Здешние дома строят так, что можно, выстроив первый этаж, жить в нем, второй достроить через год, а еще через год надстроить третий. Арматура повсеместно торчит над зданием, этот значит, что дома еще строятся. Стойки и перекрытия отливают вручную из цемента, применяя и приспосабливая все, что есть под рукой, от старых с гвоздями досок, до кривых нестроганых палок от каких-то местных деревьев. Из-за этого строительные леса и в самом деле похожи на непроходимый лес. Правда кроме доморощенных и примитивных приспособлений у них в избытке всего, что нужно для прочного и качественного строительства. Много такого, чего не видишь у нас в продаже. Я ни как не мог понять, как же они отливают перекрытия. Оказывается, для этого есть специальная арматура и пенобетонные блоки, которые они опирают на подпорки и делают наливные полы. Принципы строительства везде, по всему Алжиру, одинаковые, меняется лишь декор. Здесь не встретишь, деревень и захолустий, резко контрастирующих с городскими поселениями. Куда бы мы ни приехали, везде городской тип зданий, планировка улиц, асфальт, фонари, стадионы. В общем люди достойно живут всюду, не важно - далеко они находятся от центров цивилизации или нет. В чем причина, как им это удается? Это я пытался понять все время своего пребывания в Алжире.
После обеда, мои экскурсоводы, не говоря мне ни слова, повезли меня обратно в каменную пустыню. Я уже ничему не удивляясь, ехал молча, ни о чем не спрашивая. По дороге мы подобрали двух мужчин. Когда я здесь пишу: «человек, мужчина, ребенок», то нужно иметь ввиду, что все они темнокожие, в большей или меньшей степени. Я уже успел привыкнуть, и они мне кажутся давно знакомыми людьми, почти соседями, с которыми я вижусь каждый день в своем селе в Сибири. Только они зачем-то оделись в необычные одежды и нанесли на лицо и руки черный грим. Цвет кожи, степень ее черноты очень разная. В столице Алжира, у большинства ее жителей кожа, как у Зино - смуглая, но не черная, а здесь в Сахаре чаще очень темная, но тоже встречается разная степень. Это разнообразие никого не смущает, и на этой почве нет ни у кого никаких комплексов. Мне кажется, что здесь вообще не замечают этой разницы, к ней все давно привыкли, и не делают на этой основе привилегий или дискриминации. Я ни разу не замечал, чтобы кто-нибудь шутил или ставил на вид это другому человеку. Видимо большое разнообразие цветов кожи и типов строения лица, сделали алжирцев толерантными и терпимыми по отношению к другим. Чего нельзя сказать про их отношение к религии, образу жизни, питанию и обычаям. Тут они излишне консервативны и не принимают ни каких отклонений от принятых норм. Это тоже повсеместно, как и их типы строения домов.
Пока мы пересекали скучную каменистую пустынь, и я углубился в свои мысли, мои спутники что-то бурно обсуждали. Трое неугомонных бородатых мужчин в экзотической одежде, с серьезными лицами, что-то друг-другу втолковывали, как будто они могли чего то не знать или не понимать в этой их жизни в пустыне. Но больше и темпераментнее всех говорил Зино. Когда он вещал, остальные замолкали и, с какой-то детской непосредственностью, его слушали. А Зино, владелец шикарной машины и заморского гостя, на правах гуру, весело и непререкаемо вещал! Речь, как мне казалось, вероятнее всего шла про то, как он привез русского в Алжир, как он все делает для него, старается, и какой тот гадкий и противный, пить их чай не хочет, от сладких булочек отказывается, еду газировкой не запивает. Сидевшие сзади, терпеливо дождавшись окончания его очередной тирады, каждый раз в один голос, неизменно восклицали: «Э-э-э!» Причем Зино, видимо, говорил веселые вещи, судя по его заливистому смеху и по тому, как он озорно посматривал на них в зеркало заднего вида. Те же раскрыв рты без тени иронии продолжали талдычить: «Э-э-э!» Если бы я понимал их речь и не чувствовал себя, чуточку провинившимся, то наверное и сам бы не удержался от хохота!
Тем временем, мы подъехали к какому-то затерянному в пустыне селению, где все встреченные жители были еще более темнокожими. Четыре черненьких чумазеньких чертенка играли в футбол прямо на дороге, поставив в виде ворот свои тапки. Всюду асфальт, затейливые фонари вдоль дороги и тротуары. Редко встречающиеся прохожие одеты чисто и красиво, не в каких-нибудь спецовках или робах. Такое ощущение, что жители Сахары хотят не кому-то, а себе самим доказать, что они, несмотря на отдаленность от остального мира, тоже люди!
Один из наших попутчиков вышел, а другой остался с нами, и, как я догадался, решил показать нам местные красоты. Мы проехали деревню, в конце которой вместо ожидаемых свалок и развалин оказался стадион. На нем к моему изумлению, одетая в настоящую футбольную форму, играла местная молодежь. Проехав еще немного, мы свернули на грунтовую дорогу, переехали сухое русло реки, и, петляя между камней и кустарников, медленно углубились в сказочное ущелье меж двух возвышающихся берегов и скал из желтого песчаника с силуэтами пальм на фоне бесконечно синего неба.