Пролог
Когда моя любимая девочка была совсем маленькой, и мы шли куда-нибудь с ней, взявшись за руки, или сидели на диване, я рассказывала ей сказки. Посвященные ей, они появлялись зримыми образами, без труда. Я просто переводила в слова картины, которые проходили перед моими глазами. Я ли придумывала их, или маленькая девочка вызывала их к жизни своим горячим желанием чуда и волшебных событий?
И вот шли годы, моя девочка выросла и подарила мне внуков. И сказки, лежавшие до поры в кладовых моей памяти, снова ожили. Одна из них всегда напоминала о себе и просилась на бумагу. Но у нее есть своя особая история.
Однажды я некоторое время жила в домике в небольшом селе, расположенном на высоком холмистом берегу над спокойной рекой. Был в том году теплый и роскошный месяц май. Село утопало в цветущих яблоневых садах. Дорожки сбегали по высоким травам к воде и дальше сливались в широкую тропу вдоль реки к разрушенной старой водяной мельнице и мосту над дамбой. Из моего окна открывался роскошный вид на реку, поля за ней и, сколько охватывало зрение, направо и налево закрывающую горизонт массу леса, то темно-синего или бордового на вечерней заре, то нежнейше бирюзового или золотого – на утренней заре. А по ночам река творила туманы, и они растекались по лугам до самого леса. Тогда я в моем домике оказывалась на одной стороне безбрежной туманной реки, а лес - на очень далекой другой стороне.
Однажды, светлой лунной ночью, мне не спалось. Я старалась найти средство для сна: пила чай с ромашкой и липой, просматривала старые журналы, а, поняв, что сон сегодня не хочет приходить ко мне, вышла посидеть на лавочке в саду. Лавочка стояла между двух кустов сирени, и, если замереть и не шевелиться, можно было слушать пение соловьев совсем близко.
Я сидела тихо и наслаждалась золотым светом полной луны, волшебным пением птиц, ароматом майских трав и цветов и зыбким волнением туманов над пространством лугов. Весь мир, казалось, был пронизан безбрежным покоем этой бирюзовой ночи. Деревья в молодой зелени, кусты сирени с тяжелыми кистями цветов, бело-розовые яблони стояли, не шелохнувшись, укрытые бирюзовой вуалью. И вдруг в клубящейся туманами дали показались два темных силуэта, которые медленно двигались в направлении села. Я стала за ними наблюдать, все больше и больше удивляясь. Силуэты приближались, и я осознала, что это два человека такого огромного роста, что в это нельзя было поверить. Я ждала, что мираж рассеется, но он рос и становился все более различимым. Это были двое стариков, мужчина и женщина, одетые в странные мохнатые душегрейки. Они брели по колено в тумане, опираясь друг на друга. А рядом с ними из тумана вырос ещё один силуэт - серый, плечистый пёс.
Когда старики достигли левого берега реки, скрытого светлым маревом, то остановились и, приложив руку к глазам, стали вглядываться в дома. Село тихо спало среди цветущих яблоневых садов. Я смотрела на ночных путников завороженно и вдруг, сама не зная зачем, встала и помахала им белым шейным платком, что сняла с плеч. Сама я была удивлена своим жестом, ведь мне казалось, что вижу перед собой мираж или сон наяву. Но старики увидели меня, обменялись между собой неслышными для меня словами и подняли руки для ответного приветствия. После этого они перешли реку и стали с трудом подниматься по холму к моему дому, вырастая всё выше, становясь всё невероятнее. Меня окутал страх, я не нашла в себе сил бежать и стояла у ограды, ожидая, что же будет. Вот уже стало слышно кряхтение невиданных стариков. Ещё целая полянка и дорожка вдоль сада отделяла их от меня, а уж их силуэты закрыли от меня луну. Они запыхались, поднимаясь по холму вверх, и шумно дышали, от чего клонились и вздрагивали ветви сирени, и запах цветов усиливался волнами. Голова моя кружилась, пальцы рук похолодели.
Сделав ещё шаг, путники остановились, и старик-великан помог старухе сесть на траву, а потом тяжело сел и сам. Рядом лёг гигантский зверь, стало ещё страшнее от того, что это был не пёс, а седой, старый волк. Сердце затихло в моей груди, ожидая от разума ответа – что же это видят мои глаза? Сон ли это, или огромные старики со сказочным зверем действительно сидят передо мной на лужайке, возвышаясь над вековыми вётлами тёмными высокими холмами. Звучащий, как камнепад, гулкий шёпот раздался надо мной:
- Ты очень бледна. Ты боишься нас, и это понятно. Но мы не имеем намерения пугать тебя. И не сделаем тебе ничего дурного. Поверь! Прогони страх, - и старик сложил на миг ладони, а потом очертил ими широкий круг, как бы стирая пелену пугающего неведения между нами. - Мы много сотен лет провели вдали от людей. Мы обходились без них, и они совсем не нуждались в нас. Люди забыли нас, их память – слишком коротка. А мы не ждём благодарности и привыкли к одиночеству. Хотя вам, людям, есть, за что нас помнить и почитать. Ну да ладно уж, не стоит сейчас говорить об этом.
Старик умолк, и я продолжала молчать, не веря своим глазам. Я надеялась, что сплю. И не хотела спугнуть дивный сон.
- И вот случилось так, что день за днём нам всё больше хотелось видеть другие лица, лица людей. Наши слуги, лесные духи, живущие в здешних лесах, приносят нам известия о том, как изменяется ваш человеческий мир в потоке времени. Рассказывают, что теперешние люди живут так, как если бы они были первыми поколениями людей, заселивших землю. Живут без памяти об истоках своей жизни, о родовых законах, об уроках, полученных прошлыми поколениями людей, о подвигах героев, многократно спасавших жизнь и счастье людей от жестоких бед и тьмы кромешной на самом краешке существования. Хотелось своими глазами увидеть этих новых людей, узнать их и понять, могут ли среди них ещё рождаться герои. Мы так бесконечно давно, всегда одни, только вдвоём, да вот он ещё наш верный друг, - старик медленно положил руку на голову зверю. - Мы стали по ночам выходить из нашего леса, чтобы издалека посмотреть на поселения людей. И, бывало, подходили в безлунные ночи совсем близко, смотрели в окна и даже слушали ваши разговоры. - Старик вгляделся в меня и спросил, - Да, слышишь ли ты меня?
- Да, слышу, - решилась я подать голос, - но, не могу поверить своему зрению и слуху. Ведь того, что я вижу, не может быть. Вы выглядите невероятно! Кто вы?
- Мы - Велены, - с грустной усмешкой тихо сказала старуха. - Слыхала ли ты о нас? Я – Веба, а он, - она указала на старика, - Пров. Все просто. Мы – Велены, те, что родились на этой земле много веков назад, очень много, задолго до появления людей. Мы учились жить на земле среди богов, духов и чудовищ, и обучение наше было трудным. Мы боролись со страшными демонами, совершали поистине великие деяния и подвиги и приготовили землю для того, чтобы люди могли жить на ней и выжить. Мы - свидетели долгой истории земли. Мы знаем то, что было… - Старуха помолчала, внимательно вглядываясь мне в лицо. - А ты, какое имя носишь?
- Меня зовут Марина, - ответила я и решилась спросить: - Могу ли я зажечь лампу? А то мне всё кажется, что я сплю. И я смогу вас лучше рассмотреть. Ой, извините, я неверно сказала: мы сможем лучше видеть друг друга.
- Хорошо, - пробасил старик, - зажги, только не слишком ярко.
- Большая ли у тебя семья? - спрашивала старуха.
- Нет, не большая, - решилась я рассказать, зажигая лампу. Лица моих гостей осветились тёплым светом, но не показались мне менее невероятными. - Я, мой муж, моя маленькая дочка и моя мама.
- Счастье – иметь детей и живых родителей. Да, в этом – много счастья. А мы одиноки, и не с кем нам поделиться своими знаниями, своими историями. - Веба замолчала, старик тяжело вздохнул, а волк положил длинноносую голову к нему на колени.
- Наш серый друг хоть и очень стар, но верно охраняет наше жилье, - Пров махнул рукой вдаль за рекой, - и помогает мне охотиться в наших заповедных лесах. Наш верный друг, - добавил он.
Меня охватили пронзительная жалость к этим старикам и страх, что эта чудесная ночь никогда не повторится. Ведь происходящего в этот час просто не могло быть.
- Послушайте, а может быть, вы могли бы рассказать ваши истории мне? – c безрассудной надеждой спросила я.
Великаны, окруженные ореолом лунного света, помолчали задумчиво, а потом Веба обратилась к старику:
- Пров, может быть ты позволишь мне рассказать одну из наших любимых историй? - наклонилась ко мне и прошептала: - А ты умеешь слушать длинные истории? Нравятся ли тебе волшебные события? Любишь ли настоящие сказки?
Старик не отвечал ей, ждал моего ответа.
- Да, очень люблю и без конца могу слушать чудесные истории и сказки,- со всей искренностью воскликнула я.
И старик согласно наклонил седую голову:
- Хорошо! Расскажи ей, старуха, историю о Трёх мостах. Людям известны некоторые события этого старинного предания, полного чудес. Думаю, что знакомы они и тебе. Но мы с Вебой знаем эту историю в подробностях, потому, что мы жили тогда и были свидетелями тех событий. Рассказ будет длинным.… Однако, - он сделал предостерегающий жест рукой и заговорил тише, - уже луне приходит пора спать, звезды блекнут - утро близится. И нам нельзя здесь дольше оставаться. Вставай, Веба. - Старик Пров подал ей руку и, обратившись ко мне, прошептал, как будто ветер прошелестел в осенней роще: - Мы уходим... Жди нас завтра, едва загорятся первые звёзды. Будь, как и сегодня, одна.
Я не отрывала глаз от величественных веленов, спускавшихся к реке и пересекавших поле, пока их можно было видеть в сизом сумраке.
А назавтра я ждала их с трепетом и жгущим сомнением - придут ли? В надежде, что встреча состоится, я пекла пироги и украшала их взбитыми сливками, хотелось порадовать стариков. Едва стемнело, я уже сидела на лавочке под сиренью. Они пришли, как и обещали, как только зажглась на небе первая звезда, и их история началась…
ТРИ МОСТА
Часть 1.
1. Три брата
В давние времена на этих холмах среди привольных полей и лесов располагались несколько небольших хуторов. А прямо здесь, над излучиной реки, стояли невдалеке друг от друга три хутора: Иваново, Петрово да Андреево, принадлежавшие родным братьям: Ивану, Петру да Андрею. Все трое были женаты. Весело жили три семьи: вместе работали, вместе отдыхали, вместе растили маленьких детей. Привольное и благополучное было на хуторах житьё-бытьё, пока по неведомым наветам или из-за игры случая не обрушилось на все окрестности невероятно жаркое и сухое лето. Солнце побелело и стало беспощадным, а его лучи уже не ласкали, а терзали землю. Только об одном думали люди - как защитить посевы, и трудились без отдыха.
В одну из душных ночей разбудили Андрея тихие жалобные стоны за печью. Приподнялся он, прислушался – еще дважды показался ему долгий стон со всхлипами, как будто мучительно плакал кто-то, стараясь делать это как можно тише. Потом зашуршало за печкой и стихло, да вскоре во дворе хлопнула калитка.
Встал осторожно Андрей и вышел на двор. Ночь была лунной, видно было и дорогу за плетнем, и перекресток, на котором нужно сворачивать, идя к хуторам братьев, направо к Петру, а налево к Ивану. Андрей, оставаясь в тени старой яблони, что росла невдалеке от резного крыльца, пробрался к самому плетню и осмотрелся. Прямо под белым, дрожащим диском луны, на перекрестке дорог сходились, мелко семеня, три темных, лохматых коротконогих силуэта. Слышны были невнятное бормотание и всхлипы. А, сойдясь, странные существа обнялись и заплакали в голос, так горько, что сердце Андрея сжалось и замерло в отчаянном страхе и жалости.
- Неужто, это наши домовые жаловаться на жизнь собрались, - в недоумении шептал Андрей, - Думается мне, никто на ближних хуторах дедушек-домовых не обижал, да и снедью не обделял, всем с запечными делились. И хозяйки у нас в домах усердные да прилежные, всюду порядок и уют. Детишки, разве, расшалясь, чем их обидели. Да, нет, разве из-за детских шалостей можно так сокрушаться. Посмеяться, да пожурить – вот и вся беда. Не эта причина – знаю точно. Может, они боятся чего? Ждут чего-то недоброго? Жаль, нельзя спросить. Спугнешь только.
Андрей знал, что если захотят сильные дедушки предупредить о беде, с которой можно справиться, сами появятся и скажут. А пока можно было только на замету взять да поразмыслить, какое неведомое испытание готовят небеса.
Так думал Андрей, а темные существа стонали и рыдали, то обнимали друг друга, то бормотали неясные речи, указывая длинными ладонями в сторону реки или протягивая их умоляюще к луне. Что было делать Андрею?
Но, вдруг быстрое облако налетело, погасив на минуту ночное светило, все утонуло во тьме. Облако пронеслось, гонимое игривым ветерком, светлый глинистый перекресток оказался пустым, а в ночи было слышно только редкое стрекотание кузнечиков. Андрей пожал плечами, зевнул и отправился спать. До рассвета уже оставалось недолго. Нужно было набраться сил для нового трудового дня.
Но сколько не трудились братья и их жёны, а победить засуху было не в их власти. Под жарким зноем и горячими неуёмными ветрами сохли сады и нивы, не вызревал урожай.
А следом пришла большая беда. В одну темную злую ночь пропали трое братьев, уйдя на бой с дальними соседями-драконами. И остались три несчастные женщины хозяйками на хуторах, и с ними трое детишек. Были это: Арина с Мартынкой четырех лет, Милорада с маленькой пятилетней Любашей и Василиса с Николкой одиннадцати лет. Николке пришлось забыть о детских забавах и почувствовать себя старшим мужчиной, а старше него и не было никого.
2. Вечером в избе.
И вот частенько вечерами кто-то большой и страшный позахаживал по двору. Бродил, заслоняя растрепанной тенью полную луну, исполосованный черными тенями двор и косогор, спящей кудлатой овцой привалившийся к самому звездному небу. Он проходил перед окном, и тьма сгущалась в сырой морок, душно тянуло гнилью и слежавшейся шерстью, горло перехватывала удушливая горечь спертого воздуха. Непонятный звук, тихий и тянущий душу возникал как бы издалека, длился на одной ноте, расширялся и близился, становясь все слышнее и отчетливее. И вдруг обрывался резким криком, переходящим в долгий рык ли, скрип ли, визг ли, трудно было понять, и не возможно было терпеть. Косматый ком вспухал, вздувался темной громадой, а потом растворялся, просвечивая звездами, и утекал рваным туманом.
Мальчик холодел от страха и только иногда решался подать голос и окликнуть мать.
- Кто это?
- Это Бомка кружит, ворожит – спи скорее, а то «схамкает»!!! – говорила мать.
Стыдно было забиваться к матери на палати как маленькому. И Николка старался не показать страха. Ведь, что могла мать, только зажечь еще одну лучину, отчего тьма за окном еще сгущалась, а тени сливались в глубокие омуты.
До таинственного исчезновения отца они с матушкой не знали ночных страхов, и за баловство или шутки принимали проказы домашних духов, а чужие духи не заходили никогда на ухоженное подворье. А теперь, без мужского слова и дела, рассыпалось потихоньку крепкое хозяйство. Теплилась надежда, что хоть домовой вспомнит свою прежнюю дружбу с добрыми и трудолюбивыми хозяевами и станет охранять уют дома от нищеты и непрошеных страхов. Но, не слышно было за печью уютных шорохов и скрипов, ушел запечный покровитель дома со своей домовихой, что ли?
Казалось, что мать, наконец, начинает верить, что отец уже не вернется, и что, может быть, нет его в живых. В предпраздничные вечера стала оставлять еду на столе, на почетном месте там, где всегда за трапезой сидел отец. Утром было заметно, как она отводит взгляд, проходя быстрее мимо, не решаясь посмотреть. Потом все же подходила и, увидев, что еда не тронута, озарялась утешной улыбкой:
- Видимо, жив, батюшка наш! Есть надежда на встречу! – шептали ее губы.
Еще один ритуал совершала матушка ежевечерне. Она зажигала лучину, шла от очага к окну и устанавливала огонек на поставце, чтобы далеко виден был свет в родном окошке и звал, вел долгожданного мужа домой. А потом снимала отцовский праздничный пояс, обшитый серебряными накладками с крупной серебряной пряжкой, что висел у дверей, и оглядывала поверхность метала, не потемнел ли, не потускнел ли. Потом садилась на лавку и, напевая, натирала его до блеска, желая доброго возвращения пропавшему любимому мужу.
И мальчик думал, что вот так, в один из вечеров заглянет в окно долгожданное дорогое лицо отца, и будут они с матушкой слушать за накрытым столом его рассказы о дальнем походе. И еще думалось Николке, что скоро уже станет он старше и сможет справиться со всеми напастями потому, что никого и ничего уже больше не будет бояться, а сила его пересилит любую силу и разгонит страхи.
Пока горел слабый свет лучины, мальчик чувствовал, что страхам в дом не пробраться. Кружат они, замышляя что-то, над крышей, да у входа постукивают – этого им не запретишь. Он старался заснуть, не вглядываясь за окно, и думая о сделанном за день, и о том, что нужно будет успеть за завтра. А напоследок думалось ему перед сном об истории пропажи отца и двух его братьев-соседей. Рисовались картины одна не бывалее другой.
3. История хуторов
Хутора построили три брата, пришедшие в эти края в поисках свободных плодородных земель. Дружно поставили три дома с широкими подворьями. Привели жён красавиц. Вместе расчистили и распахали поля, посадили сады у домов. Вскоре и малые дети появились. У старшего – сын, у среднего дочка, у младшего, опять же – сынок. Еще веселей зажилось на хуторе. Невдалеке льется широкая река Блага, за ней, если миновать луга, начинается Темный лес, и нет ему конца, ни кто из братьев до него не доходил – заповедные были места, былинные. Якобы полон был Тёмный лес сильных духов, ревниво берегущих свою территорию и её тайны. Да, и хватало лесов на своём берегу, и было в них вдосталь ягод грибов и орехов. Богатые родники били неподалеку , сливались в чистую бурную речку, которая пробежав по каменистой, поросшей лесом, лощине и через берёзовую рощу впадала в их полноводную реку Благу, делая её ещё шире и чище. Работали братья дружно, праздновали весело, уважали предков и духов, не забывали и обряды соблюдать.
Отец и дядья славились проворством и ловкостью, были добычливыми охотниками: охотились на зайцев, оленей, кабанов, на разную птицу. Случалось братьям ходить и на медведя – себя потешить и удаль свою молодецкую показать. Только красавцев лосей не трогали, поклоняясь им как своим древнейшим предкам, берегли их, чтобы не оборвалась родовая нить и тянулась, крепкая и чистая, из старины в далекое будущее. Слышал от них Николка, что охотничья забава и сметку, и душу развивает.
Ниже по реке стояли ещё хутора. У переката реки – мельница. Край был мирный, волшебный. В реке обитал свой Водяной, в ручьях русалки, в лесу иной раз встречали лешака, который, то щедро одаривал встречных лесными дарами, то водил, играя, до изнеможения по знакомому, казалось бы лесу. А в Глубоком ущелье под Скалистой горой за рекой, за тёмной полосой леса, как все знали, жили драконы. Люди их звали по-разному, кто Змеями, кто – Горынычами, а кто и Чудо-Юдами.
Бывало, ближе к закату пролетит одна, другая, третья тёмные тени, и сожмётся сердце, замается, страшно все таки, – а как же! В горы эти Скалистые никто не ходил – старики запрещали накрепко, страшными страхами пугали. Да, и о Темном лесе за рекой ходили таинственные байки про живых до сих пор предков человеческого рода, про хранимые ими заповедные тайны прошлых времен.
Рассказывал средний брат, что однажды у реки заснули три брата после покоса, в самую жару. А это – дурной знак. Беспокойство разбудило его, как бы опасность рядом почувствовалась И увидел их, Змеев, то есть, ну вот так близко, как до реки: крылья одного отливают красным, второго - зелёным, а третьего - синим! Огромные, сверкают, как если бы доспехи были на них. Лежали они, словно бы отдыхали и беседовали на зелёной травке у реки за камышами. Рядом паслись их тёмные мохнатые кони, чёрные гривы и хвосты аж до земли.
Брат от любопытства забыл об осторожности и стал пробираться поближе, чтобы рассмотреть дивных этих, пугающих существ. Он был уже так близко, что мог видеть мощные когтистые лапы, и бугристые спины, покрытые чешуей. Но, чуткие кони заволновались, нервно заходили – закружились. Драконы оглянулись, жёлтыми глазами вглядываясь в заросли камыша. Брат вжался в землю, не дыша. Драконы же, едва шевельнув крыльями, взлетели на коней и через несколько скачков поднялись в небо.
- Зачем им, крылатым, кони? - поразился брат.
Братья ему поначалу не поверили, но осмотрев следы на берегу, были поражены почти, что не меньше самого свидетеля. Он много раз рассказывал о приключении, и все слушали его, не пропуская ни слова.
И вот как раз после этого случая началась вдруг жара небывалая, и облака, приносившие дождь, больше не появлялись над хуторами. Всегда такое доброе, благое солнце сияло без отдыха и становилось день ото дня все более злым и безжалостным. Лучи его горящими стрелами впивались в землю, сжигая травы и посевы. Началась великая сушь. Выгоревшие поля и луга полегли, потеряли краски, и даже полынь, не находя влаги, сжалась в маленькие блеклые кусточки. Сердцу было больно смотреть на страдающую родимую землю, матушку-кормилицу. Убывала вода в колодцах. Женщины и дети носили воду из реки, пытаясь спасти хоть часть посевов. И вот, в довершение бед, кто-то стал воровать по ночам коз, да лошадей.
- Это Змеи, должно быть, воруют наш скот! – решили братья и взялись сторожить по очереди ночами напролёт. Но, едва случалось сторожу заснуть, опять пропадала одна, а то и две козы.
- Это Змеи распугали тучи и заперли источники, они во всем виноваты. Выжить нас хотят из долины. И жены их, должно быть, колдовать мастерицы. Слыхали мы байки об этом. Все наши беды – это их затея, - решили братья.
И пошел слух от хутора к хутору и пересуды - не жить нам счастливо рядом с ними.
Могли ли люди знать, что живут драконы в ущелье гор в домах каменных с женами своими, ведут свое змеиное хозяйство. И представить не могли, что змеи-Горынычи тоже не могут найти объяснения безжалостной жаре, губящей цветущие земли на все четыре стороны света. Толкуют они меж собой о том, что все это наказание за невежество людей, за то, что мало и не верно почитают духов лесных, водяных и небесных. Не знают законов космических. Что еще могли подумать драконы? Даже хозяйка их рода быба Яга, мудрейшая среди всемогущих вещих старух, не могла назвать причину происходящего. Темные воды беды заволоклись туманами неведения.
А засухе не было конца. Река обмелела, хоть вброд ее переходи. Рядом с блеклыми выгоревшими полями лес казался пугающе мрачным. Злые голодные суховеи выпивали водоемы, носились над хуторами, зазывая бури, губили надежду на урожай.
Братья, прочищали источники, углубляли колодцы, бросали в них украшения серебряные и отборное зерно, стараясь умилостивить духов вод. И уверились они, наконец, что живые воды похитили насланные демоны. И наслали их, конечно, Горынычи. И вот уже не видели люди другого выхода, как только вызвать драконов на бой и наказать за зло, которое они творят. Собрались мужчины на совет и порешили, послать гонца к Скалистым горам, чтобы звал Змеев померится силами у Калинова моста, что был перекинут через реку Благу неведомо кем, ещё до прихода братьев к её берегам. Гонец понес стрелу с черной лентой, вернулся, везя булатную, незнакомой формы длинную стрелу с почерненными перьями. Братья, обладавшие недюжинной силой и храбростью, вызвались защитить сородичей, дали клятву стоять насмерть, вернуться с победой, и отправились к Калинову мосту, поджидать противника.
4. Пропажа трёх братьев
И с тех самых пор беды шли нескончаемой чередой. Первой неутешной бедой стала пропажа трёх братьев-соседей. Они ушли сражаться с драконами и пропали. Ждали их девять дней и девять ночей, а потом собрались люди из дальних хуторов, чтобы помочь испуганным женщинам искать следы ратников. Да и очень уж хотелось узнать хоть что-нибудь о битве на Калиновом мосту. Чья взяла? Поле боя было залито кровью и всё истоптано. Но, чья там смешалась кровь, кто погиб, а кто выжил, понять никто не мог. Мёртвых тел не нашли. Живыми братьев-воинов никто больше не видел. Но удивляло и другое: по полегшей под чёрной кровью траве пролегли и человечьи и драконьи следы.
Страшным знаменьем показалось следующее. Когда исчезли братья, в небе погасло три звезды, люди были этим потрясены, думая, что это знак их смерти, и какого-то великого призвания, которое останется теперь неосуществлённым, а люди будут наказаны за эту непонятную для них потерю.
Остались сиротами дети и жёны.
Так же необъяснённым осталось исчезновение всего племени драконов. Давно уже драконы не пролетали чёрными, огромными тенями над селом, наводя ужас и сея панику. Однако ещё не скоро после пропажи трех хуторян пробрались люди в логово страшных соседей. Думали, да рядили, созывая для совета старших мужчин из окрестных хуторов. И решились старики отправиться в заказанную сторону, в обход заповедного Тёмного леса к Глубокому ущелью, в горные вертепы.
Ложе ущелья оказалось довольно широким и словно бы выложенным плоскими валунами, а скалы плотными рядами обступали идущих. Хуторяне то и дело останавливались перед ясно видимыми на каменных плитах отпечатками когтистых четырёхпалых лап и огромных копыт драконьих коней. Следы вели людей всё глубже в ущелье. И были поражены поселяне, увидев, наконец, в туманной дали ущелья высокие силуэты строений, прилепившихся к скалам. Долго разглядывали удивлённые хуторяне драконье родовое гнездо. Это были высокие терема, сложенные из толстых брёвен на высоких каменных цоколях с широким подворьем. На оклик людей никто не ответил, и они решились войти за высокую каменную ограду, а дальше поднялись по высоким ступеням и прошли по покоям. Всё здесь было невиданно: полы из каменных плит, щели-окна, закрытые кристаллами хрусталя, завешенные шторами из буйволовых кож, медные кованые навесы и замки на тяжёлых дверях. Много было диковинной утвари в домах. Нет, не дикие звери здесь жили, и всё оставлено было, видимо, впопыхах. Как было разгадать такую загадку?
Назад шли в глубокой растерянности. Солнце уже спускалось к закату. Не долго оставалось идти до выхода из ущелья, как вдруг задрожала и загудела земля. С крутых стен ущелья стали срываться камни, увлекая за собой другие. Огромные глыбы летели вниз. Люди в ужасе бросились бежать к долине. Ущелье грохотало и выло им вслед. Выбравшись из передряги, люди ещё долго бежали, унося ноги и не верили, что им удалось спаслись.
Вернувшись домой, долго спорили об увиденном и обсуждали потом при каждой встрече. Разные приходили сельчанам на ум думки и прирастали вымыслами. Проходящие через хутора путники, слышавшие чудные и путаные рассказы, разносили их по дорогам, а назад они возвращались уже сказками. И из них уже рождалась новая надежда на чудесное возвращение пропавших отцов.
С тех пор прошла бесснежная, ветреная зима, холодная, как никогда раньше. По полям рыскали чёрные ветры и опустошительные бури. Пылевые бураны не давали выйти из дома. Страшное это было время, волчье. Ожидание весны казалось невыносимо долгим. Бурная и яркая весна с зелёными травами и нежными цветами пришла поздно. Но, дождей хуторяне и весной не дождались.
Засуха не отпускала землю, вслед за ней пришли суховеи и злые бури. Лишенная влаги земля серела, покрывалась трещинами. Дожди были как будто злым колдовством запрещены, и воды замкнуты. Сухие грозы разбойничали по окрестностям, несли с собой пожары и град. Настали тугие времена, и, несмотря на усердие к работе оставшихся баб и мальцов, все более враждебны становились домовые, да амбарные, то крыша потечет, то порожек провалится, то печь закоптит: не чуют взрослой хозяйской руки в доме. Не то, что в былые времена. Домовые духи во всех делах помогали, а, что люди не поспевали закончить до заката, то услужливые «хозяева» и спроворивали за ночь. Но уж и кушанья им в благодарность готовили на славу.
Аисты, которых люди почитали как защитников от злых духов, не прилетели этой весной на неурожайные поля к обнищавшим домам. Последнего аиста видели весной, когда он долго и недвижимо стоял на сухой половине старого дуба у дороги, неподалёку от андреевой избы. Дети бегали под деревом и кувыркались от радости, бабы давали им хлебцы для аиста, чтобы бросить ему и задобрить-пригласить – но тот оставался недвижим, задумчив. Когда спустились сумерки - одинокий, неподвижный, белый силуэт погас, и растворился в синеве вечера. К утру белой птицы уже не было. И теперь над хатами бесприютно торчали помосты из ветвей с пустыми гнёздами.
Мать, гадая о причинах случившихся бед, говорила:
- Работаем, не помня себя, но труд наш как будто заколдован. Отвернулись от нас домашние духи. Нам очень нужны дожди. А вызвать их и умилостивить духов дождя тоже не получается. Не знаю, что и думать: или, не желая того, мы оскорбили наших предков, или они ушли из наших мест от какого-то страшного заклятья? Может радугу кто украл? Для чего и дождю быть, если радугой потом не покрасоваться.
Пробовали хуторяне звать на помощь сильных и мудрых предков. Осыпали дом и хлев льняным семенем, запускали по реке венки из сухих цветов и трав и со слезами пели, зазывая дождевые облака, жгли костры из ароматных трав под заклинания, и много ещё совершали других обрядов. Но духи-помощники забыли проклятые хутора. И верилось уже людям в сильное, черное заклятье, которое оборвало бережно хранимые связи поколений. И вот теперь обращались в пустыню прекрасные и плодородные раньше места.
Мальчик все думал, как справиться с непосильным трудом и нищетой? Кто бы подсказал?
6. Николка идёт к мельнице.
День тянулся к полудню. Листья плясали с ветерком в белых жарких лучах. Густая прохладная еще тень заливала сени. В открытую мальчиком дверь засияла белая пыль улицы, зелень соседского сада и синь неба. Косой ромб света упал мальчику под ноги. Сделав шаг, он окунул ноги в свет до колен и пошел к выходу, погружаясь в тепло и звуки. Навстречу ему, звонко тявкнув, запрыгал цепной пес Ветрогон. Широкая оскаленная улыбка дышала под веселыми смоляными глазами.
- Пойдем со мной, Ветрогон, заглянем в колодец, как там нашим голавлям живется.
Николка свернул в сторону заброшенного колодца, спрятавшегося среди кустов калины. Однажды, когда Николка был еще совсем маленьким, они с отцом вернулись с рыбалки с большим уловом. Отец разрешил сыну еще на берегу набрать в ведро воды и пустить туда нескольких небольших красноперых по животу рыбок: так, в ведре, и принесли их домой. Николка подружился с рыбками пока играл с ними на берегу, и теперь ему жалко было отдать их на кухню, вот он и выпустил их в колодец. Воду из него брали все реже, только для хозяйственных нужд – вода в нем была не вкусна. Рыбы прижились в колодце, и, если наклонившись пониже, постоять, привыкая к полумраку, было видно, как выросшие рыбы кружат и кружат в его замшелой глубине.
Николка, облокотился на серый в зеленых пятнах край колодезного сруба, присмотрелся. Пахло немного сыростью, немного прелью и прохладной горьковатой чистотой воды – эта таинственная смесь запахов нравилась мальчику. Сегодня оливковый сумрак колодца был особенно темен. Николке показалось, что колышущаяся поверхность воды складывается в бородатое лицо с горьким выражением, и он услышал хриплый жалобный шёпот:
- Воды, мне нужно больше воды!
И еще несколько шепотков запричитали:
- Воды, дай нам воды. Найди дожди, приведи дожди! Воды! Воды!
Николка вгляделся сильнее в темную глубину. Черные спины рыб кружили в мелкой, почти такой же черной воде колодца. Ветрогон то вскакивал передними лапами на сруб, стараясь заглянуть в колодец, то поскуливал рядом.
- Ты то, о чем скулишь? – обратился к нему Николка. – Я то, видно, часто думаю о засухе, да об осеннем неурожае, вот и мерещится разное, да все об этом же. Пора мне идти, полдень уже, а ты оставайся и дом сторожи.
Как раз к полудню мальчик успевал обычно справиться с утренними делами. А было их много, и просыпаться поутру приходилось рано. Ведь кроме него в доме уже скоро год не было мужчин. Он успевал покормить кур и старого коня, вывести на лужайку коз, почистить хлев, наносить воды. Потом он проходил по грядкам, вырывая чужаков. То и день звали его к себе тетушки Арина и Милорада, помоги, да пособи, не справляемся мы одни, без пропавших мужей! И Николка крутился весь день по хозяйству, до позднего вечера, и старался, чтобы женщины не заметили, как он устает.
И лишь иногда, управившись со всеми делами, взяв с собой с Любашу и Мартынку, Николка, мог пойти то по грибы, то по ягоды в лес, или за сеном на луг. Сегодня же матушка просила его сходить на старую мельницу смолоть мешочек зерна и поговорить с мельником. Он старый человек, бывалый, сведущий, может, что дельное присоветует. Вчера вечером Николка сказал матушке, готов де хоть на край света идти, лишь бы узнать, что случилось с отцом и дядьями, да узнать еще, как избыть беды, что все прибавляются с каждым днем.
Мельника Данилу мальчик любил, хотя видел его всего-то два раза. Первый раз, давно, ещё вместе с отцом, они встретили его на рынке. Тогда добрый и весёлый старик, показавшийся мальчику великаном, позабавил его, достав из-за отворота рукава сахарного петушка. Да раз ещё, когда мать взяла его с собой помочь донести мешок зерна, а мельник показал ему устройство мельницы и говорил с мальчиком серьёзно, как со взрослым.
Уже никто не помнил, как давно мельник поселился один на мельнице. Работы тогда было много, только поспевай. Теперь из-за неурожаев и бед редко кто ехал на мельницу с мешками зерна. Домашние жерновки справлялись с горстью другой ржи или проса для лепёшек. И вот теперь от безделья и для пропитания старому мельнику часто приходилось выходить в лес со своей остроухой собакой на охоту или по грибы, по ягоды.
Николка надел отцову шапку, перебросил котомку через одно плечо, небольшой мешок с зерном через другое плечо и зашагал в сторону мельницы по пустынной тропе. Сначала тропа бежала по-над кручей над рекой, потом уходила через выгоревшие под недобрым солнцем, желтеющие, поля и возвращалась снова к реке недалеко от слияния богатых источников с рекой Благой.
Идти под открытым солнцем нужно было довольно далеко. Только по дороге, под расщеплённой и обожжённой молнией берёзой, встретился ему забавный, косматый старичок, весь тёмный, как выветренный старый пень. Сидел он, весь скрючившись, у обочины дороги. А борода у него была кудлатая и такая длинная, что покрывала спереди всё тело, колени и ступни ног. Ссутулившийся старичок был так неподвижен, что Николка принял его сначала за копёнку сена, а проходя уже совсем близко, разглядел вдруг блестящие глаза, и дальше проявилось морщинистое лицо, почти сплошь заросшее волосами. Из копны волос с густой проседью торчали, как забытые, узловатые руки в красных рукавах. А глаза у старичка подвижные, словно плавающие в веках, искрились зеленью.
- «Вот бы рога приставить такому чудному и хвост в чешуе, - подумалось мальчику, - чисто бы водяной получился», и покосился на руки, нет ли перепонок между пальцами.
Но старичок сложил темные руки на коленях, и пальцы рук были сомкнуты. Он хитро-вопросительно поглядывал на мальчика.
- «Вот чудной, - подумалось мальчику, - нужно быть начеку! Надо, наверно, завести разговор, объясниться, что на хозяйстве он один – мужчина, и некому больше на мельницу идти. Может, удастся за разговором рассмотреть диковинного старичка получше!».
И Николка собрался поклониться дедушке, да поздороваться.
Но старичок вдруг сморщился весь от недовольства и грубо проворчал:
- Что смотришь, глаза проглядишь! Иди – свою судьбу ищи. Ждёт, поди! - и замахал тёмной, жилистой рукой вдоль по дороге, мол, нечего тебе тут, ступай своей дорогой.
- Странный какой,- отвернулся от деда мальчик, - поспешу ка лучше мимо! – и пошел мимо, не оглядываясь, хотя и очень хотелось.
Вскоре Николка уж подходил к мельнице у плотины над прудом. Тихо и пустынно было возле потемневшего от времени строения с основанием из массивных брёвен и серо-сизой древесиной стен. Слепая стена амбара поросла зелёным мхом, мхом заросла и крытая камышом крыша мельницы. Огромные колёса застыли в неподвижности. Высокая, обросшая молодняком ива тёмным силуэтом выходила из спускающегося к вечерней заре тумана. Слабо шевелились ветки, рисуя по воде тонкие линии. За мельницей в густой сирени прятался дом мельника Данилы.
В тёмной заводи под сваями мельницы за острыми листьями осоки мальчику послышалось как бы ворчание, звериный, или человеческий голос. То ли бранится кто, то ли заклинание бормочет какое или напевает глухим баском. Николка подошел поближе к бережку, вгляделся в глубокую тень под длинными ветвями старой ивы, и разглядел старичка в мокрой одежде, без шапки, с всклокоченной головой, обвязанной жгутом из осоки. Он сидел в воде по самые плечи, а борода расплывалась перед ним широким полукругом.
- Эй, дядечка, здравствуй! А что ты в воде делаешь, холодно ведь.
- Вот хотел у воды закусить, присел, да неловко, видать, повернулся, сумку с едой то и уронил. Её и закрутило. А мне очень уж поверилось, что достану. Вот и полез, нырял, нырял, всё понапрасну. Видно голодным мне сегодня придется остаться.
И старичок опять нырять стал. Да только видится мальчику, как будто нырнет старик, а над водой огромная сомовья спина колесом провернется, раз, потом еще раз. Или почудилось? Вода то больно мутна.
Мальчик похолодел весь, но виду не подал, а как старикова голова над водой опять появилась, очень уважительно заговорил:
- Вылазь, дядечка, я поделю с тобой свой хлеб, что мамка дала, и огурцы есть, и вот соты медовые ещё – вкусные, да ароматные. Давай присядем на бережке, да и поедим вместе.
- Мёд – это хорошо, - завозился в воде дед и стал карабкаться на берег. Вода стекала ручьями с сивых косматых волос, - да, вот бы творожка и со сметанкой или творожных пышечек ещё матушка тебе завернула, а, нет ли? - смотрел он пронзительно в глаза мальчику и облизывал губы.
- «А язык то, какой длинный да красный. И глаза - зеленее травы» - присматривался Николка.
А сам спрашивал:
- Не видал ли, дедушко, мельника. Мне зерно смолоть надо.
- Видать, то видал,- отвечал старик, отжимая длинные рукава и подол рубахи, - да вот не об этом тебе сейчас думать надо, а подумай-ка лучше о своей заветной мечте.
- Это о какой же?
- Да, о той, что ты думаешь, не переставая. Мол, готов ты хоть на край света идти, лишь бы узнать, что случилось с отцом твоим и дядьями. Время пришло силы и храбрость свою проверить, да судьбу свою изведать, - говорил косматый дед, с удовольствием макая хлеб в мёд.
Мальчик смутился, глаза опустил. И лоб наморщил, стараясь вспомнить, неужели сболтнул кому-то о мыслях своих тайных. Да, нет, не говорил ни кому кроме матушки, а она не стала бы болтать.
- Большую загадку тебе разрешить придется. Загадка эта темна, и тёмные дела вокруг делаются мороком, и неведомо кем. Жаждет земля благодатного дождя. Рекам, озерам небесной влаги недостает. Травы и цветы измучились, умирают совсем. Нет сил у природы для вечных своих деяний. Тебе бы идти искать того, кто дожди запретил, благости природы украл.
- «Да не мал ли я ещё, чтобы на себя взрослые дела брать. Что он говорит. И женщин одних без помощи разве можно оставить» - про себя подумал Николка и с беспокойством посмотрел в глубокие, зелёные глаза старичка.
Тот хрустел огурцом и покачивал головой:
- Мал-не мал, что тут рассуждать. Других то нет. Разве не ты все мужские дела сделать стараешься. И справляешься, молодец! Мы-то видим, мы ценим, - непонятно улыбнулся старичок, - Помощь нужна тебе и совет, это да! Ищи сильного совета у хранителя вековых заветов и тайн.
- Это у кого же?
- А сам подумай, кто ведает истоки и концы всего сущего? Кто поставлен века напролет хранить древние знания? У них и спроси.
- Это у кого же, у Великих Стариков что ли! Так заповедная ж там сторона, никто туда ходить не решается, – протянул мальчик.
- А, вот и мельник идет! - ткнул вдруг старик кривым пальцем выше запруды.
Мальчик оглянулся. И впрямь, меж вётел со стороны запруды шёл мельник, бородатый и плечистый, а рядом с ним бежал пёс с корзинкой грибов в зубах.
- И пёс его, Агапка, с ним! – сказал Николка старичку, а того то и не было нигде. По воде шла тёмная рябь, и тянуло холодком. И трава рядом с мальчиком не была примята, как будто и не было странного деда.
- Привиделось должно! – прошептал мальчик и встал навстречу мельнику.
Нельзя было время терять, вечерело уже. А у него было важное дело.
6. У Мельника Данилы
- Доброго здоровья, Никола! Как поживает матушка? – подходя, добродушно спросил мельник.
- Благодарю на добром слове. И тебе, дядя Данила, всех благ! Вот, матушка, прислала меня зерно смолоть. А живем мы, как и все, трудимся день-деньской, да в небо глядим, дождя ожидая.
- Уж не верится, что дождемся, - мельник присел, Агапка улегся у его ног. - Мельница моя вот-вот встанет – река то все мелеет. Только благодаря Богатым источникам река силу еще не потеряла. Охраняют источники, видно, сильные духи. Что мы будем делать, если иссякнут и они. Тогда придёт голод. Речь то уже пойдет о жизни и смерти, - сказал мельник и замолчал.
Тишину заполнил скрип мельничного колеса, журчание стекавшей по лопаткам колеса воды и треск крыльев пролетающих стрекоз.
- Дядя Данила, мамка тебе пирог испекла, вот возьми, - Николка достал из котомки белый льняной сверток.
- Ах, что за запах. Матушка твоя – известная мастерица печь пироги. Приму с благодарностью. Передай матери поклон. Скажи, рад буду помочь, когда потребуется, пусть только позовет. Ну, давай мешок. Быстро зерно тебе верну мукой.
Мельник взялся за мешок и поднялся по ступеням в мельницу. Мальчик поднялся за ним, смотрел, как Данила запускал колесо, потом засыпал зерно в бункер, и как тяжело, но послушно вращается каменный жернов.
- Дядя Данила, мамка говорит, ты мудрый человек и обо всем знаешь. Скажи, как узнать, что случилось в ночь битвы у Калинова моста, и в чем наша вина. Как разыскать пропавших отцов или судьбу их хотя бы узнать? Мучают нас эти вопроса, и днём и ночью не дают покоя.
Мельник обнял Мальчика за плечи.
- Скажу, что думаю. Велика вина отцов, вызвавших на бой хозяев ущелья. Вина их величиной с глупость и самонадеянность. Они решили, что могут изменить порядок жизни, заведенный не ими, что они достаточно храбры и сильны для этого. Взялись вершить суд, не спросясь высших сил, - сурово произнес Данила и, помолчав, добавил, - сами поплатились, мы платим, не расплатимся. Цены достаточной видно не сыскать. Чтобы удачу вернуть - другие средства нужны.
-А какие?
- Знать не могу, а думаю я так. Все, видно, нужно вернуть назад: свою вину перед покровителями нашими избыть, утерянное найти, разбитое склеить. А ты, Николка, скажи, не видал ли здесь кого?
- Был здесь только что дедушка, странный такой, кудлатый. Мы говорили с ним. Вдруг он исчез, как в воду канул.
- Да, это - мой знакомец - такой, забавник! Дружу я с ним, и ты почитай его, когда встретишь.
- А как зовут его?
- Да кто его точно знает! Зови его водяной дедушка. Он мне о тебе намедни важное слово молвил.
- Обо мне?
- Слушай, что он сказал: тебе то и предстоит узнать, как вину людей избыть и возвратить в родные края счастливую жизнь.
- И мне он об этом же говорил. Как будто, я – богатырь какой или мудрец, - засмеялся Николка и расхрабрился вдруг, - Я-то рад был бы помочь. Хоть за край света пойду. Дедушка этот меня только что посылал к хранителям тайн, идти что-ли?
- Хоть и мал ты еще, но иди, когда Он посылает. Значит, могут они тебе что-то важное рассказать. Что то такое, что другим не скажут, может быть им, многомудрым, известно, куда и зачем тянуться чудесные нити жизни и кто и где их может оборвать, - потирая лоб, проговорил мельник.
- Дядя Данила, пойдем со мной. Что я один смогу сделать? – жалобно попросил Николка.
Мельник задумался, помолчал, потом взял мальчика за руку и произнес:
- Я бы пошёл, мальчик мой, да, не случилось бы вреда. Раз мне не было велено идти с тобой, значит, это твоё только дело. А вот о Хранителях заповедей расскажу тебе, что мой дед помнил, да рассказывал из рассказов своего деда. Пошли чайком напою, пирог твой попробуем, да поговорим.
Данила повёл мальчика в жилую комнату мельницы, усадил на лавку перед широким столом, и пошёл ставить самовар.
7. Рассказ Мельника
- В моём детстве старики любили поговорить о давних временах и о живших рядом с нашими предками славных соседях. Это были Исполины, настоящие великаны-богатыри. Истории о них пришли к нам из необъятной глубины веков. Представь себе, Николка, если бы два взрослых мужчины встали один на другого, то, может быть, они вдвоем были бы тем богатырям по плечо. И леса в те времена были намного выше. Что не ель – то в три обхвата, что не дуб – то в четыре. А, ромашки, какие в полях цвели, а васильки и маки! Идет, бывало, человек по полю и нюхает цветы, не наклоняясь. А малых пацанов и не видно было в полях, как в рощицах молодых гуляли. А колокольчики вместо шапок на голову одевали. Звери водились в исполинских лесах огромные да страшные, птицы – дивные.
Люди-гиганты обладали страшной силой, вольны были и горды. Жили они в трудное время, то и дело приходилось бороться с темными духами. А было этой нечисти кругом видимо-невидимо. В жестоких битвах велены очистили пространные участки земли от тёмных сил. Это – первая причина, почему славят их люди. Вторая причина – трудились они много над красотой и удобством земли: горы складывали грядами, леса сажали, чтобы реки беречь, и расчищали поля под будущие пашни. А третья причина – научили они первых людей земледелию и помогли приручить диких зверей. Вот поэтому назвали их люди героями и поют о них песни. Мы чтим их как первопредков, старших среди прошлых почитаемых поколений.
Поговаривают, что по всей земле, в труднодоступных, заповедных местах живут еще великаны-прародители человеческого рода, оставленные свидетелями происходящего, молчаливыми наблюдателями и хранителями опыта. Они, якобы, наделены мудростью и даже всезнанием. Но людям они свое знание больше не открывают, может быть, почитают теперешних людей недостойными, или ведают, что не осилить людям такой глубокой мудрости. Кто знает, а может и верно, что мудрость должна приходить с годами по крохам через испытания и свершения.
В нашем краю, за рекой, через Калинов мост в Веленом бору живут двое из последних Веленов: старик Пров и его жена – Веба. Нелюдимы они и не терпят гостей. Любопытные, те, что пытались проникнуть к ним и выведать какую-то из их тайн, уходили за Темный лес и уж не возвращались из Велена бора. Кто пошел туда, тот там и сгинул, и давно не появлялось новых смельчаков, желающих посетить великанов, хранящих знания предков и ведающих порядок этого мира, как он построен и на чем стоит.
Однако люди верят, что найдется тот, для кого они хранят свои знания, и что кому-то они их однажды откроют. Может быть, человеку доброму, честному и достойному они согласятся помочь в беде. Вот ты, Николка, разве ты успел злое дело совершить?
- Не знаю, может невольно и обидел кого… Я старался, как отец с матушкой меня учили, свою жизнь добром наполнять, - задумчиво произнес мальчик.
- Вот это уже и хорошо. Думается мне, Водяной дед недаром именно тебе предложил к Веленам идти, значит, есть в тебе какой-то особый дар, - мельник Данила внимательно и заботливо смотрел в глаза мальчику, - Будь осмотрителен, когда доберёшься до Велена бора и предстанешь перед Хранителями. Проси помощи, будь почтителен и благодарен. Не бойся пути и выходи с рассветом. А сейчас уже поздно, опасно будет по тёмному домой возвращаться. Иди, и поклон от меня матушке передать не забудь. Хорош её пирог. Побаловала она меня, старика.
Мельник закончил рассказ, крепко обнял мальчика и проводил до дороги.
8. К Богатым источникам
Едва забелело оконце, Николка открыл глаза и, потянувшись, сел на лавке. Комната всплывала из ночного покоя и тьмы. Ночь туманной дымкой таяла в глубине комнаты, за печкой, под столом. Скоро с первыми петухами проснется матушка, пойдет на двор ставить хлеб и хлопотать у печи. Мальчик, двигаясь тихо, надел рубаху и портки, на цыпочках прокрался в сенцы. Хотелось пить, и Николка зачерпнул ладонью плотной холодной воды из ведра, висевшего в сенцах, отпил глоток, освежил лицо. Нужно было спешить справить свои утренние обязанности: принести воды, навести порядок в хлеву. Николка хотел ещё до восхода солнца выйти со двора.
Он собирался сходить к Богатым источникам, у слияния которых начинался полноводный приток их реки. Там ожидали его несколько замечательных дел. Во-первых, там за березовой рощей у начала ельника есть большой малинник, а ягоды как раз созревают. Точно удастся собрать большое лукошко ягод. Во-вторых, три Богатых источника неподалеку от малинника сливались вместе, и вскоре бурливые их струи приходили к высокому каменному перекату, образуя водопад. Под ним образовалась широкая бурливая заводь, где весело бывало купаться, и куда он раньше ходил с сестренкой Любашей и братиком Мартынкой. Всё прошлое лето из-за беды, случившейся с его отцом и дядьями, не проходящей непогоды и свалившейся на него работы Николке не удавалось здесь побывать. Сегодня он пообещал себе накупаться вволю и предвкушал удовольствие.
Идти к Богатым источникам нужно было вверх по реке. Николка любил эту дорогу по высокому берегу над рекой. Отсюда было далеко видно: луга, загадочный Тёмный лес, таинственные драконьи скалы. Мальчик помнил, как каждую весну река широко разливалась по просторам левобережья, и долго еще потом синели среди изумрудных лугов веселые озерца. Этой весной все было по-другому. Мало выпало за зиму снега. Ледяные вихри пригоняли тяжёлые тучи, низко несли их над хуторами, заволакивали ледяной моросью сады, наполняли тёмными туманами овраги, а потом уносили тучи неведомо куда, не дав им просыпаться снегом. Сухие травы и ветви деревьев расцветали лапчатым инеем, да землю сковывал гололед. Откуда было взяться весеннему разливу реки.
Луга за рекой светились сизой дымкой утренних рос. Солнечные лучи все более ясно прорисовывали силуэты елей в синей полосе Тёмного леса. За спиной остался Калинов мост. Николка шел быстро, то и дело, сворачивая с тропинки, чтобы помочить ноги в прохладной росе.
Березовая роща приближалась, как если бы тоже шла ему навстречу. Подходя к подлеску, мальчик почувствовал, как разгорается в сердце азарт. Велика ли удача, что ожидает его в этот день?
Входя под теплую сень деревьев, Николка поздоровался с лесным Хозяином и лесными духами и поклонился направо и налево. По кронам прошелся ветерок.
- Спасибо за привет! – весело сказал мальчик и пошел по знакомой тропинке к пролеску с малинником.
Вот уже первая сладкая ягодка растаяла на языке, другая, третья. А еще лучше было – собрать полную пригоршню и отправить всю в рот. Вскоре, наевшись, Николка стал собирать ягоды в лукошко, а самые сочные, перезрелые все еще съедал. Их ведь не донесешь, раздавятся, стекут.
Вдруг в глубине малинника, совсем рядом послышался шорох, и, показалось Николке, вздох. Он прислушался. Кто-то еще собирал здесь малину. Огляделся – рядом по овражку можно было обойти малинник с другой стороны.
«А ну-ка, подкрадусь, да погляжу, кто там?» - подумал мальчик и потихоньку спустился в овражек. Через несколько шагов, раздвинув кусты, он увидел светло-бурого медвежонка, который, сидя на задних лапах, подтягивал к себе ветки и объедал ягоды. Он был так забавен и мал, что мальчик, ласково приговаривая и зачерпнув из корзинки горсть малины, пошел к косматому малышу, желая посмотреть поближе. Медвежонок оглянулся, но не насторожился, а потянулся к мальчику и сунул нос в ладонь с ягодами. Николка погладил пушистые ушки, затем щечки и спинку.
- Вот как мне повезло сегодня. Расскажу матушке, развеселю её.
Треск сучьев заставил его обернуться. Большая медведица вставала на задние лапы у него за спиной. Пасть широко открыта, уши отведены назад. Медведица заворчала и двинулась вперед. Мальчика пропитал страх, и, забыв корзинку, он бросился в сторону оврага, сбежал вниз и несся по нему, не разбирая дороги. Сзади ломилась через кусты медведица. Впереди уже был слышен шум воды, и через несколько мгновений Николка выскочил на берег той самой заводи у водопада, в которой собирался купаться. Справа колючие заросли малины росли до самого обрывистого берега. Мальчик бросился налево, где с каменной гряды струился водопад. Он карабкался по мшистым камням вверх, надеясь, что может быть, тяжелому зверю невозможно будет забраться следом за ним. А медведица была уже совсем близко, прямо за спиной. Пытаясь достать Николку, она с рыком, громко дыша, бросалась на камни. Желтые когти рвали мох.
Николка с криком:
- «Лесные духи! Спасите меня, Молю вас!» - цеплялся за скользкие корневища и лез вверх.
Ноги скользили по мокрому мху, но мальчик не сдавался. Ну, вот уже, кажется, можно будет достать до свисающих веток вербы. И тут корень, за который он ухватился, с сухим треском оборвался. У мальчика перехватило дух, и перед глазами раскрылась широкая темная пасть медведицы с черно-фиолетовыми ребристыми губами и страшными коричневыми, белеющими к концам клыками. Медведица заревела, готовясь схватить мальчика. Но, вдруг чья-то рука поймала его руку. Он взглянул вверх и среди сверкающих брызг водопада увидел личико девочки в золотом ореоле волос. Она крепко ухватила его за руку.
- Держись! – звонко крикнула она, - Я вытащу тебя.
Собрав оставшиеся силы, Николка сквозь струи воды взобрался на самый верх гряды.
Медведица села на задние лапы, завыла, заворчала досадливо. И заходила по берегу туда-сюда.
- Она обойдет водопад по лесу! Нужно прятаться! - все еще не мог оторвать от медведицы взгляда Николка.
- Нет, сюда она не смеет сунуться. Это она забылась в пылу погони, - услышал он спокойный голос девочки и обернулся к ней с благодарностью.
Перед ним на широком, промытом водой камне, как в кресле сидела девочка-русалка. Длинные золотистые волосы по сторонам лица были сплетены в косы, перевитые травой. Одета она была в полупрозрачные, как вода, в дивных узорах, рубаху и сарафан…, подпоясанную шитым жемчугом пояском. Если бы не богатое шитье, совсем бы выглядела, как обычная милая девочка хуторянка. Настоящий рыбий хвост легонько плескал в быстрой воде, омывающей камень.
- Глазам своим не верю! Ты – русалка, настоящая русалка. Как зовут тебя, можешь ли назваться. Буду знать, кого благодарить за спасение, – низко поклонился водяной девочке Николка. Страх прошел, и он счастливо улыбался, - Еще не верю, что цел остался. Благодарю тебя, - мальчик приложил руку к сердцу, - если бы не ты, не спастись бы мне от медведицы. Уж очень она на меня разозлилась. Я, по простоте, да из любопытства хотел погладить ее медвежонка.
- Зовут меня Олила, - улыбнулась в ответ Русалочка, - Тебя я знаю, ты – Никола. Принимаю твою благодарность, твое спасение и мне приятно.
- Матушке о тебе расскажу! Вот удивлю её рассказом о чудесном спасении и знакомстве. Опишу ей, как ты хороша, - Николка потупился, - Она говорит, однако, что все русалки ушли из наших мест. И некому теперь призвать к нам благодатные дожди.
- Да, права твоя матушка, ушли русалки из реки и из ручьев вместе с уходящей водой.
И Олила рассказала, как это произошло. Страшно стало русалкам здесь оставаться, каждая приходящая ночь отнимала у них силы, пугала тенями неясными да криками страшными. Появились в лесу злющие захожие лесуны. Нрава необузданного и дикого. Совсем не давали местным русалкам на бережок выйти, при луне попеть да поплясать. Только заслышат их весёлые голосочки, сразу выскочат из кустов и давай русалок по рукам да по ногам крапивой до волдырей стегать. Терпели, терпели русалочки, да и решили, что нужно другие, более спокойные места искать. Осталась в этом лесу Олила одна. Её злая нечисть лесная почему-то не трогала.
- Я очень сочувствую вашим бедам. Рада была бы помочь. Думаешь, не жаль мне еле живые травы, до слез жаль! Но кто-то злой, видимо, так далеко загнал дождевые облака, что, сколько не зови, - не летят они к нам. Как будто иссякли реки небесные. Всех моих сил только и хватает, чтобы Богатые источники не иссякали и питали воды реки. Видишь, как здесь у воды все наряжено зеленью и цветами. Вам то, пока хватает ли воды, чтобы сады у дома полить?
- Да, мы из реки воду носим. Из колодцев вода еще осенью почти ушла. Лето пока еще молодое, в лугах хлеба взошли, только уже и сохнут, хотя колосья пока не завязались. Уже прошлая осень из-за злых суховеев, что словно бы переселились в наши края, не смогла одарить нас добрым урожаем. Зимой мы еле концы с концами сводили, экономили каждую жменьку муки, каждую ложку каши. Если не смилуются над нами Боги, ждем к зиме лютого голода. Люди говорят, вина за нами есть большая. Все напасти начались с боя у Калинова моста. Слыхала ли эту историю, или рассказать?
- Слыхала, что кровавый был бой, знаю, что не нашли убитых, а живые пропали. Зачем воевать захотели. Забыли люди древние законы. Вышли за пределы дозволенного. Сильными, всезнающими себя возомнили. Не там, где нужно искали вы начала своих бед. Решили сами судить-рядить. А начало вашим бедам кто-то очень сильный, никому не ведомый положил. Не только к вам беда пришла. И мы, лесные и водные духи и боги беду, растущую и темную, чуем. Мучает нас темное предчувствие и гонит из родных мест… - девочка говорила все более печальным голосом.
- Если бы старшие мужчины, и мой отец среди них, так таинственно не пропали, мы бы справились с любой напастью. Хочу идти по свету, пропавших родных искать, - храбро заявил Николка, и добавил, заметив как удивленно и внимательно вглядывается в него русалочка: - ты, Олила, не смотри, что я ещё мал, я уже год тружусь один и за себя, и за батюшку. Я – сильный. Всю мужскую работу в нашем не простом хуторском хозяйстве справляю, а иногда и на соседних хуторах, живущих без мужчин, помогаю. Чем могу, конечно. Но, нет сил выносить дальше неведение и страх, что мучают душу. Загадка исчезновения ушедших на битву с драконами должна быть решена.
- Ты правду говоришь, что пойдешь?
- Да, хоть на край света!!!
- А если еще дальше идти придется? – внимательно вглядываясь в лицо мальчика, спросила Русалочка.
- Не знаю, что там дальше, за краем света, есть. Но, решусь и пойду! - храбрился Николка, - вот бы кто направил меня! Да и одному идти неловко – не поговорить, не посоветоваться.
- Возьми меня с собой. Мне тоже есть, кого по свету искать, – неожиданно сказала Олила, и, не дожидаясь ответа, добавила, - Давай обдумаем все хорошо. Вот придешь в другой раз, я тебе свою историю расскажу.
- Боюсь, не случиться другого раза. Завтра я очень занят буду – хочу к великанам-ведунам идти – напутствия просить. Решился, и пойду. Меня к ним один старичок направил, я возле мельницы его встретил.
Русалочка рассмеялась:
- Знаешь ли, что это дядька-Водяной был. Его семье в эту сушь очень не сладко приходиться. Сохнут озера, мелеют реки, скоро ему владеть нечем будет.
- Чудное твориться! А я его все разглядывал! Он мне очень странным показался, – поразился мальчик, - Так вот, вернусь, помогут Боги, от Мудрых, - и в путь. Ни дня не буду откладывать.
- А ты подарки с собой захватить не забудешь? Не нужны веленам непрошеные гости. И не поздоровится тому, кто явится к ним в неурочный час. Нужно их задобрить. Они прожили длинную и славную жизнь. Могу дать тебе подарок для Вебы, жены древнего Прова. Возьми для неё моё ожерелье, оно - из самых глубоких глубин морских, второго такого и не сыщешь, - Русалочка сняла с шейки жемчужное ожерелье, какого он до встречи с нею и не видел никогда, и протянула Николке, - А Прову найди, если сможешь, рожок голосистый, стар он стал сам себе рожки мастерить.
- Ай, спасибо! Я бы, наверно, вспомнил, что в гости ходить без подарков не хорошо. Да не знал бы, что взять. А ты мне очень помогла. Свою же историю лучше сейчас расскажи. Я люблю истории слушать, - и Николка положил ожерелье в заплечную сумку и уселся напротив русалки на зеленой травке.
9. Рассказ Русалки
- Ну, слушай, да не удивляйся. Я в ваших краях живу недолго – с начала этой весны. Неладно тут у вас, духи и вод и лесов отсюда уходят, скоро совсем некому будет за порядком проследить. Слышала я, что заклятье на вашу землю наложено, заклятье тайное, запретное. Кто эту тайну раскроет, тот и жизнь обратно к порядку и счастью повернет. Плохо тут у вас! Однако мне у себя дома ещё хуже было. Я сбежала из родных мест и поселилась здесь в заводи у водопада, чтобы пережить горе и спрятать печаль.
- О чём же печаль твоя, - спросил мальчик.
- О потерянном счастье, да о милой матушке. Раньше я жила с матушкой и батюшкой в теплом Синем море в жемчужном дворце среди прекрасных водных парков. Я дочь Морского царя Велидона. Беззаботные то были времена. Только вдруг оборвалось наше счастье. Однажды, на исходе лета, у берега моря остановился знатный странник со свитой, и с ними музыканты и танцоры. Разбили роскошные шатры, и начался у них пир, долгий и шумный, длился он весь день и далеко за полночь. Любопытные обитатели моря поплыли к берегу послушать и посмотреть на веселое празднество. И возвращались во дворец моего отца, чтобы с восторгом рассказать о ярком зрелище. Отец выслал к страннику послов, чтобы звали путников как гостей в подводный его дворец. Пусть де, почтят его визитом и порадуют своими мастерами: музыкантами и плясунами. Знатный гость согласился, и из вспенившейся волны появились перламутровые колесницы, запряжённые карминовыми морскими коньками, что послал Морской царь для препровождения гостей во дворец. Странник, представ перед морским владыкой, с поклоном и приветственными словами преподнес подарки. Для Морского царя Велидона его слуги внесли драгоценный ларец с хрустальной чашей в серебре тонкой работы, а для царицы невиданной красы диадему странного тёмного, отливающего синевой металла с крупным фиолетовым камнем среди чёрного жемчуга. Алкуд, так назвал себя незнакомец, просил простить его за смелость, но, если царица будет так любезна и царь соблаговолит разрешить, то он желал бы, пока он гостит во дворце, увидеть прекрасную царицу в подаренном уборе. Отец милостиво разрешил, и матушка обещала после трапезы исполнить просьбу гостя. Для меня у Алкуда тоже был подарок. Он подошел ко мне и сам надел мне на руку браслет, украшенный, так же как и диадема мамы, чёрным жемчугом и ослепительными фиолетовыми самоцветами. – Русалочка приподняла рукав и повертела ручкой, показывая замечательной красоты браслет.
Николка задохнулся от восторга, ничего подобного ему не приходилось видеть. А девочка продолжила рассказ:
- Я с тех пор его не снимаю. Мне тогда показалось, что я стала такой же красивой как моя мама. Но, слушай дальше! Вскоре началось почетное и веселое застолье в коралловой зале дворца. Наслаждались игрой актёров и, еще больше, дивными рассказами странника о дальних странах и приключениях. Отец выпил за здоровье гостя из новой чаши, что запела нежнейшим голосом, когда ее дна коснулся хмельной напиток. Мёд в ней переливался всеми цветами радуги. Моя мать, морская царица, к концу пира переменив наряд, одела подаренную странником диадему, и была в ней особенно красива. Она была очарована подарком и безмерно весела. Матушка всегда любила рассказы и мечтала о дальних странах. Отец же мой держал ее во дворце под запретом отлучаться куда-либо без него. Сам же он брал ее в объезды своих владений очень редко, боясь, чтобы с ней дорогой не приключилось какой-нибудь беды. Он очень любил и берег свою прекрасную царицу. Часто матушка оставалась во дворце одна, играла со мной и гуляла по паркам. Много раз я замечала, что матушка бывает грустна, как будто жалеет о чем-то утраченном.
В тот вечер застолье длилось очень долго, я уже давно спала в своей перламутровой спальне, а музыка все звучала. После трапезы хозяева пригласили гостей в роскошный подводный парк смотреть на танцы светящихся рыб. Восхищенный странник просил показать все сокровища дивного парка.
Следующим утром, когда я ещё спала в своей перламутровой спальне, матушка с батюшкой повели гостя к воздушным фонтанам. Батюшка шёл впереди, рассказывая о том, что завтра гостю покажут глубоководные беседки и живущих в них невообразимых существ, которых свозили верные слуги своему царю в подарок из самых дальних глубин необъятного моря.
Удивившись тишине за спиной, царь Велидон оглянулся и увидел, что никто не следует за ним. Как раз тогда, в тот самый миг, без всяких предвестий, началась неведомо откуда налетевшая небывалая буря. Море, казалось, забыло своего владыку, и успокоить его царю удалось не сразу. Когда он вернулся во дворец, то не самого гостя, ни его свиты в залах дворца не было. Они исчезли. Исчезла с ними и царица. Выслали погоню, но не обнаружили и следа, как если бы все растворились. Отец разослал гонцов во все воды и земли, чтобы хоть что-то узнать о пропавшем госте и о судьбе своей жены. Все поиски были безрезультатны. Бешенству и отчаянию его не было предела. Тогда море чернело и вздымало валы, закипало безжалостными бурями.
Потом пришло чувство невозвратной потери и отчаяния. Горе сломило его морского владыку. Царь Велидон забыл о своих подданных. Мой батюшка забыл и обо мне. Он никого не хотел видеть, даже меня не впускал в свои покои. Как будто не думал о моем горе, о моем одиночестве. Как будто не была я маленькой испуганной девочкой и его единственной дочерью. Няньки не оставляли меня, утешали и старались чем возможно развлечь. Но, что они могли мне предложить взамен моей матушки? Я была в отчаянии и тосковала по пропавшей маме и по батюшке, который был так близко, но не замечал меня, - русалка закрыла глаза руками, из-под ладошек закапали слезы.
- Как грустно, - сказал мальчик сочувственно, - не знаю, чем мне тебя утешить. Я так хорошо понимаю твою беду. Знаю, как горько потерять любимого человека и ничего не знать о его судьбе!
- Спасибо! Слушай дальше, я расскажу еще, как я сюда попала, - Олила вытерла глаза кончиком косы и продолжала, - Я всё ждала, что поиски моей матушки придут к долгожданному результату. Но, надежда всё убывала, а одиночество в родном доме всё больше меня тяготило. И, однажды ночью я решилась убежать, никому ничего не говоря. Я подумала, быть может, мой батюшка, потеряв и меня, очнётся от своего горького уныния? Ведь, если бы он сам возглавил поиски матушки, ему удалось бы разгадать эту тайну. Мне хотелось уплыть как можно дальше. Я пробиралась по рекам всё дальше от моря, и мне приглянулся этот тихий уголок вдали от людского жилья. Я много плакала сначала. А поселившись здесь, познакомилась со здешними русалками, и лесовиками. Они были мне добрыми друзьями, пока, испугавшись злых зимних бурь и суховеев, а еще больше того Неведомого, кто их наслал, не стали уходить в другие края искать счастья. А я осталась заботиться о родниках и реке. Такая вот у меня история! Видишь, Николка, мне тоже есть, кого искать по свету. Возьмешь меня с собой?
- Взять то, возьму тебя с собой, царевна, - поклонился ей в пояс мальчик, - да вот только как же ты пойдешь, без ног то?
- А вот так, например, - засмеялась девочка и, вдруг засветилась вся так, что смотреть стало больно.
Николка зажмурился, а, когда открыл глаза, увидел на камне изумрудную ящерку. Он ещё раз закрыл глаза, думая, что померещилось. Открыл, нет русалочки, а ящерка пробежала по камню, по траве, да и вскочила к нему на колени, а дальше забралась на плечо. И Николка услышал едва слышный голос русалочки:
- Ну, что? Не тяжела будет ноша? Возьмешь ли с собой? Я много разных магических средств знаю, травы знаю, со многими духами говорить умею, да и со зверями и птицами на их языке договориться смогу. Что молчишь, или говорить разучился?
Николка, наконец, оправился от изумления:
- Много я баек про чудеса слышал. Матушка у меня – мастерица вечерами небылицы рассказывать. Но, чтобы так, наяву волшебства передо мной творились, и подумать не мог. Прости, царевна, рад буду тебе служить. Завтра, только, схожу к Мудрым веленам, и отправимся в дорогу. Хорошо бы доброе напутствие от них получить.
- Добро, договорились, - шепнула ящерка, забавно покалывая острыми коготками, сбежала по его руке в траву и исчезла.
Николка встал, огляделся, не зная, как уйти, не попрощавшись. Но звонкий смех девочки раздался уже из громко шумящей воды. Показалось, и вода, и берёзы вокруг, и синее небо смеялись вместе с ней:
- Ты, я знаю, ещё искупаться хотел. Так не стой, снимай рубаху и ныряй!
Она несколько раз появлялась из бурливой воды источников и снова скрывалась, как большая серебряная рыба, а потом нырнула вместе со струями водопада вниз. Николка скинул рубаху и нырнул с откоса следом за ней.
По дороге домой он жалел о том, что сегодня не сможет рассказать матушке о встрече с русалкой. Вдруг она не поверит и не пустит его завтра к Веленам-старикам. И так, после возвращения с мельницы, пришлось весь вечер напролет упрашивать её, чтобы позволила ему сходить в заповедный лес.
10. К Хранителям тайн
Идти к Хранителям тайн нужно было через поле, потом через Калинов мост, и дальше по широкому лугу туда, куда путь был запрещен - через Тёмный лес в Велен бор. Даже на мост детям было настрого запрещено подниматься, и лучше было в ту сторону без старших даже не смотреть. После битвы у Калинова моста, берег, и год спустя, был изрыт когтистыми лапами драконов и черен от высохшей крови. Травы побурели и высохли, новые не росли. Грозовые тучи рождались над мостом, росли, наливались синевой, просыпались молниями, но ни капли влаги не выпало за год над этим проклятым местом. Только старая полу высохшая дуплистая ветла жухло зеленела у моста.
Николка обещал себе не бояться ни места битвы отца и дядьёв с драконами, ни тёмной воды под мостом у почерневших опор, ни перехода через запретную черту – опушку Тёмного леса по дороге к Велену бору. Что ждет там Николку, добро или лихо? Важно было думать об этом спокойно, без волнения и, конечно же, без страха. Какая польза в страхе?
- «Страх – вот главный враг мужчины, - говорил отец, - осторожность, веру, сноровку и мудрый совет – вот, что нужно брать с собой в опасный путь».
Мальчик спускался к реке, навстречу ему, кружа обрывками сухой травы, порывисто усиливался ветер. Узкая тропа к мосту заросла колючим репейником. Паутинистые сизые листья игловидными жёлтыми шипами цеплялись за одежду мальчика, не давая пройти. Но, Николка, обмотав руку кафтаном, прокладывал себе путь. Когда мальчик выбрался из кустов, навстречу ему от моста поднялась, поскуливая и виляя хвостом, побежала небольшая тёмно-серая собака с черными острыми ушами.
- Смотри ка, должно быть потеряла хозяина, Косматка, - сказал мальчик, и протянул руку погладить.
Косматая собака, крутилась у ног, а под руку не попадалась, ложилась, прыгала взад и вперед под ногами. И ветер кружился вместе с ней и кружил песок.
- Не хочешь знакомиться, так уходи, - крикнул мальчик и, наклонившись, сорвал клок высохшей травы и бросил в пса.
Собака отбежала немного и пошла невдалеке от мальчика.
- Ну что ж, пойдём, проводишь меня, только за реку, не дальше, а я тебя хлебцем угощу.
Как будто поняв, что сказал ей мальчик, собака пошла вперёд, в шаге от него. И мальчик с благодарностью подумал, что рад такому проводнику.
Вбежав на мост, Косматка зарычала и с лаем бросилась к старой ветле, сгоняя сидевших на верхних сухих ветках ворон и лаяла-не унималась, хотя Николка уже перешёл мост, и оказался рядом. Черные птицы, шумно взлетевшие с ветвей, отвечали на лай обиженным суматошным граем. «Что она хочет мне показать? – спросил себя Николка и шагнул за старую ветлу. Там в яме лежали обглоданные кости нескольких коней, обычных и необычно крупных, а так же конские боевые сбруи в тёмных пятнах крови.
- «Вот значит, куда подевались кони отца и братьев! – думал испуганный и обескураженный мальчик, - Кто же это их так! И кто стащил сюда их останки? Лежат кости наших коней вперемешку с костями коней драконов. Вон, какие большие конские черепа?! И какая чудная на них узда! Вернусь, расскажу, что видел…».
А собака всё лаяла на ворон, не давая им вернуться. Стало ясно, зачем так много воронья собралось на старой ветле. Когда мальчик вернулся к мосту, собака замолчала и встала перед ним, ожидая обещанного хлеба. Николка открыл котомку и отломил для неё краюшку:
- Подождешь меня здесь, ещё тебя покормлю. Дальше не ходи! – сказал он.
А собака, взяв хлеб, вильнула хвостом и унесла угощение в нору под корнями старой ветлы. Вороны, беспорядочно покружив, сели на обсиженные места и изредка каркали.
- Уйду-ка скорее от моста, плохое это место! - заспешил Николка, но страх тут же беспечно прогнал: - Трусу-то успеха не увидать!
Перед Николой расстилался широкий луг. С прошлого года он все гуще зарастал ковылем. Ветерок с шепотком пробегал по нему серебряной волной.
- «Красиво здесь, - подумал, мальчик, - но как-то совсем не так, как на моей родной стороне реки».
Закинув котомку за плечо, он зашагал к дремучему бору, что никогда не знал вырубки. Там в Веленом бору, надеялся Николка, ждет его встреча со старцем Провом, хранителем памяти прошлых веков. Лес шёл навстречу, поднимаясь во весь свой исполинский рост, как отряд безмолвных и суровых стражей. Николке не верилось, что бывают на свете деревья такой высоты. Над зубчатым строем елей, клубясь, разрастались серые, влажные, растекающиеся тонкой душной дымкой облака. Облачные струи медленно текли меж дерев и вязли в цепких лапах елей.
- «Может быть, здесь, за эти колючие вершины, и цепляются облака, которые могли бы принести нам дождь,» - подумалось мальчику.
За первым рядом деревьев, освещенным солнцем, вставала густая стена зелени. Огромные ели зелеными конусами врезались ввысь, под их мохнатыми лапами царил влажный прохладный полумрак, пахнущий смолой и гнилью. Николка шёл между колючих ветвей молодняка, перебирался через исполинские стволы упавших, умерших деревьев. Падая, они отрывали широкие пласты дерна, застрявшего в их корнях. Мальчик останавливался не раз, пораженный высотой старых елей и охватом их стволов.
Через час пути лес постепенно менялся, становился все более просторным и светлым. Всё чаще встречались сосны. Пройдя ещё немного, мальчик вышел на преширокую тропу со сваленными и раздавленными в щепки стволами. Странно, кто мог ее проложить? По сторонам тропы уже выросли молодые березки да ёлочки, смятые то там, то тут поваленными елями–исполинами. Можно подумать, что этим путем не раз проносился неудержимый смерч, сметая все, что могло помешать его движению. Николка остановился, пытаясь представить, что или кто мог проложить эту тропу, но не нашел ответа и решил, что вернее будет задуматься о том, в нужном ли направлении он идет, в какой стороне будет Велен бор?
- Наверно, правильно будет забраться на одно из этих деревьев и оглядеться, - сказал себе мальчик, снял котомку и кафтан, сложил у основания ствола и, выбрав высокую ель с ветвями у самой вершины, полез вверх.
Едва он вскарабкался до первых ветвей, как услышал чей-то стремительный бег по палым иголкам, это пробегали красновато-коричневые с белыми пятнами лани. Через пару минут вслед за ними появился приземистый зверь, в два раза больше медведя, с широкой спиной, в черных и бурых пятнах. Зверь тяжело размерено бежал, уткнув морду в землю, преследуя ланей.
«Кто это: чёрный загривок и морда, грязно-рыжие пятна на боках и шее, большая голова и спина горбом» - стал вспоминать Николка, перебирая в памяти рассказы отца. Именно вспоминая о Тёмном лесе, отец говорил, что ему рассказывали старики - там водится небывалый злобный зверь, зовут его Росомаха. Такой огромной росомахи не видели охотники нигде на земле. Похоже, это он. Сутулый, косолапый зверь подошел к ели, поднял тупую морду и встал на задние лапы, заворчал и стал царапать кору длинными крючковатыми когтями. Николка замер, прижавшись к стволу. Ему показалось, что чёрную пасть растянула злая усмешка. Маленькие глазки нашли мальчика среди ветвей и замерли на его лице.
- Ты тот, кто разыскивает дорогу за край света? – вдруг прорычал низкий голос, - погибель свою ищешь? Или хочешь сыскать себе славу на века? Хы, хы, хы… Мал ты ещё… - слова растворились в глухом ворчании и зверь, опустившись на все четыре лапы, потрусил вслед за ланями.
Опять в лесу все стихло. Оправившись от удивления, мальчик полез выше. Добравшись до самой вершины, Николка огляделся. Сзади, за рядом еловых вершин, виден был луг, река, их хутора над рекой, а там и дальние хутора можно было разглядеть. А впереди, справа, где оканчивался ельник, за широкой просекой, стоял сосновый бор. Туда-то, медленно поднимаясь вверх, и уходила правым своим концом тропа. Николка не успел разглядеть, куда направляется левый её конец потому, что со стороны просеки раздался всё усиливающиеся шум, треск и гулкие удары, и среди вершин показались голова и плечи великана, приближавшегося по тропе. На голове его была надета овечья шапка, посохом, зажатым в руке, он раздвигал вершины вековых деревьев как кусты.
«Это – Пров, - догадался мальчик, - Это его тропа. Он пройдет прямо рядом со мной, - подумал Николка, похолодев, и крепче схватился за ветвь - и я смогу обратиться к нему».
Старик приближался. Стволы и ветки елей вздрагивали. Треск слился с топотом копыт, и на видимый участок тропы выбежали пять серо-бурых лохматых коз. Они неслись, гулко цепляя друг друга узловатыми, пожелтевшими, слоящимися рогами, совершали резкие прыжки через орешник и молодые берёзки вдоль тропы. Когда они проносились мимо николкиной сосны, мальчик открыл рот, чтобы окрикнуть старика, но задохнулся густой, душной пылью, поднятой козами, и закашлялся.
Великан шел, задумчиво глядя перед собой, не обращая внимания на то, что посох его ломал или валил стволы тёмных елей. Упавшие стволы крошились под тяжёлыми ступнями его ног. Проходя совсем близко от Николки, старик обронил посох и на ходу наклонился поднять его. Ветер, рождённый его движением, склонил ели, ударил вершины друг о друга. Мальчик от неожиданности разжал руки, стал падать, но тут же вцепился в ветви ели чуть пониже, зажмурившись от сыплющихся иголок. Он еле удержался и, обхватив ногами ствол покрепче, громко закричал:
- Дед Пров! Дед Пров! Я пришел к тебе!... Выслушай меня, прошу…
Но тот уже удалялся, широкоплечий, ростом равный вековым елям.
- Что же делать, мне ведь не догнать его. Как же быть, - думал вслух Николка.
Он успокоился, ещё раз осмотрелся. Над вершинами сосен в Высоком бору он разглядел легкую струйку дыма. Там и живёт старик, туда вернется он к вечеру со своими козами! Туда и нужно было спешить.
Николка спустился вниз, схватил котомку, перебросил через неё кафтан и побежал по тропе к Велену бору. На тропе видны были следы овечьих ног, больше его собственных башмаков, а возле отпечатков ног старца, он несколько раз останавливался, потому, что у него перехватывало дух. Он вспоминал великаний рост древнего Прова, и представлял, что уже сегодня к вечеру ему придётся встретиться с ним лицом к лицу и говорить. По спине невольно пробегал страх.
- Нет, нет, я не боюсь, - повторял себе мальчик.
Наконец Николка добрался до края ельника и через просеку с пнями, размером в три колодца, увидел на возвышенном месте сосново-дубовый бор. Там, знал Николка, рос самый славный из дубов. Под ним Пров много-много лет назад, когда собирался жениться, построил себе дом, а рядом расчистил поле. Этот-то дуб и надо было искать.
Николка решился идти все по тропе. Солнце уже давно перевалило за полдень и рисовало золотые узоры на траве среди густых теней леса. Пора было немного перекусить и, Николка, достав из котомки кусок хлеба, стал жевать его на ходу. По стволу сосны промелькнуло пушистое, рыжее пятнышко. На уровне глаз мальчика повисла на цепких коготках белка, привлеченная хлебным ароматом. За ней спустились ещё два пушистых зверька. Мальчик раскрошил кусок хлеба и показал ладошку белкам. Они протянули мордочки и пытались лапками зацепить кусочки хлеба, а потом одна за другой перебрались к Николке на руки и стали есть. Никто их, видимо, никогда не пугал, и они не видели в мальчике опасности.
Вдруг все три белки прыгнули обратно на ствол и унеслись вверх. Кто-то огромный, жарко и хрипло дыша, приближался к мальчику. Тот поглядел за плечо и прямо за своей спиной увидел зубастую, глубокую как пещера алую пасть. Лес потемнел и закружился в глазах зелёным вихрем. Неведомый зверь схватил Николку поперёк туловища и длинными тяжёлыми скачками побежал в глубину леса.
11. В Веленом бору
Николка очнулся от странного звука, как будто кто-то жалобно подвывал и скулил. По мере того, как он приходил в себя, звуки становились громче. Мальчик, медленно приоткрывая глаза, попробовал подняться и вскрикнул от страха увидев, что прямо над ним склоняется морда огромного седого волка. Зверь стоял над мальчиком, мягко придавливая его к земле лапой, и, оскалив зубы, размером с зубья бороны, тихо рычал. Потом убрал лапу с груди мальчика, лег рядом и сдержано заскулил.
Николка понемногу справился с ужасом, заставил себя снова открыть глаза и осторожно стал приподниматься. Было время вечерней зори. Кроны и стволы сосен загорались рыжим пламенем, а тени укрыли землю под ногами сосен синим одеялом. В прозрачной этой синеве нельзя было оторвать глаз от желтых в чёрных обводах глаз волка, что были уставлены на мальчика. Волк протянут морду и стал, постанывая, лизать лапу. Николка вдруг понял, что страшный зверь просит его помощи. Страх отпустил мальчика, и он осторожно подвинулся к великану среди волков. Тот не отводил напряженного взгляда от мальчика, но не шевелился, а когда Никола склонился к его лапе, приподнял и, подогнув, повернул её подушечками вверх. В волчьей лапе, между кожаных пальцев запеклась кровь. Николка выдернул пробку из своей деревянной фляги и обмыл лапу водой. Острая щепа глубоко ушла под кожу и там обломилась.
– Бедняга, больно тебе? - пожалел мальчик – ну, потерпи, я сумею тебе помочь. С моим псом Ветрогоном тоже случалась такая беда. Я всегда справлялся, - Николка крепко взялся за конец щепы, потянул, поднатужился, и щепа вышла из раны, - Вот только потом лучше бы рану перевязать, а чем, не знаю. Нечего делать, - сказал он, развязал кушак, которым подпоясывался, оторвал широкую полосу от низа рубахи и обернул волчью лапу, а ещё перевязал кушаком, - Вот теперь выздоравливай. Полежи!
Волк послушно лег, положил седую морду на вытянутые лапы, но вдруг вскинул голову и зарычал, глядя в тень меж плотных веток куста бузины. Мальчик проследил за его взглядом, и увидел, или только примерещилось, две злые рожицы с всклокоченными волосами, что быстро скрылись в тени листвы. Волк вскочил и кинулся вслед за мелькнувшими тенями, но вернулся ни с чем.
- Кто там был? – спросил Николка.
Волк же, ворча, лёг на свое место и прикрыл глаза.
Николка встал и огляделся. Прямо перед ним за кустами бузины, через широкий двор, - землянка-не землянка, дом-не дом, крепость-не крепость, стояло жилье веленов. Жилище наполовину было врыто в землю, а выше сложено из огромных камней, низкие окна, узкие как бойницы, защищали заточенные колья. Крыша покрыта сухими еловыми лапами и замшелой корой. Возле ветхого, но монументального дома-землянки на стволе молодой ели с обрубленной вершиной и сучьями белел череп огромного медведя. Раза в три побольше обычного, что вешали охотники у дома. Чудный и величественный мир окружал жилище древних мудрецов. Вот, только прибрать бы тут, собрать палую прошлогоднюю листву и сломанные сучья, сложить в поленницу дрова, что рассыпаны у ограды, подлатать крышу да подмести.
Однако больше всего поразил мальчика раскидистый дуб, что рос прямо за жилищем веленов и закрывал листвой полнеба.
«Наш Родовой дуб мог бы быть внуком этого великана» - подумалось ему.
Сбоку дома был пристроен бревенчатый сарай и дальше навес с кормушками для домашних животных. В центре двора располагалась каменная закопчённая печь, рядом грубо сколоченный, серый от времени, стол и вокруг брёвна, чтобы сидеть. А вокруг печи, ну очень похоже на домашний порядок в семье Николки, были сложены казаны, чаны, корзины, а на полках, устроенных меж двумя врытыми столбами, под крытым корой навесом, составлены деревянные тарелки и ковши, сковороды и прочая утварь. Двор окружала стена из вертикально стоящих высоких камней, перемежавшихся валунами, с широкими мощными воротами, закрепленными на столбах. Ворота были открыты в сторону рыжеющего от солнца леса.
Из лесу, раздвигая кроны деревьев, вышла старая женщина-великанша с вязанкой валежника. Войдя во двор, она бросила дрова на землю и захлопотала у печи, совсем как матушка на вечерней заре. Слышался треск, ломаемых веток, звяканье горшков, звук льющейся воды и еще звук женского голоса, сипловато и негромко что-то бормотавшего. Скоро потянуло горьким запахом горелой коры и прелой листвы – печь разгоралась. Волк зарычал недовольно: он не любил огня. Хозяйка налила в казан воды и поставила на огонь. Мальчик услышал её голос, она, глядя за ограду кого-то звала. Зашевелились кусты, и из них вышла удивительного размера лосиха, взрослый человек на коне, подняв руки, мог бы проехать под ее брюхом. Николка не переставал удивляться, неужели все звери в этом заповедном лесу будут так не похожи на виденных им раньше. Лосиха медленно и плавно шла на голос старухи, шевелила мягкими пушистыми губами и раздувала ноздри. Она недоверчиво косила глазом туда, где за кустом прятался мальчик и лежал, отдыхая, волк.
- Не бойся, моя хорошая, давно пора привыкнуть к волку. Лыкас мой слуга и охрана. И, хотя он знатный охотник, тебя он никогда не тронет. Тише, тише, - успокаивающе бормотала старая женщина, и лосиха, прядая ушами, доверчиво шла за ней. Старуха обмыла теплой водой руки, присело на пень под брюхо лосихи с долбленным из дерева ведром. И зажурчало молоко, туго ударяясь в дно ведра.
- Уже солнце низко, скоро Пров вернется, - жаловалась Веба лосихе, а та чуть поворачивала к хозяйке голову и настораживала пушистое ухо, - А дела стоят, не сделанные. Делать их, не переделать. Были у меня помощники: домовые, дворовые, амбарные и с ними вяшата и чудинки, все готовы были появиться по первому зову. Бывало, и звать не надо, а только подумаешь, да за амулет возьмешься, и вот уж помощники рады услужить. Да случилось со мной сослепу беда, рассыпала драгоценный амулет, что делал меня доброй госпожой всех домовых духов, а их отдавал мне в помощь и услужение. Уж и весело мне с ними жилось. Шалили и баловались, совсем как дети малые. Бывало, козам шерсть завьют, как у кудрявых овец. Или вот еще, напустят полон дом бабочек, поднимешься по ступеням, откроешь дверь, а оттуда - вихрь трепещущий, разноцветный. Аж голова закружится. Пожуришь их, да и посмеешься. Кувыркаться и плясать под вечер под веселые песни они тоже были мастера. Теперь без них пусто и скучно в доме. Тяжело мне на старости лет, ох, тяжело, - великанша печально качала головой
Мальчик прислушивался, оглядываясь на волка, и подумал:
- «Может я чем-нибудь мог бы старой Вебе помочь. Выйти к ней что ли?»
Волк мотнул головой, как бы в ответ, и схватил его сзади за рубашку передними зубами.
- Что, думаешь, не надо высовываться? – спросил мальчик, а волк еще раз покачал головой, - ладно, подожду ещё, тебе виднее.
Старуха закончила доить лосиху и, потрепав по шее, дала ей кусок лепешки и отпустила отдыхать под навес у дома. Сама же стала перебирать мешочки в большом коробе у печи:
- Ох, ох, и травы, чтобы чай заварить совсем закончились. И малины к чаю собрать позабыла. Вечер приходит, мне уж не успеть. Что же делать, то? – сокрушалась старая женщина.
Услышав эти слова, волк поднялся, перехватил мальчика поудобнее за ворот рубахи, как кошка котенка, и одним прыжком оказался перед старухой.
- Ой, испугал, злодей, - вскрикнула старуха, - где же ты, Лыкас, был так долго? И кто это у тебя в зубах? Покажи ка!
Волк поставил мальчика перед Вебой. Та удивленно всплеснула руками:
- Ой, кто это? И зачем здесь появился человек?
Женщина строго смотрела на волка и на мальчика, а тот, поклонившись низко, до самой земли, сказал:
- Будь здорова, бабушка Веба! Я – Николка, из Андреева хутора, что за рекой. Не гневайся, что явился без приглашения. Не решился бы побеспокоить вас, если бы не нужда великая, да загадка, что уже год не можем разгадать. Загадка эта мучает не только людей, но и духов, что живут рядом с нами. Вот, подарок принес тебе от русалки Олилы, дочери Морского царя, - Николка достал из котомки ожерелье Олилы.
Старуха нагнулась к нему, взяла ожерелье, подняла к глазам, поймала солнечные лучи, что струились меж ветвей, и залюбовалась игрой нежного жемчуга. Заулыбалась и обратилась к мальчику уже приветливо:
- Ну, что ж, здравствуй! За подарок благодарю! Как раз я сокрушалась об утрате любимого моего амулета. Был он красив, да и в домашних делах пригождался. Это ожерелье даже краше моего. Расскажешь позже, кто такая Олила, и зачем сам пришел. Приму тебя пока не явится Пров, хозяин этого дома, ему решать, что с тобой делать. А помощник мне сейчас и вправду нужен. Бери корзину и собери мне малины. Да тебе, малому, ее самому не дотащить. Пусть Серый тебя с корзиной и отвезет. Заодно за тобой и присмотрит, кто знает, что ты за человек? Он тебя привел, ему за тебя и отвечать – пожала она плечами, - да поспешите, скоро уж стемнеет. – Старуха выбрала корзинку поменьше.
- «Я бы дома в такую здоровенную корзину яблоки полдня собирал, а тут – малину, да еще до вечера нужно успеть, - затосковал про себя Николка, но корзину взял, - зато на волке прокачусь, с кем такое случалось?»
Волк подтолкнул Николку носом в бок и лег перед ним, приглашая сесть на спину. Тот уселся поудобнее и схватился за жесткую шерсть. Усадьба веленов мелькнула и пропала, по сторонам замелькали стволы и кусты. Вскоре они были на поляне, заросшей малиной. Мальчик принялся собирать ягоды, недоуменно спрашивая у волка:
- Смотри ка, разве можно такую корзину наполнить ягодами за короткое время, до завтра я, наверное, протружусь. А и с полупустой корзиной к Вебе на глаза не появишься.
Волк, совершенно явно, улыбался ему в ответ, потом, тявкнул пару раз, стал поскуливать, как знал Николка, волки делают, подзывая волчат. В ответ на этот звук зашевелились зеленые кочки, из-под них стали появляться бородатые и усатые головы в мохнатых зеленых шапках. С десяток маленьких человечков, круглых и сутуленьких, как зеленые ёжики, с длинными острыми носами окружили Николку и волка. Зверь толкнул Николку вперед. Тот присел, чтобы было удобнее разговаривать с человечками:
- Здравствуйте, лесные жители! Простите, что пришел, незваный. Это – ваша полянка? Как мне вас величать? Позволите ли ягоды здесь собрать для бабушки Вебы?
- Здравствуй и ты, человек. Мы Моховые и охраняем здесь покой и порядок. Зачем явился? Разве сейчас подходящий час, чтобы ягоды собирать? Нет, не время сейчас! Для сбора ягод служит время утренней зори, - шумели недовольные хозяева полянки, перебегая с места на место.
- Тихо!! – вдруг громче всех закричал самый длиннобородый из пушистых человечков, резко остановившись, отчего на него налетели сразу несколько бегунов. Выбравшись из- под попадавших в кучу товарищей, длиннобородый Моховой продолжил кричать, - Мы возмущены! Мы негодуем! Но, для старой Вебы сделаем исключение. И вместе с ней для того, кого она послала сюда верхом на Лыкасе, - и Моховой снял перед волком шапочку, и вдруг заулыбался широко и приветливо, - А чтобы твой труд не продолжался в вечернее время, а еще хуже, темной ночью, мы поможем тебе, как дорогому гостю!
И человечки побежали-покатились к кустам малины. Николка принялся усердно трудиться, но моховые то и дело прибегали с маленькими корзинками. И мальчик едва успевал ягоды пересыпать и благодарить усердных помощников. Корзина быстро наполнилась. Простившись с лесными духами, Николка верхом на волке вернулся к дому веленов.
13. Встреча с Провом
Старик Пров был уже дома, и в загоне, в дальнем углу двора, блеяли кудлатые козы. Пров сидел за столом, и Николка мог его рассмотреть получше. Длинные полуседые, полу рыжие волосы, как березовые ветви поздней осенью, буро-зеленая, как будто мхом проросшая борода. Большие, глубокие, под тяжелыми, как еловые лапы, бровями, глаза. Одет он и летом в безрукавку из шкур, мерзнут, наверное, старые кости. Мохнатый весь, огромный, как сказочный какой-то медведь.
Перед ним на столе дымилась тарелка похлёбки с большими кусками мяса, возвышавшимися над жирной золотистой похлёбки. Запах от тарелки распространялся очень аппетитный. Но от волнения Николка даже не решился думать о том, что очень проголодался.
Он спустился с волчьей спины, поклонился старику и смотрел на Вебу, ожидая подсказки. Пров хмуро рассматривал его и, наконец, нарушил молчание:
- Давно наглецы такие среди людей не рождались, что бы решались в мой лес приходить. Или жизнь твоя тебе не дорога. Или, быть может, ты невелик, да грозен?
Николка развёл руками, не сообразив как на такое приветствие ответить, а великан продолжал:
- Не спеши говорить. Я слышал уже о тебе от жены. Ты – Никола, сын Андрея из Андреева хутора. Веба говорит, что ты приветлив и услужлив. Но этого мало. Говорит, что волк, охранник наш, тебя пропустил. Этого тоже недостаточно. Присмотрюсь к тебе и, если понравишься, то должен будешь ещё службу сослужить, – испытующе и с сомнением посмотрел великан на мальчика свысока, и добавил твердо, - Жди, расскажу. Раз уж жена моя тебя приняла, садись за стол, поешь, а потом поведаешь, зачем ты здесь? – в ответ на гулкий его голос в лесу проснулось эхо: «Зачем ты здесь? Зачем,… зачем…»
Мальчик пошёл к столу, а волк понёс корзину хозяйке. Та взяла корзину, одобрительно поглядела на мальчика, а зверю поставила большую деревянную чашу с мясом на костях. Волк принялся жадно есть. Николка подпрыгнул, схватился руками за край пня, стоящего у стола, подтянулся и взобрался на сидение. Веба поставила чашечку с горячей похлебкой на еще одну перевернутую чашку рядом с ним на пеньке, до стола ему было все равно не достать. Николка ел быстро, стараясь не отставать от великана, который поглощал куски один за другим и глотал, почти не жуя. Вылил остаток супа в ложку и отправил в рот. Закончив есть, Пров вытер усы ладонью и внимательно всмотрелся в мальчика. Тот сразу отложил ложку и поблагодарил хозяев за вкусное угощение. А старик повелел:
- Ну, теперь говори. Я слушаю…
Николка начал историю с самого начала: с рассказа об их чудесном житьё-бытьё до прошлого лета, о непогоде, которая мучит хуторян уж второе лето подряд, потом рассказал, как росла враждебность к драконьему племени, о бое у Калинова моста с неясным концом, и о том, что дальше становится все хуже и хуже. Закончил тем, что хочет он, Николка, идти из дома спасения от напасти искать.
- А куда же ты собрался в поход? – удивлённо поднял брови старик.
- Я, дедушка Пров, всё тебе рассказал. Я для того и пришёл, чтобы просить тебя выслушать меня. Куда же идти не знаю, в этом то главный вопрос. Если можешь, - Николка прижал руку к сердцу, - помоги мне советом. Я готов на всё, лишь бы разгадать тайну об отце и о том, что за сила недобрая замыслила погубить счастье на земле.
Старик слушал, глядя исподлобья и оглаживая жёсткую бороду:
- Подумаю, поищу ответа, - тихо пробормотал Пров и спросил у мальчика с любопытством:
- Хочешь утерянное счастье вернут? Это смело! Да только, много силы для этого нужно иметь, много упорства. Один, что ли, хочешь идти?
- И один бы пошёл, уж решился, но встретил себе попутчицу, - и мальчик пересказал историю русалочки и свою с ней договоренность. А Веба, присевшая к ним послушать, показала мужу жемчужное ожерелье.
- Дорогой подарок, красивый, - оценил Пров, и добавил, - думаю, не случайна эта твоя встреча. Скажи, только, своей попутчице, что, собравшись в путь, нужно ей с отцом своим, Морским царём, повидаться, да примириться. Он владеет огромными силами, и в нужный момент может стать для вас опорой.
Уже глубокой синью залилось небо, и лишь на западе над бурой стеной леса гас солнечный след. Николка слушал внимательно, но вдруг вспомнил, что не отдал старику подарок. Он достал из котомки отцовскую дудочку и протянул её великану.
- Это, дедушка Пров, подарок для тебя, чтобы веселее было долгие вечера коротать.
- Спасибо, приятно мне твоё внимание, люблю я на досуге поиграть. А пока, раз ты принёс дудочку, ты и поиграй, коли умеешь. А лучше ещё и спой, а мы послушаем да отдохнем. День был не легкий, - сказал повелительно Пров.
Николка кивнул, соглашаясь и, встав перед стариками, заиграл ту вечернюю мелодию, что батюшка любил поиграть. Потом отложил дудку и запел о солнце, собравшемся спать и провожающей его красавице Вечерней Заре, о холодных водах Ночи и уплывающем по ним в тёмные чертоги золотом челне.
Вершины деревьев слились в тёмный ковёр и повисли над стелющимся меж стволов сизым вечерним туманом. За пределами двора, освещённого горящей печью, вырастала стена ночи. Клоки тумана выползали из-за деревьев, отрывались, взлетая вверх, кружили над освещённым местом странными птицами и рассаживались на ветвях дуба.
Старики слушали, и лица их добрели. Наконец Пров поднял руку, останавливая песню:
- Не велика птичка, да голосиста. Спасибо, понравилась нам твоя песня. А я ведаю теперь, у кого мы узнаем о судьбе твоего отца и его братьев. У тех, кто так же как мы любит пение и игру у костра послушать. Да так сильно любят, что через стены времени для этого могут пройти. И, если ты, Никола, сможешь просьбу мою выполнить, службу мне и жене сослужить, мы постараемся помочь тебе. И след пропавших братьев вместе попробуем сыскать.
Старик Пров испытующе смотрел на Николку.
13. Бусы Вебы
Николка простодушно улыбнулся великану.
- Что за службу ты мне поручишь, дедушка Пров. Рад буду сделать для тебя всё, что в моих силах, - простодушно сказал мальчик.
Великан склонился к Николке и заговорил тише:
- Слушай! Был у жены моей Вебы древний талисман: бусы, что носит она, не снимая, с тех пор как подарил ей их один волшебник. Были нанизаны на них несколько волшебных бусин, на которых были начертаны магические знаки. Многие годы талисман хранил её от гибели и болезней. И ещё имел чудесную власть над домашними духами. Владельцу талисмана они служили верой и правдой. Жена моя управляла домашними духами, а они радовали свою госпожу спорой работой. И жизнь наша в этом доме, здесь в глубине этого дикого леса, не казалась трудной или скучной. И вот, случилось так, что бусы порвались и раскатились по дому. Мы всё в доме перетрясли, чтобы их собрать, но пропала одна только средняя бусина. Как под землю ушла. И после потери бусины, из слуг и друзей наши домашние духи обратились во взбалмошных безобразников. Слушать приказы и помогать по хозяйству сразу бросили. Шумят, проказничают, воруют мелкие вещи, мы управы на них не можем найти. Вот только волка эти неслухи и боятся, он их заставляет тихо в подполе сидеть. Пока он охраняет двор, разбойники не появляются, - старик с благодарностью посмотрел на серого охранника, - Тяжело нам с Вебой одним с хозяйством управляться. А, и волк наш, Лыкас, уж становится стар, бывает, крепко уснёт, как сейчас, например, и начинаются беспорядки. – Старик тяжело вздохнул, и добавил сокрушённо, - вот, смотри, - он указал в сторону дома.
Николка, проследив за жестом, увидел, что за угол дома бегут два коротконогих всклокоченных существа и тащат украденную лепёшку.
- Ах вы, паршивцы! Вот я вас! – закричала Веба и махнула вслед убегающим длинной хворостиной, - Ох, ох! Сколько можно терпеть!
Николке стало жаль беспомощных великанов, и он не позволил себе улыбнуться.
- Мне бусину поискать, что ли? Где бусы рассыпались? Пойду, поищу.
- Да в горнице, прямо у входа, меж печкой и сундуком, поищи уж, - говорила Веба, ставя хворостину у печи.
- Пойдём-ка в дом, всё тебе покажу, - Старик поднялся и широким взмахом руки пригласил Николку в дом.
Мальчик с трудом взобрался по ступеням, так они были высоки, вошел вслед за хозяином в дом и стал осматриваться. В доме, сложенном из глыб, каждая из которых когда-то была если не горой, то, уж верно, пригорком, все вещи поражали огромностью своей и грубостью изготовления. Многое старик смастерил своими руками. Был он в прошлые времена совсем не плотником, а воином, и лишь нужда заставила его стать строителем и крестьянином. Справа от двери стоял тяжёлый дубовый сундук, накрытый медвежьими шкурами. На нём великан-старик спал, и не было ему тесно на крышке, привинченной к стене и украшенной по краю простым резным орнаментом. Сундук был приподнят над полом на пеньках-ножках, и мальчик заметил, что сможет влезть под сундук и осмотреть глубокое тёмное пространство. Над сундуком висели две кольчуги, скованные из колец, толщиной с николкину руку, одна, сказал Пров, его, а другая его жены. В центре стены висели два скрещённых булатных меча, какие и втроём не поднимешь.
Старик погладил рукоятку одного из мечей грубой, узловатой рукой, тяжело сел на лавку у стены:
- Были мы лихи и воинственны, и в битвах не знали пощады. И женщины наши были нам под стать, богатырки, любительницы руку потешить в честном бою, - расскажу, быть может, на досуге. А сейчас, вот возьми, обвяжись вокруг пояса, да покрепче, - Пров протянул Николке конец длинного шнура, сплетенного из жил, - А другой конец я вокруг пальца обвяжу, чтобы ты не пропал. Да и полезай под сундук. По комнате кругом мы хорошо искали, да не нашли. Узнаем, что ты за герой. Не бойся, не отступай, верни бусину и станешь нам другом. Решился, что ли, так полезай!
Николка не стал думать, обернул шнур вокруг себя, завязал потуже, улыбнулся старику. Потом встал на четвереньки и полез под сундук. Едва он погрузился в густую тень, как кто-то нахлобучил ему шапку до ушей, ещё кто-то схватил его за ноги и сильно дёрнул в стороны, так что он упал вниз лицом. Ещё кто-то неведомый схватился за его руки. Николка почувствовал, что его отрывают от пола и влекут куда-то вниз, в сырость и зябкую прохладу. Наконец его бросили на пыльный пол и сорвали с головы шапку. Он увидел себя на полу комнаты, совсем такой же, как у веленов, только намного меньше, и вся она была запылена и забросана мусором, углы комнаты были завешаны многослойной паутиной, сквозь немытое окошко нельзя было понять, что там, за окном. А вокруг Николки стояли и глазели на него, странные существа: мужчины и женщины - невысокие и совсем маленькие, с грязно-рыжими, зелёными всех оттенков, волосами, бородами, усами. И с ними их дети, круглоглазые и краснощёкие. Все существа - босые, а одеты пёстро и не опрятно.
«Это духи дома, - подумал Николка и стал считать взрослых, - Раз, два,… двенадцать».
А выше всех на краю стола, застеленного рядном, в длинном меховом плаще, мышиного цвета, сидел главный среди присутствующих, что было понятно по его высокомерному виду. Две самые опрятные женщины расчесывали деревянными, резными гребнями его непослушные рыжие волосы. Ещё одна держала густой венок из соломы, и по знаку рыжего надела ему на голову. Но самое основное из того, что увидел Николка, было то, что на груди рыжего, на кожаном шнуре, висела большая, почти размером с его голову бусина густого красного цвета.
- Кто бы ты ни был, нарушивший наш покой, ты тоже, как и все они будешь теперь служить мне! Мне служат все! – громко и торжественно произнес сидевший на столе. – Что ты умеешь делать? Петь умеешь? Танцевать? А сказки знаешь? – засыпал он Николку вопросами.
Тот кивал и пожимал плечами одновременно, не решив еще, как лучше себя повести.
- Что вы стоите без дела, лентяи! - заорал вдруг рыжий домовой дух, и все присутствующие кроме четверых, что остались за спиной мальчика, кинулись бежать по делам. Кто тёр рваной тряпкой тарелки, кто тащил кувшин с напитком, кто ковш или ложку, кто лепёшку, яйцо, жареную перепелиную ножку, миску с кашей. Духи лезли на лавки у стола, передавали друг другу еду и складывали её вокруг хозяина. Потом отходили от стола задом, без перерыва кланяясь.
Рыжий дух попробовал кашу, скривился и сплюнул, откусил от лепёшки кусочек, потом от перепелиной ноги. Он кривился всё больше и больше, и, вдруг громко, громко заплакал. И вслед за ним заплакали суетившиеся вокруг существа, и их малыши заревели в голос, и даже четверо охранников отчаянно зарыдали. Это было совершенно неожиданно, и мальчик бросился к столу и стал утешать старшего духа:
- Добрый хозяин, не плачь! Прошу тебя! Что может тебя так расстроить? Чур меня, я не хотел вас обидеть.
Рыжий дух так же неожиданно, как заплакал, плакать перестал.
- Откуда ты знаешь моё имя? – спросил он удивленно, утираясь рукавом. – Отвечай ка!
- Матушка моя так называла самого доброго духа, что всегда готов помочь, если его позвать. И я поклялся его именем, что не хотел тебя обидеть, добрый хозяин.
Странный хозяин жилья под сундуком звонко расхохотался:
- Ха-ха-ха! А позвал то меня! Ха-ха-ха!
Все вокруг мальчика прекратили плакать и стали весело на разные голоса хохотать. Рассмеялся и растерявшийся вначале Николка. А, отсмеявшись, решился спросить:
- Добрый Хозяин, скажи, а почему вы все плакали?
- Потому что, холодно у нас тут и сыро. Вон, смотри, по углам плесень какая. Убирай-не убирай, каждый день снова вырастает. Еда вся холодная, свежеприготовленных блюд мы уже полгода как не пробовали. Дети растут, не видя солнечного света, не зная, что значит поиграть в салочки на зеленой полянке. А мы, старшие, у огня даже посидеть не можем, погреться, – жалобно, снова всхлипывая, говорил Чур.
- Почему не можете? – удивился мальчик.
- А потому, что старая Веба, обидевшись на то, что мы не стали ей служить и ушли в подпол жить, перестала огонь в домашней печи разжигать. Вот и живём мы как сироты, никто нас не пригреет. А сами мы не можем огонь себе раздобыть, - жаловался домашний дух.
- А, может быть, я для вас огонь разожгу, - предложил мальчик, - я с собой всегда огниво ношу.
- Ты то разожжёшь, да огонь у нас без старшего огня, того, что в большой печи у великанов горел, долго жить не будет, зачахнет, - с тоской в голосе отвечал Чур, - это мы точно знаем.
Мальчик с сочувствием пообещал:
- Я попрошу деда Прова и бабушку Вебу, чтобы они огонь в печи разожгли и всегда его поддерживали.
- Получится у тебя, думаешь, их уговорить? Станут они тебя слушать? Точно знаешь? А, если и так, то, что ты за это у меня попросишь? – спросил хозяин подполья.
- Попрошу бусину, что на шее у тебя висит, – решился Николка сразу высказать главное своё желание.
- Это что ж, значит, мне нужно с властью моей над другими духами расстаться? Сладкое это чувство – власть, да и горечи в себе несет не мало. - Чур задумался, долго молчал, потом медленно произнёс, - Да, и власть ли это, в самом деле, задаю я себе все чаще вопрос, если приказы мои только в этом подземелье и могут быть исполнены? Может быть, и в самом деле, пора нам перед господами нашими, веленами, повиниться, да примириться? Верно, так было бы и лучше, мы уже давно чувствуем себя здесь, как невольники. Часами, а то и днями ожидаем, когда тишком удастся выбраться наверх и сияние ясного солнышка увидеть или игривый свет звезд. Злющий волк нас охраняет, выйти из подполья не даёт, а раньше берег нас и баловал, как своих волчат. Такая обида... Еду себе и малым деткам приходится воровать, вот что обидно пуще всего, а как раздольно и сытно жилось нам во времена дружбы со стариками-великанами, так о том времени мы только и переговариваемся долгими, скучными вечерами, даже песни иной раз поём, как о славных былых временах. Отдал бы я тебе бусину и с нею своё право быть здесь властелином, - Чур приосанился, но глаза его оставались грустными, - Вот только, если бы я поверил, что мы за свой проступок наказаны не будем, когда к Вебе полная над нами власть вернётся, - и он грустно закачал головой.
- Что ты говоришь! – воскликнул мальчик, - старая Веба говорила мне, что скучает по тем временам, когда вы все вместе жили. Говорит, с вами было весело и спокойно. А без вас выбивается она из сил, и хозяйство все пребывает в разоре. Не держит она на вас обиды. Старики-велены без вас так одиноки! – добавил он сочувственным тоном.
- Что ты говоришь! – воскликнул Чур, - Одиноки? Это правда? Как же мы будем рады снова с Вебой и Провом подружиться. Привольное опять начнется житье!! Ну, что ж, смотри, не обмани нас, - произнёс он, вставая, - Духи обид не прощают!
Говоря это, он сделал знак своей служанке, и та сняла с него соломенный венок. А он медленно и торжественно снял с себя бусину и протянул ее мальчику:
- Бери! Да только, отвечай за свои слова! Мы будем ждать!
Николка благодарно поклонился и протянул руку, но Чур с сомнением прижал бусину к груди и сказал:
- А, отдай ка мне ещё и кресало. Больно уж хорошая вещь!
Николка, не задумываясь, протянул ему в обмен кресало и радостно закинул красную бусину за плечо. Потом попрощался со столпившимися вокруг него домашними духами и пошел к дверям. За дверями была полная темнота.
«Куда идти? А, - вспомнил Николка, - я же привязан за руку», - и он подергал за бечёвку.
Через короткий миг он стоял перед стариком и протягивал ему бусину.
- Ай, спасибо. Ай, молодец, удружил, так удружил. Идём быстрее к старухе. И, давай ка, попросим старуху чайку из лесных ягод приготовить, да и послушаем тебя, каков ты храбрец, рассказчик? Эй, Веба! Подай ка, нам чаю! – крикнул старик в окно.
- Уж вскипел! Идите к костру, под звёздами чай пьётся веселей, - раздался приветливый голос великанши, она уже с замиранием ждала приятной новости, стоя у крыльца.
Веба подхватила Николку, подняла к своему лицу и, как могла ласково погладила мальчика пальцем по волосам. Спросила:
- Ты принёс мою бусину?
Николка закивал и протянул ей красный камень. Дальше был запомнившийся мальчику навсегда вечер у костра с ароматным чаем и подробным его рассказом о приключении в подполье.
Когда он закончил, старик сказал:
- На сегодня хватит. Уже поздно. К завтрашней ночи тебе нужно быть сильным, иди спать в дом на полатях. А я нынче посплю на сене под дубом. Ещё часок полежу, погляжу на звёзды, да подумаю, могу ли дать тебе полезный совет, и какой, - а потом повернулся к Вебе, - Готовь-ка, жена, завтра к вечеру угощение, а к ночи свой заветный напиток.
- Хорошо, - кивнула Веба, - завтра как раз – подходящая ночь, пребудет Светлая луна. В такую ночь наш древнейший Бог – Бесконечное время, думаю я, поможет нам, - торжественно добавила она и поклонилась в сторону древнего дуба.
Пров поклонился в пояс, и мальчик вслед за ним.
14. Домовые возвращаются
Утром Николка непривычно долго спал. Проснувшись, вскочил и выбежал во двор. Старуха, как и вчера, крутилась у печи, только лицо у неё румянилось от радости. Над домом из трубы шёл светлый дым, печь в доме уже разгорелась привычно и ровно.
А деда Прова не было видно.
- Добрый день, бабушка Веба, что же, деда Прова я уже не застал? – обеспокоено спросил мальчик, - он вчера обещал мне рассказать о прошедших временах и о славных ваших битвах.
- Не волнуйся понапрасну, вернется Пров сегодня раньше, чем всегда, к закату. Он коз на ближние луга отведёт и с волком их оставит. А у нас с тобой пока дел много, ещё бы, ведь я полгода жила без помощников. А у меня то, знаешь, не одно столетие за плечами висит, тяжёлая это ноша. Ох, и тяжёлая, - лицо старой великанши расплылось в широкой улыбке, и она взялась за бусы с талисманом, что висели теперь у неё на шее рядом с ожерельем русалки, - Видишь, я ожерелье сегодня перед зарёй собрала. Оно мне душу согрело. Ну, что Николка, зовём помощников?
- Бусы и ожерелье тебе, бабушка Веба, очень к лицу! – похвалил Николка и добавил, - Зовём!
Старуха подняла бусы с густо-красным камнем в середине к губам и быстро зашептала: - Бафлу-тино-тами-нол! Грени-етик-риём-сол! Ю-шу!! – и громко хлопнула в ладоши.
Вслед за ней захлопало в ладоши эхо. Едва стихло эхо, как звонкие хлопки послышались со стороны дома. Хлоп - и из окна выпрыгнул маленький домовичок, хлоп - и ещё один оказался рядом, хлоп-хлоп – двое домовят выскочили из дверей. Они придержали дверь открытой, и из неё вышли три домовихи, несущие перед собой блюда с пирожками и блинами. Ещё несколько хлопков раздались за углом дома, и оттуда выбежала большая семья домовых вместе с малышами. Все опасливо столпились перед домом.
- А вот и вы, моя пропажа. Пожурила бы я вас. Да, на радостях - не стану. Вижу, вы с гостинцами пришли, - радостно восклицала Веба, - у меня тоже пышки готовы, и чай на столе. Подходите! Накрывайте свой стол, не забыли ещё, как! - приговаривала великанша и несла от печи два блюда, одно – с большими, другое – с маленькими пышками, - А, где же Чур? – вдруг обеспокоено спросила она.
- Я здесь! – опасливо крикнул Чур с самого высокого пня, - все знают, что я без личного приглашения не прихожу. Позвала, и я здесь. Рад встрече! – и Чур поклонился, взмахнув шапкой.
- Долго тебя не видела. Звала, бывало, да ты не откликался, как будто и не Чур ты был или чурался меня. Да, уж не станем старое-не доброе вспоминать, есть у нас много хорошего в прошлом. Теперь будешь ли послушен?
- Буду! - воскликнул Чур, - с радостью. Я без принуждения бусину тебе, Веба, вернул. Вот, Никола, может подтвердить. Не держи на нас зла, - попросил Чур, смущаясь, и домовые, от мала до велика, согласно закивали головами.
Веба оглядывала замершие в ожидании её ответа группы домовых и спокойно, с достоинством отвечала:
- Запомню твои слова, Чур, и будут они договором между нами: между мной, тобой, твой семьёй и послушными тебе духами. Ты будешь старшим среди них. Вы служите мне верой и правдой. Я же буду вам доброй и заботливой хозяйкой. А сейчас, накроем на стол!
Из-за печи был вытащен низенький, но широкий стол и лавки к нему. На столе появились маленькие тарелки и ложки, мёд и варенье, а в середину была поставлена выпечка. Все вчерашние знакомые мальчика подходили к Вебе с приветствиями, а потом усаживались за стол. Веба тоже присела выпить чайку за свой великаний стол. И Николка подтянулся на руках, взобрался на пень и получил глиняную кружку чая и пышку с мёдом. Перекусив, поговорили немного, как ни в чем не бывало, о делах семейных, пошутили.
- Вот и пора за дела браться. Думаю, вы хотите порадовать Прова порядком в усадьбе? – наконец сказала Веба.
- Хотим! Хотим! Хотим! – закричали домовые духи и мигом убрали столы.
В руках у каждого, откуда ни возьмись, появились мётлы, щётки, тряпки и корзины. Домовые забегали, громко шурша, по двору.
- А мы с тобой, - сказала Николке великанша, - станем готовить ужин. Будешь мне во всём пособлять?
- С радостью! - ответил мальчик, восхищённо следивший за спорой работой домовых духов, - вот бы нам хоть иногда иметь таких помощников! Наши то домовые духи нам раньше тоже помогали, но в тайне, незаметно поднимая наш рабочий дух, и сил нам в делах прибавляли. А теперь пропали, как будто кто-то отшептал. Странно это…
К концу дня все домашние дела были завершены. Маленькие помощники сидели на расстеленных ряднушках и играли с детьми, многие разбрелись. На тропинке из леса показался силуэт великана. Он шёл сквозь потоки солнечного света, порезанного вершинами деревьев на полосы разной ширины. С вязанкой дров и с огромным топором на плече он появился в воротах, с сурово сдвинутыми бровями, но одновременно пряча в усах усмешку.
- Что здесь за новые порядки, кто здесь есть кроме моей старухи и Николы? - прогремел его голос.
- Это Чур и наши друзья, домовые, вернулись с добрыми словами и угощением. И взгляни, сколько дел они за день переделали, какую чистоту навели, - вышла ему на встречу Веба и добавила мягко, - весь день трудились, не покладая рук. Прими их, Пров, снова в дом без обид и нареканий, прошу тебя.
- Ты – хозяйка, тебе виднее, - снимая дрова с плеча и втыкая топор в сосновый пень, - гулко проворчал Пров, - Я бы наказал их за долгое и упрямое ослушание, да за укрытие пропавшей заветной бусины, любимого амулета моей жены, - и наклонился пониже, чтобы лучше видеть домовых духов, добавил, - Ну, что же делать, раз Веба простила вас и заступается, то добро пожаловать в дом! – и широко заулыбавшись, пробасил, - А мы, должен признаться, скучали без вас!
- Здравствуй, хозяин! Привет тебе, хозяин! И мы скучали и тосковали! А теперь мы рады вернуться к вам! – закричали весёлые голоса.
- И вы здравствуйте, - прогремел Пров, - а я устал и до ужина отдохну, да с Николкой потолкую. Пойдем, Никола, посидим под дубом, порасскажу тебе, что вспомню, о наших с Вебой прошлых временах.
Сказал и шагнул под сень громадного дерева.
Когда уходящее на покой солнце спряталось за вершины сосен, раздался громкий топот копыт, и во двор, поднимая желтую пыль, вбежали пятеро кудлатых, величественных и опасных в игривых прыжках, коз. За ними трусил волк. Во двор он вбежал, раздражённо рыча. Домашние духи бросились врассыпную.
- Не бойтесь, вы под моей защитой! - закричала Веба, а чуткому волку строго наказала, - Спокойно, серый, спокойно Лыкас, мы с домовиками снова друзья. У нас – новый договор.
Волк со взъерошенным загривком и сморщенным носом, сдерживая рычание, вошёл во двор. Домовые выглядывали из углов и из-под поленницы.
- Выходите, выходите, привыкайте друг к другу снова. Вы же были ещё недавно хорошими приятелями! – добродушно говорила Веба, а сама взялась за хворостину и погнала коз к загону, - Вот вы и дома, - обращалась она к ним, - отдыхайте, сейчас буду вас доить.
Николка уселся напротив старика под сенью огромного дуба и заслушался его рассказом.
- Чего только не говорят о нас люди: есть в их рассказах правда, но много и вымысла. Что для красного словца прибавят, а что и присочинят, чтобы неосведомлённость свою скрыть, или страх, или неудовлетворенное любопытство. Правду сказать и негде людям о нас правду узнать, мы давно их в гости не жалуем. Не терплю я праздного любопытства или желания нажить себе громкое имя на чужой славе.
А жили мы на земле ещё в те времена, когда была она совсем молода. А вас людей в наших местах не было. Да и не было ещё вовсе. И леса росли на земле не то, что сейчас, просторные, и деревья в них росли такие, что спали в их ветвях облака. И звери были нам под стать, на волка хоть посмотри или, вот, на лосей, что в нашем бору ещё остались.
- Неужели все Велены в твоей юности были такого же исполинского роста, как и ты? - спросил, восхищенно Николка.
15. Рассказ о предках Веленов
- Да, рослые были красавцы, все как один богатыри. Вначале мы были дружны с богами, чтили их законы, а они уважали наши. За силу и чистоту духа первые велены получили от Богов здоровье без меры и великую силу. Обладание такими дарами Богов приносило благополучие в наши дома. Дарило небо веленов могучими сыновьями. Целые столетние дубы шли на изготовление дубин для их богатырских игрищ. Любили потягаться силой. Встав в круг, перебрасывались для забавы камнями размером с людскую хату. Или бежали наперегонки, подхватив под мышки пару буйволов. Реку во время разлива в пять шагов переходили, а когда спешили, так разбежавшись, в один прыжок перемахивали. Умели создавать оружие, наделяющее воина великой силой и непобедимостью в сражениях. Знали таинственные ритуалы заговаривания мечей, стрел и копий, а так же обряды для обретения бесстрашия и жажды победы в бою. Были у нас сильные соратники в битвах с демонами ледяных и жарких пустынь, что всегда были готовы к захвату наших земель. Какими только чудовищами не были заселены темные глубины земные, дикие горные ущелья, топкие болота! Но, это отдельный долгий рассказ. Повывели мы их с Матушки Земли родной. Загнали темных монстров глубоко в подземелья огненные. С нами шли в бой отважные кентавры, Полканы-воины, да обладательницы звериной отваги Арысь-воины. Таких героев сейчас, поди, по всему свету и не сыщешь.
Жена моя, тоже в молодости была сильна и в военной сноровке равна мне, своему мужу. В диких степях билась она рядом со мной с врагами нашего племени. Были мы страшны и прекрасны в жажде воинской славы, а поэтому – безжалостны и жестоки с противником. Места наших боев и сейчас ещё изрыты холмами и глубокими оврагами. Мирная жизнь была уже не для нас. Вскоре стали друг друга на бой вызывать, чтобы потешить удаль молодецкую, да воинским умением поиграть. Сначала – один на один, потом – больше, группа на группу. Гонор пошёл не обиду. Трудно стало земле выносить буйства и необузданность своих сынов. Разгневалось на нас небо и послало безумную жажду славы и господства над другими воинами в сердце каждого из моих соратников. И родились злоба и недоверие друг к другу. Стали мы ссоры между собой в кровавых стычках решать, и ни один не уступал другому. И вот уже нельзя было понять, откуда разгорелась война не на шутку. И сила наша неразумная была наказана в страшной многодневной битве, где были перебиты молодые богатыри-воины. Поле боя от горизонта до горизонта покрыли тела, павших от руки друга. Некому было праздновать победу. Все проиграли. Остались в живых лишь больные, да слабые, что по домам сидели. И не стало появляться сильное потомство в нашем роду, короток стал наш век, и рост быстро пошел на убыль. Богатырей настоящих было уже не сыскать. Племена людей пришли позже с юга. Растворились среди них наследники великанов. И вот стали населять землю люди, живут в своих посёлках, думая, что они теперь хозяева земли.
Мы с женой ушли в эти леса, чтобы жить подальше от умирающей славы. Жили на вырубке в этом самом доме, что сложил я своими руками, охотились на зверя и птицу, бортничали, любили полакомиться мёдом. О гибели остатков нашего рода узнавали от путников. Остались только несколько великанов-долгожителей, одиноких и нелюдимых, как мы с женой, вот и коротают век как живая память прошлых веков и урок будущим поколениям. Но, так же как и мы живут они в недоступных местах, кто – в горах, кто за болотами непроходимыми. Живём, не умираем, чтобы было, кому оплакать могучих сынов и предупредить новых жителей земли, что злоба и жестокость не родственны живой жизни.
- Удивителен был твой рассказ. Жаль, грустен стал к концу, - сказал мальчик, - вот вернусь из похода, да и буду к тебе и к твоей хозяйке в гости ходить на свирели играть, да и на гуслях выучусь у отца, если его разыщу. Когда позволишь и пригласишь, конечно.
- Вернись сначала, - протянул старик, - А вернёшься с победой – будешь нам с Вебой дорогим собеседником. Я много историй помню о великих и славных событиях и о героях из необъятной глубины веков. Ладно! Идём ужинать, Веба уж заждалась.
16. Ночь гаданий
После ужина старик сказал мальчику:
- Теперь иди, побудь один и сосредоточься. Ничем не отвлекайся, а думай только о своих родных, о родных своих родных, о дедах и прадедах. Всё, что слышал о них, вспомни. Но, есть одно правило ненарушимое - только хорошее о предках вспоминай. Гони все мысли недобрые, обиды и зависть!
- Нет таких мыслей у меня, - поспешил уверить Прова мальчик, - И матушка, и батюшка всегда говорили о старших родичах с почтением и любовью.
- Это правильно они делали! Если так, то это очень хорошо, - гулко говорил старик. И эхо в ветвях повторяло за ним «Это очень хорошо, очень хорошо, хорошо, хорошо…» - Как стемнеет, я пришлю за тобой, - сказал старик и подтолкнул мальчика в сторону дуба, туда, где они недавно беседовали. А сам кивнул волку, чтобы тот шёл за ним.
Мальчик и волк ушли в темнеющую тишину под ветвями дуба. Вечер сжимался в сизые дымки между сосновых стволов. И снова туман клочьями поднимался над жилищем веленов, летели клочья к кроне дуба, отращивая себе крылья и хвосты, обращаясь в больших, полупрозрачных птиц. А ночь густела, теряла синеву, становилась непроглядно чёрной. Крылатые птицы-туманы по одной стали спускаться вниз и усаживались, замирая, вокруг мальчика и волка на нижних ветвях дуба или на кустах бузины и калины, которые росли вдоль забора. Николка прижался к волку и старался не думать о страхе, что пробирался в его душу. Он думал о родных людях, что ушли в мир иной, старался вспомнить всё хорошее, что знал о них из рассказов взрослых при лучине долгими зимними вечерами.
Вдруг листва старого дуба, зашевелилась, сухо зашуршала, а ветви заскрипели. Задул сильный ветер, и птицы встрепенулись и сорвались с места. Волк встал, прислушиваясь. Вдали раздался протяжный птичий крик, и ему вдруг на разные голоса ответили птицы, рождённые лесными туманами. Они кружили над пространством, освещённым костром, то исчезая в темноте, то пролетая дивными силуэтами над огнем. Николка увидел, что Пров встал и идет к ним, закрывая собой свет костра.
- Идём. Пора, - спокойно проговорил он и повернул назад к костру.
Успокоенный его голосом мальчик пошел за ним и увидел, что Веба колдует у костра, переливая рубиновую жидкость из высокого кувшина в котел, висящий над огнём. Рядом с ней на пнях были разложены пучки сухих трав и развязанные, открытые мешочки. Веба бросала что-то в котёл, мягко взмахивала руками над кипящей жидкостью и бормотала то громче, то тише непонятные слова. Пар из котла вился вверх разноцветными струйками.
Пров подвёл мальчика поближе к огню, который среди порывов ветра горел удивительно ровно и прямо. А над головой ветер шумел и кружил все сильнее, и вдруг высоко в небе прорвались облака, и круглая, ясная луна мгновенно прорисовала крону огромного дуба и силуэт бора вокруг. Кружащие над головами птицы засветились нежной лунной белизной, такой же, как края разорванных ветром облаков.
Веба сняла котёл с огня, отлила в чашу немного светящейся малиновым светом жидкости, остальное поставила на высокий пень и обернулась к мальчику:
- Возьми у Прова дудочку, - сказала она.
Пров протянул мальчику инструмент. А Веба продолжала:
- Я говорила, что сегодня будет Светлая ночь. Вспомни любимую старинную мелодию и играй.
Николка вспомнил вечер с отцом и матерью в кругу родных, вспомнил мелодию, которую тогда попросил его сыграть отец, и дудочка заиграла, запела.
Старики слушали, глядя вверх. А птицы, покружили ещё немного, перекликаясь и спускаясь всё ниже. Они всё больше походили силуэтами на крылатых людей. То одни из них, то другие слетали по двое, по трое к котлу и, порхая совсем как шмели над цветком, пили с краю котла парящую жидкость.
Песня подходила к концу, и Веба приблизилась к мальчику с чашей.
- Возьми, Никола, отпей глоток, - подала она ему чашу.
Николка выпил глоток горячего, сладко-горького напитка, и ему стало жарко и понятно, что лес и огромный дуб, как и волшебные птицы, хотят танцевать. И он заиграл весёлую танцевальную мелодию. Тогда всё заплясало вокруг, и он тоже затанцевал. Сколько продолжался танец, никто потом не знал, но когда Николка выбился из сил, опустил дудочку и сел у костра на землю, к нему со всех сторон пошли светлые силуэты уже не птиц, а крылатых людей в длинных белых одеждах. Став возле него кольцом, они тихо зашептали:
- Спрашивай! Мы слушаем тебя! Мы слышим! Спрашивай!
- Хочу знать, погиб ли мой отец и его братья, мои дяди, в ту страшную ночь битвы с драконами у Калинова моста, - тоже шёпотом произнес мальчик.
- Был бой! Страшный бой! Долгий бой! Смертный бой! – зашуршали вокруг голоса, - Братья побеждали. Затем драконы побеждали. Бойцы растратили все силы в бою. Братья заснули, - тихие голоса струились как вода.
- Так они живы? – в надежде спросил мальчик.
- Колдовство забрало их у Жизни, - был тихий ответ.
- Значит, они мертвы? - вскрикнул Николка.
- Среди нас их нет. Мы не встречали их, они не приходили к нам, - отвечали ему.
- Так, где же они? Где их искать? – умолял об ответе мальчик.
- Там темно и холодно, всегда – темно и холодно, - был ответ.
- Где это, в какой стороне искать? – почти кричал мальчик.
- Там, где Белая колдунья держит в руках тёмную власть, тёмные силы, тёмную злобу, - шептали затихающие голоса.
Белые люди становились всё более прозрачными. Ветер, колыхавший их одежды, разметал их неясные черты. Николке хотелось ухватить их за край одежды и удержать, но его протянутые руки ничего не почувствовали. Волшебство заканчивалось. Над головой стояла сияющая луна, и горели звёзды.
- Сейчас мы ляжем спать, - сказал мягко Пров, - ты уже знаешь, что твои родные не умерли, значит их можно найти, и знаешь направление пути, туда, где всегда темно и холодно. Нужно идти всё время в сторону полуночи.
- А куда в сторону полуночи? – спросил мальчик.
- Иди спать, отдохнуть тебе надо перед дорогой. Уже смотри, утро близится,- старик показал на восход.
Небо над лесом слегка светлело, обозначились кроны спящих деревьев. Пров улыбнулся мальчику:
- Иди спать - завтра договорим.
Наутро, за чаем, старик говорил Николке:
- Ночью мы слышали только то, что слышал и ты. Идти нужно в сторону полуночи, в царство Белой Колдуньи, - старик Пров сокрушённо качал седой головой, - Мне приходила в голову мысль, что многие напасти посетили наш край по воле этой новой тёмной силы. Но, откуда она взялась, почему она обладает такой огромной властью, и эта власть растёт день ото дня, этого мы понять не можем. Ещё беспокоило меня то, что с такой яростью непогоды и невзгоды обрушились именно на наш тихий край. И никто из подвластных нам духов не знает ответа, - Пров нахмурился и почесал себе лоб, вопросительно взглянул на Вебу, - А может, и знают, но не вольны разглашать эту тайну? А может боятся её разглашать? Может эта тайна – непроизносимая? Эх-хе-хе, вот это задача! Не знаю, милый, - огромный старик жалостливо поднял брови, и Николке самому стало жаль старого Прова. А тот продолжил:
- О том, что на полуночи, на самом его краю, появилась Белая колдунья, мы с Вебой узнали от гулявшего по лесу полуночного ветра. Появилась неведомо откуда. Живёт она в Белом замке, а расположен Белый замок на самой границе тьмы. И граница эта, - просвистал нам ветер, - становится всё более зыбкой. Опасное это место, закрытое, таинственное, слухи про то только недавно стали проникать в мир духов. Пока это всё, что могу тебе, Никола, рассказать. Эх, жаль, что я так стар стал и давно, очень давно не брал в руки оружия. А то пошёл бы с тобой. Да и не выдержат дальнего пути мои старые ноги.
- Беспокоит меня, что мало мы знаем об этом таинственном тёмном царстве и о хозяйке его. Плохо, что не понимаем, есть ли связь между Белой Колдуньей и злой непогодой, которой не видно конца, - вмешалась в разговор Веба.
- Того, что узнали мы - уже много! Вчера ещё не знали ничего - покачал головой Пров и улыбнулся Николке, - А значит - есть надежда. Верь в неё!
- Я верю! – воскликнул Николка.
- Так ты не передумал? Собираешься в путь? – испытующе смотрел на мальчика Пров.
- Иду! Даже не на миг я не засомневался, - простодушно ответил расхрабрившийся мальчик.
- Тогда и я дам тебе подарочек, но не для тебя, а для Морского царя Велидона, для отца твоей знакомой русалки. Ей, для начала, передай от нас с Вебой благодарность за подаренное ожерелье. И скажи ещё, что негоже с отцом так расстаться и без его одобрения в такой трудный путь отправляться. А в подарок возьми вот этот хрустальный ключик, - старик полез за пазуху, достал кожаный мешочек, что висел у него на шее на шнурке, развязал. Из мешочка, что был размером с Николкину котомку, достал другой гораздо поменьше и передал его мальчику: - Ну-ка! Поройся там не дне, найди ма-а-аленький мешочек из рыбьей кожи, в нем найдёшь ключик. Так вот вместе с мешочком и вешай его себе на шею. Отдашь при встрече царю Велидону, да упомяни, что от велена Прова. Думаю, он будет несказанно рад! Зачем, для чего этот ключик нужен, царь сам знает!
И Веба, радостно всплеснув руками, согласилась:
- Да, да! Владыка морской, должно быть, будет ласков с тобой, коли получит этот ключик! Пусть потешится находкой! А вот ещё, что я хотела…
Старая женщина полезла в большой карман, что был пришит на её юбке с набивным рисунком, и достала оттуда холщовый мешок, с чем-то круглым в нём. Раскрыла и показала Николе небольшой почерневший от огня горшочек с крышечкой. Нежно огладила его рукой и говорит:
- Вот, возьми себе, Николушка, этот горшочек. Он – не прост, а умеет он на утренней и на вечерней заре кашу варить, без крупы и без огня. Погладь его только, да и скажи: «Накорми меня, дружок!».
Веба быстро поставила горшочек на пенёк, словно бы он ей руки ожёг, и открыла крышку. А в горшочке полно золотистой, ароматной каши.
- Пригодится тебе в пути такая вещь? – улыбаясь спросила Веба.
- Ещё бы! Чудо, что такое! А можно я его матушке покажу! – воскликнул восхищённый Николка.
- Покажи, да и угости – вкусна каша из этого горшочка!
Поблагодарив за всё стариков Николка с ними простился. Веба грустно подпёрла ладонью щёку, а Пров сказал:
- Мы стары, и сами вскоре уйдём в бесконечное и безвозвратное прошлое, но подождём ещё, ведь может случиться, что ты вернёшься воином и мудрецом, собрав по пути знания. И будет у тебя для нас интересный рассказ. Дай нам весточку, когда окажешься снова в родном краю. Удачи тебе! Лыкас отвезёт тебя до опушки Тёмного леса.
Возвращался Николка по красно-сизым под уходящим закатным солнцем ковылям. Его провожал уже не такой для него запретный Темный лес.
17. Встреча со Стричем
На следующий день, справившись с делами, Николка шел к водопаду, перебирая в памяти происшествия двух последних дней, и представляя, как морская царевна очаровано будет слушать рассказ о его приключениях и встрече со стариками Провом и Вебой. Нужно было не забыть все важные детали. Берёзовая роща сухо шелестела мелкой листвой, трава похрустывала под ногами. Николка шёл тихо, опасливо прислушиваясь, встреча с медведицей ещё не забылась, хотя и поблекла на фоне происшествий последних двух дней. Не доходя до малинника, он свернул к речной заводи, надеясь отсюда позвать русалочку.
Николка вышел на песчаную отмель, где они с русалочкой расстались прошлый раз, и услышал под ивой мирное с присвистом посапывание. Мальчик замер, совсем невдалеке в тенёчке спал, свернувшись как кошка, невиданный зверь. Кто это? Голова - вытянутая с широким лбом и овальными ушами, высокие плечи - смахивает на странную лошадь; шея, лапы и бока покрыты чешуей всевозможных зелёных оттенков, как у рыб; а хвост, совсем такой, как у ящериц. Лапы с длинными, как у человека пальцами, уютно подложены под голову. А уж растущие вдоль по спине изумрудные блестящие перья были точно такими же как у птиц, и птичьи же были у зверя крылья. Вот только гребень над загривком и по хвосту, отливавший рубиновым цветом, Николка не знал с кем сравнить.
- Что делать, бежать? А может быть готовиться к защите.
Николка перебирал в мыслях, всё, что слышал о необычных жителях земли, и всё яснее представлялся ему дракон, но этот зверь был дивно раскрашен и совсем не был большим. Ну, может быть, этот дивный зверь - незначительно крупнее Николки. Наверно – это какой-то заморский дракон. Да, но дракон! А драконов мальчик ненавидел больше всего на свете. Любопытство в его душе всё больше сменялось негодованием и желанием мести.
Николка осмотрелся, увидел на полпути между собой и драконом подходящую палку и осторожно шагнул к ней. Шорох сухой травы показался ему очень громким, и мальчик замер. А дракон открыл жёлтые с узким зрачком глаза и вскинул голову.
- Ты человек? – прошипел он и вскочил, ощерив зубы, - ты – из рода глупцов и убийц!
- Нет, это ты – злобное чудовище. Ты из тех, кто виноват во всех несчастьях! – закричал мальчик и бросился вперёд, чтобы наказать обидчика.
Дракон прыгнул навстречу, и они сцепились, стараясь сбить противника с ног. Дракон был сильнее, но закон его рода запрещал убивать людей и даже вредить им любым способом по заветам предков он не мог. Но гибели своих родных простить было нельзя, и юный дракон старался подмять мальчика и обездвижить. А Николка был разъярён не на шутку и отчаянно сопротивлялся, нанося противнику чувствительные удары.
Сквозь пыл сражения драчуны услышали голос, кричавший:
- Остановитесь сейчас же! Что же вы делаете! Как это глупо!
Это Русалочка, ждавшая Николку, услышала крики и шум драки, и спустилась с водопада в озерцо, чтобы узнать, что же там происходит. Дерущиеся катались по песку, и трудно было разобрать, кто участвует в бою, пока они не скатились в воду, которая здесь, у отмели, быстро становилась глубока. Прохладный поток разнял противников, но выбравшись из воды, они готовы были снова кинуться друг на друга. Однако присутствие девочки-русалки их пристыдило, и слова ее уже доходили до их сознания.
- Стыдно, как стыдно, начинать драку, не зная друг друга, не объяснив друг другу причину. Одумайтесь и объяснитесь! Представьтесь друг другу. Скажите, в чём вините друг друга? – говорила, русалочка, усаживаясь на ветвь ивы, склонённую над водой.
Мальчик, на правах знакомого, начал первый:
- Я – Никола, сын Андрея. Да, я человек, и горжусь своим родом. А драконы виноваты в том, что ушло благоденствие из наших земель.
- Что ты говоришь, невежда! - возмутился дракон, - легче подумать, что вы оскорбили духов настолько, что они не могут вас простить. Я возмущен, мне трудно сдержаться. Я назову себя, я – Стрич из рода Рагора, сын Лезы. И никому я не позволю говорить без уважения о моем роде.
- А кто виноват, что исчезли или погибли мой отец и его братья? Разве не вы, драконы? – хмуро произнёс Николка.
- А кто вызвал на бой моего отца и дядей, разве не ваши люди? Они виноваты, что пропали все взрослые драконы из нашего поселения: трое воинов и их жены. Среди них и мой отец.- Стрич был очень зол и бил хвостом по своим задним лапам.
- Моя очередь говорить, - вмешалась русалка, - Меня зовут Олила, я дочь морского царя. И у меня тоже есть большая потеря. Год назад пропала моя мама, Морская царица. И я ничего не знаю о её судьбе. Давайте, расскажем друг другу о себе поподробнее и попытаемся понять, что произошло. Мы с Николкой уже познакомились третьего дня. Но для тебя, Стрич, мы повторим свои истории. Согласен ли ты, Николка со мной? А ты, Стрич, готов ли выслушать нас и рассказать о себе?
И мальчик и дракон молча кивнули.
- Тогда присядьте, и начнем, - улыбнулась Олила, ей очень хотелось успокоить новых знакомцев. Время летело незаметно, солнце прокатилось над озерцом от вершин леса на одном берегу до вершин на другом берегу реки, когда Олила и Николка закончили говорить о себе. Лица у рассказчиков становились все более грустные, а взгляд дракона выражал все более искреннее сочувствие.
- Странно и загадочно все происходящее, - сказал он и добавил, - Теперь моя очередь рассказать о себе, – задумался он ненадолго.
Он вспоминал сегодняшнее утро.
В это утро Стрич вышел из избушки своей бабушки Яги, чтобы найти попутчиков для дальней и опасной дороги, что замыслил он давно. И вот терпенье кончилось. Стрич понял – пора выходить. Он верил в возможность встречи. Яга сказала, что истории тянуться оттуда, где они взяли свое начало, и он пошел к месту гибели отца и дядей, осмотрел все внимательно, погрустил, присев на камень и почувствовал, как прибывают сила и уверенность в своем предназначении. Потом поднялся выше по реке к заводи у водопада. Исток реки был совсем близко, у ближних холмов, где недалеко друг от друга било три сильных ключа, Богатые источники. Весело журча, бежала быстрая вода по долине, стекаясь к её зеленой сердцевине - Изумрудному лугу. Все ближе звенели ручьи в высокой траве, пока не сплетались у конца долины в прозрачный и бурливый поток, который уходил сразу в старую березовую рощу у перепада, небольшого обрыва, которым кончалась долина. Река, собравшая в себе живительную влагу источников, начиналась именно здесь, с прозрачного водопадика, не очень высокого, но сильного, искрящегося бликами в густой тени старых берез. Место было закрытое и очаровательное для глаз.
Спустившись, чуть ниже по течению реки, подальше от шумливого водопада, молодой дракон устроился под ивовым кустом и стал ждать важного для себя знакомства, так сказала ему сделать Яга. Сначала он очень волновался, вертел головой во все стороны, надеялся сразу увидеть попутчика. А так как он не знал, сколько нужно ждать, то торопил время, оглядываясь поминутно, на каждый шорох, и напряженно всматривался в промежутки деревьев. Но всё было тихо. Тогда он улегся на теплый песок и ждал, следя за игрой маленьких рыбок на золотистой мели, за тихим раскачиванием ивовых ветвей, за синими стрекозами на пробивающихся из воды ростках камыша. Он полежал на одном боку, потом повернулся на другой, устроился поудобнее. Ветви ивы плавно колыхались, нежно шелестя, и журчание воды было успокаивающе тихим, и вскоре он заснул сладким полуденным сном.
18. Рассказ Дракончика
- Ну, что ж, слушайте мою историю, - заговорил Стрич, глядя в струящуюся вдоль берега воду.
Вся большая семья Драконов мирно жила в своих домах под Скалистой горой. Дел у нас было много:... Я был младшим в семье и только готовился к изучению взрослых драконьих премудростей. В тот несчастный день, когда люди вызвали моего отца и двух дядей на бой, и в тот страшный вечер, когда они столкнулись в битве на Калиновом мосту, меня не было дома. Матушка моя и её невестки не хотели верить, что размолвка приведет к кровавому сражению и надеялись, что люди с драконами разойдутся миром. Но, всё же, стараясь сохранить мой покой, отправили меня в гости к моей бабушке, Младшей бабе Яге.
Младшая Яга живет в домике на высоких дубовых сваях под ветвями могучей, полу иссохшей плакучей ивы. Старая ива, не помнит уж, наверно, своей юности, как и бабушка моя, старая ворожея, коротающая свой длинный век в её тени. Дом ведьмы нависает над водой, а крыльцом выходит на лужайку, обнесенную высоким тыном и обращенную к заболоченному лесу. Ветви белой ивы почти полностью скрывают его со стороны реки от посторонних глаз. Место не очень, казалось бы, уютное. Но я всегда рад был там побывать. Уж очень я люблю вкусные ягоды, что растут на болотах: клюкву, бруснику, голубику, чернику. А ночью люблю наблюдать, как бродят болотные огни, споря густотой и яркостью со звёздами небесными.
Избушка у бабушки была небольшая не то, что мой родительский дом. Баба Яга пекла для меня вкуснейшие лепёшки с мёдом, что брала она у диких пчёл, с дивными вареньями. А больше всего я любил бабушкины чаи из ароматных трав, да, к тому же, под долгие беседы с рассказами неслыханными, былями стародавними.
А в ту ночь я проснулся от голосов неподалеку и света, плясавшего на стене. Выглянул в оконце и вижу. Стоит в середине полянки на широком плоском камне моя бабушка с факелом в руке. Вокруг тьма непроглядная. А по краю светового круга на высоких камнях сидят совы и, взмахивая крыльями и тараща глаза, говорят наперебой. Я слышал не всё, только отдельные страшные слова долетали до меня: Бой, кровь, смерть…
Я бросился на крыльцо. Совы от неожиданности взлетели с камней, но Яга подала им знак, они снова опустились на свои места и молча нахохлились. Я выбежал в центр круга к бабушке. Тогда она обняла меня и запричитала, заплакала:
- Бедный мой, долго тебе быть сиротой, долго не знать ласки и науки родительской! – и просила сов еще раз повторить свой рассказ.
- От них я и узнал, что была жестокая битва между драконами и людьми. Вначале сходились они парами – силами померяться. И те и другие в бою были отменно хороши. Да, вот только драконы то силами молодецкими мерялись, красовались, и ждали, что люди поймут, что погуляв, да поразмявшись, нужно к разговорам и договорам переходить. Но, братья-воины вышли воевать не в шутку, а насмерть биться. Слепы они были в своем глупом задоре и не могли видеть сути происходящего.
- Что ты говоришь? – вскочил с места Николка, - это драконы то умысла злого не имели? А кто ветры теплые прогнал, дожди запретил, вихри, бури, сушь, да неурожай на наши земли навлек? Люди добрые говорят – все напасти от вашего колдовства!
- Замолчи, - зарычал, поднимаясь, дракончик, - в словах твоих нет ни слова правды, да и ума не видно, - глаза его сузились, засветились зелёным светом, спина угрожающе выгнулась дугой, а когти глубоко вонзились в песок.
- Остановитесь! Что же вы делаете? Вы оба – просто глупые мальчишки, - возмутилась русалочка, - За криками вам не удастся расслышать правду. Возьмите себя в руки, прошу вас!
- Ты, Олила, права. Я знаю, что должен быть сильным, спокойным и терпеливым. Впереди у меня трудный путь. И пришёл я сюда, чтобы друзей и попутчиков сыскать, а не новых врагов.
Стрич, чтобы успокоиться, прошёл туда-сюда вдоль берега, всё ещё не глядя на мальчика. И Олила решила найти ещё слова, чтобы примирить спорщиков.
- Послушайте меня! Вы оба потеряли дорогих вам отцов и близких, каждому из вас нужно сочувствие друга. Мы же не знаем еще, чем кончился бой. Нет погибших, нет и победителей. Разве знаете вы друг за другом вину?
- Нет, - сказал мальчик, - не знаем.
И молодой дракон неохотно кивнул головой. Нельзя было не согласиться. А русалочка положила им на плечи руки и попросила:
- Будем слушать рассказ дальше.
Все присели на песке, и Дракон продолжил, как бы извиняясь:
- Сегодня я впервые говорю с человеком. Но уже раньше я видел людей, и довольно близко. Иногда люди решались обратиться к бабушке моей как к ведьме за лечением или ворожбой. Редко такое случалось. Но, когда постигало людей большое горе, приходили они через плавни и топи к домику древней ведуньи в надежде на помощь её волшебства.
Моя бабушка Яга - великая целительница, хранительница ведовских секретов. Она знает заговоры и наговоры, владеет секретами живительных сил земли, воды, трав. Она делает лучшие составы для врачевания недугов. Но живет она одиноко, и добраться к ней нелегко, да и страшно. Ведь, люди знают, что она – самая настоящая баба Яга, ведьма лесная, живёт-поживает уж не первый век. Служат ей птицы и звери лесные. Люди боятся и имени её, и потемневшего от возраста лица с черными-пречерными глазами, и горба за спиной, и хромой ноги.
Спокойно и одиноко текли наши дни в избушке над рекой. Иногда вдруг моя старая бабушка настораживалась, нюхала воздух и говорила: - «О, чуешь, человеком запахло! Выйду, узнаю, зачем пришёл?», - и просила меня уйти подальше от домика и не попадаться людям на глаза. Я прятался за высоким тыном, обросшим ежевикой, и наблюдал за пришлецами.
Меня всегда учили держаться от людей подальше. Извини мне мои слова, Никола, но люди плохо знают земные и небесные законы, а поэтому бывают излишне трусливы или воинственны. Я думаю, что не все люди одинаковы, и можно встретить среди них мудрых, сильных, добрых и благородных, – он взглянул на мальчика, - может быть, мы сможем понять друг друга?
Николка пока не знал, что ответить и дракон продолжал:
- Я отвлёкся, может быть потому, что мне больно продолжать рассказ. Да и не все я смог узнать.
Совы видели жестокий бой, который длился от заката до восхода. Сначала противники сражались верхом, потом спешившись, и бой у них шёл горячий. Тут над рекой стал быстро подниматься необыкновенно густой туман. Только, когда его прорывали порывы ветра, совы видели, что происходило на Калиновом мосту. Вот они увидели, что драконы обезглавлены. Значит победителями остались люди? Они еле держатся на ногах, а вот уж за полосой тумана стало видно, что они спят на берегу, укрытые плащами. Ближе к утру из густого розового тумана над рекой появились три драконши. Туман сгущался, клубился, и уже нельзя было сказать, что происходит на берегу. Совам уже давно пора было спать, солнце поднималось все выше. Когда оно рассеяло туман, на берегу никого не было, ни мертвых, ни живых.
Вот всё, что я узнал от ночных гостей. Я бросился домой в родное ущелье, нашёл беспорядок в пустых комнатах. Матушка моя и тетушки - драконши не вернулись. Я ждал их много дней и стал терять надежду.
Конечно, мы с бабушкой побывали на берегу, где погибли мой отец и его братья, полили нашими горькими слезами пропитанный потом и кровью песок. А Младшая Яга собрала немного песка в мешочек и унесла к себе, чтобы спросить у предков пора ли справить панихиду по погибшим. Но вопросы, обращаемые к ним, долго оставались без ответа. Я тогда уже много лун прожил у неё, потому, что не мог один оставаться в родном доме. Наконец духи предков сказали, что нет погибших драконов среди мёртвых, но нет их и среди живых. И нет решения этой загадки в этом мире, - грустно продолжал свой рассказ Стрич.
Николка чувствовал всё большее сочувствие к дракончику и уже не мог больше слушать молча.
- Это невероятно! Поверите ли, мне предки сказали те же слова о моём отце и его братьях. Вот только вчера ночью слышал я те же слова. Мудрые старики велены помогли мне встретиться с духами предков. Как же это может быть!
- Удивительное случилось со всеми нами, - воскликнула русалочка, - Ведь мой отец и все его слуги не смогли разыскать мою матушку на этом свете, и след её затерян. Но я верю, что её можно найти, даже если нужно пройти какие-то неведомые миры. А может быть, - вскрикнула она, - всех нас связала одна тайна!
Николка и Стрич были оглушены этой мыслью. Да, сходство произошедшего с ними со всеми несомненное, таинственность историй поражает подобием, во всех трех случаях за известным стоит непроглядная стена неведомого. Все потрясенно молчали. Они сидели на отмели у воды, за ивняком шумел водопад, в вершинах деревьев перекликались тонкими голосами иволги. Здесь все было таким знакомым и понятным. Но нужно было оставить эти места и отправляться навстречу неведомому. Неведомое не давало им подсказки, что делать дальше. Ясно было одно – они связаны одной судьбой и должны вместе погрузиться в решение тайны.
- Я выхожу завтра, с рассветом, - тихо, но твердо сказал маленький дракон.
- Мы тоже идём. Нам нужно обсудить, с чего начать, - сказал Николка, и они еще какое-то время обсуждали начало пути.
Уже облака над лесом раскрасились как матушкин любимый петух в темные и светлые рыжие цвета, а по воде заструился сиреневый туман, когда Николка, Олила и Стрич закончили свой совет. Стрич поклонился на прощанье и, взмахнув крыльями, оказался на противоположном берегу реки. Там он обернулся, взглянул еще раз на новых друзей и скрылся в чаще леса.
Николка улыбнулся растеряно:
- Олила, какой необыкновенной и волшебной стала вдруг моя жизнь. Как если бы я попал в сказку!
Русалочка засмеялась, как будто ручеёк зазвенел:
- Я думаю, ты ещё только в самое начало сказки вступил, и всевозможные чудеса ждут нас всех впереди. Я рада, что Стрич пойдет с нами, нам очень могут быть полезны его необычная сила и таинственные знания. Ты, Никола, заметил, что он был искренен сегодня? А теперь, ступай, уже поздно. Мы завтра на заре встретимся, чтобы отправится в Девьи горы к старейшей Яге, к бабе Ягее. До встречи! – она оттолкнулась от берега и стала растворяться в тумане, густевшем над заводью.
- До встречи! – прокричал Николка.
19. Стрич возвращается домой к бабе Яге
Стрич был очень взволнован. Ещё бы, ведь уже начиналась его новая жизнь с невероятными событиями и опасными приключениями. Нужно было самому всё обдумать и найти слова для объяснения с бабушкой Ягой. Решение, что уходить нужно завтра, он не изменит, и никому не ведомо, долгим ли будет их расставание.
От лета до лета он прожил в избушке над рекой. За это время он очень повзрослел, поумнел, многое у Яги узнал, но и отработал ей науку. И вот недавно, когда у него выросли настоящие уже зубы, затвердели когти, когда он научился пускать огонь, еще пока, правда, очень небольшой, Стрич стал поговаривать о том, что хочет идти искать родичей-драконов. Ещё он уговорил Ягу заглянуть в его судьбу и помочь узнать про его пропавших родителей. Старуха слушала его, молчала или отвечала загадками и присловьями. А больше качала худым лицом, приговаривая: «Ты учись пока. Вот станешь летать и боевой огонь зажигать! Вот тогда и отпущу тебя от себя к моей старшей сестре. Под её руководством станешь драконом-воином. Тогда и в дальний путь соберёшься».
Она рассказала ему те истории, которые пели гусляры по селам и на ярмарках, говорила, что это всё, что она смогла узнать. Но в услышанных историях жила только малая часть правды, той правды, что люди могли рассказать. Ему же нужна была другая, их драконья, настоящая и скрытая пока правда. Ему нужны были его близкие, а больше всех – отец с матерью. Он чувствовал, что готов на любые лишения и испытания лишь бы что-нибудь узнать о них. А потом и сделает все возможное и невозможное для их спасения.
Младшая Яга могла только указать направление, а о том, как совершить настоящий подвиг, могла поведать только самая старшая Яга, родная по матери бабушка молодого дракона, живущая в Девьей горе в Мокрой долине. Зовут её баба Ягея.
– Туда тоже путь не близкий, лучше бы ты еще годик, другой, третий, подрос, да окреп. А тогда обратишься к ней за помощью. Она старшая в нашем роду и владеет большими знаниями. Она совет даст, а надо будет, так с ее помощью можно будет ратников да помощников в трудном деле сыскать. Не откажет Старшая Яга младшему в роде.
- Нет, не могу я больше ждать, да и силы у меня уже хватит для разных случаев, а мои хитрость и ловкость станут мне помощниками, - раздражённо говорил Стрич, - А коль скоро дорога дальняя предстоит, так дорогой я и подрасту, и силы, чай, прибавятся для встречи с сильным противником!
- Ну что ж, за запертой дверью мне тебя не удержать. Так слушай, что я ещё знаю. Иди к истоку и жди попутчиков. В одиночку за большое дело браться не нужно, неразумно это. Верный друг нужен. Такой нужен друг, чтобы душа в душу, и дума в думу. А если цель у вас будет одна, то любые трудности сможете преодолеть. Иди, ищи помощника, а уж я вас в дорогу снаряжу и первые пол пути укажу.
И вот Стрич выполнил первый наказ бабушки, нашёл попутчиков, и спешил рассказать ей всё, получить второй наказ и доброе напутствие.
Он как раз добрался до избушки Яги. Старуха стояла у берега над алеющими в последних лучах солнца камышами, ожидая внука. Ветер дул ей в лицо, раздувая любимый платок колдуньи, наброшенный на плечи как походный плащ и играя ветвями старой ивы.
- Будь здорова, бабушка! – крикнул ей дракончик.
- Здравствовать и тебе, - ответила Яга и погрозила сморщенным пальцем, браслеты зазвенели на запястье, - Где пропадал, я заждалась, да и страхов разных навыдумывала.
- А ты бы в котёл свой с зеркальной водой заглянула, он бы тебя успокоил и все обо мне поведал, - засмеялся Стрич, - но, лучше я тебе все за ужином расскажу.
- Ах, милый внучек, я уж всё разузнала. Как только ты сегодня ушёл, так не могла я себя успокоить. За что не возьмусь, все из рук валится. Пошла я на нашу болотную лужайку, разожгла костёр, растопила зеркальную воду, а как пар рассеялся, нашла тебя у водопада на отмели и послушала вместе с тобой истории твоих новых друзей, – старая колдунья была очень взволнована, не могла стоять на месте и пошла, жестикулируя, вокруг Стрича, - Скажу тебе так! Благородное дело вы затеяли! У каждого из вас есть заветное желание, а три сильных желания, если вместе сольются, могут довести вас к желанной цели сквозь все опасности. Опасность же вашего пути трудно преувеличить, даже меня холодом пробирает. А самое опасное то, что всё ваше грядущее непроглядной завесой закрыто. Уж я гадала, гадала! А ничего увидеть не смогла – стоит плотный тёмный туман, стоит и колышется, и ничего за ним не видно. Узнала я только то, что идти вам за Окаём, туда, где никто ещё не был, и заглянуть туда даже зорким и мудрым не дано. Ведь и древние Велены твоему другу, Николке, ничего про будущее сказать не смогли. Самим вам о своём будущем всё узнать придётся!
- Ну, хоть начало пути ты, бабушка Яга, нам подскажешь? – с надеждой спросил дракончик.
- Подскажу, милый, как вам к моей старшей сестре, великой колдунье-воительнице бабе Ягее, пройти. Идти к ней не близко-не далеко, а так, чтобы мир вокруг немного посмотреть. Она мудрее меня. Дальше пусть она вас и проводит. А сейчас пойдём-ка в избу. Я на ужин тебе карпа с кореньями запекла. А на сладкое приготовила ароматный пирог с черникой, порадую тебя, сладкоежку, - пригласила Яга внука в избушку.
Стрич вытянул шею и повел носом:
- Ах, как вкусно пахнет!!!
20. Николка прощается с матушкой
Ближе к вечеру умница заря вышивала облака, низко стелющиеся над горизонтом нитями волшебной красоты, багрянцем и золотом.
На вечерней заре матушка любила посидеть с прялкой на лавке у крыльца. Подходя к дому, Николка видел ее любимый силуэт на фоне закатного неба, и золотые зигзаги реки, текущей куда-то за горизонт среди медленно тающий в сумерках долины.
Завидев издалека мальчика, она радостно помахала рукой. Николке захотелось побежать к маме, но он только заулыбался и прибавил шаг. Подойдя к матушке, он залюбовался её милым лицом, разрумяненным горячим закатным солнцем.
- Матушка, выслушай меня и, пожалуйста, не кори. Я пришёл к тебе просить благословения на дальнюю дорогу. Решился я идти на поиски моего отца и дядей: Петра и Ивана. Не могу больше с этой тайной мириться. Хочу узнать, что за Лихо вот уж скоро год не даёт нам покоя и счастья.
Василиса обмерла, отклонилась к стене и молча, печально смотрела на сына.
- Я был у мельника, дяди Данилы, - продолжал мальчик, - он напутствовал меня, говорил, что выбрал я трудный путь, но духи на моей стороне. Ещё я сходил, не говоря тебе, прости меня за это, к мудрым Веленам, - и мальчик, присев рядом с матушкой стал рассказывать ей удивительные события последних дней. Он говорил вдохновенно, вскакивал, жестикулировал, брал матушкины руки в свои. А она то вскрикивала от ужаса, то смеялась, то вдруг слёзы набегали на глаза, и она промокала их вышитым рукавом.
- Матушка не плачь, я нашёл друзей, которые пойдут вместе со мной. Они хотят того же, что и я. Они готовы на любые испытания в пути.
- Милый мой мальчик, не надо так легкодумно относиться к испытаниям. В испытаниях узнаешь себя и своих друзей. Пусть испытания закалят вас. Пусть духи хранят тебя, и будут рядом с тобой в пути. Твои друзья – это очень сильные духи. Вот только, жаль, они юны ещё, как и ты. Хватит ли у вас знаний и сил? – она покачала головой, - А, что счастлив ты, так я думаю, это потому, что ты родился под счастливой звездой. Я тебе не рассказывала,…
Женщина привлекла сына к себе и смотрела ему в глаза, а слезы капали с ресниц.
- Ты решил идти в дальний и трудный путь. Я хотела бы удержать тебя. Но выслушав твой, наполненный чудесами рассказ, вижу, что я не вправе вмешиваться в таинственный ход событий. Да, знать так суждено, такая уж судьба! – она нежно гладила его светлые кудри, - Может быть тебе суждено найти твоего отца, а моего мужа, и избыть неизбывную тоску от разлуки, разрешить тайну неведомого злого заклятья. Дам я тебе, сыночек, оберег. Его я получила от своей матушки, когда покидала свой родимый дом и всегда ношу его при себе.
Матушка достала из-под рубашки мешочек с вышитыми мелким крестиком головками змеек. Протянувшиеся друг за другом они, числом двенадцать, смыкались в кольцо.
- В мешочек этот я жменьку землицы родной всыпала. Она тебя и охранит и согреет и о доме родном, да обо мне горемычной забыть не даст. Верь в её силу, она тебя из большой беды и из малой выручит.
Василиса встала, повернула мальчика так, чтобы лицо его озаряло солнце, и надела оберег на шею сына со словами:
- Заговариваю я сына моего, Николу, путника и ратника. Будь ты, мое дитятко, цел и невредим в долгом пути, в чужих краях, среди чужих людей, среди духов добрых и злых, среди существ иных миров. Обманам тебя не взять, хитростям не обвести, наветам не осилить, оружию не погубить. Будешь ты сбережён моим словом крепко-накрепко.
Николка поцеловал оберег и руку матери:
- У сердца сберегу на всю дорогу! – горячо пообещал он.
Матушка прижала Николку к груди, поцеловала в лоб:
- А теперь иди отдохни. А я тебя в дорогу соберу, а потом стол накрою и приглашу родных с тобой проститься.
Много добрых слов и советов услышал в этот вечер Николка от родных. Засиделись за столом допоздна.
А на завтра таким ранним утром, что розовая заря ещё не проснулась, чуть свет, матушка разбудила сыночка. Она встала сегодня до зари, чтобы собрать сына в дорогу. На лавке у стола стояла полная котомка, а в ней фляга кваса, мешочки с крупой, соль, пара луковиц, свежеиспечённые лепешки. Ещё котелок, да три липовых ложки.
Одевшись, Николка взял котомку, заткнул за пояс топорик, оглядел комнату и вышел на крыльцо. А мать вслед за ним вышла, неся в руках крынку молока и ломоть хлеба, чтобы сын подкрепился на дорогу. Их встречало бесцветное светлеющее небо, ждущее, какой наряд сегодня оденет красавица заря.
- Присядь, Николушка, ещё на минутку, да испей молочка из моих рук. Когда ещё придется мне тебя попотчевать, - говорила женщина грустным, ласкающим голосом. - А я с тобой рядышком посижу, да погляжу на тебя перед прощаньем.
Когда Николка вернул пустой кувшин, она поставила его на край лавки, а сама развернула платок, что принесла с собой, и сказала сыну:
- Вот ещё хочу дать тебе отцовский пояс, тоже тебе оберегом в пути будет, поможет трудности преодолеть. В него, вот посмотри, в карманчике навесном, зашита одолень-трава, что бережёт человека от злых чар, от болезней и всяких напастей. Этот оберег, я верю, может одолеть любую нечистую силу и вернёт тебя домой. Дарю тебе пояс, чтобы совершил ты путь, и как кругл пояс - конец его к началу возвращается, так и твой путь привел бы тебя снова к родному порогу. И ещё, сынок, – возьми и носи всегда с собой нож отца, кованный, священный. Пусть умножает твои силы и служит тебе защитой.
Сердце мальчика возликовало, ведь он будет владеть теперь вещами отца, о которых раньше и мечтать не решался.
- Спасибо, матушка. – Николка встал на колени и произнёс слова, что обдумал ночью - Клянусь тебе не сойти с пути пока не найду батюшку среди живых или среди мёртвых. Клянусь быть верным твоим и батюшкиным заветам даже там, где нет наших земных законов и властвуют силы неведомые. Все силы соберу, чтобы вернуться в родной дом с победой.
- Верю тебе и благословляю, - говорила матушка и не прятала глаз, наполнявшихся слезами, - Пойдём, сынок, провожу тебя за ворота.
Они спустились с крыльца, и через двор, залитый утренним, серебристо-розовым солнечным светом, прошли к калитке. Но, калитка под его рукой заскрипела, покачнулась, но не открылась – словно к земле приросла. Николка толкнул посильнее – не помогло. Пёс Ветрогон оскалил зубы и глухо зарычал. Тогда мальчик заглянул через калитку и увидел двух лысых, как колено, человечков в мохнатой одежде до пят. Они, привалясь плечами и упираясь босыми, волосатыми ножками в землю, до красных лиц напрягались удержать калитку. Николке не хотелось пугать матушку, поэтому он тихо, но с угрозой шепнул:
- Брысь, Анчутки, рассыпьтесь! – а сам подумал: - «Вот и домашние духи вышли меня проводить, да не хотят, видно, со мной расставаться. Только вот, по доброте ли или из злой шалости калитку держат, не ясно».
Маленькие существа, услышав его слова, вжали головы в плечи, но ещё крепче упёрлись в доски калитки.
- Что там? – обеспокоено, спросила матушка.
Николка успокоил её:
- Ничего страшного! Осела, видать, калитка, - и громко позвал:
- Ветрогон, ко мне! Видно, тебе придётся меня за ворота проводить.
Звонко и радостно залаяв, Ветрогон, прыгнул к калитке и, встав на неё передними лапами, зарычал угрожающе. Маленькие человечки испугано уставились на оскаленную собачью морду, переглянулись и бросились через дорогу под куст чертополоха. Николка потрепал Ветрогона по мохнатой голове и сказал:
- Охраняй дом, будь всегда на чеку!
Выйдя за калитку, Николка ещё раз крепко обнял матушку, а она всё напутствовала его:
- Ну, ступай, милый! Любой свой шаг обдумывай! Помнишь ли, что нужно зайти к священному нашему дубу. Поклянись и перед ним вернуться назад в родной дом вместе с отцом. Каждое сказанное перед ним слово – крепко как его корни и как они питается силой родной земли. А это сила – крепче которой нет.
- До встречи, матушка! – ласково сказал Николка и, позволив Ветрогону лизнуть себя в щеку, пошел по тропинке в сторону реки.
21. Никола выходит в путь.
Заря просыпалась. Небо над горизонтом разгоралось, подсвечивая дымку над лугами за рекой тонким розовым сиянием. Солнце уже принялось ткать золотые лучи, и заре пора было начинать свою дивную утреннюю работу вышивальщицы рассвета.
«Весело бы было смотреть в бескрайние просторы, если бы не печалило то, что сейчас, в начале лета, непогода высушила травы в полях и окрасила их в осенние блекло-жёлтые цвета. Едва поднявшиеся в полях посевы печально полегли, не дождавшись ни одного дождя» - привычно, по-хозяйски, подумалось Николке.
Но этим ранним утром не хотелось думать о грустном. Пока он обнимал мать в родных стенах и потом на пороге дома, Николке хотелось расплакаться, так всё было ему дорого и мило, так жаль было оставлять родной уют и маму одну на хозяйстве. А выйдя за ворота, Николка почувствовал приятное возбуждение от предстоящего путешествия и приключений. Не было сомнений, что приключения ожидают его впереди и сделают его жизнь необычной и чудесной. А может быть, он совершит подвиги, какие ещё никому не выпадало совершить. От таких мыслей мальчик расправил плечи, приосанился как взрослый и широко зашагал к ближнему спуску к реке. Идти он собрался вдоль реки, аж за мельницу дяди Данилы, где ближе к полудню у трёх плакучих ив должны были ждать его Стрич и Олила. Такой был у них уговор.
Вчера, правда, у Николки был другой план: пойти сначала поверху, по тропе над обрывом к большому дубу, что при переезде сюда на жительство был принят старшими в семье за родовое дерево. К нему они всей семьёй ходили, чтобы поклониться небесным и земным духам и своим предкам. Красавец дуб вольно рос на высоком месте над равниной, и от него открывался захватывающий душу вид на широкие дали, куда хочешь, смотри, любуйся. Мимо него бежали дороги во все четыре стороны света. И, выйдя из дому, мальчик подумал, что его с друзьями путь все равно пройдёт по берегу реки не далеко от заветного дуба. Тогда то, он, поднявшись на крутой берег, и поклонится дубу перед дальней дорогой. Чего, мол, сейчас, когда его уже ждут новые друзья, такой круг делать.
Николка приостановился перед спуском по крутой тропинке вдаль поглядеть и вздохнуть полной грудью свежий утренний воздух, да и шагнул на знакомую тропу. При первом же шаге нога соскользнула, Николка схватился свободной рукой за траву, пытаясь удержаться, вырвал большой клок, второй ногой зацепился за невесть откуда вылезший корень и кубарем полетел вниз. Ушибся не сильно, так как упал в песок, но был удивлён: тропа к реке была всегда чистая, удобная, и прошептал:
- Что за утро? Шутики надо мной, что ли, шутки шутят? Или предупреждают, что путешествие моё будет не простым?
Тут сверху послышалось ехидное хихиканье. Подняв голову, мальчик увидел лысые смеющиеся головы, кривляющиеся и дразнящие его языком.
- Брысь, сказал я вам! Ну, попадётесь вы мне! – крикнул Николка и запустил в злыдней жменю мелких камушков, и, когда те с визгом скрылись, добавил, спокойнее:
- Я под защитой матушкиного благословения, буду ждать удачи! Однако, поживём, увидим! – успокоил себя Николка, отряхнулся, закинул котомку за плечо и зашагал вниз по реке.
Проходя мимо мельницы, увидел мельника Данилу, помахал ему приветственно рукой и прокричал:
- Здравствуй, дядя Данила! Здоров ли ты? А я иду искать отца, как мы при встрече говорили! Вернусь, если небо будет милостиво ко мне, и зайду к тебе рассказать!
- Удачи тебе, доброго пути! Скорого, счастливого возвращения! – сложив руки рупором, крикнул Данила и провожал мальчика заботливым взглядом аж за излучину реки.
Николка спешил, вскоре уже были видны спокойные силуэты трёх раскидистых ив у воды. Сейчас он будет рядом со своими попутчиками.
Дойдя до места, Николка огляделся. Кругом было тихо, и никого не было видно. Николка зашёл под сень деревьев, присел на песок и стал смотреть, как вода играет концами ивовых ветвей. Под длинными ветвями был почти не слышен стрекот кузнечиков. Вскоре он стал волноваться, вдруг Стрич и Олила не появятся, и тут же у себя над головой услышал шепот и заливистый смех. Прямо над ним, на одном из склонённых стволов, сидела смеющаяся Русалочка, на другом стволе, почти совсем прикрытый зеленью, прижавшись, лежал улыбающийся Стрич.
- А мы поспорили, заметишь ты нас или нет! Ты и не заметил – значит, выиграл я, - весело сказал он, легко, как кошка, спрыгивая на песок.
- Значит, вы вместо дела решили надо мной шутить, - готов был обидеться Николка.
- Николка, не обижайся! Мы со Стричем уже успели обсудить начало пути. И вот, что получилось. Бабушка Стрича посылает нас к старшей своей сестре, Баба Ягее.
- Я лучше сам расскажу, - перебил Стрич, - Так вот, моя бабушка посылает нас к старшей Ягее, тоже моей бабушке, матушкиной матери, говорит, что не у кого больше выспросить верный путь на границу иного царства, а то и за его границу.
- Я слышал о Бабе Ягее только в сказах, говорят, воинственна она, и терпеть не может людей. Говорят ещё, что путь к ней в горах усыпан человеческими костями, и что ограду вокруг её дома украшают черепа. Правду ли говорят?
- Звучит зловеще! Но, я то, сам у неё никогда не бывал, и ничего подобного в нашей семье никогда не рассказывали. Боишься, что ли идти? Я так и знал! – ощетинился Дракон.
- Стойте ка! Вы сейчас опять подерётесь, - запротестовала Олила, - Лучше буду говорить я. Правду сказать, я побаиваюсь идти к Бабе Ягее, и страха своего вовсе не стыжусь. Кто может знать, как она нас примет. Но, то, что Стрич с нами, даёт нам надежду на то, что Ягея станет с нами говорить. Мы постараемся вести себя у неё умно. Но, и сейчас нам нужно разумно свой путь начать. Лучше нам ждать до вечера потому, что выходить в дальний путь нужно в новолуние, так как оно благоприятно для любых начинаний. А новая луна придёт сегодня ночью. А накануне новолуния путники могут встретить невесть кого.
- Нет, - противился Николка, - собрались сейчас идти, так идём. И спорить об этом я даже не буду! - Ему очень не хотелось растерять свой бодрый героический настрой.
- Ну, хорошо, - без желания согласилась Русалка. – Тогда давайте уточним путь.
- Сначала мы переходим Калинов мост и, минуем Тёмный лес, идём на полуночь (север) (на Белую звезду). Дальше ещё один большой лес, в котором я никогда раньше не был. Потом нам нужно пройти Мокрую долину, что в пяти днях пути отсюда. А за ней мы попадем к Девьим горам, а там уж будем искать жилище Бабы Ягеи. Это как раз и будет началом пути на Север.
Николка опять перебил:
- Я знаю, как нам начать путь и побыстрей дойти к цели. Идти будет короче, вниз по реке до Калинова моста. Переходим на другой берег, а дальше – всё на полуночь.
Стрич и Олила переглянулись. Русалочка покачала головкой:
- Короткий путь не всегда бывает самым быстрым. Идти вниз по реке, значит проходить в самом начале пути плохое место, место странного и кровавого боя у Калинова моста. А, разве не понятно, что это может стать плохим предзнаменованием в пути! Нам лучше пройти немного назад, вверх по реке, подождать ночи и новолуние встретить под ивами. Они защитят нас от чужих глаз. А с появлением молодого месяца мы и начнём наш путь!
Николка вскочил, набросил на плечо котомку. Он был очень не доволен услышанным, и горячо протестовал:
- Нет, мы не можем сворачивать с намеченного пути, и возвращаться не будем. Время быстро утекает. Мы не станем упускать даже мига.
- Ладно, Николка, не будем спорить! Лучше возьми меня на руки! – раздался голосок Олилы уже снизу.
Николка увидел у своих ног изумрудную ящерку и поднял её на ладони к своим глазам. Ящерка серьёзно сказала:
- Хорошо, выходим, веди нас, только помни, что мы – не люди и встречаться сразу с людьми я не очень хочу, а Стричу так и совсем нельзя. Люди боятся драконов и накопили против них много злобы. Нам придётся быть осторожными. Согласен?
- Согласен, - подтвердил Николка, - А сейчас выходим, утро уже вбегает в день.
22. Встреча у Калинова моста
Стрич и Николка с ящеркой-царевной на плече вышли из прохладной тени под ивами на белую от солнца песчаную тропу и бодро зашагали по берегу. Ослепительный диск солнца, поднимающийся все выше над широкими лугами, обещал жаркий день.
Стричу захотелось поднять всем настроение, и он повел носом и высоко поднял брови: - Николка! Какой большой у тебя заплечный мешок! Попробую ка я угадать, что там у тебя припасено, - немного проса, да овса, пара луковиц, фляга кваса, да ещё – свежие лепешки! Как жаль, что бабушка досыта меня накормила, а то попросил бы угостить меня ароматной, пышной лепёшечкой, хоть кусочком, уж больно вкусно пахнет.
Николка растерялся, и на ходу стал снимать мешок с плеча:
- Я вас охотно угощу, - и обратился к Русалке, - прости, я не спросил вас, сыты ли вы? И не обратил внимания на то, что вы пришли без припасов на дорогу. Вон, вижу, торбочку у Стрича, так больно уж мала она, чтобы припасы в ней на дорогу взять. Все, что взял с собой, я охотно с вами разделю.
Стрич промолчал с лукавой усмешкой. А Русалка-ящерка рассмеялась:
- Спасибо, я не голодна, но кусочек свежей лепёшки, что матушка твоя испекла, отведаю с удовольствием. Давно меня никто не угощал домашней едой. Только лучше бы нам всё же для этого вернуться под иву, присесть, и опасное время переждать.
- И я отведаю! – поддержал её слова Дракончик и взял отломленный мальчиком кусок ржаной румяной лепёшки, – решили уж идти, так давайте перекусим на ходу!
Узкая тропка, тем временем, повела товарищей через заросли высоких кустов репейника.
Впереди уже показалась полу высохшая ветла над Калиновым мостом, и опять из кустов вышла знакомая Николке серая с темной косматой спиной, черноухая собака. Она раздраженно ворчала, низко опустив голову, но помахивала хвостом. Когда они приблизились, собака бросилась в кусты, а, когда прошли мимо, снова вышла на тропу, понюхала их следы и пошла следом, но, на расстоянии.
- Не помнит меня, что ли, - сказал мальчик, свистнул и позвал, - иди ближе, мы встречались, помнишь. Я опять тебя угощу.
Но собака рычала, топорща шерсть на загривке. Ящерка зашептала на ухо Николке:
- Чужую собаку нужно прогнать. Нельзя, чтобы она шла по следу.
- Жаль гнать! – удивился мальчик. – Она меня прошлый раз провожала. Ведет только сегодня себя по-иному.
- Гони! Нам чужих встречных и провожатых не надо, – настаивала ящерка.
- Она права, - согласился Стрич и, резко обернувшись к собаке, ощерился и зашипел.
Этого было достаточно. Собака взвизгнула, поджала хвост и бросилась в кусты.
В это же время вверху дорожки навстречу путникам показалась сгорбленная женщина в бурой, линялой одежде и в низко над бровями повязанном платке. Она брела медленно, прихрамывая и приволакивая ногу, опираясь на высокую палку сухими ручками.
- Смотрите ка – путница. Она - не из наших, издалека, видно, идет. Устала, сразу заметно, - сказал мальчик с сочувствием.
А дракон склонился низко к земле, чтобы его скрыли кусты и пробормотал:
- Я ведь не могу ей на глаза появиться. Да и откуда она взялась? Встретьтесь с ней без меня, - шепнул он, и, пригибаясь за кустами, пробежал к реке. А там уж пошёл по неглубокой воде вперёд, прячась за камышами.
Но, вдруг песчаное дно, исчезло под его лапами, как будто провалилось. От неожиданности Стрич окунулся в воду с головой, захлебнулся, забил лапами, стараясь вынырнуть. Когда ему это удалось, ведь плавают драконы хорошо, он откашлялся, затем вытянул шею, чтобы оглядеться. И прямо перед собой увидел лохматого длиннобородого старичка, всего увешанного водорослями. Это был удивительный старичок, потому, что прямо перед дракончиком, плывущим в глубокой воде, дед стоял как на мелководье, вода едва доходила ему до щиколоток. Старик смеялся, зажимая себе рот одной рукой, а другой рукой показывая Стричу, чтобы тот вёл себя тихо. Стрич открыл пасть от удивления. А старик, хихикая, проскрипел:
- Здорово я тебя поддел!? Ладно, помогу тебе! – и щёлкнул пальцами.
Стрич сразу почувствовал под лапами дно, которое быстро поднималось вверх, и мокрый дракончик встал перед старичком в мелкой воде.
- Давай познакомимся. Назовись и расскажи, что ты, дракон, делаешь на правом берегу реки. У вас, драконов, есть свой, левый берег! – старик вдруг стал строгим.
- Я Стрич, из рода Рагора, сын Уны. И, прежде чем я тебе отвечу, ты тоже назовись!
**
В этот момент хромая старуха, следуя изгибу тропы, скрылась от глаз Николы и Олилы за высоким прошлогодним сухостоем, и вдруг появилась уже под обрывистым берегом на тропе, что шла им навстречу. Только ростом была заметно повыше, и сорвавшийся неведомо откуда ветер раздувал её рваные многослойные юбки, накидку и бахрому платка, а из-под ног её поднимались облачка пыли.
– Я думаю, что знаю, кто эта старуха, - прошептала ящерка Николке на ухо, это – Манья, и встреча с ней опасна. Но прятаться тебе уже поздно. Есть ли у тебя бубенчик или колокольчик, чтобы спугнуть её, а то начнёт морочить и кудесить – не будем знать, куда нас потом дорога замороченная заведёт.
- Был у меня бубенчик в котомке, сейчас поищу, - Николка, остановился и полез в котомку. Но, сразу бубенчик не нашёлся.
А старуха, идущая по петляющей вдоль берега тропе, хромала всё больше, и прямо на глазах, приближаясь, росла. Под её ногами ветры поднимали и раздували облачка свистящей пыли. Ветерки разыгрались, захватывали дорожную пыль и песок, и вздымали всё выше и выше, закручивая её то за спиной у старухи, то обгоняли её и почти заслоняли рыжим столбом песка. Свист перешёл в вой с грохочущими нотами. Потом завихряющийся рыжий поток совсем скрыл старушку. Пылевое облако росло, гнулось, крутилось, ломалось и вдруг приняло форму старухи с клюкой в развивающейся одежде, ростом выше крутого берега, со смеющимся открытым огромным ртом. Песчаная старуха, сгорбилась ещё сильнее и стала поднимать над головой свой длинный посох, направляя его нижний конец в мальчика. А ветер, как будто только что их заметил, понес в их сторону серо-желтые клубы песка и пыли. Вслед же летела сухая трава и ветки. Старуха ковыляла за ними, размахивая клюкой, то вытягивалась вверх, то расплывалась и теряла очертания. А песчаный рот открывался всё шире и уже походил на пещеру.
- Ух, и страшна же бабка! Делать то, что? – пробормотал Николка.
Ящерка шепнула мальчику прямо в ухо:
- Поздно. Беги назад что есть мочи! Не ко времени мы, всё же, вышли! Уходим! Скорее!!! – и покрепче вцепилась острыми коготками в его рубаху.
Николка побежал что есть мочи от старухи.
- Скажи, Николка, - крикнула ящерка, - не здесь ли ты встречался с Водяным дедом?
- Да, здесь, вон видишь мельница впереди.
- Давай его на помощь позовём! – и ящерка закричала, тонким своим голоском: Дедушка Водяно-о-ой!
И Николка закричал во весь голос:
- Дедушка Водяной! Помоги нам!
**
Дракончик, услышав крики друзей, выгнул спину и приготовился прыгнуть на помощь. А старичок, обернувшись к берегу, сказал:
- Стой ка, это не тебя, а меня на помощь зовут! – и, наклоняясь, стал набирать в ладони воду и бросать в сторону берега и песчаной старухи.
Отдельные мерки воды, брошенные дедом Водяным в сторону неведомой старухи, обратились в поток, который из реки поднялся высоко в небо и там, собравшись в большущий водяной ком, вдруг обрушился вниз и, смешавшись с облаком песка и пыли, упал на землю потоками жёлто-коричневой грязи. Вот и всё, что осталось от страшной старухи. Злые ветерки, оставляя за собой струйки пыли, сбежали за выступ крутого берега. Всё стихло, будто наваждение.
Старик Водяной обратился к повеселевшему дракону:
- Ну вот, я и помог вам немного. Иди к друзьям, Стрич! Ты среди них – самый сильный: охраняй их в дороге. Но, отправляться в путь, и правда, разумно вместе с рождающимся новым месяцем. Передай Николе, что пожелания и благословения близких людей на добрую дорогу, конечно же, хороши, но без поклона предкам у священного дерева нельзя ждать успеха. Ещё скажу, ждите вечера и идите через Калинов мост без шума. Накормите собаку и, смотрите, не потревожьте ворон. Будьте осторожны! Я желаю вам доброго пути и удачи! А мне пора, жарко становится! А я жару не люблю! – сказал, спрятал корявые руки под кудлатую бороду и, улыбаясь, ушёл под воду. Только круги разошлись.
23. У Заветного дуба
Обменявшись впечатлениями о встрече с Маньей и выслушав рассказ Стрича, друзья решили ждать вечера в тени под ивами. Николка ещё успевал сходить поклониться к Заветному дубу, посидеть под его сенью, вспомнить предков, попросить благословения и помощи на каждый день пути. Уходя от дуба с зажатым в руке желудем, он трижды оглядывался, чтобы повторить про себя клятву верности, и ему казалось, что дуб идёт следом за ним, шелестя резными листьями и покачивая сильными ветвями. Душа мальчика была спокойна и сильна.
24. Ночью через Калинов мост
Едва в темнеющем небе загорелись первые звёздочки, Николка сказал, что пора выходить.
- Ты опять спешишь, - обеспокоенно заметила Олила, - Смотри, ещё не вышел месяц! Повремени немного.
- Нам далеко идти до переправы, и месяц успеет взойти, - беспечно бросил Николка.
Стричу тоже надоело сидеть на одном месте, и он, потягиваясь, вышел вслед за мальчиком из под полога ветвей ивы. Они бодро зашагали по берегу. Ночь быстро набирала густоту, и небо всё плотнее покрывалось яркими огоньками звёзд.
Друзья шли быстро, стараясь держаться ближе к откосу и реже выходить на светлый песок у воды. Молчали. Вдали, если бы не ночь, уже должен был показался Калинов мост.
Николка не справился с волнением и тихонько заговорил подрагивающим голосом:
- Жутковато, однако, ночью к Калинову мосту подходить. И днём-то люди через него стараются не ходить после той страшной ночи, когда случилась битва с драконами. Я то недавно там проходил, - в голосе Николки прозвучала гордость, - когда к мудрым веленам за советом шёл. Так там и сейчас песок кровью напоён, и трава от крови черна, как будто не миновал целый год с того происшествия, а было всё только вчера.
- Да уж, - шепотом подтвердил Стрич, - сама земля в этом месте не успокоена и ждёт разгадки тайны той ночи.
- Тише, мы уже скоро будем на месте, давайте пройдем тихонечко и постараемся не разбудить тревожных духов, - Ящерка вдруг вытянула шею, и мальчик почувствовал, как напряглись её лапки с острыми коготками, - Прислушайтесь-ка!
Стрич повернул уши вперёд:
- Да, слышите?
Николка сначала ничего не слышал, кроме лёгкого плеска воды у берега и шепотков камыша, но, и ему показались впереди голоса. Как будто кто-то перекрикивался короткими угрожающими фразами. Кто? О чём?
Друзья прижались к обрыву и на цыпочках пробирались вперёд. Они были так захвачены загадочным событием, что не слышали слов ящерки:
- Осторожно! Это наверно – видение!
Они различили темную массу, как будто всадника, что въезжал на мост с левого берега. Вокруг моста колыхался клочковатый туман и размывал как будто сонное видение. Подойдя ближе, они смогли распознать на правом берегу фигуру воина с мечом. Голоса слышались уже яснее. И мальчик, и молодой дракон одновременно пробормотали:
- Это мой отец… - и оглянулись друг на друга ошалело.
В это самое время воины бросились навстречу друг другу, и завязалась горячая битва. Слышались удары и лязг мечей, храпение коня и крики разгорячённых воинов. Из мрака ночи на мост с боевыми криками выехали еще два крылатых всадника-дракона, спешились, отпустили коней и бросились в бой. А за спиной николкиного отца встали его братья. Бой продолжался теперь уже и на мосту и на берегу.
Николка и Стрич, когда оправились от первого изумления, стали пробираться ближе, но туман то и дело мешал им видеть происходящее. Казалось, что драконы теснят людей, но те отчаянно сопротивляются.
- Осторожно! Остановитесь! Не приближайтесь! – умоляла их Олила.
Но, разве можно было их сейчас остановить? Разве они могли поверить, что перед ними только призраки?
Вдруг звёзды погасли, как будто небо зажмурилось от страха. А на мосту туман скрутился в жгут и явилась бледно-светящаяся неясного очертания фигура, а рядом с ней встала чёрная, чернее ночи тень и вскинула длинные когтистые руки. Что было дальше, скрыл непроглядный туман. Из тьмы доносились крики, рычание и стоны, и наконец, всё стихло. Туман растекался от страшного места по реке и редел. На небо одна за другой возвращались звёзды. А за ними следом засиял месяц и осветил Калинов мост. Там никого не было.
- Николка, Стрич, нам пора! – раздался голосок Олилы.
Мальчик и дракон как будто очнулись от кошмарного сна.
Мягкие шорохи раздались над головой. Из тьмы тихо вылетали одна за другой совы и садились на край обрывистого берега, кивая Стричу, как старому знакомому. Одна из них спустилась к нему на плечо:
- Нас послала Яга. Мы здесь, чтобы проводить вас через Калинов мост. С вами ничего не случится. Будьте спокойны.
Услышав рассказ Стрича о видении, сова сказала:
- Мы не можем знать причин и последствий боя на Калиновом мосту. Видения являются не даром. Вас хотят испугать!
Сова пытливо вглядывалась в лица друзей и качала ушастой головой:
- Скажу только одно – гоните страхи. Но, будьте осторожны. А сейчас, в путь!
Над ними от горизонта до горизонта уже разлилось спокойное синее море ночи, и по нему плыл тонкий, острый месяц, и звёздам было просторно, как рыбам в море. Пригрезившийся кошмар боя на мосту всё ещё стоял перед глазами друзей, и они нерешительно двигались к месту сражения.
- В новолуние удача рада улыбнуться тому, кто её ищет и ждёт. Нужно только очень в неё верить и быть открытым ей на встречу, - говорила друзьям Русалочка, желая их успокоить. Оправившись первая от страха, она стала словоохотливой, – Вот только странно, что нельзя по месяцу определить, что он нам обещает: удачу или трудности в пути. Смотрите, месяц висит прямо перед нами, не поймёшь, что он пророчит. Как будто ему самому любопытно за нами понаблюдать! Мы начинаем большое и важное дело. Будем же решительны, и пусть Доля будет к нам добра!
Высокое, июньское небо улыбалось им молодым месяцем и подмигивало ласковыми глазами звезд, как будто приветствовала их решимость.
А совы еле слышно пролетали немного вперёд путников, садились, ожидали, когда их нагонят, и перелетали дальше. Когда друзья миновали мост, птицы провожали их вдоль реки почти до самого рассвета.
25. В дальний путь
После короткого отдыха Николка с Олилой-ящеркой на плече и Стрич отправились в дальний путь, в котором их ждали самые неожиданные приключения.
Дальше дорогу должен был выбирать Стрич, так как путь их лежал прямо в гости к его двоюродной бабушке, вещей бабе Ягее, повелительнице горных ущелий. Маленький дракон никогда не бывал в этих горах и был знаком с бабой Ягеей только по рассказам матушки и бабушки. Но и они нечасто говорили о ней. Знал он только то, что баба Ягея ведает прошлое и будущее, а в тайных знаниях сильнее всех женщин драконьего племени. Взрослые всячески уходили от его расспросов. Говорили, «вырастешь – всё узнаешь».
- Скажи, Стрич, сколько дней займёт наш путь к бабе Ягее? – спросила ящерка.
- Вся длинна предстоящего пути – три-четыре дня по равнине и столько же по предгорьям и горам, если идти все время, а останавливаться только на ночлег, - говорил дракончик, - но и обещать, что путь не окажется длиннее, я не могу. В горах из-за погоды всё может поменяться до неузнаваемости. Да, и не знаю я хоженой тропы. Хорошо бы нам не заблудиться. Наш путь лежит в Сокольничью долину к Девьей горе. А пока мы пойдём вниз по реке до её крутого поворота направо. Дальше нам идти, направляя свой путь меж полуднем и заходом солнца.
Юные путешественники целый день шли вдоль реки и вдоволь насмотрелись на холмы и обрывы, на широкие поля до самого горизонта. По берегам тянулись пожелтевшие луга с лесочками и перелесками. А от красавицы Благи не возможно было оторвать взгляд. Полупрозрачная, зеленоватая ее голубизна манила покойным течением, мягкими изгибами речных берегов. Солнце заливало сияющим блеском её повороты. Высокие заросли камыша еле слышно шумели вдоль берегов. С прошлого года река значительно обмелела, открылись широкие песчаные пляжи и уж прорастал на них молодой камыш.
Оставив реку за спиной, путники два дня шли сухими полями и перелесками, дышали горячим горьковато-пряным воздухом степи. Отдыхали мало, они очень спешили. Утром перекусывали на скорую руку, оказалось, что баба Яга дала внучку в дорогу волшебный рушничок, в котором, что не день, появлялся свежий каравай.А на вечерней заре, прежде чем лечь отдыхать, друзья варили себе кашу в горшочке, что дала Веба. Сами поедят, и зверькам малым, что на запах прибегали, оставят. За полдень первого дня над ними в ясном высоком небе соткалось маленькое белое облачко и поплыло впереди в сторону гор. Под вечер оно сменило цвет на золотой, потом – алый, а к вечеру нарядилось в голубой, и уже по тёмно-синему небу всё летело впереди путешественников. К третьему дню перед ними легли холмы, за ними завиднелась и стала расти горная страна. Облачко не оставляло Николку с друзьями как будто вело их за собой. И казалось, что небо к ним благоволит. Они прошли зарастающие ковылем поля, луга с полегшей высохшей травой, золотые днём, серебряные к вечеру. Друзьям не было одиноко в широких просторах, так как посмотреть на смельчаков сбегались любопытные куропатки и зайки, а суслики, сложив лапки на груди, тянули шеи, издалека разглядывая странную компанию: шагающих рядом человека и дракона.
Солнце, казалось, тоже внимательно следит за путешественниками, едва оно уходило отдохнуть, выходил месяц и улыбался им с небес. Улыбка эта не обещала полям дождя. Ведь если рожки молодого месяца задраны вверх и из него, как из чаши, не пролилась бы вода, значит, ещё целый месяц не стоит ждать дождей.
За три последних дня пути друзья далеко ушли от реки Благи. Им больше ни разу не попались живые источники воды, только пересохшие ручьи и озерца. Земля была покрыта глубокими трещинами. Трава на сколько хватало глаз умерла. Всё чаще им встречались худые, взъерошенные зверьки: зайчишки, сурки, куропатки. Они выходили к ним и умоляюще глядели на путников. Ящерка сбегала с плеча Николки и ласково с ними говорила.
- Ты что, понимаешь их? – спросил мальчик.
- Да, конечно, я умею понимать язык зверей и птиц, чего проще. Нужно только внимательно в них вглядеться, слушать душой, – ящерка засмеялась, и добавила - и ещё нужно вдохнуть немного колдовства. Вот Стрич тоже умеет говорить на птичьем и зверином языке.
Стрич смущенно уставился вдаль.
- Матушка и бабушка учили меня этой премудрости. Но я кое-что подзабыл. Повторить бы! – в голосе Стрича звучали вопрос и просьба.
- Ладно, - сказала Олила - будет как-нибудь свободный часок! А пока я могу им, сердечным, немножко помочь! Смотрите, как они измучены жаждой.
Ящерка взбежала на придорожный камень, обратилась Русалочкой и стала расчёсывать свои золотые волосы маленьким изящным гребнем. С её волос закапала, а потом заструилась вода. Вскоре у камня собралась большая лужица чистой прохладной воды. Зайчики, суслики, сурки, куропатки собрались вокруг и, толкаясь, жадно стали пить.
Мальчик восхищенно смотрел на девочку, а потом достал из котомки опустевшую ещё утром флягу и сказал:
- И что? Так можно делать каждый раз, как понадобится вода? Можно ли и нам со Стричем попить и набрать воды прозапас?
- Можно то можно, – тихо сказала Русалочка, - но я, отдавая воду, теряю силы, если сама не могу поплавать в воде. Мне плохо без воды, - пожаловалась Олила. И снова обратилась ящеркой.
Николка бережно поднял её к себе на плечо и прикрыл ладонью от палящего солнца.
И они со Стричем зашагали дальше по горячей земле.
**
- Вот идём мы в дальний путь. Может быть много дней нам придётся провести вместе. Давайте познакомимся поближе, – предложила ящерка.
- Давайте! За разговором и дорога короче покажется, - согласился Стрич и задал вопрос Николке:
- Вижу, Никола, есть у тебя с собой топорик. Это что у тебя – оружие? Или ты взял его с собой для хозяйских нужд?
- Когда я топорик с собой брал, то подумал – «в дороге может пригодиться: то ли дров нарубить, то ли смастерить что-то полезное». Но, я, если придётся, и защитить смогу себя и вас, - и Николка гордо расправил плечи и крепко сжал рукоять топора, что носил за поясом. По выражению на морде дракона было видно, что он оценил готовность мальчика к бою.
- А бороться ты умеешь, хоть на поясах, хоть на вольную?
- Борьбой я не владею, да и где я мог научиться, - с сожалением произнёс мальчик. - С отцом только шутя боролись. Да смотрел, бывало, как отец с братьями силой мерялись для забавы. Ох и силён у меня тятя, да и братья его богатырями были! – похвалился мальчик, но лицо его стало унылым.
- Опять невесёлые мысли лезут в голову, - одёрнул он себя и предложил: - А давай на привалах упражняться в борьбе? Ты-то, Стрич, знаешь приёмы борьбы? Можешь меня чему-то поучить?
- Дело говоришь! Кое какие захваты, броски и обманки я тебе покажу! Поделимся умением! – И дракончик, тоже вздохнув, добавил:
- Я тоже не многому успел у отца научиться. Он говорил: Хочешь быть сильным – учись, хочешь быть мудрым – учись. А я любил по окреснтым горам погулять… А владеешь ли ты мечом?
- С мечом я знаком только по детским играм, и был мой меч лубочный (выструган из палки). Отец учил меня правильно с ним обращаться. И пика у меня была из камыша. Оружие настоящее висело на стене без надобности.
- Жили мы в мире и покое. Весело жили, – вздохнул дракончик.
И мальчик поддержал его слова:
- Было счастье и в нашем доме, да все, какое после пропажи отцов осталось, ветрами злыми развеялось, сушью высушилось.
Николка и Стрич оба обернулись назад, взглянуть на родимую сторонку. Там позади низко над горизонтом текли бурным потоком сизые взлохмаченные тучи. Видно, ветры там носились недобрые. Переглянувшись, они пошли дальше.
21. Разговоры
Откуда не возьмись, налетел холодный ветер, откуда бы ему взяться в зените лета? Налетал он порывами, бил пылью и колкой соломой в лицо, по разбойничьи посвистывал. Воздух был так плотен, что трудно было идти. По небу понеслись длинные серые и грязно-синие тучи. То и дело в них вспыхивали молнии и слышались отрывистые раскаты грома. Собиралась гроза, а спрятаться было некуда – до ближайшей рощи было ещё с полчаса пути. Вот упали первые редкие капли, обжигающе холодные, как поздней осенью. Запахло мокрой пылью и старым сеном.
- Что делать? – вырвалось у Николки.
Стрич повертел головой, оглядываясь и развёл лапами:
- Эх, жаль, невелики ещё у меня крылья, но, на сколько их хватит, укрою вас от дождя.
Стрич расправил крылья, друзья присели, прижались друг к другу, стараясь согреть Олилу.
Дождь начался и пролетел стремительно, едва замочив землю. Но трое путников успели не на шутку замёрзнуть.
Николка предложил:
- Нужно бегом добраться до рощи, что виднеется впереди. А там мы разведём огонь, чтобы немного согреться? – и обратился к дракону:
- Скажи, Стрич, а ты не боишься огня?
Стрич удивлённо уставился на мальчика. Николка пояснил свою мысль…
- Все звери, я знаю, боятся огня, - Николка недоумённо уставился на Стрича и вдруг добавил, - кроме домашних…
Олила прыснула со смеху, и Стрич вслед за ней.
- Что это ты? Что я сказал смешного? – задиристо спросил мальчик у сердито глядевшего на него дракона.
Стрич вместо ответа поднял голову, вытянул губы трубочкой и пустил в небо струю пламени. Мальчик охнул и сел на землю. Ящерка цепко держалась за его рубашку и заливалась смехом.
- Ну, ты и сказал! Дракон боится огня. Ха-ха-ха.
- А и правда, Стрич, ты кто – зверь? За кого прикажешь тебя почитать? – не унимался Николка.
- Почитай меня за дракона! Ха-ха! Это понятно? – благодушно сообщил Стрич.
- Понятно, - буркнул мальчик.
**
Николку с самой первой встречи с драконом мучил ещё один вопрос. И он наконец решился его задать:
- Не для обиды спрошу, Стрич. Очень уж мне любопытно. Правда ли, что раньше все змеи-драконы были лягушками.
- Ха-ха, это когда же было? – спросил, прищурившись, дракон.
- А тогда, когда ещё не бывало на земле зимы. В давние - предавние времена. Потом, говорят, солнце было в плену у тьмы долгих семь лет, и на земле царил холод. Не было солнечного тепла и света. Тогда-то многие лягушки, те, что не захотели забиваться от холода в щели, стали расти. Росли, росли, и превратились, наконец, в летающих змеев. Правда ли?
- Глупости ты говоришь, - обиделся Стрич, встал и хотел уйти. Но Николка запальчиво заявил, что ничего обидного здесь нет. Он слышал, например, люди на рынке обсуждали, что детей аисты разносят тоже в виде лягушек. А облик человеческий они приобретают, когда аист бросит лягушку в дом через трубу. Бросит он лягушку, а пролетев дымоход, она выпадает уже человеческим младенцем. Вот, что рассказывал один торговец, а люди слушали.
Николка говорил очень серьёзно.
Стрич слушал тоже с серьёзной мордой, но, дослушав, вдруг затрясся от сдерживаемого смеха, а потом громко и весело захохотал. Ему тоненько вторила ящерка прямо под ухом у Николки, что особенно досаждало мальчику.
- Ну, уморил. А сам ты не пробовал лягушек в дымоход бросать. То-то подарок подарил бы своей матушке. Вот ты у Олилы спроси, как же тогда появляются на свет русалки. У них в подводном дворце, чай, дымоходов нет! И аисты там у них не летают. Ха-ха-ха.
Теперь уже обиделся мальчик.
- Ну и не буду тебе ничего рассказывать! – и пошёл впереди дракончика на несколько шагов.
А тому только удобнее было незаметно посмеиваться у Николки за спиной.
27. Дух на козе
Солнце скатилось к западу, разрослось, потяжелело, налилось малиновым цветом. Пора было подумать об отдыхе. Как раз завиднелась над оврагом полоса густого терновника, разбросанные кусты шиповника, а в нескольких шагах от оврага высился развесистый вяз.
Путники были голодны и решили варить кашу. Вскоре запахло дымком от костра и аппетитно забулькала в котелке каша. Темнело быстро, и друзей тянуло в сон. Стрич заснул первым, Олила и Николка проводили вечернюю зарю и встречали звёзды. Они загорались часто-часто на высоком синем небе. Костёр догорал прозрачными язычками над тлеющими углями. Кустарники превратились в чёрные, неясно и беспокойно шепчущие силуэты. Казалось, они всё ближе теснятся к теплу.
Из темноты раздавались шорохи то справа, то слева, то за спиной. Протопали чьи-то быстрые ножки, кто-то скребся и пыхтел, потом смолкал и начинал пыхтение снова, но уже с другой стороны. Николка внимательно всматривался в наступающую ночь. А Олила спокойно глядела на звёзды.
«Олила привыкла к ночным звукам. Ещё бы, ведь она так долго жила одна у лесного водопада. Ну что ж, не буду её беспокоить,» - думал Николка, но был настороже. Послышалось громкое:
- Шлёп, шлёп, шлёп!
«Наверно, это большая жаба,» - решил мальчик.
Потом от куста к кусту осторожно пробралась ушастая тень, за ней пробежала лохматая и рогатая. Вскоре стало так темно, что было не видно, кто там шуршит и шлёпает, но странная суматоха не прекращалась.
- Олила, ты что ли ничего не слышишь? – прошептал мальчик.
- Кто-то хочет к нам в гости, - спокойно заметила Русалочка. – Давай пригласим гостей!
- Давай, - заинтересовано согласился Николка. – А как?
- Просто не надо вертеться и отпугивать пришедших. Сиди спокойно, я знаю нужные слова! Сейчас сам всё увидишь! – и Русалочка сказала: - Гость батюшка, приди-покажись, каши у костра отведай и с нами подружись!
За ближним кустом шиповника кто-то радостно завозился, и на освещенный пятачок выпрыгнул рогатый, волосатый зверь, оказавшийся серой встрёпанной козой. Коза остановилась перед Олилой и Николкой, который не мог смолчать: - А где же гость?
Коза взбрыкнула и трижды, прыгая, оборотилась вокруг себя. Теперь на ней сидел кто-то низенький и коротенький, с большой головой, длинной седой бородой и мохнатыми вислыми ушами до самых плеч. Лицо и руки у него были густого болотного цвета. Он, громко кряхтя, неуклюже слез с козы, и та сейчас же принялась скакать и лягаться. Прибывший, ворча, потащил козу обратно к кусту, привязал, и она послушно улеглась, где поставили. Удивило мальчика то, что у прибывшего был длинный широкий хвост как у бобра, который он старался спрятать, и поэтому смешно пятился.
Вид его был так необычен, даже для духа, что мальчик ещё больше растерялся и не знал как себя повести.
- Заметила, какой у него хвост, а уши! Я в жизни не видел таких ушей.
Русалочка пожала плечами и нравоучительно зашептала:
- И правда, вид у него очень странный. Думаю, это сбежавший из чьего-то дома домовой или домашний дух пониже рангом, амбарный, например, только кто-то его заколдовал – хвост и уши ему прибавил и выкрасил в небывалый цвет. Может он и опасен, посмотрим. Угостим его и послушаем, что он расскажет, - и приветливо обратилась к подходящему духу, - присядь, дедушка. Поговори с нами, кто ты? Зачем пришёл? Да, смотри, говори правду, - добавила девочка строго, пододвигая котелок к бородачу.
- Домовой я, только теперь бездомный, - простонал маленький гость, - накормите меня, а я уж вам всё расскажу.
Дух и вёл себя странно, робко бочком приблизился и сел, опасливо поглядывая на то место, где крепко спал Стрич. Лицо его было скорбным и жалобным. Ложку он, однако взял и кашу кушать стал, жадно и торопливо. А поев, облизал ложку длинным, красным языком и заговорил плачущим голосом:
- Николка, я к тебе спешил, тебе весть невесёлую нес.
- Говори, что случилось! –Николка чуть не вскрикнул, но сдержался и не разбудил Стрича.
- Матушка твоя… - растягивая слова и заикаясь, начал домовой.
- Что с матушкой? Говори, не тяни!
- Не пугайся так, жива твоя матушка. Только, когда ты ушёл, трудилась с рассвета до заката, чтобы без тебя справиться с хозяйством-то, да не спала от волнений. Вот на третий день и сморил её мёртвый сон. А лучина то и упади на лавку…
Николка онемело слушал.
- Дом то и загорелся. Матушка выбежала, спаслась. А дом то потушить уж не смогли. Сгорел дочиста. Остался и я, горемыка, бездомным, - плакался домовой.
- Где же теперь моя матушка? – спросил, бледнея всё больше мальчик.
- А у родни живёт, тебя домой ждёт. Говорит всем, что, если ты не вернёшься, ей хоть по миру идти. Так что собирайся в обратную дорогу. Поспеши.
У домового вздрагивали плечи, он утирал слёзы бородой и жалобно, жалобно повторял:
- Поспеши, поспеши, будь добр…
Николка вскочил, вглядываясь в темноту в той стороне, где остался его родной хутор Андреево. У него мутилось в голове:
«Что теперь делать?»
Он почувствовал, что его ласково гладят по голове, это Олила его жалела.
- Ах, как мне жаль, Николка. Но, прошу, не решай ничего сразу. Утро вечера мудренее. Проводим гостя. Разбудим Стрича, и вместе всё решим.
В это время гость, всё приговаривая: - «Поспеши, поспеши!», пятясь задом, добрался до своей козы, вскочил на неё и был таков.
Стрича разбудили, и под ветвистым вязом долго видны были три силуэта. Друзья совещались до самой зори. Что же они решили?
Душа Николки рвалась пополам. Вернуться домой и отказаться от разгадки тайны он уже не мог. И он в мыслях своих просил прощения у матушки и умолял её потерпеть до его возвращения. Друзья его были с ним согласны, тем более, что очень уж всем не понравился странный, плаксивый домовой. Нельзя было ему до конца верить.
Этой ночью путники больше не смогли заснуть и вышли засветло.
28. Олила танцует.
В один из вечеров уставшие Николка и Стрич выбрали для ночного отдыха уютное укрытие под склоненным стволом большой раскидистой ивы. Ива росла на берегу небольшого лесного озера, и её листва казалась зелёным водопадом над зелёной гладью воды. Был уже поздний вечер, и на темнеющем безоблачном небе загорались первые звёзды. Пора было спешить с устройством на ночлег. Стрич отправился вглубь леса, чтобы собрать валежник для костра, а Николка стал расчищать от сучьев площадку для сна у самых корней ивы. Изумрудная ящерка сидела у него на плече и помогала советами. Когда мальчик принёс охапку срезанной травы, чтобы сделать уютное ложе для Олилы, ящерка пробежала по руке Николки и перебралась на гладкую зеленовато-желтую ветку ивы.
- Не мог бы ты, Николка, собрать для нашего ужина ежевики, - попросила Олила.
И Николка, согласно кивнув, пошёл за иву к ежевичным зарослям. Он знал, что Олила отсылает его потому, что не хочет при нём превращаться, хотя он уже не раз издалека видел, как появляется и густеет вокруг неё нежный с искрами туман, потом причудливо клубится и рассыпается золотистыми вспышками. И сейчас он не мог не взглянуть, как на месте ящерки из таящего облачка появится золотоволосая девочка с изумрудным рыбьим хвостом. А сам в это время набирал в сорванный по пути лист лопуха подёрнутые дымкой густо-синие ягоды. Небо быстро темнело, но луна в этот день особенно ярко светили, и на открытых местах было видно как днём. А в глубине леса уже сгущался непроглядный мрак.
Вскоре к месту ночлега вернулся Стрич с большой охапкой дров и складывал костер шалашиком. Николка быстро понял, что лучшего кострового, чем Стрич, не может быть. Дракон умел пускать струю пламени, и хворост и дрова быстро и послушно разгорались. Но, в этот раз, работу Стрича прервал весёлый голосок Олилы:
- Николка и Стрич! Подождите разжигать огонь. Идите ко мне!
Подойдя к иве, они увидели, что девочка сидит в кресле из веток ивы, связанных пучком.
- Смотрите, какие я умею мастерить качели. Вот - рядом я сплела зелёные качели и для тебя, Николка. Попробуй, покатайся, это такое веселое занятие! А, ты, Стрич, думаю, не сможешь кататься с нами. Ты тяжеловат и обязательно сломаешь ветку.
- Ладно, - добродушно проговорил Стрич, - я отдохну тут на песочке и посмотрю, как вы веселитесь. Мне то что, я скоро буду летать под облаками, вот только ещё немного окрепнут мои крылья.
Николка с Олилой стали раскачиваться на качелях, высоко взлетая над водой и весело смеясь. А Стрич растянулся на теплом ещё песке, уложил морду на вытянутые передние лапы и прислушивался к предночным звукам. Лягушки как раз распевались перед ночным концертом. Сначала у берега раздался первый воркующий звук, потом смолк, снова вернулись тихие шорохи и свистящий шелест камыша. Потом послышалась ещё одна проба лягушачьего голоса, потом ещё несколько «Ква», в ответ. Лягушки перекликались, все ли собрались и заняли свои места. И начались лягушиные переговоры и стали переливаться в песню, такую ровную и мирную, что Дракончик стал задрёмывать.
Однако, очень скоро ему пришлось насторожиться. Спокойная и гладкая поверхность озера зашевелилась. То там, то здесь появлялись и разбегались круги. На песчаную отмель стали набегать небольшие волны. Вскоре раздались смешки и перешептывания за камышами. Над водой у отмели вынырнули весёлые девичьи головки. На берег, одна за одной, выбежали семь хорошеньких девочек в легких белых сарафанах и затанцевали на песке под собственную нежную, как лунный свет, песню. Они кружились по парам, а седьмая девочка перехватывала себе подружку, что вызывало всплески смеха, а потом они собирались в общий хоровод и снова рассыпались на пары. Юные русалки поглядывали на друзей и то и дело кивали Олиле и Николке, приглашая их покружиться вместе в хороводе.
Николка был зачарован их красотой и пением, не мог оторвать глаз от пышных, развевающихся волос и быстрых ножек. Он уже готов был спуститься вниз и показать, что он тоже умеет замечательно танцевать. Однако Олила, ревниво взглянула в сторону мальчика и погрозила ему пальчиком:
- Будь осторожен – не спускайся к ним. Тебе нельзя. Они тебя не отпустят. Будешь танцевать потом всю жизнь. А вот я потанцую, я так люблю весёлые хороводы при луне с подружками! – и она вдруг спрыгнула с качелей и побежала к танцующим русалкам.
- Да у неё есть ножки! Смотри, Стрич,- не мог не вскрикнуть потрясенный мальчик.
Дракон отодвинулся в тень ивы, чтобы не мешать веселью и устроиться поудобнее для наблюдения за прекрасными танцовщицами.
- Да, - подтвердил он восхищенно, - она теперь выглядит как настоящая девочка. И виноват в этом лунный свет. Я слышал, что с русалками такое случается. Если им очень захочется танцевать при луне, так сильно, что станет невмоготу, то они могут забыть о своём рыбьем хвосте. И забыть так искренне, что в волшебном лунном свете ножки сами появляются или навсегда, или очень надолго, пока русалка снова не захочет вернуться в родную стихию. Но, случиться так, что ножки останутся, может, только ещё при одном условии: если её танцующей увидит человек. Сейчас так и произошло. Значит, Олила сможет теперь путешествовать с нами пешком, если не будет слишком уставать с непривычки…. Чудесно танцуют русалки, как будто завораживают, но, смотри – наша русалочка – краше всех и танцует лучше остальных!
- Конечно, она – самая лучшая, и не только среди русалок, а и среди девочек. Уж такая Ладушка! – восхищённо шептал мальчик, и, засмущавшись своих слов, разозлился и воскликнул, - Ты что, забыл, что она не простая русалка, а настоящая царевна!
Нимфы мягко взмахивая руками, плавно и легко кружились в выразительном танце, но вдруг замерли. Маленькие озёрные феи услышали слова Николки, ведь русалки обладают очень тонким слухом. Они остановились и, приложив руки к груди, низко поклонились смущённой Олиле.
- Мы рады, служить тебе, царевна! Мы счастливы, приветствовать тебя у нашего озера! Что мы можем сделать для тебя и твоих друзей?
- Ах, как жаль, что вы так скоро узнали, кто я! – сокрушенно сказала Олила, - мне было так весело танцевать с вами под ваши нежные песни, танцевать как с подружками. Давайте и дальше будем веселиться! Сегодня будет лунная ночь, а я очень люблю купаться в лунных дорожках. Ах, если бы вы знали, как давно я не встречалась с сёстрами своими – русалками. Продолжим, прошу вас!
- Мы подчиняемся тебе, царевна! Только позволь нам увенчать тебя венком из белых лилий. А потом станем играть в догонялки! Может быть, прекрасная царевна станцует для нас? – юные нимфы подали Олиле венок из белоснежных лилий и разошлись широким кругом, давая ей простор для танца. Русалочки запели, и вслед за ними, совсем рядом раскатился нежной трелью соловей.
Над травой замелькали быстрые огоньки, это к веселью присоединились светлячки.
Олила танцевала при зеленоватом свете луны, танцевала, как будто вслушиваясь в звуки позднего вечера, шелест листьев, стрекотание цикад, пение соловья, еле слышный плеск тихих вод. Казалось, она вглядывается в прекрасный образ, который рождается перед её глазами, впитывает этот образ и рассказывает в танце о своём видении. А дальше Николке показалось, что глядя на движения нимфы он увидел бескрайнее море, услышал плеск прибоя, шорох перебираемых волнами камешков. А дальше он окунулся в густую бирюзу морских глубин, пронизанную солнечными лучами. Замелькали разноцветные рыбы, водоросли плели подвижные и сложные узоры. И морская глубина пела многоголосую мелодию.
Русалочки закружились опять вокруг царевны. Стрич любовался чудесным зрелищем, но и внимательно следил за происходящим вокруг.
29. Албасты
Воздух сгущался тянущейся из чащи сыростью. Лес преображался, сливался в тёмно-синюю массу. Из-за него к луне, глотая звёзды, потянулись крупные сизые облака. А следом за ними двинулась толстая, плотная то ли мгла, то ли туча. Но, странным Стричу показалось то, что туча шла не только над лесом, а как будто ползла через лес, пробиралась через кроны и между стволов. Её клубящаяся голова свесилась над кронами дерев, и стала опускаться к озеру. Следом, как бы продравшись через ветви, упал длинными космами, стекающий сверху, мглистый туман. Вдобавок послышался низкий, сиплый вой, как если бы закричала выпь. А соловей смолк.
Стрич прикоснулся к плечу Николки и шепнул:
- Смотри ка, что за мгла движется из леса.
Николка вгляделся, спрыгнул на землю и, подбежав к русалочкам, позвал Олилу, не зная имён других водяных фей.
- Олила! Взгляните, что за странная мгла нависла над озером?
А Стрич метнулся к берегу, чтобы встать между неожиданной опасностью и русалками. Но опоздал на мгновение, так как тёмная мгла стремительно вытянула вперёд длинные руки и, схватив двух русалочек, сунула их в глубину тумана. Ещё один долгий, холодящий душу вой разнёсся совсем близко. Танец был прерван, девочки бросились врассыпную. Несколько оставшихся столпились вокруг Олилы и зашептались. Одна из них испугано заговорила:
- Похоже, это появилась Албасты. Она коварна и бессмысленно зла. Давным-давно мы прогнали это злое чудовище из нашего озера и повесили вокруг обереги. Как она могла пробраться к нам? Сама бы она не решилась. Кто-то её сюда послал и ей помог явиться. Зачем она здесь? Мы думаем, что она пришла за кем-то из вас или за всеми вами? Но, ты, морская царевна, можешь попробовать обратиться к ней. И тебя, Олила, она может послушать.
Олила кивнула согласно и, выйдя навстречу тёмному мороку, сняла с головы венок из лилий и, глядя сквозь него, звонко и ясно прокричала:
- Одолень-трава, ты из этой земли рождена, этой водой вспоена. Цветы твои, белые звёзды в воде сияют и в небе отражаются. Услышь меня, я прошу тебя. Одолень-трава, одолей врага, останови недруга, испугай призрака, отвороти наговор и сглаз. Заставь гостя незваного, гостя нежданного проявиться, хозяевам озера поклониться, а меня, царевну русалок, слушать с покорностью.
Русалочка вырвала из венка один цветок, бросила его в пришелицу. Кувшинка легко взлетела и, когда прикоснулась к темной гуще, то черенок цветка стал вытягиваться и опутывать мрак крепкими путами. А Олила крикнула:
- Слово моё крепко, дело верно, бережёт меня Одолень-трава!
В ответ прозвучал тоскливый хриплый вой. Тёмное марево, что клубилось над озером выше леса, зашевелилось ещё сильнее, в нём обозначились черты пухлого, отёчного лица, засветились тоскливые глаза под космами длинных спутанных волос, сверкнули длинные клыки. Чудовище оперлось волосатыми ручищами о берег и вылезло на песок. С него ручьями стекала вода, и всё оно вздрагивало, как будто продрогло или боялось.
- Теперь, ты, Албасты, связана мной и одолень-травой. Свободна станешь, когда я позволю. Будет так!! Сейчас же верни русалок, - приказала ему Олила.
Чудовище, злобно косясь на неё, достало испуганных русалочек из под невиданного покроя плаща, поросшего мхом.
- А сейчас сядь и жди, пока мы разожжём костёр. Вы же, подружки мои, принесите мне девять волшебных трав-оберегов, чтобы снять наваждение. Стрич, зажигай костёр, пусть он будет сегодня высок и ярок. Мы расспросим нашу незваную гостью и испытаем, можно ли ей доверять. Николка, а ты доставай наш рушничок да горшочек. Устроим для всех ужин у костра.
Все бросились выполнять распоряжения Олилы и вскоре в центре поляны, на песке горел высокий костёр, и все сели слушать Албасты.
Олила в венке из белых лилий сидела, облокотясь на лежащего Стрича, выглядела хозяйкой среди собравшихся и говорила:
- Хочу, чтобы приоткрылась завеса тайны. Ты, Албасты, не сама сюда явилась, как уже не раз являлись нам в пути и поджидали нас опасные встречи. Кто прислал тебя, Албасты, зачем прислана ты сюда? Чего хочет тот, кто тебя послал?
Албасты смотрела свысока из под тяжёлых бровей, и взгляд её был непонятен. Тягучим низким голосом она проговорила:
- Да, не сама я пришла, а по чужой воле. Воля эта для меня непреодолима. Хотя, и сама я вас, русалок, не жалую с тех пор, как выжили вы меня из этих мест, - Албасты хрипло хохотнула, - Да, и тебя Олила, с твоими попутчиками, за что мне жаловать? Но, есть у вас ненавистник, не мне чета, который не оставит вас в покое, пока вы не откажетесь от задуманного. Вы должны остановиться или, лучше, вернуться назад.
- Что ты говоришь, - возмутился Николка, - как я могу вернуться назад? Что скажут мои родные? Скажут, наобещал целый воз, и вот, нате вам. Ни с чем и вернулся с полдороги. Шутишь ты, что ли?
- Подожди, Николка, сердиться. Пусть скажет нам, Албасты, кто её послал, и как имя пославшего? - остановила мальчика Олила. - Говори, Албасты, мы ждём.
Албасты вдруг согнулась почти до земли, прикрыла зубастый рот ладонями и тихо, тихо зашептала:
- Скажу, ведь иначе ты, царевна, меня не отпустишь. Прилетели ко мне прошлой ночью нетопыри целой стаей. Ветви высохших берёз вокруг моего дальнего заболоченного озера были облеплены ими, как будто чёрной листвой. И галдели они так, что я заткнула уши, пока они не устали верещать и не смолкли. Тогда я выслушала их и подчинилась принесённому ими приказу. Их послала ко мне Белая колдунья и требовала, чтобы я напугала и остановила вас. Её слово стало для нас с недавних пор законом. Она насылает на непослушных тоску и муку, сухоту и ломоту, и нет от её колдовства спасения.
- А где же расположено её царство, скажи нам.
- Я знаю только, что находится оно на самом краю земли у Окоёма. За белым дворцом Белой колдуньи нет ничего живого. Там начинается и длится дальше без конца Тьма. И Тьма эта со всеми её тайнами служит Белой колдунье.
- Откуда же она взялась? Почему раньше о ней никто не слышал?
- Об этом я ничего не знаю, - покачала головой Албасты, и её огромная тень закачала головой у края поляны. – Но, слышала, что служат ей ветры, вьюги, морозы, палящая жара и все прочие непогоды.
- Вот как! – воскликнул мальчик, - Твой рассказ, Албасты, подтверждает то, что это именно Белая Колдунья и наслала на наш край все ненастья! Об этом мне говорил и мудрый Велен, дедушка Пров. Белой колдунье и обязаны мы нашими бедами! Её мы и идём искать, теперь я в этом совершенно уверен, - Николка был очень взволнован, и Русалочка погладила его по руке:
- Да, мы это уже твёрдо решили. И завтра продолжим свой путь. А сейчас будем прыгать через костёр, давайте подбросим ещё хворосту, пусть он повыше разгорится. А позже нас ждёт ужин и сон перед завтрашней дорогой.
Русалочки взяли в руки волшебные травы, что принесли по просьбе Олилы, и стали бросать их в пламя, прося принести счастье, здоровье, силу и выносливость всем, кто не побоится прыгнуть через костёр. Юные русалки перелетали через костёр как белые мотыльки, за ними прыгнула Олила, дальше Николка и, наконец, конечно выше всех, прыгнул Стрич. Храбрецов встречали радостными возгласами. Только Албасты молча смотрела издалека за весёлым действом, а уголки её губ опускались всё ниже. Одна из русалочек решилась подбежать к ней совсем близко и спросила:
- Почему ты выглядишь такой расстроенной, разве тебе с нами не весело?
- Как раз наоборот, - пробасила Албасты, - я думаю о том, что больше не смогу здесь у вас побывать. А жить одной в диком месте среди забытого всеми болота – очень скучно. Разрешите мне приходить к вам в гости.
- Как тебе разрешить? Ты же злая, ты сама не знаешь, когда тебя может охватить твоя злоба? – удивилась русалка.
- Да, - сокрушённо согласилась Албасты, глядя в костёр, и языки пламени плясали в её чёрных глазах, - я сама иногда не знаю, когда превращусь в демона, тёмного как туча. Да, и не знаю, прошло ли действие магических наговоров Колдуньи, что привели меня к вашему озеру со злым умыслом?
- Послушай меня, Албасты! – обратилась к ней Олила, - тебе нужно разок прыгнуть через костёр. Мы бросим в него самые лучшие травы, и чудесный огонь поможет тебе избавиться от наветов, очиститься от злых желаний и помыслов.
- Ты, царевна Олила, простишь меня и позволишь мне участвовать в вашем веселье? – поразилась Албасты и прикрыла рукой с длинными красными когтями лицо, так ей стало стыдно.
- Да, - сказала царевна, - я прощу тебя и, от имени русалок этого озера, разрешу бывать здесь в гостях. – Олила вопросительно оглядела русалок, и те закивали ей в ответ. – Но, после обряда очищения ты поклянёшься, что не станешь больше принимать у себя посыльных от Белой Колдуньи и не пойдёшь к ней на службу. Большая опасность для всех нас разрастается с каждым днём. Куда не взглянешь, всюду видны ростки злобы. Всё темнее видятся мне будущие дни. Не можем мы помогать враждебной Тьме захватывать наши мысли и руководить нашими делами. Откажись служить тьме и помоги нам, чем сможешь.
Огромная болотная русалка растерянно качала головой и не спешила отвечать. Наконец с сомнением в голосе произнесла:
- Хорошо, я пообещаю не служить тьме и не становиться на сторону ваших врагов, но, поклясться, что это у меня получиться, я не могу. Обещаю, однако, что буду помнить наш разговор, и буду стараться выполнить обещанное! И ты обещай мне, царевна, что волшебные травы в огне не уничтожат и меня вместе с моей злобой?
- Обещаю, не бойся, - засмеялась Олила, - Только для того, чтобы укрепить тебя и прервать твою связь со злыми духами, позволь мне отрезать лоскут от края твоей одежды, чтобы сжечь его в очищающем костре, как символ твоего очищения?
В тёмных глазах Албасты снова пробежала подозрительность, но она быстро опустила глаза и кивнула головой, а затем встала и свысока посмотрела на костёр у своих ног:
- Для меня ваш костерок – маловат будет…
- Давайте все принесём ещё дров, кто, сколько может, - предложил Никола.
Вскоре возле костра выросла здоровенная куча хвороста. Албасты схватила всю охапку веток и уложила на догорающий костёр. Русалочки добавили в огонь ароматных трав. Пламя посреди поляны поднялось выше деревьев, а искры казались жёлтыми стремительными звёздами.
Все присутствующие разошлись к самому краю поляны, так невыносимо жарок стал огонь. Огромная Албасты, собрав свои длинны зелёные волосы в узел, разогналась в три шага и смело прыгнула через костёр. Земля вздрогнула, когда она приземлилась, зашумели опасливо камыши, по озеру от берега до берега несколько раз прошла волна.
Албасты обернулась к костру, её разрумянившееся лицо сияло от воодушевления. Взглянув на её лицо, все забыли страхи этого вечера. Русалочки принесли красивые рушники, расстелили невдалеке от костра и поставили плошки с мочёной брусникой, рябиной в меду, а Николка достал свежий ароматный хлеб и горячую кашу в горшочке.
После ужина, когда все устроились для отдыха, над русалочкой склонилось большое румяное от смущения лицо Албасты.
- Царевна, могу ли я сделать тебе подарок в знак нашего примирения. Вот посмотри! Она тебе понравится.
И болотная русалка протянула к Олиле огромный кулак и разжала пальцы. В середине широкой зеленоватой ладони свернулась маленькая рогатая змейка. Она резко подняла головку, и двумя изумрудными огнями вспыхнули её глазки.
- Ой, это же маленькая хозяйка подземных вод, она может быть ключом, отпирающим родники!!! – восхищённо вскрикнула русалочка, - это драгоценный подарок! Мы можем взять её с собой?
- Нет, взять её нельзя. С ней можно подружиться и вызывать, когда она вам очень понадобится. Я научу тебя, как это делать.
Албасты выпятила губы и, прижав их к краю ладони, втянула в себя воздух. Раздался тоненький щебечущий писк как будто пискнул мышонок. Змейка обернулась и ответила свистящим шипением.
- Понятно? – спросила Албасты, - Так и будешь её звать. Ну ка, попробуй! Повтори.
Русалочка повторила забавный звук и протянула ладошку к руке Албасты. Змейка скользнула к ней в руку.
Широкое лицо Албасты расплылось в улыбке, обнажив длинные кривые клыки.
- Береги её, царевна, а она сбережёт твои силы. Только не вызывай её слишком часто, чтобы она не обиделась и не сбежала. Она – сама себе хозяйка, но любит ласку и тепло.
Девочка погладила рогатую головку и благодарно кивнула огромной русалке. В такое засушливое лето волшебная змейка была неоценимым подарком.
Скоро на берегу лесного озера стало тихо – все спали.
С рассветом друзья продолжили путь.
30. К горам Ягеи
Перед холмами долина окрасилась светло-зелёным цветом. И сами холмы были укрыты зеленью, по которой уже соскучилось зрение. Путники входили в Мокрую долину. По всей её поверхности были разбросаны стоячие озерца, поросшие ряской, осокой и мхами. Со страхом вступил Николка на пружинящую, зыбкую поверхность, чавкающую при каждом шаге. Стрич успокаивал его, обещая вытащить, если он провалится или увязнет, хотя сам побаивался предательской зелени. Олила же в образе ящерки спала на плече у Николки, крепко держась коготками. Стрич и Никола были рады, когда под ногами почувствовались камни. Тропка поднималась всё выше. Путники входили в горы.
Олила проснулась и с любопытством вертела головкой. И мальчик, и Русалочка никогда ещё не бывали в горах, даже не видели их так близко. Теперь они были зачарованы их величием и слушали рассказы Стрича, об ущельях его родных гор. А Стрич и рад был возможности поделиться воспоминаниями...
- Пока ещё нам не ясно, как встретит нас горная страна. Дороги тут для чужого глаза не обозначены, гостей здесь, скорей всего, не ждут и, если они появляются незваными – не жалуют. Знаю, что нам нужно пройти по долине реки до самого её конца. Там начнётся горный разлом, и мы будем подниматься по крутым скальным тропам по руслу реки до ледника. Река протекает под ним и питается его талыми водами. Затем нам нужно перебраться через перевал. А там уже мы должны оказаться в Сокольничей долине.
Сначала друзья поднимались по живописному склону, поросшему сосновым лесом. Чем выше они забирались, тем становилось холоднее. Справа от них вырастали причудливые нагромождения камней. Слева можно было любоваться широкой долиной со скользящей по её дну змеёй реки. Солнечные лучи, прорывавшиеся через плотные кроны и пробегавшие по спине горячими полосами, позволяли немного согреться. В лицо же били порывы холодного ветра. Далёкие вершины росли тем выше, чем выше поднимались путники, и превращались в укрытые снегами громады. Впереди друзей ожидали снежники, преодолев которые, можно было подняться к вершине первой гряды и добраться через перевал в Сокольничью долину. Скалы прорывали склон и тянулись к небу. Расчёска скал становилась чаще, и чаще, вот уже они слилась в каменную стену. Долина всё сужалась и искривлялась. Река, зажатая в камень, вела себя всё более буйно.
Нашим путникам все было в диковинку, и чем труднее становилась тропа, тем больше разгорался азарт в юных сердцах. Прямо перед ними тропа уходила резко вверх, к крутым, заснеженным склонам Сокольничьих гор.
Река неслась в глубоком скальном ущелье, то разбиваясь на рукава, разделённые огромными камнями, то вновь стекаясь в одно русло. Вода местами так глубоко промыла скалу, что становилось ясно – ей смелой и сильной, больше уже никогда не вырваться из своего русла. Тропа по правой стороне ущелья делалась уже и вскоре совсем пропала. Видимо во время таяния снегов большая вода размыла её. Наконец тропа оборвалась – дальше можно было пробраться только по карнизу, прилепившемуся к левой стороне ущелья. Друзей ожидала очень сложная переправа, перейти реку можно было, только переступая по огромным булыжникам с играющей, бурлящей вокруг них ледяной водой. Гремящая масса воды показалась мальчику непреодолимо страшной. Но, Николка не мог обнаружить свою нерешительность перед сидящей у него на плече царственной ящеркой, и он храбро перепрыгнул на ближний валун, переступил на следующий, оскользнулся, взмахнул руками, пытаясь удержаться, прыгнул на ближайший, более плоский камень. Прыжок из-за скользкого мха, покрывавшего камень, оказался неудачным, и мальчик упал в сияющую пену. Вода подхватила его и понесла между валунов. Он мгновенно задохнулся и потерял способность ориентироваться. А ящерка, попав в воду и вспыхнув мгновенным сиянием, обратилась русалкой, которая нырнула, схватила мальчика подмышки и подняла над водой. А там его сразу же подхватил Стрич и поставил на камень рядом с собой. До другого берега они перешли, помогая друг другу. Олила же, не замечая холода, с радостью проплыла несколько раз вверх и вниз среди валунов, вынырнула у самого берега, смеясь, взобралась на камень у отвесной скальной стены, где уже переводили дух Никола и Стрич. Лицо её разгорелось от купания, а в волосах сверкали капли воды.
- Я была бы счастлива, пожить в этой весёлой реке, поиграть с пеной, поспорить с перекатами. Но, конечно, не одна, а вместе с моими подругами-русалками. Горы – так удивительно хороши! – сообщила она своим приятелям.
- И я бы с удовольствием искупался, - с сомнением в голосе сказал Стрич, - но, лучше не будем останавливаться. Давай ка, Олила, продолжим путь. Нам бы преодолеть сегодня первый перевал и к ночи уйти подальше от ледника. Ночевать среди льдов мне бы не хотелось. Подумаем о развлечениях на обратном пути.
- Согласна. Но, всё же это ущелье и пенные воды мне очень понравились. А вы успели уже передохнуть? Вы уже осмотрелись и обсудили, как нам дойти до перевала?
Николка и Стрич огляделись и поняли, что есть только две возможности двигаться дальше. Первая - пробираться вдоль русла многоводной реки, прыгая с камня на камень, рискуя опять сорваться в ледяной поток. Вторая - это вскарабкаться на сомнительный каменный выступ, который довольно высоко над стремниной тянулся вдоль отвесной стены. Выступ был виден на протяжении нескольких её изгибов и скрывался за поворотом ущелья. Друзья посовещались и решили подняться на узкий карниз, образованный косо наклоненным слоем камня и идти дальше по нему. Олила, уже в образе ящерки, взобралась по одежде мальчика к нему на плечо. Цепляясь за неровности камня, им удалось добраться до карниза.
Там, где карниз прерывался, кто-то проложил довольно широкие висячие мостики, связывавшие тропу. Вскоре тропа сузилась настолько, что идти по её влажной неровной каменной поверхности было страшно, и только благодаря тому, что Стрич то и дело одной лапой страховал мальчика от падения, а сам цеплялся за уступы камней острыми когтями и балансировал крыльями, им удавалось пробираться вперёд. Ущелье всё сжималось в грохочущую теснину, то и дело перекрываемую камнепадами или ледяными осыпями. Река менялась, то обращаясь в белую пену, бьющуюся среди валунов, то в скачущие волны, разбивающиеся в фонтаны брызг, то становясь высоким перекатом.
Наконец, река привела путников к мутно-голубому языку ледяного водопада и скрылась под ним. Друзья стояли на небольшой площадке над стремниной. Ледяная стена, вся в многослойных наплывах, закрывала дальнейший проход по ущелью. А за ней, как предполагал Стрич, и находится вотчина Ягеи. И подняться наверх из глубины ущелья к освещенному солнцем перевалу, можно было только по этой ледяной стене. Николка с надеждой посмотрел на крылья Стрича, тот тоже, скосив глаза, смотрел на свои крылья, но с большим сомнением.
- Высоковато, - проворчал Стрич, - а ущелье местами узковато, нет размаха для крыльев. – Но нужно пытаться. На ночь тут оставаться не хотелось бы. Кто знает, что в этой холодной, грохочущей щели, будет твориться ночью. Николка, давай мне верёвку, ту, что ты взял с собой из дому.
Стрич говорил всё более обнадёживающим тоном. И друзья слушали его, как самого сильного среди них. Хотя ящерка могла и сама попробовать подняться по скале, но уж очень скользкими казались мокрый от брызг лёд и обледенелый камень стен. Да и Николка и Стрич не отпустили бы её одну карабкаться по скале.
- Отойдите ка, и прижмитесь к стене, - сказал Стрич, примериваясь к расстоянию до верха водопада.
Юный дракон сжался как пружина и, оттолкнувшись лапами от скалы, взмахнул крыльями и полетел вверх. Но сил, для того, чтобы преодолеть всё расстояние не хватило, и Стрич пытался зацепиться за ледяную стену и бил крыльями, помогая себе подняться выше. Наконец, он устал и сорвался вниз, подняв целый столб брызг. Он не сдался, отряхнул крылья, и перескочил с валуна на валун немного дальше от водопада. Там он перевёл дух и, разогнавшись в несколько прыжков, снова взлетел. В этот раз он поднялся выше, но снова соскользнул вниз. Стрич очень разозлился, и это ему помогло. Огласив ущелье раскатистым рыком, он собрал всю решимость и прыгнул в третий раз. Стрич долетел почти до верха ледяной стены, а дальше карабкался изо всех сил, помогая себе крыльями пока не оказался на вершине скалы. Там он, красуясь, встал в гордую позу и постоял так, любуясь собой.
Олила и Николка тоже с радостью полюбовались своим крылатым другом. Вскоре, поднявшись по сброшенной Стричем верёвке, они стояли рядом с дракончиком и оглядывались вокруг. Перед ними на широком гребне горы как огромная складчатая медуза лежал грязно-голубой ледник. Нужно было задрать голову, чтобы увидеть верх его изрезанного вертикальными разломами края. Воздух здесь наверху был хрустально-прозрачен. Над шапкой ледника вдали виднелась цепь заснеженных скалистых вершин. А в небе широкими кругами парил орёл.
Путники, отойдя от обрыва шагов на десять, почувствовали тяжёлую усталость и, не сговариваясь, а лишь взглянув друг на друга, присели отдохнуть рядом с кустом олеандра. Хотелось просто полежать, погреться на солнце, так утомил их трёхдневный путь. И мальчик, и дракон с удивлением и восхищением разглядывали куст – он, как будто заблудился между временами года. Сторона куста, обращенная к леднику, была по-зимнему голой и покрытой корочкой льда. На соседних ветках надувались и лопались почки, еще дальше можно было видеть нежную листву. А южную сторону куста покрывали сиреневато-зелёные кожистые листья и ароматные бело-розовые соцветия. Ящерка спрыгнула с плеча мальчика и взбежала по ветке к цветам, разворачивала к себе их лепестки и вдыхала живой чудесный аромат.
- Может быть, мы поспим немного, перед тем как начнём спускаться в долину? – предложил Стрич.
- Давайте поспим, нам нужно отдохнуть, - согласился мальчик, - нас разбудит тень от этой высокой скалы. Солнце движется к закату, оно, как и мы уже устало. Тень скалы как раз подойдёт к нам, и мы проснёмся.
- Я тоже с удовольствием отдохну, - сказала Русалочка и, оставив цветы, сбежала с ветки и улеглась на груди у Николки.
31. Всадницы
Но, не успели они уснуть, как Николка через набегающую дрёму услышал, будто бы приближающиеся раскаты грома и почувствовал на своём лице холодок тени, открыл глаза и увидел, что тень от скалы разделилась на три языка и протянулась к ним. Он поднял взгляд к вершине скалы и тихо позвал:
- Стрич, проснись! Смотри, кто это?
Со скалы на них смотрели три величественные всадницы, совершенно необыкновенного вида. Они были высоки ростом, на широкогрудых, длинноногих и длинношеих, серых, как пепел конях. Средний конь был рогат, как бык, или такое рогатое было надето на него наголовье. Вид всадниц был устрашающим. Одеты они были одновременно роскошно и безобразно. И женщины и их кони были закованы в медные с золотом латы. Всадницы были вооружены мечами и луками. Медь позеленела от времени. А ткани одежды были ветхи и изорваны, как если бы они полуистлели. На головах у всадниц были широкие медные обручи. У средней из женщин, старшей по возрасту, обруч был особенно высок, казался отлитым из чистого золота и больше походил на корону. На плече у неё сидел, посверкивая глазами и топорща перья крупный орёл. Её осанка поражала царственным холодным достоинством. Можно было бы назвать её старухой, если бы не впечатление богатырской силы и уверенности, которое она производила. Длинные волосы всадниц, седые у старшей, и чёрные у её спутниц, развевались ветром. Вокруг богатырш крутились, посвистывая, вихри, и, казалось, что три живых крылатых существа борются или состязаются в силе: один – белый, как снег, второй – серый, как туман, и третий – сизый как грозовая туча.
Глядя на одного только Дракона, как будто Николки с ящеркой-царевной и не было рядом, старшая воительница заговорила:
- Кто посмел без приглашения подойти к границе моего царства, - густой и тяжелый голос упал со скалы, как камень, ледник вздрогнул, и осыпались обломки льда. - Звала ли я тебя, Стрич? Как решился ты явиться передо мной незваным и нежданным? Мал ты ещё, чтобы ждать моего внимания и быть моим гостем.
Друзья пришли в себя от первого испуга и низко поклонились, а Стрич заговорил:
- Бабушка Ягея, прошу простить, что явились незваными и без спросу. Не знаю даже, как сказать тебе - по своей ли воле мы начали наше путешествие. Много загадочных происшествий послужило тому причиной. Но к тебе, владычица Порубежья, госпожа Запределья, пришли мы не по своей воле, а прислала нас к тебе твоя младшая сестра, моя вторая бабка – Баба Яга.
- Зачем она прислала тебя? Чую я, что трудную задачу задать мне хочет. Такую, которую ей было решить не по силам.
- Это долгий рассказ, а мы устали. И друзей моих, попутчиков, я должен тебе представить.
- А зачем ты человека сюда притащил? Здесь духу живого человеческого от начала времён не было. Здесь его путь и окончится, съеден будет, а кости его растащат по ямам и горным провалам. Вместе их потом не соберёшь.
Николка обмер, красота гор показалась ему теперь зловещей. Но он шагнул вперёд, чтобы его заметили и громко сказал:
- Мы, Баба Ягея, шли к тебе, не прятались. Пришли, поклонились. У нас, у людей, не принято с гостями на дороге разговаривать. Слыхал я, что в мире духов такие же традиции. Зови нас в гости и принимай, как положено или откажи, так мы стороной пойдём, не обидимся.
- С тебя, Никола, у меня особый спрос. Спрошу, не забуду, - с угрозой, глухо проговорила Ягея, - Говоришь, шли, не прятались? А это кто, в образ звериный обращенная, на плече у себя сидит. Чую, тайнами морских глубин здесь запахло. Ну ка, представь мне эту красавицу в настоящем её виде! – Ягея исподлобья, не мигая смотрела на мальчика.
Николка взял в руку ящерку и усадил на свою котомку. Ящерка взяла в рот кончик своего хвоста, засветилась, обратилась в комок ослепительного света. Все зажмурились, а открыв глаза, увидели Русалку в белом, как водяная пена наряде, сидящую на котомке.
- Вот перед тобой, Баба Ягея, царевна морская Олила. Мы с нею вместе путь держим, - представил русалку Стрич, - Она тоже не без причины, не из одной охоты появилась в Девьих горах.
- Здравствуй, Баба Ягея, госпожа Долины негаснущих костров. Вижу, ты не рада нас видеть. Но прими нас, как гостей, и узнаешь тогда, что за дело привело нас к тебе, - почтительно заговорила Олила.
Но Баба Ягея втянула носом воздух и холодно ответила ей:
- Моё здоровье – не твоя забота. И что за радость мне от встречи с вами. Не кажется ли вам странным, когда среди горных вершин рядом с ледником запахнет вдруг морем. Мне по нраву чистый холодный воздух этих безлюдных просторов. Я не люблю, когда в моё царство являются раньше времени. И принимаю у себя, кого пожелаю и только в назначенный час. Мне решать, позволю ли вам здесь остаться! Вот только поближе вас рассмотрю, - сказала Ягея и пришпорила коня.
Конь прыгнул со скалы, следом пришпорили своих коней и сопровождающие госпожу Пограничья всадницы. Копыта их ударили в землю с такой силой, что треснула гора, и камни в стороны полетели. А ледник загудел и отсел от него ледяной уступ, и, упав, рассыпался голубыми глыбами. Ягея наклонилась с седла и оглядела чёрным глазом Стрича, затем Николку и Олилу. Второй глаз Ягеи оказался белым от бельма и напугал Олилу так, что та вскрикнула и подняла руку, чтобы закрыть лицо. Шитый мелким жемчугом рукав отвернулся, и приоткрыл краешек браслета, что подарил Олиле загадочный гость подводного царства Алкуд. Конь Ягеи захрапел и с испуганным ржанием шарахнулся в сторону. Вздыбились и забили копытами кони свиты. Всадницы с трудом справились с ними. Ягея заставила своего косящего и отворачивающего морду коня снова подойти к русалке. Лицо властительницы гор, крепкое и обветренное, покрытое сетью морщин, было непроницаемо. Губы сжались в плотную извилистую полосу.
- Спускайтесь с перевала в долину. За городом Мёртвых вас встретят, - властно прокричала Ягея и обернулась к другим всадницам:
- Слуги мои, подруги мои, за мной!
Вихри, кружившие над их головами, метнулись к всадницам, завертелись вокруг, заметались, подхватили их и унесли с перевала.
Стрич был обескуражен. Он, уже год как, потерявший всех живших с ним вместе родных кроме бабушки Яги, ждал встречи с Бабой Ягеей, думал, встретит она его как близкого родственника, пожалеет, обогреет, всему научит. А, вышло вон оно как. Ему даже не хотелось об этом говорить с друзьями. А те, так наоборот, смотрели на него вопросительно, ожидая объяснений.
- Не знаю я, почему нас встретили так неприветливо. Может быть, думаю я, здесь бытуют совсем другие законы. И мы попробуем их понять. Так же? Пойдёмте дальше, что ли? – одновременно извиняющимся и настойчивым голосом говорил Стрич.
Николка прикоснулся к его плечу и сказал ободряюще:
- Идём дальше, не будем тратить времени на пустые сомнения. Спускаемся в долину!
А Олила улыбнувшись, обратилась ящеркой.
32. Порубежье
Далее они миновали ледяные поля к красно-коричневым скалам, возвышавшимся над их холодной голубизной. Края ледяного плато были круты и трещиноваты, и было не понятно, как на них взобраться. Опять бы, вероятно помогли крылья Дракона, но они заметили лестницу, вырубленную во льду. Она косо уходила вверх, была так широка, что позволяла легко подняться, даже идя рядом вдвоём. Николка готов был бы поспорить, что до встречи с Ягеей никакой лестницы на вершину ледника не было. Такая же лестница, вырубленная во льду, позволила им спуститься с ледника.
Новая река, берущая начало от ледника, прорезав долину, уходила в далёкие горы. Со всех сторон по склонам стекали шумящие ручьи, добавляя к неумолчному голосу реки яркое многоголосье.
Идя вдоль по руслу реки, друзья оказались перед развалинами какого-то каменного поселения со следами мостов и лестниц, уводящих в скалы. Когда-то эта долина была обжита неизвестным племенем, а теперь дико и тоскливо выглядели обломки стен, арок и колон в багровеющих лучах заходящего солнца. По склону пролегла мощёная камнем тропа. Николка шёл, разглядывая остатки древних строений, встроенных когда-то в скалы, и воображение его занимали картины прошлого этого города, оживлённые площади, рынок и узкие тенистые улочки исчезнувшего города. Его ошеломлённые друзья тоже шли молча и не сводили глаз с невиданных ранее пейзажей. О таких городах Николка даже в сказках раньше не слышал.
Вдруг под ногой Николки раздался сухой треск, и он взглянул, что бы это могло быть. Это была сломавшаяся под его ногой высохшая кость, а рядом лежала ещё одна, а дальше ещё – другая. Николка замер на месте. Заметив, что мальчик остановился, стали оглядываться и Стрич с Олилой. Зрелище их потрясло. Кругом лежали человеческие кости и черепа, дальше от тропы были видны ещё прикрытые остатками одежды скелеты, пронзённые стрелами или копьями, валялось запылённое оружие: мечи, дубинки, кистени, луки… Что здесь случилось, какой враг напал на этот город. Куда делись оставшиеся в живых и остались ли живые после такой жестокой битвы?
Дальше путники шли по каменной тропе, переступая через следы смерти. Мощеная дорога подходила к останкам высокой крепостной стены с обрушенной местами островерхой широкой аркой. Видимо когда то здесь были ворота в город. Наверху стены на кольях торчали черепа, несколько кольев оставались свободными. Может быть, ветер сбросил на землю их страшную ношу. Между ними по стене как хозяева расхаживали и перелетали вороны, разрывая тишину резким карканьем и хлопаньем крыльев, и зло, поглядывая на пришедших.
К этим неприятным звукам из-за стены примешался цокающий звук копыт, и в пролёте арки показался отряд диких всадниц на лошадях звериного вида: гривы всклокочены, зубы оскалены, искры из-под копыт. Одна из всадниц, жёстко натянув поводья, заставила коня остановиться. Другие кони играли и вздыбливались у неё за спиной. Николка по змеиному поясу и колтам с головами змей, узнал одну из служительниц Ягеи, виденных при первой встрече.
- Нас выслала госпожа Порубежья, властительница Запределья, хозяйка Девьих гор Ягея, вы находитесь на пороге её пограничного царства. Войти в него можно только в назначенное время. Мы проводим вас к его нижним вратам. Ягея дальше сама распорядится вашими жизнями.
Всадница крикнула:
- Подать им коней!
Две из встречавших их дев спрыгнули с сёдел, и кони послушно замерли перед Стричем и Николкой. Девы вскочили на коней за спинами своих подруг. Стрич сразу же умело оседлал коня, ему вспомнились такие же горячие кони у себя дома и поездки по родному ущелью. Уже с седла он обернулся к Николке и прокричал:
- Садись скорей, это будет интересная прогулка!
Николка поймал поводья, и, схватившись за гриву, рывком запрыгнул на спину коня.
- Страшно, а здорово! – услышал он восхищенный шёпот ящерки.
- Юэй-я! – исступлённо закричала предводительница отряда.
- Юэй-я! – остервенело заорали всадницы.
Отряд вихрем понёсся по ложу долины, которое становилось всё шире, давая простор широким луговинам, поросшим конским щавелем. На изумрудной зелени лугов вблизи бурлящих потоков реки паслись табуны лошадей дивной красоты. Здесь были лошади различных мастей: серых, гнедых, вороных и белых. Когда всадники проносились мимо, они начинали волноваться, а потом срывались с места и мчались вслед, пока их не останавливали их лихие наездницы - табунщицы. А отряд летел к выходу из долины, туда, где река во всю свою ширину обрушивалась в неведомой глубины щель под остроконечной мареновой от заката скалой с короной рыжих облаков над вершиной. За нею каменным лесом стояли островерхие скалы с красно-жёлтыми от солнца головами. Уходящее на покой солнце лишь краем огненного диска виднелось над горами за спиной у путников, когда они прискакали к рубежу долины.
Всадницы остановились перед скалой, и их предводительница крикнула Николке и Стричу:
- Мы привели вас к Скале Границы. В этой скале – вход. Но он закрыт для тех, кто раньше времени пришёл сюда. Однако, Ягея - властительница позволила вам явиться перед Скалой Границы. Войдёте вы в дом Ягеи только, если Скала вас пропустит. Войдёт тот, кому вход откроется. Просите скалу открыть для вас двери!
- Я не знаю, что делать, не знаю нужных слов, - растеряно шептала ящерка Олила.
Николка вопросительно смотрел на Стрича. Тот сделал успокаивающий жест лапой.
- Бабушка Яга, та, что меня воспитала, дала мне несколько полезных советов на дорожку. Попробую одним из них воспользоваться. Бабушка Яга просила меня запомнить такие слова:
- Слово моё – ключ,
Камень крутись, вертись.
В Запределье ведёт ночь,
К рассвету назад вернись.
В это же время солнце ушло, уступив землю и её обитателей ночи. На небе проглянули звёзды и быстро стали разгораться на темнеющем небе. С негромким треском по низу скалы вспыхнули огни - из небольших отверстий в камне загорались костры, как будто огни выглядывали из своих нор, готовые защищать своё жилище. Должно быть, там проживают огнедышащие существа, успел подумать Стрич и обрадовался, что может встретить здесь себе подобных. А, почему бы и нет, ведь Стрич стоял на пороге жилища своей бабушки, хозяйки и родоначальницы великого рода воительниц-кудесниц. Из этого рода происходили и его матушка, и её сёстры - жёны драконов. Костры разгорались всё выше, освещая скалу и часть долины.
И вдруг случилось то, чего трудно было ожидать. Земля затряслась под ногами коней, по реке пошли плещущие волны, звёзды задрожали на небе. Гора зашаталась и поднялась над своим местом на огромных птичьих ногах и враскачку под грохот сыплющихся с неё камней стала поворачиваться вокруг своей оси. Показалась обратная сторона горы, оловянно-серая и сумрачная, пронизанная, как молниями, яркими золотыми жилами. Над кострами по низу горы теперь струился сизый дым, и, стелясь по горе, медленно полз вверх. Гора потопталась и села на место. В стену скалы был, казалось, вбит огромный заострённый к низу плоский камень, окованный широкой золотой полосой. Раздался скрежещущий звук, и верхняя часть камня стала отделяться от скалы на мощных цепях и опускаться к земле, открывая глазам замерших путников глубокую пещеру.
Камень опустился, обратясь каменной лестницей-мостом над ущелиной, в которую падала река. По сторонам этой пирамидальной лестницы показались две женщины, те что сопровождали Ягею во время встречи у ледника. Это были ближайшие доверенные советницы и подруги бабы Ягеи: одна из них – ведьма Бхас с высоким посохом в руке и другая – проводница в мир смерти, в загробный мир Леза. В руке она держала свёрнутый в несколько раз кнут. Теперь они были одеты в длинные платья с расшитыми воротами и высокими боковыми разрезами, в медных кованых нагрудниках и поручах. На обеих были одеты широкие пояса, крупные серьги и ожерелья со змеями, уже виденные друзьями. Рядом с ними стояли по две девушки, которые держали в руках и понемногу отпускали цепи, на которых опускался огромный камень-мост. Друзья были поражены тем, какой же невероятной силой обладали здешние воительницы!
Дракон и мальчик были восхищены тем, что открылось их глазам, но чувствовали себя напряжённо и едва справлялись с волнением: ждёт ли их радушный приём? Стрич склонился к Николке, как можно незаметнее и прошептал:
- Смотри, Николка, от меня ни на шаг не отходи, кто бы ни звал, чем бы ни манил – всё время оставайся рядом со мной. И, давай ка, пересади Олилу ко мне на плечо. Всё же из всех нас только я здесь не совсем чужой. Хотя, кто знает, что у госпожи этих мест на уме. Почему они ведут себя так отстранёно, как будто я не близкий родственник их властительницы? Скажи, ты понимаешь что-нибудь?
- Не знаю я точно, только думаю, что всё дело здесь вот в чём. К властительнице Пограничья, бабе Ягее, слышал я, люди попадают только на грани жизни и смерти, когда жизнь их совсем на исходе. Страх пронизывает всю мою душу. Думаю, может тут и закончится наш путь? – сказал мальчик в ответ.
- Послушайте меня! - шепнула ящерка, - Чему быть, того не миновать. Судьба нас ведёт, она собрала нас всех вместе. Я верю, что есть у нас важная цель, и судьба наша об этом знает! Да, и мы будем настороже.
- Два раза не умирать! На сметку свою понадеемся, – сказал мальчик, - Будь, что будет!
И в эту минуту советницы Ягеи наклонили головы и вместе прокричали:
- Входите! - и жестом рук пригласили друзей подняться.
Но Стрич остановил Николку лапой и прокричал:
- Ваши приглашения для нас очень лестны, благодарим вас, госпожи. Но, приглашены ли мы самой Бабой Ягеей?
- Да, - прокричали служительницы в один голос, - Она ждёт вас!
Тогда друзья спешились, передали коней всадницам, и стали подниматься по крутым, высоким ступеням лестницы над низвергающейся в неведомые глубины водой. Чем выше они поднимались, тем больше открывалась перед ними пещера Ягеи. Вот уже были видны высокие куполообразные потолки, покрытые огромными каменными цветами и ряды массивных колон, рождённых самой пещерой.
Вслед за служительницами этого незнакомого мира приглашённые вошли в мрачно-величественную пещеру. Для тех, кто впервые попадает в сталактитовую пещеру, даже в самую обыкновенную, - впечатление бывает незабываемым. А это был каменный зал подземного дворца, который просто ошеломил Николку. Стены то там, то тут сияли самородным золотом. Огромные, то прозрачные, то дымчатые, то чёрные кристаллы горного хрусталя, до аршина в поперечнике, вырастали на поверхности стен. Пол усеивали обломки кристаллов хрусталя и оникса. Зал освещали факелы, закреплённые на колонах, голубоватых у потолка с ржавыми основаниями и, чем дальше колоны уходили в глубину пещеры, тем больше они окрашивались различными зелёными оттенками. В стороны уходили узкие расщелины, окутанные непроглядной тьмой. А впереди, в глубине зала, на высоком пьедестале, на каменной ступе зелёного камня с золотыми ободами в виде змей, сидела вещая старуха - баба Ягея. За спиной её качалась, летела вверх и растекалась по потолку с завораживающим шипением и тихим воем стена огня. Длинная, с трепещущим краем, тень властительницы тянулась навстречу входящим.
- Итак, вы явились в мой дворец. Теперь говорите, зачем решились прийти? Чего вы хотите? – молвила Ягея.
Стрич, выступил на шаг вперёд и, первым поклонился низко до земли. Николка почтительно поклонился вслед за ним, приложив руку к сердцу. Ящерка спрыгнула на пол и, обратившись девочкой-русалкой, тоже повторила поклон до земли.
«Взглянет, лес вянет! – подумалось Николке, - нет, нельзя этой ведьме доверять. Надо ли правду ей отвечать?»
А Стрич сказал почтительно, не убирая руки от сердца:
- Приветствую тебя Баба Ягея, в первую голову, от себя. Всегда надеялся с тобой, моей родной бабушкой, матушкой моей матушки, свидеться да познакомиться. Во вторую голову, приветствую тебя от младшей бабы Яги, твоей сватьи (мать одного из супругов по отношению к родителям другого супруга). Она о тебе всегда мне говорила с великим почтением. В третью голову, приветствую тебя от попутчиков моих, что стали мне друзьями. Вот, стоят перед тобой: Олила, царевна морская и Никола, сын Андрея из хутора Андреева.
При этих словах лицо Ягеи потемнело, она наклонилась вперёд, опираясь на железный с золотым набалдашником жезл и сверля мальчика ястребиным глазом. Мальчик выдержал её взгляд и не отвёл своих ясных, серо-голубых глаз в сторону.
- Андрей – это не тот ли, у которого ещё были два брата: Пётр да Иван? Интересный, я чую, будет разговор.… А, уж, если ты, Никола ещё и рассказывать мастак, так я послушаю? - слова Ягеи звучали вязко, а пламя за её спиной шипело как тысяча змей.
- Погоди, бабушка Ягея, - вмешался Стрич, - Мы за тем и пришли, чтобы рассказать свои истории и совета твоего мудрого спросить. Только утомлены мы дорогой. Прими нас, как принимать гостей положено. Вели нам баню приготовить, вымыть, да выпарить. Потом накорми нас и спать уложи. А там уж мы тебе обо всём поведаем.
Ягея встала и подняла руки, за нею заметался вихрь, вздувая её длинный плащ. Тень хозяйки пещеры старалась достать до гостей. Они опасливо попятились.
- Молчи! – закричала Ягея устрашающе, - Мне решать его, да и твою судьбу, и даже судьбу морской царевны! Гость гостю рознь, а иного хоть в печь брось. Этот мальчишка из семьи моих злейших врагов, жаль, они все ко мне в руки не попали! Эх, достать бы их! Заполучить бы! – слова её были не понятны, но тем более страшны. – А вам, глупцам, от кары моей не уйти! Схватить их – заточить в подземелье!
Ягея кричала, потрясая жезлом, а пламя из-за её спины расползалось вширь между каменными цветами потолка. В пещере становилось жарко.
Ведьма Бхас ударила посохом об пол, и за каждым из троих возникли по две сумрачные воительницы.
- Этих, - Ягея указала служительницам на Николку и Олилу, а потом развела руки в стороны, - отвести в подземелье сейчас! – Она остановила взгляд на Русалочке и сказала с некоторым сожалением, - А, ты, юная царевна, прости, но посиди пока в застенке. Ещё не время мне с тобой говорить. Стрич же пусть останется предо мной.
Оторопелый Стрич остался стоять между вооружёнными копьями женщинами, а Николку и Олилу повели в разные стороны к расщелинам в стенах залы, что вели неведомо куда. Олилу сопровождала Бхас, а Николку – Леза.
**
Юный дракон очень надеялся на помощь Ягеи, поэтому старался быть очень вежливым и обходительным и ждал, что Ягея, вот- вот, и смягчится. Теперь он не понимал ничего, и чувствовал, что в нём зреет незнакомое ему до сих пор бешенство. А баба Ягея в это время его с усмешкой рассматривала. Стрич почувствовал, что не может смолчать.
- Что ты делаешь, баба Ягея? - закричал он, - Ты отнимаешь у меня моих спутников, хочешь нам помешать! Ты злая, коварная ведьма!!! Я, Стрич из рода Рагора, не позволю тебе сделать это!
Хозяйка расхохоталась в ответ, как будто молния ударила в скалу, и та рассыпалась камнями. Вихрь за спиной владычицы Девьих гор взвил её плащ и веером поднял волосы. Ягея ударила жезлом в пол, наклонилась вперёд и поднялась в воздух.
- Ну что же, покажи мне, как ты силён! – не переставая смеяться, прокричала Ягея из-под самого потолка пещеры.
А взбешённый и растерянный Стрич, собрал все силы, расправил крылья и попытался взлететь к ней. Сначала ему удались только высокие прыжки, но, наконец, он, отчаянно хлопая крыльями, поднялся на один уровень с Ягеей. Молодой дракон продержался только несколько мгновений и упал на пол. Стрич тотчас же вскочил и, желая показать свою силу, открыл пасть и выпустил такой сноп огня, что служительницы Ягеи отступили на несколько шагов. А сама Ягея перестала смеяться и опустилась вниз, встав прямо перед Стричем.
- Да, ты хорош, мне это в радость. Напорист, отчаян, и не так уж мал, как показалось на первый взгляд, - сказала она ободряюще с неожиданной для всех присутствующих улыбкой. - Теперь я вижу, что с тобой можно говорить как со взрослым.
Стрич пришёл в себя и поспешил воспользоваться словами правительницы:
- Скажи мне, молю тебя, бабушка Ягея, что будет с моими друзьями. Олила и Николка доверились мне, и пришли сюда вслед за мной!
- Если Никола стоит того – он останется жив. А Олила…, её здесь никто не тронет. Сейчас она отдыхает. Разве стану я причинять вред дочери самого Морского царя Велидона, хотя сейчас он околдован и совершенно беспомощен. Но, царь есть царь. И царских почестей заслуживала бы его дочь, явись она сюда по воле своего отца. Поверь, её я не обижу, разве попугаю. Можешь быть спокоен, - с холодной усмешкой молвила Ягея. - Спокоен будь и за себя! Ты, Стрич, мой внук, сын моей старшей дочери Уны. Разве я позволю, чтобы здесь, где я владычица, что-нибудь плохое с тобой случилось? Я горда тобой, твоим умом, достоинством и воспитанием. Скажи об этом при встрече бабе Яге. Передай ей мою благодарность.
- Ах, бабушка Ягея! Я очень рад это слышать! Значит, ты не держишь на нас зла за появление в Порубежье? – Стрич почувствовал, что сам он перестает бояться бабы Ягеи, и её служительниц, но страх за друзей сжимал его сердце.
- Тебе я рада! А Никола – он – другое дело, он из рода моих недругов. Орел орла плодит, а сова сову родит, слыхал, небось? Но о нем мы уже говорили! Хватит. Пусть он сам себя покажет! А сейчас, мы пройдем в мои покои.
Ягея пригласила Стрича идти с ней, и они торжественно проследовали в боковую галерею.
33. В подземелье
Николка очень испугался за Олилу, ведь это он взял Русалочку с собой неведомо куда. А, будь он взрослым, он бы сто раз подумал, прежде чем подвергать маленькую царевну незнамо каким напастям.
- «Ах, это я во всём, что с Олилой случиться, виноват. За что Ягее меня миловать? Может, на век она меня в подземелье спрячет? Не простит мне разор в семействе драконов, хоть я в этом и не виноват. Придётся понести наказание за отцов», - думал Николка, входя под стражей в узкий и тёмный пролом. Вспомнилась ему поговорочка: «Отколе гроза – оттоле и вёдро», что батюшка ему говаривал. Может быть и, кстати, вспомнилась, и их приключение в пещере ещё Ягеи окончится хорошо.
Узкий проход был освещён редко развешенными лошадиными черепами, и они провожали идущих горящими глазами. Тоннель шаг за шагом спускался вниз и сворачивал влево, казалось, что они идут по кругу. По стенам струилась вода, пол был неровный и скользкий. Наконец Леза привела мальчика в другой сталактитовый пещерный зал, уже, но намного длиннее первого. Множество колон-сталактитов разной высоты окружало зал, дальний конец которого пропадал в темноте.
- Остановись и взгляни на меня, - приказала Леза.
Николка послушался и обернулся к провожатой. Леза протянула руку, прикоснулась к плечу мальчика и дунула ему в лицо. Николка почувствовал, как холодеют губы и пальцы рук, странное оцепенение охватило его всего, как бы крепкий сон. Ноги Николки приросли к полу, и мальчик окаменел.
Бхас вела Олилу по другому, но похожему тоннелю. Русалочка думала, что зря не остановила Николку, когда он рассказал ей о своей решимость отправиться в путь. Ведь она знала, что мир духов слишком опасен и непредсказуем для человека, и, к тому же маленького мальчика. Она не подумала об этом, захваченная своей тоской по маме и надеждой вернуть свою счастливую жизнь в Морском царстве. Теперь она виновата, что с её другом может случиться несчастье. Олила была в отчаянии, но чувствовала, что присутствие служительницы-колдуньи за спиной успокаивает её и прогоняет мысли. Олиле всё больше хотелось спать. А Бхас привела Русалочку к длинной, высокой пещере и усадила на большую каменную скамью, выбитую в стене. Олила огляделась, вдоль стен стоят каменные колоны – чисто лес, пониже, повыше и до самого потолка, а между ними множество каменных пней, как на лесоповале. Бхас склонилась над Русалочкой, погладила её по волосам и шепнула:
- Тебе, Олила, нужно отдохнуть. Спи…
И Олилу сморил глубокий сон.
Неизвестно, сколько она спала, а проснувшись, встала и пошла меж каменных столбов как по лесу. Со всех сторон слышались ей тихие стоны, да не возможно было понять, откуда они раздаются. Она шла, оглядывалась и прислушивалась. Вдруг догадалась, что стоны слышны из каменных столбов, подошла к ближнему столбу, свернула ладошку трубочкой и приложила одной стороной к уху, другой к столбу. А в столбе как будто стонет и плачет кто-то. Странно это! Побежала от столба к столбу, прислушиваться к каждому стала – везде ей стоны слышатся, а в одном, том, что с краю от прохода, бьётся сердце человеческое. Олила позвала:
- Эй, кто там в столбе? Отзовись!
А голос, ей знакомый, тихонечко отвечает.
- Это я, Николка. Олила, беги скорей из этого страшного места!
И тут же, как будто в ответ на их голоса из пола в конце пещеры стал подниматься и расти камень, вырос в два человеческий роста и съехал в сторону. Из-под камня из тёмной ямины показалась голова старухи, страшная-престрашная, чудовище, а не старуха. На буром, как кора старой акации, лице в глубоких провалах глазниц под жёсткими кустами бровей белели слепые глаза. Огромный нос был таким длинным, что даже, когда голова целиком вышла из-под земли, он всё ещё уходил под землю. Кривой рот разрезал лицо пополам и из него торчали желтые длиннющие зубы. Чудовище ухватилось когтистыми ручищами за край отверстой ямы и вылезло наружу. Огромного роста, горбата и пузата, ручищи ниже колен. Облизываясь кроваво-красным языком, старуха заковыляла к ближайшей каменной колоне. Вцепившись когтями в камень, страшилище с пронзительным скрежетом вгрызлось в него зубами и стало вырывать куски, и пожирать их. Пещера наполнилась сдавленными криками и стонами каменных пленников. Когда от колоны остался только пень, чудище набросилось на следующий столб.
Русалочка в ужасе прижалась к камню, в котором был заточён Николка. Она изо всех сил старалась вспомнить, что же из её волшебных умений может их спасти. И представилось ей вдруг, как они с матушкой играли в туманные образы. Это – именно то, что ей сейчас было нужно. Олила отошла от колоны, повернулась к ней лицом, сложила ладошки, потёрла их друг о друга и раскрыла их вперёд. Из её ладошек заструился туман и стал свиваться в фигурку мальчика, совсем такого же как Николка. Туманный мальчик покачивался, делаясь всё плотнее, и стал окрашиваться в живые цвета, теперь его совсем нельзя было отличить от настоящего Николки. Русалочка начала быстро шептать заклинание, а последние слова произнесла вслух:
- Живое – обличьем сменись, обличье – живым заместись!
Пожирательница камней услышала голосок Олилы и обернулась, громко втягивая воздух и принюхиваясь. Туманный мальчик в это время шагнул к колоне и вошёл в неё. А с другой стороны из камня выпрыгнул Николка, схватил Русалочку за руку, и они бросились бежать к выходу из пещеры. Старуха огромными прыжками кинулась за ними. Вот-вот догонит. Дети бежали что есть духу, но гулкий топот и тяжёлое дыхание старухи слышались уже прямо за спиной. И, когда они уже вбежали в тоннель, им показалось, что они спасены, ведь тоннель будет узок для чудовища. Старуха опустилась перед входом в тоннель на колени, выбросила вперёд руку, схватила Олилу за сарафан и вырвала её из рук мальчика.
- Спасите! - успел Николка услышать и увидел, как старуха потащила добычу вглубь пещеры.
Что было делать? Нужно было теперь ему, Николке, спасать Русалочку. Он как можно тише, прячась за каменными столбами, побежал следом за старухой. В темноте еле можно было различить происходящее.
Старая карга ковыляла, сильно хромая, и хрипло бормотала:
- Какая юная, свежая, вкусная. Кто это сделал мне такой подарок? Неужели Ягея расщедрилась на такое подношение старой Ягабове. Века напролёт грызла я каменных темничников, ничего вкуснее не пробовала. А эту красавицу я для себя поджарю.
- Стой, Ягабова! – закричал Николка, догоняя старуху, - взгляни на меня, я больше и вкуснее.
- Кто это здесь мне указывать осмеливается? - остановилась и повернулась к мальчику Ягабова, - Смеёшься ты надо мной, что ли. Как я взгляну на тебя? Разве не видишь, что я слепа.
- Ну, раз слепа, так и верь мне на слово, - нарочно низким голосом, как можно громче кричал мальчик, - меняемся, что ли. Я сам к тебе пришёл. Отпусти девчонку. Она мала, да худа, в ней и есть то нечего!
- А я и обоих вас съем!
Ягабова подняла Русалочку повыше, а другую руку протянула вперёд и стала хватать воздух, надеясь поймать говорившего. Николка на цыпочках перебегал с места на место, и голос его раздавался то справа, то слева от старухи. Она устала вертеться.
- Нет, так я не согласен! Я меняю себя на девчонку – только такой может быть уговор. Отпусти её и бери меня.
- А как я узнаю, что ты вкусный, - хитрила старуха.
- А вот как! – уверенным голосом объяснил мальчик, - дай мне ковш или чашу, а я угощу тебя своей кровью. Вот и узнаешь, каков я на вкус.
- Идёт, - с плотоядной усмешкой сказала Ягабова и ушла в самый тёмный конец пещеры.
Вскоре она вернулась с ковшом и поставила его на пол, а рядом с собой положила бесчувственную Олилу.
- Обещаешь ли отпустить девчонку? Даёшь ли слово? – спросил Николка.
- Обещаю. Моё слово тверже, чем мои зубы, - сказала старуха и оскалила жуткую красную пасть.
Николка вздохнул, достал отцовский нож и разрезал себе ладонь. Из неё потекла кровь и стала наполнять ковш. Ягабова с жадностью втягивала носом воздух и бормотала:
- Сладкий запах, - а с губ её капала слюна.
Когда чаша наполнилась, Николка, который еле держался на ногах от слабости, сказал:
- Пей, Ягабова! На здоровье! – а сам подбежал к Олиле и стал её тихонько тормошить, стараясь пробудить.
Ягобова подняла ковш ко рту и плеснула туда содержимое.
- Хороша у тебя кровь, сладка! – похвалила она и разинула рот, чтобы проглотить мальчика.
Он с изумлением увидел, что рот её раскрылся от пола почти до потолка, зажмурился от ужаса и пошёл к ней навстречу, чтобы отойти подальше от приходящей в себя Русалочки.
- «Вот и всё, - подумал он, - конец! Не видать мне больше родного дома» - и крикнул:
– Олила ты свободна, беги!
Олила очнулась от его крика и вскочила на ноги. Она увидела, как страшная зубастая пасть нависла над Николкой.
- Баба Ягея! – закричала Олила, - Где ты? Помоги!!!
**
Пол между Николкой и Ягабовой лопнул и разошёлся и пещеру осветил яркий свет. Появилась Баба Ягея со свитой. Ягабова вмиг скукожилась и попятилась к своей ямине.
Владычица Девьих гор стояла на высоком камне с круговыми ступенями, длинный хвост плаща сползал до самого пола. Справа и слева стояли её верные подруги -служительницы Леза и Бхас.
- Вам больше в моём царстве нечего бояться! - заговорила баба Ягея, - Олила, прошу тебя, царевна, не держи на меня зла - я должна была узнать, что за храбрецы такие ко мне явились? А теперь, будь моей гостьей! – добавила она торжественно, потом перевела взгляд на Николку.
- Ты, Никола, сын Андрея, прошёл испытание и можешь принять участие в нашей трапезе, - сказала, и, взлетев большой птицей, скрылась в одной из галерей.
33. Гости Ягеи
Николу и Олилу проводили в покой Ягеи. Они увидели пещеру, освещённую очагом и двумя факелами по бокам каменного кресла. Холодный огонь ровно горел на верхушках высоких сталагмитов, покрытых замысловатыми резными рельефами. За креслом по стене пещеры во всю её ширину спускался каскадами каменный водопад. Казалось, бурный поток однажды в мгновение ока замер и ждёт, когда ему скажут: «Отомри!». Скамьи из плит на цилиндрических ногах стояли по сторонам от очага. На одной из них сидел Стрич и, глядя на него, трудно было сомневаться, что дракончик счастлив видеть друзей. Из пола пещеры торчали жёлтые каменные зубы-сталагмиты и тянулись к зубам-сталактитам, свисающим с потолка. В кресле сидела Ягея. Колдунья Бхас указала концом посоха в центр пещеры, и из пола поднялся каменный стол, уставленный чудесными яствами: блинами, лепёшками, пирогами, перепелами, бекасами да сладкими медами. Бхас взмахнула посохом ещё раз, и хрустальные кубки наполнились напитками. Служительницы подали высокий кубок Ягее, с поклоном отошли и встали по сторонам кресла.
- Итак, вы явились в мой дворец. И, вот, вы стоите передо мной, вы – мои гости. Приглашаю вас участвовать в трапезе, - сказала Ягея и жестом пригласила гостей к столу.
Гости отведали поданные им яства и поблагодарили хозяйку. Стол по знаку Бхас исчез.
- Вижу я, настало время говорить всё, как есть, без обиняков. Говорите, зачем пришли? – молвила Ягея, положив руки в перстнях и браслетах на подлокотники в виде голов драконов.
На этот раз Ягея говорила совсем иначе: глубокий низкий её голос был проникнут мягкими интонациями, в которых, однако, как и в темном взгляде её зоркого глаза, нет-нет, да и промелькнет что-то грозовое. Первым решился заговорить с ней Стрич.
- Цель у нас – одна на всех, и договорились мы вместе пройти весь путь, и во всем быть друг другу опорой. Только не знаем мы, что за тайна связала нас вместе. Почему одна беда случилась у всех троих. Каждый из нас потерял родителей: Николка – отца, Олила – матушку, а мне, так и хуже всех досталось – пропали и батюшка и матушка. Пропали без следа. Все мы не знаем их судьбу.
- Хороша завязка! Но, от меня то вы чего хотите?
- Пропусти нас через своё царство и дай проводников, чтобы выйти из него. Укажи нам дорогу к нашей цели. Научи, как вести себя, как исполнить наши намерения и вернуть родных?
Юный дракон хотел спрашивать дальше, но Ягея остановила его жестом.
- А не много ли просьб? – подняла она брови.
- Сделай, что можешь, мы благодарны будем, - наклонил голову Стрич.
- Тебя, Стрич, я выслушала. Теперь пусть Никола скажет, - и хозяйка горы обратила лицо к мальчику, - Сам говори – от своей души, а на родство моё со Стричем не рассчитывай.
Мальчик заговорил очень серьёзно:
- Госпожа Пограничья, Баба Ягея! Я скажу, как на духу! Я собрался в дальний путь, чтобы помочь своей семье справиться с бедой и ненастьем, отца своего и дядей разыскать или хотя бы узнать, что с ними произошло, живы ли они. Ещё мечталось мне помочь земле родимой, что от непогоды изнемогает, - помолчал и добавил, опустив взгляд, - Не стану скрывать, что растил на сердце злобу против драконьего племени и хотел отомстить за отцов. А теперь, когда познакомился со Стричем, готов повиниться за пустую свою злость. Простите мне мою глупость! Думается мне теперь, что, может быть, мне удастся загладить свою вину? - Николка виновато посмотрел на Ягею и Стрича. Колдунья, казалось, прожжёт его взглядом, а в глазах Стрича отражались огни факелов, делая выражение неясным.
- Вы, люди, такие мастаки сказки складывать, да всё почуднее да позаковырестее. Всё чудовищ вам подавай, да поужаснее. Злющих-презлющих, коварных-прековарных. Да, чтобы ходить за ними недалёко было. Желательно, пусть живут совсем по соседству, да ещё и не слишком сопротивляются, когда заблагорассудится вам повоевать. Надо же людям себя показать, чтобы было потом, о чём про себя же песни складывать! – злоречивая Ягея не могла скрыть раздражения. Не могут жить просто, да ладно!
- Бабушка Ягея, не будь так злопамятна, - попросил Стрич, - Николке с тех пор, как из дому вышел, уже много изведать пришлось.
Ягея откинулась в кресле и желчно проговорила:
- Да, знаю я за собой такое свойство, всё от начала дней в памяти храню. Трудно, так много знать и помнить, а зла на душе не держать. Ох, и трудно. Ты, Стрич говоришь, что Николке уже много изведать пришлось? Нет, разве прогулку по долинам, да по горам можно испытанием назвать? Это была пока - лёгкая прогулочка. Разве знает он, чем кичливость людей обернулась? Понимает ли, каким силам они помогли вырваться на волю благодаря неосмотрительной своей глупости? – сварливым голосом говорила Ягея.
- В чём, скажи баба Ягея, мы виноваты, прошу тебя! Я буду слушать всё сказанное тобой, ни слова не пропущу, всё постараюсь запомнить. Научи меня, не пожалей слов, - Николка просил от всего сердца, и искренность его смягчила Ягею.
- Всем вам нужно многому учиться, но ты, Никола – пока круглый невежда. Хорошо только то, что мал ты ещё, можешь выучиться! Будешь слушать, говоришь? В мгновение ока ничему научить нельзя. Время нужно и усердие. Науку черпай из всего, что видишь и слышишь. В этом путешествии ты уже кое-что к своему опыту прибавил, многое ещё изведаешь. И коль ум всегда при тебе будут, то превратишь всё испытанное в познание. – Ягея с каждым словом выглядела благожелательнее, - А вы, Стрич и Олила, вы возьмёте на себя его обучение? Как вам кажется, будет ли Никола прилежным учеником?
Олила и Стрич закивали.
- Хорошо, если так. Тогда и я вам немного тайного приоткрою. Присядьте поудобнее!
Ягея указала на каменные скамьи перед очагом и, когда все расселись, заговорила:
- Я долгие века владею этой границей между миром живой жизни и миром за границей живой жизни, называемой людьми и духами Пограничьем. Сюда приходят те, кто оставил мир живых. Здесь встречают их мои верные служительницы - проводники из мира живых в мир мертвых. Владею я также перерождением душ и приготовлением их к новой судьбе, но такое перерождение нужно заслужить, всей жизнью и большой службой благу Земли . Для того чтобы пройти через Пограничье и в мир живых вернуться, нужна причина огромной важности и достойная цель. Тут не просто волшебство, а вершина волшебства нужна, самая его маковка.
Вы трое пришли сюда, полагая, что я вам путь укажу, да помогу во всём. Вы, как малые дети – наивны и доверчивы. Заносчиво полагаете, что если вы решили героями стать, то и дорогу вам скатертью должны выстелить. А на самом деле придется вам право своё на славное имя заслужить в трудах да в лишениях, потом, а быть может, кровью своей и жизнью. Знайте это! Кроме решимости отправиться в путь и испытать приключения, потребуются вам мужество, сила духа и недюжинное терпение. Взгляните в себя, есть ли всё это у вас? Хорошенечко вглядитесь, крепко подумайте. Коли есть – идите дальше, коли нет – домой возвращайтесь. В этот раз я вас назад выпущу. Другого раза – не будет.
Ягея помолчала, глядя в огонь очага.
- Ты, Стрич – мал был ещё для того, чтобы родители рассказали о важном предназначении вашего драконьего племени на земле. Издревле ваше племя Драконов было стражами порядка во всех краях Земли. А главным хранителем земного уклада был и остаётся Белый дракон. Его замок-крепость стоит на грани миров Света и Тьмы, у Окоёма земли. Вы, драконы, достойно охраняли, и должны охранять впредь границу двух миров. С незапамятных времён в начале существования земного мира всей земной природой управляли две древние силы: Созидание - Дух света и Разрушение – Дух тьмы. Их живыми воплощениями в этом мире являются Белый Дракон и Чёрный Ящер. Белый Дракон - хранитель всего рождающегося и растущего на земле, плодородия земли, судьбы человеческой и самой человеческой жизни. Чёрный Ящер – властелин нижнего, подземного мира тёмных духов, неживых и мертвых существ, не заслуживших перерождения. Его половина мира темна и безрадостна, населена существами злыми, алчными, жаждущими, но не до конца проявленными. Им мало вечности и бесконечности их тёмного мира, они всегда хотят того, что им не дано. Жадность их не имеет границ. А нет у них ясного солнечного света, земной жизни среди красот, даруемых природе светилами, солнцем да луной и четырьмя временами года. Радости нет и счастья. Тьма, мечтающая поглотить Свет – вот что опаснее всего опасного на земле. Вот то, чего вы, Драконы, призваны не допустить. Вот то, чему служит уже не одно поколение драконов. И нет кроме вас никого, кто может удержать тьму в её пределах.
- А люди, могут ли они сберечь мир от тёмных сил?
- Люди, опыт говорит, - посмотрев на мальчика с выражением одновременно упрёка и сочувствия, сказала Ягея, - слабые, неуверенные в себе и ленивые существа. А я говорю это, не для того, чтобы тебя, Никола, обидеть. Знаю я их породу и знаю много историй о подвигах и самоотверженных поступках разных представителей рода человеческого. Случалось, и не раз, что собирались люди вместе, чтобы остановить врагов или сделать другое большое, прекрасное дело. Только вскоре расходятся люди по своим домам и забывают об опасности, забывают законы дружбы и взаимопомощи. Забывают о том, что только вместе люди бывают сильны. Ещё люди не любят или ленятся выполнять законы, установленные в веках между ними, духами и Богами, забывают заветы, данные им предками. Хватит об этом. Ты-то, почему здесь один из людей? Почему другие люди сидят, за дома свои держатся? Где остальные храбрые? Где отважные? Что скажешь?
Мальчик слушал внимательно слова Ягеи, но к концу её речи был готов жарко протестовать.
- Мой отец и его братья без страха пошли на бой с Драконами, - и он косо и слегка виновато взглянул на Стрича.
Тот был виден тёмным силуэтом на фоне огня в очаге, сидел, полу отвернувшись, на приятеля даже не взглянул. Тогда Николка уже несколько менее пылко продолжил:
- А я и не звал никого идти со мной, как я мог звать кого-то со мной, когда не знал, куда и как надолго придётся идти. Сам сначала решил путь изведать. Да, вот встретил нежданных попутчиков и заединщиков в моём деле. Скажи, баба Ягея, разве не были храбры мои родственники?
Ягея зло ответила ему на это:
- Ну, и рассуди сам. Где здесь чистая храбрость без глупости. Разве не жили твои родные в покое и счастье рядом с драконами, разве тесно им было или видели что дурное от своих соседей. Знали о них мало, так – это не вина драконов, а, опять же ваша неосведомлённость. А уж то, что, едва первая беда приключилась, вместо вдумчивого поиска настоящих причин беды стали беду в соседях искать, - это заставляет о вас, людях, совсем плохо думать. Не тут ли и кроется корень случившегося потом зла. Зачем было вину за непогоду и неурожай на тех, кто вам, казалось бы, известен, но непонятен, сваливать. Сами вы выдумали несуществующую вражду, сами же от неё и пострадали. Где тут геройство? Не вижу! Не вижу потому, что нет его тут!
Николка слушал, всё больше бледнея, а на щеках разгорался румянец.
- Мне обидно слушать твои, Ягея, слова. Да, я не стану спорить, много в них правды звучит. Но, для чего же, скажи мне, прятались от нас драконы, для чего знакомства с людьми чурались?
- Скажу тебе так, мы, духи, долго в этом мире живём. Знали мы этот мир ещё только родившимся, юным и беспомощным. Знаем мы, откуда законы мира начали складываться, как они росли и почему менялись. Долгую жизнь прожила Земля-Матушка, и мы – с ней. Мы ей, чем могли, помогали, чтобы цвела она и хорошела, чтобы счастье на ней не переводилось. И вы, люди, конечно, для Земли-Матушки трудитесь, красоту её приумножаете. И красотами её, вы люди, от души любуетесь. И песни задушевные о прекрасной земле складываете. Тут вы мастера, тут даже я спорить не стану. Только вот, откуда у вас манера взялась такая, думать, что всё на земле для вас существует, что обо всём вы судить можете. А ещё и такое слышать от людей приходилось, что всё на земле вам подчиниться должно? Слышал, небось, и ты такие речи? Странная самоуверенность, при том, что жизнь ваша коротка, а силы ваши ограничены. И не то, что земные законы писать, а и узнать уже существующие законы земли вам за ваш короткий век не удаётся. Только самые начатки знаний успеваете вы постигнуть. Да и в них всё сомневаетесь, всё придумать что-то от себя норовите. Многие из вас, людей, так и проживают свою маленькую жизнь, не справившись со своим неоправданным гонором, - Яга очень серьёзно смотрела на Николку, и у него мороз пробегал по коже от черноты её зоркого глаза, - Не думай, что говорю я это всё о тебе. Может быть, ты проживёшь достойную жизнь, если слышать правду научишься, и станешь её от неправды отличать. Вдруг и проявишь себя смелым и мудрым человеком? Что ж, поживём – увидим.
Лицо Ягеи было раздумчиво, и мрачность её черт смягчилась. Вдруг уголок её губ приподнялся в странной улыбке, и она произнесла:
- Видела я, конечно, героев среди людей. Земля щедра и на ней всегда рождаются те, кто чисты сердцем и сильны духом. Не хотелось мне вам говорить, но видела я и тех, кто, как и вы отправился в путь на заход солнца, кто пытался остановить рост тёмного зла, что для всех на земле опасен, для всех, без исключения живых существ. Только видела-то я их уже явившимися сюда навсегда…
Ягея замолчала, как бы уйдя в воспоминания.
- Объясни мне, бабушка Ягея, раз уж ты владеешь границей между миром живых и миром мёртвых, то, как же получается, что Чёрный Ящер тоже владеет границей между Светом и Тьмой? Что же – это два входа в царство мёртвых? – вмешался в разговор Стрич.
Ягея обернулась к нему.
- Между этими двумя мирами огромная разница. Моё подземное царство для людей и живых духов, встретивших свою смерть. А Тьма своих обитателей сама породила, они живыми и не были то никогда. Их мир противен всему земному, всему живому и даже всему, что было когда-то живым. А на второй твой вопрос, Стрич, я отвечу так - знаю я подземные пути, ведущие во тьму. Может они и короче, но не для вас. О них не спрашивайте.
Ягея опять замолчала, а друзья переглядывались, не зная, можно ли им говорить или лучше молча ждать продолжения рассказа. Вскоре властительница Порубежья снова заговорила:
- Хочу вас предупредить о том, что с того момента, когда вы сделали первый шаг в сторону царства Белой колдуньи, вы не просто вышли, чтобы начать путешествие, полное приключений. Вы ушли от своей привычной жизни, оставили родной дом, в котором были окружены родными и близкими, в котором каждый из вас занимался привычным делом, где для всякого действия была ясная причина и традиционные законы. Там, в родном доме, вы были окружены заботами близких, вы были защищены от многих опасностей, которые теперь поджидают вас. Вы оставили понятный вам мир. А идете вы теперь в направлении тёмного мира, который набирает силу, который, думается мне, ждёт вас к себе.… Хотя, быть может, встреча с тёмным миром ждёт каждого из живущих на земле, если не остановить Белую колдунью. Колдунья рассылает своих посланников, чтобы подготовили землю к её приходу. Пусть де люди узнают, что беда пришла, за собой другую беду привела, а там и новые беды, побольше, да поменьше прибегут, не отстанут. И станут люди к бедам и несчастьям привыкать. А попривыкнут, тут и о счастье станут забывать понемногу.
- Нет, не может такого быть! Не могут люди к несчастью привыкнуть. Станут с бедой бороться. А, как причину злосчастий обнаружат, так и выведут злую Недолю на суд, не дадут в своих домах напастям угнездиться. – Николка даже не усидел, такими важными казались ему его слова. Он встал, ему хотелось выглядеть большим, - И зачем тогда дедушка Водяной ко мне, к человеку, обратился. Зачем мудрые Велены мне, мальчишке, свои напутствия дали. Они ждут меня назад с победой! Разве могу я их доверие обмануть!
- Хороши твои слова! Молодец, судишь ты верно! А дальше пусть дело покажет! На сегодня хватит разговоров.
Вдруг Ягея встала и ударила жезлом в пол. Мгновенно возникли младшие служительницы и с почтением проводили друзей в их опочивальни.
35. Гости Ягеи. Продолжение
При следующей встрече баба Ягея заговорила о Белой колдунье.
- Там, далеко на севере, появился и стал расти замок Белой колдуньи. Кто она, откуда взялась, никто из нас, высших хранителей Закона и Порядка живой земли и жизни всех её обитателей – не знает. Но в том, что явилась колдунья, гораздо более сильная, чем все колдуны и волшебники, пребывающие в земном мире, уже никто из нас не сомневается. Там растёт большое зло, большая опасность. Там зреет страшная беда для всего сущего.
- А разве кто-нибудь из высших духов с ней уже встречался и силами мерился? - спросил Стрич, - Как определили, что она сильнее всех?
- А по стону земли, кто чуток – тот слышит. Зло, оно впереди беды бежит. И надо, прежде чем силами мериться, природу зла понять, а ещё раньше – его причину. Вот возьмём Николыну историю, что тесно связана с историей Стрича. Что произошло: пошло-потекло ненастье-беспогодица, пробежала удача стороной, а за ней и достаток, явился страх неведомый. Стали люди горе-злосчастие к себе поджидать. А оно и явилось, его кто-то неведомый поддерживает, да подгоняет. А дальше, слово-за слово, вот уже зло в вашем доме поселилось. А оно, как порча, растёт и растёт. И к чему оно привело? Сами знаете! Позвали люди соседей-драконов на бой, и сгинули неведомо куда. Да, только потешилось над вами зло, оно худые шутки шутить любит. Вышло так, что не можем мы разгадать произошедшего. Среди живых пропавших нет, да и в моё царство они не попадали. Вот, и думайте, теперь! Кто здесь виноват?
- Скажи, баба Ягея, не можешь ты не знать, что значит – нет в живых. Земля у Калинова моста вся была кровью залита, чья там кровь. Кто там погиб? О них-то ты знать должна?
- Скажу вам так: много есть в мире столь чудесного, что даже мы, кому сокровенные знания даны, иной раз диву даёмся. Вот я вам на примерах попробую объяснить. Растет у реки ива. Приходят люди и рубят её под корень. Умерла ива, аль нет?
- Умерла.
- А приходит весна, и ивовый пень даёт побеги, а из них, глядишь через несколько лет красавица, многоствольная ива вырастает. Да ещё веточку её, в тот год, как срубили дерево, человек взял и отнёс к ручью, неподалёку от своего дома, да в землю и воткнул. Она и прижилась, укоренилась. Что скажете, жива или мертва была наша ива?
- Жива.
- Другой пример. Вот сидит среди нас царевна-русалка, а в чьём образе Николка её в моё царство принёс? Была она тогда ящеркой. Где теперь ящерка, жива она или мертва? Что, не знаете ответа? А на такой вопрос и ответить не просто. Или вот ещё третий пример. Покажи ка нам, Олила, свой браслет.
Олила подняла руку и приподняла рукав. Браслет заиграл сумеречным светом.
- А лучше, сними ка его и подай мне, - прищурилась Ягея, - не медли, снимай!
Олила ни разу не пробовала снять браслет. Он, казалось девочке, как талисман хранит её связь с матушкой и приведёт её к ней. Теперь же, подчиняясь приказу Ягеи, Олила стала искать замочек, но, сколько не крутила рукой, не могла его обнаружить. Стали помогать Николка и Стрич, попробовали снять через кисть, но браслет как будто прирос к руке царевны, и жег пальцы, как если бы его достали из огня. И больше того, он ещё и так крепко сжал запястье девочки, что русалочке стало больно, и она вскрикнула:
- Довольно! Хватит! – запросила девочка и обратилась к Ягее, - Браслет не снимается, как это понять?
- Я не знаю, это вещь не простая, тёмная вещь. Она дана тебе кем-то, у кого она на службе. Этот браслет хранит твою силу, Олила, зовет в неведомые дали. Но, для чего браслет тебя хранит, я не знаю. Так вот, ответьте мне на вопрос, живой этот диковинный браслет или нет?
- Не знаю, - погрузилась в раздумье Олила, - но, куда бы браслет ни вёл меня, туда я и пойду, лишь бы осталась надежда с матушкой моей свидеться. А не знаешь ли ты, вещая Ягея, кто увёз мою матушку и жива ли она.
- Могу вот, что сказать о твоей матушке, она не столь проста, чтобы запросто погибнуть. Но, если бы Морская царица и старшая из дочерей царицы вил погибла, то плакала бы об этом вся природа, почувствовав свою обездоленность. Плакали бы птицы, рыбы, звери лесные. Так что, не теряй надежду, царевна. А гость ваш злонамеренный и похититель твоей матушки – очень силён и хитёр. Всё, что его касается, закрыто такой тёмной завесой, что даже моё зоркое око ничего за ней не видит.
- Так значит, беды-злосчастия пришли не только в наш край?
- Кругом стало худо, не только вам одним досталось. Кому, как не мне знать, что Лихо теперь свободно по земле бродит, творя беды, неся болезни. Сюда в Пограничье в этом году потянулось многовато душ, никогда столько не было. Косят людей дюжина лютых хвороб: Знобея да Гнетея, Трясея да Невея и прочие им подобные.
Пока жили в своих горах драконы, вся эта нечисть изредка только в мир пробиралась, да и то тишком, да обманом. Несли свою службу драконы, честно несли, не спали. Каждый день, почитай, всю землю от края до края облетали. А перед каждой новой луной звал их к себе Белый Дракон. Летели они к нему в его Белый замок о житье-бытье рассказать, да сил и мудрости у него набраться. А тут вдруг он перестал присылать своих вестников, верных своих послов: ветры с полуночи, с полудня, с захода, да с восхода. Ждали, ждали драконы, да и полетели незваные к своему господину и наставнику. И что ж вы думаете, не нашли они своего господина Белого Дракона. Пропал, как и не бывало. Нет на месте и замка, он тоже пропал, и место его пусто. И стоит там стеной чёрный морок непроглядный – во все стороны неоглядный. Правду ли я говорю, скажи Стрич.
- Не знаю, со мой об этом не говорили. Только я замечал, что мои родные расстроены. А вскоре меня отправили в гости к бабе Яге. Там немного спустя я узнал, что мой отец и два его брата приняли бой с людьми, и больше их никто не видел. Пропали и драконши: матушка да её сёстры. Пропали, когда прилетели на место кровавого боя, как рассказали бабе Яге её совы. Где они теперь, скажи, бабушка Ягея? Не скрывай от меня ничего, прошу тебя! – умоляюще попросил Стрич.
Ягея подняла руку и слегка повела кистью, подзывая Бхас, та выступила вперёд.
- Покажи нам, Бхас, то, что мы видели! – приказала Ягея.
Бхас прошла к очагу и, достав из-за пояса расшитый самоцветами мешочек, насыпала на ладонь немного искрящего порошка и бросила его в огонь. Огонь замер, потом потёк как вода в водовороте и застыл золотым зеркалом. Поверхность зеркала играла, как живая, темнела, светлела, по ней пробегали сияющие блики. Вдруг она стала густо синей. В верхней части блеснули звёзды. Блик обратился лунной дорожкой на воде. Вот уже раскинулась ночная река, вырисовался высокий берег, песчаный пляж, проступил мост, а на нем зашумела отчаянная битва, то люди теснят драконов, то драконы оказываются сильнее. Сеча – не на жизнь, а на смерть.
Стрич и Николка, голова к голове, не отрывали глаз от сражающихся.
Туман, текущий над рекой то поднимался, мешая смотреть, то шарахался от дерущихся, и можно было видеть разгорячённые лица людей и морды драконов. Драконы спешились и бились с людьми на равных, и вот они уже, казалось, одолевали.
Зрители повскакивали от волнения с мест, Олила прижалась к Николке. Но, туман вдруг потемнел и чёрной завесой закрыл зеркало.
- Мы видели, что было в следующее мгновение, - вскрикнула Олила, обращаясь к Ягее.
- Где? – удивлённо спросила та.
- Мы проходили через место боя, и на Калиновом мосту явился нам призрак сражения, правда, только небольшая его часть. Следом над мостом явилась непомерного роста белая особа, прозрачная как, - Русалочка поискала слово, и лицо её брезгливо сморщилось, - кисель. А за ней стояла непроглядная злющая чёрная тень. И они, мы видели, собирались вмешаться в ход боя! Дальше всё укрыл туман, и призрак пропал.
Лицо Ягеи побледнело и стало пепельно-серым. Брови слились в чёрную полосу.
- А совы бабы Яги видели, что Драконши с рассветом прилетели к месту сражения, - напомнил Стрич и спросил, - что было дальше?
- Давайте взглянем, что ещё может нам показать мой огонь?
И все снова обратились к очагу. Чёрный туман в нём рассеялся, небо светлело к недоброму серому рассвету. На окровавленном берегу лежали тела драконов, их мёртвые головы были собраны вместе, ближе к обрыву. Валялись брошенные мечи и щиты, как будто их забыли. А неподалёку на траве, укрытые плащами спали три человека, спали, как убитые и не слышали, как на кровавый песок опустились три драконши. Они молча огляделись. Одна из них подобралась к людям совсем близко и всмотрелась в спящие лица, тихо свистнула, потом свистнула погромче, потом оглушительно ударила в ладоши. Но люди спали, ничего не слыша. Драконши достали из сумок верёвки и связали бесчувственных людей.
- Смотрите, - тихим шёпотом проговорила Ягея, - здесь кругом – колдовство.
Русалочка кивала, а Стрич и Николка следили за происходящим как оцепенелые.
Связав братьев, драконши подошли к останкам своих мужей и стали их горько оплакивать. Заплакал с ними и Стрич. Слёзы текли из его глаз, а он их и не утирал.
Оплакав павших, драконши склонились друг к другу и стали шептаться. Одна из них, достала из перемётной сумки четыре больших мешка из воловьих шкур, а другие в это время сложили вместе изрубленные тела своих мужей и Уна, мать дракончика, прочитала над ними нараспев заклинание. Тела драконов стали уменьшаться и превратились в груды камней, которые их жёны сложили в три мешка. В четвёртый они засунули спящих братьев. Взяв мешки, они тяжело поднялись в воздух. Они взлетали всё выше и выше, пока не скрылись за облаками.
Видение перестало быть разборчивым, и вот уже в очаге пылал огонь. Олила, Стрич и Николка повернулись к Ягее.
- Что дальше? Куда они полетели? Где они сейчас? – спрашивали они наперебой.
Ягея с грустью в голосе сказала:
- Вот и всё, что знает огненное зеркало. Нашлись и ещё свидетели. Чтобы больше узнать разжигали мы костры высокие на крутом берегу моей реки…, созывали к себе посланников от всех зверей, птиц и рыб. Летели птицы к нам - небо темнело, плыли рыбы - река закипала, бежали звери - тесно становилось от их спин вокруг костра. Говорили каждый на своём языке. Совы, вы уже знаете, видели отрывки боя, ворон мертвых драконов у моста, сокол заметил летящих среди туч мрачных драконш с тяжёлой ношей. Старый сом рассказал, что видел на берегу реки: драконш на привале и ратников в узах. Они были выпущены из мешков, чтобы поели и попили. Зачем нужны они драконшам? Куда они несли их, и что было в тяжелых воловьих тюках? Об этом рассказал рак. Он слышал разговор между усталыми драконшами. Они держали путь на заход солнца за Красные скалы к Белому камню, где бьют источники мертвой и живой воды, чтобы сложить пред ними тела своих мужей и оживить их. Ключи от источников держал у себя Великий Властелин Драконов. А ратников-братьев, я думаю, несли они с собой в подарок своему владыке, чтобы в назидание и в наказание превратил он их, во что пожелает, или взял их в вечное услужение. В его воле - решать их судьбу.
Все слушали Ягею, не пропуская ни слова, а она, прищурив свой белый, невидящий глаз, не спеша размышляла вслух:
- Может быть и по-другому - трое братьев должны будут важную службу сослужить, чтобы провинность свою оплатить и получить ключи от волшебных источников. Это почти всё, что я могу вам поведать. Добрались ли они до Белого замка, нашли ли Белого дракона, где они сейчас – всё скрыла Тьма.
Всюду стоит сушь и ненастья, но хуже всего приходится хуторам, что расположены вдоль реки Благи. Змеевны, улетая, причинили засуху, и от злости и отчаяния заколдовали окрестности хуторов с такой немыслимой силой все трое сразу, что теперь нужна очень большая сила, чтобы спасти людей от лютого голода и мора.
36. Прощание с Ягеей
- Дам я вам чудодейственное зелье, - произнесла властительница и щёлкнула пальцами.
Встала Лезо и подала Николке пузырёк точёный из камня медового цвета. А Ягея разъяснила его предназначение.
- Вас, я предвижу, ждут испытания, которые окажутся выше ваших сил. Воля и храбрость – это хорошее подспорье, оно у вас есть. Да мальцы вы ещё, силы ваши слабы и нет опыта. Со взрослыми воинами, а тем более с воинами-духами вам не справиться. Вот моё зелье вам при нужде и подсобит! – старуха Ягея смотрела на Николку, не мигая, и хотелось ему закрыться ладонью от белого её, уставленного на него глаза, - Если будет вас ожидать настоящая битва, выпьете за час перед битвой по глотку моего зелья, и станете расти, да взрослеть, сил набираться как опара на дрожжах. Только пить не больше глотка, запомните это!
Ягея туманно усмехнулась и добавила:
- Действенное средство! Один недостаток у него есть – только один раз в жизни человек может им воспользоваться!
- А драконы, как с ними? – поинтересовался Стрич, но Ягея, словно не слыша его вопроса, продолжала:
- Спросить хочу тебя, Никола, умеешь ли игрушки из дерева вырезать?
- Известно, умею, - заверил Николка, - ведь есть у меня младшие брат и сестра. Вот для них я вырезал и петушков, и собачек, и коньков, и человечков.
- Вот и хорошо! Смастери тогда, Олиле подарок, - и баба Ягея протянула мальчику кусок древесины, величиной с ладонь. – Это древесина старого, престарого куста бузины. Долго она росла, много духов проживало под её зелёной кроной. Много в ней сил хранится. Возьми, вырежи для Олилы конька. Пусть она его в огне моей пещеры закалит, а когда к морю придёте, опустите его в морскую пену и покажите при встрече Морскому царю.
Ягея устремила на Олилу долгий испытующий взор и поманила её к себе.
- Подойди-ка ближе. Ещё ближе, не бойся. Скажу тебе одну мысль.
Ягея наклонилась к самому уху девочки и прошептала:
- Ты, Олила, вижу, сможешь хранить тайну до нужного момента. Так вот, слушай: если случится перед страшной опасностью оказаться, увидишь, что смерть вас ждёт неминучая, запомни, - попасть в Порубежье и передо мной оказаться можно через дупло большой старой ветлы или вербы, с вершиной обломанной и обожженной молнией. Это путь из мира в мир-иной и обратно. Но, сначала нужно пройти через колючий кустарник и на его колючках оставить свою кровь. И, за то, что страхи тебе пришлось в моём подземелье пережить, совета у меня сможешь спросить один раз. Окунись в чистую криницу, да, погляди в сторону Девьих гор, и явись ко мне, чтобы задать свой вопрос. Запомнила ли?
- Да, госпожа Ягея, запомнила, благодарю тебя! – склонила Олила головку и хотела отойти, а потом остановилась и подняла умоляющие глаза на Владычицу Девьих гор:
- Дозволь спросить, я всё думаю о том, кто в тех каменных столбах в подземелье томиться, чья участь погибнуть в зубах бабы Ягабовы? Есть ли для них спасенье?
Безотрадным холодом повеяло от сумрачного лица Ягеи.
- Отвечу в пол ответа, и того будет достаточно. Есть души чёрные, беззаконные, несущие муки и смерть в мир живых. Тот, кто не знал совести и зло при жизни творил, должен платить страшной смертью после смерти. Нет для них места и среди мёртвых. Не делали бы плохого, их бы и не грызли. У Ягабовы есть много пещер-подземелий. В некоторые и мне вход заказан. Не тебе, царевна, думать о них. Забудь!
- Вряд ли я или Никола о них забудем, - с сомнением пробормотала Русалочка, не поднимая глаз.
**
Вот и пришло время идти нашим героям дальше.
Баба Ягея через высокую галерею проводила гостей на скальную террасу, обрывающуюся в глубину над бездонной пропастью.
- Не надо смотреть вниз, туда, куда уходят воды реки. Это река забвения, и то, что смоют её воды, даже я не знаю, куда будет ими унесено. Вам с ней подольше бы не встречаться. Теперь мы простимся. Ты, Стрич, помни всё сказанное мной! Звать меня не смейте, если есть хоть какая-то возможность справиться самим. Не смейте меня тревожить, у меня своих дел полно. Я не явлюсь…
Ягея была сурова, и даже угрюма. И Стрич понял, как говорит она, так и будет. И ещё он подумал, что, быть может, они за всю свою жизнь и не увидят больше никогда Властительницу Порубежья, и ему немного взгрустнулось, хотя сердце уже прыгало в ожидании дальнейших приключений.
- Вам пора! Через несколько мгновений настанет полночь. Я дам вам коней, что вывезут вас за пределы моего царства, но не дальше! Дам и провожатых, которых никто остановить не сможет. В моём царстве вам с ними по пути. Но за пределами Девьих гор ваша судьба будет только в ваших руках. Будьте начеку, помните, что вас на всём пути будут поджидать враги. А сейчас, уходите! – баба Ягея повернулась и величественно пошла вглубь пещеры, - Сюда больше без приглашения не являйтесь! – услышали друзья, оглянулись на её прощальное напутствие, и увидели, как с треском разошёлся каменный пол, вырвались и до потолка галереи долетели языки пламени и, баба Ягея провалилась сквозь землю, а трещина вновь сошлась.
На удивление и обсуждение увиденного времени не было. Внизу перед лестницей застучали копыта и заржали кони. Две всадницы, ведущие в поводу трёх ретивых коней, остановились в стороне от скалы.
- Лестница крута! Олила, Николка, держись-ка за меня! - бросил Стрич, подхватил обоих лапами, прыгнул с террасы вниз и отбежал подальше.
В это же время гора с грохотанием и уханьем привстала на птичьи ноги и, качаясь, поворотилась обратной стороной. Среди сгустившейся ночи ярко заблистали звёзды. Друзья вскочили на резвых коней. В тот же миг мимо них пронёсся всадник, весь чёрный как ночь и как ворон отливающий синевой. Они услышали странный стук копыт, глухой, как будто гаснущий в толстом слое пыли. Увидев Чёрного всадника, кони напряглись и рванулись ему вслед.
- Это ваш первый проводник…, - услышали они крик одной из служительниц Ягеи. Дальше они слышали только свист ветра в ушах. Они стремились сквозь ночь за летящим впереди плащом и, если поднимали головы, то видели плывущее навстречу звёздное небо. Через несколько часов стали проявляться силуэты скал, то расходящихся в стороны, то пробегавших совсем близко от них. Близился рассвет, гасил звёзды. Наездники поднимались к перевалу.
На гребне горы конь чёрного всадника пошёл тише, поравнялся с нашими путниками. Наездник повернул к ним отчуждённое лицо и показал рукой в шитой серебром перчатке, что они не должны больше ехать с ним. Кони Ягеи встали как перед стеной. А всадник-ночь пришпорил коня и скрылся в просыпающемся и лениво потягивающемся облаке, что провело эту ночь на вершине горы. Друзья смотрели сверху на колышущийся в долине туман и ждали солнца. После пребывания в царстве ведьмы Ягеи им очень хотелось увидеть солнечный свет и погреться в нём.
Но тут появился новый провожатый – Белый всадник на снежно-белом коне летел к ним как луч. Кони Ягеи только этого и ждали, заходили на месте и, пропустив светлого конника вперёд, пустились вдогон. Часы напролёт неслась кавалькада через ущелья и теснины, над ревущими потоками и глубокими провалами, пока белого всадника не сменил всадник красный.
За красным всадником они пронеслись мимо заросших красными соснами склонов к широкой, белой от пены реке. Красный конь с седоком в багряном плаще, как птица перелетел реку. И наши герои, чтобы не отстать от него бросились в пенный поток и переплыли его. Николка крепко вцепился в гриву своего коня. А Стрич и Олила были только рады искупаться. Выбравшись на берег, друзья бросились догонять своего проводника.
Дальше время повернуло к вечеру, солнечный всадник заспешил, и конь его понесся с такой немыслимой скоростью, что друзья стали отставать. А красный всадник поднялся по склону к вершине и, прежде чем он скрылся за хребтом, какое-то время можно было видеть его огненный силуэт.
Кони Ягеи, потеряв провожатого, занервничали, закружились на месте. Внизу долину уже заливала ночь, склоны на глазах меняли свой цвет в синий. Сзади слышался приближающийся цокот копыт. Путников нагнал уже знакомый им чёрный всадник. Кони Ягеи успокоились и, пропустив всадника вперёд, сорвались с места вслед за ним. Стрич был в упоении от быстрой, безумной езды среди валунов, обломков камней и зубчатых изломов. Потом они неслись по каменистому оползню, и камни с грохотом сыпались вниз, но кони их не знали страха. И Николке было ликующе страшно, и хотелось, чтобы этот ночной бег не имел конца. Хотелось видеть впереди развивающиеся перья и блики на шлеме и латах ночного проводника. Только иногда мальчик взглядывал, как там Олила? Но маленькая Русалочка, поравнявшись с ним, отважно прокричала:
- Не волнуйся за меня, я держусь крепко. Дивные кони не могут оступиться, они рождены этими горами.
Месяц плыл к полуночи. Дорога становилась ровнее. Долина растекалась вширь. Чёрный всадник умерил бег своего коня и, поравнявшись со Стричем, сказал густым и тяжким как туман голосом:
- Горы заканчиваются, я не провожатый вам больше. Остановитесь, и не следуйте за мной. Отпустите коней, они жители Девьих гор и тоже покинут вас. А вам нужно отдохнуть. Дальше, увидев рассвет, пойдёте одни.
Всадник слегка наклонил голову и, глядя только вперёд, помчался дальше. А Стрич и Николка вдруг почувствовали себя такими усталыми, что рады были бы, если бы кто-нибудь помог им сойти с коней. Едва они спешились, как кони взвились на дыбы, с пронзительным ржанием вырвали поводья из рук друзей и унеслись обратно в горы.
Николка, устало опустился на камень и прислонился плечом к прохладному валуну.
- Так хочется спать, что нет сил задать вам мои вопросы. У меня их накопилось много. Но, сейчас нам лучше немного отдохнуть. Согласны? – произнёс он уставшим голосом.
- Да, и впрямь, хороший сон нам сейчас просто необходим. У меня лапы подгибаются от усталости. Смотрите, вот, между этих трёх валунов – участок земли с густым дёрном. Нам хватит места. Этой ночью я бы заснул хоть на острых камнях , - сморённым голосом говорил Стрич, - а вот тебе Олила лучше ещё разок обернуться ящеркой. На груди у Николки или у меня спать будет теплее.
- Благодарю за заботу. Будь по-вашему!
Вскоре все спали под небом, полным лучистых звёзд.
**
Николку разбудили влажные прохладные ветерки, что наперегонки бежали по долине между холмов навстречу светлеющему востоку. Там просыпалась и прихорашивалась заря, вот-вот выйдет из своего дворца, чтобы приветствовать восходящее солнце. Мальчик решил посмотреть, какая она заря, встающая из-за гор. Стрич спал, укрыв себя и ящерку крылом.
«Он то, конечно, много раз встречал рассвет в своих Тёмных горах», - подумал мальчик, - «пусть ещё поспит».
Николка обернулся назад к горам Ягеи, где розовым и рыжим цветом загорались вершины, и следил за растекающимся вниз огненным светом. Синяя тень ночи сжималась в глубине долины и неохотно отдавала холм за холмом новому дню. Николка думал о том, видел ли он когда-либо более красивый рассвет и вспоминал рассветы над родными полями, над рекой Благой. Нет, он не нашёл ответа.
«Заря – она всегда и везде красавица», - решил Николка. И тут грусть по дому захватила мальчика и унесла его к родному порогу.
«А дома то нет больше, - подумалось ему, - как там матушка, жива ли, здорова ли? Кто приютил её, одинокую и бездомную?»
Николка едва не заплакал, встал и быстро пошёл к реке, умыться холодной водой и прогнать печальные мысли.
Пора было будить друзей и продолжать свой путь.
А Стрич уже проснулся и подсадил ящерку Олилу на высокий камень, вершину которого уже согревало солнце. Он зябко поёживался, но широко улыбался, так как рад был спокойному солнечному утру.
- Ну что, - бодро заявил он, - самое время отправляться дальше!
Друзья были полны сил и самых светлых надежд. Они прошли через царство Ягеи и чувствовали себя повзрослевшими.
37. Рыбалка.
Путешественники, следуя за рекой, вышли на широкую равнину. Горы обратились холмами с мягкими вершинами и расходились всё дальше от реки. Воды её становились тише, изгибы - мягче. На одном из поворотов реки, на невысоком берегу, росла небольшая рощица, а ниже стоял старый раскидистый вяз, клонящийся к воде. Одна из его мощных ветвей обломилась и лежала стволом на берегу, а ветвями и листвой в воде, образовав запруду. Здесь в небольшом водовороте, в уютной тени, уверял друзей Николка, обязательно должно было собраться много рыбы. Рыбка могла здесь надеяться на защиту ветвей и сытный прокорм. Николке вспомнились добычливые рыбалки с отцом и особенно возвращение домой с тяжёлыми низками рыбы. То-то, он собой тогда гордился перед матушкой, да и отец был доволен помощником.
- Послушай, Стрич, а не устроить ли нам сегодня рыбалку и ужин у костра со свежей запечённой в глине рыбкой. Я умею нехитрую снасть смастерить!
Стрич очень обрадовался такому предложению и даже ладони лап потёр от предвкушения приятного занятия. А русалочка вздохнула - ей жаль было рыбок, но голод уже не первый час давал о себе знать. И друзьям не хотелось мешать.
- А ты умеешь рыбу приготовить в глине? Травки ароматные да пряные знаешь? – спросила Олила.
Николка с увлечением стал рассказывать, как они с отцом однажды заночевали у реки после вечерней рыбалки. Отец приготовил запечённую рыбу. Тогда мальчик внимательно смотрел, как и что нужно делать и теперь рассказывал увлечённо:
- Рыбку брать лучше покрупнее и пожирнее, чистить не надо, а только солью натереть. Глину хорошую нужно найти и хорошо её размять. А, чтобы узнать, хороша ли глина, нужно скатать из неё небольшой шарик, бросить его в костёр и, немного подождав, выкатить его палочкой. Если шарик затвердел и не крошится, то глина подойдет для обмазывания рыбы. Батюшка делал так: обмажет рыбку тонким слоем, потом чуть подсушит глину, и обмажет ещё разок, а то и два раза. Опять подсушит. А пока костёр прогорал. Тогда мы уголёчки разгребали и рыбку в глине угольками присыпали - пусть печётся. Потом поджидали, пока испечётся! Ещё любил отец обложить рыбку листьями дикого щавеля и крапивой. Ох, и вкусна получалась рыбка!
Николка даже сглотнул слюну, так ярко вспомнился ему вкус отцовского угощения.
- Думаю, и у меня всё получится. А с ароматными травами, ты, Олила, помоги. Кто лучше тебя с этим справится?
- Хорошо! – сказала она, - вы рыбачьте, я же пока соберу травы для ужина и для чая, и ещё немного хвороста, чтобы разжечь костёр. А вы сначала дрова нарубите, иначе, когда стемнеет, делать это будет не с руки.
Стрич закивал, взял у Николки топорик и предложил:
- Хочешь ли царевна, чтобы мои маленькие друзья помогли тебе собрать нужные травы? А ты пока можешь отдохнуть, сплести себе новый венок – нас порадуешь, а мы полюбуемся!
Стрич не дожидаясь ответа, сложил губы трубочкой и переливчато свистнул. Через мгновенье тишины, трава зашуршала, и из неё показались три тёмные, плоские головки с жёлтыми щеками – это ужи поспешили на помощь дракончику. Змеи подняли головы как можно выше и прошуршали с посвистом о своей готовности помочь. Олила опустилась к ним, встав на коленки, и стала обсуждать пряные травки этих мест.
- Хорошо иметь друзей среди зверей! – с лёгкой завистью воскликнул Николка, - Помните, вы обещали научить меня с ними разговаривать?
Стрич согласился:
- Займемся этим завтра. На сегодняшний вечер у нас уже есть занятие.
Мальчик и дракон удачно порыбачили у затона. Когда стемнело, в сторонке от дерева, на свободном от травы участке берега в углях костра запекалась рыба, и ждали своей очереди для запекания корешки сусака. Ужин удался на славу!
38. Зимородок
Утром Русалочка проснулась раньше всех и сбежала к реке выше затона. Здесь у быстрого переката с тенистой заводью Русалочка наблюдала за разноцветным зимородком-ныряльщиком. Зимородок давно уже заметил наблюдательницу и теперь красовался перед ней, показывая всё своё чудесное умение: превращался в стрелу, летящую в цель, исчезал под водой без всплеска и снова стремительно взлетал на ветку с маленькой рыбкой. Олила даже захлопала в ладоши и проговорила:
- Какой ты умница! Ловкий и смелый!
Услышав приветливые слова, птичка перепорхнула на ближнюю к ней ветку и заговорила:
- Царевна Олила! Я знаю, кто ты! И я очень переживаю за тебя и твоих друзей!
И птичка рассказала ей то, о чём по секрету переговариваются птицы. Белая колдунья, что выстроила свой замок на северном краешке земного мира – властная и страшная. Колдунья эта приказывает всем, чтобы мешали трём юным путникам, пугали их и не давали пройти в сторону захода солнца.
- Она даже, - зимородок защебетал очень тихо, - посылает своих слуг с приказанием убить вас, если удастся.
Зимородок беспокойно запрыгал с ветки на ветку.
- Но, тебя, царевна, она приказывает сберечь. И, если вы явитесь в её царство все втроём, то мы все будем наказаны. Наказание будет ужасным!!! – голосок зимородка задрожал, и слеза покатилась по его рыжей щёчке.
- И что же вы? – спросила царевна печально.
- Мы, хоть и боимся, но не станем вам мешать, - покачал головкой зимородок и прибавил ещё тише, - Мы желаем вам удачи!
- Спасибо, на добром слове! Может быть, вы, птицы, знаете, кто она, Белая колдунья, и откуда взялась? – с надеждой спросила русалочка.
- Нет, не знаю. Не могут птицы долететь до её замка. Мёртвые земли его окружают. Всякого, кто отважится в них войти или влететь, ждёт смерть неминучая.
39. Язык зверей и птиц
Одной из вечерних, тёплых зорь Стрич, пошептавшись с Русалочкой, предложил Николке поучиться птичьему да звериному языку. Николка, так давно ждал этого, что решил немного поупрямиться и сказал, что он и так, благодаря урокам отца-охотника умеет подражать голосам многих птиц и зверей: уток, белолобых гусей, лесных ушастых сов и лис. Он знает, каким голосом и для чего они кричат.
Олила лукаво усмехнулась:
- Стрич, не надо учить Николку разговаривать со зверями. Он уже умеет на них охотиться, зачем ему учиться с ними дружить?
- Нет, нет! Я просто хотел рассказать вам, что я уже умею, - сообразив, что его слова были не к месту, запротестовал Николка и просительно добавил, - Учи меня Стрич, я не пропущу ни слова!
Стрич принялся за дело.
Чтобы научить мальчика языкам лесных обитателей, Стричу нужно было показать, как варится чудодейственный напиток, которому вместе с волшебным приговором научила его баба Яга. Николка внимательно следил, как Стрич наколол дров из берёзовых поленьев, развёл костёр, присел рядом подождать, пока они прогорят. Затем он набрал в котелок воды из криницы, повесил над жаркими углями. Он делал всё размерено и был очень серьёзен. Олила с одобрением следила за всеми его действиями, а когда он засвистал переливчатым свистом, она повторила дивный посвист и шепнула Николке:
- Так вызывают змей!
Вскоре из травы появилась змейка, проскользнула к ногам дракона и замерла, высоко подняв плоскую головку и внимательно глядя ему в глаза. Следом за нею показалась вторая и встала рядом с первой. Потом еще две, ещё три, дальше больше, и вот они уже текли расширяющимся ручейком.
Они ползли, перегоняя друг друга, переползая друг через друга и свиваясь в жгуты. И вот уже у костра встали, покачиваясь на гибких расписных телах, фигурки сотен змей. И у каждой во рту был лист или веточка травы. Стрич присел перед котелком, облокотился на колено лапой, в которой сжимал липовую ложку. И вот одна за другой змеи стали подниматься по ноге дракончика, проползать по лапе и по ложке и спускаться в парящую уже воду. Быстрым росчерком, промелькнув по поверхности воды и бросив принесенное растение, они выскакивали из котелка и, шлепнувшись о землю, растекались от костра к кустам пёстрыми струями. Котелок наполнился ароматными травками. Стрич показал Николке, как правильно нужно помешивать волшебное варево. Настой, отставленный в сторону и накрытый листом лопуха, должен был томиться всю ночь. Друзья легли спать, а Николка долго глядел в звёздное небо и представлял, как он будет беседовать с журавлём о рыбалке или с медведем о грибных местах.
Николка проснулся с первыми лучами рассвета, только стали раздаваться отдельные птичьи голоса. Его мучило нетерпение и, не дожидаясь когда проснуться Олила и Стрич, он прошёл к остывшему костру и прямо из котелка отпил три глотка густого, медвяно пахнущего, немного горчащего чая. Мальчик, прислушался к себе и ничего не почувствовал, кроме приятного тепла, разлившегося по всему телу. Он решил подождать, когда подействует настой, и присел у берёзки, под длинными её, низко свисающими ветками и притаился. Замолкшие было птички снова заперекликались.
- Чив-чив! – проверила голосок зарянки.
- Пиньк-чувить! – громко ответил зяблик.
- Тюнь-тюнь! – снова раздался звонкий и чистый голосок зарянки.
Николка чутко вслушивался, каждый звук в прозрачной тишине утра слышался четко и ясно:
«Ну, что же тут можно понять?» - разочарованно думал мальчик.
И тут ему показалось, что в песенке зарянки разборчиво прозвучали слова:
- Тень-тю-тень,
Ночь ушла, приходит день!
Рядом раздалась новая короткая трель:
- Тюв-тю-у-чиу-фью-чуви,
Роса травки напои!
«Это, должно быть, голос зяблика. Эх, жаль, не со всеми птицами я знаком», - пожалел Николка.
А следом восторженно запела пеночка:
- Фиу-фиу-фью-тень- тень,
Здравствуй новый светлый день!
«Может, я снова заснул?» - спросил себя Николка, но его сердце расширилось от радости. Он услышал голос Олилы, которая приветствовала птиц словами:
- Здравствуйте, милые птахи! Я хочу представить вам моего друга Николу. Он вас не обидит и угостит вкусной кашей и хлебными крошками. Правда, Николка! Иди к нам поприветствуй птиц!
Николка вышел на опушку к Олиле, вокруг которой на кустах сидели и переговаривались весёлые птицы. Увидев мальчика, они заволновались, стали перепархивать с ветки на ветку, но не улетели. Первой осмелилась заговорить рыжегрудая зарянка:
- Чиу-чив? Что такое каша? Что такое крошки?
Николка рассмеялся и полез в дорожную сумку за угощением для новых знакомых.
Зелье, приготовленное с вечера, и в самом деле оказалось волшебным!
- И что? Теперь я всегда буду понимать, о чём говорят жители полей и лесов? – возбуждённо выспрашивал Николка Олилу.
- Нет, если бы ты понимал их всегда, то жизнь твоя проходила бы в постоянных разговорах. А кому это нужно? Будешь понимать, когда душа к ним будет открыта, и когда вслушаешься всем сердцем! Ты будешь к ним открыт, и они поделятся с тобой своими тайнами. Только теперь тебе придётся тренировать свой слух и волю, чтобы управлять своими желаниями.
Николка упражнялся усердно и через пару дней уже знал, что сможет понимать беседы зверей, птиц и даже жуков.
40. Кулешата
Как-то в один из дней путникам пришлось идти по берегу озерца в низинке. Из-за ивовых кустов, что широкой полосой захватили берег, раздались приближающийся плеск и шумное хлюпанье. Потом заплясали метёлки камышей, и оттуда со злым хрюканьем и визгом появилось стадо поджарых кабанчики. Они неслись, низко опустив морды, неслись, разбрызгивая грязь - маленькие косящие глазки, мокрые чёрные пятаки, волосатые уши. Мелкая вода вперемешку с гниющим быльём кипела под их мелькающими ножками. Толпящееся стадо кабанов, подгоняющих себя визгом, было уже совсем близко, и стало понятно, что они собьют с ног Олилу и Николку, шедших ближе к воде, чем Стрич.
Дракончик прыгнул и встал перед Николкой и Олилой. Он так угрожающе зарычал, и так красноречиво оскалил зубы, что первые кабаны шарахнулись, заскользили копытцами по палым листьям камыша. Бегущие сзади кабанчики, стали налетать на них, с громким визгом стараться перепрыгнуть через упавших, спотыкались и падали сверху. Обломки листьев и брызги с мокрой глиной летели в стороны. А Стричу так понравилась суматоха, что он рычал ещё более грозно, топорщил гребень и бил когтистой лапой по земле. Грязные, мокрые кабанчики, выбравшись из образовавшейся свалки, толкаясь, бросались в кусты. Они стремительно разбегались, а за ними во взмученной грязно-рыжей воде остались четыре неуклюжих коротконогих существа с длинными хворостинами в волосатых ручках. Широкие зубастые рты на расплывшихся личиках делали их почти страшными, если бы не испуганное выражение их глаз и оторопелые позы. Дракон так вошёл в забаву, что готов был броситься на негодников и разорвать их на части, но Олила выбежала вперёд и придержала его рукой. А Николка вдруг рассмеялся. Ему было смешно, что он успел так растеряться и даже испугаться из-за этих смешных существ.
- Вы кто, кулеши, наверно, или кулешата? – спросила Олила строго. - Не превратить ли мне вас в пиявок или, лучше даже, в слизняков. Кто среди вас главный? Выйди вперёд!
- Не надо, Олила, вести с ними беседу, - низким голосом ворчал Стрич, - что с ними разговаривать? Разорвать их на мелкие куски и разбросать подальше, чтобы собрать было невозможно.
Мелкие шкодники упали на колени в грязь и запричитали, хватаясь грязными ладонями за щёки:
- Не рвите нас на части, не разбрасывайте. Не хотим быть слизняками, не хотим и пиявками!
- Не галдите! Замолчите! Кто среди вас главный? – резко оборвал их Стрич.
- Я! Я! Я! Нет - я! – закричали все коротышки сразу и стали хлестать друг друга хворостинами, а потом побросали хворостины в сторону и давай дубасить друг друга кулаками, а были они у них не маленькие, и кусаться. Друзья смотрели на потасовку с изумлением, не зная, что им теперь делать. Из камышей высунулись морды пары кабанчиков, они вернулись посмотреть, что тут твориться.
Олила потрогала Николку и Стрича за руки, показав жестом, что нужно тихонько уйти. Друзья бесшумно отошли и продолжили свой путь. Николка и Стрич всё время оглядывались, им было интересно узнать, кто останется победителем в драке. Но потасовка продолжалась, и звуки боя были слышны даже, когда место боя уже скрылось из виду.
- Если у Белой колдуньи все слуги такие страшные как эти кулешата, то я предвижу скорый и успешный конец нашего путешествия, - воодушевлённо шутил Николка.
41. У заброшенной бани.
День за днём шли они лесами да полями, холмами да равнинами, через реки переходили, озера обходили.
По пути всё чаще стали попадаться мелкие засланные слуги колдуньи. То мерещились в темных и гнилых местах, а то открыто дразнились и угрожали из щелей и овражков. По ночам они слышали загадочные, пугающие звуки. Бывало, только остановятся друзья отдохнуть как вокруг, то совсем близко, то на безопасном расстоянии начинается раздражающая возня: чужие духи глухо, неразборчиво бормочут, шуршат и тарахтят. Дракон часто не смыкал глаз до рассвета, понимая, что он – самый сильный из друзей. Он не позволял себе бояться, помня, что они, драконы, стражи порядка на земле, и поэтому страх не может проникать в их большие сердца. Так учил его отец.… На писки, посвисты, разные шорохи и возню он только оборачивался и с тихим рыком, похожим на пересыпание мелких камушков, ощеривался. Обычно все звуки испугано смолкали на какое-то время. Когда же было слышно, что кто-то большой, неясный, подбирается близко, Стрич привставал, выгибал спину и шипел громко, но стараясь не разбудить усталых друзей:
- Х-ш-ш! Кто приш-ш-ш-ёл сюда.. Покаж-жис-сь, если посмеешь. Реш-ш-шись, померимся силами.
И Стрич, не дождавшись ответа, пускал струю пламени, освещавшую ближние окрестности, и успевал осмотреться. Чаще всего только тишина была ему ответом.
Или вот ещё, идут друзья по дороге, проходят мимо оврага или старой, высохшей рощи и замечают, что за ними следят. То ветки сухие посыплются и дорогу завалят, то целый ствол вдруг сломится и упадёт - они едва успеют увернуться. А то ещё вспыхнет вдруг сухая степь сразу с двух сторон. Приходится спасаться. А выйдут из очередной беды и слышат, как за колючими кустами тёрна то посмеиваются, а то и хохочут злые голоса. По ночам мелкие злыдни не дают заснуть: нашептывают страхи и нагоняют тревожные сны.
**
Вот однажды душной безветренной ночью легли спать у невысокого обрывистого бугра. Нашли уютный уголок среди зарослей вишняка, рвали подсохшие, чудесные на вкус вишни. Сладко заснули. Слышит Николка, как кто-то по временам стучит камушками и возится у осыпи, а средь кустов слышны долгие, шумные вздохи, переходящие в жалобный стон. Протяжно охает: О-о-ох-хо-хох! Хм-м, хм!
«Может это здешний кустовичок от одиночества и скуки забавляется? Или захожий-засланный какой дух-проказник резвится?» - думалось мальчику сквозь полусон.
И правда, тёмной ночью до вторых петухов можно встретить злого маленького шутника в любом пустынном месте. А Стрич засыпал быстро и глубоко.
Только они успели забыться сном, как стало им сниться, что на ноги легла непонятная тяжесть, и стала эта тяжесть подниматься к груди и к горлу. Как будто сел кто-то на грудь, да ещё и горло руками сдавил. Маленький этот кто-то, мохнатый, жаркий. Хоть и маленький, а весит как большой, и сила в руках у него как у большого. И глаза открыть не удаётся, такой глубокий охватил сон.
«Матушка, милая, помоги!» - подумалось Николке от страха, - « Матушка всегда умела страхи ночные разогнать».
И тут же показалась, будто идет к нему матушка с горящей лучиной в одной руке и метёлкой в другой. Да как замахнётся на тёмного злыдня метёлкой, да и говорит:
- Исчезни, поганец! Пропади!
Злыдень и расслабил руки, зашипел, заёрзал да и спрыгнул с Николиной груди. Николка поднялся, осмотрелся. Нет матушки, исчезла. А мохнатый ночной гость опять норовит броситься к Николке. Да он не один здесь. Двое мохнатых и рогатых, не больше козлёнка, навалились на грудь Стрича, а он постанывал и тяжело дышал, но не мог проснуться.
Николка уже привык времени на пустые страхи не тратить. Выхватил топорик из-за пояса, срубил пару гибких ветвей вишенника, сложил в пучок и по примеру матушки, что во сне только что приходила, угрожающе прошептал:
- Исчезните, поганцы! Пропадите!
И замахнулся на не прошеных пришельцев. Те двое, что сидели на груди у Стрича, соскочили на траву и ощерились как крысы. Николка давай их хлестать, не жалея руки. А они уворачиваются, через розги перескакивают, но, в конце концов, бросились все бежать, только пятки грязные засверкали.
А Стрич только с боку на бок перевернулся и пробормотал что-то неразборчиво. Он всегда, когда не его очередь была дежурить, спал от вечера до утра без задних ног.
**
Однова усталые, покрытые пылью путники целый день брели по однообразной блекло-жёлтой равнине. Во все стороны до самого горизонта над ними простиралось выгоревшее до соломенного цвета небо. Когда вдали показались группы деревьев, друзья сначала не поверили своим глазам. Зеленоватые силуэты зыбко подрагивали в расплавленном воздухе, и могли оказаться плодом уставшего воображения. Но, нет, это была и в самом деле группа деревьев, под которой друзья могли найти долгожданную тень.
Путники уже изнемогали от усталости, а ещё очень хотелось пить.
Русалочка заговорила о том, что соскучилась по воде, и очень уж ей хочется денёк-другой поплавать. И на радость ей, быть может, за деревьями протекает река?
- Я чувствую воду, текущую, журчащую, такую, о какой я мечтаю! Наверное, там - прекрасная река! – говорила Олила с радостной надеждой.
Николка и Стрич поверили ей и зашагали быстрее. И в самом деле, вскоре среди деревьев заблестела река. Выйдя на берег, они увидели, что река уходит в сторону от их пути, но, пройдя по широкому полю, у самого горизонта делает изгиб и снова сворачивает в нужном им направлении.
- Я хочу поплавать!
И русалочка предложила Николке и Стричу срезать дорогу по прямой, через поля, ведь идти вдоль реки пешком будет гораздо дольше. А она проплывёт эту часть пути по реке. Поплавав, почувствует себя посвежевшей и отдохнувшей.
- Хорошо, - с сомнением в голосе согласился Николка, - А где же мы встретимся?
- Вон там, вглядитесь, большой еловый лес, что виден перед тем холмистым урочищем? Там мы и встретимся снова! А пока давайте искупаемся, - беззаботно сообщила Русалочка.
- Не нравится мне твоё предложение. Кругом - опасности. Зачем расставаться? Искупаемся и пойдём дальше вместе! – запротестовал Стрич.
- Я - русалка, ты забыл? Мне хорошо в воде, а солнце меня совсем замучило! – Русалочка ни чего не хотела слышать. Она уже решила, что поплывёт по реке. Друзьям пришлось согласиться, и они побежали к воде, напиться и искупаться.
Только к закату добрались Николка и Стрич до леса. Перед самой опушкой им встретилась заброшенная, зарастающая травой и кустарником дорога, потом колодец с журавлём без верёвки и без ведра, потом большой старый сад за высоким, местами покосившимся плетнём. В саду стояла обгорелая печь на пепелище дома. Рядом – пара опалённых груш. Почти непроходимый от малины сад уходил задней стороной в лес. А там невдалеке протекала река. На самом краешке невысокого бережка приютилась почерневшая банька. Вдруг пропел петух, и это развеселило мальчика: рыжий петух всегда провожал вечернюю зорю в его родном хуторе. Но, здесь, в заброшенном саду, пение петуха настораживало. И Николка, озираясь, тихонько шепнул Стричу, что бродить в таком непонятном месте после петухов – дело опасное.
Но Стрич беззаботно отмахнулся как от безделицы. Его внимание в это время привлекла старая яблоня у плетня, усыпанная крупными плодами. А яблочки он ну очень любил. Николке тоже захотелось полакомиться свежим яблочком, и он залез на изгородь и сорвал одно, откусил и скривился: – «ки-ислое».
Дракончику тоже захотелось влезть на плетень, но его вес оказался велик, и он свалился в сад как мешок с отрубями. Шлёп!
Вылез из крапивы, потирая бок, прыгнул к яблоне и стал рвать яблоки двумя лапами и поедать их с хрустом. Да так увлёкся, что не услышал как Николка, пробормотав:
«А пойду ка я посмотрю, что там на реке? Может, нас там Олила ждёт?»,- прошёл вглубь сада, в самый его конец, под ели, за которыми поблёскивала вода. Сквозь тёмные ветви пробивались тонкие горячие лучи уходящего спать солнца. Горьковато-сладко пахла разогретая ими хвоя. Мальчик пробрался через колючие лапы елей к тихой воде: толи заводи, толи озеру. С рекой она была связанна не широкой протокой. Заводь, должно быть, была глубока, больно уж она была темна и непроглядна. Берега заросли густой осокой и камышом. Дальше, ближе к протоке, до серой косенькой баньки, - густые кусты крапивы. Банька стояла одной стороной к озеру, другой – к реке, а за ней столпились ели. Из трубы, показалось мальчику, курится дымок, как если бы кто-то собирался попариться. Да не могло здесь такого быть!
Солнце в этот час утекало за лес на другом берегу. В вечереющем небе растягивалось многоцветное зарево, вот-вот проявится тонкий, умирающий месяц.
Николка остановился над озером, тёмным до черноты в тени старых елей и с рыжим пятном закатного неба посредине. В таких водах в глубоких яминах водятся зелёные до черноты раки и широколобые, усатые губастые сомы. Под тонкой сетью ветвей склонённой ели, что готова была упасть в воду, Николке показался светлеющий силуэт. Он вгляделся.
«Неужели, это – Олила!? Да, точно ли она? Что же с ней такое приключилось?»
Изорванная одежда едва прикрывала тело, перевитое перепутанными волосами. Голова печально склонена, глаза опущены, а руки подняты в умоляющем жесте.
«Что случилось с Олилой?» - пришёл в ужас мальчик и от волнения перестал быть внимательным. Он даже не подумал, отчего кожа Олилы вдруг приобрела такой странный голубой оттенок и усыпана зеленовато-бурыми пятнами. Он видел лишь, что русалка протягивала к нему руки, и жалобно слабым голосом просила его о помощи. А за спиной её то справа, то слева высовывались из зелёной воды зубастые головы и мелькали пятнистые спины крупных щук.
- Олила! Что с тобой? Можешь ли добраться до берега? – крикнул мальчик.
Русалка с отчаянным выражением лица качала в ответ головой и медленно погружалась в мутную ржавую воду. Вот уже только плечи и голова, да протянутые к Николке руки оставались над поверхностью озера.
Мальчик бросился через заросли тонколистной осоки, поскользнулся в прибрежной тине, замахал руками, стараясь не упасть. Но, как будто кто-то тянул его, ноги его ехали в вязкой гуще и не могли найти опоры. Наконец, ему удалось почувствовать дно, но в тот же миг кто-то толкнул его в спину, и он упал в воду. Обернулся – никого, только что-то зашлёпало и зашуршало в камышах. Но, сейчас было не до того! Николка поплыл к Олиле. Она сразу же охватила его шею руками и вдруг потащила вглубь озера, в густую бурую тень, туда, где сплетались тугие корни старых замшелых елей. Николка видел, что лицо русалки становится всё более синее и обрюзглое, а глаза круглятся и выпучиваются.
«Она не похожа на Олилу! - вскрикивал в голове мальчика панический голос, - Как я мог спутать!?».
Руки мальчика чувствовали жесткую слизистую чешую на её руках и на спине, острые плавники за плечами. Мальчик рвался и метался, но косматая Водянуха (а это была она), злая русалка замшелых озер, крепко держала добычу в перепончатых лапах.
Булькающим голосом синяя русалка шептала ему:
- Будешь жить со мной на самом дне этого озера. Я познакомлю тебя с моими пленниками, что уже много лет лежат в холодной тине и не знают солнца. Здесь – тихо и нет печалей, нет желаний и нет воспоминаний. Не сопротивляйся и всё забудь, - бормотала она и тянула Николку вниз в мутную от прелых водорослей глубину. И в глазах её светилась жадная радость.
Николка не мог не закричать, захлебнулся, стал кашлять, нахватался ещё больше воды и уже не мог дышать. Сознание его замутилось, а силы ослабели. Он закрыл глаза, но тут же почувствовал, что Водянуха стала извиваться и биться, хотя руки её всё ещё не выпускали мальчика. Кто-то схватил страшную русалку и тащил её вверх вместе с Николкой. Во взмученной воде ничего нельзя было разобрать. Водянуха ослабила хватку. Николка что есть мочи рванулся и вынырнул на поверхность озера. А рядом вода бурлила вокруг двух борющихся тел. Измученный мальчик бросился в сторону и выбрался на глинистый, скользкий берег отдышаться. Отсюда лучше было видно, что происходит. А в воде разгорелась борьба не на шутку, мелькали руки, лапы, хвосты, спины, крылья.
«Это Стрич схватился со злобной русалкой! – понял Николка, - Это он меня спас! Чем бы ему помочь?»
И мальчик стал озираться вокруг, ища оружие. Но дерущиеся скрылись под водой, ещё какое-то время видны были всплески, а потом уже ближе к кромке воды показалась голова Стрича, пятящегося к берегу. Он тащил шипящую и упирающуюся Водянуху. На ногах и крыльях дракона висели вцепившиеся клешнями раки. Николка помог Стричу выволочь добычу на берег. Здешняя русалка-водянуха и в воде была неприглядна, а на суше стала раздуваться сизыми пузырями, со спутанных зелёных волос сбегали струи воды, делая их редкими и обвислыми. Ей было трудно дышать, и она хрипела широким красным ртом, яростно вращала рыбьими глазами.
- Дайте мне уйти в мою заводь! Отпустите, мне душно тут! – сипела она.
Но Стрич и Николка тащили её подальше от воды. Они были злы на неё и не хотели слушать.
- Нет, пойдёшь с нами! Вот появится Олила, она скажет, как тебя наказать! Держи её, Николка, крепче! - сказал Стрич, остановившись, чтобы оглядеть свои грязные лапы и крылья. Он стал отрывать раков и бросать в воду, а потом растеряно пробормотал: - Но, я не хотел бы предстать перед Олилой таким грязным. Взгляни и ты на себя, Николка.
Николка осмотрелся – он был весь в глине и тине, одежда мокрая и грязная, лицо черно, волосы слиплись и торчали во все стороны.
- Да, - сказал он и взглянул в сторону баньки, - нам бы хорошо помыться. А это чудовище мы там же, возле баньки, к сосне и привяжем. Да?
- Так мы и сделаем, - согласился Стрич.
И приятели потащили Водянуху к бане.
Темнело быстро. Только на разметавшихся по небу легких облаках ещё играл малиновый солнечный свет. Озеро совершенно почернело. Вершины елей трепал ветерок. Привязав Водянуху к стволу ели, мальчик и дракон остановились разглядеть баню.
41. Водянуха.
Возле бани Водянуха затихла, только тяжело с присвистом дышала, да сумрачно поглядывала в сторону приятелей. Едва они поднялись на галерейку бани, она закивала головой в сторону кустов крапивы. Вершинки кустов закачались. Водянуха подмигнула в сумрак между елей, там засветились несколько пар чьих-то глаз. Треснула палка, другая, а из глубины ветвей заухал филин. Потом раздался низкий, дребезжащий, но с высокими нотами крик, потом засипело грубо, надсадно «хеех-хеех-хе-хе».
Когда же друзья скрылись в бане, водянуха зашлёпала губами, сложила их трубочкой и свистнула тоскливо, как свистнул бы сыч: «Шии-ть». По кустам крапивы пробежала волна, и поближе к Водянухе выглянули два зелёных тонких существа, тело – палка, руки, ноги, не дать, не взять – палочки, и коряво зашагали к Водянухе. Следом осторожненько стала вылезать разная мелкая лесная нечисть. Появились маленькие тощие, но с отвисшими животами, толстыми губами и бегающими глазами старички. За ними тянулись длиннющие бороды. Из-под елей выбрались существа побольше, с когтистыми птичьими лапами, волосатой спиной и другие – бурые, бородавчатые, облепленные как корой грязью. А из камыша полез кто-то большой широкий толстоногий, похожий на невиданную жабу, а выбравшись на скользкий бережок, забарахтался и, оскальзываясь, пополз на животе к Водянухе, оставляя за собой слизистый след.
Когда все пришедшие на свист собрались вокруг Водянухи, она прохрипела:
- Слушайте меня! Они уже здесь – в бане. Нам нужно их поймать и передать Белой колдунье. Сейчас же развяжите меня! – приказала она, и злыдни засуетились вокруг неё.
Водянуха стала слугой колдуньи недавно. Это потому, что была она русалка злая и хищная. Она задумала заслужить расположение Белой колдуньи, остановив Николку и друзей, и получить право стать хозяйкой всего своего замшелого озера на вечные времена. Посланцы Белой колдуньи, нетопыри, обещали ей это, если она остановит и передаст своей новой госпоже Николку и Стрича живыми или мёртвыми, а русалочку Олилу – только живой и невредимой.
42. Банник
Баня стояла перед друзьями закопченная, обветшалая. Когда-то срубили баньку у чистого лесного озера, и имела два входа-выхода: к одному приводила тропинка, что шла из сада, а другой через крыльцо с навесом и ступенями-брёвнышками был обращён прямо к озеру и позволял освежиться после жаркой парной. Озеро, однако, давно заросло. Сруб бани был поднят на толстых сваях, и сваи вязли в заболотившемся озерце, покрытом рыжеватой зеленью ряски. Лестничка обвалилась. Чтобы пробраться внутрь, нужно было перекинуть к верхней ступени бревнышко, что лежало неподалеку и уже начало врастать в землю. И тогда можно взобраться к входу, держась за кривые, берёзовые перила. Стрич предложил запрыгнуть и втащить наверх Николку.
- Нет, давай всё будем делать по порядку. Всё же мы здесь случайно оказались! Нас никто не ждал, и мы не знаем, как нас встретят, - осторожничал Николка.
- Да, кого тут нам опасаться, если даже это чудовище водяное нам удалось усмирить! – задиристо сказал Стрич.
- Водянуха – это одно. А здесь, друг, - баня! Место особое! Это нужно понимать! – поднял вверх палец Николка. Тут он чувствовал себя более осведомлённым, чем дракончик.
- Солнце то уж село, поздновато в баньку заходить, - приговаривал мальчик, - Вдруг здесь кикиморы, да лешаки или другие нечистики мыться собираются? Вдруг грешки, или шишки здесь прохожих поджидают? Всякое, люди говорят, возле старых бань бывает! Что нас внутри ждёт? – нагонял страху Николка, но тут же спохватился:
- А может быть, и добрая она, эта Банюшка-паруша. Пар да баня – вольное дело! Как без баньки то. Просто пропадай - не живи,- вспомнились и просто посыпались из Николки прибаутки отца.
Стрич только пожимал плечами да разводил лапами. Но поглядывал искоса по сторонам, как разгуливается ветер, и небо заволакивают тучи.
Дверь подпирал большой замшелый пень. Стрич отвалил его, Николка с усилием заставил дверь приоткрыться и протиснулся в темноту сенцев. Холодно, не прибрано, на крюке запыленный зипун и ушастая шапка, потертая и в залысинах. На ощупь пробрался в теплое помещение. В глубине что-то зашуршало, зашлёпало, упало и покатилось. Глаза стали привыкать к темноте, проявились очаг, печь-каменка с крупными булыжниками на ней, лавки, шайки, бочка в углу, черпаки. Вдруг сложенные на лавке шайки поехали в сторону, стали падать и покатились по бане. Николка задрожал и попятился, и почувствовал под ногой что-то живое, что хочет вырваться из-под его ноги. Тут он закричал не своим голосом:
- Стрич!!!
И прямо в ухо услышал сдавленный крик:
- Тихо! Это я!
Николка, шарахнувшийся от упавших шаек, оказывается, налетел на пролезавшего в дверь Стрича и наступил ему на ногу. Услышав голос дракона, он успокоился и стал объяснять, что страх его – чистая случайность.
- Ну конечно, – успокоил его Стрич, - чего же тут бояться! Баня как баня!
Но дверь все же прикрывать не стал. Когда Николка отодвинул задвижку на окошке, и стало виднее, он совсем удивился.
Полог и лавка под волоковым окошком, посреди на мокрой соломе стоит кадка с холодной водой, в ней плавает ковш, в ушате вода слегка парит, из нее торчит ржавого цвета березовый веник, шайка перевернута. Внутри никого нет, кто же воды тогда нагрел? Всё кругом странно!
Да ещё и чёрная кошка, мяукая, бросилась под ноги, но в руки не далась, хоть мальчик ласково позвал её, а отбежала в угол. Нужно было задобрить того, кто здесь главный.
- Хорошая банька, хороший, должно быть у неё хозяин, - похвалил мальчик. Огляделся и распорядительно добавил: - Приберёмся здесь слегка да вещи по местам расставим. И будет здесь ещё лучше. Хозяин добрый, дозволь нам гостями быть?
И Николка поклонился в сторону печки-каменки. Там тихонько зашуршало, и из-за печи выпала метёлка.
- Ну, вот и хорошо! Я пыль смету, а ты, Стрич, расставь ушаты, шайки да ковши по местам! – распорядился Николка и принялся за дело.
Быстро навели порядок, а Стрич ещё и с двумя вёдрами отправился за прохладной водой к реке.
Он хотел взглянуть, что стало с Водянухой, но возле ели, где она была привязана, лежало толстое трухлявое бревно. А вокруг были набросаны палки, да сучки, и ветер гнал обломанные ветки и листву от леса к бане.
«Непогода заставит нас ещё и заночевать в баньке», - подумал дракончик и поёжился.
Помогая себе крыльями, он вскоре вернулся с полными вёдрами речной воды. Хотел запрыгнуть на крыльцо, но сзади за ноги его кто-то ухватил и на спину вскочил кто-то холодный и липкий. Стрич упустил вёдра и хотел сбросить неведомого обидчика, но замер от растерянности потому, что куча веток у входа зашевелилась, и из неё полезли незнакомые Стричу существа. Они бросились к нему, кто, оскалившись и выпустив когти, а кто и с палками в лапах. Трухлявое бревно перевернулось, посинело снова и обратилось Водянухой. Юный дракон взревел, крутнулся на месте, сбрасывая недруга со спины, и сам бросился на неведомых врагов. Его когти тускло, но опасно сверкнули в ночи. Раздались злобные и испуганные крики. Часть мелких злыдней отступила. Но послышался хрипучий окрик Водянухи, и они робко стали возвращаться от леса, но многие старались прошнырнуть в крапиву или спрятаться под баньку. Стрич впервые сражался с врагами и не решался в полную силу применить зубы. Он на удивление самому себе оказался сильным и опасным борцом. У него были быстрые лапы, чудесные острые когти и крепкий хвост. Помогали и крылья, но он их берёг и поднимал повыше. Под ударами его лап нападавшие с визгом и криками отлетали в стороны. Но Водянуха яростно шипела на отступавших, и они снова совались в бой.
Не переставая отбиваться от противников Стрич видел, что злыдни, подгоняемые Водянухой, карабкаются в баню, где Николка остался один. И Стрич, разбрасывая в стороны нападавших, пошёл к бане, из открытой двери которой валил густой пар. Навстречу ему поднялась сама Водянуха, да не одна, а с большим, похожим на жабу обитателем её озера, шлёпавшим к Стричу сбоку. Толстый рыбий хвост не давал ему двигаться быстро. Когда же он раззявил свою пасть, которая открывалась у него аж за уши, стало видно, что в ней растут острые зубы в три ряда. Вот-вот он ухватит Дракончика.
**
Оставшись один, Николка зажёг лучинки, потом взялся за большую шайку, перевернул её, понёс к полоку и поставил. Она вдруг сама-собой наполнилась водой, вода заколыхалась, стала подниматься широким ключом, и из неё встал по пояс сивый мужичок с длинной бородой, сплетённой в косицы. От мокрых волос и голых плеч шёл пар. А что за усы у мужичка были, таких усов мальчик отроду не видел! Они спускались у него до пояса, дальше тоже были сплетены в косицы, заворачивались вверх и были заправлены за оттопыренные уши. За спиной у мальчика вспыхнул в печи огонь, и он увидел, как берёзовые поленья, что лежали невдалеке сами пошли в топку. Николка замотал головой, надеялся избавиться от наваждения. Но Банник достал из шайки дубовый распаренный веник и хлестнул мальчика по плечам, да не в шутку хлестнул.
- Ай! – вскрикнул Николка, - Что это ты, хозяин? Чем я тебе не угодил?
Банник расплылся в кривой ухмылке и, не говоря ни слова, снова размахнулся веником. Мальчик уклонился, отскочил и выхватил ржавый берёзовый веник, что в другом ушате мок. Вид у него был очень воинственный. Банник радостно захохотал, выскочил из шайки к Николке и стал хлестать его веником. Николка снёс пару ударов, а потом ответил. И они закружили меж печкой и полком, лупя друг друга, что есть сил. Вдруг их окатило холодной водой. Они оба задохнулись от неожиданности и остановились. Перед ними стояла, держа перед животом пустую шайку, худенькая седенькая старушка и, сдвинув брови, кричала:
- Вот дурни то! Что удумали! Уж ночь на дворе, а они покоя не знают. Ты то, Байнушко, дитя что ли? Борода – до полу, а туда же? Стыдно тебе! И мне за тебя стыдно!
- Ладно тебе, Шишига, раскричалась тоже! Будет! Уж и повеселить душу нельзя, что ли? Со скуки тут в пустой бане помрёшь. Уж, почитай, год как никто у нас тут не парился. Пауки, гляди, в бане все углы заплели! Пыль наросла! Дай душу отвести-разогреть!
- Тихо! – насторожилась вдруг старушка и обернулась к двери. Там, на дворе слышались крики, визг и глухие удары.
- Кто это ещё? – спросил и банник, напряг слух и добавил: - К нам ещё гости – незваные и не с добром явились. Прячься, Шишига!
Сказал и исчез, а с ним и банная старушка пропала.
Николка крепче сжал в руках веник. Дверь заскрипела и в неё просунулась остроносая мордочка с перекошенным зубастым ртом. А выше над ней показалась ещё одна. Николка крикнул:
- Брысь пошли!
И рожицы на мгновение скрылись, но дверь стала отворяться, и в баню вбежали несколько лесных злыдней. Николка пошёл на них с веником и давай их выметать. Но из дверей лезли ещё и ещё посланные Водянухой чужие духи. Николке даже стало жаль, что у него нет времени их всех как следует рассмотреть, такие они были разные и удивительные. Стоять было некогда. Мальчик лупил их веником так, что мокрые листья летели во все стороны. А злыдни прыгали вокруг, норовя ударить дубинкой и схватить за руку или за ногу. Николке становилось невмоготу.
Внезапно огонь лучин поблек и в наступивших сумерках из всех четырёх углов бани послышался глухой тягучий звук похожий на вой, и застучало-загремело - не пойми что. Бой замер, и все стали вглядываться в углы. Оттуда из тени вышли четыре неясных бородатых силуэта похожие на Банника только повыше ростом, вооруженные большими парящими вениками. Видно было, что они очень горячи. Четыре Банника, размахивая своим оружием, двигались к дерущимся.
Раздались испуганные крики:
- Ой! А-а-а-й! О-ой-ёй-ёй!
Удары горячих веников обрушились на нападавших. А тут ещё ковш из бочки взлетел к потолку и стал поливать их водой, и от печки полетели раскалённые камни и больно припекали незваных гостей, а упав на мокрый пол угрожающе шипели.
И вокруг ошарашенного мальчика началась свалка. Одни злыдни бежали из бани в дверь и в окошко, а другие лезли внутрь, не понимая, что происходит. Но некоторые, самые злые и смелые, всё же уворачивались и норовили схватить и повалить Николку.
Четыре Банника размахивали вениками всё злее, а приблизившись к Николке, вдруг потянулись друг к другу и слились в одного большого, плечистого, сурового хозяина бани. В три взмаха веника он смёл всю нечисть к порогу и зычно гаркнул:
- Вон!!!
И злыдни, кто на четвереньках, кто ползком бросились к дверям, и в бане стало тихо. Николка от усталости сел, где стоял. Банник был очень зол и, распахнув дверь, заорал:
- Ну, кто ещё посмеет сюда явиться?
И Банник увидел молодого дракона схватившегося в рукопашной с Водянухой, а рядом готовящегося прыгнуть ей на помощь зубастого Тинника, с которым у Банника были давние счёты. Водянуха повисла на шее у Стрича и давила так, что у него свет стал меркнуть в глазах. И Тинник был совсем рядом.
Тогда Банник скакнул к печке-каменки, схватил два больших раскалённых камня и метнулся к двери. Размахнувшись, он метко кинул один камень, следом другой. Оба камня угодили в широкую грудь Тинника и зашипели на его мокрой шкуре. Тот упал навзничь, пытался сбросить с себя камни, но они прилипли, от них валил пар. Он вопилл, широко разевая пасть и становился всё тоньше, как будто таял, пока не осталась на берегу лужа тины.
А с одной Водянухой Стрич справился и сам. Он оторвал её от себя и бросил об землю. Она и лопнула. Ночной воздух колыхнуло волной, раздалось: «Бух-х!», и деревья ответили тревожным шелестом и скрипом. А из озера выглядывали головы щук и сомов, удивлённо таращивших глаза. Банник громко расхохотался и захлопал в ладоши, притопывая ногой. Шишига тоже подбежала к двери баньки и старалась всё разглядеть, тоненько хихикая.
Злыдни бросились врассыпную в кусты, под коряги, в камыши. Долго ещё были слышны их испуганные крики.
Банник и Шишига пригласили Николку и Стрича быть гостями: искупаться, попить чайку и выспаться под крышей.
Мальчик сомневался, он слышал много раз, что в бане спать нельзя. Ну, разве что, если сам хозяин приглашает!
**
Проснулись они на заре от голоска Олилы.
- Бедняги вы мои! Оставишь вас без присмотра, и вы теряете всякую осторожность, - ласково приговаривала Олила, гладя то Николку, то Стрича по головам, - все изранены, исцарапаны да искусаны. Хорошо, что я умею снадобья из трав составлять. Вот уж вам чаёк заварила да припарочки приготовила. Вставайте, будем вас лечить. А то после такой ночи я одна полна сил: поплавала я вволю, чувствую, что на много дней моих сил хватит.
- А откуда ты знаешь, что с нами этой ночью случилось? – удивился Николка.
- Да я раненько к баньке пришла, встретила меня Шишига, да и всё рассказала. А теперь уж они с Банником спят, не разбудишь. Так что, уходим мы отсюда, не прощаясь. Вперёд!?
44. Появляются волки
Светлые берёзовые, кленовые и осиновые леса давно остались позади. Сменил их старый смешанный лес. Он становился всё более плотным и труднопроходимым.
Дни за днями шли друзья вперёд. Встречались им разные звери. Любопытные белки со свистом и цоканьем провожали их весёлыми скачками, мелькали буро-красными стрелами от дерева к дереву, им ведь всегда и до всего есть дело,. А за ними неслись куницы. Они тоже были пытливы и хотели узнать, куда это бредёт такая странная компания. К тому же они могли упустить случая поживиться любопытными белками. Группки косулей не раз проносились мимо. Увидят путников, замрут на мгновение, и исчезнут среди деревьев. Только веточки на кустах ещё покачиваются.
Видели они медведя, что терся спиной о высокую толстую сосну. Увидев их, зверь замер, вгляделся, от изумления выпятил губу, проводил их недоверчивым взглядом, и занялся прерванным делом. Но, едва они прошли мимо, он отправился за ними и долго провожал, пыхтя, треща сучьями, пугая Николку тоскливым, коротким рёвом. Но Стрич и Олила не обращали на него никакого внимания. И медведь вскоре отстал.
Встретился им и лесной дух, что захотел стать им провожатым, но завёл в труднопроходимые заросли колючих кустарников: шиповника, терновника и малины, а сам сбежал, став маленьким как мышь. Друзья так умаялись прокладывать проход в колючих кустах, что остановились в недоумении. Нет дальше пути и точка. Пришлось несколько часов по своему же следу назад идти, иначе было не выбраться.
Одной сырой, туманной ночью их разбудил жалобный стон и крик о помощи.
- Ау, помогите! – и дальше повисла тишина.
Потом – шорохи с другой стороны и крик, тише и дальше, чем первый раз:
- Ай, ай, ай! Спасите-е-е! – и опять тишина, не звука.
Олила стала аукать и звать неизвестного. Николка прислушивался, тишина, и нет никого. Стрич принюхиваться стал, ничего не может понять.
А жалобные стоны и крик раздаются то ближе, то дальше. И голос – даже, как будто детский. Друзья совсем всполошились. Все трое пошли в разные стороны искать того, кто просит о помощи. Шли, шли каждый в своём направлении – и сами потерялись. Туман сгустился и лёг тяжёлой душной периной. И голоса друзей вязли в нём так, что они не слышали друг друга и не могли встретиться до самого утра, когда заря разогнала ночную хмарь.
Кто водил их кругами, они так и не узнали, хотя жалобщик ещё в следующую ночь кружил вокруг них и пытался морочить.
Не удалось им отдохнуть и следующей ночью. Ещё перед тем, как зажечься звёздам, забеспокоился Стрич, заволновался, стал вглядываться в темноту между стволами. Под пологом леса было влажно и душно. И особенно протяжным и безотрадным показался Николке вой волка, раздавшийся неподалёку. Звучала в нём и угроза. Стало жутко, когда поблизости вокруг слышались ещё несколько волчьих голосов.
Стрич сказал, что готов всю ночь охранять сон друзей. Однако, что он мог сделать? Волки не подходили близко, но их перекличка не смолкала ещё долго, за полночь. Да и волки ли это были?
**
Два дня путники чувствовали, что хищники всё время рядом, и их целая стая. Это было странно, если вспомнить, что волки (а по голосам – это были волки) - самые осторожные животные среди хищников. А путников охранял хоть и молодой, но всё же дракон. Особенно странно, почему они собрались стаей, ведь стаями они охотятся только зимой. Летом их можно встретить поодиночке, парами или ещё и со своими волчатами.
- Зачем они пытаются к нам подобраться? - недоумевал Стрич.
Русалочка развела руками.
- Я тоже их заметила, но подумала, что они скоро уйдут - тебя побоятся. А с нами, русалками, когда я жила у Богатых источников, волки иногда приходили поиграть. Здешние, напротив, бродят вокруг как злые оборотни. Я боюсь, что их не с добром послали нас сопровождать?
- Изловчусь-ка я, подстерегу и поймаю одного разбойника – всё у него узнаем! – кипятился Стрич.
Волки, как будто слышали их разговор, отстали, и в следующую ночь друзья спали в тишине.
Через два дня пути по лесному бездорожью путники выбрались из чащобы на тропу, проложенную зверями, и идти стало полегче. Они долго шли по тропе, приглядывались и обсуждали, кем могла быть проложена такая тропа? Наверно – оленями, или лосями.
- Это лосиная тропа, - уверено заявил Николка, и пояснил: - Отец любил мне рассказывать о лесных приметах. С первого взгляда видно, что здесь много раз проходили большие сильные звери, выше оленей. Вокруг много поломанных молодых деревец, вот, и вершины у них обглоданы.
Через несколько шагов Николка ещё показал Стричу признаки того, что здесь побывали именно лоси.
- Вот, сюда посмотрите! В зимнее время, когда нельзя было раздобыть траву, лоси обдирали кору с рябин и осин. Они всегда дерут кору такими длинными лоскутами. Вот даже несколько деревьев высохли. Лоси, видно, останавливались здесь и объели всю кору вокруг стволов. Это точно лосиная тропа. А если мы пойдём по их тропе, мы, скорее всего, сможем добраться до реки или озера. Где-то поблизости у лосей должен быть водопой, - сказал мальчик и многозначительно замолчал.
- Ты, Николка, настоящий следопыт, - с уважением заметил Стрич.
Николке похвала понравилась, но ему не захотелось признаться друзьям, что отец брал его с собой только на охоту за утками и куропатками. А про охоту на большого зверя он рассказывал сыну длинными зимними вечерами. Однако вскоре предположения Николки подтвердились.
Впереди между тёмных стволов и правда засинела вода. Это было небольшое лесное озеро, а невдалеке от воды стоял бурый плечистый лось, отрывал и жевал тонкие ветки рябины. Путники затихли, желая полюбоваться величественным лесным красавцем.
Вдруг быстрый, как молния серо-бурый зверь вылетел из кустов и вцепился лосю в загривок. Лось взметнул вверх голову с мощными рогами и прыгнул в сторону. Зверь едва не упал, но удержался зубами. Ещё рывок лося, и он свалится! Но, следом за первым зверем, ещё два, похожих на волков, но куда более крупных зверя прыгнули и повисли у лося на шее и на хребте. Они злобно рвали свою жертву, не давая лосю опомниться. И вскоре сохатый упал на колени.
Николка ухватился за топор, но оглянулся на друзей, ища поддержки.
- Уходим отсюда, - прошептал пришедший в себя Стрич и придержал мальчика за плечо, - это не простые волки, правда, Олила?
- Да, - дрожащим голосом, едва слышно прошептала русалочка и, слабо вспыхнув, стала ящеркой, - это оборотни! Уходим тихо!
Они как могли неслышно ушли в лес, но Стрич видел, что один волк обернулся и пристально вглядывался им вслед, поднимая в оскале губу.
Друзья осторожно, но проворно пробирались между деревьев, они спешили уйти подальше от этого волчьего места. Но, едва они, выбившись из сил, прилегли на моховой постели, думая заснуть, невдалеке послышался долгий заунывный волчий вой, ему ответил второй волчий голос, потом третий. Стрич вздохнул, и из пасти его вылетел комок пламени. Опять ему не придётся поспать. Оставить одного Николку на дежурстве, когда совсем рядом бродят такие необычные волки, этой ночью он не решится. А Николка всё больше убеждался, что если бы не его попутчики, наделённые чудесными свойствами, не удалось бы ему одному пройти по этим местам.
45. Пущевик
На следующий день, ближе к вечеру, друзьям, измученным долгим недосыпом встретился старый-престарый лес: ели, дубы, вязы, всё вперемешку. Много попадалось в этом лесу мёртвых деревьев и сухих, ломких кустов. Вместо травы – толстый слой скользкой чёрной гниющей листвы.
В сумеречном лесу было мрачно, и опасность мнилась со всех сторон. Вдруг вчерашние волки подберутся к ним в таких непролазных дебрях?! Николке и Стричу не хотелось, чтобы Олила шла через такой опасный лес сама, и, предложив ей обратиться ящеркой, Стрич понёс её на плече, прикрывая крылом. Ветер шумно пробегал по кронам, раскачивал вершины деревьев. Потом, стуча ветвями и осыпая сухие сучья, скатывался вниз и пролетал мимо путников вперёд, как будто ему было с ними по пути. Друзья пробирались под старыми елями, покрытыми лишайниками, когда их настиг очередной сильный порыв ветра. Ветви елей зло, с присвистом шурша, казалось, хотели схватить-остановить путников. Иголки так искололи руки и лицо мальчика, что они горели. Выбрались из-под елей, пошли по корявому непролазному лесу, всё время приходилось перебираться через бурелом и выворотни упавших деревьев. Корявые пни и мёртвые корни цепляли Николку за одежду, никак не давали идти. Да и Стрич с трудом продирался между обломанных веток. Порывы ветра всё усиливались. Становилось опасно продолжать путь из-за сыплющихся вниз сучьев.
Ещё Николке казалось, что кто-то в мохнатой шубе и высокой шапке идёт за деревьями обок них. То зашумит, ломая ветки, то идёт так тихо, что и быть так не может. Однако, как-только мальчик взглядывал в ту сторону, идущий обращался скрюченной елью или увешенным мхами высоким пнём. Или вдруг унесётся вперёд порывом ветра, и нет его.
«Шутишь ты со мной? Я тебя подкараулю!» - решил мальчик.
И ему всё же удалось, искоса глядя, рассмотреть идущего рядом с ними: длинная шуба из разных шкур подпоясана широким буро-красным кушаком, шапка высока и с оленьими рогами по бокам. Сам – великоросл и величествен как настоящий царь!
- Ой, смотрите! Да это же Пущевик, - обернулся к попутчикам и возбуждённо зашептал мальчик, показывая в сторону высокого пня с раскоряченными ветвями, за которым скрылся господин пущи. Но дракон махнул на него лапой, сделав страшные глаза и перечеркнув сжатые крепко губы пальцем:
- Тише!
Когда же мальчик замер в недоумении, а на лице его застыл вопрос, дракончик тихо-тихо одними губами произнес:
- Тихо, молчи, жди.
И повлек Николку вперёд к прогалине. Через несколько минут молчаливого бега, дракончик остановился, прислушался…, успокоенный тишиной, улыбнулся и уселся на поваленный ствол осины (Вызвать лесовика можно, встав на поваленную осинку). Ящерка смотрела на Николку с плеча Стрича с тревожным выражением глаз. Мальчик сел рядом и вопросительно уставился на друга.
- Всё! Привал! – заявил дракончик и важно стал объяснять, что произнесённое вслух «имя» зовет его хозяина, и он может явиться к непрошеным гостям в гневе. Особенно не любят духи всезнаек.
- Ты навлечешь на нас беду. Есть имена, понятные всем, но не называй встреченного опасного духа его настоящим именем. Будь осторожнее в своих речах. Умей быть иносказательным, особенно в чужом месте, в опасные часы.
Мальчик знал об этом от матери, но теперь решил слушать, не прерывая дракона. Хотя он всё время потихоньку оглядывался – нет ли поблизости Пущевика.
Николке вспомнился дом. Матушка хлопочет у печки, рассказывая ему в который уже раз правила поведения с домашними и лесными духами. А, он сидит на лавке с чашкой молока, ему хорошо и уютно. И глядя на дракона, он видел себя дома, слушающим маму, и с удовольствием тянул этот момент.
А дракон, получив внимательного слушателя, углубился в подробности.
- Особенно будь осторожен в период полнолуния, или в непогоду безлунной ночью, в густой и глубокой тьме. Ещё, если не вышел на небо месяц, если хмары закрывают его ясный лик. Тогда молчи, скрывайся, прячь свои мысли и чувства. Произноси вслух только то, что нельзя не сказать. Говори очень тихо.
- Это я понял, - протянул мальчик, - А как же нужно было назвать-то. Я не мог смолчать. Как было такого редкого встречного тебе не показать?
- Ты же сам знаешь, что лучше слова, чем «хозяин» нет. Ты незнакомца «хозяином» назови и сразу станешь гостем в его лесу, в поле, а то и у его костра или в его дому. А, вернее, «другом» назови! Ему будет приятно! Но, говоря, и сам искреннее расположение к новому знакомому чувствуй. Это каждый поймёт и оценит, даже не очень добрый дух. – Дракон остановился, дал Николке уяснить сказанное и продолжил, - Только самых злых опасайся. Хотя веди себя и с ними уважительно. Но помни, что нет в их поступках искренности и очень вероятно, что замышляют они недоборе.
- Я недоброго вам не желаю! – раздался над ними глубокий, поскрипывающий бас.
Они обернулись и увидели у себя за спиной того самого незнакомца в роскошной шубе, которого заметил Николка. Мягкая, зеленоватая в рыжих подпалинах, словно мох на старом пне, борода укрывала широкую грудь пришедшего. Опирался он на деревянный посох с крюком-сучком на конце. На глаза падала тень от пышных бровей, но горели в них яркие зелёные искры. Усы выгнулись в улыбке.
- Я бы тоже отдохнул вместе с вами, коли пригласите. А ежели разведём костёр, так и погреюсь у огонька. Вот – широкая прогалина, годится для костра.
- Рады будем с добрым другом у огонька посидеть, - сбежав на землю и обратившись девочкой-русалкой, склонилась в поклоне Олила.
Пущевик в ответ тоже поклонился в пояс.
- Рад приветствовать тебя, дочь Морского царя и царицы Лелии, - сказал старик и поклонился так же Стричу, - и тебя, сын Руаха и Уны, приветствую в своих владениях.
Николка тоже встал перед лесным дедом и ждал, когда же и на него обратят внимание.
Старик нагнулся к его лицу и положил тяжёлую руку ему на плечо.
- Будь здоров и ты, Никола, сын добрых людей Андрея и Василисы. Вот, осмелился ты идти в неведомые дали ради блага близких, ради поиска истины, и я, Лесной царь, приветствую тебя! И рад вести с тобой беседу.
Все вместе они прошли к лесной прогалине, а там на расчищенном месте вокруг старой коряги уж сложен был костерок. Пущевик, огляделся – откуда не возьмись к нему, ковыляя, подбежал широкий гладкий пень. Пущевик сел сам и разрешил сесть троим друзьям. К ним подкатились гладкие поленцы ольхи, удобные для сидения.
Стрич хотел уж поджечь костерок, но его острый слух уловил мягкий шелестящий звук, и пушистый филин опустился на старую карягу между ними и Пущевиком. Филин распушил пёстрые перья, несколько раз взмахнул широкими крыльями и с резким криком взлетел на ветку над головой лесовика. Коряга сама вспыхнула и осветила компанию тёплым светом. Все ждали, что скажет Лесной дед.
- Я ведаю, кто вы и откуда. Ведаю я, куда вы держите путь. – неторопливо начал дед, - Но, послушайте старика: вам лучше свернуть немного с прямого пути и сначала попасть в поднебесный Лучезарный город вил.
- Для чего, скажи нам идти туда? – спросила Олила, - Я всегда мечтала там побывать, но сейчас, когда каждый день дорог, разве можем мы терять время ради желания увидеть дивный город вил?
- Это ради тебя, юная царевна! Тебе нужно понять себя, узнать, кто ты не самом деле и откуда. Ты знаешь, что ты дочь Морского царя, ты выросла в его подводном царстве. А что ты знаешь о своей матушке?
- Она нежная как цветущая яблоня, прекрасная как заря. Она – моя любимая матушка, и я буду искать её хоть всю мою жизнь, - глаза Русалочки заблестели от слёз, но она сдержалась и продолжала, - Матушка говорила, что родилась и выросла в прекрасном облачном городе среди весёлых подруг. Но, где этот волшебный город, я не знаю.
- Я скажу тебе, где его искать. Вы должны добраться до Вещего леса. Миновав его, нельзя попасть в долину вил, - сказал лесной дед и замолчал, засмотрелся в костёр. Помолчав, с некоторым сомнением в голосе продолжил: - Охраняют его нимфы-берегини во главе с нимфой Вайей, мудрой и сильной лесной нимфой. Но последнее время бродят в окрестностях засланные Белой колдуньей волки-оборотни. Вы их уже слышали, да и видели. Меня они обходят. И стерегут волков боевые ветры. Если будете под охраной берегинь, оборотни к вам не сунуться! Хотя, кто знает? – засомневался старик, - Может и ведёт их злая воля, что сильнее их собственной воли.
Лесовик добавил с сомнением:
- Сейчас нас никто не слышит, нас охраняют в этом лесу мои верные слуги. Я не хочу начинать открытый разлад с Белой колдуньей или её слугами, пока не узнаю о ней побольше, кто она, в чем её сила, а в чём – слабость? Что это за напасть такая? Но, главное в том, чтобы попытаться нужные силы найти для победы над зреющим злом. Идите, говорю я вам, в Лучезарный город вил!
В его больших зелёных глазах плясали язычки пламени, длинные волосы с вплетёнными в них ветками березы, ивы, красной рябины шевелил ветер, борода казалась позолоченной, а синие васильки, разбросанные в ней несколькими пучками, делали её похожей на драгоценное золотое шитьё. Дед смахивал на невиданное дерево, всем деревьям дерево. Николка им залюбовался.
- Как далеко до Вещего леса? – спросил Стрич.
- Да три дня пути, да всё по дремучим, труднопроходимым лесам. Вот, смотрите, я нарисую вам, как не сбиться с дороги.
Лесной дед отодвинул ногой прошлогоднюю листву и стал чертить концом посоха на земле.
- Почему ты нам помогаешь? Разве ты не предупреждён, что мы – враги Белой колдуньи? Разве ты её не боишься? – спросила Русалочка.
- Что мне в угрозах злой колдуньи, - усмехнулся в усы лесной дед, - Или вы видите перед собой юношу, что только начинает жить? Или есть на земле сила, которая заставит меня изменить закону, служить которому я призван? – он говорил неторопливо, каждое слово ложилось как камень в стену крепости, - А, может быть вы думаете, не бывало на земле трудных времён? Бывали! Всё бывало на земле: и беда приключалась, и радость возвращалась и беду прогоняла. И мне случалось не раз в боях поучаствовать и в дни славных побед попраздновать.
- Так что? И в этот раз нам удастся справиться со злом? – выспрашивал с надеждой Николка.
Старик глубоко вздохнул и приподняв одной рукой бороду, другой стал расстёгивать ворот шубы:
-Уф, и жаркий же костерок! – и раскрыв шубу, показав зелёную рубаху, вышитуб грибами да ягодами, проговорил такие слова: - Обещать вам победу не стану… Однако смекайте, что скажу: долго живу я на свете, много и зла видал, да вот только вечного зла не встречал. Бывало – разрастётся зло так, что и ясного света за ним не видно. Но, зло - оно самой природе земли противно. Это дерево, как бы велико оно не выросло – всегда с гнильцой! Долго не простоит, упадёт! Вдруг появляются герои, которые не терпят власти зла и не жалеют своей жизни для борьбы с ним. Шли они до конца, до победы. Уж бывало так на земле не раз.
Николка, Стрич и Олила слушали как заворожённые.
- И вам нужно идти до конца, - убеждённо сказал Пушевик, приосанился, расправил плечи и добавил, - Может, и я вам чем-нибудь буду полезен?
- Да уж, если будешь добр нам самый короткий путь указать? Мы бы уже хотели встретиться с Белой колдуньей и разрешить все тайны! – решительно сообщил Стрич.
Старик усмехнулся:
- Ты похож на своего отца! Такой же скорый и нетерпеливый!
- Ты знал моего отца?! – опешил дракончик.
И глаза лесовика потеплели.
- Мы с твоим отцом знакомы ещё с тех достославных времён, когда земной закон утверждался, и каждому из высших духов вверялась его вотчина. Правда твой отец был тогда младше тебя и прибыл на совет с твоим дедом, драконом Рагором. Хоть и мал был тогда отец твой Руах, но хотел участвовать во всех состязаниях, что устраивались для развлечения гостей, прибывших на большой совет Белого дракона. И во многих состязаниях он стал победителем, а лучше всего показал себя в стрельбе из лука.
Стрич выглядел изумлённым, а Русалочка тоже вмешалась в разговор:
- А моего отца ты не знал ли тоже?
Лесной дед, кряхтя наклонился, поднял её и посадил к себе на колено.
- Как не знать – знал! И огорчает меня то, что славный Морской царь теперь так пал духом, знать, непереносима его скорбь, и беда омрачила его разум. И тебе, царевна, не пристало на встречу с великой опасностью идти, не взяв у отца родного благословения!
При этих словах Пущевика Олила всё же расплакалась, закрыв лицо руками.
Старик обнял её и с расстроенным лицом шепнул Стричу и Николке:
- Пусть поплачет. Она давно свою беду в себе носит! Поплачет – легче станет.
Он прикрыл девочку широким рукавом, и все сидели некоторое время, глядя в огонь.
Наконец старик погладил Олилу по головке и проговорил:
- Ну-ну, будет тебе плакать, - разве помогали кому-либо слёзы? И тебе, детка, не слабость, а сила нужна. Выспаться бы вам было хорошо! – ласково добавил дед.
Ссадил Русалочку с колена и заохал, схватившись за бок.
- Ох-хо-хох! Болят мои старые косточки, к дождю, должно! – и усмехнулся.
В это время начал накрапывать дождь, мерно постукивать по листочкам. Запахло прелью, над опавшей листвой и хвоей побежал холодок, забрался к Николке под рубаху. Но капли вниз долетали, только разбившись на мелкие брызги о листву. Воздух потяжелел, налился влагой…
А лесовик вдруг и говорит:
- Прощевайте, мне пора!
Пущевик едва закончил фразу, как лес осветился внезапной молнией.
«Неужели – гроза! - Подумал мальчик и стал оглядываться. – Нужно же укрытие искать. А спрошу ка у Пущевика!» - догадался он и взглянул на Лешего. А вместо него напротив сидел большой и страшный зверь – рысь, и жёлтые раскосые её глаза совсем не казались приветливыми. Лесная кошка широко зевнула, показав роскошные зубы, и бесшумно прыгнула в лесную тьму. Так же бесшумно вслед за ней скрылся и филин.
Тут над лесом грянул оглушающий гром, сверкнули молнии и гром раскатился с новой силой, быстрый ветер пробежал по кронам. И также неожиданно всё стихло. Меж веток деревьев зажглись звёзды. Костёр догорал.
Нашим героям неудержимо захотелось лечь спать, и до утра их никто не беспокоил.
46. Серые провожатые
- Как же нам повезло встретиться с хозяином леса, - весело говорил Николка, когда наутро друзья оставили старый-престарый лес и шли через ельник. – Он избавил нас от опасных преследователей. Здорово, что волки боятся Пущевика! А хотите, я вам ещё раз расскажу о моём знакомом волке, Лыкасе? Вот бы его сюда пригласить! Он бы показал этим волчищам, каков он настоящий волк!
Ящерка завозилась у мальчика на плече, царапнула его коготками. Стрич ничего не ответил. Он шёл, тихо ступая, с ушами, напряжённо повёрнутыми назад. Там сзади ему слышалось, как кто-то крадучись перебегает между елями. Он стал всё чаще оглядываться.
- Стрич, что ты там слышишь? – спросил Николка, - Неужели те же волки рискнут снова появиться?
- Тише ты, сказал же нам Пущевик, что эти волки – оборотни. Да мы и сами так думали.
В то время, пока друзья отвлеклись за разговором, бурое бревно, что лежало впереди поперёк дорожки зашевелилось и, вскочив на крепкие, длинные ноги, оказалось крупным волком. Низко присев волк приготовился к прыжку.
- Про волка речь, а он навстречь, - пробормотал Николка и схватился за топорик.
- Дай-ка, я его прихвачу – живо расскажет, что ему от нас надо? – сквозь зубы прорычал Стрич и прыгнул к волку.
Тот весь ощетинился, но вдруг сжался и лёг бревном на землю, замшелым, трухлявым бревном. Удар драконьей лапы разнёс гнилой пень в щепки и грязно-коричневую пыль. А за спиной у Николки издевательски взвизгнул и хрипло залаял-засмеялся другой волк. Стрич ринулся туда, и нашёл только ещё пару старых вросших в землю гнилых стволов. Он разнёс и их в пыль, но волчьи голоса хохотали ещё и ещё, то слева, то справа. Дракон метнулся несколько раз в разные стороны и в отчаянии сел на землю, он был очень расстроен. Николка тоже не мог найти слов.
Ящерка же наставительно сказала:
- Если нашим преследователям удастся вывести нас из равновесия, они нас смогут победить! Их цель нас ослабить и напасть, когда мы будем усталыми и неуверенными в себе. Возьмите себя в руки. Мы, я боюсь, ещё встретимся с этими волками-оборотнями в бою.
Следующие дни путники постоянно чувствовали присутствие волков. Сначала они просто шли сзади. Идут друзья, и они идут. Остановятся, и они сядут на месте и уставят глаза в сторону или отойдут и лягут в кустах. Стрич и Николка поначалу даже старались не смотреть в их сторону. Но спиной чувствовали их горячий напряжённый взгляд. Стричу очень хотелось подкараулить и схватить кого-то из преследователей, но они были неуловимы. Даже, когда дракончик возвращался немного назад, чтобы по следам сосчитать волков, ничего не удавалось понять. Шли волки хитро, гуськом, ступая след в след.
Волки всё смелели, дышали в спину, кружили близко. Ночью они обступали лагерь путешественников. А ночи стояли тёмные, не зги не видно. Тени мелькали среди деревьев, слышен был их вой, то дальше, то ближе. Как тут уснёшь?
На третий день, когда путники уже еле держались на ногах, волки стали выходить из-за деревьев. Они были в два раза крупнее обычных волков, плечистые и сутулые. На загривках у них клоками топорщилась густая черная грива. Стояли, опустив головы, и, оскалившись, смотрели на путников. Желтые глаза с черными штрихами зрачков горели недобрым огнём, излучали холодное спокойствие, уверенность и силу. Но каждый раз, когда Стрич вскакивал и выпускал струю огня, они одним прыжком скрывались за деревьями.
- Они хотят доказать нам, что они здесь хозяева. Видимо они верят, что их госпожа Белая колдунья здесь сильнее всех, - печально говорила Олила.
А Стрич успокаивал:
- Олила, поверь! Мы не позволим страху завладеть нами потому,что наша воля сильнее их воли.
Путники подошли к широкой прогалине. Дремучий лес окончился. Перед друзьями открылся глубокий овраг, тянувшийся направо и налево, сколько мог видеть глаз. Дно оврага было завалено буреломом и выглядело непроходимым.
- Широконький, никак не перебраться, - сказал Николка и добавил, подумав, - Я бы свалил вот эту высоченную сосну, да так, чтобы вершина ее упала на ту сторону оврага. Выйдет что-то вроде мостика. Здорово, да! Наконец-то я покажу вам, свою сноровку во владении топором.
- Верно сообразил! Ты подрубишь, а я помогу свалить! – поддержал предложение Стрич, - Может быть, и от преследователей избавимся на какое-то время!
Друзья принялись за дело. Получилась вполне пригодная переправа. Николка передал ящерку Стричу, и тот, слегка балансируя крыльями, легко перебежал на другую сторону. Николке же пришлось потяжелее, но он тоже перебрался через ямину.
Затем, поднатужившись, они свалили сосну в овраг. Однако надежда, что таким образом удастся совсем избавиться от преследователей, была слабой.
47. Вещий лес
Впереди их встречал совсем иной лес. Высокие деревья стояли на другой стороне оврага стройными рядами. Раскидистые кроны весело зеленели, как будто засуха их не коснулась. Это был ну очень высокий, невидано высокий лес. Вековые сосны, берёзы и липы росли, не теснясь, широко раскинув ветви. Под ними тени играли с пятнышками света, а лёгкий ветерок гонялся за ними по траве и золотой палой листве. Кусты красной рябины и голубовато-зелёные колючие кусты тетеревиных ягод (можжевельник) собрались в хороводы меж высоких стволов. Воздух был свеж, лучи солнца ласкали лицо, листва шёпотом пела тихую песню покоя. Всё здесь располагало к отдыху. Хотелось забыть обо всём, что беспокоило сердце и просто побродить здесь, глядя по сторонам. А ещё хотелось полежать на чистых зелёных мхах и полакомиться брусникой.
- Я думаю, мы пришли в Вещий лес. Здесь мы можем встретить берегинь, и они проводят нас к вилам, - говорила Олила, любуясь прекрасными деревьями.
Близился вечер, и друзья остановились для отдыха в тени нескольких лип у самой опушки леса. Дальше раскинулась большая поляна, часть которой ещё была залита предвечерним солнцем. Давненько путники не видели такой роскошной травы. Рядом росли кусты боярышника, усыпанные пурпурными яблочками. В их тенистой листве Русалочка заметила прелестное, загадочно улыбающееся лицо лесной нимфы. Нимфа поднесла палец к губам, покачала головой, делая знак молчать. Нимфы-берегини уже давно заметили друзей и следили за ними, изучая и охраняя.
«Мне бы встретиться с берегинями незаметно,» - подумалось Русалочке и, чтобы не беспокоить друзей своим неожиданным желанием, она беззаботно проговорила:
- Мне бы отдохнуть, да собрать цветов на новый венок. Только я хочу побыть одна, погулять, повспоминать, может быть даже немного погрустить, - она забавно подняла бровки и добавила, - Не волнуйтесь. Я скоро вернусь.
- Я бы лучше пошёл с тобой, - недовольным голосом сказал Николка.
И Стрич поддержал его. Но Олила решительно запротивилась:
- Нет, мне нужно побыть одной! Оглянитесь вокруг – здесь совсем не опасно.
Олила решила встретиться с берегинями одна, ведь, может быть, они не захотят показаться перед драконом и человеком. А её, настоящую морскую русалку, к тому же царевну, они, конечно же, выслушают. И Олила пошла между деревьев к густым зарослям боярышника.
Николка вдруг подумал, что и ему уже давно хочется побыть одному. Он заприметил на противоположной стороне поляны куст лещины, и ему захотелось пойти к нему, дождаться первой звезды и попробовать вызвать духов предков. Ведь именно через заросли лесного ореха, знал мальчик, пробираются духи предков из иного мира, чтобы иногда погулять по земле. В такой тёплый мирный вечер, они, наверно, согласятся с ним пошептаться? Надоумят и успокоят? А то и матушке передадут привет от него, Николки.
А что же Стрич? Он тоже был не против побродить в одиночестве под этими старыми мудрыми деревьями, пожевать голубику да черничку, что росли здесь щедро, и повспоминать родное Глубокое ущелье.
И друзья разошлись, очарованные позолоченным предвечерним лесом.
Николка пошёл по-над опушкой к кусту лесного ореха. И вот кажется ему, что с ветки вспархивает птица-не птица, а показалось ему, что мелькнуло большеглазое лицо и радугой засияли крылья, дальше пролетел мимо длинный переливающийся разноцветными кругами хвост как у жар-птицы. Чудное видение исчезло, а на ветке сухого дерева над кустом резко крикнул сокол и слетел вслед за дивной птицей.
Вдруг раздался быстрый шум невдалеке за кустарником, и прямо перед Николкой из листвы выскочил стремительный зверь, похожий на волка, только был этот зверь высок и строен. По спине и через лоб до самого носа у него тянулась красно-рыжая полоса и на боках – два больших, цвета золотистого песка у реки Благи, пятна, словно бы сложенные золотые крылья. Показалось Николке, что спина и бока у зверя покрыты перьями, как у Стрича, только жёлто-рыжие . Но, рассмотреть себя зверь не дал, а прыгнул в высокую траву на поляне. Трава пошла волной, рисуя линию его бега. И сразу же звук повторился, и появился второй такой же зверь, сверкнул глазами на мальчика, высоко подпрыгнул, кувыркнувшись через голову, и скрылся в траве. А за ним и третий стремглав пронёсся мимо. Николка успел рассмотреть большие блестящие продолговатые глаза зверей и хвосты, покрытые толи длинной шерстью, толи тонкими длинными перьями. Мальчик как очарованный замер и смотрел, как в траве среди цветущего донника и васильков, резвились странные звери, полусобаки, полуптицы. Он ждал ещё новых чудес.
Раскалённый шар солнца катился за горизонт. Уже упала на траву вечерняя роса. Листья деревьев замерли в ожидании: какой будет эта ночь? Дрожали только листья осины, как будто побаивались чего-то. В длинных золотых лучах то и дело пролетали длиннохвостые радужные птицы с девичьими лицами. Удивлёнными голосами покрикивали лесные птицы. Внимание Николки привлекли нежные звуки, неужели он слышит песню? Кто может петь так сладкозвучно здесь вдали от человеческого жилья?
Николка вгляделся между ветвей лещины. Совсем рядом на соседней полянке протекал быстрый ручей. К нему на вечерней рубиновой заре из глубокой тени под длинными ветвями ив выходили юные девы. Прозрачные легкие руки, украшенные цветами длинные волосы, а больше всего заворожили мальчика глаза девушек несказанной пленительной красоты. Николка, не отрываясь, глядел на красавиц в зелёных одеждах, шитых разноцветным бисером. Они взялись за руки и пошли по кругу, сначала медленно и степенно, потом закружились быстрее. Их песня то лилась нежно и трогательно, то звонко и задорно. К удивлению мальчика хоровод, закружившись быстрее, стал подниматься всё выше по дорожкам солнечных лучей. И вот уже нимфы исполняли свой танец-полёт наравне с вершинами деревьев.
Николка догадался, что сейчас, в его присутствии, под пологом густеющего в цвет спелой вишни торжественного заката среди бескрайнего леса совершалось какое-то великое таинство. Тут случилось ещё одно чудо! Над поляной из-под ног танцующих посыпался слепой дождь, перечёркивая блестящими каплями жаркие лучи солнца.
Николка опустил глаза, услышав голосок Олилы. Он увидел, что она кружится среди цветов с одной из нимф и ловит капли дождика в ладошки. Николка тоже подставил лицо и руки под освежающие капли.
Неожиданно пение смолкло, танец дев замер, они стремительно повернулись в сторону мальчика. Николка застыл в недоумении. Но нет, причиной смятения был не он. У него за спиной послышалось рычание и шум драки.
- Ой, там же остался Стрич! – вскрикнул Николка и бросился на помощь другу.
- Ой, там Стрич! – как будто эхом отозвался из-за деревьев голосок Олилы.
Мальчик побежал что было сил, а за спиной услышал нагоняющий его свистящий шум крыльев. Оглянувшись, он увидел, что нимфы-берегини тоже устремились на помощь Стричу. Долетая до их поляны, они обращались в рыжих и белых соколов.
У дальней опушки Стрич один сражался с целой стаей волков.
Сражение началось так. Стрич выбрал местечко, где кустики черники росли плотным ковром, улегся между ними и угощался ягодами, когда перед ним возник громадный пегий волк, самый свирепый из всех преследовавших их волков-оборотней. У него была мощная шея и массивная грудь, густая шерсть, прямой, широкий лоб, желто-зелёные глаза и большущие зубы.
Волк появился прямо перед драконом словно из-под земли. Стрич вскочил, встопорщил перья, поднял гребень и занял боевую стойку. Серые разбойники закружили меж стволов, угрожающе рыча. В это время другой волк серой молнией кинулся к Стричу и вскочил к нему на спину. Дракончик сгрёб его лапой и подмял под себя. Но ещё один злобный зверь запрыгнул к нему на спину и вцепился в плечо. Сбросив и его, и откинув хвостом в кусты, Стрич успел перехватить в прыжке первого нападавшего волка. Откуда не возьмись, выскочили ещё несколько хищников.
Дракончик один мог бы справиться с несколькими волками, даже с такими необычными, но волков была целая стая, и он не успевал от них отбиваться.
Тут подоспел Николка и пустил в дело топорик. Ему удалось серьёзно ранить двух волков, а Стрич, воодушевлённый пришедшей помощью, смял сразу троих нападавших. Мальчик услышал хруст их костей. Друзья стали другу к другу спинами и отчаянно оборонялись, но волки наседали со всех сторон. Бой был неравный. Новые враги появлялись неведомо откуда.
- Р-р-разор-р-рвем! Сожр-р-рём! Р-р-р, г-гам! – слышалось Николке в рычании серых зверюг.
И тут пришла спасительная помощь. Из высокой травы выскочили крылатые псы и бросились в бой. Схватив волков за загривок, они взмывали к вершинам деревьев и бросали их на землю. С диким воем волки летели вниз, а ударившись о землю, разлетались чёрной пылью, как разбившиеся трухлявые пни. Кровь волков-оборотней пахла прелой древесиной.
А сверху на оборотней устремились соколы. Они рвали волков крепкими когтями, клевали и били крыльями. Рычание смешалось с клёкотом птиц и визгом раненых волков. А Стрич и Николка почувствовали невероятный прилив сил, перестали чувствовать усталость и боль. Вскоре побитым и израненным волкам пришлось спасаться бегством. Друзья успели увидеть отблески яростных глаз и силуэты, уходящих в глубину леса оставшихся в живых волков.
Бой был окончен, на небе уже загорались звёзды. Среди измятой травы лежали тела сокрушённых волков, на глазах пораставших мхом и обращавшихся в изломанные трухлявые колоды.
Оглядев поле боя, Николка и Стрич, не сговариваясь, с благодарностью оборотились к своим спасителям.
- У вас добрые намерения! Мы рады были помочь! - пролаяли золотые собаки, вильнув хвостами, и скрылись в высокой траве.
А соколы исчезли за кронами деревьев, с криком клёкотом:
- Отваги! Удачи!
На поляну пробиралась ночь.
- Где Олила? – слабым голосом спросил измученный Стрич.
- Я здесь, рядом! – услышали они голосок Русалочки и увидели в глубине поляны её светлый силуэт рядом с лесной нимфой Вайей, правительницей здешних лесных нимф. Пока длился бой, нимфа обнимала девочку и не отпускала её подойти ближе.
- Царевна Олила, твоя помощь понадобится им, когда схватка закончится. Тогда они будут нуждаться в заботливых руках, и твои знания в области целительства тоже пригодятся. Вот, возьми это для твоих друзей! – сказала нимфа и стала расплетать свои волосы и доставать из них лекарственные травы и цветы. Русалочка взяла целительный букет, помахала Вайе рукой и побежала к своим друзьям.
Она сразу стала их осматривать. Стрич был сильно изранен и весь в крови. У него были рваные укусы на лапах и на плече. У Николки были ссадины и глубокие царапины. Олила хлопотала вокруг них. Она была чудесным врачевателем, промыла раны, потом взяла травки: медуницу, васильки, тысячелистник и стала готовить повязки для ран. Олила растирала травы, прикладывала к ранам и делала повязки из верхнего тонкого слоя бересты. Кровь на глазах останавливалась, и ранки начинали затягиваться, а всё потому, что русалочка знала волшебные приговоры и вкладывала в них частички собственной души.
Николка всё говорил про бой, восхищался Стричем, хвастался своей храбростью. Ещё он рассказывал про дивных собак, что резвились в травах и цветах, ещё - про танец нимф.
- Кто они, скажи Олила?
- Девы, что танцевали в этот вечер на поляне, это нимфы-берегини. Их танцы помогают уменьшить тот вред, который наносит природе злоба Белой колдуньи. Они дарят полям обильные росы, собирают облака, насыщают их дождевой водой. Но буйные ветры, что служат колдунье, стараются прогнать их в болота или к безжизненным вершинам гор. Обо всём этом мне рассказала старшая нимфа Вайя, та, что танцевала со мной. Берегини это воительницы леса, они, когда им нужно, превращаются в соколов или беркутов. Вы же видели как они бесстрашны и искусны в бою.
- Да, я не хотел бы, чтобы они стали моими врагами. А золотые собаки, они кто?
- Они - друзья здешних нимф, рождены они силой самого солнца из солнечных лучей. Зовут их Симарглы. Берегини говорят, что в их лес они приходят с посланиями от вил. И ещё они приходят, когда нужна помощь в битвах с силами тьмы.
- Вот и нам Симарглы прибавили сил и помогли прогнать околдованных волков, - заметил Стрич.
Он был странно молчалив после боя. В нём боролись два чувства: гордость за собственную храбрость и сожаление, что ему помешали самому осилить недругов. Дракон представлял себе, что он один одержал победу и уничтожил всех серых разбойников. И вот, он стоит среди поверженных врагов, и тут приходят Олила и Николка! Пусть ещё прилетают и берегини! Пусть они все увидят, какой он, Стрич, герой!
И тут Николка сказал:
- Что ты говоришь, Стрич! Это ты – настоящий герой. Один сражался с целой стаей ужасный волков. А я только помог тебе немного.
- Если бы не ты, Николка, я бы мог даже погибнуть! Ты - настоящий друг! – поспешил похвалить мальчика смутившийся Стрич.
- Знаете, я горжусь вами обоими, и мне совсем не страшно продолжать путь рядом с такими храбрецами! – ласково сказала Олила, и добавила, что знает теперь путь в Лучезарный город вил.
- Он – совсем рядом. Вам теперь нужно выспаться, ведь сон – лучший лекарь! Давайте отдохнём и послушаем здешних соловьёв.
Таких умелых певцов никому из трёх друзей слышать ещё не приходилось. Это же был необычный лес, и всё здесь было необычно. Запел сначала один соловей, начал тихо и осторожно, но потом раскатился чудесной трелью. Ему ответил ещё один соловей, внимательно вторил и добавлял ещё свои коленца. Потом вокруг поляны включились в пение ещё другие соловьи, как будто кто-то своей волей собрал сегодня на эту поляну лучших певцов леса.
Запели-зазвенели сверчки. Из массы травы появились ночные мотыльки и светлячки, и стали исполнять свой незамысловатый танец. Они кружились яркими искрами, исчезали в тени деревьев и снова возвращались в холодный лунный свет. Николка долго наблюдал их танец, потом протянул руку ладонью вверх. И один из мотыльков присел на его ладонь.
- Скажи мне, ты тоже можешь превратиться в какого-то лесного духа? – спросил мальчик.
Мотылёк разложил крылышки пошире, чтобы был виден весь их роскошный рисунок, пошевелил мохнатыми усиками, и Николка услышал его ответ:
- Мы разрешаем лесным духам иногда превращаться в нас. Духи любят облачаться в наш наряд. Разве он не хорош?
- Очень хорош! - искренне согласился Николка, - А светлячки? Они дружат с лесными духами?
- Светлячков духи часто берут себе в провожатые или приглашают их украсить собой праздничную ночь. У нас здесь, в лесу, у всех есть работа. Ну, я полетел! – прошелестел его голосок, и мотылёк взлетел к кружащимся над поляной собратьям.
Через минуту трое наших героев спали мертвым сном под сенью раскидистой липы.
48. Лучезарный город
Незадолго до рассвета по листьям забарабанил тёплый дождик. Стрич прикрыл спящую Олилу крылом, хотя через плотную листву липы пробивались лишь редкие капельки. А Николка только заулыбался во сне – ему приснилось, что дождь идёт над его родной стороной, луга ярко зеленеют, а малые детишки, его братик Мартынка и сестрёнка Милорада, пляшут под его весёлыми струями.
Дождь вскоре закончился. Птицы позже, чем обычно, заперекликались, а потом запели наперебой. Лучи солнца прорвали прореху в лёгкой пелене облаков, и облака стали разлетаться в стороны от настойчивого их жара. По каплям, рассыпанным в листве, запрыгали солнечные блики.
Дракончик проснулся первым и почувствовал себя здоровым. Он стал снимать повязки – раны затянулись чудесным образом. Толи здешние травы обладали особыми волшебными свойствами, толи Олила придала им магическую силу своими приговорами. Дракончик с нежностью взглянул на спящую девочку и вышел на опушку. Он потянулся, расправляя крылья и задел крылом ветку липы. Густая капель облила его спину. Как веселый щенок запрыгал он по мокрой траве, ловя пастью капли и выкрикивая:
- Вставайте, вставайте!
Русалка вышла на солнце, сонно улыбаясь, стала собирать капли в ладошки, чтобы умыться. Мальчик выбрался следом и побежал догонять друга. Дракончик притаился за кустом, дожидаясь мальчика и схватив его в охапку, покатился с ним вниз по склону поляны. Громкий смех заставил птиц умолкнуть.
- Смотрите, смотрите, - Русалочка показывала рукой вверх. И они увидели забытое за последний год чудо – сияющая многоцветная полоса радуги поднялась из-за леса и опустилась к дальнему краю поляны, а под ней заиграла вторая радужная дуга - поменьше. Может быть - это добрый знак, и животворящие дожди прольются, наконец, над измученной землей не только в этом волшебном лесу?
Весело было играть на поляне. Но, путь нужно было продолжить. Перекусив и собрав котомки, ободренные путники зашагали через лес. Вскоре лес поредел, и, пробравшись через кустарник, они вышли к широкой долине, сияющей под утренним солнцем. Вдали тянулась едва различимая цепь гор. А посредине равнины укрытая по вершине кольцом клубящихся облаков возвышалась гора. Её почти вертикальные склоны поднимались в небо. Как из огромного кубка, переполняемого влагой, по склонам струились водопады, золотые с восхода солнцы, синие с захода, сливаясь в широкое водяное кольцо вокруг горы. Вода кипела у подножья горы, и бурные потоки встречались, становясь широкой светлой рекой, ещё одним кольцом огибающей гору, а дальше бегущей к горизонту и скрывающейся в дальних горах.
- Вот она – Долина Вил, - восхищенно прошептала Олила, - мы добрались до неё.
- До встречи с тобой, Олила, я думал, что Долина Вилл – это древняя легенда, уж больно много чудесного рассказывала мне о ней и её волшебницах-хозяйках бабушка Яга. Обязательно перескажу вам ее рассказы вечерком у костра, - пообещал Дракончик.
- Мы раньше сами попадём в их поднебесный Лучезарный город. Смотри, Стрич, нам идти до него всего ничего. Вилы нам обязательно помогут, - воскликнул Николка и обернулся к Русалочке, вдруг засомневавшись: - Они нам помогут?
Русалка улыбнулась растеряно:
- Мы будем просить их помощи и совета. Мы расскажем им о наших бедах. Надеюсь, они столь же добры, сколь прекрасны, по словам моей мамы.
Друзья вступили на мягкую, изумрудную траву, которая с каждым шагом становилась выше. Все вокруг цвело и благоухало, как будто радостная весна в полном своем могуществе жила здесь всегда.
Лёгкие ветерки заплясали вокруг них и кружили, пока они пересекали долину. Путники были счастливы идти под приветливым солнцем, лаская руками высокие травы и вдыхая ароматы цветов.
Но ближе к горе всё стало меняться. Ветры усилились, а воздух стал плотным и вязким. Идти и дышать становилось всё труднее. И вдруг воздух перед ними остановился и застыл прозрачной, гибкой стеной. Стена была похожа на очень плотный кисель, слегка подрагивала под руками, прогибалась, но стояла крепко. Дальше нельзя было сделать ни шагу. Стрич прошёл шагов сто налево, а Николка – направо. Стало ясно, что обойти это неожиданное препятствие не удастся.
- Что это? Как же нам пройти к горе? - мальчик закричал: - Мы гости, мы нуждаемся в вашей помощи! Мы не держим камня за спиной.
Слова гулко отразились от прозрачной стены. Ответа не было.
- Услышат ли нас?
Олила вышла вперёд, раскинула руки и медленно подняла их над головой ладонями к горе.
- Я русалка Олила, дочь Лелии. Прошу Вас, Прекрасные Вилы, принять меня как гостью, и моих друзей со мной. Мы нуждаемся в вашей мудрости и просим вашего совета!!!
Воздушная стена заколебалась, и, как если бы в неё бросили камнем, поверхность её пошла кругами. В центре разбегающихся кругов стена становилась все тоньше и вскоре растаяла. Воздух потерял тяжесть, и вот уже снова запели кузнечики. Друзья пошли к горе. Поле все гуще покрывалось цветами, стайки бабочек любопытно кружились вокруг них. Скалистая стена приближалась, вырастая вверх. Вот уже только широкая бурная река разделяла путников и скалистую стену. Даже на значительном расстоянии оглушающий шум водопадов не давал говорить.
Мальчик и Дракон то недоуменно смотрели в заоблачную высь, где скрывалась вершина скалы, то вопросительно на Русалочку. Что делать дальше, как попасть к волшебницам-девам?
Между ними и горой двигался стремительный поток. Облако брызг плыло над ним. Лица и руки путников стали влажными от мелких прохладных брызг.
- Мы можем попытаться переплыть через реку. Я могу подняться по потоку воды, хоть и трудная это задача, - сказала Русалочка с сомнением в голосе, - Стрич тоже может попробовать, ему помогут крылья. Не знаю, хватит ли у него сил поднять Николку. Стрич, ты попробуешь?
Стрич пожал плечами, неуверенно кивнув, и спросил:
- Но, как нам понять, согласились ли хозяйки горы принять нас и не встретят ли как непрошеных гостей. Лучше нам ждать ответа!?
А Олила всё шептала, протягивая руки вверх:
- Я, дочь Лелии, вашей сестры. Прошу принять нас как желанных гостей.
В это время из-под потоков ближайшего водопада вынырнул челн с высоким носом в виде шеи и головы лебедя, белые крылья обнимали его крутые бока. Размера он был такого, что друзья могли в него поместиться достаточно свободно. Чёлн подплыл к их берегу, лебедь склонил перед ними голову. Друзья перебрались в чёлн, расположились на резных скамьях. Широкие крылья раскрылись, и чёлн-лебедь в несколько взмахов достиг вершины скалы.
Друзья вышли на широкую скалистую кромку, тянущуюся по краю горы. Они увидели перед собой огромное каменное кольцо, залитое золотой от утреннего света водой. Местами, как лучи от золотого солнца, камень прорывали потоки воды и водопадами срывались вниз к реке. Казалось, огромное водяное солнце лежало перед ними и слепило глаза. К вершине горы льнули облака, и долина растворялась в их белом мареве.
- А где же Лучезарный город вил и его хозяйки? – спросил мальчик.
- Это волшебное место, и должен здесь быть расположен волшебный город. Нам нужно поприветствовать хозяев, - тихо и неуверенно пояснила Олила и закричала:
- Здравствуйте! Добрые хозяева!
- Здравствуйте! Добрые хозяева! – повторили Николка и Стрич.
Словно в ответ на их приветствия тихая музыка заиграла над водой. Облачко, висящее над гладью озера в вышине, стало вдруг стремительно расти, клубясь и словно танцуя. Отражение облаков тонуло в глубинах озера, покачивалось, преображалось, длинными причудливыми формами все больше напоминая очертания многоглавых теремов. Над озером запрыгали солнечные зайчики, собираясь в сверкающие стайки, вытягиваясь в разноцветные лучи. Лучей становилось все больше, они пересекались, скручивались и ткались из них колоннады, стены, окна, дивные сады величественного строения. Над гладью воды рождалась копия дивного видения, отражения облаков, преображённых зеркалом вод в фантастический дворец. Вот уже перед ними стоял хрустальный терем на высоких, прозрачных сваях поднимавшийся над водой. Друзья, онемев от восторга, вглядывались в творимое перед ними чудо.
- Это – диво-дивное! – только и смог пробормотать мальчик.
- Мама рассказывала мне об этих прекрасных теремах, когда приходила ко мне перед сном, и я всегда мечтала их увидеть, - тихо покачивая головой, сказала Русалочка и промокнула кончиком косы слезы, собравшиеся на ресницах.
Широкая лестница сложилась из лучей перед их ногами. И спустилась по ней красавица в высоком золотом венце и в светлом голубом, отливающем зеленью уборе, покрытом живыми цветами. Это была царица вил Маримьяна. Лебяжьи крылья мягким плащом укрывали её спину. За ней шли девы, высокие в светлых одеждах разных оттенков, крылатые, как их госпожа.
- Здравствуй, Олила! Мы ждали тебя! – произнесла царица вил, - Добро пожаловать во дворец!
Она приказала проводить гостей, приготовить для них комнаты для отдыха и свежие одежды.
Лицо Олилы впервые светилось радостью: царица вил Маримьяна была очень похожа на её матушку. И надежда в сердце девочки-русалки загорелась с новой силой.
Путники вошли во дворец за тремя прекрасными провожатыми, показывавшими галерею за галереей, зал за залом. Все восхищало их взоры. Все покои были пронизаны светом, всё сияло, всё было воздушно. Стены, полы и колоны были выполнены из прозрачного, резного камня, казалось, внутри стен струится вода, играя бликами. И правда, все конструкции были наполнены водой, так как вскоре мальчик и дракон уже показывали друг другу дивных рыб, веселые стайки мальков, странных невиданных обитателей подводного царства. Широкие простенки открывали взгляду искусные сады-заросли разноцветных водорослей. Олила только светло улыбалась, вспоминая дворец своего отца. А под сводами зал были разбиты дивные сады с поющими птицами: листья на деревьях отливали серебром, плоды – зелёным и красным золотом. Великолепие терема ошеломляло смотрящих. Все было соткано из радости света и гармонии чистых вод. Ни в сказке сказать, ни пером описать!
В их покоях гостям помогли умыться, переодеться и вскоре пригласили к трапезе. Следуя за провожатыми, Николка не знал, куда глядеть, то ли вокруг, то ли на Олилу в расшитом шёлковыми рыбами голубом сарафане и высоком кокошнике с лёгким покрывалом, то ли на свою рубаху с украшенным синими орнаментами воротом, рукавами и по подолу, да ещё и перевязанную поясом с синим же узором. А ещё хотелось любоваться своими жёлтыми сапогами с каблучками. У Стрича перевязь и пояс блестела начищенными бляхами и перевиты были серебряным шнуром.
В Хрустальном зале дворца гостей уже ждали крылатые хозяйки Лучезарного города. Круглый купол и стены зала сквозили солнечными бликами, и Николке пришлось прикрыть глаза ладонью и смотреть в просветы между пальцами, чтобы глаза привыкли к сиянию. Хрустальный зал весь был заполнен прекрасными воздушными девами в радужных, переливчатых одеждах. Царица вил была одета в белое, сияющее, расшитое шелками платье, подпоясана золотым широким поясом и в золотом высоком венце. В прекрасные волосы были вплетены белоснежные полевые маки.
Гостей усадили за стол напротив царицы и трёх старших женщин. Это были, шептала своим друзьям Русалочка, старшие вилы – облачные девы – богини судьбы. Две из них: Солана и Илена, были облачены в сияющие широкие, струящиеся, как и у царицы, белые одежды. Венки на головах у них были из разных цветов: у младшей из них – розовые и голубые колокольчики, а у средней – белые ромашки и алые маки. Третья из женщин: Прия, была одета в тёмные, отливающие синевой ткани и венок из белых лесных лилий.
Трапеза проходила пышно и беззаботно. Вилы весело переговаривались и смеялись, а с гостями шутили и предлагали им откушать угощения. Таких кушаний, какие были поданы к трапезе, мальчик не только не едал, но и представить себе не мог. Николка думал о маме, о далеких родных - вот бы передать им хоть по маленькому кусочку этих удивительных яств. Сам он, пораженный великолепием теремов и красотой его хозяек, почти не мог есть, только пил чудесный освежающий прозрачный напиток, который подавался в рогах из прозрачного камня. Олила шепнула ему, что это утренняя роса, собранная с луговых цветов.
Кроме того, то одна, то другая группа вил прерывали трапезу, чтобы выйти из-за стола и петь для гостей чудесные песни. Николка был совершенно околдован их дивными голосами. Русалочка тоже больше слушала, чем ела, и на личике её отражалась то радость, то грусть, ведь многие из этих песен пела ей в Морском царстве её мама. И часто после разлуки с матушкой эти мелодии звучали у девочки в голове.
Много и жадно ел только Стрич, он не мог отказать себе в возможности попробовать все эти изысканные царские блюда. Дома, в драконьих теремах кушанья подавались обильные и вкусные, но куда, как проще здешних. Насытившись, он ещё раз оглядел свеже поданные блюда. А вдруг захочется ещё чего-то непробованного? Поняв, что больше ничто не может возбудить в нём аппетит, он наклонился к Олиле и зашептал, что пора бы им уже задать царице волнующие их вопросы. Но та сказала, что нужно ждать, когда все застольные ритуалы будут закончены, и царица даст знак к началу беседы. Наконец блюда с яствами перестали подносить, и подали чаши для омовения рук и тонкого шитья полотенца.
Пение смолкло.
Царица Маримьяна обратилась к гостям:
- Дорогие гости! Теперь настало время выслушать вас. Расскажите, что привело вас к нам, и куда вас зовёт путь? – и она кивком головы указала на мальчика.
Тот встал, и, поклонившись, заговорил. Выслушав его рассказ, царица задумалась ненадолго, а потом попросила говорить Стрича. Когда дракончик окончил свою историю, царица Маримьяна поблагодарила его и дала слово Русалочке.
Когда же свой рассказ закончила и она, со своего места встала старшая из вил Прия и, поклонившись царице, заговорила:
- Позволь мне говорить царица Маримьяна?
Та согласно кивнула, и старшая вила повела такую речь:
- Вилы не могут отказать в помощи обиженным и сиротам. Из рассказа Олилы и её спутников мы узнали, что ищут они замок Белой колдуньи. Мы думаем, - она указала на двух других старших вил, - что мы должны помочь им добраться до её замка. Но, при одном условии, если эти отчаянные храбрецы поклянутся довести дело до конца и не побояться препятствий!
- Мы готовы дать клятву! – за всех троих ответила Олила.
Дальше старшая вила говорила, уже обернувшись к гостям.
- Хорошо, время для клятвы ещё придёт. Ваши рассказы на первый взгляд кажутся разрозненными историями. В них есть таинственное сходство, и беда в них растет из одного корня. Вы предполагаете, что уже нашли ответ, где поселилось горе-злосчастие? Но, это только предположения или предвидения. Пока ещё не связываются все части вашего повествования воедино. И нам есть, что вам поведать. Пусть говорит Царица Маримьяна, - торжественно и с поклоном произнесла вила.
Царица с едва заметным наклоном головы согласилась и начала рассказ. В словах её таилась горечь и обида:
- Выслушайте и вы мою историю. У меня была сестра, старше меня всего на год, и по достижении совершеннолетия царицей вил должна была стать она. Она владела самым большим даром волшебства среди вил. Я всему училась у неё. Должна сказать, мы с Лелией были очень близки! Однажды явился к нам гость - царевич морских глубин, красавец, весельчак и выдумщик, вечера напролет развлекал нас рассказами о своих путешествиях. Сестра слушала его как заворожённая. И он тоже не сводил с неё глаз. Через девять дней, забыв о законах гостеприимства и о правилах чести, он тайком увёз Лелию в свое морское царство. И наша связь с сестрой прервалась. Я была сама не своя, не понимая, как могла она оставить свой долг, свою судьбу, своих родных и подруг. Ушла от нас, никому ничего не объяснив, не простясь.
Царица задумалась и прервала повествование, а потом продолжила с полуулыбкой:
- Наверно она забылась в любви, наверно счастье быть любимой затуманило её разум, - сказала царица Маримьяна и обратилась к Олиле, - Ты поняла уже, о ком я говорю?
- Да, о моей матушке! Отец любил её без меры, они готовы были всё время проводить вместе. Вместе они всегда были веселы и счастливы. И горе отца, когда она пропала, было столь велико, что с тех пор он никого не допускает к себе. Владыка моря затосковал и ушёл в молчаливом горе в самые дальние глубины моря. Сначала он искал свою жену, мою матушку, и все подвластные ему водяные духи искали её. Но след был потерян. Даже меня он не хотел видеть: боялся, что я стану напоминать ему о его потере. Теперь, после твоего рассказа, царица Маримьяна, я ещё больше верю, что смогу найти матушку или хотя бы её следы! Только как узнать, где она сейчас, если жива? Что с нею стало?– спрашивала Олила молчаливых слушательниц, а потом твёрдо добавила: - Я верю, что она жива!
- Тёмная, неясная история, – промолвила царица Маримьяна, - Так темны туманы, скрывающие её смысл, что даже наши ведуньи не могут постичь, что они скрывают. Сегодня на вечерней заре мы спросим первую звезду о судьбе твоей матушки и нашей сестры. Ты, царевна, сможешь присутствовать при ритуале. После трапезы ты пойдешь в свою комнату и станешь думать о матушке. И ждать, когда тебя позовут.
Русалочка склонилась в глубоком поклоне.
- Подойди, дитя! Я хочу тебя обнять. Ты – дочь моей сестры, и мне ты тоже - как родная дочь! Чтобы участвовать в ритуале вопрошания, ты будешь посвящена в вилы. И с этого мгновения каждая весна станет дарить тебе новые волшебные знания.
Русалочка заплакала, когда царица обняла её и опустилась на колени, чтобы поцеловать край её платья.
Царица Маримьяна встала, вслед за ней встали все вилы и их гости. Приём был окончен. Друзья могли теперь осмотреть терема вил и весь их дивный город.
49. Ученица вил
Перед вечерней зарей две вилы увели Русалочку, облачённую в длинное платье из серебреного аксамита в верхний многокупольный зал терема. Старшие вилы – облачные девы готовы были приступить к посвящению юной морской царевны в сан вилы.
Олиле показали, как нужно плести магический венок, что за травы должны входить в него и в каком порядке. Она сделала всё в точности так, как ей объяснили, и понесла свой венок, подняв его над головой, к старшим из богинь судьбы: Солане, Илене и Прие.
- Остановитесь! – резко крикнула та из старших вил, что была одета в тёмные с синевой одежды и венок из белых лесных лилий, - С царевной вместе проникла сюда Тьма!
При этих словах смятение охватило всех. Белокрылые вилы стремительно поднялись со своих мест.
- Что это значит? Скажи нам! – раздались встревоженные голоса.
Прия указала на браслет, что сумрачно поблескивал на правой руке русалки.
- Царевна несёт на себе заклятье Тьмы, что заключено в этом браслете. Он принадлежит Алкуду!
При этом имени сдавленный крик пролетел среди дев. Резкий порыв ветра взметнул легкие ткани их одежд, и чёрным вихрем закружил по залу, разнёсся злобный скрежещущий вой. Прия взмахнула руками, и поток света погнал тёмный вихрь к выходу из зала. Двери захлопнулись с оглушающим звуком.
Ошеломлённая Русалочка стояла перед суровыми вилами с венком в протянутых руках.
- Ты, Олила, не сможешь стать сегодня одной из нас! – произнесла Прия неумолимо.
- Вы прогоните меня? – безнадёжно спросила девочка.
Три старшие вилы переглянулись, а ответила Илена:
- Сейчас загорится первая звезда, мы спросим у неё, как поступить с тобой. Тебе же, Олила, подадут венок из белых ландышей, что выросли в нашем саду и поливались из небесных источников. Они так чисты, что оградят тебя на этот вечер от тёмного надзирателя.
Когда в высоком небе засияла первая звезда старшие вилы с маленькой русалкой в венке из нежных ландышей стояли на открытой террасе верхнего терема. Звезда, как бы услышав волшебные слова, что хором плавно выговаривали вилы, разгоралась всё ярче. Казалось, что она стремительно приближается к облачным девам. Её холодный свет зачаровал Русалочку, она как будто входила в голубую воду, сквозящую солнцем. Вот она уже плыла по любимому морю. Вот - за высокой коралловой оградой, среди знакомых садов переливается всеми цветами перламутра дворец её батюшки Морского царя. А во дворце идёт тот самый пир, на котором принимали гостя из неведомой страны Алкуда. Русалочка увидела то, что раньше было от неё скрыто.
50. Алкуд и Лелия
В тот день, когда чужеземный гость посетил подводные чертоги Морского царя, над сияющим морем замерла тишина, напоённая солнцем. Когда же закончился пир, царь с царицей пригласили гостя осмотреть роскошные дворцовые сады в коралловых рифах. Многоцветные водоросли причудливо переливались в пронизывающих толщу воды лучах солнца. Яркие блики покачивались, рисовали золотистые кружева на листьях глубоководных растений и зажигали разноцветными огоньками пузырьки воздуха, летящие вверх. А впереди танцевали и пели бурлящие струи воздушных фонтанов. Царь гордился своим неподражаемым парком и, идя впереди гостя и царицы, был увлечён рассказом о его красотах.
Вдруг солнечные лучи заплясали, ломаясь и прерываясь. Морской царь с недоумение посмотрел вверх – там начиналось волнение. Царь Велидон был удивлён, как такое может случиться без его ведения. Но, чтобы не испортить впечатление гостя от прогулки, он решил разобраться в этом потом, вернувшись во дворец. И он пошёл немного быстрее, желая успеть завершить рассказ о своих сокровищах, но беспокойство уже смутило его душу, сделав рассеянным. Царица, попав в сноп играющих лучей, а ведь они могли быть предвестниками бури, тоже в недоумении остановилась. А Алкуд едва слышно обратился к ней с восторженными словами:
- О, прекраснейшая Царица, как глубоко я поражен вашей волшебной красотой, ещё более ослепительной в этих дивных переливах света. Ваши волосы – чистое золото, а ваши глаза – драгоценные изумруды, губы – алые кораллы. Взгляните, как сияет камень в вашей диадеме, как он преломляет солнечный свет, и освещает всё вокруг вас изумительным светом!
И правда, центральный камень в диадеме царицы засветился ярким фиолетовым цветом и окружил её фиолетовым покрывалом таинственного сияния. Она смотрела и видела, как подводное царство тает в слепящем свечении. Это было прекрасно и очаровывало душу. Мысли заволокло сладким туманом. Она, казалось, засыпала. И в этом полусне ей виделось, что столб фиолетового света тянется вверх, все выше и выше, до самого предела моря. Таинственный гость раздвинул руками стену света и вошел под фиолетовый полог, который замкнулся за его плечами и вдруг стал закручиваться в спираль, вращаясь вокруг них. Вот уже край платья и вуаль её поплыли вслед за крутящимся светом, а вот уже и она и Алкуд вращались в спиральном столбе и взлетали вверх. Царица хотела кричать, позвать мужа, но странная лень овладела ею, трудными казались любые движения и действия. Да и дворцовый парк вместе с его властелином быстро уходил вниз и мерк под толщей воды.
В это же время над морем стремительно менялась погода. Над спокойно колышущейся поверхностью воды загуляли шальные ветерки, поднимая и гоняя волны. Над горизонтом из ничего собралась тёмная туча и стала быстро расти в ширину и вверх. Из-под неё потянулись серые облака, плотно и низко накрывая потемневшее море. Волны побежали спутанными рядами, а стремительные ветры срывали их гребешки и бросались брызгами. Туча плыла над морем и, встала как раз над подводными садами Морского царства, а затем стала медленно поворачиваться, втягивая в себя облака. Она становилась все темнее, ускоряя вращение. Ветры метались между морем и облаками, вырывая из них серые клочья, и вдруг закружились вихрем, вовлекая в свой танец поверхность облака, и медленно спуская вниз крутящуюся воронку. Навстречу ей стремительно закрутились ближайшие волны и слились в поток, летящий навстречу смерчу. Две спирали соединились, и грянул гром, а потом загрохотало без промежутков, и молнии снопами полетели в море, освещая бешено вертящийся конус. Внутри вихря из глубин океана в небо поднялись два силуэта, светлый женский и тёмный, в чёрном развивающемся плаще, мужской силуэт.
Туча тогда, медленно крутясь и клонясь то вправо, то влево, снялась с места и двинулась на север невиданным сизым чудовищем, с чёрным отвисшим брюхом и красным кровавым встрепанным гребнем. Чудовище ползло, растопырив кудлатые крылья, втягивая в себя, как щупальца, окружавшие его облака, мимо раскаленного закатом западного склона неба, а испуганные волны бежали от него к берегам. Толстым крысиным хвостом потянулся вслед за тучей смерч.
Фантастическая громадина летела всё быстрее и, наконец, скрылась за горизонтом.
Там, где кончается море, смерч выбрался на берег и стал расти и набирать мощи. Он несся на вертящейся своей ноге, собирая в себя всё, что попадалось на пути, вырывая кусты и деревья, и становился всё страшнее и толще. Он шёл к северу в сопровождении бешеной грозы, что оглушительно грохотала и сыпала в землю снопами молний. Невиданный доселе смерч был столь силен, что шел над землей много дней, сметая на своем пути пашни, рощи, хутора, оставляя за собой разор и разорение. Когда же вихрь добрался до самого края света, он остановился и вгрызся в землю, как будто хотел уйти в самые её недра. Чёрной стеной поднялась пыль, песок, камни, обломки деревьев и долетели до самой тучи. И тут воронка, стала сжиматься и, вдруг, оборвалась посередине. Нижняя её часть обрушилась в землю. А верхняя часть столба подтянулась и скрылась в тёмной массе тучи, которая медленно расползалась в стороны, застилая все небо, накрывая землю от горизонта до горизонта черной тенью. И только через три дня туча стала бледнеть, прорываться дырами и рассеялась, как будто просто приснилась.
51. Клятва друзей
Стены дворца постепенно темнели, как будто вода в них набиралась густой синевой. Только самые высокие терема сияли малиновым и оранжевым светом. Солнце, казалось, раскалило резные купола, и верхний этаж впитал его жаркую силу.
Молодой дракон и Николка бродили по открытым террасам среди аромата обвивавших колоны цветов шиповника и ждали, не смея гадать о происходящем наверху и наблюдали, как солнце пряталось за дальней горной грядой. Верхушки теремов гасли вместе с последним солнечным лучом. Ещё алели высокие шпили куполов, но блики на них всё укорачивались и растворялись в темнеющем небе. Одна за другой приходили на небо звёзды и делали мир ещё прекраснее.
Русалочка вышла наконец к ним в совсем ином обличье, в светлых, отливающих серебром, одеждах ученицы вил. Золотые волосы были перевиты благоухающими соцветиями белых ландышей.
- Рассказывай, рассказывай… - торопили её мальчик и дракон.
- Расскажу, что рассказать дозволено, - произнесла Олила с рассеянной, задумчивой улыбкой, - дайте мне только прийти в себя!
Русалочка присела на хрустальную скамью. Ей бы хотелось порадовать друзей и обнадёжить. Но в мерцающем луче первой звезды Русалочка и вилы увидели только бешеный смерч, который унёс царицу Лелию, видели, как он несся над землёй, опустошая всё на своём пути, видели, как чёрный смерч ушёл под землю. Потом они увидели, как луч звезды почернел и погас, уткнувшись в стену мрака. Вилы говорили со звездой, а испуганная царевна наблюдала за ритуалом издалека. Потом она выслушала их толкование.
Теперь Русалочка пересказывала услышанное друзьям.
- Нам предстоит тяжёлый путь, полный опасностей и трудов, страхов и ужасов – вот что сказали мне мудрые вилы. Они подтвердили, что если мы найдем Белую колдунью и победим её, то я найду свою матушку. Так сказали мудрейшим вилам духи первой вечерней звезды. Ещё они сказали, что не ведомо, что за испытания ждут нас. Могут указать только направление дальнейшего пути. Желая нам добра, облачные девы обучат нас приёмам борьбы, стрельбы из лука и владения мечом. Три дня от зари и до зари они посвятят боевым играм с нами. Будьте готовы!
Дальше Олила рассказала, что идти им нужно втроём. Всем троим были даны очень схожие предсказания. Удача для всех будет общей и беда для всех будет – одна. Если хватит воли и смелости, то каждый из друзей найдет своих родителей. Идти же нужно к полуночи. И нужно спешить, ведь беда быстро растёт. Только если победить Белую колдунью, все беды закончатся - так сказали мудрые вилы.
- Но, вилы не смогли узнать, достигнем ли мы победы, и вернёмся ли назад? Наше будущее – совершенно скрыто тьмой – она помолчала, глядя на далекие, едва видимые скалы. – Вот только пойдете ли вы дальше, зная, что, может быть, мы не сможем вернуться? – и она повернулась и внимательно вгляделась в глаза своих спутников.
- А что может нас остановить? Всё преодолеем, что не Смерть. Смерти нам вилы не обещали? Скажи. Спросила ли ты? - возбужденно задавал вопросы дракон.
- Нет, не сказали об этом ничего. Это неясное завтра, неизведанное. Даже для предсказательниц-вил нет входа в тот мир, куда нам лежит дорога. Только от нас это неизведанное завтра и зависит. Мы его определим, уже находясь в пути. А там нас ждут холодные пустыни, топи непроходимые и горы огненные. Добраться нужно до края света, до начала Тьмы, а может быть и дальше за Окаём! Настоящие испытания только начинаются.
Стрич и Николка молчали, пытаясь вообразить, что же их ждёт там впереди? Олила протянула к ним руки и горячо сказала:
- Я клянусь за вас стоять как за себя!
- И я клянусь! – не сомневаясь, сказал мальчик.
- И я клянусь! – прижав лапы к груди, искренне проговорил Стрич и спросил, - А что еще говорили мудрые?
- Они посоветовали то же, что советовал Пущевик, побывать раньше у моего батюшки - Морского царя.
Николка вспомнил, что и мудрый велен говорил то же самое.
Русалочка умоляюще смотрела друзьям в глаза:
- И вот я хочу просить вас, свернуть ещё раз ненадолго с нашего пути – я ведь, честно сказать, хочу увидеть батюшку! Я была так зла на него! Теперь я попрошу у него прощения! – и она заспешила высказать свою просьбу до конца: - Встанет утро, и с высокой скалы мы увидим море. Идти не далеко! Я спрошу у батюшки благословения и помощи, ведь он – один из самых могущественных царей земного мира. С его помощью мы станем куда сильнее. Вилы сказали ещё, что из моря можно перекинуть мост к рубежу царства Белой колдуньи.
- Так и путь наш станет намного короче? – обрадовался Стрич и добавил. – Мы рады помочь тебе, Олила, и исполнить пожелания мудрых наставников.
- А сейчас я расскажу вам о том, что мне поведала царица вил Маримьяна о царстве Белого дракона.
52. Рассказ царицы Маримьяны
Друзья узнали, что вилы видят все до границ царства Колдуньи, укрытого тьмой. Расползается неведомое царство быстро, как сбежавшее тесто, накрывает собой край за краем. И воцаряется там неведение и забытье, сотворённое её злой волей. Раньше при границе Тьмы располагались земли Белого дракона. Но скоро уже год как непроницаемая завеса неизвестности накрыла земли Белого Дракона. Пропал из виду его прекрасный Белый замок. Лишь вдали просматривался теперь рост замка Белой Колдуньи. А власть её распространяется всё шире и шире.
Маримьяна говорила мне:
- Вскоре на месте исчезнувшего замка Белого Дракона возвысились остроконечные башни замка Белой колдуньи. Образ Колдуньи предстаёт перед нами ярко как блеск ледника при луне на фоне яркого неба. Мы много знаем о ней от духов, которым удалось бежать с захваченных ею земель. Является нам её образ в зеркале Неба. Но видим мы её только в настоящем времени, как будто у неё нет прошлого. Мы не знаем её истории, её происхождения. Она безгранично яростна и зла, и окружена верными слугами, которые готовы для неё на любые злодеяния. Земли вокруг Белого замка опустошены на трижды по три дня пути самого быстрого коня. Нет там ни человека, ни духа земного, ни зверя вольного. Только рыщут там слуги колдуньи. А за этой чертой, ещё на трижды по три дня пути, все, кто могут, бегут на юг или к восходу солнца. И гонят их слуги колдуньи, а настигнув – грабят, убивают или берут в полон. Холод или сушь, сменяют друг друга, убивая живую природу. Бедствие разрастается.
Мертвящее влияние Колдуньи чувствуется повсюду, кроме нескольких защищенных волшебными силами своих правительств царств, таких, как царство вил, царство Ягеи. И там уже частенько встречаются ее прислужники, они пробираются обманом, тёмными тропами.
- А царство Морского царя? – спросила тогда её Русалочка с беспокойством и надеждой в голосе.
Маримьяна мягко, но грустно сказала:
- Царство Морского царя – в беде с того дня, когда пропала Лелия, и царь впал в чёрную тоску. Да и реки мелеют, и всё меньше воды несут в море. Царство Морского царя в большой опасности.
- Что за напасть эта Колдунья? – воскликнула тогда я, - Кто она, откуда взялась, что замышляет?
- Этого не знает никто. Она – тайна. Но беды несет по свету большие.
- Так что же удалось узнать о её царстве?
Белая Колдунья, а имя она носит Мриза, живет на горе, опоясанной огненной рекой, среди долины, что звалась раньше долиной Совета Высших духов. Долина окружена стеной скал, населенных вероломными, гневливыми демонами гор. Замок колдуньи расположен на вершине горы и охраняет он подземелье, в котором обитают мрак непроглядный с холодами невыносимыми и жарой огненной. Молчаливые каменные громады, Красные скалы, окружают стеной долину. Рассказали улетевшие оттуда птицы, что почернели скалы от пожара, уничтожившего всё живое в долине. А молчаливы скалы только тогда, когда их никто не беспокоит. Если же является нежданный гость, их дикие горные ущелья кричат и гудят невыносимо. Выскакивают на помощь им многоголосые эхо, морочат путников, нагоняют ужас. Ничего не растет на отвесных кручах, не дают они надежды ни чему живому. Так сказали птицы.
Огненная река истекает из Подземелий, что вырыты под скалой, на которой стоит замок. А Подземелья те ведут в Беспросветное царство Тьмы. Вход в него подобен жадной волчьей пасти и челюстям гибели, из которых пышет огонь. Запоры на дверях неодолимые. Пробраться в замок Колдуньи можно только по длинному мосту из каленого железа. А пламя под мостом пылает неведомое - жаркое оно такое, что оплавляется мост и брызжет расплавленными каплями во все стороны. Всё живое на том раскаленном мосту обращается в пепел.
За цепью гор замок окружен болотистыми пустырями с ядовитыми испарениями, туманами и росами. У болот тех нет дна, а в бездонной его глубине лежит огромная, без границ и пределов, беспросветная Тьма. И правит той Тьмой неизведанной Чёрный ящер, которому выход на землю под ясное солнце заказан. Мучения его под солнечными лучами так нестерпимы, что он их выдержать не может, скрывается во мраке. Чтобы понятно вам стало происходящее, вы должны знать, что жил ещё на тех болотах темный колдун Алкуд и управлял всеми тёмными колдунами и их темными делами. Всегда ему было мало собственных колдовских умений. Жажда власти его обуяла непреодолимая. Вот однажды собрал он к себе на совет всех колдунов. Съехались к нему колдуны, но не знали они, что ждёт их великая опасность. Усыпил их Алкуд во время пира, вытянул из них чёрные их души вместе с их колдовской силой и вобрал в себя. Очень он загордился тогда собой и подумал, что нужна ему ещё только сила Мрака, чтобы стать непобедимым. Обратился он тогда к Чёрному Ящеру и предложил сложить их умения. Только этого и нужно было Чёрному Ящеру. Совпали тут их интересы: зловредность, коварство, зловещие замыслы – во всём были они схожи. Встретились они и объединились. Получил Чёрный Ящер возможность менять свой звериный облик на человечий, и смог выходить из своих подземелий, хотя и очень ненадолго. Мир поднебесный не выносит его злого присутствия. А Алкуд, обретая звериный облик, долго наслаждался властью над Тьмой. Но, разве мог он забыть свою чёрную мечту завладеть всей землёй и отомстить всем её обитателям за ненависть и презрение к себе? Мечтает он, чтобы землю заполонили горе и безнаказанное зло, а небо было бы холодным и жестоким. Чтобы не было на земле милосердия, верности, добра и любви.
- Но, тогда жизнь потеряет всякий смысл!? – вскрикнула я и не могла больше сдерживать бурных слёз. Рассказ Маримьяны было не выносимо больно и страшно слушать.
- Да, девочка, твои слова верны, и злой план Алкуда не должен осуществиться. Мы, вилы, готовы отдать свои силы и магию для того, чтобы победить Тьму. Но, как узнать, что там, за Окаёмом творится, что готовится во Тьме? Главный для нас вопрос, кто такая Белая колдунья, кто или что может её победить? Ниточками к клубочку этих вопросов тянутся истории с пропажей трёх братьев, трёх драконов, трёх драконш и Морской царицы Лелии.
Маримьяна обнимала и утешала племянницу, а сама выглядела очень растеряно и печально, впервые вилы знали и понимали так мало о том, что угрожает миру.
Николка ещё не осознал всего, что рассказала Олила, и пробормотал, чеша в затылке:
- Вышли мы в путь, чтобы искать своих родителей, а предстоит нам серьёзная битва с опаснейшим и неведомым врагом. Правду люди говорят: много знать – мало спать!
Стрич слушал Олилу, его перья все больше топорщились, мышцы напрягались. Он выглядел очень воинственно и сказал задиристо:
- Мы ведь уже давно понимаем, как опасен наш путь! Придутся нам кстати уроки борьбы, что преподадут нам вилы. Мы будем готовы принять бой!!
Олила подошла к нему и постаралась пригладить взъерошившиеся на шее перья:
- Мы будем идти вперёд и узнаем, что нас ждёт.
53. Царица вил выходит проводить гостей
Через три дня царица вил Маримьяна вышла проводить своих гостей в сопровождении старших вил-прорицательниц. Едва они все спустились по ступеням замка, как замок стал растворяться в утреннем тумане. Олила, Стрич и Николка как зачарованные смотрели, как рассеивался туман, а с ним и хрустальные терема. Перед ними снова легло круглое озеро в кольце скал.
Золотисто-розовая справа гряда скал в середине дуги становилась нежно-сиреневой, а чем дальше к востоку цвет её холоднел и, наконец, сгущался до синевы. Белым соболем на плечах горы лежала полоса облаков. Скальная чаша до граней была заполнена чистейшей водой и отражала картину огромного синего неба.
- Здесь наверху заканчивается земля, - произнесла царица, - Перед вами лежит Зеркало неба, Зеркало земных событий и тайн.
Стоя над гладью воды, трое друзей видели перед собой чудесное Зеркало надземного мира. Века напролёт над озером в Зеркале неба рождалась нежная Утренняя заря, над ним проходил свой торжественный дневной путь Царь-Солнце, а на западе встречала его дивно украшенная красавица Вечерняя заря. В ясное зеркало озера смотрелись Месяц и веселые Звезды.
Вилы владели ключами от зеркал событий, происходящих в любом уголке земли. Глубины озера хранили эти зеркала, и по слову вил они поднимались и проявлялись на поверхности озера. Крылатые вилы бывали свидетельницами всего происходившего на земле. Раз в тысячелетие тридцать сестер могли, взявшись за руки, войти в любое из зеркал и изменить события, угрожающие равновесию добра и зла. В их власти был трудный выбор. Они должны были определить, которое из событий, происходящих на всей земле опасно настолько, чтобы они могли вмешаться и изменить ход истории. Тогда они могли написать новую небывалую страницу славы на следующие тысячу лет. И лишь грустная роль молчаливых зрительниц была их уделом в остальное время.
Но в чудесном Зеркале неба отражалось лишь то, что происходит на земле и в поднебесной. То, что скрывалось в необозримом подземелье и под глубокими водами Тьмы, оставалось тайной и неведомым. Все, что не освещалось солнцем, месяцем или звездами, не попадало под ведение и власть прекрасных хозяек Зеркала. Там во Тьме властвовал Неведомый, и неведомое происходило и готовилось там. Неведомым властелином огненных или ледяных глубин был Черный Ящер.
Об этом рассказывала прекрасная царица Маримьяна.
- Мы впервые за долгие столетия не знаем, что происходит на границе с Окаёмом и почему бездействует Белый дракон, и кто мог разрушить его замок. Сейчас я покажу вам Замок Белой колдуньи.
Русалочка присела на край каменной гряды. Странная печаль и сожаление заполнили её сердце.
- Мне очень жаль, что зло может поселиться в душе живого существа, будь то дух или человек, и отнять у него разум. Жизнь, по-моему, уходит из них с каждым злым поступком. Они не понимают, что значит быть наполненными добром и счастьем. Мне жаль эту женщину - Белую колдунью. Это такое странное чувство – мне даже больно о ней думать. Меня тревожит, что в её душе живёт такая страшная пустота и тоска, что и представить себе не возможно.
- Нельзя жалеть её – она злая колдунья! Чёрную душу добела не отмоешь! Я уничтожил бы её, не задумываясь! – возмутился её неожиданным словам Стрич.
А Николка с сомнением сказал:
- Я тоже так зол на неё, что хотел бы, чтобы она пропала без следа. Однако жаль, что она не знает добра и счастья.
- Печально то, - молвила царица вил, - что само существование большого зла где-то на земле поселяет злость даже в таких юных сердцах как ваши. Будьте храбры и справедливы, но не позволяйте злости захватывать ваши души. Но, давайте ка взглянем на царство Белой колдуньи.
Царица Маримьяна взмахнула крыльями и полетела над водой к центру озера. Там она коснулась концами крыльев поверхности воды и вернулась к своим гостям. А на поверхности озера одна за другой стали являться разные картины: огромное небо всё в облаках, морская изумрудная гладь и бурное тёмное море, высохшие равнины, болота с мёртвыми лесами, холодные скалы, ледяные пустыни - проносились перед глазами. И вот над белой завьюженной равниной встали обледенелые красные скалы.
- Это долина Красных скал, долина Совета Высших духов, - сказала Маримьяна, - а за ней, у предела Окаёма, находится единственное место на земле, что принадлежит Тьме. Это долина Мёртвых скал на берегу Мёртвого озера. Там и расположены входы в царство непроглядной Тьмы. Теперь же, по неведомой нам причине, тьма закрывает от нас и долину Совета. Это ужасает нас.
И в самом деле – за грядой скал было абсолютно темно, бесконечная беспросветная тёмная стена. По белой долине как щупальца тянулись отростки тьмы, изгибались, сплетались, образуя мрачный рисунок. Они ползли, оплетая низ широкой чёрной скалы с возвышающимся белым замком, шпили которого то прорисовывались, то гасли в зыбкой тьме. По холодной долине носились, взметая вихри снега, дикие ветры.
- Я хочу увидеть Белую колдунью! – попросила Олила.
- Белая колдунья неуловима - когда хочет, уходит во тьму. Или весь её замок уходит под полог тьмы. Я не могу тебе, царевна её показать, - с ноткой разочарования в голосе произнесла царица вил, не отрывая глаз от зеркала, в котором происходило что-то непонятное.
Тёмные щупальца тьмы стали расти, и вот уже казалось, всё пространство озера заполнилось густеющей чернотой. Вдруг холодный ветер толкнул Олилу к воде, рванул подол её сарафана так, что она сделала несколько быстрых шажков к краю каменной дорожки. Девочка вскрикнула, а Стрич стремительно бросился к ней и удержал у самой воды. А ветер рвал девочку из его крепких лап. В чёрной глади воды зажглась белая точка, такая яркая, что больно было смотреть и отвернуться было нельзя. Точка разом выросла в белое узкое лицо в блистающем уборе с глазами, устремлёнными на Олилу.
А та закричала громко и закрыла лицо рукавом. Стрич в растерянности только оскалился и прикрыл её ещё и крылом. Николка крепко сжал топорик. Тут подоспела Маримьяна и простерла руки над озером. От берега у её ног пошла по воде тонкая светлая волна, стирая испугавший всех образ Белой колдуньи. Волна пробежала от берега до берега, и вот уже только высокое утреннее небо отражалось в зеркале вод.
Стрич и Николка обескураженно глядели на царицу, а Олила дрожала и всё ещё не отрывала глаз от воды. Она даже представить себе не могла, что бывают такие прекрасные и одновременно ужасные лица как у этой Белой колдуньи. Сейчас Русалочке больше всего на свете захотелось, чтобы её обнял её батюшка и спрятал в своём подводном дворце от страшного и влекущего взгляда этих бледно-голубых глаз.
Маримьяна смотрела спокойно и ласково и говорила ровным голосом:
- Не бойтесь – морок рассеялся. Мы сами вызвали это видение в Зеркале земных тайн. Теперь оно ушло на дно озера и будет там закрыто от глаз. Но подумайте, стоит ли идти дальше, если один взгляд Белой колдуньи так вас напугал?
Все молчали, не зная, что сказать.
- Может быть, мне оставить вас одних, чтобы вы могли посовещаться? – спросила Маримьяна и расправила белые крылья.
Но вперед выступил Стрич:
- Я не был испуган! - заговорил он так горячо, что язычки пламени вырывались из его пасти, - И буду отважен до победы или смерти!
- Хорошо сказано! – одобрила Маримьяна и добавила ободряюще, - Вы храбры, - это важно. Но важнее бесстрашия ум, осторожность и взаимовыручка. Станьте хитрее колдуньи! И запомните, колдунья бездушна и коварна – она обманет вас, погубит и сразу же забудет о вас. Ваша жизнь для неё ничего не стоит.
На этом Маримьяна закончила свои наставления.
- Спасибо тебе, царица Маримьяна, за науку и за заботу, - Николка за всех благодарил прекрасную виллу, - ах, если бы можно было при великой нужде спросить у тебя, мудрая царица вил, совета, - промолвил он как бы невзначай.
И Стрич решительно добавил:
- Но я думаю, что нам нужна будет помощь сильных духов, если нам придётся вступить с Белой колдуньей в бой. Одни мы можем не справиться!
Вила очень серьёзно выслушала их просьбы и сказала:
- Да, я думаю об этом. Но, вы же помните, что мы, вилы, не должны вмешиваться в события за пределами нашей долины и Вещего леса, пока нам это не будет разрешено. Могу обещать, что станем присматривать за вами и придём на помощь, если события станут настолько значительны, что зеркало позволит нам это.
Все с почтением поклонились.
**
- Итак, - сказала Маримьяна, обняв русалочку за плечи, - за пределами нашего царства вы попадёте к морю. А в царстве Неведомого вы окажетесь с помощью твоего отца, Олила, царя Велидона.
Царица подошла к мальчику:
- А пока вы ещё здесь, Николка и Стрич, умойтесь напоследок чистой и сильной водой нашего озера.
На воде лежала серебристая дымка. Николка опустил сквозь неё руки в холодную воду, омыл лицо и снова опустил руки в воду. Туманчик растаял вокруг рук, образуя зеркало, в котором мальчик увидел ещё совсем молодого, но уже крепкого юношу в кожаной рубахе-куяке и в высоких сапогах. Рука юноши сжимала рукоять меча. Николка в недоумении обернулся к Маримьяне. Она, грустно улыбнувшись, сказала:
- Смотри, Никола, и ищи в себе настоящего себя. Уверенность в себе – это хороший попутчик.
Николка и правда почувствовал, как уверенность наполняет его душу.
Когда же Стрич умылся чудесной водой, из озера на него глянул невиданный исполненный величия дракон. Его кожа отливала всеми оттенками изумрудов, грива была цвета рубинового заката, за плечами поднимались мощные полупрозрачные крылья.
- Кто это? – вырвалось у Стрича.
Маримьяна весело рассмеялась:
- Это ты, Стрич, только уже повзрослевший! Разве не похож? Тебе ещё многое предстоит узнать о себе!
Николка задохнулся от восторга и смотрел, то в зеркало вод, то на друга, приговаривая:
- Ну, хорош! Такая сила – врагам могила!
А Олила захлопала в ладоши:
- Значит, ты не погибнешь в борьбе с Белой колдуньей! – и тут же спросила потише: - Или нам ещё так долго добираться до Белого замка, что Стрич успеет повзрослеть?
И все замолчали, глядя в лицо Маримьяны.
- Не стоит требовать у будущего ясного ответа, - мягко остановила её царица вил, - а будущее на пределе Окоёма всегда молчит.
Первым нарушил повисшую после этих слов тишину Николка. Он решился задать вопрос, что давно просился с языка:
- За время нашего путешествия я много узнал о духах, обладающих огромной силой, многие из них правят целыми царствами, а некоторые целыми мирами. Вы владеете чудесными знаниями, вы так мудры и сильны, что можете видеть весь мир в вашем Зеркале, можете оказаться в любой части мира. Вы – крылаты, вы – воительницы, вы - справедливы. Вам подчинены многие живые силы земли. Разве кто-то руководит вами?
- Если такие вопросы приходят тебе в голову, ты, Никола, достоин услышать ответ, - серьезно взглянула на мальчика царица Маримьяна, и вот, что она рассказала:
- Есть Бог, всевластный Бог, законы которого для нас - абсолютны. Этот Бог - древнейший Бог, имя ему Бесконечное Время. Всё, что когда-либо происходило на небе, на земле, под землёй или под водой – всё известно Ему одному. Он мудр и всесилен. Всё, что происходит сейчас ему тоже ведомо. А вот всё ли известно Ему о том, что может произойти в будущем времени, не мне судить. Все мы, духи света и духи тьмы, служим Ему, Бесконечному Времени, все соблюдаем его законы. Всем нам принадлежит данная нам часть земного пространства. Наше могущество ограничено, и нет среди властительных духов всесильных. Все законы мира подчинены Основному закону гармонии и равновесия, света и тени. Всё меняется с течением времени, гармония - остаётся. Рождение, рост, увядание и смерть – всё подчинено этому закону. И, пока гармония и равновесие существуют, мир – прекрасен.
Царица не спеша шла по-над озером, беседуя с гостями, а ветерок развевал край её воздушного платья. Над теми местами, где вода озера промыла камень, и устремлялась водопадом вниз в долину, были переброшены лёгкие мостики. Вилы позаботились о том, чтобы ничто не помешало прогулке и беседе.
- Я сказала, что не ведаю насколько уже определено будущее в потоке времени. Но, знаю, что на ближайшие столетия или даже тысячелетия оказывает влияние любой поступок, диктуемый волей и сознанием каждого из живущих. Воля же сильнейших из духов, решившихся действовать по собственному усмотрению, может изменить течение времени. Такая воля разрушает гармонию. И разрушает счастье и саму жизнь на земле.
Маримьяна вглядывалась в лица слушателей и видела, что они внимают ей всей душой. Царица продолжала:
- Границы нашего могущества нам, духам, известны. Мы живем в единстве со многими другими влиятельными духами. За границы своих возможностей мы, вилы, выходим только в крайних случаях, когда баланс в мире бывает нарушен по чьей-то ошибке, вине или вышедшей за границы дозволенного жажде власти. Есть у Великого Времени ближайшие доверенные слуги. Их власть на земле почти безбрежна, они хранители Закона. Понятно ли я говорю? – спрашивала Маримьяна и, увидев, что друзья слушают её, не проронив ни слова, продолжала: - Сейчас вы отправляетесь к долине Красных скал на границе Окаёма, где стоял замок Белого Дракона, великого хранителя Закона. Теперь же в там растёт замок Белой колдуньи. Об этом мы уже говорили.
Они подошли к краю скального кольца, и Олила замерла, увидев у горизонта синюю полосу. Это было её родное море. Все остановились, глядя вдаль.
Маримьяна как раз закончила свой рассказ и со светлой грустью сказала:
- А теперь, мои дорогие гости, нам пора проститься!
54. Путь к морю
Вдали, слева от голубой цепи гор тонкой линией синело море. Царица Маримьяна нежно обняла Русалочку и сказала, что вилы проводят гостей до границы своего вечнозелёного царства с царством Морского царя Велидона. Пока они могут предложить путникам только такую малую помощь.
- Мои подруги в одночасье доставят вас к морю. Помочь вам встретиться с Морским царём Велидоном мы не сможем. Уже больше года он не принимает никаких послов.
Обернувшись к озеру Маримьяна позвала:
- Подруги мои, сёстры мои!
Озеро замерцало цветными искрами. Искорки оторвались от поверхности воды, и воздух запестрел бабочками, которые на глазах увеличивались в размерах. Вскоре они обратились в прекрасных вил, явившихся проводить юных храбрецов. Из озера вынырнул чёлн-лебедь, и друзья, простившись с царицей Маримьяной, оставили берег Лучезарного озера. Через всю долину Вил их полёт в крылатом челне сопровождали прекрасные крылатые девы.
Всем троим было грустно расставаться с гостеприимными волшебницами. Но сердце Русалочки уже летело к морю на гораздо более быстрых крыльях, это были крылья надежды на встречу с батюшкой Морским царём. И море, казалось, тоже летело им навстречу, распахнув синие крылья вдоль всего горизонта.
Вилы оставили друзей невдалеке от берега, покружили над ними, желая удачи, и растворились в небесной синеве белоснежным облачком. Русалочка побежала к морю, к жёлтому песку и к лёгким изумрудным волнам, её голосок зазвенел над морской гладью:
- Здравствуй, моё милое море, моё море раздольное! Как же давно я не видела тебя!
Море заволновалось, волны весело заплескали, высоко подбрасывая белую пену. Юная царевна, смеясь, пробегала по воде, играла с брызгами, возвращалась на берег и снова бежала в набегающую волну, а ветерок развивал её светлые волосы. Чайки, что расхаживали вдоль полосы прибоя, поднялись в воздух, закружились на белых упругих крыльях, удивлённо и радостно встречая царевну приветными криками. Русалочка посылала им приветы и слушала их ответную болтовню.
Николка и Стрич присели на песке и ждали, пока девочка обратит на них внимание. Оба поняли, что маленькая русалка забыла все свои прошлые обиды на батюшку-царя и чувствует себя счастливой от того, что вернулась к родному дому. Она, конечно же, очень волновалась, представляя себе, как может сложиться её встреча с Морским царём, но желание поскорее его увидеть превозмогало все опасения.
Очень скоро вблизи берега показались дельфины. Они высоко подпрыгивали в волнах, кувыркались, свистели и щебетали на разные голоса о том, как они рады видеть царевну Олилу. Наговорившись с дельфинами, расспросив их о новостях, Олила попросила их быть её посланниками к батюшке и просить его принять её вместе с друзьями. Дельфины быстро закивали головами и, показав ещё раз свои гладкие чёрные спины и изящные плавники, скрылись в морской глубине.
- Плывите скорее, спешите позвать ко мне батюшку!!! – кричала им в след Русалочка, - Я буду очень ждать!
Русалочка обернулась к друзьям:
- Скоро батюшка явится, чтобы встретить нас и пригласить во дворец, - сообщила она и, подбежав к ним, присела на песок ещё раз рассказать, как красив их подводный дворец.
Она впервые за последний год была спокойно весела, купала вместе с Николкой в морской пене деревянного конька, набирала полные ладошки ракушек и выкладывала на песке рисунки.
Но время шло, а ответа не было. Только прибой что-то ласково нашёптывал у их ног, и покрикивали чайки. Русалочка становилась всё озабоченнее и вскоре уже даже не пыталась скрыть волнение. Она перестала играть и молча смотрела в морскую даль, её друзья тоже молчали, не зная, что сказать.
Но вот вблизи берега показались фантастические большеглазые морские кони с крутыми бугристыми шеями. Вслед за ними из воды поднялась перламутровая колесница, в которой стояли двое: возница-спрут Кирин, и пожилая морская русалка Лабрида – няня Олилы, которая нежно улыбалась и протягивала к царевне руки. Когда колесница оказалась у самого берега, русалка вышла из неё, и Олила бросилась к ней в объятья. Обе бормотали друг другу приветственные и нежные слова. Наконец, Олила немного успокоилась от волнений встречи и, оглядываясь, спросила:
- А где же батюшка? Почему он не встречает меня?
- Ах, деточка, - успокаивала её няня Лабрида, - не беспокойся! Когда дельфины принесли весть о тебе, батюшка твой был слишком далеко отсюда. К тому времени, как мы доберёмся до дворца, он как раз успеет прибыть из дальней провинции. Он спешит на самой быстрой дельфиньей упряжке, мечтая встретить свою царевну в парадной зале царского дворца. И ты, царевна, поспеши явиться в отчий дом!
- А как же мои друзья? Мы же возьмём их с собой? – спросила Олила.
- Прошу простить меня, царевна, - низко склонилась в поклоне Няня, - нам было поручено привезти во дворец только тебя. Мы не посмеем нарушить указание. Должно быть, за твоими друзьями будут отправлены особые послы.
Говоря это, русалка Лабрида приветливо кивала Николке и Стричу, а те, встав, отвечали ей поклоном. Им оставалось только ждать приглашения Морского царя Велидон.
Красные длинномордые кони умчали царевну в изумрудную глубину.
- Жди теперь у моря погоды, - обижено протянул Николка и добавил: - Ох, кажется мне, что эта няня всё врет, и глазом не смигнет.
- Да, она только с виду проста, а в её речах таится обман. Мы опять как простаки уши развесили и отпустили Олилу одну, - произнёс раздражённо Стрич, - нужно было всем вместе явиться перед царём.
- Теперь можно об этом только на вей-ветер кричать – толку не будет. Подождём! – махнул рукой Николка.
55. У Морского царя
А юная царевна тем временем входила в царские палаты своего батюшки в сопровождении Лабриды и Кирина. Встретить свою маленькую госпожу собрались все придворные: морские вельможи, воины, слуги, мамки и няньки, и все обитатели огромного дворца. Уж и радости тут было, и смеха, и слёз, и добрых слов! Сам Морской царь ждал её, встав с трона, а увидев, пошёл на встречу, крепко обнял, приласкал и приголубил.
- Олила, дитя мое родное, - говорил он заботливо и нежно, ведя её к трону, - отчего ты покинула родной дом? Отчего оставила меня в одиночестве горе мыкать?
Русалочка теперь уже, глядя в заботливые глаза отца, не понимала, зачем бежала тогда из родного дома от любимого батюшки. Было ошибкой оставить его одного?!
- Батюшка, не суди, а пожалей меня! Я была без тебя так одинока и не знала, как вести себя и что делать. Горе затуманило мой разум. Я думала, что совсем не нужна тебе!
Царь Велидон усадил дочку рядом с собой на трон, стал уговаривать и умолять остаться с ним и больше не расставаться с ним ни на миг. Русалочка обнимала его и просила выслушать её. Но царь всё говорил ей нежные слова и смотрел долгим взглядом то на неё, то куда-то в сторону над её головой. Олила оглянулась и увидела, что рядом с троном на коралловой колонне стоит чаша, которую подарил коварный чужеземец в тот день, когда пропала царица. И царь смотрит теперь на чашу, и лицо его туманит печаль. Царевна обняла его ещё крепче и спросила:
- Батюшка, скажи, искал ли ты матушку с тех пор, как не было меня во дворце?
- Я сделал всё, что мог, когда она пропала, - грустно, но твёрдо сказал царь и добавил бесцветным голосом: - Потом я понял, что о теперешней Лелии нужно забыть, как она забыла о нас.
- Как, батюшка, ты можешь так говорить? Разве ты сам сумел её забыть? – возмущённо требовала ответа Олила.
Вместо ответа царь Велидон встал, взял чашу и вернулся к дочери:
- Смотри, Олила, моя любимая царица Лелия, как и раньше - всегда здесь со мной, - сказал царь и наклонил край чаши.
Олила увидела в ней лицо своей матушки, весёлое, смеющееся, совсем живое. Ей даже послышался голос царицы, напевавшей совсем незнакомую песню. Олиле захотелось смотреть в эти любимые нежные глаза и непрерывно слышать пение матушки. Она даже с раздражением подумала, что её друзья и данная им клятва могут отвлечь её от прекрасного видения. Царь снова смотрел только в чашу, не отрываясь, и видно было - он готов забыть про всё вокруг. Маленькая Русалочка собрала всю свою волю и отвернулась от чаши.
- Батюшка, выслушай меня! Это не настоящая матушка, это – морок. Нельзя смотреть на него долго! Выслушай мой рассказ, молю тебя! – закричала испугано Олила.
Царь вздрогнул, как будто придя в себя, и позволил дочери говорить. Олила стала рассказывать о своём путешествии и о своих друзьях. Она просила у царя помощи! С ним вместе они, конечно же, вернут настоящую, живую Морскую царицу домой! Царь выслушал всё внимательно, но хмурился всё больше и больше. Наконец сказал сурово и непререкаемо, что он одинок и нуждается в опеке дочери. Ещё он сказал, встав во весь своё немалый рост и ударив царским жезлом об пол, что запрещает ей идти дальше и запрещает даже видеть этих её ненадёжных друзей.
- Пусть уходят своим путём и по добру, по здорову!
Русалочка пробовала молить царя и заклинать, но тот был непреклонен.
- Пока я здесь властелин, никто мне не указ! - каменным голосом произнёс Морской царь. - И ты, дочь моя, даже пытаться не смей мне перечить!
- Раз так, то мы обойдёмся без твоей помощи. Николку и Стрича я встретила в дальних краях и убедилась в их верности. Судьба да Недоля дали их мне в товарищи. Я ухожу с моими друзьями и найду матушку сама! Или пропаду! – стояла на своём Олила.
Царь Велидон даже не взглянул на неё и мрачно приказал своей страже:
- Взять царевну! Заточить в башню, закрыть на девять замков! Охранять как величайшее сокровище этого мира!
И снова обратился к царевне, высокомерно и бесстрастно:
- Не обессудь, царевна Олила! Потерять тебя ещё раз я не могу! Ты – в целом мире единственная моя радость! Да и кто убережёт тебя от безумного шага, если не я!
Осьминоги, царские стражи взяли Русалочку и отвели в башню. Вслед за ней пошла и испуганная и расстроенная Лабрида. Она, как могла, утешала царевну, а та только плакала и кричала, чтобы её отпустили. Да ещё умоляла позвать батюшку царя! Но стражи были непреклонны.
А ночью Морскому царю сообщили, что царевна занемогла. Олила металась в жару, бормоча неясные слова, среди которых можно было различить имена Николки и Стрича и чаще всего слова: «Спасти матушку». Её рука, на которой был надет браслет, горела и покраснела, а онемела так, что нельзя было пошевелить и пальцем.
Царевну перенесли в её перламутровую спальню, и сам царь не отходил от неё ни на шаг. Морской владыка призвал врачей, они осмотрели царевну, но не знали, что сказать. Ко двору был возвращён лучший придворный лекарь и маг Морхен тот, что не смог в тот несчастный день разыскать пропавшую царицу, и был назван шарлатаном и выслан на самую дальнюю окраину моря. Когда он увидел на руке царевны браслет, то побледнел, закрыл лицо плавником и сказал, что этот браслет сродни чаше у трона, той чаше, что была подарена царю заезжим колдуном, укравшим красавицу-царицу. Царевне дали снотворное зелье, чтобы она успокоилась и в надежде, что утром она придёт в себя. Она всё звала и звала Николку и Стрича пока не забылась беспокойным сном. Велидон прогнал слуг и няню из спальни и в глубокой задумчивости провёл всю ночь у постели царевны. Он с надеждой ждал утра.
Но утро не принесло царевне облегчения.
56. Русалочка не вернулась
А на побережье к вечеру разыгралась буря. Море не на шутку раскачалось. Волны его пожелтели от взмученной глины и сияли, как будто хотели поспорить с самим солнцем яркостью и роскошью цвета. Волны изрисовали берег кружевом оставленной пены. Вьющиеся выпуклые линии пересекались и меняли рисунок с каждой новой волной. Чайки взлетали, когда приходила новая самая большая волна, и садились вдоль нарисованного ею края плотной живой цепочкой, возбуждённо покрикивая и взметая вверх крылья. Море надвигалось на берег, съедая пляж и гоня чаек всё ближе к высокому, сломленному прошлыми бурями берегу.
Русалочка не возвращалась. Николка и Стрич не знали, что им делать. Дракон решил нырнуть на дно морское, чтобы разузнать, почему не возвращается Олила.
- Я найду Олилу и узнаю, что происходит! Мы, драконы, я слышал, можем долго дышать под водой. Ты же, Никола, жди и, если я не вернусь на третий день, уходи! Может быть, сильные духи помогут тебе добраться до предела этого света одному, - наставлял друга Стрич и поглядывал на синие с зеленью волны горящими от нетерпения глазами: очень уж ему хотелось испытать новое приключение и совершить что-нибудь героическое.
- Пошёл бы я с тобой, да, жаль, я не рыба и не дракон! Удачи тебе, Стрич! А я тут буду ждать у моря погоды.
Юный дракон, не теряя минуты, взмахнул крыльями и, пролетев над кудрявыми гребнями прибрежных волн и миновав мелководье, как охотящийся баклан, стрелой ушёл под воду. Он донырнул до самого дна, оттолкнулся и поплыл что было сил в глубину моря. Стричу очень нравилось быстро плыть в чуть прохладной воде среди метавшихся от волнения водорослей и распугивать стайки рыб. Он чувствовал себя смелым и сильным. В предсумеречное время морские глубины выглядели особенно загадочными, а замеченные Стричем подводные жители – особенно фантастическими. Дракончик не мог отказать себе в удовольствии то подниматься к поверхности моря, то снова погружаться в сумрак глубины. И вот, когда он в очередной раз поднялся повыше, он заметил, что что-то очень большое закрыло над ним свет. Он поднял голову и увидел над собой могучий и гибкий силуэт дракона, но очень необычного: лапы у него были с перепонками, а хвост снабжён широкими плавниками и не было видно крыльев. Его морда была длиннее и уже, и очень походила на голову рыбы с мощными челюстями. Радость и страх смешались в голове Стрича. Толи радоваться встрече с соплеменником, толи ждать нападения? И в этот миг морской дракон, изогнув шею и взглянув на Стрича совсем неприветливо, ринулся к нему, протянув вперёд передние лапы. Стрич резко свернул и попытался скрыться в густых зарослях. Он нёсся через подводный лес и думал, что спасся от опасности. Но заросли кончились и, он, остановившись, выглянул наружу. Все было тихо, мимо спокойно проплыли несколько окуньков. И Стрич решился оставить заросли водорослей и отправиться дальше. Но вскоре тёмная тень появилась справа и, стремительно приблизившись, прорисовалась суровым обликом дракона с зелёной гривой. Прятаться было поздно, а плавал морской дракон куда быстрее Стрича. Нужно было принять бой.
Стрич ощерился, упёрся лапами в песок и дохнул пламенем. Вода вскипела перед ним. Большой дракон отпрянул и обошёл Стрича ссади. Тот развернулся и ещё раз дохнул огнём, а потом ещё. Чужой дракон кружил вокруг дракончика, подплывал то почти вплотную, то отходил на безопасное расстояние, изматывая юного противника. У Стрича уже закружилась голова, и силы были на исходе. А его преследователь был также стремителен и ловок.
- Чего ты хочешь от меня? – закричал Стрич: - Разве я – враг тебе?
- Ты не враг мне! – услышал он ответ: - Ты мой пленник! Я слуга Морского царя Велидона, он послал меня за тобой.
- Я сам плыву к нему, - заверил Стрич, - и буду благодарен, если ты укажешь мне дорогу.
- Я провожу тебя, но в застенок царского дворца, и Морской царь сам решит, когда ты понадобишься ему! – произнёс дракон рокочущим голосом, и поток пузырьков воздуха вылетал из его пасти при каждом слове. При этих словах он схватил Стрича за плечи, и тот почувствовал, какова его сила.
- Я подчиняюсь тебе, морской дракон! – признал Стрич его сегодняшнее превосходство, - и поплыву с тобой, куда ты укажешь!
И он поплыл рядом с провожатым к царскому дворцу, который вскоре показался впереди среди светящихся в вечерней синеве дворцовых садов. Но познакомиться с дворцом поближе Стричу пришлось с не лучшей, не парадной его стороны. В сопровождении придворного дракона он миновал мощные ворота, что были расположены с тыльной стороны дворца. Ворота охраняли два золотистых осьминога внушительных размеров в фиолетово-красных пятнах. Они казались скульптурами, украшавшими столбы по сторонам от ворот, но завидев приближающихся драконов, они задвигали щупальцами и угрожающе покраснели. Две тёмные плоскоголовые акулы вынырнули из коралловых гротов под стенами дворца и следовали за драконами в тоннель куда-то в подземелье. Проводив их, они исчезли незаметно.
Морской дракон препроводил пленника в застенок за крепким замком, а сам лёг у зарешеченной двери. Стрич с трудом справился с отчаянием, и какое-то время обдумывал своё положение. Дракончика беспокоило больше всего то, что Морской царь может продержать его в застенках как угодно долго. Что можно предпринять? Несколько раз он пытался заговорить со своим стражем. Но тот как будто не слышал, хотя не отводил от узника узких зрачков своих хмурых глаз. Наконец Стрич решил, как-бы говоря с самим собой, рассказать о своём отце и его братьях. Потом он заговорил о Белом Драконе, рассказывал о повелителе драконов всё то, что успел узнать. Стрич не понимал, слышит ли его морской дракон, или он просто крепко спит с открытыми глазами. Может быть, его глаза сами неотрывно следят за узником. Но Стрич продолжал свой подробный рассказ теперь о драконшах, отправившихся на поиски своих мужей, о Николке, его семье и битве на Калиновом мосту. А особенно трогательно рассказывал Стрич о том, что пришлось пережить маленькой морской царевне, и о её мечте разыскать и спасти матушку-царицу. Не забыл он упомянуть и о предсказании вил, что только втроём: Олила, Николка и Стрич, могут найти царицу Лелию. И, если он, Стрич, вызволит сейчас царевну, то им обязательно удастся их затея.
К концу рассказа голос Стрича звучал устало и безнадёжно – он понял, что каменное сердце стража нельзя было растопить никакими словами. Но Стрич ошибался. Дракон не спал, а слушал внимательно. Ему жаль было юного соплеменника из Глубокого ущелья и остальных героев этой истории тоже было жаль. Но, главное было то, что дракон понимал: власть должна принадлежать великому Белому дракону и никому больше. Порядок в мире должен быть восстановлен. Иначе – беда!
Дослушав рассказ до конца, дракон молча поднялся и одним стремительным движением скрылся в тоннеле, оставив Стрича в недоумении.
57. Николка на дне морском
Мальчик маялся на берегу, ожидая друзей. Вдруг к своему удивлению он увидел бредущего по берегу одинокого старого человека, которого ветер прямо сбивал с ног, и тот жаловался в голос, что не держат его старые ноги. Николка, не раздумывая, побежал к нему на помощь, подхватил под руку, усадил, просил короткое время передохнуть. А сам бросился искать крепкую палку для посоха. Вернулся к старику, подсел поближе и стал обтесывать палку и вырезать удобную ручку из корня. Закончив работу, Николка удовлетворённо осмотрел посох, остался доволен, протянул молчаливому деду и сказал:
- Ну вот! Теперь тебе идти будет полегче.
- Спасибо, подарок твой к месту! Молодец, - одобрительно проговорил дед, но лицо его не выражало ни радости, ни благодарности, - руки, вижу, у тебя золотые, да и сердце – доброе. Есть ли у тебя беда какая, может и я, старый человек, чем-нибудь помогу?
- Да уж, помоги, добрый человек, советом. Не могу сам решить, что дальше делать? Только приготовься, моя история может тебе больно необычной показаться!
- Расскажи, я не спешу и выслушаю твою историю. А мои старые ноги пока отдохнут.
Сказал и прилёг, длинная его борода развевалась ветром как пена по гребням волн.
- Ну, коли не лень, так слушай!
Николка стал рассказывать о своих друзьях и о себе, об их встрече, цели пути. Поведал, что Русалочка в море ушла, не вернулась, как обещала. Следом дракон ушёл, тоже не вернулся. И вот теперь он, Николка, не знает, как ему попасть на морское дно, чтобы выручить друзей. Старик поглаживал бороду, покряхтывал и выслушав историю до конца, спросил:
- Ты, значит, не побоишься и дна морского, и невиданных его обитателей, и даже гнева самого Морского царя? – покашливая в кулак и, пряча, таким образом, усмешку, спрашивал старик.
- Не побоюсь ничего, как я могу Олилу и Стрича в беде оставить! – говорил мальчик просто и убеждённо, - У меня с ними – всё вместе: и радости и трудности!
- Ну что ж, если ради друзей ты на всё готов, тогда я, может быть, смогу тебе помочь! – сказал старик, и в голосе его слышались рокочущие угрожающие нотки, как в прибое.
Старик встал, выпрямился и показался Николке широкоплечим и могучим. Волны ложились на берег вкруг его ног и растекались в стороны, обходя ступни старика. Он сунул николкин посох в волну, поддел её и без труда, играючи, поднял вверх как огромное покрывало. Перед мальчиком открылся широкий тоннель, уходящий вниз под толщу воды. Над краем тоннеля пенились и плескали волны. Брызги сыпались снопами, намочив и одежду, и лицо мальчика. Старик стоял в развивающейся рубахе с разлетевшимися по ветру сухими волосами и в вытянутой руке держал посох, из которого, казалось, изливалось бурное море.
- Ну что ж, хотел попасть на дно морское – оно открыто пред тобой. Иди, не медли! По этому пути можно попасть прямо к царю Велидону.
Что было делать Николке? Кто за него мог это решить? Мальчик кивнул старику и пошёл по мокрому песку вглубь тоннеля. Весь он похолодел, представляя, как накроет его сейчас масса воды, и останется он один-одинёшенек на дне морском.
Николка рассудительно сказал себе:
- Бояться-то особо не стоит! Кому суждено сгореть, тот не утонет! Жаль только, что я ничегошеньки не знаю об опасных обитателях моря, - подумал он вслух и тут же успокоил себя: - Вот и хорошо, что представился случай узнать!
Тоннель уходил вниз, сжимался, становился ниже. Вот уже вода коснулась его головы и плеч, вот уже охватила его всего. Николка зажмурился, перестал дышать и ступил несколько шагов уже под водой, а про себя бормотал присказку:
«Оборотись ка, порося, в рыбу карася!»
Что было делать дальше? Мальчик решился и вздохнул. И был поражён тем, что ему дышится здесь почти так же, как и на берегу, только чуть медленнее. Он открыл глаза и вгляделся в прозрачную синеву, что окружала его со всех сторон.
Николка шёл, едва касаясь песчаного дна. По нему рисовались теплые светлые узоры, повторяющие игру волн на поверхности моря, и околдовывали мальчика. Всё чаще среди подводных валунов попадались ярко-зелёные кусты морской травы. Вокруг них были рассыпаны мелкие и крупные раковины и моллюски, между ними, пятясь, пробегали крабы. Здесь всё было незнакомо и удивительно! Хотелось разглядеть невиданных жителей моря, а может быть поймать незнакомца и поиграть с ним. Но Николка заставлял себя, не останавливаясь, идти дальше.
Первыми окружили Николку медузы, они медленно приближались и двигались вокруг мальчика, и он разглядывал их на ходу, любуясь. Среди поросших цветными мхами камней - над мальчиком, и мимо него стремились куда-то поблескивающие потоки маленьких плоских рыбок. Рыбки спешили мимо, но всё же на мгновение замирали перед мальчиком, удивлённо таращась. Промелькнули быстрые стаи серебряных с золотыми полосками рыб, за ними спешила большеголовая пятнистая рыба. Одна за другой пронеслись мелкие светлые рыбки с острыми черными плавниками, напоминающими паруса. Николка глядел на их бесшумный стремительный полет, молниеносные виражи и развороты, и ему захотелось поймать и подержать в руках хоть один такой живой кораблик. Хорошо, что ему это не удалось, ведь это были морские скорпионы с ядовитыми плавниками.
На склонах подводных скал Николка видел длинное быстрое существо, очень похожее на сороконожку, только толщиной в руку взрослого человека. А вскоре угрожающе поднял опасные клешни вылезший из камней большой каменный краб.
Мальчик всё шёл вперёд без дороги, но не терял надежды, что ему удастся найти дворец Морского царя. Вдруг покрытое мелкими камушками дно зашевелилось перед Николкой, и обратилось рыбиной, ростом побольше мальчика, обросшей твердыми шипами и наростами. Мальчик не заметил сидевшего в засаде хищника. А тот давно поджидал добычу, был голоден и раззявил пасть с тонкими, загнутыми внутрь зубами и толстыми бледными губами. Но Николка был уже не тот маленький мальчик, что вышел в начале лета из дома. Он успел выхватить отцовский нож и, отскочив, воткнул его в бок рыбины и почувствовал, как она рванулась от него в сторону, ударив его хвостом так, что мальчик упал на песок. А рыба спешила убраться подальше, оставляя за собой кровавое облако. Николке тоже пришлось перевязать ногу, пораненную острым шипом. Теперь он понял, как опасны незнакомые морские глубины, и смотрел по сторонам уже как внимательный охотник.
Растения, что плавно качались вокруг него, были похожи на знакомые луга под порывами ветра там, наверху на земле. Подводные луга тоже плавно колыхались от раскачивающих море волн. Николка пробирался через густые заросли, которые качали и бросали его из стороны в сторону. Мальчик падал в мягкие дебри и, выпутавшись из них, снова шёл вперёд. Дальше от дна через всю толщу воды поднимались тёмно-бирюзовые заросли гибких шероховатых листьев шириной в локоть. Вода, как медленный сонный ветер, раскачивала гибкие полосы водорослей. Среди них яркими шарами покачивались желто-оранжевые цветы на высоких гибких стеблях. А за толщей воды проплывали едва различимые тени, то тёмные и пугающие, то светящиеся холодным светом, вспыхивающие и гаснущие. Может быть, здесь у дна они охотятся на мелких рыб, а может быть, поджидают его, Николку.
Мальчику пришлось сразиться со злыми муренами, что караулили поживу возле скал и груд подводных валунов. Там же у скал повстречались зубастые с мощными волчьими челюстями барракуды, они напали неожиданно и стремительно. Но топорик и нож отца выручили его и в этот раз. Сердце его всё больше наполнялось гордостью и уверенностью в себе. Николка двигался вперёд, сжимая в одной руке нож, а в другой топорик.
Но он не знал, что ожидает его впереди!
Николка миновал подводные скалы. Перед ним лежало широкое пространство чистого золотого песка, а по нему, казалось, умелой рукой были разложены раковины удивительной красоты, веерами росли кораллы, окруженные дивными коврами из разноцветных мхов и цветущих водорослей. А поодаль высилась стена ветвящихся кораллов, расцвеченная морскими анемонами. Здесь-то и начинался невообразимый для жителей суши, великолепный царский парк. Он многоцветными каскадами спускался от коралловых стен и простирался вправо и влево так далеко, насколько могли видеть глаза, и насколько хватало прозрачности воды. В коралловой стене Николка увидел высокие ворота и по сторонам от них - двух великанов осьминогов-охранников.
«Вот так чудища! Вот с кем будет опасно встретиться!» - подумалось ему.
Но другая опасность была уже совсем рядом.
Среди причудливых кораллов и водорослей его поджидала чудовищная скорпена, размером с трёх быков. Она мёртвым камнем лежала на дне, была почти не видна среди камней и вдруг ожила при приближении мальчика. Многочисленные выросты покрывали пёстрое тело ядовитой рыбы. Николка принял её за морского дракона, так страшны были её зубы и выпученные красные глаза. Когда же она открыла пасть, поток воды сорвал мальчика с места, перевернул несколько раз и бросил в её глотку, «подобную пещере Ягеи с колоннадой вдоль стен», пронеслось в голове у Николки, и он провалился в сырую, холодную мглу. Его бросало из стороны в сторону, от одного бока чудовища к другому. Рыба плыла куда-то. Голова Николки закружилась, и он потерял сознание. Когда мальчик пришёл в себя, ужас объял его и чувство полной безнадежности. Но прошло первое отчаяние, и он стал оглядываться, ища выхода из беды, и понял, что нельзя терять ни мгновения.
«Иначе всё станет напрасным! Пропадёт надежда!»
Николка нащупал топорик, встал, широко расставив ноги, и стал рубить живую стену. Его удивило то, что рыбина не шевелилась.
58. Во дворце Морского царя
Огромная скорпена была послана Морским царём, чтобы испытать мальчишку, а потом доставить его во дворец в целости и сохранности. Но, проглотив мальчика, она решила спрятаться в глубокий грот и там переварить его в тишине, а уж потом явиться ко двору и объявить, что не нашла мальчишку и вот, явилась повиниться. Такой провинности царь ей не мог простить и выслал своих верных слуг, чтобы те наказали ослушницу. Скарпена была загнана в сети и доставлена во дворец. И вот теперь чуть живая со связанными плавниками она лежала на огромном блюде, ожидая неминуемой смерти, вздрагивая при каждом ударе николкиного топора, и в ужасе вращала пятнистыми глазищами.
Николка рубил изо всех своих сил, и живая стена, отделяющая его от мира, поддавалась. В прорехе показался голубой свет. Отверстие становилось шире, и мальчик смог, наконец, выглянуть наружу.
Он увидел просторный терем с высоким, округлым потолком из узорного перламутра и колонами, похожими на застывшие гигантские водоросли. Вокруг толпились и с любопытством смотрели на него разные странные существа. Например, Николка раньше никогда не видел огромных кальмаров, и рассказать о них ему никто не мог, а их здесь было не мало, и внешность их показалась мальчику ошеломляющей. Фантастическое разнообразие гигантских светящихся медуз, парящих над ними, поразило бы любого вновь прибывшего зрителя. Николка увидел больших страшных акул, огромных тунцов, глубоководных химер, и много-много других морских обитателей. Конечно же, здесь были и морские русалки обоего пола. А среди них ещё другие существа, которых и не знаешь, как назвать.
«Я – во дворце Велидона!? » - подумал ошеломлённый Николка, - «Неужели все эти морские вельможи собрались здесь только для того, чтобы поглазеть на эту огромную безобразную рыбину? Вот они удивятся, увидев меня! Будь, что будет!»
Николка не мог больше оставаться в скользком и отвратительном брюхе скарпены и, расширив отверстие в её боку несколькими ударами, он полез наружу.
- А вот и он! Жив-здоров! Вот так герой! - раздались вокруг булькающие голоса, и мальчик порадовался, что понимает голоса рыб и всяких других морских существ.
Мальчик в удивлении замер. И тут он почувствовал, как что-то холодное сжало его плечи. Это спрут-охранник обхватил его одним щупальцем за плечи, а за талию – другим и неожиданным рывком выхватил мальчика наружу, поднял высоко, повертел, показывая всем собравшимся, и поставил на пол. Николка сделал несколько неуверенных шагов, так как у него закружилась голова, и огляделся. Он, и в самом деле, стоял в зале подводного дворца рядом с помостом, на котором лежала скорпена с неживым взглядом выпученных, пятнистых глаз. А прямо пред ним на троне восседал сам Морской царь Велидон в струящемся по ступеням фантастическом плаще. Величественное лицо царя сразу показалось мальчику знакомым.
«Царь морской очень уж похож на старика, что отправил меня на дно морское, только этот куда помоложе будет! Да и борода вон тёмная с синевой! Может это сын его или младший брат?» - подумалось Николке.
Он снял шапку и низко поклонился царю. Тот в ответ слегка наклонил голову в тяжёлой золотой короне в виде обруча с ветвями алых кораллов над ним.
- Ну что ж, Никола, вот ты и стоишь перед Морским царём! Знаю, зачем ты пришёл. Знаю и о том, как ты сюда добрался! – сказал царь со странной улыбкой, и голос его тоже был Николке знаком. Придворные захихикали.
«Это точно он! Только с рыбьим хвостом!» - решил мальчик и повеселел.
Ну не мог же старик, который так внимательно выслушал историю их путешествия, быть ему, Николке, врагом?
А царь обратился к спруту, что не отходил от Николки:
- Нашему гостю нужно новое платье. Его путешествие к нам было не слишком удобным. Переоденьте-ка его и накормите! Я буду с ним говорить в моих покоях!
Не успел Николка и слова молвить, как царь, его челядь и дворец закружились в его глазах, так как спрут схватил мальчика, поднял его и стремительно вынес из зала.
Вскоре Николка снова предстал перед царём уже в его приёмном покое, что был рядом с опочивальней Олилы. Здесь из высоких окон, выходящих в тенистый глубоководный сад, струился приглушённый изумрудный свет. Что за затейливое воображение сотворило убранство этого покоя, точёные, витые колоны, каменную мозаику полов.
- Моя родная земля прекрасна, но на земле мне такой красоты никогда бы не увидать! – шептал Николка, ступая по дивным изразцам пола, оглядывая узорочье стен и занавесей. Мальчик выглядел теперь совсем иначе: на нём была одета шёлковая рубаха, кафтан глубокого сине-зелёного цвета с серебряными пуговицами, подпоясанный широким лиловым поясом, сапоги с отворотами, в руках он держал шапку с опушкой. Мальчик чувствовал себя в новом пожалованном костюме неловко, не знал, как ему теперь подобает себя вести. Царь Велидон ждал его, сидя в широком кресле. Рядом на высокой подставке стояла чаша иссиня-чёрного металла, усыпанная чёрным жемчугом и фиолетовыми каменьями.
Был морской владыка не один. Были здесь: придворный лекарь и маг Морхен, охранник-спрут, что привёл сюда Николку, и морской дракон устрашающего вида.
Царь Велидон смотрел на мальчика из-под сурово сдвинутых бровей. Он произнёс:
- Ты здесь вовсе не по своей воле, а потому, что мне, морскому владыке, нужна твоя помощь. Хочу верить, что ты сможешь помочь моей дочери!
- Что с Олилой! – обмерев, вскрикнул мальчик.
- Тише, - поморщился царь, - Она больна и, по словам моего лекаря Морхена, околдована. Второй день она без памяти и бредит. В бреду она зовёт тебя, Никола, и вашего общего знакомца Стрича.
Царь кивнул дракону, что слушал, не сводя глаз со своего господина. Дракон стремительным прыжком перелетел через всю комнату и скрылся за дверями. Поток воды, устремившейся за ним, чуть не сбил мальчика с ног.
Царь молчал, глядя то на мальчика, то на чашу, что стояла перед ним. Окружающие не решались даже пошевелиться. Вскоре морской дракон вернулся и не один, а в сопровождении Стрича. У Николки с сердца камень свалился, он уж боялся больше никогда не увидеть своего друга и попутчика. Стрич тоже невольно разулыбался, но сдержал радость и принял почтительный вид. А царь некоторое время разглядывал его и, наконец, величественно заговорил:
- Здравствуй, Стрич из рода Рагора. Не трудись говорить о себе. Мне твой страж, - царь указал на дракона, - рассказал, каков ты есть молодец. И этого хватит. А сейчас слушайте меня, - он помолчал, глядя на драгоценную тёмную чашу, - Год назад случилось здесь, в моём дворце, страшное несчастье: была похищена моя любимая жена царица Лелия. Даже следа её мне не удалось обнаружить ни под водой, ни на земле. Горе моё было и есть беспредельно. Но вскоре оставила меня и моя дочь Олила. Из меня как будто вынули вначале сердце, а потом и душу – такова была моя боль. И вот, представьте, находится моя утерянная дочь. Я почувствовал себя вновь живым. Но она угрожает в другой раз меня оставить и подвергнуть себя ужасным опасностям, - царь помолчал, вздохнул тяжело и продолжил: - Разве я могу позволить ей это?
Он испытующе вглядывался в лица Николки и Стрича и читал на них сочувствие. Оба ждали, что ещё скажет царь.
- Я запретил ей даже думать о продолжении вашего странствия. Запрета моего Олила не перенесла. Теперь она больна. Маг Морхен, говори теперь ты! – обратился царь к лекарю.
Лекарь шагнул вперёд и с низким поклоном произнёс:
- Да, царевна Олила больна, она увядает на глазах! Я знаю бессчётное количество снадобий, которые лечат любой недуг. Но я не знаю средства спасти её. Я вижу две причины болезни. Первая, её тоска по матушке и желание её найти так сильны, что царевна не переживёт крушения надежды. Вторая, браслет, что носит Олила, околдован и влечёт её к неведомому. Об этом неведомом мне знать не дано! Снять браслет с руки царевны я не смог, хотя перепробовал все известные мне заклинания.
Николка прервал мага и попросил слова:
- Да, твои слова, маг, верны. Нам говорила баба Ягея, что браслет ведёт Олилу к темному магу Алкуду! Зачем только это ему нужно? – спросил мальчик сразу всех окружающих.
Но недоуменная тишина заполнила чертоги. Прервал её вкрадчивый голос мага Морхена. Он говорил тихо, не решаясь поднять глаз на царя:
- Прости меня, великий царь, если слова мои усилят твою боль, но всё сходится к тому, что Олила должна вернуться к своим попутчикам и продолжить путь, - сказав это, Морхен наклонился ещё ниже.
Лицо царя сделалось пунцовым от бешенства:
- Я прикажу казнить тебя, Морхен, если царевне не станет лучше, когда с нею вновь будут её попутчики, - пророкотал голос царя, - Сейчас же все идём в её опочивальню!
Тяжёлые синие, расшитые морскими звёздами шторы заколебались и отошли в сторону. За ними показались створки дверей-раковин, которые с мелодичным звоном плавно открылись. Там была опочивальня царевны Олилы.
В слабом свете, источаемом двумя гигантскими розовыми медузами, Николка и Стрич увидели высокую кровать с резным балдахином, и на ней на высоких подушках бледное личико Олилы. Казалось, она спала. Бледность царевны, печальный изгиб её бровей и губ так поразили друзей, что они в один голос вскрикнули:
- Олила!!
- Тихо! Вы испугаете мою дочь! – сурово полушёпотом прикрикнул на них царь Велидон.
Но царевна услышала своё имя, произнесённое голосами друзей. Ресницы её вздрогнули, она провела рукой по глазам, гоня сон. Сон растворился, унося недуг. Личико её зарозовело. Девочка поднялась на постели и потянулась к друзьям:
- Вы живы! Вы снова со мной, - радость звучала в звонком голоске царевны.
Она оглядела всех вошедших, и с беспокойством остановила взгляд на лице царя:
- Скажи мне, батюшка, они свободны? Мы снова отправляемся в путь?
Царь выглядел растерянным. Он был всё ещё разгневан, что вынужден принимать этих непрошеных гостей, грозящих снова забрать его дочь. Но, с другой стороны, ведь именно благодаря им и их путешествию она была снова с ним. Сейчас он был так счастлив видеть свою дочку здоровой, что мог простить её друзей, принять их в своём дворце как гостей. Царь рад был выполнить любое её желание, кроме одного: он не мог позволить это опасное путешествие в сторону неведомой яростной Тьмы.
А Русалочка откинула одеяла, спрыгнула с постели, подбежала к Николке и Стричу, подала им руки, а потом бросилась в объятия царя-батюшки. Царь почувствовал, что сердце его тает, в нём кроме привычной уже боли ликовали нежность и пронзительная любовь к дочери. В душе царя засияла радость, и он хотел теперь любыми средствами удержать её свет.
Олила же пробежала между всеми присутствующими, приветствуя каждого и было ясно, что все они были ей знакомы, даже суровый дракон улыбался ей во всю свою клыкастую пасть. Русалочка вернулась к Морскому царю и, вложив ручку в его ладонь, сказала:
- Милый мой батюшка, я благодарю тебя за то, что ты привел к нам во дворец моих попутчиков, дорогих моих друзей Стрича и Николу. Ты узнаешь, какие они замечательные: решительные и честные. И, если ты, батюшка, поможешь нам, мы обязательно добьёмся успеха и разыщем мою матушку и родных Стрича и Николы.
Брови царя снова сдвинулись, он крепко сжал руку царевны, но проговорил заботливо:
- Девочка моя, я не позволяю тебе исполнить этот безумный план. Я поступлю так потому, что люблю тебя и хочу сберечь. Я должен сохранить твою жизнь, если не смог сберечь свою царицу.
- Морскую царицу нужно спасать! – выкрикнул Стрич и даже зажал себе лапой рот, так неожиданно даже для себя самого он решился перечить царю.
Царь повернул к нему гневное лицо, и дракончик, уж верно, снова попал бы в подземелье, если бы Олила не поддержала его с жаром:
- Батюшка, услышь нас! Мы должны идти в царство Белой колдуньи. Там хранится разгадка всех тайн и тайна похищения моей матушки тоже. Если можешь, помоги нам! Если не хочешь помочь, то хотя бы не мешай и просто отпусти нас!
Царь жестом прервал её слова, резко обернулся к своей свите и приказал:
- Оставьте нас все кроме Морского дракона Карина и врача Морхена. Вы, Никола и Стрич, тоже останьтесь. Мы перейдём с вами в приёмный покой, чтобы говорить о ваших дерзких мечтах.
Все, кому разрешено было остаться перешли в зал для приёмов. Морской дракон нёс дивную жемчужную чашу на высокой подставке.
Расположившись в широком кресле вместе с царевной, царь заговорил.
- Царевна Олила, вы втроём прошли уже путь в половину лета, а прошли то ещё всего ничего, хорошо, если десятую часть пути. Идти вам туда ещё два лета, да при условии, что всё у вас по дороге ладно сложится. Понятно ли вам это?
- Если так долог ещё наш путь, то отпусти нас скорее, - умоляюще отвечала царевна, - Мы тратим время впустую, а может быть наших близких ещё можно спасти. Может быть они живы, и гибель грозит им каждую минуту. А мы придём слишком поздно! Помоги нам, батюшка!
- Ты, царевна, просишь моей помощи. Чем я могу помочь? Хороша будет моя помощь, если я остаюсь тут, а царство Белой колдуньи – за тридевять земель. Я – Морской царь, и нет мне сейчас пути туда ни по суху, ни по небу. Идти вам дальше одним. А пробираться вам всё по дебрям лесным непролазным, да по болотам, да по снегам и льдам. Чем пособлю я вам с моими воинами-рыбами, спрутами, да змеями морскими. Коней морских, что плавают как рыбы и быстры как дельфины, и то я не могу дать. Не могут они дольше суток без моря прожить, погибнут мучительной смертью. Вот если бы их с конями бабы Ягеи соединить, да в её печах огненных закалить, тогда бы вышел конь, да не простой, а морской и огненный одновременно. Вот был бы конь на славу, сильный как волна, быстрый как огонь.
- Батюшка, а вот взгляни-ка сюда, - с радостным удивлением воскликнула Русалочка, полезла в карманчик своего сарафана и достала оттуда деревянного конька, что смастерил для неё Николка по совету бабы Ягеи. – Этого конька баба Ягея велела тебе показать. Он как раз закалён в огне её пещеры, омыт в пене морской. Игрушка эта не простая, говорила Ягея, а из колдовской древесины старого-престарого куста бузины.
- Уж не Никола ли эту игрушку мастерил? – спросил царь, взглянув мельком на мальчика, - он резать по дереву мастер!
Тот с задорной улыбкой кивнул в ответ:
- Я конька спроворил, царь!
- Дай-ка мне конька, дочка! – сказал царь, разглядел его внимательно и похвалил:
- Это дорогая вещь и много может быть полезна. Приведи ка мне, Карин, морского коня на площадь перед дворцом, да только самого резвого и сильного разыщи. Я позову, когда нужно будет.
Царь несколько повеселел, а потом вдруг, обратясь к Олиле, разочаровано сказал:
- Есть у меня, Олила, волшебный ларец, и хранится в нём чудесная шаль, голубая как волна, как волна прозрачная. Свойство она имеет замечательное: возьмёшь её в правую руку, махнёшь в нужную сторону, представишь, куда бы тебе хотелось попасть и скажешь волшебные слова, что на крышке сундучка написаны. Тогда полетит шаль в ту самую сторону, а вслед за шалью поднимется морская волна, такой высоты и протяжённости, чтобы до заветного места достать. Поднимется волна, встанет как мост и затвердеет крепче хрусталя. И простоит так три дня, а потом растает и опадёт проливным скорым дождём. Такая вот замечательная эта шаль! Ещё мой батюшка-царь Даний путешествовал по всему миру с помощью волшебной шали, и меня ребёнком брал с собой. Многие края мы тогда посетили, много удивительного повидали.
- Как чудесно, батюшка! Нам бы твой волшебный мост очень помог пройти мимо многих опасностей! Достань же скорее свой ларец! – говорила Олила, ласкаясь к Морскому царю.
Царь гладил её по золотым волосам и не спешил отвечать. Потом вздохнул и печально заговорил:
- Хрустальный мост делает самые дальние страны близкими. Я бы возвёл его для вас в мгновение ока. Да вот, жаль, давным-давно в одном из дальних путешествий потерян был ключик от ларца. И сколько не подбирали к нему ключей, какие умельцы не трудились, стараясь открыть крышку ларца, ничего не вышло. Ларец этот охраняется древнейшим не ведомым теперь никому волшебством.
В этот момент Николка выступил вперёд и произнёс с поклоном:
- Разреши, царь, слово важное молвить?
Царь взглянул на него с недоверием:
- Ну что ж, говори, коли знаешь что сказать!
- Я, великий царь, побывал однажды у веленов из Тёмного леса. Так вот старик Пров сказал мне, что если я попаду в морское царство и буду стоять перед самим Морским царём, и станет царь говорить о утеряном ключе…
- Говори скорее, - царь встал со своего места и ждал продолжения рассказа стоя.
- Так вот я говорю о том, что старик велен сказал мне, что, если речь зайдёт о Хрустальном мосте и волшебном ларце, то я могу показать тебе одну вещицу, а, если сторгуемся, то и передать её тебе от старика Прова.
- Показывай, не медли, - возвысил голос царь.
- Погоди, достану только, - сказал Николка и полез за пазуху.
Он достал мешочек из рыбьей кожи, что висел у него на шее и стал разматывать верёвочку. А царь и спустившаяся с кресла Олила приближались к мальчику, следя за движениями его рук. Стрич тоже вытянул шею, чтобы можно было заглянуть через плечо Николки. Николка распутал последний узелок и вытащил из мешочка хрустальный ключик, давнюю безнадёжную мечту Морского царя.
Суровый царь Велидон вспыхнул мгновенной радостью.
- Глазам своим не верю! Ключик совсем как тот, мой заветный! – лицо царя менялось: то радость, то гнев рисовались в его чертах, - Верни мне мой ключик! Быстрее! – приказал Морской царь так повелительно, что Николка поневоле шагнул к нему с протянутой рукой.
Стрич придержал его за плечо и решительно проговорил:
- Нет, великий царь, сначала дай своё нерушимое царское слово, что, коли ключик окажется у тебя, ты отпустишь нас и построишь волшебный Хрустальный мост к замку Белой колдуньи!
Николка сжал ладонь, Стрич встал рядом с ним, а Олила, бросив:
- Прости меня, батюшка! – перебежала к Николке, тоже встала рядом и зашептала ему на ухо:
- Не отдавай, не отдавай! Проси отпустить нас и оказать всю возможную помощь!
Царь приподнялся, сжав руками резные подлокотники кресла, а хвост его зло ударил по ступеням царского места так, что вода взволновалась, и всё: стены дворца, сам царь, все присутствующие, – сдвинулось и заколебалось. Трудно было даже удержаться на ногах.
- Кто вы, чтобы ставить мне условия? Взять их!! – грозно прикрикнул царь. Он не шутил.
Морской дракон, что был всё время на стороже, оскалил клыкастую пасть, выгнул спину и мигом оказался за спинами друзей.
- Батюшка, нет! Так поступить нельзя! – звонко закричала Олила, взмахнула руками и вдруг стала бледнеть.
Глаза её прикрылись, и все увидели, как царевна покачнулась и стала падать. Николка успел поддержать девочку под руку. Царь, как стремительный дельфин, метнулся к Олиле, подхватил её на руки и крепко прижал к груди.
- Олила! Приди в себя! Я выполню любое твоё желание! Я отпущу твоих знакомцев, клянусь, только будь здорова, милая дочь моя!
Царь качал Олилу на руках, целовал её бледный лоб, гладил по волосам и отчаянно звал:
- Олила, милая Олила! Вернись ко мне! – потом он обратился к Николке и Стричу и просил их звать Олилу вместе с ним.
Когда голоса друзей присоединились к голосу царя, губы Олилы приоткрылись, и она глубоко вздохнула и открыла глаза. Первыми её словами были:
- Где мои друзья, царь Велидон, верни их ко мне!
- Мы здесь, царевна! Будь спокойна, – подошли ближе Стрич и Никола.
И царевна, увидев их снова, заулыбалась:
- Я так испугалась, что снова потеряю вас! Теперь же я вижу, что батюшка не станет нам мешать!! – девочка повернула радостное личико к царю: - Правда, батюшка?
Царь был растроган и обезоружен:
- Я отпускаю вас, каким бы трудным это решение для меня ни было. Что же мне остаётся делать! – обеспокоено шептал Велидон, снова садясь в кресло с царевной на руках, - Как поступить?
Царь прикрыл глаза рукой и молчал. Маг Морхен приложил палец к губам, призывая всех к тишине. Все замерли в ожидании. Только светящиеся медузы медленно плавали под потолком и шевелили розовыми и сиреневыми щупальцами, расцвечивая покои загадочным вечерним светом, да Олила гладила царя по плечу.
- А будет всё так… - вдруг выпрямившись, произнёс царь: - Решено! Я принимаю ваши условия. Завтра вы отправитесь в путь. Слова моего вам довольно ли? – и он тепло взглянул на дочь, а друзей осмотрел с высокомерной усмешкой и добавил: - А я хочу провести вечер за беседой со своей дочерью. И никто не посмеет нам мешать!! Наши гости пока могут отдохнуть!
Царь махнул рукой морскому дракону, и тот жестом предложил Николке и Стричу следовать за ним в гостевые покои.
59. Морской царь подобрел
Назавтра, едва в густую синеву моря проникло зелёное свечение утра, в опочивальнях Стрича и Николы гулко стукнули дверные молотки, это явился за ними морской дракон и, когда они вышли к нему, почтительно сказал:
- Время вставать. Царь повелел мне снарядить вас в путь и подобрать для вас оружие. Сейчас вы проследуете за мной в оружейные палаты дворца.
В царской сокровищнице, в тех нижних залах дворца, где хранилось драгоценное оружие, их встретили опасные скаты-охранники, одно прикосновение которых грозило смертью, и осьминог-оружничий. Оружничий провёл пришедших по галереям, где хранились броня и оружие разных времён и народов, ценности и дивные вещи, изделия златокузнецов и серебряников, резчиков по камню и огранщиков. Николка был ошеломлён многообразием чудесных вещей и сначала не решался задавать вопросы, а потом они просто посыпались из него. И оружничий со знанием дела стал рассказывать о предназначении каждого из видов оружия и о его мастерской отделке.
На стенах висели длинные копья и алебарды, секиры и бердыши, клевцы и булавы, кистени и перначи, сабли разных замысловатых форм и мечи. Были среди них мечи огромные, больше роста человеческого, двуручные, были извитые, похожие на морскую волну. Мальчик даже поёживался, представляя действия этого оружия в бою. И тут же начинал воображать себя воином-богатырём, что не знает страха. Одни мечи были богато орнаментированы, другие - совсем лишены отделки, суровые и простые, а встречались и чудные, как бы откованные из единого куска железа с завёрнутым хвостовиком. Некоторые мечи были в богатых ножнах, обтянутых сафьяном и акульей кожей, в золотой и серебряной зерни и узорочье, с чернью и с невиданными каменьями: красными, как закатное солнце, зелёными как трава, голубыми как синь неба. Дивились друзья мастерству безымянных оружейников. Если бы они догадывались о том, что многие драгоценные изделия попали в сокровищницу царя Велидона с утонувших кораблей, не тешились бы они так их красотой.
Целая стена была увешана щитами разнообразной формы: деревянными, обтянутыми кожей, оббитыми медью, с гербами неведомых Николке государств и родов. Стояли здесь бочки, из которых снопами торчали мечи, так много их было. Ножей здесь можно было увидеть без счёту. Николка невольно погладил отцовский нож:
«Твой нож, батюшка, для меня дороже прочих, я его не сменяю ни на какой другой!»
На специальных стойках висели попоны, сёдла и конская сбруя. А каких только шлемов здесь не было, кольчуг и лат. Стояли у стены ратные бубны с колотушками: тулумбысы и набаты, висели ратные трубы. Да разве всё перечислишь!
Но пора была друзьям выбрать себе оружие соразмерно своей силе и росту. Оружничий предлагал мальчику меч или булаву, а сам брал себе в щупальцу меч, пернач или пику и, жонглируя, показывал, как нужно ими правильно колоть или рубить. Николка только дивился его чудесному искусству и старался перенять сноровку.
Дальше, видели они, на многочисленных полках хранилась столовая и домовая утварь - золотая и серебряная посуда, другие драгоценные предметы обихода, у стен стояли сундуки с монетами и ларцы с драгоценными камнями. Сколь же велики были богатства подводного царства!
«Вот бы матушке эти красоты повидать, - подумал Николка, - весела бы она стала, любовалась бы, да дивовалась! Эх, вот бы обнять её или только взглянуть на миг и убедиться, что жива она и ждёт меня!»
Но эта мысль лишь на короткое мгновение заняла мальчика, очень уж хотелось уже найти себе оружие по руке! Вскоре оружничий выбрал для мальчика меч, не тяжёлый, но быстрый и острый как луч. Николку выбор его порадовал, именно этот меч глянулся мальчику и так и приковывал его взгляд снова и снова, хотя прекрасного оружия было здесь не счесть.
Стрич тоже любовался искусством оружничего-осьминога и тоже пробовал на вес мечи, подбрасывал и перехватывал на лету. Морской дракон оценил его сноровку и шепнул ему на ухо:
- Вижу, ты сам можешь подобрать то, что тебе нужно!
И молодой дракон пошёл вдоль стен сокровищницы, внимательно оглядывая ратное снаряжение. Он не раз видел, как подбирали себе оружие взрослые драконы. Он делал всё так, как делал это его отец - брал меч в лапу и, покрутив им над головой, резко, с короткого полузамаха рассекал воздух. Наконец, взор его упал на рукоять в виде головы дракона. Это был настоящий драконий меч и, взяв его в лапу, Стрич почувствовал, что меч, как будто ожил, так он был лёгок и подвижен. Юный дракон стал подбирать к драконьему мечу достойную дракона перевязь.
Когда мечи и перевязи были выбраны, морской дракон предложил Николе примерить доспехи. Мальчику приглянулся кожаная рубаха-куяк с короткими рукавами и медными бляхами, совсем такая, какая увиделась ему в волшебном зеркале царицы Маримьяны, и рядом стояли высокие сапоги из мягкой кожи на толстой воловьей подошве с косыми отворотами. Никола примерил, и остался очень собой доволен. Выбрал он себе и крепкие кожаные поручи.
Сказав, что оружие гости получат из рук самого Морского царя, дракон повёл наших героев в зал для приёмов, наставляя их, как надлежит вести себя перед царём, да что говорить. Они первыми пришли в круглый зал и стали у стены.
Вскоре явился морской царь в сопровождении мага Морхена и двух исполненных важности спрутов. Царь был особенно величав и строг в глубоко-синем, расшитом золотом плаще и высоком жемчужном вороте. Он медленно подплыл к столбу света, что спускался через весь зал из круглого окна в потолке до плит пола, и поманил к себе Николу.
- Встань передо мной, Никола, сын Андрея. Будь серьёзен. Выслушай мои вопросы со вниманием. Отвечай только правду и думай над каждым произнесённым словом.
Николка был смущён обращением царя к нему одному, он подошёл к царю ближе и встал на краю светового круга. Царь строго вглядывался в лицо Николки и говорил:
- Скажи, Никола, хоть и молод ты, готов ли ты к великим испытаниям? Скажи мне, полно ли твоё сердце решимостью вынести все трудности и не свернуть с намеченного пути?
Царь испытующе смотрел на мальчика.
- Да, - не задумываясь, кивнул Николка и добавил: - За правое дело иду!
- Клянёшься ли быть смелым и не поддаваться страху?
- Я так думаю: бойся, не бойся, а от судьбы не уйдешь! Клянусь, великий царь, что не позволю страху владеть собой!
- Клянёшься ли беречь царевну Олилу, не жалея жизни своей?
Николка взволновано искал верные слова, чтобы точно высказать свои мысли:
- Я бы поклялся! Рад выполнить твой завет, царь Велидон! Олила и мне так дорога, что жизни своей я для неё не пожалею. Но, что же мне делать, коли жизнь моя, все мысли мои, душа моя без остатка посвящены уже другой большой цели! Я должен спасти родную землю и матушку мою от беды растущей, разгадать тайну битвы на Калиновом мосту и найти своего батюшку.
Царь неподвижно слушал мальчика, свет играл на драгоценных его одеждах, и плащ плавно развевался у него за спиной. Николка не знал, чего ожидать за свои слова – гнева царского или милости. Царь был милостив:
- Хорошо, что говоришь со мной честно, верю тебе. Но послушай, что подсказывает мне моё сердце, мой вековой опыт, ум провидческий. Спасёшь Олилу – спасёшь и землю родную от зла, и матушку свою от горя.
Никола подумал, что мудрость царя Велидона бесконечно много превосходит его, николкин опыт и знания, и он почтительно и согласно поклонился морскому владыке в пояс.
- Клянусь, великий царь, хранить царевну Олилу превыше жизни своей!
- А теперь, Никола, сын Андрея, надень на себя плащ, пристегни меч и встань на колени в центр светового круга.
Царь сделал знак осьминогу-оружничему, и тот поднёс мальчику сложенный плащ, пояс и меч. Маг Морхен с поклоном подал царю трёхглавый жезл из голубого прозрачного камня.
Николка надел кольчугу, а плащ взял в руки неловко, стал разворачивать в недоумении – разве он знал, как нужно его одевает. Осьминог ловко орудуя щупальцами, помог ему закрепить перевязь, затем накинул плащ на плечи мальчика и застегнул на левом плече серебряной застёжкой.
Морской царь спрятал улыбку в усы и торжественно проговорил:
- Прими от меня, Морского царя и владыки, воинский пояс и меч на служение правде и на подвиги чести. Знаешь ли, верную клятву! Клянись не жалеть ни сил, ни жизни своей ради великой цели, и беречь царевну Олилу пуще живота своего! – потребовал Велидон и протянул свой жезл над головой мальчика.
- Клянусь Солнцу, Небу, Воде, Ветрам, Тучам и Громам, клянусь родной Земле-матушке, клянусь тебе, царь Велидон быть смелым воином и защищать родную землю, людей и светлых духов от тьмы и тёмных сил! Клянусь, за Олилу стоять – хоть жизнь отдать! – и ударил себя кулаком в грудь: - До последнего вздоха.
И еще добавил, глядя прямо в глаза царю:
- За совесть, за честь, хоть голову с плеч!
- Отныне ты воин! – торжественно изрёк царь. Он был доволен мальчишкой.
Голова Николки даже закружилась от неожиданной чести, и он поклонился царю Велидону низким поклоном.
- А хорош выбор оружничего, - заметил царь Велидон с гордой усмешкой, - этот меч не простой, а силён он сражаться даже против волшебных и заколдованных существ. Такой меч храброго и ловкого воина не подведёт.
Морской царь обратился теперь к Стричу, что стоял в тени вдали от светового круга и недоумевал, почему столько чести даровано Николке, а его словно бы забыли. Царь сказал ему следующее:
- Стрич, сын Руаха из рода Рагора, выйди вперёд, - а когда юный дракон оказался на краю светового круга, добавил: - Ты, Стрич, - воин от рождения, а предназначение твоё не мне определять. Это – только во власти Белого Дракона. Когда встретишь его, ты узнаешь, что тебе предначертано. Я же дарю тебе как воину этот меч, чтобы он принёс тебе удачу и победу в битвах.
Оружничий подал Стричу меч и кольчугу, кожаную с нашитыми металлическими пластинами. Тот с поклоном и благодарностью принял подарок.
В это время двери в зал распахнулись, и в них появилась Олила в сопровождении няни. Она с приветствиями подплыла ко всем присутствующим, и звонкий её смех и голосок заставил всех заулыбаться. Царь, сияя,обнял дочку, увлёк к трону и усадил её к себе на колени:
- Милая моя, хорошо ли ты спала, добрые ли тебе снились сны? Сердце моё поёт и смеётся, когда ты со мной!
- Я чудесно спала! А снилась мне милая моя матушка – как будто зовёт она меня к себе!
Царь, услышав её слова, с испугом и вопрошанием во взгляде обернулся к темной чаше, как если бы только что вспомнил о ней, но справился с собой и вдруг поднялся с царевной на руках:
- Решение моё крепко, я его не отменю! Сделаю всё, чтобы облегчить ваш путь! Морхен, - обратился он к магу, - возьми с собой ларец!
И царь, шевеля плавниками хвоста и медленно поднимаясь вверх, повелел:
- Следуйте за мной!
Нежно прижимая Олилу к груди, царь Велидон поплыл к выходу из покоя.
Вслед за ним устремился поток воды, затягивая и кружа все вокруг. Морской дракон подхватил Николку и усадил себе на спину. Стрич и маг Морхен, подхваченные потоком, последовали за ним. Оставив дворец, царь и свита поднимались всё выше к поверхности моря, и вскоре они оказались на небольшом рифе, вокруг которого плескались волны безбрежного моря. Царь, его свита и трое путешественников еле помещались на бугристой, влажной спине рифа.
Маг Морхен подал царю полупрозрачный цвета аквамарина ларец, и царь подозвал Николку:
- Дай мне ключ, - сказал он мальчику и, осмотрев его ещё раз и убедившись, что он «тот самый», вставил ключ в отверстие замка.
Ларчик ожил, задрожал и закачался в руках царя, зашумел как большая раковина и наконец, раскрылся. Велидон торжественно достал из ларчика краешек тончайшей шали, что переливалась всеми оттенками моря и искрилась как морская рябь на солнце. Ветерок подхватил нежную ткань и, взвив её высоко, весело заиграл с нею. Не возможно было оторвать глаз от вьющейся над волнами шали. Олила засмеялась и захлопала в ладоши. Русалочка поверила, что её заветная мечта уже стала волшебным образом сбываться.
Морской царь отдал ларец Морхену, взялся за концы шали двумя руками и обернулся лицом к северу. Послушный ветерок растянул шаль, она высоко взлетела и потянулась к северу, как бы деля небо на две части: на розово-золотое на востоке и холодно-лиловое на западе. Все смотрели за летящей по воздуху волшебной тканью. Морские волны замерли на мгновение, как будто тоже залюбовались, потом запрыгали и побежали к северному горизонту, становясь всё выше и выше.
Велидон набрал полные лёгкие воздуха и глубоким, сильным голосом проговорил, пророкотал ниженазванные слова:
- Воды вольные, грозные, раздольные, глубины незнаемой, силы неизмеренной! Послужите своему владыке, выстройте хрустальный мост в мириады вёрст. Повелеваю вам я, владыка Хрустального ларца! Пусть мой путь бежит, куда чудо-шаль летит!
И тут произошло следующее. Вода, что плескалась у самых ног, отхлынула, и стали оголяться изъеденные прибоем камни, из которых состоял риф. За спиной стоящих послышался как будто глубокий вздох, а следом глухой рокочущий гул. Царь и все бывшие с ним оглянулись. Лицо морского царя осветила торжествующая улыбка, когда он увидел, как линия горизонта вдруг покачнулась, потом ещё, и стала выгибаться дугой. Оттуда с юга среди катящихся к северу волн вдруг выросла и пошла к ним одинокая высокая как гора изумрудная волна. Волна приближалась и вырастала всё выше. Над ней кружили-мелькали тревожные чайки. Николка даже задохнулся и неожиданно для самого себя схватил Стрича за край крыла, так величественно и грозно было происходящее.
- Что это? – закричала Олила, и голос её был звонок как у испуганной чайки.
- Смотрите! Сейчас вы увидите это чудо! – прокричал ей в ответ царь.
Волна не спеша поднялась брызжущей стеной над стоящими на рифе, потом вдруг разделилась пополам, обошла риф и снова слилась в водяной язык, который стал вытягиваться, вбирая в себя воду из моря. Море мелело на глазах, оголяя риф, покрытый водорослями и раковинами. Вот уже царь со своей свитой стоял на высокой каменной, горе похожей на гигантского пятнистого осьминога. А прямо от её северного отрога поднималась водяная арка, уходящая своим концом за горизонт.
Повелитель волн повторил последние слова заклинания трижды:
- Пусть мой путь бежит, куда чудо-шаль летит!
И водяная арка выровнялась и замерла, как бы окаменев, и стала хрустальным мостом.
- Эко чудо чудное, диво дивное! - пробормотал мальчик.
- Невидаль и красота, белому свету на диво! - воскликнул восхищённо Стрич.
Русалочка благодарно прижалась к царю и тот тоже крепко её обнял, его сердце не находило места от волнения. Все стояли, заворожённые великолепием хрустального моста, как будто набранного из аквамариновых, сапфировых и изумрудных самоцветов.
- Сколько же дней мы будем идти по нему? – спросила Русалочка.
- К полуночи путь долгий, - протянул царь, - даже если он такой гладкий! Но я ещё не все чудеса показал, которые вам в помощь приготовил, - торжественно, но с печалью в голосе произнёс царь Велидон, - смотрите!
Царь снял с пояса большую спиральную раковину и протрубил в неё. Из белой пены поднялась голова и плечи серо-жемчужного морского коня с крутой шеей, покрытой колючим панцирем, и с прозрачными плавниками-крыльями по бокам. Царь достал из-под плаща николкиного конька и подбросил его высоко в воздух. Морской конь проследил полёт игрушки, поймал зубами и проглотил конька. Прошло мгновение, и морской конь стал на глазах меняться, превращаясь в чудо-коня небывалого роста, толи морского, толи земного. Конь подрос, поднялся над волнами на высоких стройных ногах, заиграл и запрыгал. Тело его покрыла теплая, жемчужного оттенка шерсть и выросла длинная шёлковая грива. Глаз нельзя было отвести от этого легконогого красавца.
«Такого дивного коня я отродясь не видывал. Что за масть. Как пенка на томленом молоке в печи у моей матушки! А как он высок и крепок! У него такая широкая спина, что мы и втроём на него сядем. Неужели этот конь для нас?» - подумал Николка, но по-хозяйски рассудил:
- Узнаем, что за подарок этот конь, как до места целы доедем!
Ему этот золотистый красавец, что бил копытом, пуская фонтаны брызг, показался куда сильнее и опаснее, чем даже кони Ягеи.
Царь был очень доволен своим чудодейством. Результат даже превзошёл его ожидания. Конь был хорош: силён, в меру горяч, ум и преданность светились в его глазах.
- Ну, что ж, нравится ли вам мой подарок? – спросил он, глядя на зарумянившееся от восхищения личико Олилы.
- Диво-дивное, а ни конь! - звонко засмеялась она и подбежала к батюшке, чтобы обнять: - Теперь мы, ни мгновения не медля, отправляемся в путь! Благослови нас, родимый батюшка.
С лица царя Велидона сбежала улыбка, и он торжественно произнёс:
- Благословляю тебя, дочь моя, и твоих друзей на дальний путь, на подвиг и на благополучное возвращение с победой! Садитесь на коня! Горячий скакун ждёт!
Трое нетерпеливых путников не заставили себя ждать, и, уже сидя на коне, простились со всеми провожающими и обещали обязательно вернуться.
Конец первой части.