Света одинокого фонаря не хватало на большие расстояния, поэтому даже в вечернее время большинство жителей Виздорна (небольшого городка в северной части Англии) не гуляло в этом парке. Да и днём сюда мало кто заходил. Все были заняты делами, работой, хозяйством, извечными заботами, от которых, увы, никогда не избавиться. Только окончишь одно дело, как сразу появляется другое. И так, извечный круговорот забот поглотил жителей Виздорна. Они не радовались пению птиц, солнечному свету и ночному покою. Их пугала тишина, ведь уже долгие годы нависала над провинцией. Одни угрюмые лица не общались с другими, они даже изловчились совершать покупки при помощи жестов и мимики. От таких гримас легче испугаться, чем понять, чего хочет покупатель действительно: топор или конфеты. Наверное, солнечным лучам надоело пытаться поднять настроение жителям, поэтому они скрылись за тучами, постоянными дождями и туманами.
Жизнь на узких и грязных улочках будто бы застоялась. Разбитые окна домов похожие на рваные лохмотья жителей. Плачевное состояние жилищ громко говорило про нищенское положение города, но никто не хотел ничего менять. И как в таком городе могли иначе принять (точнее не принять) Дейла, такого жизнерадостного чудака? Но об этом подробнее.
Дождь перемен
Крупные капли дождя громко барабанили по дорогам, мешая спокойно преодолевать свой путь лошадям. Животные упрямились, сбивались с пути, получая при этом удар увесистой рукой. Но одна из упряжных, проезжающих окрестностями, не испытывала ни малейшего дискомфорта, а её наездник расплылся в довольной улыбке. Этот юноша моментально вызвал заинтересованность среди масс. Его голубые глаза были живыми, излучали свет. Тёмно-каштановые волосы обрамляли мужественные черты лица, нос уверенно изгибался в районе переносицы
Он был одет в белую рубашку со стоячим воротником и туго накрахмаленными манжетами; чёрный фрак, дополненный плащом чёрного цвета на белой подкладке. Эта фигура вызвала скрытое негодование публики: "Да как можно одеваться по моде, бесстыдник? Да ещё и эта улыбка!"
Этот молодой человек напоминал важную персону, но что тогда он потерял в этом даже Богом забытом месте? Тогда никто не мог и подумать, что Дейл - фонарщик. Уж очень вычурным был его приезд, моментально настроивший всех против. Юноша лёгким движением руки остановил лошадь и слез прямиком в небольшое болотце, благополучно созданное непогодой. Это насмешило пробегающих мимо беспризорников, но нисколько не огорчило приезжего. Он уверенно отправился в единственный постоялый дом этого города. Расшатанная лестница, прогнившие ступени и унылый портье провели гостя в его номер. В таком же "унылом" состоянии находились и апартаменты. В глаза сразу же бросался камин, который, казалось, не разжигали никогда. Он оброс плесенью, которая переходила на стены. Около маленького окна, из которого еле заходил свет, но уверенно проникает холод, стояла кровать. Почетное место в центре комнаты занимал стол без одной ноги. Его подперли какой-то прогнившей тумбой, но обедать можно. Как же удивился портье, когда с лица его гостя даже сейчас не ушла улыбка. Напротив, он довольно запел песню, которая работнику показалась крайне глупой.
Знакомство с фонарем
Такая же узенькая, но гораздо более чистая улочка вела новоприбывшего к чуть ли не единственному своему клиенту, так давно требовавшему своим состоянием спасителя. Чёрный, высокий, гордый своей должностью - таким предстал фонарь перед Дейлом в стеклышках самого себя. На самом же деле ситуация была не из лучших: обтёртая годами дождей краска, разбитые стёкла. Фонарь близоруко щурился, оттого даже еле излучаемый свет всё время мигал. Дейлу стало жаль фонарь, он хотел скорее ему помочь, но такие масштабы работы требовали времени. Дейл пришёл с инструментами и точной уверенностью в том, что изменения начинаются сегодня, а страдания одинокого паркового светилы закончатся как можно скорее. Начались такие не поэтичные, но необходимые часы работы. Фонарь то и дело вздыхал, до конца не осознавая, что происходит. Он был напуган, обескуражен событиями. Столько лет сиротства, и тут уже два час пристального внимания. Как он нервничал, мигал, издавал непонятные скрипы. А что произошло с беднягой, когда запел Дейл, даже страшно представить. Но вскоре весёлый мотив даже немного успокоил его. Конечно, в большинстве на это повлияло то, что работа была практически окончена, хотя песня тоже играла весомую роль. Дейл обтрусил руки и внезапно сказал: «Ну что, теперь можно и познакомиться?"
Такого фонарь точно не ожидал и моментально потух. Парень, не изменив тембр своего голоса ни на тон, продолжил:
- Меня зовут Дейл Пакерсон,- на этом моменте он остановился, явно ожидая ответного представление. Такового не последовало, поэтому он продолжил,- мер Лондона решил, что городу срочно необходимы фонарщики, хотя люди совершенно не в восторге. Я услышал об этом по дороге к своему отцу. Он мечтает о моём удачном браке на деньгах Софии Каневской и безумно злился, когда в детстве я всё свободное время проводил в мастерской деда. Услышав новость о приказе мера, я решил попробовать себя. И вот я здесь.
После этих слов юноша искренне улыбнулся, пожелал спокойной ночи и лёгкой походной вышел из парка. Придя в "роскошные апартаменты" он уснул, чего нельзя сказать о фонаре, что за всю ночь ни разу не засветился, а всё думал. Утро следующего для паркового источника света было уже не таким зябким и пасмурным. Нет, конечно тучи не уступили своему угрюмству, но что-то изменилось в его восприятии окружающего. То ли это починка на него повлияла, а может и... Но этой мысли не удалось развиться, фонарь сразу же прогнал её. Начался рабочий вечер. Фонарь решил наконец зажечься, но у него это не вышло. Его охватила паника, но понимание того, что этим ничего не исправить, заставило фонарь немного успокоиться. Он медленно попытался снова загореться - ничего не получилось. Тогда его эмоции вышли из-под контроля, и он то и дело пытался зажечься, но это не увенчивалось успехом. Когда дело дошло до того, что у несчастного чуть не выпали новые витражные стёкла, в начале парка появился силуэт. Фонарь огромными усилиями попытался привести себя в чувства, ведь вот он - долгожданный посетитель прервал долгие годы одиночества. Каким же было его удивление, когда этим силуэтом оказался вчерашний чудак, что вызвал у него такие противоречивые чувства. Он так же весело улыбался и напевал песенку, а в руках держал что-то странное. Вечернюю тишину разрезал приятный голос:
Отголосок прошлого
- Привет, фонарь. Как ты себя чувствуешь после вчерашнего?
Дейл так и не дождался ответа. Тут фонарь понадеялся, что вскоре его мучитель уйдёт, но тот в это время подставил лестницу и начал забираться к святыни святых - резервуару с горючей жидкостью. Парковый светильник неистово завопил, но про себя. Он был уверен, что сейчас его убьют. Он больше никогда не будет светиться и его разберет на метал старик Конор, который не раз угрожал этим. Будто бы ощутив волнения бедняги, Дейл произнёс: - Доверься мне.
Это возмутило фонарь: "Довериться??? Кому, этому проходимцу? Чтобы потом не испытываться радости освещать даже пусть и пустынные, но такие родные улицы?!"
Там было ещё много возмущений, и всё неспроста. Негодования этого фонаря были обусловлены предательством лучшего друга - фонарщика Конора. Да-да, того самого, что теперь извечно грозиться разобрать его на метал. О, как прекрасны были моменты, когда Конор каждое утро и вечер заботился о фонаре, зажигая и отправляя его на ночной покой. Во времена лучшего настроения его обиталей парковый директор говорил: «Пора снести этот фонарь, всё равно никакого толку!"
Действительно, фонарь тогда был не в духе. Он всё чаще непроизвольно потухал, мигал и скрипел от любого дуновения ветра.
Конечно, никто не догадывался о коммерческих планах мера насчёт самого посещаемого места, а говорить он умел хорошо. Поэтому и продержался так долго на этой должности. Он уже приготовил место в своём кармане для почти подготовленного бизнеса- передвижной кофейни. Рабочие в рекордно короткие сроки выполнили заказ мера. Кофейня представляла собой тележку с брезентовым навесом. На телеге стояли канистры с кофе, чаем и какао. С напитками было решено продавать хлеб с маслом и варёные яйца. Доходы всецело зависели от месторасположения ларька. Чем оживленнее улица, тем больше спрос на кофе. Фонарь стоял у самого входа, люди подолгу заглядывались на свет, поэтому такое решение расположения было идеальным. И все бы ничего, как возникла небольшая проблема - фонарщик. Старик Конор никак не хотел отдавать своего подопечного на растерзание. Не из каких-то дружеских соображений, просто это было единственным источником заработка. Но мер, предложив вознаграждение, быстро уладил эту преграду.
Единственное, что осталось неизменным в этой провинции с тех времён - скорость распространения слухов. И через пару дней фонарь совсем потух. Он неистово тужил по утрате своего лучшего друга и угрюмо ожидал
расправы. Но одним вечером, когда фонарь осознал, что смерть близка, он решил действовать. И засверкал настолько ярко, как, наверное, не светил и в лучшие годы. Парк снова заиграл красками, а план мера с треском провалился. Люди возмутились против действий мера, а он слишком трусился над своей должностью.
Следовательно, и деньги Конора тоже провалились. С тех самых пор бывший фонарщик тем и занимается, что постоянно угрожает прошлому другу.
Воспоминания поглотили фонарь, поэтому он даже не заметил, как Дейл уже слез с него и снова... НАПЕВАЛ ПЕСНЮ. Фонарщик улыбнулся и произнёс: «До завтра, друг». На беднягу снова нахлынули эмоции, только сейчас он не потух. Этой ночью спали уже оба, а вечер следующего дня фонарь ждал с каким-то странным нетерпением.
Истории фонарщика
После длительного и одинокого дня вечер был долгожданной наградой для фонаря. Единственный знакомый, старый ворон, уже давно не прилетал. А иных развлечений, как рассказы про пополнение в семействе старой вороны, у него не было.
Вот снова начала сгущаться темнота приятной вязкостью. Она плавно растекалась по всему парку, обволакивая поочередно всех обитателей. Все мирские заботы уходили в небытие. Где-то вдали слышался приглушенный стук колёс, но и он вскоре исчез, дав возможность стать полноправной хозяйкой Тишину. Когда в парк вошёл Дейл, он нечаянно спугнул расположившихся для разговора в уютной беседке подруг - Ночь и Тишину.
Сегодня он выглядел не как обычно превосходно, а ещё лучше. Парадный костюм дополнила элегантная трость.
Дейл аккуратными шагами подошёл к фонарю и поздоровался. Сегодня на его голове был цилиндр, поэтому он снял его и уважительно поклонился: "Здравствуй, фонарь"
На этот раз не было никакого мигания и бурления горючей жидкости. Фонарь ответил приветствием. В его голосе слышался скрип, волнение и робость. Фонарщик ни на фунт не удивился, лишь сверкнула икринка задора, которую было легко разглядеть в его живых глазах. Чудак продолжил разговор, будто бы ничего не замечая. Он делал это с таким же спокойствием, каким вёл монолог, чинил фонарь, пел свои дурацкие песенки, которые в данный момент особо раздражали одинокого мечтателя. Он решил больше ничего не отвечать.
Дейл несколько раз медленно обходил фонарь, составлял компанию на лавочке дамам, любовался небом. В конечном итоге тишину снова было прервано.
- Мне бы хотелось рассказать тебе историю. Я знаю, ты любишь их, а старый ворон уже давно не летает дальше Надарского бульвара,- фонарщик приостановился, чтобы увидеть реакцию. Когда Дейл заметил скрываемый интерес фонаря, то начал свой сказ.
Это было 30 с лишним лет назад. Повинуясь традициям своего обедневшего дворянского рода, Елена вышла замуж за того, кто был выгоден родственникам. Чувства девушки в расчёт не брались. Через несколько лет после брака родился сын, темноволосый Марвин. С тех пор, как он стал себя осознавать, Марвин помнил, как мама учила его рисовать, музицировать, а от отца в памяти остались лишь грубость и понукания. Папа был аристократом. Очень богатым, образованным, от того и высокомерным. Мама наоборот, красивой, творческой, иногда слишком робкой женщиной, намного младше своего властного супруга.
В семье ( если её можно назвать таковой) не проходило ни единого дня без ссор. Из кабинета отца, куда сыну строжайшим образом было запрещено входить, часто выбегала заплаканная мать. Практически каждую неделю, когда она просила не быть таким грубым с сыном, Елена получала пощёчину и ей указывалось место в этом доме. Женщина не выдержала такой жизни. И, в конечном итоге, ослабленная постоянными унижениями, умерла от тифа. Папенька воспитанием сына заниматься не хотел, поэтому отдал мальчика в школу при англиканской церкви. Процесс обучения, воспитания и проживания был очень жёстким, в некоторых моментах доходил до жестокости. За нарушение дисциплины или учебного процесса могли избить розгами до крови, оставляли без еды на неделю. Не удивительно, что Марвин постоянно сбегал, но беглеца возвращали, он подвергался побоям и наказаниям. И когда в очередной раз родители покойной матери приехали проведать внука, то он, упав на коленях, со слезами на глазах и целуя руки, умолял их забрать его из этого места. Старики зачастую боялись перечить воли влиятельного отца, но на этот раз стали на защиту внука. Несмотря на бедность, у дедушки сохранились некоторые крепкие связи при королевском дворе. И это был единственный после разорения случай, когда дедушка воспользовался такой возможностью и освободил внука из заточения. С момента, когда Марвин перешагнул порог, разделяющий пыточную и свободную жизнь, началась новая, светлая полоса в его жизни. Всевышний воздал ему сторицей".
На этом рассказ был прерван
- На сегодня, я думаю, хватит, - устало сказал Дейл.
Фонарь был восхищен и заинтригован, но никак не мог задержать уходящего Дейла.
Теперь жизнь бывшего узника семейных неурядиц, а позже строгой школы, стала протекать размерено. Комфорт различался с каждым днём больше и больше. Бабушка опекала своей заботой, которой Марвину так не хватало раньше.
Приход Дейла уже не вызывал смешанных чувств. Напротив, они начинали прорисовываться. И так, за вечером вечер, они предстали пред ним явными, это была привязанность.
Если немного отдалиться от парка, то можно заметить, что горожане перестали как-либо реагировать на чудака Дейла, а снова полностью погрузились во мрак. Хотя с каждым днём он своими действиями заставлял снова обращать внимание на него.
Дейл наблюдал не только за исправностью фонарей, но и людских сердец. Если где-нибудь затевалась ссора, то он оказывался в том месте непостижимым образом. А как ждали его появление родственники больных, ведь фонарщик всегда находил в своём чемодане лекарство. Парк светится счастьем, переливался красками, но был так же одинок. За своими вечными заботами никто снова не находил времени. Куда делись былые времена и слава фонаря? Нет, не подумайте, он тужил вовсе не по ней. Воспоминания о светлых вечерах, гуляющих людях, чьи лица сверкали улыбками не хуже, чем он- вот, о чем постоянно вспоминал фонарь. С момента, когда Марвин перешагнул порог, разделяющий пыточную и свободу, началась новая, светлая полоса в его жизни. Всевышний воздал ему сторицей. Жизнь в доме заботливых родителей матери была размеренной, интересной и относительно лёгкой. Конечно, если сравнивать с прошлыми местами жительства, то усадьба в окружении леса была местом весьма походящим на царские покои. Доброта витала в воздухе, словно тонкая паутинка, что напоминает тоскливой осенью про звонкий смех лета. После разорения семейства каждый нашёл себя в каком-то деле. Дедушка Марвина занялся изготовлением фонарей. У него даже было небольшое дело. Хотя в те времена фонари не пользовались особым почетом, но на них всегда находился покупатель. Конечно, какому важному лицу не захочется иметь в своём распоряжении искусно сделанный фонарь. Каждый фонарь был уникальным обладателем собственной истории. Глядя на один пробирал лютый мороз, а от другого по телу приходились мурашки. Третий переносил в ночную идиллию, а четвёртый прерывал покой страшной бурей, что разразилась на тёмно-зеленом океане и пускает своих отважных воинов в суровое сражение стихий.
Мастерская дедушки всегда была лакомым кусочком исследований для любопытного мальчика. И обстановка, и общая атмосфера благотворно влияли на Марвина. Он вновь, как и во времена жизни матери, научился радоваться жизни. Каждой её мелочи, происходящей с ним. Восходу солнца, что не поленилось выйти на работу снова, дождю, который насыщал Землю, пению птиц, чистому воздуху, новому дню. Приносило счастье ему и расположение жилища. Прямо напротив него раскинулся густой порослью лес. В его начале росли могучие сосны. Они напоминали стражников, что не пускают в хоромы отважного царя-завоевателя врагов. Их кроны уходили далеко в небосвод. Что было дальше- Марвин не знал, он был слишком мал для леса, мальчик мог только представить. И он видел внутри мужественное войско, готовое к бою. Многие деревья из армии были покошены. Видно, что не в одной битве они боролись за честь леса. Некоторые даже полягли. Были в рядах и самые молодые бойцы.
Время, проведенное с дедушкой, для мальчика было бесценным. Его он ценил больше всего. Но с каждым разом он замечал за стариком Бобом всё больше странностей. То он помогал чистить яблоки Мардж на кухне, а буквально спустя несколько секунд усердно трудился над глиняным горшком. Ещё Марвина очень смущала дверь в мастерской, куда ему, по словам дедушки, было ещё рано заходить. Но загадку странностей мальчик так и не разгадал, ведь за ним приехал его отец. Не думайте, что в нём внезапно вспыхнули отцовские чувства. Просто весь Форвальд гудел новостью о бедняжке, который терпит пытки в школе. Терпеть пытки слухами отец не собирался, поэтому решил забрать сына. Отъезду внука бабушка и дедушка были далеко не рады.
-Ты что это удумал, Смит? Тебе не нужен был сын все его восемь лет. Ты сдал его в эту чертову школу, где Марвин не мог прожить и дня без побоев. Когда он жил с тобой, то ты замечал его только в случае прихода гостей. Так что же изменилось? - Времена, - грубо произнёс отец.
-Да что ты говоришь? Времена то меняются, только ты - нет. Мы не отдадим тебе Марвина.
-Вас кто-нибудь будет спрашивать?
Смит схватил сына за руку и потащил к лошади. Дедушка ничего не мог сделать, ведь физическое превосходство было далеко не на его стороне. Но тут отец сам отпустил руку сына, с опаской посмотрел в сторону родственников и быстро уселся на лошадь. Дейл опешил, отряхнулся от земли, на которую его уронил отец и с недоумением посмотрел на дедушку, который никак не желал отвечать на немой вопрос.
Вскоре, ответ сам пришёл. Точнее прилетел. А еще точнее был принесен потоком ветра. Вот как это было:
Солнечные лучи настойчиво желали пробудить Марвина пораньше, на что тот ответил убедительным отказом - зевнул.
Такой ответ не устроил высшие силы, которые желали, чтобы именно сегодня, именно в ближайшее время Марвин узнал правду. Это было весьма ответственным делом, поэтому его зевки должны были прерваться в любом случае. На смену ласковым поглаживаниям пришло настойчивое свечение в глаза. Мальчик с неохотой открыл глаза. Сегодня он встал намного раньше, даже бабушка ещё сладко дремала. Угораздило его в день, когда нет занятий ни в школе, ни работы в мастерской деда, встать в такую рань. Марвин полежал ещё минут десять, надеясь на возвращение сна, но этого не произошло. "И чем мне сегодня заняться?",-внутренний голос был немного озадачен. Не придумав ничего лучше, чем пойти кидать камни в пруд, Марвин пошёл в этом направлении. Пруд находился недалеко, а дорога проходила через мастерскую дедушки. Заботливый внук, всё ещё безмерно благодарный за данный ему шанс жить нормальной жизнью, решил зайти к спасителю и всё равно помочь, хоть на сегодня был освобождён. Распевая веселую песенку, Марвин быстро преодолевал расстояние, успевая одновременно делать огромные, свойственные шаловливым ребятам шаги, и рассматривать всё на своём пути. Домик, где проводил всё время дедушка, был небольшим снаружи. Но многие небольшие домишки хранят в себе огромные секреты. Каменные стены в некоторых местах были покрыты небольшой порослью мха, а круглое окно закрыто шторами. Обычно открытая дверь сейчас с трудом отворилась, и стоило Марвину заглянуть, как его тотчас одолела растерянность.
В это мгновение голос фонарщика притих. Фонарь был увлечён рассказом и с нетерпением ожидал развития событий. И вот, когда долгожданный финал был так близок, он снова не может узнать продолжения.
И тут произошло то, чего Дейл ждал с самого начала, а никто из присутствующих (например Ночь, Тишина, Луна, которые тоже подсели на рассказы) просто не ожидали. Они хорошо знали фонарь, этого гордого зануду. И тут он заговорил первый:
-И что было дальше?,- его голос был немного грубоватым, но тон нисколько не выражал презрения или злости. Это было словно перекаверканые эхом признания в любви, что выглядели суровыми ( или хотели, чтобы они таковыми были)
-Ахахаха,- звонкий и неожиданный смех даже немного напугал ночного осветителя.
-И что тут смешного?
-Не обижайся фонарь, но голос несчастной овечки у тебя никак не выходит. Но я рад, что ты со мной заговорил.
Тишина взяла ситуацию в свои руки и повисла над парком, но Дейл снова отправил её в беседку.
-Надеюсь, что интерес возьмёт вверх над твоей вредностью и завтра ты будешь куда более разговорчив. Сладких снов, фонарь.
Ночное небо для фонаря в эту минуту представлялось таким же таинственным, как и рассказ Дейла. Но нас всегда манит темнота, ибо поиски света являются занятием привлекательным. Решили это, правда, заядлые светоискатели, а это люди совершенно не определённые, в любую минуту способные поменять своё предпочтение. Но будем надеяться, что наш фонарь не поменяет своего решения, которое вот-вот примет. Хотя, чего надеяться? Давайте проверим.
-И что это ему вздумалось думать, будто бы я вредный? Разве можно так решить, даже не общаясь со мной? ,- возмущенный фонарь завёл старую шарманку, которая раньше играла надоедливой и монотонной мелодией лишь в его голове, а сейчас невольно вылилась за пределы. И сделала она этот манёвр столь ловко, будто бы давно планировала. Фонарь,услышав свой голос, оторопел. Даже в казалось бы обычном сплаве были чувства. И сейчас они дали ему возможность ощутить полноту своего характера. Фонарь первый раз жизни задумался над чем-то куда более важным, нежели проплывающие в небе облака или вечное недовольство. Не подумайте, что он был избалованным, вредным глупцом, который сосредоточил на себе пристальное внимание. Просто присутствующая в характере скрытность создавало вокруг него оболочку отчужденности. А, как правило, таких не принимают в обществе. Если тебе не суждено родиться с высшим чином, то будь добр, вычитывай байки для развлечения товарищей. Но так как ни веселого нрава, ни высокого чина не имел ночной осветитель, он был одинок. И это одиночество не было гнетущим, напротив, счастливым. Но! До поры, той самой, когда Дейл первый раз с ним заговорил. В этот миг внутри фонаря, где-то далеко и глубоко, начала сходить оболочка. Он не хотел признаваться в этом, как и не мог противиться. Есть в этом мире вещи, куда более сильнее нас. И если вы потратили время на поиски примеров, то я с удовольствием могу сэкономить вам время и предоставить их.
Представьте себе статуэтку за первое место, которую вы когда-то с гордостью получили, но которая по истечению некоторого времени ушла в небытие( если быть более точным, то под ваш диван). Там она провела достаточное время в раздумьях над бренностью собственного существования, но на этом её круг интересов и занятий на ограничивался. Также статуэтка покрывалась пылью, а со временем и ржавчиной. Ранее восхищающиеся её красотой пауки теперь даже не плели паутину рядом. И вот она, одинокая и брошенная всеми, лежала на полу. Но в один момент была найдена мальчиком. Он вспомнил то, как бежал кросс и то, как бежал ещё быстрее показать свой трофей родителям. И вдоволь насладившись воспоминаниями, хозяин поставил статуэтку на место. Она давно позабыла удобную полочку и сначала смущалась её видного расположения, ведь была нр в лучшей форме. Но тут хозяин пришёл с тряпкой, водой и брусочком белоснежного мыла. Слой пыли смылся, следа не осталось от грязи. Статуэтка засверкала ярче месяца, ведь искрилась счастьем. Точно так ушла оболочка фонаря, только в его случае роль тряпки и мыла играл Дейл -Так получается, на меня работает волшебник?,-после долгой паузы произнёс фонарь.
Ночь, сменившая лёгкий осенний наряд, накинула меховой полушубок на землю, дав возможность фонарю подсобить луне и сотворить световую дорожку вдоль безлюдных лавочек, до самой беседки. Мысли фонаря сейчас крутились, словно пурга в лютый мороз. Он никак не мог до конца осознать, что фонарщик, его фонарщик - ВОЛШЕБНИК. За раздумьями ночной осветитель не заметил ухода фонарщика, а быть может волшебного исчезновения?
- Генрих,- ослабленный голос раздался в пыльной и захламленной комнатушке.
- Что, Мери? Тебе хуже??
- Не волнуйся, братик. Можно тебя попросить последний раз?
- Не говори так. Отец найдёт лекаря, тебе обязательно помогут!
- Хотелось верить. Ты не мог бы принести мне,- тут речь девочки прервалась громким кашлем, что продолжался около пяти минут,- зеркальце из нашего тайника в парке. Здесь так мало света, а с ним я смогу пускать на стены солнечных зайчиков, они будут весело прыгать по стенам и радовать меня. А потом...,-голос девочки погрустнел.
Брат продолжил: «А потом зайчики ускачут, закончатся холода и ты обязательно выздоровеешь. И мы снова будем сидеть в колбасной лавке старика Рикки и слушать его истории. А потом мы будем бегать на ручей. Ты веришь мне, Мери? Вспомни, как нам было хорошо.
- Конечно, так и будет.
Слабая улыбка девочки освещала комнату ярче, чем маленькое окно сверху стола. Унылая комнатушка желала лучшего своим видом. Кроме стола, на котором почти никогда не было нормальной еды, двух стульев и подобия тумбы тут практически ничего не было. Если не брать в счёт угрюмую атмосферу и кровать в углу, что стала единственным местом нахождения девятилетней дочки плотника. Вот уже вторую зиму знакомые со вздохом говорят о Мери, как уже о умершей. Отец даже слышать ничего не хочет. Ему хватило потерять жену, дочь он точно спасёт, поэтому Дон и пропадал целыми днями на работе. Старший сын Якоб повзрослел сразу на 10 лет, взяв на свои плечи непосильную ношу. Он был и няней, и сиделкой, и швеей, и кухаркой. Якоб не мог без слёз смотреть на мучения сестры, но у него не было выбора. Он был готов сделать всё для Мери, поэтому сейчас, в мороз, бежал в порванных ботинках по снегу. Ему не страшен лютый мороз, Якоб слишком много испытал на себе, чтобы бояться.
И вот долгожданная цель-парк. Но когда рядом нет Мери, он не кажется таким радостным, не вызывает прежних эмоций. Сейчас на уме у мальчика только одна цель, за исполнение которой он тотчас принялся. Якоб смутно помнил тот день, проведенный в парке, но его память бережливо сохраняла смех сестры, который мальчик не слышал очень давно. Якоб глубоко проник в подсознание, перестав контролировать мысли, которые начал озвучивать вслух.
- Мери... Моя бедная сестричка. Почему смерть вправе распоряжаться жизнью других? Кто дал ей право отнимать у детей мать, забирать из семей детский смех, приковывать к кровати кандалами палача?
Мальчик, который ещё недавно бегал пускать кораблики на ручей, теперь рассуждал совсем не по-детски. Фонарь, став невольным свидетелем монолога, отчётливо помнил и Якоба, и Мери, и их мать. Он не мог поверить, что смерть унесла жизнь Элизабет, что малышка Мери теперь больна.
Когда наступил вечер, то Дейл не смог не заметить волнения друга.
- Что-то случилось?
И фонарь поведал историю семьи плотника, прерываясь на молчание. Не думайте, что он был обычным сплавом железа. Порой железяки могут чувствовать гораздо больше людей. Дейл внимательно слушал. Он стал поглаживать свой подбородок, долго смотреть в одну точку. После встал, начал задумчиво прохаживаться вдоль фонаря по тропинке. Вдруг остановился, как вкопанный, и уверенно произнёс: «С Мери всё будет хорошо"
Так как фонарщика знают все в городе, то его визит не был удивлением для семьи плотника. Они были рады, ведь если тут и появлялись гости, то лишь врачи и вороны, что восседали на дереве напротив окна. И толку от первых было не больше, чем от птиц с голодными глазами. Девочка из последних сил улыбнулась такой искренней, детской улыбкой. Болезнь никак не давала ей возможности выразить свои эмоции полностью, но Дейл всё понял. Он аккуратно положил свою шляпу и спросил: «Хочешь фокус, Мери?"
-Конечно!
Фонарщик перевернул шляпу и вынул оттуда кулек с фруктами и конфетами - самыми редкими визитёрами комнатушки. Измученные глаза на секунду блеснули искоркой счастья. Фонарщик до самого захода солнца рассказывал Мери про корабли и отважных моряков, огромные страны, что находятся на другой стороне планеты. Про высокие горы, верхушек которых и вовсе не видно. В кромешной тьме быстрыми шагами направлялся Дейл к фонарю.
- Ты сегодня опоздал,-произнёс фонарь, выражая явное недовольство.
-Были дела.
-Я и не сомневался. Любая забава важнее старого ворчуна.
На это Дейл не ответил. Когда ночной осветитель смог приступить к своей работе, то заметил, что его друг сегодня как-то неважно выглядит. Тон его голоса изменился, он с осторожностью спросил про самочувствие Дейла.
-Всё хорошо, я немного устал.
И на этих словах фонарщик ушёл.
Свои визиты в дом плотника Дейл продолжил и на следующий день, и ещё целую неделю. Но каждый вечер фонарь замечал удивительные, в плохом смысле, изменения. Появилась болезненная бледность, кожа лица стала сухой и безжизненной. Глубокие старческие морщинки прорезали лоб молодого человека. Осунулась осанка, и даже волосы покрылись седой паутиной. И конечно, эти изменения не остались без внимания фонаря и жителей города. Поползли слухи, различные домыслы и предположения. Один фонарь догадывался об истинной причине ухудшения здоровья друга. Он связал посещение больной девочки, предыдущие рассказы Дейла и последующие изменения. Фонарь осознал, что через свои сказки Дейл отдаёт свою жизненную энергию угасающему ребёнку, забирая её болезнь на себя. И теперь лик смерти стоял уже не у изголовья кровати Мери, а уверенной тенью шагал по пятам за фонарщиком.
Лютые зимние холода постучали в двери жителей городка, заставив их все реже выходить из дому без особой надобности. Но они не испугали выздоравливающую Мери, которая украдкой, без разрешения отца, обув его тяжелые сапоги, выходила на порог глотнуть желанного воздуха. Отец зычным голосом, стараясь сделать его строгим, покрикивал на Мери, но в уголках его усов играла счастливая улыбка- его девочка была практически здорова, чего нельзя сказать про фонарщика. Дейл уже давно забросил фонарь, который покрылся непонятного происхождения налётом. Силы его иссякли. Сердобольные горожане из уважения приходили, приносили продукты. Местный лекарь пытался найти причину, помочь. Но всё безуспешно, он даже не мог выявить причину внезапного увядания. И когда город разразился новостью о скорой кончине Дейла, юную Мери не остановил ни отец, ни осознание того, что она ещё недавно была на пороге смерти. Зайдя в покои фонарщика, Мери не смогла удержать слез. Он был так беззащитен, а нависавшая над ним смерть давно чувствовала его поражение и без зазрения совести ликовала.
-Дейл, милый Дейл. Если ты меня слышишь, то знай. Знай, что дороже тебя и семьи у меня нет никого. Пожалуйста, пожалуйста, не покидай меня,- взволнованный голос Мери перешёл в отчаянный плач,- я жива благодаря тебе, а по моей милости ты сейчас умираешь. О, как несправедлив этот мир. Как коварна судьба, как злорадна смерть. Ты не заслужил этого. Прошу, прошу...
Обессиленная плачем девочка легла на бездыханную грудь Дейла. Её горькие слёзы уже было не остановить. Повисла тишина. Небольшой лучик солнца проник в комнату, осветив сначала небольшой участок, но всё более разрастаясь по комнате. В его власти оказался стол, тумба, а затем и кровать. Мери не замечала его, полностью погрузившись в переживания. Но тут она почувствовала вздох. Девочка подскочила и стала прислушиваться. Она была уверена, что ей почудилось в бреду, но после одного последовал ещё. Фонарщик начал дышать.
- Такого случая на моей практике ещё не было,- взволновано произнёс лекарь-, но это чудесное исцеление.
Дейл, освещенный уже не одним лучиком, а целым букетом солнечных детей, открыл глаза. В эту самую минуту загорелся фонарь.
Тот, кто озаряет жизнь других, никогда не останется сам без света.