Глава 27
В травмпункте провозились все утро. Анатолий чувствовал себя очень плохо, Маринка была близка к истерике, и Лике пришлось бегать от одного кабинета в другой, носить снимки и выписки. Доктор настоял на госпитализации, поэтому оформив мужа подруги в травматологическое отделение, Лика из него же забрала Артема.
По дороге домой — точнее в их бывшую общую съемную квартиру, она рассказывала о ночном происшествии, которое благодаря сбивчивым фразам Марины, брошенным в травматологии, обросло новыми подробностями. Артем качал головой, цокал языком, отпускал по ходу ее рассказа короткие замечания, не всегда цензурного содержания. Однако не смотря на случившееся с мужем сестры, настроение у него оставалось приподнятым, видимо, по причине выписки. И Лику это тревожило. Ведь придется рассказать ему о разрыве. Откладывать объяснение было нельзя — взгляды парня говорили о том, что он соскучился по Лике. Ей удалось каким-то образом избежать поцелуя в больничном холле, но едва они поднялись в квартиру, Артем обнял ее, сразу в прихожей.
- Погоди-погоди, - испугалась Лика, чувствуя, что его поцелуи становятся все настойчивее, - надо поговорить.
- Всю дорогу говорили, болтушка ты моя, - он подхватил девушку на руки.
- Да подожди ты, - она почти кричала, и, едва оказавшись на диване, попробовала вырваться. Видя, что Лика настроена решительно, Артем, наконец, выпустил ее и недоуменно нахмурившись, спросил:
- Ну, в чем дело? Нельзя что ли сегодня? У тебя ж в конце месяца.
На мгновение в голове мелькнула трусливая мысль — сказать, что цикл сбился и выиграть несколько дней. Но Лика тут же отбросила ее. И, глубоко вздохнув, выпалила:
- Я ухожу от тебя, Артем.
Какое-то время он просто смотрел на нее. Уголки губ дрогнули, в попытке улыбнуться. Возможно, он решил, что Лика так глупо решила пошутить. Пришлось повторить.
- Ничего не пойму, - он замотал головой, как щенок, выбравшийся из воды. - Из нас двоих сотрясение вроде бы у меня... было. Какая муха тебя-то укусила?
- Артем, сложно мне все это объяснить. Я другого люблю.
- Что, вот так, за три дня, пока я в больнице валялся, уже успела полюбить?
Она пожала плечами.
- Лика... - он попытался заглянуть ей в глаза. - Тебя что, кто-то шантажирует? Заставляет?
- Нет, конечно нет, - ей хотелось расплакаться. Не думала она, что разговор будет таким сложным. - Это мое решение. Я давно хотела...
- Давно? А я вот такой толстокожий что-то не замечал, - в голосе его появилась ирония. - Может ты испугалась? Всех этих нападений?
Она молчала, думая, что бы еще сказать, но он воспринял паузу в разговоре по-своему, подсел поближе. Приобнял девушку за плечи:
- Лик, мне тоже не по себе. И я не пойму, кто привязался к нашей семье, устроил этот террор. Но ты думаешь, если уйдешь, тебя не тронут? А я вот не уверен. Мне кажется, сейчас как никогда надо вместе держаться. Если хочешь, давай вообще отпуск возьмем внеочередной, умотаем куда-нибудь, мы ж давно хотели? Хотя... наверное не получится уехать, мы ж под следствием, - он горько улыбнулся, продолжая успокаивающе поглаживать ее по спине, - но тогда все бросим к чертям и засядем дома, забаррикадируемся, - теперь он уже смеялся, - пушки в амбразуры выставим. Пусть только сунутся. А, Лик? Не надо так паниковать. А рано или поздно преступников найдут, и мы забудем все это, как страшный сон.
- Артем, - она уже не скрывала слез, обнаружив, что всхлипывает на его груди, - ну как ты мог подумать, что я из трусости тебя бросаю. В такой момент.
- Да ладно тебе, я что, не понимаю что ли — нервы сдали. Сначала мама, потом я, потом Толик... И все на вас с Маринкой свалилось.
Он прижимал ее все сильнее. И она не сопротивлялась. Но поцелуй в затылок отрезвил, заставил отстраниться. «Эх, - подумала Лика — надо было уйти тихо и записку написать...» Но момент был упущен. И пришлось объяснять дальше.
- Артем, ты очень хороший (Боже! Как глупо, подло звучит! - она ненавидела себя в этот момент) Но так получилось. Я давно, еще в школе, любила одного парня. И вот... встретила его.
Теперь он сам отодвинул ее, слегка тряхнул за плечо, словно заставляя проснуться.
- Лика, ты что, сериалов пересмотрела? Какая юношеская любовь? Это ж прошлое. Как ты не понимаешь, что из этого ничего не выйдет? Я за пару месяцев до того, как познакомился с тобой, тоже вот так неожиданно столкнулся со своей первой любовью. Бегал когда-то за девочкой в станице у бабушки. Сначала тоже чувства вспыхнули, а потом понял — ну что там любить — деревня-деревней. Ничего кроме разочарования из этих отношений не вышло. Зато она меня потом еще полгода доставала с чужих номеров. Ее-то я сразу в черный список внес.
- Ты мне не рассказывал, - всхлипнула Лика, с удивлением почувствовав, что... ревнует.
- А зачем было тебя волновать? Я сам эту ситуацию разрулил. Она наконец поняла и перестала меня беспокоить.
Лика сокрушенно покачала головой:
- Тут другое... - и, чтобы не оставить себе шанса, добавила совершенно будничным голосом, - я тебе с ним изменила, Артем.
Лицо его окаменело. Взгляд на мгновение стал растерянным, затем — злым и, наконец, пустым.
Посидев молча минут пять, он, наконец, тяжело поднялся, вынул из шкафа дорожную сумку и, бросив ее под ноги Лике, ушел на кухню.
Она быстро собрала вещи, с трудом застегнула замок на раздувшейся сумке, достала с антресолей теплую куртку и сапоги, запихнула в большой пакет, смела в кожаный рюкзачок косметику. На комоде осталось две фотографии, на одной они с Артемом в парке, в обнимку. У нее в руках свежекупленное мороженое. Потом они съедят его, откусывая по очереди... На второй — стоят на мосту над Кубанью, она чуть впереди, он обнимает ее сзади. Ветер треплет их волосы. Они улыбаются.
Забирать фотографии не стала, понимая, что и Артему они уже не нужны. А снимки ей очень нравились. Она сама выбрала их из общей массы электронных фото, сама распечатала. Сама покупала рамочки... Но в их новом с Игорем жилище они будут лишними. Стало до боли жаль эти осиротевшие фотографии. Лика протерла их носовым платком, аккуратно поставила назад, мысленно прощаясь: «Недолго вам тут стоять»... Ясно представила эти счастливые лица на дне мусорного бака — в сеточке разбившегося стекла.
Обувшись в прихожей, крикнула:
- Артем, я ключ на зеркале оставила.
Он не ответил. Не вышел попрощаться. Из кухни доносился мерный стук ложки об тарелку — Артем ел борщ, который она приготовила вчера. Он всегда любил и хвалил ее стряпню. «Кто же будет ему теперь готовить? Он же один никогда не жил. Сначала с мамой. Потом со мной... Он же не умеет!» Вина ее, до этого копошившаяся где-то в груди, разлилась по всему телу, выдавила на ресницы новые слезы, предательски размягчила колени. Лика закусила губу и заставила себя переступить порог квартиры, которую несколько долгих месяцев считала и своей тоже.
-