Остросюжетный детектив и путешествие по западной Африке — всё это вы найдёте в романе «Les promesses — Обещания».
Пересечение мистики и реальности отражается на страницах произведения.
Ирен Беннани
Les promesses —
Обещания
Криминальная мелодрама
Издательские решения
По лицензии Ridero
2018
Раскачиваясь, придерживаясь за обледеневшую раму, он
собирался прыгнуть — его ноги скользили по подоконнику впе-
ред-назад, сохраняли хрупкое равновесие.
«Еще минута, и полетит вниз — это четвертый этаж», — ужас,
охвативший меня, пробежал по спине мурашками. Выбежав
на лестничную площадку, позвав на выручку соседа, я вернулась
обратно.
Войдя в комнату, сосед увидел моего супруга; рывком схва-
тив его за капюшон куртки, Виктор потянул на себя, и в эту мину-
ту кнопки от капюшона стали отстегиваться одна за другой. Там,
на улице, в снегу все еще лежала выброшенная накануне «Прак-
тическая магия» Папиуса1.
С легким порывом ветра ее страницы открылись, казалось,
что невидимая сила поманила к себе стоящего на подоконнике.
Мгновение — он подался в сторону улицы, направляясь в свой
последний полет. Время вело свой стремительный отсчет
на секунды, и все же одну из кнопок заклинило; небольшой
рывок — и самоубийца вернулся назад в комнату.
В продолжение утра, после сумасшедших волнений втроем
сидя на кухне, я смотрела в какую-то в пустоту стен, почти
не слыша соседа, когда до меня донесся обрывок его фразы:
— Ирис, скажи ему, что ты его любишь.
С удивлением думая: «Что происходит, или он не понимал,
что всему есть предел, или издевательства терпеть бесконеч-
но?» — я молчала и думала, что мне кому объяснять, когда муж-
чины не понимают, что издевательство нельзя терпеть беско-
нечно, в итоге все происшедшее — это финал, если говорить
о семейной жизни — последняя капля ее, и точка.
Первое время, приходя в себя после развода, я все еще
испытывала отвращение к бывшему супругу, нервный тик
и заикание, затем и это прошло. Его письма, приходившие
с просьбой вернуться к нему, оставались лежать без ответа. Пом-
1 Название книги и ее автор.
ИРЕН БЕННАНИ
4
ня себя только задним числом, просыпаясь, я смотрела в чудес-
ное зеркало снов, разгадывая себя до очередного видения. Вот
я сижу на кровати, за окном белый снег, а рядом мой бывший. Я
спрашиваю:
— Что я здесь делаю?
— Ты не помнишь? Осенью я приехал и вернул тебя обратно.
Мне становится не по себе. Как же так?
Я поступила в университет, собиралась работать, новые дру-
зья…
Ощущение отчаянья; мне кажется, я в нашей спальне,
за окнами все те же обшарпанные стены домов и сосульки, они
срываются с крыш, падая на подоконник, цепляются за него
и снова летят и падают, чтобы поскорее разбиться.
Кошмары из прошлого приходили и мучили меня снова
и снова. Во сне я выстраивала совсем иную жизнь, скрываемую
в знаках конфликтных желаний.
Три года назад я думала, что знаю, кто я на самом деле и что
будет со мной, но со временем все изменилось.
Лето пролетало незаметно, знойные дни перетекали в ночи,
похожие на повторяющийся бег среди дел и забот, их колесо кру-
тилось и набирало обороты.
Суета лета утомляла, стремительный круг забот стирал мои
попытки развеяться и оказаться на другой стороне желаний.
Точно так же, как многие люди, я не замечала другой стороны
медали, пока в мою размеренную жизнь не влилась подруга.
— Ирисочка, пойми же, не за горами зима, а ты все так
и будешь сидеть дома? — она села в кресло и изобразила: — Вот
так, как сейчас — прижавши хвост.
И она права; летом меня окружают разнообразные встречи,
их бесконечная череда; приезд родственников и друзей. Забыва-
ются и долгие дождливые вечера, и прошлое — холод северного
полуострова, его пронизывающий ветер — спутник пяти одино-
ких лет, воющий о приближении старости, в вынужденном зато-
чении квартиры.
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
5
Отбросив усталость, я спускалась к набережной, чувствуя
прилив сил и легкость, подобно пушинке, улетавшей от прошлого
и от всех раздумий, удерживающих меня все еще там.
Тонкое платье, казалось, нашептывало что-то своему спут-
нику — загорелому телу, от порыва ветра к порыву, нежно каса-
ясь, играя с ним. Неповторимый коктейль опьянял: шум прибоя
сливался с непрерывной трелью кузнечиков и откуда-то изда-
лека летящих мелодий и звуков ночного кафе. В темноте моря
отражались силуэты мимо проплывающих яхт, дразнящих нео-
новыми огнями и великолепием ускользающей романтической
ночи.
Нам захотелось развлечься, и, войдя с Таней в кафе, я выбра-
ла столик с видом на море. В ту же минуту она предложила:
— Давай закажем музыку — «Каждый хочет любить».
Любить захотелось многим, народ оживился, танцующие
пары заполняли пространство.
Мелодии усиливали скрытые в глубинах эмоции, они рвались
из подсознания наружу — хотелось любви, я просто задыхалась,
жизнь перестала доставлять удовольствие, это состояние было
сильнее меня, оно продолжало затягивать в свою воронку.
Депрессия не хотела покидать меня; скучая, я наблюдала
за жизнью, бурлящей внутри кафе, смотря на подругу, не теря-
ющую драгоценных минут, стоящую с незнакомцем у бара. Мир
вращался возле нее, как и мужчины, окружающие ее здесь.
Перспектива новых романов не захватывала, а смысл —
«иметь без радости любовь, разлука будет без печали»? Татьяна
из Питера смотрела на жизнь иначе: «Бери от жизни все
и не верь обещаниям». Стильная, уверенная в себе, она имела
все шансы на успех; внешность ее была яркой: вызывающий
оттенок сливовых волос; упругое тело подтянуто, довольно круг-
лые бедра облегали высокие шорты, белая футболка на золоти-
стом теле освежала, полнота ей шла — неприкрытое излишество
форм выглядело не как недостаток, скорее, напротив, пикант-
но. В ней все говорило о лете, о море, о притягательной жен-
ской силе. И медленно погружаясь в ритм испанских мелодий,
ИРЕН БЕННАНИ
6
все тело ее раскачивалось, движения из стороны в сторону будо-
ражили и захватывали воображение.
Громкая музыка заглушала все окружающие звуки, и вдруг
до меня долетел обрывок незаконченной фразы. Я обернулась —
за спиной стоял мужчина, он приглашал на танец.
— Нет, — ответила я, ожидая, что вскоре его интерес иссяк-
нет, однако вопрос повторился. — Что, музыка не та, не нравится?
Кивнула.
— Что нравится?
Он не заставил себя ждать, я хитро улыбнулась и добавила:
— «Отель „Калифорния“» «Иглс».
Отказать ему в танце теперь было бы неудобно — он возвра-
щался от диджея,
Улыбка неожиданно преобразила его, мелодия «Отеля „Кали-
форния“» разлилась и заполнила собой ночное кафе. Я смотрела
на упрямца, и с каждым последующим шагом в танце мы позна-
вали друг друга.
— Олег, — произнес он, ловя на лету мои ладони, это больше
напоминало прикосновение бабочки, и его близость не ограни-
чивала моих движений.
Я улыбнулась и сказала:
— Ирис.
Некоторое время мы молчали; я незаметно, украдкой при-
сматривалась к нему; мое внимание привлекли на редкость
яркие от природы волосы — рыжие — и поразительно зеленые
глаза. Он был невысоким, овал его лица говорил о Востоке.
На первый взгляд Олег казался мне непривлекательным,
не нравился; я сохраняла молчание, полагая, что ему скоро
наскучит такое «общение». Проводив меня к месту, где за нашим
столиком ждала меня вернувшаяся после танца Татьяна, он оста-
вил нас. Через официанта нам передали шампанское, к нему
фрукты. Знаки внимания всегда приятны. Татьяна, покачивая
бокалом, повернувшись ко мне, произнесла:
— Ириска, давай поднимем за нас! За вечер, чтобы он при-
носил удачу.
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
7
— Кажется, она уже началась? — услышали мы слова оказав-
шегося рядом хорошо сложенного молодого брюнета. — Вы поз-
волите составить вам компанию?
Парень сделал жест в сторону стола, откуда нам передали
шампанское. И мы обратили внимание на его приятеля — им был
Олег.
— Мы приглашаем вас к нам — так сказать, скоротать
вечер, — продолжал брюнет.
— Не возражаем, — ответила Татьяна, глаза ее заблестели,
при этом она шутливо состроила рожицу, подмигнув симпатично-
му незнакомцу.
— А хотелось бы наоборот, — добавила я.
Быстро отреагировав на приглашение, новые знакомые заня-
ли места за нашим столом, а затем поменяли их, располагаясь
парно, Олег — рядом со мной. Его присутствие меня злило, мне
не хотелось таких перемен в этот момент, и вечером сегодня,
и вообще; откровенно говоря, желала бы видеть рядом мужчину
другой внешности. Но портить вечер Татьяне не стала и решила
немного приглушить мое эго — посидеть молча. Последующие
минуты разговаривали все сидящие за нашим столиком, кроме
меня, я терпеливо слушала.
Не отрываясь от холода голубых глаз, Олег произнес:
— У тебя красивые руки.
Эта фраза одна из тех, которую слышу одной из первых,
и часто от новых знакомых.
— Ты заметил? — иронизировала я, смотря на полумрак
и танцующих там.
— Я все замечаю, — Олег с непроницаемым видом сохранял
молчание и смотрел мне в глаза.
Я опустила ресницы, медленно приподнимая их и искоса
смотря на него. Продолжая его испытывать, выдерживала паузу
и одновременно не упускала из виду сидящую напротив Татьяну.
Она то задерживала на нем долгий взгляд, то отводила в сторону.
Странная первобытная игра взглядов, подобная тем, что важ-
на для животных, определяющая их положение в стае, происхо-
ИРЕН БЕННАНИ
8
дила между сидящими здесь; четверо котят: белая с рыжим, тем-
но-рыжая с черным, — как показалось бы со стороны, мило мяу-
кающих, а взгляд каждого говорил за себя: «Вступи на мою тер-
риторию, и ты почувствуешь, как остры мои коготки».
— Так какой будет тост? — обратился Олег.
— За знакомство, за наше случайное знакомство, — уточнила
Татьяна.
Поставив бокалы, переглянулись с Татьяной; подруга, под-
мигнув Олегу, приглашая его на танец, сказала:
— Пойдем потанцуем?
Олег не успел опомниться от такого вторжения в его планы,
но Татьяна опередила. Было заметно, что ее приглашение
не вызвало у Олега восторга или улыбки, скорее минутное заме-
шательство, вынужденную деликатность джентльмена по отно-
шению к даме. А я, оставшись мысленно «со своими котятами»,
почувствовала, как надела непроницаемую маску на свое лицо,
и выразила полное безразличие, кивнув утвердительно
на вопрос Олега: «Не возражаешь?».
Внешне оставаясь равнодушной к отчаянной его попытке
зацепиться, вернее остаться, я притянула ближе к себе аперитив
и, вставив в него тонкую трубочку, стала медленно поглощать его
небольшими глотками, улыбнувшись брюнету.
После танца они оказались за столом рядом. Я заметила
и некоторые перемены, особенно в ее поведении: глаза Тани как-
то бешено заблестели.
— Что это?
— Где, Танечка?
— У тебя на руке. Алмаз? Черный?
Слегка придерживая бокал, играя блеском черного камня,
Олег улыбнулся. Бриллиант притягивал взгляд, переливаясь все-
ми его гранями, отражая мерцание света, — блеск его был непод-
дельным.
— Нет, Танечка, так — какие-то стеклышки.
Теперь мне стало неудобно за Татьяну и за ее нескромный
интерес, захотелось уйти. Слегка подкинув стакан и стараясь
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
9
изменить тему, спросила:
— Так где шампанское? Закончилось?
Олег перевел взгляд на своего приятеля, и тот кивнул.
— Нам пора, — сказала я.
Мы встали и ушли, оставив новых знакомых в недоумении
одних.
Несколько дней пролетели незаметно. Иногда по вечерам
Татьяна замечала наших новых знакомых:
— А Олег с приятелем здесь.
Оборачиваюсь — за крайним столиком действительно разли-
чаю похожие силуэты. Нечасто мы проводили вечера одни — то
одноклассники из Санкт-Петербурга, то другие знакомые встре-
чались на набережной в эти дни: лето — пора путешествий.
На следующий день у Татьяны был день рождения, и даже досад-
ное погодное обстоятельство — целый день лил дождь —
не помешало нам этим вечером выйти из дома. Когда, стоя
у входа в подъезд, я увидела мелькнувшую в потоке дождя маши-
ну, я позвонила. Но машина с моим одноклассником только подъ-
езжала. Оказывается, еще кому-то в такой ливень не сидится спо-
койно. Я не придала значения случайностям, возможным совпа-
дениям, думая о предстоящем вечере. Мне хотелось поздравить
свою подругу, подарив ей эту прогулку, чтобы время, проведен-
ное в этот день, запомнилось ей только хорошим. Когда мы подъ-
ехали к площади, дискотеки не было — ясно, что причиной тому
была непогода. Тогда мы решили зайти в ресторан, но, проведя
там часть вечера, вернулись обратно. Дождь прекратился, и мы
вошли в кафе, что располагалось на набережной у нашего дома.
Среди редких посетителей, оказавшихся здесь в позднее время
суток, выделялись знакомые две фигуры — это были Олег и его
коллега.
Распрощавшись с сопровождающим нас вечером однокласс-
ником, мы устроились за одним из свободных столиков в кафе;
начиналась конфликтная ситуация с официантом. Неожиданно
к нам подошел Олег, и конфликт незаметно был сглажен.
Вчетвером мы покидали наш столик, завершая вечер
ИРЕН БЕННАНИ
10
в другом заведении, в котором впервые и встретились. Обстоя-
тельства все больше сближали нас, как и последующие за минув-
шими сутками часы, проведенные вместе.
— Удивительно, — заметил Олег, подходя к нам, — сколько же
дней я наблюдал за вами, к вам не всегда возможно подойти.
Сегодня я была рада сложившимся обстоятельствам и присут-
ствию Олега в нашей компании, так как странные незнакомцы,
совсем не похожие на отдыхающих или туристов, такие измож-
денные, с серыми оттенками лиц, державшиеся как-то особенно
настороженно, расположились в другом углу зала. Казалось, они
готовы были в любой миг сорваться с места; все в их движениях
говорило о внутреннем напряжении, идущем вразрез с местом,
куда люди приходят расслабиться. Что же они позабыли здесь,
среди праздной публики, наслаждающейся отдыхом и прохла-
ждающейся в кафе? Несколько минут назад меня беспокоил этот
вопрос, и до присутствия с нами Олега мне становилось
не по себе: необъяснимое чувство страха подталкивало меня
покинуть набережную. Но с появлением моего нового приятеля я
забыла обо всем, что тревожило раньше.
Вечер прошел оживленно: пили шампанское, танцевали.
Было весело, но какое-то беспокойства оставалось. Олег предло-
жил проводить меня. Поднимаясь с ним по лестнице, я осозна-
ла: мы страстно целуемся. Яркий свет подъезда слепил мне глаза;
какое-то мгновение — и мы прощаемся у двери.
На следующий день мне хотелось побыть дома, однако вече-
ром мое настроение изменилось, и я последовала за подругой
к морю.
Когда я спускалась на набережную, неожиданно от ближнего
угла дома отделился незнакомец. Ведя на поводке щенка бульте-
рьера, он разговорил меня. Раньше я его не встречала, как оказа-
лось, он — интересный собеседник. Прощаясь, мой таинственный
приятель подвел меня к самому входу.
В кафе я увидела Олега — он сидел рядом с Татьяной. Я
несколько удивилась тому, что он сразу меня увидел. «Как будто
ждал», — пронеслось в голове. Заметив меня, он повернулся,
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
11
жестами приглашая присоединиться; музыка аккомпанировала
танцующим. Навстречу мне вышла Татьяна:
— Ирис, Олежка тебя там ждет. А я с моим новым знакомым
сижу в соседнем кафе.
— Я давно тебя жду, беспокоился, — услышала я взволнован-
ный голос. Оказывается, вчера я обещала ему прийти.
Когда жестом он дал понять своему приятелю, чтобы тот оста-
вил нас, он ушел. Мы остались одни, Олег продолжил:
— Ко мне приехала одна просто хорошая знакомая, я пере-
живал, что ты истолкуешь иначе, возможно, ты меня видела
с ней, когда мы проезжали, а ты куда-то спешила, поднимаясь
в противоположную сторону! Я думал об этом, ожидая тебя
сегодня, я жду тебя около двух часов…
Я смотрела на него изумленно и видела, что Олег очень
взволнован; объясняя ситуацию, минутами он начинал заикаться.
Моя ироничная улыбка воспринималась как недоверие к нему.
— Я не видела вас, не обратила внимания на тех, кто про-
езжал по встречной. Наверно, после пляжа мне захотелось вер-
нуться скорее к дому, чтобы немного поспать.
Но слова мои ему показались неискренними, и вдобавок
к концу беседы Олег мне признался, что девушка — приемная
дочь, внезапный приезд которой объясняется ее привязанностью
к нему.
Трепетное отношение Олега меня подкупало и трогало.
Одновременно я ощущала, как барьер между нами таял.
В последующие минуты мне все больше хотелось слушать его
и дальше — я готова была разговаривать с Олегом часами. Вни-
мать его выразительную речь, бархатный раскатистый голос, точ-
ные и простые фразы. Они всецело захватили меня и уже несли
в своем водовороте. Перед собой я видела просто влюбленного
мужчину. Зеленые глаза Олега с каждым мгновением околдовы-
вали и нравились мне сильней.
— Ирис, ты в тоненьких коротких шортах, они безумно тебе
идут. Не могу отвести глаз от твоих загорелых ног, — продолжал
он осыпать меня комплиментами. — Позволишь накрыть твои
ИРЕН БЕННАНИ
12
плечи?
Олег заботливо надел на меня свою легкую ветровку и нежно
провел рукой по моим плечам. Я ощутила нежность, идущую
от него.
— Пойдем куда-нибудь, Ирис? Мне хочется тебя слушать,
здесь шум заглушает твой голос.
С каждым произнесенным словом он все больше захватывал
надо мною власть. Я перестаю ему возражать. Мы смеемся
и уходим.
— Ты лукавишь?
Мой вопрос остается без ответа, Олег обнимает мои плечи.
Тепло, идущее от него и его прикосновений, все больше пере-
дается мне, оно согревает на ветреной набережной, все сильнее
распыляя растущее желание.
— Ирис, ты мне что-нибудь покажешь?
— Не знаю, — я ухожу от ответа. Не знаю почему, но мне
захотелось на лунную поляну.
Среди слабоосвещенной аллеи парка, поднимаясь по длин-
ному ряду ступеней, примыкающих с одной стороны к обрыву,
ощущая за собой его дыхание, не оглядываясь назад, я продол-
жала идти. Здесь у сосен и лежавших под ними опавших мягких
иголок резко заканчивался лес. Я остановилась на краю обры-
ва; открывался вид на море, его темно-синюю даль, исчезающую
за поворотом. Первые минуты я ходила по поляне назад-вперед,
не решаясь выбрать место.
Заметив мою нерешительность, Олег остановил меня
и произнес:
— Сядем здесь, — затем он поинтересовался: — Можно я
выпью с тобой на брудершафт?
Я подергала плечами, не зная, как ему возразить.
— Мы пьем божественный напиток, сегодня он такой —
из любимых рук.
Я сижу спиной на восток и угощаю моего гостя, ощущая, что
таинство, происходящее сейчас с нами, нечто большее, чем про-
стое свидание. Все напоминает древний обряд, свершающийся
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
13
интуитивно. Вино переливается из уст в уста, я чувствую, как теп-
ло его тела, его аура, вливаясь, наполняют меня.
— Ирис… — продолжает он, не отводя взгляда, — твое тело,
оно так прекрасно, смотри — играет лунный свет, оно заблестело.
Это был лунный загар, который сейчас приобрел настоящий
оттенок.
— «Ночь придает блеск звездам и женщинам» — так сказал
Байрон, — неожиданно для себя я услышала подтверждение сво-
их мыслей. — И я с ним согласен. Хочу на тебя посмотреть.
Он приблизился ко мне.
Как бы со стороны наблюдая, я ощущаю происходящее: Олег
раздевает меня и, обнаженная перед ним и луной, я испытываю
такое блаженство, его губы нежно целуют.
Легкий ветерок с каждым дыханием доносит запах хвои
и смол, он дурманит. Таинство ночи, сравнимое только с обрядом
древних богов Эфеса, царило на этой поляне. Она напоминала
мягкое ложе из пихтовых веток. Верхушки деревьев и ночь —
все смешалось в одном амбровом поцелуе. Манящее притяжение
желаний, нарастающее с особенной силой, и первые минуты рас-
света, время, когда выходят на утренний небосвод и встречаются
солнце с луною… Я сделала шаг к сосне, чувствуя ее силу
и неровные выпуклости ствола, эти приятные и острые ощущения
на краю обрыва.
Олег последовал за мной. Его тело сначала, соприкасаясь,
едва касается, постепенно приближаясь ко мне, тогда наши голо-
са становятся едва слышными и утопают среди шорохов леса.
Незаметно стоны и шепот становятся все громче, гармонируя
с дикими первобытными звуками леса, его ночных обитателей,
сливаясь с пугающим плачем шакалов, уханьем пролетающих
сов и резонирующим эхом филина. Звуки перекликались
со стонами, сопровождая странные танцы двух людей на осве-
щенной луной поляне, их стоны перекликались, переплетаясь,
витая среди сосен и растворяясь в уходящей ночи.
— Светает.
Лежа на мягком сосновом ложе, рассматриваю его глаза
ИРЕН БЕННАНИ
14
в поволоке.
— За тобой встает солнце, но и луна не уходит.
— Это двуликий Янус наблюдает за нами, — продолжает мой
спутник.
Последние минуты, проведенные вдвоем, таяли, опьяняя.
Олег обнимал меня, и я ощущала, что совсем пьяна или
от блаженства пьянею.
Солнце играло первыми нежными лучами, бросая блики
на его рыжие волосы; мужчина наклонялся все ниже, следуя
за моими руками, ловил гладившие его руки, медленно целуя
их своими нежными губами. Когда он прищурился и блики света
заиграли в его знойно-зеленых глазах, они казались какого-то
животного цвета, дикого оттенка, присущего обитателю леса.
Как будто издалека доносится и становится все отчетливей
звяканье мобильного телефона. Ничего не подозревая, я отдаю
его Олегу.
Разговор длился долю минуты и так же внезапно был завер-
шен. Ловлю странные перемены, приведшие в замешательство
Олега, его лицо; это выражение, взгляд, который возможно заме-
тить всего на долю секунды и появившийся сейчас так же вне-
запно у Олега. Выражение затравленного зверя, что заставляет
обладающего им совершить непредвиденный маневр — возмож-
но, затеряться навсегда.
И, ничего еще не понимая, я продолжала:
— Как красиво, лицо у тебя все в блестках… Ну да, от меня.
Я чувствовала себя такой счастливой и продолжала смеяться.
— Ирис, сегодня я уезжаю. Не хотел тебе говорить — я хочу
остаться, но, понимаю, не получится. Моего шефа убили.
Все происходило так быстро, что я не осознавала реальности
последних уходящих минут.
Прощаясь, мы целовались у моей двери, я не верила, что он
и правда уезжает. Сказанное больше напоминало злую шутку.
— До свидания.
— Я позвоню, — пообещав, Олег ушел.
Дни, последовавшие за его отъездом, протекали, как прежде,
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
15
только в кафе, когда мы его посещали, звучало несколько мело-
дий «для Ирис». Они были о птице, о голубых глазах и скучном
одиноком вечере, который преображается, когда встречаются
влюбленные и, полюбив друг друга, расстаются навсегда. Мне
слышалась глубокая грусть, льющаяся из глубин мелодий, остав-
ленных Олегом.
ИРЕН БЕННАНИ
16
ВРЕМЯ РАЗБРАСЫВАТЬ КАМНИ
Иллюстрация Людмилы Ломака
Прошло несколько еще похожих один на другой дней, когда
мы с Таней вновь пришли на набережную в кафе и заняли сво-
бодный столик — тот, что оказался перед сценой. Слева сидела
мужская компания, их внимание к нам было явным. В эти минуты
музыка дополняла мои мысли, я не обращала внимания на их
заигрывание, продолжая вспоминать освещенную луной поляну,
ночное свидание с Олегом. Внезапно фигура одного мужчины
отделилась, спустившись ниже танцевальной площадки, в мерца-
ющем свете он танцевал. Возникновение вызова, выражение
17
отчаянного жеста — привлечь внимание, его странное поведение
перед глазами вырвало из мира грез.
Его тонкая одинокая фигура парила, сливаясь с легкой нарас-
тающей прохладой еле уловимого ветерка, пластика ощущалась
в каждом повороте тела. Красота движений, ускользающие,
отрывистые жесты, отчаянье летящего ночного мотылька завора-
живали.
Когда последовали медленные мелодии, передо мной стоял
он, танцевавший соло.
— Можно вас пригласить? — спросил незнакомец.
Минуту я колебалась, но, заметив его испытывающий и, каза-
лось, умоляющий взгляд, я приблизилась к нему.
В медленном движении пьянящих звуков в такт мерцающей
светомузыки мы танцевали, появляясь и исчезая среди танцу-
ющих пар, с новым порывом ветра рискуя в любое мгновение
сорваться и улететь к прохладному бризу темнеющей набереж-
ной.
— Денис, — представился он.
У него оказался легкий, веселый характер, располагающий
к себе открытостью и простотой общения. Хотя в первые минуты
знакомства я и Таня несколько ритмов подряд отказывались тан-
цевать с ним, пытаясь отстраниться.
С подругой мы отправились в соседнее кафе, за нами после-
довали и новый мой знакомый с приятелем, который был явно
старше. Там снова подошел к нам Денис и предложил провести
остаток вечера вместе, выражая свое желание и просьбу яркими
комплиментами в наш адрес, и мы не устояли.
В течение вечера Денис находил интересные темы, то раз-
влекая нас всеми возможными шутками, то изображая магиче-
ские фокусы с исчезающими в его рту фруктами и завершая свое
представление «глотком гусара».
Когда наша компания разделилась на пары, Денис провожал
меня, и, наконец, мне наскучило бесконечное занятие самоистя-
занием. Я подумала, что вряд ли встречусь с Олегом, думая, что
мелодии, оставленные им, не были случайными. Мне казалось,
ИРЕН БЕННАНИ
18
их смысл в недосказанном или в том, что мужчина не скажет:
«Не верь обещаниям, лучше забудь меня сразу после отъезда».
Мысли мои подтверждались тем, что спустя несколько суток
после того, как Олег уехал, он ни разу не позвонил.
Светало. Гуляя с Денисом в окрестностях моего дома, я смот-
рела на окна: в них постепенно загорался свет. Я сравнивала
Дениса, более откровенного в порывах и чувствах, с Олегом,
объясняя его поведение их возрастной разницей; Денис не хотел
возвращаться в гостиницу, стараясь удержать меня своими неж-
ными поцелуями, но было уже поздно… или рано? Наверно, он
так бы и поступил, блуждая у моего дома… И, возможно, желая
забыть Олега, я сказала:
— Слушать птиц, когда утром пьешь кофе, приятней.
Мы поднялись ко мне, дома все спали. На кухне мы находи-
лись вдвоем. Некоторое время, стоя с Денисом у окна, любова-
лись видом ночного мыса, постепенно он покрывался бликами
морской бирюзы. Словно невидимый живописец раскрашивал
свои полотна, добавляя в них свет. Его черная полоса гор
на фоне светлеющей дали приобретала размытый контур, сли-
ваясь с цветом моря, уходящего за горизонт. Ночь наполнялась
нарастающими звуками утра; наперебой трещали обитатели леса
и трав, казалось, все в природе рвется наружу. Прикосновения
губ и нарастающие ласки Дениса возбуждали меня все сильнее.
Цвет темно-карих глаз все сильнее привораживал меня, в каком-
то гипнозе направляя к себе мои мысли. Эмоции переполняли, я
чувствовала, что теряю голову, — это безумие, устав от бесполез-
ных и тщетных попыток сдержать себя и пустив на самотек свои
желания, оказавшись в водовороте его соблазнительного поце-
луя.
Незаметно подкралось утро.
В девять нас ждали у дома. Денис и вчерашний его приятель
с Таней стояли у подъезда, когда я подавала им сигналы о завер-
шении сбора.
Через час мы плавали, прозрачная вода моря освежала. День
был жарким, от раскаленного солнца стало невыносимо, и мы
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
19
переместились в бар. Полуодетая, я, как принято в приморских
городах, накинув легкое парео1 на купальник, вытирала влажные
волосы маленькой дочке. Был полдень, когда я пила с дочкой сок,
а Денис ухаживал за нами, расспрашивая нас о десертах, напит-
ках, затем заказывая их у обслуги. Все время, пока мы гурмани-
ли, он фотографировал. Я смотрела на снимки — на них бело-
курые женщина с девочкой. Открытые большие глаза дочери
и почти такие же полузакрытые мои, сидим в позе ногу за ногу,
наклонившись торсом к столу, тело в легкой бронзе загара.
Супружеская пара, находясь неподалеку, наблюдала за нами,
казалось, немого завидуя. В глазах Дениса читалось обожание,
его взгляд выражал радость при виде меня и затаившееся отча-
янье последних уходящих минут. Возможно, Денис хотел остано-
вить время… не знаю, что он делал, каким образом все происхо-
дило, но в движениях Дениса не было намека на суету или спеш-
ку, заметную всегда перед разлукой.
Когда солнце стало щадящим, мы поднялись по аллее наверх,
оставив позади людей, набережную и брошенные с пирса моне-
ты
Денис коснулся губами руки, нежно поцеловал ее. Ему пора
было ехать. Я смотрела на фигуру, исчезающую за поворотом,
когда мы расстались.
1 Тонкий платок, который используется женщинами на побережье как часть одеж-
ды в летний сезон.
ИРЕН БЕННАНИ
20
МЕТАМОРФОЗЫ
Иллюстрация Людмилы Ломака
21
Стемнело. В уютном кресле в полумраке балкона было спо-
койно и как-то особенно хорошо утолять жажду небольшими
глотками, смотря на полет мотыльков, слушая непрекращающий-
ся стрекот ночных цикад, приятно звенящих в уединенной
тишине.
Долгожданная прохлада после жаркого дня наступала, я
наслаждалась вкусом кисловатого вина, сидя и думая о нашем
разговоре с Олегом. С грустью представляя дальнейшие, возмож-
но, последующие события, ведущие в будущем к неминуемому
финалу отношений. Размышляя о возможности перемен. Почему
в последние дни в моем поведении происходят все эти метамор-
фозы, а я не могу предугадать их, я живу по каким-то неведо-
мым правилам, совершая движения как в шахматных играх? Кто
я — королева своих желаний или другая фигура? Какое влияние
на судьбу оказывают занятия хиромантией, или гадания по руке?
Я думала о том времени, когда студенткой приехала на кани-
кулы и навещала свою родственницу. Мы сидели в ее комнате,
день был тихий, безветренный, немного душный, в открытые
нараспашку окна то и дело залетали ласточки, кружась, как обыч-
но, перед грозой. Нина внимательно смотрела на мою ладонь,
и слова, слетевшие с ее уст, тогда сильно огорчили меня. Они
показались мне обидными — я была влюблена и строила планы
на будущее, ее предсказание портило их, я желала бы, чтобы все
сложилось иначе. Мои мечты улетали, как птицы, прилетающие
весной, чтобы покинуть осенью, а предсказания сбывались, под-
тверждаясь на практике.
Сначала первый и короткий период, увиденный на руке, —
мое первое замужество и долгие последующие за ним годы, годы
душевной боли, которые, подобно зубной, я пыталась заглушить,
но через небольшой период времени все возобновлялось. Лише-
ние первого брака я обрела во втором, период его был немно-
гим длиннее. Не ведая, исполняя и творя путь, предначертанный
на руке, разгадка его — это замысел судьбы.
Думая о жизни, о нереальности перемен, больше склонялась
к мысли о третьем периоде.
ИРЕН БЕННАНИ
22
Почему я не могу выскочить из жизненного сюжета,
из зеркального отражения линии судьбы? Потому ли, что меня
захватывает роль и я становлюсь тем, что исполняю?
Звонок Олега прервал размышления. Вопрос его несколько
озадачил своей актуальностью, показавшись провокационным:
— Где ты?
— Я дома.
— Ирис, знаешь, я уехал, но наши ребята оставались еще
дней на пять у вас на море, — продолжал снова удивлять меня
Олег.
Чувства, которые испытывает загнанный зверь, овладели
мной. И противоречивые мысли о недавних встречах с Денисом
пронеслись в моей голове. Так почему же Олег ничего так
и не сказал мне о моих прогулках с Денисом? Нас не могли
не видеть. Непонятно, почему Олег не спрашивал, с кем я про-
вела несколько дней после его отъезда. Все это выглядело про-
тивоестественным, хотя несколько настораживало и привлекало
как достойное мужчины.
Неожиданно он признался:
— Ирис, я люблю тебя.
— Скажи, что ты пошутил.
И я рассмеялась, держа трубку, откуда был слышен голос его
приятеля, обращенный к другим с просьбой приглушить музыку:
«Потише, Олег разговаривает с Ирис», — видимо, там шла вече-
ринка.
— Нет, не шучу, это правда. Я люблю тебя.
Первые слова, произнесенные Олегом, были откровенными
и несколько шокирующими.
— Ты обманываешь себя, думаю, это курортный роман, о нем
ты легко забудешь.
— Ты не знаешь, как я могу любить, — возразил мне Олег
Я не знала его настолько, чтобы подтвердить или опроверг-
нуть правдивость сказанных слов.
В течение месяца Олег еще несколько раз звонил, интере-
суясь ближайшими планами, надеясь на встречу, в зависимости
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
23
от его обстоятельств.
В конце октября звонки Олега прекратились. Меня огорчали
несбывшиеся ожидания, неосуществленные планы, или мы так
устроены, как дети, желающие получить то, что у них было, или
то, что отняли.
Если звонки Дениса меня радовали, то звонки от Олега я осо-
бенно ждала, отдавая ему предпочтение. Последнее время голос
Дениса сопровождал меня повсюду, он продолжал мне напо-
минать о себе, делясь переживаниями, давая понять, как ему
не хватает меня. Он часто звонил. Денис скучал и не скрывал
от меня своего подавленного состояния.
— Солнце мое, как ты?
— Денис? Все хорошо.
— Как я рад тебя слышать! Все время вспоминаю, — продол-
жал он, — юг, солнце, тебя — мое солнце.
— Как у тебя на работе?
— Все плохо. Ирис, ты не представляешь, как мне трудно
в этом холодном, сыром городе. Я все время вспоминаю море
и как увидел тебя — солнце.
Уже минуло полгода, как мы расстались с Денисом, но отно-
шения между нами оставались очень теплыми.
Олега я больше не видела, он так и не приехал и больше
не звонил мне. Однажды я позвонила ему — на его работе мне
ответили, что он пребывает в отпуске. Я не могла ничего понять:
полгода? Однако со временем стали происходить события, кото-
рым я не находила объяснений.
ИРЕН БЕННАНИ
24
СОВПАДЕНИЯ
Поздним ноябрем, в полночь, мой поезд прибыл на станцию
города, где по совпадению проживали и сестра, и Денис. По пути
следования такси мне показалось, что какая-то машина останав-
ливается и ее владелец выходит у тех же магазинов, что и я, вни-
мательно наблюдая за мной. Что ему надо? Однако с покупками
и совершенно без происшествий я подъехала к одинокому доми-
ку на пустыре городской окраины. Моя любимая сестра встреча-
ла у калитки.
Так как Денис следовал сюда по пути из Ростова, к прибытию
поезда он не успевал. Спустя пару часов, когда я и сестра вдо-
воль наговорились, мне позвонил он. Примерно минут через два-
дцать Денис стоял у порога с цветами. Теперь втроем мы отмеча-
ли столь замечательное событие — мой приезд. Затем последо-
вало и приглашение Дениса.
По дороге мы делали остановки у ночных магазинов —
Денис, как обычно, старался угодить моим гастрономическим
пристрастиям. Квартира, куда он привез меня, показалась необ-
житой. На кухне на столе стоял одинокий бокал с вином. Все
было новым, нетронутым; мебель в прозрачных чехлах, подер-
нутых пылью, и на блестящей плитке стен кухни у раковины
не наблюдалось признаков жизни.
Теперь мы остались вдвоем, и небольшие часики на кухне
начали отсчет уходящего времени.
Денис достал второй бокал, и я произнесла:
— За красоту и любовь?
— Вне сомнений! За тебя, солнце.
Денис, подойдя ко мне, сидящей на стуле, присел у моих ног,
целуя их, любуясь моим загаром. Постепенно поднимался все
выше, расстегивая пуговки одну за другой на тоненькой блузке,
и его медленные движения усиливали растущее желание бли-
25
зости. С бокалом вина мы перешли в комнату: в центре раски-
нулся диван, а на полу у музыкального центра стоял миниатюр-
ный ночник с рыбками, слабый свет его освещал небольшое про-
странство в углу. Рыбки в светильнике плавали вверх и вниз, при-
чудливо меняя свои парафиновые формы. Мы подошли к окну
и стали смотреть на темные переулки; становилось все жарче,
сзади ко мне прижимался Денис.
В какой-то миг до слияния тел я ощутила, как Денис отстра-
нился, но ласки не прервались, они продолжились, изменившись;
я ничего не могла понять. Денис, продолжая разговаривать
со мной, в эту минуту выключил светильник. В комнате стало тем-
но, ночной дворик освещал одинокий фонарь. Очень знакомыми
стали мои ощущения. «Олег!» — пронеслось далеко в моем под-
сознании; скоро волна наслаждения захлестнула меня и понесла
на гребне в свой мир, не дав мне времени опомниться, повторяя
настойчиво: «Это он». Я уснула, спала легко, подобно младенцу.
Утром мои сомнения уже казались нереальными. Я просну-
лась в объятиях Дениса, думая: «Ну откуда взяться Олегу, что
за фантазии?» Мне показалось, что ласки Дениса стали другими
(я снова вспоминала об ощущениях минувшей ночи) — словно
Денис вел себя так, как это происходило с Олегом. Занятия любо-
вью утром больше утверждали меня в сомнениях относительно
«его» ночных ласк, и я чувствовала тому подтверждение
с каждым последующим прикосновением Дениса. Ночью эти
ощущения были иными. Но как я могла об этом ему сказать?
Думаю, ему было бы неприятно услышать, что я говорю о другом.
Да и Денис вел себя так, словно всю ночь он был моим стражем,
проведя ее в ожидании близости или длительной любовной пре-
людии.
Настойчивые звонки повторялись, заставив Дениса вставать.
Когда я вышла из ванной, обнаружила свою одежду, оставленную
ночью на кухне, и завтрак, приготовленный Денисом. Когда, про-
должая трапезу, мы рассказывали о себе, в окно кухни, кто-то
бросил маленький камушек; я привстала со стула и заметила
там, на улице, двух мужчин, стоявших напротив окон. Вскоре
ИРЕН БЕННАНИ
26
мы вышли, и, покинув подъезд, я ощутила холод ледяного ветра,
летящего с клубами пыли прямо в лицо. Ветер был невыносим:
кружа вокруг меня, он проникал мне в одежду, бросая пыль
в глаза и пронизывая насквозь. Стоять на одном месте было
невозможно, каждая минута казалась мне испытанием. Двое
мужчин, которых я видела через окно за завтраком, отделились
от угла дома и последовали за мной. Они о чем-то переговари-
вались, но одно слово меня очень насторожило — «отец». Кажет-
ся, они сказали: «Отец нас заберет». Я вспомнила: летом так
его приятель назвал Олега. Точно: по этому поводу Татьяна иро-
низировала в кафе. Хотя Олег был старше своего коллеги лет
на шесть. Появившиеся незнакомцы остались на некотором рас-
стоянии, когда Денис подошел ко мне, прервав мои запутанные
мысли, открывая мне дверь авто.
Дома нового престижного микрорайона, в одном из которых
мы провели ночь, находились в живописном месте — оно про-
стиралось вдоль широкой реки. На противоположном берегу ее
возвышались купола церквушек, они блестели и переливались
на солнце. Машина проехала по кругу автомобильного кольца,
в голове рождались аналогии: первая встреча поэта с танцовщи-
цей — Айседоры Дункан и Есенина, их ночное венчание. Авто
выехало на автостраду, завершая воображаемое венчание, вда-
ли остались башенки храмов, растворяясь позолотой в небе.
День был ясным, лабиринты старого города контрастировали
с новыми очертаниями улиц.
У дома сестры мы расстались.
К концу следующего дня, находившись по универсаму, мы
с сестрой поймали маршрутку. Но увиденное из маршрутки ассо-
циировалось с неким миражом. За маршрутным такси следовал
черный БМВ, зачем-то повторяя остановки маршрутки. Ошибки
не было — я отчетливо видела, что в машине рядом с водителем
находился Олег. Случайно ли появление Олега, или это совпаде-
ние? Я ничего не понимала: зачем было Олегу играть со мной
в догонялки? Должно быть, я запуталась окончательно.
Стемнело, когда к дому сестры подъехал Денис.
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
27
— Кажется, это к тебе, — сказала она.
— Вообще-то мы не договаривались.
— Но сейчас он идет сюда.
Я подошла к окну: так или иначе, но сестра не ошиблась.
Муж ее стоял во дворе с приятелем, когда Денис уверенной
походкой прошел мимо мужчин, разговаривающих между собой,
когда они заметили его, следующего в дом. Видя происходящее,
мой родственник был шокирован. Однако приятель мужа в ту
минуту нашелся и спросил:
— Вы к кому?
— К вашей жены сестре, — отвечал ему Денис.
Конечно, он не мог видеть ее мужа, отсутствующего вчера.
— Должно быть, я пропустила твой звонок.
— Нет, — сказал Денис, глядя на меня и продолжая: — Ири-
сочка, прости меня, что ворвался. Я просто не находил себе
места, весь день на работе я думал об одном… — он на минуту
замялся, а затем, пытаясь выправить свою оплошность, доба-
вил: — Думал о тебе и ничего не мог с собой поделать. Может
быть, погуляем?
— И ты спрашиваешь? Я должна бы удивиться, насколько ты
плохо меня знаешь! Я люблю ночные прогулки.
Без лишних церемоний накинув легкую куртку, я вышла.
Денис провожал меня к машине, его что-то угнетало. Но причину
этого состояния Денис не открыл, а я не стала расспрашивать,
думая, что суета и заботы тому виною. Автомобиль набирал ход,
покидая тихие лабиринты окраин, легкий ветерок из приоткры-
тых окон запутывал волосы, врываясь в салон.
— Не надо так быстро, разве не знаешь — я трусиха…
Денис, переключал скорость.
— Да, солнце, не обижайся. Последние дни я был сильно
измотан, это скоро пройдет.
Денис плавно повел машину, одновременно рассказывая
о старинном городе, мерцающем впереди. Его неоновая жизнь
возрождалась, ранее незнакомые мне очертания в минуты зна-
комства с ним словно заигрывали, подмигивая разноцветной
ИРЕН БЕННАНИ
28
рекламой, гирляндами огней в веренице витрин, играя с вооб-
ражением, проносились проспекты. Ночная жизнь становилась
ярче, притягивая к себе и маня в блестящие сети ночных магази-
нов, супермаркетов, клубов и ресторанов. Прогулка по освещен-
ным улицам какое-то время увлекала, пока один из темно-чер-
ных автомобилей, показавшись знакомым по дневным догонял-
кам, не проехал близко, почти вплотную, на долю минуты при-
жавшись и поравнявшись с нами. Он время от времени возникал
с нами рядом, что повторялось около десяти минут.
Я убрала свою руку с колен Дениса, решив исключить любо-
пытство сидящего в обгоняющей нас иномарке. Она прижима-
лась к нам совсем близко — так, словно сидящего в ней интере-
совали мы и отношения между нами. Проехав еще квартал, мы
скрылись, свернули в проулок затемненного парка. Там, в даль-
нем углу его, вышли. Стало как-то не по себе, немного тревожно
и грустно; мысли о скоротечности момента встречи настойчиво
одолевали, хотелось продлить исчезающие минуты, стоя среди
тихой красоты этого ночного пейзажа. Я понимала, что причины
внезапной прогулки заключались в чем-то другом.
Денис обнял меня и нежно коснулся моей щеки — блестела
слеза.
— Солнце мое, не надо, еще этого нам недоставало.
Он погладил меня по лицу — от рук его пахло одеколоном.
— Сладкая моя, жизнь у меня и так была серой до встречи
с тобой. Я рассказывал, что впервые поехал к морю, на сутки, где
сразу встретил тебя. Когда вы с Танькой зашли в кафе, я подумал:
«Вот настоящие женщины».
Не знаю, что на меня нашло, я продолжала плакать.
— Не надо, солнце, не расстраивай меня, мне и так тяжело.
Нежные руки Дениса гладили мои плечи, но я не сразу смог-
ла успокоиться. Его губы касались моих глаз.
Хрупкую гармонию парка неожиданно разрушила патруль-
ная машина, которая незаметно подкралась к нам, — вой сирен
нарушил тишину. Причина ее появления была в нашей неполо-
женной парковке. Как они увидели темную машину в безлюдном
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
29
месте, оставалось загадкой. Мне стало не по себе; как если бы
стоял обнаженным, когда зашел посторонний и застигнул врас-
плох. Стражи порядка настойчиво требовали проехать с ними.
Денис набрал номер на мобильном и связался со своим знако-
мым, передав затем трубку полицейским. После короткой беседы
между ними от нас отстали.
Мы покидали темный парк, но тревожные мысли снова одо-
левали меня. Мне казалось, что наше желание встретиться кому-
то не нравится, и недавно терзавшее меня сомнение подтверди-
лось на практике.
Денис стал курить и смеяться:
— Со мной еще такого не случалось, да, Ирис. Надолго же я
запомню эту встречу!
Денис продолжал нервно и неестественно смеяться. А мне
в это время хотелось молчать, трудно произносились фразы, каж-
дое слово давалось с трудом.
— Да, не вызывает восторга.
Вернувшись обратно, Денис признался, что сейчас выезжает
в Ростов, и мы с ним простились у дома сестры. Обернувшись, я
увидела ее у калитки: она шла мне навстречу, и с ней радостно,
сбивая друг друга, спешило семейство дворовых собак.
Я всегда скучала по встречам с ней, но не радовали и огорча-
ли минуты, проведенные в компании ее супруга. Мне не достав-
ляло удовольствия наблюдать за хамским его поведением,
видеть, как он издевается над ней, ежеминутно требуя принести
ему то одно, то другое, сопровождая все громкими репликами
и часто нецензурной бранью. От его криков начинала болеть
голова, как и вообще пропадала способность думать. С сестрой
я виделась редко — происходящее действовало мне на нервы.
Вечером я решила уехать.
Утром подъехало такси. Едва успевая позавтракать, мы
с сестрой вышли к золотистой «ауди» — цвет ее был сродни
моему настроению. После встреч с сестрой я всегда чувствовала
в себе уверенность и прилив сил: наша недолгая прогулка
по городским улицам и беседа на детской площадке у почты
ИРЕН БЕННАНИ
30
составляли те мелочи, которые были для меня важнее многих
встреч. Наблюдая за племянником и говоря на житейские темы,
я испытывала большое удовольствие и радость. Отношения
с сестрой не меняли наши разлуки и размолвки, они всегда
сохраняли свою ценность, являясь для меня точкой опоры.
Однако с мужчинами все складывалось иначе: новые отно-
шения с ними напоминали яркий букет, который сначала пора-
жал своими цветами и ароматами, но со временем терял свою
привлекательность и становился сухим и ненужным.
Я смотрела на удаляющийся силуэт любимой фигуры, думая
о том, как же она прекрасна, и уже отъехав на незначительное
расстояние, вдруг вспомнила, что в суматохе забыла некоторые
из вещей, за которыми мы и вернулись. Казалось, все складыва-
лось так, чтобы вернуть меня обратно. Минуту за изгородью мы
ждали, когда снова откроется калитка, и тогда же к дому подъ-
ехала вторая машина. По нелепому совпадению водитель такси
искал дом с возрастающим номером, но сестра объяснила, что ее
дом завершающий, дальше — тупик. Мы отъезжали, и одновре-
менно машина другой компании покидала стоянку. Совпадения
встречались все чаще, маскируясь под естественные, воплощаясь
во все более простые, реальные сюжеты.
Мягко стучали колеса экспресса — я возвращалась обратно.
Я смотрела в окно на бесконечную желтую степь, которая слива-
лась в одно пятно, напоминающее море с пробегающей зыбкой
рябью. После моего отъезда я вернулась домой и не виделась
с Денисом месяцев шесть — вернее, не хотела, откладывая встре-
чи под очередным благовидным предлогом, хотя он все так же
звонил.
Частые дожди были основным событием затянувшегося
сырого сезона.
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
31
В НАЧАЛЕ
Приход новых солнечных дней приносил новые заботы.
В начале, делах; в бизнесе не все шло гладко. Казалось, я с голо-
вой погрузилась в проблемы и, не думая ни о чем, кроме них,
постепенно превращаясь в «хорошего парня» или этакую бизнес-
вумен, не замечая, что улыбка надолго покинула мое теперь
напряженное каждой мышцей лицо, скованность ощущалась
во мне.
Трудно передать, как обрадовал меня приезд Татьяны. Ее
появление, как пружинка в часовом механизме, привело
в движение остановившееся время и заставило меня вновь пове-
рить в себя.
Она приехала, как всегда, в начале лета. Поправилась,
но особенная черта, так выделявшая Татьяну, — ее жизнерадост-
ность — придавала ей особый шарм. Я не удивилась первому
моменту нашей встречи, когда крупный незнакомец с легкостью
закинул ее багаж, появившись в моей прихожей, расцеловал
Татьяну и, надеясь на будущую их встречу, покинул нас.
— Ну, рассказывай, Ириска, как же вы тут живете? Я так
соскучилась без вас!
Таня в этом сезоне стала блондинкой — вся такая беленькая
и энергичная, она светилась от счастья.
— Наконец я на море!
Мы решили отметить ее приезд и отправились на набереж-
ную. Толпы туристов, прибывших недавно, прогуливались вдоль
набережной. Оказывается, в кафе уже нужно заказывать столики,
но все же свободные места нам нашлись. Перед нами, за сосед-
ним столом, расположились трое мужчин. Наличие головного
убора не подходило к позднему времени суток, солнцезащитные
очки дополняли картину. Обратив свое внимание на них, самую
солидную из них персону, Татьяна вскоре состроила ему немыс-
32
лимую рожицу. Неудивительно, что через небольшой интервал
зазвучали мелодии из «Бандитского Петербурга» «для прекрас-
ной блондинки». Еще небольшой интервал — и они уже были
знакомыми.
Следующим вечером я с моей школьной подругой находи-
лась рядом с Таней, но за другим столиком. Татьяна не любила
Веронику за рациональность ее мышления и растущее в ней
дозирование чувств. Вечер в компании с Вероникой Таня считала
неудачным и потерянным. Однако она и ее новыми знакомые
не забывали уделять нам своеобразное внимание, одаривая
вином и другими блюдами: уже заказанное нами приносилось
обслугой повторно, с точностью выбранного нами ассортимента.
Как-то Татьяна рассказала мне в двух словах о ее новых при-
ятелях — вернее, то, что услышала в отношении меня от одного
из них, Ивана: «Пока они находятся здесь, у нее не будет шансов
встречаться с другими». Ваня был чем-то вроде охраны Татья-
ниному приятелю. На вид выглядел моложе двоих, энергичный,
с быстрой реакцией.
Вечерами, по ее рассказам, Татьяна пропадала с ними
в кафе, а затем в районе снятого ими коттеджа близ набережной.
Вскоре, в подтверждение сказанному, я стала замечать реши-
тельные действия, предпринятые Иваном, его внезапное появле-
ние между мной и назойливыми «искателями счастья».
Часто, находясь вблизи от нас, Ваня молниеносно прибли-
жался к кругу танцующих и, схватив железной хваткой одного
из навязчивых моих партнеров по танцу, давал понять им и окру-
жающим, что он не потерпит чрезмерно настойчивых или меша-
ющих нам отдыхать. Я терялась в догадках, чем объясняется
столь явное его покровительство. Было заметно, что стройная
фигура и утонченные черты Вероники не привлекали его, — воз-
можно, брюнетки не интересовали Ивана или не были в его вку-
се. Но, кроме опеки, другого внимания Иван к нам не проявлял.
Все это, со слов Вероники, объяснялось моей манкостью и хариз-
мой.
Как-то в сумерках безлюдного парка среди пятен, отбрасы-
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
33
ваемых фонарями, неожиданно показалась чья-то фигура. Да,
среди теней показался Иван, и мы с ним разговорились. Остав-
шись со мной один, без приятелей, он казался мне откровенным;
в полночь на освещенном пространстве безлюдной аллеи, когда
вышла луна и осветила все, его движения стали отчетливы, как
и поворот стройного торса. Иван развернулся ко мне, все гово-
рило в нем о редких и, возможно, не свойственных ему минутах
открытости.
Звуки мелодий доносились снизу, напоминая нам, что его там
ждут. Редкие минуты, мгновения, вырванные, чтобы проводить
нас, — это все, что могло быть между нами: легкое прикоснове-
ние его руки и взгляд. Взгляд, выражающий боль загнанного зве-
ря, как будто бы я прикоснулась к его оголенным нервам — сво-
им редким и отрывистым движением невидимого смычка к натя-
нутым до предела струнам, заставив исполнить их резкие
и последние аккорды.
Речь его была странна и довольно проста: он сказал мне,
что не питает иллюзий насчет того, что такая, как я — серьезная
и деловая, потрясающая женщина, обратит внимание на него.
Но последующее замечание особенно меня удивило. Его слова
казались далеки от реальности.
— Я знаю, — сказал мне Ваня, — за тобой есть влиятельный
человек, я не смею рассчитывать ни на что. Понимаю, восхища-
юсь тобой, ты живешь, говоря моим языком, по понятиям. Обще-
ние с тобой, пусть недолгое, приятно и доставляет удовольствие.
— Интересно, кто он? Какой его возраст? Он моложе?
Единственное, что удалось узнать, крылось в немногослов-
ном ответе:
— Да, он моложе, может быть, и эта разница делает тебя еще
привлекательней; возможно, ты выглядишь гораздо младше сво-
их сверстниц.
Добавил он тогда к сказанному свое «может быть», и осозна-
вая, что высказал лишнее, он остановился, прервав свой диалог,
так же внезапно, как и начал. Затем Ваня ушел.
А я, постояв некоторое время в растерянности среди редких
ИРЕН БЕННАНИ
34
деревьев, отбрасывающих вдоль ступенек свои длинные про-
зрачные тени, напрасно пыталась осознать смысл им сказанного.
Поднимаясь по слабо освещенным ступенькам этой пустынной
ночной аллеи, все думала о странных словах Вани, пытаясь раз-
гадать новую и неожиданную головоломку.
На следующий день мы не видели Таниных приятелей, как
и в последующие дня два — видимо, они внезапно сорвались
с места.
В это же время на северном побережье объявили план
«Перехват»: повсюду патрулировали дороги, перекрывая посты.
Кем был Ваня и его знакомые, мы знали.
Все реже я бывала на пляже. Много времени требовала рабо-
та, отнимали его разъезды по самому длинному городу конти-
нента, что вытянулся вдоль восточного побережья на полторы
сотни километров.
Работа с приезжающими группами туристов была в основе
летнего периода. Времени для отдыха оставалось мало. Но я
замечала, что в свободные минуты все же возвращаюсь к стран-
ному разговору с Ваней, задумываясь о нем и склоняясь к мысли,
что услышала от него существующую местную легенду о моем
воздыхателе. Я не находила реального подтверждения сказан-
ному; не видя его присутствия, как и подтверждения событий,
говорящих о существовании неизвестного мне покровителя, я
не чувствовала себя связанной с кем-то, какими-либо обещания-
ми.
Обычных для данного периода года курортных романов
у меня не было, если не принимать во внимание, что на работе
у меня начинали складываться отношения с Валерой, который
ждал меня в это утро. С Валерой мы встретились в пансионате,
где он занимался вопросами прибывших туда спортсменов.
Среди ярко освещенного парка я увидела одинокую фигуру
Валеры: он сидел на лавочке, и солнечные блики, пробивавшие-
ся сквозь листву, и тень от пушистой кроны делали его похожим
на некий восковой персонаж. Еще несколько минут он продол-
жал сидеть, не замечая, что я уже здесь. Когда я приблизилась
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
35
к нему, то заметила, что в руках он держит футляр.
Валера повернул голову и только теперь, увидев меня рядом,
посмотрел на меня долгим взглядом, выражающим радость и,
может быть, нечто большее, понятное в такую минуту только нам.
Он встал и протянул мне увиденный раньше темный футляр.
— Это подарок вам, деловая прекрасная женщина.
Я растерялась, не ожидая такого признания. Держа в руке его
подарок — «Паркер»1, я спросила Валеру:
— Можно мне вас поцеловать? — и добавила, словно оправ-
дываясь: — В знак благодарности.
Валера улыбнулся.
Присев на лавочку рядом с ним, я поцеловала его. Мне
не приходилось замечать раньше подобных перемен, обычно он
держался отстраненно, сохраняя некоторую невидимую дистан-
цию с собеседниками. Но в данную минуту выражение лица
Валеры изменилось: внутренний свет озарил его и теплый дове-
рительный взгляд его стал открытым, который, имея свою притя-
гательную силу, обаял меня сразу. Тогда же мне захотелось сде-
лать и ему подарок — отплатить той же монетой; я пригласила
Валеру покататься на лошадях.
Стоял жаркий день, когда мы с Таней заехали в пансионат
за ним. Валера ждал нас у входа, пригласив с собой своего кол-
легу Альберта — тренера, крупного и плотного сложения мужчи-
ну лет тридцати, резко контрастирующего с ним своим загаром
и формами тела. Валера был старше, с фигурой легкоатлета и,
несмотря на летнее яркое солнце, был неестественно бледным.
Мы направлялись на заброшенный аэродром, где у реки нахо-
дились конюшни. Наездники из Дагестана выбрали каждому
по лошадке, расспрашивая о желаемых требованиях, предъявля-
емых к лошадям.
Не знаю, о чем говорили с Татьяной, — ей предоставили
крупного шоколадной масти коня.
1 Ручка для письма с металлическим пером или из драгметалла.
ИРЕН БЕННАНИ
36
Альберту — с подобным окрасом коня, но, как выяснилось
впоследствии, лошадка оказалось с норовом.
Валера не выражал никаких пожеланий, и ему подвели бело-
го в серое яблоко. Мне понравился гнедой — как я заметила, он
отлично знал маршрут, но был своенравен: минутами он оста-
навливался и жевал траву. Тогда мы отставали от конной группы,
но Валерин конь возвращался к нам, и мы оказывалась рядом
с ним. Между мною и группой остальных наездников постоянно
сохранялась дистанция; я не торопила животное, понимая, что
к концу дня лошадь измотана. Поднявшись на верхнюю точку
маршрута, коневод стал фотографировать нас с лошадьми. Уго-
лек позволил мне погладить себя, ощущение единения с приро-
дой и животным захватило меня. На обратном спуске, самом
крутом по маршруту, право спускаться первой досталось мне
с гнедым Угольком, Валера не отставал от нас. В какой-то миг я
уронила свои солнцезащитные очки — с легкостью Валера под-
нял их и вернул мне. Прогулка по лесным тропам расслабля-
ла, он становился все ближе, заботы, занимавшие меня раньше,
здесь, среди леса, казались неактуальными. Этот мир был дру-
гим, но реальным, он поглощал нас. В лесу, бредя по его тропам,
я впервые подумала: «Нравлюсь ли я моему спутнику?» Я сомне-
валась. Первая встреча с ним произвела сильное впечатление,
меняя представление о мужчинах. Как и первый наш с ним дело-
вой разговор, и который состоялся сейчас (надо заметить, что
Валера приятно удивлял меня своим тактом). Как и каждая мину-
та, проведенная с ним, прибавляла мне симпатии к нему, при-
вязывая меня все сильнее. Я была восхищена его тонким умом
с первых минут знакомства.
Уже смеркалось, когда мы тепло простились с четвероногими
друзьями и коневодами.
В машине мы отправились дальше — на речку.
По горной узкой дороге мы подъехали к так называемой
яме — речной заводи в лесу. Выйдя из машины, спустились
к деревянному мостику и перешли небольшую речушку. Остано-
вившись на небольшом пространстве поляны вдоль речки, мы
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
37
разделись, оставшись только в купальниках. После знойного дня
стало свежо, вечерняя прохлада была упоительна, захотелось
искупаться. Оставив припасы на маленьком импровизированном
столике из камней, я направилась к речной яме, Таня последова-
ла за мной. Неторопливо и шумно зайдя в прохладные воды, мы
купались, радуясь освежающему удовольствию, сообщая гром-
кими возгласами о своих ощущениях, искушая тех, кто остался
на берегу. Альберт занимался приготовлением шашлыка. Валера
остался у воды и смотрел на нас, но так и не разделся.
Стемнело, когда шашлык уже был готов. Мы наслаждались
его вкусом, сидя с мужчинами у стола, и слушали их рассказы
о Воркуте и соревнованиях хоккеистов. Я устала от постоянного
напряжения; после нескольких кусочков шашлыка и насыщенно-
го виноградом вина мне захотелось уйти от всех этих разговоров,
может быть, просто развлечься. Неожиданно я предложила:
— Давайте поиграем в кис-кис-мяу!
К моему удивлению, все согласились.
Правда, в лесу прятаться было сложно, но, несмотря на труд-
ности, мы резвились как котята, заменив прятки поцелуем
по жребию.
— Почему я как какая-то колбаса, со мной все целуются?..
Да, это было правдой. Тем не менее было очень хорошо, как
бывает в кругу веселой компании. Стало быстро темнеть. Води-
тель с противоположного берега подавал сигналы, мигая фара-
ми. Мне очень не хотелось возвращаться.
Внезапно заухала сова. Ее крики напомнили Тане о смерти
матери; «Тогда все так же ухали совы», — произнесла она, и лицо
в эту минуту, освещенное светом от подаваемого сигнала, иска-
зила болезненная гримаса. Оно показалось мне чужим, таким
непохожим, это было выражение ужаса и страха. Казалось, толь-
ко одной мне удалось заметить наступившие в ней перемены.
Ребята пытались шутить и перевести разговоры на темы:
опасно ли спать в лесу, бояться ли рыси и шакалов. Но мне стано-
вилось как-то неуютно. Казалось, ее слова предрекали, как будто
кто-то воспользовался ею, ее губами, предостерегая об опасно-
ИРЕН БЕННАНИ
38
сти, поджидающей нас, если бы нам пришлось остаться на ночев-
ку в лесу. Становилось темно, солнце быстро садилось, отрыви-
стые крики птиц повторялись, напоминая, что нам сейчас предо-
ставлен единственный шанс, чтобы отсюда убраться. «Действи-
тельно, — подумала я, — если мы не поспешим и не уйдем сию же
секунду, то и аккумулятор машины сядет, погребая нас до наступ-
ления рассвета в этой жуткой темноте среди леса с его сную-
щими среди кустов змеями, сыростью и завывающими протяж-
ными звуками шакалов». Мы засобирались обратно. Аккумулятор
в машине действительно начинал садиться, о чем напоминал нам
водитель, выкрикивая со стороны горной дороги; время нас под-
гоняло.
В полутьме, практически на ощупь, мы быстро перешли
мосток, словно нечистая сила, ожившая из неприятных Татьяни-
ных воспоминаний, выгоняла нас из леса, ухая и издавая протяж-
ные завывания.
К удивлению, гости не спешили возвращаться обратно. Мне
показалось, что происходящее непонятным образом оказало
сильное впечатление и на Валеру: выражение лица его стало
иным, как будто бы тайна скрывалась в неподвижном и скован-
ном в эту минуту лице, но несколькими минутами позже оно ста-
ло прежним. Мы выехали из леса на автомобильную трассу, и я
подумала, что вот и подошел к концу наш уик-энд, когда Валера
повернулся назад и спросил:
— Ирис, мне бы хотелось продолжить этот вечер. У нас
не всегда выпадает такая возможность — находиться вне отеля,
и сегодня такой день, когда мы можем не спешить возвращаться
обратно.
Я не ожидала услышать от него подобной просьбы. Только
теперь мне стала понятны причины перемен в его поведении
(тогда я не понимала всего, что откроется мне позднее) — и я
предложила первое, что пришло мне в голову: провести остаток
вечера в ресторане недалеко от своего дома. Когда мы подъе-
хали к нему, так все и произошло; Валера и Альберт остались
у дома, ожидая нас.
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
39
Мы с подругой зашли переодеться. Увидев меня выходящей
из подъезда моего дома, Валера заулыбался — в мини перед ним
я предстала впервые.
— А я хочу выпить за красоту и любовь и за этот прекрасный
вечер, — этим вечером на берегу моря мы с Валерой, находясь
в кругу друзей, подняли наши бокалы. Его следующая фраза уди-
вила меня: еще несколько минут назад ничто не говорило мне
о продолжении нашего с Валерой знакомства.
— Ирис, я не могу объяснить словами… Я хочу тебя видеть,
имею я право спрашивать об этом? — он продолжал, его взгляд
выражал сомнение в моем утвердительном ответе, передавая
всю разнообразную гамму его чувств: — Я приеду к вам?
Я кивнула в ответ. Мы условились в десять вечера встре-
титься на набережной, а пока продолжали наслаждаться вечером
у моря.
В ресторане мы встречали рассвет; свет неоновых ламп уже
померк, и розовый оттенок восходящего утра окрасил расплыв-
чатые очертания гор прибрежной полосы.
Все казалось таким далеким, уплывающим от нас. Мелодии
ночного кафе не смолкали, Валера заказывал их, не переставая
обращаться к музыканту, сидящему в углу небольшой сцены,
сегодня работающему за двойной тариф. Красота пейзажа вдох-
новляла, легкий ветерок путал мои волосы и мысли. «Мир пре-
красен! На все благодарно взирай! Нам для жизни господь пода-
рил этот рай!» — сказал когда-то восточный поэт Омар Хайям.
Я была счастлива, и Валера был рядом. Как я хочу вернуться
назад — вернуться, чтобы никогда не возвращаться. Мне хоте-
лось бы, чтобы это время было и сейчас, но время быстротечно…
В назначенный час я и Татьяна ждали Валеру за столиком
на нашей набережной в том же ресторане, где мы встречались
накануне, но сейчас он задерживался.
Альберт приехал раньше и находился сейчас с нами.
Под звуки быстрых мелодий мы танцевали — казалось, вна-
чале у Альберта с Татьяной было хорошее настроение. Но пове-
дение подруги испортило впечатление о ней. Альберту было
ИРЕН БЕННАНИ
40
непривычно наблюдать за тем, что ее приглашали другие мужчи-
ны, знакомые с ней до него.
— Почему ты ведешь себя так, словно я здесь пустое место?
Он схватил ее за плечо и развернул лицом к себе, она
посмотрела на него удивленно: только что она заигрывала
с мужчиной, сидящим неподалеку.
— Убери свои руки, ты ведешь себя как мужлан.
— Что ты сказала, кто ты такая?
Но вот Валера пришел, и, увидев его среди вечерней пуб-
лики, я окликнула Валеру. И улыбка осветила наши лица — как
хорошо же было в эти минуты!..
Это было наше первое свидание. Желтое платье красиво
обнажало мои плечи, казалось, нарочно не слушая своей хозяй-
ки, и, повинуясь взгляду моего собеседника, оно сползало вниз.
Мы медленно скользили в танце.
— Какие безобразные мужчины окружают вас. Их формы
давно расплылись.
Я посмотрела по сторонам, только сейчас, после его заме-
чания, обратив внимание на окружающих мужчин, или сегодня
не видела перед собой других.
— Только ты, радость моя, ты в такой поре — тебе подходит
любой возраст.
— М-м-м-м…
— Вы только посмотрите на Татьяну, — прервал нас возму-
щенный Альберт. — Что она себе позволяет.
— Не понял, ты что? Кто тебе позволяет повышать на нее
голос?
Темпераментный характер Альберта проявлялся все ярче.
— А что ей надо? Она танцует с другими мужчинами, когда я
сижу здесь.
— Ирис, и давно это с Альбертом происходит? Он ей хамил?
— Мне очень неловко на это смотреть и слышать… Кем он
себя вообразил? Хорошо, что ты успел подойти, так как у меня
не было полной уверенности, что я смогу тебя дождаться.
— К чертовой матери, Альберт, убирайся! У меня есть прин-
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
41
цип, который тебе известен. Чтобы больше тебя не видел, завтра
ты купишь себе обратный билет.
— Конечно, это из-за нее?!
— Она женщина, и женщине позволено все.
Альберт быстро поднялся, и больше мы его не видели.
Я всегда мечтала о таком мужчине, о джентльмене
не на словах, а в поступках, понимая, что последствия отъезда
Альберта не останутся незамеченными, скорее воспримутся как
самоуправство. Валера открывался мне с другой стороны: рань-
ше я видела его как человека с непреодолимой дистанцией
в общении, теперь она неумолимо сокращалась. Я ощущала его
особое обаяние и безграничное внимание ко мне. Все во мне
было важным для Валеры: мой взгляд, мое настроение и минут-
ные перемены его. Часто я смотрела на него и замечала, как ему
хочется меня развлечь и как искусно это у него получалось.
Он рассказывал мне о Кубе, играх, которыми развлекали
туристов в отелях. Валера любил праздники, и ему нравилось
их устраивать. С ним было легко. Вечерами мы гуляли по набе-
режной, посещая различные рестораны, пробуя разные делика-
тесы, и он кормил меня ими, как ребенка. У моря при свете
ночных огней мы пили белый мартини, затем уходили в наш
«домик», называя так наш номер в маленькой гостинице, в кото-
рую переехали, чтобы остаться вдвоем. Мне нравился ее «фран-
цузский» уютный внутренний дворик. Мы возвращались, пили
вино на темной террасе гостиницы и наблюдали за постояльца-
ми, что напротив.
Попытки женщин понравиться ему были неудачны. Однажды,
когда я плавала в бассейне, они пытались с ним познакомиться.
Валера находился в баре напротив, он ждал меня.
Валера называл меня женой, его взгляд сопровождал меня
везде. Его отношение и поведение со мной складывалось таким
образом, что я ощущала себя его женщиной. Он не отпускал меня
от себя ни днем, ни ночью. Я была все время с ним, и только одну
фразу я слышала от Валеры.
— Я хочу, чтобы ты была рядом.
ИРЕН БЕННАНИ
42
Невозможно описать словами, как хорошо и просто было
нам, когда вечерами мы сидели на нашем балкончике. Он любил
садиться рядом со мной и кормить меня, как ребенка, из рук
виноградом, подавать мне бокал с вином. Часы пролетали как
мгновенья, мы любили друг друга. Но его прикосновения я
не могу забыть и сейчас — они были нежные, как и ласки, пода-
ренные мне с любовью. Поцелуи длились часами, беря свое
начало от губ и заканчиваясь у кончиков ног и тонких их щиколо-
ток. Часы невыносимых томлений дня сменялись временем ноч-
ных наслаждений.
Утром я проснулась от света; когда встала, чтобы опустить
жалюзи, проснулся Валера. Мы вышли на балкон. Здесь в эти
первые минуты нашего утра я услышала неожиданное призна-
ние:
— Ирис, я втюхался в тебя, словно мальчишка, с первого дня.
Я влюбился в тебя сразу, как только увидел. Я мог ждать тебя
часами, ты даже об этом не догадывалась. Томясь, желая уви-
деть твои немного пухлые ножки с тонкими щиколотками, желая
когда-нибудь коснуться выразительных губ, постоянно испыты-
вая растущее эротическое возбуждение…
Он пристально, словно испытывая, посмотрел на меня
и в несвойственной ему манере произнес следующую фразу —
достаточно жестко, так, словно перед ним была не я:
— Но то, что я скажу, тебе не понравится.
Я почувствовала, как неприятный холодок пробежал
по моему телу, хотя солнце становилось все жарче, раскаляя
нагретую террасу все сильней.
— Говори, я хочу знать! — потребовала я. Нетерпение мое
росло, мучая воображение и сменяя радостное настроение после
его признания на уродливые неприятные мысли и разочарова-
ние.
— Нет, ты узнаешь об этом завтра.
Словно зловещая тень пробежала между нами. Весь день я
мучилась в догадках, что же он хочет сказать.
Выйдя из номера гостиной, когда полуденное солнце еще
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
43
нещадно палило, мы направлялись в сторону моря и, решив
сократить путь, стали переходить железнодорожное полотно.
Тогда же Валера и достал небольшой брелок с видом его север-
ного города, придерживая меня одной рукой, когда я все еще
стояла на тонком рельсе, пытаясь сохранять равновесие
и продолжать нашу прогулку по шпалам.
— Ирис, — сказал он. Затем, выдержав небольшую паузу,
продолжал: — Скоро я уезжаю, но хотел бы, чтобы на память
у тебя осталось вот это. Ты будешь меня вспоминать?
— Так ты мне это и хотел сказать утром?
— Нет.
Неожиданно я сказала ему, что не хотела бы получать суве-
ниры, и если бы он приехал снова, это было бы для меня гораздо
приятней.
— Сделай так, чтобы я не смогла забывать тебя. Тебе
не понравилось?
— Напротив.
Больше он мне ничего не сказал, но если бы я тогда могла
знать то, что откроется завтра…
Вечером мы много гуляли, посещая все новые места на набе-
режной, разные рестораны с разной кухней, — сегодня это были
какие-то «Багамские беседки». Но ничто не отвлекало меня
от мучительной загадки и недосказанного. Я очень устала,
но по возвращении к себе — в нашу гостиницу Валера остано-
вился, покрывшись холодным мокрым потом, казалось, что в эти
минуты он задыхался. Я собиралась вызвать скорую помощь,
но он попросил не делать этого. Я думала, что Валера страдает
от приступа астмы.
Мы вернулись в наш номер, затем вечером Валера меня
попросил:
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной в отель.
— Зачем? Там будут все наши на заключительном вечере
закрытия.
— Я хочу, чтобы ты была со мной.
— Я не понимаю, зачем там быть мне, что может там без меня
ИРЕН БЕННАНИ
44
случиться?
— Вот поэтому и говорю, что, пока ты рядом, со мной ничего
не случится.
Я продолжала упираться, тем более что настроение у меня
было испорчено с утра.
— Ну хочешь, закрой меня в комнате, если не доверяешь.
— Хорошо, я скоро приеду.
Видно было, что перспектива провести остаток вечера без
меня его очень расстроила. Он, прежде терпеливый и доброже-
лательный, заметно изменился. Валера стал нервным и закры-
тым, мы помолчали некоторое время, но, понимая, что я не соби-
раюсь покидать комнаты, он ушел один.
Я вышла на балкон, испытывая растущее разочарование,
совсем не понимая, что происходит, стояла и смотрела на дворик
напротив, на темную террасу противоположной гостиницы.
Как, оказалось, сегодня выясняли отношения не одни мы:
— Где моя бутылка пива?! — басил из номера гостиницы,
что напротив, мужчина, появившись на террасе возле женщины,
отдыхающей на шезлонге; вернувшись в глубину номера, он
повторил свой вопрос. Но вместо ответа женщина подняла руку,
поведя ею в сторону, отмахнувшись от него, словно от одной
из многочисленных ос, являющихся на запахи сладкого.
— У-у-у-у-х… ухожу, достало все! — раздосадованный, он
скрылся за шторами — наверное, ушел.
Каково же было мое удивление, когда через несколько минут
дама, по-прежнему сидящая на террасе, достала откуда-то из-
под шезлонга бутылку, скорее всего ту самую, с пивом, и, открыв
небольшую книжечку, приятно устроилась, читая и допивая пив-
ко.
Усмехнувшись, я перевела взгляд в сторону и, совершенно
того не ожидая, увидела силуэт человека, сидящего в глубине
слабоосвещенного дворика отеля, — мне он показался чем-то
знакомым. Казалось, он смотрел на меня и долго не покидал сво-
его кресла, пока мне не надоело вглядываться в полумрак; захо-
телось спать, и я вернулась в прохладную комнату.
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
45
Когда я открыла глаза, была ночь, Валера уже вернулся
и не улыбнулся мне.
— Наверно, ты сердишься?
— Нет, но хотел, чтобы ты была со мной.
Он рассказал, что когда приехал в гостиницу один, то удивил
администратора. Тот спросил его:
— Вы? Вы гуляли один? А ваша жена?
— Она спит.
Здесь, в гостинице, все было на виду, все знали Валерино
отношение ко мне. И сегодня Валера обиделся на меня, как оби-
жаются дети.
— Мне нужно будет ночью поехать в отель, — продолжал он.
Я согласилась на этот раз сопроводить его, что его обрадо-
вало, и, успокоившись, он забылся глубоким сном. Я посмотрела
на него, грустные сомнения отступили, я видела, что его отноше-
ние ко мне оставалось таким же трепетным и волнующим, и я,
последовав его примеру, уснула. Мы заснули, так и не проснув-
шись, проспали до позднего утра.
Солнце вставало, становилось все жарче, когда мы снова
сидели на балконе и беззаботно болтали. Но что-то изнутри меня
точило, не давая мне покоя, пока я не вернулась к вчерашнему
разговору.
— Скажи, ты хотел мне вчера сказать, что больше не прие-
дешь? Я и так ни на что не надеюсь…
— Нет.
— Ты считаешь меня ветреной женщиной?
— Как ты такое о себе могла подумать?
Я продолжала допытываться:
— Ну что, в конце концов, у тебя… СПИД, рак? — сказала я,
совершенно не отдавая себе отчета о том, что говорю.
— Вот именно то, что ты сейчас и сказала… Рак, — Валера
как-то отстранился, я же стала безудержно смеяться.
Это был шок. После сказанного он скрылся в глубине ком-
наты. Я осталась одна, продолжая нервно смеяться. Мне пока-
залось, что боги смеются вместе со мной надо мной же. Теперь,
ИРЕН БЕННАНИ
46
когда я встретила его — человека, о котором столько мечтала,
судьба зло посмеялась надо мной.
— Ирис, я не хотел ничего говорить, не люблю, когда меня
жалеют.
Валера вернулся из глубины комнаты и, стоя рядом со мной
сейчас, пытался что-то объяснить мне, видя, как сильно подей-
ствовало его откровение на меня. Я ощущала себя в какой-то
прострации: всегда, когда подобное происходит с кем-то другим,
все выглядит более естественно. Но впервые я испытывала такое.
Когда, казалось бы, невозможное, происходящее всегда с други-
ми, сегодня касается непосредственно тебя. Мне звонили
в продолжение утра, все самые срочные встречи я перенесла
на вторую половину дня, Валера тоже остался; обед нам принес-
ли в номер.
За бокалом вина мы разговаривали, продолжая вечные темы:
о жизни и смерти, о профессиях, таких как летчик-испытатель,
наконец, просто о людях экстремальных профессий, живущих
и не знающих о последнем дне. Мне хотелось отвлечь Валеру
от грустной реальности, я предпринимала нелепые попытки его
успокоить.
Но до сих пор я ругаю себя за то, что поехала по своим
делам в этот день. Какое, по сути, значение имеет ежедневная
суета в погоне за дополнительной прибылью по отношению к тем
минутам счастья, которые мы у себя отбираем?.. Если бы я могла
только знать — знать, что больше его не увижу…
В полдень подъехала машина, на работе меня ждали. Мы
сели в машину и заехали в отель к Валере; я осталась в номере,
Валера ненадолго отлучился, решая вопросы, связанные с отъез-
дом. Но я не смогла дождаться его — мои клиенты звонили мне
и просили о встрече. Почему я не сумела отказать партнерам,
расставив приоритеты? Я отлучилась, передав его сынишке, что
скоро подъеду на вокзал. Только вот совсем чуть-чуть не успела.
После короткой беседы с клиентами я, не дожидаясь своего
водителя, поймав попутную машину, торопилась к вокзалу.
Каким-то странным показался вопрос подвозившего меня незна-
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
47
комца:
— Вы доктор?
— Нет. Почему вы меня спросили об этом, разве я сижу
в халате?
Он не ответил и перевел тему. И уже подъезжая к вокзалу,
зная, что я опаздываю, старался замедлить скорость, старался
задержать меня на доли секунды — этой задержки хватило, что-
бы я опоздала. Я выбежала на перрон, но поезд уже набирал ход.
Не знаю, видел ли меня Валера… Женщину, которую он любил
на стороне.
Не знаю, что могло бы произойти, если бы Валера был здесь
со мной в последние исчезающие минуты, кем был незнакомец
и зачем он задержал меня на пути к поезду. Я опоздала, хотя,
может быть, так лучше.
Возможно, в тот день я показалась ему бесчувственной,
но всему виной были странные обстоятельства и возникающие
из ниоткуда постоянные помехи, преследующие нас. Женщина,
которая вдруг появляется в закрытом для посторонних лиц пан-
сионе, демонстративно пристающая к чужому мужчине, или его
слова: «Когда ты рядом, со мной ничего не случится».
И последнее — возникший на трассе автомобиль; зачем он
задержал меня к поезду? Вмешательства в мою личную жизнь,
что повторялись две недели, внезапно закончились с отъездом
Валеры.
В последующие дни я приезжала домой и совсем не понима-
ла, зачем я здесь.
Осенью Валера мне позвонил, сказал, что все у него хорошо,
ревниво выспрашивал и не верил, что я одна. Он звонил из Моск-
вы, сказав, что неделю не мог со мной связаться. И не удивитель-
но: я никого не ждала и не всегда отвечала на звонки, ни на что
не надеялась. Вернее, я ждала его раньше, в августе, как он мне
обещал.
В назначенный день я сидела во дворике «нашего дома»
и ждала его после полудня, находясь в кафе у бассейна отеля
и вспоминая, как Валера так и не стал плавать в нем, стесняясь
ИРЕН БЕННАНИ
48
своих неровных ног и считая, что не может раздеться рядом
с моим совершенством. Я ждала его там до позднего вечера,
и только после заката, когда с деревьев уже сползли их призрач-
ные тени, растворившись в полной темноте, и оставаться здесь
дольше не имело смысла, я покинула дворик отеля. Совсем стем-
нело, когда я добралась до дома. Начинался дождь, погода пор-
тилась. Внезапно разыгралась гроза, налетел порывистый ветер,
и дождь застучал крупными каплями, затем повторялась его
барабанная дробь, стихая и возобновляясь, растекаясь по стек-
лам.
Над морем сверкали молнии, море становилось черным,
и на горизонте поднимался смерч.
Мрачные события уходящего лета все сильнее сгущали уны-
лые краски последующих дней. Перед нами разворачивалась
темная криминальная картина, не свойственная нашим тихим
местам. Происходящее под покровом ночи не находило ответа.
Беспредел докатился и до нашей набережной в дни сумбурно
уходящего лета.
Как обычно, под вечер Татьяна предложила немного прой-
тись. Мы расположились на небольшом возвышении у барной
стойки, наслаждаясь вкусом белого вина; наступало обычное для
этого времени оживление, когда завязалась драка за дальними
столиками. Все напоминало заурядный скандал между подвы-
пившими посетителями. Но начальные небольшие разногласия
обернулись избиением группой приезжих парней одного, кото-
рый впоследствии был найден забитым насмерть камнями
у моря. Свидетели происходящего не доживали до суда, мертвые
продолжали молчать, унося с собой свои страшные тайны. Все
чаще на набережной появлялись незнакомцы с серым оттенком
лица, сохраняющие свое страшное безразличие к происходяще-
му. Постепенно все стало затихать, но неприятный осадок оста-
вался, заставляя вести себя более настороженно.
В один из вечеров, когда я, задержавшись дома, пришла
на дискотеку, я увидела Татьяну в кругу танцующих молодых
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
49
незнакомцев. Жестами я вернула ее к нам за столик. Может
быть, поэтому я обратила внимание на непривычное поведение
незнакомцев, играющих в шахматы в увеселительном заведении,
на голове которых, как у Таниных друзей, уехавших в начале
лета, были кепки с козырьками, закрывающие тенью их лица.
— Тебе не кажется, что они имеют общих с тобой знакомых?
Веди себя сдержанней — насколько мне известно, мужчины рев-
нивы, особенно когда им дают обещания.
Я пыталась ее предостеречь, чувствуя предстоящую беду.
Но разве в таких случаях вас слушают? Обычно нет, как было
и сейчас. Татьяну несло, словно прекрасную ночную бабочку
на пламя пылающего костра. Она верила в свою исключительную
безнаказанность, считая, что ее положению не может ничего
угрожать.
Пытаясь понять, кто эти ее знакомые, я так ничего и не доби-
лась. Она только произнесла одну фразу: «Он такой симпатичный
мальчик», — жестом отмахнувшись от возможных вопросов сво-
его приятеля, работающего в Питере врачом, как от назойливой
мухи. Остальное ее не беспокоило, как и реакция, вызванная ее
поведением; через минуту она поругалась с ним и стала возвра-
щаться в круг танцующих.
— Приятного вечера, — на ходу обронил обиженный ею, —
если не передумаешь, заходи, — пригласил он Таню, удаляясь.
Я удивилась, когда Таня пообещала ему зайти в ответ на его
последнюю реплику. И действительно, через некоторое время
она последовала за ним — так мне показалось, судя по направ-
лению, куда она пошла в конце вечера. Зная о ее предпочтении
мужчин более юного возраста, с которым она танцевала, меня
озадачила смена ее решения. Поведение выглядело не в стиле
Татьяны; мне казалось, что я знала ее, но сейчас показалось, что
я ошиблась в своих оценках.
После непродолжительного дождя вечер показался мне
сырым, и, не задерживаясь долго в ее компании, я попрощалась
с ней.
На следующий день, погода вновь улыбалась, когда я спус-
ИРЕН БЕННАНИ
50
калась к морю. Мне хотелось полежать на теплой гальке после
небольшого заплыва. Море манило по-осеннему нежно. Конечно,
я не ожидала, что мои планы изменятся, когда ко мне подошел
работник кафе.
— Ирис, заберите Татьяну с пляжа, — попросил он меня
и продолжил: — Она сидит там никакая и говорит бессвязные
непонятные фразы наподобие того, что ей никто не нужен.
Он подвел меня к центральному столику, где я и увидела
Татьяну: она сидела с отрешенным видом. Одетая так, словно
перепутала время суток, одетая по-вечернему, она нелепо смот-
релась среди яркого полуденного солнца и компании окружаю-
щих ее здесь людей, на которых только плавки и купальники.
Сникшая ее головка лежала на столе, и мне казалось, что
силы покидали ее. Я не стала терять времени на расспросы
о происходящем, стараясь скорее увести ее.
— Что же ты делаешь здесь? Танечка, пойдем домой.
Она посмотрела на меня и вполне разумно ответила:
— Ты пришла за мной, Ирис?
— Да, дорогая.
— Спасибо.
— Я все понимаю.
Поднимаясь по ступенькам, я посмотрела на нее: взгляд ее
казался застывшим и пустым. Ничком упавши на кровать, она
сказала, что поспит, затем, позднее, мы и поговорим.
Я покинула ее и уехала по делам своей фирмы. Вернувшись,
я увидела, что Татьяна уже встала. Мы собирались провести
вечер в другом районе, я ждала ее дома, как попросила меня
подруга. Пообещав скоро вернуться, она сказала мне, что зайдет
к своему знакомому из Питера — поищет там часы (вчера ночью
у Тани пропал золотой браслет с часами), затем мы поедем про-
гуляться.
На набережную я не спускалась, так как ждала ее дома,
но Таня на звонок телефона не отвечала — он то был недоступен,
то вне зоны действия. Она пришла только утром и обратилась ко
мне, попросив выпить с ней вина, — ей хотелось немного успо-
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
51
коиться, чтобы начать свой рассказ о происшедшем.
Она повествовала:
«Вчера вечером, когда я спускалась на набережную, ко мне
подошел мой новый знакомый, с которым я танцевала.
— Таня, — попросил он меня, — поедем в другой бар, ты зна-
ешь, там гораздо лучше. Обратно я тебя привезу, не волнуйся.
С ним я отошла в сторону, где он показал машину, стоящую
рядом. Но только я подошла к машине, заметила несколько сидя-
щих там мужчин. Не желая совершать поездку в такой компании,
я ретировалась назад и стала отходить от машины, но незна-
комцы выбежали из нее, быстро догнав меня. Воспользовавшись
ситуацией, несколько человек меня запихнули в салон. Понима-
ешь — засунуть в машину на глазах у многих присутствующих
в это время людей! У входа на пляж стоял внедорожник, один
из ребят надавил мне на затылок, скрутив мои руки сзади,
с помощью остальных ребят меня запихнули! Я кричала, когда
они закрывали двери машины! Один из тех, что был в кругу тан-
цующих накануне, сидел за рулем, и видно, что двигатель они
намеренно не заглушали, потому что сразу тронулись в путь.
После первых их фраз мне стали ясны их цели. Улучив
момент, я попыталась сбежать, но мужчины догоняли меня. Мимо
проезжал грузовик — я стремительно побежала, бросаясь ему
под колеса. Но водитель машины только прибавил скорость, объ-
ехав меня, оставив на произвол судьбы. Меня поймали, их цеп-
кие руки впивались в тело. Стремительно повалив на песок, они
стали срывать с меня одежду и бить по лицу. Все происходило
в устье реки — вчерашний приятель и его друзья с жестокостью
надо мной надругались. Теряя сознание, я умоляла не изуродо-
вать мне лицо, из последних сил я кричала:
— Послушайте, у вас тоже есть близкие женщины, и они
не простили бы вас, если бы узнали об этом!
К счастью, один из них, что был старше и немногим мудрее,
воспринял мои мольбы… В течение нескольких часов они надо
мной издевались, пока он находился «на стреме» там, у реки.
Жестикулируя, он приказал им отстать от меня, бросив
ИРЕН БЕННАНИ
52
в овраге…»
Когда стало светать, Таня очнулась и дошла до трассы, откуда
ее подвезла попутная машина. Я сидела напротив подруги, слу-
шала Таню и плакала вместе с ней, понимая, что она многое
не договаривает, скрывает от меня, опасаясь чего-то.
А затем она стала вести себя особенно странно: то как-то
сникнет, то безудержно веселится. Что же ее так пугает? Почему
она игнорирует мою помощь и наотрез отказывается идти
в полицию, желая лишь одного — быстрее уехать в свой город?
Теперь я смотрела на Таню, сочувствуя ей. Она вновь тверди-
ла свое:
— Я хочу уехать — любыми путями, как можно скорее.
Стараясь щадить Татьяну, я не стала больше расспрашивать
ее о ночном происшествии.
Теперь по Таниной просьбе мы вечерам бывали на набереж-
ной другого района. Кто не желает ее присутствия здесь? Это
оставалось для меня загадкой. Теперь у Татьяны было одно жела-
ние — забыться; я перестала ее заставать дома днем, она ста-
ралась бывать среди толпы, возвращалась, буквально изнемогая,
падала на кровать, чтобы немедленно заснуть и утром начать все
заново. И все-таки Таня еще не хотела покидать юг, который так
обожала.
Неожиданно ей позвонил любовник из Санкт-Петербурга:
— Танечка, возвращайся, я так по тебе скучаю, — не теряя
надежды, он продолжал ее уговаривать: — Перестань на меня
сердиться, я прошу тебя по-хорошему.
— Да ну? А что дальше?
Я не слушала их, но из диалога поняла, что сейчас Таня
в действительности не желала и не спешила туда возвращаться.
Однако следующий вечер изменил ее планы. Мы были
в небольшом уютном ресторанчике на набережной, и она кокет-
ничала со своим питерским приятелем, когда неожиданно лицо
ее приобрело вид гримасы — казалось, она увидела привидение.
Она снова начала плакать. На все вопросы она отвечала несвяз-
но и стала нести какую-то околесицу, заявив в итоге, что завтра
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
53
она любыми путями должна уехать. Я пыталась ее уговорить
подождать неделю, когда, наконец, в кассах появятся билеты
обратного направления; в конце августа самый пик отъездов,
начинается учебный год, и билетов на ближайшие сутки нет.
Но на следующий день, по всей видимости, каким-то образом ей
удалось уехать. Билета на поезд у нее не имелось, но Татьяна,
заверив меня, что ждет встречи с попутчиком, который, по ее
словам, едет в Питер и устроит ей место в поезде, рассталась
со мной на перроне.
Вечером она не появилась, и, решив, что поездка ее удалась,
я спустилась в район набережной, направляясь в кафе. Все
выглядело как обычно, но там за столиком я вновь увидела ее
приятеля, который общался с ней накануне событий. Беседуя
с ним, я попыталась выяснить правду. Из разговора я поняла, что
в тот вечер, когда Таня потеряла часы, она не заходила к нему.
Я помнила мой недавний с ней разговор до злосчастного вечера
и думала: «Зачем на следующий день она просила меня быть
дома и ждать ее прихода, когда она поищет свои часы у знакомо-
го? Затем она должна была вернуться ко мне в тот вечер, когда я
ее не дождалась. Почему же она задумала обмануть меня, чтобы
уйти на набережную одной в день ее похищения? Что она скры-
вала? Или кого я не должна была видеть? Почему же ее присут-
ствие здесь стало нежелательно?»
Она говорила, что боится, что ее найдут и в Петербурге, ска-
зав, что все из-за меня. Выходило, что я причина ее отъезда
и по моей вине Татьяне пришлось покинуть юг. Я подумала: «Кто-
то недоволен нашей дружбой?» Наскоро уехав, Таня мне больше
не звонила, я не получала ответа на свои письма к ней. Я помню
ее последние тревожные слова на вокзале о том, что она хочет
свести счеты с жизнью: «Приеду в Питер и повешусь — я устала,
я не могу больше жить». Меня пугало, беспокоило ее состояние,
когда я пыталась разобраться в причине сказанного ей тогда.
Все мои попытки докопаться до истины подтверждали мои
вполне обоснованные сомнения, вызванные ставшими в послед-
нее время неадекватными Таниными поступками. Все сводилось
ИРЕН БЕННАНИ
54
лишь к одному, что Таня употребляла наркотические средства,
вероятней всего таблетки. И поскольку приятель ее был врачом,
то после ее отъезда в нашей беседе с ним о Татьяне он мне объ-
яснил, чем, скорее всего, вызвано ее странное выражение глаз
и такое же поведение, смена ее настроений. В начале Танино-
го приезда меня удивляла ее работоспособность, а затем ее бес-
страшие и фразы, что ничего с ней никогда не случится, посто-
янно какое-то стремление любым способом заработать как мож-
но больше. Получается, она работала на износ, понимая, что для
очередной дозы ей необходимо иметь деньги.
Я терялась в догадках, и единственное, что припомина-
лось, — это последний вечер с Альбертом, когда она увидела
каких-то знакомых и вскользь упомянула о какой-то передаче
для нее от приятелей в кепке. Но тогда я не обратила внимания
на то, что не видела, чтобы ей вечером действительно что-то
передавали. Хотя я недавно предупреждала ее, говоря, что ей
нужно вести себя осторожней, намекая на ревность того челове-
ка, которого охранял Ваня, я не догадывалась тогда, что за всем
этим стоит не ревность, а другое. Может быть, и правда неве-
домый мне человек настаивал на отъезде Татьяны, но, вероятно,
она оказалась причастной к делам Ваниного босса.
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
55
В ЛАБИРИНТАХ
После отъезда Татьяны наступило время, когда я общалась
в основном с Вероникой. Длинные монологи на ее кухне и поте-
рянное время осенними вечерами наводили на меня еще боль-
шую тоску. Я всегда откровенна с близкими мне подругами, но,
общаясь с Вероникой, я интуитивно понимала, что не услышу
от нее ничего нового: она жила в своем мирке, оставаясь жела-
ниями в прошлом с его запросами и претензиями, так и не спеша
их реализовать.
Очередной осенний вечер подходил к завершению, вечер-
ний воздух становился прохладней, и чаще лил дождь. В такие
дни часто нападает хандра.
Веронике захотелось вновь поскандалить с бывшим мужем,
и мы отправились на вечернюю прогулку — встряхнуться, а заод-
но побывать в баре, где он работал.
— Не узнаю тебя, Ирис, кажется, ты совсем не похожа
на себя. Ну, сходим, что ли, в кафе?
— Не знаю.
Все пошло своим чередом; мы вошли в ночной бар — здесь
еще пустовал один столик, мы и заняли его.
— Кажется, одну из вас зовут Ирис?
— Ну да, — ответила я, переведя недоумевающий взгляд
на стоящего у нашего столика официанта.
А он, словно оправдываясь, произнес:
— Мужчина за дальним столиком, третьим справа, просил
у вас, Ирис, разрешения передать вам мартини и розы.
— Кажется, вечер начинает удивлять… Скажите ему, что, если
он так сильно хочет, пусть передает, только без обязательств.
— Благодарю, я передам.
Он вернулся к столику, откуда нам передали напитки, и,
56
повернувшись к незнакомцу лицом, видимо, сообщал ему о моей
просьбе.
Через мгновение мы увидели знакомую фигуру нашего офи-
цианта у эстрадной площадки, затем музыка прервалась
и ритмы, напоминающие мне своими звуками вечер в саванне,
заполнили все.
Мы с Вероникой покинули наш столик, слившись в одном
каком-то бешеном порыве с группой танцующих, стремительно
извивающихся в непонятном и страстном танце, где нет опреде-
ленных правил, кроме одного — желания.
На обратном пути к нашему столику дорогу мне невольно
перегородил наш поклонник — он остановил меня, чтобы при-
гласить на медленный танец.
Вероника вернулась к столику одна, тогда как я уже шла
по ночной эстраде, сопровождаемая своим незнакомцем
и медленной мелодией.
— Олег.
Я посмотрела на представившегося и улыбнулась:
— Вы кого-то напоминаете.
— Отгадайте.
— Известного актера, но этого не может быть!
— Вам не кажется странным? Человек умер, а двойник его
танцует рядом с вами.
— Да, вспомнила, «Пираты двадцатого века». Многие нахо-
дят его образ привлекательным, считают секс-символом ушед-
шей эпохи.
— А вы?
— Я не хотела бы вас разочаровывать, но мне он представ-
ляется несколько другим. Может даже, на взгляд других, совсем
не сексуальным, как казалось и мне когда-то в начале. Но, если
вас немного утешит, голос ваш самый сексуальный, верите?
— Стараюсь понять, — произнес Олег, однако глаза его в эту
минуту выражали противоположное состояние — совсем
не обиду, а торжество и живой блеск.
Мелодия смолкла, и я разрешила своему новому знакомому
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
57
переместиться за наш столик. Что-то в нем казалось мне таким
знакомым… «Скорее его манеры», — так думала я, объясняя себе
свое неожиданное расположение к малознакомому мужчине,
вид которого скорее был импозантным; интригующий своим
сдержанным и терпеливым поведением Олег расположил к себе.
Внимательно смотря на меня, он достал из кармана своего лег-
кого летнего костюма мундштук из темной кости с позолоченным
верхом, затем, спросив разрешения, прикурил сигарету, встав-
ленную в него, и задал свой провокационный вопрос странной
интонацией: «А, как, вы не курите?» Как будто он был удивлен
этой новостью… Дело в том, что раньше, вернее иногда, я курила,
сейчас же стараюсь не делать этого, понимая, что ради время-
препровождения не стоит этого делать. Тем более у меня нет
такого сильного пристрастия к сигаретам. Он продолжал свой
монолог, внимательно рассматривая мои руки и останавливая
на мне свой долгий, выражающий его внутреннее состояние
взгляд.
Вероника в эти минуты отсутствовала — она была приглаше-
на на танец и последующий за ним быстрый; подруга находи-
ла для себя приятным оставаться с приглашающим ее кавалером
там же — среди танцующих пар
Наш столик находился в некотором удалении от громко зву-
чащей музыки, но все же шум заглушал нашу беседу.
— Ирис, разрешите, я подвину свой стул ближе?
Я не возражала. Олег встал и, взяв стул, слегка опустил
руку — на ней я увидела массивный золотой браслет, прекрасно
дополняющий весь его стиль. И в эту минуту я обратила свое вни-
мание на кольцо на его руке (и на кисти рук, они были такими же
небольшими и ухоженными): бриллиант переливался своими
темными гранями, как когда-то я видела у другого знакомого мне
Олега. «Почему же многое в моем новом знакомом так напоми-
нает мне о прошлых встречах с другим человеком, и даже гла-
за?» — невольно я задавалась одним и тем же вопросом, в то
время как мой собеседник продолжал мне рассказывать о влия-
нии сигарет на поведение человека и возможных моментах пло-
ИРЕН БЕННАНИ
58
хого самочувствия, если употреблять их одновременно со спирт-
ным. Все сказанное им больше напоминало заботливые настав-
ления отца, чем беседу мужчины с дамой сердца.
Музыка стихала, время работы ночного заведения подходи-
ло к концу, Вероника вернулась за столик, сказав, что успела
поскандалить с бывшим мужем, а теперь спокойно может ухо-
дить. Провожающие нас мужчины оказались знакомыми между
собой, и по пути к дому спутник подруги отстал с ней, догово-
рившись о встрече со своим приятелем. Олег же продолжал меня
удивлять, не пытаясь напрашиваться провожать меня до кварти-
ры. Он просто попросил: «Останься со мной на несколько минут».
Ветер набирал силу, все сильнее и сильнее разгоняя тучи.
В темноте ночи появилась луна, когда мы присели на лавочку
у моего дома. Олег взял мою руку и нежно провел по ней, погла-
див ее, он произнес несколько странную речь, словно был уве-
рен, что расставался со мной не надолго.
— Ирис, как не хочется покидать тебя,.. Но мы увидимся —
может, скоро?
Я не знала, что ему ответить, и, слегка подергав плечами,
кивнула. Расставшись, мы условились встретиться с ним завтра.
По возвращении домой мне захотелось спать. Я приняла душ
и сразу заснула.
Мы гуляли следующим вечером по осенней набережной.
Звезды были редкими среди нависающего над головою темного
неба. Погода не баловала; мы пили вино и смотрели на набега-
ющие волны. В ночном свете яркие островки освещенных волн
завораживали. Шторм набирал силу, брызги от сильных ударов
волн искрились при свете огней на набережной. Ветер усиливал-
ся, становилось холодно, и наконец пошел дождь.
— Я прошу тебя, Ирис, пойми меня правильно, но не было
у меня такой женщины. Не спеши покидать меня. Скажи мне,
в чем заключается твой секрет?
— Тебе не понять, но, если ты спрашиваешь, ты глуп как
последний дурак.
— С тобой я — дурак. Почему мне так легко? Я забываю все
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
59
свои проблемы, когда ты здесь: ты — рядом, они — растворяются.
Ничего не существует, кроме ультрамарина глаз. Я тону в перво-
зданной их глубине. Ты загадочна и женственна. Вместе с тем
ты являешь собой гармонию, твои слова и движения естествен-
ны и аристократичны. Что же ты делаешь здесь? — спросил он
меня о том, что меня терзало давно, и я понимала это, но и сама
не могла ответить себе, зачем я здесь. Здесь, в этих бесконечных
лабиринтах дней, так странно похожих один на другой. Казалось,
минуту назад и я не знала на него ответ, ответ, который явился
откровением и неожиданностью для меня, когда я заключила:
— Может быть, и я забываю свои проблемы.
Открывая сейчас ему мои тайные мысли, терзавшие меня уже
столько лет своей безысходностью, я удивлялась сама, словно
на спиритическом сеансе узнавала истину. Затем я почувствова-
ла: устала. Больше не хотелось отвечать на его вопросы. В паузе
была своя прелесть, некоторое время я молчала. Нам было хоро-
шо вдвоем в тени среди пустынной набережной, но ночью стано-
вилось туманно, небо затягивалось облаками. В промозглом воз-
духе становилось сыро.
— Ирис, давай зайдем по пути, я захвачу теплую куртку, ты
вся продрогла.
— Конечно, хитроумно, но соглашусь.
Мы поднялись наверх, покидая мокрую набережную,
на виллу, где проживал мой спутник. Это была одинокая усадьба
в стиле тридцатых, только современно оснащенная всем необхо-
димым. Войдя в нее, из фойе мы шли по ступенькам, мягко ступая
по ним, покрытым ковровыми дорожками, наверх. Здесь распо-
лагалась спальня; тяжелая вишневая мебель придавала ей тор-
жественный вид. На прикроватную тумбочку я опустила бутылку
с вином. Присев на пол у моих ног, он напоминал мне огромного
пса, ждущего ласку покорно и терпеливо. В уютной спальне было
тепло, разыгравшаяся за окном стихия придавала особый шарм
этим поздним часам. В тишине комнаты все отчетливей станови-
лись удары от падающих тяжелых капель дождя.
Олег целовал мои руки, которыми я гладила его мягкие воло-
ИРЕН БЕННАНИ
60
сы, и затем я попросила его: «Почитай мне стихи». Каждая про-
изнесенная строка начиналась одним: «Либен клайне»1. Немец-
кий наиболее выразительный из германских языков, на меня
производил особое впечатление. Я не понимала языка, но мне
нравилось его слушать. Шум ветра и дождя дополняли мелодию
стихов, их ночной звук сочетался с шумом бамбука, растущего
за окном.
Некоторое время мы общались на абстрактные темы
и на темы Востока. Я закрыла глаза и забылась минутным сном,
проснувшись от его нежного прикосновения, — Олег гладил
и целовал меня. Очень страстный неутомимый любовник в эти
минуты был ласковым.
— Мне жаль, — сказала ему, — мне надо спешить.
Мы возвращались, дождь, не переставая, хлестал в лицо,
с каждой минутой усиливаясь. Мы зашли в подъезд и подошли
к моей двери.
— Ты благоухаешь как младенец, — сказал он, продолжая
целовать меня. — Я хочу быть с тобой снова и снова. Не знаю, что
может произойти завтра, но мне хочется остаться с тобой.
Я верила его словам, в эти ночные минуты они возбуждали,
лаская мой слух своей правдой: влюбленный мужчина всегда
желает одного — не расставаться с тобой.
— Ирис, я с ума схожу от тебя, ты мне нравишься безумно! —
он повторил слова, услышанные мною от другого человека уже
больше года назад.
Растущее желание затмевало доводы разума, мы поднима-
лись на крышу, где среди царящей темноты стоны заглушали вой
ветра. Холод и страх отступали, только страсть еще сильнее нака-
ляла тела и овладевала нами, но в какой-то миг я словно ощутила
на себе взгляд, затем, отбросив эти невозможные мысли, забы-
лась в сладкой истоме.
Спустившись по ступенькам, мы расставались.
1 Любимая женщина (нем.).
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
61
Я молчала. Олег поцеловал меня, и я открыла дверь, исчезая
в ночи.
ИРЕН БЕННАНИ
62
ПРИЗРАКИ
Иллюстрация Людмилы Ломака
63
Ночью, как только вошла, упала на кровать; мне показалось,
что наверху кто-то ходит, но кто может быть там? Или все же
был кто-то на чердаке? Меня одолела усталость, не хотелось ни
о чем думать, и я забылась во сне, когда проснулась от разбудив-
шего грохота, похожего на падение огромной плиты. За дверью,
на ступеньках, ведущих на чердак, лежал человек в луже крови.
Голова его была направлена вниз, с нее стекала кровь. Руки,
распростертые в стороны, еще оставались теплыми. Пульс уже
не бился — падая, незнакомец сломал себе шею. Запах крови,
исходящий от трупа, с каждой минутой усиливался, становясь все
невыносимее.
Утром приходили соседи, смотрели, но его так никто
и не опознал. Одна версия была официальная: человек заблудил-
ся в темном подъезде, оступился, поскользнувшись на лежавшей
случайно здесь металлической двери у перилл чердака, и упал.
Он сломал шею при падении с высоты трех метров. Смерть его
наступила мгновенно.
Версия вторая была моей, и события, происшедшие накануне
ночью, доказывали ее реальность. Отчетливей вспоминались
яркие огоньки глаз, блеснувшие при вспышке молнии, и сильный
удар грома последовал в ту роковую минуту. На крыше был сви-
детель.
Я догадывалась: не от любовной картины, увиденной им, он
поплатился своей жизнью. Скорее всего, Олег тоже заметил там
неизвестного, значит, мне не показалось, что кто-то на крыше
был? Что же произошло? Кто знает, сколько времени незнакомец
провел на крыше, пока Олег не застал его? Зачем он шел за нами,
заставляет задуматься. И, на первый взгляд, из нелепых совпаде-
ний снова складывалась загадочная мозаичная картинка. Замыс-
ловатые мрачные рисунки ее еще не были завершенными, как
и разговор между нами о вновь ожившем, сильное сходство его
с Олегом из прошлого. Хотя у меня не было полной уверенности
в моей догадке, что он изменил лицо.
Оставалось узнать, кем был мертвец за дверью. Преступник,
преследовавший Олега, маньяк или обычный грабитель? Кто
ИРЕН БЕННАНИ
64
сбросил его? Или это случайно заблудившийся, оступившийся
в темноте? Что за человек, смерть которого объявили несчастным
случаем?
Утром мой ночной спутник был уже далеко. На его вопрос,
что я делаю здесь, у меня не было ответа. Казалось, что нет
реальных перемен, их и не может быть в моей жизни, да и что
могло бы ее изменить?
Только события, произошедшие минувшей ночью, казалось,
перевернули все с ног на голову, являясь неожиданным поворо-
том из прошлого.
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
65
НЕ ЖДИ НИЧЕГО,
ВОСПРИНИМАЙ ВСЕ КАК
ДОЛЖНОЕ
Я рассматривала зимние узоры непривычно холодного
декабря, когда неожиданно раздался звонок. Валера ждал нашей
встречи, но откладывал ее на некоторое время. Причины он
не называл, но я понимала: эти причины — его лечение. Однажды
номер его телефона высветился, я догадалась: он звонил
из клиники в Москве. Его звонки были для меня сродни новогод-
ним ощущениям — ожиданиям праздника. Все грустные мысли
ушли в прошлое, я верила в мечту и в новые перемены, которые
изменят мою жизнь. Его любовь меня окрыляла, после его звонка
мне было легко и радостно.
Приближался Новый год — время, когда праздничная суета
заставляет забывать нас обо всем, кроме нее. В эти предпразд-
ничные дни солнце светило ослепительно ярко, оно меняло мое
настроение, и я понимала: печаль — это не для меня. Валера
позвонил мне вновь в феврале, предлагая поехать с ним в Испа-
нию — он будет сопровождать группу спортсменов.
— Ирис, я оплачу все расходы, ты поедешь со мной?
— Да.
— Тогда машину оставлю в Москве. Ирис, мне нужно, чтобы
ты была со мной, мы проедем через многие страны, машину
поведет водитель.
— Окей, сообщи мне, когда прилетать в Москву. Валера, и я
по тебе скучаю…
В трубке повисла тишина, и затем связь прервалась. Я пони-
мала: ему трудно, и в такие минуты он молчал.
Я любила вспоминать наши встречи с Валерой. Когда думала
о нем, меня по-прежнему не отпускала одна и та же мысль: кто
66
знает, сколько нам отмерено — год, минута, два дня? Доволь-
ствуйся часом, минутой, в которой ты живешь. Я понимала: Вале-
ра серьезно болен, и то, что я могла бы ему предложить, он
отвергнет, не перенося жалость.
Я надеялась на встречу с Валерой, человеком, оценка кото-
рого значительна для меня и сейчас. Она заставляет меня ото-
рваться от привычных стереотипов и понимать, что для меня
предназначено большее, — так считал Валера.
В эти дни ожидание казалось бесконечным, я уходила
к морю, слушала шум прибоя, крик улетающих чаек, предавалась
мечтаниям и надеждам.
LES PROMESSES — ОБЕЩАНИЯ
67
Автор дарит вам для чтения 25% произведения, продолжение читайте на сайте:
ridero.ru/books/les_promeses_obeshaniya
иллюстрации Людмилы Ломака