Н. КУСАКОВ
ВО СЛАВУ СВЯТОГО МУЧЕНИКА ТРИФОНА
(Из благочестивейшего прошлого Москвы)
Едва ли кто из русских людей не читал знаменитой повести гр. Алексея Толстого «Князь Серебряный». В повести этой есть место, описывающее действительное событие из жизни современного Царю Иоанну Грозному сокольника Трифона. Память об этом событии, как сокольнику была чудесно спасена жизнь по молитвенному заступничеству св. мученика Трифона, сохранялась в Москве с большой любовью. Редко кто из москвичей не знал великолепного храма св. мученика Трифона.
Москвичи твёрдо верили, что св. мученик всегда стоит близко к тем людям, кто прибегает к его помощи, и что он скоро исполняет обращённые к нему молитвенные прошения, хотя бы они и относились к мелочным житейским заботам. Это «предисловие» нужно, чтобы ввести читателя в содержание нижеследующей записки, сохранившейся у меня за время дальних путей, от одной из многочисленных встреч.
Дело было в 1932 г., - рассказывал мне мой собеседник. - Я жил тогда в Москве и занимался работой, которой посвящал очень много времени и которая, по молодой неопытности, давала большое удовлетворение моему молодому самолюбию. Исподтишка только забегал в храм, редко будучи в состоянии отслушать всю службу. По театрам да по кино не ходил, а только знал работу. Приходил домой поздно, сваливался на короткий отдых, забываясь сном.
В Москву я попал недавно, стало быть, жилья у меня не было. Был угол в проходной комнате. Это составляло бедствие. Не только нельзя было жить для себя и работать с минимальными удобствами, но и стеснение, которое я причинял приютившей меня семье, действовало удручающе. (Приютили на месяц, а зажился более года). Квартиры же в Москве, сами знаете, всё равно, что птичье молоко. Только исключительно большие деньги, или особенное счастье надо было иметь, чтобы достать жильё, или что-то на него похожее. Да и времени у меня на поиски не было. Либо работай, либо квартиру ищи.
На работе, в советском учреждении у меня образовался круг людей, с которыми сложились особенно дружеские отношения, т.к. среди сослуживцев оказались люди одинаковых со мною воззрений. Сказать попросту, кроме «службы» встретились в церкви. А от церкви я, слава Богу, никогда не отступал, да и в этом отношении был далеко не одинок. Ну, что ж... Поначалу мы один от одного прятались и ждали - кто на кого донесёт? А потом, когда убедились, что доносить ни один из нас не собирается, тогда возникла дружба. Через одного из таких сослуживцев я вошёл в круг верующих людей, повесть о которых составляет специальную тему, но об этом - в другой раз.
Друзья мои очень скорбели, что мне приходится жить в таких, как говорили, «нечеловеческих» условиях, но помочь ничем не могли. Будучи же москвичами настоящей благочестивой культуры, они глубоко веровали в молитвенное заступничество св. мученика Трифона. Храм его в то время уже был разрушен. Причт перешёл служить в храм св. мучеников Адриана и Наталии, что на 1-ой Мещанской, близ Сухаревой Башни (в те дни башню ещё не трогали). Туда же, в храм свв. мучеников Адриана и Наталии, перенесли и главную святыню храма - чудотворную икону св. мученика Трифона. Люди говорили: «Пойти к мученику Трифону, что у Адриана и Наталии...».
Человек я тогда был молодой и, хотя веровал по-церковному, но на многие предметы имел свои, так сказать, воззрения. Мои московские друзья советовали мне отслужить молебен св. мученику Трифону, прося его помощи, чтобы достать квартиру, но мне это показалось не то суеверием, не то профанацией. Сейчас каюсь. Ведь если есть какая скорбь, так к кому же нам с нею идти, как не к Пречистой Владычице нашей Госпоже Деве Богородице, или к святым угодникам Божиим, которые всегда нас слышат, т.к. всегда возле нас находятся?.. Но тогда...
Время шло. Обстановка моя с жильём усложнялась. Для приютившей меня семьи я становился всё больше в тягость. Вскоре стал вопрос о том, чтобы выбираться из этой проходной комнаты, и так занятой хозяевами, а стало быть, и - вон из Москвы. А я по молодой беспечности ничего не предпринимал, т.к. больше заботился о «научной карьере». Сказать по правде, занятия мои в этой области были не напрасными. Я за два года работы приобрёл имя в одной очень узкой специальности из области агрономической техники. Равного мне не было во всей Москве. Была то простая и узкая специальность, так что, даже при моих убогих способностях, удивительного в этом ничего нет!
И вот однажды ко мне в мою знаменитую проходную комнату приходит редактор большого издательства. Под шум детского крика, шипение примуса и под разговоры хозяев между собою, произошло серьёзное научное собеседование. Редактор просил меня проверить работу по той самой узкой специальности, в которой «равного мне не было во всей Москве». Как я ни был занят, пришлось уступить настоянию редактора и поручение принять. Как я справился с работой, - сам не знаю. Ночью, когда кругом все укладывались спать, заворачивал лампочку в газету, чтобы свет падал только па страницы уже свёрстанной книги, и прочитывал строку за строкой. Поработал, правду сказать, не напрасно. В тексте обнаружил и устранил ошибки, чем избавил издателей от крупного скандала. Но вот закончен и труд. Только ещё острее стали отношения с моими добрыми хозяевами.
Деньги я получил хорошие и без задержки. Вышел из конторы издательства, сам не зная, куда их девать. Купить ничего нельзя. Всё по карточкам, да и по карточкам ничего не достанешь. Долгов нет. Отослать старику отцу, да день «выходной», почта закрыта. Едва успел прийти домой, - меня кто-то спрашивает.
Это была одна из приятельниц по службе и по церкви, из нашего церковного кружка. Пришла сообщить мне неожиданную новость:
Я вчера узнала про комнату. Поезжайте и берите её немедленно. Как ни скверно, а всё лучше, чем так... Вот только, говорит, не знаю - как с деньгами. Надо аванс за много месяцев вперёд...
Я не находил слов, чтобы выразить благодарность. Мы тотчас же отправились, а по пути я с самодовольным видом рассказал о своей «победе» с редактированием специального труда. Приехали на один из «краев света», которыми так обилует Матушка Белокаменная. Комната — 4 кв. метра. Стало быть, есть место поставить кровать, стол и стул. Две стенки настоящие, а две — из газет, натянутых на досчатую раму. Насквозь не видно, и если тихо дышать, так стена не упадёт. Словом — дворец! Аванс?.. Пошли деньги, полученные в издательстве. Вопрос о жилище был решён.
Прошло несколько времени. Моя приятельница мне как-то и говорит:
- А вы знаете, откуда у вас эта комната?
Я снова рассыпался в благодарностях.
- Да не мне, - говорит она, - «спасибо» за комнату, глупый вы человек! Я за вас у Трифона-мученика молебен служила! И как это он ещё и с приработком так чудесно устроил! Уж точно! Не напрасно Москва его молитвам крепко верит.
А я вот, по молодой глупости, к стыду своему великому, даже не сообразил потом благодарственный молебен отслужить. Свечку-то поставил или нет, и то не помню.
Так. Вот это вспомнилось насчёт московского благочестия. Крепкое оно было. Живи я там дольше, знал бы, что надо отслужить благодарственный молебен. А то?.. Грех один. Ну, да и жизнь уж очень крутила. Вихрь. Только одно в сердце оставалось, чтобы удержаться. Понимаете? Удержаться, не оторваться от Камня веры. Ведь кругом-то что делалось! Что делалось! И вот, знаете, как ни нечестиво я жил, одною ногою стоя среди благочестивых, а другою прямо в этаком научном нечестии среди естествоиспытателей, а Господь Бог, слава Ему, меня не забыл. Как бы ни было, а по Его милости не забыл я ни разу Божественных слов: «Кто Меня исповедует пред людьми, того и Я исповедую пред Отцем Моим Небесным, а кто отречется, от того отрекусь и Я...». Слава Богу, не отрекся. И перед преследованиями, и перед насмешками устоял. Правда, от моей «научной карьеры» потом, как говорится, ножки да рожки остались...
Вот и теперь даёт нам Господь время для покаяния. Теперь, на свободе можно нам блюсти наше крепкое московское благочестие. Иначе - зачем же мы здесь-то оказались?
*
Здесь заканчивается текст моей записки, сделанной по памяти тотчас же после беседы с одним из многих. И потом часто вспоминались мне слова:
«Если мы здесь, на свободе, не станем блюсти истового русского благочестия, так зачем же мы здесь-то? Оправдываем ли мы наше здесь существование?..».
И о молитвенной помощи св. мученика Трифона будем помнить. Слава ему, нашему скоропослушнику.
(«Православная Русь», № 18 за 1955 год)