Питер 1934 Альтернативная история

Питер 1934.
1.
У вас когда-нибудь взрывали автомобиль? Вам приходилось смотреть, как горит груда искореженного металла, когда-то являвшегося средством передвижения? В вашем воображении сразу появляется эта малоприятная картина и бурлящая мысль в голове: «Кому я дорогу перешел?». Подобный вопрос был утром тридцать первого мая 1934 года и у частного детектива Юрия Николаевича Черкасова. Он стоял напротив догорающего автомобиля предположительно марки «Руссобалт». «И зачем ты, наглец, поставил на моё место свой тарантас» - думал про себя детектив. Парковка, на которой разворачивалась вышеописанная драма, находилась напротив главного офиса «Санкт-Петербургских ведомостей» на Невском проспекте. Место, где Юрия всегда ждали с нетерпением.   
Герой «Великой войны», этот мужчина 37 лет всегда был центром внимания Питерского бамонта. Брат его был большим человеком в министерстве внутренних дел и прикрывал иногда его не совсем легальные расследования. Черкасов был мужчина высокого роста, крепкого телосложения. Голову с короткой стрижкой всегда прикрывала шляпа-федора, которая в гармонии со стандартным костюмом, широкими плечами и приталенным пиджаком, брюками с отворотами, подчеркивала его образ крутого парня. Лицо его всегда было спокойное, порой даже безразличное: низкий лоб, тонкие брови, глубоко посаженные миндалевидные серые глаза, в сочетании с узким носом и узкими губами, придавали его внешности определенную типичность – образ идеальный для частного детектива. Такому нелегко раствориться в толпе и стать незамеченным среди потока людской массы, наполнившей Санкт-Петербург в 1930-е годы.   
Юрий от природы привык играть роль победителя. Даже если судьба загоняла его в самый угол, он не отчаивался и со временем опять был на высоте.
 Что повлияло на формирование его характера, сказать сложно. В 16 лет отец отправил Юру во Владимирское военное училище, где юноша пробыл меньше двух месяцев. Выгнали его за избиение своего сокурсника Ильи Северского. Черкасов мотивировал свой поступок тем, что сокурсник якобы не выплатил ему карточный долг. Начальник училища подобные неуставные отношения не поддерживал, и поэтому выгнал Черкасова с позором. Не помог даже авторитет отца заседавшего тогда в государственной думе.
Постояв возле пожарища ещё около двух минут, Юрий развернулся и побрел к своему автомобилю, который находился напротив стоянки под окнами английского ресторанчика. Он с надменным видом поместился за руль своего автомобиля, марки Ford. Резко развернувшись посредине стоянки, просвистел колесами, после чего набирая обороты, уехал прочь. 
Форд остановился возле небольшого двухэтажного здания постройки второй половины XIX века. На первом этаже находился офис частного агентства Черкасова - «Правды не скроешь» занимавший две небольшие комнатки. В первой  располагалась приемная, возле стены которой стоял обшарпанный письменный стол Модерн, который напоминал больше гигантского паука засевшего плести свою ловушку. На краю стола рядом с внушительной стопкой бумаг находился черный телефонный аппарат «Western Electric», покрывшийся тонким слоем пыли.
-Доброе утро, Светик. Какие новости? – проходя мимо своей секретарши, спросил Черкасов. При этом даже не повернул головы в её сторону.
Немного задремавшая Светлана, подскочив на своем стуле, сразу же поняла, что эти самые дела не совсем обрадуют её начальника. Но, тем не менее, поправив очки, зашла в кабинет вслед за Юрием. 
-Юрий Николаевич, счета за аренду опять пришли, а электрики уже месяц как нам свет отрубить грозятся.
 Шеф покивал, глядя на лежащие перед ним чеки, этот жест часто обозначал в высшей степени безразличие Черкасова к определенным вещам. Такие мелочи жизни никогда не вызывали у него эмоций, тем более, на крайний случай, всегда родной братец денег подкинет.
-Ступайте, Светлана, что-нибудь придумаем, в крайнем случае, поживем без благ цивилизации пару дней.
 Воодушевленная секретарша вышла из кабинета. Она была уверенна, что шеф найдет выход. Григорьева Светлана Олеговна окончила «Смольный» институт три года назад. Получив диплом с отличием, она считала, что карьерный рост лишь дело времени, но жизнь её складывалась иначе. Больше двух лет отличница не могла найти работу. Как известно, большая быстро развивающаяся северная столица требовала от работника в большей степени опыт, нежели отличные оценки в дипломе. Да и статус «Смольного», после отмены сословий в 1922 году, значительно упал, его выпускники до этого, как известно, всегда были дворяне. А тут вдруг в него повалили представители духовенства, дочки рабочих и даже зажиточные крестьяне. «Новые русские» принимать к себе на работу молодых выпускниц «Смольного» по-прежнему не желали, они привыкли их воспринимать как пафосных дворянок, нежелающих что-то делать, а только жалование за красивые глазки да белые воротнички получать. А в случае чего, побегут права качать, и не дай Боже до самого императора Алексея Николаевича со своей челобитной доберутся.
    Григорьева была далеко не красавицей, но при этом очень стройна, даже худощава, и обладала вытянутым лицом. На голове редкие русые волосы были завязаны в пучок. Серьёзные зеленые глаза передавали ясность ума этой вдумчивой натуры, а под слегка вздернутым носом, тянулась тонкая полоска губ, которые далеко не перед каждым расплывались в улыбке. Одета она была совсем не по моде. Накрахмаленная белая блуза с широким воротником, с красными зигзагами и полосками, дополнялась черной юбкой из тонкой ткани, плотно сидящей на бедрах и прямо стекающей ниже коленей. На ногах Света в любую погоду носила черные туфли с круглым носом и широким каблуком.
Часто у вас такое бывает, думаешь о близком человеке, и он как раз и позвонит. Когда Света ушла из комнаты, у нашего героя на столе зазвонил телефон, думал он в этот момент о брате или же, если быть точнее, о тех деньгах, которые он мог бы ему дать взаймы. Юрий дождался третьего звонка, и перебирая пальцами снял трубку,  - Черкасов у аппарата.
-Юрий Николаевич, - в голосе звучала нота кавказского акцента, - нам нужно увидеться.
-С кем имею честь говорить, сударь? - на повышенном тоне произнес Черкасов.
-Аслан Тарасов, купец. Через час жду вас в своем доме по адресу … У меня к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться. После чего бросил трубку.
2
Особняк Тарасова находился на краю города. Смахивал он больше на шахский дворец, нежели на дом честного налогоплательщика.
Дождь уже прекратился, когда Черкасов сигналил у высоких кованых ворот, украшенных тамгой известного купеческого рода.
Дворник, престарелый кавказец среднего роста, быстро отворил ворота и долгожданный гость, нажав на газ своего авто, подъехал к парадному входу. Великолепное двухэтажное здание, построенное в восточном стиле, было серым от дождя. Справа находилось две комнаты башни, стилизованные под минареты с причудливыми в форме луковицы куполами. Поверху и понизу тянулись ряды больших застекленных окон. Весь фасад дома был отделан диким камнем. Было ясно, что хозяин любит жить на широкую ногу. 
На встречу вышедшему из форда Черкасову, направился мужчина лет 45: чумазый, низкий, с безобразным лицом.
«Юрий Николаевич, проходите,  хозяин в парке с детишками гуляет, подойдет с минуту на минуту».
Гость, не промолвив не слова, поднялся по ступенькам, отворил сам себе дверь, бесцеремонно прошел по коридору. Дворецкий с трудом поспевал за детективом, чтобы открыть перед ним дверь в кабинет Тарасова.
Рабочее помещение Черкасова, не входило ни в какое сравнение с роскошными апартаментами купца. Это был просторный кабинет метров десяти. Стены его были отделаны кедром, из-за чего повсюду стоял приятный смолянистый запах. Стол в стиле ампир, с позолоченными ножками, стоял возле окна. На противоположной стороне стоял бильярдный стол, посредине которого горизонтальной пирамидой расположились белые шары. Перед дверью на бархатном фоне, висело несколько старинных ружей, палашей, шашек. 
Рассматривая оружие, Юрий не заметил вошедшего в кабинет Аслана Тарасова - это был яркий представитель купеческого рода. Высокого роста с гладко выбритым смуглым лицом. Волчий взгляд задранной головы, изучал детектива. На теле его сидел аккуратный серый фрак с тонкими белыми полосами.    
-Это оружие моих предков, - кивнув в сторону милитаристской коллекции, промолвил Тарасов, - на нем кровь врагов нашей семьи, тот, кто становился на пути рода Тарасовых, заканчивал свой жизненный путь с ножом в спине или на дне глубокой пропасти. Юрий Николаевич, порой жаль, что в наше время дела нельзя решать как раньше. Вы так не считаете?
-Я так понимаю, Аслан Овесович, мы с вами встретились не для того, чтобы обсуждать похождения лихих абреков. Поверьте, если понадобится, я  и на ваших предков компромат накопаю, вопрос лишь в цене. Попрошу, перейдем сразу к делу!
На лице Тарасова можно было прочитать желание пронзить кинжалом наглого гостя, но или законы восточного гостеприимства, или опаска последствий подобного действия вынудили гордого горца проглотить свою обиду и начать деловой разговор.
Да уж, этот Черкасов не был из тех людей, которые всю жизнь трясутся из-за своего теплого местечка и ради этого готовы лизать кое-что начальникам, клиентам, любовницам и т.д. Умение поставить людей в зависимость от себя, наверное, уникальный дар и Юрий им был сполна наделен.
- Господин Черкасов, продолжил разговор Тарасов, ваш талант сборщика компроматов, может быть мне очень полезен, в последнее время продукция моих предприятий, а именно мое масло, очень плохо реализуется.
Горец подошел к шкафу, достал из него кий и передал Черкасову со словами: «Сыграем сударь?».
Черкасов не стал отказываться, заядлым игроком в русский бильярд, он не являлся, но понимал, что необходимо навести контакт с клиентом, и поэтому охотно взялся за игру.
- Аведов, владелец маслобойных заводов по всей империи, лоббировал в думу закон, чтобы изменять госты и теперь использует технологии на производстве, которые могут повредить потребителю особым составом, содержащим аммиак, - в процессе игры рассказывал Тарасов.
-Мне бы очень хотелось иметь доказательства этого действия… ну, вы понимаете, Юрий, в этом деле вы тот человек, который мне нужен.
Загнав последний шар в лунку, Черкасов подошел к Тарасову и протянул ему руку со словами: «Превосходная игра, Аслан Овесович, разумеется, вы догадались, что услуги, которые я предлагаю, не дешевы, и аванс желательно предоставить прямо сейчас».
-Разумеется! - лицо Тарасова озарилось улыбкой во все 32 золотых зуба.
Тарасов сказал несколько слов на армянском своему слуге Махмуду, и тот через несколько минут вернулся в кабинет с серебряным подносом, на котором лежал пожелтевший конверт, набитый деньгами.
Черкасов, забрав конверт, попрощался с гостеприимным горцем и отправился, сопровождаемый Махмудом к выходу. Во дворе он небрежно открыл дверцу своего Форда, который уже через пару минут вёз его всё дальше от усадьбы Аслана Овесовича Тарасова.
3
Маслобойный завод купца Аведова находился на промышленной окраине Петербурга. В 1921 году этот район стал активно застраиваться Австрийскими предпринимателями, которые планировали привлечь на свои предприятия рабочую молодежь из соседних трущоб. Сравнительно высокая зарплата для Российской империи привлекала большое количество молодых людей со всего города. В скором времени вокруг появлялись прекрасные дома для рабочих, по новым улицам бегала босоногая ребятня, шныряли мелкие торговцы из пригорода, жизнь бурлила. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Так с Венской революцией 1928 года последовало банкротство элиты, бывшей Австро-Венгерской империи. Развитие этого нового промышленного района было остановлено, квартиры в домах быстро стали распродавать по дешевке, бывшие заводы и фабрики превращать в склады, или переводить в руки умелых дельцов, среди которых оказался Анзор Аведов.
Завод его представлял из себя прямоугольное здание в два этажа, выстроенное из красного кирпича. Сбоку, метров на 25, поднималась из того же материала конусообразная почерневшая башня, вероятней всего не ремонтировавшаяся со времен своих прежних владельцев-австрийцев. Территория завода была окружена высоким трехметровым, деревянным забором, собранным наспех из досок, разбросанных на соседних заброшенных фабриках. Тем не менее, свою основную задачу предприятие перед своим хозяином выполняло при малых вложениях, принося ощутимый доход. По двору была слышна речь суетящихся рабочих, по их говору можно было сделать вывод об их среднероссийском происхождении.
Черкасов находился на крыше соседней фабрики, спрятавшись за стеной у полуразрушенного окна, он наблюдал в бинокль за передвижениями по территории завода Аведова. Рядом с ним на корточках перебирал вещи в сумке юный помощник-ассистент Петр Есенин.
Петр или же Петруша, вместе с матерью, всегда печальной вдовой родом из Рижской губернии, учительницы словесности, переехала из Риги на окраину Петербурга. Как известно, в Литве в двадцатые годы проходили антирусские демонстрации, из-за чего русскоязычное население выехало из губернии. Есенин был юноша крепкого телосложения, всего на несколько сантиметров ниже Черкасова. В одежде и манерах он старался во всем подражать своему наставнику. Длинные волосы до плеч русого цвета, большие голубые глаза, вздернутый нос, легкая щетина на лице, а также поломанное правое ухо, по этим чертам можно было разглядеть этого юношу в толпе.
Юрий Николаевич опустил бинокль, взглянул на часы, они показывали 23:31.
- Странно…. Маслобойный завод работающий в ночную смену, не вызывает у тебя вопросов, Петька?
- Никак нет, Юрий Николаевич, душа торгаша просит больше прибыли, вот и заставляет несчастный рабочих с провинции вкалывать на него в обход трудового законодательства 12 часов в сутки. Профсоюза нет на этого гада!
-Э нет, подсказывает мне моя интуиция, что не в этом дело…..
Я постараюсь проникнуть внутрь, а ты свяжись с Михаилом, пусть будет наготове, как дам знак, пусть выдвигается.
-А какой знак Юрий Николаевич? - Опустив сумку, спросил Есенин.
-Да как убивать меня начнут Петруша, - равнодушно произнес Черкасов.
Нацепив разгрузку, вероятней всего американского производства, и новенький фотоаппарат с хромированным объективом, Черкасов отправился к фабрике.
Как он и предполагал, через несколько минут к воротам подъехал грузовик, и Юрий в момент, когда большегрузный Ford стоял у ворот, умудрился подскочить к кузову и забраться внутрь. В кузове пахло семечками и какими-то химикатами, которые были упакованы в тканевые мешки, но даже сквозь ткань, нос лежащего на них детектива щекотала едкая пыль. Ничего не подозревающий водитель, провез шпиона на территорию завода. Внутри авто ожидала бригада грузчиков и в момент, когда они принялись за свою работу, Черкасову ничего не стоило смешаться с толпой уставших после непрерывной десятичасовой работы людей и заняться своим промыслом. Одежду он подобрал соответствующие поэтому равнодушные трудяги приняли его за своего.   
Пройдя через гущу суетящихся рабочих, в составе человек десяти, Черкасов оказался в здании самого завода, если быть точнее это была часть склада. Едкий запах из кузова здесь усилился в несколько раз и Юрий на мгновение даже прикрыл рукой лицо. Можно представить каково было рабочим. Не имеющие, в большей степени, даже начального образования, голодающие крестьяне центральных районов империи были вынуждены искать лучшей доли в столице или же в других крупных промышленных городах страны, таких как Варшава, Одесса, Царицын. Некоторые умудрялись работать вахтовым методом в Германии, но и там им приходилось достаточно туго. Немецкие фермеры порой считали ниже своего достоинства оплатить труд восточного славянина, и последние были вынуждены пешком добираться до родины.
Детектив приблизил миниатюрный немецкий фонарик «Брюнер Шнейдер» к одному из мешков, на пожелтевшем клочке бумаге был набор формул. Даже далекий от химии  человек, взглянув на этот список, мог понять, что данный состав никак не может использоваться в пищевой промышленности. Все мешки лежали ровными рядами, между каждыми двумя был промежуток, вероятно, состав не любил влагу. Сделав пару снимков, и взяв образец для пробы, Юрий собрался уходить.
    Но вдруг на складе включили свет, при этом голосов рабочих слышно не было.
Вместо этого раздался голос с характерным кавказским акцентом: «Выходи собака, хуже будет если найду!».
Черкасов мгновенно надел маску из ткани с прорезями для глаз, достал револьвер и тремя меткими выстрелами выключил свет.
Стремительными шагами он направился к выходу, и только когда ему в глаза уже ударил свет уличных фонарей фабрики, Юрий понял, что выход полностью заблокирован людьми Аведова. Их было 6 человек, у каждого в руке был черный фонарь, от которого исходил яркий пронзающий свет.
Засада, подумал Черкасов, а ведь удача была так близка. Вернувшись в центр помещения, он на ощупь стал искать выступы в полу, которые, как ему показалось, были замками от потайного хода. И когда цепные псы, слуги семьи кавказских промышленников, уже подходили к тому месту, где Юрий находился, активно освещая при этом помещение фонарями, ему удалось нащупать долгожданные выступы на полу. Поддев достаточно увесистый люк, Черкасов погрузился в подвальное помещение. И каково было его удивление, когда перед его взором открылся еще один цех заполненный рабочими: заросшими, в поношенной грязной одежде, но даже не это поразило нашего героя. Их глаза, они как будто были пустые, зрачки и роговицы отсутствовали. Рабочие были заняты своими делами, не обращая ни малейшего внимания на незваного гостя. Перетаскивали с одного места на другое тяжелые мешки с химикатами, толкали различные валы.
Решив, что они слепые, детектив стал аккуратно на цыпочках проходить между ними. В дальнем углу к верху поднималась лестница, по которой Юрий надеялся покинуть помещение. И когда он был уже на середине пути, то неудачно столкнулся спиной с одним из рабочих. Мужик среднего роста с длинной небрежной бородой остановился, приблизился к Черкасову и стал принюхиваться, причём манеры его больше напоминали звериные, нежели человеческие. Скорчив ужасную гримасу, это подобие человека завопило голосом не человеческим, а больше напоминающим звериный вой. В следующий момент этот звук был приглушен резким боковым ударом кулаком в область щеки господином Черкасовым. На последок, детектив решил сделать несколько снимков и достав свой серебристый немецкий фотоаппарат осветил вспышкой помещение. 
«Ну все, пропал» -  подумал Юрий, когда за дверью уже слышались громкие голоса на незнакомом языке.Но вдруг Юрий услышал как с боку сработал слив в колодец небольшого размера. Верх его был шириной чуть больше метра, каменное сооружение прикрывал небольшой лист из тонкой стали. Юрий оттолкнул его в сторону и оперся руками об колодец. Внизу, метрах в восьми, отражался потолок цеха. «Наверняка этот колодец часть городской канализации, созданной ещё австрийцами, тогда она выведет меня прямиком к центральному искусственному водоему» - подумал Юрий.
Недолго думая, он завернул, свою камеру в пленку, и прыгнул в колодец. Ледяная вода, подобная тысячи мелких иголок, пронзила тело детектива. Перед Юрием открылся длинный коридор подземной системы слива. 
Ему пришлось двигаться в полной темноте. Направление своего движения Юрий выбрал по течению.
«Какая мерзость» - говорил про себя Черкасов, притрагиваясь к покрытым нечистотами стенам туннеля. Ему приходилось продвигаться в полнейшей темноте, по плечи в мутной воде гусиным шагом, так как выпрямиться в полный рост, размер туннеля не позволял. Юрий продвигался к слабым проблескам света где-то впереди, через десять метров туннель поворачивал направо.  Здесь наконец-то свет стал ярче, и перед детективом предстала лестница ведущая вверх. Ухватившись за поручни, он стал подниматься к выходу. Вскоре, Черкасов подтолкнул к верху крышку люка, которая легко поддалась.
Когда детектив выбрался из люка, перед его взором предстала широкая улица. Одежда на Юрии была полностью промокшей и источала запах нечистот. Казалось бы, пронесло, но не тут-то было. Из-за поворота раздался гул приближающегося авто и по крикам, доносившимся вперемешку с моторным ревом, можно было догадаться, что эти люди были по душу Черкасова.
Юрий бросился в пространство между двумя домами, надеясь скрыться в лабиринте многоэтажек, но это не спасло его. В последний момент преследователи увидели фигуру, ускользающую в темноту. Подъехав к люку, четверо джигитов повыскакивали из потрепанного кабриолета Рено и бросились преследовать Черкасова. В свете фар боковым зрением Юрий заметил, как поблескивали начищенные маузеры кавказцев в руках, но судя по всему, они не спешили их применять.
     «Я им живым нужен, - произносил в голове Черкасов,- максимум в ногу ранят чтобы говорить мог, не беда». И правда, через пару секунд после этих размышлений, рядом с бегущим детективом стали свистеть пули, причем ниже пояса: «Лишь бы не выше колен целились, сволочи, уж пусть тогда выше пояса стреляют».
Юрию приходилось постоянно маневрировать между стенами зданий, уже стала напоминать о себе старая рана, покалывая в левом бедре, но, не смотря на это, Черкасов не сбавлял темп. Не сбавляли его и преследователи, которые ощущали себя в роли борзых, загоняющих обреченную жертву. Они были в предвкушении момента, когда загнанный  обессиливший зверь попадет им в лапы и будет принесен хозяину. За это получат они награду, подобно тому, как верный пес приносит своему повелителю добычу. Азарт переполнял их душу.
Черкасов споткнулся – это было банальное невезение, которое могло стоить жизни. Он задержался на одном месте чуть более двух секунд, но этого хватило для того чтобы преследователи настигли его. Завязалась потасовка, численное превосходство которой было далеко не на стороне Черкасова, решило исход противостояния. Одного из нападавших детектив уложил боковым ударом в череп. Сзади подкрался рыжебородый парень, со шрамом на пол лица, и огрел его кастетом по голове. После того, как Черкасов потерял равновесие, четверо джигитов с легкостью свернули его в бараний рог и потащили к машине.   
«Попался, шакал проклятый, - шептал сквозь зубы рыжебородый, ведя Черкасова под руку – ничего, приведем к Руслану, он тебя мерином сделает, по-другому завопишь».
Когда до автомобиля оставалось каких-то двадцать метров, вблизи раздался сильный гул и в воздухе повис загадочный аппарат. По форме он напоминал лодку: к самому корпусу крепились два поплавка. Это свидетельствовало о том, что аппарат поднялся с воды. Над самим корпусом вращался огромных размеров винт, сзади тянулся длинный хвост, на котором также вибрировали винты. В сторону Черкасова от вертолета засветил прожектор. Все это привело в замешательство кавказцев, которые стояли, раззявив рты. В следующую секунду со стороны вертолета отделилась ракета, из хвоста которой вырывалась яркая вспышка пламени. Снаряд моментально превратил машину в груду горящего мусора. Вертолет с ревом пронесся над пустующими зданиями и завис над трясущимися от страха сынами гор. Из громкоговорителя раздался голос с требованием немедленно освободить пленника, что было сиюминутно выполнено. Черкасову бросили веревочную лестницу, по которой он стремительно забрался в аппарат. Вертолет поднялся на несколько десятков метров вверх, затем пролетел квартал вперед и сделал крутой низкий вираж, во время которого из сопла под корпусом в сторону опустевшего здания выбросил струю горящей жидкости. После этого джигитов и след простыл, они бежали как зайцы.
- Тише будь, угробишь нас, дурак, - вопил испуганный Есенин.
- Не боись, малец, я каждую деталь в этом аппарате своими руками перебрал. Да и стажу летного стажа у меня больше по часам, чем у тебя кувыркания с бабами за всю жизнь, – сказал пилот Михаил.
- Ну да, чуть больше ноля, уже хорошо, - добавил Черкасов.
4
Было 4:40 утра, Черкасов сидел в расслабленной позе,  облокотив голову на руку, его локоть упирался в замусоленный рыбьими кишками и моторным маслом стол. Напротив сидел механик Михаил, оба были изрядно пьяны. На диване в углу спал, как младенец, положив руки под голову и завернувшись в плед Есенин.
На столе стояла почти допитая четверть самогона, из закуски остались лишь вяленый лещ и пол буханки черного хлеба, три граненных стакана были пусты. Сидели они на веранде, которая выходила на озеро. Легкий туман стелился над водой, а вдалеке над соснами уже начинало вставать солнце.
- Послушай, приятель, - поднял голову Черкасов, - что за бардак у тебя? Когда марафет, наконец, наведешь?
- Прошу извинить, Юрий Николаевич! – сказал механик, прижимая руку к сердцу. Немедля приму надлежащие меры. В следующий раз, как в императорском дворце будет.
Юрий повернул голову в сторону озера.
-Ну ладно, - протянул Черкасов, - где сейчас марафет этот  найдешь!
  Михаилу Ивановичу Сомову было 54 года. Это мужчина крепкого телосложения, небольшого роста всегда с красным лицом: либо от водки, либо от жара мотора. На гусарских усах часто можно было увидеть следы копоти или остатки пищи. Серые глаза всегда смотрели на собеседника с особым интересом. Раньше это был талантливый инженер и богатый человек, работавший в команде Сикорского. Затем после того как Сикорский свернул все свои работы в России, не найдя понимания со стороны правительства, Михаил оказался не у дел. Слишком узкая специализация «Вертолетостроение», не позволяла найти подходящую работу. И пришлось перебиваться  мелкими подработками. Домик на берегу озера пришел в запустение. Крыша протекала, стены покосились, порой жилище казалось полностью заброшенным, лишь гул мотора из добротного ангара нарушал тишину.
 - Я когда под началом Игоря Ивановича работал, то за порядком уж как хорошо следил. В цеху всегда уборщика гонял, тот по 3 раза в день помещение намывал. Зайдет так Сикорский в цех, там пальцем ткнет, над разбросанными деталями пожурит. Не любил нашу русскую безалаберность начальник, оттого, думаю, за границу и свалил. Чужд ему русский дух был. Прямо как Герцену, что со славянофилами спорил постоянно. Я думаю, что западником был наш Иваныч, любил европейское все.
- Многим русским свойственно идеализировать запад, Иваныч. Но как только некоторые из них попадают туда, то в большинстве своем разочаровываются в нем и носителях его культуры. Многие русские считают, что Россия должна пройти тот же путь, что и западная Европа. Но, понимаешь ли, они часто опускают тот факт, что мы особая цивилизация  и у нас свой особый путь развития, - Черкасов остановился, чтобы закурить папиросу.
- Каков же это путь сударь? - зевнув, спросил механик.
- А путь этот, Миша, обоснован тем, что мы особая цивилизация на стыке запада и востока, сама география и природа диктует свои законы, именно природа руководит нашей внешней и внутренней политикой. Посмотри на Америку, штаты… молодежь Питера подражает их образу жизни. Говорят, нам равняться надо на них. Но, простите, у штатов меньше 200 лет истории, с запада и востока они защищены океаном, на севере миролюбивая Канада, на юге отсталая южная Америка. Воевать не с кем, можно и о себе любимых подумать, джаз послушать, на машинах погонять.  А Россия? 1200 лет истории из них 800 в состоянии войны, и попробуйте после этого нас жизни учить, товарищи западники,  - Черкасов нервно докурил сигарету, из внутреннего кармана кожаной куртки он достал тысячу рублей и положил на стол перед механиком, - я был на западе, и убедился – это другой мир! Хоть и прекрасный.
Юрий встал с табуретки, потянулся и зевнул.
- Петруша, подъем, нас ждут великие дела, - подойдя к спящему ассистенту, стал говорить детектив.
Помощник перевернулся с одного бока на другой, не произнеся ни слова. После этого Черкасов потряс его за плечи, что помогло быстрее пробудиться Петруше.
Спустя 20 минут, наши герои гнали по шоссе, на форде все 100 км/ч., и ветер дул им в лицо, проникая в открытые окна. Весна подходила к концу, и Черкасов двигался навстречу неизвестности. Он даже не подозревал, как сильно измениться его жизнь этим летом. До Санкт-Петербурга, согласно дорожному указателю, оставалось 15 верст.
5
Ближе к обеду Черкасов с Есениным проводили тренировку по боксу. Юрий арендовал небольшой зал с матами на Васильевском острове. Они отрабатывали сложные комбинации. По началу Есенину удавалось отходить от серии ударов Черкасова, но уже через секунд сорок он получил мощный удар в челюсть, от которого рухнул на татами. Детектив подал своему помощнику руку:
- Уже лучше уходишь от ударов, пора бы, и бить научиться, Петька.
- Я, Юрий Владимирович, больше по борьбе специализируюсь, да и в студенческие годы в кружок к самому А. Зассу ходил. До сих пор при встрече как родного он меня обнимает, говорит, что в борьбе большое будущее у меня. Да уши, как видите, мои тоже пострадали тогда. 
- По борьбе говоришь, - ухмыльнулся Черкасов, - ну давай попробуем побороться.
Началась схватка. Черкасов схватил и попытался бросить противника через бедро, но тот выскользнул из захвата. Есенин был на пол головы ниже Черкасова и в этом он нашел свое превосходство в противостоянии. Поднырнув под Юрия, он схватил его за ноги и провел великолепный бросок, Черкасов лежал на лопатках.
- Ну что могу сказать, - произнес, вставая Черкасов, - растешь мой друг. Надо выписать тебе премию.
- Я всем обязан своему учителю, если и выписывать премию, то обязательно ему.
Юрий похлопал по плечу Петра. Вскоре переодевшись, они покинули спортзал.   
Вечер Юрий Черкасов решил провести в ресторане «Палкинъ», который располагался на углу Невского и Владимирского проспектов, в доме 47. Это было место, где собирался весь высший свет Петербурга. В нем было 25 залов, биллиардные, отдельные кабинеты,  парадная лестница, украшенная фонтаном и экзотическими растениями, а в центре главного зала размещался обширный бассейн, в котором плавала живая стерлядь. Хозяин заведения сумел создать атмосферу почти домашнего уюта и необыкновенной традиционной русской кухни с легким французским акцентом.
Черкасов, как обычно, расположился за своим любимым столиком возле бассейна. Управляющий всегда придерживал это место для него. Вскоре к нему подошел сам хозяин заведения Сергей Владимирович Соловьев.
- Юра, ну здравствуй, братишка, давненько ты к нам не заходил – к Черкасову с распростертыми объятиями направлялся высокий, худой мужчина с угольно-черными волосами, уложенными на бок, и черными как сажа бровями. Лицо было гладко выбрито, а на губах его сверкала улыбка.
Друзья обнялись. Соловьев присел рядом с Черкасовым.
- Ну как ты, все расследуешь? Много компроматов нарыл?- спросил, шутя Сергей.
- Ну а ты как думаешь, Сережа? Люди всегда любят проказничать, а, как известно, чем выше должность и состояние, тем проказы эти и посерьезнее. Вот поэтому у меня всегда и будет работа, уж был бы человек, а компромат на любого найдется. 
- Ох, и рисковый ты парень, Юра – качая головой, сказал Соловьев – Питер негодует, глядя на твои действия. Не твоё это, поверь, ковыряться в грязном белье. Раньше ведь, великолепным детективом был. Вон, как тогда ты меня от разорения спас, я тебе по гроб жизни обязан. Если бы не ты, съели бы меня тогда эти немцы, вместе со своим Питер-штадт. Ну а сейчас, построили свои небоскребы на пару кварталов выше и успокоились.
- Тогда для меня это была не просто работа, Сережа, а дело принципа. Немцы конкретно прибарзели, негоже им нашего предпринимателя притеснять, да ещё в центре самого Питера.
- Юра, и не говори, знаешь, как смотреть противно, когда приходит такой престарелый немчура к нам с двумя дворяночками нашими белокурыми. Сидит, лапает их за все места, прям на людях. Да где это видано было! При государе Николае Александровиче, девиц этих бы дворянства решили, а сейчас все сидят, как будто не замечают. Молодежь под этих немцев косит, только и слышно вокруг-фрау Herr, надоело всё.
- Молодежь сейчас понимает прекрасно, что немцы нашими хозяевами становятся, вот и стараются им подражать – с грустью отметил Черкасов.
- Да ну, к черту этих подстилок, - выругался Соловьёв, -  у нас во втором банкетном зале свои именины отмечает Демидов Александр Васильевич, фабрикант, бывший депутат; с твоим отцом знаком наверняка был. Вот это человек с большой буквы! Русский до мозга и костей, тебе нужно с ним познакомиться. Сейчас на сцене споет Екатерина Елисеева, уж больно её номер увидеть мне хочется, а затем давай пройдем к Демидову.   
В этот момент в зале полностью погас свет. На сцене в световом круге появился ведущий: низкий, полный мужчина во фраке и с цилиндром на голове. Он объявил о начале выступления. На сцену вышла Елисеева. Точнее сказать, не вышла, а вылетела на сцену, в сопровождении своей группы подтанцовки. Обрушившись на зал волной безудержного дикого танца, прекрасная женщина, под стать Афродите, одетая в костюм амазонки-воительницы, в леопардовых шортах и кофте, открывающей живот, певица, мгновенно пленила всех и каждого. Черкасов не мог оторвать глаз от Елисеевой, как и все мужчины в зале. Каждое её движение было весьма откровенным и носило ярко выраженный сексуальный подтекст. Шоу программа, разработанная певицей, по её словам: «должна произвести революцию в русском музыкальном мире 1930-х годов». Достаточно откровенные танцы в пору патриархальной империи были достаточно смелым шагом. А для Елисеевой, начинавшей свой путь солисткой Московского большого театра, это было достаточно непростое решение: порвать с высокой культурой. Екатерина готова была принять волну критики и с гордым видом ответить на все вопросы с подвохом, задаваемыми любопытными журналистами. Безусловно, возможность выступать на сцене ресторана «Палкинъ» с новой программой была для неё большой удачей. Песня, которую пела Екатерина, содержала набор банальных рифмующихся между собой фраз о любви молодой гимназистки к коммерсанту с варшавской биржи. Но и смысл выступления был далеко не в песне, главное было шокировать публику своим видом.
Во время выступления, многие дамы, заседавшие в зале, демонстративно уводили мужей и покидали помещение. Идущие вслед за ними супруги, с завистью и скорбью смотрели на оставшихся лицезреть выступление.
Когда Елисеева закончила, то весь зал ей аплодировал стоя, к её ногам подбежали десятки новых поклонников, высказывающих свои нескончаемые комплименты в её адрес. Не отставал и Черкасов, он попросил Сергея передать от него Екатерине букет белых роз.       
- Мельчаешь, Сережа, так тебе и до эротеатра недалеко -  подшутил над другом Черкасов.
Соловьев громко рассмеялся, уводя друга во второй банкетный зал, туда, где заседали гости Демидова.
6
Александр Васильевич Демидов был родом из семьи фабрикантов-Демидовых. В наследство от всей семейной империи досталась ему лишь одна полотняная фабрика. Являясь депутатом первой думы, он смог подогнать под себя законодательство, и не смотря на роспуск народных представителей 9 июля 1906 года, сделал солидное состояние за столь короткий срок существования думы. С началом Великой войны в 1915 году отправился на фронт в звании подполковника, принимал участие при штурме о. Корсика, за что от правительства Российской империи и Германии получил ряд боевых наград. Поговаривали, что ему удалось провести ряд операций с продовольствием для армии, на чем и заработал часть своих средств. Вернувшись в Россию в 1916 году, удвоил своё состояние, выгодно продав сеть своих полотняных фабрик австрийцам, это позволило ему приобрести Путиловский завод в Санкт-Петербурге. После этого Демидов стал одним из самых богатых и влиятельных людей России.
И сейчас этот человек отмечал свой день рождения. Это был мужчина высокого роста, с широкими плечами. Дворянин от природы, но при этом носил густые усы. Залысины лба прикрывала седая прядь волос, начесанная сбоку. Но больше всего в этом человеке привлекали внимание карие выразительные глаза, в глубине которых таилась лёгкая насмешка.
За спиной питерский бомонд называл его Циником с большой буквы, считали, что моральные принципы у этого человека отсутствуют. Азартен, любит риск, и в то же время расчетлив, когда дело касается денег и репутации. Непреклонен в достижении своих целей, с людьми достаточно суров, и груб.
При этом всегда выставлял себя как патриот, верный царю и Отечеству, не жалеющий средства на благотворительность и меценатство.
По всему залу было расставлено множество столов, которые ломились от обилия всевозможных яств. По центру находился длинный стол, на Конце которого сидел и сам именинник. Он что-то усиленно обсуждал со своим соседом Георгием Бельчиковым. Удивительно найти здесь представителей так называемых «новых русских» в среде высшей аристократии. Как известно, после конституционных реформ 1920-х годов, когда Россия, по сути, стала конституционной монархией, лишь формально оставив титул империи. В этот период стране из разных бывших сословий стали выделяться наиболее зажиточные индивиды, которые после отмены сословных ограничений быстро разбогатели. Их и стали именовать «новыми русскими». Старая родовитая аристократия, не смотря на реформы, продолжала держаться особняком и в глубине души призирала новых богачей. 
Бельчиков -  мужчина 30-ти лет: низок, толстоват, имеет длинный крючковатый нос и жидкие светлые волосы, прямые, спускающиеся до плеч. С испуганным лицом слушал Демидова, казалось, он сейчас подорвется и убежит прочь с этого места.
Черкасов присел с краю самого большого стола, рядом примостился Соловьев. Им достались самые изысканные блюда из меню ресторана, и дорогое французское вино, затем заказав Салат, Спаржа с крюшонами. Маркиз с шампанским, и жаркое из кролика оба с большим удовольствием приступили к трапезе.
- Вот посмотри, Юра, - начал разговор Соловьев, - собрался весь высший свет сегодня у меня. Вон за тем столом – кивнув в право, - сидят Феликс Юсупов с супругой Ириной, рядом князь, а с ними генерал-адъютант Фролов. Поговаривают, что генерал с Феликсом любовники. А напротив, погляди, писатель драматург Горький Максим. А за тем столиком, что возле бюста Александра Николаевича-освободителя, сам Шаляпин горло моей водочкой смачивает.
Соловьев называл одну известную фамилию за другой, Черкасов пропускал это все мимо ушей, лишь изредка кивая. Уж сильно он увлекся запеченным кроликом.
- Представляешь, каково мне сейчас, в моем доме родном столько высокопоставленных гостей, светила науки, политики и искусства. А я сижу здесь с краю и любуюсь. Покуда люди такие будут вместе собираться, идеями обмениваться, вести беседы задушевные о матушке родине, искать выход из трудных ситуаций, до тех пор и Русь стоять будет. Может, уже сейчас в этих стенах рождается идея новой реформы, которая в будущем изменит нашу страну до неузнаваемости. И собираются они здесь благодаря мне, для этого всего я и поддерживаю в моем ресторане домашний уют, порядок и они, поэтому сюда возвращаются все снова и снова. Перед нашими глазами формируется русская элита XX века. 
- А по-моему, они сюда покушать вкусно пришли, Сереж, - промолвил Черкасов.
Соловьеву это замечание не понравилось, он собирался выдать следующий монолог, но задушевные беседы прекратил именинник, предложивший поднять тост за здоровье государя императора Алексея Николаевича Романова. Все встали, заиграл гимн, пел почти весь зал, Соловьев со всей силы раздирал горло на припеве. Молчал лишь Черкасов.
Затем звучало много красивых слов в адрес именинника, с пожеланиями всего наилучшего. Черкасова же это все лицемерие утомляло, он уже начинал подумывать, как бы смыться под шумок, но тут в зал зашла Елисеева в сопровождении своего директора и они расположились за столом недалеко от нашего героя.
- Пожалуй, я задержусь здесь немного, - подумал про себя Юрий и принялся разглядывать потолок, украшенный  мозаикой, параллельно продумывая дальнейший план действий.
Недолго думая, Черкасов подсел к Елисеевой. Рядом с ней место оказалось свободным.
- Разрешите представиться, Юрий Николаевич Черкасов!
- Меня зовут Екатерина – представилась Елисеева.
- Я разыскал хорошее вино специально для вас, Катенька. Давайте выпьем за знакомство, – Официант, две бутылки «Мерсо» будь добр.
Долго ждать не пришлось, и вскоре на столе стояло вино из Бургундии. Черкасов не спеша разлил вино по бокалам и предложил тост:
- Давайте выпьем за ваше смелое выступление госпожа Елисеева, безусловно, вы королева сегодняшнего вечера.
Оба осушили бокалы.
- Не возражаю, хороший тост, очень приятно. И кстати, спасибо за цветы, как вы догадались, что я люблю белые розы?
- Цвет чистоты, они такие же светлые, как и ваша душа! – сказал Черкасов.
- Спасибо, - выдохнула Елисеева.
- Кстати, Катюш, а чем обоснован выбор вашего сценического образа?
- Как сказать, Юрий… вы надеетесь услышать от меня разговоры о революционности, свободы и равноправии женщин, но нет, все гораздо проще. Захотелось чего-нибудь необычного. Я вижу своё отражение в зеркале в этом костюме и понимаю, что я другая. Не прячу свое тело под грудой тряпок, а смело демонстрирую его. И понимание того, что я одна такая на всю империю греет душу.
- Ну а сейчас, как вижу, вы все-таки сменили его на вечернее длинное платье, - отметил Черкасов,  - то есть, сойдя со сцены, вы отказываетесь от своей уникальности?
- Нет, что вы, просто пока мне для этого и сцены хватает – покраснев, произнесла певица.
- Будем ждать от вас новых шокирующих сюрпризов, госпожа, – добавил Юрий.
Еще более часа продолжалась церемония, затем гости стали расходиться. Каждый из них подходил к Демидову и ещё раз поздравлял его. Решив продолжить отмечать день рождения, Демидов перебрался с компанией самых близких друзей в зал поменьше, к ним присоединился и Соловьёв. Веселье продолжилось в более тесном кругу, началась игра в покер.
Черкасов проигнорировал междусобойчик, более того, он ворвался в помещение без приглашения и стал почти силой уводить с собой Соловьева. В зале царил полумрак. Три рулеточных стола стояли посередине зала, за которыми и происходило всё действие. Здесь и произошло знакомство Демидова и Черкасова.
- А вы, собственно, кто такой, сударь? - рассерженно заговорил Демидов, - врываетесь, мешаете игре, разговорам!?
- Позвольте представиться, Юрий Николаевич Черкасов, частный детектив.
- Ааа, - протянул Демидов, - тот самый Юра Черкасов… ну что же, всегда хотел вас увидеть, -  эй, официант, принеси моему гостю выпить!
- Этого не стоит, - вежливым тоном проговорил детектив, - рад был пообщаться, но дела важные ждут, вынужден спешить и похитить от вас своего друга Сережу.
Сергей Соловьёв к этому времени изрядно опьянел и дремал в углу на кожаном диванчике, мирно посапывая. Обсуждению дальнейшей судьбы России явно была поставлена точка с его стороны.
- Отказ не принимается, господин Черкасов, вы остаётесь с нами! – сказал, как отрезал Демидов.
Вскоре появился официант, который поднес алкоголь. Это был дорогой коньяк. Юрий недолго думая, взял рюмку и произнес тост за здоровье именинника, чем вызвал симпатию со стороны окружающих.
- Вы были на войне, господин Черкасов? – неожиданно спросил Демидов.
- Да, пришлось побывать на французском театре боевых действий, и чем интересно вызван ваш вопрос? – удивился детектив.
- Вы, Юрий Владимирович, пьёте как кавалерист, отставляя мизинец в сторону, по возрасту подходите, хоть и молодо выглядите. Ну а ещё, я с вашим отцом знаком был, он о вас в частности много рассказывал, хороший был человек, царствие ему небесное, - перекрестился Демидов.
- В отличие от младшего сыночка! – пьяный голос прозвучал из толпы.
- А, ну как я мог не заметить такую высокопоставленную фигуру как вы, господин прокурор Мезенцев, то есть прошу прошения бывший прокурор, - съязвил Черкасов.
- Вы, товарищ Черкасов, редкостная сволочь, испортили мне жизнь, -  протянул низкий мужчина, с гладкой лысиной на голове и маленькими аккуратными усами.
Юрий, недолго думая, подошел к обидчику, поднял его за шиворот и отвесил ему  пощечину, после чего прижал к стенке и ударил в солнечное сплетение. Мезенцев  опустилась по стене на корточки, и стал задыхаться.
- Попрошу выбирать выражения, сударь, - на повышенном тоне произнес детектив.
Мезенцев к этому моменту уже давился крокодильими слезами, прерываясь на просьбы, угрозы, истерики. Всем окружающим, да и самому Черкасову стало жаль этого ничтожного человека, который оказался на этом празднике лишь потому, что его жена работала на заводе Демидова управляющей и взяла с собой своего любимого как раз в тот момент, когда он вышел из своего долговременного запоя.
Мезенцева увели из помещения, судя по реакции окружающих, никто об этом не горевал.
- Смотрю, у вас не только друзья повсюду, Юрий Николаевич, но и враги имеются, - сделав глоток бургонского, произнес Именинник.
- Такова моя работа, Александр Васильевич, - на выдохе произнес Черкасов.
- Знаете, мне на фронте не хватало таких бойцов как вы,  - с грустью отметил Демидов, - когда мы брали Корсику, большинство из моих офицеров боялись идти в штыковую атаку, а я их жизни берёг, за каждого русского солдата душой болел. Когда наш десант, а именно, 4-я особая бригада, высадился на севере острова, корсиканцы уже засели в селах и ждали, когда мы пройдем по улицам, чтобы расстреливать нас из окон. Но я не стал рисковать жизнью подчиненных, а прорабатывал как следует каждое поселение артиллерией и только потом двигал пехоту. Поэтому и потери моей бригады ограничились 12 бойцами, а в масштабах такой операции - это все признавали большим успехом.
- Вы, Александр Васильевич, безусловно, настоящий русский патриот, - польстил ему подошедший к столу, заспанный Соловьев.
Черкасов промолчал. Все ещё раз дружно выпили за здоровье именинника.
- Но есть у русского один грешок, прошу меня извинить, господа, - подняв вилку, произнес английский посол Спенсер, - это леность и привычка все делать в последний момент.
- Да, менталитет такой, что поделаешь, - добавил Соловьев, под совместное одобрение.
- Причем здесь менталитет? – вдруг возразил Черкасов.
- Вы говорите, что русский человек не любит работать. Да посмотрите на наших крестьян, они вкалывают побольше любого немца. Просто такое впечатление, о вечно лежачем зимой на печи Емеле, сложилось благодаря нашему климату. Лето у нас в России уж, какое короткое, и за него нужно успеть и посеять и вырастить все. Зато зимой потом делать особо нечего. Вот и привыкли мы делать все в последний момент, в жатые сроки.
- А ведь сударь прав, - отметил высокий кучерявый офицер с гусарскими усами, - по себе знаю, господа.
- Уймись, Борисов, тебе еще тут о менталитете рассуждать, - негодовал посол.
Завязался спор. Каждый из гостей пытался обосновать свою точку зрения. Спенсер стал уповать на религию, пытаясь найти недостатки в православной вере. Этим он задел чувства большинства присутствующих, на защиту его стал лишь Борисов, который был атеистом.
- Послушай, Юрий, - отведя в сторону Черкасова начал разговор Демидов, - ты очень сообразительный парень, судя по твоим высказываниям, ты разделяешь взгляды евразийцев, если я не ошибаюсь?
- Так точно, Александр Васильевич – отрапортовал Черкасов.
- Я мало знаком с этим молодым течением науки, ну ладно, разговор не об этом, - Демидов замялся и через секунду выдавил из себя,- мне хотелось, чтобы ты работал в моей компании, делал для меня кое-какие дела, щедрое жалование гарантирую.
- Спасибо за доверие Александр Васильевич, но я птица вольного полета, привык, знаете ли, работать на себя, поэтому дальнейшее продолжение разговора на эту тему считаю не целесообразным,- заявил детектив.
Лицо Демидова напряглось, видимо он не ожидал отказа.
- Ну, всё-таки, Юрий Николаевич,- мягким, в какой-то степени отеческим тоном,  произнес Демидов и добавил, - обдумайте моё предложение как следует. После этого он пожал руку Черкасову, и они попрощались.
Юрий вернулся в кабинет за Соловьевым, который теперь окончательно протрезвел. Поначалу он долго упирался, но детектив шепнул ему пару слов на ухо, после которых он резко изменил свое мнение. Хозяин ресторана распрощался с гостями и самим  именинником, все без исключения присутствующие выразили сожаление о том, что их покидают два таких важных гостя. Только Демидов не изменился в лице, проводил их своим безразличным взглядом.
Черкасов, Соловьев, Елисеева и компания вышли из ресторана со стороны Владимирского проспекта. Их было шестеро, певица взяла с собой своего танцора Илью, по прозвищу «Кентавр», у которого была сказочно великолепная фигура. Просто Аполлон. Каждая мышца прорисована, грудь выпуклая, талия тонкая, ноги и бедра стройные. На плечи его опускались длинные, черные кудри. С ним были сестры Лукошкины, две белокурые, как две капельки воды похожие друг на друга девушки. Все они изрядно выпили, душа требовала веселья. Черкасов предложил ехать в Питер-штадт, его инициативу дружно поддержали. 
На пересечении Владимирского и Невского они поймали такси, дружно в него утрамбовались и поехали развлекаться. Переехав через Фонтанку, они оказались в зоне новой застройки. Здесь небоскребы нависли над старыми питерскими переулками, подавив их своей тяжестью и ослепительным блеском царственных витрин. Это было царство неона и тысяч рекламных и других вывесок, светящихся изумрудным блеском. Башни из камня и стекла все больше наползали на старые кварталы города, нависали над узкими улицами и людьми, подобно муравьям суетящихся вокруг этих рукотворных муравейников. Старый Петербург отступал в пропасть, и за ним по пятам тянулась вся империя, которая чудом избежала грандиозного коллапса на рубеже столетий. Не известно, как бы сложилась судьба нашего отечества, присоединись мы тогда к Антанте. Тогда всю мощь государства пришлось бросить против растущей как гриб после дождя Германской империи, которая была у нас под боком. Вероятней всего, что российский колос на глиняных ногах не выстоял. Но снайперский выстрел со стороны консульства Британии изменил настроения в народе. Русский пролетарий, с которым тогда считались, возненавидел англичан и с ними не подписали договор, который планировали заключить примерно в 1907 году. Этим соглашением хотели разграничить сферы влияния на востоке. Колебалась наша матушка Русь, как известно, недолго: в июле 1905 года вблизи острова Бьёрке, между Вильгельмом II и Николаем II был подписан союзный договор, который, как считали многие историки современности, кардинально изменил расстановку сил в мире. После торпедирования французской субмариной российского крейсера Аврора в проливе Ла-Манш 16 марта 1914 года на борту, которого находилась дочь императора княгиня Ольга, Российская империя объявила войну Франции. Началась война, которая длилась 21 месяц и закончилась полным разгромом Франции, Италии, Турции и временной изоляцией Великобритании.
После окончания войны в Россию хлынул немецкий капитал, который постепенно стал оказывать влияние на её внешний облик. В 1922 году Империя становится конституционной монархией, принимается первая конституция, происходит революция сверху. Премьер министром стал Львов Георгий Евгеньевич из партии «Кадеты», через месяц этот пост перешел к Александру Фёдоровичу Керенскому, который подписал известный указ, навсегда уничтоживший сословные различия в империи. Многим это не понравилось, из-за чего по стране прокатилась волна акций протестов. Но у правительства был важный козырь в рукаве в лице армии, которая оснащалась для длительной войны на западе и в итоге была использована против своего народа. Почти полностью было уничтожено казачество. Кубанские станицы бомбили тяжелые бомбардировщики «Илья Муромец», а сибирских казаков травили хлором. При этом широких прав автономии добились Польша и Финляндия, ставшие мощными промышленными центрами империи. Стал менять свой облик и Санкт-Петербург, немецкий дух стал проникать в русскую культуру, многие слова вошли в обиход. Появился, благодаря этому, и комплекс зданий именуемый Питер-Штадт.
Такси остановилось возле небоскреба со стеклянным пандусом и огромным, украшенным сверкающей надписью на немецком, входом. Компания с большим энтузиазмом погрузилась в атмосферу безудержного веселия. Первым делом, они отправились в боулинг, где своим мастерством блеснул Черкасов, выбивший 3 Страйка подряд, чем выиграл выпивку для всей компании. Здесь его почти все знали, и управляющий Шульц, маленький полный немец с широкой улыбкой, лично поднес гостям спиртное. Елисеева все ближе тянулась к Юрию, после того, как они все дружно отправились в джаз клуб, она настойчиво прижималась к нему во время танца, нарушая все нормы приличия. В один момент даже позволила себе укусить его за мочку уха, на что Черкасов никак не отреагировал. Это разозлило Катю, и она стала его заманивать в различные укромные места, но Юрий тянул время, предвкушая дальнейшее приключение в объятиях обворожительной танцовщицы. Кентавр в это время подцепил молоденького японца за соседним столиком, и уже через несколько минут тот ублажал его в уборной. Соловьев изрядно выпив, рассказывал сестрам Лукошкиным главную причину начала опричнины в XVI веке. Они усиленно старались делать заинтересованный вид. После головокружительных танцев, компания отправилась в отель «Мюнхен». В фойе отеля Соловьев не спеша подошёл к портье и после пятиминутной регистрации заказал самый дорогой номер на 15 этаже, в котором продолжилось веселье. Перед входом японец, который теперь стал своим, выложил на тыльной стороне ладони две дорожки кокаина, и с наслаждением поочередно втянул их носом. Затем предложил их своим новым спутникам. От наркотика отказался только Черкасов. Больше всего развезло Соловьева. Он в одних трусах выскочил на балкон номера и прокричал во все горло: «Мы боги Олимпа, Питер, принимай новых хозяев». Черкасов с Елисеевой уединились в кабинете. Несколькими быстрыми движениями Катя сбросила с себя платье. Юрий положил её на резной стол из красного дерева, дыхания обоих участилось.
За четыре часа до этого в зале ресторана «Палкинъ», Александр Демидов обратился к своему слуге, давая распоряжение.
- Никита, сходи к Елисеевой и скажи, что обещанное катание на моем лимузине по ночному Петербургу состоится. И побыстрее, – добавив в конце.
- Так, Александр Васильевич, уехала она, с Черкасовым в неизвестном направлении – запинаясь, ответил слуга.
Этот ответ ему показался настолько неожиданным, что густые черные брови его приподнялись, а челюсть отвисла.
- Что значит с Черкасовым, она мне обещала, - завопил Демидов, - ну Юрий Николаевич, устроил мне подарок, - и добавил, - позвони Алехину, городовому, пусть свяжется со мной.
7
В мрачном кабинете, откинувшись в кресле, сидел за рабочим столом капитан СБРИ Макаров Максим Олегович. Правая часть стола была завалена газетами, бумагами, различными папками. Слева, на почти пустой и чистой стороне, стоял телефон, чернильница и пепельница.
Макарову было 36 лет отроду. Он был среднего роста. Большие карие глаза обрамлены достаточно длинными ресницами, а также густыми для своих лет черными волосами. Носил он достаточно простой черный, строгий немецкий костюм, который подчёркивал его суровый нрав и деловитость. Лицо его при любых обстоятельствах сохраняло свою серьезность, не выдавая никаких эмоций. Порой это бесило окружающих, например, когда Максим защищал свою диссертацию по криминологии, его преподаватель Питирим Сорокин отметил: «Ну что же вы, Максим Олегович, материалом-то владеете, но сложилось впечатление, что перед нами машина, а не живой человек выступает». Макаров с молодости посвятил себя отечеству. И эта служба вправду сделала его машиной, но частично. Во время работы в третьем отделении канцелярии Его Императорского Величества, Макаров принимал участие в задержании крупной группы польских националистов. Во время завязавшейся перестрелки в его сторону была брошена бомба. Два бойца спецподразделения, находившиеся вблизи, погибли на месте, Максиму Олеговичу оторвало руку по локоть. На помощь ему после реабилитации пришел Пётр Петрович Гарин, инженер. Он сконструировал для Макарова руку-протез, работающую на керосине. Она напоминала больше клешню, нежели конечность человеческую, хоть и была пятипалой. Также каждых десять минут из миниатюрной выхлопной трубы у локтя выходила тонкая струйка газов, за что Макаров получил прозвище Курильщик. Хват его был такой силы, что мог за одно сдавливание раздавить череп человека, а во время задержаний он мог этой самой рукой срывать надежные немецкие замки на дверях.
Макаров еще с первых лет службы четко расставил для себя приоритеты в жизни, главным из которых была карьера. Но отношение к власти у него было достаточно своеобразное. Он действительно служил закону, а не начальству, всей душой ненавидел бюрократию. Начальство его, мягко говоря, не любило. Но так как он был мастером своего дела, то за это его ценили, продвигали по службе и часто давали достаточно широкие полномочия.
В этот раз ему поручили достаточно запутанное дело, связанное с загадочной гибелью известного доктора Ивана Арнольдовича Барменталя, ассистента профессора Преображенского. Несчастный Барменталь был найден в своей квартире с вырванной печенью. Кто мог совершить такое, оставалось загадкой для полиции Петербурга, поэтому расследование передали в СБ. Причиной того, что ими заинтересовались госслужбы, было и то, что Преображенский и его ассистент были в связях с английскими шпионами.   
- Максим Олегович, разрешите, - в открытых дверях застыл стажёр Игорь Ефимов, низкий худощавый юноша, с круглыми очками на прыщавом вытянутом лице с бегающими зелеными глазами. Стажер был в сером костюм со шляпой – федорой.
- Проходи, - подняв на стажера глаза, произнес Макаров.
«И как только такого можно допускать к работе в Департаменте контрразведывательных операций» – подумал Макаров. Такого расколоть в два счета можно, типичный сладкий мальчик.
- Каковы результаты вскрытия Борменталя? - строго спросил Курильщик, - выявлена причина смерти?
- Согласно протоколу вскрытия, было установлено, что рваная рана проникает вглубь тела на 15 сантиметров в области правого подреберья, с повреждением печеночной вены, затем сама печень была просто вырвана. Это привело к тяжелому внутреннему кровотечению и практически моментальной смерти. Так же стоит отметить, что следов колюще-режущих орудий не обнаружено. Возможно, это была челюсть животного, – выдал стажёр.
- То есть, как нет колюще-режущего, - поперхнулся Макаров, - с каких это пор в качестве орудия убийства используют животных, что за бред! Ты сам-то осмотрел труп?
- Максим Олегович, я натура очень чувствительная: меня там стошнило, через минуту оттуда выбежал, - признался Ефимов.
- Это твоя работа, Игорь, так что привыкай, а если будешь строить из себя меланхоличную гимназистку, долго здесь не продержишься, и никакие связи не помогут, - на этом монолог Макарова закончился. 
Ефимов, пообещав исправиться, вышел из кабинета. Начальник загрузил его своей нелюбимой бумажной работой, которую стажер выполнял с пребольшим удовольствием.
Кабинет курильщика долго не пустовал, вскоре в него влетел воодушевленный старший лейтенант Ольховский Денис Владимирович. Полный мужчина средних лет, с игривым взором и блестящей от пота лысиной. Ровные маленькие усы его лоснились от недавнего обеда.
- Здравствуй, Макс, как твои дела? – начал разговор Ольховский.
- Мои дела, - задумчиво проговорил Максим, - мои дела плохи и однообразны. Долго рассказывать. Ну, ты ведь не за тем влетел в мой кабинет, чтобы поинтересоваться моей жизнью и порадоваться тому, что у тебя она намного интересней, в общем, выкладывай, зачем пришел? – спросил Макаров.
- Какой ты всё-таки зануда, Макаров, - разочаровано произнес приятель, - ну доброжелательности от тебя, мозгоклюя, не дождёшься, в общем слушай. Был твой приятель на праздновании именин Александра Васильевича Демидова в «Палкине». Там он познакомился с певицей, ныне известной Елисеевой, в кабаре выступает. Решив продолжить веселье, он вместе с Елисеевой и своим другом Соловьевым отправился в Питер-штадт, там они изрядно повеселились. Сняли номер в отеле, где голубчики и попались на коксе, ты представь, какой скандал будет.
Ольховский стал ехидно хихикать. Макаров же выслушал краткий рассказ приятеля спокойно, и в конце чего произнес.
- Да что там будет, Денис. У Черкасова брат товарищ министра: отмажет, а дело огласку не получит, так как начальник полиции, у этого гада на крючке.
- Это на каком ещё крючке? – удивился Ольховский.
- В борделе с девками тот его на фото заснял, – подняв усталый взор на коллегу, произнес Макаров.
- Вот сволочь, – протянул Ольховский.
- Так что не переживай ты о нашем друге, - на последнем слове Макаров сделал акцент, одновременно показав в воздухе пальцами кавычки.
- Да и черт с ним. Максим, давай сегодня после работы в трактир заглянем, по рюмочке коньячка пропустим, ведь хорошо на неделе поработали с тобой, а? - положив руку на плече к товарищу, произнес Ольховский.
- Нет, сегодня буду допоздна на работе, Денис, как-нибудь в другой раз! - ответил Макаров.
- Так уж и быть, - расстроено проговорил приятель, - другой так другой, - и молча побрел из кабинета.
 Макаров закрыл дверь за ушедшим Ольховским, подошел к своему столу, достал из нижнего выдвижного ящика бутылку дорогого Армянского коньяка, налил в алюминиевую кружку.
- Ишь, чего захотел Коньяка! Небось, с намеком на этот, знает гад, про мою алко заначку – усмехнулся Максим Олегович, рассматривая бутылку с черной этикеткой и причудливыми символами, затем залпом выпил кружку.
После этого он вернулся на свой стул и принялся рассматривать фото трупа Борменталя, которые принес стажёр. Внимание его привлекли странные глубокие царапины на шее, о которых в протоколе ничего не говорилось. 
- Ну что же, придётся всё делать самому, - с досадой произнес Макаров, наполняя новую чарку.
8
В отделениях полиции центрального Петербургского округа, утром 15 июня 1934 года был полный аншлаг. В душной камере 10 на 10, где штукатурка облезла со стен и оголяла красные кирпичи, собралась весьма интересная публика. Взявшись за черную решетку обеими руками, матерился во всё горло танцор Илья.
-Суки, мать вашу, ты, четырехглазый, ты хоть знаешь, кого ты тут держишь? - обратился он к молодому полицейскому, сидевшему за массивным железным столом и заполнявшему протоколы, временами поправлявшему тонкие круглые очки. 
- Угомонитесь, сударь! Если не успокоитесь, буду вынужден принять меры. На каторге дерзить продолжите, - угрожающим тоном произнес служитель закона.
Внутри камеры было весьма оживленно. Елисеева сидела на койке, держась руками за голову. Она рассказывала задумчивому Соловьёву о том, что всё плохо для неё сложится, если об этом узнает пресса. Проклинала себя за решение отправиться вместе с Черкасовым, который теперь выйдет сухим из воды, а её карьера пойдет под откос. Соловьёв её успокаивал, при этом даже не смотрел на неё, было видно, что на слова звезды ему было плевать. Сестры Лукошкины разучивали новый танец, пытаясь хоть чем-то себя развеселить, часто в процессе спотыкались об койки. Что касается Черкасова, то он лежал на койке заложив руки под голову, закинув правую ногу на согнутую левую.
Через пару минут после вышеописанной ситуации дверь кабинета распахнулась, и в помещение вошел седой мужчина с аккуратно причесанными волосами лет пятидесяти, это был участковый пристав. Одет он был в темно-зеленый сюртук общеармейского образца с воротником того же цвета и с красными кантами. Вошедший был сильно взволнован, серые маленькие глаза его бегали из стороны в сторону, как у «жулика на рынке». Наконец он пересилил себя и произнес.
- Черкасов, на выход! – после этого собрался быстро уйти, но реплика пленника заставила его остановиться.
- Минуточку, Ваше благородие, - обратился к приставу Юрий, который даже не соизволил встать с койки, - как видите, я здесь не один, сейчас же выпустите остальных заключенных и мы уйдём с миром, вам же не нужны проблемы?
- Это неслыханная дерзость! – завопил полицейский, сидевший за столом, - как он смеет вам указывать, товарищ-капитан! Они все нарушители общественного порядка, хулиганы! Они наркотики при себе, как конфеты носят, а мы их так просто возьмём и отпустим! Этого не должно быть! - с досады он снял очки и стал усиленно тереть и без того покрасневшие глаза.   
Начальник на это ничего не ответил, лишь бросил перед ним на стол связку ключей, повернулся и ушел. 
- Ну что сидишь, уставился, - снова оживился Кентавр, - давай, открывай эту чертову дверь.
Через несколько минут пленники, уже пройдя от участка квартал, стали ловить такси. Черкасов, который задержался немного в участке, был удостоен аудиенции самого товарища министра внутренних дел, по совместительству, приходившемуся ему братом.
Дмитрий Николаевич Черкасов, был мужчина лет сорока: высокий, солидный, с широким энергичным лицом лидера с и атлетической фигурой. Одет он был богато, но не вызывающе: черный цилиндр и сюртук из дорогого материала, великолепно сидящие брюки. Всем своим видом он старался показать своё высокое положение и влияние в обществе, хотя и совсем немного ему было свойственно малодушие.
С юных лет он рос в условиях жесткого отцовского контроля всей его жизни. В начале, был очень тихим, робким ребенком. Но отец был великолепным психологом от природы: он понимал, что для того, чтобы Диме выжить в этом суровом мире, ему нужно измениться. Он стал его готовить к жизни, что позже отметил в своих мемуарах. Лучшие учителя по фехтованию, французская борьба с десяти лет. Часто он заставлял сына вопреки его желанию вступать в конфликт с ровесниками. Затем Дмитрия Черкасова отправили в юнкерское училище, после которого юноша точно решил связать свою судьбу с армией. Отнесен он был по успехам в науках к I разряду. Дмитрий прекрасно разбирался в артиллерии, имея по этому предмету всегда наивысшую отметку, в чем помогли феноменальные математические способности. В звании подпрапорщика его отправили на службу в Гренадерский мортирный дивизион и вскоре повысили, отправив в штаб. После повышения началась «Великая война». В самом её начале, Дмитрия отправили в Германию в качестве военного советника. По возвращению на родину поступил в Петербургский государственный университет,  окончил физико-математический факультет, получив степень кандидата физико-математических наук. Долгое время работал на кафедре, затем в администрации университета. В конце 20-х перебрался на работу в министерство внутренних дел. Благодаря своей усидчивости, Дмитрий Черкасов быстро стал расти по карьерной лестнице. И наконец, в 1930 году получил должность товарища министра. С братом Юрием они очень отличались характерами, но было одно общее горе: не могли никак наладить свою личную жизнь.
- Ну что, братец, допрыгался? - присев на койку рядом с лежащим Юрием, произнес товарищ министр. Сделав паузу, он продолжил, - Юра, ты меня своими выходками до могилы доведешь, что же ты меня так позоришь? Ведь я к тебе со всей душой всегда, а ты… – Дмитрий махнул рукой в сторону молчащего брата, - Остепениться пора: на службу в министерство возьму, только скажи да.
- Ну, извини, так получилось. Благодарен тебе, что вытащил из этой задницы, но, а по поводу остепениться… избавь брат, не моё это в министерствах ваших хвосты «всяким благородиям» заносить.
- Так вот ты, какого мнения обо мне, Юра, - с досадой произнес старший брат, -  службу отечеству, называешь «заношением» хвостов.
- Ну, а как по-другому это назовешь? Бегаете перед вашим начальством на задних лапках, а сами в душе их призираете: атмосфера лицемерия, обмана, стукачества. Возвели себя в эталон успешности и живете, припеваючи, а империя по швам уже трещит от таких хозяев как вы.
- А ты, что сделал для империи? - возмутился Дмитрий, - да, ты воевал, не спорю! Почти герой был. Если бы не твоя дурная башка, по службе продвинулся бы. А сейчас вызнаешь, сколько дырок на трусах у князя Долгорукого, или кто стал очередным любовником графини Эдинбургской. Да, велика твоя польза отечеству, – разведя руками, произнес товарищ министр.
- Я не позволяю тому дерьму, которое разлагает империю, утонуть. Оно сплывает на поверхность водной глади и его остается лишь убрать. Только вот беда! Никто это делать не торопится.
- Утомил ты меня, Юрий. Видеть тебя не хочу, - Дмитрий поднялся с койки и направился к выходу, но на мгновение замер в дверях камеры, повернулся к Юрию и произнес, - и да, на сабантуй ваш наводка была. Пристав божится, что из министерства приказали и он не причем. В общем, будь осторожен, вспомни, кому в последнее время ты дорогу перебежал?
9
После освобождения из под стражи, Черкасов младший не спешил на работу в офис. Денег, переданных Тарасовым, было достаточно, как минимум, на месяц праздной жизни для Юрия, поэтому он решил устроить себе очередной выходной и отправился в гости к Соловьёву. Поймав такси, прямиком отправился к ресторану «Палкинъ». 
Сергей во второй половине дня был занят рутинной бумажной работой. Несмотря на загруженность, он решил уделить время другу.
Бодрым шагом Черкасов зашел в кабинет, подошел к приятелю и, похлопав его по плечу, улыбаясь, произнес: «Ну что, братец, славно погуляли?». Соловьев поднял на него холодный взгляд, затем, не обращая внимания, продолжил заниматься делами.
- Да ладно тебе, дуешься на меня, что-ли? – сожалеющим тоном задал вопрос детектив, успев к этому моменту уже расположиться  в удобном кресле напротив Соловьева. 
- Единственное, что меня расстроило, Юра – опустив очередную исписанную бумажку, начал разговор Соловьев, - это то, что я снова увидел  как наше общество, гниёт изнутри. Питер-штадт – это гнездо разврата. А Елисеева вместе со своей компашкой, мерзкие человечки с преобладающими низменными потребностями. Тело их подчинило себе дух. Увы, пойми меня, мне было очень неловко среди этих людей, я только из-за тебя и пошел вчера.
- Зато повеселились на славу, - произнес Черкасов после пламенной речи Соловьёва, - здесь еще, Серёжа, момент получился весьма интересный, - изменив тон, заговорил Юрий, - Братец мне поведал, что наводка на нас свыше была, на нашу компанию. Мне бы очень хотелось узнать, кто эта скотина? Дима такой, что даже если я его попрошу, не станет выяснять, уж очень он неконфликтный человек и меня параллельно в пацифисты записал, а я не согласен играть по правилам моего врага, я привык побеждать. Пробей своих знакомых в министерстве, может, знают кто?
  - Юра, я, конечно, не хочу наговаривать, - Соловьев сделал паузу, - но вчера Демидов рассчитывал на вечер в компании Елисеевой, как мне стало известно, а ты её нагло увел у него из под носа, такое обычно не прощают.
- Да ладно, неужели из-за какой-то бабы Демидов станет на меня полицию натравливать, - протянул последнее слово Юрий.
- Всё может быть, но я тоже в этом сильно сомневаюсь. Александр Васильевич, на мой взгляд, человек глубоко порядочный.
- Сколько раз я тебя просил, не идеализируй людей, Сережа. Они все рабы порока и не я, не ты, ни Демидов не составляем исключение, - произнес полушепотом Юрий.   
- Хорошо, закончим этот разговор, я выполню твою просьбу, - потерев лицо руками, сказал Соловьев.
- Вот это другое дело, - радостным тоном заговорил Черкасов, - ладно, Сергей, не буду тебя отвлекать, вижу много у тебя работы, поеду я домой в баньке попарюсь, да радио послушаю.
 После этих слов, приятели пожали друг другу руки, и Юрий покинул кабинет приятеля. Рядом с рестораном на парковке стоял автомобиль детектива, который уже через несколько мгновений уносил его прочь от шумного невского проспекта.   
10
Черкасов владел просторной пятикомнатной квартирой в четырехэтажном доме на Литейном проспекте, занимая почти половину всего второго этажа. Попарившись в домашней баньке, отправился обедать в небольшую, обставленную белого цвета мебелью столовую. Детектив сидел за небольшим столом в домашнем халате и уплетал за обе щеки. На обед экономка Марья Петровна приготовила любимое Юрием жаркое из баранины и суп из лосося. Мария Петровна - пожилая женщина в аккуратном черном платье с белым фартуком, крупного телосложения, с приветливым круглым морщинистым лицом и бегающими голубого цвета глазами. Несмотря на возраст, весьма активная и жизнерадостная, она успевала за те малые часы, которые хозяин проводил дома, разузнать подробности его работы. Черкасов любил разговаривать с Марьей Петровной, но при этом он в большинстве своём, выдумывал похождения, не из-за желания прослыть героем в лице престарелой дамы, а с целью сокрытия служебной тайны. Петровна же, обычно рассказывала ему подробности приобретения на рынке продуктов для стола, например, о том, как одна одноногая вдова пыталась продать ей в рыбной лавке протухшего лосося, за что получила по зубам. 
 После еды он принялся за чтение газет на мягком сером диване с резными золотистыми ножками и спинкой. Лучи солнца пронизывали кружевные кремовые шторы, оставляя на бледно-бирюзовых стенах зала причудливые узоры. Юрий, проникнувшись атмосферой домашнего уюта, уснул безмятежным сном.
В семь часов вечера в квартире Черкасова раздался телефонный звонок. Сонный детектив подошел к черному телефонному аппарату, резким рывком снял трубку и басистым голосом проговорил: «У аппарата!».
- Добрый вечер, господин Черкасов, меня зовут Николай Ладушкин, и мне необходимо сегодня с вами встретиться! – на одном дыхании проговорил собеседник.
- Милейший, - вздохнув, начал Юрий, - для этого вам необходимо позвонить на мой рабочий телефон в указанные часы, зачем меня тревожить дома? Более того, мой рабочий день на сегодня окончился, желаю удачи! – после этих слов он нервно бросил трубку телефона.
Черкасов собрался уже вернуться к дивану, как звонок вновь повторился. Агрессивно настроенный детектив, сделал резкое движение к аппарату, схватил трубку и прокричал: «У вас со слухом проблемы что ли? Так уши прочищайте чаще, я же сказал, чтобы сегодня меня не тревожили!».
- Юра, это я, - в трубке, после секундной паузы прозвучал мягкий женский голос, - ну, Катя Елисеева, ты говорил, что сегодня вечером мы пойдем на премьеру «Уродцев», или ты забыл?
- А, Катюша, милая, - резко смягчил голос детектив, - помню, конечно, я всегда выполняю обещания, в пол одиннадцатого заеду за тобой, солнышко.
- Не стоит заезжать, я живу в квартале от кинотеатра,  буду тебя ждать у входа в одиннадцать с билетами, - после чего Елисеева положила трубку.
Черкасов  в предвкушении приятного вечера, начал движение в сторону дивана, как вдруг на середине пути его заставил развернуться очередной телефонный звонок. Вернувшись к телефону, он вновь поднял трубку, и снова голос навязчивого клиента стал настаивать на встрече. 
 - Юрий Владимирович, вопрос очень важный, сами понимаете, не могу по телефону обсудить, ведь признайтесь, пустоглазые в подвале вас самого удивили? – задал вопрос собеседник.
Черкасов вспомнил о тех снимках, которые он сделал на заводе Аведова, и о том, как в тот же день сделал две копии, одну из которых передал Тарасову, а вторую отнес в свою ячейку в банке. Ячейка эта защищена особым часовым механизмом и автоматически откроется в момент смерти Юрия. Тарасов, однозначно, не стал бы трезвонить на каждом шагу о том, какой материал находится у него в руках. И более того, он говорил о том, что подаст добытые Черкасовым сведения в прессу не меньше, чем через неделю. О том, как эта информация могла просочиться, детектив не имел ни малейшего представления. И всё больше он склонялся к тому, что встреча с Ладушкиным в этот вечер неизбежна.
- Буду ждать вас на Университетской набережной в девять, возле памятника Крузенштерну, во избежание недоразумений, сразу оговорюсь, со мной будет двое моих товарищей, - отчитался Ладушкин.
- Я буду также не одинок, гражданин Ладушкин, - ответил Черкасов, - со мной будет старина Смит.
- До встречи, Юрий Владимирович, - собеседник повесил трубку.
Черкасов стоял неподвижно возле комода с телефоном и думал о предстоявшей беседе: «Весьма интересный субъект! И откуда этот сукин сын знает про снимки? Может, это как то связанно с моим новым недругом? Тогда почему он так усердно добивается аудиенции со мной»?
Затем он снова поднял трубку лежащего перед ним телефона и дозвонился на станцию, запросив номер Есенина.
- Добрый вечер, Петруша, извини, за столь поздний звонок, работенка наклевывается, - проговорил заспанному и молчащему после слова «Ало» ассистенту Черкасов. 
- Юрий Николаевич, выходной же, - с досадой проговорил Есенин, - мне на курсы вождения завтра в 6:00, не высплюсь, в столп въеду.
- Я тебе дам поводить мой Ford, вот и курсы для тебя будут,- после этих слов Черкасов перешел к делу: он рассказал о звонке, посвятил ассистента в свой план, сказал, что заедет за ним через час.
- Хорошо, Юрий Владимирович, жду вас,- бодрым тоном произнес Есенин.
Черкасов покинул зал и стал собираться на встречу: распорядился, чтобы Марья Петровна принесла ему одежду. Он надел черные галифе из плотного тяжелого вельвета, коричневые хромовые сапоги, гимнастерку цвета хаки, черную кожаную куртку, а на голову кепку. Также под костюм Юрий решил надеть бронежилет. В половине восьмого он выехал из своего подземного гаража. На улице моросил мелкий дождь. Есенин жил на Выборгской стороне и Черкасову пришлось ехать окольными путями, чтобы объехать пробку на Питер-Штадт. В 19:55 он уже подобрал ассистента и вместе они отправились на Васильевский остров. Дождь к этому времени усилился, и на лужах появились крупные пузыри.
- Ну всё, это теперь надолго, - кивая в сторону окна, произнес Есенин.
Черкасов промолчал, лишь сунул руку под куртку, чтобы поправить кобуру, в которой лежал пистолет Colt M1911, 45 образца 1911 года. По замыслу Юрия, Есенин должен его прикрывать из машины и в случаи форс-мажорной ситуации открыть огонь из винтовки Mauser Mle 1924.
Детектив остановил машину недалеко от памятника Крузенштерну, вышел из неё и побрел вдоль набережной. Дождь к этому времени стих, лишь мелкие капли изредка падали на козырек кепки Черкасова. Недалеко от памятника на пристани стоял пневмокатер.
Пневмокатер - творение американских инженеров, созданное для плавания по озерам США. Благодаря скорости в 150 км/ч и своей маневренности, эти комфортабельные суда стали пользоваться большим спросом у миллионеров. Эти творения не остались без внимания у жителей Петербурга, для которых они стали незаменимой машиной, на которой можно по каналам в кратчайшие сроки попасть из одной части города в другую. Вот и стали русские богачи активно скупать эти дорогие игрушки, пополняя казну Соединенных штатов.
- Господин Черкасов, добрый вечер, -  его окликнул  высокий силуэт, стоявший возле фонарного столба.
Мужчина подошел к Черкасову на близкое расстояние и протянул руку, Юрий пожал в ответ.
На вид ему было лет 45, не больше. Он был в черном костюме, поверх которого находился плащ, голову прикрывала шляпа с широкими полями. Сухое лицо в ореоле темных кучерявых волос, козлиная бородка, и вместе с ней ехидная, легкая улыбка на тонких синих от холода губ. Длинный нос был увенчан тонкими очками, съехавшими почти на самый кончик.
- Ну, вот мы и встретились, много слышал о вас, скажу честно, всегда восхищался вашими дедуктивными навыками, – польстил собеседник Юрию.
- Спасибо, но давайте перейдем к делу, кто вы такой и откуда вам известны подробности моего расследования на фабрике?
- Ответ на этот вопрос вы получите на моей яхте, прошу, проходите, пневмодвигатели дают удивительно мягкий ход, - мужчина жестом пригласил Юрия на катер.
 - Вы открыто заманиваете меня в ловушку, господин Ладушкин, проявите хоть немного смекалки, - усмехнулся детектив.
- Да что вы, Юрий Николаевич, какая ловушка, - мелодичным голосом проговорил Ладушкин.
В этот момент Юрий сократил дистанцию с собеседником, прижался к нему и ткнул в бок дуло пистолета добавив: «Вот такая, Лазарь Иосифович, думаете вас так трудно узнать?», «А вот теперь, пожалуй, прокатимся». Черкасов махнул рукой Есенину, тот выбежал из автомобиля и уже вскоре был рядом с детективом.
Мужчина опешил от такого поведения Черкасова, но повинуясь, побрел под руку с ним и Петром в сторону яхты.
- Юрий Николаевич, это ни к чему, уберите оружие, - бормотал пленник.
- Не переживайте, будете себя хорошо вести, вернетесь живым на берег, а нет - так уж извините.
11
Все трое, поднялись на борт яхты, после чего матрос убрал трап. Судно стало медленно удаляться от пристани. Ну, а компания погрузилась в каюту, вход в которую находился в задней части катера. Достаточно просторное помещение размером с приёмную в шикарной квартире, каюта яхты была отделана бархатом и серебром. Посредине буквой  «П» размещался красного цвета диван с деревянными подлокотниками. Посередине стоял прозрачный журнальный столик. В углу у барной стойки отделанной вишневым деревом стояла девушка. Её длинные светлые, прямые волосы опускались до плеч. Милое лицо, черные ресницы и розоватые щеки создавали образ милого невинного создания. Свободное бежевое платье с заниженной талией и длиной до щиколотки было ей по фигуре. Посетительница повернула голову в сторону вошедших и встретила их испуганным взглядом голубых сияющих глаз. Звали красавицу Аделаида Гросс, работала она в газете «Имперский час». В свои двадцать пять успела прославиться как достаточно скандальный журналист, придерживающийся феминистических взглядов с космополитическими воззрениями.
- Добрый вечер, - сударыня, сняв кепку поздоровался Черкасов, - я, конечно, был бы не против провести с вами вечер да и ночь в принципе, бегло оценив фигуру девушки добавил Юрий, - но у нас намечается сугубо мужской разговор, так, что будьте добры прогуляйтесь пока на палубе.
- Юрий Николаевич, эта «сударыня», как вы выразились, - сделав акцент на слове, произнес Ладушкин, - является корреспондентом газеты «Имперский час», и её роль в нашем разговоре, поверьте мне, ключевая. Прошу, присаживайтесь, - пригласил к дивану хозяин яхты.
- Меня зовут Аделаида Гросс, господин Черкасов, и я сейчас лично убедилось, что всё о вас сказанное в обществе - правда. Ваша самоуверенность зашкаливает, - произнесла девушка.
- Я с вами полностью согласен, мадам, ну а теперь скажите, чем столь юная особа может быть нам полезна?
В разговор вмешался Ладушкин.
- Юрий Николаевич, Аделаида находится в тесных дружеских отношениях с Асланом Тарасовым, собственно, он ей и поведал о тех самых фотографиях.
- Дружеских! - рассмеялся детектив, - значит, это у нас так теперь называется?
- Подбирайте выражения, Юрий, и свои хамские замечания оставьте при себе - возмутилась Аделаида.
- Поймите, барышня, моя работа требует исключительной чёткости в формулировках, я привык все вещи называть своими именами. Более того, ваш браслет из белого золота стоит не меньше моей квартиры. Уж поверьте, можно догадаться, что просто по-дружески Тарасов вам такую вещь не купит.
- Господа, позвольте, наконец, мне огласить всю суть проблемы, - не выдержал, наконец, Ладушкин.
- Позволяем, - хором произнесли собравшиеся, включая Есенина, не участвовавшего в разговоре.
- В общем, собрал я вас здесь, господа, по причине того, что над нашим отечеством нависла ужасная беда. В скором времени она войдет в каждый город и те испытания, через которые Россия проходила ранее покажутся нам детским лепетом. Да, я революционер и мои слова вы вполне можете расценить как лицемерие, но я всю жизнь прожил в империи, мои предки строили этот город. Поэтому я всей душой люблю Россию и готов побороться за её благополучие. И имя беды этой - Александр Демидов.
- Я и не сомневался, что он мерзавец, - резюмировал Черкасов, - но не нагнетаете ли вы обстановку господин, Рубинштейн, ой простите Ладушкин?
- Позвольте убрать свой пистолет от меня, - попросил Ладушкин.
- Хорошо, только не проказничайте и помните мой малыш всегда наготове, - Черкасов сделал поцелуй, в воздухе обращаясь к Аделаиде.
 Лазарь Рубинштейн, таково было настоящее имя Ладушкина, встал с дивана, подошёл к выключателю и погасил свет. Катер в это время уже начал движение. Казалось, что он словно парит над речной гладью, пневмомоторы издавали еле уловимый из каюты протяжный гул, несущий судно по волнам Невы.
Вскоре, впереди каюты опустился экран, и Рубинштейн стал демонстрировать гостям слайды, рассказывая следующую историю. На слайде появилась фотография пожилого мужчины в медицинском халате, внешность его была вполне типична для представителя интилегенции, короткая стриженая бородка сидела на овальном лице,  глаза человека смотрели в объектив фотоаппарата с уверенностью и даже каплей надменности: «В середине 1920-х годов некий профессор в области медицины Преображенский Филипп Филиппович стал проводить достаточно интересные опыты с органами животных, в дальнейшем ему удалось, согласно одной московской легенде, превратить собаку в человека. В общем, это всё не важно, Служба имперской безопасности (Далее ГБ), узнав про шокирующие эксперименты доктора, вначале упрятали его в психушку, но затем выпустили, навсегда запретив ему приближаться к лечебным учреждениям и вообще заниматься медицинской практикой. Пол года назад он пропал из своей московской квартиры без каких либо следов». Слайды сменялись один за другим, обрисовывая творческий путь профессора. На одном из них он обнимал дворового пса, один из снимков показывал его за работой в операционной. Затем Рубинштейн пустил видеоряд: на экране появилась низкая хорошо освященная комната, посреди которой стоял стул, к которому цепями была прикована измученная женщина в смирительной рубашке, волосы её были черные длинные и опускались до локтей, частично прикрывая опушенное на колени лицо. Вдруг тело забилось в конвульсиях, она подняла лицо и перед зрителями появилась изуродованная гримаса с выпученными глазами, в которых не была видно зрачков. Одним движением девушка удивительно острыми зубами разорвала рубашку и цепи, сделала резкий прыжок и удалилась от объектива. Уже через пару секунд камеру направили на потолок, в углу которого притаилось, растопырив ноги и руки чудовище, готовое к броску, затем пленка закончилась. Рубинштейн, включив свет, начал рассказ: «Как мне стало известно, на пленке вы увидели графиню Долгорукую, она выступила добровольцем, на испытании вакцины Преображенского, вот к чему это привело. Для сохранения молодости, профессор предложил вживлять стареющему клетки неких морских организмов, способных омолаживаться. Но перед этим он считал необходимым адаптировать их под организм млекопитающего, вживляя  предварительно животным, ну а затем эволюционировавшие пересаживать человеку, как видите, дядька просчитался». Рубинштейн, окончив рассказ, присел на диван. «Я считаю, Демидов похитил Преображенского и с его помощью превращает людей в подобие этих существ, которых вы видели на заводе. Возможно, он их дрессирует, чтобы они стали покорными рабами, работающими за еду, не знаю точно. На очередной сессии, думой будет рассматриваться проект о свободной экономической зоне на Урале: ни для кого не секрет, кому принадлежит большинство предприятий в этом районе. Если этот закон вступит в силу, Демидов станет полновластным хозяином на этих землях, он сможет иметь подобие армии. Страшно представить, что будет, если он поставит производство этих монстров на поток: империя погибнет, монархия падет или же нами будет управлять новый царь, думаю, догадались, кто им станет».
Черкасов закинул голову назад и громко рассмеялся на показ: «Надо же, до чего дожились, - сквозь смешки проговаривал детектив, - революционеры защищают монархию, но вы же всегда грезили о всеобщем хаосе, мечтая на руинах империи устроить революцию, чего же вы вдруг резко поменяли мнение своё, господин Рубинштейн?».
- Мы не собираемся, сложа руки сидеть, пока этот мерзавец губит русских людей, - возмущенный эсер поднялся с дивана и стал расхаживать взад-вперед перед собравшимися, громко разговаривая, - народ не должен страдать, а что касается революции, то люди сами скоро поймут её необходимость, это вопрос времени. Демидова необходимо разоблачить!
- Я понял вас, - ткнул пальцем в сторону Лазаря Черкасов, - вы хотите прослыть этаким народным спасителем, сыскать себе славу миссии и поднять свой авторитет в народе. Увы, Лазарь, вы взрослый мальчик и должны понимать, что даже если ваши планы осуществятся, служба государственной безопасности быстро на место поставит. Лавры Гапона не дают вам спать по ночам, но вспомните, как он плохо кончил, вы также совершаете ошибку. Или вы просто злитесь потому, что вам не заплатили? 
- Я считаю, - вмешалась в разговор Аделаида, - это просто невозможно! Такое большое количество людей пусть даже мало образованных рабочих и крестьян, чтобы они добровольно вкололи себе эту дрянь Преображенского – бред!
- Ошибаетесь, панночка, - добавил Черкасов, - достаточно пустить пару уток в народе о страшной эпидемии холеры в губернии и несчастные сами подставят свои тела под укол вакцины.
- Это чудовищно, - произнес на выдохе Есенин, - Демидова нужно срочно остановить, Юрий Николаевич, вы же не можете оставаться в стороне?
В это время к катеру из глубины реки приблизился сигарообразный объект, его верхняя часть едва появилась на поверхности. И когда дежуривший на капитанском мостике плотный эсер в бежевом костюме с кепкой, увидев субмарину, решил подать сигнал, сзади подкрался  матрос. Он схватил несчастного за голову и моментально свернул ему шею. Другому, стоявшему у штурвала, такой же матрос пронзил легкое саперным тесаком. По палубе стали передвигаться, словно ищейки, такие же матросы, выбравшиеся из нутра подводной лодки, обыскивая каждый угол.
В каюте в этот момент продолжалась оживленная беседа, лишь Черкасов обратил внимание на странные передвижения и спросил Рубинштейна.
    - Лазарь Иосифович, сколько людей, не считая нас, на катере?
- Юрий Николаевич, ну какое это имеет значение! Четверо наших ребят – возмущенно произнес эсер.
- Судя по частоте шагов, их не меньше дюжины, - отметил детектив.
- В этот момент дверь каюты распахнулась и в неё влетело изуродованное тело того самого эсера, который убирал трап. Вслед за ним в помещение ворвался высокий матрос крупного телосложения с окровавленными руками, глаза его, включая белки, были желтого цвета, а голос его был больше похож на волчье рычание.
Юрий, недолго думая, достал свой пистолет, и метким выстрелов в лоб уложил гада. На пороге появился следующий: на этот раз матрос смог увернуться от выстрелов и в два прыжка оказался возле Черкасова, нанес ему удар кулаком в живот, от которого тот отлетел в другую часть каюты. В следующее мгновение в шею лихого матроса вошел длинный армейский нож Есенина, но это его не остановило. Он повернулся в сторону стажера и стал к нему приближаться. Очнувшийся к этому моменту Черкасов, стал стрелять в идущего матроса, но тот даже не обращал внимание на смертельные раны и фонтаны крови, появляющиеся у него на теле. Лишь после того, как пуля попала в висок, монстр упал. Тем временем на лестнице стали слышны шаги.
- Нужно бежать через черный ход, завопил Рубинштейн, за мной!
Все четверо выбежали через другую дверь в каюте и они оказались в узком освещенном коридоре. Черкасов прижал к стене Рубинштейна, приставив ему пистолет к голове.
  - Что это за хрень, я тебя спрашиваю? Говори ублюдок! - закричал детектив.
- Я не знаю, начал тараторить эсер, это не мои люди!
- В машинное отделение, - подкинул идею Есенин, - возьмем управление катера на себя и причалим к берегу.
- Если они туда ещё не добрались, - сквозь слезы произнесла Аделаида, после чего продолжила бормотать про себя отче наш на латыни.
 Детектив убрал пистолет, и Лазарь повел всех в сторону машинного.
В этот момент из-за угла вышел очередной матрос и уверенным шагом направился к компании. Юрий вновь не растерялся и открыл огонь, моментально уложив его выстрелом в голову. Уже через несколько секунд компании удалось укрыться в машинном отделении. В пневмокатере отделение было достаточно тесное, но при этом чистое, выкрашенное в белый цвет. Здесь находились цистерны с жатым воздухом и мощный электрический компрессор, получающий питание от аккумулятора. Было достаточно холодно. На стене слева было большое количество датчиков со стрелками. Двигатели подобного катера работали практически в автономном режиме.
- И что теперь? - спросила Аделаида.
- У моего дяди в Риге был тоже катер, но на паровом ходу. Он мне показывал хитрости в его управлении с машинного отделения, а здесь – я бессилен, - волнительным голосом прошептал Есенин.
- Отлично, сами себя в ловушку загнали, - разведя руками, произнес Рубинштейн.
Вдруг взгляд Черкасова остановился на микрофоне, торчавшем из глубины стены. Детектив подошел к нему постучал указательным пальцем, микрофон оказался рабочим.
- Внимание, с вами говорит частный детектив Юрий Черкасов, если вы меня слышите, дайте знак.
- Добрый вечер, господин Черкасов, - в динамике, находившемся в углу стены, раздался звук. - Выходите на палубу, продолжим разговор по мирному.
- В машинном отделении мы установили взрывчатку, если вы не покинете катер, мы пустим его на воздух, нам нечего терять, - прокричал в микрофон детектив.
- Вы блефуете, нам обоим это вполне ясно, поэтому, все трое по одному выходите из машинного и в сопровождении моих людей проходите на капитанский мостик,- медленно произнес таинственный собеседник.
- Трое? – удивленно произнесла Аделаида.
 Черкасов поспешил закрыть ей рот рукой.
- Отлично, разведка у них немного промазала, ну и всех нападавших, которые видели, что нас четверо мы уложили, и это наш шанс, - резюмировал детектив, - Петр, спрячься вон за той цистерной, рядом находится небольшой щиток, на нем и находится рулевое управление. Вероятно, оно не сильно отличается от того, что было на судне твоего дяди, когда услышишь мою команду, врубай полный ход. Аделаида, вам следует потерять сознание и не приходить в него пока не получите от меня команду. Лазарь действуйте по обстановке.
- Да они нас поубивают всех, - пробормотала Гросс.
- Если бы хотели убить, потопили бы катер, - добавил Юрий, - мы им нужны живыми, или, по крайней мере, кто-то один.
Юрий вновь приблизился к микрофону и произнес: «Мы выходим».
 Дверь распахнулась, и вся компания из трех человек направилась к выходу. Черкасов нес на руках притворяющуюся Гросс, она откинула голову назад и закрыла глаза, изображая бесчувственное тело на руках детектива. Они поднялись по тому же самому коридору, где их встретили двое матросов. Вместе с ними они вышли через боковую дверь на палубу, после чего поднялись на капитанский мостик. Дождь к этому времени закончился, и на горизонте белая ночь осветила шпиль Адмиралтейской иглы, а вдалеке, в неоновых лучах, блестели небоскребы Питер-штадт. На мостике их ожидал низкий сутулый старик в длинном черном плаще, волосы на его голове были седые, образуя удивительную капну. Лицо его было вытянуто и напоминало лошадиную голову, желтое и морщинистое.
- Добрый вечер, господа, прошу прошение за столь неожиданный визит, - мерзкий старик, улыбаясь, покачивал головой, - дело в том, что у вас есть то, что мне нужно, думаю, вы догадались, что это снимки, будьте так добры мне их предоставить, - он снова стал улыбаться, будто обращался к теплой дружеской компании.
- У нас нет никаких снимков, вы ошибаетесь! – прокричал Рубинштейн.
В ответ, предводитель матросов, не смотря на свои преклонные лета, коротко размахнувшись, ударил Лазаря в солнечное сплетение. Тот согнулся и повалился на пол.
- Я ошибаюсь? – с иронией произнес старик, - нет, это вы ошибаетесь, играя со мной в кошки мышки. Ваши люди перед смертью молили моих волкодавов, чтобы они им позволили быстро умереть, вы тоже хотите подобной участи? - прокричал он над ухом у вставшего и тяжело дышащего Рубинштейна.
- Минуточку, сударь, - сделав шаг вперед, заговорил Черкасов, - господин Рубинштейн действительно не в курсе. Я пообещал ему принести эти самые снимки за определенную плату, они остались внизу в каюте, я их спрятал в подсигар со статуей свободы, американской такой… там ещё денег немного.
- Михаил, - обратился к одному из матросов старик, даже не повернув головы, - пойди, поищи подсигар в каюте, да смотри не открывай, сюда неси.
Один из матросов подобно тени ринулся вниз. Аделаида к этому времени пришла в себя и дрожащим голосом стала умолять о пощаде.
В этот момент в каюте раздался взрыв. Черкасов, со словами: «Всё-таки позарился ваш Михаил на денежки», сжал кулак и бросил на пол Аделаиду, предварительно сказав ей: «группируйся». Бронежилет Юрия затрещал со спины и в доле секунды, вырвался заряд, поразивший двух сзади стаявших матросов насмерть, из груди детектива вылетела стальная игла, которая в мгновение впилась в ногу старику. От подобного, последний попятился назад, пытаясь достать револьвер из кобуры. После этого, Черкасов оттолкнул от штурвала, бьющегося в конвульсиях главаря, закричав в микрофон: «Петька, полный вперед!», он выровнял руль в сторону берега, где стоял его автомобиль. После всего этого, он обыскал одного из убитых матросов, забрал у него свой пистолет, отдал его Аделаиде со словами: «Никого не пускай в ходовую рубку!».
- Лазарь Иосифович, - обратился он к Рубинштейну, - встаньте к штурвалу и ведите катер к берегу. Что касается этого молодца в черном плаще, он ещё минут десять будет в отключке, за это время до берега доплывем.
- А вы что собираетесь делать? – спросила Аделаида.
- Проведу зачистку,- пояснил детектив.
Он вышел с ходовой рубки и стал спускаться вниз. В этот момент на него посыпался град пуль. Черкасов увернулся и скрылся на нижней палубе, укрывшись за шлюпкой. По выстрелам он сразу догадался, работает автомат Федорова. Детектив понял, что стрелок первый раз обращается с подобным оружием, стрелять так часто - полнейший идиотизм, точность при этом низкая. Юрий дождался, когда стрелок утихнет, к этому моменту по боковой левой палубе бежал еще один матрос, ребята решили окружить детектива. Он в свою очередь достал свой Colt M1911, взвел его, и, выпрыгнув из-за шлюпки выстрелил в матроса, попав ему в сердце. Второй был в нескольких метрах от детектива, к нему лицом, матрос со всего маху налетел на него, логики в этом нападении определенно не было, так как в момент падения детектив успел всадить в него шесть пуль. После чего лежа на палубе, поднял и откинул от себя в сторону мертвое тело. С противоположной стороны двигался ещё один счастливец, и так как патронов у Черкасова уже не осталось, он подбежал к пожарному щиту, сорвал с держателей топор и метнул его горизонтально в сторону матроса. Орудие, сделав несколько оборотов в воздухе, лезвием вошло в живот жертве, моментально остановив его движение.
В этот момент в машинном отделении к Есенину заглянули двое гостей. Одного из них помощник уложил выстрелом в голову, второй же, прикрывшись телом товарища, сумел завязать потасовку с Петрушей, схватив его за шею мертвой хваткой сзади, и повалив на пол. На мощные удары в висок матрос никак не реагировал. И когда Петр уже стал медленно терять сознание от удушья, он увидел как раз за затылком матроса раскрученную трубу, диаметром примерно пять сантиметров, выходящую из резервуара. Из последних сил  он ударил по трубе, от чего та отлетела, а из резервуара вырвалась мощная струя воздуха, которая оторвала голову матросу, отбросив её в дальний угол машинного отделения. В этот самый момент произошел толчок, сила которого подкинула Петра, словно пушинку, и с грохотом ударила об стену, из-за чего он потерял сознание.
Черкасов в это время кубарем покатился по палубе, а катер причалил к берегу.
Живых матросов на катере не осталось. Юрий поднялся в ходовую рубку. Когда он открыл дверь, перед ним предстала достаточно интересная картина. Гросс силой удара закинуло на приборную панель, судя по её виду, она здорово ушиблась. Рубинштейн пытался вырвать ногу из пасти обезумевшего старика, вцепившегося в него мертвой хваткой. Детектив подошел к великой схватке двух титанов, схватил главаря за шиворот, надавил на лицевые мышцы и таким образом повел из рубки. Лазарю он дал задание привести в чувство Аделаиду, которая была без сознания. Рубинштейн принялся приводить  в чувство девушку. Он достал из кармана флакон с сильнодействующим веществом, влил его в рот Гросс и начал тереть ей виски и лоб. Через несколько минут Аделаида пришла в сознание, не понимая, где она находится. Затем она с помощью Рубинштейна стала на ноги и, опираясь на его руки, медленно и молча направилась к выходу.
Когда они все оказались на палубе, из машинного отделения вышел Есенин, вся его голова была в ссадинах, он медленно шел, хромая на правую ногу. 
- Как ты, приятель? – спросил его Черкасов.
- Жить буду, Юрий Николаевич, ногу только подвернул, а так - все нормально.
Детектив держал за шиворот вырывающего старика. Черкасов повернулся в сторону Аделаиды, чтобы поинтересоваться её состоянием и в этот самый момент раздался щелчок: пуля снайпера вошла выше переносицы старика, его мертвое тело опустилось в хватке Черкасова, тот в свою очередь покричал: «В укрытие, снайпер!». Все бросились в россыпную: Черкасов, и Есенин притаились за шлюпкой, Гросс с Рубинштейном за выступом на боковой палубе.
- Отвлечь его надо, - тяжело дыша, произнес Есенин.
- Без потерь не обойтись, - с грустью констатировал детектив.
- Бросайте шлюпку в воду,- раздался голос со стороны боковой палубы.
- А ведь девка не такая дура, как претворяется, - усмехнулся детектив.
Юрий достал из кармана зажигалку, поднес её к брезенту, который накрывал шлюпку, сорвал его и бросил на палубу. Вскоре весь катер оказался в пелене серого дыма, а наши герои, сбросив шлюпку за борт, проплыли две сотни метров и высадились на пристани, где стоял одинокий Ford. После проверки на наличие снайпера, все перебрались в автомобиль и уехали прочь с набережной. Черкасов отвез компанию до ближайшей стоянки такси.
- Ну что, Юрий Николаевич, теперь-то вы меня поддержите? – спросил Рубинштейн.
- Вам, господин Оладушкин, сейчас пора задуматься о том, как свалить побыстрее или лечь на дно, пока вас не грохнули.  Не моя помощь нужна, а помощь телохранителя, всего доброго!
Распрощавшись со своими новыми друзьями, Юрий отправился на встречу с Елисеевой.
12.
Утро для Макарова началось с гудка утреннего парохода, который в 7:00 отправлялся в Выборг. Он ненавидел его также, как и свою однокомнатную квартиру на Офицерской улице. Курильщик сидел в своей маленькой кухне в синем потрепанном халате, на столе дымилась кружка с кофе. Потолки были достаточно высокие, стены и пол были отделаны плиткой нежного зеленого цвета, судя по обстановке, ремонт давно приостановился.
Вчера, в конце рабочего дня, Максим Олегович посетил морг, в котором находился труп Барменталя. В помещении было светло и оживленно: патологоанатомы, работавшие здесь, вели задушевные беседы и громко смеялись, словно они находятся не среди мертвецов,  а на отдыхе. Все три стола были заняты. Два трупа были накрыты белой простыней, на третьем проходила обмывка тела доктора. Вода стекала со стола на пол и словно ручей уходила в решетчатое отверстие в полу. 
- Вот ваш покойничек, - Макаров подошел к столу, возле которого стояла брюнетка лет тридцати. Одета она была в белый халат, оранжевый резиновый фартук и белую шапочку. Лицо её было скрыто под маской. На столе лежал труп полного мужчины лет пятидесяти. Тело его напоминало медузу, выброшенную на берег, живот его расплылся по столу.
- Рваная рана, - женщина показала на глубокий след в правом подребье, - под рваной раной подразумевается рана, возникающая при механическом повреждающем воздействии на мягкие ткани. При этом, края раны неправильной формы, с отслоением, либо отрывом тканей и разрушением элементов ткани на относительно большом участке. Не знаю, насколько это вас заинтересует, в крови убитого мы обнаружили морфий.
И действительно, рассмотрев руку Барменталя, Макаров обнаружил следы от уколов. Только вот какое это отношение имеет к убийству. «А вообще, убийство ли это или просто несчастный случай с дворовым псом!» -  рассуждал в уме курильщик.
После морга, Макаров посетил квартиру Барменталя. Никаких следов животных там не обнаружили. В мусорном ведре лежало несколько использованных ампул морфия, произведенных на Петербургской фармацевтической фабрике.
    Внезапно входная ободранная дверь, открылась от сквозняка, чем отвлекла Курильщика. И у Макарова мелькнула мысль: «А ведь дверь в квартиру Барменталя была открыта ключом, следов взлома не обнаружено, вероятней всего, убийца был хорошо знаком с покойным».
13.
Прекрасная игра – гольф. Свежий воздух, зеленая трава. Гольф предполагает возможность принимать системные решения, построить алгоритм движения вперед. Именно поэтому с юных лет эту игру так полюбил молодой император Алексей II, на поле для гольфа, по его словам, он думал о будущем России, строил планы грандиозных реформ. Не смотря на то, что последние два десятка лет он уже не правил, а царствовал, его беспокоила судьба великой империи, дни которой были уже сочтены. И когда в теплый летний денек государь собрался со своей семьёй в загородной резиденции, чтобы провести время за игрой, покой его нарушил канцлер Некрасов Николай Виссарионович.
- Ваше, Императорское Величество! – начал канцлер, у меня к вам очень важный разговор государственной важности.
- Ну, обращайся, Николай, для чего пришел? - вздохнув, произнес император.
Он был одет в белую сорочку, клетчатые галифе, обут в специальные спортивные тапки серого цвета, разработанные для гольфа его личным модельером. Император был среднего роста, худой, лицо его было немного детское: со своими чудными белокурыми кудрями и большими серо-голубыми глазами, оттененными длинными, загнутыми ресницами. У него был свежий и розовый цвет лица и когда он улыбался, на его круглых щеках вырисовывались две ямочки.
- Я знаю, ваше императорское величество всегда тревожиться о судьбе России. Левиафан жаждет нашей смерти, мой государь. Он пустил щупальца в самое сердце империи, в её государственный аппарат. До меня дошли сведения, что существует заговор против государственного строя. И предатели эти сидят в государственной думе. Они принимают вредоносные законы, и я прошу вас, уговорите государственный совет не подписывать их.
- Николай,  я считаю, ты преувеличиваешь угрозу, британские и немецкие агенты есть в империи, но за ними ведется слежка и скоро их сеть будет вычислена. Обидно, конечно, среди аристократии тоже предатели имеются, – с грустью отметил император, – и ты должен понимать, чтобы не прослыть тираном, я должен соблюдать конституцию и уважать решение народных избранников.
- Народные избранники, узнав вкус власти и денег, забыли о своих конституционных обязательствах, -  гневно произнес канцлер, - они продвигают интересы олигархов подобных Демидову.
- Да, что ты такое говоришь, Некрасов, - возмутился император, - Александр Васильевич настоящий русский дворянин по крови и по духу, пока такие как ты в войну штаны протирали в Питере, он жизнью рисковал в Европе за своё отечество. В армии до сих пор его помнят, а сейчас он жертвует деньги на благотворительность, больницы, дома престарелых. Как ты можешь так говорить?
- Я это говорю потому, что располагаю секретными донесениями о том, что он пытается протолкнуть ряд законов в своих интересах, у меня есть информаторы! – закончил речь канцлер.
- Пошли куда подальше своих информаторов, Николай, - прокричал Император, - и больше со мной эту тему не заводи, а сейчас, извини, важные дела у меня!
Алексей повернулся и пошел в сторону столика, за которым под открытым небом собралась вся его семья: красавица императрица Ольга и двое детишек, голубоглазый наследник престола Александр и великая княжна Мария.
Некрасова проводили до его личного автомобиля, и вскоре его «Руссобалт», ехал в сторону Санкт-Петербурга.
14
Все газеты пестрели заголовками о чудовищной мясорубке на Васильевском острове. Катер полицейские тщательно обыскали, осмотрели взорванную каюту и всё, что в ней находилось: вещи, пленки, труп мужчины - всё сильно обгорело. 
Черкасов, сидевший в своем кабинете, равнодушно отбросил номер «Известий». На лицевой стороне газеты находилась фотография искореженного катера.
В кабинет вошла Светлана. Её белая блуза была, как всегда накрахмалена, а длинная юбка двигалась в такт её движениям.
- Юрий Николаевич, Петруша сегодня на работу не вышел, что с ним? – беспокойным голосом спросила секретарша.
- С лестницы упал. Соседка помои разлила, а Петруша наш поскользнулся. Не волнуйся, завтра выйдет, - успокоил девушку детектив.
- Бедный мальчик, - начала причитать Светлана, - отпустите меня с работы на часок, я ему бульон куриный сготовлю.
- Иди с богом, Светик, позаботься о нем, - ответил Юрий.
- Кстати, вот телеграмма на его имя в офис пришла.
Секретарша протянула своему шефу желтый почтовый листок, в котором находился текст: «Выезжаю с Гданьска, буду в понедельник, брат Игорь».
- К Петруше братец приедет, - Черкасов широко зевнул, - ну так ступай и обрадуй его, а я поработаю пока.
Отправив секретаршу, Черкасов откинул голову назад на спинку стула, и, опустив руки вниз, заснул.
15
В ресторане «Палкинъ», вечером 4 июня 1934 года было достаточно тихо и уютно. Черкасов Юрий, одетый в черный блестящий фрак, сидел за своим любимым столиком. Он курил, медленно пуская дым вверх, на столе стояло два бокала, и лишь один был наполнен французским вином. Детектив явно ждал гостя, и вскоре он появился.   
- Здравствуй, Юра, - за стол присел Дмитрий Черкасов.
Детектив кивнул ему в ответ и пожал руку.
- Для чего ты позвал меня? – спросил Дмитрий.
- Помоги мне собрать информацию о Демидове, – попросил Черкасов.
- Ты рехнулся, - сказал шепотом Дмитрий: - Он неприкасаемая особа, запомни одну формулу раз и навсегда: если ты враг Демидова, то готовься враждовать и с императором.
- Ладно, с тобой всё ясно, - потерев глаза, произнес Юрий, - хоть скажи мне, кто в правительстве недолюбливает его?
- Канцлер Некрасов о нем не очень хорошо отзывался, - Дмитрий прикоснулся к подбородку и недовольно поморщился, - говорил, что некоторым депутатам в думе он приплачивал. Ну, сам понимаешь, за себя он боится. Не хочет, чтобы его Демидов затмил.
- Ну вот, а ты говоришь, неприкасаемый, да его первое лицо правительства не переносит, - радостным голосом сказал детектив, - я хочу узнать правду, у нас с ним личные счёты!
- Так вот кто на тебя наводку сделал, - взволнованно прошептал Дмитрий, - надеюсь это ошибка, и мой брат никогда не станет врагом Демидова. Вообще, я уточню, кто на тебя в полицию доложил, ты только пока не наломай дров. Пообещай, что ничего не будешь предпринимать, пока я не найду подтверждение.
- А если ты меня обманешь, чтобы сберечь? – спросил детектив.
 - На что это мне? Не маленький уже, сам головой думать должен, - возмутился брат.
К столику быстрыми шагами приблизился явно подвыпивший Соловьёв. Он бесцеремонно присел за свободный стул рядом с братьями, положил руку на плечо Юрию и произнес: «Юрка, поехали в Питер-штадт, баб снимем». Реакция братьев на это была вполне предсказуема, оба залились безудержным смехом.
- Ладно, молодежь, - вставая, произнес Черкасов старший, - оставлю вас наедине с вашими естественными потребностями, самому завтра рано на службу, доброй ночи вам.
- Жду от тебя весточки, - кивнул в ответ детектив.
Братья Черкасовы распрощались. Юрий и Соловьёв отправились на стоянку такси, и очень скоро черный универсал «Руссо-Балт» вез их в долину сияющих небоскребов. Посредине великолепного ансамбля из зданий, построенных по проектам западных архитекторов, возвышался великолепный торговый центр «Кубок империи». Это была вершина архитектурной мысли, самый высокий шпиль России, освещавшийся на высоте 345 метров.
Черкасов вышел из автомобиля и небрежно захлопнул за собой дверь. Соловьев в это время успел расплатиться с таксистом и через пару минут присоединился к другу, который небрежной походкой шел к парадному входу великолепного здания.
«Кубок империи» - великолепный небоскреб из стекла и бетона, расширяющийся в средней части и сужающийся ближе к верху. По бокам расположились выступающие смотровые площадки, напоминавшие ручки кубка. Первые этажи здания занимают торговые площади. На последних десяти расположились отель и казино. Построенный всего пару лет назад этот центр стал символом благополучия и процветания. Тысячи петербуржцев ежедневно посещали магазины, где вполне обычные товары продавались по двойной цене. Здесь были представлены все известные немецкие торговые марки. Принадлежит торговый центр немецкой общине города, которая за последние двадцать лет увеличилась в несколько раз.
- Юрка, а пошли в театр, он здесь на пятнадцатом этаже - промолвил Соловьев.
- В отеле Елисеева с подружками засела, звала в гости, давай к ним наведаемся для начала, пообщаемся, - ответил Юрий.
- Ты снова тянешься к этим моральным уродам, - с досадой проговорил Сергей.
- Да ладно тебе, у самого слюнки текли, когда Елисееву с её танцовщицами на сцене видел, да и сам баб снимать собирался.
Соловьев смутился, в результате они сговорились на том, что Черкасов отправится к Елисеевой, а он посетит одного своего товарища в театре и подойдет в номер немного позже.
Черкасов сутки провел в номере, дважды их компания поднималась на крышу, выкрикивала новомодные песенки, распивала спиртные напитки. Кентавр побил все свои рекорды хороших взаимоотношений с людьми, устроив драку с обслуживающим персоналом всего два раза. А ближе к вечеру на имя Юрия Николаевича Черкасова пришла телеграмма, в которой его брат Дмитрий назначал ему встречу на следующий день в ресторане «Палкинъ» в 18:00. Детектив не сильно огорчился этому, тем более с затянувшейся вечеринкой пора было завязывать, да и Соловьев не выдержав вакханалии, покинул их общество. Ближе к вечеру следующего дня Юрий, распрощавшись с приятелями, поймал такси и отправился в ресторан.
В «Палкине» в этот вечер было особенно многолюдно, в банкетном зале отмечался юбилей князя Юсупова, что способствовало большому скоплению «бугров» в ресторане. Черкасову находиться в этом обществе, особо не хотелось, а тут как назло брат задерживался, да и Соловьев куда-то пропал. В общем, подождав сорок минут, Юрий позвонил домой брату. Его не оказалось на месте, и Юрий решил, что он его просто напросто игнорирует, тянет время, наверняка нашел подтверждение тому, что донос Демидов организовал. После этого детектив поднялся в кабинет Соловьева, тот оказался закрытым. Он спросил управляющего, где хозяин ресторана, но тот лишь пожал плечами, и Черкасову ничего не оставалось, как отправиться домой и спать после бурной ночи.   
16
В дверь очень настойчиво звонили. Черкасов перевернулся с одного бока на другой, попутно распорядившись, чтобы Марья Петровна осведомила о плохом самочувствии хозяина и не желании его принимать гостей. Но, не смотря на это, входная дверь с шумом была открыта, по комнатам послышались стремительные шаги, служанка пыталась остановить нежданных посетителей, но судя по всему, безуспешно.
Черкасов напрягся всем телом в ожидании нападения, рука потянулась за револьвером. Юрий встал с кровати, выпрямившись в полный рост. В спальню вошли крепкие парни в черных костюмах с безразличными лицами. Пиджаки расстегнуты, а под ними мелькали серебристые стволы. Правые руки у всех напряжены. Признак того, что ребята в любой момент могут превратить Черкасова в решето. Возглавлял всю делегацию Макаров.
- Господин Черкасов, у меня есть постановление о вашем задержании по подозрению в убийстве вашего брата, Дмитрия Черкасова. И шпионажа в пользу иностранных спец служб. 
Револьвер выпал из рук детектива. Казалось, что весь мир рушится прямо у него на глазах. Впервые  в жизни Черкасов ощутил беспомощность перед лицом судьбы, мысленно он прокручивал наихудшие варианты развития событий. Он понимал, что теперь многие сведут с ним счеты, десятки обиженных будут мстить. Чувство беспомощности дополнилось одиночеством, Юрий решился единственно родного ему человека.
- Вы имеете право хранить молчание, также вы можете воспользоваться услугами адвоката, - отрапортовал Макаров. Всем своим видом он злорадствовал: «Вот и наступил момент, когда я смогу приструнить этого выскочку» - подумал про себя курильщик.
- Как это произошло, что за хрень происходит? – дрожащим голосом прокричал детектив.
- Вчера в уборной ресторана «Палкинъ», в 19:00 был застрелен из пистолета модели «Colt», зарегистрированного на вас.
- Это исключено! Этот пистолет, хранится в этой комнате, - сказал детектив.
Черкасов бросился к высокому комоду, вытащил верхний выдвижной ящик и с ужасом обнаружил, что пистолет исчез.
- Но как это возможно? – растерянный он, шатаясь, подошел к кровати и, потеряв сознание, рухнул на неё.
 - Не похоже на Черкасова, теряет сознание, словно меланхоличная гимназистка. Это не соответствует образу неустрашимого борца за правду! - ухмыльнувшись, произнес один из крепких парней с высоким лбом и густыми черными бровями.
- Слишком высокого мнения вы об этом слизняке, - добавил Макаров, - на жалость давит, жертву из себя строит. Оденьте на него на ручники и в изолятор. Только пусть перед этим придет в себя и оденется. После этих слов Макаров вышел из спальни. Рукой протезом он достал из кармана подсигар, извлек сигарету фирмы Мальбаро и закурил, прям в гостиной.
Максим вспоминал в эти минуты, как весной 1914 года нахальный Юрий вызвал его на дуэль из-за того, что он якобы пытается откосить от призыва, чем позорит честь группы. Черкасов тогда ранил его в ногу, как будто специально, и Максиму действительно пришлось пару месяцев пролежать в госпитале, избежав призыва. Ранение списали на случайность во время охоты. Таким образом, Юрий избежал наказания, и не обошлось тогда без покровительства его отца. После лечения, Максима отправили на стажировку в консульство в Германии, где он получил первые навыки работы в разведке, война к тому времени уже закончилась. Желание поквитаться с Черкасовым крепко засело в нем словно раковая опухоль, увеличиваясь с каждым годом.
17
Юрий Черкасов шел по тюремному коридору. Его вели в камеру. «Что происходит?» - думал он. Еще вчера перед ним были открыты все двери, он мог свободно зайти в любой казенный дом его узнавали на улице, обедал всегда в самых шикарных ресторанах, а сейчас ему грозит виселица. Кто на самом деле убил его брата и наглым образом скинул на него вину? В голове часто звучала фамилия «Демидов». Проклятый олигарх решил убрать его, побоялся того, что всплывет вся правда про пустоглазых. Юрий поклялся любыми путями выбраться из заключения и узнать всю правду, а потом покарать мерзавца. В списке подозреваемых, составленным Черкасовым, Демидов был на первом месте.
Наконец конвоир остановился возле двери и скомандовал:
- Стать, лицом к стене. 
После этого Черкасов оказался в мрачном помещении. Это была общая камера. Она была очень велика: человек на тридцать, по периметру стояли старые двухъярусные кровати, в помещении было душно, словно в парилке. Это все дополнялось вонью грязных тел. Следственный изолятор находился на Нижегородской улице недалеко от Литейного моста.
Здесь собрался весь «свет» Петербурга. Все присутствующие сразу обратили внимание на Черкасова. Справа собралась компания кавказцев из шести человек, они громко переговаривались на своем языке и, судя по всему, держали в подчинении всех остальных заключенных.
-Зураб, гляди, какую сладкую девочку нам привели, - обратился к одному из приятелей крепкий джигит с бритым черепом и густой черной бородой.
Зураб был кавказец лет сорока, он тасовал в руке колоду карт, при виде Черкасова оскалил свои золотые зубы. Он встал с кровати и уверенной походкой подошел к детективу. Ростом он был на пол головы выше Юрия. В плечах кавказец был широк, его руки были толщиной с небольшие бревна, такие вполне могли свернуть любого человека в бараний рог. Он почесал копну густых черных волос на голове, где местами проскакивала проседь.    
 - Ну, что девочка, чем папу порадуешь? – улыбаясь, обратился к детективу Зураб.
- Правым хуком, - шепотом произнес Черкасов.
И пока Зураб пытался сообразить смысл его слов, Черкасов нанес ему молниеносный боковой удар в челюсть. Кавказец упал, потеряв сознание. В следующие несколько минут на Юрия налетела вся дружная компания и стала беспорядочно избивать его. Удары наносились беспорядочно, когда детектив уже упал на пол, он почувствовал, как от отчаянного удара ботинком хрустнула кость в районе ребер. Били по лицу, несколько раз попали по спине. И когда детектив уже решился сознания, в камеру вбежало несколько конвоиров, которые отогнали нападавших от обессилившего тела. Юрия взяли под руки и выволокли из камеры, протянув несколько десятков метров по коридору, открыли камеру по-меньше, в которой находилось шесть заключенных, и бросили его на холодный бетонный пол, плотно закрыв за ним дверь на засов. 
Черкасов лежал на полу в утробной позе. Постепенно приходя в себя, он вспоминал те редкие моменты, когда им удавалось пообщаться с братом. В детстве с ним произошел очень показательный случай. Как-то гуляя в Александровском саду, Юрий вырвался вперед родителей и брата, бегал вокруг лавочек, цеплялся за ветви деревьев. Не заметил, как значительно отдалился от них. И тут навстречу ему выбежала свора бродячих собак, ребенок замер на месте, казалось ещё мгновение и животные разорвут его на части. И когда собаки были уже совсем рядом, к Юрию подбежал Дмитрий и закрыл его своим телом. Вовремя подоспели взрослые и отогнали животных. Мама долго после этого осматривала Юрия, он обнял её, прижавшись всем телом, и тихонько плакал, а Дмитрий, стоявший рядом, сказал: «Не бойся, я всегда буду рядом». Потом мамы не стало, зимой 1906 года она заболела воспалением легких и умерла. Юрий стоял возле её гроба неподвижный, словно статуя ангела. На нем был аккуратный черный костюм и зачесанные на бок волосы. Дмитрий и тогда был рядом. А когда они выросли, Черкасов старший всегда закрывал собой брата уже от псов пород человечьих, которых Юрий по привычке любил подразнить забавы ради.       
- Ну что разлегся, тут тебе не пляж, - воспоминания Черкасова прервал знакомый голос.
Дмитрий во фраке и цилиндре сидел подле него на корточках и смотрел на избитого брата.
- Ты последний из нашего рода, не смей позорить его. Ты должен сохранить честь семьи: встань и займись делом, - повелительным тоном произнес призрак.
Лицо детектива распухло от ударов, из носа шла кровь. Не смотря на это, он нашел в себе силы подняться. Несколькими рывками оттолкнулся от пола содранными костяшками пальцев, кое-как встал на ноги и медленно побрел в сторону двери. Все присутствующие в камере проводили его удивленным взглядом. Черкасов ухватился руками за решетку, повиснув на ней, и прокричал в пустоту коридора: «Я, Юрий Черкасов, требую адвоката!».
18
Уже на следующий день ему удалось добиться долгожданной встречи. Открыв дверь, конвоир сказал Черкасову, чтобы он заходил. Адвокат уже сидел за ободранным квадратным столом с резными деревянными ножками. Сидящий за столом, был полным мужчиной, с овальным лицом, с лысиной, в очках с золотой оправой. Юрий присел напротив.
Адвокат  долго молчал. Не спеша снял очки, посмотрел в них на лампу, затем потер усталые глаза.
Затем надел очки и ровным голосом спросил:
- И вы Юрий Николаевич, считаете наверняка, что вас подставили?
- Так оно и есть, я уверен в этом. Причем сделали это по наводке. Сами понимаете, я много кому насолил в этом городе. Но самое досадное, что сидя здесь за решеткой, я ничего не могу поделать. И мой враг это знает. У меня есть опыт расследований, я бы мог доказать свою невиновность и найти настоящего убийцу.
Адвокат откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди, а затем, не скрывая в голосе волнения спросил:
- Что же вы хотите от меня? По закону вам грозит смертная казнь через повешение, более того, ход вашего расследования контролируют органы государственной безопасности, уверен, что у этих ребят на вас особые планы. Помимо убийства вы подозреваетесь в шпионаже в пользу Великобритании.
- Каким ещё шпионажем, у них там вообще крыша поехала!
- Юрий Николаевич, вы же понимаете, что у вас много врагов. Теперь они стараются вам, как следует, подгадить. К примеру, донос о шпионаже на вас написал некий Мезенцев. Говорит о чем-нибудь эта фамилия? – взглянув исподлобья, спросил адвокат Черкасова, - этот господин написал будто бы вы на именинах Демидова, вели активную беседу с консулом Великобритании Спенсером Эдмондом. А так же, передали ему какую-то важную информацию, так что, ждите допроса.
- Мерзкий червяк, всё-таки нашел способ нагадить, - сквозь зубы проговорил Черкасов.
- Извините, но должен вас покинуть. Поверьте, я сделаю всё возможное, чтобы вам помочь, конкретно по делу поговорим в следующий раз, когда появятся новые сведения о ходе расследования. Кстати, вас навестить пришел один приятель. Я договорился, он сейчас войдет.
После того как адвокат покинул помещение, в комнату медленно вошел Соловьёв. Он, молча присел на стул, мрачным взглядом посмотрел на Юрия и сказал: «Я верю в твою невиновность, Юра, но эти сволочи, готовы разодрать тебя на куски лишь бы потешить своё самолюбие!». По щеке Сергея покатилась слеза, не выдержав накала, он разрыдался словно дитя.   
 - Ладно тебе, Сереж, успокойся, уж если ты рыдаешь, что я тогда делать должен. Ты уж скажи, как это так в твоём ресторане, где на каждом метре по охраннику могло такое произойти.
- Я сам шокирован, Юра, этих бездельников проклятых увольнял к чертовой матери, не видели они ничего, понимаешь ли! Меня самого тогда в ресторане не было. Ах, как я мог. Бес меня в тот вечер в театр потянул, просто пойми, бугров этих поганых видеть не хотел, - Соловьев продолжил рыдать, заливаясь слезами и проклиная себя.
- Ладно тебе, кстати, помнишь Мезенцева, которого я ещё за шиворот из твоего ресторана выкинул на юбилее Демидова? Он на меня донос накатал, якобы я со шпионами в сговоре.
- Вот урод, а! – возмутился Соловьев, который стал постепенно успокаиваться, - кстати, дело очень сложное, в уборную мог зайти, кто угодно. Диму нашли с простреленной головой, как установили следователи, через пять минут. Все сошлись во мнении, что стреляли почти в упор и покойный знал убийцу, раз позволил так близко подойти с оружием.
- Да почему? Может, ему просто угрожали, а он стоял неподвижно.
Юрий впервые услышал детали убийства брата. В голове появилась картина мертвого родственника лежащего на полу в луже собственной крови. Черкасову стало плохо, он закрыл глаза, но картинка не уходила из головы, становясь только ярче, и детективу становилось от этого ещё тяжелее на сердце.
- Ладно, Сереж, спасибо, что пришел очень рад был тебя увидеть, - на выдохе произнес детектив, - ты представь, он ещё умудрился у меня выкрасть пистолет с дома.
- Я помогу тебе, Юра, ты мне как брат, только держись – Соловьев положил руку на плечо Черкасову.
В этот вечер детектив предался раздумьям о сложившейся ситуации. Возник вопрос, зачем убили Черкасова старшего, чтобы отстранить от дел или были ещё какие-то мотивы. Но почему не убить самого Юрия. «Вероятней всего, убийца знал тайну моего часового механизма в банковской ячейке» - мелькнула мысль в голове детектива.
Пять лет назад приятель Черкасова, швейцарец Вебер Людвиг, сконструировал для него удивительный кодовый замок, который откроется только в случаи смерти Юрия. За основу механизма он взял ручные часы детектива, которые он перед этим проносил пятнадцать лет. Вебер провел ряд наблюдений по изучению электромагнитного поля человека и пришел к выводу, что часто одновременно с гибелью человека останавливаются его наручные часы. Оказалось, что долго находясь на руке, механические часы с железным или кожаным ремешком на левой руке становятся частью электромагнитного поля хозяина, словно включаются в электрическую схему, играя роль заземления. В эту конечную точку и сходится вся энергия организма. Часы становятся частью человека.
Постепенно, уже через несколько месяцев ношения, приобретают заряд человеческого организма, подпитываются им. Энергия механизма шестеренок и пружин дополняется энергией человеческого поля. Об этом знали многие враги Юрия и поэтому боялись его смерти, так как из-за этого все тайны и компроматы, собранные Черкасовым по завещанию станут достоянием широкой публики.
Детектив остановился на мысли о том, что брат погиб из-за него. Юрий обозлился на свой эгоизм и беспечность за то, что долгие годы использовал родного человека в своих интересах, не задумываясь о последствиях. Дмитрий, после смерти родителей, стал для него вторым отцом, мечтал о том, чтобы младший остепенился, поступил на службу в министерство. Ведь он считал, что истинный патриот родины должен служить в казенном учреждении, а не заниматься самообогащением в частной конторе. Но слишком разные у братьев были взгляды на патриотизм. Юрий Черкасов искренне ненавидел монархию, ещё на фронте он проникся идеями марксизма, затем его боевой товарищ Петр Савицкий познакомил со своей теорией об особой исторической судьбе России на стыке Европы и Азии. После этого Юрий загорелся идеей создания новой Российской империи, где будет новая национальная идея, утопическое царство свободное от гнета гнусной бюрократии, которая как считал Юрий, за последние двадцать лет разрослась по телу отечества, словно спрут-паразит. И не смотря на столь противоположные взгляды, братья всегда находили общий язык, хоть и частенько сорились. Дмитрий часто шел на уступки упрямому Юрию.
«Ну почему я последние свободные дни не проводил с Дмитрием, - проклинал себя детектив, – столько времени убил на разных шлюх».
Внезапно раздумья Черкасова были прерваны открывшейся дверью. Конвоиры в камеру под руки затащили избитого парня, изо рта его текла кровь, лицо представляло жуткое кровавое месиво, трудно было различить даже его черты. Бесчувственное тело бросили на пол и закрыли за ним дверь. Юрий приблизился к арестанту, поднял его лицо, опухшие веки раскрылись, сосуды в обоих глазах были лопнувшие, молодой человек сконцентрировал взгляд на детективе. Затем, едва шевеля лопнувшими губами, спросил: «Юрий Черкасов?».
- Да, это я, - прошептал детектив.
Таинственный посетитель камеры заулыбался, сверкая тремя своими золотыми зубами. После чего, закрыв глаза, снова потерял сознание. Юрий перетащил его на свободную койку, укрыл изъеденным молью одеялом. Мозг его словно раздирался на части: «Что это за тип, и с чем была связанна его таинственная улыбка?»
Через несколько часов юноша пришел в сознание и нашел в себе силы сесть на койку. Уставившись в одну точку, парень просидел примерно минут пять, затем перевел взгляд на Черкасова и сказал: «Юрий Николаевич, позвольте водицы испить!». Опустошив залпом кружку, он подсел на койку к детективу и так как в камере на тот момент они остались вдвоем начал говорить.
   - Меня прислал товарищ Ладушкин, - прошептал юноша, - он крайне обеспокоен сложившейся ситуацией и попросил, чтобы я посодействовал вашему побегу. Черные глаза мальчишески сверкнули в предвкушении положительной реакции детектива.
- Побег, - проговорил слово по слогам детектив, - и что мне потом, всю жизнь как крысе прятаться?
- Ну, зачем же, бегите в США, например, Ладушкин поможет с документами!
- Я так понимаю, выбора у меня нет! Хорошо, и каким образом ты собираешься меня отсюда вытащить, кстати, как твоё имя?
- Называй меня Гиви! – с улыбкой произнес парень.
После разговора Гиви сделал то, что весьма удивило детектива. Он снял с лица силиконовую маску, и вместо изувеченного лица перед Черкасовым появилось чистое без ссадин и синяков.
- А я-то думал, тебя тоже эти джигиты отделали, - с иронией произнес детектив.
- Что ты, Юра, там два моих троюродных брата сидят. Ты уж прости за драку, слишком они горячие парни, да и благодаря им ты выберешься. Здесь у наших половина служащих на крючке. Вот только начальник прямо посодействовать не может, только согласился на смену в наш блок неопытного конвоира отправить. Ну да ладно, что-нибудь придумаем.
 К вечеру, Гиви с Черкасовым в камере устроили инсценировку драки. Юрий лежал на спине и захватом за шею душил Гиви. На хрипы последнего прибежал конвоир: «Хрена стал? Обезьяна тупая, убери его» - прохрипел парень. Молодой тюремщик засуетился, дрожащими тонкими и длинными пальцами долго перебирал связку ключей, пока не нашел подходящий. Быстро открыл дверь, подбежал к дерущимся, и как только он склонился над ними, то сразу получил мощный удар ботинком в лицо. Конвоир упал на спину без сознания. 
- И что теперь? - спросил Черкасов.
- Ничего, жди пока я переоденусь, - быстро проговорил Гиви, после чего принялся раздевать конвоира.
Уже через несколько минут переодетый в форму конвоира Гиви вел по коридору Черкасова, одежка ему была очень мала, поэтому сковывала его движения. Другие конвоиры в этот момент были заняты тем, что усмиряли без видимых причин разбушевавшихся кавказцев во всей тюрьме, и им было не до этой удивительной парочки свободно разгуливающих по тюрьме. 
Гиви привел детектива на самый верхний этаж и указал на лестницу, ведущую на крышу.
- Там на краю увидишь веревку, по ней в темпе спустишься вниз, окажешься за территорией тюрьмы. Дальше через дорогу стоит черный форд модели «А», он тебя доставит куда надо. Бежать не советую, скоро обнаружат наше исчезновение и перекроют квартал, долго не протянешь.
- Спасибо, Гиви, - пожал детектив крепкую руку парня.
- Не стоит благодарности, за всё уплачено золотом!
Черкасов в темпе поднялся по лестнице. Когда он спускался по веревке, душа его переполнялась желанием отомстить за брата, и с каждым метром он был ближе к осуществлению своей цели. Холодный Петербургский ветер гнал с Финского залива свинцовые тучи причудливой формы. Они висели так низко, что казалось, скоро начнут цепляться за крышу тюрьмы. Но Черкасова суровая погода не вгоняла в уныние, он был окрылен запахом свободы.
Спрыгнув с двух метровой высоты, Юрий взглядом нашел припаркованный на противоположной стороне Форд. Подбежав к машине, он открыл заднюю дверцу и юркнул в салон. Его окинул взглядом бледный молодой человек в бежевом костюме, не спеша повернув в его сторону худое с выраженными скулами лицо, и с усмешкой сказал: «Здорово вас потрепали, сударь», - затем быстро проговорил водителю, - Петька, жми давай»!
Через час детектива вели по комнатам загородного дома викторианского стиля, это была подпольная квартира партии эсеров. В кабинете у окна его ожидал старый приятель Николай Ладушкин.
19
Черкасов сидел в расслабленной позе в кабинете, закинув ногу на ногу. Одет он был в зеленый халат.
- Сейчас принесут вам одежду, Юрий Николаевич. Пока позвольте предложить вам портвейн или виски, чего желаете?
- Водки охота, - прохрипел детектив.
Рубинштейн поставил перед Черкасовым стакан и наполнил его водкой. Юрий взял и осушил его в один приход.
- Обсудим детали нашего предприятия?! – уверенным тоном спросил Лазарь.
Рубинштейн прекрасно понимал, в какой Черкасов оказался ситуации. Теперь он был у него на крючке. За мгновения, проведенные на свободе, Юрию придется платить по полной. Самовлюбленный революционер теперь был уверен в своей скорой победе над Демидовым, ведь в рукаве его был козырь – детектив Черкасов.
- Я так понимаю, выбора у меня нет, - задумчиво произнес детектив.
- Выбор всегда есть, Юрий Николаевич, например, Сибирь или виселица,- усмехнулся Рубинштейн.
   - Вы думаете, вам удалось меня взять на крючок? Ошибаетесь, просчитались немного. Во-первых, освободив меня из тюрьмы, вы мне просто вернули долг за катер, так что как джентльмены мы с вами квиты. Во-вторых, ваш основной враг - это Демидов и при желании он может раздавить всю вашу партию, как таракана, и только я владею тем, что может его приструнить, поэтому если бы вы меня не вытащили, долго бы не протянули. И кстати, тот паренек, который был за главного у матросов, Евгений Крымов, возглавлял в двадцатые черносотенцев Питера, вот вам ещё одни враги. И кстати, на них у меня тоже есть немного компромата. В-третьих, вытащив меня, вы перешли дорогу ГБ, они будут долго пытать вашего Гиви, и я уверен, он им все подробно расскажет. В результате, лично вы не имеете ничего, что может остановить ваших врагов! – Черкасов развел руками.
- Вы, как всегда, ставите себя в центр вселенной, господин Черкасов, уж поверьте, ваше положение в данный момент до невозможности плачевное и если я захочу, вы тут и часа не продержитесь! – прокричал разъяренный Рубинштейн. Глаза его наполнились кровью, казалось, он был готов порвать детектива. 
- Моё положение может и плачевное, но у меня есть шанс, а у вас его, поверьте, нет. Враги вас достанут, даже если будете сидеть в какой-нибудь крепости, допустим, в Мексике, - сказал Юрий, натирая подбитые глаза.
- Вы - упрямый баран. Сударь, вашего брата убили, я могу дать вам шанс отомстить за него, а вместо благодарности вынужден выслушивать от вас пререкания!
- Пока я не добуду доказательств того, что Диму убил Демидов, я не стану мстить, - полушепотом произнес детектив, - и давайте пойдем на компромисс, отныне никто никому не должен, действуем мы сообща, как партнеры, понятно?!
- Идёт, - Лазарь протянул руку Черкасову, - вы хотите доказательств, так получите и распишитесь! Наш информатор из полиции передал нам потрясающую записку, в которой секретарь Александра Демидова благодарит некого следователя Гречишкина за своевременное реагирование на сообщение о сборе наркоманов в гостинице «Мюнхен». От того легавого мы узнали, что люди Демидова наседали на полицию с требованием завести дело и признать вас виновным. Вот, ознакомьтесь, в этих переписках всё указанно.
 Рубинштейн бросил на стол перед Юрием несколько исписанных листов.
Весь следующий день Черкасов восстанавливал здоровье. Гематомы Юрия служанка Рубинштейна смазала особым раствором, и они стали проходить. Детектив вдоволь наелся, поспал в обед и, уже через день, был готов к подвигам.
Рубинштейн снова ждал Юрия у себя в кабинете, чтобы изложить план действий. За окном шел дождь, был уже поздний вечер. В углу потрескивали дрова в камине. Лазарь сидел за рабочим столом, захламленным различными бумагами, и сосредоточенно читал письмо. Руки его дрожали, на лоб поступил пот. И перед самым входом Черкасова в помещение, он подскочил к камину и бросил письмо в пламя. Вид тлеющей бумаги вызвал на его лице сдержанную улыбку. 
Детектив бесшумно вошел в кабинет, лишь тень от фонаря в углу выдала его присутствие. Рубинштейн повернулся на 180 градусов, он все еще тяжело дышал и чтобы обеспечить доступ воздуха, расстегнул верхнюю пуговицу фрака. Жестом он подозвал детектива к столу, через несколько минут в комнату вошли ещё двое. Это были закоренелые эсеры Сергей Климов и Лех Лашкевич. Сергей был высокий парень с бледным вытянутым лицом, измученным чахоткой. Волосы его были светло-русые редкие, при этом он обладал достаточно мощными непропорциональными лапатовидными руками. По виду его было ясно, парень знаком с тяжелым физическим трудом. Лех был полной его противоположностью. Низкий лысый, крупный мужчина с овальным лицом, его маленькие зеленые глаза с самого появления в кабинете смотрели, не отрываясь на кипу документов на столе Рубинштейна.    
- Знакомьтесь, Юрий Николаевич, это Лех и Сергей, мои товарищи! – представил Лазарь вошедших.
Черкасов пожал им руки. Все вместе они склонились над столом.
- Итак, товарищи, нам предстоит достаточно тяжелая миссия, нам поручили нарыть компромат на Александра Демидова!
- Пора отомстить за наших, которых порешили на катере, - добавил Климов, - я на заводе этого ублюдка с 14 лет вкалывал, все здоровье там оставил. Мать тоже на Путиловском работала, когда её железнодорожная рельса по халатности инженеров придавила, пособия по лечению так и не дождавшись, померла. Пристрелить его и точка! - ударил кулаком по столу революционер.   
- Не все так просто, Сережа, - запротестовал Рубинштейн, - просто убить его, этого мало, мы должны смешать его с грязью, чтобы он в ней утонул!
  - Олигархи - главная помеха для революции, они консервируют прогнивший монархический режим, который губит общество, - присоединился к беседе Лех.
- Поэтому их надо резать как баранов, - добавил Сергей.
- Господа, давайте перейдем к более конкретным вопросам, - оборвал разгоревшуюся дискуссию детектив, - главное сейчас - это добыть снимки и информацию у Тарасова. А уж потом можно будет порассуждать о революции.
- Нужно будет пробраться в его дом. Аделаида говорила, что он хранит их в сейфе возле бильярдного стола. Охрана у него человек пять, правда, все джигиты боевые в «дикой» дивизии сражались. Действовать надо быстро, на все не более 15 минут.   
- Что с оружием? – спросил детектив.
- У нас в подвале склад, можете выбрать, что хотите на своё усмотрение, - сквозь зубы проговорил Лех.
- Тогда отправимся  на склад, господа, а через час будем выдвигаться!
- Так быстро? - прокричал удивленный Климов.
 - А чего ждать? Сегодня понедельник, он наверняка будет дома поздно уставший, вот мы его и возьмем, - настаивал на своём Юрий.
 - Хорошо, но для начала возьмите оружие господа, - добавил Рубинштейн.
- Как же, а вы не составите нам компанию, господин Рубинштейн? – удивленно спросил Черкасов.
- Извините, но я не оружие партии, я её мозг!
- Так уж и быть, товарищи, покажите оружие!
Черкасов, Климов и Лашкевич спускались по узкой винтовой лестнице, и вскоре оказались в просторном хранилище. Комната длиной примерно десять метров и шириной пять была до отказа заполнена оружием. В углу в корзинах лежали гранаты Ф-1, ручные гранаты Миллса и многие другие. На стеллажах у стены находились, винтовки, ящики с патронами, охотничьи ружья и даже два пулемета «Максим».
- Откуда это всё? – спросил пораженный детектив.
- Партийные взносы трудящихся, Юрий Николаевич, - попытался сострить Лех. 
20
На улице моросил теплый дождь. Начались сумерки. Петербургские летние сумерки, которые никогда не сменяются полной тьмой. Черкасов и двое революционеров сидели в роще напротив дома Тарасова. Периодически они осматривали дом на наличие в нем хозяина, но каждый раз убеждались в том, что он отсутствует. Наблюдатели были облачены в плащ-палатки, поэтому капли дождя им были безразличны.
- Да сколько можно здесь сидеть, - не выдержал Климов, - может он вообще домой не вернется.
- Куда он денется, приедет как миленький, вон уже два раза в окне его жена мелькала, я бы от такой красавицы на минуту бы и не отходил.   
Черкасов перехватил у него бинокль и стал зорко глазеть на особняк. Через мгновение в окне он увидел знакомый силуэт, а затем из тени появилось лицо.
- Да какая это жена, придурки, - это Аделаида Гросс, журналистка, - прошептал, повернувшись к революционерам,  детектив.
Но через мгновение к Аделаиде приблизилась ещё одна женская фигура. Она подошла к девушке сзади и приобняла её. После чего поманила её за собой в сторону кровати. Девушки, расположившись на мягком ложе, стали медленно раздевать друг друга. Рука Аделаиды стала сжимать грудь непокорной горянки, осторожно оттягивая соски которые она сжимала между пальцами. Черкасов к этому времени на полную настроил резкость бинокля. Он с умилением наблюдал, как изгибаются юные прелестные тела. Климов и Лех к этому моменту настроили подзорную трубу.
   - Вот чертовка, - убрав бинокль в сторону, выругался Черкасов, - развела нас как кадетов малолетних, ведь мы думали, что информацию в газету слил Тарасов, а на самом деле получается совсем другая картина. Ребята, пора уходить отсюда, я больше чем уверен, Аслан здесь нам не поможет. Скорей всего снимков у него уже нет, и, кажется, я догадываюсь, у кого на квартире их можно найти.
  Но монолог детектива остался без внимания. Лех стал счастливым обладателем бинокля и теперь смотрел продолжение эротического представления.
  - Да вы что с ума сошли? - возмутился детектив, - ещё скажите, что вы никогда не видели, как девки целуются.
Революционеры не обратили на слова Черкасова внимание и только лишь увеличили мощность на своих приборах.
«С этими озабоченными каши не сваришь, придется на Петра выходить, думаю, он меня не подставит» - думал Юрий. В этот самый момент к воротам подъехала иномарка черного цвета. Дворник, отбросив все свои дела, подбежал к воротам и поспешно отворил их. Машина проехала во двор. Из неё вышел Тарасов и уверенной походкой медленно пошел в сторону парадного входа.
Черкасов, наблюдавший за передвижениями Аслана, спросил у революционеров: «А чего девки там, угомонились?»
- Да только в кураж вошли, даже шторы закрыть забыли! – не отрывая глаз от бинокля, сказал Лех.
- Вот дуры, он же прирежет обоих, если застукает! Лех, дай мне бинокль, я посмотрю, что там происходит.
В комнату вошел Тарасов, девушки явно его не ждали, и с перепуганными лицами стали прикрывать свою наготу одеялом.
- Вперед к дому, - дал команду Черкасов.
Климов и Лех переглянулись, но ослушаться Черкасова не смели, так как Рубинштейн дал команду ему подчиняться.
- Юрий Николаевич, может, дождемся, пока они свои семейные проблемы без нас решат? – спросил Лех.
Поверь мне, Лех, я знаю, как они на Кавказе такие вопросы решают, лучше поспеши, - произнес на ходу Черкасов.
Сбросив плащ-палатку, Лех бежал вслед за детективом. Кожаная куртка и галифе Юрия покрылись каплями воды. Он подбежал к дворнику, который  в этот момент смазывал навесы ворот, и оглушил его мощным ударом рукоятки пистолета по голове. Затем вбежав во двор, он бросил в сторону стоявших у входа охранников лимонку, спрятавшись за автомобилем. Раздался приглушенный взрыв, после которого раздались сдавленные стоны, и окровавленные тела джигитов упали навзничь на порог. После, дождавшись подоспевших товарищей, он объяснил, что хозяин знает о том, что у него нежелательные гости и скоро вызовет полицию, и так как от ближайшего участка им ехать минут 15 на всю операцию 10 минут.
- Я зайду с черного входа. Когда услышите взрыв, забегайте внутрь, буду вас ждать, - пояснил детектив.
Обойдя особняк, Черкасов оказался на заднем дворе жилища. Здесь он увидел ровно подстриженный газон, который окружали огороженные камнем клумбы, словно островки на зеленеющей глади. Рассмотреть красоту подробней, у Юрия не было времени. Поэтому, обнаружив вход в дом, детектив быстро в него проник. 
Он оказался в узком коридоре, в конце которого виднелась лестница. Миновав пространство коридора, Юрий стремительно поднялся вверх и оказался на втором этаже. Внезапно внизу послышались стремительные шаги. Детектив слышал, как хлопнула входная дверь, взглянув вниз он, увидел еще двоих джигитов. После чего угостил их гранатой, раздался взрыв, мимо головы Юрия просвистел осколок. «Что ж, надо быть осторожней с этими лимонками, обидно будет сдохнуть из-за пяти грамм чугуна» - подумал Черкасов. Он ринулся в спальню, где увидел весьма интересную картину. Аделаида и жена Тарасова сидели на кровати, укрывшись одеялом, рядом стоял Аслан, в руке его блестел  кавказский кинжал «Кама», глаза его сверкали неистовой звериной яростью, он понимал, что в данный момент он является хозяином положения, но появление детектива заставило его в этом усомниться. 
Навстречу Юрию ринулся последний из бойцов Тарасова, небольшого роста чернявый парнишка с орлиным носом, одетый в униформу цвета хаки. В руках его сверкнул нож. Детектив успел увернуться от взмаха холодного оружия и через мгновение перешел в наступление. Кавказец грациозно двигался, подбирая удобный момент для нанесения смертоносного удара, при этом страх его накрывал с головой. Черкасов был спокоен, он улыбался и всем своим видом, будто плевал опасности в лицо. В подходящий момент он парировал прямой удар, схватил парня за руку, в которой тот держал нож, развернул лезвие в сторону нападающего и он по инерции налетел на клинок. В следующее мгновение он опустился на колени перед детективом. Кавказец посмотрел снизу вверх на Черкасова, взгляд его помутился, изо рта полилась кровь, парень хрипел, жадно хватая воздух, его окровавленная рука потянулась к детективу. «Сейчас пройдёт!» - хладнокровно произнес Юрий и дернул лезвие вверх по брюшной полости, воин с распоротым животом оказался на полу в луже собственной крови.    
В этот момент в комнату вбежали Климов и Лех. Парни были в смятении и неясно, что именно привело их в это состояние, женщины и их любовные игры или мертвый джигит с вывалившимися кишками. Опомнившись, революционеры стали приближаться к Тарасову, тот неожиданно достал маузер из-за пояса, но только стоило ему его поднять, как он получил удар бутылкой шампанского по голове. Тарасов рухнул на пол, словно шкаф, а Гросс отбросила в сторону своё разлетевшееся на осколки подручное оружие.
Революционеры подошли к оглушенному Аслану и стали его приводить в чувство. Они били его по щекам, обливали водой, но Тарасов упорно не хотел приходить в себя.
- Юрий Николаевич, вы нас без работы оставили, хоть бы постыдились, - шутливо отозвался Лех.
- Не утруждайте себя, господа, - усмехнулся Черкасов, - снимки давно уже в его сейфе отсутствуют. Не так ли, Аделаида?
- Да, это так, - уверенно ответила Гросс, в этот момент она застегивала своё платье, общество мужчин её при этом абсолютно не смущало. Горянка же продолжала прятаться под одеялом, рыдая навзрыд.
Черкасов подошел к кровати, стянул одеяло с жены Тарасова и повелительным тоном сказал: «А вам, сударыня, я бы посоветовал, взять себя в руки и валить отсюда как можно скорее, когда ваш муж придет в себя, первым на ком он отыграется по полной будете вы!».
Девушка собрала копну черных волос в пучок, натянула на себя платье. При этом она успевала ругать Климова и Леха, внимательно наблюдающих каждое её движение. Нам тоже следует шевелить копытами, - откашлявшись, проговорил Климов.
Черкасов, взяв под руку Аделаиду, отправился к выходу. Сергей позаботился о том, чтобы Тарасов не стал стрелять им в спину и надежно связал его бельевой веревкой, случайно попавшейся под руку. Горец лежал, уткнувшись лицом в пол, и не подавал признаков жизни, черный пиджак был мокрым от шампанского, на плечах сверкали осколки разбившейся бутылки. Юрий и Лех не стали ждать товарища и вышли из комнаты. 
Вся компания в скором времени оказалась во дворе. Они разместились в Форде Тарасова, Стоило им выехать за ограду усадьбы, как раздался мощный взрыв. Весь дом Тарасова моментально был объят пламенем и густым дымом. Все находившиеся в машине были поражены.
- Вот мать твою, - выругался Климов.
- Наверное, бытовой газ. Задели трубу. - приостановил машину Лех, чтобы рассмотреть горящее здание.
- Двигай, давай, нам свидание с легавыми ни к чему! – скомандовал детектив. Лех с силой надавил на газ, двигатель форда стал набирать обороты. В машине наступило молчание, каждый обдумывал финал сегодняшнего побоища, пытаясь построить логическую цепочку и найти виноватого.
Мимо форда проехали три полицейских и одна пожарная машины. Черкасов показал Леху проулок и посоветовал ему туда свернуть. Молчание нарушила Гросс.
- Господин Черкасов, неужели вы всё это сделали для меня, столько смертей и ради чего, чтобы павшая в ваших глазах девушка, могла ещё раз взглянуть на солнце, вдохнуть загородный цветочный аромат? Ведь наверняка вы меня осуждаете, считаете похотливой, развратной, что подвигло вас на подвиг? – посмотрев мокрыми от слез глазами на детектива произнесла Гросс.
- Вы - глупая девочка, которая не знает, в какую игру ввязалась, а что до вашей слабости то мне абсолютно плевать с кем вы там кувыркаетесь в постели с женщинами или мужчинами. Вы перешли дорогу большим людям, и они вас теперь попытаются стереть в порошок. И это, кстати, нас с вами объединяет, делает союзниками. Так что, не благодарите, я всего лишь выполнил свои союзнические обязательства. С вас же теперь украденные снимки. 
- Вы от природы такой циник или вас жизнь обидела? - съязвила Гросс.
- Лех, останови машину, - не ответив на вопрос, скомандовал детектив.
Машина как раз проезжала по проселочной дороге, с обеих сторон стоял густой лес. Черкасов вышел из авто, вытащив за собой возмущающуюся Гросс, девушка била в плечо детектива обессилевшими кулаками. Он тащил её за собой, крепко держа за локоть. Затем обратился к поляку с просьбой присмотреть за девушкой, а Сергея жестом отозвал в сторону.
- Девку валить надо, - на ухо прошептал он Климову, - слишком много знает, снимки и без неё найдем, квартиру перероем.
- Надо, так надо, - равнодушно ответил Сергей.
- Пошли место присмотрим, - добавил Черкасов.
Махнув Леху, Климов побрел в чащу леса вслед за детективом. Они шли под кронами разросшихся сосен и ноги их вязли в лесной мягкой почве, местами под ногами хрустели ветки.
- Надо было сразу лопату брать, в фордах, часто они бывают, - нарушил молчание Сергей.
В этот момент Черкасов резко развернулся и прямым ударом в лицо уложил Климова на землю. Затем, сев ему на грудь, не давая нормально дышать, приставил ко лбу дуло «арендованного» у Тарасова пистолета. 
- А теперь скажи мне, приятель, зачем ты взорвал Тарасова? – угрожающе спросил Юрий.
- Да вы чего, Юрий Николаевич, - хрипел Сергей, - я в партии три года, за мои заслуги месяц назад перевели из Варшавы вместе с Лехом в Питер, на меня пишут самые положительные характеристики. Я для дела революции здоровья своего не жалел, а вы про такое предательство говорите, распоряжение было взять снимки, а Тарасова не трогать.
- Ты с легкостью согласился убрать Гросс, наверняка боишься, что девка чего лишнего взболтнет? 
Увидев у Климова на запястье татуировку, в виде карточного джокера, он с ухмылкой спросил: «Я смотрю, ты азартный игрок?» Сергей заулыбался, ничего не ответив. «А ещё, я могу сделать вывод, что ты проигрался пару лет назад, ведь для чего прижигать папиросой глаза джокеру?» Улыбка сошла с лица Климова.
  - Ну и что ты тогда тянешь, стреляй, - ухмыльнулся Климов, - но знай, после этого ты станешь врагом партии эсеров, тебя разорвут на куски!
   - А сейчас мы проверим, - сквозь зубы проговорил Черкасов.
Детектив поднял пистолет вверх и выстрелил в воздух, грохот пронесся по лесу. Черкасов подвел Климова к ближайшему дереву, затем достал из кармана заранее заготовленный кусок веревки, связал Сергея, предварительно засунув ему в рот кляп. «Будешь себя хорошо вести, вернусь за тобой, а пока - посиди здесь» - сделав последний узел, Черкасов похлопал по плечу Климова и отправился к машине.
- Что произошло, где Климов? - спросил поляк, медленно наставляя на детектива обрез.
В руке Черкасова, словно молния, сверкнуло дуло маузера. Меткий выстрел и обрез выпал из руки Леха. Подбежав к нему, детектив пнул в сторону оружие, схватил поляка за горло и приставил к его подбородку пистолет. Несчастный прижимал оторванный выстрелом обрубок большого пальца к телу, измазав кровью весь свой костюм, и стонал от дикой боли. 
- Климов мне все рассказал, так что теперь твоя очередь, приятель в карты проигрался, вот и продал вашу партию с потрохами, не так ли? 
- Ты лжешь, он тебе не мог ничего рассказать! – давясь от боли, сквозь зубы проговорил Лех, - потому, что он не предатель!
Гросс, которая всё это время находилась в машине, наконец, не выдержала, вышла из форда, громко захлопнув за собой дверь, обратилась к детективу: «Во-первых, Юрий Николаевич, я думаю, вы выбрали не подходящее время для разбора полетов, во-вторых, чтобы узнать нужную вам информацию не обязательно калечить человека».
- Если ты сейчас не скажешь, что вас двоих связывает, я тебя пристрелю как собаку! – после чего щелкнул предохранитель.
- Всё, стой, - взмолился Лех, затем сквозь слезы заговорил, - Он говорил, что Рубинштейн заигрался с немцами, что из-за него у партии уже нет самостоятельной политики. Сергей фанатик, и если бы ты его пристрелил, я бы даже обрадовался, ибо душа его тогда, наконец, покой обретет. Он связался с неким английским шпионом, сливал ему информацию о нашей деятельности, я не одобрял это, но Климов был мне как брат, поэтому не мог его заложить Рубинштейну!
- Про катер, тоже он слил? – строгим тоном спросил Детектив.
- Да, - спокойно ответил Лех, - эти шпионы связаны с Демидовым, им очень выгодно, чтобы он пришел к власти в стране, подробностей я не знаю, лишь пару раз видел, как Климов садился к этому шпиону в красный «Руссобалт», тот посвящал его в дальнейшие планы.
- Ты видел лицо этого шпиона, оно тебе знакомо?
- Нет, хотя да. Да совершенно верно это же…
После последнего слова Леха, Черкасов услышал возле уха знакомый свист. Пуля вошла в нос эссеру, раздробив ему пол лица, на Черкасова брызнула кровь. Фигура Климова мелькнула между деревьев. Юрий скомандовал Гросс спрятаться за автомобиль. Сам он, отпустив мертвое тело Леха, дал пару ответных залпов из маузера в сторону Климова. «А этот выродок неплохо стреляет для чахоточного» - подумал детектив. Укрывшись вместе с Аделаидой за фордом, он стал осторожно просматривать лес. Климов явно не ставил перед собой цель убить меня, анализировал ситуацию детектив.
Забравшись в автомобиль, Черкасов дал команду Гросс залечь на заднем сидении, после чего, завел машину и, нажав падаль газа, поспешил убраться со злополучного места. Вслед просвистело несколько пуль.
 Вскоре форд въехал в опустевшее село. Ещё вначале 1920-х вся молодёжь отсюда уехала в Петербург на заработки. Эту вводящую в депрессию картину можно было наблюдать практически по всей Российской империи. После подписания с США в 1922 году печально известного торгового договора, в нашу страну хлынули потоки дешевой сельхоз продукции. И нашему крестьянину пришлось не сладко, натуральным хозяйством сельские жители больше жить не хотели, да и община вместе с патриархальной семьёй уже с 1920-х годов прежнего влияния не имела. Вот и отправились сельские парни в поисках лучшей жизни в Москву, Питер, а некоторые даже в Германию. Безусловно, вид пустующей деревни нагонял тоску. Загрустила и Аделаида, когда машина проезжала мимо покосившейся деревянной избы с почерневшими от времени бревнами, возле которой на лавочке сидели, взявшись за руки, пожилые муж и жена. Девушка робко помахала им рукой, в ответ они улыбнулись.
- Представляете, как это прекрасно, Юрий Николаевич, пронести любовь через всю жизнь, - пустив слезу, произнесла Гросс, - а вы когда-нибудь любили по настоящему?
- Ваша так называемая «любовь», панночка – произвольный всплеск гормонов, который происходит в любом возрасте и связан с естественной потребностью в размножении, свойственной всем живым организмам. Этот процесс сбивает мужчину с правильного пути, превращает его в кусок глины, из которого женщина может слепить то, что она захочет. Любовь - это такая вот черта слабаков, стремящихся вернуться любыми путями к мамкиной сиське. Из всех человеческих взаимоотношений я признаю только мужскую дружбу. Она свойственна только человеку, животные дружить не умеют. Когда же дружба объединяет нескольких людей, то они могут испытать дух товарищества, во все времена он творил невообразимые вещи.
- Вы просто сухарь, господин Черкасов. Возможно, в молодости вас отвергла возлюбленная, и теперь вы думаете, что все женщины идиотки, не достойные ваших чувств, - ответила Гросс.
- Ничего подобного со мной не было, мадам, - серьезным тоном заявил детектив, - просто я всегда в любой ситуации стремился остаться человеком вот и старался подавлять подобные проявления звериных инстинктов. Да и удивительно вообще после сегодняшних событий разговаривать про любовь. Да и человек я как вы заметили прямой, не скрываю своих истинных убеждений, чтобы люди сразу понимали, с кем имеют дело.
- А что, если я вам скажу, что в вас влюбилась, - уверенно произнесла Аделаида.
- Вы просто хотите со мной соития, госпожа, - усмехнулся Черкасов.
Девушка обхватила шею детектива сзади и в порыве страсти укусила его за ухо. Затем её рука оказалась под рубашкой детектива и стала ласкать напряженные мышцы Юрия. Черкасов остановил машину на окраине деревни, и поставив форд на ручник перебрался на заднее сидение. Он уверенно стянул с Аделаиды коричневое облегающее платье, девушка не отставала от него, и умело расстегнув ремень, стянула галифе Юрия.
Уже через минуту Черкасов, упершись руками в сидение, застыл над обнаженной полячкой, глаза обоих были полны страсти, слышалось тяжелое дыхание.
- Это всего лишь похоть, я к тебе большего не испытываю, - признался Юрий.
В ответ губы Аделаиды впились ему в шею, разгоряченные тела, стали двигаться в едином ритме.
21
Следующим утром, три черных автомобиля универсала «Руссобалт», с удлиненным корпусом, подъехали к окраине села Губаревского. Внимание агентов «ГБ» привлекло сообщение службы воздушного патрулирования Петербургского округа, заявившее о подозрительных передвижениях.
Из машин, один за другим стали выходить ребята в черных длинных плащах, на голове почти у всех красовалась шляпа Федора. Среди них мелькнула фигура Макарова, жестами показывающая направление движения в сторону авто. Когда же дверь форда была открыта, то кроме пропахших потом сидений и запотевших стекол, ничего сыщики не обнаружили.
 - Удивительно было бы, если Черкасов сидел бы и ждал нас, надев на себя наручники, только время зря потеряли, – усмехнулся Ольховский.
Всем своим видом он старался показать несостоятельность Макарова как сыщика. Вот уже как неделю Михаил Юрьевич Гирин, руководитель питерской службы внутренней разведки, поручил дело Черкасова Курильщику, дав ему в подчинение Ольховского. Обоих это жутко взбесило и вместо того, чтобы работать в команде, новоиспеченные коллеги вставляли друг другу палки в колеса, что было на руку Юрию.   
- Да и вообще, связывать Черкасова с нападением на имение Тарасова бесперспективная затея, все улики уничтожены взрывом, а опираться на показания полоумной жены этого бандита-торгаша глупо. К нашему делу этот разбой не имеет никакого отношения, это очередная разборка между абреками. След шпионажа надо искать в окружении Черкасова.
   Ольховский работал на публику, старался смещать с грязью Максима на глазах его подчиненных.
- Глупо пропускать мимо ушей зацепку, которую мы получили от так называемой полоумной жены. Благодаря ей мы вышли на след Черкасова и его сообщников и не должны его потерять. Мы едем в город, вероятно, он уже обратился к кому-нибудь из своих друзей за помощью. 
Макаров дал команду возвращаться к машинам. «Через полчаса сюда прибудут криминалисты с нарядом полиции, они соберут улики, хотя сомневаюсь, что они нам помогут нам нужно двигаться дальше» - пояснил подчиненным Курильщик.
- С завязанными глазами в темноте, непонятно за кем и куда - съязвил Ольховский.
 Аделаида и Черкасов ехали на угнанном со стоянки в пригороде Фиате. Девушка спала на заднем сидении, Юрий выпивал третью кружку кофе подряд, лишь бы не сомкнуть глаз. Час назад с телефона автомата он позвонил Есенину и назначил ему встречу в Александровском саду. Юноша был испуган звонком своего бывшего шефа, но, не смотря на страх, сохранил самообладание и пообещал явиться на встречу в назначенное время.
Автомобиль въехал на территорию города. Вот уже замелькали жилые многоэтажки, возведенные в пригороде в начале 1920-х, красочные витрины торговых центров немецких магнатов. Черкасов разбудил Аделаиду, слегка похлопав её по плечу: «Панночка, вы разоспались, скоро будем в вашем районе». Девушка потянула вверх руки, после чего зевнула, прикрывая рот рукой.
Гросс снимала комнату на окраине Санкт-Петербурга в небольшом четырехэтажном доме. Черкасов и Аделаида в темпе вышли из автомобиля и направились к подъезду. Стояла солнечная, безоблачная погода, девушка после затемненных стекол автомобиля сильно щурилась и прикрывала лицо ладонью. Они вошли в длинный коридор по обе стороны располагались многочисленные двери. Поднявшись по лестнице и очутившись на третьем этаже возле входа в квартиру, Аделаида опустила руку в карман, извлекла оттуда связку ключей, и через пару минут вошла вместе с Черкасовым внутрь. С беглого взгляда можно было догадаться, что квартиру обыскивали. Гросс подбежала к высокому деревянному шкафу, дернула нижний выдвижной ящик и стала перебирать кипу бумаг, периодически бросая их на пол. Затем развернувшись в сторону стоящего посреди  комнаты Черкасова, села на корточки, схватилась за голову и тихонько заплакала. В помещении с низким потолком и обклеенным фиолетовыми обоями воцарилось молчание, лишь изредка нарушаемое воплями девушки.
- Я здесь не причём, честное слово, - сквозь слёзы проговорила Гросс, - почему я не оставила их на хранении в банковской ячейке, ведь знала же, что в квартире их найдут.
- Верю, - резко ответил детектив, - нам надо убираться отсюда, пока не наведались гости.
22
Ольховский и Макаров пили калмыцкий чай в закусочной «Курултай», вблизи скоростной трассы Санкт-Петербург - Москва. Забегаловка состояла из небольшого железнодорожного вагона, с красочной вывеской на русском языке в манере арабской вязи, вокруг располагались соломенные зонтики с деревянными столами, за одним из которых и расположились два известных сотрудника «ГБ». Палящее летнее солнце отбрасывало лучи света сквозь дыры в соломенной крыше зонта. Денис не упустил возможности задеть Макарова и, сделав очередной глоток, завел разговор.
- Максим, ну признай, ты не прав. Да, ты опытный работник, не спорю и много шпионов в своё время разоблачил. Но в деле Черкасова тебя ослепляет жажда мести. Ты бежишь за ним попятам вместо того, чтобы например, устроить засаду и взять его тепленького. Вообразил себя, понимаешь, тигром и преследуешь добычу, надеясь на то, что она, в конце концов, выдохнется и отдастся тебе на милость, но так не будет. Юрий ещё тот зверь, создается впечатление, будто он знает наперед каждый твой шаг, тебе нужно сконцентрироваться и полагаться на своих товарищей, давай работать в команде и мы возьмем его, – Ольховский положил руку на плечо Курильщику и в этот момент поток выхлопных газов ошпарил ему ладонь. Он резко убрал руку, вскрикнув и приложив к ожогу платок.
- Макс, Макс, - к Макарову бежал полный татарин в замусоленном от всевозможных приправ белом фартуке, - тебе «Кит» звонил, сказал, что Черкасов с Есениным связался, в Александровском саду встречу на три назначил.   
- Сколько сейчас? - спросил Макаров, рассматривая дно расписанной татарскими узорами кружки. 
- 13:40, если не будет пробок, успеете во время, - улыбаясь во все зубы, произнес татарин.
        Курильщик перевел взгляд на Ольховского:
 – Твоё утреннее предложение установить слежку за приятелями детектива было запоздалым, я дал распоряжение прослушивать их телефоны с момента побега Черкасова из тюрьмы.
Ольховский побагровел, прижимая платок к ожогу: «И да, Мустафа, принеси моему приятелю кусочек льда, а то он сейчас растает».
Есенин сидел на широкой деревянной лавке в тени раскидистого дуба, нервно перебирал черный складной венгерский зонтик. Рукава его клетчатой рубашки были закатаны по локоть, серые штаны были отглажены, а лакированные штиблеты натерты до блеска.
- Добрый день, Петруша, рад видеть тебя, - Есенин поднял взгляд на стоящего перед ним человека. Это был Черкасов, одет он был в серые галифе, заправленные в сапоги и бежевую рубашку с длинными рукавами.
Петр шагнул на встречу к детективу и заключил его в сильные дружеские объятия. Черкасов похлопал по спине приятеля.
- Юрий Николаевич, я выйду на след настоящего убийцы, докажу вашу невиновность, - с дрожью в голосе проговорил Есенин, - многие будут стараться сбить меня с верного пути. Подлянки от ваших врагов  растут, словно грибы после дождя, но я смогу докопаться до истины, ибо мы с вами настоящие друзья и вместе сильней любой бюрократической машины.
- Спасибо, Петь, я подозреваю, чьих это грязных рук дело, а именно Александра Демидова. Он затевает что-то не доброе. Поэтому мне придется порыться в его грязном белье и вывести паразита на чистую воду.
- Я проведу независимое расследование, Юрий Николаевич, а вам бы следовало залечь на дно, и пока я не докажу вашу невиновность, сидеть и не высовываться.   
Боковым зрением Юрий заметил, что всё то время пока они общались, за ними наблюдал на противоположной стороне зеленых насаждений полный мужчина в шляпе с широкими полями. Одет он был совсем не по погоде в черном костюме и бежевом плаще. Мужчина старательно пытался показать своё равнодушие к происходящему, пялясь в утренний выпуск «Петербургских ведомостей». Парень был никудышный шпион, и Юрий очень быстро признал в нем служащего «ГБ».
- А где мой инструмент? - не отрывая взгляд от толстяка, спросил Черкасов.
 - Тут недалеко, для надежности я его в цирке моего учителя по борьбе Александра Засса припрятал, пройдемте к нему.
Приятели уверенным шагом направились по парку в сторону яркой цирковой вывески, за которой располагался огромный шатер, расположенный на окраине парка.
- За нами следят, Петруша, поэтому стоит поторапливаться, - шепнул на ухо Есенину Черкасов.
- Этого следовало ожидать, вероятно, они всё-таки прослушивали мой телефон… но ведь говорила Гросс и не прямым текстом, видно, что-то заподозрили, гады!
Товарищи вошли в шатер цирка, Есенин несколько слов сказал на ухо широкоплечему охраннику и тот без лишних вопросов пропустил их без очереди. В цирке было темно, стоял запах пота и пыли. Черкасов старался идти не привлекая к себе внимание, обернувшись, он увидел у входа того самого толстяка, который вертел головой в разные стороны, вероятней всего, искал Черкасова. Его остановил охранник, ткнув ладонью в грудь, на что мужичек возмутился. А в следующий момент началось представление. Стоящая рядом с охранником женщина стала причитать, будто у неё кто-то вытащил кошелек, и теперь она не сможет купить лекарства для своего младшенького, больного падучей болезнью. Женщина говорила, что в цирк зашла лишь для того, чтобы купить для ребенка сладость, а здесь такой беспредел. Затем она ткнула пальцем в сторону толстяка заявив, что тот возле неё слишком много крутился.
 «Ну-ка, барин, позволь я тебя ощупаю» - обратился к мужчине рыжеволосый здоровяк, пришедший на выручку первому охраннику.
- Вы не имеете право, я вас засужу, - стал вдруг возмущаться толстяк, но в следующий момент рыжий из его кармана вытащил аккуратный черный женский кошелек, и повернувшись к даме спросил: «Твой?».
- Да, мой! Ой, спасибо люди добрые, - запричитала особа, - а тебе как не стыдно, у ребёнка последние крохи отбираешь? – слезно проговорила женщина.
- Ему стыдно, смотри какую харю этот хряк отъел, - выкрикнул подвыпивший матрос, держащий под руку голубоглазую низенькую брюнетку, - а ну, парни, давайте эту свинью поджарим, - и с кулаками бросился на толстяка, к процессу присоединилось ещё пара крепких ребят и под всеобщее одобрение, на несостоявшегося вора обрушился град мощных ударов. 
Юрий, наблюдавший это всё со стороны, поспешил раствориться в толпе. Есенин завел детектива за кулисы. Сзади раздались тяжелые шаги, Черкасов и Есенин обернулись. Перед ним стоял небольшого роста человек средних лет. Бритый череп, аккуратные стриженые усы, в совокупности выдавали известную личность.
Красная борцовка, облегала мускулистое тело атлета. В руках человек держал массивный железный прут в два пальца толщиной. Улыбке была его словно с обложки журнала, поэтому располагала к дальнейшему общению.
«Петька!» - прокричал здоровяк и схватил Есенина в мощные объятия, из которых не так просто выбраться. Черкасову и до этого приходилось видеть Александра Засса в живую, когда отец приводил его с Дмитрием в гастролировавший в Питере цирк шапито. Тогда ещё малоизвестный борец из провинции уложил на лопатки одного за другим учеников атлетического кружка Краевского. Именно после этого Диму Черкасова отдали во французскую борьбу. 
Затем артист заговорил. Голос его звучал глухо, взволнованно и удивительно.
- Я тут, понимаешь, последние недели к схватке готовлюсь, эстонец Лурих мне вызов бросил, давно мечтал ему задницу надрать. Редкий шанс мне выпал, он с гастролями в Питер приезжает.
- А что ему в Прибалтике не сидится, денег у них куры не клюют, государство дотациями задабривает - добавил Есенин, - вы знаете моё отношение к балтийцам Александр Иванович, в 1920 году на моих глазах в Риге троя этих мерзавцев изнасиловали нашу домработницу Анастасию. Благо, мамы дома не было в тот момент. Поэтому даже если бы вы не были моим учителем, я бы всё равно за вас болел.
- Эх, Петька, дело не в национальности, в каждой нации своих уродов хватает. Правительство у нас не обдуманную политику ведёт в отношении народов, много ошибок допускает, а немец этим пользуется, скоро под себя всю Россию подомнет. Ну ладно, что мы все о политике, да о политике, пойдемте к столу, мы с братьями перед выступлением любим перекусить. Пока своего номера дождешься всё и переварится.
Засс отвел гостей в сторону, вскоре они оказались в достаточно просторной комнате, в неё был свален всевозможный цирковой инвентарь, мячи с человеческий рост находились в углу, рядом были обручи, гири по 64 кг, помещение освещалось через отверстие в стене похожее на окно.   
В короткий срок комната наполнилась цирковыми артистами, в основном это были силачи, выход которых был в конце программы. Они неуклюже бродили, взад и вперед попутно расчищая для застолья большой прямоугольный, деревянный стол, находившийся в центре. Вскоре вместо цирковых предметов на нем стали появляться всевозможные яства: рыжеволосый охранник притащил огромный кусок сала, Засс достал из своих закромов две корзины с заграничными фруктами. Двухметровый лысый силач, на вид лет пятидесяти, ковыляя, занес два ведра компота. На столе было всёго в избытке, не было только алкоголя. Александр Засс пригласил всех к столу, собралось человек пятнадцать, и начался пир.
- Позвольте, братцы, мне первый тост сказать, ибо у меня именины сегодня, - заявил низкий мужичек с вытянутым лицом, напоминающим лошадиную морду, на которой сверкали словно угольки маленькие черные глазки, -  выпьем мы за то, чтоб вся немецкая падлюка на Руси перевелась, и мы вздохнули спокойно!
Под всеобщее одобрение зазвенели алюминиевые чарки. Юрий сохранял молчание, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, не смотря на то, что мог раздавить  интеллектом этих горе философов в два счета. Не влезая в разговор, он лениво переводил взгляд с одного говорящего на другого.
- А я вам говорю, братцы, - продолжал мужик с лошадиной мордой, - России социализм нужен, он у нас в крови, вот если бы Владимира Ильича в 1918 году не повесили и он к власти пришел, мы бы сейчас жили, не тужили все бы сыты были.
- А что, за Ильич? - ударив пустой кружкой по столу, заговорил двухметровый здоровяк.
- Да ты, Петро, неужели о Ленине не слыхал? - удивленно спросил Рыжеволосый, - он писал о том, что на Руси революция скоро будет, мол, рабочие после войны заводы побросают и на стачки по выходят. Его тогда вся просвещенная молодежь читала, щас его трудов днем с огнем не сыщешь.
- На кой черт им на стачки выходить надо было? Мы тогда войну выиграли, на пару с Германией мир поделили, авторитет Николашки до небес подскочил, да и экономическая ситуация стабилизировалась. А теперь вот пожинаем плоды дружбы с немчурой, они нас в сырьевой придаток Европы постепенно превратили, радуйся теперь царю батюшке мужик русский, - подытожил беседу Засс.
- Это точно, создаётся впечатление, что промышленность русскую, кроме Сашки Демидова, никто не поддерживает, - выкрикнул прыщавый белобрысый парнишка в рваной льняной рубахе. У Черкасова появилось в этот момент желание пристрелить выскочку на месте, но он продолжал держать себя в руках.
- Это верно, - добавил седовласый великан, доедая добротный кусок сала, - я до цирка на заводах Демидова двадцать лет проработал, подчиненных он в ежовых рукавицах держит. Но жалованьем не обижает.
- Так, что же получается, что Россия по вашему под немецким игом сейчас? - подключился к разговору Есенин.
- Под экономическим игом, Петруша, - ответил Засс.
- У нас сейчас хоть спокойно стало в империи, - сделав глоток компота, снова заговорил лошадиноголовый, - вон в Индии гражданская война, двадцатый год как идет, жертв уже за десять миллионов. 
- И никто из мировых держав ведь не суётся, - продолжил мысль Есенин, - даже Англия бросила своего доминиона на произвол судьбы, вот тебе и истинное лицо западной цивилизации. 
Черкасов, слушая этих доморощенных политиков, не спеша потягивал компот. Напиток был светло красного цвета, слегка кисловатый и отлично помогал усваивать обильный обед. Но с каждым последующим глотком голова начинала кружиться, при этом в теле Юрий почувствовал мощный прилив энергии, ему хотелось со всей силы ударить по столу кулаком, выпустить дурь, свернуть в узел металлический прут или пробежать десяток километров, сделать то, что выходит за грань человеческих возможностей.
- Ну что, хлопцы, как вам компотик? - усмехаясь, спросил у Черкасова и Есенина Засс. Затем, сделав глоток, продолжил, - мне рецепт этот одна бабка на Алтае дала, ещё до войны, теперь вот его даю своим товарищам перед выступлением.
- Сволочи, опять меня бурдой своей опоили, - завопил двухметровый здоровяк казах – сколько раз говорил, не пью я, религия не позволяет!
           После этих слов он подскочил со стола, подбежал к огромной 64-х килограммовой гире, схватил её и со всего маху ударил по столу. Деревянные дубовые доски выдержали, хоть и местами треснули. В следующую минуту четверо борцов пытались связать барахтающегося в пыли казаха, вспоминая все существующие ругательства на свете.
В этот момент к зданию цирка подошли Макаров и Ольховский, неподалеку находилась группа захвата «ГБ». Их внимание привлек стонущий в мусорном баке полный мужик в ободранном костюме, который неуклюже перекинувши ногу пытался выбраться. К нему подоспели двое агентов и помогли покинуть место временной изоляции.
- А так, видимо, ваши люди отрабатывают новые способы маскировки, Максим Олегович? - не упустил шанса съязвить Ольховский.
- Проклятые циркачи, подставили меня, если бы не они, ещё бы час назад на связь вышел - завывал, словно ребенок, толстяк, - они с Есениным в цирке, берите их тепленькими.
«Перекройте все мосты с острова, - распорядился Макаров, - через десять минут, когда начнется цирковое представление, мы внесем свои изменения в их программу». После этих слов он переговорил с одним из своих людей, давая более конкретные распоряжения.
  Черкасов и Есенин стояли возле стола, Засс передал им припрятанный накануне черный прямоугольный чемодан.
- Ну, братцы, бывайте, - силач пожал руки приятелям, - жаль, что не останетесь на представление.
- Я с детства всегда любил смотреть ваши бои на арене, - признался детектив, - мой брат благодаря вам борьбой заинтересовался.
- Ради таких слов, я и выхожу под купол цирка!
Беседа была нарушена появлением взволнованного рыжего охранника. Он отозвал в сторону Засса, и долго и эмоционально ему что-то описывал. В конце, звезда российской борьбы, успокоил товарища и снова подошел к Черкасову и Есенину.
- Плохи дела братцы, легавые цирк окружили, поговаривают, даже мосты перекрыли!
- Вот и приплыли, - на выдохе произнес Есенин.
- Я слышал, Юра, за что на тебя охотятся, - произнес Засс, - Петр мне все рассказал, здесь любому понятно, что тебя подставили, сдаваться нельзя, поэтому я сделаю всё, что в моих силах!
- Спасибо за доверие, Александр Иванович, будьте уверены, скоро вся Россия убедится в моей невиновности.
- Миша, поди сюда, - Засс подозвал рыжего охранника, - сколько еще у нас ведер компота осталось?
- Пять ведер, Александр Иванович.
- Раздай всем зрителям бесплатно!
- Но Александр Иванович, представьте, что начнется? А вдруг помрет кто!?
- Этот отвар младенцам дают на Алтае, побушуют маленько и всё. Ступай, давай, делай, что говорю!
Можно было представить, какой колоссальный груз ответственности Засс берет на себя. Ради того, чтобы помочь одному он подставляет сотни. Чем это закончится представить сложно.
- А вам, ребята, стоит пройти за мной, - борец дал знак детективу и его помощнику следовать за кулисы.
- Александр Иванович, - протянул борцу руку детектив, - Петр говорил, что благодаря вам он до сих пор жив. Сегодня эти же слова могу произнести и я.
В цирке началось представление, погасли огни, затем центр арены осветил прожектор, где появился ведущий в черном фраке с худощавым лицом, бледным от пудры. Он поднял вверх руки и обратился к публике со словами приветствия.
Программа начиналась выступлением воздушных гимнастов. Под куполом цирка бесстрашные белокурые девчонки крутили невероятные сальто, делая самые сложные движения. После них, выступление продолжили клоуны, все зрители безудержно смеялись над проделками циркачей. В этот самый момент и стали ходить по рядам ребята с порциями компота, раздавая его бесплатно.
Черкасов и Есенин продолжали оставаться за кулисами, в этот момент Петр успел передать бывшему шефу его чемодан с необходимым оборудованием. Вытянутый, прямоугольный, он был сделан из ледерина черного цвета.
Служба безопасности в этот момент стала проникать в зал. Самоуверенные агенты гордо шагали в сторону цирковой арены, они планировали проникнуть за кулисы, чтобы арестовать Черкасова и эта самоуверенность стала причиной провала. Вперед группы вошедших вырвался незнакомец в черном плаще, он поднял к верху правую руку прокричав: «Да здравствует социализм», после этих слов раздался глухой взрыв, пострадавших не было, но он спровоцировал панику. В следующий момент из толпы кто-то прокричал: «поганые социалисты, погубят нас, бей гадов». Разъяренные борцы, которые в этот момент разминались вблизи арены, бросились в сторону вошедших, к ним присоединились некоторые из зрителей и стали пинать несчастных агентов, словно дворовую шпану.
«А теперь, ребята, бегите на арену, прыгайте в большой черный ящик, там найдете выход, суматоха ещё долго продлится, успеете уйти» - проинструктировал Черкасова и Есенина Александр Засс. Приятели попрощались с известным борцом и отправились в центр зала.
На арене как раз собирались проводить трюк с исчезновением человека в ящике. Большой черный прямоугольник с серебристыми краями в рост человека стоял как раз посреди арены. Юрий, подбежав к нему, оглянулся, в этот момент в его сторону бежал агент. На перехват пошел Засс, поравнявшись с ним, он взял его в мощный захват и бросил на прогиб. Это дало Черкасову дополнительное время, вместе с Есениным, они открыли верхнюю крышку ящика и погрузились в него. Черкасов на дне ящика обнаружил потайной замок, повернул встроенный ключ, и пол под ними ушел из под ног. Товарищи оказались в узком холодном туннеле, двигаться по которому мог только один, поэтому вперед пошел Черкасов. Он включил маленький карманный фонарь и, толкая вперед чемодан, начал движение. Вскоре, через метров двадцать, Юрий услышал плескание воды, в глаза ударил луч света и оба приятеля по длинной скользкой трубе скатились в воду канала. Держась наплаву, детектив накачал специально подготовленную камеру для чемодана, после чего начал плыть в сторону опоры одного из мостов, стараясь не попадать в поле зрения полиции. Но судя по тому, что на мостике не было конвоя, распоряжение Макарова запоздало и Черкасову снова улыбнулась судьба. Выкарабкавшись на противоположный берег, детектив и его помощник, как ни в чем не бывало, пошли в сторону припаркованного на стоянке за углом автомобиля, в котором их ожидала госпожа Гросс.
23
Черкасов, распарившись после горячего душа, вытирался махровым полотенцем. Он ходил по ванной комнате, напевая старинную песенку северо-американских переселенцев с дикого запада. Более десяти лет назад Юрий покинул США, страну, оставившую глубокий след в его душе. Есенин, расположившийся на диване вместе с Аделаидой, показывал ей свои детские фотографии, сделанные ещё в Риге. Его мать, высокая стройная женщина, с морщинистым, но при этом, весьма доброжелательным лицом, суетилась на кухне, готовя гостям обед.
На черно-белой фотографии было изображение ребенка шести лет отроду в костюме моряка, судя по лицу, ребёнок перед фотографированием излил не мало слез. 
 - Матушка, а куда братец запропастился? – спросил Есенин у матери.
- Переживаю я за него, Петруш. Друзья у него странные появились, ночью к нему приходят, под окнами часа по три стоят оживленно беседуют, сколько в гости звала, ни разу не согласились войти. При этом все матросы, думаю, как бы на плавание его не сманили. Сегодня вот дома не ночевал, я все слезы выплакала. Поговори с ним! Может хоть тебя послушает, да хоть работу найдет.
- Плавание - это хорошо, хоть какие-то деньги в дом приносить начнет. Хватит ему уже на шее твоей сидеть! - С возмущение ответил Петр.
Черкасов внимательно слушал рассказ пожилой женщины, находясь в соседней комнате. Он давно слышал о младшем Есенине как человеке разделяющем взгляды черносотенцев, но могла ли романтика, давно потерявшего авторитет движения завладеть душой юноши. Глупый парень даже не догадывается, движение возьмёт от него все, что нужно и ничего не даст взамен. Такова сущность любой партии, выигрывает только верхушка, низы же обычно используются в качестве пушечного мяса.
Не желая развивать неприятную тему, Клавдия Романовна (мать Петра), стала расспрашивать Аделаиду о прошлом.
- А вы, госпожа Гросс, давно в Питере обосновались?
- Больше двух лет уже, после окончания Варшавского университета, - улыбаясь, ответила Аделаида.
- О… это прекраснейшее учебное заведение, на мой взгляд, единственное в России соответствующее Европейским требованиям. Я знала профессора Лещинского, он преподавал у вас на кафедре естествознания?
- Конечно, это добрейшей души человек! – подтвердила Гросс.
Они ещё долго обсуждали западные области Российской империи, эти разговоры не вызывали интерес ни у Черкасова, ни у Есенина. Оба ещё давно сошлись на том, что эта часть некогда великого государства с каждым годом всё больше обосабливается и тяготеет к другому миру. Не осознавая губительность этого пути.
Юрий отозвал приятеля на кухню для серьезного разговора.
- Петр, мы с Гросс с завтрашнего дня будем искать способы попасть на восток. Тебе же я поручаю найти доказательства моей невиновности и выявить истинного убийцу, - пуская дым папиросы, проговорил Юрий, - кстати, будь осторожен Сергей Климов – эсер может навредить тебе. Да и Макаров теперь по любому за тобой слежку вести будет.
- Юрий Николаевич, вам моя помощь на Урале была бы очень кстати. Ну, Аделаида можете ли вы на неё рассчитывать, как на меня? Наверное, вам известно, что вчера в газете сообщили о раскрытии подпольной сети квартир эсеров. Думаю, им сейчас не сладко и вряд ли будет дело до нас.
- Она девчонка смышлёная думаю справиться, – подытожил детектив. 
Дамы к этому времени так же закончили разговор. Клавдия Романовна проводила гостей в столовую и в скором времени подала обед. К вечеру Аделаида и Черкасов покинули квартиру Есениных, они были полны решимости отправиться в путь и открыть дело Демидова.
24
Николаевский вокзал вечером окутал густой туман. Из-за облачности летняя питерская ночь была непривычно темной. В самом здании было шумно, многолюдно. Массы обезумевших людей метались из стороны в сторону, многие сидели на связке огромных чемоданов, мысленно настраивая себя на предстоящее путешествие. В зале ожидания воняло табаком и потом, что ещё больше вызывало отвращение у присутствующих. В этой толпе достаточно удачно растворились Гросс и Черкасов. Они стояли возле высокой розовой мраморной колонны, ожидая прибытия поезда, следующего в Царицын. Затем они запланировали пересадками добраться до Урала.
- Плохое мы место выбрали, стоим как на витрине - взволнованно проговорила Гросс.
- Здесь мы ближе всего к поезду, он через минуту подойдет, успеем договориться с кондуктором, - ответил Черкасов.
- Плохое мы место выбрали, стоим как на витрине - взволнованно проговорила Гросс.
- Здесь мы ближе всего к поезду, он через минуту подойдет, успеем договориться с кондуктором, - ответил Юрий.
Вскоре к платформе №5, возле которой они находились, подошла достаточно шумная компания. Большие чемоданы, множество чехлов для костюмов, всего этого у этой группы было в избытке, было вполне ясно, что это артисты, отправляющиеся на гастроли. Черкасов увидел знакомые лица, по пирону под руку шли Кентавр и Елисеева.
«Батюшки, свет, какие люди», - вырвалось у детектива. Елисеева также заметила детектива. Она замешкалась, стала что-то говорить своему спутнику, но, несмотря на свою нерешительность и страх, подошла к Юрию почти вплотную и уставившись на него сходу задала вопрос: «Какого черта ты здесь делаешь?»
- Как что делаю, - изобразил удивление детектив, - вас господа жду, неужели вы меня не рады видеть?
- Юрий Николаевич, вмешался в беседу кентавр, - своим присутствие вы кидаете тень подозрения на госпожу Елисееву. Убирайтесь по-хорошему, иначе мы позовем полицию.
- Умник, забыл, кто тебя из тюрьмы неделю назад вытащил, если бы не я карьера твоей госпожи уже давно закончилась, если у вас осталась хоть капля чести, то вы поможете мне и моей спутнице. Кстати, куда едите на гастроли?
- Сейчас ты вернешься в тюрьму, ублюдок! – рявкнул кентавр. Он уже собрался броситься на детектива, но в разговор вмешалась Елисеева: «Хватит, оба заткнитесь, Юра, ты и твоя девчонка едите с нами».
Илья был ошарашен поступком своей начальницы, но спорить с ней не стал, лишь прошипел в её сторону сквозь зубы несколько слов по-цыгански. 
Елисеева отправлялась на гастроли по южным городам Российской империи, на три дня она планировала задержаться в Царицыне. 
Через несколько минут к платформе подъехал поезд, окутав присутствующих густым черным дымом, от этого невыносимо запахло копотью. Толпы беспорядочно хлынули в сторону раскрывшихся дверей. Елисеева забронировала для себя и своей команды целый вагон и принялась заправлять погрузкой багажа, который она решила разместить в двух крайних купе.
- С чего это вдруг Елисеева сама занимается организационными вопросами? – спросил Юрий у белокурой Лукошкиной, которая увлеченно облизывала ярко-красный леденец петушок.
- С директором своим поругалась, теперь сама свои гастроли организовывает - протараторила девушка.
Детектив лишь молча покивал ей в ответ и дав знак Гросс увлек её за собой в поезд. После этого они ещё долго продвигались сквозь стену толпившихся пассажиров.

В кабинете Максима Макарова шел допрос задержанных артистов организовавших беспорядки. Освещение помещения было тусклым, нагоняло на присутствующих сонливость. Сидящий на кушетке в углу Ольховский лениво зевнул. За столом перед Курильщиком сидел сам хозяин цирка шапито известный русский борец Александр Иванович Засс.
- Ну, хватит нас здесь держать уже! - нарушил молчание циркач, - мы против всяких террористов, а ваши люди себя скомпрометировали из-за чего накладочка вышла.
- Тогда о чем вы так мило беседовали с Юрием Черкасовым? – спросил, смотря в окно Макаров, над городом повисли грозовые тучи, заслонив собой летнюю белую ночь, вдали просвистел паровоз. Максиму хотелось в этот оказаться в вагоне поезда увозящего его на теплый юг туда, где нет ненавистных  бюрократов, бандитов. Туда где яркое солнце согреет и прогонит любую хворь вместе с неприятными воспоминаниями. Он больше трех лет работал без отпуска и надеялся, что после ареста Черкасова сможет спокойно уехать в Крым.
- Я не стану говорить без адвоката, - ответил Засс.
В этот момент в кабинете раздался телефонный звонок. Стажер моментально подал трубку начальнику. «Макаров у аппарата» - четко произнес курильщик.
- С вами говорит, Дмитрий Павлович, - прекратите немедленно свою самодеятельность и отпустите Александра Ивановича, я не позволю вам очернить его безупречную биографию, - после этих слов в телефоне раздались гудки.
В этот же момент в кабинет влетел Гирин и с ходу задал вопрос: «Звонил уже? Через пять минут требовал, чтобы я ему отрапортовал».
Макаров отозвал начальника за дверь:
- Вы понимаете, этот человек может пролить свет на наше расследование отпускать в этот момент его просто глупо, сами в курсе, что дело государственной важности, убит товарищ министра, прослеживается след британской разведки, - он принялся нервно натирать протез. Да если надо давайте Некрасову позвоним, пусть он повлияет.
- Мне канцлер не тетка, чтобы я ему по вечерам названивал, думай, что говоришь Макаров, – прошипел начальник, - ищи другие пути, здесь я тебе ничем помочь не могу, и не трать ни свое, ни моё время.
После этих слов он с грустью взглянул на курильщика, дав понять, что сожалеет, и направился по низкому серому коридору в сторону  кабинета. Гирин был старше Макарова на пару лет, при этом успел сделать великолепную карьеру в "ГБ". Этот атлетического телосложения фронтовик, с пепельного цвета волосами, зелеными глазами, проявлял  храбрость и преданность отечеству, работая в полиции. Он, так же как и Макаров ненавидел, бюрократию, но в отличие от него воспитывал троих детей, поэтому споров с начальством избегал.
Под бурные аплодисменты собравшихся фанатов возле здания СБРИ (Служба безопасности российской империи) парадного входа вышел Александр Иванович Засс вместе с тремя товарищами. Он подошел и стал пожимать им руки. Из окна на всю процессию смотрел Максим Макаров, в свете фонаря сверкали счастливые лица людей, среди которых было много женщин, они, борясь локтями, старались продвинуться  к борцу, чтобы получить заветный поцелуй в щеку.
- И снова Юрка тебе обвел вокруг пальца, - оживился в углу Ольховский.
- Убогая, прогнившая система, бандиты покрывают бандитов, - с грустью произнес  Курильщик, - будем бить в его слабые места, завтра навестим Соловьева затем Есенина, а сейчас мне нужно выспаться.
25
Колеса поезда шумели однообразно и громко, словно рабочие по переменки выполняли какую-то нелегкую работу. В светлом, просторном купе собралась шумная веселая компания, душой которой естественно стал Юрий Черкасов. Рядом сидела молчаливая Аделаида, она смотрела на него влюбленными глазами, ловя каждое его движение и взгляд. О таком мужчине мечтала с детских лет, он являлся ей во снах, в воображении маленькой девочки.  От выпитого бокала крепкого французского вина девушка осмелела и решила завести разговор с Юрием.
«Юрий Николаевич, ваше позитивное настроение меняет мир к лучшему!» – сделала комплимент Гросс.
Смех прекратился все, включая Юрия, уставились на Гросс. После недолгой паузы детектив кашлянул, протянул девушке десятирублевую купюру со словами: «Мир станет ещё лучше, госпожа, после того как принесете моим товарищам водочки». Раздался оглушающий хохот со всех сторон, Аделаида, бросив деньги на пол, выбежала прочь.
«А чего мы тут паримся», - выкрикнул один из артистов, - «ай да все в вагон ресторан!» и публика стала покидать помещение. Остались Черкасов и Елисеева, объяснив, что придут позже. Пьяный детектив подсел к Екатерине, и приобнял её. В ответ на это певица бесцеремонно оттолкнула Черкасова, дав ему понять, что в этот вечер от неё ничего не получит.
Юрий отреагировал на это равнодушно, пересев на соседний диван, облокотившись на спинку, произнес: «Ох, и вредная ты баба, Катька!»
Отпив из хрустального бокала красного вина Елисеева, обратилась к Черкасову: «Юра, безусловно, ты, герой нашего времени, смелый, красивый, гениальный сыщик. Но меня просто вымораживает твоё потребительское отношение к противоположному полу, который тебе хватает наглости использовать для удовлетворения своих плотских утех. Например, возьмем Аделаиду, мучаешь девочку, а ведь любит тебя дурака!»
-А это её проблемы, я ей сразу сказал, что у меня к ней чувств нет!
- Да у тебя вообще нет никаких чувств, - выкрикнула Елисеева. На крик Кати прибежал кентавр, он распахнул дверь купе, тяжело дыша, спросил: «Всё в порядке?»
- Катюша уволить тебя хочет, - вмещался детектив, - говорит безмозглый, проблемы создаешь, я отговариваю, пока безуспешно.
- Госпожа, простите, умоляю вас, - взмолился Илья.
- Ступай, и не будь таким доверчивым, - ответила Елисеева.
Оторопевший кентавр покинул купе: «И правда безмозглый.». - резюмировала Катя.
- Ты всё равно подумай, с Аделаиды выйдет прекрасная жена, а в старости, когда немощным станешь, кружку воды подадут не твои друзья, а любимая.
Юрий махнул рукой в сторону Елисеевой, наполняя бокал игривым вином. День сегодня явно не задался и поэтому он решил достойно снести поражение на любовном фронте и залить свою неудачу алкоголем. Однажды он уже добился от Екатерины, чего хотел и теперь мог спокойно сидеть наблюдать, как в ней борется два начала, животное которое хочет овладеть телом Черкасова и внутренние не понятные для него женские принципы.
26
Заседание правительства Российской империи посвященное новому законопроекту государственной думы о так называемых свободных экономических зонах началось по расписанию в 14:00 по Питерскому времени 12 июня 1934 года. После прослушивание гимна была зачитана молитва за упокой товарища министра  Д.Н. Черкасова. Министр внутренних дел Данилевский Яков Петрович произнес пламенную речь, описывая покойного как трудолюбивого и глубоко преданного своему делу человека. Некрасов спросил его о том, как продвигается расследование, и вышли следователи на след главного подозреваемого? На что получил отрицательный ответ.
- Плохо работаем господа, - пожурил его канцлер, - после жду вас у себя, Яков Петрович.
Побледневший министр, плотный мужчина пятидесяти лет с копной густых седых волос и аккуратной подстриженной бородкой сел на свое место взялся за галстук и ослабил его. После чего с речи Николая Виссарионовича Некрасова началось заседание:
«Господа, в думе уже более месяца разрабатывается законопроект по созданию свободной экономической зоны на Урале. На мой взгляд, осуществление его просто не допустимо. В законе есть изъяны, которые прямо противоречат конституции, например, предусматриваются изменения в системе налогообложения региона. Олигархи, не буду озвучивать их имена, так как они нам всем хорошо известны, просто напросто вгонят в кабалу население и создадут по сути своей независимую область на территории Ярославской и Оренбургских губерний. Я предлагаю приложить максимум усилий, чтобы это античеловеческое предприятие  не прошло!».
- Николай Виссарионович, - к канцлеру обратился худой мужчина с болезненным лицом с сильно выступающими скулами, это был министр торговли Павел Нарышкин. Длинный серый сюртук и прямой пробор черных редких волос делали его похожим на игрока лондонской биржи, - разрешите обратиться, - Некрасов кивнул ему.
- В 1921 году, когда по стране прокатилась волна бунтов недовольных своим положением землевладельцев и рабочих в результате чего, как известно многие заводы были закрыты или разграблены. Правительство тогда не стало делать серьезных шагов в области экономики, ограничившись социальными реформами 1922 года. А ведь причины этих волнений были чисто экономические, разрушенные предприятия были по дешевке скуплены германским и австрийскими предприятиями. И вот теперь вы хотите новых потрясений? Нашу страну по кускам скупают иностранцы, если мы не поддержим местного производителя нам конец.
- Я канцлер избранный народом, - прокричал Некрасов, - и антирусские законы не намерен принимать. Россия ничего не потеряет, если разориться десяток богачей, а если обездоленными окажутся миллионы крестьян и уральских казаков ждите новой пугачевщины!
- Вы хорошо изучили законопроект господин канцлер? в нем сказано, что крестьянам и их семьям, работающим на заводах российских предпринимателей, предоставляются определенные налоговые и социальные льготы. Не о каком разорении ни бедных, ни даже богатых и речи идти не может, – ответил на это Нарышкин, - и кстати да будет вам известно термин «крестьянин» с 1922 года использовать у нас не корректно, будьте добры в следующий раз эту категорию граждан называть «землевладельцы». 
- Законопроект проталкивается олигархией! - ответил Некрасов, чем вызвал роптание в кабинете.
- У вас есть доказательства? - ровным тоном спросил Нарышкин, - уверен, что нет, как и отсутствует почва ваших обвинений по отношению к Александру Васильевичу Демидову. Недавно вы заявили о том, что якобы на заводах его попираются права рабочих. Может вы и избраны народом, но уж точно не для того, - Нарышкин повысил голос, - чтобы порочить имя славных сынов отечества и сводить с ними свои личные счеты. Скажите, какую сумму из своего жалования вы отчисляете на благотворительность, вы не можете дать ответ потому, что вы этого не делаете. Демидов строит школы при своих заводах, больницы люди любят его о нем вещают со всех радиостанций. И я как председатель совета торговли и промышленности, полностью поддерживаю эту инициативу, потому, что она создается в русле политики меркантилизма, а в сложившихся обстоятельствах помощь российским промышленникам способствует укреплению государственного строя и росту благосостояния населения. Поэтому давайте не будем бросаться необоснованными слухами, глубокоуважаемый Николай Виссарионович, распускаемыми буграми журналистами, а примем единственное верное решение, поддержим русского предпринимателя!
Кабинет взорвался аплодисментами в поддержку Нарышкина. Министры и их помощники повставали со своих мест и принялись скандировать: «Поддержим русского предпринимателя!»
 Некрасов не стал продолжать заседание, а лишь вышел, хлопнув увесистой дубовой дверью. Сзади него плелся, словно цепной пес секретарь канцлера Егор Вавилов, высокий худой мужчина средних лет с угольно-черными волосами и густыми аккуратно стрижеными усами, прекрасно смотрящимися на смуглом худощавом лице чиновника.
- Всё продажное, дума, кабинет, подам в отставку, - ругался канцлер.
- Ох, скандал выйдет Николай Виссарионович, зря вы так, - причитал Вавилов.
- Компромат на Демидова нужен братец, - тогда они все запляшут под мою дудку, а эта птица-говорун Нарышкин первый на одно место и сядет. Отправь на заводы Демидова внеплановую думскую комиссию.

- Я раздавил его словно надоедливого клопа, весь зал мне рукоплескал, жаль, что вас там не было, – уже вечером за накрытым белой скатертью столом, обставленном серебреными приборами в присутствии всей семьи предпринимателя Георгия Бельчикова, хвастливый министр рассказывал о своей маленькой победе.
Приглушенный свет освещал просторную столовую, отделанную в средневековом вкусе. У стены потрескивали дрова в камине, дополнявшего обстановку домашнего уюта. В комнате ещё находились; стройная красавица жена и сын десяти лет отроду. Полный розовощекий коротко стриженный круглолицый мальчик, являвшийся точной копией отца, уплетал за обе щеки прожаренную свинину, периодически вытирая стекающий по подбородку жир рукавом сшитого под заказ английского фрака. Хозяин дома, откинулся  на стуле, хорошенько набив предварительно живот и слушая рассказ чиновника, в промежутках кивал и ухмылялся. К окончанию повествования он распорядился, чтобы его домочадцы покинули ужин.
Затем уставился пустым равнодушным взглядом на Нарышкина и произнес: «Ну допустим, ты припустил Некрасова при всех, а заседание один хрен сорвалось и ни к чему не привело. Пойми Паша, мы тебе платим не за красивый чес в министерстве, а за продвижение наших с Александром Васильевичем интересов. Как бы ты канцлера не чмырил всё равно последнее слово за ним, а разозлив его, всё испортил. Вот в думе ребята качественно проработали, закон вчера поддержали, теперь ждем одобрение Гос. Совета. Надо ненавязчиво, но и одновременно настойчиво продвигать идеи, а не как выскочка. Сегодня тебе похлопали, а завтра одумаются и освистают. Чёго мне с тобой придурком делать, как это дерьмо Демидову сообщить?»
Министр побледнел, на лбу засверкали капельки пота, затем сделав над собой усилие, он ответил: «Но я, же старался, я всё правильно делал, он был готов провалиться сквозь землю во время моих речей!»
- Да мне плевать на его лицо, - выкрикнул Бельчиков, - физиономия его налилась краской, а кулаки сжались с такой силой что прозвучал грозный хруст суставов, мощные словно кувалды ручища могли в секунду превратить чедушного Нарышкина в свиную отбивную, однако он сдержался, и понизив тон продолжил, - я  позвоню Александру Васильевичу, расскажу про твои выходки, а там дам тебе распоряжение, только смотри, сиди в ровно и помалкивай, я тебе скажу, что начальник решит, понял?
- Да Георгий Васильевич, так точно, буду молчать как рыба, - заикаясь, ответил министр.
- Ступай с глаз долой, - махнул в его сторону Бельчиков.
Нарышкин, шатаясь, побрел к выходу, теперь его судьба зависела от настроения Демидова.
27
Через двое суток поезд прибыл в Царицын. В окно купе упал яркий свет вокзальных фонарей. Черкасов к этому времени уже оделся в серый костюм с прилегающим пиджаком в плечах, он был достаточно широк, давая простор атлетической фигуре детектива. Аделаида к этому времени также проснулась, успев натянуть строгий черный наряд с гладкой юбкой, поверх английской блузы из белого пике она надела жакет. На голове девушке красовалась шляпа с вуалью в форме каски, имевшая выгнутые поля. После этого, натянув летние босоножки, она покинула купе.
Черкасов не стал будить раскинувшуюся по кровати Елисееву, постаял несколько секунд возле неё и отправился вслед за Аделаидой. Когда они вышли из вагона на пирон в нос обоим ударил запах паровозной копоти, словно проводилась газовая атака на фронте. Несмотря на позднее время, по вокзалу перемещались, неисчерпаемы потоки людей. Детектив, перехватив свой чемодан в левую руку, и пошел в сторону билетных касс, необходимо было добраться до Оренбурга.
- Взгляните вверх, Юрий, - заговорила Ада, - какое завораживающее звездное небо видны почти все созвездия как все-таки оно отличается от нашего Питерского. И посмотрите на людей вокруг, вместо того, чтобы любоваться этой красотой они смотрят лишь себе под ноги, и так мы проживаем всю жизнь, редко обращаем взор к небу.
- Человек тянется к земле, госпожа Гросс, именно в ней его ждет вечный покой, а звезды они для мечтателей верующих в бессмертие души.
- Вы атеист, - удивилась девушка.
- Нет, я верю в бога, в то, что он создал вселенную, звезды. Но согласитесь, уж слишком мы превозносим свой биологический вид мы такие, же твари на этой планете как остальные животные только более приспособленные. И сомневаюсь, что он задумывается о нашей судьбе у него и без нас проблем хватает.
- Ваши взгляды напоминают мне убеждения прыщавого отрока, - произнесла Гросс.
- Может быть, - равнодушно ответил Черкасов, - но, пожалуй, я не тешу себя напрасными надеждами о прощении своей никчемной душонки.
28
Оренбург, переживший осаду 1925 года, представлял собой город призрак. Здание вокзала не ремонтировалось несколько лет. Краска, нанесенная поверх кирпича, сильно облупилась, словно молнии по фасаду тянулись зигзагообразные трещины. Внутри штукатурка облезла и местами отверстия заросли зеленной плесенью, судя по всему, отапливалась здесь одна билетная касса.
При выходе из вокзала в глаза сразу бросилась широкий проспект. Деревья  посредине аллеи отсутствовали от них остались изредка торчащие из земли, словно протянутые руки высохшие пни, вдоль всей улицы располагались юрты казахов, разбавленные двухэтажными полуразрушенными домами. На узкой дороге посредине аллеи выложенной брусчаткой ведущей в цент города, были заметны следы от воронок небрежно засыпанные песком или другими строительными отходами. Общественный транспорт, судя по всему не ходил здесь лет пять и поэтому Юрию и Аделаиде пришлось добираться пешком до ближайшей гостиницы, находящейся в центре далеко от железной дороги.
- Почему, бы им не сделать отель прямо возле вокзала как во всех нормальных городах, - высказала своё недовольство Аделаида.
- Вам же сказал, бродяга, с которым мы говорили, опасаются они железки из-за так называемых "железнодорожных пиратов" кочующих по заброшенным ветвям.
"Железнодорожные пираты" проблема, с которой столкнулась Российская Империя в конце 1920-х годов. Из-за больших просторов нашей родины, которую с каждым годом всё больше опутывала сеть всевозможных частных дорог. На многих её заброшенных участках стали появляться небольшие дизельные машины собранные местными умельцами. Эти творения управляемые разбойниками, часто развивая большую скорость, подъезжали сзади к поезду или на параллельной ветви и грабили его, были известны случаи нападения на пассажирские поезда, об этом писали практически все газеты империи, и правительство ничего не могло с этим поделать. Дизельный самодельный поезд в силу своего небольшого размера и мощного двигателя ездил по железке быстрее любого отечественного паровоза, а жестокость пиратов порой не знала границ, порой они, чтобы замести следы, сжигали всех заложников живьем. Так 18 ноября 1932 года разграбив почтовый вагон, пустили под откос паровоз и 30 вагонов, спровоцировав затруднение движения на юге страны на целую неделю.
Больше всего проблема пиратства волновали на Урале Александра Демидова, создавшего здесь свою металлургическую империю. Он даже привлекал к поимке негодяев армейские бронепоезда, но это давало лишь временный результат, через определенное время грабители появлялись на новой ветви и наносили свой подлый удар.
Картина разрушенного войной города становилась с каждым кварталом всё более удручающей. Те из домов в несколько этажей, которые когда-то принадлежали дворянам и представителям интеллигенции сейчас были заселенны выходцами из казахских степей. Это создавало ощущение, будто вы приехали в среднеазиатский кишлак, по Оренбургу почти все передвигались либо на лошадях, мулах, ослах, а порой можно было повстречать всадников на верблюдах, автомобиль являлся большой редкостью. Возле зданий жители, где попало, сушили одежду, порой даже между уличными фонарями можно было обнаружить натянутую веревку, на которой висели выстиранные ковры, привезенные с из Азии. Обычным делом было наткнуться на кучи мусора в два человеческих роста посреди улицы. Азиаты в большинстве своем выживали здесь за счет рынков, тяжелее приходилось русским к торговле менее приспособленным, они были вынуждены наниматься рабочими на заводы за очень маленькую плату или же пополнять отряды пиратов.
Вдоль всего пути гостей провожали заинтересованные взгляды аборигенов. Смуглые бородатые мужчины оценивающим взглядом смотрели на идущую рядом с Черкасовым Гросс, изредка выкрикивая ей вслед фразы на своем языке. Впереди себя Юрий и Аделаида увидели густой столб пыли, создавалось впечатление, будто на них надвигается табун степных животных, вскоре из пыльного облака возник скрипящий, облезлый шарабан, запряженный двумя кобылами. Старик извозчик, приветствовал гостей, улыбаясь своим беззубым ртом: «Куда изволите, барин, уж извиняйте, не поспел к прибытию поезда».
- Отвези нас в вашу самую лучшую гостиницу, - ответил детектив.
Черкасов забросил в шарабан свой чемодан и помог забраться Аделаиде. Девушка отвернула лицо от назойливого взгляда старика, от которого вдобавок разило перегаром. 
- Так знамо, что самой лучшей у нас Американскую называют на Гостинодворской улице, - ответил старик.
- Вот  туда и вези, - рявкнула Аделаида.
Через мгновение скрипучая повозка исчезла в пылевом тумане.
29.
Гросс и Черкасов расположились в уютном двухместном номере с отдельным санузлом.
Оба поспешили принять душ с дороги, и уже через пару часов переодевшись в чистую одежду, направились на поиски приятеля Александра Засса, того самого который должен был им помочь. К назначенному часу к парадному входу гостиницы подъехал тот самый шарабан, и наши герои, поместившись в него, и отправились в путь. Старик извозчик без труда  узнал адрес пивнушки, судя по всему, не раз пропускал в трактире Ильича рюмку другую.
Вскоре они выехали на набережную реки Урал, перед ними открылась великолепная панорама могучей водной артерии. Старик обратился к Юрию, указав на необычное обветшавшее арочное строение, представляющий собой маленькую металлическую коробочку с серебристым объективом.
- А вот сударь Елизаветинские ворота, старожилы говорят если фотокарточку возле них сделать совместную парочки, то мужчину ждёт победа в делах, а девка обязательно замуж за него выйдет.
- Почему бы и нет, тормози, давай, - скомандовал детектив.
Аделаиду пришлось долго упрашивать сфотографироваться, конечно, с той ссоры в поезде прошло много времени, и детектив стал более сдержанным в обращении со своей спутницей. Свои чувства девушка ему больше не доверяла, стараясь разговаривать только деловым тоном. Черкасов же мириться не хотел, а ночью, перед сном он мысленно ругал себя за мальчишество, часто во сне к нему приходил Дмитрий и укорял, повторяя «Юрка, когда же ты вырастишь, ведёшь себя как восемнадцатилетний, так и подохнешь бобылём». От услышанного предложения глаза девушки засияли словно бриллианты, при этом она сохранила самообладание и сначала ответила ему категоричным отказом. Но когда Юрий произнес «пожалуйста» протянув девушке руку, тембр его голоса изменился на столько, что Аделаиде показалось, будто к ней обращается ангел с небес и в этом «пожалуйста» было столько положительной любовной энергетики, что Гросс уже не смогла побороть себя и спустилась с экипажа в объятия детектива. 

Трактир располагался на месте спуска к реке, он представлял собой бревенчатое двухэтажное здание с черепичной крышей. От него от берега метра на три к водной глади отходила терраса из досок, на которой расположились покрытые серой скатертью столики. Юрий и Аделаида спустились к домику, и минуя террасу оказались внутри трактира, к этому времени в нем собралась весьма разношерстная публика. Здесь можно было увидеть отставных оренбургских казаков, говорливых казахов, а также большое количество разных маргинальных элементов. Между грубыми деревянными столами скакали, словно мячики два босоногих мальчугана десяти лет отроду.
Черкасов подошел к барной стойке и заговорил с протирающим стаканы, коротко стриженым юношей. Длинный белый накрахмаленный фартук опускался у него ниже колен, по внешнему виду его было видно, что он очень чистоплотен, умеющий следить за порядком. Стойка, занимала фактически все пространство по длине стены. Достаточно массивная она растянулась на небольшом возвышении над залом, за ней просматривалось мало заметное окно на кухню. Слева был подиум для музыкантов. Мебель в середине была представлена одинаковыми ровными дубовыми столами, рассчитанными примерно на 6 человек каждый, вместо стульев местами стояли бревна, распределенные равномерно. Справа, на уровне зала, наверх ведут две лестницы.
«Нам необходимо поговорить с Семеном Ильичем», - скажи мы от Засса. Парень ничего не ответил, лишь промычал в ответ.
- Он немой, судя по всему, Юрий Николаевич, - добавила Гросс.
- Ну и как мне ему объяснить, что мне Ильич нужен, - с досадой произнес детектив. Он не заметил, как сзади к нему приблизился широкоплечий среднего роста мужик с угольного цвета волосами. Медленно он положил руку на плечё детективу: «Сударь вам кого?» – спокойно спросил он Черкасова.
- Мне нужен Ильич, нас прислал борец Александр Засс, позови его, если можешь, – ответил Юрий.
- Эй, братцы, - засмеялся юноша, закинув голову назад, на его шее Черкасов разглядел шрам от химического ожога размером с ладонь, - этот господин от Засса, - добавил он, - Ильича ищет! Все кто находились в трактире, поддержали его ехидным смехом.
- Хватит ломать комедию, - не выдержал Юрий, - мы к хозяину пришли, а не к тебе, где он?!
- Это для нас он просто Ильич, а для тебя Семен Ильич, - из-за стола встал рослый парень лет тридцати и направился в сторону нежданных гостей вероятно не с самыми дружелюбными намерениями.
- Погоди Кузьма, остановил его юноша, после чего обратился к Черкасову, - Помер он три года назад, с малых лет он обучал Засса борьбе, собственно воспитал его как артиста и борца. Так вот, попросил Семен у него немного денег в займы, но тот ему отказал даже не удосужился лично ответ написать, секретарша на машинке письмо набирала. Рас переживался из-за этого учитель, здоровье ухудшилось, и помер.
- И да, но перед смертью у него было одно желание, - сказал Кузьма.
- Совсем забыл, точно! - ответил парень со шрамом, - на смертном одре он пожелал, что если сюда в таверну ступит нога Засса или его шестерок, переломать ему и им ноги и по частям вынести отсюда.
- Не ребята это плохая идея, мы из полиции у вас будут проблемы, - возразил Черкасов.
- Тогда покажи жетон, - с ухмылкой произнес Кузьма. В этот момент вокруг них собралось человек двадцать, музыканты перестали играть и наблюдали за происходящим.
- Не удачная попытка, Юрий Николаевич, - сквозь зубы проговорила Гросс.
- Стойте, стойте, стойте…. В руке детектива блеснул маузер, - мы хотим обойтись без жертв. Разойдитесь и мы уйдем с миром. Толпа стала нехотя расступаться. Черкасов, расчищая себе и Аделаиде путь пистолетом, двигался к выходу, встречая на пути озлобленные взгляды.
Наконец они вышли на улицу и быстрым шагом отправились к ожидавшему их Ивану Кузьмичу. Забравшись в повозку, они скомандовали в один голос; «вези», сзади слышался топот приближающихся людей, судя по всему, сдаваться без боя они не собирались. За несколько минут до того как они отъехали от злополучного трактира в него влетела женщина лет сорока в замусоленном платье и небрежно завязанном на голове платком. Она заорала во все горло, покрывая матом всех мужчин тыча им в лицо первую страницу газеты «Оренбургские ведомости».
- Эх, непутевые вы, - причитала женщина брижя слюной из почти беззубого рта.
- Ну, так зачитай, что там нацарапано, Агафья – остановил её юноша с шрамом, - в курсе, дурная баба, здесь грамоту не знают мужики.
- Да тут и читать не надо, вот фотография, а под ней цифра 100000. А написано, что за поимку Юрия Николаевича Черкасова – убийцы своего собственного брата и государственного преступника положена премия в 100000 рублей серебром. Узнали?
С фото на удивленные физиономии окружающих, смотрели мужественные глаза детектива, он был одет в форму арестанта, на груди его висела табличка с фамилией и инициалами.
- Так чего мы ждем, доставай пищали, Кузьма идем на охоту, - скомандовал юноша с ожогом.
Шарабан всё дальше уносил Аделаиду с Юрием от набережной. Буквально через пять минут от реки в их сторону стали приближаться пятеро всадников. Черкасов, заметив преследователей, обратился к Кузьмичу: «Быстрее можешь?»
- Сто рублев дашь, тогда, - не растерялся старик.
- Совесть бы поимел, - возмутился детектив, протягивая ему зеленоватую купюру. После этого повозка поехала значительно быстрее. Всадники не отставали и когда они были на расстоянии выстрела, по корпусу заскользили пули. Стреляли по низу повозки, чтобы повредить колеса и взять беглецов живыми. Аделаида пригнулась, спрятавшись за откидной крышей шарабана, Юрий успевал отвечать на залпы ружей огнем из своего маузера. На меткость пальбы влияла и стоявшая столбом пыль. Кузьмич специально вилял вдоль дороги, делал резкие повороты, пытаясь оторваться от погони. Прохожие, попадавшие на пути, без особого энтузиазма наблюдали за происходящим. Лишь изредка отбегали в сторону, чтобы не получить пулю в лоб. Для Оренбуржцев 1930-х стрельба на улице средь бела дня была обыденным явлением. Они больше бы удивились дню без убийств и грабежей.
Когда бандиты поравнялись с шарабаном, ситуация накалилась до придела. У Черкасова не осталось патронов, но сдаваться он не собирался. Он схватил с пола веревку извозчика и несколькими движениями сплел замысловатый узел. Через мгновение на одного из наездников он набросил лассо, и резким движением вырвал из седла коренастого бородатого мужика. На натянутую, словно струна веревку налетел ещё один всадник, оба кубарем слетели на дорогу. Этим Черкасов ввел в замешательство преследователей. Шарабан свернул вправо и оказался в проулке, затем было еще множество поворотов. Они проезжали по узеньким улочкам, едва расходясь с возмущенными встречными. И когда лошади уже окончательно выбелись из сил, остановившись под аркой одного многоэтажного здания. Стало ясно, что погони больше нет.
- Спасибо, тебе Кузьмич, - обратился Юрий к извозчику. Но тот ничего не ответил. Тогда детектив тронул его за плечо, и он упал с сидения ему на колени. На боку его белая рубаха была окрашена в алый цвет. Старик, ловя воздух посиневшими губами, произнес на выдохе детективу: «Передай денежку Иванову Саше, по адресу улица Николаевская дом номер 31,». После этого веки его сомкнулись навсегда.
- Ты поймал мою пулю, - с досадой произнес Юрий.
30
Черкасов и Аделаида уже через пару часов стояли возле дома номер 31 по Николаевской улице. Прямо здесь в пыли возилась около дюжины ребятишек от шести до десяти лет. Они строили замки из песка, играли в догонялки, лица их излучали тепло способное растопить любую хворь. Казалось, они здесь создали свой маленький мирок, в котором нет места, насилию предательству, завести. Пройдет время и им придется столкнуть с жестокими реалиями, и они их сделает другими, научит убивать мстить и делать всё ради удовлетворения звериных инстинктов.
Одному из них предстояло в этот день стать чуточку взрослее. Им был Саша Иванов, белобрысый худощавый мальчишка семи лет отроду.
- Кто из вас Сашка, - обратился детектив к ребятне.
- Я, - улыбающийся мальчуган подбежал к двоим незнакомым людям от которых он не чувствовал ни малейшей угрозы, - что вам нужно, дядь?
- Фамилия твоя Иванов? Парнишка не отрывая устремленный снизу вверх взгляд на детектива кивнул.
- Вот это тебе, - сказал Юрий, протянув ребенку, пять зеленоватых бумажек, - твой дед заболел ему пришлось уехать из города. Ты денежку маме передай, она тебя в школу соберет.
- А когда он вернется? - спросил юнец.
- Этого я тебе сказать не могу, прощай, - Черкасов похлопал парня по плечу, затем повернулся и вместе с Аделаидой побрел не спеша вдоль по улице.
Пройдя около двадцати шагов, Юрий остановился возле стенда объявлений, чтобы присмотреть жилплощадь под съем. Взгляд его поднялся до верхнего края доски, где он наткнулся на вывеску красными буквами, на белом фоне, находившуюся на фасаде двухэтажного дома.
«ОБЪЕДИНЕНИЕ МЕТАЛУРГИЧЕСКИХ ЗАВОДОВ А.В. ДЕМИДОВА»
Ниже на двери висело объявление, которое хорошо можно было прочитать даже за несколько метров:
«Приглашаем на работу вахтовым методом мужчин от 20 до 45 лет без опыта, своевременную оплату гарантируем»
- Вот здесь они и вербуют работников, - произнесла, вздохнув Аделаида.
- Вернемся сюда завтра, основательно подготовившись, - Юрий сорвал листок с информацией о сдачи жилья, и они отправились прочь.
На следующий день, когда солнце было в зените, стояла тридцатиградусная жара. По улице Николаевской брел сутулый мужчина одетый явно не по погоде. Ноги его были в черных истоптанных кожаных сапогах, в которые были заправлены рванные на коленях широкие штаны из мешковины. Поверх льняной рубахи бродяга натянул старый казахский коричневый халат с большой зеленной заплаткой на спине. На голове его была папаха, из под неё свисали длинные немытые, седые волосы. Он, шатаясь, подошел к зданию в народе прозванному "Тимашева усадьба", а ныне конторе демидовской фирмы и кулаком постучал в оббитую сталью деревянную дверь. Рядом он оставил свой узелок из грязной ткани. Долго ждать не пришлось, и вскоре на пороге появился внушительного телосложения казах с обветренным лицом в армейской форме цвета хаки без знаков отличия и грозным голосом прохрипел:
- Ты чей баран безмозглый, звонка не видишь?
- Чего? - удивился мужик.
- На работу? – склонившись над ним, спросил казах.
- Да, где крестик ставить та?
- Проходи, - охранник уступил ему дорогу, и когда тот проник в помещение, придал ему ускорение, толкнув в спину.
Мужичек спотыкаясь, засеменил по коридору, чтобы подняться на второй этаж. В здании, судя по всему, не делался ремонт уже несколько лет, обветшалые стены, прогнивший пол от которого тянуло сыростью, были тому подтверждением. В тот момент, когда он поднимался навстречу ему выбежал знакомый юноша со шрамом. Он радостно бежал вниз, по его движениям можно было понять, что он несказанно рад заключенной сделке.
Крестьянин тем временем подошел к низкой дверце, с которой осыпалась старая краска.
«Стучи, давай, дрянь», - прокричал развалившийся в кресле у входа казах.
Одернувший муж суетливо поднес кулак к двери и резко постучал в неё.
«Войдите», - раздался хриплый мужской голос. Дверь распахнулась, и оборванец оказался в убогой комнате с ободранными стенами, до середины окрашенными в синеву дальше шла побелка, штукатурка частями отваливалась. Комната больше походила на деревенский сарай, нежели на офис известной Петербургской фирмы в голове не укладывалось, что в здесь решались судьбы сотен людей. Вдоль стены стояли два письменных стола с выдвижными ящиками. На него облокотился среднего роста гражданин в белом костюме и коричневых штиблетах на босу ногу. Волосы его было седые, пепельные волосины небрежно свисали из под серой шляпы-Федоры. Взгляд его сквозь прямоугольные линзы очков был устремлен в потолок. Он не спеша потягивал трубку, пуская клубы густого дыма. Иногда пепел падал на его грязную бородку. В этом случаи он стряхивал её своей массивной морщинистой рукой и ругался при этом отборным матом, проклиная американских производителей.
- Ну и что ты нам поведаешь, - к мужику обратился раскуривавший возле окна папиросу высокий с черными ровными волосами до плеч солидный мужчина, одетый в точно такой же, как и у первого костюм. Вид его был более представительный, словно белый нарцисс на куче навоза он смотрелся в этом кабинете. А его гладко выбритое смуглое лицо, на котором из растительности остались только тонкие усики, излучало приветливость и дружелюбие. Под воротом рубахи его просматривалась татуировка волчьей головы. Но физиономии их были всего лишь лицемерными масками, оба этих типа прекрасно знали, на, что они обрекают своих гостей.
- Скажи барин, где крестик поставить и я мигом за работу возьмусь.
- белорус подай ему деловые бумаги, скомандовал стоявший у окна. Как оказалось он здесь был за старшего. Старик небрежно подозвал его жестом к себе, предложив сесть на табурет.
- Паспорт давай, - резко потребовал он.
Мужичёк, помявшись, вынул из кармана замусоленную книжку и протянул её служащему. Тот, раскрыв её на нужной странице, стал заполнять протокол.
- образование есть? – подняв суровый взгляд на гостя, прошипел главный.
- Из крестьян я вологодских, на товарном поезде приехал сюда.
- А что это у тебя уголки паспорта в крови, а?
- Корову резал, и документ в лужу крови уронил.
Дельцы, услышав рассказ мужика, засмеялись на разрыв.
- Грузчиком возьмем тебя в ночную смену? – успокаиваясь и тяжело дыша, ответил «белорус».
- Согласен, вы мне покажите крестик написать, где?
- Борис Витальевич, мы с вами так сегодня кофию и не испили, давайте этого до оформляем и кипяточек поставим, обратился клерк к главному.
- Хорошо, дай бланк мне на подпись, - заведующий взял желтый листок и, положил его на стол, черкнул роспись.
Затем передал его рабочему, ткнул пальцем в низ листа и усталым голосом произнес: «Тут ставь!»
Мужичек медленно потянулся за пером, аккуратно макнул его в чернила, и начертил большой крест, сильно измазав бумагу.
- С этим придешь, завтра на вокзал к десяти, там вагон будут формировать на север. Туда и поедешь, Иван Кузьмич.
Крестьянин, кашлянул, вставая с табуретки, и случайно смахнул стопу бумаг сложенных на краю, в туже секунду все они словно игральные карты рассыпались по полу. Он принялся дико извиняться, одновременно собирая с пола разбросанные листы.
- Ступай увалень, ткнул его носком штиблета старший, - без тебя справимся.
Растяпа, извинившись ещё раз, поклонился и пошел прочь, быстрыми шагами он спускался по лестнице. Когда он был уже ближе к выходу, дверь открылась, и Борис Витальевич направил в его сторону 4,2-линейный револьвер системы Смита-Вессона. «Стой козел, стрелять буду!» - прокричал он ускорившему темп мужику и нажал на курок. Пуля задела ему плечо тот развернулся на 180 градусов и достав из под халата маузер выстрелил в ответ. Другой рукой он продолжал прижимать к телу толстенную папку, набитую документами. Вор бежал по коридору, навстречу ему вышел казах охранник, который тут же получил удар в лоб рукояткой пистолета. Этого хватило, чтобы отключить его. Сзади были слышны шаги приближающихся охранников, каморка которых находилась под лестницей, один за другим они выскакивали из неё, размахивая карабинами. Мужичек выбежал из здания, устремился к стоявшему на противоположной стороне улице автомобилю Mercedes-Benz G4 красного цвета, и с разбегу запрыгнул в него.
- Подруга жми, скомандовал он, - после чего достал из кармана черный квадратный пульт и нажал кнопку. Раздался мощный хлопок, выбежавшие бойцы были отброшены взрывной волной, сам же главный вход конторы загорелся ярким пламенем, испуская густой дым. Толкнув горящую дверь на порог вышел Борис Витальевич, он открыл огонь по Мерседесу прежде чем тот успел скрыться за поворотом, оставив на грунтовой дороге следы от шипованных колес.
Вор скинул накладную бороду вместе с париком и шапкой, стер клей с лица, и обратился к девушке.
- Вот только не пойму в чем прокололся, неужели сразу папки недосчитались?
- Говорила вам, Юрий Николаевич ночью надо было туда пробраться, а так вы шуму наделали, - ответила Гросс, её кудри развивались по ветру, словно она скакала на боевом коне. Детектив обратил на это внимание, сделав комплимент воинственному виду своей спутницы, чем вогнал её в краску.
В общем, сейчас, это всё неважно нам необходимо отправится на юг, там наверняка можно добыть больше интересующей нас информации. И кстати, ты не поверишь, кого я там встретил, нашего шрамированного друга из кабака, походу он на заработки собрался. И я кажется, догадываюсь кто это. В Оренбургской губернии есть династия казаков-контрабандистов Васильковых, а он их младший брат.
- Юра, вы ранены, - вскрикнула Аделаида, увидев, как он прижимает окровавленный платок к плечу.
- Ерунда, пуля слегка скользнула, жить буду! сказал Черкасов.
Вскоре машина заехала на заброшенный бревенчатый склад. Раньше здесь располагалась Хлебно-Соляная площадь, затем её превратили в складскую территорию немецкие предприниматели, которые со временем покинули этот регион из-за чего постройки стали бесхозными. Над крышами в дали в лучах солнца, словно жемчужина сверкал минарет мечети Караван-Сарай. Мерседес замедлил ход и свернул внутрь одно из строений с надписью на немецком языке, ниже давался перевод на русском дореформенном письме. Проехав до середины склада, Аделаида нажала на педаль и  резко затормозила.
- Долго здесь находиться нельзя, окажем вам помощь и бросим машину, - сказала девушка.
Черкасов не отпуская платок от раны, открыл дверь автомобиля и, пытаясь не показывать боль, медленно покинул его. Аделаида в это время достала из багажника свой небольшой коричневого цвета чемодан подготовила бинты из аптечки и подошла к детективу. Юрий начал сначала отнекиваться, но потом согласился, с её доводом о том, что с заражением крови он вряд ли соберет компромат на Демидова. Он снял с себя окровавленную рубаху и подставил раненую руку для перевязки. После того как место ранения было продезинфицировано и забинтовано Юра от всей души поблагодарил полячку. Между тем желание овладеть Гросс переполняло его, он бесцеремонно принялся расстегивать ей пуговицы. Словно ножницы портного орудовали мужские пальцы, по платью, облачая её в наряд Евы. Затем он посадил её на длинный деревянный стол, который тянулся через весь склад и стал раздеваться ниже пояса. Белоснежные бедра Аделаиды в скором времени были измазаны сажей, но это не смущало её. Более того она на мгновение сама взяла на себя инициативу начав в порыве страсти кусать детектива за шею. Затем она обхватила его голову, наматывая его волосы на пальцы, одновременно лаская ему затылок. Юра одной, крепко прижал ее хрупкую талию к себе так сильно, что тела их соединились в одно целое. Мебель вокруг задрожала, словно началось девятибалльное землетрясение, таких толчков эта местность не испытывала со времен катастрофы 1925 года.
31
Поиски пропавшего авто господина Бориса Витальевича Гринева привели полицию на заброшенные немецкие склады на окраине. И так как дороги здесь были грунтовые, как и во всем городе то по следам колес Мерседеса легко было определить его местонахождение. Шесть служителей закона одетых в синюю форму достав револьверы, медленно приближались к бревенчатому зданию. Было уже девять вечера, небо было чистое без единого облачка, в сумерках загорались первые звезды. Лишь легкое дуновение ветра нарушало тишину скрепя обветшалыми дверями.
Вдруг, яркая вспышка света ослепила двоих полицейских они, вскрикнув, прикрыли ладонями глаза. В следующую секунду из сарая навстречу полиции на полной скорости вылетел, подпрыгнув на кочке автомобиль и махнув хвостом, скрылся в ночной мгле. Несколько выстрелов в его сторону не принесли результата.
Гросс в этот раз переместилась на пассажирское сидение, её роскошные волосы теперь покрывал изящный шарф на глаза она надела очки с темными стеклами, для защиты от пыли.
- И так, что мы с вами имеем, - начала разговор Аделаида листая дело, - зовут нашего приятеля с шрамом Васильков Валентин Сергеевич, согласно данным из анкеты по специальности он токарь, потому на него и столько бумаг собрали. Отсюда так же известно, что у него двое старших братьев Захар и Глеб, оба безработных.
- Тот пьянчуга, с которым я вчера разговорился, когда играл роль вольнонаемного рабочего, поведал мне, что семейство Васильковых в губернии занимается контрабандой. Из Афганистана, через Хиву в Москву кокс переправляет. Нам его нужно склонить к сотрудничеству.
- Странно, зачем тогда младший на завод пошел? – удивленным голосом спросила девушка.
- Видно, что-то не поделили, но все-таки он им родной и поэтому они пойдут за ним в пекло, чтобы освободить его.
- Но у нас нет сведений, о том, что твориться на этих заводах, - ответила девушка.
- Поэтому мне придется вернуться к старым добрым методам.
А доказательства эти найти было не сложно. Всё из той же газеты Аделаида вычитала статью про тяжелобольного парня, который якобы сбежал от истязавших его железнодорожных пиратов. Через месяц после того как он покинул отчий дом и отправился работать на Демидова его во время перевозки с одного объекта на другой похитили разбойники. Больше двух недель они его держали в сыром, грязном подвале, из-за чего зрение его сильно ухудшилось и зрачки с роговицей полностью растворились в белом глазном яблоке. Он забыл речь человеческую, только бормотал нечленораздельные звуки. Всё его достаточно тяжёлую историю с особым энтузиазмом описывали журналисты Оренбурга, одновременно призывая правительство принять резкие меры в отношении преступников.
Навестить беднягу в летний день пришли двое Петербургских журналистов представившиеся как Леонид Сергеевич Кирсанов и Лидия Аркадьевна Гумилева. На пороге старого одноэтажного бревенчатого дома их повстречала старуха в крестьянском платье. Голова её была покрыта, как и полагается пуховым серым платком, поеденным молью. Гости представились и попросили войти. Гостеприимная хозяйка пустила их внутрь.
- я десятый годок как вдова, кроме него нет у меня детей, всех проклятый тиф забрал, - сквозь слезы рассказывала женщина. Изба, в которую вошли они, была обширной четырехугольной, посередине одной из  стен были прорублены низкие двери. Днем горница освещалась двумя небольшими окошками, выходящими на улицу. Печь была под толстым слоем сажи и грязи и занимала левый угол. Вокруг трех стен были расставлены скамейки. Огромный металлический стол без скатерти был придвинут к лавкам. Потолок и стены помещения были закопченные, черные, так как топилось жильё без трубы.
- Евдокия Ефимовна, а где сейчас ваш сын, - спросил мужчина.
- В погребе сидит, света боится, только по темноте выходит - промолвила старуха.
- Расскажите, пожалуйста, еще раз о том, как вы узнали, что его похитили, и чем это закончилось?
- Васенька, мой на завод пошел работать в конце апреля. Как щас вижу его светлые глаза улыбку во весь рот. Говорит: «Не переживай, маманя, скоро вернусь, будет тебе новый дом и сарафанов дюжина в придачу» Хотел на мастера учиться и мне помочь быт обустроить  вот и решил идти туда. Сколько там работал, ни разу даже строчки не написал, а знаете это ведь странно, я ведь школьный учитель, сына грамоте с юных лет обучила, потому писать он мог. И вот представьте, через месяц приходит мне письмо от какого-то Емельяна Змея. И в этом письме он требует за Васю выкуп 2000 рублей. А у меня таких денег отродясь на руках не было. Я ему в ответ слезный текст написала. Рассказала, что сама растила его, а щас работать по здоровью не могу, на что он ответил мне, чтобы я тогда для сына гроб заказала. А через неделю посреди ночи Васю на крыльце нашла без чувств, видимо удалось сбежать ему, вот и всё – женщина залилась горькими слезами, журналистка принялась её успокаивать слегка приобняв.
- А показать вы нам это письмо можете? – заинтересовался Кирсанов.
- Да вот оно, - старуха потянула руку на полку, где стоял ряд потрепанных книг отодвинула последнюю, извлекла от туда пожелтевший конверт и передала его журналистам.
-А следователь у вас его не отобрал? – удивленным тоном спросила девушка.
- Нет, предупредил, чтобы я язык за зубами держала, грозился сына в дурдом отвезти., Но правда как в газете статью написали, он сразу поутих.
- Отдайте нам его, мы отправим в соответствующие инстанции в Петербурге, - ответил мужчина.
- Если это во благо то берите!
Лидия Аркадьевна убрала компромат в свою кожаную коричневую сумку, идеально сочетавшуюся с её платьем. Дальше предстояло самое сложное, необходимо было сфотографировать Василия для столичной прессы. Журналисты в сопровождении хозяйки вышли во двор, в котором располагались сельхоз постройки. Погреб находился в сбитом наспех из досок низеньком сарае. Прасковья завела их внутрь, нагнулась, чтобы поднять засыпанную соломой крышку и журналисты увидели деревянную сухую лестницу, спускающуюся в темноту.
«Сейчас он подниматься», - прошептала хозяйка после этих слов она достала стоявшую в стороне тарелку с водой и прокричала - «Вася пить».
Деревянные ступени заскрипели, из подвала осторожно высунулась голова невиданного существа. Волосы его были угольного цвета длинные до плеч, местами были вырваны кусками. При этом было заметно, что баньку подобие человека давненько не посещало. Лицо его было изуродовано мерзкой гримасой, брови выпали, а вдоль всей физиономии тянулись глубокие морщины. Нос имел уродливо крюкообразную форму. Но больше всего конечно выделялись глаза, на белках не было ни роговиц, ни зрачков. Кирсанов сделал несколько снимков на фотоаппарат Leica I 1925 года, в тот момент, когда существо, принялось лакать воду словно зверь. Девушку чуть не вырвало, она с трудом сдержалась. Затем они поспешили убраться, заверив пожилую женщину, что, как и обещали, виновные понесут наказание. Хозяйка проводила их до калитки, её печальный взгляд на морщинистом лице произвел на журналистку неизгладимое впечатление.
- Надеюсь хоть вы найдете на пиратов управу. А то до вас приходил с козлиной бородкой господин. Я ему письмо не показала, а у вас глаза добрые вы мне сразу понравились.
- Какой такой господин? - спросил Кирсанов.
- Представился корреспондентом «Петербургских ведомостей», много вопросов задавал. Я ему мало что поведала и к Васеньки не водила, ещё фамилия у него с блинами связанна, – старуха задумалась, пытаясь вспомнить.
- Ладушкин? – наугад произнес мужчина.
- Ах, да точно, не по душе он мне пришелся, имя русское, а сам поди жид.
- Прощайте, и прошу, будьте осторожней, - добавила девушка, вытерев слезу со щеки.
Журналисты пошли в сторону стоявшего под кронами лиственницы красного мерседеса. Гросс неуклюже переступала через лужи, опираясь на руку своего джентльмена, шпильки её туфлей вязли в грязи. Черкасов, надев на голову шляпу, окинул взглядом улицу, большинство домов здесь были покинуты своими прежними хозяевами. А, следовательно, вдове в случае чего некому было бы прийти на помощь. Этой мыслью он поделился с Аделаидой, чем ещё более вогнал её в глубокую задумчивость.
И уже спустя час, когда наши герои наворачивали круги по Оренбургу, между мини состоялся разговор.
- Ну, вот и первая строчка, для нашего компромата, Юрий Николаевич. Господи как мне хотелось бы помочь этой несчастной! - стала причитать Аделаида.
- Доказательств того, что это жертва Демидовских заводов нет, - ответил детектив, - нам необходимо отправиться на восток, там вероятней всего внедряют методы превращения людей в пустоглазых. И чтобы совершить это путешествие нам понадобится вьючный транспорт, и опытный проводник, поэтому у меня есть идея получше, чем склонять Василькова к сотрудничеству. Для этого нужно найти ближайшую автомастерскую.
32
Чтобы продать угнанный автомобиль, его нужно разобрать на запчасти. Конечно, сам господин Черкасов этим бы заниматься не стал, поэтому нашел по объявлению в газете автомастерскую на улице Введенской. На пороге низенького здания Юрия и Аделаиду встретил хмурый широкоплечий хозяин мастерской. Поседевший автомеханик с залысиной на макушке немного похмурив седые брови, и почесав затылок, всё-таки согласился на сделку. Он вынес из своего кабинета и передал детективу стопку зеленных купюр с профилем государя Алексея II.
Следующим шагом было выйти на банду Васильковых. Опросив предварительно нескольких местных забулдыг в тавернах. Детектив узнал, что в настоящее время глава семейства Захар по прозвищу Омут перебрался за город, и налаживает рыбный промысел. Также поговаривали, что он не поладил с младшим братом Валерием, из-за чего тот отправился на заработки. Старший по рассказам не сильно печалился о его судьбе, поэтому не стоило, надеяться на его безвозмездную помощь.
Ранним июньским утром, наши искатели приключений покинули съемный кирпичный дом, расположенный на окраине, и собрались в небольшую деревеньку возле Оренбурга. Шарабан, запряженный двумя потрепанными клячами остановился за забором, парнишка извозчик положив два пальца в рот свистнул. После этого Черкасов с Гросс вышли из двери, идя под руку, словно семейная пара. Каждый из них нес свой чемодан. Детектив не спеша закинул в багажник пожитки, затем, помог девушке забраться в транспорт. Выложенная брусчаткой дорога в скором времени сменилась на грунтовую покрытую лужами, оставшимися после ночного дождя. Она огибала кукурузное поле и тянулась к водной артерии, где путников ожидала выжженная войной 1925 года местность. Солнце отбрасывало на землю лучи, которые словно зайчата скакали вдоль колеи.
Вскоре на горизонте появились очертания жилищ. И уже к полудню наши путники въехали в поселок Никольский. Найти дом Васильковых не составило труда. Это был большой двухэтажный терем, сложенный из дубовых бревен, крытый деревянными досками. Двери и окна его были украшены декоративной резьбой. Находился он над обрывом, где внизу простиралась река Урал. На крыльце стоял высокий бородатый мужчина. Рукава его гимнастерки были закатаны по локоть, на голове красовалась фуражка с блестящей в лучах кокардой с изображением черепа и костей. Казак держал серебристый подсигар, увидев нежданных гостей, он спрятал его в карман своих красных шаровар.
Черкасов спрыгнул с повозки подал руку Аделаиде. Девушка, избегая помощи детектива, по-мальчишески соскочила на землю. Забрав свой чемодан, Юрий побрел в сторону дома.
- Добрый день, сударь, меня зовут Леонид Сергеевич Кирсанов репортер, ищу Захара Василькова.
- На кой черт я тебе нужен? - спросил, глядя исподлобья на гостя казак, деловито поставив руки в бока.
- Мы с коллегой, Лидией Аркадьевной делаем репортаж о влиянии промышленного освоения Урала на экологию. Нам нужен проводник на восток.
- Вы не по адресу, я вам ни кантора путешествий и подобные услуги не оказываю, - после этого он извлек из кармана свой подсигар и уселся на порог. Черкнув зажигалкой, прикурил папиросу, глубоко затянув дым в легкие.
- Мы щедро заплатим, вмешалась Аделаида.
- Девочка не лезь в разговор, когда взрослые дяди беседуют, - ответил, улыбнувшись, Захар, обнажая золотые коронки.
- Я вам не девочка, - фыркнула Гросс.
- Две тысячи плачу, с вас лошади и оружие - произнес детектив, взгляд его встретился с озадаченными глазами казака.
- Пять, - выпустив из носа дым папиросы, произнес Васильков.
- Три и точка, - строгим тоном сказал Юрий.
- Тогда ищите другого проводника, - усмехнулся Захар.
- Хорошо, Лидочка уходим, - повернувшись на 180 градусов, детектив побрел к экипажу.
- Стой, - раздался утвердительный крик Захара, - так и быть, три с половиной!
Юра обернулся к Омуту. Сделал несколько уверенных шагов ему навстречу и протянул руку. Сделка была заключена.
33
Черкасов вместе с Захаром в тот же вечер принялись обсуждать маршрут. В просторной горнице над большим заваленным разнообразными бумагами столом склонились детектив и два младших брата Омута, Глеб и Иван. Перед ними лежала пожелтевшая от времени карта Оренбургской губернии. На юго-востоке куда собственно и собирался Юрий, обозначалась степь.
- Мне необходимо исследовать местность в районе Орска, примерно триста верст на юго-восток.
- Не братец, - возразил вдруг казак, - там уже не Россия соваться туда смерти подобно!
- А что же там тогда, - удивилась Гросс, в этот момент она расположилась на лавке возле бревенчатой стены и делала записи в свой дневник.
- Там барышня, Демидовщина! – ответил Омут.
- Личная охрана Александра Демидова прочесывает эти земли каждых несколько часов. Особая территория, въезд только по пропускам, - заговорил Иван. Белые кудри спадали на его плечи, обрамляли, овальное мальчишеское лицо. Взгляд его охватывал окружающий мир с озорством разбойника, готового вступить в любую опаснейшую схватку.
- Если вы собрались проникнуть туда? Избавьте, мы вам не помощники в этом, - добавил Захар.
- Похоже, вы от нас скрываете, что-то сударь, - подал голос, молчавший все это время Глеб, смуглое морщинистое лицо воина повернулось в сторону Черкасова.
- Да скрываем, Демидов на своих предприятиях превращает людей в безвольных рабов с помощью дьявольской сыворотки. Ваш братец Валерий был завербован на работу и поехал на металлургический завод в окрестностях Новотроицка, его ждет печальная судьба, если вы и дальше будите прятаться в этой норе, поджав хвост.
- Гросс, какого черта, - прошептал детектив, опустив голову, он прикрыл ладонью глаза.
- Ваши слова основаны на столичной красивой легенде. Сидите у себя там, в Питере и придумываете разные сказки, для развлечения. Мы же здесь живем и знаем что к чему, поезжайте со своими домыслами куда подальше. На Оренбуржье вам не найти сенсации, - грубо произнес Захар.
- Вы опускаете глаза, когда это говорите, - вмещался Юрий, - это страх он заставляет вас лгать не только мне, но и самому себе. Убеждаете себя в том, что все, о чем мы вам рассказали бред. И тем более если вы тут живете, то знаете ситуацию лучше нас. Так помогите нам прекратить этот беспредел, а мы поможем вам вернуть родственника.
«Мы предупреждали его», - начал вдруг неуверенно рассказывать Иван, но Захар оборвал его на полуслове. После этого он резкими шагами направился к выходу, толкнул в плечо Черкасова и пошел прочь. Юра двинулся следом за ним. Выйдя на крыльцо, он увидел, что Омут стоит у обрыва, тянет папиросу и смотрит вдаль. Детектив подошел к казаку и присел рядом на корточки.
- И, правда, ведь предупреждал я его, - смотря на блестящий подсигар, начал свой рассказ Омут. Он из нас самый смышленый. С двенадцати лет на заводе помощником токаря подрабатывал. А когда в 1925 году сюда войска прислали, нас Оренбуржцев разоружить. Не раздумывая, встал на защиту казачьего братства. Оренбург был в осаде с весны 1925-го. У нас не хватало боеприпасов. Было пару дюжин пушек и две сотни ящиков с трофейными турецкими снарядами. Вот только взрывателя под них у нас не было. Так Валера за одну ночь на станке его выточил, а на следующий день наладил их производство. Будь у нас тогда больше таких людей как он, мы бы выиграли ту войну. Но, к сожалению, господь отвернулся от нас. А казаки теперь жалкое отребье. Последних три года очень хотел на «демидовщину» податься. В итоге добился своего.
- Демидов планирует построить свою империю. В думе закон лоббируют, чтобы предоставить губернии статус свободной экономической зоны. Думаю, ни к чему хорошему это не приведет. Если его вовремя не остановить, это позволит ему превратить в рабов все подвластное население. После чего он возьмется за всю Россию. Захар, я не прошу тебя спасать Русь, просто помоги мне сокрушить это чудовище, пока оно не поглотило всех твоих близких. Я знаю, у тебя два сына учатся в городе, и наверняка ты им желаешь лучшей участи.
- И как же ты его собираешься остановить? – удивленным тоном обратился Васильков к Черкасову.
- У меня есть опыт сбора компроматов, - ответил детектив, - нужно сделать несколько снимков, подсунуть их под нос определенным людям и дело сделано. В правительстве сейчас противоборствуют две группировки. В народе их прозвали Аристократы и Торгаши. Первые потомки знатных дворян, которые не могут смириться с потерей своего влияния. Вторые так называемые новые Русские, появившиеся благодаря реформам 1922 года. У одних авторитет у других деньги и те и те жаждут власти. Поэтому копают друг под друга. На этом мы и сыграем.
- Поклянись на кресте, что пойдешь до конца! – словно приговор проговорил Захар.
- Я не верю во Христа, отрицаю клериканство, - усмехнулся Юрий, после чего добавил - но в бога верю по-своему.
- Страшный человек, сразу видно репортер, - с грустью сказал, казак - но почему-то я доверяю тебе и поэтому завтра отправляемся на восток!
Два смелых решительных человека стояли друг перед другом. Черкасов во взгляде казака увидел уважение к себе. На что ответил взаимностью и улыбнулся. Всю свою жизнь он только и делал, что использовал людей, даже родного брата и вот впервые у него появилось желание сделать что-то на пользу другим.

34
Омут позволит переночевать гостям у себя на чердаке терема. В 5:00 младший Иван разбудил детектива и Аделаиду. Они, обнявшись, спали на соломе, мирно посапывая в такт. Юра поднялся в полный рост, потянулся и направился к выходу. Чердак представлял весьма большое полутемное помещение, с аккуратно сложенными разными вещами. Свод крыши был высок, и здесь можно было передвигаться в не сгибаясь. У стены вниз спускалась деревянная лестница. Ступая по ней, Юрий успел накинуть на себя черную кожаную куртку. Внизу у порога его встречал Захар куривший папиросу. При виде Черкасова на лице его засияла приветливая улыбка, он протянул ему руку, поздоровавшись.
- Как спалось, Юрий Николаевич Черкасов? – спросил Захар, ехидно щурясь.
Детектив молчал, сонливая физиономия сменилась гримасой смятения. Судьба его была  во власти этого казака, впервые с момента ареста он почувствовал беззащитность. Но страха не было, присутствовало только чувство отрешенности. Казалось, что это происходит с кем-то другим.
- Ты можешь сдать меня, и получить в тысячу раз больше, той суммы, что я тебе предложил! – произнес на одном дыхании детектив, затем добавил как бы про себя, - проклятые газеты.
- Ошибаешься, - вновь заговорил Омут, - я знал тебя еще, задолго до того как ты попал в опалу. Вспомни Италию 1915 год. Ты служил тогда в 3-м гусарском полку. Казаки вместе с гусарами проводили совместные маневры в районе реки Изонцо. Боевой дух наш был тогда сломлен. Собрали как-то нас вечером у костра командиры, сказали, прейдет гусар, лекцию проведет. Мы, конечно же, ждали седовласого с пышными усами офицера, и очень сильно удивились, когда к нам пришел худощавый, курчавый парнишка. Ты рассказал нам, как хитростью пробрался в крепость итальянцев. Краснел, описывая похищение высокопоставленного генерала. Твой командир часто перебивал тебя, наставляя нас, ставил тебя в пример. И мы искренне тогда восхитились тобой, вдохновились на битву. Ты внушил нам уверенность в себе, а, как известно на войне выживают храбрые сердцем. Долго о тебе ходила еще молва. Я же мечтал стать твоим другом. Даже спустя почти двадцать лет я не перестаю удивляться твоей отваги. Сколько тебе тогда было, лет восемнадцать?
- 17, - отводя взгляд в сторону, ответил детектив, - год себе приписал, чтобы на фронт взяли.
- Теперь-то ты понимаешь, почему я тебя не сдал легавым, я готов с тобой сражаться плечом к плечу против любого врага. Признаюсь, честно раньше даже представить схватку с ордой Демидова боялся, но твоё появление изменило положение вещей.
- Весьма польщен, - проговорил Черкасов, он на ходу обдумывал эти слова и пришел к выводу, что доверять казаку можно.
После разговора Захар пригласил Черкасова на завтрак. Жена казачка девица лет тридцати, коренастая невысокого роста, с смуглым, загорелым лицом. Черные глаза её передавали тоску и покорность сельской русской женщины, измученной каждодневной рутинной работой. Зеленый сарафан из льняной ткани, украшенный вышивкой, хорошо сидел на её немного мужиковатой фигуре.
Подкрепившись наваристыми щами и квасом, Юрий с Аделаидой были приглашены на небольшую экскурсию. Было около восьми утра, когда они шли по узкой, сырой тропинке среди тростника вдоль реки, притока Урала. Двигались уже больше полутора часов. Тростник отбрасывал тень, плавно опускающуюся на лица путников. Впереди шел Захар, посредине за ним поспевали детектив и Гросс, замыкал колонну Иван. Черкасов на всякий случай снял с предохранителя свой парабеллум. Гросс в кармане своих галифе спрятала маленький женский пистолет.
- А, чё барыня, сейчас все девки в Питере в штанах как мужики ходют? – задал вопрос любопытный Иван.
Гросс бросила в его сторону осуждающий взгляд, ухмыльнулась и глубоко на показ, вздохнув, ответила.
- В Петербурге женщины одеваются, так как им удобно, и вообще патриархальное общество, в котором мы являлись бесправной игрушкой в руках мужчин, доживает последние годы. Придет время и ваши казачки будут в более свободных одеждах щеголять, скоро капитализм войдет в каждый дом. Он принесет с собой демократию и эмансипацию женщин. И вы с этим ничего поделать не сможете!
- Ох, если бы моя Манька такие речи толкала, я бы её сразу выпорол! – пробубнил Иван, - ты только ей при встрече такое не заливай, а то бабы у нас дурные всему верят, что им говорят!
- Поверь, Ванька, столичные феминистки в этом от ваших казачек далеко не ушли! – вмешался детектив, - бабы они везде одинаковые хоть им про равноправие загоняй хоть, про бесправие все за чистую монету примут!
Гросс побагровела, сведя брови, и сжав кулаки, она была готова броситься на Юрия, но сдержала себя. Накинув на голову шляпу с широкими полями, продолжила разговор.
- Вам Юрий Николаевич, видно в силу своей профессиональной деятельности с образованными свободомыслящими девушками общаться не приходилось. Лишь с дешёвыми бордельными певичками путались, а нормальные девушки вас видимо миновали. Поэтому не стоит всех под одну гребенку гнать. Тем более женщины стали более образованные.
- Была у меня одна высокообразованная, - сквозь зубы проговорил Черкасов, - из-за неё георгиевского креста в Италии решился.
- Как грустно… - произнес Захар, - разве она стоила этого?
- Сейчас бы за неё больше ста рублей не дал, а тогда молод был горяч! Ответ детектива рассмешил мужчин. Гросс возмутилась, заявив, что не желает, слушать подобные мужланские разглагольствования. Лицо её излазила глубокая обида.
В этот самый момент они вышли на расчищенный от тростника берег, и перед ними предстала интереснейшая картина. От берега тянулся небольшой деревянный помост. К нему веревкой был пришвартован гидросамолет. Был он внушительных размеров переделанный из бомбардировщика «ТБ». Фанерный каркас обтянутый зеленой материей местами имел вмятины. Само сукно значительно износилось, но, несмотря на это, машина в целом была весьма ухоженной, разрывы были бережно заштопаны. Вместо шасси к днищу были прикреплены две металлические длинные лодки, краска на них облупилась, поэтому можно было увидеть кое-где ржавчину. Боковой люк открылся и из самолета выкатился мужчина лет сорока с красной от алкоголя мордой, на голове его красовался коричневый шлемофон. Напевая что-то из репертуара местных певцов, он, спотыкаясь, побрел навстречу гостям, но оступился и с размаху плюхнулся в воду.
- Это механик наш, Данил, каждую деталь этой птицы знает, золотые руки! - пояснил Захар.
Иван в этот момент ринулся извлекать из воды пьяное тело, а Черкасов, наконец, перестал смеяться и задал вопрос: - «Где вы его взяли?»
- В двадцать пятом бомбил нас, видно летчик неопытный был, залетел далеко, а с топливом просчитал. В итоге совершил в степи посадку, местные над пилотом самосуд учинили. Машину никто не искал, а мы с родней его в лесу припрятали. Потом Данька, его под шаманил и на лодки поставил. Сейчас мы на нем груз с Бухары перевозим.
Черкасов повернулся в сторону казака и, отойдя от шока, заговорил: «Мы можем на нем провести аэросъемку местности, там, где располагаются заводы Демидова, наверняка найдется, что-нибудь интересное»!
И действительно, идея казалась очень интересной. С высоты птичьего полета можно было зафиксировать многие нарушения в тех местах, в которые по земле добраться было просто невозможно. Юрий стал уговаривать Захара вылетать немедленно, на тот категорически отказался. Самолет он планировал использовать для переброски Черкасова за границу губернии после исполнения задуманного мероприятия. Послушав все доводы детектива, Захар покивал головой, достал из кармана папиросы, предложив их Юрию, и вместе они закурили.
- На «демидовщине» озерцо рукотворное есть, размером с поле, на него сядем и пешком пройдемся! – выдыхая редкий дым, произнес казак.
- Вот и договорились, - ответил Юрий.
Следующие часы прошли в сборах. Юрий одел защитного цвета гимнастерку и галифе, на поясе его заблестел маузер. Казачки вооружились карабинами на основе винтовке Мосина, Захар принес из погреба, для себя автомат Федорова. Гросс не отставала от мужчин и закрепила у себя на поясе кобуру, в которой красовался черный немецкий «парабеллум». Поверх желтоватой блузки девушка надела коричневую кожаную куртку. Наблюдая за тем, как Аделаида компактно укладывает пожитки в вещь мешок, Черкасов не сказал ни слова. После того как она закончила сборы детектив подошел к ней вплотную и прошептал.
- Послушай, Гросс я думаю, тебе не стоит идти с нами.
- Как это? - девушка уставилась на него удивленным взглядом, - Юра мы с тобой столько прошли вместе и сейчас, когда дело осталось за малым ты хочешь, чтобы я сидела в стороне и лицезрела со спокойной душой как ты рискуешь жизнью! Ну, нет, я тебе не «меланхоличная гимназистка» и наравне с тобой пойду в бой. Поверь мне приходилось делать репортаж и в местечках погорячее этого.
- Пойми ты меня правильно, это не репортаж. Это называется промышленный шпионаж, мы нарушаем несколько статей закона сразу и если нас поймают, будет очень плохо!
- Аделаида, это не обсуждается! – в приказном тоне произнес детектив, - если пытаешься доказать, что женщина во всем вровень мужчине, это не лучший момент!
- Ты влюбился в меня, признайся? – в следующее мгновение Черкасова пронзил поглощающий взор, в котором он увидел надежду.
- Я тебе раз высказал своё мнение по поводу чувств, ничего не изменилось! Ступай в дом займись проработкой материалов, которые мы на сегодняшний день собрали.
В ответ на это Гросс дала детективу, звонкую пощечину развернулась и быстрым шагом пошла к реке.
- Дурная баба, - смеясь, проговорил Иван, - я жинке бы за такое тумаков надавал, а вы интеллигенты Питерские распустили своих девок.
Черкасов промолчал. Он смотрел в след удалявшейся к обрыву девушке, душа его тянула пуститься за нею вслед, но гордость пригвоздила его на месте: В голове крутились мысли: «Вот и смысл был ей врать, что мне она безразлична, сам себя выдал своей заботой, разоблачила она меня как ребенка, теперь будет играть на моих нервах. Но нет, госпожа Гросс. Я ни разу под бабью дудку не плясал и ни собираюсь, обижайся, сколько душе угодно, гипнотизируй воду на берегу хоть до заката, а меня ждут товарищи». После этого он демонстративно махнул рукой и подошел к столу, за которым казаки начищали своё оружие.
- Я его бомболюк под грузовой отсек переделал – заговорил летчик, покрасневшее обветрившееся лицо стало доброжелательным, зеленые глаза впились в Черкасова с ожиданием ответной заинтересованности, - больше всего конечно с поплавками повозился, пришлось несколько лодок между собой сваривать.
- А, что за ракеты нацепил ему? - детектив указал на два сигарообразных контейнера расположенных на крыльях по одному на каждом.
- Пороховые ускорители, - с важным видом выговорил Данил, - приберег на всякий случай.
- Надеюсь, нам они не понадобятся, - ответил суетливо Глеб.
К полудню была сформирована команда в неё вошли: Захар Омут, его братья Иван и Глеб, Юрий Черкасов. Данил должен был остаться в самолете и ждать возвращение братьев. Казаки облачились в полевую форму. В грузовой отсек погрузили два мотоцикла BMW - R71 с люлькой.
- Смотрю, техники у вас на целый полк хватит, - отметил Юра.
- Работа наша требует, быстроты и точности, на ишаках много товара не перевозишь, поэтому мы всегда на шаг, впереди конкурентов, - с гордостью констатировал Захар, взглянув при этом исподлобья на Черкасова.
Аделаида вскоре исчезла из поля зрения, и все почти позабыли о ней. Вместе с Глебом Юрий, изрядно повозившись, затолкали в бомболюк байки. Затем Юрий надел поверх гимнастерки разгрузку, в которой он разместил магазины для маузера и пару гранат Ф1. В боковом кармане также размещалась запасная пленка для фотоаппарата.
«Ну, что братцы, вот, мы и готовы, пора в путь! – произнес Захар перед товарищами, - давайте все в самолет, через пять минут вылет». После этих слов казаки и Черкасов, не спеша поднялись в тесную кабину ТБ. Это была душная металлическая коробка, в которой роль сидений выполняли потрепанные деревянные ящики, а освещение состояло из ручного фонаря. Именно здесь расположившись на перевернутом ржавом немецком ведре, Юрий задумался о русской смекалке, изобретательности. Он поразился, как умело этот деревенский мастер сделал из бомбардировщика перевозчик афганского кокса для столичной элиты. Ничего лишнего, идеальная рабочая лошадка. Мысль его была прервана гулом английских авиационных моторов, производство своих в 1925 году, Россия ещё не наладила, да и спустя почти десять лет ничего не изменилось. Машина тронулась, пассажиры едва усидел на месте. «Там вверху веревка натянута, держитесь, господин Черкасов» - крикнул Глеб. Самолет тем временем накренился вправо, и набирая скорость, поплыл вдоль берега. «Разбег идет хорошо», - прокричал из-за штурвала Данил. Медленно, но верно ТБ стал набирать высоту, его трясло и с каждым таким толчком, Юра спиной прижимался к стене. И только метров триста над землей тряска прекратилась. Детектив расслабился, глубоко вздохнул и дружески кивнул обнажившему в улыбке два золотых передних зуба Захару. «Не люблю летать» - сказал детектив. Затем встал и направился в сторону пилота. Здесь в полуоткрытой напоминающей птичье гнездо обтекаемой кабине в кресле пилота сидел Данил. Перед сидением летчика находился штурвал, управление такой машиной требовало больших физических усилий. Впереди под стеклом располагалась широкая панель, оснащенная различными приборами. Поговорить с  летчиком было невозможно из-за шума двигателей. Поэтому Юра, переглянувшись с пилотом и посмотрев на удаляющуюся землю, вскоре вернулся назад. Детектив расположился на своем ведре и снова погрузился в раздумье. Его беспокоило поведение Аделаиды, которая влюбилась в него по уши. Что ожидает возлюбленную человека, у которого столько врагов как у Черкасова, несложно догадаться. Эта мысль на протяжении многих лет не давала ему покоя. Всегда когда в его жизни появлялась достойная персона для создания ячейки общества, он представлял, чем это может закончиться и обрывал все связи. Внезапно его отвлекло чьё-то чиханье, и Черкасов машинально пожелал здоровья. Но кто-то продолжал, надышавшись, пыли чихать, раз за разом. В конце концов, Юрий не выдержал и обратился к казакам: «Мать вашу, казачки вы пылью никогда не дышали, расчихались как барышни!»
- Кто, мы? – удивленно переспросил Глеб.
- Ну не я точно, - ответил детектив.
«Из нас никто сейчас ни звука не издал, Юрий Николаевич», - сквозь сон промолвил Иван, который развалившись на трех ящиках, дремал, - «вам, поди, показалось». В этот самый момент раздался очередной чих, со стороны закрепленных в части бомболюков мотоциклов.
Юрий, пригнувшись, побрел в сторону транспорта, предварительно сняв с предохранителя маузер. Оказавшись рядом с люлькой, откинул брезент, увиденное заставило убрать пистолет обратно в кобуру. Здесь внутри в утробной позе пряталась журналистка, её лицо застыло в ожидании приступа чиханья.
- Какого хрена, - выругался Черкасов, затем он развернулся и стараясь перекричать усилившийся звук моторов спросил, - Захар мы вернуться можем?
- Ты чего мы уже полпути пролетели, у нас столько топлива нет, туда-сюда кататься!
- Смирись, Юра я всегда привыкла добиваться своего, знай на будущее я очень настойчивая! – победоносным тоном произнесла Гросс.
- Гребанная, дура! – сквозь зубы процедил Черкасов, и небрежно бросив на девушку брезент, отправился на своё место.
35
Внутри все мирно дремали, когда за правым бортом прозвучал резкий хлопок. Машину дернуло, и все присутствующие повалились на пол. Ошарашенные пассажиры понемногу стали приходить в себя. В нос ударил вездесущий запах дыма.
- Истребители, без имперских знаков, это личная эскадрилья Демидова – раздался голос Данилы.
- У этого олигарха, есть своя авиация? - наивно-удивленным тоном произнесла Гросс.
- У него собственная армия сударыня! – ответил Омут, - но честно сказать самолеты для меня оказались нежданным сюрпризом.
Тем временем преследователи дали новый пулеметный залп, десять пуль пробили обшивку, образовав ровную линию прям над головой Глеба. Он, изучив себя на предмет ранений, не обнаружив оных, суетливо перекрестился. Два резвых немецких моноплана словно стервятники, кружились вокруг неповоротливого увальня ТБ, который был их основной добычей. Каждый их рывок оставлял раны на теле устаревшего бомбардировщика. Юрий поспешил настроить персональную видеокамеру и через иллюминатор снял их манёвр, – это было не плохое добавление к компромату.
Данил решив оторваться, нажал на заветный красный тумблер на панели. Двигатели заглохли, воцарилась тишина, непередаваемое чувство отрешенности от земли почувствовали в этот момент пассажиры.
«Пристегнитесь, сейчас тряханет»! – прокричал летчик. Казаки, детектив и Гросс принялись пристегивать себя к кабине при помощи сделанных механиком на скорую руку кожаных ремней. Затем они услышали нарастающее шипение, переходящее в гул, машина стала ускоряться и набирать скорость. И чем громче был звук ускорителей, тем сильнее начинало дергать кабину. Ритмичные толчки постепенно переросли в мощную вибрацию, словно товарищи были помещены в нутро гигантского будильника.
- Корпус не выдержит нагрузки, нас разорвет на части! - раздался отчаянный дребезжащий крик пилота.
- Так вырубай их нахер! – ответило сразу несколько голосов.
- Не могу, отмену операции не продумал, переходим к плану Б.
Услышав эту фразу, Захар отстегнул ремень и несколькими резвыми шагами добрался до мотоцикла, его примеру последовали остальные. Вскоре вся команда расположилась на железных конях. Последним к к ним начал идти Данил. И в тот момент, когда ему оставалось совсем немного. Бомболюк открылся, и мотоциклы один за другим канули в бездну. Сделав рывок, летчик вцепился в руль одного из них, на котором сидели Захар, Глеб и Иван. Рука хрустнула от сильного толчка, но пилот, не смотря на нестерпимую боль, продолжал хвататься за жизнь.
- Парашют четверых не выдержит, лети к Черкасову, - кричал пристегнутый к месту водителя Захар.
Но Данил барахтаясь в воздухе, был не в состоянии прийти к разумному решению, и с каждой секундой все были ближе к земле. Летчик, совершив усилие, уцепился в баранку второй рукой и начал подтягиваться.
«Мы все погибнем» - прокричал, в люльке Иван, - «прощайте братцы». Глеб читал молитву. Захар с надеждой посмотрел в сторону, паривших вдалеке Аделаиды и Черкасова, но тот был в метрах пятидесяти от них.
- Прости брат, сквозь слезы произнес Омут. После чего достал из ножен финку и перерезал сухожилие на запястьи Данилу. Тот, издав отчаянный крик, разжал кулаки и принялся медленно отдаляться. Раздался хлопок, парашют раскрылся, и братья повисли в воздухе.
Мотоциклы плавно скользили вниз. В лицо Черкасову дул встречный ветер, и чтобы защитить глаза от частиц пыли он натянул солнцезащитные очки.  Братья Васильковы начинали осознавать весь ужас той ситуации, в которой они оказались. Омут был поставлен перед жестоким выбором. Он и сам понимал, что его действия были вполне логичными, и другого варианта просто не было. Но обида на судьбу за необходимость принять подобный выбор возрастала с каждым новым дуновением ветра.
Вскоре байки спланировали на заросшую высокой, пожелтевшей травой степь. Отсоединив парашюты, подъехали друг к другу. Колеса транспорта при езде вязли в густой растительности, из-за чего часто приходилось останавливаться, чтобы отчистить их. Во время одной из таких остановок Юрий наткнулся на изуродованный труп Данила.
- Бедняга, - тихим голосом произнесла Гросс, - мы же не можем его тут бросить.
- Похороним и будем двигаться дальше, равнодушно ответил Юрий.
Захар склонился над окровавленным телом. Судя по всему, кости конечностей были переломлены в нескольких местах, челюсть выбита и почти все зубы вылетели от удара. Омут закрыл глаза товарища, в которых читалась предсмертная агония, опустил голову и зачитал молитву.
Вскоре был воздвигнут небольшой холм. Глеб провел отпевание. На сделанный из двух палок крест водрузили шлемофон пилота. Перекрестившись, путники развернулись и молча, пошли в сторону мотоциклов. Похороны всегда наводят людей о мысли неизбежности конца. Так и в этот момент Аделаида решила завести разговор с Черкасовым на эту тему.
- Юрий Николаевич, а почему вы не боитесь смерти?
- С чего взяла? – не повернув взгляда на девушку, произнес детектив.
- Я наблюдала за вами, вы всегда, когда вам угрожает смертельная опасность, нагло улыбаетесь ей в лицо.
В ответ на это он лишь уныло махнул рукой.

Байки ехали по грунтовой дороги, оставляя после себя клубы пыли. Впереди двигался Захар с братьями, они периодически останавливались, делали записи в дневник, Черкасов как раз успевал просмотреть в бинокль поле, а Глеб отслеживал радиосигналы. И каждый раз они сильно удивлялись бездействию демидовских прихвостней. Радиостанция молчала, в поле была пустота.
Во время очередной остановки Захар подозвал к себе Юрия, чтобы поделиться соображениями.
- Мы уже два часа катаемся, - возмутился казак, - они нас даже не пытаются искать, что за хреновина!
- Может, думают, что мы в самолете погибли, - предположил Глеб.
- Нет, наверняка летчики на истребителях заметили наше приземление, и демидовцы видимо в курсе кто вы такие. А так как вы знаете каждый бугорок в этой долбаной степи, то поймать вас с помощью казахских наемников будет сложно. Следовательно, они избрали другую тактику, вопрос в том какую? – поделился соображениями Черкасов.
Беседа мужчин была прервана Гросс. Она обратила на себя внимание, стукнув Юрия по плечу и приложив палец к губам. Все последовали её примеру и принялись прислушиваться. Колыхание степной травы и дуновение ветра сменилось еле различимым топотом. Примерно в полукилометре на одной из возвышенностей появились быстро перемещающиеся фигуры. Они словно муравьи возникали как будто, из земли заполняя поверхность холма единой черной массой. Затем эта орда стала расползаться в стороны, огибая пригорок, спускаясь вниз.
- Что это? – удивленно произнес Иван, выронив папиросу из зубов.
- Не знаю, но они по нашу душу и нам стоит ускориться, - произнес Черкасов, после чего метнулся к байку завел его и, набирая обороты, двинулся прочь от преследователей. Захар с братьями в тот же миг проделали тоже самое.
Несмотря на то, что мотоциклы набрали приличную скорость, враги успели быстро сократить дистанцию. Увидев их, все пришли в ужас. Это были человекоподобные существа грязные истощенные, кожа их была бледного цвета. Передвигались они подобно хищникам на четырех удлиненных лапах. Они совершали прыжки метров на пять, казалось, еще мгновение и они набросятся на транспорт, разорвав в клочья пассажиров.
Юрий достал, из кобуры маузер и начал отстреливаться. Один из монстров закувыркался и упал замертво. Залпы казаков также проредили ряды этих тварей, но следом набежали новые, и их оказалось еще больше. Справа от проселочной дороги замелькали крыши домов. Детектив повернул руль в их сторону и мотоцикл, вниз с холма понесся к скоплению зданий. Захар продолжил движение, животные не стали его преследовать, а все вместе ринулись за Юрием и Гросс.
- Захар, им столичные нужны, бросим их к черту, давай уедем отсюда? – нервно прокричал Иван.
Омут ничего не ответил, лишь поглядел сурово на брата и молча, свернул вправо. Теперь он стремился обогнать Юрия, чтобы прикрыть его тыл. Колеса путались в траве. Когда они поравнялись с монстрами, Глеб открыл огонь по ним из пулемета MG-34. Около десяти уродов остались лежать в поле бездыханно, остальные продолжали следовать за Черкасовым. Казаки подъехали к трупам, чтобы рассмотреть их поближе. Это были люди, если их еще можно было так назвать, над которыми провели чудовищные опыты. Вместо лица у них были вытянутые напоминающие собачьи морды. При этом какая-либо растительность на тете отсутствовала. Конечности были в полтора раза длинней, чем у обычного человека, а из суставов на коленях из ужасных язв сочились кровь и гной. Судя по всему ученый, проводивший эти эксперименты, не подумал о последствиях. Монстр, возле которого остановились братья, жалобно стонал, но свист карабина оборвал его мучения.
Тем временем Черкасов подъехал к развалинам большого трехэтажного здания, судя по всему, это был цех закрытого завода. Мотоцикл юркнул между домов, чтобы затеряться в этом бескрайнем лабиринте. Монстры бросились, следом проскакивая в отверстия стен. Байк подпрыгивал на кирпичах, которыми была усыпана улица. Юрий неспроста выбрал поселок, здесь преследователи превращались в удобные мишени. Детектив повернул влево, и ринулся вдоль разрушенного дома, чтобы перегородить проулок. Развернул мотоцикл люлькой к проходу и перебрался к пулемету, оттолкнув Гросс. Когда в пространстве между зданиями появились один за другим мутанты, детектив открыл огонь, улица мигом заполнился трупами. Войдя в кураж, Черкасов совсем забыл прикрыть тыл, а когда спохватился, было уже поздно. Из всех щелей к байку медленно на четырех конечностях ползли, словно тараканы человекоподобные существа. И вот когда уже Юрий и Аделаида мысленно приготовились к худшему, раздались выстрелы. Захар зашел с боку и поливал свинцом тварей. Воспользовавшись ситуацией, детектив сел за руль, отцепил люльку и дав газу направился вглубь заброшенного поселения.
Проехав по центральному проспекту, они встретились с казаками на главной площади. Здесь находилась обветшавшая контора. Это было одноэтажное с высоким фундаментом здание, отделанное в немецком стиле. Огромные стены занимали половину квартала. Окна с рамами были изъяты, двери также отсутствовали, явно постарались мародеры, от багровой черепицы когда-то украшавшей крышу остались отдельные фрагменты поросшие мхом. Площадка была вымощена серой плиткой местами, через которую прорастала трава. Посередине стоял невысокий фонтан с фигурами парящих ангелов по центру. Начинало смеркаться, команда спешно стала готовить для дальнейшей схватки фонари.
- Они нас загоняют, как на охоте, - тяжело дыша, прохрипел Юрий.
- Ну, правильно они волки, мы овцы, - ответил Глеб.
- Не очень хорошая позиция для остановки, двигаемся дальше, - перейдя на полушепот, произнес Омут.
- Подожди, Захар, нам разделиться надо. Они меня преследуют, так пусть с тобой Гросс пойдет, а со мной кто-нибудь из ребят. Всё равно стрелок она не очень, - предложил Юра.
- Кто? Я не очень? - возмутилась девушка, - я, между прочим, в Варшавском университете третья по стрельбе была.
- Не время сейчас, вспоминать заслуги молодости, - ответил Черкасов, - Глеб прыгай, со мной поедешь.
Казак, ухмыльнувшись, залез на сидение пассажира, в следующий момент байк тронулся и исчез за домами. На площадь тем временем стали выпрыгивать один за другим звери, причем оставшиеся трое путников, их нисколечко не интересовали. Захар стрелял в них с автомата, Иван орудовал карабином, в сумерках попасть в них было в разы сложнее, поэтому вскоре бойцы прекратили огонь. Один из монстров не рассчитав, угодил с размаху в фигуру фонтана, от удара та разлетелась в дребезги, и осколок от неё угодил Аделаиде в бровь. От боли она вскрикнула, прижав рану ладонью, мутант, почуяв запах крови, бросился к ней, но та не растерявшись выстрела прямо в пасть ему из своего Парабеллума. С простреленной головой чудовище упало к ногам Гросс.
- Эх, а Манька моя лишний раз шашку в руки взять боится, - почесав затылок, произнес Иван.
- В современном обществе даме нужно уметь самой за свою жизнь и честь постоять, только после этого она может чувствовать себя свободной! – с гордостью произнесла Аделаида.
Уроды продолжили преследование Черкасова. Юрий с Глебом заехали на местное кладбище. В потемках могилы выглядели, словно безжизненные тени, нависшие над землей. Заглушив двигатель, детектив и казак осторожно продвигались среди надгробий. Поражала пестрота языков, на которых были написаны прощальные тексты. Здесь можно было увидеть и захоронения немецких переселенцев-протестантов, которые находились в западной части некрополя. Дальше шли могилы православных, а за ними мусульман.
- Что это за поселение? – спросил Юрий.
- Новооренбург, немцы-торгаши основали в 1922 году, три года назад в кризис покинули эти места, говорят ещё тиф тогда  подкосил их от того и на погосте аншлаг, - произнес Глеб.
И действительно если присмотреться, то большинство надгробий датировались 1931 годом. Странно при условии, что поселок для этого региона обладал весьма развитой инфраструктурой. Водопровод, канализация больница всё здесь было для жизни и почему люди всё-таки в этом городе вымирали, оставалось загадкой.
Между могил тем временем замелькали знакомые силуэты. Юрий перезарядил маузер. Глеб приготовил свой винчестер. Прямо из-за ближайшего в человеческий рост надгробья на них вылетел мутант, его сразу встретили пулей. Верхняя часть головы монстра разлетелась на мелкие кусочки. Глеб дернул ручку затвора замешкался и в этот самый момент на него налетел второй уродец, вцепившись бледными пальцами ему в горло сбил с ног. Завязалась потасовка. Детектив достал из-за пояса охотничий нож и с размаху вонзил его в бок зверю. Раздался всхлип, а затем пронзительный визг, чудовище отпустило Глеба. Но на звук сбежались остальные. Один за другим они набросились сначала на стоявшего в боксерской стойке Юрия, обезоружили его, повалили на землю, заломили руки. Затем досталось и казаку, на которого напало около пяти особей. Дальше существа принялись себя вести вполне по-людски, связав мужчин, заранее приготовленными конопляными веревками. Обездвижив своих жертв, они словно стая обезьян понесли их долой с погоста.
Вскоре на место схватки прибыли остальные путники. Они увидели лишь брошенный мотоцикл и сигнальную ракету, которую не успел применить Глеб. Приметив большое количество следов ведущих на восток, решили ориентироваться по ним.
-Гады, нагишом скачут, а оружие как аккуратно-то подобрали», - возмутился Иван.
-Ты пойди лучше технику на окраину подгони, а мы навстречу тебе выйдем, - ответил Захар.
Гросс и Омут медленно побрели по кладбищенской дороге, небо было чистое, стояла полная луна, из-за чего было светло как днем. Со временем сделавший крюк Иван подбежал к своим товарищам и с энтузиазмом принялся травить сельские ужастики.
- Вот у нас, дед как то через кладбище шел ночью, да увидел, как на свежем холме лярва танцует он её ружьем, а ей хоть бы что, ели ноги унес!
- Очень занимательная история, - съязвила Гросс и буквально сразу, вместе с Иваном провалилась под землю, издав дикий крик. Прейдя в себя, они обнаружили, что лежат в опустевшей могиле, тесно прижавшись. «Уберись, от меня, грязный извращенец», ругалась девушка. Иван же, не переставая, хохотал.
Над ними сверху светя фонарем в глаза, стоял Омут. «Две могилы, дождем размытые, но вот гроб, что вы разломали своими тушками, почему-то пустой», - удивился казак.
- А ну Иван, вылась, сейчас ещё один проломим, - предложил Омут.
Брат предварительно вытолкнул с ямы Гросс, затем с помощью Захара выбрался сам. Следующая разбитая крышка гроба подтвердила соображения, он тоже оказался пустым.
- И если, все остальные могилы 1931 года захоронения пустые, то где тогда люди? - задала риторический вопрос Аделаида.
36
Яркий свет, от операционной лампы, это было первое, что Юрий увидел, открыв глаза. Несколько раз, моргнув он, попытался подвигать конечностями, они оказались зафиксированы ремнями. Детектив оглянулся по сторонам. Он лежал в металлическом кресле посреди квадратной комнаты с облезлыми стенами зеленого цвета. Рядом был закован Глеб. Послышались медленные шаги. Над Черкасовым склонился высокий мужчина, лицо его было скрыто под прямоугольной венецианской маской «баутой». «Очнулись Юрий Николаевич, добро пожаловать в наш мир!» - заговорил незнакомец, голос его благодаря устройству изменился. Ворот его рубашки отошел, и на шее мелькнула наколка в виде головы волка.
«Эта физиономия вам не идет, Борис Витальевич», - ответил Черкасов. В ответ на это мужчина снял маску, обнажив взмокшее от пота лицо.
- Вот гад, как разгадал меня? – возмутился Борис.
- Метка черносотенца, зря не вывели её, вас в наши дни считают недалекими фанатиками.
- Так, я, по-твоему, фанатик, - удивился Борис.
- Нет, - равнодушно произнес Черкасов, - ты просто кусок дерьма, перевертыш, пытаешься, подставит свою задницу, под крепкий хозяйский ... И тебя не волнует, что из-за твоих действий страдают невинные честные работяги.
- Я, Гринев Борис Витальевич, и да ты прав мне плевать на тупое быдло, которое мы превращаем в послушный скот. У меня есть трое милых детишек, которые хотят кушать, я им обеспечу безбедную счастливую жизнь, а скот выдохнет и о нем никто не вспомнит.
- Что вы с ними делаете, что за опыты? – тяжело дыша, спросил Глеб.
- Вот и второй оживился, - раздался голос из темноты. И к Глебу подошел высокий коренастый мужчина в выглаженном сером костюме это был Бельчиков.
- Мы здесь создаем новую Россию, - заговорил Борис, - наверняка вам хорошо знакомо такое свойство психики человека как «Воля». Поясню, согласно любому словарю это способность  индивида к сознательному управлению своей жизнью и поступками в процессе принятия решений для достижения поставленных целей. Воля человека творит невероятные вещи, свергает правительства, перекрывает реки, строит огромных размеров небоскребы но. Вообще её наличие не всегда хорошо. Очень часто никчемные людишки из мещан, либо крепостные бывшие мнят, будто от них, что-то зависит. Они сходятся по интересам, объединяются в ячейки, партии, совершают ужасные поступки. И вот представьте себе на мгновение, что мы, особи образованные знающие толк в управлении обществом, научились контролировать искусственно это свойство психики. Все бурления народных масс вмиг прекратились бы, исчезла бы зависть, жажда власти предательство. Да если все станут безвольными, это тоже не лучший выход. Поэтому от рождения мы кому-то оставим её чуточку больше, а некоторым совсем чуть-чуть. Ну и конечно, есть те кому «воля» будет вредна, для них она сродни тифу. Мы трансформируем Россию в единый живой организм жизнеспособный, работающий как часы. И пока остальные страны будут слабеть, переживая войны и революции, родина наша будет аккумулировать энергию и в один прекрасный момент, весь мир заговорит, угадайте на каком языке?
- Что ж, отлично для вас рабочие лабораторные крысы. Стремитесь поставить эксперимент над целым народом, дерзайте, только у вас ничего не получиться. Ваши идеи потерпят крах по одной простой причине. Вы сами гниль, а, как известно рыба гниет с головы, поэтому изначально ваша система обречена на погибель.
Гринев от злости стал багрового цвета. Он не сдержался и ударил кулаком Черкасова по груди: «Да как ты смеешь, так о нас говорить, жалкий, беспомощный слизняк. Ты посветил свою жизнь капанию в чужом грязном белье. Из-за таких Россия стала  сырьевым придаток Европы, а все потому, что привыкли жить в своё удовольствие. Детей не заводите, семьи отрицаете, даже родного брата пристрелил как собаку!».
Услышав последние слова, Черкасов плюнул в глаз Гриневу: «Своего брата я не убивал, я больше чем уверен, твой хозяин приложил к этому руку»!
Борис попытался снова избить Черкасова, но его вовремя остановил Бельчиков: «Постой, Гринев помнишь, что шеф велел, давай уже приступать к делу»!
- И так, Юра, - обратился к детективу Бельчиков, - расклад такой! Наш агент в Питере берет на себя убийство твоего брата, его вешают. То как мы с ним договоримся тебя не должно волновать. Дальше ты возвращаешься в столицу и начинаешь заниматься своим делом, но работать будешь на господина Демидова. Можешь забрать с собой свою польскую шлюху, мне без разницы. С тебя требуется отдать нам папку с документами и снимки. Я считаю это предложение очень, для тебя выгодным и буду удивлен, если откажешься.
- Соглашайся, Юра, - завопил Глеб, - убьют они тебя, не глупи.
- Ах, да совсем запамятовал, приложил ладонь ко лбу Бельчиков. Как раз в этот момент в комнату внесли видеокамеру со штативом, - в кино тебе надо будет ещё сняться, убить этого казачуру, - и небрежно махнул в сторону Глеба.
- Я и так не жилец, - равнодушно прошипел казак.
- Да ты чего Глеб, - возмутился детектив, - как можешь такое говорить. Казак молчал. Его взгляд был направлен в потолок в одну точку. В нем читалась полная отрешенность и равнодушие ко всему, что происходит.
- Что? – усмехнулся Борис, - видишь, какие чудеса с людьми наша сыворотка творит!
- Чтоб вы сдохли, я не стану с вами сотрудничать режьте меня, хоть прям щас, вместе с ним.
«Не практичный человек, Черкасов», - качая головой, сказал Гринев. После этого он взял изогнутый блестящий кинжал. Подошел сзади к Глебу крепко схватил его сзади и одним резким движением перерезал ему горло.
Из груди Юрия вырвался пронзительный крик, за которым последовал ряд ругательств и проклятий в адрес Гринева. Снова он был бессилен перед сложившимися обстоятельствами. Проклятые демидовские прихвостни лишь ухмылялись и тешились над ним. Дразнили детектива, размахивая перед его лицом окровавленным лезвием. Выбившись из сил, Черкасов зажмурил глаза и поднял голову вверх, больше всего в жизни в этот момент он хотел, чтобы на нем оказался начиненный взрывчаткой жилет. Одно нажатие кнопки и он, с этими недочеловеками превратиться в прах и наступит умиротворение.
«Заигрались мы с вами господин Бельчиков, что совсем про ужин позабыли», - вытирая платком руки от крови, произнес убийца, - «Пойдемте, этим дурачком позже займемся». После чего оба не спеша направились к выходу, плотно закрыв за собой на засов металлическую дверь.
Черкасов лежал обессиленный. Он перевел взгляд на мертвое тело товарища. Струйка крови издавала журчание, стекая с кресла на пол. Лицо покойника застыло в ужасной гримасе. Юрий отвернулся, его бесила его беспомощность. Спустя минут десять, дверь заскрипела. Детектив поднял взор и хриплым голосом произнес: «Жаль, что вы не подавились на обеде»! Но дверца на удивление открывалась очень медленно. Затем из-за неё высунулась голова. На макушке красовалась переливающаяся на свету лысина. Глаза серые, глубоко посаженные обрамленные густыми белыми бровями, нос немного с горбинкой, тонкая линия губ и седая стриженная профессорская бородка. В общем лицо типичного русского интеллигента. Мужчина поднес палец к губам и резко шепотом проговорил: «цыц, я профессор Преображенский, такой же пленник, как и вы, пришел вам помочь»!
На нем был аккуратно выглаженный медицинский халат, под которым просматривался черный классический костюм. Профессор на цыпочках подошел к Черкасову и, достав из кармана серебристый скальпель, принялся перерезать ремни.
- Ничего не понимаю, зачем вы это делаете, на чьей вы, черт побери, стороне? - негодовал детектив.
- Я Юрий Николаевич, всегда был за продвижение и внедрение передовых научных достижений в жизнь общества, уж поверьте никогда не думал, что мое средство от лейкемии можно использовать во вред окружающим. Проклятые капиталисты, во всем ищут только прибыль им плевать на науку. Капитализм превратился из двигателя прогресса в его тормоз, – с досадой причитал Преображенский.
- Вас, кажется, Филипп Филиппович зовут? – тяжело дыша, спросил Черкасов.
- Да, вам стоит мне верить, может я и грешен, но я хочу покаяться, езжайте в Питер и передайте все документы в соответствующие органы.
- Почему вы не можете это остановить? – удивленно переспросил детектив.
- Потому, что я сам стал подопытным кроликом! У меня нет воли и силы духа! Да я придумал это лекарство, чтобы излечить себя и в результате получил побочный эффект. Ни что так не мотивирует человека, как стремление выжить!
Детектив был освобожден от оков. Он встал с кресла и бросился к телу Глеба. Убедившись в том, что казак действительно мертв, закрыл ему глаза и направился к выходу, предварительно бросив на Преображенского суровый взгляд.
- Направо идите в конце выход найдете, сейчас как раз пересмена, - с грустью произнес профессор.
- Пойдемте со мной, - предложил детектив.
- Не могу! Представьте, что эти сволочи, сделают с остальными, - ответил Преображенский, потирая шею.
Юрий протянул руку профессору. Тот с недоверием взглянул на Черкасова, но все-таки ответил ему рукопожатием. Затем они распрощались, и Юрий покинул комнату. Он шел оглядываясь по широкому длинному коридору. В ширину он был метров 5 в длину больше пятидесяти. По обе стороны виднелись металлические двери с маленькими окошками закрытыми решетками. В них периодически мелькали отрешенные взгляды. Освещение состояло из равномерно расположенных стоваттных ламп, упрятанных в сетчатые плафоны. Но даже мощное освещение не могло рассеять тот мрак, который царил в этом месте. Здесь жила смерть, её запах пронизывал каждый шаг.
Как и говорил профессор, в конце коридора была дверь. Хотя на самом деле это были большие кованные ворота, подобные можно было увидеть на конюшнях. Детектив приоткрыл их и в небольшую щель прошмыгнул во двор. Выбравшись, он побрел на право. Вдоль стены кирпичного корпуса стояло множество деревянных бочек. Юрий, умело маневрируя между ними, двигался на запад, где прослеживалась бескрайняя степь. Было пасмурно, ветер колыхал волнами высокую траву.
Вскоре детектив был замечен часовым с вышки. Наблюдатель издал пронзительный вой, напоминающий волчий. И со стороны приземистой избушки отделилось около пяти человек охраны. Каждый из них был облачен в черный мундир, который великолепно смотрелся на атлетических телах. В руках они держали по изогнутой шашке, блеск и свист которых заставляли стыть кровь в жилах. Юрий, стал опрокидывать пустые бочки, создавая помехи для преследователей. Они лихо их преодолевали, порой, словно в цирке запрыгивали и перекатывались какое-то время. Черкасов тем временем выбрался к ограждению. С разбегу вцепившись сетку, в два счета преодолел препятствие. Со всех ног Юрий бежал по степи, не оглядываясь и не переводя дыхание. Он старался найти укрытие в видневшихся впереди холмах, изрытых странными туннелями, напоминающими кроличьи норы.
Преследователи уже были в десятке метров от детектива, когда из-за холма стал раздаваться знакомый звук мотора. Залп пулемета уложил троих из пяти нападавших, двое остальных повернувшись побежали к базе. Байки приблизились к Черкасову. Захар махнул ему, дав знак запрыгивать, Юрий последовал его совету. И когда казалось, что опасаться нечего, вдалеке показались два горбатых внедорожника Мармон-Херрингтон с открытым верхом.
«Они нас завалят», - раздался отчаянный крик Гросс.
Машины, подскакивая на кочках и путаясь в траве стали настигать героев. Черкасов не растерялся, он опустил руку к месту крепления люльки к мотоциклу и отцепил её. Байк принялся стремительно набирать скорость, тоже самое проделал Иван, и мотоциклы поравнялись. Несколько пуль просвистело возле головы Черкасова, Захар дернул руль, свернув на обочину. Выехав на проселочную дорогу стали, вилять в стороны стараясь запутать врага, но быстроты им явно не хватало. Тогда Юрий, решил совершить достаточно рискованный манёвр. Он остановил транспорт, высадил Захара и, повернувшись, поехал навстречу внедорожникам.
- Что он делает? - спросил Иван.
- Как всегда плюёт в лицо смерти, идиот, - возмутилась Гросс.
Юрий тем временем разогнав байк и закрепив монтировкой руль направил его в направлении впереди едущего внедорожника. Затем на скорости прыгнул в траву, бросив в бензобак Ф-1. Мотоцикл на полном ходу врезался в Мармон, в следующую секунду он был уже объят пламенем. Второму внедорожнику видимо не хватило тормозного пути, и он догнал первого в зад, затем от удара подскочил в воздух, перевернулся и рухнул рядом. Черкасов поднялся с земли, и медленно побрел к лежащей вверх дном машине. Экипаж, судя по всему погиб. Колеса её продолжали крутиться, так как двигатель ещё работал. Рядом уже стоял Захар, а через минуту подъехали Иван и Гросс.
«Вот тебе, Захар пополнение в коллекцию», - посмотрев в сторону казака, произнес Юрий.
Мужчины изрядно попотев, перевернули машину, извлекли из неё потрепанных трупов и поставили на ход, теперь они могли ехать все вместе. Собрав разбросанные пожитки, не теряя ни секунды, они отправились в путь. Пришлось, бросить в поле оставшийся мотоцикл предварительно слив с бака остатки бензина. Иван долго не соглашался с подобным решением, ходил вокруг БМВ натирал его, но все, же смирился и сел в машину. Запрыгнул на заднее сидение помятого внедорожника, и молча, закурил, изображая обиду и негодование одновременно.
- Где Глеб? – суровым голосом обратился Захар к Юрию, Иван, услышав разговор про брата, выбросил сигарету и рывком кинулся вперед, чтобы не припустить не единого слова.
- Нет его больше, - ответил Юрий, - я был рядом, смотрел в глаза убийцы, но ничего не мог сделать, извини.
- Юра, не извиняйся, я знаю, если ты можешь то делаешь, - тяжело вздохнув, произнес Захар.
- Вот какого черта мы с тобой связались, - прохрипел Иван.
- Умолкни! - крикнул Омут.
- Нужно спешить в Петербург, сломаем всю систему, - сказал детектив, отведя взгляд в сторону.
Захар, надавил на газ, и внедорожник понесся по дороге, оставляя после себя густые клубы пыли.
37
Автомобиль быстро вышел из строя. Клубы серого, с черными завивками дыма особенно интенсивно поднимались от радиатора. Поэтому через сорок километров он окончательно заглох. Беглецам пришлось передвигаться на своих двоих. Тучи рассеялись, сверкнуло солнце, и по небу поплыли, словно вата белоснежные облака. Спустя несколько часов начался нестерпимый зной. Естественно, что в степи не было не одной веточки, это превращало каждую пройденную сотню сажень в мучительный подвиг.
- Юра, как ты ушел от них? - вяло спросил Захар.
- Преображенский помог.
- Про Валеру узнали что-нибудь? – присоединился Иван.
- У них целая сеть этих лагерей, чтобы спасти его и остальных нужно срочно всю сеть рушить. А обыскивать заводы это все равно, что иголку в стоге сена искать, – промолвил Юрий.
- Ну, правильно, сжечь сено, а потом и иголка найдется! – ответил Омут.
- Взгляните! Гросс оборвала беседу мужчин и привстала на цыпочки.
Впереди виднелась высокая насыпь из местных пород, на которой сверкали железнодорожные рельсы.
- Точно, - разворачивая карту, произнес Захар, - мы вышли к железке, сегодня пятница время около трех дня. Через минут двадцать должен проходить поезд из Сибири. Мы спасены, через два часа дома будем! – на последней фразе казак поднял на товарищей радостный взгляд серых глаз лучившихся надеждой.   
Аделаида бросилась в объятия Черкасова. Юрий в ответ приподнял за талию и словно ребенка стал крутить вокруг своей оси. Казаки переглянулись, обменявшись улыбками. Спустя пару минут все четверо сидели вряд на шпале. Гросс дремала, прислонившись к плечу детектива. Казаки покуривали одну папиросу на двоих. Откашлявшись, братья пошептались между собой, затем, вдохнув побольше воздуха в легкие медленно и широко стали петь песню:
Ой-да, вы туманушки, туманы мои,
Не подняться вам, туманы,
От синя моря ко облачкам,
Не отбыть-то мне печаль-кручинушку
От ретива сердца моего.

Не вечор-то ночесь добру молодцу,
Мне малым-мало-то мало спалось,
Во сне много виделось:
Будто я лежу убит, добрый молодец,
Во дикой степи, в Азиатской стороне.

Сквозь моих костей-то ребрышко
Мурава трава подвыросла,
Из очей-то моих плакун-травушка,
А меж резвых моих ноженек
Две дорожки пролегли.
Песня была прервана гудком локомотива. Вскоре на горизонте показался железный гигант. Он рассекал степь своим стремительным движением и с каждой секундой был все ближе и ближе. Захар поднялся с рельсы, забрался на шпалы и замахал руками. Остальные расположились рядом.
- Могут и не остановиться, - поделился соображениями Иван, - тут на дороге ворья всякого хватает.
- Ну, Захар по форме, - ответил Юрий, - вдруг повезет.
И действительно, локомотив со свистом принялся медленно сбавлять ход. Гросс, Черкасов и Иван продолжали размахивать белыми тряпками, дабы продемонстрировать свой мирный настрой.
Черный потертый паровоз, начала двадцатого века выпуска затормозил в нескольких метрах от Омута. Дверца кабины немного приоткрылась, и из неё высунулся ствол карабина. Затем в отверстии мелькнуло почерневшее от копоти лицо мужчины средних лет. Машинист передернул затвор и спросил:
- Кто такие, чего надо?
- Васильковы мы из казаков, на охоту друзей повели да заплутали, подвези до Оренбурга брат.
- Сословия давно отменили, - раздался молодой голос из-за спины машиниста, - до города подкинем за сто рублей, с казачур на пятьдесят больше.
- Это за, что вы так нашу братию обижаете, - возмутился Иван.
- Слишком много вы народу обидели, так, что не удивляйтесь, если едите плату вперед, нет, прочь с дороги, - со злостью проговорил парень.
Выбора не было. Черкасов достал из кармана пятисот рублевую деньгу, поднял её вверх и пошел к паровозу. Машинист опустил оружие, спустился по скрипучей металлической лестнице и выхватил у детектива купюру. «Идите во второй вагон», - махнул он в сторону состава. Поезд состоял из пятнадцати столыпинских вагонов. В первых двух были пассажиры.
Казаки резво по очереди запрыгнули в открытую дверь. Затем помогли забраться Аделаиде и Черкасову. Внутри было шесть взрослых человек. Мужчины сидели на деревянном полу вряд, по которому беспорядочно была разбросана солома. У всех были длинные бороды, на голове у троих были ковбойские шляпы американского производства, такие стали очень популярны у жителей русского дальнего востока после проникновения туда капитала западных нефтяных магнатов. При появлении гостей они лишь бросили на них оценивающий взгляд, не проронив не слова. «Сибиряки», - шепнул на ухо Черкасову Иван, - «Охраняют поезда от пиратов. Под куртками у них обычно обрезы, пустых разговоров не любят, зато стреляют без промаха и наверняка, не делай лишних движений, если хочешь жить!»
Черкасов медленно кивнул, кинув взгляд на Ивана, затем присел напротив мужчин. Аделаида и казаки расположились рядом. Гросс села на солому, расставила ноги в стороны и облокотилась спиной на стену. Сибиряки обратили взор, на столь вульгарное для этих мест поведение девушки.
- Чего уставились! - фыркнула Гросс.
От подобной дерзости сибиряки стали более суровы. Иван замер. Черкасов видя, что дело пахнет керосином. Извинился перед ними, затем прошептал на ухо Аделаиде, что после всех передряг было бы, глупо получить пулю за свои феминистические выходки.
Гросс закатила глаза, тяжело вздохнув, но всё-таки поджала под себя ноги. Затем посмотрела осуждающе на детектива и уперевшись головой в колени попыталась уснуть.
Поезд тронулся с ужасным скрежетом. Старая машина, колесившая просторы империи больше двадцати лет могла развалиться в любой момент. За свою долгую жизнь, судя по клеймам на стенах вагон, как и паровоз, побывал в собственности немцев, австрийцев, американцев. Для лучшего обзора в пассажирском вагоне сделали широких два застекленных окна. Юрий поднялся и не спеша стал прогуливаться по вагону. Из соседнего доносились пьяные крики и ругань. Вероятно, пассажиры там были менее дисциплинированные.
«А что везете?» – обратился Юрий к сибирякам. Вопрос его был встречен гробовым молчанием, никто даже не повернул лица.
«Водород для дирижаблей», - раздался голос из глубины помещения, - «они его по мелким баллонам разлили и в столыпинские утрамбовали, чтобы меньше внимания привлекать». Свет в эту часть помещения проникал слабо, поэтому различался лишь силуэт. Несмотря на жару, он был облачен в черный плащ дождевик. А на голове его была потертая коричневая шляпа с широкими полями. Подойдя поближе, Юрий увидел аккуратно стриженые усы незнакомца и высокий лоб с впалыми морщинами. Глаза его прятали солнцезащитные очки.
Детектив снял свою шляпу и обратился к незнакомцу: «Меня зовут, Юрий Черкасов, путешествую с друзьями по Российским просторам».
- Игорь Кнут, курьер американской торговой корпорации - большего вам знать обо мне не нужно, сударь! – после этих слов мужчина закурил сигару.
- Куда же делось ваше дружелюбие? - спросил Черкасов.
- А от кого вы в этих краях ласки ждете, господин? Казаков, порезанных Питерскими солдафонами в 1925 году. Или может от сибиряков, проданных американцам? Запомните вам здесь не рады. А даже если в лицо улыбаются, все равно оглядывайтесь!
- Лично я в 1925 году некого не убивал, по крайней мере, здесь. Да и Сибирь мне не принадлежала, чтоб её продавать. А за совет, огромное спасибо, - ответил Черкасов. Высказывание его привлекло внимание остальных пассажиров. Детектив ежесекундно стал центром всеобщего внимания. Сибиряки, как и прежде, отреагировали равнодушным, но все, же взглядом. Казаки синхронно усмехнулись. А Гросс похлопала в ладоши.
- Не отрешайтесь! Всё что в России сейчас происходит, наша общая вина! – словно приговор произнес Кнут.
Юрий махнул в его сторону. После последних приключений ему не особо хотелось спорить. Он развернулся и не спеша, пошел к товарищам. Медленно опустился на солому. Присел, а затем лег головой на колени Гросс и задремал.
Вагон тряхнуло, прозвучал щелчок. От встряски все подскочили на месте. Юрий, оглядевшись по сторонам и убедившись, что ни кто из друзей не пострадал, бросился к окну. Высунувшись в форточку, он увидел, как их состав преследует бронепоезд. Машина, закованная в мощный металлический панцирь, ехала по параллельным рельсам вслед за товарным поездом. Впереди её периодически возникали языки пламени, а рядом разрывались снаряды. Детектив, чтобы не пасть жертвой осколка вернулся внутрь.
- Что за хрень? – широко выпучив глаза, сказал он.
- Пираты, братец, - выхватывая из-за пояса револьвер, прокричал Захар Омут.
- Если поймают нас, всех перебьют, - скрывая волнения в голосе, добавил Иван.
- Отлично съездили, - взмахнув руками, крикнула Гросс.
Бронепоезд тем временем был всё ближе. Он целенаправленно обстреливал локомотив и первых два вагона. Видимо знал, что в остальных ценный груз. Через километр дорога расходилась на две части, казалось, в этом было спасение. Но не тут та было! Неожиданно в степи с обратной стороны вагона появилась удивительная машина. Это был огромных размеров танк с двумя башнями. Издалека он походил на металлическую коробку. Высота его гусениц была с человеческий рост. Железный монстр медленно приближался к составу. Башня его стала двигаться в направлении локомотива, и в следующую секунду прогремел выстрел. Снаряд угодил в двигатель паровоза, который сразу же был объят густыми клубами пара. Скрепя тормозами он стал замедлять ход. Ось, скрепляющая колеса разошлась, и машина буквально на ходу стала разваливаться на части.       
 Состав остановился. Со всех сторон его стали окружать всадники на лошадях. Цвет одежды их был черный. В руках у них мелькали карабины. На первые два вагона обрушился град пуль. Пассажиры второго не выдержали. Дверь открылась, и они стали разбегаться кто куда, став очень удобной мишенью для матерых стрелков. Когда пороховой дым рассеялся вокруг, вагона лежало две дюжины трупов. 
  В первом активизировались сибиряки. Они разбили стекло на окнах и, достав из сумок пистолеты «парабеллум» принялись отстреливаться. На подмогу им пришли казаки с Черкасовым, что позволило им организовать круговую оборону. Юрий вырвал кусок доски из стены. Появилась небольшая бойница с помощью, которой детектив стал прикрывать тыл. Черкасов передал девушке кожаный планшет и строго настрого приказал его охранять. Аделаида ползком стала перемещаться в угол. Когда она была почти у цели, сзади сильная рука вцепилась ей в волосы и дернула в сторону. Девушку прижал к себе Кнут. К виску он ей приставил дуло нагана. Затем он громко крикнул, чтобы все перестали стрелять. Выстрелы прекратились.
Кнут стоял в полный рост, прижимая к себе Аделаиду. В любой момент он мог спустить курок и отправить девушку к праотцам. Испуганные глаза его наткнулись на испепеляющий взгляд детектива. Юрий, услышав крик, встал с пола и направил пистолет в сторону курьера.
- Я же предупреждал тебя, Черкасов, оглядывайся! – с издевкой в голосе прохрипел Игорь.
- Ты заодно с ними ублюдок? – хладнокровно спросил детектив. 
Кнут не успел ответить, как дверь вагона открылась, и на мужчин направили десяток карабинов. «Бросайте оружие, руки за голову и по одному из вагона, живо», - грозным голосом произнес один из пиратов. Ни сибиряки, ни казаки не стали сопротивляться. Побросав оружие на пол, и заложив руки за голову, они вышли через дверь. Разбойники поставили всех в ряд перед вагоном. Подъехал окрашенный в зеленую краску немецкий внедорожник и из него вышел вожак. Это был мужчина на вид лет сорока пяти. Голова его была обрита, а густые черные брови тяжело нависали над карими глазами. Усы и борода небрежно переплетались между собой, закрывая рот. Одет главарь был явно не по погоде. Поверх черного костюма тройки, сидел длинный подранный черный плащ. На голове красовалась под цвет остального наряда шляпа с широкими полями. Он ухмыльнулся, достал из нагрудного кармана темные очки, осмотрелся, одел их и пошел в сторону пленников. На ходу стал вести разговор с курьером:
- Кнут, ты че за самодеятельность развел? Я же говорил, никаких пленных!
- Атаман, здесь питерцы за них заплатят золотом! – выкрикнул Кнут.
- Ну хрен с ними! Здесь груза на десять миллионов! – возмутился главарь.
Услышав эти слова, сибиряки синхронно сунули руки, под куртки стремясь достать обрезы. Этот их порыв был встречен залпом нескольких десятков карабинов. Три изрешеченных пулями тела рухнули на землю. 
- И что это было, - смеясь и размахивая наганом, прокричал атаман.
- Стой не делай глупостей! – прокричал детектив, выставив вперед ладони, - за нас и вправду могут дать приличную сумму, или ты газет не читаешь?
- Газеты брешут сильно, - протянул атаман, затем указал пальцем на детектива, прищурился и медленно пошел в его сторону, - ты Юрий Черкасов, убийца брата за тебя сто тысяч дают!
- Правильно, - кивнул детектив, - поэтому не стоит меня и моих товарищей трогать.
Атаман развернулся. Закурил папиросу, пуская густой серый дым: «Егор, одень им на головы мешки, поедем на базу!»
Черкасова вместе казаками и Гросс затрамбовали в грузовой отсек непонятного транспорта. Им выпала честь испытать всю прелесть проселочной степной дороги, покрытой кочками и ямами. Ехали они около двух часов. Когда их поставили коленями на каменный холодный пол, Юрий смекнул, что теперь они на базе. С головы сорвали мешки. Взору их престали развалины старой железнодорожной станции расположенной посредине степи. Вокруг них были ободранные стены серого цвета с проломами. Крыша отсутствовала, но небольшая часть помещения вдалеке была завешена брезентами. К детективу подошел атаман, сзади, словно пес на поводке плелся курьер.
- За бабу и казачур, тоже бабки дадут?
- Да, они все мои подельники, шпионажем занимались! – невозмутимо ответил Черкасов.
- Жаль, - протянул, словно ноту атаман, - а то эту сучку уже хотел по кругу пустить!
Затем без спешки повернулся и пошел прочь. Курьер подмигнул Черкасову, затем взяв его за шиворот, стал тащить но, получив мощный толчок плеча детектива, отказался от этой затеи. Он передал Юрия паре крепких ребят, которые наградив детектива дружескими пинками по почкам, под руки потащили его. Гросс повели в другую сторону, Юрий вслед ей крикнул, чтобы сохраняла спокойствие. И действительно ведь они были ценными пленниками, и использовать девушку в качестве шлюхи было не рентабельно.   
  Юрия вместе с казаками связанными по рукам и ногам бросили в узкую, но глубокую яму, где они кое-как помещались стоя. От кирпичной кладки тянуло холодом и сыростью. Верх был закрыт ржавой металлической решеткой. Разбойники, сидя на корточках с издевкой обсуждали безвыходное положение пленников. Но, вскоре не дождавшись какой-либо реакции от них, удалились. Детектив, опиравшись спиной на холодную стену, закинул голову к верху и задремал. Казаки, переглянувшись дружно стали толкать в бока Черкасова, недоумевая перед его безразличием.
- Юра, блин нашел время спать, - недоумевал Омут.
- Успокойся казак, - невозмутимым тоном ответил детектив, - сейчас единственное, что нам остается, это ждать!
Гросс привели на хозяйственный двор. Он представлял собой небольшой пяточек посреди сплошной застройки. Вокруг были облезшие стены, крыша отсутствовала. Несколькими рядами висело бельё на веревках в основном мужское. На земле были разбросаны кирпичи, выпавшие из стен. Из прохода в стене некогда являвшегося дверью вышла женщина, немолодая, в светлой кофточке, в переднике, с тазиком белья в руках. На голове ее повязан был платок, по мокрому переднику и рукам в мыле легко можно было угадать, чем она сегодня занималась.
- Марина Андреевна, гляди, мы тебе горничную нашли, - с иронией произнес пират.
- На, что она мне, я и сама справляюсь, - грозным тоном ответила женщина. Её серые глаза на измученном морщинистом лице казались огромны. Они словно ренген пронизывали Аделаиду насквозь. Не смотря на большой груз таза, она стояла в полный рост и держала гордую осанку.
Разбойник бросил девушку, предварительно шлепнув её по ягодице. И отправился по своим делам, игнорируя на поток угроз и оскорблений исходящих от пленницы. Аделаида отряхнула одежду, сделала несколько шагов в центр пяточка и села на деревянную потертую табуретку.
- Полячка, что-ль? – исказив лицо, спросила женщина?
- Отец еврей, мать полячка, - пояснила Гросс. Затем она встала с табуретки, подошла к женщине и протянула руку, - Аделаида Гросс!
- Княгиня Долгорукая Марина Андреевна, а теперь помоги мне одежду развесить.
Ухмыльнувшись Гросс потянулась к тазику и достав длинные черные штаны с презрением бросила их на веревку.
- Ты чего не стирала ни разу? – уставившись на Аделаиду, спросила Долгорукая.
- Два года в Америке прожила там, прачечные для этого есть, да и в Питере найти прачку не проблема. Вы лучше мне скажите, как княгиню то занесло в эту дыру?
- Долгая история, девочка моя. Да и знать тебе её незачем, - развешивая штаны, произнесла Долгорукая.
Гросс со всей силы схватила княгиню за руку, затем сделав мощный рывок, прижала её к стене. Долгорукая не растерялась и поднырнув ног Гросс вывернула ей руку и повалила на земь. Ударив в процессе падения княгиню ногой в калено Аделаида потащила её вслед за собой. Началась потасовка. Женщины, словно обезумевшие кошки, царапались и кусались, подымая клубы пыли. В конце концов, молодость победила и распластав княгиню на земле Гросс склонилась над ней. Из широкой царапины на её щеке сочилась кровь.
- Я всё знаю, ты была подопытным кроликом, - прошептала озлобленная девушка, - видела фильм с твоим участием. Сейчас вместе с одним человеком есть шанс наказать уродов. И у тебя нет выбора, поедешь с нами и будешь свидетельствовать в суде против Демидова.
- Грязная шалава, думаешь, я стану выступать против собственного мужа, - тяжело дыша, прохрипела княгиня!
38
Гросс и Долгорукая сидели рядом и по очереди курили одну папиросу. Обе приложили холод к ранам на голове. Молчали, каждая думала о своём. Со стороны они больше напоминали подвыпивших алкашей переодетых в женскую одежду. Княгиня, стерев катившуюся по щеке  слезу, всплакнула и начала свой рассказ.
- Я по молодости тонкие такие любила. Думала, они меня женственнее сделают, а они сделали меня больной раком, - затем откашлявшись в ладонь, стала рассказывать свою историю. Училась я перед войной в Смольном. И ухаживал тогда за мной один молодой человек, звали его Филипп. Мы были с ним настолько романтичны в отношениях, что даже мои сокурсницы с нас смеялись, - на лице княгини мелькнула едва заметная улыбка, - каждый день он старался в мою учебную сумочку вложить конверт со стихами. Я потом долго их ещё хранила. В общем, гуляли по паркам, ходили в цирк. Так продолжалось в течение года, пока однажды не повздорила я с одним преподавателем по поводу предназначения женщины в современном обществе. Не влюбил меня этот гад. Ну не мог он согласиться с тем, что женщина становиться с каждым годом всё свободнее. Из-за этого грозило мне отчисление. Мама к тому времени у меня разболелась, отца не было. И обратилась я к Филиппу, чтобы он как мужчина с мужчиной поговорил с этим преподавателем, интеллигентно естественно. Он согласился, но заметила я тогда на его лице нотку неуверенности. В результате пропал он на три дня, сказал, что в науку ушел потом всё решит, а время поджимает. Предложила мне подруга, чтобы с учителем её друг детства поговорил. Сказала что он офицер-кавалерист, умеет с людьми разговаривать, да и вообще человек очень предприимчивый из купеческой семьи. Вот тогда я его увидела в первый раз. На меня смотрели выразительные глаза. Они гармонично смотрелись на его мужественном лице. Мундир великолепно сидел на его атлетическом теле. Однозначно он был полным антиподом моего Филиппа. И как только я его увидела, то сразу поняла, что именно такой мужчина мне нужен. Не понимаю, как я могла тогда так быстро разлюбить Филю, а может, и не было чувств к нему вовсе, не знаю. Он внимательно выслушал мою проблему, ответил, что всё уладит, развернулся и пошел искать моего учителя. На следующий день преподаватель поставил мне экзамен, улыбаясь во все зубы. Отношения с Филиппом у нас после этого случая ухудшились. Он сильно негодовал из-за того, что я не дождалась действий с его стороны. Мы стали реже видится, и в основном я искала повод избежать встречи.
Наконец во время поездки меня и моей подруги в Москву мы снова повстречались с тем офицером. Звали его Александр Абрамов. Отец у него был еврей, а мать дворянка. Владели небольшой фабрикой в провинции. Происхождение его естественно мешало продвижению по службе. Те три дня в Москве были для меня самыми незабываемыми. Прогулки до утра, театры, катание на лошадях. Про Филиппа я совсем забыла. Ему всегда наука была важнее. Александр, словно рыцарь, добивался меня, и я на это польстилась. Мы с Сашей очень сильно сблизились, а по возвращению в Питер объявили родителям о помолвке. Отец мой, зная происхождение жениха, был против брака. Но Александр умел договариваться. В общем, перед самой войной мы обвенчались. Муж взял мою фамилию. Со временем приврал свою биографию. Кстати моя девичья Демидова, Долгорукой я стала, совсем, недавно в честь бабки.
Саша отправился на фронт. Его боевые заслуги способствовали продвижению по карьерной лестнице. И фамилия теперь у него дворянская была. Когда война закончилась, муж мой пошел в предпринимательство. У нас было все, о чем мы только до этого мечтали. Мы объездили полмира, строили дома, имели много интересных друзей. Но, как известно всё хорошее когда-нибудь заканчивается. И так в наш дом пришла болезнь, от которой современная медицина не лечит. Перепробовали мы множество народных средств. Обращались к колдунам, ходили к последователям Распутина. И вот однажды муж усадил меня в Мерседес, и мы поехали с ним на окраину Петербурга. В небольшом загородном доме нас ожидал врач. И как думаешь, кого я там встретила? На тот момент как мне показалось, он ничуть не изменился, все такой же человек науки. Факт нашего с ним знакомства мы, не оговариваясь, скрыли. Вместе со своим ассистентом неким Барменталем он провел нас в процедурную. Не большая серая комната с металлическим креслом. Сюда мы наведывались каждые выходные, он колол нам желтую сыворотку, не имеющую запаха. Вскоре после нескольких уколов произошло чудо. Я стала идти на поправку. Только вот у меня, к сожалению, начались побочные эффекты, те самые которые вы видели. Через месяц, не смотря на все испытания, я полностью излечилась. Радости нашей не было придела. И словно на смену белой полосе пришла черная. Грянул кризис 1929 года. И вот тогда Саша заинтересовался исследованиями Филипа. Они стали работать в команде. И плодами этого совместного труда стали сотни, а затем тысячи безвольных рабов. Я на это спокойно смотреть не могла, поэтому и оказалась здесь, - Долгорукая, закончив свой рассказ, встала и отошла в сторону. Она стояла спиной к Гросс и тихонько плакала. Затем резко развернулась, и снова заговорила дрожащим голосом, - я по прежнему его люблю, поэтому не могу ему навредить. Ну а крестьяне с ними то, что у моих предков всегда были крепостные и от голода эпидемий умирали. Как говорил один наш полководец, Русские бабы ещё нарожают.
- Смотрю я на дворян наших, - ровным голосом произнесла Аделаида, затем кашлянув, продолжила – жаль у нас в России, не было революции как во Франции. По таким представителям высшего света как вы давно гильотина плачет. Говорите мне, будто тяжело вам смотреть, как крестьяне на заводах мучаются. Да ничего подобного, просто боитесь, ответственности за своё бездействие вот и сидите тут. Только вот не понимаю, почему здесь, в этой грязи, а не в Париже, например.
- Деточка, - иронично произнесла княгиня, - я у этих бандитов в роли мозга, готовлю диверсантов в поезда, изучаю маршруты. И как следствие получаю вознаграждение. Поэтому место здесь потеплее твоего Парижа будет. 
- Продались разбойникам, - с грустью произнесла Аделаида, - а как же дворянская честь?
Княгиня ухмыльнулась, создалось впечатление, будто она ожидала этого вопроса. Она вначале бросила на девушку презренный взгляд, затем заулыбалась, опустила голову и стала говорить: «А где ты эту самую честь видела, начиталась дурочка разных кодексов сословий, а правды то и не знаешь. Законы эти все для романтизации созданы были. А жили мы всегда так, как нам было удобно. Вот и сейчас я продолжаю пользоваться этим принципом. Да у нас были привилегии, но мы их решились в 1922 году. Хотели создать равенство, в результате получили хаос. А всё потому, что людям нашим эта уравниловка подавно не нужна! Раб привык к своим оковам, а хозяин к своим говорящим орудиям, не надо было отменять вековые устои».
- Я далека от вашего патриархального мировоззрения, – с гордостью произнесла Гросс.
- Потому, что ты не наших кровей, - язвительно произнесла Долгорукая, - да и куда тебе потомку польских холопов, до дворян-то. Ты впитывала ненависть к крепкой хозяйской руке с материнским молоком. Подумай, где бы ты была, если не реформы, а? Сидела бы в своей грязной деревушке, и знать не знала про передовые идеи. Эх, - тяжело вздохнула княжна, - большую ошибку мы совершили, дав холопам знания. 
Аделаида с грустью посмотрела на Долгорукую. Дослушав, она пришла к выводу, что спорить с ней бесполезно: «Видно сыворотка ей знатно рассудок повредила, ну да ладно сейчас главное её вытащить отсюда и использовать, а потом пусть своими убеждениями делиться где-нибудь на калыме», - рассуждала про себя Гросс.
Тем временем Черкасов с казаками задыхались душной тесной яме, просидел часов шесть, попутно стараясь разработать план побега. Юрий поднял вспотевшее лицо, стараясь ухватить частицы свежего воздуха, и увидел склонившегося над решёткой Игоря Кнута. Он ехидно улыбался, оскалив зубы. Затем сплюнув в сторону, завел разговор.
- Скажи мне Черкасов, что ты сейчас чувствуешь? У тебя выбор между виселицей и пулей пиратов, каково это безысходность?
- Плохо Игорек, очень плохо, - равнодушно произнес детектив, - мне больше за ребят обидно, отпустите их, они не, причем здесь!
- Э нет Черкасов, у батьки на вас всех планы, - ответил курьер.
- Какого ещё батьки, - переспросил детектив.
- Нестора Георгиевича, нашего атамана, - сквозь зубы произнес Кнут, - один из братьев будет здесь сидеть, пока другой в составе руку на взрывателе подержит. С компанией владеющей водородом связались. Они готовы груз выкупить, но мы перестраховываемся. И чтобы в этот раз своими людьми не рисковать атаман решил Васильковых использовать.
- Шакал, паскуда, – возмутился Иван.
- Ну а Черкасова с бабой некий господин Ладушкин выкупить соизволил.
Последняя фраза курьера заставила Юрия резко поднять вверх голову. Глаза его округлились, а челюсть отвисла. Несколько вопросов в тот же момент родилось в голове детектива. Он просто не мог понять, каким образом он смог выйти на пиратов. Долго не задумываясь, он озвучил этот вопрос.
- Да не он на нас вышел, а мы на него, - усмехнулся Кнут.
- Как?
- Аукцион устроили, по радио первым позвонил он, вторыми полиция!
- Почему полиции отказали? – равнодушно спросил Омут.
- Так Ладушкин деньги сразу предложил! – ответил курьер.
- Тогда понятно, - протянул Черкасов, - только вот у меня есть одно условие, казаки со мной пойдут!
- Любезный! – усмехнулся Кнут, - ты не в том положении, чтобы условия ставить!   
- А об этом буду говорить с атаманом, веди нас к нему! – ответил детектив.   
- Ладно, передам я батьке, что ты с ним побеседовать хочешь, - после этих слов Кнут ушел.   
 Нестор сидел на деревянном стуле с высокой спинкой, вытянув вперед ноги обутые в черные лакированные сапоги. Одет он был в черную военную форму без знаков отличия. В руках он держал номер местной газеты. На первой полосе, которой располагалось сообщение о нападении на поезд. Глаза его бегали по строкам, длинные черные волосы с проседью небрежно свисали до плечь. Он периодически хмурил густые брови, отчего на лбу появлялись глубокие морщины. Отбросив газету на простой деревянный стол, атаман, почесав подбородок, изрек следующую фразу: «Поганые журналюги, везде суют свой нос». На столе надрывался старенький механический граммофон, наигрывавший песни Шаляпина. Как раз в этот момент возле него оказался Игорь Кнут.
- Чего тебе, Кнут? - сиплым голосом произнес атаман.
- Черкасов с тобой говорить желает, примешь его?
- Веди его сюда! – крикнул Нестор, отвернувшись в сторону.
Черкасова и казаков привели через пять минут. Руки у всех троих были связанны за спиной. К каждому было приставлено по два бойца в черной форме с карабинами на плечах. Детектив вышел вперед к атаману и начал разговор.
- Я Нестор Михайлович крайне обеспокоен судьбой моих товарищей. Кнут посвятил меня в ваши планы. По-моему нет смысла рисковать их жизнью, ведь если надо, я уверен Ладушкин внесет и за них сумму.   
Нестор таинственно улыбнулся, слегка опустил глаза и наклонил голову. Затем уставил на детектива недоумевающий взгляд и заговорил:
- А чего это вдруг я стану рисковать своими людьми? Если я не посажу в поезд одного из братьев, мне придется туда отправить, например Тоху, - полный парень, державший за плечо детектива, встрепенулся, услышав своё имя, - или ещё кого-нибудь. Тут такой шанс выпал своими людьми не рисковать, а ты про какие-то деньги.
- Тогда посади в поезд меня, - не отступал Черкасов.
- Всё Черкасов вопрос закрыт, - сморщившись, махнув в сторону детектива, ответил атаман. Затем покашляв, добавил: «Уводите их!»
Юрий направил на атамана суровый взгляд. Если бы его руки оказались свободны, он бы без колебаний свернул ему шею, но, увы, в этой ситуации он был бессилен. Оставалось только молчать, чтобы не усложнять ситуацию.
Нестор, тем временем, повелел вернуть к нему пленников и обратился к детективу:
- В 1915 году, в Италии мне оторвало ногу. Я бился за царя. Верил, что после победы над Антантой наступит золотой век на Руси. А в итоге полный провал. Те, кого мы победили на поле боя в итоге стали нашими хозяевами. Скажи Черкасов, а ты был на войне?   
- Гусарский полк! – отрапортовал детектив.
- А для чего ты воевал? – слегка прищурившись, задал вопрос атаман.
- На фронт отправился, чтобы перед отцом вину загладить. Затем в бой шел с одной только надеждой, вернуться живым! И уж не как не о царе батюшке горевал. 
- Я скажу так, - сделав паузу, вновь заговорил Нестор, - Война самое бесполезное занятие в мире! Побежать врага нужно в процессе созидания, а не разрушения. Вместо того, чтобы рушить дома строить новые. Лучшая чем у противника медицина, промышленность – это и есть победа! А не грязная рваная тряпка, развивающаяся над захваченной сопкой.
- А что если нет выбора? Если тебе приставили нож в горлу? – задал вдруг справедливый вопрос детектив.
По лицу атамана скользнула едва заметная улыбка: «Нет уж, Юра выбор есть всегда, и ты это прекрасно понимаешь»!
На следующее утро пленников разбудили, обдав ведром холодной воды. Прижатые друг к другу казаки и детектив вспомнили все нелитературные выражения пришедшие им на ум. Под конвоем их одного за другим подвели к небольшому грузовику и набросили на голову мешки. Юрий услышал знакомый девичьи голос. Рядом с ним ругалась Гросс. Их вместе погрузили в кузов. Вскоре весь автомобиль начало трясти двигатель зарычал и стал набирать обороты. Даже сквозь ткань просачивалась едкая степная пыль, от которой стояло першение в горле. Юрий попытался пошевелиться. Руки и ноги его были перетянуты веревкой. Его плечо уперлось в тело, рядом оказалась Аделаида. Спустя примерно час заскрипели старые тормоза, борт авто со скрипом открылся. Детектива вместе с остальными пленниками грубо вытянули и бросили в покрытую толстым слоем пыли, грунтовую дорогу. С них стянули мешки, позволив оглядеться. Вокруг протиралась широкая степь, солнце разогревало землю, превращая ее в раскаленную сковороду. Веревки на ногах убрали, оставив связанными лишь руки. К Черкасову прихрамывая, подошел Нестор. Он, держа руки за спиной, свысока презрительно смотрел в глаза Юрию. Рядом с ним красовалась в черном пышном платье Долгорукая.
Немного помолчав, атаман обратился к детективу: «Знаешь, Юра я выполню твою просьбу, братья Васильковы не будут сидеть в поезде».
- Ну, спасибо тебе, - ответил детектив. Стоявшая рядом с главарем бандитов княгиня цинично отвела взгляд. 
- В него отправиться Гросс! – сделав паузу, произнес атаман.
- Что, - в один голос произнесли Аделаида и Юрий.
Двое крепких ребят в пыльной форме подхватили связанную девушку под руки и потащили в сторону. Она извивалась всем телом, выкрикивая оскорбления в адрес бандитов. Юрий же сохранял самообладание, в голове мелькнула мысль: «Подумаешь ещё одна девка, и не важно, что я жизнью ради неё рисковал. Сознание моё помутилось тогда». Но затем пришло осознание потери, и пульс детектива стал учащаться.   
План Нестора состоял в том, чтобы во время передачи пленника и состава не возникло проблем. Гросс планировалось отпустить только после того как деньги окажутся в руках у атамана. Юрий искренне надеялся на успешный исход обмена и тут он был разочарован следующим ходом главаря.
- Кстати Юра, а вот эту папочку оплатишь отдельно, - из коричневой кожаной сумки с ремнем быстрым движением он извлек знакомые документы с пленками. - Вечером в городе деньги нашему человеку дашь.
- Нет, ну это уже переходит все границы, - возмутился Черкасов.
- Ты не в том положении, чтоб торговаться, - вмешалась в разговор княгиня.
Вскоре на горизонте появился внедорожник. Он ехал по проселочной дороге, подпрыгивая на кочках и оставляя после себя столп пыли. Подъехав к собранию пленников и бандитов, он резко повернул, выпятив вперед правый бок. Из него один за другим стали выходить люди. Двое представителей американской компании, однотипные низкие старички в серых костюмах и шляпах федорах шли впереди. За ними плелся облаченный в форму цвета фельдграу здоровяк охранник с пистолетом-пулеметом Томсона на плече. Замыкал процессию господин Лазарь Рубинштейн. Он медленно шел, прикрывая лицо полями широкой белой шляпы. Черный костюм был покрыт заметным слоем пыли, создавая небрежный вид. Став, напротив друг друга выдержав паузу стали вести разговор.
- Деньги принесли? – спросил Атаман.
- Да, все, как и обговаривали, - с заметным английским акцентом произнес один из мужчин в сером.
- А где девушка? - окинув взглядом пленников, вмешался в разговор Лазарь.
- Она в составе, - ответил Нестор, - сами понимаете это наша перестраховка.
- Девушка нас не волнует, снимайте свои бомбы с вагонов. Через час мы подгоним пневмолокомотив и заберем своё.
Затем один из старичков американцев обратился к охраннику на английском с требованием принести чемодан с деньгами. Тот задом медленно поплел в сторону джипа, запустил руку в багажник и извлек оттуда сумку с выпирающими боками. Не спеша он вернулся к своим хозяевам, передав им выкуп. Один из бандитов, прыщавый парень в круглых очках принялся пересчитывать купюры. Буквально через полчаса он закончил своё занятие.
Черкасов следил за каждым шагом переговорщиков, малейшее несоответствие плану и поезд взлетит на воздух вместе с Аделаидой. Несколько раз они встречались взорами с Рубинштейном. Оба нервничали, у революционера вскоре выступил пот на лбу. Он периодически вытирал его замусоленным носовым платком. Разобравшись с деньгами, юноша поблагодарил американцев и Рубинштейна, последний даже заключил его на прощание в дружеские объятия.
Мальчишка закинул сумку во внедорожник атамана и сел впереди рядом с водителем. Сзади расположились охранники, сам атаман решил отъехать позже. Снова зарычал двигатель знакомого транспорта, и автомобиль пронесся прочь от группы переговорщиков. Юрия и казаков освободили от веревок и позволили встать с колен. Бывшие пленники, не спеша побрели в сторону своих спасителей. Казалось, переговоры завершены успешно, но не тут, то было. За спиной детектива раздался мощный взрыв, внедорожник с деньгами подбросило на несколько метров, и на дорогу вместо него уже рухнула груда искореженного горящего металла. Юрий словно в замедленной съемке обернулся назад. Атаман уже успел достать из кобуры свой парабеллум и направить его в сторону детектива, но не смог сделать прицельный выстрел, так как плечо его стало рваться в клочья от пуль. Охранник американец дал очередь в его сторону из своего Томсона. Не стали медлить и бандиты, один из них выстрелом в лоб уложил автоматчика. Юрий, Захар и Иван со всех ног бросились к Рубинштейну. Вместе с ним спасаясь от беспорядочной стрельбы, укрылись за машиной. Детектив, пытаясь перекричать выстрелы, спросил у Лазаря про оружие. Революционер в ответ, молча, отдал ему свой наган.
- Они взорвут поезд! - прокричал Иван.
- Нет, если я дойду до него первее их! – резко ответил Черкасов.
- Я с тобой, - моментально ответил Захар.
- Не стоит, - возьми Ваньку, заберите Томсон у того. И догоните Нестора. Я видел, с ним всего один охранник был да баба.
По наблюдениям Черкасова на момент взрыва помимо Нестора и Долгорукой вокруг было пятеро разбойников. Двое поджарились вместе с денежками. Одного успели застрелить американцы, а один уехал, прикрывая своего хозяина. Другой же выпустив последнюю очередь в сторону авто, спустился на обочину. Скинул защитную сетку прикрывавшую мотоцикл с люлькой и принялся его заводить. Юрий бросился вслед за ним. Пробегая мимо багажника, он заприметил веревку. На ходу он ловко связал из неё лассо и бросил его в сторону трогающегося байка. Узел зацепился за люльку, детектива рвануло и потащило по открытой степи. Высокая трава снижала скорость мотоцикла, да и Черкасову было не так больно волочиться след за ним. Его бросало из стороны в сторону, но он не выпускал из рук веревку. Пират выстрелил несколько раз в волочащееся тело, пули просвистели, прям над головой Юрия. Вся одежда его покрылась зеленью свежих трав. Вскоре на горизонте показался знакомый состав. Несколько мужчин выбежало из вагона. Они вскинули ружья и принялись стрелять в болтающего детектива. На голову Юрию посыпалась срезанная пулями трава. Он отпустил веревку и пополз к возвышенности. Солнце пекло ему в голову, раскаленная местами почва, словно жаровня, обжигала живот. Черкасов укрылся за ближайшим холмиком, перевернулся на спину и уже был готов отстреливаться, как вдруг пальба резко прекратилась. Юрий осторожно высунулся из-за своего укрытия и заметил, как пираты вереницей уходили прочь от заминированного поезда. Осознав, что это сможет означать, он подскочил и со всех ног бросился к составу. Детектив подбежал к пассажирскому вагону. Дверь в него была открыта настежь, схватившись за поручни, он проник внутрь. К стене наручниками была прикована Аделаида. На глазах её была широкая черная повязка, а ноги связанны. Юрий подскочил к девушке, стянул с неё повязку и страстно поцеловал в губы. Гросс, которая до этого была без сознания после поцелуя пришла в себя. Она была в наркотическом опьянении, Юрий это понял по расширенным зрачкам её прекрасных голубых глаз и невнятной речи. Замолкнув, детектив услышал, как под полом тикает часовой механизм бомбы.
  «Нам надо торопиться сударыня», - волнительно произнес Юрий, повернувшись к Гросс. И принялся с помощью отмычки освобождать её от оков.
- Юра не спеши, - тяжело дыша, произнесла девушка, - бомба это блеф.
- Как же так, - удивился детектив?
- Вот так, - под полом обыкновенные часы.
Детектив опустился на пол, локтем сломал доску, откинув его в сторону. Под ней красовались старенькие часы в деревянной оправе. Черкасов медленно поднимал взгляд, когда на его лицо упала тень ползущей средь трав огромной металлической коробки. Он уже видел это чудовище в действии и поэтому не стал медлить. Взяв под руку Аделаиду, поспешил покинуть вагон. Со стороны танка прозвучала пулеметная очередь едва не изрешетившая ноги детективу и Гросс. Из люка спереди танка высунулся до пояса Кнут. Взглянув в армейский бинокль, он ехидно улыбнулся, затем торопливо возвращаясь в машину, крикнул механику: «Давай раздавим этих гадов». После чего, транспорт медленно побрел в сторону неподвижного состава.
Невысокая железнодорожная насыпь стала временным укрытием детектива и Гросс. Но это было ненадолго, рев мотора был всё ближе. И когда казалось, что всё кончено и машина перемахнет через насыпь. Внезапно на горизонте появились едва различимые силуэты. Это была группа всадников, приближаясь, они, становились всё более различимыми.
- Их не меньше двух сотен, - заговорила Гросс.
- Лощади против танка, это самоубийство – ответил детектив.
Черкасов явно не до оценил кавалеристов. Когда те приблизились на расстояние пулеметного выстрела к танку. Ряды расступились, и бойцы выкатили пушку. Залп и танк уже через несколько секунд был объят языками яркого пламени. Проехав ещё десяток метров, он уткнулся в один из вагонов, после этого поверженный монстр заглушил свои двигатели навсегда. Люки машины так и не открылись, видимо экипаж поджарился живьем. Кавалерия тем временем проводила маневры, исследуя территорию. Пользуясь неразберихой, Юрий и Гросс поспешили покинуть поле боя. 
Американцы подготовились к встрече с пиратами достаточно профессионально. В полицию о случившимся сообщили заранее. Взять разбойников должны были, как только те возьмут деньги, но все пошло не по плану. На этот случай бизнесмены перестраховались, рассадив по округе снайперов которые великолепно обезвредили окружение главаря пиратов.
Юра и Гросс вернулись к месту переговоров. У обочины в скрученных позах лежало несколько трупов. Навстречу им по дороге брели Иван, Лазарь и Захар. Лица их были поникшие вид изрядно потрёпаны. Правда, увидев товарищей, казаки обрадовались и побежали им на встречу, на лице их засияла улыбка. Аделаида и Черкасов также встретили их с распростертыми объятиями, все радовались тому, что выбрались живыми из этой передряги. Они обнялись, образовав дружеский круг. В стороне остался только Рубинштейн. Он около минуты молчал, лицезрел эту картину, затем громко кашлянул, чтобы привлечь внимание товарищей и когда те наконец-то обратили на него внимание заговорил: «Господин Черкасов, у меня для вас печальная новость, атаман убит, а ваш планшет с материалами исчез». Он продолжал стоять в стороне и из-под лобья злобно смотреть на детектива и его свиту, скрестив руки на груди, - «В полиции сказали, что вчера их подробно проинформировала о месте расположения пиратов некая барышня. Как я понимаю, это и была та самая княгиня Долгорукая. Так вот теперь она исчезла, и что-то мне подсказывает, не зря пропали и ваши материалы».
- Она что их сожжет, - тревожным тоном произнёс Иван.
- Нет, она их использует в своих интересах, - ответил Черкасов, - решила взять на себя роль спасителя русского народа.      
- Интересный она выбрала способ восстановить своё положение в обществе, - добавила Аделаида.
- Времени немного прошло, далеко не уйдет сука, - возмутился Захар, - успеем догнать.    
39
Пока Юрий Черкасов занимался своей излюбленной работой по сбору компроматов. В Санкт-Петербурге молодой ассистент детектива Петр Есенин выполнял поручение своего начальника. На следующий день после отъезда Юрия и Гросс на Урал, он направился в ресторан «Палкинъ», чтобы осмотреть место преступления. Предварительно созвонившись с Соловьевым, они договорились встретиться после обеда. К назначенному часу Петруша вызвал такси к дому своей матери, накинул плащ дождевик, так как на улице был ливень и поехал в цент города. Есенин застал Соловьева, в его кабинете. Тот, закинув ноги на стол, курил немецкую электронную сигару, она представляла собой цилиндр из металла серебристого цвета с красной лампочкой индикатором на конце. При появлении в дверях ассистента в мокром дождевике, он дружелюбно улыбнулся, предложив ему войти и присесть. Есенин расположился в удобном деревянном стуле с высокой спинкой. Он был отделан натуральной кожей покрытой зеленой краской. Большой резной стол из красного дерева был завален множеством папок и бумаг. Видимо, хозяин все своё время уделял разбору этих бесконечных завалов. Как раз напротив Петра стояли большие настольные английские часы, обращенные циферблатом к гостю.
Есенин замялся, не зная как завести разговор, он обратил внимание на эту несущественную деталь: «И удобно вам Сергей Владимирович за временем по этим часам следить», - ассистент кивнул головой в сторону механизма.
- Я Петруш не подумай, за временем своим всегда слежу, - Соловьев отложил в сторону сигару, чтобы продолжить разговор, - а часы эти так стоят, чтобы посетители мои особо не задерживались. Я им, таким образом, как бы намекаю вам пора, обсудили дела и гуляйте. К сожалению не все понимают столь мягкий намек. Увидев растерянность на лице ассистента, Соловьев заулыбался и поспешил успокоить гостя: «Но к тебе Петруха это не относиться ты у меня особый посетитель, и тебе я уделю времени столько, сколько ты попросишь». Может что-нибудь выпить принести?
- Спасибо, - улыбаясь, ответил Есенин, - ну честно я бы сразу хотел перейти к делу, так как времени в обрез.
- Ты хочешь осмотреть место преступления? – спросил Соловьев.
- Да! – торопливо произнес Петр.
- Ну пошли, - вяло ответил Сергей, - только ничего ты там уже не найдешь, все легавые изучили и все улики собрали.   
Вместе они спустились к уборной, в которой было совершенно убийство. Она представляла собой продолговатую прямоугольную комнату, отделанную Розовой плиткой. Слева находилось шесть кабинок отделенных между собой белыми деревянными перегородками. За ними в конце комната на улицу выходила небольшая белая дверь со щеколдой. Напротив кабинок на стене выше раковин висели зеркала. Петр аккуратно прошелся взад вперед по уборной, спросив у Соловьева, где лежал труп.
 - Там возле двери, - с грустью произнес Сергей, - поддонок ему в грудь выстрелил. Пуля прошла и угодила ему в легкое. Затем добил его выстрелом в голову.
- И некто выстрелы не слышал, - удивленно спросил Есенин.
- Шум музыки, - сам понимаешь, да и охраны в тот день немного было.
- а пистолет где был?
- там в урне! – кивнув Соловьев.
- Глупо, - протянул слово ассистент, - не находите?
Соловьев замялся, тяжело вздохнул и уставив на Есенина тяжелый взгляд спросил: «Скажи Петь, ты, правда, думаешь, что Юра не виновен»?
- Да, что вы такое говорите, - возмутился ассистент, - у меня даже сомнений нет, что его подставили. А вам должно быть стыдно за такие мысли, вы уж Черкасова больше меня знаете.
- В том та и дело, - на одном дыхании выкрикнул Соловьев, - я, поэтому так и говорю, что знаю его лучше! Слишком он горячий парень, и с братом у них было много разногласий. Ни меня, ни его он никогда не слушал, - с негодованием произнес Сергей.
В этот самый момент по лицу Есенина сквозь стекло окна скользнул солнечный луч: «Вот и дождь прекратился», - равнодушно произнес Петр.
 Ассистент внимательно взглянул на небольшое окошко над кабинками. Оно состояло из множества застекленных квадратов деревянной рамы. Все они были ужасно пыльными, и свет пробивался через них с большим трудом, кроме одного. Этот квадрат как раз находился по центру и был относительно чист.
- Сергей Владимирович, ваши уборщики часто эти окна моют, - Есенин указал пальцем в сторону грязного стекла.
- Вот паршивцы, - возмутился Соловьев, - сейчас же пойду носом ткну этих уродов, стыдоба то какая! – сказав это он удалился в поисках управляющего.
Тем временем Есенин подошел поближе к окну и увидел, что его кто-то наспех протирал с внешней стороны. Он подбежал к белой двери, легонько толкнул её и оказался в узком проулке между двумя зданиями. Возле стены ресторана, сваленные друг на друга, лежали старые деревянные бочки. За исключением одной, которая стояла как раз под окном. Есенин подошел к ней слегка отодвинул и обнаружил под ней сухой грунт. «Видимо поставили её сюда ещё до дождей» - подумал ассистент. Он лихо вскочил на неё и как раз его глаза оказались на уровне протертого стекла. Надев свои очки и присмотревшись, он обнаружил на стекле следы пальцев. Достав из кармана перочинный нож, срезав крепления, извлек стекло с отпечатками и убрал его в свой кожаный планшет.      Затем снова вернулся через дверь, в уборную предварительно сделав снимок окна и бочки.
Петр вбежал внутрь и захлопнул дверь. После он вышел в коридор, где возле стены Соловьев давал наставление одному из охранников. Высокий белокурый парень лет двадцати перебирал пальцами папиросу, всем своим видом показывая, что он рвется на перекур. Поблагодарив хозяина ресторана за помощь, Есенин пожал ему руку и вышел на улицу.      
Остановившись возле двери, Петр достал из кармана горстку семечек и принялся их щелкать. Вскоре на пороге появился тот самый охранник. Он с пребольшим удовольствием прикурил и стал пускать клубы дыма.
- Ты напарник детектива Черкасова? – басом обратился он к Есенину.
- Я его ассистент! – ответил Петр, - давно дембельнулся брат?
- Месяц назад, - пуская дым, нехотя ответил охранник.
- А служил где?
- На Черноморском флоте, - с грустью произнес парень, - да и службой мне это язык не поворачивается назвать. Эсминец наш на ремонте два года простоял. Механизмы у него английские, а там у них кризис, завод встал. Если бы турки захотели, то взяли бы нас голыми руками. Причем у половины кораблей такая проблема.
- Ну а что поделаешь, своих заводов нет, - ответил Есенин. Затем сделав паузу, протянул руку охраннику и представился: «Петр Есенин!»
- Леха Беспалов, - в ответ пожал руку охранник.
- Леха, а давай в трактир заглянем на пол часика. У тебя перерыв как я понял!
- Вот это по-нашему, - с радостью в голосе произнес охранник.
В трактире, который располагался через дорогу от ресторана, было шумно и людно. Ребята с трудом нашли свободный стол. Расположившись на деревянных табуретках, заказали себе водки и закуску. Пошли задушевные беседы. Парень рассказывал Есенину о своей армейской жизни, ругал проклятых бюрократов. Петр же внимательно его слушал, иногда кивал, поддерживая все доводы. Ассистент полностью вошел в доверие после того как рассказал, что его Есенин младший так же служил на флоте, только тихоокеанском.
- Убийство в твою смену произошло? - как бы невзначай спросил охранника Есенин.
- Да нет, что ты, - перекрестивший ответил Леха, - в тот день охраны вообще мало было.
- А чего так? – изобразил удивление Петр.
- Так бугры маскарад свой отмечали. У нас парни эту публику не любят, поэтому дядя Сережа решил не искушать судьбу! Во втором корпусе, ну это там где министра завалили, Ромка Петров стоял, говорит, что не видел нечего.
- А где я с ним поговорить могу? – спросил Есенин.
- Ээээ братец, - по лицу парня проскочила таинственная улыбка, - короче его на следующий день дядь Сережа позвал. Разнос ему устроил, он от этого заболел на следующий день и слег. Жена говорит до сих пор лежит, не встает. С каждым днем все хуже и хуже ему, - Затем он выпил залпом стакан водки и продолжил, - ну а чё он, в самом деле, зяву на посту ловит. Такую работу как здесь в наше время не просто найти. Затем, он поблагодарил Есенина, попрощался и побрел к выходу.
- Постой, - окрикнул его ассистент, - адрес скажи мне этого Ромки.
- Не знаю, спроси у хозяина, - ответил охранник, затем вышел прочь из кабака.
40
Долгорукая покинула Оренбург с железнодорожного вокзала вечером. Приехавшим к времени отправления Черкасову и компании поезд, лишь на прощание махнул своим длинным состоящим из вагонов хвостом. Юрий стоял на перроне в окружении своих товарищей и не произносил ни звука. Затем развернулся, сделал несколько шагов, расталкивая друзей, упал, закрыв лицо руками стал вопить словно раненный. Солнце опускалось за горизонт, оставляя после себя раскаленную, словно сковороду землю и потускневшее небо. Захар подошел к Черкасову схватил его за плечи и одним резким движение поставил на ноги.
- Довольно ребячится Черкасов, возьми себя в руки. Давай искать выход, ты же умный университеты кончал, думай, как за братьев моих отомстить.
- Мы прошли с тобой Юра через многое, - вставил слово Иван, - негоже чтобы все наши старания были напрасны.
- Ага, конечно, оптимисты мать вашу, и что же вы предлагаете? – возмутилась Гросс.
Тем временем в поле зрения детектива попал достаточно интересная вещь. На ободранной стене вокзала красовался яркий рекламный плакат. С которого смотрел богатырского телосложения мужчина в шинели. Могучие руки его сжимали штурвал, мужественные черты лица были тщательно прорисованы. Сзади него на фоне безоблачного неба красовался дирижабль Циолковского. В России последние лет пять стало развиваться сообщение между губерниями с помощью дирижаблей. Вот только фирмы, предоставляющие эту услугу, были либо немецкими, либо американскими. Это не могло не печалить патриотов.
Вверху плаката красными буквами на бежевом фоне красовалась надпись «Universal Airlines System» посредине Comfort Speed Convenience. Внизу была подпись на русском «Команда международного класса». Рядом с плакатом висел график перелетов, согласно которому завтра из Оренбурга должен вылететь дирижабль.         
    Юрий повернулся к своим товарищам и заговорил: «Долгорукая прибудет в Петербург через два дня. Для неё мы организуем поистине княжеский прием на вокзале».
- Ну что казачки, - обратился детектив к братьям Васильковым, - желаете посетить столицу?
- Так поезд через три дня, не успеем перехватить, - с грустью произнес Захар.
- А мы не поедем, а полетим, - ответил детектив.
- Вот так новости, - удивился Иван.
- Товарищ Рубинштейн, - обратился Черкасов к Лазарю, - обеспечьте нашу команду билетами на дирижабль компании «Universal Airlines System».
Оренбургский аэродром освещали яркие лучи, но это было не солнце. Посредине красовался сигарообразный свинцового цвета объект. Множество людей и машин крутилось вокруг этого неподвижного исполина. Лёгкий словно поплавок он двигался от малейших дуновений ветра, заставляя нервничать наземную бригаду и экипаж. Объем его доходил до 450 000 м;, на борту его находились ресторан с кухней, на палубах были оборудованы две прогулочных галереи с наклонными окнами. Ввиду ограничений по весу, вместо ванн в каютах предлагался душ. Главной изюминкой являлся роскошный, банкетный зал, где находился рояль, здесь желающие могли проводить время в беседах танцах. По периметру зала на высоте пяти метров, тянулся балкон с резными позолоченными перилами. Построен этот красавец был в Соединенных штатах. В России Константин Эдуардович заинтересованных инвесторов не нашел, да и технологии бы не позволили. Всего было произведено десять таких гигантов, два бороздили небо нашей родины. 
Рубинштейн перед этим суетился весь день перед отлетом, для того чтобы достать билеты. Все кроме братьев Васильковых регистрировались под вымышленными именами. Черкасов и Гросс стали именоваться супругами Кирсановыми, известными журналистами столицы. Лазарь же себя именовал Оладушкиным и даже сменил имидж, сбрил свою козлиную бородку и променял свой элегантный черный костюм на гимнастёрку с металлическими пуговицами и галифе цвета фельдграу. Решено было разделиться. Первыми отправились на посадку братья Васильковы их парадные казачьи чекмени синего цвета и украшенные лентами папахи, произвели большое впечатление на присутствующих. И пока столичные дамы разрывали их между собой, любезно уговаривая сфотографироваться, Юра и Аделаида успешно прошли регистрацию. Даже наклеенные усы Черкасова и белая шляпа с широкими полями под костюм этого же цвета не вызвав лишних подозрений. Аделаиду даже смутило отсутствие заинтересованного взгляда воздушной полиции к её облегающему черному платью. Братья в то время разошлись не на шутку и стали хватать визжащих, смеющихся дам и лихо, закинув их на плечи стали танцевать. Иван как любитель полненьких барышень приплясывал с кудрявой девушкой напоминавшей сочный персик, та в свою очередь изрядно перед этим выпив, старалась ущипнуть его за бок. Это мероприятие явно пришлось не по душе мужьям этих мамзелей. Они стояли в стороне, покрасневшие от злости. Словно быки на корриде они приготовились к броску. Ситуацию разрулил возникший, словно из под земли Рубинштейн. Он угомонил разбушевавшихся казаков немецкими вскриками и сославшись на нерадивость хулиганов отвел их в сторону. Мужья понимающе закивали. Рубинштейн представился цирковым продюсером. Когда же они отошли к сложенным возле отсека чемоданам. По просьбе Васильковых он перевел произнесённые немецкие слова, на русский, после этого ему пришлось оббежать несколько кругов вокруг кучи багажа, это напомнило ему лихую молодость. Случайно во время бега он плечом зацепил длинный деревянный ящик, в азарте он не заметил надпись на нем «Товарищу Аведову, от компании А.В. Демидова – важный груз».
Посадка прошла успешно. Товарищи разошлись по каютам. Каждая, из них на дирижабле являлась двухместной с отдельной раковиной и небольшим столиком. Комнаты располагались по типу длинного коридора в конце, которого находился душ. Все было примитивно серо, но обоснованно, лишняя роскошь это непозволительный чрезмерный вес для дирижабля. Всем пришлось сдать колющие и режущие предметы в багаж, поэтому все оказались обезоружены.
Юрий, бросив свой пиджак на кровать, отправился в курилку позволив переодеться Аделаиде в вечерний наряд.
Тем временем дирижабль метр за метром стал набирать высоту. Капитан воздушного судна Никитин Владислав Игоревич, отрапортовал земле об удачном взлете и с приветственной воодушевленной речью обратился к пассажирам. Аэростат уже набрал высоту. Шесть дизельных двигателей мощностью 1200 лошадиных сил каждый, синхронно заработали, машина слегка дернулась и взяла курс на северо-запад. Погода была прекрасной, солнечной, безветренной. Капитан бродил по кабине пилота и раздавал распоряжения команде, матросы уверенно крутили штурвалом, выполняя распоряжения начальника.
Юрий шел в сторону курилки, покачиваясь и насвистывая популярную питерскую мелодию. Это была песня о неразделенной любви летчика и сестры милосердия, влюбившейся в богатого немца. В тот момент, когда Юра потянулся открыть дверь, она распахнулась и навстречу детективу вышли двое солидных высоких мужчин в однотипных серых костюмах. Оба были высоки ростом, каждый весил больше центнера. Круглые лица, крупные щеки, лоснящиеся от сытного обеда съеденного накануне. Они шли, опираясь друг на друга, и оживленно разговаривали.
- А я Яков Семёныч не вижу необходимости отклонять этот законопроект, - начал говорить тот, что по крупнее, лицо его выделялось густыми седыми бровями, - губерния развивается, надо дать больше воли молодым да предприимчивым.
- Э не ты не гони лошадей, - ответил ему товарищ, - нарушений у этого Демидова хватает, обязательно перед этим полноценную ревизионную комиссию сюда отправим, – он, не смотря на то, что был моложе, явно опережал своего товарища по уровню осведомлённости.
Под гудение вентиляционной вытяжки мужчины завернули в каюту, оставив Черкасова наедине со своими размышлениями. «Яков Семёныч», - крутилось в голове у Юрия, когда он затягивался густым серым дымом в душной коморке. «Точно», - осенило детектива, - депутат от партии кадетов, друг и соратник Некрасова, от его решения будет зависеть судьба законопроекта»! Он докурил сигарету, бросил в урну окурок, после чего поспешил вернуться в каюту.
- Это получается, Некрасов отправил своих людей разведать, чем промышляет Демидов? – выслушав рассказ о встрече, спросила Аделаида, Черкасова.
- Да, но думаю с этих тюленей, разведчики хреновые, - ответил Юрий.
- Но это было очевидно, что канцлер станет рыть компромат на Александра Васильевича, - качая головой, произнесла Гросс.
- И наш планшет будет для него очень даже кстати, - с досадой проговорил Черкасов.
Пока Юра вместе с Аделаидой вели беседу, закрывшись в каюте, на весь коридор захрипели новенькие американские динамики и суровый мужской голос сделал следующее объявление: «Господин, Гринев Борис Витальевич, срочно подойдите в пункт контроля багажа для заполнения документации». Детектив, услышав это, подскочил с кровати и пулей вылетел из каюты. Гросс лишь хмыкнула на поведение своего спутника и закрыв дверь стала накладывать макияж. Черкасов тем временем уже расспрашивал молоденькую стюардессу в коротком сером платьице о том, где находится контроль багажа. Получив нужные сведения, он уверенным шагом направился на поиски. 
Возле широкой деревянной стойки, стоял мужчина в аккуратном белом костюме. Он поблагодарил юношу стерта и уже собирался идти к себе в каюту. Развернувшись, он не спеша побрел, но как раз в этот момент дорогу ему перегородил Черкасов. Он успел увидеть мужчину еще со спины, узнав тот самый костюм, с которого наверняка еще не успели смыть кровь Глеба. Но увидев лицо мужчины, Юрий вначале растерялся. Круглое морщинистое, бритое лицо с маленькими черными глазками было ему совсем не знакомо. Сделав шаг в сторону, пропустил его.
   - Борис Витальевич, вы перо своё забыли, - словно гром средь ясного неба, прозвучал, звонкий голос стерта.
   - Боже, какой я рассеянный стал! - качая головой, произнес мужчина и вприпрыжку подбежал к стойке.
- Борис Витальевич Гринев, - переспросил его детектив.
- Да это я, - нахальным тоном ответил мужик, после чего сняв свою белую шляпу с черной лентой поспешил удалиться.
Черкасов не намерен был его отпускать, и отправился следом. Подойдя вплотную к Гриневу, он прижал его к себе и, ткнув сквозь пиджак подсигар произнес:
- Пойдешь со мной ублюдок иначе, кишки не соберешь!
- Я позову охрану, - прошипел мужик.
- Зови кого хочешь – это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни, мне терять нечего!
Гринев не стал сопротивляться и повинуясь пошел рядом с детективом. Они шли по коридору, держась под руку. Яркий дневной свет неоновых ламп, слепил глаза. Навстречу им брел, шатаясь, подвыпивший гражданин в бежевом фраке. Увидев мужчин, он бросил на них презрительный взгляд, затем отошел в сторону, предварительно крикнув: «Бугры гребанные», - и откашлявшись, пошел в сторону ресторана. Юрий затолкал мужика к себе в каюту, достал из сумки Аделаиды наручники и приковал его к койке.
- Ну а теперь мы с тобой побеседуем! И не пытайся врать, я знаю, как выглядит настоящий Борис Витальевич Гринев, - сурово произнес Черкасов. 
- Я тебе ничего не скажу, - с издевкой прошипел «лжегринев», - просто мои люди скоро заметят мою пропажу и найдут нас. 
- Ладно, - отвернув голову, ответил Черкасов, - так уж и быть. После этого прямым ударом ноги оглушил пленника. Связав ему ноги и засунув в рот кляп, уложил на кровать, укрыв одеялом. – Ты тут полежи, обдумай, что да как, а я пожалуй выпью. Закрыв каюту на ключ, он отправился в ресторан.
Приятная мелодичная музыка заполняла светлый банкетный зал. Десятки людей всех возрастов, дамы в вечерних нарядах, мужчины в роскошных фраках все беседовали, расположившись на мягких диванах, либо же стояли, сбившись в небольшие компании. В углу находился бар, предлагавший напитки на любой вкус. Чернобровый бармен умело орудовал бутылками, наполняя бокалы для двух симпатичных девушек в розовых платьях.
На балконах где находились закрытые бархатными шторами, Вип места, шла оживленная беседа, в перерывах между надрывающимися мужскими голосами раздавался истеричный женский смех. Юрий не спеша бродил между людей в поисках Аделаиды. Спустя несколько минут он нашел её за игральным столом, в руках её сверкали карты. А рядом стояла рюмка текилы. Плечи её были оголены, ниже виднелось серебристо-бордовое вечернее платье в пол. Волосы были закручены в кудри, переливающиеся на свету золотистым блеском.   
Детектив подошел к девушке, нагнулся и на ухо прошептал следующие слова: «Дорогая, как надумаешь идти в каюту, дай мне знать у нас там гость». Девушка равнодушно кивнула в ответ. 
Черкасов решил немного расслабится. Подойдя к барной стойке, заказал себе водки и залпом осушил первую рюмку. Разговаривая с барменом, он почувствовал у себя на плече, чью-то тяжелую руку. Оглянувшись, он увидел Рубинштейна. Рядом с Лазарем стоял Яков Семенович Воропаев оба были изрядно пьяны. Революционер представил мужчин друг другу, после чего они пожали руки. «Давайте к нам на шестой балкон господин Черкасов», - шепнул детективу депутат, - есть разговор.
У Юрия челюсть отвисла. Он посмотрел недоумевающим взглядом на Рубинштейна, а когда Воропаев ушел, набросился на Лазаря с обвинениями:
- Ты в своем уме, - да меня тут прям сейчас на этом месте и повяжут, - шептал он революционеру.
- Юра ему на твои похождения плевать, будь ты хоть английским шпионом у Воропаева свои на тебя интересы.
Детектив, покивав головой, пошел следом за Рубинштейном на балкон. Они поднимались по декоративной винтовой лестнице. Вип., зона была отгороженным бардовыми шторами балконом с рассеянным светом и мягкими красными диванчиками, расположенными буквой П. Посредине стоял стеклянный стол, заставленный всевозможными закусками. Здесь были бутерброды с красной икрой, фрукты вина нескольких марок и многое другое. Воропаев, словно султан, расположился на диване. Его товарищ по партии в это время напротив, лапал пышногрудую брюнетку с миловидным лицом стриженную под каре.
Юрий и Лазарь были приглашены к столу, а товарищ по партии поспешил удалиться вместе со своей подружкой. Депутат распорядился, чтобы официант принес гостям ужин и откинувшись на спинку дивана, закинул ногу на ногу. Сверлящий взгляд был направлен на детектива, далее прозвучал следующий вопрос:
- Так чем вы можете меня удивить господа, - вопрос явно был адресован Юрию, так как с Рубинштейном представители власти обычно дел не имели.
- Компромат на Демидова, - протараторил Рубинштейн, - фото, видео материалы, доказывающие совершенные им преступления против человечности и русского народа. Лицо революционера побледнело, на лбу выступил пот.
- Ого! – протянул Воропаев, - ну допустим, и где же он покажите?
- Случилась не большая заминка его… - слова Лазаря были оборванны внушительным толчком в ногу, сделанным Черкасовым.
- Дело в том, Яков Семёнович, мы для большей надежности отправили его поездом в Петербург. Госпожа Долгорукая, которую я спас из лап пиратов, должна будет на Николаевском вокзале завтра в полдень передать планшет с документами моему ассистенту Петру Есенину. Правда заминка вышла. Демидов отправил за ней своих цепных псов.
Депутат, слушая рассказ Черкасова, подскочил с дивана и стал ходить в зад вперед. А когда услышал за угрозу, нависшую над княгиней, схватился за голову и повалился на диван. Чтобы успокоиться, он выпил рюмку водки и стал нервно стучать пальцами по столу: «Ну, допустим, я передам телеграмму в Питер и княгине обеспечат прикрытие»!
- Это было бы очень хорошо, - ответил детектив, - только вот в идеале вам надо связаться с надежными людьми в полиции и инсценировать её похищение, дабы ввести врасплох людей Демидова.
- Великолепно! - вскрикнул депутат.
- Только передайте, пусть будут с ней аккуратней, женщина под веществами несколько лет была, - дополнил Черкасов.
К окончанию разговора, когда все вышеуказанные детали были обговорены, подали ужин. Он состоял из жареного осетра, нарезки овощей и фруктов, а также нескольких салатов. Лазарь не скрыл своего негативного отношение, обозвав сортированный стол мужицким кабаком.
- Вы господин Ладушкин смотрю, большой знаток сортировки стола, наверное, и покушать любите? Вот только как вам в горло кусок лезет, на немецкие денежки купленный никак не пойму! – ответил Воропаев.
- Я господин депутат отдал делу революции всю жизнь. И партия меня за это достойно наградила, поэтому и могу себе позволить некоторые излишества. А про немцев ратуют люди, мало знающие о моих заслугах.
- Господа давайте прекратим столь бессмысленные споры, у нас всё-таки деловой ужин! – вмешался в разговор детектив.
- Глупо отрицать свою связь с немцами, расхаживая по России в фельдграу, - продолжал Воропаев. 
- Не знаю, по-моему, более нелепо смориться ваш пиджак бес средней пуговицы, - съязвил в ответ Лазарь.
И действительно, дорогой пиджак, сшитый вероятно под заказ был украшен ровным рядом нескольких позолоченных пуговиц, и отсутствие средней уродовало весь его вид.
- И где же вы умудрились её потерять? - снова вмешался Черкасов, чтобы охладить нарастающий конфликт.
- Да вовремя инспекции по заводам Демидова, сам не пойму как так получилось. Пришиты, они намертво как будто срезал кто.
Черкасов с Рубинштейном переглянулись. Лазарь не понимающе помотал головой и выпив залпом рюмку водки покинул вип. зону.
Капитан Никитин как всегда располагался на посту, отслеживая все действия своей команды. Длинная серая шинель его висела в углу на вешалке. Воздухоплаватель всегда брал её с собой, даже когда была теплая погода. Она являлась для него талисманом. Синий мундир его как всегда был идеально выглажен. Сапоги блестели начищенные дегтём. Перебирая седую лопатовидную бородку капитан предвкушал прилет в Питер, город его далекой молодости. Место, в котором он всегда мог найти себе развлечение. По большей части его интересовали в нем только женщины. Будучи несколько раз женатым он умудрялся даже в браке иметь в каждом городе по любовнице. И в свои 56 не понижал эту планку. Расхаживая по кабине пилотов, где также сидело два диспетчера и один штурман, он потягивал из стакана чай и насвистывал разные мелодии. Затем подошёл к лобовому стеклу, приставив к глазам бинокль, посмотрел вдаль. Сквозь ночную тьму он естественно ничего не увидел и, отложив оптику, вернулся вглубь кабины, где уютно расположился на мягком стуле. Теплая монотонная обстановка расслабила капитана, он задремал. После полуночи стук в дверь, заставил подскочить на стуле Никитина.
- Владислав Игоревич, разрешите обратиться, - протараторил молодой матрос став по стойке смирно.
- Слушаю, - ответил сонным голосом капитан.
- Пассажиры из 35 номера жалуются на шум из багажного отделения, разрешите ключи взять и проверить! – отрапортовал матрос.
Никитин, молча, встал, подошел к стеллажу, в котором под номерами и подписями находились гвозди. На тонких кольцах висели серебристого цвета маленькие ключи. Перебрав несколько, он отдал матросу ключ и отправил его на проверку отсека.
В двадцать пятом номере тем временем собралось четверо мужчин. Все примерно одинакового возраста, каждый был одет в черный фрак, волосы зачесаны назад. Один из них небольшого роста с пышными усами откинул с пола половик достал из под одеяла заранее заготовленную стамеску. После чего быстрыми движениями принялся отодвигать лист стали, который вопреки правилам не был соединен со смежно лежащим. Сделав всё до конца, он приподнял пол, где находился тайник. В нем были припрятаны четыре парашюта и чемодан, из которого каждому из присутствующих усатый выдал по одному автомату Федорова и два магазина патронов.   
- Не проще было их взорвать Георгий? - обратился один из мужчин к полнолицему коренастому мужчине.
- Нет, Демидов сказал депутатов не убивать. Просто задержать их как можно дольше, ответил, разбирая вещи Георгий.
- Отгоним дирижабль в калмыцкую степь, а сами парашютом покинем его, - протараторил высокий голубоглазый парень с вытянутым носом.
- Хищников скоро будить будем, - подняв суровый взгляд на товарищей, прошептал Георгий Бельчиков.
- Не, а хитро придумал ты, документы на демидовский багаж депутатам приписать да ещё подделать типа они из Америки, - принялся подхалимничать перед главарем длинноносый.
- Ну да пока они будут разбираться, что да как император уже закон подпишет, - сделал вывод, круглолицый блондин.
Главарь покинул каюту, его волновало отсутствие последнего участника заговора. Пьяница Панкрат, летевший под именем Гринева наверняка мог забыть о встрече застряв в баре. Степан спустился в ресторан, но товарища там не обнаружил, это его сильно обеспокоило. В номере его так же не было. Тревога возрастала, идя по коридору, он столкнулся плечом с мужчиной в коричневом фраке: «Смотри куда идешь!» - не сдержав эмоций, прохрипел главарь.
«Что за дирижабль мерзкий», - крикнул ему вслед обиженный голос, - «хамы пихаются, бугры под ручку в белых костюмчиках расхаживают».
Степан остановился на месте. Услышанные слова заставили его развернуться и обратиться с вопросом к мужчине:
- Прости брат, нервная работа у меня, - мягким голосом произнес Бельчиков, - а как бугры эти выглядели, не разглядел?
- Ну один такой с круглой мордой, тот что в белом, второй по фигуре атлет под ручку, - запинаясь стал рассказывать мужик, - зашли в тот номер, - он указал пальцем на каюту Черкасова.
- Что ж, спасибо что предупредил, задам к ним не буду поворачиваться, - рассмеялся в голос Георгий. 
Попрощавшись с собеседником, главарь банды отправился к указанной двери. Постучал несколько раз, ответа не последовало, и когда он уже собирался уходить, то изнутри раздался хрип, сменившийся стоном.
 «Панкрат, ты что, ли?» – спросил главарь. Из-за двери раздался утвердительный звук. Степан попробовал выбить дверь, но она не поддавалась. Слишком сложная конструкция, отличная от традиционной была практически непоколебимой.
- В чем дело сударь, - раздался за спиной суровый голос. Двое крепких матросов стояли, сложив руки на груди, и изучали каждое движение Бельчикова.
- Ой, - сделал недоумевающее лицо главарь, - это у нас второй этаж верно?
- Первый, - кивнув, ответил один из парней.
- Простите господа, кажется, я ошибся, - и, сделав недоумевающий вид, побрел прочь.
- Может, догоним этого придурка, - спросил один из матросов товарища.
- У нас с тобой задача багажное проверить, а этим пусть охрана занимается, - после этих слов матросы побрели выполнять своё поручение.
Юрий и Рубинштейн прогуливались по смотровой площадке. Пол её был сделан из листов тонкой жести покрытый коричневым паркетом. Товарищи медленно шли, смотря на мелькающие за стеклом редкие огни сел и городов.
- Эх, - тяжело вздохнул Лазарь, смотря вдаль, - а ведь у нас и половины страны не электрифицировано. Сплошная тьма вокруг.
- Да уж, - протянул Черкасов, - от этого вероятно и темнота в головах.
- Всё таки ты ловко придумал с Долгорукой, - похвалил детектива Лазарь.
- Ну, это полдела только, главное сделать всё вовремя. Только вот зачем пуговицу, срезали у депутата, - ответил Юрий.
- По пьянке где-то посеял её, ничего удивительного, - с презренью произнес Лазарь.
- У меня на плече, когда я в офис их проник, рваная рана была, кусок ткани упал. Так меня в степи затем пустоглазые за десятки километров нашли.
- Юра ну как это может быть связанно, - с досадой проговорил революционер, - то, что пуговицу срезали, вилами по воде писано.   
- У меня был такой пиджак, пуговицы намертво пришивают, что её срезали это однозначно. Пугает, что именно на территории завода и у представителя Некрасова. Слишком много совпадений, мой друг.
Разговор их был прерван звуком сирены. В следующий момент погас свет. Люди, которые в это время спокойно занимались своими делами, немного испугались, затем стала нарастать паника, аварийное освещение не заработало и пассажиры стали метаться кто, куда в поисках источника освещения.
В багажное отделение как раз в этот момент открыли дверь. Двое матросов направили во тьму свет фонарей и волосы их стали дыбом. Большинство чемоданов было перевернуто и вскрыто вещи разорваны, валялись, где попало. Парни медленно переступили через порог и оказались в прохладном помещении, здесь гулял сквозняк, и пахло гнилью.
- Уборщики вообще оборзели, за что только деньги получают, - возмутился один из матросов.
- Как будто конь издох, - ответил второй.   
Вдруг между ними, что-то проскочило. Ребята, остановившись, направили фонарь в сторону движения, возле стены копошилось нечто. Существо отдаленно напоминало человека. Руки и ноги длиннее обычных с цепкими пальцами тело синеватое  с сильно выступающими вздутыми сосудами, лицо похожее на морду собаки. Урод повернул голову в сторону замерших на месте матросов и сделал резкий прыжок в сторону. Дальше звуков стало намного больше, парни почувствовали, что окружены и вскоре их повалили на пол. В считанные секунды тела их стали покрываться множеством мощных укусов, из ран фонтаном била кровь. Матросы безуспешно бились в конвульсиях и звали на помощь, и вскоре скончались от болевого шока и потери крови. Твари выбрались на свободу!
****
Свет снова загорелся, но теперь он периодически гас, от чего паника только усиливалась. Юра вместе с Лазарем поспешил найти Аделаиду. Девушка к этому моменту изрядно напилась и выражала глубокое равнодушие ко всему происходящему. Встав с барной стойки, она повалилась в объятия детектива и, изобразив сон, засопела на плече Черкасова.
- Аделаида у нас проблемы, - немного встряхнув девушку, произнес детектив.
- Не паникуйте мальчики, - пьяным голосом ответила Гросс, - это всего лишь тренировка.
И вправду по динамикам в это время капитан дирижабля докладывал об удачно проведенных плановых учениях. Паника пассажиров после объявления сменилась возмущением. Людям, отдавшим бешеные деньги на билет, не очень-то хотелось быть подопытными кроликами.
Тем временем в каюте бандитов состоялся сбор. Усатый главарь начищал свой наган, с ухмылкой поглядывая на своих товарищей. Остальные также проверяли своё оружие, щелкая затворами автоматов.
- Через пять минут выходим, - быстро произнес главарь.
- Как вам мой трюк со светом? – включился в разговор длинноносый.
Главарь лишь слегка кивнул в ответ. Вдруг где-то совсем рядом раздался пронзительный вой. Длинноносый дернулся, а рядом сидевший лысый мужичёк рассмеявшись, слегка ударил его по плечу, проговорив: «Не робей студент, собачки дрессированные»!
Бельчиков открыл настежь дверь, натянул на голову черную маску с прорезями для глаз и вышел в коридор. Он поднял вверх револьвер и пошел в сторону ресторана. Товарищи, последовав его примеру, отправились вслед за ним. Распахнув парадную дверь, и распугав стоящих возле неё мужчин во фраках, они оказались на главном балконе. Длинноносый спустился по лестнице, оказавшись возле нижнего входа. Сделав предупредительный выстрел вверх главарь, обратился к замершим от ужаса людям: «Господа пассажиры, так сложились обстоятельства, что мы вынуждены изменить маршрут следования, попрошу всех оставаться на своих местах».
- Нет ну это уже вообще перебор, ладно хамство, содомия, но такие учения это слишком, - оборвал молчание мужичек в коричневом фраке. Он сделал несколько решительных шагов в сторону стоявшего у двери бандита. Тот растерялся, направив на него дрожащими руками дуло автомата стал кричать, чтобы он остановился. Но мужик не усмирялся, а продолжал наступать на него убежденный в том, что это всёго лишь учения. Нервы студента не выдержали, и он пустил в его сторону очередь. Убитый повалился на пол. Две пули попали в голову одна в шею, вокруг раскинувшего руки трупа образовалась лужица крови.
 Женщины, стоявшие вокруг, подняли крик, мужчины принялись их успокаивать. Главарь распорядился, чтобы один из бандитов сменил студента, уведя его подальше от скопления людей. Затем он рукой подозвал одного из официантов, дал ему заранее заготовленный конверт и отправил к капитану дирижабля.
Никитин был вне себя от прочитанного письма. В нем говорилось, чтобы он немедленно развернул дирижабль в сторону Калмыцких степей. Он поднял на официанта суровый взгляд. И волнительным тоном спросил:
- Сколько их там?
- три в масках черных, у всех автоматы, - дрожащим голосом ответил престарелый седой официант.
-   штурман сколько до Питера ещё? – спросил капитан.
-   триста пятьдесят верст, ваше благородие!
- Придется пойти на их условие, - подавленным голосом произнес Никитин, - поворачиваем!
Черкасов, Рубинштейн и Воропаев оказались в самой середине зала, окруженные плотной толпой. Гросс выпала из поля зрения, казаки спали в своём номере.
- Как бы Васильковы глупостей не наделали, - шепотом произнес Рубинштейн.
- И оружия у них нет, - ответил Черкасов.
Тем временем один из бандитов вышиб дверь в номер Черкасова. Он освободил прикованного Панкрата. Вместе они направились вдоль коридора, по пути распугивая попадавшихся пассажиров.
- Я прирежу Черкасова как собаку, - негодовал Панкрат.
- Откуда он здесь? – уставив недоумевающий взгляд на товарища, спросил бандит.
- А как думаешь, кто меня в том номере прикрыл. Если бы Бельчиков мои стоны не услышал так бы и сидел там. Я физиономию этого ублюдка хорошо запомнил, когда камеру в операционную заносил.
Разговор мужчин был прерван злобным рычанием. В одном из номеров двери были распахнуты настежь. Двое пустоглазых склонившись над мертвым телом мужчины, жадно рвали его плоть. Завидев бандитов, они оторвали свои окровавленные морды от трапезы и стали приближаться к ним. Панкрат попятился назад, но мужчина, сняв маску, засмеялся, поспешив успокоить товарища:
- Расслабься братишка, они ручные, нас и депутатов не тронут. А вот остальные для них добыча, - почесав лысый череп, кивнул в сторону окровавленного тела.
 Мужчины отправились дальше. Еще несколько монстров проскочили мимо них. Лысый реагировал на это спокойно, Панкрат же постоянно вздрагивал.
- Будьте вы прокляты со своими предприятиями, - вопил он после каждой встречи с чудовищами.    
- Полегче, братец, - схватив его за ворот прошипел лысый, - насколько мне известно, ты сам не раз обращал людей в пустоглазых, вкалывая им сыворотку.
- вначале я и вправду думал, что это лекарство от тифа, - принялся оправдываться Панкрат, - еще тогда в Новооренбурге мне так и сказали!
- Это когда вы пустые гробы закапывали, а мутировавших людей на заводы отправляли!?
Разговор мужчин прервал окрик. Они обернулись и увидели стоявших в метре от них двух бравых казаков. Не успел лысый направить на них автомат, как получил мощный удар кулаком по лицу. Панкрат тем временем принялся стремительно отступать. Казаки лишь свистнули ему вслед, преследовать труса они не имели желания.
- Староватый «Федя», - подняв с пола автомат, прокомментировал его Иван.
- Судя по номеру, середина двадцатых, наверное, во время заварушки 1925-го со склада умыкнули, - подтвердил Омут.
- Кстати брат, ты обратил внимание на их разговор про Новоренбург, - повернувшись к Ивану, произнес Захар.
- Ну, теперь понятно, почему там могилы пустые!
- Всё-таки зря мы этого в белом костюмчике упустили, хорошее бы дополнение было к папке.
Как оказалось, бандиты остановились для беседы, как раз напротив номера казаков. Ребята изрядно выпили и решили немного вздремнуть, из-за чего пропустили почти всё представление. И когда, наконец, они собрались было покинуть свой уютный уголок. За дверью послышались весьма интересные разговоры. После этого им только и оставалось, что открыть  дверь и мощный кулак Ивана сделал своё дело.
Вскоре из номера напротив стали раздаваться странные звуки. Громкое чавканье сменилось тихим рыком. Иван передернул затвор, приклад крепко уперся ему в плечё. Сначала в проходе показалась мерзкая голова монстра, затем одним прыжком он переместился в центр коридора, застыв напротив казаков. Иван не растерялся и одиночным выстрелом попал ему в нос. Монстр упал и забился в конвульсиях. Вдруг совсем рядом раздалось громкое завывание, словно тараканы из щелей на казаков стали выползать пустоглазые охотники. Они медленно приближались к Васильковым, у которых был всего один магазин патронов. Стараясь не делать резких движений, окруженные казаки стали медленно двигаться по коридору в сторону ресторана. Один из уродов возник сзади братьев. Захар выхватил закрепленный под стволом автомата клинковый штык и метнул его в сторону монстра. Серебристое лезвие сделало свое дело, застыв в груди пустоглазого. Проскочив мимо него казаки, отстреливаясь, двигались в сторону ресторана. Позади себя они оставляли тела сраженных очередями пуль монстров. Спиной они распахнули двери банкетного зала, как раз в этот момент патроны закончились, а монстры продолжали наступать. Оглянувшись по сторонам, Васильковы убедились, что и без пустоглазых проблем у них вполне хватает. Три дула автомата направили на них из разных точек зала. Монстры, оказавшись возле двери, остановились и под гул ужаса пассажиров поплелись обратно.
- бросьте автомат и поднимите руки вверх, - скомандовал главарь.
- Попались голубчики, - улыбаясь, прокричал вошедший в зал Панкрат.
Стоя возле казаков, он принялся размахивать своим наганом, словно дирижёрской палочкой. Кинув на толпу пленников презрительный взгляд, он стал разгуливать по залу легкой хозяйской походкой. Ему ничтожному человеку судьба впервые в жизни позволила ощутить власть над людьми из высшего сословия. Вскоре к группе присоединился, и лысый он не стал одевать маску. Шаркающим шагом он медленно подошел к Ивану и, подняв с пола автомат, ударил прикладом казака по голове. Васильков от неожиданности упал, Омут поспешил вступиться за него, но Панкрат сделал предупредительный взмах револьвером. Бросив на обидчиков суровый взгляд, казаки поспешили затеряться в толпе.
- У нас есть новости, Юрий Николаевич, - шепнул на ухо детективу Иван.
- Какие? - с печалью произнес Черкасов.
- Панкрат хороший свидетель, может пролить свет на Новооренбург, - вмешался Омут.
- Мы господа в данный момент не в том положении, чтобы подобные планы строить, - язвительно подметил Рубинштейн.
- У меня есть план, - прошептал детектив.
Три пары удивленных глаз уставились на Черкасова. Юрий же в лице не изменился, сохраняя свойственное ему в подобных ситуациях хладнокровие.
«Юрий Николаевич»! – закричал на весь зал Панкрат. Он, взведя курок нагана, стал приближаться к своему обидчику. - «А я вас повсюду искал, а вы в толпе затерялись».
Где-то наверху мягко лязгнул затвор. Студент, который к этому времени стоял на противоположной от главаря стороне балкона, громко икнул.
«Угомонись Панкрат»! - послышался резкий голос командира. Мужчине ничего не оставалось, как подчиниться и он, расталкивая людей, направился к накрытому посреди зала столу.
В этот момент господин Воропаев, судорожно схватился за горло и, задыхаясь, упал. По толпе поползли шорохи и возгласы с призывом медика. Долго ждать не пришлось и вскоре молодой высокий мужчина с угольно черными кудрями, подскочил на помощь к депутату. Отогнав собравшихся зевак, доктор быстро скомандовал спирт. Официант подскочил к столу, хватая с него бутылку водки. Вялым ударом его остановил на месте Панкрат: «А ну стоять малец, я прослежу за вами, мало ли что там задумали!» Лениво он побрел вслед за юношей и как раз в тот момент, когда они склонились над потерявшим сознание депутатом. Юрий, подскочив, вырвал из руки бандита наган. Далее заслонившись Лжегриневым, выстрелил в стоявшего справа от главаря стрелка. Тот пошатнулся и упал. Лысый, направив на детектива автомат, выстрелил, пуля угодила в плече Панкрату, кровь проступила на его белоснежном пиджаке.
Поняв, что партия проиграна бандиты принялись отступать. Скрывшись за дверью, они поспешили затеряться в коридорах среди монстров. Студент, который отказался отрезанным от товарищей, кинулся было к выходу на противоположной стороне. Из-за этого он стал очень удобной мишенью и детектив, выстрелив в ногу, остановил его.
 - Свяжите этих уродов! - скомандовал детектив, пиная скорчившегося от боли Панкрата.
- Юра, черт побери! как ты это всё провернул, я требую объяснений? - подойдя к детективу, протараторил Воропаев.
- Всё очень просто, - начал своё повествование Черкасов, - Панкрат – бестолочь невнимательная, забрать оружие у него проще, чем у младенца. Тот, которого я первым выстрелом уложил, был больше всех опасен. Вероятно профессиональный стрелок. Уж очень он аккуратен со своим ружьем Федорова был. И прицел постоянно подстраивал затвор в отличие от остальных у него гладко шел. Что касается студента, то он здорово перед командиром провинился, убив мужичка. Поэтому за спину можно было не волноваться. Стрелять второй раз по людям в этот момент он мог с вероятностью в 50%. 
- А вдруг бы не испугался и выстелил, ему ничего не стоило это сделать, - сказал Рубинштейн.
- Если бы я думал как вы, мы бы встречали рассвет где-нибудь на Кавказе.
- С чего это вдруг, - смутился Лазарь.
- Дирижабль уже час как летит на юг, - ответил Юрий.
- Как? - Хором прозвучало несколько голосов.
- Неужели вы не заметили поворота, - удивленно спросил детектив.
Наконец Юрий осознал, что потерял Аделаиду. Перед самым захватом девушка ушла в уборную, а затем пропала. Страшные предположения возникли у него в голове, ведь она перед этим брала у него ключ и собиралась отправиться в номер. Взглянуть на Лжегринева. Девушка была среди монстров, другого варианта быть не могло. Черкасов побелел, ноги стали ватными.
- Что будем делать? - стали раздаваться со всех сторон вопросы.
В номерах у некоторых остались друзья родственники. Монстры, тем временем собравшись возле двери стали пытаться её взломать.
- Безмозглый ублюдок, этот ваш Панкрат. Понабрали в команду одних баранов, - возмущался Лысый бандит, доставая из тайника, Фауст Патрон. Оружия опередившее своё время лет на десять.
- Мы еще отыграемся, - причитал главарь. Более того дирижабль пока двигается на юг и эти выскочки не в состоянии это изменить. Поэтому я и увел вас от туда, чтобы не было лишних жертв.
В свою очередь освобождение заложников действительно не изменило маршрут дирижабля. Пробраться в рубку из-за монстров было невозможно. Несколько попыток делаемых членами команды пройти окольными путями заканчивались трагической смертью героев. Более того во время этих вылазок пассажиры решились и автомата реквизированных до этого у бандитов. 
Юрий всё это время был в полном замешательстве. Вместе с группой добровольцев он обдумывал очередную вылазку, которую планировал возглавить.
- Чёрт ну и положение у нас, - ухмыльнулся Рубинштейн, - получается, от рубки нас отделяет сто пятьдесят аршин коридора, прогулочных площадок и кают кишащих пустоглазыми. Из оружия у нас наган и три патрона. И вдобавок ко всему нам отрезали радиосвязь с капитаном. В итоге рассвет мы встретим где-нибудь в Калмыкии. Дирижабль и нас с вами разберут на мелкие кусочки местные разбойники. Что ж радужная перспектива.
- Давайте немного поразмыслим, - поднял палец к верху и заговорил, молодой среднего роста парень, с пышной угольного цвета шевелюрой и немодными завивающимися тонкими усами, - существа которые находятся за дверью, имеют звериные повадки. Следовательно, их можно просто напугать и прогнать. 
- Ха! – громко сыронизировал Рубинштейн, - прям в пасть к хищнику прыгать предлагаете, сударь!
- По физиологии своей они напоминают волков, а те как известно не нападают на группу людей, - нервно ответил юноша.
- Нам нужно напасть всем вместе, - высказал идею Черкасов.
- Желательно громко кричать и выбрать место атаки, чтобы у них был путь отступления, - принялся делиться планом парень, - идеально для этого подойдет прогулочная площадка там нет кают, из которых уроды смогут напасть сбоку.
- Я думаю это наш последний шанс, - качая головой, проговорил Воропаев, - Как звать тебя? – обратился он к юноше.
- Персиков Владимир, зоолог я!
- Далеко пойдешь! - произнес Черкасов, похлопав по плечу зоолога.
Двадцать мужчин решились на это отчаянное предприятие. Среди них были; Черкасов, Рубинштейн, Васильковы и Воропаев. Последний не скрывая, признался Юрию в том, что делает это только ради пиара. Вооружившись чем кто может, они стали возле боковой двухстворчатой двери из серебристого металла. У братьев Васильковых в руках оказались подсвечники, остальные похватали со стола вилки ножи, и даже подносы. Двое официантов приготовились по команде распахнуть дверь. 
- Стойте! - скомандовал детектив, - после чего он подбежал к черному роялю из алюминия. Присутствующие догадались, и присоединившись к нему вытолкали его как раз напротив группы.
- Этой штукой, мы пробьем себе путь! – с азартом произнес Иван.   
Все замерли в ожидании. Васильковы и Рубинштейн приготовились толкать рояль, он благодаря колёсикам легко перемещался.
- Шумите больше, - отметил Персиков.
- Так давайте петь хлопцы, - подхватил Иван.
- А что петь - боже царя храни? – съязвил Рубинштейн.
- Друзья, - подхватил настроение Воропаев, - а помните, как по молодости песенку одну революционную пели, «интернационал» называется.
- Помним, помним, - хором подхватили присутствующие.
- Так давай запивай!
Под гул «интернационала» распахнулись двери. Толпа ревущих мужчин катила впереди себя громоздкий рояль, подобно тому, как средневековые воины выбивали крепостные стены. Монстры, стоящие перед входом были сбиты музыкальным инструментом, хруст костей свидетельствовал о травмах не совместимых с жизнью. Мужчины бросились добивать раненых, нанося удары ножами и вилками. Впереди было еще полдюжины пустоглазых, среди них обозначился вожак, который сделал стремительный рывок в сторону наступающих. Юрий, запрыгнув на рояль, выстрелил в него, две пули достигли своей цели, монстр упал на бок, измазав кровью белый пол. Стая, увидев смерть главаря, стала отступать. Более тридцати метров их гнали по коридору, пока один из них не подвернул свою конечность. Отстав от группы, перевернулся и упал на пол. Люди настигли его и принялись избивать. Беззащитный корчился от боли, на изуродованном теле стали появляться рваные и колотые раны.
Персиков увидев это, воскликнул: «Что вы делаете? Остановитесь, это же человек, такой же, как и мы»! Люди расступились, посреди площадки на блестящем, от утреннего солнца полу, лежало окровавленное тело монстра. Он едва двигался, при этом издавал слабые стоны. Закатив к верху покрасневшие белки без зрачков, потянул руку к рядом стоявшему Черкасову, - «Чем мы лучше его?»
- Ты прав, не чем не отличаемся! – резюмировал Воропаев.
Один из официантов увидев, что путь к вахте свободен, поспешил сообщить капитану о случившимся. Капитан достаточно холодно воспринял эту новость, но медлить не стал и развернул дирижабль. С первыми лучами солнца, с прогулочной площадки собравшиеся увидели, что пролетают над Москвой. Город медленно приходил в себя после ночного безмолвия.
- Падлы, думаете так просто! - прозвучал грозный голос со стороны.
Люди обернулись, позади них метрах в десяти стоял главарь, прижавший к себе Аделаиду. Теперь он был без маски, оскалившись, он, издавал жуткие ругательства, уперев ствол револьвера в голову девушки. Рядом с ним стоял лысый, направивший на толпу мужчин Фауст патрон.
- Сударь, успокойтесь, если вы не наделаете глупостей, вас помилуют, - попытался договориться Воропаев.
- К черту ваше помилование, мы с вами хотели сделать всё по-хорошему без жертв. Но нет, же вы тут все герои!
Прикрываясь телом, Гросс он сделал несколько шагов в сторону мужчин: «Черкасов, хочешь увидеть как твоя баба здохнет»?   
Бандит стоял как раз напротив небольшой кладовки. В ней послышалось шуршание. главарь распорядился чтобы лысый проверил. Продолжая стеречь мужчин с помощью «Фауст патрона», он подошел к двери и аккуратно приоткрыл её. В этом момент она с силой открылась, лысый, потеряв равновесие, упал на спину. Из кладовки выскочил монстр и побежал прочь. Но падение не прошло бесследно, рука бандита дрогнула, гранатомет выстрелил. Граната легкостью пробила стекло прогулочной площадки, оставляя после себя следы едкого дыма. Затем её стали затягивать воздушные потоки одного из моторов из-за чего вскоре раздался мощный взрыв, и дирижабль сильно накренило. Главарь потерял равновесие, от толчка его потянуло в сторону, этим воспользовалась Аделаида, и как только револьвер ушел от её виска, она ткнула своего противника в бок локтем и побежала к остальным. Бандит тем временем упустил свой пистолет и принялся стремительно его искать.
- Капитан, мы теряем высоту, - кричал испуганным голосом штурман. Это была первая чрезвычайная ситуация в жизни Никитина.
- Да мы прям на кремль щас сядем, - с тревогой проговорил один из матросов увидевший прямо по курсу, шпиль Спасской башни. В лучах первого солнца сверкнули позолоченные орлы.
- Поворачивай, уйдем в сторону, - стал кричать капитан.
- Не могу, - дергая заклинивший штурвал, - отчаянно проговорил матрос.
В самый последний момент все-таки получилось повернуть, но дирижабль всё равно зацепился  левым боком за Спасскую башню.
Словно консервный нож, двуглавый орел вонзился в прогулочную палубу. Присутствующие, быстро сориентировавшись, смогли вскочить в ближайшую дверь. Затем сопровождаясь ужасным скрежетом, орел в процессе движения стал разрезать площадку как раз посередине, словно консервный нож. Он двигался весьма стремительно, тонкий алюминиевый пол рвался словно фольга. Растерявшийся главарь бандитов, тот самый Бельчиков замер на месте и в туже минуту был разрезан на двоя. Когда, наконец, дирижабль набрал, немного, высоту люди смогли осмотреться. Черкасов придерживая Аделаиду выглянул из-за двери. Прогулочная площадка была разрезана на две части. Та, которая находилась с краю, сильно провисла и нижняя часть её цепляла крыши домов. Но то, что детектив увидел дальше, заставило его сердце сжаться.
Вцепившись в острые края, на висящем куске бывшей площадке дирижабля держался из последних сил Лазарь. Увидев детектива, принялся его звать, надрывая глотку. Юрий, долго не раздумывая, перепрыгнул на оторвавшийся кусок, но резкий толчок сбил его с ног. Он ухватился за поручень площадки и стал медленно спускаться к Рубинштейну. Оторванный кусок площадки, сильно трясло, он болтался словно маятник. В любой момент эта стометровая конструкция могла оторваться окончательно. В один момент весь дирижабль снова тряхнуло и Рубинштейн не выдержав, сорвался вниз.
 Крики Юрия были уже бесполезны, камнем старый революционер полетел вниз, больше его никто не видел. Медленно с подавленным ворожением лица детектив перебрался на противоположную сторону к двери и оказавшись внутри прижал к себе Аделаиду. Девушка плакала на разрыв. Все на дирижабле погрустнели.
- Такова судьба революционера! - цинично произнес Воропаев, - либо эшафот либо бездна!    
-  Яков Семёнович, обеспечьте мне и моим друзьям наземный транспорт, - обратился Черкасов к депутату. 
- Мой автомобиль к вашим услугам. А теперь позвольте мне ваш наган, я пойду в каюты, найду своего товарища.
Уже расцвело, дирижабль стал медленно спускаться на аэродром. Внизу уже суетилось больше сотни человек. Подъехало десять пожарных машин и столько же скорых.
- Какое счастье, что пожар в воздухе ещё прекратился, на выдохе произнес штурман.
- Да, - покивал капитан, снимая свою синюю фуражку с золотистой кокардой, - хватит с меня, ухожу на пенсию. После этих слов он отправился к пассажирам.   
41
Когда Петр вернулся в ресторан, Соловьева уже не было на месте. Медленно он брел по коридорам служебного помещения, погруженный в глубокие раздумья. Выходя в банкетный зал, он наткнулся на низкого лысого мужичка. Последний поспешил удалиться, но Есенин схватил его за локоть и остановил на месте. Лысый смутился, уставив на ассистента возмущенный взгляд:
- Что вы себе позволяете? – резко задал он вопрос Петру.
- Вы Николай, управляющий, я знаю вас?
- И что с того, это не дает вам право так бесцеремонно останавливать меня! – мужик поспешил освободить локоть из стальной хватки.
- Вы извините, пожалуйста, - но от моих действий сейчас зависит судьба близкого мне человека. Поэтому, к сожалению, у меня нет времени на формальности. Скажите мне адрес вашего охранника Романа Кулешова. 
- Это не в моей компетенции! – словно павлин, задрав голову, ответил управляющий.
- А воровать из хозяйского погреба красное вино в вашей компетенции? – ухмыльнувшись, спросил Есенин. 
- Да какое ты имеешь право наговаривать на меня щенок! – багровея от злости, прокричал управляющий. Он сделал в сторону Есенина шаг, но затем, одумавшись, успокоился.
- Перегар вас выдал. Вы подгадали время, когда хозяин уедет. На вашей правой коленке следы пыли и паутины. Измазались вы в погребе, так как ресторан поддерживается в идеальной чистоте. Ну и наконец, вы шли, оглядываясь, значит, боялись, что кто-либо увидит вас. С той самой стороны, где этот погреб находиться.
- Это всё лишь домыслы, - чуть не рыдая, ответил управляющий.
- Ну, тогда с вашего позволения я ими поделюсь со своим близким другом Сергеем Соловьевым, – с издевкой в голосе ответил Есенин.
- Стой, стой, - принялся останавливать его лысый, - чего ты хочешь, давай я тебе Шардене вынесу.
- Адрес Кулешова, - строго произнес Петр.
После этого управляющий закивал, словно эпилептик развернулся и рысцой побежал по коридору. Спустя две минуты он шел быстрым шагом, одновременно вытирая блестящий от пота лоб. Остановившись возле Есенина, он протянул ему дрожащими руками листок пожелтевшей, словно осенний лист бумаги. Ассистент выхватил его, сунул в карман брюк, затем поблагодарив управляющего, пошел прочь с ресторана.   
Через пол часа Есенин уже стоял на улице Выборгской напротив дома номер 23. Именно здесь согласно данным управляющего проживал Роман Кулешов. Это было пятиэтажное строение из красного кирпича с ободранными стенами и покосившимися деревянными окнами. Ассистент открыл дверь в подъезд и в нос ему ударил едкий запах испражнений и мусора. Прикрыв лицо ладонью Петр стал медленно подниматься вверх по темной бетонной лестнице. Путь он держал на третий этаж, где в квартире номер 6 проживал охранник. Добравшись сквозь тьму к лестничной площадке, он позвонил в дверь. За ней послышались стремительные шаги, скрипнул замок, и на пороге появилась женщина средних лет, с измученным морщинистым лицом и усталыми серыми глазами. Оглядев с ног до головы Есенина, она вскрикнула: «Это вы! Заходите». Она схватила за руку ассистента и потащила его вглубь квартиры. Перед Петром предстало скромное жилище, повсюду были разбросаны разные вещи предметы. Боковым зрением Есенин увидел кухню, с уродливым ободранными стенами и старым не полным кухонным гарнитуром. Женщина ввела его с зал. Мебель здесь была такая же, как и во всей квартире, старая дешёвая и сильно потрепанная. В углу у входа стоял шкаф с книжными полками. У окна завещанном однотонными рыжими шторами стола кровать. На ней, не смотря на стоявшую жару, под кучей одеял лежал человек. Волосы его отсутствовали, хотя на подушке лежал несколько прядей угольно черного цвета. Одеяло перед лицом было в пятнах крови. Человек не реагировал на гостя, веки его были сомкнуты, но он не спал, из уст его можно было услышать неразборчивое бормотание.
«Вот посмотрите, до чего его довели эти немцы», - сзади прозвучал голос женщины, она рыдала. Есенин повернулся, теперь он мог увидеть её в полный рост. Она сильно сутулилась, черное старомодное платье было ей велико. Седые волосы она спрятала под косынку. «Вы же репортер верно», - вновь заговорила она, - «так и напишите, конкуренты немцы навели на охрану порчу».
Мужчина, услышав голос женщины, как оказалась это была его сестра, попытался что-то сказать, но вместо этого стал кашлять. Это кончилось тем, что его вырвало кровью на одеяло. Женщина поспешила к нему и принялась вытирать окровавленный рот. Есенина пробила дрожь. Минуту он стоял не двигаясь. Затем в памяти его всплыли картинки больных тифом. Это было в Риге двенадцать лет назад. Петр тогда перенёс эту ужасную болезнь, но его двоюродные сестры не оправились от неё. С тех пор в голове Есенина засел страх перед заразой. На людях он старался его не показывать но, придя домой обязательно протирал руки медицинским спиртом. Не произнося не слова, ассистент стал медленно, пятится назад. Затем с шага он перешел на легкий бег и пулей вылетел из квартиры. Перескакивая через ступеньки, Есенин добрался до выхода. Оказавшись на улице, он принялся жадно хватать ртом пропитанный пылью городско воздух, так как в помещении себе сдерживал. Солнце стояло в зените, небо было безоблачным, поэтому Петру очень скоро стало печь в голову. Сознание его от перенесенного потрясения и лучей светила помутилось. Голова закружилась, и чтобы не упасть он оперся на стену. Словно пьяный ковылял ассистент вдоль здания. Мимо проехало несколько машин водители, увидев шатающуюся фигуру, брезгливо отводили взгляд. Компания молодых людей идущих на встречу по тротуару, громко рассмеялись, увидев способ передвижения Петра. Но эти все надменные личности не смущали Есенина. Планшет с ценными вещами, словно маятник болтался на нем из стороны в сторону. Даже почувствовав себя лучше он продолжал играть роль пьяницы. Причина этого была в том, что ассистент заметил за собой слежку. Человек в легком сером пальто и коричневой фуражке, шел по противоположной стороне улицы, стараясь не привлекать к себе внимание. Этот мужчина, увидев ассистента в подобном виде, потерял бдительность и приблизился очень близко. Благодаря этой оплошности Петр смог запомнить его внешний вид. Высок с бледным вытянутым лицом, вероятно, чем-то болен: «Везет мне сегодня на чахоточных», - подумал Есенин. И когда мужчины почти поравнялись. Между ними остановился черный «Руссо-балт» универсал. Заскрипели тормоза и из авто одновременно вышло трое молодых людей. Взяв под руки ошарашенного Есенина, они силой втолкнули его в машину.
- Кто вы такие? – взволнованным голосом проговорил ассистент.
- Сохраняйте спокойствие, господин Есенин, - сказал ему круглолицый мужчина с маленькими ровными усами в шляпе котелке. Он сидел на переднем рядом с водителем и пафосно раскуривал сигару.
Мужчина вызвал у Петра чувство презрения. Он догадывался, что он представитель ГБ. Ведь именно это ведомство правительство обязало закупать для служебного пользования автомобили «Руссо-балт». Обычные граждане этот отечественный автопром не жаловали в виду его постоянных поломок и неоправданной дороговизны.               
Есенина привезли по неизвестному адресу за город. Внутренняя разведка часто проводила допросы подозреваемых в таких вот местах вдали от посторонних глаз.    
Здание было заброшенным. Некогда многоквартирный дом для рабочих теперь превратился в прибежище бродячих собак и алкоголиков маргиналов. Потрепанные стены, вынесенные подчистую оконные рамы, придавали этому месту атмосферу подавленности и безысходности. Этакая Россия в миниатюре, смекнул Есенин.
- Что вам от меня нужно, - начал диалог Петр. 
- Петр Александрович, мы прекрасно знаем, что вы занимаетесь расследованием убийства Дмитрия Черкасова. Поэтому мы были бы вам очень признательны, если вы с нами поделились своими наработками.
- Зачем, чтобы вы их уничтожили и засадили невиновного за решётку.
Мужчина подошел вплотную к стоящему Есенину. Снял шляпу и мелодичным голосом заговорил:
- Вы думаете ваш шеф – герой войны, символ русской армии? Собственноручно рубил головы Итальянцам и Англичанам, - взгляд черных глаз сверлил Есенина, - вы ошибаетесь, - слегка наклонив голову почти шепча, ответил он. Затем отойдя в сторону и став возле открытого окна, он продолжил:
- Когда началась война, мой коллега учился вместе с вашим шефом. Они сильно не ладили. Молодые - горячая кровь. Тем более Черкасов дворянин, атеист, а Максим сын попа. В общем, поругались они из-за какой-то бабы, которую якобы Юра обесчестил, - мужчина развернулся и стал бродить из угла в угол, продолжая свой рассказ, - дело дошло до дуэли в ходе, которой Максим получил пулю в бедро. Тут война, весь их курс естественно, включая Черкасова, добровольцами на фронт отправился. Ну а Максима не смотря на явность его временной недееспособности, не без стараний Юрия товарищи стали считать трусом, самострелом. О Макарове позже, а сейчас я тебе поведаю, как на самом деле воевал Юра. Прибыв в Австрию летом 1914. Он поступил на службу в гусарский полк. Так как состоял он в основном из представителей знати, то в битвах участие не принимал. Вот так первый месяц войны твой глубокоуважаемый шеф развлекался, шатаясь, по кабакам да щупая немецких девок.
- Какое это отношение имеет к делу, - прервал его Петр.
- Нет, ты дослушай, - возмутился рассказчик, - А вот когда в июле 1914 года англичане разбили русско-немецкий флот в Гибралтаре. Народные массы стали роптать. Солдаты стали поговаривать, что дворяне только водку на войне пить мастера. Тогда-то и решили искусственно создать образ народного героя. Решили для этого привлечь молодого дворянина, желательно, чтобы он сам не догадался, что его использовали. Все его подвиги это чистый вымысел.      
-  А как же рассказы очевидцев, вы явно наговариваете сударь, - возмутился Есенин.
- Черкасов должен был ездить по линии фронта, и рассказывать солдатам те вымышленные сказки, которые писали для него генералы  - повысив голос, продолжил Ольховский, - за это он и получал свои награды. И то все их забрали после инцидента с дочкой Самсонова. Все данные я получил из архива. Можешь мне не верить, захочешь ознакомиться, выпишу тебе спецпропуск.
Есенин молчал, опустив голову, затем поднял на Ольховского тяжелый взгляд и медленным голосом спросил: «И зачем вы мне это рассказываете?» 
- Чтобы ты знал, с кем дело имеешь.
- Черкасов мой друг, старший товарищ многому научил меня. Поэтому можете не стараться я не стану его предавать.
- Боже упаси, - смутился Ольховский, - просто теперь ты знаешь, почему Макаров так ненавидит Черкасова и расследование полиции, по сути, взял на себя. Он делает все для ареста Юрия и порой не замечает противоречащих друг другу вещей. Ну, только представь весь отдел наш занимается поимкой Черкасова. Основа донос какого-то безработного идиота, Мезенцева.
- Макаров уговорил начальство? – спросил Есенин.
- Да, сказал, что супруга Мезенцева отдыхала в баньке с некой мамзелью, любовницей посла немецкого. От неё стало известно, что немцы между собой говорили, будто Черкасов английский шпион.
- Бред, - возмутился ассистент.
- И я говорю, а он не хочет слушать. Говорит, убийство Дмитрия на руку англичанам и Юрий за деньги не только родину продал, но и семью. Поэтому ты и здесь, поделись со мной уликами.
Тем временем один из парней в черном костюме стал перебирать вещи из планшета Петра. Внимание его привлёк завернутый в кусок ткани кусок стекла.
- Что это? - спросил Ольховский.
- На нем отпечатки пальцев соучастника убийства. Но это только предположение, - ответил Есенин.
- Проверим, соотнесем с нашей базой данных.
- Спасибо без вас справлюсь, - возмутился ассистент.
 Ээ не братец, это дело государственной важности, поэтому останется он у нас. А это что за адрес, - он замахал перед ассистентом листом бумаги с адресом Кулешова.
- Не важно, один мой старый друг, - ухмыльнулся Есенин.
- А почему тогда здесь подпись «был в ночь убийства на посту»? Хорошо, адрес знаем проверим. Товарищи можете отвезти господина Есенина до города. Ответил он своим подчиненным.
- Вы не имеете право забирать эти вещи, я провожу независимое расследование, – крикнул в след уходящему Ольховскому Есенин.
Денис прошел пол квартала. Именно здесь находилась старая деревянная телефонная будка. Он набрал пятизначный номер и стал слушать гудки, в трубке рассматривая одновременно националистические надписи на двери. Трубку подняли быстро, раздался в ней мальчишеский усталый голос.   
- Офис Макарова, у аппарата стажер Ефимов. 
- Игорек ты что-ли? – ответил Ольховский, - а Максим Олегович где?
- Денис Сергеевич, это вы? – унылым тоном произнес стажер, - а Максим Олегович отошел на обед, что ему передать?
- Передай ему, что он унылое говно. Ладно, если серьезно скажи, я достал нужный материал, завезу его завтра, - отрапортовал Ольховский.
- Передам слово в слово, - запинаясь, промолвил Ефимов.
После этого разговор их закончился. Денис медленно повесил трубку. Толкнул едва не слетевшую с петель дверь будки и не спеша побрел к автостоянке, на которой стоял его старенький форд. Дернув ключ зажигания, он запустил движок, и черная горбатая колымага, кряхтя и оставляя клубы черного дыма, медленно покатилась по брусчатке. 
Есенина отвезли домой. Он, шатаясь, поднялся по крутой лестнице. Долго старался попасть ключом в замочную скважину, пока, наконец, на помощь ему не пришла Клавдия Романовна и открыла вход изнутри.
- Петруша ты пьян, - тяжело вздохнув, промолвила она. Осуждающий взгляд, заплаканных красных глаз, словно рентгеновские лучи пронизывал Есенина.
- Да мам, равнодушно ответил Петр, а сейчас мне нужно поспать. И действительно в этом случае лучше было соврать про алкоголь, чем признаться в том, что тебя накачали наркотой гбешники. Стараясь не столкнуться с женщиной, ассистент просочился внутрь квартиры. Опираясь на стену, побрел в свою комнату. Мать, стала носиться вокруг него словно курица с цыплёнком. Подавала руку, говорила куда наступать. Одновременно успела рассказать о младшем Есенине, который уже три дня дома не появлялся. Бранила себя за то, что мало его воспитывала и теперь пожинает плоды своих ошибок. Петру в этот момент было не до непутевого братца. Перед ним стоял тяжелый путь до кровати. Добравшись до своей спальни, Петр повалился в постель и заснул сном младенца.
42
В свой выходной Курильщик решил выспаться вдоволь. Разбуженный пронзительным гудком парохода за окном, он злобно фыркнул, затем перевернувшись, на другой бок снова задремал. Во второй раз его уже разбудил телефонный звонок. Откинув в сторону одеяло, он накинул потрепанный коричневый халат. Сунув ноги в тапки, подошел к почерневшему от времени комоду. В труппке женский голос, что-то оживленно стал объяснять. Услышав первые две фразы, Максим положил дрожащей рукой на место трубку и ринулся к шкафу, где стал надевать свой черный рабочий костюм.
На мосту возле канала собралась толпа оживленных зевак. Их привлекла процедура извлечения из воды трупа мужчины завернутого в брезент и перевязанного бельевой веревкой.
«Бродяга какой-то, видно пьяные в кабаке прирезали», - с важным видом прокомментировал кто-то из толпы.
В это время его уже успели достать из воды. Тело заметно раздулось, кожа приняла синий оттенок, а глаза были словно стеклянными. Аккуратно уложив тело на мостовую следователи, сделав несколько снимков стали изучать карманы покойного. В одном из них было найдено удостоверение сотрудника ГБ на имя Ольховского Дениса Сергеевича. Макаров пробивался через толпу зевак, расталкивая их локтями. Наконец он оказался над телом товарища, предварительно сверкнув серебристым удостоверением перед полицейскими. Максим замер увидев бездыханное тело Дениса. Ещё вчера они сидели за одним столом, Ольховский уболтал его распить припрятанный Макаровым коньяк.
- Часы золотые, он никогда их с руки не снимал, где они? - тяжело дыша, произнес Макаров.
- Видимо, ограбление, - равнодушно произнес молодой полицейский.
Курильщик склонился над покойным, потер глаза рукой и резко развернувшись, пошел прочь.
Максим два квартала прошел в глубоком замешательстве, успев выкурить две сигареты. Они были у него последние в пачке, Ольховский двенадцать часов назад попросил ему оставить одну из них. Мальборо в последнее время тяжко было достать. Затем немного постояв на набережной, поймал такси и направился в офис.
43
Есенин шел по тротуару, уверенно смотря перед собой. Новенькие коричневые штиблеты были натерты до блеска. Широкие штаны в серую сетку, идеально подходили к такому же жакету, одетому поверх белоснежной сорочки. Лицо его поросло трехдневной щетиной, а кудрявые волосы на голове запутанны в беспорядке. Ходил он по городу в таком виде уже более двух часов и неспроста. На хвост ему присел мотоцикл марки БМВ, за рулем которого был тот самый худощавый, что следил за ним возле дома Кулешова.
Пройдя примерно квартал, Есенин свернул в глухой проулок и не спеша стал брести между двумя пятиэтажными домами, стены которых словно каменные монстры нависали над ассистентом. Мужчина заметив маневр Петра припарковал свой мотоцикл неподалеку и потеряв бдительность юркнул в проход вслед за ним. По ходу он посмотрел на время по новеньким золотым часам и лихо убрал их в карман своего бежевого пальто. Вскоре он перешел с шага на легкий бег. Затем оказавшись в десяти шагах от нечего, не подозревавшего юноши, он достал из-за пояса наган и взвёл курок. Вспышка фотоаппарата сбоку ослепила его, и в тот же миг на голову его аккурат пришелся удар деревянной дубины. Мужчина упал, выронив из рук револьвер.
- Сурово ты его Михаил, - обратился Есенин к сутуловатому механику, постукивающему в тот момент по дорожному камню увесистой дубиной.
- Ничего, - протянул механик, - жить будет.
Ассистент поспешил обезоружить негодяя. Затем вместе с Михаилом они взяли его под руки и потащили к выходу из проулка. По мере движения раненый стал приходить в себя, двигал головой и издавал нечленораздельные звуки.
- А вдруг он теперь кони двинет, - возмущался Есенин на товарища.
- Если бы я его не оглушил, кони двинул бы ты, - сделал пометку Михаил.
Выйдя на оживленную улицу, Петр с Михаилом на глазах у нескольких десятков свидетелей затолкнули своего пленника на заднее сидение коричневого форда. Ассистент расположился рядом с ним, а механик сел за руль. Автомобиль после этого ещё долго ковылял по узеньким улицам окраины, пока не выехал за город. Здесь, наконец, смог набрать высокую скорость по шоссе, чтобы обогнать ползущие грузовики.   
Пленник оставался в бессознательном состоянии, на протяжении всей дороги. Через пятнадцать верст, форд свернул на проселочную дорогу, где асфальт сменился размокшим от дождя грунтом. Машина подпрыгивала на кочках, обдавала брызгами луж обочину. Но даже столь мощная трясучка, не смогла привести оглушённого в чувства. Спустя полчаса машина выехала на широкую, поросшую мелкой травой поляну. Справа от неё находилось приземистое одноэтажное строение. Это был оббитый разными досками бревенчатый дом с металлической поржавевшей крышей. Почти все окна были закрыты ставнями, другие же были очень маленькими покрытые заметным слоем грязи и пыли.  Пленника втащили в полуразрушенный дом Михаила и привязали к деревянному стулу. Внутри помещение напоминало огромную свалку, для полного сходства не хватало лишь ворон и бродячих собак. Тёмные углы, с которых лениво начинала осыпаться тонкая, блеклая краска, стали пристанищем невозмутимых пауков, тихо и мерно плетущих свои паутины. Пленнику вскоре в этих завалах был найден стул. Его усадили на него, предварительно крепко завязав руки и ноги бельевой веревкой. Есенин потрепал его за щеки, стараясь привести в чувство.
Спустя несколько минут, мужчина стал приходить в себя.
- Где я? – обратился он сонным голосом к Есенину.
- Мы из полиции, у нас к тебе несколько вопросов, - ответил Есенин.
Мужчина, уловив суровый взгляд ассистента, заулыбался. Затем харкнув на пол произнес: «Иди в зад собака»!
Распахнулась дверь комнаты и на пороге появился курильщик. Протез его держал сорванный с ворот металлический замок. В правой руке его красовался серебристый револьвер.
- Всем оставаться на месте, - дал команду Макаров. Вслед за ним в комнату забежало несколько полицейских, они одели на Есенина наручники и под конвоем вывели всех присутствующих во двор.
   44
  Серая мрачная комната допроса. Стены, не знавшие ремонта лет десять, в одной из которых окно из зеркального стекла закрытое решеткой. Посредине стоит простой деревянный стол. Напротив друг друга сидят следователь и подозреваемый. Первый мужчина лет пятидесяти с усталым морщинистым лицом. Волосы его уже давно покрылись сединой, брови густые, выступающий подбородок. Страдает ожирением. Сказались последние годы службы сиднем в кабинете. На нем старый потрепанный серый костюм с галстуком. Он лениво поднимает взгляд на задержанного и произносит: «Видишь, улики у нас есть, о твоей деятельности в подпольщиках я вообще молчу, на повешение вполне хватит»! – затем переводит взгляд на сидящего у стены курильщика и произносит, - «Видишь этого господина, он из внутренней разведки, ты ему ничего не желаешь рассказать»?
Парень, сидящий напротив продолжает молчать лишь таинственно улыбается окровавленным ртом. Глаза раздулись их практически невидно.
Следователь, словно цепной пес, подрывается, приближает лицо вплотную к подозреваемому и орет: «Ты посмотри на себя какой ты мужик, ты дерьмо. Бегаешь как крыса, пока твои ровесники давно в жизни устроились!» В ответ на это Климов начинает мочиться, тихонько хихикая словно сумасшедший. За это он получил очередной удар в челюсть. Затем впав в ступор, видно устав от своих издевательств над слугами закона проговорил:
 - Я буду сотрудничать с вами, - кивая, произносит Климов, - зовите стенографистку. Я скоро умру, поэтому не хочу унести это с собой в могилу.
Молодой полицейский в круглых очках приготовился набирать текст, под давлением улик и показаний свидетелей Сергей Климов стал давать показания:
Было это в 1932 году. Тогда я жил в Варшаве на квартире «эсеров». Отправили меня в столицу с партийным заданием. Я должен был играть роль богатого иностранца, и доставить в Петербургское отделение партии сто тысяч рублей. Поезд меня сильно утомил, поэтому я недолго думая поехал в первую попавшуюся гостиницу, снял один из самых дорогих номеров и завалился спать. Командировочные позволяли малость шикануть. 
Встреча была назначена на следующее утро, поэтому в моём распоряжении был день и вечер. Проснулся я от сильного голода. У меня язва, знаете, революционная жизнь пожрать не всегда получалось. В общем, смотрю в окно, а там, на углу улицы ресторан «ПалкинЪ». Вот думаю заодно и кишки набью. Зашел значит туда, заказал еды и выпивки рублей на триста, наелся вдоволь. Сижу, наслаждаюсь музыкой. Тут за соседнем столиком вдруг разговоры слышу, про то, что желающих в покер приглашают сыграть. Я, конечно, не выдержал и предложил свою кандидатуру. Привели меня в небольшую такую комнату, где посредине стоял красного дерева игральный стол, а по краям красные диванчики. Вот тогда-то я и познакомился с Дмитрием Николаевичем Черкасовым.
Игра вначале хорошо пошла, ему, кстати, и Соловьеву поначалу не фартило. Вошел я в кураж и поставил партийные сто тыщь. Поздно я понял, что это была ловушка, проиграл всё до последней нитки.
Эти мерзавцы только ехидно посмеивались над моей безысходностью. Пятеро их всего было; Соловьев, Черкасов, Смирнов - главарь шайки черносотенцев, и ещё два репортера Михайлов и Грибоедов. Ну и по дурости своей в слезах признался им кто я такой и зачем приехал. Протянул, мне после этого револьвер Смирнов  и говорит: «Иди, застрелись и не мучайся».
  Пошел я значит во внутренний дворик, барабан по пути кручу. Слышу следом шаги такие тяжелые, оглядываюсь, а там Дима идет за мной и рукой машет. «Стой парень не глупи молодой ты ещё. Я поговорил с ними, есть один выход»!
Стали мы с ним после этого друзья не разлей вода. Дал он мне поверх партийных ещё двадцать тыщь. Я их в отделение передал, сказал, что из личных сбережений на нужды. За это меня повысили, стал работать с Рубинштейном. Ну, понятное дело это было все не просто так, теперь мне приходилось делиться всеми тайнами эсеров с новыми друзьями. Поначалу они себя позиционировали как враги монархии, но затем стало ясно, что работают они на Англичан. Идеальная группа, которая имеет своих людей почти во всех слоях и службах. Как кто туда попал, я не знаю, но думаю, что на каждого был компромат. Эссеры им были нужны лишь для того, чтобы знать планы Германии.         
В последний год стало известно, что Великобритания желает видеть главой России Александра Демидова. Говорили, что он хороший противовес Германии и если станет канцлером, будет выгодную для англосаксов политику вести. Поэтому стали его всяческим образом поддерживать. Всё вроде шло по плану, но тут у Грибоедова нервы сдали. Завопил, мол, пойдет и сдастся ГБ, не может больше родину предавать. На нашем маленьком совете, где были я Черкасов и Соловьев порешили мы его убрать, за одно и его товарища Михайлова. Взорвали их в автомобили, правда, со второго раза. Первый, врыв прям напротив здания «Ведомостей», ошибкой оказался.
И тут как назло я узнаю от Лазаря, что брат Черкасова, пустоглазых в подвале завода сфотографировал. О копиях фотографий Рубинштейну некая журналистка Аделаида Гросс сообщила. Еще в тот момент было желание эту сучку прикончить. Стали мы думать, как Юрия усмирить, ведь все мы были под большим риском. Соловьев и Дима хорошо знали его нрав, поэтому были в замешательстве. Сначала была неумелая попытка Соловьева в гостинице подбросить Черкасову и Елисеевой наркотики, но она провалилась. Решили, тогда чтобы я посоветовал Рубинштейну у Черкасова снимки купить, а во время передачи их отобрать. Но в итоге как вы знаете, это закончилось полным провалом. Смирнова пришлось застрелить, на палубе пневмокатера, чтоб ничего лишнего не взболтнул. Дима тогда справился с одного выстрела. Не зря свою снайперскую мосинку начищал. 
Тогда уже пошли на крайние меры. Договорились, Соловьев и Черкасов, что они Юрия во время карнавала «бугров» в ресторан заманят, и убийство одного из них на него повесят. Типа дадут Юрию пару лет, за убийство по неосторожности он и успокоится.  Написали ему на назначенное время записки, с тем расчетом, чтобы с ним разминуться и стали подбирать жертву.
И как вы думаете, кого Диме предложил Соловьев? Правильно меня лучший способ избавиться от очередного свидетеля. Мне же Соловьев напел, что будем валить бывшего прокурора Мезенцева.
А было это так. Пришли мы с Дмитрием значит в «ПалкинЪ». Юрий уже отметился, Мезенцев заранее туда приглашенный его увидел. Дима специально перед этим взял у детектива дома пистолет. Пришли в уборную, как и договаривались, ждем Соловьева и Мезенцева, чтобы завалить второго. До этого у Черкасова с Мезенцевым была стычка, поэтому скинуть вину на Юрия не составляло проблем. Предложил мне Дима временно выйти в белую дверь, чтобы не привлекать внимание. Мне там естественно стало скучно, я подкатил к окну бочку, протер окно и стал смотреть, что происходит внутри. Соловьев предложим Черкасову старшему завалить меня, за что последним был послан куда подальше. После долгих разговоров, между ними началась потасовка, Черкасов повалил Соловьева и стал душить. Затем я услышал два выстрела. После чего спрыгнув с бочки, и побежал со всех ног.
Вы спросите, что было дальше? Естественно Соловьев нашел меня, и мне не оставалось выбора, пришлось работать на него. По его наводке следил за Есениным, а также убил Ольховского. Да моя проклятая слабость к дорогим игрушкам подвела, если бы не позарился на его часы, может, и не пришлось в этом признаваться.
Когда подозреваемый закончил свой рассказ к нему медленно подошел Макаров и замахнувшись ударил в нос. «Это тебе за Дениса» - грозно произнес Курильщик.
- Я по жизни игрок, - но сейчас понимаю, что моя партия, которую я начал два года назад проиграна, - сплюнув кровь, ответил Климов, - Если не эшафот, то чахотка в ближайшее время сведет меня в могилу. Единственное, что мне б хотелось сделать, это попросить прошения у Юрия за то, что не уберег его брата и своего лучшего друга.    
45
Юрий и Аделаида прибыли в Петербург на два часа раньше братьев Васильковых. Воропаев ещё в Москве отправил телеграмму своим людям в полиции, и они провели очень удачное задержание госпожи Долгорукой. Черкасов, подъезжая к столице на черном «Руссо-Балте» в предвкушении потирал руки, папка скоро должна была вернуться к нему.
Но увы при обыске у княгини планшет не обнаружили, более того она полностью отрицала свою причастность к этому делу. Воропаев, узнав это был в бешенстве.
- Бесчестный мерзавец, ты меня обманул, - обрушился на Юрия депутат, вернувшийся из телефонной будки и рассказавший о случившимся, - ты отправишься на каторгу!
-  Что этого не может быть, - взбесился детектив, - где она сейчас?
- Из-за тебя, чтобы загладить недоразумение, мне пришлось снять ей самый дорогой номер в комплексе «Кубок империи».
- Спасибо за информацию, - детектив, вместе с Гросс, вылез из автомобиля.               
- Так минуточку! – протянул следом бегущий Воропаев, - тебя ник-то не отпускал! Он попытался ухватить рукой плечё Черкасова, но Юрий одним резким движением вывернул его запястье и вниз головой уложил на капот «Руссо-Балта».
- У меня депутатская неприкосновенность, ты поплатишься, - промямлил депутат.
- Неприкосновенность? – так вот и сам никого не трогай, - произнес Черкасов. В конфликт собирался вмещаться Водитель, но Аделаида остановила его, пригрозив наганом.
- Госпожа Гросс! - светским тоном произнес детектив, - по-моему, нам стоит временно реквизировать, транспорт его превосходительства.
- Полностью поддерживаю, - не опуская револьвер, произнесла Аделаида.
«Руссо-Балт» стремительно набирал обороты, унося наших героев в сторону «Питер-Штадт». Юрий сидел за рулем, периодически поправляя галстук. Шляпу он кинул на заднее сидение, где в расслабленной позе расположилась Гросс. Лицо детектива было суровым, из-за недостатка сна под покрасневшими глазами образовались мешки.
А в заброшенном сарае на окраине Петербурга, депутат и его водитель, громко звали на помощь, пытаясь избавиться от крепкого автомобильного троса, скрепившего их в объятья. 
Припарковав машину на стоянке возле небоскреба «Кубок империи», Юрий и Аделаида стали ждать Долгорукую. Вскоре она появилась, вышла из такси и направилась вальяжной походкой к парадному входу. На ней было пышное старомодное платье в пол, бордового цвета, на голове красовалась изящная дамская шляпка. С первого раза и не признать в этой женщине хладнокровную убийцу и воровку, тщательно продумавшую свой план.
На противоположной стороне улицы как раз в этот момент Юрий приметил знакомую фигуру. По тротуару шагал высокий мужчина в черном костюме с приталенным пиджаком и в черной шляпе с широкими полями – это был Кнут. Он шел, крепко прижимая к себе коричневый планшет Черкасова. Дождавшись пока он поднимется по ступенькам входа, Юрий и Аделаида синхронно покинули автомобиль и быстрым шагом последовали за ним. Пройдя сквозь вращающие стеклянные двери, они оказались в фойе. Оно было отделано розовым мрамором, зеркальный навесной потолок с опорами стилизованными под растительный орнамент, придавал ощущение бесконечности вестибюля.
Черкасов заметил, как Кнут зашел в главный лифт. Детектив, последовав в соседний увлекая за собой Гросс. Аделаида ещё после дирижабля успела переодеться в свои любимые серые галифе и простую белую блузку, из-за чего ей пришлось ловить презрительные взгляды одетых по моде женщин.
- Несчастные рабы моды и предрассудков, - прокомментировала их Аделаида, выходя на этаже гостиницы.
Боковым зрением Юрий приметил, как фигура Кнута скользнула в коридор. Детектив и Гросс метнулись следом. Преследуемый постучал в  одну из дверей, предварительно взглянув на маленький клочок бумаги, который он держал двумя пальцами. Дверь открылась. Кнут зашел внутрь, предварительно, поклонившись.
- Надеюсь, он нас не заметил, - прошептала на ухо детективу Аделаида.
- Даже если заметил, ничего страшного, - они у нас в руках, главное действовать быстро!
Черкасов на цыпочках подошел к двери стал возле неё и аккуратно постучал. Послышались шаги, раздался суровый женский голос: «Кто?»
- Уборка номера, - коверкая голос, произнес детектив.
- Щас откроем, - ответил мужской голос.
Как только скрипнул замок, Юрий со всей силы ударил ногой в дверь. Стоявший за ней кнут упал на спину. Скрутив руки Игорю, Черкасов достал из-за пояса револьвер и приставил его к шее захваченного. 
- Какая неожиданная встреча, Игорь, - сквозь зубы процедил детектив, - я думал ты так и поджарился в том танке.
- Если бы ты был догадливее то знал, что внизу у этих чудо машин есть выход, - ответил Кнут.
На перепалку мужчин, павлиньей походкой вышла Долгорукая: «Опять проказничаете, мальчики?» - произнесла княгиня, оперившись на дверной косяк.
- Госпожа, - кашлянув, проговорил Юрий, - верните мне мои бумаги и ваш товарищ не пострадает.
Княгиня ухмыльнулась, и медленно стала приближаться к детективу. Руки она держала за спиной и в любой момент могла достать от туда смертоносное оружие. Поэтому, Гросс которая стояла до этого в стороне, направила на Долгорукую револьвер и крикнула: «Стоять»!
Долгорукая бросила на Аделаиду презрительный взгляд, затем медленно достала руки из-за спины и кинула к ногам Черкасова коричневую сумку-планшет.
- Так уж и быть, Черкасов, ты меня переиграл, - с грустью произнесла княгиня, затем продолжила, - а этого идиота можешь, прям щас прикончить. Говорила ему, хвост за тобой будет, выжди полчаса и осмотрись, как следует, а вот потом и иди за мной в гостиницу.
- Да кто знал! - с досадой произнес прижатый к полу Кнут.
Юра, освободив Игоря, подхватил планшет проверил содержимое и не попрощавшись вышел из номера. Аделаида на прощание усмехнулась, глядя на надменный вид княгини.
Черкасов и Гросс решили временно укрыться в одном из номеров отеля «Питерские огни». Пересмотрев документы, они собрали достаточно цельную картину о вещах происходивших на Урале. Гросс пообещала написать ряд статей, в газеты подкрепив их материалами и снимками. Часть материалов планировали передать канцлеру. По задумке Юрия через сутки вся империя должна была узнать про злодеяния Демидова. А после этого можно было довершить расследование своей невиновности в смерти брата и власти в благодарность за услугу, помогут в этом детективу.   
Юра заказал в номер две бутылки шампанского и холодные закуски. Переодевшись в махровый халат детектив, сидел, раскинувшись в кресле, с позолоченными ножками и покуривал трубку. Гросс лежала на кровати убранной шелком. Взгляд её был устремлен в потолок, казалась будто она, не моргая, изучает гипсовую лепку вокруг люстры.
Вдруг словно гром средь ясного неба раздался телефонный звонок. Детектив подскочил с кресла и ринулся к аппарату, Гросс привстала с кровати.
«Мягков у аппарата», - грубым измененным голосом произнес детектив. За час до этого Черкасов созванивался с Есениным и оставил ему номер гостиницы. В трубке молчали, детектив, кашлянув, повторил фразу, после чего раздались гудки. 
Брат Есенина говорил с Юрой и сказал, что Петр ему обязательно перезвонит, как вернется домой.
- Блин, неужели сорвался, - с досадой произнес детектив. Что ж спущусь в бар выпью виски, если Петруша дозвонится, скажи, что я жду его в баре отеля, - дал он распоряжение Аделаиде.
 Гросс равнодушно кивнула! Юрий переоделся в свой серый приталенный костюм, затянул галстук в клеточку и побрызгавшись туалетной водой покинул номер. Пошло пять минут и снова раздался звонок. Аделаида нехотя поднялась с кровати и медленно подошла к аппарату: «Мягкова слушает!»
В трубке молчали, лишь спустя несколько секунд раздался взволнованный голос: «Госпожа, Гросс – это я Преображенский, Юра рядом?»
- Он внизу в баре, но подождите минутку я его позову, - засуетилась девушка.
- Нет не стоит у меня разговор лично к вам!
- Говорите, - грубо ответила Гросс.
- Беда девочка беда! Демидов узнал о планах Черкасова и теперь собирается заметать следы. Он хочет убить всех пустоглазых, уже начался забой. Я же вымолил у него отсрочку в этом деле и приехал в Петербург. Я пообещал ему достать компромат, но зная Черкасова, не решился обратиться к нему. Может у вас получится убедить его отсрочить огласку?
- Боюсь, что это невозможно, - с грустью произнесла Аделаида, - Юрию не терпится осадить мерзавца и отомстить за брата.
- С чего у него такая уверенность, что Дмитрия убили по заказу Демидова.
- Покойный Рубинштейн показал ему некую улику.
- что ж сейчас не об этом, ну неужели вы позволите этим несчастным созданиям умереть, - плача, пробормотал профессор, - если бы я был против вас, я бы отпустил Юрия, как вы считаете?
- Созданиями! – возмутилась девушка, - ведь это ваших рук дело и ответственность за содеянное вы понесете вместе с Демидовым.
- Видит бог, - сурово ответил Преображенский я создавал эту сыворотку во благо человечества, но у нашего нищего правительства не нашлось средств для финансирования моих исследований. Поэтому я прибег к помощи этого мерзавца, и он использовал мои разработки в своих интересах. Я уже давно раскаялся, мне абсолютно всё равно, что вы обо мне подумаете. Себя я простил… Так, что вы поможете или мне сообщить в полицию ваще местоположение, не вынуждайте меня опускаться до стукачества.
- Вы хотите, чтобы я вам отдала планшет с документами?
- Не на долго, мы просто выиграем время буквально несколько дней, а затем я лично признаюсь во всем перед Государственным советом и приложу к своим словам массу улик о которых вам только мечтать.
- И Юра тоже будет оправдан? - с надежной произнесла Гросс.
- Я уверен, что да, у Демидова просто не будет выхода, и он во всем признается.
- Тогда где мы встретимся?
- За углом есть французское уличное кафе, выждите минут десять и спускайтесь, - ответил Преображенский и бросил трубку.
Аделаида бросилась искать планшет. Спустя пару минут она достала его из-за раковины в ванной. Перекинув его через плечо выбежала из номера и стараясь не попадаться на глаза выбралась на улицу.
Юрий, едва перебирая ноги, дополз до двери. Распахнув рукой, дверь он стал громко звать Аделаиду, но в номере была тишина. Убедившись в том, что девушки нет, он отправился в ванную, сунул руку в тайник, где естественно ничего не нашел. Затем немного протрезвев, он медленно подошел к кровати и бросил на неё загадочный сверток, который до этого извлек из под пиджака.
- Omnia mea mecum porto, - произнес он на латыни, - не стоит доверять бабам, - добавил в конце.
46
Гросс сидела на плетенном деревянном стуле, закутавшись в бежевый потрепанный плащ. Она часто оглядывалась по сторонам стараясь узнать в прохожих Преображенского. Официант принес кофе, и девушка, поблагодарив его, сделала маленький глоток. Напиток оказался, словно расплавленный свинец и Гросс скорчила недовольную гримасу.
- Здесь всегда подают отвратный кофе, - прозвучал рядом чей-то голос.
Гросс обернулась, справа от неё стоял высокий пожилой мужчина в длинном черном плаще и шляпе Федоре. Он гордо держал осанку, а его аккуратно стриженные седые бородка и усы, гармонировали с задумчивыми серыми глазами, смотревшими сквозь маленькие круглые стекла очков на Аделаиду.
«Разрешите?» - обратился он, к девушке подойдя к стулу напротив. Аделаида кивнула. Гость присел.
- Вообще не смотря на мерзкую кухню, мне это место всегда нравилось. Продолжил профессор. Такой милый зеленый оазис среди бесконечных столбов небоскребов, ревущих машин, бегущих с пустыми глазами кабинетных клерков. Посмотрите вокруг, что мы видим с вами. Разве это люди? Нет, это не люди это машины. Винтики единого механизма и самое ужасное, что он скоро выйдет из строя и все запчасти посыпаться. Их глаза такие же пустые, как и у моих питомцев.
- По мне так я не вижу в этом ничего плохого, - откинувшись на спинку стула, произнесла Гросс. У каждого в этом городе есть свое место и в принципе все довольны.
- Чушь, - встрепенулся профессор. Эти безумцы не ведают, что творят, - от злобы на напряженном лбу Преображенского проявились старческие морщины, - они выполняют не свою волю, а делают задания немцев.
- И за это получают соответствующую плату, - резюмировала Гросс. Не просто так же они это все выполняют. И видимо всех это устраивает. Так, что давайте опустим наши бесполезные разговоры и перейдем к делу.   
- Где документы, - взволнованно спросил профессор.
- Здесь, - Гросс постучала пальцем по планшету.
- Отлично, значит, вы мне их сейчас отдадите! Видите, я не спроста выбрал это место, здесь мы в полной безопасности.
После слов Преображенского рядом заскрипели тормоза двух черных джипов. Из них по команде один за другим стали выходить матросы. Вскоре профессор и девушка были окружены дюжиной бравых ребят, которые, не дав им, опомнится, схватили и потащили к машинам. Забросив в разные джипы и накинув мешки на голову, похитители равнодушно воспринимали выкрики девушки и причитания старика, опустили их вниз между сидениями и под ошарашенные взгляды окружающих уехали прочь. 
Возбужденный престарелый немец стал долго что-то рассказывать своему русскому спутнику и после долгих немецких фраз, наконец, произнес на русском: «Николай, как это понимать!»
- Это Питер брат, - ответил равнодушно его молодой собеседник. 
Гросс и Преображенский сидели в большой просторной гостиной, отделанной в стиле классицизм. Их привязали к изящным из красного дерева стульям. Белые греческие колонны, украшенные ровными каннелюрами, стояли по всему периметру. Пол был из розового мрамора. Но недолго им пришлось скучать. Вскоре двери отварили, и в комнату вошел Александр Демидов.
- Добро пожаловать, господа в мою скромную обитель! – почтенным тоном произнес хозяин. На нем был синий армейский мундир укрощенный золотыми нитями и пуговицами. На лбу его проступил пот, руки дрожали, у Гросс возникло впечатление, что этот человек серьезно болен.
- Может, прекратите этот спектакль, - возмутилась девушка, - Юра знает, где я. Скоро он свяжется с полицией, после чего у вас возникнут большие неприятности.
Преображенский громко рассмеялся, откинув голову назад. Демидов при этом оставался неподвижен и стоял, уткнувшись глазами в пол, словно провинившийся ребенок.
- Беда Филип Филипыч, - снова заговорил Демидов. В планшете нет бумаг и снимков.
- Как, - побагровел от изумления профессор.
- Видно, Черкасов их вовремя перепрятал, - добавила Аделаида.
- Тебе вообще ничего нельзя доверить, - возмутился Преображенский, - ну ка ребята, - обратился после этого он к матросам, развяжите меня.
- У нас есть Гросс мой господин, она наш козырь, - обратился Демидов к ученому.
- Кто, господин? – воскликнула девушка.
- Да девочка, моя, - ответил отряхивающий свой костюм Преображенский, - Александр Васильевич, уже два года как ничего здесь не решает. Бедняга слишком много принимал моего лекарства, из-за чего решился воли. Теперь его делами инкогнито заведую я.
Гросс от изумления потеряла дар речи. Поперек лба появились горизонтальные морщины, а челюсть отвисла.
Профессор, же ехидно ухмыльнувшись, жестом отправил к телефону Демидова. Тот словно послушный пес подбежал к телефону снял трубку и запросил номер, по которому до этого Преображенский связывался с Гросс.
Юрий поднял трубку: «Добрый вечер, господин Черкасов!» 
- Если с ней, что-нибудь случится, - угрожающе произнес детектив.
- Подожди с девочкой, всё будет хорошо, если ты нам к вечеру кое-что привезешь. Хотя конечно можешь и забить на неё, только тогда она будет к тебе возвращать по почте и то по частям.
- Мне нужно 12 часов, чтобы извлечь документы из тайника.
- Хорошо, тогда завтра утром, до встречи Юрий Николаевич, и прошу без сюрпризов.
Юрий положил трубку. Затем снова завел телефон, и произнес новый номер.
- Петруха ты, это Черкасов, я вернулся!
47
«Таким образом, господа у нас с вами на пятерых; две винтовки Мосина со снайперскими прицелами, три автоматических винтовки Федорова, пулемет Максим, четыре нагана, два маузера и шесть ручных гранат», - Черкасов закончил свой доклад возле деревянного стола, заваленного оружием на веранде механика Михаила. 
- Юрий Николаевич, может, братьев Карамазовых подтянем, ну тех наемников. Я конечно не в восторге от их предприятий, но выхода нет, - сделал предложение расположившийся на диване и пускающий густой дым сигареты Есенин.
- Я уже звонил Ивану, он отказал, сославшись на загруженность перед выборами.
- Это наемные убийцы, которые? – спросил удивленный Омут. Он успел сменить свой казачий костюм на форму цвета фельдграу.
- Да они самые! – кивая головой, произнес детектив. 
- Ну а у тебя Михаил, что за идея? – задал вопрос механику Есенин.
Михаил, кряхтя и прихрамывая, подошел к столу и достал из кармана золотистого цвета механизм. Он с легкость помещался на измазанной ладони механика. С одной его стороны просматривалось устройство, состоящее из шестеренок разного диаметра и пружин, с другой располагался небольшой круглый контейнер, вверху которого был капсюль с закрепленным пусковым механизмом.      
- Что это? – произнес изумленный Захар.
- Это зажигательная граната с механизмом. Крепится к спинке голубя и взрывается когда тот садиться на поверхность, через определенное время конечно. Мы тут с Ванькой пока вы за оружием катались, были возле усадьбы Демидова и наловили две дюжины голубей с его крыши.
- Голубей я с детства любил ловить, они птицы глупые, - подтвердил слова механика Иван.
- А вдруг Гросс пострадает? – спросил Петр.
- Не пострадает, гранаты слабые. Их задача убрать пулеметные точки на крыше и создать панику, - опроверг беспокойство Черкасов.
- Птичек только жаль, - взгрустнул Иван, - мы перед ними будем в долгу.
Поужинав рыбой, пойманной Михаилом в озере, и пожаренной Есениным. Товарищи  бес чувств от усталости легли спать, утро предстояло быть жарким.
   На рассвете все были готовы к операции. Над озером стоял густой туман, и все тело пронзал утренний холод. Юрий надел свой приталенный серый костюм. Есенин облачился в клетчатую красную рубашку и коричневые галифе. Братья Васильковы в форму цвета фельдграу. Михаил, натянув поверх шлемофона летные очки, пошел в сторону ангара, в котором находился вертолет.
- И всё-таки мы сильно рискуем, - произнес на последнем общем собрании Есенин.
- Не дрейфь, Петруша, у меня все под контролем, - подбадривал его Черкасов.
- Все свои места знают, остался час, выдвигаемся! – дал команду детектив и пошел в сторону своего форда, следом за ним с мосинкой на плече побрел Иван. Петр и Омут пошли к ангару.
Юрий стоял возле высокого каменного забора, по верху которого тянулись колья. Закрыв дверь авто он отправился в сторону кованных решеток-ворот, возле которых его поджидали двоя черносотенцев облаченных в морскую форму. Всего в усадьбе Демидова находилось тридцать человек охраны и три пулемета, два из которых располагались на крыше.
Охранники, увидев детектива, прекратили оживленную беседу и достали из-за поясов наганы. Направив их в сторону Черкасова.
- Что вы братцы! - подняв руки, вверх воскликнул Юра, - я по заданию вашего господина явился, с миром.
- Имя и фамилия? - грозным голосом спросил черносотенец повыше с морщинистым лицом.
- Юрий Николаевич Черкасов – частный детектив!
Второй боец тем временем связался по рации с домом и после стандартной процедуры обыска, не обнаружив у гостя оружия его, впустили во двор.
 Юра шел по широкой асфальтированной дороге, тянувшейся к дому. В длину она была метров сто, а ширина была такова, что на ней могли спокойно разъехаться два грузовика. Вокруг находились выстриженные зеленые газоны, местами на которых словно оазисы красовались клумбы. Перед самым домом располагался фонтан с круглым бассейном. Струи воды исходили из ртов фигур ангелов. Брызги его рассыпались на солнце огненными искрами. Миновав фонтан, Черкасов оказался возле дома. Особняк, а именно четырех этажное здание с черепичной крышей представлял собой смесь стилей - идеи обезумевшего от денег богача. Стены с великолепной керамической декоративной отделкой, высокие решетчатые окна, и цоколь, отделанный диким камнем. Говорили о высоком статусе хозяина. Великолепный передний фасад был украшен на уровне второго этажа сильно выступающим балконом, который поддерживали две пары атлантов. Над балконом красовался картуш с гербом Демидовых, который поддерживали фигуры крылатых дев.  Высокая парадная лестница с фигурными перилами тянулась к массивной металлической двери, окрашенной в черный цвет. На ней были различные кованые узоры растительного орнамента.
Перед самым входом детектива снова обыскали. В его карманах не было ничего запрещенного, лишь в пиджаке один из охранников обнаружил странную изогнутую глиняную трубку. Как оказалось это свистелка Ивана Василькова. Казак подарил её Черкасову перед самым заданием и пояснил, что с помощью неё заманивал с детства голубей. Посмеявшись, охранник небрежно кинул игрушку в гостя, после чего скомандовал: «Проходи!» Юрий в воздухе поймал трубку и кинув на охранника озлобленный взгляд процедил сквозь зубы: «Вас бы стоило обучить манерам, сударь»!
Широкоплечий охранник гигант, уставился на Юрия своими озлобленными глазами и в этот самый момент детектив разглядел в них черты волчьего зрачка. Стало ясно, бедняга жертва опытов. Поняв, что спорить нет смысла, Черкасов отправился дальше. Перешагнув порог, Юра оказался в просторной парадной, отделанной великолепной резьбой по дереву, лепкой и монументальной живописью. Его встретил низкий короткостриженый дворецкий в простом черном костюме с усталым лицом. Поднявшись с ним  по лестнице, Юра очутился на втором этаже. Здесь перед его взором предстала анфилада бесконечных парадных комнат, гостиных и кабинетов. Все они были украшены тончайшей золотистой резьбой, на стенах висели картины в деревянных фигурных рамках. От обилия позолота все комнаты сияли, словно солнце находилось где-то внутри.
Возле одного из окон в коридоре, расположилась за круглым резным столом компания четверых охранников Демидова. Они шумно обсуждали газетные новости, усиленно жестикулируя при этом. Увидев детектива, они прекратили разговор, подскочили с мест, стали вряд и принялись сверлить взглядом гостя.         
Среди них выделялся высокий, брутальный юноша с волосами цвета соломы и большими голубыми глазами, над которыми нависали длиннющие ресницы. На нем была форма моряка, судя по всему, парень недавно вернулся со службы. Остальные были постарше, с усталыми морщинистыми лицами их серые пиджаки висели на их тщедушных телах, словно на вешалках. 
Юра прошел мимо охранников, не обращая на них внимание. Вскоре его ввели в просторную гостиную. Эта комната занимала центральное место по фасаду, трем окнами и дверями она выходила на главный балкон. Позолоченных элементов здесь было поменьше, чем в остальных комнатах. Вероятно, хозяин часто здесь проводил время, и блеск мог его отвлекать. Вместо этого стены были окрашены в мягкий голубой цвет и украшены лепкой. Черкасов с дворецким прошли через один из трех порталов, два из которых выходили к анфиладе, а третий к балкону. Посреди гостиной располагался длинный четырёхугольный стол, вокруг которого находились кресла с красной бархатной отбивкой. На одном из этих кресел спиной к гостю, полностью откинувшись на спинку, сидел мужчина в синем армейском мундире. Услышав шаги, он лениво повернул голову в сторону гостей.
- Господин Черкасов, - громом раздался голос хозяина.
- Прибыл, как и обговаривали, - ответил гость.
- Лживые документы, порочащие моё славное имя при вас? – встав с кресла, сделав несколько шагов навстречу Черкасову произнес Демидов. Он был при параде, грудь украшали ордена, а мундир был очищен до блеска. При этом вид у него был достаточно усталый. Под глазами образовались мешки, а морщины с последней их встречи с Юрием стали ещё глубже.
Посмотрев на детектива хитрым взглядом, он произнес: «И где же они?»
- У моего поверенного, недалече отсюда. Как только приведете ко мне Аделаиду, и мы с ней будем чувствовать себя в безопасности, так сразу получите материалы.      
- Хитер, - ухмыльнулся Демидов.
- Только они нам уже не нужны! – сзади раздался грозный голос.
Черкасов мгновенно повернулся и обомлел, увидев как Преображенский, держит за предплечье связанную Аделаиду.
- Что это значит! – воскликнул изумленный детектив.
- То, что настоящий хозяин здесь я, - рассмеялся истерично профессор. Затем успокоившись, продолжил: «Понимаешь, Юра сыворотка, которой я лечил Демидова, превратила его в бесхребетного меланхолика, да к тому же наркомана. Поэтому уже как второй год я от его имени заведую его состоянием! А из-за тебя и твоей бабы я всего решился».   
- К чему вы ведете? – спросил детектив.
- Я хотел построить идеальное общество. Моя сыворотка была бы инструментом. Никаких войн, обезумевших от злости революционеров. Крестьяне спокойно работают на земле, рабочие на заводах. У кого-то больше воли и решимости, некоторым она не нужна. Царь бы спокойно умер в своей кровати некто бы и слова не сказал. Каждый бы занимался своим делом и не лез бы в дела управления государством. И да как вы видите, я не превращаю собак в людей, а делаю с точностью наоборот. 
- И как вы собирались это осуществить? – медленно произнес Юра.
- Всеобщая вакцинация от вируса тифа, мой друг. Мне оставалось лишь создать свою небольшую армию в свободной экономической зоне. Затем захватить власть в стране, где все безвольные не составило бы труда.
- А как же побочные эффекты? – ведь тогда вся страна стала, наполнилась бы пустогазыми.   
- Ну, что поделаешь, - с грустью произнёс профессор, - такова их судьба. 
- Он псих! - завопил детектив, - затем схватив за грудки Демидова, принялся его трясти, приговаривая, - вы же здравомыслящий человек, фронтовик. Неужели так и будите сидеть в стороне? 
В ответ на это Демидов, словно забитый школьник, пробормотал себе под нос: «Я его хотел использовать, а получилось наоборот».
- По началу Александр Васильевич, просто торговал пустоглазыми. Но потом когда сыворотка лишила его воли, у меня появился мой гениальный план. 
- Ах ты сволочь! - разъярённый Черкасов бросился в сторону Преображенского, но тот успел его остановить, направив на него револьвер.
Юра остановился, медленно подняв вверх согнутые руки.
- А теперь я хочу увидеть, как ты сдохнешь, - прошипел профессор, смотря в глаза Черкасову.
- Почему ты не убил меня в своей лаборатории, в Новооренбурге?
- У тебя не было с собой компромата, он был у твоих друзей. Я надеялся, что ты приведешь меня к ним. Но ты хитрее оказался и затерялся в степи.
- А дирижабль тоже твоих рук дело? – спросил детектив.
- Это была неумелая попытка моих подчиненных остановить людей Некрасова, но господа они недалекие. Поэтому меня не удивил провал их операции.
- Ты Черкасов разрушил все мои планы.
- Да отдам я тебе твои гребанные бумажки, только отдай мне Аделаиду. Мы свалим за границу, и ты о нас больше не услышишь.
- Поздно, мой друг, ты обманул меня. Они уже у канцлера. Твой поверенный Есенин передал их ГБ час назад.
- Не может быть, - воскликнул детектив.
- Может! - сведения из достоверных источников, так, что через полчаса здесь будет группа захвата, и Демидов будет арестован, так как по документам виноват он.
- А ты? – возмутился Черкасов.
- Я сяду в самолет и улечу! – хихикнул Преображенский, - но перед этим я заставлю тебя немного пострадать.
Шорох голубиных  крыльев послышался за окном. Две дюжины птиц вернулись домой, залетая на чердак Демидовского особняка. Черкасов стал в голове считать секунды: три, два, один… поочередно раздались мощные хлопки. После каждого из них дом трясло как от землетрясения. Охранники Демидова находящиеся во дворе могли лицезреть ужасную и одновременно завораживающую картину. Вся крыша в один момент исчезла в  желто-черном клубке яростного пламени. В стороны полетели обломки черепицы и перекрытий. Также на землю упали объятые пламенем тела пулеметчиков и снайперов, базировавшихся на чердаке.   
Преображенский и Демидов замерли. Вскоре послышались быстрые шаги в коридоре, а за ними череда выстрелов. Дверь распахнулась, и в гостиную влетел юноша охранник, придерживающий кровоточащую рану на плече. Быстро смекнув, что к чему, он направил наган на профессора, но тот, закрывшись, Гросс, и приставив к её виску дуло револьвера, стал отступать к стене.
- Спокойно Есенин, нам не нужны жертвы среди своих, - остановил его жестом детектив.       
- Хитрые мерзавцы, - рявкнул Преображенский, - еще и своего сученка нам подослали, но ничего, - на лице его мелькнула улыбка злорадства, - у меня для вас тоже сюрприз имеется! После этих слов он спиной подошел к стене, щёлкнул на замаскированную под лепку кнопку, после чего сзади него распахнулись двери лифта. Заскочив туда вместе с Гросс, он поехал вниз, двери лифта закрылись. Черкасов бросился к закрывшимся створкам и обреченно стал колотить по ним. Есенин младший тем временем успел связать равнодушного Демидова, усадив его в кресло. Князь в свою очередь отнесся к этому очень равнодушно.
- Я не ожидал этого, - завопил детектив, - это удар в спину.
- Юрий Николаевич, лаборатория профессора в подвале прикроемся Демидовым и спокойно дойдем, ребята позаботятся, о нашей безопасности.
В остальном операция шла по плану. Братья Васильковы меткими выстрелами снимали всех охранников, Иван работал по главному фасаду, Омут следил за неприступностью черного входа. Но вскоре из одноэтажного строения неподалёку выбежало пятнадцать фигур и резкими скачками, напоминающими звериные, стало перемещаться в сторону дома.
  «Вот уроды, что делать?», - заволновался сидевший в засаде Иван. Но размышления его вскоре были прерваны звуком приближающегося транспорта. Из-за макушек сосен вскоре показался вертолет Михаила, он сделал круг над домом, после чего завис над фонтаном. Развернулся боком в сторону бегущих монстров и принялся их поливать пулеметным огнем. Охранники замерли, косились, четверо из них сначала опустились на колени, хватаясь за раны, затем упали замертво, остальные разбежались в стороны и принялись из укрытий обстреливать маневрирующую машину.   
- Над домом надо зависнуть, так обстреливать проще будет, - обратился сидящий у пулемета Петр к Михаилу.
- Дым еще не рассеялся, опасно! Щас я по ним ракетой шмальну, - произнес, потирая руки механик.
 Черкасов тем временем сквозь огонь прорывался вниз. Совершив несколько удачных маневров, он оказался на первом этаже под лестницей. Здесь Есенин младший показал ему потайной вход в лабораторию. Это была ничем не приметная дверь, вниз шла длинная лестница, спустившись до середины, Есенин остановился и стал водить рукой по шершавой стене. Нащупав замаскированную кнопку, он надавил на неё, и перед ним медленно распахнулась дверца, из которой вырвался луч желтоватого цвета.   
- Взглянув на Черкасова, он резюмировал: «В этом подвале никогда не горел свет, при этом профессор ходил сюда регулярно и ни разу не распорядился, чтобы вкрутили лампочку».
Черкасов улыбнулся, смотря в глаза Игорю Есенину. Это был парень невысокого роста худощавый при этом жилистый. Светло-русые волосы его были коротко подстрижены. Когда дверь открылась он, сделав шаг по лестнице, упал на руки Черкасову.
- Иди Юра, со мной всё будет хорошо! Детектив медленно опустил его на лестницу, положив под голову свернутый пиджак. После этого он медленно стал пробираться к раскрытой двери. Войдя в нее, он оказался в длинном низком коридоре с серыми стенами. Пройдя до конца, он уперся в металлическую дверь. На удивление она оказалась открытой. Толкнув её, Юрий увидел лабораторию. Вокруг на стеллажах было огромное количество разных колб и приборов. Черкасов медленно стал входить. Справа у стены стояла каталка, к которой была прикована Гросс. Юрий подбежал к ней, девушка была без сознания.
- Я знал, что ты прейдешь, - раздался голос из неосвещенной части лаборатории.
- Что ты с ней сделал, мразь? – прокричал детектив.
- Я предполагал, что ты будешь меня преследовать до конца. Поэтому решил устроить тебе небольшое испытание. Её клетки сейчас разъедает цианид, в этой комнате есть сильный антидот Тиосульфат натрия. У тебя пятнадцать минут, чтобы найти его. После этих слов раздался металлический скрежет. За стеной раздался сильный гул.
Юрий принялся метаться по лаборатории. Как и при аресте к нему вернулось чувство беспомощности. Из глаз его полились слезы, он упал на колени, закрыв голову руками.         
- Ты не химик, Черкасов, тем более не врач, - произнес стоявший в проеме Есенин младший, - я служил в санчасти, до этого учился два года на медика. Позволь мне найти противоядие.
- Я не брошу её, прошептал Юрий, - она заставила меня взглянуть на этот мир по- другому!
- Преображенский хочет, чтобы каждый занимался своим делом, пожалуйста! Ты лови этого гада, а я спасу твою девушку, с помощью тиосульфата натрия - сказал Есенин, показывая Черкасову пузырек с бесцветной жидкостью.
 Черкасов кивнул Есенину, склонился над Аделаидой и медленно поцеловал её в посиневшие губы. Уверенным шагом, он поднимался вверх по лестнице, оставляя за спиной свою прошлую жизнь.
48
   Возле особняка тем временем собралось три дюжины вооруженных полицейских. По направлению к главному входу двигался бронеавтомобиль БА-30, за которым медленно шла группа захвата. Дом к тому времени уже был практически зачищен от приспешников Демидова по первому этажу уже ходили полицейские, осматривая трупы черносотенцев.
Юрий вышел из подвала и в тот же момент на него направили револьверы два молодых стража порядка.
- Руки вверх, не двигаться, - почти хором произнесли они.
- Внизу, девушка нуждается в помощи медика срочно, - прокричал поднявший руки детектив.
- Начальство разберется, - ответил полицейский.
 Внезапно весь особняк стало трясти как во время сильнейшего землетрясения. В гостиной посредине пол осыпался вниз, и образовалось круглое отверстие. Из него плавно стала выдвигаться фигура. Это был экзоскилет ростом около трех метров. Конечности его имели вытянутую овальную форму. Части механических рук и ног, скреплялись между собой кожухами из резины. На левой руке робота было лишь три механических пальца. На правой руке закреплен немецкий пулемет МГ-34. На месте головы находилась прозрачная сфера, через бронированное стекло которой на присутствующих ехидно смотрел Преображенский.   
Лязгнул механический затвор. Профессор заулыбался, разглядывая ошарашенные лица полицейских. Он направил на них металлическую конечность с пулеметом на конце. Раздался выстрел, Черкасов успел увернуться, полицейских же стало рвать на куски под напором крупнокалиберных пуль. 
  Экзоскилет сделал два неуверенных шага, после чего раздался грохот мотора и механизм стал работать более слаженно. Юрий подбежал к окровавленным телам и вытащил из застывших рук полицейских револьверы. Чтобы увеличить площадь огня он принялся стрелять по македонски в спину роботу. Убедившись, что это не приносит результатов, детектив отбросил оружие.
Профессор тем временем направил свою машину к парадному выходу. Находившиеся во дворе полицейские группы захвата прочесывали периметр здания, когда парадная дверь вылетела с грохотом, и на пороге показался механический монстр. Воспользовавшись замешательством, профессор сделал несколько резких прыжков в сторону, подбежал к бронетранспортеру и резким рывком перевернул его. Нажав несколько кнопок внутри кабины, Преображенский активировал ракетную систему. Из-за спины его выдвинулись цилиндра, выпустившие две ракеты. Взрыв объял полицейских желтым газообразным облаком. Хватающиеся за горло стражи порядка упали и забились в конвульсиях. Остальные обрушили на машину град пуль. Понимая, что это может, повредит конструкции, профессор стал уводить машину из-под огня, одновременно отстреливаясь пулеметом. Разбив стену, он вернулся в особняк. Пробивая внутренние перегородки, профессор двигался во внутренний дворик, где посредине красовался японский сад камней. Растоптав конструкцию, и сделав резкий прыжок, он оказался в затемненной столовой, сделанной из стекла. С противоположной стороны столовой возникла фигура в черном плаще. Это был Макаров, в руках он сжимал автомат Федорова, лязгнул затвор и по бронированному стеклу экзоскилета, стали бить пули. Преображенский направил на курильщика пулемет и открыл огонь. В этот момент из боковой двери выскочил Черкасов и, навалившись на Максима, повалил его, убрав с линии огня. Стекла от многочисленных выстрелов посыпались, словно капли дождя. Макаров с Черкасовым поспешили уйти, но Преображенский преградил им путь, приготовившись к расправе. Он замахнулся своей механической рукой, и когда последняя была в метре от Юрия, перед кулаком возникла механическая клешня курильщика. Мощный удар кулаков создал силовую волну, от которой в один момент треснули все стекла в столовой и тысячи мелких осколком зазвенели, упав на каменный пол. После чего Макаров замахнулся и ударил протезом туловище экзоскилета, последний потерял равновесия и попятился назад. Преображенский, который не обладал большим опытом, управления этой машины суетился, настраивая механизм. За это время робот успел пройтись задом повернуться на 360 градусов и сбить несколько скульптур в саду.
Тем временем Юрий вдалеке услышал лошадиный ржач, сразу же в его голове появился план. Пробежав несколько десятков метров, он оказался в небольшой деревянной конюшне. Оседлав коня с коричневой коротко стриженой гривой, медленно выехал во двор. Преображенский к тому времени уже наладил управление машиной и принялся искать своих обидчиков. Заметив между деревьев всадника, стал постреливать в его направление. Макаров тем временем стал заходить к нему со спины, он был уже в нескольких шагах от робота готовясь нанести удар. Профессор резко развернулся и ударил Курильщика, от чего тот отлетел в сторону.
- Эй, развалюха, - раздался в стороне задиристый голос детектива, - у меня есть зажигательная бутылка у тебя самолет. Мысль уловил? После чего послышался топот удаляющихся копыт.
- Ах, ты сволочь, - сквозь зубы процедил профессор и со всех ног бросился вдогонку.
Детектив, оказавшись возле самолета поджог, запал и бросил бутылку и уже в считанные секунды фанерная конструкция «ТБ-3» была объята пламенем. Профессор, увидев это, перешел с бега на шаг, а когда путь ему преградил зависший вертолет Михаила, произнеся несколько проклятий, обстрелял его из пулемета. Вертолет медленно стал парить, оставляя после себя клубы густого черного дыма. Разъяренный Черкасов, достав вторую бутылку, поджег запал и ринулся навстречу Преображенскому. Кинжальный огонь пулемета подкосил ноги скакуна, и Юрий свалился кубарем вниз, успев предварительно сгруппироваться. Бутылка отлетела в сторону.
Преображенский подошел к детективу, и направил на него механическую руку. Между трех пальцев устройства образовалась щель, раздался свист, и Черкасов оказался опутан прочной металлической сетью.
- Ну, все Юра доигрался, а ведь тебе предлагали лучший выбор, но ты оказался упрямым бараном и теперь я тебя поджарю.
Черкасов приготовился к смерти, закрыв глаза, он машинально сунул руку в карман. И вдруг ладонь его нащупала свистульку Ивана. В голове возник план спасения. Поднеся к губам деревяшку, он судорожно стал дуть. Профессор усмехнулся, настроил огнемет, но вдруг внимание его привлекло хлопанье крыльев. Подняв голову, он увидел, как к нему приближается, пятнистый голубь. Птица летела на звук. Оказавшись возле экзо скелета, птаха села ему на плечо. Преображенский заметил закреплённый на лапах механизм и принялся от неожиданности делать шаги назад. Голубь встрепенулся, и устройство повисло на плече робота, а птица спокойно улетела ввысь. Профессор увидел, как спусковой крючок устройства сработал, в следующую секунду машина оказалась объята пламенем, словно факел.
Искореженная груда метала, горела, испуская клубы черного дыма. Черкасов безрезультатно пытался выбраться из сетки. Тем временем к нему по траве стала медленно подтекать маслянистая лужа. Детектив делал неимоверные усилия, чтобы спастись от неминуемой смерти. И когда огонь стал уже ощутимо обжигать ему ноги, рядом раздался, знакомы для него скрежет протеза. Курильщик молча освободил его из сетки, разрезав ее длинным артиллерийским тесаком.
- Твоя девчонка в порядке, сделали вовремя инъекцию, сейчас в больницу увезли - произнес он, расположившись рядом на траве, и внимательно разглядывая останки робота.
- И что ты меня теперь арестуешь? – спросил детектив.
- С тебя сняты все обвинения, - равнодушно ответил Максим, прикуривая папиросу.
- Это как, - встрепенулся Юрий.
- Эх Черкасов, - смягчил вдруг тон Макаров, - бывало у тебя такое, что ты ослеплённый жаждой мести начинаешь преследовать не ту дичь. Я отвечу за тебя, что бывало. Ты бросился искать компромат на Демидова, будучи уверен, что он виновен в смерти твоего брата, и буду честен, справился с этим великолепно. Но ты не сопоставил некоторые факты из-за чего реальный убийца, был у тебя под носом. Твой друг Сергей Соловьев.
- Что? – вскрикнул Юрий, - этого быть не может.
- Он организовал хорошо слаженную группу, которая собирала сведения для английской разведки. Мы долго не могли выти на их след и главное не понимали, как почти все государственные тайны в считаные дни становятся достоянием зарубежной прессы. И снова разгадка была под носом. Весь ресторан Соловьева, где к слову отдыхал весь высший свет Петербурга, был утрамбован самыми современными записывающими устройствами. Каждая комната, все вип столы, имели жучки. Недавно в архиве я наткнулся на документ, в котором мой покойный напарник Ольховский писал прошение проводить плановые обыски в местах, где предпочитают отдыхать важные персоны. Он делал, подобны запрос в министерство три раза. На два из них он получил письменный отказ на третий одобрение. Но не суждено ему было сделать задуманное, - на лице курильщика отобразилась скорбь, - два отказа написал твой брат, Дмитрий Черкасов. Да он был заодно с ними. И поэтому не давал, зеленый свет Ольховскому. 
Юрий побелел, он молча взял протянутую курильщиком папиросу и сильно затянулся. Предательство, со стороны самого близкого. Каково быть братом врага народа спросите вы. Черкасов в тот момент мог описать эти чувства в деталях.

Эпилог
Холодный питерский дождь лениво срывался с неба. Казалось, посреди лета наступила осень, и вся природа умерла вокруг. Черкасов стоял возле надгробия, рука сжимала скромный букет. 
Одет он был в классически серый костюм, поверх которого натянул, бежевый плащ дождевик. Не спеша Юрий снял шляпу и достав из кармана сверток газеты развернул его и принялся читать вслух.
«Я думаю, тебе будет интересно узнать, чем все закончилось?» - произнёс он, смотря на гранитный камень.
КОНЕЦ ДЕМИДОВСКОЙ ЗАРАЗЕ И СМЕРТЬ АНГЛИЙСКИМ ШПИОНАМ. 
  «В начале этого лета наше государство было на грани катастрофы, а мы этого даже не заметили. Благодаря профессиональной деятельности службы внутренней разведки была обезврежена опасная группа. Шпионский  спрут проник своими липкими щупальцами глубоко внутрь нашего молодого демократического государства. Министерство, известный ресторан, столичная газета и это не полный список тех мест, где сумела затесаться эта зараза. 
На протяжении нескольких лет псы-предатели носили своему английскому хозяину в зубах секретную информацию. Британский посол отказался прокомментировать эту ситуацию. Что толкало этих людей на столь мерзкие поступки до сих пор не известно. За это предатели сурово поплатились! Но ясно одно, что наш враг не дремлет. Он изучает нас и нам всем нужно быть бдительными. Если каждый гражданин нашей необъятной родины будет внимателен к подозрительным личностям, то мы сможем совместно остановить это зло.
Но нельзя забывать и о паразитах внутри отечества нашего! Так ранее всеми уважаемый дворянин Александр Демидов оказался омерзительным плутократом. Чтобы приумножить свои финансы, он спонсировал, дьявольские эксперименты над людьми. Подробности этих деяний пока не разглашаются, ведется расследование».      
«Ты был прав, мы с тобой разные» - резюмировал Юрий: «Если честно, меня мало волнует, то, что ты оказался шпионом. Вопрос лишь в том, зачем? Для чего ты мне столько лет говорил о верности, справедливости, преданности, если сам поступал по-другому. Я бы мог простить шпиона, но лицемера никогда! Сейчас у меня появился новый покровитель в лице самого канцлера. Он пристроил меня на хорошую должность, а мне взамен приходится выполнять его мелкие поручения. Эти несколько недель сильно изменили мою жизнь. Несмотря на опалу, я чувствовал себя по настоящему свободным, независимым от этого прогнившего столичного бомонда. Я познакомился с простыми русскими людьми, смог познать их душу. И убедился, что не всё ёще потерянно. И все у нас будет хорошо!»
Черкасов медленно развернулся и побрел вдоль кладбищенской дороги. Ему вспомнился погост в Оренбургской степи, стоны мутантов, щелчок карабина Глеба. Это всё привело его к осознанию смысла жизни: «Я сам, не осознавая того, жил, так как хотел мой брат. Я действительно служил, системе. Теперь же всё будет по-другому, хоть я и временно исполняю поручения канцлера, мой настоящий хозяин – это мой народ!»
На окраине кладбища его ждал черный форд. Аделаида Гросс, не смотря на усиливающийся дождь, вышла навстречу своему возлюбленному.