Сказка Пустошь Забвения

                Пустошь Забвения

                Полет в ничто

Ромка упросил маму, Анну Александровну, на летние каникулы поехать в дальнюю деревню, чтобы исследовать ареал обитания серых журавлей. Он был любитель биологии, поэтому, чтобы подготовиться к очередной олимпиаде, ему надо было написать реферат. В первую очередь, он засел за составление плана реферата, и почти целыми днями проводил за компьютером, разрабатывая маршруты исследования, занимался просмотром карт местности.
К некоторым заданиям Ромка относился спустя рукава, но биология, происхождение, эволюция и вымирание видов его интересовали чрезвычайно. Его волновал космос, бесконечные пространства миров, а в особенности возникновение жизни на земле. А самое главное, как человек соотносится с этим миром природы, зачем он вообще нужен этой бездне живого пространства, этим птицам, зверям и растениям? и почему он себя считает главным в этом мире? А может быть, какая-нибудь птица тоже считает себя главной, а насекомых и червяков только едой и не больше? И как птица относится к человеку? Что она думает о человеке? Что думает птица о других животных, ходящих по земле?
Вопросов у Ромы было много, а ответов пока мало. 
Местные ребята с утра до вечера носились мимо их дома по каким-то неведомым делам. Они были крикливы и на вид задиристы, босые и конопатые, со взлохмаченными головами, царапинами и ссадинами на коленях. Они пробегали смеясь, то с удочками, то с лопатами, то гонялись друг за другом с палками и огромными крышками от  кастрюль, изображая из себя рыцарей.  Мама говорила:
- Иди поиграй с ними, побегай на воле! Погода отличная, что ты все дома сидишь. – Она очень хотела оторвать Рому от компьютера. – После дочитаешь…
Ромка непослушно мотал головой и не отрывал взгляда от экрана. Он только-только нашел интересную легенду про волшебный лесной народ, который обитал в этих краях.
- И зачем мы забрались в эту глушь? С таким же успехом мы могли поехать на нашу дачу, - мама  варила варенье из ранней земляники и поглядывала на сына, который что-то быстро записывал в блокнот, сверяясь с экраном компьютера.
- Я думала, раз ты сам выбрал это место, то не будешь целыми днями торчать у экрана, а… - она вздохнула и посмотрела в окно. – Ну хочешь, пойдем завтра вместе на рыбалку или в лес? Говорят колосовики созрели, ранние грибы.
- Ладно...
Изучая ареал обитания журавля, он случайно наткнулся на эту легенду, и совсем позабыл про птиц и про летнее задание. Давным-давно в этих краях жили славянские племена, которые умели общаться с необычными духами земли и неба. Для них окружающий мир был как открытая книга, которую они умели читать. Духи помогали им, и до некоторой поры они жили в согласии и понимании, но вдруг…
Неожиданно экран засветился ярким светом, все перед глазами Ромки поплыло и затем пропало. Темнота окружила его.
Что-то происходило с ним, но он не понимал что. В этой непроницаемой тьме он даже тела своего не чувствовал, он не мог пошевелить пальцем, и таращил глаза, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь. Постепенно чернота стала казаться уже не такой густой,  как будто в нее стали добавлять молоко, оно разливалось, превращаясь в облака, которые скручивались в спирали, переплетались, смешивались и раскручивались, создавая новые формы. Ромка все еще не видел собственного тела, но почувствовал, что стал невесом как пушинка, которую несет и крутит вместе с белым туманом облаков. И он поплыл. Он чувствовал себя и непомерно огромным, как космос, и одновременно совсем крохотным микроскопическим существом. Это было что-то! Чувство полета, да, чувство парения, как в невесомости, без всякого усилия, только силой мысли, было великолепно.
- Я сплю? – думал Ромка. – Или не сплю? Такое бывает только во сне… Но я не помню, чтобы я уснул так незаметно. Надо себя ущипнуть…
Он попытался рассмотреть свое тело, руки и ноги, но ничего не увидел. Ощущения были, но тела не было. Нечем было себя ущипнуть, и не за что.
- Куда же я делся? – недоумевал он. – Я чувствую себя… Вот сердце бьется, быстрее чем обычно… Мысли мои при мне… Но ничего не видно, как будто я стал невидимкой.
Он даже слышал мамин голос, который его звал. Она кричала издалека:
- Ромка! Что с тобой? Ромка, милый, очнись…
В голосе ее было столько беспокойства и страданий… Ромка улетал в туман, и голос мамы становился все тише, все неслышнее, пока совсем не стих.
- Бедная мама, - подумалось ему. – Как же она без меня, там одна…
Но он летел, и ему не хотелось возвращаться. Ему было так интересно, что там в этом белом сверкающем космосе, за горизонтом времени и пространства, в ином измерении.
А между тем, мама помчалась к местной знахарке бабе Агафье. К ней обращались все жители окрестных деревень, поскольку к окружному фельдшеру было далеко, а врачи в этих местах не водились вовсе. Бабка Агаша, мелко семеня, направилась к дому, где обитали Ромка и его мать. Она несла свой докторский саквояж, как она называла плетеную кошелку, в которой лежал набор трав и разных склянок с настоями. Ромина мама поторапливала старушку, выхватывала у нее кошелку, чтобы помочь, подталкивала под локоть:
- Чуточку скорее, пожалуйста!
- Не шкни, милая… Успеем, - отдувалась баба Агаша. – Ты зря мельтешишь. Все будет хорошо с твоим сынком. Я спросила, мне ответили. Торопиться не надо. А то, только меня загонишь, да и саму себя надорвешь.
Она шла и шептала что-то себе под нос, мотала головой, кивала кому-то, как будто вела беседу с незримым собеседником и спорила с ним. Анне Александровне ее поведение казалось странным, да и сама бабушка казалась подозрительной, сможет ли помочь Ромке какая-то сумасшедшая старуха, которая говорит сама с собой. Она уже пожалела, что обратилась к ней за помощью.
- Ты вот что… - сказала она, не доходя до дома. – Пойди, сыщи двух молодцов. Надо чтоб они пришли вскоре к дому. Ну что стоишь? Беги, позови кого-нибудь. Мало ли их по деревне болтается, босоногих?
- Мальчиков позвать? – переспросила мама.
- Ну да, сорванцов, бездельников этих! Пусть помогут… Кто вызовется сам помочь того и бери, да не уговаривай! Только того кто первый отзовется. Беги, беги милая… Они на речке сейчас, на плотах катаются, неугомонные.
Мама тут же побежала к речке. И действительно местные мальчишки были там. Те что посмелее стояли на плоту посредине реки и шестами правили, другие бегали по берегу и радостно кричали. Как только мама сказала, что бабушке Агаше требуется помощь, сразу два паренька откликнулись и побежали вперед нее к дому.
Анна Александровна, как и любая городская женщина не могла даже предположить, какими средствами будет лечить ее сына баба Агаша. Она не сразу заметила, что Ромка без сознания, как ей показалось, лежит головой на панели компьютера. Сначала она решила, что он задремал, но когда поняла что это обморок, испугалась. Нашатырный спирт и холодная вода не помогли. Тогда она перепугалась не на шутку и помчалась к соседке, узнать про доктора. Та и послала ее к бабе Агаше, как к единственному и самому надежному доктору во всей округе.
Еще от калитки Анна Александровна увидела, что соседка тетка Матрена руководит мальчиками, которые таскали к бане дрова и воду. Из трубы уже потянулся горьковатый дымок от березовых дров. В избе баба Агаша склонилась над Ромкой, которого мама положила на кровать, шептала и водила маленьким веничком из трав по лицу. Она шептала и брызгала водицей из стеклянного пузырька, смачивала его губы этой же водой. Ромка лежал немного бледный, как показалось маме, и совсем безучастный к стараниям старушки. Мама присела в углу у дверей и заплакала.
Баба Агафья вдруг резко повернулась и строго сказала:
- Нече тут воду разливать. Иди помоги баню топить…
Но потом смягчилась, видно поняла, что не своя она, не умелая, городская барышня,  и добавила, разъясняя:
- Ты Аннушка, погоди так печалиться. Я же тебе сказала, что все будет хорошо. Только не так сразу все это делается. Твой мальчик уже далеко ушел… А видно по всему, давно он шел туда…
- Куда же это туда? – растерялась Анна Александровна.
- Да, не объясню я тебе… - как будто прочитала ее мысли старушка. – Не ученая я, по научному не расскажу… А простым языком ты не поймешь.
Анна Александровна никак не могла понять, как Ромка мог так внезапно заболеть. Никакой температуры не было, на солнце не перегрелся, купаться не ходил, и вдруг такой неожиданный обморок, из которого никак не вывести? Что может сделать эта старуха, которая ей все больше и больше не нравилась? Но она сдерживала себя, поскольку ситуация, казалось, была совсем безвыходная.
Баба Агаша присела на краешек кровати:
- Ну вот, пока банька топится, я тебе расскажу немного, как я сама понимаю… Мальчик твой не просто учится, а хочет знать непознаваемое, то, что нам предками завещано, от сотворения мира, и то, что мы передаем друг другу в преданиях наших и в вере, то о чем знает душа, но молчат уста, то что витает в воздухе, но не взять в руки, то что живет в нас и помогает нам и в радостях и в горе и болезни, но невидимо для человека несведущего… И если человек несведущий или случайный вторгнется в этот мир, то быть беде… или счастью… Это кому как… Кто откроет свое сердце этому миру и доверится ему, станет чутким и любозримым, тот в этом мире не потеряется, а обретет силу невиданную. Потому что там, милая, такое сокрыто, что многим и не ведомо, черпать сто лет не вычерпать!
- Сказки, какие-то, сказываете, бабушка, - вздохнула мама Аня. – Да откуда этому миру взяться?
- Да как же откуда? Он весь здесь, вокруг нас. Только его почти никто не видит…
Бабушка хитро взглянула на маму Аню и спросила:
- А твой мальчик, небось, сказки любит?
- Это сейчас фэнтези зовется, а не сказки… Любит, конечно, но все больше про эльфов да хоббитов.
- Так все едино… Что хоббит твой, что леший, али ухолёт… - бабушка Агафья усмехнулась. – Это я так, тебе рассказала, с дуру. А может и нет ничего такого… Вот баньку попробуем, а потом и видно будет. Утро вечера мудренее.
Баба Агафья с двумя мальчиками парили Ромку, так показалось маме Ане, а на самом деле там проводился древний обряд. Мальчики перекладывали спящего и на живот и на спину, и в позу сидящего, бабка шептала свои заклинания, припаривая их веником березовым. После положили Ромку на кровать укрыли бараньим тулупом, хоть и лето было, и оставили до утра.
- Все, - сказала Агафья. – Умаялась, еле ноги держат. Напои меня чаем, да здесь у тебя и спать лягу… До дома не дойду ужо. Утром поглядим.
Утром, у Ромки щеки порозовели, но спал он так крепко, что разбудить его баба Агаша и мама не смогли.
Мама Аня до утра надежду еще не теряла, но тут она рассердилась и на себя и на бабку Агафью. Она вскочила и засобиралась в город:
- Все! Спасибо… вам. Но я в город поеду, - она смахивала слезы и металась по избе в поисках нужных вещей. – Там врачи, там во всяком случае больницы… Там нам помогут. Нам нужна машина! Да, нам нужна машина… Или лошадь, или… я не знаю что, на чем можно выбраться из этой дыры!
Она пихала в сумку все подряд, не находя нужных вещей. Бабка Агафья металась за ней, цеплялась, мешая собираться:
- Постой! Куда? Куда ты поедешь, милая? Мы еще не все попробовали. Я же сказала…
- Не хочу ничего пробовать! Хочу наверняка! Что с моим сыном? Почему он не просыпается? Ведь он живой, я же вижу… он дышит.
- Конечно живой, еще какой живой, живехонек! Я же говорила, что он далеко ушел. Мы его остановили, но нам помощь нужна. Теперь я знаю какая. Знаю, можешь не сомневаться. Он нас слышит. Ты лучше помоги ему, поверь сама, и он поверит и вернется.
- Так что делать то нужно? – мама Аня всплеснула руками и уселась на табурет, как самая настоящая деревенская баба.
- А вот что…
 
                Ухолёты

Жители деревни привыкли отзываться на самые странные просьбы бабки Агафьи и помогли отнести Ромку в самую чащу леса к заветному дубу. Про этот дуб ходили легенды о том, что он прародитель всего лесного царства. К нему относились с почетом, летним праздником Ивана Купала ходили к нему искать в округе цветки папоротника. Поговаривали, что давным-давно когда то находили эти чудесные цветки.
Над Ромкой соорудили маленький шалашик, и решили по очереди караулить невдалеке, сколько понадобится. Первыми вызвались дежурить Данила и Василий, те мальчики, которые помогали бабе Агаше в бане, ровесники Ромки. Им было не впервой помогать ведунье, а за это она рассказывала им страшные и веселые истории про старину.
- У нас три дня, - сказала Агафья Анне. – Ты иди домой и не печалься. Сторожа службу знают. Да и я буду наведываться.
Она указала рукой на невидимую границу:
- Ты можешь приходить, но за границу не заходи.
Анна внимательно посмотрела вокруг, и действительно увидела эту границу. Дуб отвоевал себе в лесу просторную поляну, на которую никакие деревья не могли вторгнуться. Лес как бы расступился перед его мощью и силой, давая простор ветвям, даже молоденькие дубки, его дети, росли, прижавшись к другим деревьям. Сама поляна располагалась на небольшом возвышении, и дуб стоял как бы на престоле, доминируя над лесом, как хозяин и господин.
- Сегодня я одна с ним посижу, а на ночь останутся наши сторожа, - добавила Агафья. – Им только на пользу.
- И это все? – удивилась Анна.
- Все, милая… Да не все, - усмехнулась бабка. – Иди, иди домой, не волнуйся. Вернемся вместе с мальчиком твоим через три дня… а может и раньше. Будет как новый, лучше прежнего!
Она улыбнулась почти беззубым ртом, морщинки разбежались на лице и опять собрались в строгую мину:
- Все! Иди с богом… Не мешай мне. Сама в баньке попарься, нервишки и улягутся!
Все ушли, оставив бабу Агашу у дуба. Никто не должен был видеть, как ведунья совершает древний обряд, иначе исцеление не произойдет. На самом деле, присутствие людей не помешает свершиться чуду, только непосвященные могут случайно принять на себя часть неведомой силы, которую ведунья призывает, и тогда может случиться с человеком что угодно.
Итак, баба Агафья приступила.
Ромка уже не летел, и не плыл, движение остановилось. В тумане кто-то двигался, это было видно по некоторым завихрениям.
- Эй… - тихо позвал Ромка. – Эй, кто тут?
Шепот и насмешливое хихиканье перемещалось, туман рвался, образуя прорехи, сквозь которые Ромке удавалось разглядеть странных существ с крыльями. Ему показалось, что существа играют в прятки. Ромка опять тихонько окликнул их, но крылатые гномы не обратили на него никакого внимания, продолжали гоняться в тумане, создавая все новые и новые прорехи, пока от тумана остались одни клочья. Тогда они довольные уселись на два небольших облачка, предварительно взбив и помяв их как пуховые подушки.
- Ух, и напустили тумана! – воскликнул один, тот, что был потолще и порумянее.
- Это еще что! Вот в прошлый раз, это да! – отозвался другой, рыжеволосый и конопатый. – Пришлось до луны разгонять! А при луне, так совсем трудно его гонять, она проказница так и норовит нового добавить. А он так и куриться и куриться вокруг, утонуть можно!
- О чем это они, - подумал Ромка, - кто куриться и кого разгонять?
Теперь он рассмотрел их как следует. Они были не больше ладони, с непропорционально крупными головами и маленькими туловищами. Уши, подвижные похожие на крылья, полупрозрачные и перепончатые любопытно топорщились вокруг мордашек с курносыми носиками и огромными изумрудными глазами. А еще он заметил, что между гибкими пальчиками у них были перепонки, как у лягушек. Сами они были покрыты то ли шерстью, то ли пухом и немного смахивали на шмелей.
- Вот так ухолеты! – подумал он. – Уши-крылья, это здорово. Разве такое бывает?
- Бывает! – задиристо заявил рыжий и высунул язык.
- Он нас видит уже? – забеспокоился толстый.
- Давно, - махнул ручкой рыжий.
- А почему я вас не должен был видеть? А вы кто?
- Вот тебе и здрасти! – возмутился рыжий. – Сам назвал нас, а сам и спрашивает!
С независимым видом закинул ногу на ногу и демонстративно отвернулся.
- Я думал вас таких не бывает…
- Вот еще чего выдумал! Не быв-а-а-а-ет, - передразнил его рыжий и надулся.
- Нет, ты подумай, он нас понимает и слышит, - в свою очередь удивлялся толстячок.- Обычно то, целый день пройдет до заката пока они очухаются.
- Да-а-а, - протянул рыжий. – Субъект!
- Я не субъект, я Рома.
Ромка сообразил, что назвав их Ухолетами, невольно произнес настоящее имя этих странных существ, но не понял за что рыжий так на него обиделся.
- А я где? – спросил Ромка.
- Вот! – отозвался рыжий, и стремительно подлетел к самому лицу, трепеща своими ушами-крыльями. – Правильный вопрос задаешь. Задай еще правильный вопрос!
Этот рыжий был похож на деревенского мальчугана, задиристого и любопытного, он смотрел на Ромку своими изумрудными глазами и ждал.
- А… - Ромка думал.
Если он попал в другую реальность, то тут все, как и в том мире откуда он пришел, кто-то должен его встретить на границе. Наверное, это граница, а Ухолеты пограничники. Вот только какие они добрые или злые? какое у них задание? как они его проверять будут? пропустят ли его дальше? Рыжий был хитроватый, а толстяк простодушный и прямой.
– А ты еще на первый вопрос не ответил, - схитрил Ромка.
- А я не обязан тебе на все вопросы отвечать! – выпятил грудь рыжий и уткнулся ему прямо в нос. – Как дуну сейчас, и развею тебя по ветру, как туман!
- Как ветер туман… - пробурчал Ромка себе под нос, скорее по привычке выражаться правильно. – А как отсюда выбраться?
- Ну во-о-от, - уныло произнес рыжий. – Все испортил!
Отлетел и опять уселся на облачко тумана.
- Это ничего, - вступился толстяк. – Они всегда неправильные вопросы задают, когда сюда попадают. Он же новичок! Экий ты нетерпеливый!
- А чего они такие глупые? – обиженно протянул рыжий. – Мчишься сюда, сломя голову, сквозь туман времени, а они… Ты думаешь разогнать этот временной туман легко? Уши просто отваливаются от усталости. А он – «выбраться» говорит? Брать тебе никто не даст, да еще и на «вы»! Какое неуважение.
Ромка просто опешил от такой тирады. Брать он ничего не собирался у них.
- Ах вот вы какие, Ухолеты, - подумал он. – А ведь они правы… Они буквально поняли слово «выбраться», корень «брать», вот Ухолеты и подумали, что он что-то у них собирается забрать, а «вы» они приняли за обращение. Обращение на «вы» у древних было не в почете, «вы» - значит другие, иные, не отсюда, а значит не близкие и не любимые.
- Прости меня, - Ромка старался не ошибиться в словах извинения. – Я действительно не подумал и сказал чушь. Знаешь, в нашем мире не обращают внимания на слова.
Ухолеты взбодрились и подлетели поближе:
- А ты теперь думай что говоришь, - наставлял его пухлый Ухолет. – У нас, знаешь, слова зримую силу имеют. Взболтнешь что-нибудь и выйдет болтанка какая-нибудь, а скажешь слово и скажется тебе.
- Ладно, заметано! – по привычке вылетело у Ромки. – Ой!
Ромка зажал рукой рот, но слово уже вылетело.
- Не «заметано», а пришито крепко, не оторвешь! – поправил его рыжий и щелкнул по носу. – А теперь подумай и спроси, что нужно?
Ромка почесал затылок, и вдруг понял, что снова видит себя, видит и руки и ноги, все тело при нем.
- Вот чудо! Я опять – я! Я появился.
Он подставил ладони, и Ухолеты присели на них без боязни. Толстячок был увесистее, их пушистое оперение (или одежда такая особенная) нежно щекотала ладошки, они свесили свои уши-крылья и отдыхали.
- Тепло, мягко! – нежился толстячок. – Ты думай пока, а я посплю немного.
Он устроился поудобнее, подложил под щечку перепончатые лапки, носик трубочкой ритмично засопел. Рыжий скептически посмотрел на своего друга, сел по-турецки, достал маленькую травяную дудочку и стал дуть в нее. Звуки выходили немного странные для слуха Ромы, напоминали звук ветра в камышах или завывание метели. Ромка невольно закрыл глаза. Тело его покачнулось… Он опять на мгновение почувствовал невесомость… Но тут же вздрогнул и  очнулся.
- Эй! Вы что это?
- А что такое? – невозмутимо отозвался рыжий, но дудочку пока не убирал.
- Да вы меня опять усыпить хотите?
- А ты не хочешь? А то давай поспим? – встрепенулся толстячок и сладко потянулся. – Спать и летать, так хорошо, целую вечность… Спать… и летать…
Он опустил свою голову на ладонь и опять завозился, укладываясь.
- Нет уж, миленькие! Показывайте дорогу! – решительно заявил Ромка.
- А-а-а, дорогу? – протянул рыжий. – Дорог то много, а куда тебе дорогу, ты знаешь?
Рыжий хитрил, это Ромка понял сразу, но как правильно спросить, чтобы узнать все тайны этого мира? Ему очень хотелось узнать про это необычное место, ведь не каждый день заносит в такие сказочные края.
- Так ведь дорога, - рассуждал толстячек. – ведет и туда и сюда, в любую сторону… Дорога она ведь, до-ро-га. – Он сделал ударение на «га» и получилось «до рога».
Вот ведь незадача, думал Ромка. Дорога дорогая что ли, выкуп требуется? А в другом смысле «рога» какие то получаются? Загадка, игра слов.
- Это твое последнее слово? – спросил рыжий. – Или еще подумаешь?
- Подумаю… - решил Ромка.
- А я пока посплю, - молвил толстый.
- А я пока поиграю, - взялся за дудочку рыжий.
- Э, нет… Стойте! Подождите! Путь! Нужен путь! Укажите мне путь, будьте добры, - и прибавил вежливо. – Пожалуйста.
Оба Ухолета тут же взвились вверх, радостно замелькали ушами, приплясывая в воздухе и кружась.
- Ай, да молодец! Ай да, мо-ло-дец! – запели они, в слове молодец делая ударение на «мо».
   - Ну, теперь нам ничего не остается, как выполнить свое дело, - со вздохом сказал толстячок. – Тут уж ничего не попишешь…
Ромка насторожился, но рыжий подлетел к его лицу и скомандовал:
- Бодрым шагом за нами! – и полетел, указывая путь.
Пухлый Ухолет, вздыхая и охая пристроился за Ромкиной спиной.


                На распутье


Под ногами зашуршала трава, но пока ни ее ни окружающего пейзажа видно не было, легкая дымка тумана не давала увидеть окрестности.
- А почему такой туман? – не удержался Ромка.
Пухлый Ухолет присел ему на плечо и стал рассказывать:
- Туман, это в вашем мире взвешенная вода, а у нас это покров. Покров укрывает мир до поры до времени. Наш мир меняется для каждого входящего по его собственному представлению. Каждый видит то что может и способен увидеть, или что пожелает в сердце своем. Понял?
- Да, кажется… Только я еще ничего не вижу, - удивился Ромка. – У меня что, фантазии не хватает? Воображения?
- Не так. Фантазия и воображение ни причем! – пояснял вкрадчиво Ухолет. – Как трудно вам пришлым все объяснять… Ну представь, что ты вертишь калейдоскоп, такая детская как бы игрушка, возникают разные картинки, которые не повторяются. Так же и люди, они смотрят на мир, и у них у каждого мир свой, неповторимый, ну совсем не такой, как у другого. Наш мир, истинный, но ты не видишь его, и думаешь что твой мир истинный.
- Да, это ваш мир сказочный какой-то! – невольно воскликнул Ромка.
- Ну вот, так все говорят… - вздохнул Ухолет. – Тогда зачем явился сюда?
Ухолет слетел с плеча и обиженно застрекотал за спиной.
- Не обижайся! Вы такие милые, - обернулся Ромка и протянул руку, чтобы Ухолет опять сел на ладонь.
- Ми-и-и-лые…
Толстяк подбоченился и повис в воздухе, так напоминая одного известного сказочного героя с пропеллером за спиной, что Ромка засмеялся и пощекотал пальчиком выпяченный животик Ухолета.
- Эй, вы чего там топчетесь на месте? – крикнул рыжий. – Давайте ходу!
- Как это все бесполезно, - вздохнул толстячок, но милостиво присел на ладонь. – Вот так надеешься каждый раз, встречаешь, провожаешь, а толку никакого. Ну что вас сюда тянет, дурачков таких. Ничего не понимаете, а суетесь… Ведь ты уже не первый сюда путь держишь, и еще никто истинного мира не увидел.
Ухолет скрестил ручки и ножки с перепончатыми пальчиками и пригорюнился.
- Никто?! Совсем никто? А я читал… - Ромка чуть не проговорился, что как раз с ним и случилось это в тот момент, когда он читал про таинственный исчезнувший лесной народ.
- Ну, была тут однажды, одна… веселая девочка, - вздохнув, продолжил ухолет. - Давно это было. Вот она толковая была! Но ушла она или осталась в нашем мире, мы Ухолеты не знаем. Слухи долго потом ходили, что она многому научилась… А так, все какие-то фантазеры попадают, бестолковые… Поглазеют, поглазеют, выкляньчают какое-нибудь чудо для себя и обратно простятся. Обыкновенные немогатели.
- Немогатели, это тот, кто ничего не может? – спросил Ромка.
- Да, сами ничего не могут, а рады что-нибудь прихватить, да потом похвастаться в вашем мире, - вот мол, я какой!
Между тем Ромка стал различать пейзаж. Это был лес, но лес какой-то необычный. Деревья, кусты, травы и цветы посматривали на них, кто с опаской, кто приветственно помахивая ветками. Но как только Ромка вглядывался, выражения лиц исчезали под покровом листьев и хвои, руки прятались в ветви, причудливые  фигуры размывались очертаниями кустов. Ромка то и дело останавливался, всматриваясь и недоумевая, наваждение это или явь? Спросить у Ухолетов о деревьях он не решался, а то подумают, что он тоже фантазер.
- Да нет, - думал он, всматриваясь в очертания деревьев. – Деревья как деревья. Просто очень красивые… Ой…
Между деревьями ему почудилось нечто действительно живое, оно стремительно перебегало от одного ствола к другому, прячась, выглядывая и снова срываясь с места.
- Ой! – невольно воскликнул он.
- Что? Где? – забеспокоился толстячок.
- Так, показалось, там в деревьях, - махнул рукой Ромка.
- А-а-а, так деревья ты уже видишь? И какие? – с надеждой спросил толстяк.
- Да… так, обыкновенные…
- Значит обыкновенные… И дриаду видел?
- Какую дриаду? – Ромка смутился.
- Они страсть любопытные! Дриады эти! С виду вроде девчонок ваших, но краше. Они любят бегать по лесу и прятаться, а разговаривать не любят. Они молчуньи, только шелестят и поют на ветру очень красиво. Они ветер любят. А сейчас ветер, ты как видишь?
- Вижу, что есть ветер, но не очень сильный, порывами…
- Это хорошо. Это их любимый ветер. С таким ветром они и играют в прятки. Смотри внимательнее, увидишь… - глазки Ухолета блаженно прикрылись, он казалось задремал сидя на ладони у Ромы. – Видишь?
- Вижу… - шепотом ответил Ромка.
Ему показалось, что Ухолет заснул, но он не спал, а видел мир глазами Ромки. Ромка это почувствовал как-то, и стал еще внимательнее вглядываться в лесную чащу, и увидел, как лесные девы дриады перебегали с порывом ветра от дерева к дереву, и замирали когда ветер стихал. Ухолет блаженствовал, и ему и Ромке уже слышались чудные песни дриад, звуки наплывали как эхо, замирая и вновь рождаясь с порывом ветра.
Отдайся ветру,
Открой свое сердце,
лети со мной,
лети с листвой.
Лес – он твой
отец родной.
Ромка сам не заметил, как осмелев, забрел в лесную чащу. Лесные девушки окружили его хороводом. Они были ростом не выше его, совсем девчонки, с насмешливыми лицами. Они кружились, протягивали к нему руки… Ромка зачарованно смотрел на их улыбающиеся лица…
Вдруг Ухолет встрепенулся, взлетел над ними и скомандовал:
- Замри!
Девочки замерли, присмирели, опустили свои зеленые глазки, стали совсем кроткие, как наказанные ученицы.
- Ишь, вы, проказницы! – прикрикнул на них Ухолет. – Вам кто очаровывать разрешил?
Дриады молчали и скромно улыбались, поглядывая на Ромку исподтишка.
- Обрадовались! - ворчливо наставлял ухолет. – А вы встретьте гостя как следует, без этих ваших заманительных штучек. Эй, Рыжий! - позвал он второго Ухолета. – Лети сюда! Передохнем.
- Что? Как? Уже? – затараторил Рыжий. – Проявилось? Ух, ты…
Он огляделся вокруг, засмеялся, закружился на месте, проворно перебирая перепончатыми лапками, как рыба в воде:
- Увидел! Увидел истинный мир! Ромка, ты настоящий! Он настоящий, - ликовал Ухолет. – Наконец-то нам повезло. Ух, ты! А то приходят и видят какую-то чертовщину, и нам приходиться тоже смотреть… Чего только не приходит на ум этим пришлым людям, просто кошмар, аж мороз по коже, таких чудищ нафантазируют, таких монстров! Они сами пугаются и нас пугают до обморока. Ох уж, это человеческое сознание, неуправляемое… В таких условиях работать просто невозможно, все ориентиры путаются, блуждаешь, блуждаешь, еле-еле путь найдешь. А ты молодец, прямо из покрова – раз и сюда!
Ромке, конечно, была приятна похвала, но он сам ничего не делал для того чтобы увидеть этот мир таким каков он есть на самом деле:
- Да, я просто засмотрелся…
- Засмотрелся он! – иронизировал Рыжий. – Да ты знаешь, что именно тот, кто ничего не ожидает, то и видит наш мир истинным. Ты же ничего не ждал? Никакого подвоха?
- Нет…
- И ничего не боялся?
- Нет! Чего мне бояться, - удивился Ромка.
- Так вот и вышло поэтому все правильно. Когда не боишься и не лукавишь сам с собой, не ждешь неприятностей, тогда все и идет так как надо.
- А-а-а, понятно, - протянул Ромка, хотя понял он пока маловато.
Наконец, Рыжий немного успокоился и присел на плечо к одной из дриад:
- Да, это дело надо отметить!
- Ой! О-о-о-й! – вдруг испугались дриады, замахали руками, забеспокоились.
- Тьфу ты! Бестолковая голова! – рыжий стукнул себя по лохматой голове. – Я хотел сказать, немного отпраздновать. Они подумали, что я собрался их деревья метить, зарубку поставить, на память об этом событии. Дриады не любят когда зарубки делают, хотя в старину зарубки ставили только в самых исключительных случаях, на священных деревьях, – объяснил он Ромке. – Вы бы угостили нас лесными дарами.
Девушки отвернулись, показывая всем видом, что не хотят их угощать.
- Это еще что такое? – строго спросил Рыжий. – Путников привечать надо, таков обычай.
Дриады развели руками и пригорюнились.
- Ну, скажите, что случилось? – допытывался толстячок. – Кто из вас самая разговорчивая и смелая?
Он ткнул пальчиком в самую маленькую дриаду:
- Говори смелее, что случилось? Где ягоды спелые? Где вода родниковая?
 - Ох… - только и смогла вымолвить самая маленькая дриада, заплакала и повела всех по тайной тропе в лесную чащу.
И увидели они, как лежит на траве одна из них, самая старшая, совсем прозрачная, а вокруг нее уже завядшие цветы.
- Умерла? – выдохнул Ромка.
- Нет… истаяла только, бедная, - опечалился пухлый Ухолет. – Так бы сразу и сказали, а то колдовать… Жертву выбирать. Эх.. Они ведь, тебя Ромка хотели в жертву принести, чтобы царицу свою оживить. Вот бестолковые! К батюшке бы пошли, он бы вас уму разуму научил.
Но дриады не слушали Ухолетов, совсем опечалились, обступили свою царицу и вдруг… Вдруг их молодые прекрасные лица покрылись морщинами и трещинами, руки высохли, тела покрылись язвами и струпьями, они вмиг облысели и превратились в древних старух. А поляна вокруг них стала как безжизненная пустыня, ни травинки на ней, ни ростка свежего… А когда увидели друг друга, то с плачем и криком отбежали, и снова стали молодыми и прекрасными, а вокруг опять все зазеленело и расцвело. Так и стояли они в сторонке, не решаясь опять подойти к умирающей царице, а что делать они не знали.
- Ох, несчастье какое! Надо к отцу идти немедленно… - вслух рассуждали Ухолеты. – Кто ж ее околдовал? Кто посмел царицу погубить? А эти глупые создания от страха за чары принялись… И не стыдно вам? – обратились они к дриадам. – Чем стоять тут, лучше бегите, успокойте лесной народ. Скажите, избавление скоро придет…
- А ты, малая, пойдешь с нами, все отцу доложишь честь по чести, - приказали они младшей дриаде.
И они пошли уже вчетвером. Впереди шелестел Рыжий, Ромка нес на плече Толстяка Ухолета, дриада следовала за ними, по привычке перебегая от дерева к дереву.


                Лесной компьютер

Ромка уже понял, что в этот мир он попал не первый, и судьба предшественников его очень интересовала. Ухолеты видели мир таким, каким его представляли люди, попавшие сюда, но что это были за люди? Про одну девочку они отзывались хорошо, и Ромка решил спросить у Толстяка, что это была за девочка такая.
- Звали ее Агафья, - ответил Ухолет. – Тоже смышленая была, вроде тебя. Нам и усыплять ее не пришлось…
- А что, вы кого-то усыпляли?
- А как же! Представь, на тебя дракон лезет и огонь извергает? Страшно… - пояснял Ухолет. – Пришельцу привидится, а он и материализуется тут же, а то еще хуже, мертвецы полуразложившиеся полезут из-под земли… Так волей-неволей усыпишь его, чтоб видения эти пропали. Бывало так замучаешься, что и будить его не захочется. А делать нечего, работу исполнять надо, отправлять его на ту сторону во сне никак не получится. Человек должен быть в сознании и четко выражать свои желания, тогда худо-бедно спровадим его грешного, а тут опять кто-нибудь по нашу душу свалится. Да и не то еще бывало…
Ухолет задремал. Рома временами поглядывал на дриаду чтобы не потерять ее из вида. Она все так же следовала за ними в отдалении, перебегая от дерева к дереву, иногда она замирала, обхватив ствол какого-нибудь дерева, гладила его и что-то шептала. Птицы подлетали к ней, садились на руки, щебетали и, вспорхнув, улетали по своим делам. Ее не боялись ни звери, ни бабочки, когда она останавливалась, к ней тут же подбегали лесные обитатели, ласкались к ней, о чем-то вещая на своем языке.
Ромка так засмотрелся, что не заметил подвернувшегося под ноги ежа, споткнулся и упал, выронив Ухолета. Еж обиженно фыркнул и скрылся в кустах. Ухолет взвился и затрещал крыльями у него над головой.
- Знакомого встретил? – обиженно пробурчал Толстяк.
- Да нет, извини…
- Ладно, поглазей! Я сам полечу. Пора размять уши.
- Скажи, пожалуйста, - решился спросить Ромка про дриаду. – А дриады, они как… - Он не осмелился сказать, «как в древнегреческих мифах». – Как в Греции?
- А что такое Греция? – в свою очередь поинтересовался Ухолет.
- Страна такая на юге… - Ромка уже пожалел, что сказал про Грецию. – Это не важно… Я хотел узнать про дриад. Ну… какие они, что делают?
- По вашему, они как мировой компьютер.
- Компьютер?! – удивился Ромка.
- Ну да! Чего ты удивляешься. Так тебе легче представить. Вот например, где-то далеко, в лесу или на поляне, или в горах, не важно где, что-то случилось, а они тут же узнают об этом и быстро мчаться туда и наводят порядок. Ты знаешь, наверное, что такое равновесие в природе?
- Конечно, мы в школе проходили. Я люблю биологию и ботанику, я даже…
 Ромка запнулся. Он не любил хвастаться, но тут случайно чуть не выпалил, что недавно победил на городской олимпиаде по биологии.
- Так, вот, - Ухолет как будто не заметил Ромкиной оплошности. -  Они поддерживают равновесие в природе. Взять к примеру такую малость, как пчелы, осы или мухи. Если их популяция снизится, то снизится и опыляемость растений, а значит, могут погибнуть некоторые сорта полезных трав, цветов или плодоносных деревьев, а тогда, например,  могут умереть овцы или зайцы, или еще какие-нибудь травоядные и плотоядные животные, а за ними умрут те, кто питается этими животными… Пищевая цепочка нарушится и мир пошатнется. В мире все связано, а эту связь знают и поддерживают дриады. А человек… Ох, уж эти люди! Однажды в борьбе с саранчой развели воробьев, а потом сами не знали как от них избавиться, потому что воробьи съедали весь их урожай.
Ухолет показал лапкой на дриаду:
- Смотри, она с бабочками разговаривает. Вот они вокруг нее вьются, как будто ссорятся и спорят. Это они у нее потомства просят. А она решает кому в каком количестве быть, чтобы не навредить остальной природе. Ты представляешь, если гусениц расплодится больше, чем нужно птицам, и самим бабочкам для продолжения рода, так они все пожрут вокруг!
Ромка это понимал, только как же могло случиться, что их царица лежит там в лесу почти мертвая.
- А как же царица?
- В-о-о-о-т! В  этом то и вопрос! Тут что-то извне пришло ужасное! Из вашего мира вторглось… просочилось.
Ромка очень рассердился на свой мир, ему захотелось помочь дриадам и научится у них понимать всю взаимосвязь мира. Вот бы такой компьютер, размечтался он, и почему в исследовательских институтах ученые не могут воспользоваться помощью дриад. Ведь они ищут эту связь, даже иногда находят, но другие люди совершают грубые ошибки, которые исправить бывает очень трудно.
- Так, что же делать?! Надо же что-то делать! – разволновался он.
Ромка решительно зашагал вперед. В это время Ухолет ойкнул и бросился в сторону. Что-то буро-серое огромное пронеслось мимо, чуть задев штанину. Ромка инстинктивно отшатнулся. Ухолеты неистово кружили над большим всклокоченным волком. Волк лязгал зубами, подпрыгивал, стараясь ухватить вертких летунов.
- Беги! – кричали Ухолеты. – Спасайся на дереве! Быстрее! Мы его отвлечем!
Ромка оглянулся, ища подходящее дерево. Прикинув расстояние, понял, что волк настигнет его по пути, но побежал что было сил. Ухолеты как могли отвлекали взбесившегося волка, но зверь уже почуял добычу.
Ромка бежал, и мысли с быстротой молнии проносились в голове, как же это дриада могла допустить, чтобы волк напал на них? Значит и здесь есть свои опасности, зверь, есть зверь…  И тут Ромка упал, споткнувшись.
Волк несся на него, брызгая слюной, вокруг пасти клочьями свисала пена. Бешенный, подумал Ромка. Бежать было уже бесполезно, волк настигал его. Как-то неизвестно откуда под руки подвернулась рогатая дубинка. Ромка вскочил и изготовился к нападению. Он схватил дубину двумя руками и ждал. Глаза их встретились, желтые безумные глаза бешенного волка и решительный взгляд Ромкиных голубых глаз, схлестнулись как огонь и лед. Такой решительности Ромка от себя никак не ожидал, но она откуда-то пришла, эта спасительная решимость, или отчаянное озарение. Он почувствовал себя сильным и могущим сокрушить врага, который несся на него со всей звериной злостью. И Ромка крикнул:
- Эй, зверюга!!! Пошел прочь, а то убью!
Волк подпрыгнул, как будто наткнулся на стенку, перекувырнулся через себя два раза и свалился прямо к Ромкиным ногам.    
Ромка поднял над головой дубинку, но волк повалился на спину, прижал уши, замахал лапами и жалобно заскулил, как собака. Рома в растерянности опустил свое оружие, а волк перевернувшись на живот, подполз к его ногам, прижимая голову к самой траве, виновато поглядывая на него потухшими желтыми глазами.
Одиноко стоящий кустик обернулся дриадой, которая держала на руках Толстяка Ухолета. Подлетел Рыжий и уселся на Ромкино плечо:
- Ага, присмирел, бродяга? – кивнул он на волка. – Нашли и на тебя укорот.
Волк не решался подняться, прижимал голову к траве и виновато моргал.
- Что ты наделал? Толстяку ухо пропорол! У-у-у, - замахнулся на него Рыжий. – Была б моя воля, я бы тебя взгрел как следует!
Дриада бережно держала толстяка, расправляла его перепончатое ухо и дула на рану.
- Ну, ничего, дриада поможет Толстяку. Не будем ей мешать. С такой дырой не полетаешь! Ну что нам с тобой делать? – обратился он к волку. – Отдать тебя Лешему на вечную службу?
-  Так ты знаешь этого волка? – удивился Ромка.
- Кто ж его здесь не знает, разбойника, оборотня, - ответил Рыжий.
-  Оборотня? – еще больше удивился Ромка и посмотрел на присмиревшего волка. – Так он человек?
- Еще какой человек! Таких человеков… - Рыжий сдержался, чтобы не сказать лишнего. – Явился сюда и давай воевать! Каким-то супер-героем себя называл, бегал, кричал на всю округу. Чудища ему мерещились да уроды какие-то, он с ними и затеял войну. Мы его усыплять замучились… Как проснется, опять за свое, «бластер» в руки и побежал! Капканы начал делать, зверье калечить, схватит палку и кричит на весь лес – «от моего лучевого пистолета еще никто не уходил!» А мы с ним ничего не делали, только он вдруг обернулся волком, да и помчался всех пугать, как будто его действительно бешенство обуяло. Вреда от него немного, бегает как пугало, малышей звериных пугает, а взрослого зверя боится. Трус, он и есть трус, только шума от него много. Что лежишь, моргаешь? – опять посмотрел на волка Рыжий. – Верно я говорю?
Волк закрыл лапами морду.
- То-то, что верно! Поделом тебя Отец наказал, в волка обернул. Хорошо еще, что не камнем, а то лежал бы где-нибудь тихонько в сторонке, мы бы тебя вовек не нашли. Пришлось бы тебе свой век вековать в наших краях…
- Так что мы с ним делать будем? – спросил Ромка.
- Да что с ним делать? Придется с собой брать, вызволять из звериной шкуры.
Волк радостно замахал хвостом, уселся у ног Ромки и лизнул руку.
- Исправился что ли? – спросил его Ухолет.
Волк замотал головой и поднялся на задние лапы.
- Вижу, вижу…
Рыжий подлетел к самому уху Ромки и зашептал:
- Не верь ему, он лживый трус… Сейчас он испуган и готов сделать все что угодно, а время придет, он покажет свою натуру.
- Посмотрим… - задумчиво произнес Ромка.
Ромке было жаль этого неудачливого охотника за привидениями, а то что он трус, так что ж теперь ему всю жизнь волком бешенным пребывать?
- Зачем Ухолета укусил? – пожурил его Ромка. – Что он тебе сделал?
Волк тихонько тявкнул и помотал головой.
- Нечаянно… По привычке… Дурные привычки надо искоренять, – наставлял его Рома.
Он вдруг спохватился, что разговаривает с волком и понимает его.
- Ну, это нормально, - пояснил Ухолет. – Вы же люди. Именно поэтому он испугался тебя, своего почуял. Свой свояка видит издалека… Смотри, Ромка, как бы свояк тебя не подвел.
Дриада лечила Толстяка. Она призвала пауков, и они трудились, латая дырку в ухе Ухолета.  Когда плотная паутинка была готова, она призвала осу, и та скрепила паутину прочной, но невесомой бумагой. Получилась заплатка немного отличающаяся по цвету, но вполне пригодная для полетов. Рыжий поглядел на работу дриады:
- Хорошо, что перепонки не повредились… Ничего, Толстый, - приободрил он своего собрата. – Вживется заплатка как своя! Поспишь, отдохнешь, оно и заживет. Сон все лечит.
Ромка взял Ухолета в руки, аккуратно расправил его крылатые ушки, Толстяк благодарно вздохнул и тут же уснул.


                Пустошь забвения

Лес с полянами и зелеными луговинами закончился. Они вышли на берег неширокой речушки, берега которой сумрачно смотрелись в темную воду. Красная глина, как кровь стекала с берегов и окрашивала воду в красно-коричневый цвет. «Это у меня начинаются видения», - подумал Ромка и потер глаза.
- К сожалению, это не видения и не кошмар, - вздохнул Рыжий. – Это мертвая река, она окружает Пустошь Забвения. Вода мертвая, потому что замкнута сама на себе  , течет по кругу из неоткуда в никуда… Там за рекой обитают суеверия и выдуманные человеком существа, химеры, грифоны, сфинксы, черти, сирены, и много еще всякой нечисти. Надо же и им где-нибудь быть.  Они питаются воспоминаниями людей, их дурными мыслями и страхами, тем и живут помаленьку. А в последнее время они откормились, все норовят выбраться отсюда, да завладеть нашим миром, зазнались, в силу вошли, мол, люди нас почитают, думают о нас, пишут в книжках своих, детям рассказывают.
- Так это все сказки! – воскликнул Ромка.
- Сказки сказками, а слово свою силу имеет, - пояснил Рыжий.
- А-а-а, да… - вспомнил Ромка. – А мы не пойдем туда… Обойдем это место кругом.
- Далеко обходить, да и никогда не знаешь какие размеры река имеет. Она, то удлиняется, то укорачивается. Пустошь растет, как только люди вспомнят о них, и уменьшается от забвения. А нам торопиться надо. Нельзя тебе долго здесь быть, только три луны, а первый день уже на исходе…
- Так что же делать? – расстроился Ромка.
- Переночуем неподалеку, а затем пойдем напрямик, - сказал Рыжий.
Они вернулись к лесу и устроились под деревьями на мягкой траве. Солнце тут же закатилось за горизонт, стало совсем темно. «Костер бы разжечь, да поесть чего-нибудь», - подумал Ромка, вспомнил походы с отцом, печеную картошку и у него заурчало от голода в животе. Но решил, что костер нельзя, вздохнул и улегся поудобнее на траве.
- Не печалься, - улыбнулся Рыжий. – С дриадой не пропадешь. Смотри!
И вдруг место вокруг них засветилось голубоватым светом, отовсюду слетались светлячки, они собирались группами, получились замечательные фонарики. Дриада стала накрывать импровизированный стол, белки принесли орехи из своих запасов, в деревянных плошках появилось оленье молоко, в скрученных из листьев чашечках лесные ягоды, земляника и морошка, мыши натащили семечек подсолнуха, побеги щавеля, дриада подала березовый сок… Чего только не было на этом столе! Дриада тихо засмеялась и пригласила всех отведать лесные дары. Волк налакался молока и лег в сторонке. Ухолеты насосались березового сока и повисли вниз головой на ветке соседнего дерева, прикрывшись ушами-крыльями, как летучие мыши, и уснули. Дриада обернулась кустом и затихла. Ромка остался один перед лицом огромной луны и раскинувшегося Млечного пути в темном и глубоком небе. Он угадывал знакомые созвездия и думал о маме, как она там? А Большая медведица всю ночь сторожила их сон.
Утром подкрепились из остатков вчерашнего пира.
- Ну, давай строить плот, - распорядился Рыжий.
Толстый совершал пробные полеты, делал кувырки, зависал на одном месте, и радовался, что ухо-крыло хорошо держит воздух.
- Ты теперь не просто Толстый, а Толстый-Заплатанный! – воскликнул Рыжий.
- Я теперь Толстый-Заплатанный! – порадовался толстячок.
- Я плавать умею, речка-то невелика… А вы и так перелетите, - тоже улыбнулся Ромка.
- Что ты! Что ты… В эту воду входить нельзя, и пить ее нельзя, - замер в воздухе Толстый. – Забудешь себя, кто такой, откуда и куда идешь… Все забудешь, и целый век вспоминать будешь, да так и не вспомнишь! На плоту надо или в лодке. Только лодку взять негде… Был тут у нас лодочник один, но давно куда-то делся, а лодка сгнила.
- Иди с дриадой в лес, она покажет, какие деревья свой век отжили, из них и плот сделаешь. Мы тебе в этом деле не помощники.
Указанные дриадой деревья Ромка с помощью волка, стащил к берегу, и связал плот. Работа была тяжелая, на ладонях выступили кровавые мозоли от пеньковых веревок, которые пришлось крутить руками, чтобы скрепить бревна. Вконец измотавшись, Ромка присел на готовый плот:
- Ну, что, поплыли?
- Да… только… - Ухолеты замялись. – Прощаться нам надо. Ты дальше сам.
- Как это? А вы?
- Нам надо возвращаться. Теперь ты сам сможешь. Давай, малая, спасибо тебе за все, -  поблагодарили они дриаду и кивнули ей.
Она тут же уменьшилась и превратилась в маленькое семечко.
- Возьми семечко, да не потеряй!
Рома завернул семечко в носовой платок и спрятал в карман.
- Как только переправитесь на другую сторону Пустоши, опусти семечко на землю, она опять вырастет. А ты волчище, сослужи службу, через Пустошь неси на себе Ромку, да беги быстрее, не останавливайся, не оглядывайся, - приказали они волку. – Обернешься, себя погубишь и Ромку с дриадой тоже. Что бы  ты не увидел,  скачи мимо. Они над вами власти не имеют, они призраки, запомните это. Насквозь бегите… А с другой стороны реку как-нибудь преодолеете, если вам повезет…
- Как же это… - у Ромки наворачивались невольные слезы, он с трудом сдерживался, чтобы не заплакать от досады и обиды.
- Ты сможешь, - подбодрил его Рыжий.
- Ты же мо-ло-дец! – хлопнул его по плечу Толстый-Заплатанный и шмыгнул носом.
Их решение было твердое.
- Так надо… Пойми…
Ухолетам тоже не хотелось расставаться с Ромкой.
- Возьми мою дудочку, - Рыжий достал свою травяную дудочку. – Она тебе пригодиться. Спасибо тебе за все. Давно нам мир таким красивым не виделся, как с тобой. Прощай.
- Прощайте, милые Ухолеты…


                В окружении призраков

Рома и волк благополучно переправились на другой берег. Перед ними лежала безжизненная пустыня, белая, сверкающая под лучами полуденного солнца. От нагретого солнцем белого песка поднимался пар, он скручивался в странные фигуры. Ромка вскочил на спину волка, и он без принуждения помчался, ему так жгло лапы, что стоять на месте было невозможно. Они старались не смотреть по сторонам, как наказывали Ухолеты, но волк невольно скашивал глаза в стороны,  лязгал зубами и скалился. «Наверное ему что-то мерещится, дурачку, - думал Ромка. – Эх, надо было ему завязать глаза».
Призраков становилось все больше, Ромка с удивлением заметил, что Пустошь не такая уж пустынная. Появились вполне материальные объекты, причудливые здания, горные массивы с пещерами, впереди совсем явственно торчала высоченная башня, по которой ползали маленькие существа. Над всем этим парили крылатые драконы разных размеров, их было множество, как птиц на птичьем базаре. По земле прыгали и бежали вслед за ними призраки мифических существ.
Пока Ромка не чувствовал никакой опасности, да и волк, казалось, привык к мельтешению призраков перед самым носом. Он пыхтел, отдувался и бежал галопом. «Только бы не оглянуться, - твердил сам себе Ромка. – Только бы не оглянуться». Что произошло бы, если бы он оглянулся? Он читал в мифах древней Греции, как Орфей оглянулся, выводя Эвридику из царства мертвых, да так и остался там навеки и любимую свою потерял. «Надо держаться, - говорил он сам себе. – Это только призраки».
Волк немного устал и перешел на мелкую рысь. Ромка поглаживал его по загривку, подбадривая:
- Нельзя останавливаться, дружок! Давай, вперед…
Но волк уже перешел на шаг, и Ромка решил слезть с него. Он взялся за загривок и побежал рядом. Волк с благодарностью глянул на Ромку, приободрился и прибавил ходу.
Очень хотелось пить. Солнце палило нещадно, а останавливаться было нельзя. Оба путника уже выдохлись и тащились шагом. Они шагали прямо сквозь призраков, волк иногда скалился и огрызался. Некоторые призраки привязывались и следовали за ними, как навязчивые нищие, протягивая руки или лапы, как бы прося подачки. Ромка не всматривался, но видел боковым зрением, что они ждут и просят, когда на них обратят внимание. Невольно Ромка взглянул, как показалось ему на знакомого кентавра, и его дымчатые формы вдруг проявились, окрасились и уплотнились. Кентавр взбрыкнул задней частью и обрадовано помахал вслед ему рукой.
- Кентавр, это еще ничего… Почему он тут? А где же ему быть? В лесу с дриадами… Почему?
И вдруг кентавр исчез.
- Убежал…
Ромка совсем устал, голову напекло, и он казалось начал бредить.
Вдруг волк забеспокоился, в глазах опять появился безумный блеск, он сделал стойку, ощерился, шерсть на нем встала дыбом, и он бросился с диким рычанием в направлении башни.
- Стой! Стоять! – кричал Ромка, но вновь обезумевший волк не слушал его.
Догнать его не было сил и Ромка вспомнил слова Ухолета о том, что это существо может предать его.
- У-у-у, бешенный! – погрозил он кулаком быстро удаляющемуся зверю. – А еще человек!
Ромка шмыгнул носом и впервые за все путешествие в этом мире испугался. Испугался, что никогда не выберется отсюда, что никогда не увидит свою маму, а с папой больше никогда не погоняет на велике и не сходит в поход. Ромка сидел на песке, и слезы сами собой стекали по запыленным щекам. Привидения обступили его со всех сторон, они толкались, отпихивая друг друга, завывали и рычали. Видеть и слышать их Ромка больше не мог, он обхватил голову руками, закрываясь от них.
И тут, он вспомнил о дудочке, которую ему дал Рыжий. «А вдруг поможет, - подумал он». Достал ее из нагрудного кармана и подул. Дудочка была такая маленькая, что Ромке сначала не удавалось издать никакого звука, но как только он сосредоточился на этом непривычном занятии, дудочка как будто выросла в размерах, играть стало удобнее. Привидения замерли. Ромка впервые имел дело с музыкальным инструментом, но видимо все дело было в самой дудочке, только вспомнив мелодию, которую наигрывал Рыжий, музыка выходила сама собой. Призраки сначала прислушались, потом они стали медленно расплываться в туман и постепенно подниматься вверх легкими дымками. Одно за другим они уплывали в небо. Да и сам Ромка, играя на дудочке приободрился, встал, и, продолжая играть, пошел куда глаза глядят, то есть вперед, все дальше и дальше. А привидения, которые встречались на пути, тут же расплывались и улетали к такому же белому как песок небу. Чем дальше он шел, тем меньше живых призраков попадалось ему навстречу, вскоре они все исчезли.
Казалось, этой пустыне не будет конца.
- И края… - произнес вслух Ромка.
И тут край настал. Он увидел старое высохшее дерево, одно единственное на весь этот безжизненный край, которое торчало у обрывистого берега Мертвой реки.
- Край есть и у каравая… - прозвучало откуда-то из гущи ветвей.
- Кто здесь? – спросил Ромка.
- А кого тебе нужно?
«Вот, опять как с Ухолетами, - подумал Рома. – Тут надо ухо востро держать».
Ромка присел у старых морщинистых корней. «Такой старый ствол, изрезанный и твердый как камень, - думал Ромка. – Дуб, наверное. Как же его сюда занесло? «И днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом» - вспомнились ему Пушкинские стихи.
- Пойдет налево песнь заводит, направо сказку говорит… - отчетливо промяукало сверху.
Ромка поднял изумленный взгляд и увидел кота, сидящего на суку, прямо у него над головой. Кот был не призрачный, а всамделишный, черный, пушистый, откормленный.
– Здравствуй, - приветствовал его Рома.
 

                Оборотень

- Не думал тебя здесь встретить, - проговорил Ромка, и тут же вспомнил, что только что подумал о пушкинском ученом коте, стукнул себя по лбу. – А-а-а, ну да! Я и забыл совсем…
- «Да будет же мысль свободна, как должен быть свободен человек», - процитировал кот Пушкинские строки. – «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать» - заключил он и уставился, не мигая, на Ромку.
- Это что получается, - размышлял Ромка. -  Если бы я вспомнил о крае раньше, то и пришел бы давно?
- Как сказать, как сказать… - загадочно промурлыкал кот. – Иному только подумать, а другому и слово не поможет… Мысль, она ведь летучая, бывает, что далеко улетит и надолго, пока осуществится.
- Мне на тот берег надо.
- Всем на тот берег надо! – пробурчал кот. – Это не вопрос!
- Вот только одного зверя я здесь потерял… Тут волк не пробегал?
- Волка нам еще не хватало… Я тебя и одного переправить могу.
- Понимаешь, это не просто волк, это человек, такой же мальчик, как и я, только…
- Понятно, оборотень значит.
Кот спустился и сел рядом с Ромой. Размер кота Ромку изумил. Снизу он казался самым обыкновенным котом, а близко он оказался размером с рысь. Выражение его лица, а мордой это было трудно назвать, было необыкновенно человеческое. На его физиономии явно просматривались бакенбарды и бородка, белая полоска меха на груди напоминала манишку. Все коты несут себя с достоинством, но этот ученый кот сидел рядом как за кафедрой, только пенсне не хватало. Ромка улыбнулся, погладить рука не поднялась, хотя очень захотелось.
День клонился к закату, второй день путешествия. Остался последний день, а Ромка не знал, что ему делать, бросить здесь волка он не мог.
- Надо идти искать его…
Ромка решил, что с дудочкой он не пропадет, а волка обязательно найдет.
- Не надо, - промяукал кот. – Вон, ведут твоего волка…
Кот вспрыгнул на ближайший сук. Ромка оглянулся и увидел, что два кентавра, взявши за загривок с двух сторон, вели упирающегося волка. Волк огрызался и старался ухватить кентавров за передние ноги, но ему это не удавалось, поскольку сильные руки кентавров отрывали его от земли, волк беспомощно повисал между мощными лошадиными крупами. Кентавры смеялись, казалось, что они развлекаются, а волку это очень не нравилось, он брызгал слюной и выкатывал из орбит глаза.
- Да, они не призраки уже… - удивился Ромка.
- Конечно, - ответил кот. – Ты же сам их вспомнил… Кентавры добро помнят, нашли твоего заблудшего друга.
Волк, завидев Ромку, сразу присмирел, виновато потупился и сел у его ног, как верный пес.
- Спасибо вам, - поблагодарил Ромка кентавров. – Я бы очень хотел…
Ромка опять представил, как, наверное, было бы хорошо кентаврам быть в лесу с дриадами, ведь там их стихия.
- Где вы его нашли? – спросил он у кентавров про волка.
- У башни компьютерных монстров. Они, как и гномы любят сооружать бессмысленные постройки. Нам не понятен их мир. Они все время проводят в делании ничегонеделанья, создают видимость дела. Строят и перестраивают свою башню, чтобы достать до неба. У них предметы и вещи смысл всего сущего, они говорят, что строят вид вселенной, а когда достроят, то башня начнет исполнять все их желания, как огромная фабрика счастья. Они нашли формулу бытия, а сейчас ищут формулу космоса… Им никто не мешает, и они никому не мешают. Тут все относятся друг к другу лояльно, чем бы дитя не тешилось, - улыбнулся кентавр.
А второй продолжил:
- В этой Пустоши можно все что угодно, поэтому это многим нравится. Серьезного вреда никакого, что может навредить призракам? Вот каждый и творит что хочет. Волку это тоже нравится. Он, наверное, вспомнил про свою прошлую жизнь.
- А вам здесь нравится? – спросил Ромка кентавров.
-  Нам не нравится…
- Хотите уйти отсюда?
- Да, это наша мечта… Многие бы хотели уйти отсюда, но не многим удается. Вот только если…
- Я бы очень хотел помочь вам! – с жаром произнес Ромка.
И тут же кентавров не стало. Они просто исчезли. Ромка в изумлении посмотрел на кота.
- Да, они уже там, где бы ты их хотел видеть, - вздохнув, сказал кот. - Думаю, им там будет хорошо…
Кот выразительно посмотрел на Ромку:
- Только не сейчас… А то пожалеешь. После… Сначала нам надо попасть на другой берег.
Ромка понял предостережения кота, ему так захотелось и кота определить в достойное место. Нам всем иногда так хочется скорее помочь другу, но делать надо все во время, когда это будет действительно необходимо, и когда сам друг сочтет это необходимым.
- Вот что, - кот опасливо посмотрел на волка. – Усыпи ты его, ради бога! Тогда и начнем переправу. А то он у тебя слишком… как бы это выразиться поделикатнее, неуправляемый.
- Хорошо.
Ромка достал дудочку и заиграл. Волк зевнул, положил голову на лапы и уснул.
Кот спрыгнул и зашел за ствол дуба, а уже из-за массивного ствола вышел маленький человечек, ростом с кота в черной шубе и черной кубанке. Человечек захихикал:
- Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается…
Ромка вытаращился на него и чуть рот не открыл от удивления. А человечек продолжал лукаво посмеиваться:
- Ты же сам подумал, что я похож на человека! Чем не человек! – воскликнул он и повернулся вокруг себя.
Ромке показалось, что человечек немного вырос. Потом он обернулся еще раз вокруг своей оси и подрос еще немного, и в третий раз тоже обернулся и стал уже выше Ромки.
- Хватит? – хихикал он, и голос его стал басовитее. – Али еще обернуться?!
И завертелся вокруг себя.
Между тем, Ромке стало немного не по себе, мурашки пробежали по коже. Он молчал, наблюдая за превращением маленького безобидного человечка в великана. Хорошенькая шубка расползлась на нем в лохмотья, борода выросла во взлохмаченную седую бородищу, волосы спутались в пегую гриву, черты лица заострились и увеличились, выдавая вперед крючковатый нос. Он был уже ростом с дерево. Великан прогремел раскатистым смехом, схватил волка за загривок и перекинул его на другой берег Мертвой реки. Он поднял руки вверх, закричал Ромке:
-   А теперь ты!
Обернулся вокруг себя еще раз и повалился огромным бревном поперек речушки. Старый высохший дуб вздрогнул и рассыпался в прах.
Некогда было размышлять, Ромка бросился бежать к переправе, в которую превратился великан. Он благополучно перешел на другой берег и с облегчением выдохнул. Обернувшись, он увидел уже не великана, а старика, в старой, аккуратно залатанной поддевке, подвязанной веревкой, с прибранной головой и расчесанной козлиной бородкой. От бывшего кота и жуткого великана не осталось и следа. Старичок улыбнулся ему лукаво, вынул из-за пояса помятую шляпу, расправил ее и надел на голову:
- Боюсь, напечет. Солнце-то еще высоко!
Ромка посмотрел на небо… В Пустоши был закат, а здесь солнце стояло в зените.
- Вот чудеса! – воскликнул он.
- Это, просто возврат времени, а не чудеса.
Дед подошел к Ромке, положил тяжелую ладонь на плечо:
- Ты сделал три добрых дела, а добрые дела жизнь продлевают. Ты продлил свой день, только и всего.
- Трех дел что-то не припомню… - задумался Ромка.
- Как же! – стал перечислять дед. – Кентавр, это раз! Ты всю его семью  отправил в тот мир, которого он достоин. Волк, это два! Хоть и кентавры его тебе привели, но ты же собирался искать его. А в третьих, - это я. Ты меня вызволил из Пустоши.
- Я как-то не думал…
- Ой ли! – засмеялся дед. – А ты вспомни, как ты кота пожалел?
И Ромка вспомнил, как пожалел, что кот торчит тут у сухого дуба, а не гуляет по лесу и по свежей травке, как у Пушкина в сказке.
- А ты кто? – решился он спросить у старичка.
- Я лесной хозяин, Велес. Видишь ли, меня когда-то в нечисть записали, Лешим обозвали. Оболгали люди… А потом и вовсе забыли, призраком сделали. И быть бы мне призраком на вечные времена, если бы не ты…
- Да, ладно… - потупился Ромка.
Ромке опять стало стыдно за людей. 
- И то, ладно! А ведь, если бы котом тебе не показался, пожалел бы старика-призрака?
Старик хитровато глянул на Ромку.
- Так, ты мог бы обернуться кем угодно кто бы мне понравился, - нашелся Ромка.
- И то верно! – хлопнул Ромку по плечу дед. – Ну, так мы квиты! Идем.
И тут Ромка вспомнил, что ему надо выпустить дриаду.
- Постойте!
Он оглянулся вокруг, ища хорошую почву. В нескольких шагах от берега уже росла травка. Ромка на всякий случай отошел еще подальше от берега Мертвой реки, вытащил носовой платок, достал семечко, опустил его на землю и отошел в сторону. Из семечка тут же появилась дриада, оглянулась вокруг, увидела старика, бросилась к нему на шею и давай его обнимать, да целовать.


 
                Велес

Волк очнулся от сна и с удивлением посмотрел на деда, которому дриада что-то быстро лепетала. Он принюхался и замахал приветственно хвостом, но старик не обратил никакого внимания на волка, только вздыхал да охал, и становился все печальнее и печальнее.
- Вот беда! – покачал головой Велес и погладил дриаду по голове. – Не печалься, дочка, что-нибудь придумаем. Надо живую воду добывать… Она поможет.
- Живую воду? – спросил Ромка.
- Раз есть Мертвая Река, то есть и живая вода…
- Так, она только в сказках… - Ромка не договорил и задумался.
- То-то и оно! – понял старик Велес ход Ромкиных мыслей. – Ты видел, что мертвая вода делает? А живая, она, конечно, не оживляет, как в сказках, но лечит. Вода основа жизни, она все питает и растения и человека, в ней жизнь зародилась. Видать по всему, надо нам к Дане наведаться. Что же вы сразу к ней не отправились? – спросил он у дриады.
Дриада что-то промолвила.
- Нет ее нигде? Это куда же она подевалась? Неужто, и ее люди позабыли совсем? – удивился дед. – Ее-то за что в немилость?
Старик задумался:
- Видать по всему, что она в замке Проклятых…
- А где это? – поинтересовался Ромка.
- Далеко, отсюда не видно… Да, путь туда нам заказан. Только человек может попасть туда и вызволить Дану. Люди ее прокляли, человек и должен освободить.
- Я пойду, - твердо сказал Ромка. – С волком…
- Так уж все складывается, что тебе идти…
Велес вздохнул и ветерок прошелся по траве. Он дунул еще сильнее и прошелся ветер по верхушкам деревьев. Подул во всю мощь и подхватил их ветер и понес вверх, выше леса под облаками. Скрылась из вида Мертвая река, остался позади лес, они поднялись еще выше. Впереди появились горы, и они поднялись выше облаков.
- Видишь? – закричал дед Ромке, указывая на самую высокую вершину. – Там замок Проклятых. Круглый год эта вершина тонет в облаках, и никто не может подойти к нему близко. Проклятие сильное лежит на этом месте, когда-то прикован был к этой скале дух, который решился помочь людям, но был предан на растерзание огромной птице. Дух обманом выкрал живой огонь знаний у богов и отдал его людям, но обманом добрые дела не делаются, вот его и наказали… В память о нем построили замок на этом непреступном месте. Замок о семи башнях, а посредине колодец.
Ветер стал стихать, и они опустились у подножия горы. Вершина ее терялась в облаках.
- А теперь слушай, - стал наставлять Рому Велес. – Замок неприступен, сторожит его огромный орел, который видит все на сто верст вокруг, а ворота охраняют Мара – богиня вражды и Волколак – колдун-оборотень. Дам тебе шапку-неведимку, - Дед снял со своей головы шляпу и отдал ее Ромке. – Вывернешь ее наизнанку, оденешь и станешь невидим. Поедешь на волке до самых ворот, орел волка не тронет. Волколак увидит твоего волка и погонится за ним. Ты волк беги быстрее, да не зевай, ров перепрыгнешь, а там и я подоспею, помогу тебе. Только не подведи, беги что есть силы!
А дальше рассказал дед Ромке как надо действовать, чтобы вызволить всех хороших богов, заточенных в семи башнях, а они помогут освободить Дану – богиню воды.
- А если не получится? – вдруг испугался Ромка, что он не сможет их освободить.
- Тогда лес погибнет… Погибнет природа, все деревья и звери лесные вместе с ними. Если Берегиня умрет, то страшное может случиться с мирами и вашим и нашим. Наши миры переплетены и связаны между собой едиными корнями. Ты видишь пока только вершки, но если наш мир умрет, то и ваш долго не продержится… Нам обязательно нужна живая вода, чтобы помочь спасти Берегиню, мать всех дриад, мать леса.
- И самое главное, - продолжил Велес. - Не слушай Мару, она предложит тебе богатство и власть, но... Но дары ее на крови… Если отведаешь, то не вернешь себе облик человеческий! Не слушай ее… А когда ты вызволишь семь богов из семи башен, они тебе помогут открыть колодец в котором спрятана Дана.
Ромка все запомнил и стал прощаться. Дриада дала Ромке маленький сверточек из листьев.
- Молодец, дочка, - одобрил старик. – Это жгучий перец. Сам подумай, когда его использовать, но он тебе очень пригодится.
Ромка натянул шляпу, вывернутой стороной, стал невидимкой, вскочил на волка. Велес наклонился, шепнул что-то на ушко волку, тот зло глянул на деда и припустил что есть мочи к горе.


                Замок Проклятых

Что Велес шепнул волку на ухо, Ромка не знал, но волк не бежал, а просто летел над камнями и кочками по горной тропе, прижав уши и вытянув хвост. Над ними в вышине кружил огромный орел, но не нападал на них, как и обещал Велес. Замок стремительно приближался. Вот они уже подлетели ко рву, который окружал замок, помчались по каменному мосту. Внизу под мостом, где-то очень глубоко блеснула вода, скрытая облаками и туманом. Когти волка ритмично цокали по камням, приближались сводчатые ворота стены, которая окружала замок. За стеной возвышались черные каменные башни, которые устрашающе ввинчивались в облака и пропадали там.
У Ромки дух захватило от быстрой езды, он крепко держался за загривок, но когда волк внезапно затормозил, немного не добежав до ворот, он кубарем скатился и упал, больно стукнувшись головой.
В то же мгновение черная лохматая фигура, которая напоминала приворотный камень, вдруг выросла в огромного железного волка с остро вздыбленной шерстью и красными светящимися глазами. Это был колдун-оборотень. Волк тут же, не медля ни секунды, развернулся и бросился по мосту обратно. Волколак взревел и кинулся догонять непрошенного гостя. Он мчался огромными прыжками, бедный волк со страху не чуял лап, поджавши хвост, мчался что есть духу, лишь бы оказаться по ту сторону рва. Но Волколак был сильнее и в два раза крупнее, он в три прыжка сократил расстояние и готов был уже схватить несчастного за зад… Ромка вскочил. Медлить было нельзя и раздумывать было некогда. Он сорвал шапку-неведимку и закричал:
- Эй, ты!!! Глупый чародей! Куда убегаешь?
Ромка старался придать голосу больше решимости, но крик получился отчаянный и писклявый. От страха голос изменил ему и сорвался на фальцет. Но даже это помогло, потому что Волколак вдруг остановился, оглянулся, посмотрел на Ромку и повернул обратно. Взгляд его кровавых глаз, наполненных ненавистью и злостью был тяжел. Он медленно приближался, гремя железом, как рыцарь доспехами. Лапы с острыми когтями выбивали искры, нагрудная броня топорщилась шипами, а огромная пасть показывала ряд сверкающих зубов.
Волк, между тем, успешно преодолел ров и замер на том берегу. Опасность его миновала, но теперь на Ромку надвигалось уже две фигуры. К Волколаку присоединилась отвратительная старуха с длинными руками и слепыми белыми глазами навыкате. Мара шарила перед собой руками и принюхивалась:
- Кто здесь? Человечьим духом пахнет… - шамкала она беззубым ртом, а ее змеиный язык извивался и шарил воздух вокруг своим раздвоенным жалом.
Волк, наконец, пришел в себя, и с той стороны рва стал подавать тявкающие звуки. Он старался отвлечь Волколака, призывно завыл и затявкал как собака, вызывая его на дуэль.
- Ах, ты щенок паршивый! – оглянулся и выругался Волколак. – Задам тебе трепку!
- Давно человечинку не ведала! – алчно оскалилась Мара. – Дай мне его!
Ее руки вытягивались как резиновые, шаря и стараясь ухватить невидимую добычу. Ромка вжался в стену, и потихоньку продвигался в сторону ворот.
- Он м-о-о-ой! – жалобно выла Мара.
Волк продолжал ругаться по-волчьи с той стороны рва, он рычал все яростнее и злее. Волколак оглядывался на него и скалил зубы, огрызаясь в ответ.
- Тебе и волка достаточно. Иди, убей его и съешь, а мне человека оставь! – стонала Мара, предвкушая, как она вонзит свои два последних зуба в мягкую плоть. – Сначала я высосу из него кровь… А потом…
Черная слюна стекала с ее острого подбородка, змеиный язык подбирал ее, Мара алчно причавкивала и шарила руками перед собой, стараясь поймать Ромку.
- Ладно, - согласился Волколак. – Оставлю тебе человека… Он так мал и невзрачен, что ты сама справишься с ним.
Он захохотал страшным душераздирающим смехом и помчался разбираться с волком. Ромка остался один на один со страшной Марой. Не теряя больше времени на раздумья, он натянул шапку-неведимку, но это ему не помогло, Мара и так была слепа и ориентировалась только по запаху и на слух. Она как крот шла на звук его шагов, шумно втягивая носом воздух, ее гибкие руки вытянулись вперед и готовились схватить его.
- Иди ко мне! Тебя все равно никто не любит! И друзей у тебя нет! Ты никому не нужен! – причитала Мара.
«Зачем она это говорит? – думал Ромка. – Чтобы я поверил ей?»
- Хочешь, я дам тебе силу над людьми? Я только отведаю твоей крови… Зато ты станешь сильный-пресильный и никого не будешь бояться! Ты станешь повелевать людьми! Только дай мне отведать твоей крови! – молила она и тянула руки.
«Нет, не слушать ее! – приказал сам себе Ромка. – Она врет все!».
- Я могу сделать так, что люди будут бояться тебя! Они будут ползать у твоих ног и молить о пощаде, а ты будешь вправе их миловать или наказывать! О! Я все могу!  - хвастала она, заманивая Ромку призрачной властью. – Многие короли вознеслись благодаря моему могуществу… Многие и сошли в могилу, предпочтя неповиновение…
- Нет! – закричал Ромка.
- Я дам тебе богатства! Несметные богатства и золото! – умоляла она. – Деньги сами будут идти тебе в руки… Ты можешь делать все что захочешь! – соблазняла она его. Дай мне отведать твоей крови и уходи отсюда! Зачем тебе эти немощные боги, которых прокляли люди? Люди давно забыли о них, и пользуются моими благами! Давно миром правят деньги и богатство, а чем ты лучше остальных? Ты должен быть моим…
- Никогда… никогда…
Ромке, конечно, хотелось иметь новый компьютер и скутер и еще много чего того что интересно мальчишкам… Он вспомнил маму, которая работала очень много, и папу, который тоже очень мало отдыхал… Немного денег не повредит… Но как же Берегиня? Она ведь умрет? И никто ей тогда не поможет…
- Ты хороший мальчик, - льстила ему Мара. – Никто не узнает в твоем мире, что ты сделал здесь. Все останется в тайне… И у тебя будет все… все что ты захочешь… Если у тебя будут деньги, подумай, сколько ты можешь сделать людям добра!
«Да, ведь, это так… - подумал Ромка. – Как же быть?»
Она говорила почти ласково, а руки подбирались все ближе и ближе, чтобы захватить его в свои объятия.
- Посмотри на меня! Хочешь, я буду красивая?
И Мара изменив свою внешность, стала похожа на рекламную красавицу с толстыми губами и длинными ресницами. Она поправила прическу и жеманно улыбнулась ему, показав ряд ослепительно белых искусственных зубов. «Какая глупая, - подумал Ромка и отвернулся»:
- Нет! Я буду работать, и у нас будет все что нужно! – пересилив себя, пробубнил он и побежал.
Но руки так же быстро вырастали, и чем быстрее он бежал, тем длиннее они становились.
- Тогда я съем тебя! - Мара злобно хихикала, стоя на месте, а Ромка метался, увиливая от ее смертоносных объятий.
Внезапно он сообразил, как действовать. Неподалеку возвышался обломок скалы, острый и достаточно высокий, одиноко лежащий у ворот. Ромка забежал за него, руки Мары потянулись за ним, но он стремительно выскочил из-за камня и стал кружить вокруг него, ловко перескакивая через тянущиеся конечности. Вскоре руки Мары запутались вокруг скалы накрепко. Мара дергала руки обратно, но они только туже затягивались на камне.
- Что, съела?! – торжествовал Ромка.
- Отпусти, засранец! – кричала Мара.
- А-а-а, ты еще и ругаться вздумала? -  Ромка подбежал к самой ее морде, достал сверток, который дала дриада и сыпанул в нос Маре перцу.
Мара стала безудержно чихать и плеваться.
Тут Ромка заметил, что на поясе у нее гремит связка ключей. Он, не мешкая, схватил ключи и побежал к воротам.
А между тем, на той стороне рва завязалась битва…
Волк выполнил все, что наказал ему Велес, выманил Волколака, и бежал по тропе сломя голову, моля только об одном, чтобы Велес сдержал слово и помог ему. Волколак, грохоча железными лапами и торжествующе хохоча, уже настигал волка, как вдруг его подхватил сильнейший порыв ветра и поднял над горами. Он даже сообразить ничего не успел, как уже барахтался в воздухе, не чувствуя опоры под ногами. Он обернулся в человека, в его руках блеснул меч. Волколак стал рассекать вокруг себя воздух, но это не помогало, ветер нес его в сторону Пустоши Забвения.
  Мара выла и чихала у камня, в промежутках выкрикивая проклятья. Ромка подбирал ключ к воротному замку. Наконец, один ключ подошел, и он с трудом приоткрыл тяжелые ворота. Ворота на ржавых петлях жалобно простонали и пустили мальчика внутрь. На миг Ромке почудилось, что он опять оказался в тумане, как было в начале пути, но здесь туман был тяжелее, он сгущался под ногами, а к верху становился прозрачнее. Выступили мрачные стены замка со сводчатыми арками и прорезными стрельчатыми окнами. Замок был сложен из мегалитов, тесно пригнанных один к другому, и имел такие гигантские размеры, как будто его складывали великаны. Ромка почувствовал себя карликом. Он снял шапку-неведимку и двинулся на поиски первой башни. Велес сказал, что сначала надо освободить Макошь, а она поможет освободить всех остальных, а как найти эту башню в сизом мраке тумана?
Время шло, а Ромка все бродил по замковому обширному двору и не мог определить в какой башне спрятана Макошь. Была страшная тягучая тишина, даже собственных шагов Ромка не слышал, как будто все тонуло в вязком киселе тумана под ногами. Да и собственных ступней он почти не различал. Что было делать? Он опять подумал о маме, о своем доме, о том мире, в котором жил почти двенадцать лет… сел и заплакал. Слезы сами потекли по щекам.
- Вот, еще! – Ромка вытирал их, размазывая пыль, но это досадливое действие вывело его из состояния беспомощности и заставило подумать.
- Дудочка… А вдруг поможет?
Он вытащил дудочку, приноровился и заиграл. И вдруг из дудочки стали вылетать светлячки. Один за другим они потянулись сквозь туман, как будто указывая дорогу.
- Спасибо, дудочка!
Ромка подскочил и побежал вслед за светляками. Они привели его к двери первой башни.
- Макошь! Макошь! - позвал Ромка, сначала шепотом, потом немного громче. – Ты здесь?
Он обследовал дверь, но не нашел ни замка, ни замочной скважины, ни ручки. Налег на дверь, но она не подавалась.
- Макошь!!! – закричал Ромка громко. – Она не открывается!
- Ах, милый… - раздался слабый голос изнутри. – Так долго я была тут, силы потеряла… Доберись до окошка… Посмотри, оно там наверху! Протяни мне ниточку!
- Ниточку? А какую? – Ромка не понял, как можно ниточкой вызволить Макошь из заточения.
- Любую ниточку, какая найдется… Да, дай ее мне в окошко… - простонал голос из-за двери.
Ромка пошарил в карманах и нашел носовой платочек, который мама неизменно клала ему тайком каждый день. Он отнекивался каждый раз, сетуя на то что он уже не ребенок, но мама все равно ему подсовывала платок под любым предлогом. Как же он сейчас обрадовался этому платочку. Он дернул его, стараясь разорвать пополам, но платок не поддался. Тогда Ромка с уголка откусил краешек ткани, обнажилось сплетенье ниток, он потянул одну из них, но пальцы никак не могли ухватить отдельную ниточку, руки не слушались, нитки рвались… Ромка отчаянно дергал платок туда-сюда и никак не мог справиться с необычной работой. Девчонки на уроках труда делали мережки, ловко вынимая нитки одна за другой, но он только смеялся над ними, считая эту работу бесполезной для себя и чисто девчачьей.
- Не торопись… - как будто понимая его, донеслось из-за двери. – Нежно, ноготочком достань конец нитки и потихоньку тяни, придерживая ткань. – Поясняла Макошь. – Не дергай слишком сильно… Сначала ткань призборится, а ты ее тихонько расправь, придерживая нить. Так она и выйдет постепенно вся.
Ромка вздохнул поглубже, сосредоточился, и незаметно для себя углубился в работу. Он уже вытянул три нитки, а на платке остался след, лесенка из непереплетенных ниточек, как будто улитка проползла и слизала часть ткани. Ему даже понравилась эта работа, край платка приобрел новое прозрачное обрамление.
- Ну как? – спросил голос.
- Уже скоро, - отозвался Ромка.
Он связал три нитки одна за другой, подумал – одна хорошо, а три лучше, и полез по стене вверх к окошку. Тут и вспомнились Ромке походы с папой. Лазать он любил, выбирал самое высокое дерево и на спор залезал на него. Но дерево это одно, а гладкий камень совсем другое дело. Руки потели и соскальзывали, выступы были так малы, что ногу поставить было трудно. Вниз он не смотрел, думал о том, лишь бы добраться до окна. Очень помогали некоторые архитектурные излишества в построении башни, выступающие крепежные балки, украшения в виде голов страшных химер. Вот и узкое окошко.
Ромка свесил конец нитки в темноту окна:
- Держи!
- Брось ее вниз, я поймаю, - попросил голос.
«Как же она выберется, если я брошу нитку, не привязав? – подумал Ромка», но выполнил просьбу и бросил ниточку вниз.
- Спасибо! А теперь спускайся, милый! – раздалось из темноты.
Ромка глянул вниз, и голова у него закружилась. Лезть наверх – это еще ничего, а спуститься вниз? Вниз практически невозможно без страховки, это каждый скалолаз знает. Он прилип к стене, и никакая сила не могла его оторвать. Из этого, казалось безвыходного положения, его мог спасти только ковер самолет.


                Освобождение

Ромка, как мог, закрепился на краю стрельчатого окна и прислушался. Внутри башни что-то шуршало, потом совсем тихо Макошь запела. Слов было не разобрать, но протяжные звуки наплывали снизу, как будто призывая кого-то и моля. Они, как легкий ветерок колыхали застоявшийся воздух, звучание становилось сильнее, туманные облака стали расходиться над башней, с высоты блеснуло солнце и ярким столбом осветило башню. Мгновенно башня задымилась словно уголек и окрасилась в белый цвет. Ромка охнул и чуть не свалился вниз. Он услышал, как башенная дверь с грохотом упала…
Из дверного проема появилась согбенная старушонка с трясущейся головой. Она остановилась, вздохнула и вдруг стала выпрямляться и заметно молодеть. Ромка во все глаза смотрел на это превращение, как будто кинопленку запустили в обратном направлении и продемонстрировали ему весь процесс возвращения молодости и красоты. Из маленькой старушонки вышла светловолосая красивая женщина.
- Где ты, мой спаситель? -  воскликнула она и стала оглядываться вокруг.
- Я еще здесь! – крикнул ей Ромка сверху.
Женщина увидела его и засмеялась:
- Что, назад никак?
- Мне бы веревку… Так я бы и слез…
Ромке было не до смеха. А женщина проворно выкинула из рукава веревку и легко добросила ее до окна, где ее подхватил Ромка, привязал за голову выступающего из стены уродца и спустился вниз. Как только он ступил на землю, веревка тут же исчезла в рукаве у Макоши.
- Откуда у тебя веревка? – не удержался от вопроса Ромка, а сам подумал, что если у нее она была, то она сама бы давно выбралась из башни.
- Да ты мне ее и дал, молодец! - она рассматривала своего спасителя и улыбалась.
А Ромка посмотрел на нее и помотал головой, Макошь была похожа на его маму. Только у мамы короткая стрижка, а у Макоши была длинная-предлинная коса.
- Из твоей ниточки я и сплела ее… Она меня и от проклятия избавила.
- Как это? Маленькая ниточка? – удивился Ромка.
- Да! В хороших руках и палка удочка, - говорила улыбчивая Макошь. – Как только вспомнишь свое предназначение, то и жизнь налаживается. Дело в руках - и сердцу легче. Спасибо тебе!
Она поклонилась ему в пояс. «Прямо как в сказке, - подумал Ромка» и улыбнулся.
- А теперь давай выручим остальных, ведь ты за этим пришел?
- Да!
И Ромка поведал ей о том, как в лесу дриада умирает, и что нужна живая вода, а Велес их ждет неподалеку.
- Сначала освободим Стрибога, он ветрами повелевает и поможет разогнать облака, чтобы солнце разбудило Даждьбога, а он разожжет огонь и Сварог выйдет, а Сварог поможет любовь согреть, тогда Лада очнется, а Лада напоит молоком Волховскую коровницу, коровница пробудит Перуна, а уж Перун своими громами разрушит колодец в котором спрятана Дана. Дана нас приведет к живой воде.
«Прямо как в сказке, дедка за репку, бабка за дедку… - подумал про себя Ромка», но в слух ничего не сказал, а последовал за ней освобождать Стрибога.
- Без твоей помощи мне не справиться, - сказала она. – Только ты можешь их освободить, ведь люди их прокляли, человеку и выручать.
Они подошли ко второй башне.
– Видишь, дверь без замка, значит на ней заклятие лежит. Ты должен снять заклятие, - попросила Макошь. - Вспомни ветер, как он шумит в деревьях, как волнует воду, как свистит в трубе зимними вечерами. Вспомни его как живого, тогда Стрибог проснется и сам освободит себя, так же как и я.
Ромка закрыл глаза и начал вспоминать ветер. В городе ветер гоняет мусор по земле, бренчит консервными банками у помойки, шуршит опавшей листвой, задувает в оконные рамы. Но не такой как в лесу… Опять пришли пушкинские строки из школьной программы: «Ветер, ветер, ты могуч, ты гоняешь стаи туч…», где вспомнить такой ветер, чтобы разбудить Стрибога? И Ромка вспомнил, как однажды их с папой в походе застала непогода, налетел ветер, огромная туча тяжело навалилась на лес, и хлынул дождь такой яростной силы, что они не могли удержать палатку. Палатку рвало ветром, хлестал косой дождь, они с папой почему то хохотали и держали палатку руками, а деревья вокруг раскачивались и трепали своими ветвями как крыльями.
Ромка так живо вспомнил эту картину, что у него побежали от холода мурашки, и он вдруг наяву почувствовал сильный порыв ветра, который распахнул дверь башни, и оттуда вышел старик с седой бородой, еле волоча ноги. Но с каждым шагом старик все молодел и молодел, набирал в росте, свежел лицом, и превратился в молодого, почти мальчишку задорного кудрявого подростка. Не успел кудрявый подросток к ним подойти, как  ахнула соседняя башня и разлетелась на куски!
Ромка даже присел от неожиданности. В его воображении буря, которую они с отцом наблюдали в походе, еще не улеглась, дождь и ветер пригнал грозу, которая вот-вот должна грянуть. Вот она и грянула! Появился сам Перун, разбуженный и сердитый, отбрасывая от себя обломки башни, как футбольные мячики. Он грянул молнией, растер ладони и повторил свое упражнение, ударив в соседнюю башню.
- Тише! Тише! – бросилась к нему Макошь. -  Ладу погубишь!
- Прости, сестра! – загремел он басовито. – Засиделся… размяться охота…
Перун не производил впечатления сильного человека, ростом не велик, но коренастый и жилистый, еще не старик, но человек в возрасте с окладистой и густой бородой и густыми бровями, из-под которых сверкали молодые серые глаза. У Ромки еще шумело в ушах от грохота, который вызвал Перун своим появлением, даже голова разболелась, и в глазах появились радужные круги, сквозь которые он старался разглядеть божественное общество. Макошь обняла Перуна, а Стрибог хлопнул брата по плечу и рассмеялся. Стрибог производил впечатление веселого и шустрого малого, ему было трудно устоять на месте, он переминался с ноги на ногу, рубаха на нем топорщилась и раздувалась, как от ветра, казалось, за спиной он прячет крылья, которые ему хочется пустить в дело. Они поговорили на каком-то непонятном языке, и действительно Стрибог вдруг развернул крылья и стремительно взмыл вверх, сделал кувырок в воздухе, пронесся над ними и исчез, превратившись в сильный порыв ветра, разгоняющий облака.
Ромка сидел, словно громом пораженный, солнце осветило весь замок и он так же, как и башня Макоши, окрасился в ослепительно белый цвет, словно сахарные головы на фоне ярко-синего неба. От ослепительного света у Ромки закружилась голова, и он почти ничего не видел.
- А это кто ж такой? – указал Перун на Ромку. - Человек?!
Перун нахмурил брови и шагнул к Ромке.
- Это наш спаситель, - ласково погладила Ромку по голове Макошь.
- Он же человек! – недовольно прошумел Перун. – Не место ему здесь. Вишь, как его сморило…
- Ах, милый мой, - еще нежнее пропела Макошь, присела рядом и обняла Ромку. – Сейчас милок, тебе лучше станет…
Она гладила Ромку по голове и приговаривала:
-   Вижу нить твоей судьбы, она прекрасна, но я вплету в нее несколько ярких нитей. Ты ничего не просил для себя, а мог бы. Каждый, кто попадает сюда, алчет для себя чудес, доискивается тайны нашего мира, но не всякому дается она. Ты прошел испытания верностью, долгом и любовью и унесешь с собой сокровища нашего мира. А чтобы не забыл, делаю тебе узелок на память, на платочке материнском.
Макошь завязала узелок на носовом платке:
- Но никому не рассказывай о том, что видел и делал здесь. Как только расскажешь, уйдет знание, ты забудешь все, что видел и слышал у нас. Помни, мы связаны с тобой этим узелком, никогда не развязывай его, и никому не давай этот платочек, береги его пуще зеницы ока и он поможет тебе все помнить.
Ромка закрыл глаза, белый туман обступал его, но он еще слышал голос Макоши. Ему казалось, что он слышит новые голоса, почувствовал на губах вкус молока:
- Это Волховская коровница, - подумал Ромка. – Значит, она уже на свободе…
И ему в ответ послышалось:
- Пей, милок, сил прибавится. Путь дальний у тебя…
Потом ему почудилось, что он оказался в мягкой и теплой колыбели, вспомнил, как он был маленьким, а мама пела ему колыбельную. Это Лада держала его на руках и качала:
- Ах, ты Лель, мой Лель… - пела она сладко-сладко, и Ромка погружался в сон такой же сладкий и долгожданный.
На мгновение он вспомнил про Дану и про живую воду, его охватил жар как от раскаленной печки. То появился Сварог, повелитель огня.
- Надо дриаду спасать… живой воды добыть… - простонал Ромка.
И почувствовал прохладное прикосновение к горячему лбу, а по губам побежала вода… Он пил и пил ее, и не мог напиться, и огненный жар проходил.
- Дана… - проговорил он.
- А теперь спи, - сказала Макошь. – Все будет хорошо. Теперь, когда ты нас вызволил, мы поможем дриадам.  Но и ты в вашем мире найди то, что навредило нашему лесу. Оно пришло из вашего мира и пошатнуло равновесие. Как и добро, так и зло лежит в природе человека, а правда земли и ее сокровенная сущность спрятана здесь в нашем мире. Теперь ты ее знаешь. Помни о нас…
И Ромка уснул.



                Возвращение


Ромка сладко, еще в полусне, потянулся, и открыл глаза. Он увидел ствол дуба уходящий в высь, раскидистые мощные ветви, и улыбнулся. Листья трепетали на ветру, но дуб твердо стоял и ему, казалось, не было дела до ветра, который играл его кроной. «Как волосы на ветру… - подумал Ромка» и стал всматриваться в выражение лица этого лесного великана, выискивая дриад, которые любят прятаться в ветвях. Ему показалось, что одна из них мелькнула и спряталась, махнув ему рукой. Ромка сел, он чувствовал себя очень хорошо, голова была ясная, тело полно сил, захотелось вскочить и помчаться по траве, попрыгать и покричать. Такого с ним еще никогда не было, тело пело веселой кипучей энергией, которую нужно было куда-нибудь направить. Он вскочил на ноги и тут только заметил, что с двух сторон от него спят какие-то мальчики. Один был рыжий и конопатый, а второй щекастый и пухлый. Ромка озадаченно вытаращился на них.
- Ну, прям Ухолеты… - невольно пробормотал он.
Рыжий тут же подскочил, как ужаленный, поморгал желтыми ресницами, потер глаза, увидел Ромку,  и стал тормошить  своего друга:
- Эй, толстый, вставай!
- Толстый?! – радостно воскликнул Ромка. – А ты, Рыжий?
Рыжий обиженно надулся:
- Для кого рыжий, а для тебя Даниил, - проворчал рыжеволосый. – А он Васька.
Он ткнул пальцем в толстого мальчика, который повернулся на другой бок и опять засопел.
- Ну, коли ты вернулся, то мы пошли… - Данила стал будить Ваську, но тот отмахивался и недовольно ворчал. – Вставай, дежурство кончилось! Пошли домой.
- Отстань… - бормотал Василий. – Еще чуть-чуть…
- Вот соня! – оправдывая своего друга, усмехнулся Данила. – Так он и царствие небесное проспит…
- А я Ромка, - решил представиться Рома.
- А мы знаем… - Данька сорвал былинку и стал обкусывать ее. – Ты из Питера приехал журавлей смотреть…
- Да-а-а… - протянул Ромка. - А откуда ты знаешь?
- А у нас все сразу известно становиться, сарафанное радио… Только, что-то не видать нынче серых журавлей… Повымерли что ли?
- Как это повымерли?
- Да, так просто…
- Не может этого быть! – с жаром начал Ромка. – Я читал…
Ромка запнулся. Он опять подумал о том, что хвастать своей начитанностью плохо.
- Мало ли что читал, - скептически отозвался Василий, который оказывается не спал вовсе, а прислушивался к разговору. Ромка потом понял, что у него такая тактика в поведении, делать вид, что это его не касается, а на самом деле все замечать. – Жизнь она знаешь… какая непредсказуемая… - глубокомысленно добавил он. – Вот, говорят, тут раньше медведи водились, даже еще в прошлом году кто-то следы его видел! А самого медведя нигде не сыскали. Только вот корова потерялась вдруг у Агафьи, в лесу заплутала, так пастух говорил, что медведица ее вывела к деревне… Мы следы изучали, так рядом с коровьими копытами медвежьи лапищи отпечатались!
Голос Василия сделался приглушенным, таинственным шепотом он продолжил:
- И то говорят, что медведица - это Волховская коровница! Она стада перуновские  пасет на небе, а тут помогает найти потерявшуюся корову. Хорошим хозяйкам она возвращает корову, а у плохих задирает до смерти…
- Во-о-о, оно как! – вставил слово Данила. – А ты говоришь журавли! Журавль птица залетная, неизвестно что еще в той земле случилось, откуда он к нам прилетел. Может напасть какая…
- А может быть, что-нибудь у нас ему не понравилось? – рассуждал Ромка, и сам не заметил, что про эти чужие ему места сказал – «у нас».
Конечно у нас, подумал он, да, ведь это родина наша. Наши леса, реки и озера, деревья и травы, звери разные. Даже если и пролетом они тут обитают, все равно они тоже наши, земные обитатели, а мы… Мы люди, подумал Ромка, люди которые должны заботиться о всех своих братьях. Ведь мы зависим от них, они нам нужны, все до единого, для красоты и счастья, а они зависят от нас и ждут помощи.
Помощи… Ромка вспомнил, о чем его просила Макошь, и решил, во что бы то ни стало, найти ту темную силу, которая чуть не погубила дриаду.
  Мальчики еще некоторое время разговаривали у дуба, Данила рассказал Ромке легенду про это чудесное место, где его вернули с помощью Агафьи, и как его возвращали, дежуря три дня и днем и ночью. Как Агафья и Ромкина мама приходили сюда. Но ничего бы не получилось, если бы не дуб.
- Он связывает наши миры, тот и этот… - пояснял Данила. – По старинным поверьям дуб это вселенная. Корни – это земное, а по стволу как по лестнице можно попасть в космос.
- А ты знаешь, кто такая Макошь? – рассказывал Василий. – Это мать ковша. Созвездие Большой медведица, знаешь?
Ромка кивнул.
- Так это созвездие и есть Макошь… Древние еще знали его, и еще многое другое, то что сейчас только открывают… А они знали!
- Так,что? - удивился Ромка. – Макошь - мать этой Волховской коровницы?
- Она проматерь всего сущего… - заключил Василий.
Про такое Ромка еще не читал и решил восполнить свои знания, когда вернется в город.
Вдруг в лесу кто-то тявкнул, потом мальчики услышали невнятное поскуливание и, наконец, робкое «а-у-у-у!» донеслось неподалеку.
- Да, это же волк! – радостно воскликнул Ромка, вспомнив про своего заплутавшего в другом мире волка.
Ромка бросился в сторону звуков и вскоре вывел на поляну встрепанного щуплого мальчишку.
- Да, уж, волк! – ухмыльнулся Данила и неодобрительно посмотрел на потупившегося мальчишку. – Это же Степка, драчун, живодер и разбойник! Любитель компьютерных игр. «А сколько у кота жизней?» - пискляво передразнил он Степку. – Тебя бы по частям разобрать!
- Он уже три дня пропадает где-то, - Василий подошел к Степану. – Ты чего мать свою не жалеешь? Она всех на ноги подняла вчера, чтоб тебя балбеса искать? А ты небось на гумне отсыпался?
Василий с размаху залепил Степке подзатыльник, а Данила с другой стороны двинул его в плечо. «Это они за порванное крыло, - подумал Ромка».
- Я потерялся! – ревел мальчуган. – Сам не знаю, как и где, а только вдруг тут неподалеку оказался!
Он был весь в грязи, как будто ползал на четвереньках, босые ноги были иссечены и сплошь в синяках. Ромке его стало жалко, но неуемные «ухолеты» продолжали журить его:
- Эх, Степка, доведут тебя твои компьютерные игры! Мать последние деньги тратит на них, а ты в истерике бьешься если она тебе не дает играть… Эх, ты… Бросить бы тебя в лесу!
- Не надо! Домой хочу! – ревел Степка. – Я больше не буду.
- Ладно, пойдем, – сказал Данила. – Если только увижу, что собаку свою обижаешь, или кота дерешь, накажу! – пригрозил напоследок он. – Тоже мне, супер-герой!
Ромка взял Степку за руку,  и они все пошли в деревню.
Мальчики подружились. Втроем ходили на речку и в лес за грибами и ягодами, навещали бабку Агафью и помогали ей по хозяйству. Даже Степа стал приходить к Ромке в избу, и они долго разговаривали про компьютеры, но ни разу он не попросил поиграть в игру. Дал зарок, что компьютер нужен ему только для знаний. Ромкина мама, Анна Александровна, наблюдала за сыном и радовалась, что он нашел друзей, и очень удивлялась переменам, которые в нем произошли со времени его трехдневного сна, и вспоминала слова бабы Агаши – будет как новенький.
Ромка берег платочек с узелком, в который бережно завернул травяную дудочку, подаренную Рыжим Ухолетом, и не забыл просьбы Макоши.



                Часть вторая

                Запретная зона

Ромке не спалось. Неделя прошла с тех пор, как он проснулся под старым дубом, а воспоминания о событиях, которые с ним произошли, тревожили его. Он обещал Макоши помочь, но как взяться за это дело не знал. Ромка часто вспоминал Ухолетов и их удивительное свойство видеть мир глазами пришельцев. Он никак не мог понять, как он вдруг оказался в том мире, почему именно он. И вдруг его осенила догадка. Ромка даже вскочил с постели и подбежал к компьютеру:
- Серые журавли… Да… Данила говорил, что они давно не появлялись в их краях, между тем, по всем сведениям они должны быть на ближайших болотах.
Ромка разговаривал сам с собой и снова пересматривал план своих поисков:
- Карта местности показывает наличие болот… Так… Сколько километров?
Он не заметил, как вошла встревоженная мать:
- Ромка, ты чего не спишь? Что случилось?
- Мама, ты понимаешь, - с жаром начал Ромка. – Они должны быть!
- Кто должен быть? – ничего не понимала Анна Александровна.
- Журавли!
Анна Александровна с беспокойством посмотрела на сына, потрогала его голову:
- Кажется, у тебя жар… Ты, наверное, перекупался. Ложись в постель, я поставлю тебе градусник.
Ромка не стал возражать, чтобы не расстраивать маму, дал себе измерить температуру, и когда  она успокоенная ушла, снова сел за компьютер. Надо было разработать новый план действий, чтобы не беспокоить мать, придумать, как уйти из дома дня на три. И он придумал.
Он размышлял так. Если журавли его привели в эту страну, то и искать надо следы бедствия именно в том месте, где они должны были быть. Что-то произошло именно там, на болотах. Там средоточие бедствия, которое повлияло на дриаду.
Утром он помчался к Даниле.
Мальчики сидели на сеновале у дома Василия.
- Болото гиблое! – вздыхал Василий. – Нас туда не пустят. Сколько людей там пропадало…
- Это, да… - подтвердил Данила. – Говорят, там Водяной живет… Бабы видели, когда за клюквой туда ходили.
- А клюквы там пропасть! – подхватил Василий. – И морошки столько, что за год не соберешь! Только туда никто не ходит теперь… Опасаются Водяного.
- Предрассудки все это! – с жаром отрезал Ромка. – Нет там никакого Водяного, вот увидите сами! Просто болото, оно и есть болото, по нему ходить нужно осторожно, а то засосать может. Я знаю… - Ромка осекся, стараясь не выказывать свои знания, почерпнутые из книг.
- Есть тут у нас один старичок… - неуверенно произнес Данила. – Он ходил на это болото… У него там вешки проставлены. Только старый он, да и давно не ходит уже, все больше на печи лежит. А вешки, может быть, и стоят еще на болоте?
Данила заговорщически посмотрел на друзей. Василий с сомнением покачал головой.
- Вот и посмотрим! – воскликнул Ромка. – Собираемся в поход! А родителям скажем, что на озера пошли рыбу удить. Проверять не будут, до озер километров пять. Возьмем с собой еды на три дня и пойдем завтра. Карту я возьму с собой, не заблудимся.
Так они и решили. Вышли пораньше, еще затемно, чтобы не маячить по деревне и не привлекать внимания. Рассвет их застал на холме, откуда расстилался вид на луга, речку и деревенские крыши. Они шли на север, в низину, где в доисторические времена плескалось море, где были ледяные пустыни в ледниковый период, а теперь болота хранят тайны прошлых столетий.
Решили подкрепиться перед тем как спуститься в сумрак сухостоя.
- Надо здесь выбрать шесты крепкие, - предложил Данила. – Там дальше дерево гнилое.
- А веревку взяли? – вспомнил Ромка.
- Зачем? – удивился Василий.
- Как же? Обвязаться друг с другом, если один провалится, то двое других вытащить смогут, - пояснил Ромка.
- Да, на кой! Слега-то на что? – усмехнулся Данила. – Не в горы идем.
- А все же, веревка пригодилась бы…
В кустах шевельнулось что-то и затихло.
- Что это? – вздрогнул Ромка.
- Водяной! – захохотал Василий и бросил в направлении кустов палку.
- Ой-ой! – раздалось из кустов. – Вы чего палками кидаетесь!
Степка выполз из-под куста, таща за собой рюкзак.
- Как ты тут очутился, Степка? – приступил к нему Данила. – Подслушивал, наверное?
- Ну, подслушал! Ну и что! Зато я веревку взял с собой! – обиженно засопел Степан. – Вы когда на сеновале сидели, я случайно мимо проходил… Случайно и услышал…
- Нужна нам твоя веревка! Вот как дам сейчас! – Данила уже собрался взгреть Степку.
- Постой! – вступился Ромка. – А тебе зачем с нами?
- Я тоже хочу узнать тайну болота… А что нельзя? Только вам все можно? Я, может, такое знаю…
Ромка испугался, что Степка выложит тайну их встречи в другом мире, и предложил:
- А пусть с нами идет. Где трое там и четверо! А что, ребята, ведь веселее вместе.
- Обхохочешься, как весело со Степкой в походы ходить! – категорично возразил Данила. – Предателей и ябед нам не надо. Он же ничего не умеет, ни костер развести, ни палку обстругать, а вот ябедничать мастак. Язык за зубами держать не умеет, все разболтает!
- Это я не умею держать язык за зубами?! Это я?! – пыхтел Степка и наступал на Данилу, который был выше и крепче его. – Да ты еще не знаешь, как я умею держать язык за зубами!
- Да ну тебя, - Данила толкнул Степку, и тот отлетел как пушинка.
- Постойте! Ребята так нельзя, - Ромка встал между задирами. – Дракой ничего не решишь. С тех пор как Степка потерялся в лесу, он кого-нибудь заложил? – спросил он Данилу и Василия.
- Кажется, нет… - стал вспоминать Василий. – Не припомню.
- Вот видите! – радостно подхватил Ромка. – Каждому человеку нужен шанс! Без доверия никак нельзя… Давайте возьмем его с собой. Тем более, что он сам уже дошел до сюда!
Все засмеялись. Данила тоже улыбнулся:
- И как же ты незамеченный за нами пробрался?
- А я еще вечером вышел, а тут заночевал… - ковырял землю ботинком Степка. – Вы меня разбудили, чертяги!
Тут и Данила расхохотался:
- И ты один ночью отважился тут спать?! Ну, молоток! И не боялся?
- Боялся, конечно… - шмыгнул носом Степка. - Я в одеяло завернулся с головой… Только боялся, что вы пройдете мимо…
- Вот и молодец! – Ромка хлопнул его по плечу. – Значит вместе и пойдем!
Он посмотрел на Данилу и Василия и нашел в их взглядах согласие.
- А у меня и веревка есть и ножик, и топорик! – засуетился Степка. – И картошки набрал, чтобы печь в костре!
- Ладно, ладно, - одобрительно кивал головой Данила и оценивал вес Степкиного рюкзака. – Посмотрим.
 И они пошли вчетвером. Первым шел Данила, за ним Ромка, затем Степан и в заключении Василий. Пейзаж резко изменился, отдельные сосны худосочно тянулись вверх, высохшие елки рыбьими скелетами указывали на непроходимую трясину. Данила внимательно осматривал болото:
- Вон там, видите, вешку? – указал он на кочку, в которую был воткнут шест с остатками тряпочки.
Мальчики перестроились и обвязались веревкой. Теперь первым шел Степка, как самый легкий, за ним Ромка, потом Данила, а Василий как всегда позади. Степкин рюкзак перекочевал на спину к Даниле. Приходилось часто останавливаться, Василий, как самый тяжелый проваливался, и Данила помогал ему вылезать из трясины. Когда дотащились до первой вешки и повалились на мягкий мох, Данила предложил:
- Надо Ваську первым пускать. Если он пройдет, значит и все пройдут…
- Точно… - отдуваясь, согласился Ромка. – А журавлей чего-то не видать…
- Да и вообще никого не видать… - задумчиво произнес Данила. – Никаких птиц не видно… Чувствуете запах какой?
- Какой? – не понял Ромка.
- Не совсем болотный… Плохой запах… Болото не так гниет.
- А мох? Видали, какой у него странный оттенок? – заметил Василий.
Ромка не видал и не нюхал болот, поэтому не мог почувствовать того, что чувствовали Данила и Василий.
- Значит, что-то случилось с болотом… Мы правильно идем, – заключил Ромка. – Вставайте, пойдем дальше.
До следующей вешки дошли без приключений, Василий, как хороший тягловый конь, тянул всю компанию.
- Не вижу больше вешек, - заявил Данила. – Нет больше меток дедовских…
- Что же делать? – испугался Степка.
Ромка по компасу справился с картой. Каждую вешку он отмечал на карте, чтобы на обратном пути не заплутать. Мало ли что, ветер снесет тряпицу с вешки, или палка упадет… Он просчитал направление и вычислил приблизительное расстояние от метки до метки. Вешки стояли на прочных сухих холмиках, и можно было на глаз определить местоположение следующей. Он указал на холмик:
- Думаю, что туда…
Данила оценил на взгляд крепость холмика и расстояние:
- Возможно… Там дальше должен быть остров, на котором дед собирал клюкву.
- Вот что… - решил Ромка. – Мы со Степкой сходим туда и посмотрим. Чего всем туда шлепать? Верно Степка? – Ромка посмотрел на бывшего волка-оборотня. – А вы тут подождете. Если все нормально, то и вы придете… А если нет, то мы вернемся и подумаем куда дальше идти.
- Хорошо, - согласился Данила.
Степка шел впереди, Ромка страховал его. Болото дышало и ухало, потревоженное их шагами, но они уже привыкли к бульканью поднимающихся газов. Вдруг Степка замер на месте, по его напряженному затылку Ромка понял, что он что-то увидел. Степка начал медленно разворачиваться, его лицо как в замедленном кино смазывалось, превращаясь в гримасу ужаса. Он открывал рот, как рыба, глотая воздух, но не издавал ни звука. Сделав над собой усилие, наконец, Степка рванулся обратно, как пьяный матрос, растопырив руки, широкими шагами, как на шаткой палубе, оступился и шмякнулся в топь.
- Водяной! Водяной! – орал он, обретя дар речи и звука.
Ромка вцепился в веревку и натянул ее, не давая Степке погружаться, а сам старался рассмотреть, что его так напугало за кочками. Он увидел бородатую морду с оттопыренными волосатыми ушами, и только после рассмотрел ветвистые рога.
- Это лось! – закричал он Степке. – Вот, дурачок! Лось это!
Лось в это время пил болотную водицу, он поднялся с колен, посмотрел в их сторону и стал удаляться.
Но Степка не слышал, взбивая вокруг себя болотную жижу. Ромка напряг все свои силы и тянул его из трясины, подтягивая веревку.
- Степка, греби сюда! Прекрати барахтаться, - кричал Ромка. - Давай!
- Не могу! – ревел в ответ бедный Степан. – Меня кто-то держит за ногу. Больно! Ой! Когтями вцепился!
- Держись! Я сейчас подойду ближе…
Данила и Василий видели как Степка ухнул в трясину, и двинулись на помощь. Они втроем тянули орущего Степана:
- О-о-ой! Нога, нога моя! Больно!
И вытянули его вместе с колючей проволокой, в которую угодила его нога. Рваная штанина на ноге быстро пропитывалась кровью.
- Ой, мама! – у Степки закружилась голова, когда он увидел свою изуродованную ногу.
- Терпи! – приказал Данила.
- Давайте к острову! Быстрее! – закричал Ромка. – Он там! Я видел лося, который ушел туда!
- Я уж подумал, меня Водяной схватил своей ручищей, - жаловался Степка. – Видели бы эту морду! Как глянет на меня… Глазищи как вытаращит!
- Ты идти то можешь? – спросил Данила.
- Не знаю… - честно ответил Степка и Данька взвалил его на плечи.
– Водяной, Водяной! – ворчал Данила. – Лучше бы ты свои фантазии дома оставил… А то тащи тебя теперь через болота…
Они выбрались на твердую почву, промыли Степкины раны чистой водой и сделали перевязку.
- Интересно, откуда тут колючая проволока? – рассуждал Данила. – Кому в болоте приспичило ставить ограждения? Может, с войны осталось?
- Это только ее брошенный конец, - размышлял Ромка. – Ты видел, в каком направлении она тянется? Вот там и разгадка. На карте в том направлении военная часть… Но она далеко. Может статься, что вся эта территория принадлежит военным. Ведь им нужен полигон для испытаний и учений.
- Давайте привал сделаем здесь. Кто его знает, что там дальше будет, а тут сухо и мох мягкий, - предложил Васька. – Костер разведем, а то есть хочется, сил нет!
- Тебе бы только пожрать! – кинул Данила, но, глянув на Степкино жалкое лицо, смягчился и согласился. – Лучшего места не придумаешь. Утро вечера мудренее.
А солнце уже пряталось за деревья, первый день их путешествия подходил к концу. Степка еще бодрился, но было видно, что лицо его пылает, а самого трясет от озноба. Его положили ближе к костру и укрыли одеялами. Ближе к ночи у Степки начался жар и бред, он стонал, стучал зубами и никак не мог согреться. Еще раз осмотрели раны, кожа вокруг покраснела и вздулась.
- Плохо… - сказал Данила. – Может быть заражение. Надо возвращаться…
- А может быть, обойдется? – робко произнес Ромка.
- Какое там, обойдется! – с досадой махнул рукой Данила. – Ох уж этот Степка! Вечная с ним морока… Надо его домой срочно. Придется поход отложить.
Ромка подумал - «А ведь это лось нам помог найти остров, и если бы Степка не испугался, то было бы все хорошо. А что хорошего? Болото гибнет… А болото питает речку… А в речке они рыбу ловят. И ребята говорят, что раньше рыбы было больше, не то что теперь. И что теперь со Степкой будет?».
Ромка никак не мог заснуть, усталость от трудного перехода никак не могла его побороть. Он смотрел в звездное небо. Ночи уже стали темнее и можно было увидеть не только Большую медведицу, но и Кассиопею… Вдруг ему показалось, что одна звезда стала ярче. Она покатилась с неба и упала. «Надо желание загадать, - подумал Ромка, но не успел». В том месте, куда упала звезда, появился свет. Ромка сел и стал глядеть во все глаза на это необычное явление. Свет приближался. «Блуждающие огни, - вспомнил он легенды о болотах, - Славяне верили, что они указывают место зарытого клада». Он уже наклонился к Даниле, чтобы разбудить его, как вдруг рассмотрел женскую фигуру и узнал ее. Это была Лада, богиня любви, она шла по болоту, еле касаясь ступнями кочек. Ее одежды светились лунным голубоватым светом, а покрывало молочным облаком следовало за ней, создавая еще более светлый ореол вокруг хрупкой и почти прозрачной фигуры.
- Вижу, что узнал, - сказала Лада, приблизившись. – Не хотела напугать тебя, вот и появилась вдалеке.
- Лада? – удивился Ромка.
- Не забыл? - она достала из рукава свежие листья какого-то растения. – Вот, приложи к ранам, утром сам увидишь. Тебе дорог этот непутевый друг, вот я и пришла, чтобы помочь.
Ромка взял листья:
- А как же ты узнала?
- Это уж мое дело… Но запомни, только однажды каждый из нас сможет прийти тебе на помощь.
- Спасибо!
- Прощай, милый! В твоем сердце много любви, да прибудет она с тобой вечно…
И она стала таять.
- А Велеса ты и не признал! - улыбнулась она и растаяла совсем.
«Так это он лосем показался? – догадался Ромка. – Вот так дела!»
Ромка сделал новую перевязку Степке с листьями, которые ему дала Лада, и успокоенный лег спать.
 


                Браконьеры



Ромка проснулся от шумной возни и чавканья, резко сел:
- Фу, ты! – увидел довольную физиономию Степки, который за обе щеки уплетал вчерашнюю кашу. – Думал, кабан возится! Напугал, черт!
Степка выскребал котелок, закусывая кашу хлебом и печеной картошкой одновременно:
- А больше ничего нет? Жрать охота, ужас! Как будто целую неделю не ел…
- А как нога? – спросил Ромка. – Не болит?
- А-а-а, нога? – он задрал штанину и показал. – Вот, нормально. Ваши листики, наверное, помогли. Почти ничего не осталось, только шрамы…
Данила и Василий, проснувшись, тоже с удивлением смотрели на это чудо.
- Какие листики? – спросил Данила. – Не было никаких листиков… А где они? Покажи.
- Да, я их уже выбросил… А что? – Степка с удивлением смотрел на ребят.
Данила и Василий посмотрели на Ромку, тот пожал плечами:
- Чудеса…
- Да, чудеса… - Данила подозрительно прищурился на Ромку. – Значит, и идти ты сможешь сам? – спросил он Степку.
- Еще бы!
- Велики твои дела, Господи! – неожиданно произнес Василий и перекрестился. Его веснушчатое круглое лицо искренне выражало восторг и благоговение перед высшими силами, как будто он увидел воскресшего из мертвых.
Все засмеялись, а Василий беззлобно плюнул в сторону умирающих со смеху мальчишек и встал.
Дедовские вешки вывели ребят на другую сторону болота, и они увидели покосившуюся от времени табличку «Запретная зона» и остатки проволочного заграждения, которое паутиной уходило в топь.
- Вот она, эта проклятая проволока! – зло произнес Степка.
- Значит, все правильно, - сказал Ромка. – Это земли военной части.
Он посмотрел на ребят:
- Пойдем?
- А нас не арестуют? – опасливо оглянулся вокруг Степка. – У них тут охрана есть, наверное?
- Кому нужно болото охранять, чудак! – бросил Данила. – Вот, даже табличка покосилась от времени… Никто здесь не ходит.
- А мы пойдем вдоль проволоки… - предложил Ромка. – Ведь надо найти причину заразы… И кто допустил это, тоже надо выяснить. Вы знаете, что будет с рекой и лесом, если болото погибнет?
- Да что ты нас агитируешь! – разозлился Данила. – Знаем мы все сами… Только в какую сторону от проволоки идти?! Туда или сюда?
Данила злился не зря, ведь никому было не ведомо, сколько еще придется пройти, а самое главное в какую сторону. Ромка опять развернул карту и задумался. «Хоть бы какой-нибудь знак… - молил он. – А если дудочка… Вдруг и здесь поможет?».
- А давайте… - он думал куда бы отослать ребят, чтобы остаться одному. – Пока я тут рассчитываю маршрут, вы пройдете в разные стороны метров на триста, и посмотрите что там? Главное посмотреть, как пейзаж меняется… Должны быть явные признаки… ну что-то должно быть необычное…
- Ладно… - Данила сбросил рюкзаки, как самый сильный, он тащил и свой и Степкин. – Ты Василий иди налево, а ты Степка, направо.
Когда ребята удалились, Ромка достал платочек, развернул его и взял травяную дудочку:
- Только получилось бы…
Руки дрожали, но Ромка закрыл глаза и вспомнил мелодию, которую наигрывал Рыжий Ухолет. Сначала ничего не получалось. Ромка вздохнул поглубже и начал снова, вспомнил лес и дриад, вспомнил веселую физиономию Рыжего Ухолета, и мелодия полилась. Ему показалось, что он в том мире, видит тот лес, полный сил, наполненный пением птиц, жужжащими насекомыми, суетящимися белками… Видит дриаду. Она поманила его за собой. Она звала его, как тогда в заветном лесу… Он увидел дриаду, которая звала его. И вдруг понял, что видит ее наяву. Она махала ему рукой, и таяла, таяла…
- Ребята! – закричал Ромка. – Нам туда!
Ромка указал в ту сторону, где видел только что дриаду:
-Точно туда!
- Почем ты знаешь? – мрачно произнес Данила. – Это не вдоль проволоки…
- Ну, во-первых, - Ромка внимательно всматривался в окружающий пейзаж, чтобы оправдать свои намерения и не выдать тайну. – Смотрите… Подсохшие деревья как бы уходят дорогой в ту сторону. Значит подземные родники несут оттуда загрязненную воду и отравляют их… А направо и налево зелень ярче чуть-чуть…
- Понятно…
- Так это же прямо к военным? – испугался Степка.
- Пошли, - упрямо скомандовал Данила и взвалил рюкзаки.
- Как пить дать сцапают… - ворчал Степан, и опасливо оглядываясь, пошел вслед за ребятами.
- Ты же хотел узнать тайну болот! – подтрунивал Данила. – Вот и узнаешь! Водяного уже видел!
Все засмеялись, но Степке это не помогло:
- Дурак! Теперь всю жизнь будешь мне поминать этого Водяного?
- А в глаз не хочешь? – парировал Данила.
Почему Даниле так не нравился Степка, Ромка догадывался, но решил, что это их личные проблемы. Между деревенскими людьми всегда существовала тесная связь, с детства зная друг друга, они невольно переносили свое отношение и во взрослую жизнь. Ромке это казалось неправильным, поскольку люди с годами должны меняться. А Степка за последнее время разительно изменился, но Данила все же относился к нему несколько пренебрежительно и даже брезгливо. Глубокое недоверие не давало его душе поверить в верность дружбы. Иногда Ромке казалось, что это напускная суровость по отношению к Степке, в целях воспитания и укрепления его личности, и решил что Степке это полезно.
- Смотрите, - остановился Данила. – Как будто следы от трактора.
Действительно на мху явно просматривались вмятые полосы от тяжелого транспорта. Полосы делали круг, как бы разворачиваясь.
- Нам надо идти по этому следу, - предложил Ромка.
Стали попадаться поваленные и сломанные деревья.  Внезапно путь им преградил завал из деревьев, которые были аккуратно спилены с обрубленными ветками.
- По всему видать приготовили к вывозу, - резюмировал Данила. – А деревья здоровые, не сухие… Годные для строительства.
- Это что же получается? – возмутился Степка. – Незаконная порубка?
- А откуда ты знаешь, что незаконная? – ядовито спросил Данила. – Может у них разрешение.
- У военных? – не понял Степка.
- У них, - Данила уперся тяжелым взглядом в Степку.
- Что ты хочешь сказать? – растерянно произнес тот.
- А то, - прорвало Данилу. – Что они потихоньку  лес рубят, и бревна налево продают. У кого дядя в этой части служит? У меня что ли? А у кого дом новый образовался, у Василия что ли? У тебя Степка и новый дом и новая баня…
- Да ты что!? Да нет… - Степан смотрел в глаза каждому, умоляюще. – Да вы что, ребята! Дядя нам с мамкой так помогает, без этих вот… Деньгами там и прочим…
- И прочим… - не унимался Данила. – Все в деревне знают, что и солдатики у вас работают.
У Степки на глазах появились слезы:
- Это же мамка… Я же не просил! А дядя, он добрый! Честное слово… Вот вы узнаете, правда.
Ромке было жаль Степку, он старался не смотреть ему в глаза, и вдруг заметил за завалом бревен копошение каких-то людей:
- Тише, вы! Там есть кто-то… Ложись! – сдавленным шепотом скомандовал он.
Ребята грохнулись на бревна и стали наблюдать за неясными фигурами, которые передвигались на другом конце просеки.

                Разведка

- Надо подобраться поближе, - сказал Ромка. – Не видно отсюда, кто там копошиться…
Ромка сбросил рюкзак и стал пробираться между бревен:
- Сидите тут, я скоро…
Но вскоре услышал, что кто-то следует за ним, и оглянулся. Данила сделал знак, чтобы Ромка молчал и махнул ему, чтобы тот шел первым. Они прятались за вывороченными корнями деревьев и кучами веток, пока не подобрались так близко, что могли рассмотреть, людей в штатском. Небольшой трактор валил и перетаскивал деревья, двое обрубали ветки, а еще один бензопилой пилил деревья на чурки определенной длинны.
- Понятно… - сказал Данила. – Браконьеры! Вишь, какую деятельность развили под носом у военных.
- А может быть, это военные их наняли…
- Тогда бы техника была военная… - с сомнением высказался Данила. – Не похоже…
- Надо пронаблюдать, может из военных кто-нибудь поблизости…
- Как же нам проверить? Как они сюда добираются? Должна быть дорога…
- Точно! Не с вертолета же их сюда закидывают. Давай искать дорогу, - предложил Ромка.
- Постой, - осенило Данилу. – У них тут должен быть лагерь, ну палатки там, шалаши какие-нибудь… Сейчас сезон и работники должны тут где-нибудь базироваться…
Ромке эта мысль показалась логичной, они решили искать дорогу и лагерь. Мальчики пробирались  между штабелями бревен.
- Вот, гады! – не сдержался Данила. – Бревна то какие хорошие. Лучшие деревья рубят, а сушняк оставляют…
Все пространство вокруг было завалено ветками, земля беспощадно перерыта трактором, замусорена щепками и бытовым мусором.
- Не сжигают… Боятся привлекать внимание… - пояснил Данила. – Смотри!
Данила предостерегающе зашипел на Ромку и присел за кучу веток. Ромка осторожно выглянул и увидел два грубо сделанных шалаша и стол со скамейками вокруг него. Из одного шалаша, потягиваясь, вышел человек в приличной рубашке и галстуке, уселся за стол и разложил бумаги. Он достал телефон и заговорил, очень громко и уверенно, как главный распорядитель. Мальчики прислушались. Он докладывал какому-то Ивану Ивановичу о том, что все, как и в прошлый раз, готово к вывозу.
Ребятам был виден его коротко остриженный затылок, жирный и красный от жары. Рубашка пропиталась потом и прилипла к широкой спине, показывая мощные продольные мышцы. Просил, чтобы не тянули до ночи с погрузкой, а то в темноте трудно работать. Он небрежно развернулся и облокотился одной рукой о стол, так что Данила увидел его лицо в профиль:
- Нет… Нет! Да никого нет, говорю! Эти вояки ничего не замечают. Какие дозоры? Да им не до нас сейчас… - он в полголоса пробурчал в трубку что-то и засмеялся. – Ну все, конец связи!
Он засунул телефон в  карман, потянулся и зашагал в сторону работающего трактора.
- Я узнал его… - обреченно сказал Данила,  выразительно посмотрел на Ромку и покачал головой. – Это помощник нашего депутата…
- Депутата!? – ужаснулся Ромка. – Как же так? Значит, у них есть официальное разрешение?
- Да нет у них никакого разрешения!  – разозлился Ромка. – Ты слышал разговор? Нелегально они здесь… И военных опасаются…
- А ночью вывезут все и поди докажи… - заключил Ромка.
- Да уж…
Мальчики задумались. Одно дело, просто браконьеры, которых можно привлечь к ответственности, а другое дело депутат и его помощник.
- А может, депутат не причем? – с жаром высказался Ромка. – Может, это один помощник все организовал?
- А Иван Иванович, это кто по-твоему? – ехидно заметил Данила. – Он и есть депутат!
- Что же делать? – ужаснулся Ромка и понял, в какую игру они вступили.
А может быть еще не вступили, но собирались только… Не вступать? Уйти? Оставить все как есть?
- А военные! – осенило Ромку. – Они же не знают, что у них тут под носом твориться! Пойти и им все рассказать!  Пусть их тут на месте преступления застигнут!
- Да, мысль хорошая… - рассуждал Данила. – Но кто гарантирует, что их начальство не в сговоре с этими браконьерами? А вдруг это с их попустительства…
- Но ты же сам слышал, что он говорил! – не унимался Ромка. – Надо их известить срочно!
- А кто тебя пустит в военную часть?
Ромка лихорадочно прикидывал в уме план действий. До ночи еще было время много, и если все у них сложится хорошо, то можно успеть… А если все же, вывоз состоится раньше ночи, как просил помощник, что тогда? Но долго раздумывать было некогда, опять появился помощник депутата в сопровождении одного из рабочих. Было видно, что он был бригадиром, поскольку по-свойски разговаривал с помощником. Они сели за стол и стали спорить о каких-то бочках, которые нужно, как и в прошлый раз утопить в болоте. Бригадир упирался и пытался вытянуть побольше денег за эту работу.
- Это дело рисковое… - продолжал он начатый разговор. – И плата должна быть особой.
Они спорили, сначала тихо, потом громче, бригадир не хотел соглашаться, но помощник настойчиво уговаривал:
– Ты что мне не доверяешь?
Но бригадир упорно отказывался, а помощник злился на него и стал кричать. В ответ на это бригадир разозлился, и тоже стал кричать на помощника. Они ссорились из-за трактористов, которые пропадали в этих болотах, и что их не напасешься, и что никто сюда не пойдет работать из местных, и что никто не поверит, что это Леший трактористов губит... А помощник все прибавлял и прибавлял денег за работу с бочками, и кричал, что их надо утопить сегодня ночью, обязательно, а то, всем кранты.
Мальчики все слышали и поняли, что порубка леса это просто прикрытие, а самое главное это бочки, которые они топили в болоте.
Бригадир уходил нетвердой походкой в сторону работающих, а помощник опять залез в палатку.


                Засада

Ребята опять собрались вместе, чтобы обсудить новости и решить что предпринять. Ромка с Данилой уже разработали план в целом, но надо было убедить Степку и Василия в правильности их решений. Получалось, что разбойник в лице помощника проворачивал свои незаконные дела за спиной депутата, топил в болоте какие-то бочки, а бригадир помогал ему. Напоив рабочих каким-то снотворным, они потихоньку творили свое черное дело. Ребятам надо было выяснить, кто еще стоит за всем этим.
-  Степан, - делово обратился Данила к Степке. – Кто старое помянет… В общем, ты понял. - Степка кивнул головой в знак того, что простил Даниле обидные слова. – Пойдешь к своему дяде в часть. Доложишь ситуацию… Расскажи все подробно и внятно, без истерик и выдумок про Водяного, - Данила ухмыльнулся. – Ну ладно, ладно! Не буду больше поминать… Главное, чтобы дядя понял, что это очень важно.
- Степка! – подхватил Ромка. – Ты же понимаешь, бревна бревнами, а речь идет о бочках каких-то… По всей видимости это отравляющие вещества, которые они сбрасывают в болото… Запрещенный мусор, может быть, или промышленные отходы… Это незаконно! И если их упустить, болото погибнет и речка и лес вокруг…
- Да понял я! Что я маленький что ли? – торопился Степка. – Пойду я уже! Не беспокойтесь.
- Ты, Степа, главное убеди своего дядю, - Данила смотрел Степке в глаза, как бы проверяя его и одновременно вселяя уверенность. – Мы тут постараемся их задержать или отвлечь, а ты уж не подведи… друг.
От этих слов Данилы Степка даже немного увеличился в росте:
- Понял, понял…
Ромка разложил карту и показал Степке, в котором направлении ему надо было двигаться к военной части.
 После того как проводили Степку с важным заданием, Василий занялся приготовлением обеда, чтобы не обнаружить себя, сделали бутерброды. Теперь надо было решить главное, как задержать браконьеров, если военные замешкаются.
- А давайте трактор сломаем… - жуя бутерброд, небрежно предложил Василий. – А что они без трактора то сделают?
Отец у Василия был трактористом и они часто возились вместе, починяя что-нибудь или налаживая. Васька подавал отцу инструменты и сам отвинчивал и прикручивал нужные детали. Васька даже научился водить трактор и раскатывал по деревне, гордый и счастливый под присмотром отца.
- А может быть, у них будет другой трактор, или погрузчик? – засомневался Данила.
- Не-е-ет, навряд ли… - протянул Василий, задумчиво глядя в небо. – Это ж браконьеры… Им нужно малыми силами обходиться.
- А точно! – подхватил Ромка удачную мысль Василия. – Если трактор сломается, то им нечем будет бочки зарывать и грузить дрова. А еще нам надо бы дорогу завалить, чтобы не проехали машины… Только как?
Он вопросительно посмотрел на друзей. У них были только маленький топорик да веревка, которые прихватил Степка:
- Что же делать? Остается только поломка трактора…
- Веревка и топорик это уже не мало, - хитро прищурился Данила и рассказал ребятам свою придумку.
Они решили действовать не мешкая.
Когда опустились сумерки, и туман от болота пополз на вырубленную территорию, ребята тоже потянулись на свои посты. Данила и Ромка пробирались к шалашам, а Василий к рабочей зоне, поближе к трактору. Решение завалить «борова», так ребята обозвали помощника депутата, появилось с легкой руки Данилы. Надо было лишить лесное воинство руководителя. Одно дело решить, а другое исполнить. Помощник был действительно похож на борова, крепкого телосложения, коренастый, с накаченными мускулами. Надо было захватить его врасплох или спящим, поэтому ребята решили сориентироваться на месте.
Когда Ромка и Данила подкрались к лагерю, увидели что пир у разбойников в самом разгаре. Рядовые рабочие ели из котелка кашу в сторонке у одного из шалашей, сидя на корточках. Сам бригадир и помощник сидели за столом, им прислуживал маленький щуплый человек, услужливо наклоняясь и подавая шашлыки.
- Вот гады! – вырвалось у Данила. – Сами жрут шашлык, а рабочие из одного котелка.
- Это же гастарбайтеры, приезжие… - пояснил Ромка. – Им то что! Не их родина, не их земля! Да и бесправные они здесь, нелегалы... Казахи или узбеки, наверное… Слышь, они все по-своему лопочут?
- Да, понятно, они не воины… Разбегутся чуть что, - раздумывал Данила. – Это хорошо.
Ребята подождали пока помощник и бригадир поедят и разойдутся. Но они решили играть в карты. Помощник поглядывал на часы, с удовольствием играл и пил, но хмелю не поддавался.
- Надеюсь, что у Василия все получилось, - шепнул Данила. -  Даже не пьянеет, черт! Ничто его не берет…  - злился Данила и с досадой отвернулся.
- Смотри, встает! – дернул за рукав его Ромка. – Куда это он?
Помощник вразвалочку пошагал прочь от шалашей.
- По нужде… - догадался Данила. – Давай за ним.
Это был тот самый момент, которого дожидались мальчики.
«Боров» не ожидал нападения, он расслабленно насвистывал себе под нос и расстегивал брюки, услышав хруст ветки, окрикнул:
- Петрович? Ты чего, за мной следишь?
В это время Ромка был уже у его ног и обхватил их веревкой, другой конец Данила набросил ему на шею. Ромка со всей силы дернул веревку, «боров» завалился на землю, а Данила усевшись на него верхом, надавил на шею и запихнул кляп в рот. Ромка ловил руки «борова», которые цеплялись за Данилу и рвали его одежду, стараясь скрутить их веревкой. «Боров» сопел как боров и вырывался, но Данила тоже не уступал и давил на шею. Когда помощник понял, что сопротивляться бесполезно, он зло закатил глаза и позволил себя связать. Он сопел и брыкался, когда ребята от него отступились.
- Телефон! – зашипел Ромка. – Надо телефон вытащить, а то его найдут…
Они пошарили в карманах и вынули телефон. Тащить его подальше от этого места не было возможности, решили оставить здесь и пробираться к Василию, узнать что с трактором.
Трактор стоял без охранения, и Василий по-хозяйски копошился в его механизмах.
- Ну что, как? – спросил Данила.
- Порядок, - спокойно отозвался Василий и сплюнул. – Это нам, раз плюнуть!
- Не поедет? – с сомнением переспросил Ромка.
- Обижаешь! – Василий спустился вниз. – Без подачи масла даже не заведется. А на всякий случай, я и топливный бак продырявил.
- А теперь надо за дорогой поглядывать, - вспомнил Ромка. – Могут скоро нагрянуть новые персонажи.

                Ефрейтор Федя

Карты у Степки не было, но Ромка доходчиво объяснил ему, как ориентироваться по солнцу, чтобы выйти к главному входу части. Однажды дядя брал его с собой в военную часть, когда новобранцы принимали присягу, и Степка помнил расположение корпусов. Дядя водил его в столовую и в свой взвод, и даже в главный штаб дивизии и на командный пункт. Тогда многие родственники знакомились с военной частью, а солдаты смеялись и говорили, что настал «родительский день». В этот день был концерт в клубе, и воины разных званий и должностей выступали на сцене. Были даже женщины в военной и цивильной одежде, которые тоже служили или работали в военной части. После, Степка целый год надоедал друзьям с рассказами про военную часть и про дядю, какой он у него самый главный начальник. Степка, конечно, приврал маленько, дядя не был самым главным, и когда все узнали про это, то стали дразнить его.
Теперь Степка хотел доказать ребятам, что дядя у него хоть и не самый главный, но поможет им в поимке разбойников.
- Стой! Кто идет?
Степка, размечтавшись, не заметил постового, прогуливающегося по дорожке, он хотел срезать маршрут и подойти к жилым помещениям взвода с хозяйственного двора. Метнувшись в кусты, Степан почувствовал, как его кто-то ухватил за шиворот.
- Куда? – постовой крепко держал мальчишку за ворот. – Ишь, какой юркий! Стоять нужно, когда обращаются к тебе!
- Мне нужно! – заныл Степка. – Я к дяде иду…
- К какому такому дяде? Доложи по порядку! – сурово произнес солдат, однако не выпустил Степкиного ворота. – А может ты вражеский лазутчик?
Степка заглянул в прищуренные хитроватые глаза солдата, за напускной суровостью его лицо излучало насмешливую доброту, осмотрел его с ног до головы и спросил ехидно в ответ:
- А может ты сам вражеский лазутчик?
Он знал, что солдат в караул выпускают в полном обмундировании и с оружием, а у этого ничего не было, воротничок гимнастерки расстегнут:
- Почему ружья нет? – осмелев, спросил Степан. – И поста здесь не положено…
Солдат рассмеялся от неожиданных вопросов:
- Верно!
- И нашивки ефрейторские… И форма не в порядке… - уже более уверенно произнес Степка, которому стало ясно, что военный здесь околачивается просто так.
- Смышленый лазутчик! – со смехом выпалил тот, но все еще держал Степкин ворот.
Вдруг из корпуса выбежала девушка в белом халате и, улыбаясь, крикнула:
- Эй, красавец, отпусти мальца! Хватит прохлаждаться, иди на процедуры!
Военный отпустил Степку:
- Твое счастье… А кто дядя у тебя, может быть знаю?
- Дятлов Николай Степанович! Мне он очень нужен!
Степка умоляюще посмотрел на ефрейтора.
- А-а-а, Дятел… - парень запнулся. – Ну да, Николай Степанович, он…
- Да они на полигоне!  - подхватила девушка в белом халате. – У них учения с утра. На полигоне он со взводом. Только вот некоторые тут… разгуливают. – Она бросила насмешливый взгляд на ефрейтора, который переминался с ноги на ногу, улыбаясь во весь рот.
- Ой! – ужаснулся Степка. – А где это? Далеко?
Девушка спустилась с крыльца и внимательно посмотрела на Степку:
- А что очень нужно?
- Ужас, как нужно! – Степка не мог выразить, как ему было досадно, что дяди нет в части. Он никак не думал о том, что дяди может не оказаться на месте, и теперь просто не представлял что делать. Это была полная катастрофа!
Степка присел на корточки и обхватил голову руками:
- Ой-ой-ой, что же делать!
- Что-то случилось? – забеспокоилась девушка.
- Ох! Там в лесу… - Степка не знал, как ему рассказать, что случилось этой милой медсестре. – В болоте…
Все знали, что про болота ходили разные слухи, медсестра присела на корточки рядом со Степкой, схватила его за плечи и стала потряхивать его:
- Что там? Что случилось? С мамой? Ну что, говори!
- С мамой? – механически переспросил Степка, и вдруг его осенило… - С мамой! С мамой! А я к дяде шел! – от отчаянья и беспомощности слезы сами собой полились из глаз.
И тут медсестра заметила рваную штанину и пятна крови на ней, выпрямилась и строго посмотрела на ефрейтора:
-  Эх, ты, вояка! Все шуточки у тебя на уме! А у мальчика горе случилось, а помочь некому…
Она взяла Степку за руку и повела его в медпункт. Степка ревел и сопротивлялся:
- Мне к дяде нужно!!! Он поможет!
Сестричка усадила его на холодный кожаный диванчик, быстро осмотрела ногу, дала воды с валерьянкой и так же строго приказала своему другу:
- Вот что, товарищ ефрейтор, сегодня процедуры отменяются! К тому же, по всему видно, что вы совершенно здоровы. Берите свой мотоцикл, да валяйте на полигон.
- И я с вами! – категорично заявил Степка. – Я должен сам дяде все рассказать и показать место.
Сестра с сомнением покачала головой, но, видя Степкину непреклонность, согласилась:
- Хорошо… Вот, возьми с собой, пригодится, - и повесила ему на плечо походную аптечку.
Вскоре, они уже мчались на мотоцикле по пыльной грунтовке:
- Тебя как звать то? – прокричал ефрейтор Степке. – Меня Федором зовут, -
представился он. – Ты не дрейфь, лейтенант у нас мировой! Поможет! Сегодня у нас рядовые учения, начальства нет…
Это хорошо, что начальства нет, думал Степка, а то дядю бы не отпустили. А вдруг он сам не захочет? Надо, чтобы захотел… А может быть, все Федору рассказать, он мужик ничего, думал Степан, прижимаясь к разгоряченной спине ефрейтора.
Степка следил за солнцем, прикидывая направление, оно уже коснулось верхушек деревьев.
- Быстрее! – прокричал он.
- Как могу! Быстрее не получается! – прокричал в ответ Федор. – Сейчас срежем…
Федор свернул на извилистую боковую дорожку и помчался по кочкам и буграм. Мотоцикл ревел, как дикий зверь взбираясь на откосины овражков, и облегченно урчал, скатываясь вниз. Вдруг они подпрыгнули, Степка не удержался и полетел кубарем в траву, мягко спружинил и покатился, но остался цел и невредим. Оглушенный падением, Степка не сразу понял что случилось, он сел и огляделся. Мотоцикл валялся и вертел колесами, Федора видно не было.
Когда Степка подполз ближе, то увидел, что Федор лежит на земле, неподалеку от мотоцикла и стонет. Он схватил Федора за подмышки и попытался поднять:
- Вот, ведь срезали… - с трудом произнес Федор. – Погоди, маленько, кажется ногу сломал…
- Вам больно? Товарищ ефрейтор… что же делать? - слезы опять сами собой полились из глаз и Степка рукавом пытался из смахнуть.
- Отставить реветь… - простонал ефрейтор. – Достань из сумки ракетницу. Вот там.
Степка нашел пристяжную сумку и достал тяжелую ракетницу.
- Вот, теперь пойдешь один, - приказал Федор. – Направление юго-запад, примерно километр, полтора. Выйдешь на поле, там запустишь ракету и жди… Тебя обязательно найдут… А я тут пока полежу маленько… Вот и походная аптечка пригодилась! – усмехнулся он и похлопал по ней рукой.
Степка кивал и старался не раскисать, но настроение у него было хуже некуда. Сначала он шел и оглядывался на Федора, тот, приподнявшись на локте, махал ему рукой, мол, беги быстрее, и Степка побежал. Бегать ему не привыкать. В школе он был самый быстрый бегун, да и от матери частенько убегал, чтоб за двойки не порола, и от собак. Нога совсем не болела, и он прибавил ходу.
Наступали сумерки, и с оврагов потянуло сыростью. Степка бежал, окунаясь в теплые и холодные воздушные волны… Только бы успеть… Только бы успеть.

 
                Разбойники

Мальчики лежали на обочине лесной дороги и выжидали. Сумерки уже начинали сгущаться. Ромка стал сомневаться, что дорога, которую они нашли та, и что вредители могут появиться с другой стороны, как вдруг со стороны вырубки раздались крики и шум.
- Что у них там стряслось? – насторожился Ромка. – С другой стороны приехали?
Данила непроизвольно схватился за топорик, встал и прислушался:
- Нет… Что-то другое…
- Надо проверить, что у них там, - предложил Ромка. – Я пойду посмотрю…
- Ладно… - Данила раздумывал, где ему лучше быть, тут у дороги или с Ромкой. – Ладно, сходи один, но если что, то сразу сюда беги.
- Хорошо!
И Ромка стал пробираться к лагерю, оставив друзей караулить дорогу. Мысли о том, успеет ли Степка со своим дядей им на помощь, не покидала его. Что они еще могли сделать, чтобы предотвратить бедствие? И что будет, если Степка не сможет убедить военных придти к ним? Он отгонял от себя мрачные мысли, но внезапно замер на месте, увидев совершенно свободного «борова», который пинал ногами одного из рабочих.
- Вставай, скотина! – орал он.
Но рабочий машинально отмахивался руками и не поднимался, скручиваясь в клубок под ногами помощника депутата. Бригадир метался вокруг, пытаясь поднять двух других рабочих:
- Ты же сам приказал налить им снотворное…  Вот они и уснули скоты…
Невдалеке стоял тракторист и хохотал.
- Молчать! – орал «боров» весь красный от света костра. – Искать лазутчиков, я сказал! Они не могли уйти далеко! Ищите мальчишек, болваны! Вам нужны свидетели?! Мне не нужны! Они всех заложат, и вам не поздоровиться, олухи!
Ромка понял, что «боров» каким-то способом освободился и теперь старается заставить своих подельников найти их.
- Быстро, рассредоточиться по вырубке! Найти их!!!
Он метнулся в шалаш и выскочил оттуда уже с ружьем. Бригадир и тракторист посмотрели на него как на сумасшедшего и разбежались в разные стороны.
- Я вас достану… - зло бормотал он и озирался вокруг.
Ромка попятился, надо было бежать отсюда, но хрустнула случайная ветка под ногой и «боров» оглянулся. Увидеть Ромку он не мог, но тем не менее, наставил ружье в его сторону.
- Я тебя достану, сукин сын… - бубнил он, опуская ружье и доставая из кармана другой телефон. – Вы у меня попляшете…
Он остервенело давил на кнопки телефона, и Ромка осознал, что сейчас у него в кармане зазвонит его не выключенный телефон… И тогда он побежал. Побежал, это сказано слабо, это был бег с препятствиями, нагромождение бревен, кучи веток и горы щепы мешали отступлению. Может быть, именно это и спасло Ромку, поскольку преследователю необходимо было тоже преодолевать эти препятствия.
«Боров» выстрелил! Выстрел в ночном лесу раздался как взрыв и разлетелся эхом далеко за пределы вырубки. Ромка петлял между штабелями дров, соображая в какую сторону ему убегать. Вывести противника к своим он не мог, значит была одна дорога, обратно на болота… А там можно было затеряться, да и не пойдут преследователи туда. Он слышал, что к «борову» присоединились бригадир и тракторист, что они обходят его с двух сторон, а ему надо было прорвать их оборону и выйти к болоту... Они тоже сообразили, что мальчишка рвется к болоту, и кричали с двух сторон, гоня его как дикого зверя в западню. В наступившей темноте незнакомого леса Ромкой на мгновение овладела паника, он заметался между двумя вражескими силами и уже, ему показалось, что выхода нет, его окружали … Не в первый раз люди пропадают… - молнией пронеслось в голове.
В глазах потемнело, а потом все вспыхнуло ярким светом… Огромная медведица выросла перед ним, стоя на задних лапах. Преследователи тоже остолбенели, ослепшие на миг от яркого света. Медведица развернулась, оглушительно заревела и ринулась на врагов. Ружье отлетело, как спичка, тракторист присел и закрыл голову руками, бригадир и помощник пытались увернуться от грозных лап медведицы и испуганно кричали. Медведица грозно ревела, вырывала сухостой с корнем и бросала на растерявшихся браконьеров. Она очень умно действовала, это Ромка заметил сразу, не старалась прибить их, а только заваливала валежником, не давая уйти. Разбойники в страхе метались то туда то сюда, но медведица умело перекрывала путь к отступлению, сооружая вокруг каждого своеобразную темницу из валежника. Бревна и ветки летали туда-сюда, не задевая Ромку, а медведица быстро поворачивалась, как ниньзя, создавая новые вихри из обломков древесины.
Вскоре ее работа была закончена, и вредители были оглушены и погребены под завалами деревьев и веток. Ромка уже немного успокоился, он понял, что это Волховская коровница пришла ему на помощь. А она, довольная своей работой, стала уменьшаться и преобразилась в ту женщину, которую он вызволил из Замка Проклятых.
- Добро, сработано, - усмехнувшись, сказала она и отряхнулась, хотя на ее светящейся одежде не было никаких следов. – Цел ли, милый? – спросила она и подала ему руку.
Ромка взялся за ее светящуюся руку и встал:
- Спасибо, Волховница! Как ты вовремя… я уж не знал что делать…
- И тебе спасибо, что не отступился, что помнишь обещанное, что не подвел друзей.
Он восхищенно смотрел на нее и удивлялся ее одежде. В этот раз она была одета в кожаные латы, а на голове ее сверкал серебряный шлем.
- Не удивляйся, - улыбнулась она. – Я только для врагов грозная, а для тебя могу быть и другой.
Она повернулась вокруг себя и стала прежней, в ослепительно белой льняной одежде и наголовнике с узорчатыми подвесками.
- Так больше нравится? – спросила она как простая женщина.
- Да-а-а! – в восхищении проговорил Ромка. – Красиво…
- Ну, мне пора… А эти, - она указала рукой на три берлоги, под которыми были завалены бригадир, тракторист и помощник. – К утру очнуться.
Она поцеловала Ромку в лоб и растаяла.
- Спасибо! – крикнул в темноту Ромка и пошел к дороге.
 

                Ночной дозор

Данька с Василием слышали выстрелы и крики, они уже было собрались бежать к Ромке на выручку, как вдруг на дороге показался свет фар. Рассуждать было некогда, ребята затаились и стали ждать приближения транспорта. Как только две грузовые машины и одна легковая проследовали мимо, они выскочили из своей засады и побежали к деревьям ближайшим к дороге. Со стороны вырубки слышны были крики и рев дикого зверя, поэтому стук топора был уже не слышан вновь прибывшим. Как только уставал Данила, Василий брался за топорик. Они скинули лишнюю одежду и подрубали деревья, а потом валили их на дорогу, чтобы браконьеры не могли проехать обратно.
- А как же те, с бочками? – вдруг вспомнил Василий. – Как же их задержать?
Данила даже не остановился и продолжал рубить:
- Разберемся, как-нибудь… Надо к Ромке быстрее бежать!
- Что-то там происходит?! Рев то какой! Медведица что ли пришла? – отдуваясь, предположил Василий. – И то-о-о, весь лес разбудили стрельбой.
В лагере царила кутерьма, прибывшие пытались растолкать сонных рабочих, чтобы расспросить, где начальство, те спросонья пугались, что-то лопотали, поднимали руки вверх, думая что это нагрянула милиция.
Ромка уже выключил телефон помощника, поэтому самый главный, который приехал на легковушке, бесполезно набирал его номер и нехорошо ругался. Двое водителей бросили свои попытки с гастарбайтерами и уселись за стол, выжидая решения старшего. Полусонные рабочие сбились в кучку, сидели, обхватив головы руками и, казалось, опять заснули. Фонарь, который работал от небольшого движка, подвешенный на сухом дереве тускло освещал небольшой пятачок над столом.
Тут Ромке пришла мысль вывести из строя этот движок, чтобы оставить всех в полной темноте. Мальчики уже освоились на вырубке и в лагере, а приезжим будет сложнее ориентироваться на местности. Но он никогда не имел дело с механизмами подобного рода и уже пожалел, что рядом нет Василия, как услышал возню неподалеку. Приезжим, из-за тарахтения движка, не были слышны передвижения мальчишек, но Ромка понял, что это пробираются Данила и Василий.
Данила доложил о поломке трактора и о завалах на дороге, а Ромка в свою очередь предложил сломать движок, чтобы дезориентировать противника.
- У нас есть фонарик, который прихватил Степка, - хихикнул Ромка. – А они будут в полной темноте!
- А свет от фар? – скептически произнес Василий. – Хотя… Машины в стороне, а они пока не знают, что мы им путь отрезали… Ладно… Пойду, что-нибудь придумаю…
- Ты уж придумай! – улыбнулся Ромка и хлопнул друга по плечу. – А эти вроде не такие страшные… - сказал Ромка Даниле, когда они остались одни.
- Не страшные… - скептически произнес Данила. – А ты знаешь, кто у них за главного?
- Кто? – насторожился Ромка.
- Я его узнал… Приезжал к нам однажды, когда дело об ограблении магазина расследовали, - пояснил Данила. – Кто-то из районной полиции… Ходил такой важный, все указания нашему участковому давал, а тот после его на охоту повел… на кабана.
- Убил? – с ужасом спросил Ромка.
- Да не-е-ет… - презрительно бросил Данила. – Плохо стреляет… Промахнулся. Если бы завалил, я бы его… - Данила смолк.
- Значит, у него и оружие имеется? – предположил Ромка.
- Конечно. И связи…
- Если военные запоздают, что будем делать?
- Видно будет… Будем действовать по обстоятельствам.
Спокойствие Данилы немного взбодрило Ромку. «И откуда у него такая твердая уверенность? – думал Ромка. – Наверно, деревенская закалка». Свет поморгал и погас, видно Василий справился с движком. Главный выругался и приказал развести костер, а сам пошел в шалаши и долго рылся там и чертыхался, но вышел с керосиновым фонарем, который водрузил на стол и зажег его. Тусклый свет держался в пределах столешницы, боясь своим светом потревожить темноту ночи.
- Ну, что дальше? – спросил Василий шепотом, поскольку наступила зловещая тишина.
Пока шумел движок, передвигаться в темноте было более безопасно, а теперь в звонкой тишине ночи, каждый шорох, каждое движение разносилось с поразительной ясностью. Главный опять стал звонить, но на этот раз уже не помощнику, а кому-то другому:
- Мы на месте! Да… Но тут нет никого! Говорю, же вам, никого! А я откуда знаю! – он старался сдерживаться, но раздражение накапливалось и прорывалось наружу. – Мое дело отгрузить! А что тут у вас происходит не мое дело… - на том конце, наверное, тоже не сдерживались, и он стал оправдываться. – Понимаю… Да… Сделаю что смогу…
Он нервно отбросил телефон и выругался.
- Что сидите!!! – сорвался он на водителей. – Давайте, давайте, делайте что-нибудь! Ну… не знаю, трактор подгоните сами! Грузите, грузите, черт бы вас побрал!
Водители вскочили и помчались искать трактор, воспользовавшись их шумом и криком, мальчики решили разделиться, и Василий пошел к дороге. Главный нервно подкидывал в костер сучья. Он уже свирепел и накалялся как самовар, готовый взорваться, когда к нему прибежали водители и доложили что трактор не заводиться. Мальчишки потихоньку засмеялись в своей засаде.
- Черт бы вас побрал! – орал главный. – Чините его, чините!
Водители разводили руками и отвечали, что в ночной темноте не разобраться в причине поломки.
- За что я вам плачу?! – возмущался главный и опять схватился за телефон. – Я вам… Ну я сейчас…
Он набрал номер:
- Я! Это я… Ну и что, что ночь? Послушай, - металлическим голосом приказал он. – Да, дежурю я! Значит так, слушай внимательно… Да, послушай, говорю! Срочно, это срочно! Да для меня это нужно… лично! Собери там у себя, кто есть, да найди погрузчик. Как в отпуске? Какого черта у вас один погрузчик… Ну, тракториста какого-нибудь разбуди… Заплачу! Что, ты меня не знаешь? – он уговаривал кого-то уже более спокойно и решительно, не сомневаясь, что тот на другом конце поймет и придет на помощь. – Рейд тут у нас… Захватили браконьеров. Надо срочно изъять доказательства! Ну ты же, полицейский, сам должен понять… Вот! И я о чем говорю. Мы же друг другу помогать должны, это ведь твой район… А ты куда смотрел? Знаешь, потом будем разбираться, кто где и когда! – разозлился главный на излишние вопросы того кому он звонил.
- Слышишь? – спросил Данила Ромку. – Нашему участковому звонит, гад! Неужели и он заодно с ними?
- А ты откуда знаешь? – не удержался Ромка.
- Да, тише ты… - оборвал его Данила. – Слушай…
Между тем, главный объяснял участковому как и куда подъезжать.
- Все… Подкрепление идет… - жестко произнес Данила и пополз в сторону дороги.
Ромка полз следом и пытался придумать что-нибудь:
- А может быть, это к лучшему…
Данила остановился:
- Это почему?
- А полиции нам тут как раз и не хватало, - загадочно произнес Ромка.
Данила даже удивился такому предположению:
- Ты чего, от страха сбрендил?
- Да нет! Ну, представь… - начал он объяснять Даниле свою версию событий. – Тут приедут эти с бочками… Чего-то они запаздывают… - вспомнил он. - Эти то вот, кто лес приехал грузить, ни сном не духом об этом не знают, это раз. А тут вдруг полиция с пистолетами, это два! Вот и получается…
Ромка не договорил, но Данила понял, что для тех кто привезет запрещенный груз это будет большим сюрпризом.
- Точно! – обрадовался он. – А нам что делать?
- Пока наблюдать… А по возможности мешать им… Эх, как там Степка наш… - вспомнил про посланника Ромка. – Хоть бы у него получилось…
- Да, уж! Так бы и накрыли всю эту банду! – резюмировал Данила. – И дровосеков этих и тех, кто с бочками…

 
                На полигоне

Степка выбежал на поле. Ноги у него уже заплетались от усталости. Километровый кросс сказался на больной ноге, он уже не бежал, а шел прихрамывая. Отойдя подальше от леса, решил, что пора пускать ракету. Двумя руками вцепился в рукоять и поднял над головой. Стрелять ему еще не приходилось, дядя однажды пообещал взять на стрельбища, но у него все не было времени и возможности. Ракетница тянула руки вниз, и Степка с сожалением подумал, как он слаб, и что сильный Данила не зря презирает его за хилость. Стрельнуть надо вверх, чтобы далеко было видно, Степка вскинул ракетницу вверх и стал давить на спусковой крючок, но он был такой тугой, что пока он давил на него, руки как-то сами собой опускались, и когда выстрел все же получился, ракета вылетела по касательной к полю и, зашипев, упала в траву.
- А-а-а! – Степка взвыл от отчаянья и бросился на траву, рыдая. – Чтоб тебя! Проклятая…
Он рыдал и рвал траву вокруг себя от злости на самого себя, от своей слабости.
- И на кой, я такой уродился!? – обиженно сетовал, уже сидя. – Как же я теперь сигнал подам?
А что бы Данила предложил? - подумал Степка, и стал лихорадочно соображать…- Костер! Костер нужен…
Он вскочил и помчался в лес.
Спички отсырели, костер, который он сложил, был бесполезен без спичек. Степка чиркал сырыми спичками, но ничего не получалось. Слезы опять подступали к глазам, он почти ничего не видел вокруг. Он только механически доставал спичку за спичкой и чиркал, чиркал… Думал только о том, что нельзя подвести друзей, а то всю жизнь они будут считать его непутевым, и никто с ним дружить не будет… Думал о том, что они надеются на него, ведь он сам навязался им… Они ждут, а он…
Он не заметил странного свечения рядом… А только сквозь слезы увидел, что костер вдруг вспыхнул разом, ярким живым огнем. Степка отскочил, а то огонь бы опалил его, а с другой стороны костра ему показалась фигура человека, такая же светящаяся и огненная. Степка потер глаза, фигура растаяла в огне, только костер неожиданно вырос и потянулся вверх, к звездному небу светящимся столбом. Этот необычный огонь завораживал, Степка даже забыл, что нужно подкладывать в него дрова, потому что огонь был так силен и поднимался все выше и выше, пока не поднялся выше деревьев.
- Чудеса! – вырвалось в восхищении у Степки.
А откуда-то сверху раздался громоподобный смех… который раскатился эхом и продолжился… превращаясь в далекое эхо урчащих танков.
- Танки… - услышал отчетливо Степка. – Дядя!
Степка бежал и кричал, а на поле выезжали танки.
- Дядя!!! – он махал руками, и на ведущем танке его заметили. – Дядя…
Степка опять не смог сдержать слез, на этот раз слез счастья.
Если бы Ромка знал, что Сварог, повелитель огня, смог высечь огонь из отсырелой спички. И благодаря этому, огонь, поднявшись столбом, привлек внимание отъезжающих с полигона танкистов. Но Ромка не видел, а Степка думал, что это последняя спичка была суше предыдущих и зажгла костер.
Сначала дядя недоверчиво слушал Степкин рассказ, но когда услышал про Федора, увидел рваную штанину и запекшуюся кровь, оценил расстояние от болот до полигона, понял, что Степка не фантазирует, и скомандовал:
- Задача меняется. На охраняемой территории замечен противник в составе шести человек! Имеется раненный… - он глянул на Степку и поправился. – Раненные… Ставлю задачу. Одному расчету двигаться в направлении части и подобрать раненного бойца, ефрейтора Федора Стрельцова, а остальным, стремительным марш-броском в направлении болот за ведущим! По машинам!
Шесть танков развернулось и направилось к болотам. Степка стоял в башне рядом с дядей и был горд и счастлив. Он старался рассказать дяде подробности, кричал и жестикулировал, дядя кивал головой и всматривался в темноту. Танки шли напролом, по бездорожью, а сердце Степкино ликовало – дядя поверил ему! Но вскоре дядя залез в танк и стал сверяться с картами местности, движение замедлилось…
- Что? Что такое, дядя? – заглядывал ему через плечо Степка.
- По карте можешь показать место? – спросил Степку дядя.
Степка в растерянности уставился в карту. Конечно, он видел карту у Ромки, но сообразить куда надо направить танки сразу не мог. Он помнил наставления Ромки следовать по солнцу, но солнце село:
- Ну? – ждал дядя и вопросительно посматривал на растерявшегося племянника. – Мы тут, – показал он на карте точку. – Болота идут с этой стороны нашей части. Перед ними лес… Мы уже въезжаем сюда…
Степка тупо смотрел на карту и не мог сообразить с какой стороны они прошли от болот.
- Там табличка «Запретная зона»… - вспомнил он. – И проволока…
- Проволока! – дядя хмыкнул. – Тоже мне, разведчик! Везде проволока, и таблички тоже…
- Я по солнцу шел в часть… - оправдывался Степка.
- Ладно, - решил дядя больше не мучить племянника картой. – Подойдем к болоту максимально близко и пройдем вдоль ограждения…
Он вылез из люка и махнул следующим за ними, чтобы двигались следом. Дядя понимал сложность задачи, бойцы были еще не готовы преодолевать болотистую местность, он просто не имел права подвергать первогодок такой опасности. Но решил все же идти предельно осторожно. Он был свой человек в этой местности, знал и болота, но последние известия об исчезновении людей его тоже настораживали.
- Эх, Степка, - вздохнул дядя. – И что вас все на подвиги тянет?
Он вспомнил исчезновение племянника в лесу, когда всполошилась вся деревня, обыскивали и болота на всякий случай. Как он со своими солдатами шерстили лес, а Степка появился вдруг в деревне весь ободранный, но здоровый и не помнил даже где пропадал. Хмыкнул и посмотрел на своего незадачливого племянника.
- Хоть бы знак какой подали… - подумалось Степке.

               
                В темноте

- Везут! Едут! – с шумом ломился к ребятам Васька. – Пошли Данила…
Главный опять ругался с водителями и не обращал внимания на треск, но один из водителей насторожился:
- Что это? – показал в сторону ребят рукой. – Там…
- Что, что! – мотнул головой главный, но тоже уставился в темноту, потом оглянулся. – А где эти работяги?
- Да вот они, - показал водитель на спящих гастарбайтеров.
- Все?
- Да, вроде все… - не понял вопроса водитель. – А сколько их было то?
- А черт их знает, я считал что ли! – возмутился главный.
Мальчики не стали слушать что будет дальше, а стараясь не шуметь, отходили на свою позицию, к дороге.
- Ты слышал? – в свою очередь прислушался главный. – Это что?
Шоферы опять боязливо прислушались, но только ветер шумел в деревьях, усиливаясь все сильнее.
- Это ветер шумит… Сухостой скрипит… - пояснил шофер.
- Тьфу, ты черт! – выругался главный. – С этим болотом свяжешься… - Он боязливо поежился и огляделся по сторонам.
А ветер действительно усиливался, яростно хлопал листьями на деревьях, не стесняясь, гремел сухими срубленными ветками, скрипел и стонал, нагоняя ужас на нежданных гостей леса. Он властно бросал им в лицо сухими щепками и плевался опавшей хвоей и листьями.
Стрибог, насмешливый мальчишка, разгулялся, расшумелся, только пробуя свои силы. Он выжидал, пока прибывшие машины не упрутся в завал, который соорудили мальчики. И когда их фары тупо уперлись в лежащие стволы, задул во всю силу. Мальчишкам не понадобился топорик, ветер ломал деревья с корнем и валил на дорогу позади машин. Удивительным образом ветер обходил их, не сбив с ног, между тем как из земли рядом с ними вырывались деревья целиком.
Ромка хохотал, радуясь помощи Стрибога, а Данька и Васька с удивленным страхом наблюдали эту ужасающую картину. Шоферы прибывших машин выглядывали из кабин и прятались обратно, плотно захлопывая двери. Внезапно налетевший ураган испугал их и не позволял даже выглянуть наружу.
Стрибог на этом не успокоился, а вернулся к лагерю и навел там такой беспорядок! Он сорвал шалаши с мест, повалил столб с фонарем, приналег на стол и скамейки и, понатужась, развалил их. Затем прошелся по всей территории вырубки, как бы ища, что еще можно разрушить. Этому неугомонному божеству, казалось, было мало того, что он натворил.
Ромка, смеясь, кричал ему:
- Спасибо, Стрибог! Спасибо! Угомонись!
Но он уложил браконьеров на землю и свистел над ними, угрожая и радуясь своей власти. Керосиновая лампа, сброшенная со стола, занялась, огонь пополз по маслянистому следу в направлении трактора. Заполыхал трактор. Ветер раздувал огонь и поднимал его все выше и выше.
- Что ты делаешь!? – закричал Ромка. – Лес загорится!
Но Стрибог знал что делал, он раздувал и раздувал огонь, а трактор как огромный факел в ночи полыхал и светил высоким столбом яркого света с голубоватым отливом далеко, пропарывая темноту, на много верст вокруг.
Свист ветра перекрыла сирена полицейской машины, и споря с мощным факелом горящего трактора, синие мигалки вспыхивали со стороны дороги. Ромка понял, что дело приближается к развязке, теперь самое главное было не упустить никого. Он бросился к разгромленному лагерю. Ружье, из которого стрелял помощник депутата, Ромка предусмотрительно спрятал. Теперь он достал его и медленно шел на лежащего главного полицейского «оборотня»:
- Вы… - голос его дрожал. – Вы арестованы! За незаконную вырубку и вывоз леса с территории военной части!
Ромка старался придать голосу больше строгости и чеканил слова, преодолевая сухость во рту. Он надеялся, что водители не станут препятствовать ему:
- Руки поднимите!
Оборотень в погонах поднял голову и посмотрел на него, как на блоху, как на ничтожество:
- Я те дам, руки, - он стал тяжело подниматься и отряхиваться. – Я тебе сейчас такие руки покажу, паразит! – он сделал движение к Ромке, но увидел ружье и остановился. – Так значит? А ты знаешь, с кем имеешь дело?
- Знаю, - твердо сказал Ромка. – С «оборотнем» в погонах. Вы защищать нас должны, а сами… Это незаконно!
- Ты, мальчишка! – выкрикнул было «оборотень», но временно сдержался. – Не законно значит? А это ты видел… - и он полез в карман, но вместо документов вытащил пистолет. – Видел?
Ромка догадывался, что у него может быть оружие, готовился к этому, но вид направленного на него пистолета, конечно, напугал его:
- Вижу, - сглотнув слюну, проговорил Ромка. – Но вы не будете стрелять в детей.
- Я вижу только одного заносчивого подростка…- Сквозь зубы, насмешливо выкрикнул «оборотень».
- Уже не одного, - вдруг раздалось у того за спиной. – Брось пистолет!
Данила занес обломок дерева над головой «оборотня» и взгляд его выражал решимость. За спинами шоферов стоял Василий с не менее увесистой дубиной.
- Так значит? – оборотень все еще надеялся на что-то. – Трое на трое… - он взглянул на своих помощников, но понял, что надеется на них зря, они были готовы капитулировать.
- Эй, пацаны… - примирительно пробурчал один. – Да вы что? Мы тут не причем. Наше дело извоз… А куда и зачем, разве нам нужно знать?
- А стрелять нехорошо… - вступил другой. – Не следует с пацанами воевать… Слышь, Игорь Валерьяныч? Брось пистолет… Если это незаконно, то мы не согласны…
- Слюнтяи! Продажные шкуры… - выругался оборотень. – Если я сяду и вас за собой потащу!
- Ну, это ты врешь…- разозлился первый водитель. – Брось! Хватит шутить с оружием!
- Прочь! – закричал «оборотень» в погонах и стал наставлять пистолет на всех по очереди.
И тут грянул гром небесный. Молния стрельнула как орудийный залп, пистолет выскочил из рук оборотня, и молнии одна за другой прошивали землю вокруг скорчившегося разбойника, пока земля не задымилась. Проснулись рабочие и заметались в поисках убежища, водители наоборот упали лицом в землю и закрыли головы. Ромка ликовал, наблюдая смятение в рядах противника, и мысленно благодарил отца богов Перуна за прекрасный спектакль. Василий присел и стал быстро-быстро креститься, Данила застыл с поднятой дубиной в руке и с неописуемым ужасом глядел на смеющегося Ромку, потому что он один знал, что эти молнии не повредят им ничем. Оборотень корчился на земле и старался руками погасить тлеющую на себе одежду.
К лагерю бежали полицейские, пригибаясь от трескучих разрывов молний и вздрагивая от рокочущего грома. Полицейские обложили лагерь и, перекрывая грохот, кричали в мегафон:
- Сдавайтесь! Вы окружены!
Главный «оборотень» стал воинственно подниматься с земли, он помахал своим, решив, что полицейские прибыли ему на подмогу, и поднял пистолет:
- Все! Сдавайтесь, - прокричал он и двинулся на Ромку, который не опустил ружье, а так и стоял с ним на перевес. – Ружье на землю! – грозно скомандовал он, больше не обращая внимание на гром и молнии.
И тут Данила растормозился, он крикнул прибывшему участковому:
- Ты что, Петр Андреевич, с ним заодно? Он же браконьер, твой начальник! Это он сюда прибыл бревна вывозить!
Оборотень перевел пистолет на Данилу:
- Ты что, пацан тут вякаешь? – обернулся к участковому и крикнул. – Петро, брешут они! Тут где-то их главный запрятался… А эти оборону держат!
- Петр Андреевич, - опять крикнул Данила. – Ты же сам нас учил, чтобы все по закону было! Помнишь, в школе докладывал…
Тут, наконец, участковый понял нелепость ситуации и приказал:
- Брось оружие, Игорь Валерьянович! Поговорим…
Но тот не хотел так просто сдаваться, он бросился к Ромке стремительным прыжком, откинул ружье и обхватил его сзади за шею. Первый выстрел прозвучал вверх:
- Стоять! Всем стоять! Мне терять нечего!  - он озирался по сторонам. – Убью!
И крепко держал Ромку.

В огне пожара, который занялся от горящего трактора, Ромка стоял, прижатый к потному и разгоряченному телу преступника и считал секунды… Мысли проносились с быстротой молний. А как же военные? Эх, жаль, что у Степки ничего не получилось… Макош, прости, что не смог…
Дышать было трудно, он чувствовал, что теряет сознание. Но вдруг, рука сжимающая Ромкино горло ослабла, давящее тело поползло вниз. У Ромки закружилась голова, темнота ночи просветлела, он увидел Макошь, которая стояла рядом и накрывала его своим покрывалом. Покрывало поблескивало, как млечный путь и уводило его, уносило… Он почувствовал что летит куда-то… В молочном тумане он видел Ладу, Велеса, Волховницу, Сварога и неугомонного Стрибога, летящего на крыльях, Перуна и Макошь… Они приветствовали его и улыбались. Макошь раскрыла покрывало, и Ромка увидел с огромной высоты всю землю, в своей первозданной красоте, как только что снесенное яйцо, Земля летела в бесконечности космоса, теряясь в Млечном пути…

Ромка очнулся. Его тормошили Данила и Василий, а «оборотень» лежал рядом без сознания. Полицейские медленно выходили из укрытий… Все еще слышались далекие раскаты грома… который вылился в шум приближающихся танков.
Танки с ходу вылетели на вырубку, прямо к лагерю. Откинулись люки и на землю повыскакивали вооруженные танкисты.
И в наступившей зловещей тишине только Степкин торжествующий крик. Степка несся навстречу к своим друзьям, обнимал их и кричал:
- Успели! Успели!
 
К утру все браконьеры были связаны. Участковый опрашивал свидетелей и составлял протокол с места происшествия. Пожар потушили. Привезенные бочки с химическими отходами так и остались пока на дороге, их происхождение выяснял участковый.
Мальчики спали счастливым сном прямо на мху возле гусениц танка.
- Умаялись, герои, - улыбнулся Степкин дядя и накрыл  их походной плащ-палаткой.

Вся деревня всполошилась, когда походным порядком по главной дороге запылили танки. У магазина, на центральной площади танкисты выгрузили полусонных мальчиков и выстроились. Николай Степанович Дятлов, Степкин дядя, торжественно, на глазах у всей толпы, которая с шумом и криками собралась у магазина, произнес:
- Воинская часть благодарит жителей деревни в лице этих достойных молодых людей Данилы, Василия, Романа и, - он ободряюще улыбнулся своему племяннику. –  Степана, за успешно проведенную операцию по задержанию опасных браконьеров и вредителей! 
- Ура-а-а! – дружно подхватили танкисты.
Героические личности смущенно хмурились, а Степка улыбался во весь рот и с восхищением смотрел на своего дядю, и на солдат, и на людей вокруг, которые удивлялись не меньше чем новоиспеченные герои.
 Долго еще обсуждала вся деревня события, которые произошли на болотах. Ходили на суд, давали показания, радовались, что наказали виновных. Слушая показания свидетелей, удивлялись появлению медведицы, ведь давно в этих местах медведи не водятся. Даже судья, смеялся, когда услышал, что медведица закопала браконьеров живьем, так что они откопаться не могли. С сомнением выслушали про ураган, который разразился у болот. В ту ночь стояла тихая погода, ни бури, ни грозы не было нигде вокруг. Судья решил, что у всех виновных было временное помешательство. Разумеется, Ромка и Степка молчали о том, что сами знали, а Данька и Василий догадывались, но тоже помалкивали.
Только бабушка Агафья, как-то повстречав Ромку, мимоходом пробурчала:
- Ох, уж, эти Ухолеты!
Ромка остолбенел от неожиданности:
- Вы их знаете?
Но бабушка, махнув рукой, уже семенила мимо него по своим неведомым делам:
- Береги дудочку… Да, не волнуйся, жива она… Вот какой урожай в этом году! Ягод в лесу, хоть ковшом собирай…
Он понял про кого говорила баба Агафья, про Берегиню… И он опять вспомнил дриад, и Велеса, и Макошь… Он один мог видеть их, да еще эта старушка, которая тоже когда-то встретилась с Ухолетами. Он оглянулся, но старушки уже не было. По тропинке в горку весело бежала девочка с такой же кошелкой, как у бабы Агафьи, она обернулась и лукаво посмотрела на него, а потом засмеялась звонко и радостно, как птичка. Ромка еще долго стоял, и в недоумении смотрел на убегающую девочку в синеньком платочке и длинном сарафане, пока она не скрылась за деревьями. И еще долго был слышен ее тоненький переливчатый смех, и мелькал в листве ее сарафан.
Ромка уехал в город, но обещал вернуться, чтобы на следующее лето посмотреть, прилетели ли серые журавли в свои родные места.