Исторический портрет Александра Фёдоровича Керенского.
«Кем ты был? Что ты стал? Погляди на себя,
Прочитай очевидную повесть.
Те, кем был ты любим, презирают тебя,
Усмотрев двоедушную совесть.
Ты не воля народа, не цвет, не зерно,
Ты вознесшийся колос бесплодный.
На картине времён ты всего лишь пятно,
Только присказка к сказке народной».
Константин Бальмонт.
В 36 лет он стал самым молодым избранным правителем, стоявшим у кормила верховной власти в России с XX века и по сей день.
А уже в 37 лет – и на всю оставшуюся долгую жизнь – стал беглецом, изгнанником…
Его встретили как спасителя русского народа, поборника демократии.
• Вот в каких выражениях оценивала заслуги политика одна из листовок 1917 года:
«Керенского Россия не забудет… Для нас Керенский – не министр, не народный трибун. Он перестал быть даже просто человеческим существом… Керенский – символ демократии»
Краткие мгновения славы…
А потом - затяжная расплата: предательство союзников и выдвиженцев, злые и прилипчивые сплетни, полвека скитаний, забвение на родине и остракизм в среде русской эмиграции.
И в итоге его прокляли и забыли как предателя.
И в конце - унизительная старческая немощь, мучительная смерть, запрет на погребение в земле православных погостов и могила на лондонском кладбище «для лиц без вероисповедания».
• И спустя много-много лет, отвечая на вопрос корреспондента о том, можно ли было избежать прихода большевиков к власти в октябре, этот человек ответил:
«Можно. Только надо было расстрелять одного человека. Нет, не Ленина. Керенского»...
«Белоэмигрантская» историческая литература квалифицировала политику и деятельность Керенского как губительную для России.
Известная писательница Н. Берберова назвала Керенского «человеком одного – 17-го – года».
И это так.
Действительно, этот год поднял Керенского как государственного деятеля на высоту.
И этот же год опустил его также как государственного деятеля и политика вниз.
• Известен эпизод, как будучи уже в эмиграции, в Париже, возле русской церкви на Рю Дарю Керенский вдруг услышал слова незнакомой женщины, сказанные ею своей дочери:
«Смотри, Таня, вот это Керенский – человек, погубивший Россию».
До конца дней своих он так и не мог забыть этих ужасных для него слов…
Некоторые современные исследователи также считают, что А. Ф. Керенский – главное лицо в уничтожении России в 1917 году: «Это Горбачёв, Ельцин, Яковлев и Шеварднадзе в «одном флаконе».
Что мы знали в советские времена о Керенском – правителе России в самый переломный момент её истории?
В лучшем случае – байку про бегство из Зимнего в женском платье.
И он представал перед нами безответственным болтуном, бездарным политиком, ярым контрреволюционером и жалким трусом…
Этот человек самоуверенно взвалил на себя верховную власть в воюющей, охваченной беспорядками стране с тысячелетней историей, сотнями народностей, тысячами накопившихся социальных противоречий!
«Мы не совершали ошибок», - бросит он в конце своей долгой жизни…
Почему же тогда для всех - и для союзников, и для политических противников, и для красных, и для белых - он стал ненавистным неудачником, символом бессилия и поражения?
Кем же он был: губителем отечества или демократом, пытавшимся спасти страну от «левой» диктатуры?
* * *
Будущий «герой улыбающейся революции» - Саша Керенский - родился 22 апреля (по новому стилю - 4 мая) 1881 года.
Как раз, через месяц с небольшим после зверского убийства Александра II Освободителя.
Родился он в городе Симбирске в семье директора Симбирской мужской гимназии - Фёдора Михайловича Керенского.
Саша был долгожданным сыном, родившимся после трёх дочерей. И оттого родители постарались окружить мальчика максимальной заботой и вниманием.
Любопытно, что на протяжении многих лет семья Керенских поддерживала дружеские отношения с семьёй Ульяновых.
Они прервались только в 1889 году.
Это случилось после того, когда Керенские переехали в Ташкент.
А переехали они туда потому, что у Александра ещё в детстве был обнаружен туберкулёз бедренной кости и врачи посоветовали сменить климат.
В Ташкенте Саша и пошёл в школу.
• Николай Петрович Остроумов (директор Ташкентской мужской гимназии) вспоминал:
«…Он был любимым сыном своего гордого отца и самолюбивой и властной матери, которые лелеяли его, как первого сына в своём семействе, и на которого возлагали свои фамильные надежды. Поэтому мальчик – Саша Керенский – рос баловнем в своей семье и уже в детстве позволял себе выходки, оправдываемые даже разумною родительской любовью. Поступив в приготовительный класс Ташкентской (классической) гимназии, этот бойкий и избалованный шалун, очевидно, сознавал про себя, что он – сын Главного инспектора училищ в Туркестане и что поэтому могут быть позволительны такие шалости и кривляние над подчинёнными его отца. Так, однажды я и секретарь управления учёбы сидели у Керенских в столовой за вечерним чаем в присутствии всей их семьи. Секретарь сидел лицом к хозяйке, на конце стола, а я рядом с хозяином. Когда я разговаривал с хозяевами, Саша зашёл за стул секретаря, и кривлялся у него за спиной, и, не останавливаемый родителями, вертел своими растопыренными пальцами над головой секретаря, и даже касался волос на его затылке… Секретарь (типа Молчалина) не мог не чувствовать этого, но не обращал внимания на шалости сына властных хозяев, а мне, как педагогу, бросилась в глаза такая вольная шаловливость сына начальника учебных заведений…
Резвый шалун обнаруживал и другую склонность бороться с другими гимназистами, не рассчитывая сил противника. Он вместе со своими сёстрами и младшим братом бывал у нас в праздничные дни. Однажды вздумал Саша побороться с моим сыном. Старший мальчик уложил Сашу на пол, да так, что тот стукнулся затылком. И пожаловался дома на оказанное ему неуважение. Мать задорного бойца не преминула высказать мне при свидании своё неудовольствие по этому поводу, в виду возможности серьёзного вреда от ушиба головы… Других последствий от рассказанного случая не было. Но вскоре мне пришлось пережить более серьёзную неприятность как директору гимназии…»
В то время Саша учился в приготовительном классе. И ученики 1-го и 2-го классов относились к ним (то есть к приготовишкам) свысока.
«…А. Ф. Керенский возглавил «освободительное» движение приготовишек, решивших дать бой на улице, по пути домой, насмешникам. Саша на уроке чистописания занялся составлением списка «отряда», что было замечено учителем, не преминувшим доложить инспектору гимназии. Старший инспектор, несмотря на моё благодушное отношение к проступку малыша Керенского, настоял на внесении в дневник ученика замечания о шалости его для сведения родителей. Свою настойчивость в этом случае инспектор мотивировал тем соображением, что сын главного инспектора не должен пользоваться привилегиями сравнительно с его одноклассниками…
Когда ученик Керенский предъявил своим родителям упомянутую запись в его дневнике, то отец и мать и другие дети, а также и старушка няня Саши Керенского растрогались до слез и рыданий… Заслуженный педагог – отец шаловливого гимназиста – нашёл нужным вызвать меня как директора гимназии для объяснения с ним уже в начальническом тоне. Явившись в квартиру родителей ученика Керенского, я увидел их в сильно возбуждённом настроении, в котором личное огорчение соединялось с оскорблённым самолюбием властных родителей… Я услышал от Керенского-отца такие патетические восклицания: «Мы сохраним этот дневник для истории…» Меня удивило такое высокомерие опытного педагога в отношении своего сына, какого не проявил даже германский император Фридрих в отношении своего сына Вильгельма, учившегося в гимназии».
Надо сказать, что Сашина резвость и шаловливость вызывались только лишь издержками роста и развития.
В дальнейшем у Остроумова-педагога претензий к его поведению не было:
«К нашему благополучию… ученик Керенский, как способный мальчик, учился хорошо и не вызывал замечаний учителей по поводу его успехов и поведения».
Остроумов запомнил такую деталь в характере Александра:
«В развитии природных наклонностей гимназиста Керенского была замечена преобладающая черта – живость темперамента и самолюбивое стремление выдвигаться из окружающей его товарищеской среды, чтобы казаться и обращать на себя внимание публики».
Александр был не только способным учеником. Но ещё и блестящим танцором. Он отлично проявлял себя в любительских спектаклях и литературно-вокально-музыкальных вечерах.
Пролетели ученические годы.
В 1899-м году Александр Керенский окончил 1-ю Ташкентскую мужскую гимназию.
Причём окончил круглым отличником и с золотой медалью.
Спустя несколько недель Александр Фёдорович отбыл в Петербург для поступления в университет.
Надо сказать, что согласно существовавшим в те времена правилам характеристика на руки ученику не выдавалась, а направлялась спецпочтой в указанное им учебное заведение.
• Вот что там было написано:
«24 июня 1899 г. Н. 993. Секретно. Г. Ректору С.-Петербургского Императорского университета… Имею честь уведомить Ваше Превосходительство, что окончивший курс в текущем 1899 году во вверенной мне гимназии с аттестатом зрелости Керенский Александр имеет очень хорошие способности и выдающееся умственное развитие… с особенным интересом занимался историко-литературными предметами и отличался начитанностью. К требованиям гимназической дисциплины относился всегда с должным вниманием. Характер имеет живой и впечатлительный, но, как юноша благовоспитанный, дурных наклонностей никогда не проявлял; в политическом отношении он вполне благонадёжный…»
* * *
В возрасте 18 лет Александр Керенский поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета.
Но вскоре он перешёл на юридический факультет.
При всех талантах, высоком ораторском мастерстве Александр Керенский отличался упрямством, несговорчивостью, неумением идти на компромиссы.
Возможно, именно здесь сказались ошибки в воспитании, вызванные чрезмерной любовью родителей к Саше и потаканием ему во всём.
Тем не менее, Александр Керенский успешно окончил университет.
В 1904 году он получил диплом юриста.
После окончания университета женился и стал работать помощником адвоката…
В общем, это было типичное начало карьеры обычного клерка в заурядной юридической конторе.
Но Керенский - энергичный, честолюбивый, экзальтированный молодой человек - не хотел быть простым клерком.
Он мечтал о блестящей политической карьере…
При этом поначалу, в условиях Первой русской революции 1905-1907 годов - молодой Керенский избрал для себя не курс либеральной оппозиции, а гораздо более опасную революционную дорогу.
Он примкнул к запрещённой партии эсеров.
И даже предоставил свою квартиру «для нужд партии».
С осени 1905 года Керенский разделял взгляды эсеров почти по всем основным вопросам теории и практики революционного движения.
Молодой адвокат быстро вжился в роль революционера-подпольщика.
Даже намеревался (возможно, и по эмоциональности натуры) вступить в Боевую террористическую организацию эсеров!
Через приятельницу жены - сестру члена этой организации Б. Моисеенко – её главе Евно Азефу (самый знаменитый провокатор охранного отделения) было сообщено о желании Керенского «работать в терроре» и даже о его готовности принять участие в теракте против самого царя - Николая II.
Но опытные и проницательные бомбисты из партии «социалистов-революционеров», познакомившись с Керенским и рассмотрев его вблизи, признали адвоката непригодным для столь серьёзного дела.
И спустя некоторое время Б. Моисеенко ответил, что Азеф сказал «нет».
Возможно, в натуре Керенского этот, безусловно, тонкий психолог-провокатор не увидел черт, позволяющих стать ещё одним Каляевым или Сазоновым…
* * *
В 1905 году Керенский был арестован.
Через двенадцать лет, когда открылись архивы охранки, выяснилось, что он был арестован на основании доноса о том, что его квартиру эсеровские террористы использовали для подготовки покушения на самого Николая II!
А эти сведения жандармам предоставил ни кто иной, как Евно Азеф!
Впоследствии Керенский не раз бравировал тем фактом, что его выдал охранке лично Азеф.
Он 4 месяца провёл в Петербургской тюрьме «Кресты».
• Стандартная одиночка в «Крестах», по описанию Керенского, выглядела так:
«Камера имела пять с половиной шагов в длину и три с половиною в ширину, при высоте около сажени. Штукатуренные стены её были окрашены темно-коричневою масляною краскою, так же как и дверь. В середине двери было проделано квадратное отверстие, четверти в полторы - форточка, откидывавшаяся в сторону коридора и запиравшаяся на замок».
• Позже он так писал о своем содержании в «Крестах»:
«Как это ни покажется странным, но я почти наслаждался своим одиночным заключением, которое предоставляло время для размышлений, для анализа прожитой жизни, для чтения книг сколько душе угодно».
Находясь в «Крестах», Керенский объявил голодовку, так как в течение двухнедельного срока ему не предъявили обвинения.
Выдержал семь дней.
Но за это время ослаб настолько, что не мог самостоятельно подняться с кровати.
На восьмой день в камере появились надзиратели, которые помогли арестанту встать и отвели до кабинета начальника тюрьмы.
Здесь уже находился помощник прокурора, официально предъявивший Керенскому обвинение в причастности к подготовке вооружённого восстания и принадлежности к организации, ставящей целью свержение существующего строя. Не дослушав обвинение до конца, арестант потерял сознание от слабости, и его на руках отнесли в камеру.
Однако, несмотря на тяжесть предъявленных обвинений, 5 апреля 1906 года Керенский был отпущен на свободу, так как в России была объявлена амнистия.
Его с семьей выслали в Ташкент под надзор полиции…
* * *
Пребывание в тюрьме не стало препятствием для дальнейшей профессиональной и политической деятельности Керенского.
Более того, это обстоятельство ей даже способствовало. Поскольку у него теперь имелась репутация «мученика» и «узника самодержавия».
После ссылки с 1909 года Керенский – присяжный поверенный (адвокат) Петербургской судебной палаты.
Избранный Керенским путь адвоката и общественного деятеля удачно позволял ему совмещать «работу на революцию» с продвижением вверх по карьерной лестнице.
Адвокат Керенский на своём поприще преуспел.
Он часто участвовал в политических процессах, успешно отстаивая интересы революционеров - «политических» преступников - которым открыто симпатизировал.
К примеру.
- В 1910 году Керенский был главным защитником на процессе по делу туркестанской организации социалистов-революционеров, обвиняемых в антиправительственных вооружённых акциях.
Процесс для эсеров закончился относительно благополучно, ни один из подсудимых не был приговорён к смертной казни.
- В начале 1912 года Керенский защищал на судебном процессе в Санкт-Петербурге террористов из армянской партии Дашнакцутюн.
- В 1912 году на Ленских золотых приисках в Сибири произошли громкие события: царскими войсками были расстреляны забастовавшие рабочие, которые были доведены хозяевами до нищеты.
В 1912 году успешный адвокат возглавил Общественную комиссию Государственной Думы по расследованию Ленского расстрела.
Чтобы провести независимое расследование причин трагедии, Александр Фёдорович лично ездил на Ленские прииски, чем обратил к себе пристальное внимание жандармской агентуры.
Информацию, которую он собрал в результате этой поездки, Керенский успешно использовал в своей кампании на выборах в IV Государственную думу.
В этот период Керенский приобрёл известность как адвокат на больших политических процессах.
Но, как подчёркивает исследователь С. Тютюкин, его адвокатская деятельность «не давала угаснуть в нем чувству социальной справедливости и ненависти к царизму».
Он продолжал твёрдо верить в новый подъем антицаристского движения.
Но его честолюбивая, эмоциональная, не чуждая склонности и к театральности натура плохо уживалась с принадлежностью к партийности, её дисциплине, обязательностью проведения определённой политической линии.
Керенский обладал огромной энергией, изумительной работоспособностью и неистощимым темпераментом.
В охранке, которая вплоть до Февральской революции вела за Керенским неусыпное наблюдение, ему дали кличку «Скорый».
Он стремглав бегал по Петроградским улицам, прыгая в трамвай и выпрыгивая на ходу обратно. В результате филеры не успевали за ним пешком. И поэтому кроме двух пеших для наблюдения за Керенским состоял ещё и извозчик…
Адвокатская популярность привела Керенского в IV Государственную думу.
Благодаря искусству оратора Александр Фёдорович легко обошёл всех соперников и был избран депутатом от города Вольска Саратовской губернии (осенью 1912 года).
Не порывая контактов с революционными кругами (с эсерством) и поддерживая (главным образом через адвокатуру, в которой большинство было кадетским) связи с либеральными элементами, Керенский задумывался о собственной роли в предстоявшей борьбе.
Керенский вошёл во фракцию «трудовиков», поскольку социалисты-революционеры бойкотировали выборы.
Там проявил себя как талантливый оратор, после того как произнёс несколько ярких речей.
Этому помогало врождённое чувство самообладания и умение найти правильную линию поведения в любой обстановке.
Как писали тогдашние газеты, Керенский оказался своим сразу для двух чуждых друг другу лагерей – Думы и революционной толпы.
В Думе он скоро возглавил фракцию трудовиков – группу беспартийных крестьян и интеллигентов, близких к народническим, эсеровским кругам.
* * *
Примерно в те же годы (в конце 1912 года) Керенский вступил в масонскую ложу «Малую медведицу» и стал масоном.
• Он позднее писал:
«Предложение о вступлении в масоны я получил в 1912 году, сразу же после избрания в IV Думу. После серьёзных размышлений я пришёл к выводу, что мои собственные цели совпадают с целями общества, и принял это предложение».
Александр Фёдорович Керенский был принят в члены масонской ложи «Великий Восток народов России», которая восстановилась после своего разгрома в 1906 году.
В числе 300 членов этой масонской ложи были представители почти всех политических партий и депутаты Госдумы Российской империи, которые могли достаточно успешно влиять на российскую политику того времени.
После двух лет пребывания в масонской ложе Керенский вошёл в руководство этой тайной организации. И выше его по рангу в то время был только Николай Некрасов - генеральный секретарь масонской ложи, член кадетской партии.
Однако уже в 1916 году большинством голосов на очередном конгрессе масонской ложи «Великий Восток народов России» Александра Фёдоровича Керенского избрали генеральным секретарем вместо Некрасова.
Умело используя свою новую тайную должность, Александр Керенский в течение всего 1916 года живо усиливал своё влияние в кулуарах российской политики. Это и привело к стремительному взлёту его политической карьеры, который весь мир наблюдал в 1917 году…
Масонские связи Керенского, надо думать, помогли ему окончательно сформулировать генеральную идею, к которой он пришёл.
Впервые она прозвучала с думской трибуны.
И стала стержнем его политической стратегии всего 1917 г.
Это была идея общенациональной революции, объединяющей 3 главные социальные силы России – пролетариат, крестьянство и буржуазию…
С 1915 года Керенский становится широко известным всей России как лучший в Государственной Думе оратор, представляющий левый лагерь.
Его критические речи, адресованные правительству, имеют большой успех.
По мере обострения обстановки в стране (военные неудачи, ухудшение экономического положения, рост социального недовольства, дискредитация верховной власти и т.д.) в выступлениях Керенского всё более и более решительно звучали революционные и даже ультрареволюционные мотивы.
Например, в одном из выступлений он прямо заявил, что ныне Россия пребывает в состоянии такого хаоса и такой смуты, по сравнению с которыми смута 1612-1613 гг. кажется всего лишь детской сказкой.
С конца 1916 года его антиправительственные речи стали переходить все границы парламентской этики, призывая непосредственно к физическому устранению носителей верховной власти.
Керенский открыто предрекал, что вопрос об уничтожении царской власти скоро «будет поставлен весьма решительно».
«Как, – говорил он, – можно бороться законными средствами с теми, кто сам закон превратил в оружие издевательства над народом? Есть только один путь борьбы физического их устранения».
Но распалявшийся в революционных речах Керенский всё же был «своим» и в либеральных кругах.
Конечно, там видели в нем «крайнего», может быть, слишком «крайнего». Но в канун Февраля либералы толкали Романовых к краю пропасти.
И Керенский тоже делал их дело…
В декабре 1916 года речи Керенского в Госдуме стали настолько радикальными, что императрица Александра Фёдоровна писала Николаю Второму, что за такую речь Керенского следовало бы повесить.
Но времена были уже не те…
И всего спустя 2 месяца Александр Керенский становится одним из главных деятелей Февральской революции, свергнувшей монархию.
* * *
Взлёт Керенского к власти начинается уже во время Февральской революции, которую он принял восторженно и с первых дней был активным её участником.
После того как в полночь с 26 на 27 февраля 1917 года сессия Думы была прервана указом Николая II, Керенский на Совете старейшин думы 27 февраля призвал не подчиняться царской воле.
Именно Керенский подал депутатам Думы идею, как выполнить царский указ о роспуске Думы и одновременно не выполнить его. Депутаты вышли из зала и собрались в соседнем помещении, где создали Временный комитет Государственной Думы, который в итоге и узурпировал власть в стране.
В тот же день он вошёл:
- в состав сформированного Советом старейшин Временного комитета Государственной думы и
- в состав Военной комиссии, руководившей действиями революционных сил против полиции.
По итогам Февральской революции Керенский оказывается одновременно в двух противостоящих органах власти:
- в первом составе Временного правительства в качестве министра юстиции, и
- в первом составе Петросовета в качестве товарища (заместителя) председателя.
В глазах народа именно он – Керенский – выглядел, чуть ли не «главным дирижёром» происходивших в Петрограде событий, руководителем всей революции.
В этом большую роль сыграли и личные качества Керенского.
Он был молод, энергичен, по воспоминаниям многих современников, обаятелен, обладал чарующим сильным баритоном.
В него влюблялись женщины (его заместитель по военному министерству Б. Савинков позднее саркастически называл Керенского «женпремьером»).
Они бросали ему букеты цветов, ожерелья, кольца, встречали и провожали громом оваций.
Ему посвящали стихи, поэмы.
• Поэт и друг С. Есенина Л. Канегиссер (будущий убийца главы петроградской ЧК С. Урицкого) посвятил Керенскому такие строки:
И у блаженного входа,
В предсмертном и радостном сне
Я вспомню – Россия, Свобода,
Керенский на белом коне.
Его называли «первой любовью революции», «гением русской свободы».
Всерьёз обсуждался вопрос о создании специального фонда «имени друга народа Керенского».
• Вот что писал современник Керенского в одном из периодических изданий:
«Тернист путь Керенского, но автомобиль его увит розами. Женщины бросают ему ландыши и ветки сирени, другие берут эти цветы из его рук и делят между собою как талисманы и амулеты…
Его несут на руках. И я сам видел, как юноша с восторженными глазами молитвенно тянулся к рукаву его платья, чтобы только прикоснуться. Так тянутся к источнику жизни и света!..
Керенский — это символ правды, это залог успеха; Керенский — это тот маяк, тот светоч, к которому тянутся руки выбившихся из сил пловцов, и от его огня, от его слов и призывов получают приток новых и новых сил для тяжёлой борьбы».
В это время Керенский старается поддерживать аскетический имидж «народного вождя», нося полувоенный френч и короткую стрижку.
Керенский:
- своими речами «перетаскивал» на сторону революции солдат,
- лично руководил арестами царских министров,
- занимался урегулированием процедуры отречения Николая II и его брата Михаила Александровича.
В марте 1917 года Александр Керенский вступает в партию эсеров, сразу становясь одним из её лидеров.
После Февраля 1917 года Керенский стал одним из самых популярных людей в России.
Одни ругали его.
Другие хвалили и даже поклонялись ему.
Воодушевлённая революцией российская либеральная интеллигенция превратила Керенского в своего кумира.
• Тонкий наблюдатель событий Февральской революции в «верхах» и живой, остроумный их хроникёр В. Шульгин в своих мемуарах «Дни» очень точно описал ситуацию, когда Керенский стал «расти», «вырастать с каждой минутой»:
«У Керенского были какие-то маленькие зацепки… Они не годились ни для чего крупного. Но они давали какую-то иллюзию власти. Это для актёрской, легко воспламеняющейся и самой себе импонирующей натуры Керенского было достаточно… Какие-то группы вооружённых людей пробивались к нему через человеческое месиво, заливавшее Думу, искали его, спрашивали его, что делать, как «защитить свободу», кого схватить?.. Керенский вдруг почувствовал себя тем, кто приказывает… Вся внешность его изменилась… Тон стал отрывист и повелителен…»
При формировании Временного правительства ему предложили пост министра юстиции.
И что ведь интересно.
Петроградский Совет, хотя и соглашался на создание буржуазного Временного правительства, своих представителей в него он постановил не направлять.
Казалось бы, такое решение было обязательным для Керенского, уже избранного в исполком Совета.
Но согласиться с ним означало бы для Керенского нарушить все его планы и надежды.
На заседании Петроградского Совета 2 марта он произнёс речь, в которой просил санкционировать его вхождение в правительство в качестве министра юстиции.
Эта речь настолько яркий образчик его экзальтированного ораторского искусства, что её стоит процитировать.
• Керенский трагически вопрошал:
«Товарищи! Доверяете ли вы мне?
Я говорю, товарищи, от всей глубины моего сердца, я готов умереть, если это будет нужно…
Товарищи, ввиду организации нового правительства, я должен был немедленно, не дожидаясь вашей формальной санкции, дать ответ на сделанное мне предложение занять пост министра юстиции. Товарищи, в моих руках находились представители старой власти, и я не решился выпустить их из своих рук. Я принял сделанное мне предложение и вошёл в состав Временного правительства в качестве министра юстиции. Первым моим шагом было распоряжение немедленно освободить всех политических заключённых без всяких исключений, с особым почётом препроводить из Сибири сюда, к нам, наших товарищей – депутатов. Ввиду того, товарищи, что я взял на себя обязанности министра юстиции раньше, чем я получил от вас формальные полномочия, я слагаю с себя звание товарища председателя Совета рабочих и солдатских депутатов. Но для меня жизнь без народа немыслима, и я вновь готов принять от вас это звание, если вы признаете это нужным. Товарищи, войдя в состав Временного правительства, я остался тем же, чем я был, - я остался республиканцем. Я заявил Временному правительству, что я являюсь представителем демократии, и Временное правительство должно смотреть на меня как на выразителя требований демократии и должно особенно считаться с теми мнениями, которые я буду отстаивать в качестве представителя демократии, усилиями которой была свергнута старая власть! В своей деятельности я должен опираться на волю народа. Я должен иметь в нём могучую поддержку. Могу ли я верить вам, как самому себе? Товарищи! Я не могу жить без народа, и в тот момент, когда вы усомнитесь во мне, убейте меня!»
На руках Керенского внесли в комнату исполкома Совета.
Свою деятельность на посту министра Керенский начал символическим жестом: входя в министерство, он поздоровался за руку со швейцаром (проявил, так сказать, свой «демократизм»).
Сам называл себя посланцем, заложником демократии в буржуазном правительстве.
Бывший московский городской голова М. В. Челноков рассказывал, как в марте 1917 года Керенский, приехав в Москву, остановился у него.
На митинги и собрания он неизменно выезжал в потрёпанной, засаленной тужурке.
Когда жена Челнокова, не спросившись, приказала прислуге привести тужурку в порядок, Керенский рассердился.
Оказывается, «демократическую» тужурку он специально держал для «выходов» в рабочую и солдатскую аудиторию.
Первые шаги нового министра юстиции были весьма решительными.
Керенский на новом посту:
- Провёл всеобщую амнистию политзаключённых - освободил из тюрем и ссылок всех революционеров.
А также сократил наполовину сроки заключения лицам, содержавшимся под стражей по приговорам судебных мест за общие уголовные преступления.
Итог: на свободу вышли около 90 тысяч арестантов, среди которых были тысячи воров и налётчиков, прозванных в народе «птенцами Керенского».
Тогда же, в марте 1917 года был упразднён Департамент полиции. Страну сразу же захлестнул вал уголовщины.
Преступники практически безнаказанно убивали и грабили обывателей…
В этом поступке впервые проявился «фирменный стиль» Керенского - разваливать любое дело, которым он начинал руководить.
- Отменил смертную казнь и наказания в тюрьмах.
- Реформировал судебную систему, расчистив дорогу для политических расправ и беззакония.
Кстати.
Это он придумал «тройки», которые долгие годы существовали и в СССР: судья и два «заседателя».
- Занялся удалением с высоких судебных постов наиболее одиозных представителей прежней власти.
Именно Керенскому суждено было в качестве министра юстиции Временного правительства арестовать царскую семью, открыв тем самым для 5-ти невинных детей путь на Голгофу.
Впрочем, в те дни Керенский будет публично клясться:
«Я лично посажу их на пароход!»…
Но тут же в легкомысленном разговоре с единомышленниками при упоминании о царе он сделает многозначительный жест, проведя указательным пальцем поперек шеи - и беспечно заметит, что Революция требует этой жертвы…
Цирковая гибкость политика: говори одно, думай другое, делай третье.
Кстати.
Когда в далёкий Тобольск к царственным узникам долетит - с большим опозданием - весть о свержении Керенского, царь с необычным для него сарказмом усмехнётся:
- А он говорил, что народ так любит его…
* * *
Уже 5 мая 1917 года в новом составе Временного правительства Александр Керенский занял пост военного и морского министра.
Свою роль в руководстве российскими армией и флотом он видел в том, чтобы объезжать фронтовые части, с помпой выступая на многочисленных митингах.
В это время он много ездил по фронтам Первой мировой войны.
В эти дни Керенский не щадил себя.
Разъезжал по фронту и говорил.
Говорил речи, выступая с сиденья машины, с наскоро сколоченного помоста.
Многочасовыми речами он стремился воодушевить войска, из-за чего получил среди военных прозвище «Главноуговаривающий».
Но изменить положение ему, конечно, не удалось.
Его руководство войной в конечном итоге привело к полному провалу июньского наступления Русской армии.
* * *
Тем не менее, Керенский завоевал большую популярность.
И 8 (21) июля 1917 года вместо отставки получил новую должность - возглавил Временное правительство, достигнув пика своей политической карьеры.
Верховная власть находилась в его руках только 3 месяца, но время ему досталось такое, что один день стоил года…
Сосредоточив в своих руках максимум властных полномочий, Керенский, правда, особой славы не стяжал.
• Вот как описывал его деятельность известный английский писатель и по совместительству сотрудник МИ-б Сомерсет Моэм:
«Положение России ухудшалось с каждым днем... а он убирал всех министров, чуть только замечал в них способности, грозящие подорвать его собственный престиж. Он произносил речи. Он произносил нескончаемые речи. Возникла угроза немецкого нападения на Петроград. Керенский произносил речи. Нехватка продовольствия становилась все серьёзнее, приближалась зима, топлива не было. Керенский произносил речи. За кулисами активно действовали большевики, Ленин скрывался в Петрограде... Он произносил реч...»
Керенский всё же успел сделать кое-что:
- Отменил все национальные и вероисповедные ограничения, покончил с «чертой оседлости».
- Упразднил помещичье землевладение.
- Уравнял женщин в правах с мужчинами.
- Покончил с хождением старых денег и ввёл в оборот новые, которые вошли в историю под его именем – «керенки».
- Провозгласил Россию республикой…
Но вместе тем, именно Керенский:
- Разрушил основы тысячелетнего российского государства.
- Допустил отделение Финляндии.
- Заигрывал с украинскими «самостийниками».
- Окончательно погубил армию, подписав знаменитую «Декларацию прав солдата»: солдаты получили право обсуждать приказы и даже выбирать командиров! Во время войны это было равносильно самоубийству.
Именно Керенский своей нерешительностью, а затем и прямым предательством помешал генералу Корнилову навести порядок в столице и на фронте.
Он объявил Корнилова изменником и путчистом.
Генералов посадили в тюрьму, оружие раздали большевикам.
И все это произошло в августе 1917 года ПО ПРИКАЗУ Керенского.
Да, Корнилов тогда проиграл.
Но победил ли Керенский?
Его победу, вероятно, можно назвать «отложенным поражением».
И оно уже было не за горами.
После провала Корниловского мятежа, когда Керенский, по сути, предал генерала Корнилова, премьер потерял доверие армии.
Он фактически открыл дорогу к власти большевикам, вооружил Красную гвардию, и дал отмашку сепаратистам, которые, пользуясь безвластием в стране, начали «парад суверенитетов».
К осени 1917 года Керенский добился того, что никто не пришёл к нему на помощь, когда большевики решили взять власть в стране в свои руки.
Ни одна из воинских частей в Петрограде не выступила на защиту возглавляемого им Временного правительства.
Когда в октябре выступили большевики и левые эсеры, защищать Керенского фактически было некому.
Потому как в «корниловские дни» он сам «обрубил» правое крыло.
И поэтому Временное правительство обороняли юнкера да «бабий батальон»…
Некоторые современные историки считают, что именно Керенский, ставший министром-председателем Временного правительства, своими в чём-то безумными, в чём-то безоглядными, а в чём-то просто глупыми действиями, а ещё больше и БЕЗдействиями проложил дорогу большевикам.
Керенского называют «ракетоносителем, который вывел на орбиту Ленина, а сам сгорел в атмосфере Октябрьской революции».
Считают, что он – «спутник, дублёр более удачливого Ульянова в некоей назначенной им исторической миссии».
* * *
Керенский, по выражению Сергея Есенина, «калифствовал» весь период между Февралём и Великим Октябрём.
• Поэт писал:
Свобода взметнулась неистово
и в розово-смрадном огне
тогда над страною калифствовал
Керенский на белом коне…
• Л. Троцкий, умевший давать яркие характеристики, писал спустя много лет после революции:
«Керенского Ленин назвал хвастунишкой. К этому немногое можно добавить и сейчас. Керенский был и остаётся случайной фигурой, временщиком исторической минуты. Каждая новая могучая волна революции, вовлекающая девственные, ещё не разборчивые массы, неизбежно поднимает наверх таких героев на час, которые сейчас же слепнут от собственного блеска… Керенский персонифицировал случайное в закономерном. Его лучшие речи были пышным толчением воды в ступе. В 1917 году эта вода кипела, и от неё шёл пар. Волна пара казалось ореолом…»
• Кадет, адвокат, публицист В. Д. Набоков так делится своими впечатлениями о Керенском:
«…Он был недурным оратором, порою даже очень ярким… самолюбие его – огромное и болезненное, а самомнение – такое же… Он весь был соткан из личных импульсов…
С болезненным тщеславием в Керенском соединялось ещё одно неприятное свойство: актёрство, любовь к позе и, вместе с тем, ко всякой пышности и помпе».
• Один из деятелей кадетской партии Иван Куторга в своей книге «Ораторы и массы» так характеризует Керенского:
«...Керенский был подлинным олицетворением Февраля со всем его подъёмом, порывом, добрыми намерениями, со всей его обречённостью и частой политической детской нелепостью и государственной преступностью. Ненависть лично к Керенскому объясняется, по-моему, не только его бесспорно огромными политическими ошибками, не только тем, что «керенщина» (слово, ставшее употребительным на всех европейских языках) не сумела оказать серьёзного сопротивления большевизму, а, наоборот, расчистила ему почву, но и другими, более широкими и общими причинами».
Михаил Зощенко считал Керенского порождением той интеллигентской среды, что «в искусстве создала декаденство, а в политику внесла нервозность, скептицизм и двусмысленность».
• Зощенко писал:
«Изучая по документам и материалам его характер, видишь, что ему, в сущности, ничего не удалось сделать из того, что он задумал… Он хотел спасти Николая II и не спас, хотя много старания приложил к этому. Он хотел вести войну до победного конца, но создал поражение. Хотел укрепить армию, но не мог этого сделать и только разрушил её. Хотел лично двинуть войска против большевиков, но не собрал даже и одного полка, хотя был верховным главнокомандующим. Он с горячими речами выступал против смертной казни, а сам ввёл её. Несмотря на свой высокий пост, казалось, что он всего лишь бежал в хвосте событий. И это было именно так. Он, в сущности, был крошечной пылинкой в круговороте революционных событий».
• А. Бушков называет Керенского «балаболом и трепачём», не способным «наладить нормальную работу чего бы то ни было».
Будучи популярнейшим вождём масс в начале Февральской революции, утратил всю свою популярность к Октябрю, был легко сброшен вместе с возглавляемым им Временным правительством восставшими рабочими и солдатами.
А меньше чем через год о нём напоминали лишь «керенки» - бумажные, совершенно обесцененные деньги…
* * *
Когда в ночь с 25-го на 26-е октября штурмовавшие Зимний дворец красногвардейцы, солдаты и матросы ворвались в Малахитовый зал, где находились члены Временного правительства, Керенского среди них не оказалось.
Говорили, что опасаясь расправы большевиков, председатель Временного правительства А. Ф. Керенский бежал из Зимнего дворца, облачившись в одежду сестры милосердия (по другой версии - горничной).
Источником этих слухов считается брат начальника юнкерской школы, которая должна была оборонять Зимний.
Сам Керенский, много лет спустя, уже находясь в эмиграции в США, категорически опровергал подобные «обвинения», объясняя их ненавистью к нему авторов слухов.
Он возмущался подобной клеветой на протяжении всей своей долгой жизни.
Даже полвека спустя, встретившись с советским журналистом Генрихом Боровиком, он эмоционально заявлял:
«Господин Боровик, ну скажите там в Москве - есть же у вас умные люди! Ну не бежал я из Зимнего дворца в женском платье!»
Такие слухи председатель Временного правительства объяснил ненавистью к нему монархистов; по его словам, они также распускали сплетни, будто он ночевал на кровати императрицы, и за глаза называли его «Александрой Фёдоровной».
Из Зимнего дворца Керенский, по его словам, уехал на автомобиле американского посольства, который ему предоставили.
По версии же Дэвида Фрэнсиса, который был послом США в России в то время, Керенскому автомобиль не предоставили. Он был угнан адъютантом Александра Фёдоровича.
* * *
На машине Керенский мчался по направлению к Луге и Пскову.
Мчался для того, чтобы самому встретить карательные войска, которые по его приказу уже должны были двигаться с Северного фронта для подавления восстания в Петрограде. Встретить и форсировать их движение.
Но войск не было…
Однако не найдя верных Временному правительству воинских частей, он сразу же вернуться в Петроград так и не смог.
Ведь к тому моменту Зимний дворец уже был взят революционными матросами и солдатами…
Добравшись до Гатчины, Керенский все же нашёл верного полководца в лице казачьего генерала Краснова.
С его войском он собирался пойти на Петроград, чтобы выбить большевиков из Зимнего дворца и попытаться вернуть потерянную власть.
Но большевистским агитаторам удалось распропагандировать казаков, сражавшихся на стороне Керенского, и убедить их выдать бывшего главу Временного правительства.
Для Керенского это означало верную смерть, так как его люто ненавидели балтийские матросы и солдаты Петроградского гарнизона. Они растерзали бы бывшего министра-председателя на месте.
Много позднее, в мемуарах Керенский писал, что он и его адъютант Н. Виннер решили покончить с собой.
Но трагедии не случилось.
С красновскими казаками к столице шла небольшая эсеровская дружина.
Вероятно, кто-то из её в последний момент подал руку спасения «первому любимцу революции».
Керенского переодели в матросскую форму, надели шофёрские очки и сумели быстро провести через обширный двор Гатчинского дворца. Здесь уже ждала машина. Как только Керенский сел в неё, она помчалась. Шофёр насвистывал что-то из репертуара Вертинского.
Вот таким макаром недавнему лидеру страны удалось ускользнуть из-под ареста и покинуть Гатчинский дворец (31 октября 1917 года).
• Сам экс-председатель Временного правительства в своих мемуарах напишет:
«Я ушёл из Дворца за 10 минут до того, как предатели ворвались в мои комнаты. Я ушёл, не зная ещё за минуту, что пойду. Пошёл нелепо переодетый под носом у врагов и предателей. Я ещё шёл по улицам Гатчины, когда началось преследование».
* * *
После неудачной попытки подавить пролетарскую революцию с помощью казачьего отряда генерала Краснова Керенский скрылся.
Жил сначала в глухомани под Новгородом.
Затем неподалёку от Петрограда, в самом Петрограде, в Финляндии и в Москве.
В эти месяцы он ещё окончательно не терял надежды вернуться в большую политику.
Писал обращение к народу в эсеровскую газету «Дело народа», призывая «опомниться» и «оставить безумцев-большевиков».
Порывался даже выступить в Учредительном собрании.
Позднее намеревался перебраться в Самару, где с июня 1918 года функционировало эсеровское правительство – Комуч .
Однако «связные» сообщали ему, что эсеровское руководство считает это опасным для Керенского и излишним для партии.
Увы, Керенский уже выбыл из политической игры и превратился в «битую карту».
Между тем, созданный подпольный эсеро-меньшевистский «Союз возрождения» решил направить Керенского в Европу. Направить для переговоров о предоставлении военной и иной помощи эсеровским правительствам:
- Комучу с центром в Самаре и
- Временному Сибирскому правительству с центром в Омске.
Эти правительства образовались после свержения здесь Советской власти в результате восстания (в мае 1918 года) отправляемого из России на Запад Чехословацкого корпуса.
Войска этих правительств сражались на Волге и в Сибири против Красной Армии под лозунгом восстановления власти Учредительного собрания, которое ленинский Совнарком распустил 5 января 1918 года.
Керенскому достали паспорт на имя сербского военнопленного Марковича.
Позднее Керенский вспоминал, как в сопровождении нескольких друзей в один из тёплых июньских дней он вышел из дома на Патриарших прудах, в котором жил, и, группа пешком беспрепятственно дошла до Ярославского вокзала.
В сербском эшелоне Керенский доехал до Мурманска.
Здесь он перешёл на французский крейсер «Адмирал Об» и при помощи агента британских спецслужб Сиднея Рейли под видом сербского офицера навсегда покинул Россию.
Позже Александр Фёдорович Керенский в своих мемуарах с горечью писал, что он думал в тот момент, что уезжает из России ненадолго, а оказалось – навсегда...
* * *
21 июня 1918 года прибыл в Англию.
А в России в антибольшевистской войне тем временем многое менялось.
Эсеровский период борьбы с большевиками закончился.
В России поднималось «белое движение», отбросившее флаг Учредительного собрания и фактически стремившееся установить военную диктатуру.
Возложенная на Керенского миссия не удалась.
В Лондоне, а затем и Париже, где Керенский пытался вести переговоры об интервенции с целью свержения большевиков, ему давали понять, что «лузеры» здесь не в почёте.
И что большую политику в России отныне будут делать другие люди…
Более 20 лет Александр Керенский жил в Берлине и Париже.
Лишённый влияния бывший глава Временного правительства очень скоро погряз в склоках и интригах русской эмиграции.
Многие эмигранты именно Керенского считали виновником падения Российской империи и всех последующих потрясений.
Для монархистов Керенский был почти что красным, чуть ли не большевиком, который участвовал в свержении государя-императора Николая II.
А для эсеров, меньшевиков и кадетов - самолюбивым упрямцем, дорвавшимся до власти, но в силу своей ограниченности так и не удержавшим её в руках...
Оттого отношение к нему было более чем прохладное.
В Париже Керенский числился сотрудником эмигрантской газеты «За Россию».
За неимением средств он был вынужден ночевать прямо в редакции газеты.
На следующие десять лет журналистика и публицистика стали основным источником заработка Керенского.
С октября 1922 года в Берлине стала выходить его собственная газета «Дни», где публиковались Зинаида Гиппиус, Дмитрий Мережковский, Константин Бальмонт и Иван Бунин.
На страницах своего издания он планомерно критиковал большевиков.
Единственным способом, с помощью которого можно было победить «красную заразу», было объединение всех европейских демократических сил и русской эмиграции.
Но собрать в рамках одной организации хотя бы все русские демократические силы Керенскому не удалось.
Попытка организовать новое Учредительное собрание в январе 1921 года завершилась крупным провалом.
В 30-х годах Керенский издавал еженедельник «Новая Россия».
Много писал, стремясь главным образом оправдать политику Временного правительства.
Но жизнь на чужбине заставляет много понимать по-другому, многое переоценивать.
Так и Керенский здесь, в Европе, осознал иллюзорность преклонения русской либеральной интеллигенции (и своей собственной) перед Западом.
• В статье «Союзники и Временное правительство» он писал:
«Той Европы, которую носила в своём сознании русская интеллигенция, никогда вообще в природе не существовало. Мы думали, что там, за далёкими, бескрайними русскими просторами, вдали от жестокой царской реакции, есть блаженные страны всяческого демократического и гуманистического совершенства! Увы, этой, я бы сказал, «русской Европы», созданной по образу и подобию наших собственных политических идеалов, мы, оказавшись в эмиграции, нигде не нашли... За наш самообман мы отомщены».
Керенский воочию увидел то, о чём писал ещё А. Герцен.
На Западе «жизнь свелась на биржевую игру, все превратилось в меняльные лавочки и рынки-редакции журналов, избирательные собрания... Человек de facto сделался принадлежностью собственности, жизнь свелась на постоянную борьбу из-за денег».
* * *
Надо сказать, что жена Керенского Ольга Львовна Барановская встретила Октябрьскую революцию в Петрограде.
Там же на Дегтярной улице она вместе с сыновьями Олегом и Глебом жила на протяжении всей Гражданской войны.
Её дети ходили в загородную школу.
Сама же жена экс-премьера постоянно меняла место работы, чтобы иметь хоть какой-то заработок для дальнейшего существования.
Но Ольге Львовне удалось где-то достать эстонские документы и вместе с детьми выехать на новую родину.
Она добралась наконец-то до Лондона.
Но с мужем больше вместе не жила.
Семья навсегда распалась. Жена и оба сына остались в Англии, получив впоследствии британское гражданство.
Керенский же в эмиграции встретил австралийскую журналистку Терезу Лидию (Нелль) Триттин.
Он была младше Керенского на 28 лет.
Ольга Львовна долго не давала мужу развод.
Но к 1939 году все вопросы были решены и «молодожёны» наконец-то сыграли свадьбу.
Но начало совместной супружеской жизни было омрачено началом Второй мировой войны…
* * *
После поражения Франции в войне с Гитлером Керенский со своей второй женой Т.-Л. Триттин уехал в Португалию.
Там получил разрешение на въезд в США.
Когда гитлеровская Германия напала на СССР, Керенский занял твёрдую позицию безусловной поддержки Красной Армии.
Он призывал всех россиян – «и властвующих и от власти страдающих» – «поставить крест над вчерашним днем».
«Необходимо, – писал он, – содружество власти с народом, доверие народа к власти, потому что дело идёт об уничтожении самой России, как имперского и сверх-национального единств, о жизни и смерти России».
Керенский твёрдо верил в победу России.
Но он был также убеждён в том, что после победы необходимыми и неизбежными станут перемены.
И Россия «будет другой, совсем другой», «тоталитарная большевистская диктатура останется в прошлом».
Он писал Сталину о своем желании приехать в Москву, но не получил ответа.
В самом деле, что мог ответить ему Сталин?
Как минимум – посоветовать, по-прежнему размышлять о послевоенном будущем Советского Союза, находясь там, далеко за океаном…
Вскоре после войны Керенского постиг тяжелейший для него удар – смерть жены Нелль.
Он, однако, не забывал политику.
Холодная война создавала для этого почву.
Весной 1949 года по инициативе Керенского и В. Чернова в Нью-Йорке была создана так называемая «Лига борьбы за народную свободу».
В неё входили эмигранты, как первой, так и второй, послевоенной, волны.
Прожектов у «Лиги» имелось много, но реальных дел почти никаких. Постоянно возникали разногласия и ссоры между старыми и молодыми эмигрантами.
В Стэнфордском университете в Калифорнии Керенский внёс значительный вклад в архив по русской истории и учил студентов.
Начиная с конца 1940-х годов, овдовевший Керенский писал мемуары.
Наиболее полные – «Россия на историческом повороте». Книга вышла в Лондоне в 1966 г.
Совместно с историком Р. Браудером готовил 3-х томную публикацию материалов «Русское Временное правительство, 1917 г.» (издана была в Стэнфорде, США в 1967 г.).
В конце 60-х годов в жизни более чем 80-летнего Керенского появилась ещё одна женщина – Елена (Эллен) Ивановна Иванова-Паузрс.
Она стала для него и дочерью, и опекуном и другом.
Благодаря ей, Керенский ещё несколько лет как-то «тянул» – дряхлый, ослепший.
В конце 1960-х годов Керенский, которому было далеко за 80, пытался получить разрешение на поездку в Советский Союз.
Однако переговоры завершились безрезультатно…
* * *
Его активность была поистине удивительной.
Но никакие воспоминания, письменные и устные, никакие интервью, лекции в заморских университетах не компенсировали его бессрочной отставки от жизни.
Он любил повторять, что старается чаще летать самолётом, так как надеется погибнуть в авиакатастрофе…
Но Бог наказал Керенского сказочным долголетием - и чашу унижений, разочарований и угрызений Александр Фёдорович испил до самой последней капли.
Он пережил всех:
- Царя-мученика, которого малодушно обрёк на смерть.
- Тяжеловесов и мудрецов Временного правительства, людей рассудительных и авторитетных, никогда не принимавших его всерьёз, — Милюкова, Гучкова, Набокова-старшего…
- Героического Лавра Корнилова, который, чуть было, не повернул вспять колесо истории, но был арес¬тован Керенским, что и предрешило крах «временных» властителей России.
- Пережил своего земляка Ленина, который отнял у него власть.
Он стал сторонним свидетелем победы его страны над Гитлером, испытания советской атомной бомбы.
Из своего XIX века он шагнул аж в 50-е, 60-е годы XX века, дополз до порога 70-х…
* * *
Последние годы жизни Керенского прошли в бедности.
Он оказался никому не нужным.
И, уже находясь в больнице, даже просил дать ему яд, чтобы он мог умереть достойно.
Когда врачи и близкие отказались это сделать, Керенский перестал принимать пищу…
Последние дни Александр Фёдорович Керенский провёл в своём доме в Нью-Йорке.
Там и умер от рака 11 июня 1970 года в возрасте 89 лет...
Репутация Керенского помешала ему и после смерти — православные священники Нью-Йорка отказались отпевать и хоронить на местном кладбище «разрушителя монархии».
Тело Керенского было переправлено в Лондон, где проживал его сын.
И похоронено на кладбище, не принадлежащем ни одной из религиозных конфессий.
Там и упокоился Александр Фёдорович Керенский - после тягостных посмертных мытарств - хоть и на непонятном кладбище «для лиц без вероисповедания», но - под православным крестом, рядом с оскорбленной и брошенной им когда-то первой женой…
* * *
Керенский искренне, как он сам говорил, хотел помочь стране, принести демократию и свободу.
Но опьянённый полновластием и манией величия, не смог удержаться на плаву…
Немногие охотники отнестись к его личности «без гнева и пристрастия» признают, что он по натуре не был кровожадным, искренне не любил кровавых «эксцессов». И это при диктаторских полномочиях, в дни смуты, когда человеческие жизнь и достоинство вообще ничего не стоили.
• На другую удивительную черту его биографии указывает его внук - Степан Глебович - живущий сегодня в Британии:
«Говорили, он прихватил с собой несметные богатства… А у него даже банковского счёта никогда не было!»
Нам, привыкшим к разоблачениям отрешённых от власти казнокрадов с их припрятанными миллионами, это бескорыстие Керенского кажется настоящим чудом…