эти, собранные им деньги. Он их потратит, купит бутылку пива. Нет, он не болеет с похмелья, как некоторые. Это, стало его образом жизни.

 И мы, вместо того, что бы задуматься. Понять, что случилось, что произошло, что человек так опустился, стал пить. Что сделать такое, как ему помочь, вернуть его к той, нормальной жизни. Ведь изначально, он родился не таким. Кто знает, возможно, в нем были заложены задатки  Есенина, или, того же Высоцкого. Хотя нет, с Высоцким, такое сравнение не подходит. Высоцкий, к большому сожалению пил, и пил, порой, а больше зачастую, безбожно, не зная удержу. И, сколько бы, и кто бы, с ним ни «нянчился», что только ни делали, какие только меры не предпринимали. Все было тщетно. Что произошло дальше, знаем.

Тогда как, видишь, как бомж, ходит по улицам, или стоит у дверей магазина, с протянутой рукой. При этом невольно, думаешь, сравниваешь его, с бездомной, дрожащей от холода, голодной собакой. Видишь, ее бедную, озирающуюся, с потухшими, просящими глазами. Сидящую, или медленно прохаживающую, между рядами прилавков, на которых разложены куски мяса. Она чувствует запах, лежащего на прилавке, в метре  от нее мяса. Казалось бы, схвати она кусок мяса и беги. Как это, иногда, делают воробьи, те же синички. Схватят крошку, какого ни будь лежащего на прилавке продукта. И, знай наших, улетают.

Но она, (собака) этого не делает. Больше того, она получает, от проходившего мимо человека удар ногой. Спрашивается, за что. Только за то, что ее «хозяин», а он у нее, конечно же, был. Выгнал ее из дома, бросил на произвол судьбы. И, грустно становится, когда видишь, все это. Брошенную, бездомную, голодную собаку, и такого же, голодного человека-бомжа.

Иногда, они встречаются, бомж и собака. Какое-то время стоят рядом, друг с другом. Смотришь на них, на их глаза. И видишь, как они, с надеждой, смотрят на тебя, человек и собака. Сколько в этих глазах тоски, страданий, безысходности. Собака, (друг человека), выгнанная этим самым человеком. И, человек, загнавший себя сам, в эту беспутную, беспросветную, обездоленную жизнь. При виде этого, этих двух живых существ. Думаешь, человека, в отличии от бездомной собаки, не ударят, не дадут пинка. Что ни говори, какой, никакой, все же, человек. Тогда, как собаку, ударят, дадут пинок. А что, она же не человек. Всего лишь, друг человека. При этом, становится не по себе. И, что бы, не видеть всего этого, уходишь. И ни один из нас, не спросит себя, почему это произошло, что случилось. И что можно сделать, что бы изменить их жизнь, человека и животного. Да потому наверно, что бы это понять, нужно самому, пройти через это.

 И вот сейчас, по происшествию долгого времени, лет. В памяти высвечивается, возникает, другое, и тоже, грустное видение. Эвенкия, Подкаменная Тунгуска, районный центр Байкит. Лошадь,  белой масти. Она стоит возле дверей магазина. Сюда она приходит каждое утро, ко времени открытия продуктового магазина. И так стоит, до вечера, до его закрытия.  Иногда она стоит настолько близко у дверей магазина, с опущенной головой. Что выходящим и входящим из магазина и в магазин покупателям. Что бы пройти, приходится либо нагибаться, скажем так, подныривать под ее опущенной головой. Или же аккуратно, вежливо, рукой отодвигать ее голову, чуть в сторону.
Она не просто стоит, она ждет, что выходящие из магазина  люди, ей что ни будь, подадут, угостят. И, если, кто-то, внимательно присмотрится к ней. Увидит, хорошо заметные, вдавленные, втертые в ее круп, следы, оставленные от упряжи. При этом, невольно, проникнется к ней сочувствием, уважением.
 Ей подают, кто отломит от буханки хлеба кусок, кто вытащит из сумки пряник. А некоторые специально покупают для нее, какое ни будь лакомство. Иногда, она покидает свой пост, спускается к реке. На берег реки Подкаменной Тунгуски, что бы утолить жажду. Нет, она не брошенная, как может показаться, на первый взгляд. Как только что, упомянутая собака. У нее есть хозяин, в лице организация. И она, эта организация, давно бы могла сдать ее на мясо, на местную звероферму. Но она этого не делает. Она даровала ей жизнь, обеспечила ее жильем, местом на конюшне, отправив на пенсию. И люди, жители района, понимая это. Еще и учитывая то, что на весь район, она осталась одна. Бережно, с любовью, пониманием, относились к ней.

Но это там, в далекой Сибири. А что здесь, что касается   района.  Действительно, кому нужен неряшливо одетый, опустившийся человек, бомж, уныло, с утра стоявший у дверей магазина, с протянутой рукой. Что бы, когда наступит вечер, уйти в неизвестность. А утром, начать все с начала.

Правда, иногда, что касается пьянства. Мы начинаем лечить, близких нам людей, опустившихся, стоявших на краю пропасти. Сажаем их на уколы, вшиваем ампулы, проводим различные операции, возим по разным лекарям, кодируем. И, если это иногда и помогает. Нередко, после таких лечений, человек становится нервным, излишне придирчивым, агрессивным не похожим, на себя. Все ему кажется не так, не по нему.

Связи с этим, я расскажу один случай, который произошел с одним, я бы, даже сказал, интеллигентным человеком. С которым, хорошо был знаком. Он работал у нас в аэропорту, борттехником. Не знаю, что случилось, что повлияло, что на него нашло, только, он начал пить. И не просто пить, а запоями, не зная удержу. Ну и конечно, связи с этим, на первый случай, был понижен в должности, переведен в отдел перевозок. Но, поскольку это, его понижение в должности, не дало положительных результатов. Ему предложили, написать заявление по собственному желанию, что он и сделал.

После того, как он лечился, от алкоголя, прошел курс лечения в ЛТП. И, даже, вылечился, ему поверили. Его снова, восстановили, приняли на работу. Более того, направили работать, в глубинку, начальником одного из периферийных аэропортов.

Вот только, как потом, рассказывала его жена. После его лечения. Он стал другим. Переступил всякие грани, все нормы человеческого поведения. Стал нетерпимым в семье, придирчивым, во всем видел, что все, что делается, делается не так, не по нему. Правда, не пил. Дошло до того, что однажды, не выдержав, всего этого, беспочвенных на то придирок, его жена сказала: лучше бы, если бы, он пил. Не знаю, что повлияло, что случилось, сказанные ли слова жены. Или, еще что-то, только….

 И вот однажды, кстати, все это, эти события, происходили на севере, в одном из районов Томской области.
В один из осенних дней, я спиннинговал, на одном из озер, недалеко от Оби. Стояла удивительная тишина. Как будь-то, все вымерло, настолько было тихо. И тут, эту тишину, неожиданно разрезал, громкий крик человека, сопровождаемый, ударами бича. Как потом оказалось, это, шло на водопой, стадо колхозных коров. Но, что меня поразило, на что я обратил внимание, так это, на голос человека. И то, что раньше, я где-то, этот голос уже слышал. Когда же, я вышел из прибрежных кустов. Первое, кого я увидел, человека, в руках он держал обыкновенный кнут. Ловко орудуя им, покрикивая, гнал стадо на водопой. И в нем, в этом человеке, пастухе. Я узнал, теперь уже бывшего начальника аэропорта. И вспомнил слова его жены, в сердцах сказанные ему: «Лучше бы, ты пил». И эти сказанные слова его женой, для него стали пророческими. Он снова стал пить. И, как результат превратился, стал пастухом.

 Но, вернемся к лечению. Оно, это лечение, порой, обходится человеку, большими суммами денег. И эти, большие деньги, иногда, а в некоторых случаях, да что там, зачастую, не приносят желаемого результата. Попросту говоря, выбрасываются на ветер. Человек продолжает пить. Порой, пуще, прежнего. И нередко, мы, его близкие, не зная как быть, что с ним делать, опускаем руки, впадаем в отчаяние. Забывая о том, что в каждом человеке, изначально, с рождения не заложено быть таким, каким он стал. Надо, только разглядеть в нем человека. Ведь, если так разобраться, чем отличается человек, от обыкновенного домашнего животного, той же, скажем коровы. Человек, есть мыслящее существо. У него, помимо желудка, есть еще душа, в голове, серое вещество, с множеством извилин. И этим, человек в корне отличается, как уже было сказано от животного. И, если животному, всего то и надо. Поесть, поспать, отдохнуть, продолжить свой род, испытать чувство материнства. Вот, тот, короткий набор, перечень, необходимый животному, для его нормального существования.

Связи с этим, возвращаясь, к употреблению алкоголя. Возможно, для кого-то, скажу крамолу. И в это, трудно поверить, и все же.
 На самом деле, нет ничего проще, как бросить пить. И, нет ничего сложнее, каждое утро, если еще и спешишь, опаздываешь на работу, делать физзарядку. Все дело в том, что, когда человек, по разным на то причинам, выпивает стопку, другую. Он тут же, сразу, ловит, так называемый кайф, ложное настроение. И, иногда, что бы получить этот мимолетный кайф. Да еще, если это связано, с чем-то таким, с какой-то счастливой жизненной датой. А то и вовсе, неожиданно, возникшей  неурядицей. И, теперь уже, человек, не осознавая, не отдавая себе отчета, начинает пить. Одну стопку за другой, в конечном счете, это становится для него нормой. На протяжении всей его жизни.

А что дает человеку физзарядка,  которую нужно делать каждое утро. Об этом, о ее пользе, может разве что сказать, только тот. Кто на протяжении всей своей жизни, каждое утро, «мучил» себя делая ее. И при этом, дожил до преклонного возраста.
Возможно, кто-то может сказать, что мной приведенный пример будет пошлым, неуместным, как бы, не в струю рассказа. Но, я его приведу.
После свадьбы, после проведения медового месяца. Как-то, сын спрашивает своего отца: «Отец, ты, сколько за ночь раз, занимаешься любовью. Отец говорит, я сынок раз. На что сын говорит, а я, десять раз. И так нет, нет, да и спрашивал отца сын, сколько тот раз. В конечном итоге, дошло до того, когда сын снова спросил отца, сколько тот раз. Отец сказал раз. На что, теперь уже сын, сказал: а я, ни разу». Это, этот пример, я привел к тому. И опять, как я уже говорил, и говорю. Кто мало пьет, тот, дольше пьет.


 Сразу, встает вопрос. Что же нужно делать, что бы, отвлечь человека от вредных привычек, того же пьянства. Первое, нужно понять, что перед тобой, находится такой же человек, как и ты. Разве что, оступившийся.
 
В районе, приходилось часто видеть двух, (и об этом, я уже упоминал) еще сравнительно молодых мужчин-бомжей, просящих деньги. Кстати, сейчас, их уже не видно. Видать того, отдали богу душу. Связи с этим, встает вопрос. Можно ли было их, хотя бы одного, вернуть в ту, нормальную жизнь. Минуя всякие медикаментозные лечения. Наверно можно. Во всяком случае, попробовать можно. Кто-то, тут же, может  сказать. Почему бы не сделать это тебе. Действительно, почему бы не мне. Соглашусь. Займусь этим сразу, если, конечно, успею. А пока, нужно наставить на путь истинный людей, якобы, ведущих трезвый образ жизни.

«Неожиданно» около магазина «СТИЛЬ», останавливается машина. Из нее выходит хозяин машины. Открывает капот, какое-то время копается в двигателе. После, садится в машину, пытается завести двигатель. Это у него не получается, двигатель не заводится. Он, видит около магазина стоявшего человека, мужчину. Подходит к нему, говорит: Слушай, помоги, толкнуть машину, что-то не заводится, забарахлил двигатель. (Хотя машина, в полном порядке). Он, (бомж) конечно же, согласится, пойдет, поможет. В надежде на то, что с ним могут рассчитаться. Дадут, не пожалеют, за оказанную помощь, на пиво. А то, и вообще нальют, стопку. Вот только, за то, что он, помог, толкнул машину. (Которая, конечно же, сразу завелась, так как была исправна). Вот только, на что он надеялся, что с ним за оказанную помощь рассчитаются деньгами или стопкой. Ему не дадут, ни денег, не спиртного, не за этим его звали. За это его поблагодарят, скажут спасибо.
И тут же, глядя на него, на то, как ужасно он выглядит. Предложат, слушай, давай поедем со мной на рыбалку, окунь, на верхнем пруду, берет на редкость, только успевай, закидывай. И погода, сам видишь отменная. У меня и удочки есть. И потом, вдруг, опять, забарахлит мотор. Опять же, двое, трое, не один. Он, конечно же, не сразу, какое-то время подумает, помнется. Прикинет, все за и против. В конечном итоге, согласится. Все еще надеясь. Свежий воздух, уха, а какая уха, без выпивки. Вот только, он не знал, не взял в толк, что все, вся эта рыбалка задумана из-за него, и ради него. И, что выпивки не будет. Уже, только потому, что хозяин за рулем.
Больше чем уверен, рыбалка, да, еще, если у него будет клев, поймает крупную рыбу. Это ему  понравится. Его затянет.

 Убедившись, что теперь, уже он «заклевал». Предложить ему, съездить на рыбалку еще раз, потом еще. Так, незаметно, как наркомана, (в хорошем смысле слова), подсадить его на «иглу». Так потихоньку, по капельке, открыть ему глаза, показать, что есть совершенно другая жизнь. В корне, отличающаяся, от той, которую он ведет, без спиртного. При этом, и это одно из самых главных условий, постараться сделать так, что бы он не понял. Что все это делается специально, в целях его перевоспитания.
И, кто знает, возможно, он вспомнит тот день, случай, когда все это началось, его падение. Как первый раз, он выпил стопку вина. С этого-то все и началось.

И, что теперь, к нему относятся, не как вчерашнему опустившемуся человеку, бомжу. А, как к равному человеку, другу. И, что он тоже, что-то может в этой жизни.

Здесь, наверно, уместно вспомнить великого писателя, педагога А. Макаренко. Его роман, «Педагогическая поэма». В нем рассказывается, как  вчерашнему воришке, беспризорнику. Посылают его, что бы он получил  деньги (крупную сумму) для коммуны. Так сказать, проверяя его на прочность. С некоторой долей риска. И то, как он получив эти деньги, будет испытывать  большой соблазн, тоску, о прошлой его жизни, не сбежать ли с этими деньгами. Но он этого не делает. Он уже другой. И, если, что он и думает, так разве что, как, какими глазами на него будут смотреть, такие же беспризорники, как и он. Когда он выложит на стол, принесенные им деньги. И это, послужит примером для других, таких же, как и он брошенных и обездоленных.

Возвращаясь к бомжу. Не уверен, нет гарантии, допускаю, и такое может быть, что он, снова, может сорваться. Зато теперь, что с ним произошло, как с ним поступили, открыли глаза. Что есть совершенно другая жизнь, не похожая на ту, которую он ведет. И что в эту, нормальную для него жизнь. Он может вернуться, стоит только остановиться, сделать шаг, бросить пить, побираться.
А ведь, если так разобраться, все это, возвращение его к той, нормальной жизни. Если конечно, все это сбудется. Началось с самого, что ни наесть простого: «толкнуть машину». И, кто знает, осознав, всю пагубность происходящего с ним. Возможно, теперь уже он. Сам, потянет из этого жизненного болота. Такого же, как и он, в прошлом, (я все же беру смелость, что это сбудется, он станет другим) опустившегося, падшего человека. Вот только, как всегда, встает вопрос, кто за это возьмется, кому это нужно. При этом, становится грустно, что уже нет тех ребят, которые с семидесятой широты. И им, не страшен, ни вал девятый, ни город вечной мерзлоты. Как это говорится, пришло, наступило злое время года, (осень). Птицы край покинули давно.
И кто знает, возможно, вернуться, вернуть себя в то время. Где мы были другими, а ведь были. Когда, что случилось стали делать что-то не так. Может стоит остановиться, пересмотреть себя. Оглянуться, начать все с начала?

И, если я привел, на мой взгляд, один положительный пример. То, вот, второй, полная противоположность первому. И он, в отличии от только что приведенного. Еще больше, усугубит жизнь, толкнет в беспросветную бездну, и без того, падшего человека. И из нее, если и есть выход, разве что, в иной мир. Иногда, а зачастую, чаще, такого человека-бомжа. Приглашают, скажем, копать картошку, (и такая категория людей есть) от которой он не откажется. Заведомо зная, что уж там то, за его труд. Его накормят и напоят. С тем, что бы, чуть позже, выкинуть его на улицу, как не нужный, отработанный элемент. И, если и вспомнят о нем, когда он снова, понадобится. Я не случайно, привел эти два примера. Один из них, первый, направлен на излечение человека. Вернуть, возвратить его к той, нормальной человеческой жизни. Тогда как второй, наоборот, подобно шурупу, вворачиваемому в мякоть дерева. Отбросит его еще дальше, в бездну, нашей суетной, жестокой и безжалостной жизни. И такое, будет продолжаться еще долго. Пока мы, наконец-то не поймем. Что все это, однажды, может коснуться каждого, или, хотя бы, одного из нас. Приводя все эти примеры, сравнения. Я не преследовал цель показать, падение человека, (хотя и это тоже), сколько, показать какие мы, якобы, праведные. На самом деле, обнищавшие нравственно.

Володя, ты говоришь, не пробовал ли я. Что-то сделать подобное. Которое только что описал, показал на приведенных примерах. Хотя бы, просто заинтересовать тем, чем я занимаюсь, голубями. Ведь это, пусть, иногда,  тоже, благотворно влияет как, на отдельно взятого человека. Так и в целом на людей, социум.

Ты знаешь, пробовал, и не однократно. Ничего не получилось, впечатление такое, как будь-то здесь, все и вся, застыло, остановилось в своем развитии. Ну, да, ты наверно читал, рассказ: «Живи влюблен» челябинского писателя, Марка Гросмана, кстати, нашего, с тобой земляка. Где он говорит устами своего героя: «Ты береста, вспыхнула и зола. А я, второй раз полюбить не сумею». Вот и я, вроде бы дернусь, начну кого-то вразумлять, говорить, что из полной пачки, любой, закурит. Попробуй закурить из пустой. Это я к тому, что ко мне приходят многие. Смотрят на голубей, на то, какие они разные красивые. Когда же предлагаешь, некоторым, вообще, даром, хотя бы пару, для развода. И что, в ответ слышишь, некоторые говорят, как только выйду на пенсию, вот тогда и заведу голубей. Слушая его, думаешь, нет, ну оптимист. При нашей-то жизни, думает дожить до пенсии. Да, если, даже и доживешь, у тебя, к тому времени, будет куча других проблем. Одной из них, и это аксиома, будет проблема, с твоим здоровьем. И тебе уже, будет не до них. Тебя привяжет аптека. Ну да, ладно о грустном.

 Вернусь, к тому, о чем ты спросил: Не пробовал ли я, что-то сделать такое, кой кого заинтересовать. Пробовал и не однократно.
Как то, в один из летних дней, ко мне пришла женщина-мать. С ней были двое ее сыновей, этак по пяти, семи годков. Привела их для того, что бы показать им голубей. Конечно, по возможности, как мог, я им рассказал, сколько какие породы бывают, расцветки. Одним словом, к концу моего рассказа. Мало того, что они заинтересовались голубями. Да еще, к великому сожалению матери. Стали просить ее, что и они, хотят держать, хотя бы двух голубей. Что касается меня, на их просьбу, без проблем, дал бы, для начала пару.

Но, как это бывает, как только речь зашла о том, что дети тоже хотят держать голубей. Как сразу, их мать, куда, что подевалось, стала говорить, что за ними ухаживать надо, кормить. Что они могут заболеть птичьим гриппом, и все такое. Одним словом, дети ушли, ни с чем, зареванные. А, ведь, если так разобраться, пойди их мать им на встречу. И, кто знает, возможно, в дальнейшем, из одного из ее детей, мог бы выйти, получиться, Чарльз Дарвин, или Альфред Брем. А так, с таким отношением к своим детям. Если, что и получится из них, (не приведи бог), какое ни будь, скажем, так, серое вещество, лишенное извилин. Скажем вор, или закоренелый алкоголик. После этого, думаешь, так и хочется сказать, не детей, а их мать, нужно воспитывать. Это я к тому сказал, что к голубям, как всему хорошему, как к литературе, (чтению), вкус, нужно прививать, с детства.
Да и потом, может случиться и такое, где гарантия. Что один из ее сыновей, достигнув, скажем пятнадцатилетия, которому мать, когда-то  отказала в голубях. Однажды, не спросит у нее, скажет: Мам, добавь на бутылку водки, не хватает. А, пока, я приведу, еще пару примеров, связанных с голубями.

Как то, пришли ко мне, сразу трое подростков. Два парнишка и одна девчонка. Ну и конечно, стали интересоваться голубями. Первое, что они спросили, так это, какой голубь сколько стоит. Когда же я сказал, что цена зависит от породы голубя, расцветки, других качеств и достоинств этой птицы. Стал называть им цену, показывая, какой голубь, сколько стоит. Узнав цену. После этого они поинтересовались, сколько в кладке яиц. И сколько выводков можно получить от одной пары за лето. И, что меня особенно поразило, так это то. Когда они, получив информацию, после чего, отошли в сторонку. И стали подсчитывать, сколько выводков они получат за лето от двух пар голубей. И, сколько можно выручить денег от продажи молодняка осенью. Глядя на них, слушая их разговор. Скажу честно, одновременно, мне было грустно и смешно.
Я не стал обижать их. Дал им три пары простеньких. Буквально, на третий день, когда они их выпустили. То они, сразу от них улетели. А с ними,  улетели и их мечты, стать коммерсантами.

Или вот, другой пример. На этот раз, ко мне заглянул уже довольно в годах, мужчина. Ну, думаю я, уж этот-то пришел с серьезными намерениями. И действительно, он сразу, как это говорится, взял быка за рога. Показав на пару отдельно сидящих голубей. Спросил, если что, вдруг он надумает, завести голубей. Спросил, показав на пару голубей, сколько эта пара будет стоить. Я сказал, как это обычно говорят на птичьем рынке, при продаже голубей, три штуки. Видя, что он не понял, уточнил, три тысячи. На что он недоверчиво посмотрел на меня, не шучу ли я. Поняв, что не шучу. Проговорил, да за эти деньги, я лучше, пару поросят куплю. Теперь уже я, внимательно посмотрел на него. Поняв, кто передо мной, сказал: так ведь, мусульмане свинину не едят. И то, что он ответил, меня поразило. Он сказал: А в коране, не написано, что нельзя есть свинину. На это, мне ему нечего было ответить. Уж не знаю, что в коране написано насчет свинины. Только, часто бывая на рынке. Вижу как мусульмане, (татары) продают и покупают свинину. А он мне, в коране. Одним словом, мы расстались.

А ты мне говоришь, Володя, голуби. Какие там голуби. То, что я тебе сейчас скажу, трудно поверить.
У одной, недалеко от нас живущей женщины. Так получилось, что у нее перемерзла система, подача воды по трубе в дом. Она обратилась к соседям, дать ей ведро воды. И то, что она услышала в ответ, на свою просьбу. Это, ее, как всякого нормального человека, повергло в шок. Хозяин дома сказал: сначала деньги, потом вода. После этого, после этих услышанных слов. Ей ничего не оставалось, как развернуться и уйти.

Или, аналогичный пример. Когда соседка, у которой прорвало трубу, подачи воды в квартиру. Она обратилась к соседям напротив, дать ей ведро воды. На это, ей сказали: мы за воду деньги платим. Правда, хоть и оговорились, но ведро воды дали. А это, уж совсем. Уфимский голубятник, некто Вениамин, купил мне лекарство для голубей. По цене  три с половиной тысячи, за небольшой флакончик. Я посоветовал ему, что бы он этот флакончик, который укладывается в карман, передал мне с водителем автобуса. Что он и сделал. Когда же я пришел к водителю, что бы взять это лекарство. Дверь мне открыла его жена, и, прежде чем отдать мне это лекарство. Женщина, отдавая мне это лекарство, потребовала с меня деньги. Якобы, так сказал ее муж. От этого, сказанного женщиной, я оторопел, мне стало не по себе, дико. Правда, поняв, где я живу, куда попал, среди каких людей. Где за все надо платить. Отдал ей пятьдесят рублей.
Интересно, Володя, что бы было, если бы у нас в деревне, кто-то, вот так же, спросил за такое деньги. Наверно, на другой день, ему бы пришлось собираться, в дорогу. Но, дело еще вот в чем. Мне сейчас неудобно встречаться с этим человеком, водителем этого автобуса. Что он обо мне подумает, возможно, за его услуги. Я с ним не по-божески рассчитался, мало дал, пятьдесят рублей. А ты, Володя, говоришь, о каких-то там голубях.
Когда об этом, я рассказал Татьяне Васильевне, супруге. На это, улыбнувшись, она сказала. В следующий раз, если тебе будут что-то передавать. Пусть будет это дороже, с потерей времени, но поедешь сам. Минуя всякие там неприятности. Пожалуй, она права.

Ну а это, есть, не что иное, как откровенный, ни чем не оправданный, не прикрытый, фашизм. И, за такое, что он сделал, в некоторых местах, да что там, Сибири, (шестидесятые годы). Его бы, сразу, «спрятали» и не искали. Говоря это, эти слова, отдаю отчет.

 
У женщины, только что перенесшей сложнейшую операцию на ноги. Ее сосед, (дом двух квартирный), без всякого на то основания. И тоже, перекрыл подачу воды в ее квартиру. И она находилась без воды, трудно поверить, полтора года!!! И, кто ты думаешь, Володя, воспитал такого мягко сказать недоноска. Этого хронического труса.
Его родители, трудно поверить, так называемые учителя. Его отец, одно время, даже, был директором школы. Но, что самое главное, на их сыночка, за это, даже, заводили уголовное дело. Правда, насколько это правда, его закрыли, якобы, со сроком давности. Напрашивается вопрос, к тем, кто открывал это уголовное дело. Если вы, заведомо знали, что, есть срок давности. Тогда зачем, для чего, заводили, открывали уголовное дело. И на это, на мой вопрос, почему не довели, закрыли уголовное дело. Ответ дознавателя был: Но ведь тогда на нем будет пятно, судимость. На это скажу: что бы, на нем, не было этих пятен, судимости. Ему, не следует нарушать существующие законы. Подытоживая сказанное. Как тут не вспомнишь, слова из песни. «Всюду деньги, всюду деньги, всюду денежки друзья».
Но, что самое главное, так это то, что те, кто заводил это уголовное дело. А это, теперь уже бывший начальник полиции. И следователь, или, как их там, дознаватель. Вскоре, одного, (начальника полиции) переводят в другой район, (город). С собой, он забирает и дознавателя. А что, система то котловая, игра в один карман.
Если честно сказать, Володя, я не хочу знать больше того, что знаю. И это, действительно, так. И уж тем более, подменять, брать работу, возлагать на себя ответственность тех, кому это вменено, по их долгу службы. Своих проблем хватает.
Но, уж так получается, что все происходит невольно, помимо моего желания. И, что самое главное, удивительное и странное. В районе вся и все на местах, есть прокурор, какой, никакой, начальник полиции, глава администрации, да еще, как оказывается, у них есть куча заместителей. Вот только, почему-то, некоторые жалобы, весь этот негатив, информация, сливается мне. Связи с этим, иногда, приходят трезвые мысли, думаешь. А ведь, те, кто, подолгу службы, обязан заниматься этим, где они. И снова, одни вопросы. И где, у кого искать правду, ответы на эти вопросы, одному Богу известно.
 
Вот уж поистине, точно сказано: Бог для того и сотворил землю круглой, что бы мы, не грешили, не прятались по углам. Вот только мы, что бы скрыть свои грехи, спрятаться. Эти углы, изыскали в своих бессердечных, головах и душах.
Знаешь, Володя, нередко, видя все это, весь этот творившийся вокруг произвол. И то, что иногда происходит. Что, ты, сам, того не желая, становишься, этаким участником, происходящего.
Спрашиваешь себя, а не свернул ли ты, заведомо, предначертанного свыше, своего жизненного пути. Как это сделали, Михаил Евдокимов, Александр Лебедь. Ну, зачем им было идти в губернаторы. Оставайся каждый в своей профессии, дарованной свыше. Даю голову, на отсечение своего соседа. Кто знает, наверно, были бы живы. Так нет же. Один влетел во встречную машину. Тогда как второй, зацепиться за ЛЭП. Какая-то мистика. А может, все, что произошло с ними, это, кому-то, уж очень надо было.
Неужели, Володя, и мы с тобой, во всяком случае, я. Может, не надо было, уходить, окунаться в эту грязную цивилизацию. Не видеть всего этого, остаться, продолжать топтать тайгу. С тем, что когда придет время, спокойно, никого не тревожа, сгинуть, уснуть где-нибудь, под кедром.

Знаешь, Володя, когда все это, что происходило когда-то и продолжает происходить сейчас с тобой. Начинаешь прокручивать в своей голове, в памяти. Теперь уже, с высоты своих лет, а это, семидесяти семи. Иногда, становится страшно. Все дело в том, что моя мама, уж так получилось, ушла из жизни в пятьдесят три года. Согласись, рано. Тогда как ты, при всех этих жизненных невзгодах, что происходит с тобой, и вокруг тебя. Несмотря ни на что, продолжаешь коптить небо. При этом думаешь, ловишь себя на мысли, не получается ли так, что ты, проживаешь не свои, а чьи-то, отпущенные, даденные тебе в долг годы. Кто знает, возможно, моя мама, уйдя так рано из жизни. Отдала мне ее, биологические годы, что бы я прожил подольше.
Ну вот, Володя, кажется и все. Больше не буду тебя мучить своими жалобами, вопросами. Заведомо знаю, что с некоторыми высказываниями, ты, не согласишься со мной. Что ж, тем мы тем и интересны, что, мы, не похожи друг на друга порой противоречивы, в своих суждениях. Нет одинаковых людей, как нет и одинаковых характеров.

Прежде чем отнести этот материал, в местную газету. А я его отнесу. Для начала, отдам его на заклание, в администрацию района. Что бы там проверили, прочитали. Можно ли ему дать ход, обнародовать, мало ли что. Во всяком случае, иду туда, с некоторой надеждой. Заведомо зная, что многое из написанного, кой кому, уж очень не понравится. Но и купировать его, не соглашусь. Все, бывай….
                Б. Бабкин.