Пунктиром 4
В субботу он мог позвонить как ни в чем не бывало, поэтому я позвонила в пятницу:
- Мы не договорили, - сказала я, - давай сегодня встретимся и договорим.
- Давай, - засмеялся он.
Ну, ничего, недолго тебе осталось смеяться, думала я весь оставшийся час до прихода Владика, скоро весна, и мы договорились, что Владик будет приходить на станек к пяти часам вечера. Просто собирать вещи и увозить на склад за стовку. И никаких два вечерних часа продавцом за еще одну стовку. Во-первых, прошло действительно уже полгода по операции. Никогда бы не поверила, что ткани попы способны к регенерации. От дыры величиной в яблоко, осталась дырочка величиной с наперсток. Еще чуть-чуть, и заживет, уверил на последнем контроле небесный Еременко. Во-вторых, Владик действительно ненавидит продавать картины. Сувениры у Армана он продает легко и радостно. Вот пусть у Армана и продает, а у меня только вещи собирает и отвозит за стовку. Потому что так я хоть буду иметь возможность видеть его каждый вечер. Мать не видит. Он приходит - она спит. Он уходит - она спит. Подозрительно ей все время хочется спать. У ней больничный до 1-го марта, а у нас от 1-го марта - кассы! В-третьих, экономии стовка. Это три тысячи в месяц. Когда я все накладные расходы за месяц обязана подшивать в отдельную папочку, как я впишу туда Владика? Как накладные расходы?! А если брать его на работу официально, как продавца, на что я имею право по своему живностенскому листу, то это за него нужно платить и медицинскую страховку, и социалку. А я сама социалке должна. Недавно перерасчет прислали, как обычно, за минувший год. У меня долг 20.000. Теперь одна надежда. Одна-единственная. На инвалидность. Блин, ну при чем тут Владик?!
При том, что он и на пять часов умудрился опоздать.
Я влетела в бар в половине шестого. Али уже сидел там. Он мне не дал рта открыть. Он сразу заговорил про кассы. В России существует ККТ, а у нас здесь ЕЕТ, так вот существует "МаркЕЕТа", где кассу можно купить за 7.000 крон, и это самый оптимальный вариант для нас, на станек...
- Остановись, - сказала я, - я не за тем пришла.
- Не начинай, - взмахнул рукой Али (он, между прочим, не меньше меня руками машет, только за собой не замечает), - я не хочу ничего об этом слышать. Сейчас есть вещи гораздо важнее для обсуждения.
- Нет, ты сначала выслушаешь меня, - уперлась я (что там говорит моя дочь, что она Дева во Льве? Так вот я Баран в Рыбах!), - я два дня думала, я придумала.
Али в последний раз взмахнул рукой, и я выпалила:
- Через год я выплачу кредит банку, и через год же возьму другой, на 50.000 тысяч, чтоб отдать тебе. Семь тысяч ты мне простишь на радостях. Если хочешь, расписку на 50.000 могу написать тебе сейчас же, но...
- Мне достаточно твоего слова, - перебил меня Али, - и потом, почему ты так мрачно смотришь в будущее? Может быть, этот год станет для тебя самым успешным в жизни?! Может, тебе удастся справиться с долгом и без помощи нового займа? Ведь у тебя сейчас есть не только Бенони, но и Латынин. Не весь же год будет февраль.
- Буквально через 25 дней наступит 1 марта!!!
- Вот об этом и будем думать, - загудел Али, загудел, как пароход, уплывающий на поиски Индии.
И я не смогла. Я не смогла закончить предложения, которое в полной уверенности предполагала закончить. После "расписку на 50.000 могу написать тебе сейчас же", после "но", должно было прозвучать "Но уже никогда, никогда, я не хочу с тобой встречаться". Не смогла. Может быть, потому что он перебил меня. Может быть, потому, что ответил не так, как я предполагала. Или даже ответил именно так, как я не смела предположить. А скорее последнее. Я надеялась, но не смела. Он вообще не взял мои слова за что-то серьезное. Он никогда не берет мои слова всерьез. Он просто по-прежнему хочет видеть меня и знать о каждом моем шаге.
А мне это, как женщине, очень важно и дорого.
Правда, ну вот кого еще так дотошно и жадно интересует каждое мое движение, каждый мой взгляд? Ведь это и есть любовь, не так ли?
Или я что, слепая?!